Место фамилий в системе собственных имен в русском и английском языках

Глава 1. Общие вопросы антропонимики

1.1 История антропонимической терминологии

1.2 История происхождения фамилий

Глава 2. Особенности русских и английских фамилий

2.1 Структура русских и европейских фамилий

2.2 Особенности происхождения русских фамилий

2.3 Особенности происхождения английских фамилий

Заключение

Словарь лингвистических терминов

Список сокращений

Антропонимия — это совокупность именований людей, которая включает личные имена (Елена, Сергей) с различными производными (Леночка, Сергунчик), отчества, фамилии, индивидуальные и групповые прозвища (Токариха, Чернопяты) [Антропонимика 1970: 12.]. Все эти типы именований историчны: каждое возникло в определенный период у определенного народа в конкретной социальной среде.

Общими и частными, теоретическими и прикладными вопросами именования людей занимается антропонимика, образующая вместе с топонимикой и другими разделами науки о собственных именах ономастику — отрасль языкознания, изучающую имена собственные.

Научная разработка антропонимических проблем началась давно. Однако долгое время ею занимались отдельные ученые, изучавшие разрозненные факты. Как особая отрасль науки антропонимика начала складываться лишь и последние десятилетия, когда в научный оборот были введены материалы по современной и исторической антропонимии разных стран и народов.

Антропоним — это, прежде всего, слово, которое, как и все прочие слова, подчиняется законам языка и изучается лингвистическими методами. Но антропоним — это собственное имя, и как имя он связан с социологическим, историческим, этнографическим фоном [Личные 1970: 21]. Это обстоятельство долгое время мешало лингвистам вплотную заняться антропонимическими исследованиями, поскольку материал для них собирается путем нелингвистических изысканий и нуждается в апробации историков, этнографов, психологов, социологов, географов и т. д.

Целью данной работы является рассмотрение места фамилий в системе собственных имен в русском и английском языках. Данная цель позволила сформулировать следующие задачи данного исследования:

1. Рассмотреть общие вопросы антропонимики.

2. Показать особенности происхождения фамилий в мире.

3. Проанализировать происхождение русских фамилий.

4. Представить способы образования английских фамилий.

Объектом данного исследования являются русские и английские фамилии, а предметом — место фамилий в системе собственных имён данных языков.

Актуальность данного исследования вызвана тем, что пути возникновения почти каждого имени индивидуальны и неповторимы. Но есть в этой индивидуальности и общее, присущее всем именованиям любых народов. Это общее относится к мотивировке имен, к причинам, требующим наличия на определенном этапе развития общества одного, двух или более имен у каждого именуемого, к определенной длине имен, к сходным антропонимическим процессам, наблюдающимся в разные эпохи у различных народов земного шара. Эти общие закономерности можно назвать ономастическими универсалиями.

Учет внеязыковых факторов необходим для всестороннего понимания роли языка в обществе и в особенности столь специфической части языка, как собственные имена. Всестороннее изучение собственных имен должно способствовать не только облегчению работы различных юридических учреждений, в частности загсов и паспортных столов, для которых ежедневно возникают многочисленные лингвистические вопросы (одно ли имя Егор, Юрий, Георгий или три разных; как передавать по-латышски литовские имена и т. п.), но и дальнейшим успехам «чистой» лингвистики в области этимологии, диалектологии, истории языка.

Широкая разработка ономастических проблем, как и постановка проблемы «Язык и общество» и вооружение лингвиста математическими методами, вводит в языкознание новые проблемы, завоевывает для него новые возможности. В частности, привлечение различного ономастического материала позволяет по-иному ставить проблему номинации, по-новому решать вопрос о статусе имени собственного.

