Храмы Нижнетагильского горнозаводского округа: история строительства, разрушения, восстановления

Введение

Глава 1. Становление Нижнего Тагила, формирование округа. Начало храмового строительства в XVIII в.

Глава 2. Основные вехи развития округа, храмовое строительство во второй половине XVIII в. — первой половине XIX в.

Глава 3. Основные вехи развития округа и храмового строительства во второй половине XIX в. — в начале XX в.

Глава 4. Взаимоотношение светской и церковной власти в XX в. — в начале XXI в.

Заключение

Список источников

Россия изначально строила себя как пространство культуры. Стержнем ее развития оказывались процессы христианизации. С ростом государства христианская культура осваивала новые территории. Так происходило и на Урале, где процессы колонизации и промышленного освоения края были связаны с христианизацией местного населения и храмовым строительством. Россия научилась жить рядом с другими культурами и цивилизациями, включая их в свое внутреннее пространство или соседствуя территориально. На уральской земле люди, пришедшие из самого сердца России, разработали пашни, построили заводы, возвели храмы. И дикий необъятный край постепенно преобразился в опорный край державы. Сегодня Россия немыслима нами без Урала, а представители династии заводчиков Демидовых составляют славу Отечества. Современная отечественная культура остро нуждается в осознании своих духовных корней. В этом залог возрождения России и восхождения нашего Отечества к новым рубежам. Одна из малоизученных, а то и просто неизвестных нашим современникам страниц истории родного края связана с возведением церквей и устройством монастырей. Не полагалось об этом писать и рассказывать — не вписывалось это в господствующую идеологию. Но времена меняются, и «белые пятна» истории вызывают интерес как часть нашего общего прошлого. Поэтому сегодня нам представляется особенно актуальным изучение истории храмового строительства на Урале.

Первыми о своей выдающейся роли в истории промышленного освоения России и Урала заявили крупнейшие горнозаводчики Демидовы. В 1833 г. при поддержке П. Н. Демидова была опубликована небольшая работа историка Сибири Г. И. Спасского, посвященная деятельности старшего сына основателя рода Акинфия Никитича Демидова, от которого произошла наиболее известная в то время ветвь владельцев Нижнетагильских, Ревдинских и Суксунских заводов. Используя доступные источники (от фольклорных до законодательства и актовых материалов), главное внимание автор уделил обстоятельствам появления Демидовых на Урале и Алтае и их «попечению об устройстве и распространении» там железных и медных заводов. Историк не мог не упомянуть и о «достойных уважения» наследниках Акинфия Никитича (особенно по линии его младшего сына Никиты, владельцев Нижнетагильских заводов). Особую ценность представляют приложения к «Жизнеописанию», включающие несколько документов (в том числе завещание Ак. Н. Демидова). Автор впервые обратился к характеристике личности и деятельности конкретного заводчика и тем способствовал более глубокому представлению о периоде становления уральской промышленности, ведущими действующими лицами которого являлись не только государство, но и крупные частные предприниматели.

В первой половине XIX в. появились краеведческие сочинения, получившие довольно широкое распространение в крупных горнозаводских центрах Урала, превратившихся в первой половине XIX в. и в крупные культурные центры. Авторами не специальных, но довольно информативных исторических работ, основанных на документах заводских архивов, стали местные краеведы, выходцы из среды образованных крепостных служащих. Авторы этих сочинений акцентировали внимание на первостепенной роли в основании и развитии заводов владельцев и их «многотрудной и общеполезной» деятельности. В краеведческих работах рассматривалась деятельность нескольких поколений владельцев. Одними из первых они обратили внимание на «цивилизаторскую миссию» заводчиков, подтвердив ее «множеством примеров отеческих попечений». В этом ключе, в частности, было составлено к приезду цесаревича Александра Николаевича в 1837 г. и опубликовано с помощью В. А. Жуковского в «Ученых записках» Казанского университета в 1848 г. сочинение преподавателя Выйского училища И. М. Рябова «Былина и временность Нижнетагильских заводов».

Во второй половине XIX — начале XX в. не только продолжилось изучение данной темы. Наиболее заметным явлением стало утверждение наметившегося ранее представления о существенной (и даже ведущей) роли заводчиков в развитии уральской промышленности. Основанием для этого стало не только очевидное господство частного сектора уральской промышленности, но и трудности кануна 1861 г. и особенно последующего периода, переживаемые казенными и частными заводами и оценивавшиеся специалистами как симптомы промышленного кризиса. Они и вызвали очередной всплеск интереса к проблемам Урала.

На персональную ответственность заводчиков за состояние заводов еще в середине 1860-х гг. обратил внимание Н. Мамин-Сибиряк. В 1870—1880-е гг. он опубликовал ряд статей и очерков («От Урала до Москвы», «Платина», «Один из анекдотических людей»). В этих статьях говорится о хорошо ему известных «тагильских» Демидовых. Главная мысль писателя заключалась в том, что не следует, как это чаще всего было прежде, равнозначно оценивать всех Демидовых, начиная с Никиты Демидовича и Акинфия Никитича и заканчивая современником автора Павлом Павловичем. Если основатели рода представляли собой созидательную, хотя и сочетавшуюся с беспощадной жестокостью силу, направленную на развитие Урала и России, то их потомки, по мнению писателя, уже не занимались заводским делом, были людьми «бесхарактерными и бессильными».

На рубеже XIX—XX вв., когда финансовая несостоятельность большинства горнозаводских округов и их владельцев стала совершенно очевидной, представление о том, что заводчики уже не отвечают потребностям времени, получило довольно устойчивое распространение. Горный инженер А. Н. Митинский утверждал, что «на смену энергичных владельцев заводчиков, создававших заводы, пришли поколения заводчиков только по имени и доходам». Они считали излишним не только посещать заводы, но и «входить в заводские дела», образовывать запасные капиталы, проводить широкое исследование заводских дач.

