Вюрцбургская психологическая школа

Интересно и то, что во время проведения экспериментов Ах давал испытуемым разъяснения о характере заданий, когда те находились под гипнозом; выйдя из гипнотического состояния, они вполне удовлетворительно решали поставленные задачи.

Вудворт и некоторые другие современные исследователи обратили особое внимание на тот факт, что Уатт и Ах: показали, что инструкции создавали у испытуемых установку, которая вела к формированию определенных мыслительных стереотипов и побуждений к действию. Таким образом процесс мышления ускорялся и становился более эффективным. Установка на эксперимент вела к тому, что человек делал выбор между различными типами реакций и теми условиями, при которых эти реакции могут осуществляться. В 20-е годы XX века было проведено бесчисленное число экспериментов с тем, что выяснить эффективность этого подхода, когда используется явление, обозначаемое словом «установка». Именно с тех пор это понятие стало использоваться в психологии. В 1941 году Джеймс Гибсон поставил вопрос о том, является ли понятие продуктивным, и показал, что оно часто применяется по отношению к весьма разнородным ситуациям. Возникает вопрос: чем отличается понятие «установка» от понятия «внимание»?

5. Отто Зельц Из всех сотрудников лаборатории в Вюрцбурге следует особо выделить Отто Зельца (1923,1924,1927). В течение многих лет он проводил эксперименты в основном такого же типа, что и Уатт, используя весьма сходный экспериментальный материал. Несмотря на то, что Зельц в своих протоколах весьма детально представил и условия экспериментов, и их результаты, его концепция мышления оказывается расплывчатой. Чтобы попытаться понять ее, следует обратиться к Хамфри и к публикации исследований самого Зельца, в переводах и с комментариями Джейн и Джоржа Мандлера (1964).

Зельц считал, что на основании подробных протоколов проведенных экспериментов можно сделать вывод, что решение той или иной задачи в целом связано со словом-стимулом. Если вернуться к тем заданиям, которые давал испытуемым Уатт (найти слово, обозначающее понятие, входящее в какую-то более общую категорию по отношению к слову-стимулу), то предполагается, что, например, при произнесении слова «рояль» в сознании испытуемого активизируется знание того, что рояль — это вид музыкального инструмента. Иными словами, взаимосвязь между осмыслением задания и словом-стимулом устанавливается не в процессе проведения эксперимента, а существует априори и во время эксперимента активизируется.

Сущность общей концепции, выработанной Зельцом в отношении мышления, состояла в том, что он считал этот процесс сопоставимым с заполнением бланка. В приведенном выше примере мы могли видеть, что установление взаимосвязи между словом-стимулом «рояль» и понятием «музыкальный инструмент» и есть заполнение этой схемы, где слово-стимул и найденное испытуемым слово — ее части.

6. Освальд Кюльпе (1862−1915)

Одним из самых выдающихся и успешных учеников Вундта был Освальд Кюльпе (1862−1915). Подобно большинству психологов своего поколения, он находился под влиянием позитивизма и старался сделать психологию в большей степени полноценной естественной наукой, и в меньшей — ветвью философии, лишь частично опирающейся на эксперименты. В своей книге, предназначенной для философов, Кюльпе, обращаясь к коллегам-современникам, писал:

Если мы определяем философию как науку об основных законах, мы не можем называть эти физиологические исследования философскими. На деле, существует общее соглашение по этому вопросу среди психологов-экспериментаторов, или психологов-физиологов…

Следовательно, хорошо бы вообще обойтись без идеи об общей философии разума, или философии психических наук.

Более того, хотя он считал, что исторические исследования разума, например психология народов Вундта, возможно, и могли бы стать научными, его определение научной психологии не слишком отличалось от того, которое дал его друг Титченер:

Следует признать, что сфера психологии как самостоятельной науки уже четко очерчена. Она включает: а) редукцию более сложных фактов сознания к более простым; б) определение взаимоотношений зависимости, существующей между психическими процессами и физическими (неврологическими) процессами, происходящими параллельно первым; в) использование экспериментов для получения объективных измерений психических процессов и точного знания об их природе.

