Ненависть к нему — явление не русское, оно родилось в сознании крамольников, перебежчиков, тех, кто поставил себя против России.
Помимо Великого и Грозного (последнее наименование в понимании самого царя отсылало в первую очередь к образу Архангела Михаила, Канон которому он написал) встречаются и другие эпитеты. Любопытно, что эпитет «Мучитель», распространенный в антигрозненской пропаганде, остался чисто книжным, в народном эпосе не прижился. Но есть одно прозвание, о котором почему-то никто не вспоминает. Оно звучит в русских исторических песнях и балладах — там царя Иоанна Васильевича называют «Прозрителем». Не больше и не меньше как. Интересно, почему?
Может быть, как раз потому, что он в текущем усматривал вечное, а за тем, что происходит в данный момент, видел целое? И в том числе, как отмечено было Кавелиным, сумел начертать такие формы, которые утвердились и опередили свое время на несколько столетий? Очевидно, что в эпосе народном дежурные и проходные идейки не оседают, отсеиваются, остаются только прочные смыслы. Дореволюционный исследователь фольклорных источников И. П. Сенигов, автор целой работы, посвященной образу Иоанна Грозного в народном сознании, отмечал: «Первым в ряду московских государей, который пользовался большим расположением народа, чем кто-либо другой из них, является Иван Васильевич Грозный. (…) Кроме казней бояр, другою причиною популярности Ивана Грозного является то обстоятельство, что он не только знал русский народ, его мысли, чувства, нравы и обычаи, сочувствовал его тяжелому экономическому положению, но и верил в него, в основные начала велико-российского племени» (Сенигов И. П. Народное воззрение на деятельность Иоанна Грозного. -
СПб., 1892. С. 47). Замысел, который показал первый русский монарх-помазанник, учредитель Московского царства и автор основных принципов самодержавия, был для его последователей, спустя век (первые Романовы), два века (Петр I), четыре века (Сталин) убедительным, несомненным, подтвержденным русской жизнью. Это делает его главным родоначальником имперского строя России. И хотя реализация его замысла была временно свернута преемниками, перечеркнута Смутным временем, отбросившим страну в доопричные времена, будущее все равно было за «жалованными вотчинами», за развитой им концепцией самодержавия как имперского центра в символическом и административном смысле, за идеологией государственного служения сверху донизу, впервые продемонстрированной в опричнине. Одновременно, этот же замысел стал источником ненависти и страха русофобов.
Сегодня глухая и глумливая критика опричнины политически весьма актуальна. Она важна для нашей олигархо-бюрократической верхушки как профилактика того, что они называет «политическим экстремизмом». Главный смысл критики и царя, и опричнины — не допустить такой власти, которая бы решительно пресекала крамолу в элите. Более того, заклеймив террор Грозного и его опричнину, связав его с террором Сталина в некотором клише «злодея на троне», им важно не допустить даже самой мысли о такой власти. Блокируя развитие, загноившаяся система стремится блокировать и сами воспоминания о хирургических решениях, способных положить ей конец.
Бахревский В. А. Виктор Васнецов. — М.: Молодая гвардия, 1989. С. 110−115.
Там же. С 116.
Там же. С. 184.
Там же. С. 185., Кудрявцева Л. С. Васнецов. — М.: Белый город, 1999. С. 79.
Бахревский В. А. Виктор Васнецов. — М.: Молодая гвардия, 1989. С. 111.
Виктор Михайлович Васнецов: Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников.
/ [ Вступ. ст., сост. и примеч. Н.
А. Ярославцевой]. — М., Искусство, 1987. С.
291.
Прим. авт.: сами работы не сохранились / Виктор Михайлович Васнецов: Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников. / [ Вступ.
ст., сост. и примеч. Н. А. Ярославцевой]. — М., Искусство, 1987. С. 292−297.
Виктор Михайлович Васнецов: Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников. / [ Вступ. ст., сост. и примеч. Н.
А. Ярославцевой]. — М., Искусство, 1987.
С. 294., Осокин В. Н. Виктор Васнецов. -
Киев: Рад. школа, 1989. С. 185.
Там же. С. 185.
Там же. С. 186.
Там же. С. 186.
Там же. С. 186.
Моргунов Н С., Моргунова-Рудницкая Н. Д. Виктор Михайлович Васнецов. Жизнь и творчество. М., «Искусство», 1962. С. 184−185.
