Прагма-лингвистические особенности информационных текстов в современном английском языке (на материале новостных сайтов)

Как правило, газетные сообщения готовятся и читаются быстро, поэтому удобно пользоваться повторяющейся лексикой, которая постепенно превращается в газетные штампы или клише.

Таким образом, одной из особенностей газетного стиля является наличие повторяющихся слов и словосочетаний. Характерной особенностью газетной лексики является великое количество общественно-политических терминов, употребление интернациональных слов и неологизмов.

2.

3. Специфика языкового наполнения структурных блоков новостного Интернет-дискурса

С развитием русского Интернета (Рунета) система жанров, бытующих в Сети, становится все более разветвленной. Целью данных тезисов является представление модели для описания естественных письменных тестов в Рунете. Естественная письменная русская речь (ЕПРР) — термин, введенный Н. Б. Лебедевой в русле изучения народной письменной культуры и обозначающий письменно-речевую деятельность, характеризующуюся^{профессиональностью} исполнения, спонтанностью и отсутствием редакторских «фильтров». Естественные тексты — продукт повседневной письменной коммуникации, все больший процент которой переходит в виртуальное пространство.

Термин ЕПРР актуален для научного описания жанрового пространства сетевого общения: оппозиция искусственная письменная речь / естественная письменная речь (ЕПРР) отражает деление, с одной стороны, на исконно сетевые и пришедшие из других сфер общения, а с другой — на профессиональное / деловое общение и непрофессиональное / фатическое, так как исконно сетевые тексты, предназначенные для фатического общения обладают конститутивными свойствами ЕПРР.

Рассмотрение интернет-жанров с точки зрения ЕПРР акцентирует значимость субстрата (носителя информации) на проявление жанрово релевантных признаков, что бесспорно значимо при рассмотрении компьютерно опосредованной коммуникации, которая обладает рядом специфических признаков, отличающих ее от реально письменного общения именно благодаря виртуальному субстрату.

При построении модели описания виртуальных текстов мы считаем необходимым уточнить использование понятия жанр применительно к сетевому общению. Встречаемые в работах номинации типа «электронная почта», «электронная доска объявлений» и т. д. обозначают не тексты определенного жанра, а формат общения, определенный набор технических функций. На наш взгляд, жанром являются электронное письмо, чат-высказывание или чат-дискуссия, а не собственно чат, форум, почта и др. Такое смешение понятия «жанр» и «формат общения» симптоматично и указывает на то, что в Интернете именно техническое обеспечение задает типичное языковое оформление и речевое поведение для определенных коммуникативных сфер.

Формат общения предполагает наличие особых технических и программных условий, которые обусловливают такие признаки коммуникации, как режим общения, количество коммуникантов, ход коммуникации, степень интерактивности и т. д. Эти технические особенности формируют представления интернет-пользователей о том, каким будет общение в том или ином формате. На основе формата общения формируются лингвистические особенности того или иного жанра.

Кроме того, многие явления виртуальной коммуникации являются комплексными. Внутри них функционирует определенное количество взаимосвязанных жанров. Особенно ярко это проявляется в социальных сетях, включающих в себя множество разнородных жанров. Но и такие форматы общения, как чат, форум, блог, которые дают имена интернет-жанрам, включают в себя разные по типу языкового оформления и набору коммуникативных признаков жанры: блог — анкеты, комментарии к записям, собственно дневниковые записи, личные сообщения, чат — анкеты, приватное общение, чат-переписка, форум — обсуждение на форуме, личные сообщения, анкеты.

Для обозначения таких комплексных образований мы предлагаем использовать понятие гипержанр. На основании определений, данных Т. П. Сухотериной и К. Ф. Седовым, мы определяем интернет-гипержанр как иерархическую структуру, типичное языковое оформление виртуальной ситуации, организуемое при помощи специфических технических условий и характеризуемое определенным набором связанных жанров-опций. Объединяющим основанием выступает фактор технической локализованности (в состав какого гипержанра выступает тот или иной жанр).

Естественные письменные тексты в Интернете требуют создания жанровой модели описания, которая будет учитывать их особенности как продуктов естественной письменноречевой деятельности и как единиц компьютерно опосредованной коммуникации. Предлагаемая нами модель строится с учетом уже существующих, в частности модели Б. Лебедевой, описывающей реально письменные тексты и моделей Н. Г. Асмус, предложенных для жанровой классификации электронных текстов.

Наша модель рассчитана на построение модели конкретного гипржанра с учетом прагматических, структурных и медийных особенностей входящих в него жанров и учитывает следующие параметры.

Автор, его социолингвистические и лингво-персонологические характеристики, учет его роли в ходе коммуникации (инициатор / комментатор).

Адресат (кроме уже названных в первом пункте характеристик, учитывается количественный параметр; эксплицированность / неэксплицированность адресата.

Коммуникативная цель.

Формальные и содержательные особенности знака, включающие в себя диктумное содержание и языковое воплощение, в том числе стилевые особенности текстов.

Графико-пространственный параметр (его лингвистическая архитектура, в том числе расположение текста на экране пользователя относительно других текстов);

Время восприятия знака (синхронный / асинхронный режим общения);

Ход коммуникации (монолог / диалог / полилог; наличие отсутствие возможности обратной связи, способ ее осуществления).

