Образ СПб в современной литературе

Такой же оскорбительно будничной оказалась и встреча с мифом. Вера Васильевна, Верунчик, как ее звали поклонники, оказалось толстой, шумной, грубой, здоровущей теткой — «волшебную диву умыкнули горынычи». «Симеонов топтал серые высокие дома на реке Оккервиль, крушил мосты с башенками и швырял цепи, засыпал мусором светлые серые воды, но река вновь пробивала себе русло, а дома упрямо вставали из развалин». И в рассказе Т. Толстой «маленький человек» Симеонов под влиянием города создает свой миф о Вере Васильевне. Не случайно Т. Толстая начинает рассказ с описания наводнения в Петербурге, так напоминающего нам судьбу «маленького человека» из «Медного всадника» Пушкина. Город отвергает Евгения, его принимает разыгравшаяся стихия, разрушившая его мечты, судьбу, жизнь.

В рассказе Т. Толстой «маленький человек» Симеонов живет в «отвлеченном городе», созданном в воображении героя, в городе-мечте, городе-мифе, который рушится при столкновении с действительностью. «Наводнение» происходит в душе героя, он сам «крушит, швыряет, засыпает мусором светлую мечту, НО …» этот противительный союз «но» и вторая часть предложения «река вновь пробивала себе русло, а дома упрямо вставали из руин» можно трактовать по-разному. Этот «самый умышленный и отвлеченный город в мире», как считал Достоевский, погубил, разрушил еще одну судьбу «маленького человека», продолжая потрясать своим величием и красотой.

Но мне хочется верить в оптимистический финал рассказа. Рушится один из мифов героя, миф о недосягаемой Вере Васильевне, но миф о городе на этой мифической реке Оккервиль, выдержит все наводнения и поможет герою обрести уют уже в реальной жизни, поможет увидеть, что рядом есть любящие его Тамара, работа, друзья.

Тему «маленького человека» в большом городе продолжает и М. Веллер в сборнике «Легенды Невского проспекта», что сразу напоминает «Невский проспект» Гоголя. Повесть Гоголя начинается с восторженного гимна Невскому проспекту («Нет ничего лучше Невского проспекта…»), но чем дальше, тем отчетливее звучат сатирические ноты в этом праздничном описании ложно-призрачного столичного великолепия. Невский проспект для писателя — олицетворение всего Петербурга, тех жизненных контрастов, которые он включает в себя. Веллер, подобно Гоголю, начинает свое повествование с восторженного, несколько ироничного, гимна Невскому проспекту. «Первая и славнейшая из улиц Российской империи, улица-символ, знак столичной касты, чье столичье — не в дутом декрете, но в глубинном и упрямом причастии духу и славе истории, — Невский проспект. Царева першпектива, смольный луч в сердце государевом, и прочие всякие красивые и высокие слова, — Невский проспект, сам по себе уже родина, государство и судьба, куда выходят в 17 приобщиться чего-то такого, что может быть только здесь, навести продуманный лоск на щенячью угловатость, как денди лондонский одет и наконец увидел свет… усвоить моду и манеру, познакомиться, светский андеграунд — кино — театр — магазин — новости — связи — товар — деньги — товар — лица и прочие части тела, кофе и колесико, джинсы и сила, — короче, Невский, естественно, имеет собственный язык, собственный закон, собственную историю (что отнюдь не есть все то, что общедоступная история Санкт-Петербурга и Ленинграда), собственных подданных и собственный фольклор, как и подобает, разумеется, всякой мало-мальски приличной стране».

Ленинград Веллера столь же фантастичен, как Петербург Достоевского, хотя герои рассказов — люди известные и узнаваемые. У Веллера не встретишь описаний красот города и его природы, привычных черт «петербургского текста», город предстает в реалиях быта, в ощущении «духа времени». Достаточно посмотреть на оглавление: «Легенда о родоначальнике фарцовки Фиме Бляйшице», «Легенда о заблудшем патриоте», «Легенды „Сайгона“»,"Легенда о морском параде", «Баллада о знамени», «Байки скорой помощи» и другие, чтобы понять, что анекдот, байка, случай — основа поэтики М. Веллера. Анекдот Веллера ориентирован на слушателя, понимающего с полуслова. Например, герой «Легенды о заблудшем патриоте» Макарычев с Карельского перешейка, где проводил день здоровья трудовой коллектив завода «Серп и молот», случайно попал в Финляндию.