Наряду с критиками находились и защитники заводчиков, которые подчеркивали трудности перехода старого промышленного региона к новым условиям капиталистического развития и естественно вытекавших отсюда длительности и особой его сложности. В этих условиях не только «избалованные» потомки старинных родов заводчиков, но и новые владельцы (как персоналии, так и акционерные общества) не всегда успешно справлялись с объективными проблемами стадиального развития. В. Д. Белов — правовед и историк, прежде служивший юрисконсультом и уполномоченным Нижнетагильских и Лысьвенских заводов, в своей книге брал под защиту Н. Н. Демидова, которого считал «гуманным и заботливым» владельцем Нижнетагильских заводов. В. Д. Белов полагал, что тагильские заводы благодаря созданной Демидовыми системе опеки над крепостным рабочим населением, во многом содействовали тому, что это время стало «периодом спокойной работы, как частных, так и казенных заводов». Однако считал автор, они «забыли всякую меру в своих личных расходах и в счастливое для себя время не сумели создать на черный день запасов». Но главную причину кризиса В. Д. Белов видел «не только в мотовстве владельцев латифундий», а, прежде всего в сохранении «заводско-окружного строя» Урала. Этим термином потомок крепостных демидовских служащих, хорошо представлявший организацию «уральского заводского дела», определял «натуральный характер» округов, который, по его мнению, прежде способствовал успехам промышленного развития, а теперь стал его главным тормозом.

Исторические труды, созданные во второй половине XIX — начале XX в., отразили существовавшие в общественном мнении оценки уральских заводчиков, подкрепляя их примерами из далекого и близкого прошлого. Одним из лучших в историографии XIX в. стало сочинение о Демидовых, принадлежащее крупному ярославскому краеведу К. Д. Головщикову. Наибольшее внимание в данном исследовании отводится основателям рода Демидовых и их кипучей промышленной деятельности. Последующие поколения Демидовых, по его мнению, уже не столько приумножали богатство рода, сколько пользовались им, а порой и расточали полученное наследство.

Еще один заметный труд, посвященный Демидовым, вышел в серии «Жизнь замечательных людей» библиотеки Ф. Павленкова в 1891 году. Это сочинение В. В. Огаркова, вобравшее известные опубликованные сведения о различных представителях рода, отразило общие достоинства и недостатки начального этапа становления историографии темы, где историческая правда легко уживалась с легендами, а научный анализ, как правило, подменялся описательностью и первостепенным вниманием к «занимательным» сюжетам из истории рода. Но главное, в этой работе особенно резко проявилось различение «Демидовых-родоначальников» (к которым автор относил Никиту Демидовича и Акинфия Никитича) и «Демидовых-потомков» (начиная с Никиты Акинфиевича и заканчивая Павлом Павловичем).

Своего рода итогом дореволюционной историографии уральских заводчиков явилось включение информации о них в справочные и энциклопедические труды. Правда, большинство из них оказались среди выдающихся деятелей российской истории вовсе не в качестве владельцев уральских заводов, что свидетельствовало об еще недостаточной изученности этой их роли. Так, государственная, культурно-историческая и благотворительная деятельность нескольких представителей рода Демидовых позволила включить статьи о них в Русский биографический словарь, энциклопедические словари Брокгауза и Ефрона.

Подводя итог 80-летнему досоветскому периоду историографии темы уральских заводовладельцев, отметим, что он не только открыл заводчиков в качестве объекта исторического исследования, но и заложил основы нескольких подходов к их изучению. Наиболее плодотворным оказался тот, который рассматривал заводчиков в контексте истории принадлежавших им заводов. Всеми исследователями безоговорочно признавалось первостепенное значение основателей заводов в период становления уральской промышленности в XVIII веке. Заводчики первой половины XIX века в большей степени рассматривались как благотворители или государственные деятели и в значительно меньшей степени как заводчики. Большой интерес, но не столько историков, сколько публицистов и экономистов, вызывали заводчики второй половины XIX — начала XX века, роль которых оценивалась как значительная, но далеко не всегда позитивная.

Дальнейшее развитие историографии темы было прервано революционными событиями в стране и последовавшей за ними национализацией уральской промышленности. В результате заводчики полностью исчезли из экономической и общественной жизни советской России вместе со всеми «эксплуататорскими» классами, что привело к утрате прежнего общественного и научного интереса к ним. Не могло не повлиять на это и утверждение в советской историографии марксистского подхода к истории, который поменял акценты в изучении уральской металлургии. Теперь главным объектом внимания историков закономерно оказались трудящиеся, а обращение к заводчикам как основному объекту исследования потеряло свою актуальность. Однако невозможно было полностью игнорировать их как заметных действующих лиц истории Урала XVIII — начала XX веков. Их имена звучали в развернувшихся научных дискуссиях 1930;1950;х гг. о природе русской мануфактуры, формировании пролетариата, первоначальном накоплении, в капитальных работах по истории уральской и российской металлургии. В результате, по оценке Б. Б. Кафенгауза, в советской исторической литературе были «выяснены крупные достижения русской металлопромышленности… ее организационные особенности как мануфактуры, поставлен вопрос об отношении ее к господствующему феодально-крепостническому строю и зарождавшимся капиталистическим отношениям». Хотя автор посвящал свой труд истории русской металлургии и заводских крестьян, его монография оказалась и до сих пор остается самым глубоким исследованием Демидовых. Опираясь не только на труды предшественников, но и на огромный фактический материал из демидовских фондов центральных и местных архивов, историк дал исчерпывающую характеристику формирования, развития и функционирования хозяйства крупнейших уральских заводчиков на протяжении целого столетия и показал менявшуюся вместе с самой промышленностью роль заводчиков, принадлежавших к трем поколениям рода.

История российской и, в частности, уральской металлургии в 1960;е гг. оказалась в центре внимания многих ведущих историков и экономистов страны. Среди крупных исследований этой темы, где отчетливо показана роль заводовладельцев, выделяются монография Н. И. Павленко, опубликованная в 1962 году. Автор рассматривал владельцев заводов в контексте процесса формирования буржуазии «под воздействием господствовавших в стране феодально-крепостнических отношений». Для этого автором изучались происхождение самих заводчиков и вложенных ими в производство капиталов, а также «некоторые вопросы идеологии буржуазии» с общим намерением понять, когда началось разложение феодально-крепостнической системы, и сформировалась пассивная и покорная русская буржуазия, «свято хранившая верноподданническую присягу самодержавию». Капитальный труд Н. И. Павленко дает полноценное представление о закономерностях начального этапа становления промышленности, в сложных условиях которого протекал процесс формирования предпринимательского слоя из различных категорий населения России и разными путями. Труд Н. И. Павленко открыл новое направление в историографии темы уральских заводчиков, главной особенностью которого становилась обобщенная их характеристика в контексте развития горнозаводской промышленности. В монографии Ю. А. Буранова убедительно показано, какой оказалась судьба уральских заводчиков на заключительном этапе их исторической эволюции во второй половине XIX — начале XX века. Роль заводчиков в контексте социального развития горнозаводского Урала рассматривалась в вышедших в 1985 г. трудах А. С. Черкасовой.