Медийные характеристики жанра (интерактивность, гипертекстуальность, возможность размещения графической и аудиовизуальной информации).

Ситуация общения.

Заключительным этапом характеристики интернет-жанра является определение его места в иерархии гипержанра, в составе которого он функционирует.

Визуальная трансформация рекламного текста за счет ис-пользования различных паралингвистических элементов стала обычным явлением в последнее время. Реклама напоминает наскальную живопись, когда информации и исторический опыт передавались посредством пиктографики. Считается, что явление паралингвистики «стало следствием длительного периода орфографического режима в истории русского письма и постсоветской свободы российского общества» [26].

Одним из наиболее интересных паралингвистических элементов является использование пиктограмм. Встречаются примеры рекламы, в которых все слова могут быть переданы пиктограммами: Подарите настроение играть, учиться, общаться, творить! Эксимер + включи = настроение. www.eximer.com (реклама компьютера Эксимер Life 5455). В данном примере каждому слову сопутствуют различные символы: в первом случае символ обозначает производителя компьютера, во втором — обозначает кнопку включения, в третьем (символ «смайл») — хорошее настроение. Пиктограмма должна нести информацию, опережающую по скорости когниции потребителем вербальную составляющую рекламного текста, и обладать определенным экспрессивным потенциалом.

Использование пиктографических элементов должно не просто визуально трансформировать рекламный текст, но и расширять смысловые границы текста. Далее мы приведем примеры, демонстрирующие особенности современной пиктографемики рекламного дискурса, и проанализируем способы трансформации кириллического текста. Исследователи именуют явление пиктографемики как «буква-пиктограмма» [26]. Буква-пиктограмма и букваграфема сливаются в единое целое, поэтому нам кажется более подходящим для обозначения обсуждаемого явления пользоваться термином пиктографема.

В ряде случаев использование той или иной пиктографемы призвано просто привлечь внимание реципиента, «украсить» текст: Очень красивые ЗАКОЛКИ (реклама склада украшений и аксессуаров). Буква К заменена на изображение бабочки, которая у многих ассоциируется с красотой.

Пиктографемы могут быть задействованы в создании ре-кламного имени, ср.: Дом обуви (реклама торгового центра «Дом обуви»). Верхняя часть буквы Д передана изображением пары сапог. КАФЕ СКОРПИОН. Проводим свадьбы, юбилеи, презентации. Принимаем коллективные заявки на проведение вечеров (реклама кафе «Скорпион»). В слове скорпион буква С передана изображением скорпиона. Но чаще встречаются примеры использования пиктографемы в ключевом слове: Еженедельно АНТАЛИЯ (реклама турагентства «Альбион»).

Буква Т передана изображением пальмы. СТОМАТОЛОГИЯ (реклама зубоврачебного центра). Вместо буквы М изображен зуб.

В основе создания пиктографемы всегда лежит графическое сходство облика буквы и пиктограммы как полное: ШИНОМОНТАЖ (реклама автосервиса). Обе О заменены на изображение автомобильных шин, ТРАНСТЕХСЕРВИС (реклама автосервиса). В слове транстехсервис первая буква С передана изображением гаечного ключа верхняя часть, которого имеет полное сходство с буквой, так и частичное: АЛИОЛИ средиземноморская кухня (реклама ресторана). Буква О заменена изображением оливки. Кафе-бар-ресторан ПАРИЖСК (реклама кафе «Парижск»). Буква, А в слове парижск передана изображением, в котором легко угадывается силуэт Эйфелевой башни. Кроме того, и в самом названии угадывается звучание названия французского города, ср.: Париж — парижск.

Целью использования пиктографемы всегда является обыгрывание ассоциаций, дешифровка смысла текста, из-влечение имплицитной информации, заложенной в знак — пиктографему. При этом знак может иметь:

— как прямое отношение к рекламному тексту: Супермаркет пиротехники САЛЮТ Внимание! Предоставляем широкий ассортимент новогодних сувениров по оптовым ценам (реклама магазина «Салют»). Буква Ю передана изо-бражением бомбы с горящим фитилем.

УТОЛИ ЖАЖДУ вместе с Билайн-GSM и Tuborg Подключись к Билайн GSM всего за 250 рублей и получи 3 бутылки Tuborg в подарок (реклама акции по подключению к тарифу «Билайн»). В слове утоли буква О передана изображением пробки от пива Tuborg. Новинка! Английский Лингафонный кабинет (реклама языковой школы «Master English»).

В слове лингафонный вместо буквы О мы видим изображение головы в наушниках. КОЛГОТКИРосита производим российские колготки и носки (реклама фирмы «Росита»). В слове колготки буква К заменена на изображение ног в колготках;

— так и косвенное: «Пиратский вклад»! 7000 призов! Розыг-рыши ежедневно! Призовой фонд — более 36 миллионов рублей! (реклама акции в супермаркете «Пират»). В слове вклад буква В передана при помощи изображения пиратской символики — черепа и скрещенных костей, что имеет косвенное отношение к рекламируемой акции, но также апеллирует к названию магазина «Пират».

Обычно в пиктографеме обыгрывается прямое значение слова, обозначающего изображаемый объект: STOP ВСЕ КРАСКИ (реклама склада краски). Буква С передана изо-бражением кисточки для краски. Огромный выбор новых автомобилей ВАЗ.