Исчерпывающей библиографии, посвященной изучению русских фамилий нет. Наиболее полная составлена С. И. Зиминым [Зимин 1968]. В нее включены только работы, опубликованные на русском языке (и вследствие этого почти исключительно в России и в СССР). Библиография не носит критического характера и не содержит аннотаций. В ней 470 единиц, которые охватывают ономастику в целом, а не только русскую. Это ротапринтное издание, тираж которого всего 250 экземпляров. Более доступной, но менее полной является библиография, опубликованная в издании: Славянское языкознание: библиографический указатель литературы, т. I и II. М., 1963 [т. I: 46; т. II: 71−76] и в дополнении к нему [М.,. В эту библиографию включены материалы с 1918 по 1965 г., и она также ограничена работами, опубликованными в СССР. Другая библиография, не ограниченная только советскими работами, но менее полная, чем библиография Зинина, составлена Р. Рихардтом [Rihardt 1953]. Ее антропонимический раздел (с. 59−72) включает 220 единиц. Ежегодно автор публикует в «Onoma» дополнение к этой библиографии.

Происхождение английских фамилий наиболее полно раскрывает словарь А. И. Рыбакина [Рыбакин 2000], который содержит около 22 700 английских фамилий, распространенных в Великобритании, США и других странах английского языка. Даются сведения о русском написании и произношении наиболее употребительных фамилий и об их происхождении. В предисловии к словарю автор раскрывает историю развития английских фамилий с древнейшего времени до наших дней.

Данная работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы.

Во введении определяются цели, задачи, предмет и объект работы, обосновывается её актуальность.

Первая глава посвящена рассмотрению общих вопросов антропонимики: показана история развития антропонимической терминологии, представлена история происхождения фамилий в мире.

Во второй главе проанализированы особенности происхождения русских и английских фамилий.

В заключении подводятся итоги работы и намечаются перспективы дальнейшего исследования.

Глава 1. Общие вопросы антропонимики

1.1 История антропонимической терминологии

В отечественной лингвистической литературе нет специальных работ, в которых рассматривались бы вопросы становления антропонимической терминологии. Между тем определение значения некоторых терминов антропонимии в диахронии может способствовать успешному разрешению некоторых вопросов исторической ономастики.

Система антропонимических именований прошла длительный путь развития, находясь в определенной зависимости от социально-классовой структуры общества и от времени. Вместе с изменениями функций антропонимов изменялась и семантика антропонимических терминов, поэтому значение современных нам антропонимических терминов имя, отчество, прозвище, фамилия и др. нельзя механически переносить в диахронический аспект исследования антропонимии [Личные 1970: 12].

Историю антропонимических терминов нельзя рассматривать изолированно от истории лексики. Несмотря на стремление термина быть однозначным и устойчивым в своем значении, термины переживают ту же участь, что и слова общеупотребительные. Антропонимическая терминология образована за редким исключением на базе общеупотребительных слов, которые играли в процессе общения большую роль. Этот долгий и сложный процесс терминологизации общеупотребительных слов был связан с постепенным уменьшением количества употребляемых терминов.

Одним из древних терминов в антропонимии следует считать имя, которое до XV в. употреблялось в самом широком значении. Человека, как и многие предметы и явления действительности, могли именовать, нарекать, назвать, прозвать и т. п., а отсюда и богатая синонимическая замена слова имя при определении собственно личного имени: рекло, имя, назвшце, прозвище, название, прозвание, проименование и. др. [Мирославская 1962: 128].

В XVIII—XIX вв. происходит определенное дифференцирование при именовании. Слово название стали употреблять для именования вообще, а имя или имена — для человека. В. И. Даль отмечал в словаре: «Имя предмета — название; Имя животного — кличка; Имя человека — собственно имя, по угоднику, ангельское, крестное и рекло, которое встарь не оглашалось» [Даль 1957].

Уточняющий оттенок в некоторые антропонимические термины вносили приставки, особенно в терминах отглагольного образования. Например, от глагола именовать различались употребляемые слова: наименование, наименовать — «дать имя вообще, назвать, наречь» и проименование, проименовать — «прозвать, дать прозвище, проименование сверх имени». Термин назвище был очень скоро вытеснен термином прозвище.