Итоги развития уральской историографии за советский период были подведены на рубеже 1980;1990;х гг. в коллективном двухтомном труде по истории дореволюционного Урала. Это классическое издание косвенно отразило и уровень постановки и разработки темы уральских заводчиков. Структура монографии, в которой не нашлось особого места для заводовладельцев, показывает, что эта тема не оценивалась как самостоятельная и не выделялась в отдельное направление исследования. В первом томе, посвященном дореформенной истории Урала, заводчики упоминаются в главах о развитии горнозаводской промышленности, а также разделах о землевладении, формах поселений, о рабочих кадрах уральских заводов и классовой борьбе; во втором томе заводчикам нашлось место в разделе о формировании уральской буржуазии в пореформенный период. Демидовы рассматриваются в связи со строительством заводов в разных географических зонах Урала. Авторами соответствующих разделов книги являлись А. С. Черкасова и А. В. Черноухов, В. В. Мухин и С. И. Сметанин, Ю. А. Буранов, А. В. Дмитриев и Д. В. Гаврилов.

Постсоветское время стало поворотным периодом в изучении темы уральских заводчиков, основательно подготовленным всей предшествующей историографией. Целенаправленный интерес к ней определился, на наш взгляд, двумя важнейшими направлениями развития отечественной исторической науки в 1990;2000;х гг., одно из которых сориентировало ученых на изучение истории российского предпринимательства, а другое — на углубленное изучение роли «личностного фактора» в истории. Наиболее распространенными в это время оказались исследования, посвященные отдельным родам заводчиков. Вовсе не случайно и по праву первое место среди них заняли Демидовы. Во многом способствует этому объединение исследователей в рамках организованного Международным Демидовским фондом (В.С. Мелентьев, Н.Г. Демидова) и Демидовским институтом (А.С. Черкасова, Н.Г. Павловский) движения, охватившего широкий круг историков, искусствоведов, генеалогов, музейных работников, а также потомков Демидовых в России и за рубежом. С 1992 года фондом в разных городах, связанных с демидовским родом (Туле, Нижнем Тагиле, Москве, Петербурге), проведено семь международных Демидовских ассамблей и издано три сборника научных статей. Научная деятельность Демидовского института реализовалась в издании «Демидовского временника», сборника статей по истории предпринимательства и нескольких монографических исследований, большая часть которых связана с темой уральских заводчиков. Значительным достижением новейшей историографии темы явился труд Т. К. Гуськовой о заводском хозяйстве Демидовых в первой половине XIX в., ставший результатом многолетнего научного поиска ученицы и преемницы Б. Б. Кафенгауза. Последующие статьи Т. К. Гуськовой были посвящены специальным исследованием роли Демидовых в истории российской промышленности. Демидовы первых поколений, справедливо полагает автор, были не просто основателями заводов, но и создателями окружной системы заводского хозяйства, идеально приспособленной к специфическим условиям Урала. Опыт Демидовых широко использовали государство и другие заводчики, благодаря чему Урал превратился в основной металлургический центр страны. Однако последние поколения рода утратили сначала распорядительные, а затем и контролирующие функции, что стало одной из причин наступившего во второй половине XIX — начале XX века промышленного кризиса. Превращение Демидовых «из энергичных и полновластных хозяев в простых получателей доходов» — таков, считает автор, эпилог двухвековой истории самой знаменитой в истории русского предпринимательства династии Демидовых.

Наиболее заметным явлением в демидовской историографии стали капитальные исследования И. Н. Юркина. Значительный интерес представляет монография 2001 года, в которой автор анализирует не столько предпринимательскую, сколько научную и научно-организационную деятельность четырех поколений Демидовых XVIII—XIX вв.еков. Отход последних поколений заводовладельцев от непосредственного управления автор не считает возможным соотнести «с определенным этапом развития промышленной династии и связанного с ней конкретного хозяйственного комплекса», а считает, что он варьировался в зависимости от индивидуальных склонностей и интересов промышленников и внешних обстоятельств.

Наиболее ценными, на наш взгляд, стали публикация А. С. Черкасовой и А. Г. Мосиным «Перечня пожертвований, сделанных родом Демидовых государству и общественным учреждениям», составленного, как полагают авторы, по указанию А. Н. Демидова в 1841 году. Большой интерес представляют также работы Л. А. Дашкевич о попечении детей, и С. А. Клат о демидовском храме-усыпальнице в Нижнем Тагиле. Другим направлением исследования рода стало изучение биографий и родословия Демидовых. Наиболее плодотворно этим занимается известный петербургский генеалог Е. И. Краснова, автор самой полной родословной росписи и многочисленных статей об отдельных представителях рода. Активно участвует в исследовании этой темы потомок заводчиков — Н. Г. Демидова, которой принадлежит самая полная статья о прошлом и настоящем рода. Интересна статья журналиста-международника Н. П. Прожогина, посвятившего свое исследование связям Демидовых с семейством Бонапартов.

В 1990;е гг. возродился интерес краеведов к владельцам уральских заводов, прежде переключившийся с этой тематики на историю самих заводов. В частности, по «демидовской» теме было издано несколько краеведческих книг. Среди них выделяется работа И. М. Шакинко, ценная не только стремлением к новой трактовке образа отдельных Демидовых, но и попыткой использования для их характеристики нетрадиционных (в частности, изобразительных) источников. Краеведческое описание деятельности Демидовых в своих работах продолжает и Н. А. Мезенин. Одной из наиболее полных работ по данной теме является монографии Е. Г. Неклюдова «Уральские заводчики в первой половине XIX века: владельцы и владения». В монографии воссоздается исторический образ и определяется роль уральских заводчиков в развитии крупнейшего металлургического региона России в первой половине XIX века. Можно констатировать, что к настоящему времени у историков имеется полноценное представление об основателях и владельцах Нижнетагильских заводов.