Однако особенно интересными с точки зрения семантики текста мы считаем примеры обыгрывания не прямых, а пе-реносных значений пиктограммы, а вернее изображения, лежащего в основе буквы — пиктографемы: Экономически чистый кредит 0% для здоровья вашего бюджета (реклама магазина «Electric-city»). В слове здоровье обе буквы О за-менены на изображение капусты, чье переносное значение обозначает деньги и доллары.

Анализ имеющихся примеров показывает, что в основе пиктографического характера текстов рекламного дискурса могут лежать: 1) ассоциация, основанная на графическом сходстве буквы и пиктограммы, 2) ассоциация, основанная на интертекстуальных характеристиках пиктограммы и всего рекламного текста. Вторая ассоциация базируется на текстовых связях, и ее понимание требует более глубокого анализа текста. Объединяющим звеном всех примеров является то, что дешифровка пиктографемы основывается на обыгрывании ассоциаций, порождаемых ее графическим обликом.

Неологизмы — это слова и словосочетания, созданные для обозначения последних понятий политического, научного или словоупотребительного характера. По своей структуре и способу образования неологизмы представлены несколькими вариантами. Наиболее характерными способами образования неологизмов в языке английской га-зеты являются словообразование (словосложение, аффиксация, кон-версия, сокращение), изменение значений слов и заимствования из противоположных языков.

Сокращение — еще один тип словообразования, также являющийся источником неологизмов. Обилие затяжных слов, особенно нередко встречающихся в заголовках — отличительная черта газеты. Следует заметить, что если сокращения получили беспредельное распространение в ХХ веке во всех европейских странах, то в английском языке они особенно многочисленны. Процессу сокращения слов и словосочетаний способствовали, прежде всего, наружные (социальные) фак-торы. Это в первую очередь научно-технический прогресс, резко увеличивший потребность в протяжном наименовании организаций, объектов, материалов; появление телеграфа, требовавшего экономии языковых средств; развитие средств массовой информации, обеспечивших возможность запоминания аббревиатур необъятным кругом лиц.

Модель «pull» переворачивает представление о массовой коммуникации, направляя ее не столько от СМИ к аудитории, сколько от аудитории к СМИ. Появление этой коммуникативной модели во многом обязано развитию технологии поиска информации, реализованной в Интернете, благодаря которой интернет-СМИ получили больше возможностей «в режиме реального времени» реагировать на запросы аудитории и предоставлять информацию, наиболее приближенную к тому, что ищет каждый конкретный пользователь Интернета в определенный момент. Развитие технологий также позволило традиционным СМИ усовершенствовать формат коммуникации с аудиторией. Так, одной из форм реализации этой модели можно назвать появление «нишевых» телеканалов, рассчитанных на более узкие сегменты аудитории в зависимости от их интересов: каналы о животных, о моде, о кулинарии, искусстве, новостные каналы, каналы, демонстрирующие только мультфильмы или только фильмы, или только фильмы определенного жанра, и т. д.

Некоторые сокращения, встречающиеся в английских газетах, родились именно в газете и стали общеупотребительными для всех стилей речи. При чтении газет читатель может встретиться с сокращениями, которые он не найдет в словарях и справочниках, что является следствием появлением новых понятий, возникающих в связи с быстротечностью политических событий, развитием науки и техники и т. д. Появляются новые политические партии, организации, даже страны. Их длинные названия становятся настолько общеизвестными, что допускают сокращение. Аббревиатура, т. е. сокращение слов до одной буквы, большей частью произносится по буквам: HO — Home Office. Некоторые аббревиатуры, в которых согласные чередуются с гласными и которые напоминают обыкновенные слова, читаются по правилам чтения: UNESCO — United Nations Educational, Scientific and Cultural Organization, WHO — World Health Organization, NASA — National Aeronautics and Space Administration. Как правило, такие сращения, давно вошедшие в употребление, не объясняются в тексте.

Изменение значений слов другим способом образования неологизмов в языке газеты является изменением значений слов. Оно связано с изменением валентных связей слов или возможностью их употребления в разных контекстах. Поскольку газетные сообщения ориентированы на массового читателя, изменение значений слов зачастую основывается на нормах разговорной речи, и эти слова употребляются в переносном, не редко гиперболизированном значении.

Например слово lobby и его производные, его основное значение — прихожая. В прошлом же веке это слово употреблялось как политический термин для обозначения парламентских кулуаров. В США этим термином начали называть лицо, «обрабатывающее» членов конгресса в пользу принятия нужного боссу законопроекта. Позже от него образовалось новое существительное lobbyist со значением человек, который в политических кулуарах собирает сведения для своего хозяина и тайком проводит его политику. Вскоре оно проникло в газетную лексику Великобритании, тем не менее, тут его значение облагородилось, оно стало обозначать журналиста, имеющего право на приоритет в публикации материалов о деятельности парламента. В последнее время в слове lobby развивается последнее значение — обращение в парламент или во встречный правительственный орган с каким-либо требованием.