Противопоставление канонических личных имен именам русским, мирским постепенно привело к сдвигу значения в термине прозвище. Если до XVII в. термин прозвище употреблялся равнозначным синонимом термина личное имя, обозначая лишь русские имена, то с XVII в. он больше употребляется в значении дополнительного, второстепенного именования лица, часто данного в шутку, в насмешку. Сохранение же былых русских прозвищ в составе развернутого именования лица способствовало образованию термина прозвание, под которым обычно понималось родовое, семейное имя, в отличие от прозвища как дополнительного имени одного лица.

Обычно не проводят разницы между прозвищем и прозванием, между прозванием и фамилией. Между тем прозвания более строго и однообразно морфологически оформлены, чем прозвища, и определяют имя семьи, рода. Несмотря на общность функции, прозвания не могли переходить по наследству, а распространялись на лиц одной семьи в пределах одного поколения, чем принципиально отличались от фамилий. Но достаточно было прозванию перейти на именование лиц второго, третьего и последующих поколений, как оно становилось фамилией [Мирославская 1961: 47].

Термин фамилия, появившийся в русском языке в начале XVIII в. как синоним слова род, постепенно изменяет свое значение и в XIX в. в основном используется для выражения понятия 'семья'. В русской антропонимике в течение XVIII—XIX вв. равнозначно употреблялись для наследственного семейного именования термины родовое именование, родовое прозвание, фамильное прозвание и др. И только во второй половине XIX в. термин фамилия вытесняет термин прозвание.

Употребление составных антропонимических терминов, как фамильное прозвание, фамильное прозвище и др., характерно для XIX в., периода становления и выбора более точного определения. Принцип экономии в языке способствовал сокращению числа составных антропонимических терминов. В русской антропонимике наблюдаются следующие диахронические последовательности при становлении антропонимических терминов:

Родовое имя — родовое прозвище — родовое прозвание — прозвание; Фамильное прозвище — фамильное прозвание — фамилия; Отцеименное имя — отечественное имя — отчество.

В настоящее время можно говорить о сформировавшейся небольшой группе антропонимических терминов: личное имя, прозвище, отчество, фамилия, псевдоним.

Чтобы отличать фамилию от иных видов именований, необходимо четкое и единое определение ее. В большинстве работ о возникновении фамилий отсутствует само определение фамилии. Может быть, из-за трудности отличить ее от прозвища, от отчества и других антропонимических именований? Кажущееся совершенно ясным часто оказывается самым коварным. Возможность высказывания: «это были уже фамилии, но еще не наследственные» — показывает, что в понимании «что такое фамилия?» нет ни четкости, ни единства. У разных исследователей, как и в разных источниках, один термин может иметь разные значения, и, наоборот, одно явление может обозначать разные термины (например, в России до XIX в. фамилию в современном смысле слова обозначали термином прозвище, а слово фамилия значило «семья»). Это еще полбеды, а беда — не замечать этого. При произвольном понимании спорных терминов вообще никакая наука не возможна.

При разработке Кодекса законов о браке и семье возникла необходимость научно определить термин фамилия. Главное управление загса СССР обратилось к группе ономастики Института этнографии АН СССР. В результате обсуждения принято такое определение фамилии: наследственное имя семьи, устойчивое не менее как в трёх поколениях.

1.2 История происхождения фамилий

У исландцев нет фамилий; чеха, поляка, болгарина не называют по отчеству; у некоторых народов Океании нет ни фамилий, ни отчеств; трехслоговые имена китайцев тоже имеют очень мало общего с нашей системой имен, включающей индивидуальное имя (в узком смысле), отчество и фамилию.