Гораздо меньше изучена тема храмового строительства в Нижнетагильском округе. Сведения о храмах округа скудны и противоречивы. Только в последнее время повышается интерес к данной теме, и появляются данные о храмах Нижнего Тагила и его окрестностях в краеведческой литературе и в компьютерной сети Internet.

Цель научной работы — изучение истории Нижнетагильского округа, а также истории строительства, разрушения и восстановления храмов Нижнетагильского горнозаводского округа.

Территориальными рамками нашего исследования стал Нижнетагильский округ, который сформировался в XVIII веке на основе заводских владений тагильской ветви династии Демидовых (см. Приложение 1−2). В данном исследовании мы рассматриваем историю Нижнетагильского округа, начиная с XVIII века, когда основываются заводы, которые вошли в Нижнетагильский округ. События, относящиеся к данной теме, прослеживаются до начала XXI века, именно в настоящий период восстанавливаются храмы Нижнетагильского округа, некогда разрушенные, а также появляются новые храмы.

Рассмотрим источники, привлеченные для раскрытия темы. Прежде всего, это законодательные источники — мы в основном опирались на публикации законодательных актов в «Полном собрании законов Российской империи» (ПСЗ-I и ПСЗ-II) и «Своде законов Российской империи» (СЗ 1832, 1842 и 1857 гг. издания).

В работе использовались также архивные источники Нижнетагильского филиала Государственного архива Свердловской области. В этом архиве сохранились документы Нижнетагильского городского совета и его исполнительного комитета. По этим документам стало возможным восстановить события 20−60-х годов XX века, когда шло закрытие и разрушение храмов.

В соответствии с поставленной темой, разработаны следующие задачи работы:

Исследовать, как происходило становление Нижнего Тагила, формирование округа, начало храмового строительства в XVIII веке.

Охарактеризовать основные вехи развития округа, храмовое строительство во второй половине XVIII в. — первой половине XIX веке.

Изучить основные вехи развития округа и храмового строительства во второй половине XIX века — в начале XX века.

Проанализировать взаимоотношение светской и церковной власти в XX века — в начале XXI века.

Работа состоит из введения, основной части, заключения, списка источников и литературы и приложения. Основная часть делится на четыре главы, в каждой из которых решается одна из задач исследования. В заключении подводятся итоги работы. Приложение содержит карту уральских заводов XVIII века, родословную Демидовых, карту храмов Н. Тагила (во второй половине XIX века), а также фотографии некоторых храмов Нижнетагильского округа.

Глава 1. Становление Нижнего Тагила, формирование округа

Начало храмового строительства в XVIII в.

XVIII столетие составляет целую эпоху в истории края. Благодаря богатству своих недр он оказался в центре важнейших социально-экономических преобразований в России в первой четверти XVIII века. Старые металлургические районы (Тульский, Подмосковный, Олонецкий, Липецкий), имевшие слабую рудную и топливную базу, не могли уже обеспечить страну металлом. Его приходилось ввозить из Швеции. Благодаря успешному развитию крупной металлургической промышленности на Урале страна получила возможность отказаться от ввоза шведского железа и приступить к решению первоочередных внутренних и внешнеполитических задач. Урал обеспечил металлом все отрасли хозяйства страны и явился основной базой для создания боеспособных армии и флота.

Поступление русского металла на европейские рынки превратило Россию в равноправного торгового партнера высокоразвитых государств того времени. Уральское железо во второй половине XVIII в. стало сырьем для оснащения машинами английской промышленности. Урал, таким образом, содействовал промышленному перевороту в Англии и тем самым непосредственно участвовал в прогрессивных процессах европейской истории. Мануфактурная промышленность оказала глубокое воздействие на все стороны жизни края. Она стимулировала развитие различных отраслей промышленности и сельского хозяйства, ускорила ход социальных процессов, рост культуры и просвещения.

Поощряя развитие частной промышленности, правительство стало вовлекать в нее предпринимателей, помогало им, часто сознательно идя на некоторые материальные жертвы и отступления от феодального правопорядка. Заводчики получили широкие возможности в эксплуатации природных богатств и людских ресурсов страны. Именно в то время на Урале стало складываться грандиозное горнозаводское хозяйство Демидовых.

Никита Демидов (Антуфьев или Антюфьев) — родоначальник крупнейших промышленных магнатов Урала, был тульским заводчиком, специалистом оружейного и железного дела. Его отец, Демид Антуфьев, происходил из государственных крестьян и приехал в Тулу из села Павшино, чтобы заняться в городе кузнечным ремеслом. В 1790-е гг. Никита Демидов весьма успешно торговал железом и еще до изменившей всю его жизнь встречи с царем Петром был владельцем железоделательного завода, что уже тогда делало его положение исключительным, поскольку другие немногочисленные заводы того времени принадлежали сплошь иностранцам и членам правящей элиты. Умный, предприимчивый и жестокий делец, Никита Демидович первым оценил возможности Урала для частного капитала и обратился к Петру с просьбой передать ему Невьянский завод, который из-за нерадивого руководства постигли «остановка и всякая поруха». С началом Северной войны 1700−21 нужда государства в металле и оружии резко возросла, и в 1701 Петр выдал Демидову специальную грамоту, позволявшую расширить производство за счет покупки новой земли и крепостных для работы на заводах.

Указом от 8 марта 1702 г. завод был передан Н. Демидову на условиях поставки в казну железа и разных воинских припасов. Именным указом от 4 апреля 1704 года Демидов получил новые льготы и привилегии. Согласно указу воеводская власть отстранялась от вмешательства и мелочной опеки демидовского завода. Первый уральский заводчик добился более благоприятных условий. В феврале 1704 года Акинфий Демидов выехал на Урал с новой партией мастеров для постройки плотины и сооружения молотовых. Акинфий знал в совершенстве доменное и кузнечное дело, мортирное и пушечное литье. Он становится фактическим руководителем Невьянского завода, который наращивает выпуск военной продукции. С каждой весной водным путем отправляются в Москву больше бомб и пушек.