Это значение перешло на глагол to lobby, образовавшийся по конверсии: The marchers' route took them past the Department of Education and Science officers London Council offices, where a large force of police barred the marchers from actually passing the main entrance and a group of police barred the marchers from actually passing the main and a group waiting to lobby councilors. В некоторых случаях значение слова сопровождается появлением дополнительных оттенков, уточняющих, усиливающих и модифицирующих главное, простое значение слова. Например, в языке американских газет в последнее время стал широко применяться термин image (образ).

В газетах слово image тоже обозначает образ, тем не менее, тут это представление о политическом деятеле, созданное рекламой и пропагандой. Третий путь появления неологизмов в газете — заимствование из другого языка, такие слова за счет многократного повторения усваиваются языком. Их появление вызывается разными причинами. Например, французское detente (ослабление международной напряженности), которое теперь нередко используется в английской и американской прессе, появилось как следствие политики Советского Союза, провозгласившего ослабление международной напряженности путем сохранения мира во всем мире. Среди заимствований, употребляемых в языке газеты, можно встретить множество калек, т. е. точных переводов с иностранного языка. Например: spaceship — космический корабль, to monitor sputniks — контролировать спутники по радио, to walk in the open space — выходить в открытый космос, to pilot a spaceship — пилотировать космический корабль.

Для того чтобы максимально ускорить и упростить чтение и понимание газетного текста, в языке газетных сообщений употребляются слова и словосочетания, повторяющиеся из номера в номер. Они составляют своего рода терминологию газетного стиля и по сути представляют собой газетные штампы или клише. Они, как ничто супротивное, отражают традиционную манеру изложения материала в газетных статьях, например: cold war propaganda, war hysteria, well-informed sources, danger of war, economic difficulties, owerwhelming major, peaceful coexistence и др. Клише необходимые в газетном стиле, так как они вызывают скорые необходимые ассоциации и не допускают двусмысленности. Газетные штампы можно разделить на две группы :

а) словосочетания, употребляющиеся всегда в одном составе;

б) словосочетания, допускающие вариативность состава. Первая группа представлена безграничным разнообразием структур (прилагательное + существительное): international relations — международные отношения, international tension — международная напряженность, orbital station — орбитальная станция, joint research — союзные исследования, peaceful means — скромные средства, legitimate interest — законные интересы, great powers — большие державы, nuclear powers — державы, обладающие ядерным оружием, super powers — сверхдержавы, juvenile interests — законные интересы, big business — большой бизнес.

(глаголы + существительное): to strengthen peace — крепить мир, to ban nuclear tests — запретить ядерные испытания, to stop the arms race — остановить (прекратить) гонку вооружений, to maintain peace — поддерживать мир, to have priority — пользоваться преимуществом.

(существительное + существительное); arms race — гонка вооружений, blanket ban — взаимный, огульный запрет.

(глагол + предлог + существительное); to be in effective — быть в действии; to sit in the cabinet — быть членом правительства.

(существительное + существительное + существительное): arms limitations talks — переговоры о сокращении вооружений, space exploration program — программа космических исследований.

(прилагательное + существительное + существительное); manned space flight — космический полет с космонавтом на борту, nuclear weap-ons tests — испытание ядерного оружия. [33]

Вторая группа включает своего рода опорное слово, обладающее знаменитой частотностью в газетных текстах, и варьирующееся лексическое окружение. Примеры сочетаний с существительными: ban — запрет, to end a ban, to lift a ban, to withdraw a ban — отменить запрет, community — группа, общественность, national community — национальная группа, землячество, international community — международное со-общество; world community — мировая общественность, complain — жалоба, to lodge a complain, to register a complain — заявить протест, жалобу, notice — предупреждение об увольнении, to give notice — предупредить об увольнении, to give a short notice — предупредить незадолго до увольнения, without notice — уволить без предупреждения, to receive a lay-off notice — получить предупреждение об увольнении. 4]

Сочетания с прилагательными: vital — issue, interest, importance, field, gap, effect; major — area, part, break-through, result, field, problem, part-time (full-time) — worker, employment, pay; racial — policy, discrimi-nation, hatred, tension.

Широкая дискуссия, развернувшаяся по поводу понятийного аппарата, сущности, лингвистичности дискурса позволяет нам определится в понимании и интерпретации структурных параметров дискурса, спецификаций знаний в дискурсе, различении дискурсивных формаций. Реклама, являющаяся одним из самых заметных видов речевой коммуникации, характеризуется нами как дискурсивная формация. Основанием этому служит прагматический критерий рекламного текста, который инициирует «способы концептуализации и оязыковления знаний в дискурсе» [Ревзина 2005: 68]. Подчеркиваем, что «дискурсивная формация представляет собой модель вербального обмена и формируется вместе с привилегированными для нее значениями составляющих акта коммуникации» [Ревзина 2005: 69], и предполагаем анализ некоторых языковых форм, репрезентирующих основные коммуникативные стратегии (см. работы Ю. С.

Пироговой, О. С. Иссерс и др.), характерные для рекламного дискурса.