Когда он после всяких приключений вернулся в Ленинград, то тут же им заинтересовались «с Литейного», его уволили с работы, выселили с жилплощади, даже сняли с воинского учета. «Что называется, «Родина-мать"раскрыла объятия, и в каждой руке у нее было по нокауту. Макарычев был не в той весовой категории, чтобы тягаться с матерью-родиной». Веллер не уточняет, что находится на Литейном и воплощает собой «мать-родину». В том ленинградском фольклоре, на который опирается Веллер, Литейный проспект и Большой Дом, ставший символом беззакония и террора, знаком беды, срослись. «Большой Дом — самый высокий дом в Ленинграде: из его окон видна Сибирь», — так шутили горожане.

" Я никогда не вернусь в Ленинград. Его больше нет на карте. Истаивает, растворяется серый комок, и грязь стекает на стены дворцов и листы истеричных газет. В этом тумане мы угадывали определить пространство своей жизни, просчитывали и верили, торили путь, разбивали морды о граниты; и были, конечно, счастливы, как были счастливы в свой срок все живущие… А хорошее было слово — над синью гранитных вод, над зеленью в чугунных узорах — золотой чеканный шпиль: Ленинград. Город-призрак, город-миф — он еще владеет нашей памятью и переживет ее.

Пробил конец эпохи, треснула и сгинула держава, и колючая проволока границ выступила из разломов. Мучительно разлепляя веки ото сна, мы проснулись эмигрантами… Город моей юности, моей любви, моих надежд — канул, исчезая в Истории. Заменены имена на картах и вывесках, блестящие автомобили прут по разоренным улицам Санкт-Петербурга, и новые поколения похвально куют богатство и карьеру за пестрыми витринами — канают по Невскому". В этих словах Веллера можно почувствовать грусть и сожаление. Он не случайно выбирает эти глаголы — прут, куют, канают, тем самым показывая несоответствие высокого названия города суетливой толпе с мелкими проблемами, в которой пропадает его величие, легендарность и призрачность.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Петербург — удивительный город, Северная Пальмира. Какой значительный след оставил он в нашей русской истории. Как сильно и многообразно повлиял на наше общество, на нашу жизнь. И как тема, и как образ Петербург оставил глубокий след в русской литературе. Грозная стихия, закованная в гранит, вдохновила многих писателей. Петербург как живое существо, как Образ города в произведениях русских писателей отличают разнообразие красок, деталей, подробностей городского быта, пейзажи, центральное место в которых занимает Нева, с ее каменными берегами и плавным бегом.

Петербург — город «страшный» и «великий», вечная, непреходящая тема в русской литературе.

Тема Петербурга мало кого оставляет равнодушным. Каким же образом она находит свое продолжение в русской прозе конца двадцатого века? Петербург как самый мистический и таинственный город, город-призрак, город, живущий особой ночной жизнью, город, находящийся на краю, над бездной, противопоставленный Росси и особенно Москве, — эти и другие черты петербургского текста реализуются во многих произведениях современной литературы. В Петербурге поражает способность города превращать в символы любое свое содержание. В символ превращается и свет, и цвет Петербурга. Легенды и мифы о Петербурге органично входят в петербургский текст, который сам продолжает творить миф о городе. Сам город, наполненный историческими воспоминаниями, подсказывает писателям разных эпох сходные темы, а кинематографистам — сценарии для фильмов.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Анна Ахматова Сочинения в двух томах. М./Художественная литература/1990

Анциферов Н. Из книги «Душа Петербурга» Поэма без героя: В 5 кн. / Вступ. ст. Р. Д. Тименчика. М.: Изд-во МПИ, 1989.

Битов А. Пушкинский дом М./Правда/2000 — 304с.

Веллер М. Легенды Невского проспекта СПб /Лань/1994 — 266с.

Пелевин В. Желтая стрела М. /Вагриус/1998; 227с.

Пелевин В. Хрустальный мир М/АСТ-пресс/ 1999 — 214с.

Толстая С. Сборник рассказов и повестей Л. /Аврора/ 1985 — 269с.

Скатов Н. Анна Ахматова. М./Просвещение/1990 — 199с.

Соловьёв С. М. Чтения и рассказы по истории России". М./Академкнига/ 1989 С. 416.

Хейт А. Анна Ахматова. Поэтическое странствие. — М. /Московский рабочий/1991; 226с.

Здесь и далее цитаты из двухтомника Ахматова А. Сочинения в 2 тт. М.1989

Записные книжки Анны Ахматовой (1958;1966). М.; Torino, 1996. С. 675.