Как владелец заводов Никита Демидович оправдал надежды правительства и январским указом 1709 года ему велено быть комиссаром на невьянских заводах. Чин комиссара означал должность правительственного уполномоченного по надзору за заводами. Привилегии Демидовых расширились, им предоставлено было право строить за свой счет железные и медные заводы. Вскоре литьем новых пушек стали заниматься в основном московские заводы, а уральские, в том числе и Невьянский, стали выпускать в основном металл. Взяв с собой сына Акинфия и трех рудознатцев, Никита Демидович вдоль и поперек исходил Уральский хребет от Невьянска до верховьев реки Чусовой. Не имея на первых порах серьезных конкурентов, Демидовы провели обширную разведку края, закрепили за собой рудные месторождения и лесные массивы. Невьянский завод, положивший начало грандиозному промышленному хозяйству Демидовых на Урале, оказался во главе довольно значительной территории со многими населенными пунктами.

Политика поощрения промышленной деятельности нашла яркое выражение в знаменитой Берг-привилегии 1719 года. Она разрешала представителям всех сословий искать руды и заводить металлургические заводы, освобождала заводчиков и мастеровых от государственных налогов и рекрутчины, а их дома от постоя войск, провозглашала промышленную деятельность делом государственной важности. Она гарантировала наследственность собственности на заводы и ограждала заводовладельцев от вмешательства в их дела местных властей. Берг-привилегия положила начало деятельности Берг-коллегии — центральному горному учреждению, имевшему в своем подчинении местные горные учреждения. Как верховный собственник полезных ископаемых государство облагало промышленников десятиной с выпускаемой продукции. Основные положения Берг-привилегии, которая вводила элементы «горной свободы», сохраняли свою силу вплоть до начала XIX в.

Первым из Демидовых, прибывшим на Урал, был сын Никиты — Акинфий. Именно ему и суждено было создать настоящую империю Демидовых, которая к середине века производила 52% всего русского металла. Начиная с 1716, Демидовы осуществляли строительство на Урале новых фабрик и заводов. Одновременно они вели и разведку новых уральских и алтайских месторождений, некоторые из которых используются и поныне.

Щедрое покровительство со стороны правительства, разрешившего Никите Демидову «леса рубить, и уголье жечь, и всякие заводы строить», позволили Демидовым уже в первое десятилетие провести обширную разведку края, закрепить за собой рудные месторождения и лесные массивы. Не имея серьезных конкурентов, он значительно расширил и реконструировал Невьянский завод, а в дополнение к нему с 1716 по 1725 г. построил четыре новых предприятия черной и цветной металлургии. Перечислим некоторые из демидовских заводов: Шуралинский (построен в 1716 году), Верхнетагильский (построен в 1720 году), Выйский (построен в 1722 году), Нижнелайский (построен в 1723 году), Верхнелайский (построен в 1725 году), Быньговский (построен в 1728 году), Черноисточинский (построен в 1729 году). Выйский медеплавильный завод стал первым медеплавильным предприятием на Урале. 23 ноября 1722 года здесь было пущено шесть печей. Недалеко от Выйского медеплавильного завода еще в 1721 году начата разработка Высокогорского железорудного месторождения. В 1725 году закончено строительство Нижнетагильской плотины и доменной печи, 25 декабря выплавлен первый чугун.

После смерти Никиты в 1725 г. большая часть заводов перешла к его старшему сыну Акинфию, который долгое время работал с отцом и накопил солидный производственный опыт. Акинфий Демидов отдавал заводам все свое время и силы. В одном из писем к А. Д. Меньшикову он писал, что фабрики, как малые дети, требуют постоянного внимания. Не щадя себя, Акинфий того же требовал и от других. Еще в 1720 Демидовы получили от Петра I грамоту на дворянство, что дало им возможность на законных основаниях покупать крепостных рабочих для своих заводов. Акинфий находился в привилегированном положении на Урале и значительно умножил богатство отца: построил еще 19 и довел общую численность предприятий до 25. Успешно развивалась предпринимательская деятельность и младшего сына Никиты Демидова — Никиты Никитича. В 1732 г. он построил Шайтанский завод, в 40-х годах — два Сергинских завода и купил еще у тульского купца Я. Коробкова Каслинский завод. К середине XVIII в. заводы Демидовых превосходили по выплавке металла казенные предприятия.

В начале XVIII в. территория Урала была разделена на уезды: Верхотурский, Вятский, Кайгородский, Кунгурский, Пелымский, Соликамский, Туринский, Чердынский и Уфимский. В 1709 г. по указу Петра I были созданы губернии. Большая часть Урала вошла в состав Сибирской губернии с центром в городе Тобольск, а южные районы Вятки и Башкирия вошли в состав казанской губернии. В результате реформ 1719−1724 гг. губернии стали делиться на провинции и дистрикты. Сибирская губерния была поделена на пять провинций, три из которых базировались на уральских землях: Вятская (Вятский, Кайгородский, Кунгурский уезды), Соликамская (Соликамский Чердынский уезды) и Тобольская (Верхотурский, Туринский и Пелымский уезды, а также Ялуторовский и Краснослободский дистрикты). В 20−40-е годы XVIII в. иерархия местного управления была упорядочена и стала всеобщей для России. Сохраняя ступенчатое административно-территориальное деление: губерния-провинция-уезд, центральная власть выстроила четкую вертикаль: губернатор — провинциальный воевода — уездный воевода.

В течение 1720−1730-х гг. было осуществлено переподчинение некоторых уральских территорий, результатом которых территория Урала была разделена между Сибирской, Казанской и Оренбургской губерниями. Нижнетагильский поселок по-прежнему входил в состав Сибирской губернии. В первой половине XVIII века вокруг Нижнетагильского поселка складывается целый комплекс горных заводов, которые постепенно объединяются в Нижнетагильский округ: Нижнетагильский, Верхнесалдинский, Нижнесалдинский, Висимо-Уткинский, Выйский, Верхнелайский, Нижнелайский, Верхнешайтанский, Черноисточинский.