Когда Кюльпе покинул Лейпциг и перебрался в университет Вюрцбурга, он занялся интроспективным исследованием мышления, борясь за то, чтобы психология стала полноценной естественной наукой. Занимаясь этим, он принял раннюю гейдельбергскую систему своего учителя, бросив вызов более позднему согласию Вундта с немецкой традицией исторического кантианства, которая утверждала, что создание научной психологии никогда не будет завершено, и отрицала доступ к высшим психическим процессам. Эти исследования принесли два важных результата. Первый указывал на то, что, вопреки Пути идей, некоторую часть содержимого сознания нельзя проследить до ощущений и чувств; второй подрывал основы ассоцианизма, предполагая, наряду с Ф. Брентано, что мысль является актом, а не пассивным представлением.

Метод, который Кюльпе разработал для исследования мышления, получил название «метод Ausfragen», т. е. метод вопросов. Он серьезно отличался от практики интроспекции, принятой в Лейпциге. Эксперименты Вундта были достаточно просты и представляли собой немного больше, чем простую реакцию на раздражитель или краткое его описание. Примерами этого метода служат психофизика Фехнера, психическая хронометрия Дондера и эксперименты Вундта по апперцепции.

При Кюльпе задания значительно усложнили, а процедуру интроспекции проводили более тщательно. Наблюдателю задавали вопросы определенного рода (отсюда и название метода). Иногда задание было простым, например дать ассоциацию на слово-стимул, а иногда достаточно сложным, например, согласиться или не согласиться с длинным отрывком из труда какого-либо философа. Помните, что наблюдателями в то время были не наивные студенты-старшекурсники, а профессора и аспиранты, имевшие хорошую подготовку по философии. Наблюдатель давал ответ обычным образом, но предполагалось, что он уделяет внимание психическим процессам, толчком к запуску которых служил вопрос и которые участвовали в решении проблемы. После того как ответ был дан, наблюдатель отчитывался о том, что происходило в его уме в промежутке между вопросом и ответом — т.

е. он должен был описать процесс мышления. Метод был обманчиво прост, а полученные результаты сильно противоречили друг другу.

Заключение

Значении Вюрцбургской школы Исследования, проводившиеся в Вюрцбургской лаборатории основывались на теоретической посылке, что если наблюдать за состоянием сознания испытуемого во время решения им какой-то задачи, можно дать удовлетворительное описание происходящего в психологической сфере данного индивида. Большинство современных исследователей когнитивной сферы справедливо полагают, что интроспективные протоколы могут быть полезны в процессе исследований, но не считают, что на их основе возможно удовлетворительное описание когнитивных процессов. Современные ученые не только с сомнением относятся к тому типу исследований, которые осуществлялись в Вюрцбургской лаборатории, но и отказываются даже вникать в круг проблем, являвшихся предметом ее рассмотрения.

По мере того как исследования вюрцбургских психологов расширялись, они двигались от традиционной аналитической психологии содержания к психологии функций — психических актов, если использовать терминологию Брентано. Изначально они занимались описанием нового психического содержания, безобразного мышления, но в конце концов обнаружили, что мышление как акт исчезло из описания, данного в терминах сенсорного содержания. Как утверждал Брентано, психическая активность (функция) более фундаментальна и психологически реальна, чем предполагаемые атомы разума. Будущее принадлежало скорее психологии функций, а не психологии содержания, особенно в США. Было доказано, что содержание (объекты) разума вещь эфемерная, поймать которую гораздо сложнее, чем вещественные атомы, составляющие физические объекты. По мере того как на психологию начала оказывать воздействие теория эволюции, вопрос о том, каким образом акты разума способствуют выживанию организма в борьбе за существование, стал более важной проблемой, чем вопросы о том, сколько визуальных сенсорных элементов разум может содержать.