Привычное, обыкновенное кажется простым, естественным, не нуждающимся в объяснении. Сегодня у нас каждый получает фамилию при рождении, и большинство не может себе представить, что люди когда-то жили без фамилий. А фамилии возникли поздно; если мерить историческими масштабами, по-видимому, на севере Италии в X—XI вв., экономически наиболее развитой области Европы [Никонов 1972: 210]. Выдвигали и более ранние даты (например, VIII в.), но они не выдержали проверки — их авторы приняли за фамилии внешние наименования — либо родовые, либо, напротив, ненаследственные. Поэтому тщательной проверки ждут высказывания о фамилиях VI в. у грузин и IV в. у армян — необходимы доказательства, что они переходили по наследству, но означали не род, а семью [Никонов 1974: 23].

Из Ломбардии через Пьемонт фамилия «пришла» в соседний Прованс (юго-восток Франции) (до альбигойских войн он был в авангарде экономического и культурного развития), постепенно распространилась по всей Франции, «перешагнула» за Рейн и Ла-Манш. В 1066 г. ее из Нормандии (на севере Франции) норманны, завоевав Англию, перенесли туда. Правда фамилии появлялись там до норманнов, но «они не были наследственны» [Антропонимика 1970: 40].

В Страсбурге уже к концу ХШ в. все горожане имели фамилии; во Франкфурте-на-Майне в 1312 г. 66% бюргеров были бесфамильны, а в 1351 г. — только 34%; за 40 лет соотношение круто изменилось: 2/3 уже имели фамилии [Никонов 1972: 212]. С Рейна фамилии постепенно распространялись на север и восток. Но у немецких крестьян установление фамилий в XIV в. еще не завершилось, а, по данным некоторых исследователей, оно продолжалось и в XIX в. [Ономастика 1969: 39]. Процесс становления фамилий в Англии закончился к 1400 г., но в Уэлсе до Генриха VIII фамилий не было даже у дворян — там, как и в Шотландии, фамилии продолжали формироваться в XVIII в. На рубеже XV—XVI вв. фамилии достигли Дании. В 1526 г. король приказал всем дворянам обзавестись фамилиями. Из Дании и Германии в том же столетии фамилии пришли к шведам [Полякова 1975: 26].

В России становление фамилий началось поздно и растянулось на четыре столетия. По мнению В. А. Никонова, И. А. Соболевский напрасно признавал фамилиями родовые именования бояр с XIV в. Как и княжеские титулы (Шуйские, Курбские и др.), они еще не были фамилиями, хотя те и другие послужили моделями для последующих фамилий, а некоторые из них действительно стали фамилиями [Никонов 1993: 207]. Характерен такой пример в боярской среде: в первой половине XIV в. боярин Андрей Иванович Кобыла имел трех сыновей: старший — Семен Жеребец, правнук которого записан как Игнатий Жеребец-Кобылин, родоначальник Жеребцовых; второй сын — Александр Елка Кобылин — от него пошли Кобылины; третий, младший сын — Федор Кошка, родоначальник Кошкиных, от которых вели родословную Романовы, будущая царская и императорская династия [Системы 1986: 7]. Дробления боярских родов и в XVI в. продолжали формировать именования отделяющихся ветвей. Н. П. Лихачев предположил, что особенно часто отпочковывались роды, не имеющие старинных родословных. Например, Монастыревы всего за четыре поколения выделили три ветви с новыми именованиями — Блиновы, Циплетевы, Бурухины. Знатные же роды, кичась древностью своих родословий и стремясь обособиться от боковых ветвей, присоединяли вторую фамилию: Самарины стали Квашнины-Самарины, появились Вельяминовы-Зерновы, Дмитриевы-Мамоновы [Лихачёв 1994: 32].