Осокин В. Н. Виктор Васнецов. — Киев: Рад. школа, 1989. С 186.
Там же. С. 186.
Там же. С. 186.
Виктор Михайлович Васнецов: Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников.
/ [ Вступ. ст., сост. и примеч. Н. А. Ярославцевой]. ;
М., Искусство, 1987. С. 6 -21.
Прим. авт.: Карамзин называет его «кровавым жезлом», которыйл царь вонзил в ногу Василия Шибанова, слуги Курбского, привезшего от него обличительное письмо и так, стоя, по-садистски опершись на жезл, пронзивший рану, слушал чтение письма. Факт этот вымышленный — Шибанов был брошен Курбским в России и арестован во время расследования обстоятельств бегства, о чем можно прочитать у К. Ф. Валишевского и у других историков, опиравшихся на документы. Однако сюжет с Шибановым вошел в наше искусство (баллада А. К. Толстого, картина В. Г. Шварца и др.). Этим же кровавым жезлом царь, согласно Карамзину, «пригребал угли», когда поджаривал на пыточном огне князя Михаила Воротынского, великого военачальника, одного из полководцев в решающих битвах эпохи. Однако историк В. Г. Манягин, известный сторонник канонизации царя, обнаруживает странные разночтения: по одним источникам князя до смерти пытали на углях в 1565 году, по Карамзину и словарным статьям — в 1573 году. Первое, очевидно, нелепо.
Второе также противоречит тому, что в 1574 году Воротынский собственноручно подписывает устав сторожевой службы (на что есть ссылка в книге: Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Россия времени Ивана Грозного. — М., 1982. — С. 217). Манягину, конечно, следовало бы лично проверить дату этого документа, поскольку в книгах, бывают, встречаются и опечатки.
Но если это не опечатка, и за данными историков стоит подлинный документ не 1571 (как считает большинство историков), а 1574 года, то Манягину удалось разоблачить коллективную и многолетнюю фальсификацию фактов. Тогда сюжет с жезлом и углями обращается в клеветническую легенду, источником которой является один лишь Курбский. Наконец, тем же жезлом Карамзин «убивает» сына Иоанна, чем довершает свою эстетскую готическую линию. Знаменитое сыноубийство царя, которое стало едва ли не любимым сюжетом для русских художников исторического направления, зиждется на не самом надежном источнике (этот источник — враг Иоанна и России иезуит Антонио Поссевино, не сумевший одолеть царя в словесной полемике о преимуществах западного и восточного христианства, затем проведший большую работу по организации войны польского короля Стефана Батория с Россией и уже в конце своей жизни горячо сочувствовавший тем кругам на Западе, которые поддерживали Лжедмитрия I в Смутное время). Другой иностранец Жак Маржерет утверждает, что Иоанн Молодой был ранен ударом, но умер он не от этого, а некоторое время спустя, в путешествии на богомолье. Достаточно вероятна смерть его от отравления, поскольку при вскрытии останков в XX веке в его костях было обнаружено количество ртути, во много раз превышающее допустимую норму, так же, кстати, как и в останках самого царя Иоанна.
Силаев А. Г. Истоки русской геральдики. — М.: ФАИР-ПРЕСС, 2003. С. 35−38.
Прим. авт.: по поводу истории Карамзина вообще противоречивые мнения, и друзей и его брата, да и в воспоминаниях мало что об этом говорится. Но именно в них Васнецов возвеличивает царя как строителя, именно в Москву вез свою картину художник, потому что был уверен, что только там смогут понять и оценить и ее, и его отношение к ней. Не в Санкт-Петербурге, где культовой личность всегда оставался Петр 1.
Там же. С. 185.
Прим. авт.: Не все чоботы с загнутыми носами. Учёные выделяют до 20 видов чобот распространенных в XVI веке.
Кудрявцева Л. С. Васнецов. — М.: Белый город, 1999. С. 168.
Там же. С. 169.
Девятов, С. В. Дворцы Кремля: [альбом] / Сергей Девятов, Елена Журавлева. — Москва: СЛОВО/SLOVO, 2008. С. 314 с.: цв. ил.
Там же. С. 315.
Зимин А.А., Хорошкевич А. Л. Россия времени Ивана Грозного. М., 1982. С. 150.
Лазуко А. К. Виктор Михайлович Васнецов: [альбом]. — Л.: Художник РСФСР, 1990. С. 106.
Кудрявцева Л. С. Васнецов. — М.: Белый город, 1999. С. 172.