Выводы:

1) Вюрцбургская школа продемонстрировала, что работы в области систематической интроспекции ведут в тупик (К. Danziger, 1990,). Как признавался В. Вундт, их метод был слишком субъективным, чтобы принести воспроизводимые научные результаты. Хотя работы, начатые этой школой, продолжались и после 1909 г., сама школа постепенно исчезла после того, как О. Кюльпе переехал в Боннский университет. Вюрцбургские исследования не создали ни одной систематической теории, хотя есть свидетельства того, что О.

Кюльпе работал над подобной теорией в последние годы жизни. Удивительно, что с 1909 г. и до момента своей смерти он практически не высказывался о результатах вюрцбургских работ. Вюрцбургская школа не породила никакого альтернативного направления в психологии. Их методы были инновационными, хотя и абсолютно бесплодными; их открытия оказали стимулирующее действие, хотя и были аномальными; и в своей концепции психической установки они предвосхитили функциональную психологию будущего. Более значимым отпрыском феноменологии Ф. Брентано стала гештальт-психология.

2) Обычно историки науки заканчивают свою характеристику Вюрцбургской школы тем, что психологи, работавшие в ней, опровергли идею Вундта о том, что изучать мыслительные процессы с помощью экспериментальных технологий невозможно. Хотя критика данных исследований Вундта (1907) не была особенно убедительной, очевидно, что эксперименты, проводившиеся Вюрцбургской школой, как мне представляется, нельзя считать особенно значимыми, поскольку они не смогли пролить свет на какие-либо закономерности человеческого мышления.

Литература

Ждан А. Н. История психологии от Античности до наших дней. М.: Академия, 2007. — 576 с.

История психологии в лицах. Под редакцией А. В. Петровского. М.: ПЕР СЭ, 2005. — 252 с.

Лихи Т. История современной психологии. СПб.: Питер, 2003. — 488 с.

Марцинковская Т. Д. История психологии. М.: Академия, 2001. — 544 с.

Саугстад Пер. История психологии. От истоков до наших дней. — Самара: Издательский Дом «Бахрах-М», 2008. — 544 с.

Степанов С. С. Психология в лицах. М.: ЭКСМО-Пресс, 2001. — 384 с.

Яровицкий В.А. 100 великих психологов. М.: Вече, 2004. — 432 с.

Ярошевский М. Г. История психология. М.: Наука, 2001. — 368 с.

Ждан А. Н. История психологии от Античности до наших дней. М.: Академия, 2007. с. 113.

Марцинковская Т. Д. История психологии. М.: Академия, 2001. с. 132.

Ждан А. Н. История психологии от Античности до наших дней. М.: Академия, 2007. с. 114.

Ждан А. Н. История психологии от Античности до наших дней. М.: Академия, 2007. с. 115.

Марцинковская Т. Д. История психологии. М.: Академия, 2001. с. 133.

Марцинковская Т. Д. История психологии. М.: Академия, 2001. с. 134.

Ждан А. Н. История психологии от Античности до наших дней. М.: Академия, 2007. с. 116.

Саугстад Пер. История психологии. От истоков до наших дней. — Самара: Издательский Дом «Бахрах-М», 2008. с. 102.

Ярошевский М. Г. История психология. М.: Наука, 2001. с. 129.

Саугстад Пер. История психологии. От истоков до наших дней. — Самара: Издательский Дом «Бахрах-М», 2008. с. 103.

Ярошевский М. Г. История психология. М.: Наука, 2001. с. 131.

Саугстад Пер. История психологии. От истоков до наших дней. — Самара: Издательский Дом «Бахрах-М», 2008. с. 104.

Ярошевский М. Г. История психология. М.: Наука, 2001. с. 133.

Марцинковская Т. Д. История психологии. М.: Академия, 2001. с. 135.