Распространение христианства в крае, положение церкви были связаны на Урале с рядом особенностей. В связи с тем, что коренное население края придерживалось языческой религии, Приуралье и Урал стали местом, где активно велась миссионерская деятельность русского духовенства. Ее начало было положено Стефаном Пермским, прибывшим в Приуралье в 1379 году и организовавшим в 1388 году в Усть-Выме первую епископскую кафедру в Приуралье. В течение XV—XVII вв.еков западный склон Урала управлялся Вологодской и Великопермской епархией (с 1571 года), частично Казанской (с 1555 года), а с 1657 года — в основном Вятской и Великопермской епархией. С учреждением Сибирской епархии в 1621 году в ее состав вошли земли восточного склона Уральских гор и Зауралья.

В первой четверти XVIII века в церковно-административном отношении Урал находился в составе огромной Сибирской и Тобольской метрополии, включавшей земли от Приуралья до Тихого океана. Обширность епархии вынудила в 1707 году учредить в Иркутске должность викарного епископа. В 1727 году приходы Восточной Сибири выделились в отдельную Иркутскую епархию. В административном отношении Сибирская епархия делилась в XVIII веке на духовные заказы, территория которых чаще всего совпадала с территорией соответствующего уезда. На Урале действовали Верхотурский, Туринский, Краснослободский, Пелымский, Воскресенский, Далматовский, Шадринский, Екатеринбургский, Невьянский, Алапаевский, Нижнетагильский и другие заказы. В их подчинении находились городские и сельские приходы, объединявшие при той или иной церкви 100−150 дворов. При крупных храмах могли объединяться несколько приходов. Приходские церкви строились, снабжались утварью, книгами за счет денег, собиравшихся «миром». Не епархиальная церковная администрация, а крестьянский мир, крестьянская волость управляли делами приходской церкви. Мирской сход выбирал церковный причт, волость предоставляла причту землю, которую приходское духовенство должно было обрабатывать своим трудом. Местное духовенство подлежало волостному суду. Тесная связь приходского духовенства с крестьянством, зависимость церкви от мирского самоуправления. В 1768 году ранг Сибирской и Тобольской епархии был понижен: новые архиереи становились теперь не митрополитами, а епископами (с 1792 года — архиепископами). Сама епархия стали именоваться Тобольской и Сибирской.

Относительная немногочисленность духовенства в крае, с одной стороны, постоянные конфликты с языческим населением Урала и Сибири — с другой, приводили к невыполнению жителями церковных обрядов, несоблюдению постов. С 60-х годов XVII в. большое влияние на жизнь уральского крестьянства и посадских жителей оказывало старообрядчество. В первой половине 20-х годов XVIII века на заводы Урала хлынул поток беглых старообрядцев из Поволжья, в том числе с реки Керженки, в связи, с чем появилось уральское название старообрядце — кержаки. В лесах близ заводских поселков появились скиты и пустыни, возглавляемые авторитетными старцами Никифором, Иаковом, Иовом, Гермоном, Максимом. Демидовы видели в старообрядцах дополнительную рабочую силу, поэтому укрывали их, записывая под чужими фамилиями.

В первой половине XVIII века при возведении Выйского медеплавильного завода в Нижнетагильском поселке появляется старообрядческая деревянная церковь Иова. Тогда население поселка составляли в основном старообрядцы, в честь своего пастыря они и назвали после его смерти эту церковь. В 1745 году старообрядцем Рябовым она была значительно перестроена и расширена. Но случилось несчастье — пожар полностью уничтожил здание. На пепелище в 1781 году возвели новое — более крупное и обширное, с несколькими тайниками. Церковь стала именоваться Свято-Троицкой и до 1840 года оставалась старообрядческой. Старообрядческие часовни и деревянные церкви появились в других поселках Нижнетагильского округа, таких как Черноисточинский и Висимо-Уткинский. Наряду со старообрядческой в Нижнетагильском поселке была деревянная Входо-Иерусалимская единоверческая церковь. Появились единоверческие часовни и храмы и в других поселках нижнетагильского округа.

Глава 2. Основные вехи развития округа, храмовое строительство во второй половине XVIII в. — первой половине XIX в.

В 1780—1781 годах Екатерина II провела новую губернскую реформу, по которой территория Урала была поделена между четырьмя наместничествами. Вятское наместничество объединяло уезды прежней Вятской провинции. Пермское наместничество — состояло из Пермской и Екатеринбургской областей и включало территории Прикамья и Среднего Урала с Зауральем. Уфимское наместничество объединило южноуральские территории. Часть земель Ялуторовского и Туринского уездов отошли к Табольскому наместничеству. Нижний Тагил стал центром горнозаводского округа, куда вошли территории, на которых стояли заводы, принадлежавшие Никите Акинфиевичу Демидову. В 1797 году при императоре Павле I произошли последние административные перемены: наместничества ликвидированы и превращены в губернии. Уфимское наместничество преобразовано в Оренбургскую губернию. Пермь осталась центром губернии, а Екатеринбург стал уездным городом. Екатеринбургский уезд делился на округа, такие как Невьянский, Нижнетагильский, Алапаевский и другие.

Первый по времени и значению род уральских заводчиков Демидовых в течение XVIII века раздробился на несколько ветвей. Наследники старшего сына Никиты Демидовича Антуфьева — Акинфия Никитича Демидова владели Невьянскими, Нижнетагильскими, Суксунскими, Ревдинско-Рождественскими заводами. Наследники Никиты Никитича Демидова младшего сына Никиты Демидовича Антуфьева владели Сергинскими, Авзяно-Петровскими, Кагинскими, Кыштымскими и Шайтанскими заводами.

В результате продаж из владений рода в том же столетии вышли четыре хозяйства: Шайтанские заводы в 1767 году были проданы Ширяевым, Невьянские в 1768 году — С. Я. Яковлеву, Сергинские в 1783 году и Авзяно-Петровские в 1796 году — М. П. Губину. В результате к началу XIX в. Демидовы владели на Урале пятью уже сложившимися горнозаводскими округами. Старшая ветвь рода, идущая от Акинфия Никитича Демидова, была представлена наследниками его среднего сына Григория, владельцев Суксунских и Ревдинских заводов, и наследниками младшего сына Никиты, владельцев Нижнетагильских заводов. Из младшей ветви Никиты Никитича Демидова Кыштымскими заводами владел его сын Никита Никитич младшего, а Кагинскими — наследники другого сына Евдокима Никитича Демидова. Крупнейшим и богатейшим из демидовских владений на Урале был Нижнетагильский горнозаводский округ, на рубеже столетий принадлежавший сыну Никиты Акинфиевич Демидова — Николаю Никитичу.