Систематичность в рекламной кампании той или иной торговой марки порождает локоничные, с одной стороны, и ёмкие с точки зрения целеустановки и мотивации слоганы. Потребительский бум как один из самых действенных прагматических компонентов рекламного дискурса способствует выдвижению таких языковых форм рекламного текста, как слова «скидка», «распродажа», «цена», которые отличаются высокой частотностью употребления в коммерческой рекламе (за 4 месяца зафиксировано более 120 слоганов со словом «цена»). Изначально употребление этих слов носило информативный характер, например, баннеры со слоганами или объявлениями: «низкие цены», «летняя распродажа», «весенние скидки» и т. д. Однако, назвать эти слова ключевыми не считаем правомерным, так как ключевое слово увеличивает смысловую емкость текста, позволяют глубже проникнуть в структуру текста, служат раскрытию основной идеи. Активизация и частотность слоганов, содержащих слово «цена» привлекает внимание семантической неоднозначностью вербального компонента, предпринимаемой в целях воздействия и дальнейшего манипулирования.

Очевидно, что изначально активизировались «позиционирующие стратегии», усиливающие восприятие положительных свойств рекламируемого объекта: «Забойные цены», «Красная цена», «Идеальная цена», «Лучшая цена», «Приятные цены», «Супер ультра мега пупер крутые цены!», «Праздничная цена», «Привлекательная цена», «Самые лучшие цены», «Новогодние цены». В указанных слоганах, в соответствии с позиционирующей стратегией, осуществляются «переакцентуация — тактика, суть которой состоит в выдвижении, акцентуации второстепенных, «посторонних» фактов, которые должны сыграть основную роль в формировании нужного восприятия. Восприятия способного изменить коммуникативную цель.

Но наибольший интерес вызывают слоганы, обладающие элементами неоднозначности, языковой игры, которые реализуется через частные «оптимизирующие стратегии», а именно «стратегии повышения притягательной силы и „читаемости“ сообщения»: «Цены отдыхают», «Тающие цены», «Цены ниже ваттерлинии», «Наши цены теплеют», «Цены — вниз!», «Красная карточка ценам», «Осенний улёт цен».

Необходимо уточнить, что «повышение притягательной силы и „читаемости“ сообщения» основано на «интертекстуальном взаимодействии, где все виды интертекстов (авторские и неавторские, собственно языковые, литературные и нелитературные) участвуют в дискурсивных процессах деривации и обоюдного заимствования. Дискурсивные формации различаются по степени проявления способности быть интертекстуальным донором либо восприемником интертекстуального вложения».

Исходя из этого широко известного положения, очевидно, что рекламный дискурс благодатная почва для проявления интертекстуальности как в узком понимании, так и в широком, когда даже ассоциации обладают свойством интертекстуальности. Например, интертекстом могут служить характерные для того или иного времени года характеристики: «Цены отдыхают» — слоган появился летом, во время отдыха; «Наши цены теплеют» — намек на весеннее потепление, улучшение погоды; «Осенний улёт цен» — слоган поддержан, если так можно сказать, осенним листопадом, настроением; «Тающие цены» — напоминает о таянии снега в конце зимы. С другой стороны «Цены отдыхают», «Осенний улёт цен» — соотносятся с устойчивыми разговорными, жаргонными выражениями, передающими абсолютную уверенность, радость. Неоднозначность в семантизации рекламных слоганов обусловлена изначально коммуникативной стратегией, вместе с тем реализует лингвокультурную модель современности. Например, в слогане «Красная карточка ценам» используется спортивный термин, означающий — удаление с поля и запрет на участие в игре, в данном случае — запрет на повышение цен, хорошо понятен футбольным болельщикам. В этом же ключе можно понимать и дериват ценпионат, который возник во время чемпионата мира по футболу 2009 г., как реклама сети магазинов Media-market.

Все слоганы объединяет одна коммуникативная задача: создать положительный эмоциональный настрой и на этом фоне сообщить о снижении цен, как самом важном аргументе для покупки, однако имплицитно всё вместе стимулирует потребительский интерес. Считаем, что такое развитие рекламной коммуникации опасно для общества, потому что «конечной целью любой речевой стратегии является коррекция модели мира адресата» [34], а бездумный потребительский интерес лишает общество способности развиваться духовно, так как идет подмена нравственных ценностей, которые лежат в основании лингвокультурной модели русскоязычного мира.

Поиски новых путей в лингвистике и исследовании языка, языковой реальности вообще, привели во второй половине двадцатого столетия к открытию не только новых приемов и ориентиров, но также к формулировке актуальнейших научных проблем и к осозданию новых лингвистических дисциплин. После смерти авторитетного философа Л. Витгенштейна, которая приходится как раз на середину столетия, с философии, после предшествующего в ней лингвистического поворота в масштабах переворота «коперниковского», попадает в лингвистику обыкновенное понятие «языковой игры». Языковую игру в часности понимаем как определенную форму речевой деятельности или поведения, при которой продуцент реализует способность к проявлению и проведению в речи остроумия, сопровождаемого возникновением, в разной степени, комического эффекта.

В «Философских исследованиях» Л. Витгенштейн даже замечает, что «„языковой игрой“ я буду называть также единое целое: язык и действия, с которыми он (язык) переплетен» (в словацом переводе буквально «.действия, в которые язык воткан.». Таким образом, словосочетание языковая игра должно акцентировать то, что говорение языка является составной частью определенной деятельности или каких-либо форм жизни. В русской и, до определенной степени, в словацкой среде феномен языковой игры объясняется стремлением к экспрессивности речи, что для обоих общественно-культурных ареалов характерно, главным образом, с конца прошлого столетия и эктралингвистическая причина «эскалации экспрессивности» объясняется обусловленностью демократизацией общества, тенденцией к равенству между адресантом и адресатом речи, которая основывается на относительно высокой степени тождественности фонда общих знаний.