Настоящие фамилии у русских сформировались только с XVI в. Внедрение их в России XVI—XVII вв. стимулировано укреплением нового социального слоя, становящегося правящим, — помещичьего. На рубеже XVII—XVIII вв., когда дворянство уже господствовало и экономически, и политически (в 1678 г. 5% всех крестьянских дворов в Московском государстве принадлежали помещикам), Петр I смог потребовать фамилии от всех дворян. Большинство дворянских фамилий образованы из отчеств (от имен доцерковных или церковных), реже — по названиям владений (в подражание боярам или польской шляхте, связь с которой была теснейшей). Крайне неудачна формулировка В. К. Чичагова в его книге «Из истории русских имен, отчеств и фамилий»: «Процесс образования фамилий в русском литературном языке к началу XVIII в. закончился» [Чичагов 1959: 19]. К этому времени закончилась выработка новой формы именования, но она охватила меньшинство русских (дворяне, часть купцов и государственных крестьян), основная масса русских к этой дате фамилий еще не имела.

Пестроту официальных именований до фамилий можно показать по Писцовой книге Ярославля 1671 г. В ней переписаны 3081 мужчина, элементов именования больше десяти. Основные: личное имя, как правило, в уничижительной форме, с суффиксомк (а) (трое указаны без имени); занятие; место прежнего жительства; отчество от канонического (т.е. церковного) или иного имени отца в форме притяжательного имени прилагательного; имя отца в форме родительного падежа; занятие отца — также в одной из этих двух форм; для духовенства — по названию церкви; единичные — по имени матери, по яркой физической примете. Сочетания этих обозначений образуют множество комбинаций, из них в Писцовой книге использованы 33, все они с подсчетом частоты каждой приведены в книге Н. А. Никонова «Имя и общество» [Никонов 1974]. Перечислим некоторые из них: терешка васильев сын пирожник, федька андреев сын гнида, васка сапожник, ивашка вологжанин, пронка нерехчанинов (т.е. отец его из Нерехты), богородицкий поп, горбун нищий. Исходя из этого списка видно, что фамилий еще нет (дворяне описи не подлежали), но видны источники, из которых позднее они возникнут.

У купцов единичные фамилии известны еще с XVI в., но только у крупнейших, например у Строгановых, их так и звали — «именитое купечество». Перепись 1722 г. даже по богатейшей Кадашовской слободе Москвы показала 12% бесфамильных купцов, по другим частям Москвы — еще больше. В XVIII в. доля бесфамильных не убывала, так как купечество пополняли выходцы из ремесленников и крестьян. По ревизии 1816 г. (ревизиями называли переписи всего податного населения), в первых 11 слободах Москвы из 2292 купеческих семей 571 записана без фамилий, то есть почти 25%. В документах переписи постоянны записи: «прозвищем Сорокованова позволено именоваться 1812 года июля 5 дня»; «фамилиею Серебряков позволено именоваться 1814 года генваря 17 дня». Нередко к имени и отчеству другим почерком позже приписано: «получил фамилию Шапошников 1816 года июля 10 дня» [Личные 1970: 62].

Когда фамилии стали отчетливой категорией, социально признанной, последующее формирование их протекало уже не стихийно, а осознанно, по сложившимся типам и моделям фамилий, но употребление их специфично. Вот несколько видов русских фамилий, созданных так. У аристократов России конца XVIII в. вошло в обычай дарить своим внебрачным детям, так сказать, кусок собственной фамилии: Пнин из Репнин, Лицын из Голицын, Умянцев из Румянцев и т. п. Тогда же, но в огромном масштабе начата фабрикация фамилий духовенству, расцветшая в следующем столетии. Ведь негоже духовному пастырю именоваться Собакин или Свиньин. Установили строгий порядок: в духовную семинарию, готовящую священников, перед выпуском приезжал епархиальный архиерей и раздавал фамилии по своему усмотрению, чаще всего — по названию церкви, в которой служил отец семинариста: Архангельский, Троицкий, Вознесенский, Никольский, Богородицкий и пр., включая неуклюжие Крестовоздвиженский, Всехскорбященский, Духосошественский (все — от церковных праздников), или из названия села, в котором церковь расположена. Так, в Казанской епархии оказались священники с фамилиями от мусульманских имен; другие получили фамилию, как бы украшающую (по драгоценным камням — Алмазов, Аметистов; по цветам — Гиацинтов, Розанов; по птицам — Лебедев, Голубев). Архиерей, имея классическое образование, черпал фамилии из древнегреческого и латинского языков. Так возникли Беневоленские (или русская калька — Добровольские), из античной истории и мифологии (появилось множество священников, названных в честь языческих деятелей — Гераклитов, Диогенов — и даже языческих божеств — Минервин, Палладии, Купидонов и т. п.). За нелучшее поведение даны фамилии Геростратов, Авессаломов [Никонов 1967: 108].