За два с половиной года до смерти, в ноябре 1784 года Никита Акинфиевич написал завещание, которое тогда же было утверждено императрицей. Все свои собственные и покойной жены Александры Евтихиевны (урожденной Сафоновой) имения он поделил между сыном и двумя дочерьми. В раздел пошли только вотчины в европейских губерниях России с 8362 ревизскими душами крепостных крестьян, деньги и движимое имущество. Нижнетагильские заводы передавались в безраздельное владение единственному сыну Николаю. При девяти заводах с восемью деревнями и новой Усть-Уткинской пристанью по 44-ой ревизии числилось 7657 ревизских душ крепостных и 307 ревизских душ вечноотданных, а также 1245 ревизских душ приписных крестьян.

На часть сына выделялись также 3 487 ревизских душ вотчинных крестьян в Нижегородском и Тверском наместничествах и Московской губернии, дворы в Москве (в Немецкой слободе и на Мясницкой улице), Петербурге (на Васильевском острове), Приморская дача по Петергофской дороге, дома в городах Екатеринбурге, Перми, Казани, Лаишеве, Нижнем Новгороде, Ярославле и Твери «со всем каменным и деревянным на тех дворах строением, с дворовыми людьми, служителями и приказчиками и всем, что в оных движимого имения находится». Всего основному наследнику выделялось 11 451 ревизских душ крепостных и приписных крестьян в четырех российских провинциях, что составляло две трети наследства отца. Оставшиеся вотчины в Нижегородском, Владимирском, Вятском и Костромском наместничествах с 4875 ревизских душ сверх денег и драгоценностей в равных частях переходили дочерям Екатерине и Марии. Желая сохранить заводы в одних руках, Никита Акинфиевич распорядился в случае смерти сына отдать заводы без раздробления старшей дочери Екатерине, а Марии — все не принадлежащие к заводам вотчины и сверх того выплачивать из заводского дохода деньгами.

7 мая 1787 года Никита Акинфиевич Демидов скончался. В том 1784 году Николаю шел 11 -й год, Екатерине исполнилось 12, а Марии — семь лет. По еще прижизненному выбору Никиты Акинфиевича опекунами над несовершеннолетними детьми были определены генерал-аншеф, сенатор Николай Дмитриевич Дурново и тайный советник, и сенатор Александр Васильевич Храповицкий. Хозяйственными и финансовыми делами наследников во время опеки ведал в основном Н. Д. Дурново. А. В. Храповицкий, будучи статс-секретарем Екатерины II, содействовал военной и придворной карьере подопечного владельца Нижнетагильских заводов. Опекуны устроили и личную судьбу молодого Демидова и его сестер. Екатерина Никитична по желанию светлейшего князя Г. А. Потемкина, флигель-адъютантом (с 16 октября 1789 г.) и генерал-аудитор-лейтенатом (с 29 июля 1791 г.) штаба которого состоял Николай Демидов, была выдана за знатного, но расточительного князя Сергея Лаврентьевича Львова, который был к тому же на 32 года старше невесты. Вскоре после свадьбы старшей из сестер, Н. Д. Дурново женил своего сына камергера Дмитрия Николаевича на младшей подопечной Марии Никитичне.

Устройство семейных дел потребовало немалых расходов. В приданое сестрам было выделено до 300 тысяч рублей деньгами и вещами, по завещанию отца им достались вотчины общей стоимостью 600 тысяч рублей. Н. А. Демидов заплатил также 164-тысячный долг зятя Львова и вынужден был в дальнейшем помогать семье сестры по 3,5 тысяч рублей в год.

В 1794 году сам Николай Никитич женился на баронессе Елизавете Александровне Строгановой, младшей сестре владельца Кыновского округа барона Г. А. Строганова. Ее именем был назван один из заводов этого округа — Елизавето-Нердвинский завод. Этот брак с представительницей знаменитого и влиятельного рода существенно повысил рейтинг Демидова в высшем обществе, но не принес существенных материальных выгод. За невестой в 1797 году было дано бриллиантов, жемчугов, серебра в разных вещах и разного платья, белья, уборов и кружев на 38 270 рублей и каменный дом на Большой Морской улице (№ 23) в Петербурге стоимостью 94,5 тысяч рублей. Но свадьба и переезд в Петербург потребовали значительных расходов, в результате чего Демидов вынужден был отказаться от планов развития вотчин и даже вынужден был взять часть денег из заводской кассы.

По условиям опеки наследник Нижнетагильских заводов получал в год определенную сумму на проживание. Но огромные личные траты Демидова значительно превышали ее. В результате многочисленных выплат и займов за Николаем Никитичем накопилось более 800 тысяч рублей частных долгов, а за его заводами — более 100 тысяч рублей казенных недоимок. Финансовая несостоятельность и не прекращавшаяся расточительность А. Н. Демидова послужили причинами продления опеки после достижения им совершеннолетия.

В феврале 1795 года опекуны потребовали, чтобы 22-летний заводовладелец давал обязательство обходиться тою суммою, которую выдавали опекуны, не делать ни малейших займов, не давать расписок, ни векселей, ни обязательств и не подписывать никаких счетов, контрактов, закладных, купчих и всякого рода крепостей без ведома и общего подписания опекунов. Так опека над несовершеннолетним превратилась в опеку и попечительство над расточительным владельцем. Необходимо отметить, что данные долги еще были вызваны и кризисом продаж тагильского железа, который наметился в конце XVIII века.