Кроме того, каждая игра имеет свои закономерности и правила, тем более игра языковая. В этом смысле, рассматривая языковую игру в виде речевой созидательной семиотической деятельности, должны присутствовать участники игры — продуцент и реципиент речевой деятельности, должно быть наличие игрового материала, то есть языковых средств, употребляющих производителем и принимающим речевых актов, а также упоминаемых правил игры и из них вытекающего поведения, отвечающему условиям и правилам игры. Что касается механизмов создания языковых игр в словацком и русском языках, то они практически одинаковые, вытекают из почти тождественной технологической сути и построения языкового строя.

Они позволяют применение и созидательную деятельность на поле омонимии (у некоторых исследователей подразделяемую на омофонию, омографию и паронимию), паронимии, полисемии, антонимии, ассоциативности мыслей, особенностей национальной этимологии и проч. Важны также уровневые приемы в русле фонетики (часта аллитерация, игра со звуковой оболочкой, интонацией —. .Хамелеонное словцо — доллары, доллары, доллара…), морфологии и словообразования, тенденции к мотивации разных степеней, синтаксиса, стилистики и прагматики. Знаменательную роль при создании и восприятии языковых игр имеет прецедентность имен и высказываний, фон общих знаний и реалий, а также, особенности национальных ареалов. Например, в передаче об истории России ведущий Л. Парфенов обобщает: «Вообще в моде Беллини. И только князь Одоевский злится: „Публика совершенно взбеллинилась“» (Российская империя, Александр I, Ч. I); а также, очень хо-рошое метонимическое переименование: «Это радость, что не фольклор услышали, а профессиональную музыку.

Знаменитый канон «Пой в восторге русский хор, вышла новая новинка. Веселися, Русь! Наш Глинка — уж не глинка, а фарфор». С зарубежных постановок «Жизни за царя» пошла мировая слава русской симфонической музыки". «.в ХГХ веке бушуют свои шестидесятники.» (Российская империя, Александр II, Ч. II), у Н. Сванидзе встречаем — «Илья Репин — шестидесятник» (Исторические хроники с Н.

Сванидзе).

Очень сильным формообразующим и содержательным началом является много раз упоминаемый литературоцентризм русской культурной среды, включая СМИ и их разного вида и типа медиа тексты, которые для современной аудитории являются первоплановыми, так как «тексты, продуцируемые масс-медиа, представляют собой социально значимые сообщения. Не приводя часто цитируемые «обработанные пушкинизмы», укажем интересный окказионализм языковой игры Маяковского — слово буржуёныш (На Западе все спокойно, 1929), который и сегодня употребляется, напр., «Лечи мозг, буржуёныш! (2010)» (классический пример из алюзии к русскому классику в словацких СМИ: «Vivat Cicikov! Nekupujem mrtve duse dokonca ani starych struktur» — 1991).

В словацкой и русской среде СМИ часты контаминации прецедентных имен, напр. «Leonid IFjic Sirak» (2003) — так как позиция Ширака, который критиковал бывшие сателиты СССР по отношению поддержки США против Ирака, напоминает доктрину Брежнева, или «Jan Slota Zirinovskij» (2006), для сравнения словацкого лидера националистов с еще «более нестандартным» лидером русских, фамилия которого стала уже нарицательной почти во всем мире. Известным окказионализмом на уровне словообразования в словацкой среде был так называемый «lenontodokazizmus» (с 1994 г.), мотивированный предложением «Len on to dokaze!» по отношению к политической рекламе премьера, причем особую роль играет сылка на Дж. Леннона (с сылкой на русскую историю на фоне словообразования, напр.: Провел «окукуризацию» всей страны). Прагматически выделены темо-рематические части, например, в заголовке «Gorby je superstar, Gorbacov skrachovanec» («Gorby — суперзвезда, Горбачев — неудачник»), известно почему. Удачными являются также графические выделения типа «Хрущев подошел на пьедеСталин» (1998), «В на

Зидание Ювентусу" (2010), «Америка БУШует» (2000), «ГОРячились, БУШевали, президента выбирали» (2000), словацкое «V niektorych castiach zeme vycfna El Nino a na Slovensku ElMikino» (2004).

Сравнивая оба пространства, можно по нашим наблюдениям и опыту обобщить, что русская языковая игра креативнее словацкой. Механизмы одинаковые, но традиция и ментально-культурная составляющая шире, чем этому в словацких СМИ. Свою роль сыграл определенный «комплекс истории» у русских (для академического рассмотрения не важно положительный или отрицательный) и сильный литературоцентризм русского интеллектуального менталитета при комментировании настоящего и, следовательно, при производстве языковых игр.

Метаязыковая рефлексия обыденного сознания является достаточно популярной темой в современной лингвистике, при этом сам термин трактуется широко. Чаще всего под метаязыковой рефлексией понимается нелингвистическое комментирование речевых употреблений, и в основном это касается разноуровневых норм: лексических, морфологических, фонетических, орфографических и пр. Как правило, это явление обсуждается в контексте модели коммуникации, предложенной Р. Якобсоном, и выделяемых им функций коммуникации. Наряду с референтивной (коммуникативной), эмотивной, поэтической и фатической функциями, Якобсон выделяет так называемую метакоммуникативную, суть которой состоит в фокусировке коммуникантов на коде сообщения. Прагматическая концепция Якобсона существенно расширила традиционное представление о коммуникации (мы имеем в виду трехкомпонентную модель К.