Духовенство было многочисленным и плодовитым, его потомки составили заметную часть населения (в частности, так называемые разночинцы, многие из которых вошли в ряды интеллигенции). Поэтому фамилии этого происхождения нередки и сегодня.

Постепенно фамилии распространялись на ремесленников и другой городской люд. В документах картина была пестрой: можно встретить их у горожан уже в середине XVI в., немало все еще было бесфамильных горожан в середине XIX в., например, в ревизской сказке (книга переписи) мещан города Шацка 1858 г. [Селищев 1968: 36].

У государственных крестьян, особенно на Севере, где не было крепостного права, фамилии, возможно, появились еще в XVII в. — известны Артемьевы и Хлызовы в Яранском уезде, но все-таки примеры единичны. Тщательно изучив источники с Северной Двины, Г. Я. Симина решительно утверждает: «Письменно памятники Пинежья свидетельствуют, что фамилии там сложились в XVIII в.» как второе отчество (из второго, нецерковного, имени отца) [Симина 1971: 54].

Крепостным крестьянам фамилия не полагалась. На вопрос: «Чьи вы?» — отвечали: «Мы оболенские», «Мы репьевы», т. е. крепостные Оболенских, Репьевых. Уличные фамилии существовали у многих, но, нигде не записанные, они как стихийно возникали, так и стихийно изменялись и исчезали. Нередко семья носила сразу несколько разных уличных фамилий.

Историков и неисториков неизменно обманывает трехчленное русское крестьянское именование середины XIX в., которое им кажется фамилией. Но это совсем не так. Это второе отчество или скользящее дедичество. Стандартный пример: в 1834 г. в с. Троицкий Сунгур Сызранского уезда Симбирской губернии числится государственный крестьянин Иван Захаров Маркелов. Все принимают Маркелов за фамилию. Но в переписи 1897 г. его сын записан как Степан Иванов Захаров. Маркелов — это еще не фамилия, а скользящее дедичество [Федосюк 1980: 11].

Нелегко обнаружить момент возникновения крестьянской фамилии. В противоположность аристократическим генеалогиям, по которым произведены сотни исследований, крестьянских родословных не сберегали, и теперь лишь немногие из них можно восстановить. Для этого необходимо, чтобы уцелели достаточно полные материалы нескольких переписей по одной и той же местности, но и в этом случае трудно установить тождество семьи. Все же удалось проследить несколько семей почти за два столетия; в немногих случаях посчастливилось найти исток фамилии. В дерtdyt Раевка Звенигородского уезда Московской губернии записаны в 1840 г. Осип, Антон, Трофим, Филипп Назаровы с женами и детьми, им дополнительно проставлена фамилия Гавриловы; в ревизии 1834 г. они еще бесфамильны. В 1816 г. был еще жив их отец Назар Яковлев, а его отец Яков Иванов родился в 1746 г. от Ивана Гаврилова (отчество!), которому в 1747 г. показано 30 лет. Следовательно, фамилия возникла у правнуков Гаврилы во второй половине XVIII в. и жила, не признанная документами, до 1840 г.