В поисках выхода из критической финансовой ситуации в 1795—1797 годах были продана часть наследственных имений в Нижегородской и Петербургской губерниях. Сёла Фокино (первую демидовскую вотчину, купленную еще Н.Д. Демидовым) и Юрьино продали сестре последнего фаворита императрицы П. А. Зубова О.А. Жеребцовой. Село Огневский Майдан было продано Д. А. Бахметеву. Приморскмая дача под Ораниенбаумом продана датскому консулу А. И. Мезе. В 1797 году был предложен план займа 400 тысяч рублей в Голландии. В последующих вариантах плана сумма увеличилась до 600 тысяч и 1 миллиона рублей. План составлялся в большом секрете, и даже имя одного из самых богатых российских господ, желавшего заложить свои заводы, не разглашалось. Демидовскому комиссионеру в Амстердаме было поручено прозондировать почву по поводу залога Нижнетагильских заводов.

18 июля 1797 года порученец Демидова сообщал, что неизвестно, будет ли заем, так как положение осложняется международной обстановкой (имелось в виду, видимо, близившееся окончание войн первой антифранцузской коалиции). Но уже через три дня комиссионер извещал Николая Никитича, что встретился с людьми, которые могли бы дать заем. Предложенное им в залог имение вызвало там определенный интерес, но не столько для аренды или займа, сколько для покупки. Сам комиссионер также склонялся к тому, что скорее можно отыскать охотников на покупку имения, нежели получить под залог его необходимую вам сумму. Но на такой шаг Демидов не решился, хотя вскоре, 12 августа 1797 г. (сенатский указ издан 22 ноября), Павел I подписал указ о снятии опеки с Демидова, с того времени ставшего полновластным хозяином своих заводов и вотчин. По просьбе Николая Никитича опекуны были освобождены от обязательных отчетов по своему 10-летнему управлению. Тогда же он обратился к императору с просьбой отпустить его в годичный отпуск с целью посещения своих заводов, но тот отказал. Назначенный в январе 1797 года камергером двора цесаревича Александра Павловича, Демидов, видимо, был полезен Павлу в этом качестве. Но в 1800 году он перевел Николая Никитича в Камер-коллегию, присвоив чин тайного советника, и в знак особого расположения назначил командором Мальтийского ордена.

Между делом решились и проблемы с долгами Демидова. В начале 1798 года начались операции Дворянского Вспомогательного банка, одним из первых заемщиков которого оказался владелец Нижнетагильских заводов. К тому времени он был должен 37 частным кредиторам 502 тысяч рублей, а также Берг-коллегии (42 279 рублей), Московскому (10 тысяч рублей) и Петербургскому (25 тысяч рублей) Опекунским советам и петербургскому ломбарду (25 тысяч рублей). Вспомогательный банк давал 25-летние займы по величине заводского дохода, умноженного в восемь раз. В результате под залог двух Салдинских заводов в мае 1798 года Демидов получил 600 тысяч рублей, из которых банком были выплачены горные подати, долги советам и 100 тысяч рублей Марии Никитичне Дурново. В июне1798 года под залог в 120 тысяч рублей ушел Висимо-Шайтанский, а в октябре — за 150 тысяч рублей Черноисточинский завод. В том же году по требованию банка Демидов застраховал эти предприятия в Лондоне. В 1798—1799 годах он попытался заложить и остальные заводы Нижнетагильского округа и даже получил свидетельства от горного начальства, но прием этих имений под залог в банке был отменен. Так начиналось самостоятельное владение и управление Николаем Никитичем Демидовым Нижнетагильским округом и другими наследственными имениями, за время которого он сумел не только расплатиться по долгам и займам, но и удвоить свое состояние. Тридцать лет (26 из которых Демидов прожил за границей) он не только оставался единоличным собственником заводов, но и успешно реализовал роль заботливого и бережливого хозяина.

В первую очередь Николай Никитич довел до совершенства механизм дистантного (дистанционного) управления заводами; формирование которого началось еще при жизни отца, перебравшегося с заводов на жительство в Москву. Еще накануне, в связи с переездом заводчика к месту службы в Петербург, туда переносится главное управление демидовскими владениями. Отныне заводским приказчикам надлежало обо всех делах рапортовать в Санкт-Петербургскую контору, которая руководила всеми делами округа. 24-летний владелец, занятый на государственной службе находит время ежедневно работать с рапортами, которые приходят с заводов. Однажды, упрекая приказчиков, что они не сами запечатывают конверты с рапортами, он посоветовал им делать это самостоятельно, уважение своего господина, который сам распечатывает и все читает.

Эффективность дистантного управления во многом зависела от устойчивой связи между Петербургом и Тагилом. Для этого Николай Никитич потребовал от приказчиков, как и прежде, присылать в столицу двухнедельные финансовые ведомости и, кроме того, еженедельные рапорты о производительности заводов. Петербургская контора столь же оперативно должна была отсылать по рапортам срочные уведомления и резолюции, просмотренные заводчиком. Кроме того, он разрешил обращаться лично к нему и сообщать о новых изобретениях по заводской части, о проблемах на производстве, также о тех служащих, которые не справляются с обязанностями или злоупотребляют положением. Демидов просил при этом «нелепости и напраслины», чтобы не было лишнего перевода денег на оплату почты.

Устойчивость механизма дистантного управления требовала такой же оперативности и со стороны владельца. Поэтому сам Николай Никитич строго придерживался правила посылать в Тагил повеления раз в две недели и столь же строго следил за своевременной почтой с заводов, часто попрекая приказчиков за просрочку. А однажды, возмущенный тем, что уже три недели не получал от них ни одного письма, он спрашивал в своем послании, не умерли ли приказчики и не сошло ли они с ума, раз не справляются со своими делами. Тогда Демидов решил дать им время исправиться, хотя считал, что за подобное необходимо их не только оштрафовать со строгостью, и от должностей отрешить. Главным объектом внимания заводчика закономерно становится географически далекое от него Нижнетагильское заводоуправление, от эффективности которого зависело положение всего обширного хозяйства. Не имея возможности по делам службы лично приехать на заводы, он еще летом 1797 года посылает в Тагил для устроения заводов управляющего Московской конторы отставного подпоручика Г. Е. Матвеева, отец которого служил заводским приказчиком еще при Никите Акинфиевиче Демидове. Нижнетагильской конторе предписывается замечания Г. Е. Матвеева исполнять с точностью без малейшего упущения.