Бюллера). Но если мы обратимся к работам отечественных лингвистов, то убедимся, что интерес к феномену непрофессионального комментирования языковых явлений возник гораздо раньше. Так, еще И. А. Бодуэн де Куртенэ указывал на существование «лингвистического, или языковедного мышления» нелингвистов, а Л. В. Щерба неоднократно призывал ученых апеллировать к тому, «как чувствуют и думают говорящие».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Наблюдения над формами метаязыковой рефлексии убеждают нас, что это явление отнюдь не однородное. Широко известно высказывание А. Вежбицкой о том, что в обыденной речи «высказывание о предмете может быть переплетено нитями высказываний о самом высказывании» [11]. Это явная, эксплицитная форма метаязыковой рефлексии. Но есть и иные формы наивного осмысления языковых явлений: языковая игра, анекдоты, основанные на каламбурах и т. д. Назовем эту форму метаязыковой рефлексии имплицитной.

Появление Интернета глобально изменило коммуникацию, что, естественно, не могло не иметь языковых последствий. О масштабе явления свидетельствует неоднозначный, но все более популярный в последнее время термин «язык Интернета». Технические возможности Интернета актуализируют метаязыковую функцию коммуникации, делая ее средством самопрезентации и самовыражения личности. Нестандартность, изобретательность речевого поведения, или т. н. креативность, повышают статус коммуниканта.

Одна из самых ярких сторон имплицитной метаязыковой рефлексии в Интернете — игра с графической формой слова. Данная игра, возникшая как результат сближение устной и письменной форм общения, вначале рассматривалась как фонетизация письма (т. е. пишется, как слышится), но на самом деле ее проявления более многоплановы. Достаточно часто искаженные написания ориентированы не на реальное звучание, а на интерпретацию фонемного состава слова, когда аллофоны в слабых позициях соотносятся с заведомо «неправильными» фонемами. Тут нельзя не вспомнить, что задолго до Интернета нечто похожее уже было. Подобные игры с фонематическим обликом слова практиковались отечественными лингвистами, учениками и коллегами Д. Н. Ушакова.

Написание озперанд, возникшее в их среде, впоследствии было использовано для экспликации основных положений МФШ [11]. О тонкости непрофессиональных «наблюдений» над фонематическим обликом слова могут свидетельствовать результаты поиска в Интернете по слову озперанд — оно употребляется значительное количество раз (например, диалог в блоге: — Какое чудесное слово — «озперанд»; — отличное я бы сказала! :-D еще лучше, чем «абедуриенд».)); — обидуриенд". Обиженный всеми и всегда=)) и т. д.).

Если об играх с графическим оформлением слова написано достаточно много, то другие проявления наивной метаязыковой рефлексии в Рунете остаются практически незамеченным лингвистами, например, так называемая Упячка, маргинальное интернет-движение, характеризующееся, среди прочего, текстами с десемантизированными корневыми морфемами (один из его лозунгов: «Воспринимайте звуками и образами, но не мозгом!»). Будучи реакцией на конформизм обыденности, Упячка по большей части неприглядна и обсценна, но ее тексты удивительным образом напоминают «глокую куздру» Л. В. Щербы.

Игры со словом, распространенные в современном Рунете, никак не связаны с лингвистическими экспериментами отечественных языковедов, но их результаты порою оказываются удивительно близки. Это свидетельствует о том, что игровое искажение оболочки языкового знака может быть отражением его существенных сторон.

Арутюнова Н. Д. Языковая метафора (синтаксис и лексика) //Лингвистика и поэтика. — М., 2011.

Бархударов Л. С. Языки перевод. — М., 2005.

Борисова Л. И. Лексические трудности перевода (англо-русский словарь-справочник). — М., 2009.

Брандес М. П. Прагматика языка как переводческая проблема // Тетради переводчика. — 2011. — Вып. 16.

Бреус Е. В. Основы теории и практики перевода с русского языка на английский. — М., 2001.

Б р е у с Е. В. Теория и практика перевода с английского языка на русский. — М., 2001.

Верещагин Е. М. Психолингвистическая и методическая характеристика двуязычия (билингвизма). — М., 2009.

Вилюнас В. К. Теория деятельности и проблемы мотивации // А. Н. Леонтьев и современная психология. — М., 2003.

Воеводина Т.В. О соответствии перевода жанровым традициям ПЯ в свете социологической теории перевода // Тетради переводчика. — 2011. — Вып. 16.

Выготский Л. С. Мышление и речь // Избр. психол. исслед. — М., 2006.

Гак В. Г. Межъязыковое сопоставление и преподавание иностранного языка // Иностранные языки в школе. — 2011. — № 3.

Гак В.Г., Львин Ю. И. Курс перевода: Французский язык. — М., 2000.

Гинзбург

Л. Разбилось лишь сердце мое: Роман-эссе // Новый мир. — 2001.-№ 8.

