«Гоголь умер! — Какую русскую душу не потрясут эти два слова? — писал Тургенев. — Да, он умер, этот человек, которого мы теперь имеем право… называть великим; человек, который… означил эпоху в истории нашей литературы; человек, которым мы гордимся, как одной из слав наших!»".
Заключение
Гоголевский период русской литературы, период формирования и утверждения реалистической школы, проходил под могучим воздействием создателя «Мертвых душ», который, по словам Чернышевского, равнялся «своим значением для общества и литературы, значению автора статей о Пушкине» — Белинскому.
В представлении Чернышевского писатель и критик были неотделимы друг от друга в борьбе прогрессивных сил русского общества за «улучшение человеческой жизни».
Развивая тезис об исторических заслугах автора «Ревизора» и «Мертвых душ», Чернышевский дал глубоко научное обоснование реалистического метода писателя, его художественной манеры воспроизведения многообразных явлений социальной действительности дореформенной России.
Произведения Гоголя не только раскрывали и объясняли читателям сущность этих явлений, запечатленных в типических чертах эпохи и образах, но также творили беспощадный суд, выносили суровый приговор крепостническому режиму.
Большое значение Чернышевский придавал также борьбе за утверждение подлинного образа Гоголя, художника и мыслителя.
Для Чернышевского Гоголь был, прежде всего, автором «Ревизора и первого тома «Мертвых душ», идейным и художественным принципам которых писатель, по убеждению критика, был всегда верен.
Чернышевский писал:
«Гоголь-художник оставался всегда верен своему призванию, как бы ни должны мы были судить о переменах, происшедших с ним в других отношениях…
В уцелевших отрывках есть очень много таких страниц, которые должны быть причислены к лучшему, что когда-либо давал нам Гоголь… Писатель, создавший «Ревизора» и первый том «Мертвых душ», до конца жизни остался верен себе как художник, несмотря на то, что как мыслитель мог заблуждаться".
Вместе с Чернышевским в этот период на страницах «Современника» выступает его ближайший друг и единомышленник Н. А. Добролюбов.
Добролюбов защищал гоголевское, сатирическое направление от нападок и искажений реакционно-либеральной критики.
Исторический смысл сатиры Гоголя заключался в ее разоблачении общественных пороков, порожденных существующим строем.
Гоголь — создатель подлинных образцов общественной комедии и социального романа, а также передовой русской литературы, утвердившей сатирические традиции, с вековыми устремлениями народных масс, с освободительными демократическими идеями.
Реалистическое мастерство писателя заключается в том, что он владел удивительной способностью создавать типические образы и проникать в сущность явлений действительности.
«Эти характерные черты творческой индивидуальности Гоголя заключались не только в его таланте и «обладании тайной… смеха».
«Посмотрите, в самом деле, как забавны все эти Чичиковы, Ноздревы, Сквозники-Дмухановские и пр., и пр.
Но меньше ли оттого вы их презираете?.. — спрашивал Добролюбов. — Для того, чтобы таким образом представить негодяев и мерзавцев… нужно стать не только выше их, но и выше тех, между кем они имеют успех…
Возвышение до этой нравственной степени составляет первое и необходимое условие для комического таланта. Без него можно сочинить великолепную сатиру, … но нельзя создать истинной комедии".
Умение Гоголя возвыситься над окружающим его уродливым миром «мертвых душ», сохранить нравственную, благородную чистоту своих позиций художника дали ему возможность правдиво и всесторонне запечатлеть русскую жизнь 30−40-х годов в ее многообразных типических проявлениях.
На смену гоголевского периода в отечественной словесности пришли ее выдающиеся представители Н. А. Некрасов и М. Е. Салтыков-Щедрин, смело заговорившие о подлинном положении угнетенного крестьянства, задавленного крепостничеством, нищетой и невежеством.
Борьба, которую вела демократическая критика за утверждение художественных принципов гоголевской школы, за глубокую идейность и народность национальной литературы, оказала непосредственное воздействие на дальнейшие судьбы отечественной литературы и искусства.
Под могучим, плодотворным влиянием Пушкина и Гоголя, Белинского национальная литература, театр, живопись и музыка во второй половине XIX века достигли своего наивысшего расцвета.
" В поэзии Н. А. Некрасова, беспощадной сатире М. Е. Салтыкова-Щедрина, в произведениях И.
С. Тургенева, И. А. Гончарова, А. Н. Островского, Л. Н. Толстого, Г.
И. Успенского, беллетристов-шестидесятников — Ф. М. Решетникова, Н. Г.
Помяловского, В. А. Слепцова, Н. В. Успенского и других прогрессивных писателей — с наибольшей силой отразилось влияние художественного гения Гоголя. Некрасов и Салтыков-Щедрин явились не только достойными продолжателями гоголевских традиций, они также выступали на страницах «Современника» и «Отечественных записок» с теоретическим обоснованием реалистического метода, с защитой Гоголя от нападок реакционной и либеральной критики".
Некрасов и Щедрин являлись настоящими глашатаями лучших традиций Гоголя-обличителя.
№ 1. Войтоловская Э. Л., Степанов А. Н. Н. В.
Гоголь. Семинарий. — Л.: Просвещение, 1962. — 288 с.
№ 2. Гоголь Н. В. Избранные сочинения в 2 т.
Т. 1. / Вступ. ст. П. Николаева; примеч.
Н. Степанова, А. Бушмина, Г. Фридлендера. — М.: Худож.
лит., 1984. — 576 с.: ил. — (Б-ка классики. Рус.
лит.).
№ 3. Ермилов В. В. Гений Гоголя. — М.: Сов. Россия, 1959. — 406 с.
№ 4. Манн Ю. В.
Смелость изобретения. Черты худож. мира Гоголя.
— М.: Детская литература, 1979. — 142 с.
№ 5. Машинский С. И. Художественный мир Гоголя. — М.: Просвещение, 1971. — 512 с.
№ 6. Степанов Н. Л. Гоголь. -
М.: Молодая гвардия, 1961. — 432 с. — (Жизнь замечат.
людей).
№ 7. Яковкина Н. И. История русской культуры: XIX век.
— 2-е изд., стереотип. — СПб.: Изд-во Лань, 2002. — 576 с. — (Мир культуры, истории и философии).
Гоголь Н. В. Избранные сочинения в 2 т. Т. 1. — М.: Худож. лит.,
1984. — С. 5−6.
Степанов Н. Гоголь. — М.: Мол. гв., 1961. — С. 426.
Яковкина Н. И. История русской культуры: XIX век. — 2-е изд., стереотип. — СПб.: Изд-во Лань, 2002. -
С. 174.
Войтоловская Э. Л., Степанов А. Н. Н. В.
Гоголь Семинарий. — Л.: Просвещение, 1962. — С. 27.
Там же. С. 27−28.
Там же. С. 28−29.
Там же. С.29−30.
Там же. С. 30.
Там же. С. 37.
Там же. С. 38.
Там же. С. 44.
Там же. С 45.
Там же. С. 48.