Денисенко Ю. А. О некоторых приемах «обусловленной» компрессии при переводах с русского языка на английский // Теория перевода и научные основы подготовки переводчиков: Материалы Всесоюзной научной конференции. — М., 2005.

Дридзе Т. М. Язык и социальная психология. — М., 2000.

Ицкович В. А. Очерки синтаксической нормы // Синтаксис и норма. — М., 2004.

Ицкович В. А. Языковая норма. — М., 2008.

Каде О. Проблемы перевода в свете теории коммуникации // Проблемы теории перевода в зарубежной лингвистике. — М., 2008.

Казакова Т. А. Практические основы перевода. — СПб., 2000.

Киселева Л. А. Вопросы теории речевого взаимодействия.—Л., 2008.

Ковалева К. И. Оригинал и перевод: два лица одного текста. — М., 2001.

Комиссаров В. Н. Лингвистика перевода. — М., 2000.

Комиссаров В. Н. Перевод и интерпретация //Тетради переводчика. — 2002. — Вып. 19.

Комиссаров В. Н. Перевод как объект лингвистического исследования // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике. — М., 2008.

Комиссаров В. Н. Слово о переводе. — М., 2003.

Комиссаров В. Н. Современное переводоведение. — М., 2001.

Коршунов A.M. Отражение, деятельность, познание. -— М., 2011.

Косериу Э. Синхрония, диахрония и история // Новое в лингвистике. — М., 2003. — Вып. 3.

Курелла А. Теория и практика перевода // Мастерство перевода.— М., 2009.

Латышев Л. К. Курс перевода: Эквивалентность перевода и способы ее достижения. — М., 2001.

Латышев Л. К. Межъязыковые трансформации как средство достижения переводческой эквивалентности // • Семантико-синтаксические проблемы теории языка и перевода. — М., 2006.

Латышев Л. К. Технология перевода. — М., 2000.

Латышев Л.К., Провоторов В. И. Структура и содержание подготовки переводчиков в языковом вузе. — Курск, 2009.

Левый И. Искусство перевода. — М., 2004.

Леонтьев А. А. Психология общения. — Тарту, 2004.

Леонтьев А. А. Речевая деятельность // Основы теории речевой деятельности. — М., 2004.

Леонтьев А. А. Формы существования значения // Психолингвистические проблемы семантики. — М., 2003.

Леонтьев А. А. Функции и формы речи // Основы теории речевой деятельности. — М., 2004.

Леонтьев А. Н. Общее понятие о деятельности // Основы теории речевой деятельности. — М., 2004.

Лорие М. О редактуре художественного перевода // Мастерство перевода. — М., 2009.

Миньяр-Белоручев Р. К. Общая теория перевода и устный перевод. — М., 2000. «

Миньяр-Белоручев Р. К. Учебное пособие по устному переводу. Записи в последовательном переводе. — М., 2009.

Мирам Г. Э. Переводные картинки / Профессия: переводчик. — Киев, 2001.

Нойберт А. Прагматические аспекты перевода // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике. — М., 2008.

Поливанов Е. Д. Статьи по общему языкознанию. — М., 2008.

Попович А. Проблемы художественного перевода. — М., 2000.

Прокопович С. С. Адекватный перевод художественной прозы: Возможен ли он? // Тетради переводчика. — 2008.

— Вып. 15.

Райе К. Классификация текстов и методы перевода // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике. — М., 2008.

Рецкер Я. И. Теория перевода и переводческая практика. — М., 2004.

Роганова З. Е. Перевод с русского языка на немецкий. — М., 2001.

Семенов А. Л. Английский язык: Пособие по развитию разговорных навыков на начальном уровне. — М., 2001.

Слепович B.C. Курс перевода. — Минск, 2001.

Сорокин Ю. А. Художественная и историческая трансляция культуры // Национально-культурная специфика речевого поведения. — М., 2007.

Степанов Ю. С. Основы общего языкознания. — М., 2005.

Стрелковский Г. М., Ветлов

Н.П., Филимонов A.M. Учебник военного перевода: Немецкий язык. — М., 2003.

Стрелковский Г. М., Латышев Л. К. Научно-технический перевод. — М., 2000.

Тер-Минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация. — М.,

Уваров В.Д.О трех направлениях в переводческих исследованиях// Тетради переводчика. — 2008. — Вып. 15.

Федоров А. В. Основы общей теории перевода. — СПб., 2002.

Цвиллинг М. Я. Буквализм в переводе и его преодоление при помощи приема рекомбинации элементарных значений // Лингвометодиче-ские основы преподавания иностранных языков. — М., 2011.

Цвиллинг М.Я. и др. О критериях оценки перевода // Тетради переводчика. — 2008. — Вып. 15.

Цвиллинг М. Я. Некоторые положения теории перевода и их место в преподавании иностранного языка научным работникам // Методика и лингвистика. — М., 2001.

Цвиллинг М. Я. Эвристический аспект перевода и развития переводческих навыков // Чтение, перевод, устная речь. — Л., 2007.

Чуковский К. И. Высокое искусство. — М., 2008.

Швейцер А. Д. Перевод и лингвистика. — М., 2003.

Ширяев А. Ф. Перевод как объект комплексного научного изучения // Лингвистические проблемы перевода. — ML, 2001.

Ширяев А. Ф. Пособие по синхронному переводу. — М., 2002.