Как шатки были внедокументальные фамилии, показывает такой пример, отнюдь не исключительный. Всероссийская перепись 1897 г. застала в селе Монастырский Сунгур Сызранского уезда Симбирской губернии Алексея Григорьева Севастьянова и Степана Дмитриевича Тудакова. Поиск истоков их фамилий обнаружил по ревизским сказкам 1816, 1834, 1858 гг. такие неожиданные зигзаги: Севастьян Петров Тудаков был рожден в 1776 г., его сын — Григорий Севастьянов, сын которого и стал Алексеем Григорьевым Севастьяновым: у Ивана Федорова Осьминина (рожденного в XVIII в.) сын — Дмитрий Иванов, сын которого — Степан Дмитриевич Тудаков. Вот какая произошла удивительная рокировка: каким-то образом прямой потомок Тудаков превратился в Севастьянова, а Осьминин — в Тудакова. Настолько зыбки были фамилии. Заведующая Костромским архивом загса А. С. Амберова сообщила, что одна ветвь семьи ее предков в селе Шувалове Костромской губернии получила фамилию Ивановы по деду, а другая по бабушке — Маринины. Происходило широкое «отпочкование» крестьянских фамилий, напоминающее сходный процесс у бояр XVI—XVII вв., — явление, характерное для процесса становления фамилий как категории именования [Полякова 1975: 32].

Падение в 1861 г. крепостного права принудило в числе прочих реформ «офамилить» население страны. На дореформенные канцелярии, знаменитые полной неспособностью разобраться в делах, обрушилась непомерная задача — дать фамилии десяткам миллионов «освобожденных». Конечно, решали ее спустя рукава. Способов было три.

1. Превращали в фамилию отчество или дедичество. В ведомости рекрутов, призванных в армию по Покровскому уезду Владимирской губернии в 1889 г., все записаны еще без фамилий — Петр Федоров, Андрей Александров, а рядом далее лежит список признанных годными — это те же лица, но они уже «в строю», все с фамилиями, тут же образованными из отчеств: Федоров Петр Федоров, Александров Андрей Александров.

2. Во многих местностях всем подряд записывали фамилию бывшего владельца, особенно в вотчинах крупнейших магнатов. Так целыми селами и получали фамилии Репьев, Пушкарев. У тульских и орловских колхозников можно встретить аристократические фамилии Трубецкой, Оболенский, Нарышкин.

3. Если оказывалась под рукой одна из уличных фамилий, записывали ее (подчас искаженно, на слух), иногда придумывали наспех [Никонов 1993: 211].

У многих крестьянских семей фамилии оставались неустойчивыми, в документах очень часта двуфамильность: перепись 1897 г. зарегистрировала в селе Борла Сенгилеевского уезда Симбирской губернии Силантьевых, они же Мавровы; Красниковых, они же Труновы; Калашниковых — Афанасьевы; Кулаковых — Карповы и т. д. Таких семей насчитывается 15; есть даже трехфамильные — Липатовы, они же Авакумовы, они же Харитоновы. В метрической книге церкви села Труслейка Карсунского уезда Симбирской губернии за 1908 г. почти каждый крестьянин записан с двумя фамилиями: Баканов, он же Герасимов; Степашин, он же Баканов; Платонов, он же Нехорошев; Андревнин, он же Савельев и т. д. В исповедальных ведомостях, например сел Богданино и Ближняя Борисовка Калужской губернии, за 1913 г. нередко встречаются двуфамильные. Картина та же, что и полустолетием раньше в купеческих семьях Ельца и Шацка и др. [Ономастика 1969: 79].

Царскому правительству так и не удалось добиться, чтобы фамилии охватили всех. Возникали и новые категории бесфамильных.

1. Велико было число незаконнорожденных — внебрачных и подкидышей.

2. Невозможно сосчитать количество беглых и прочих, скрывавших свою фамилию. В полиции обозначали «не помнящий родства» (отсюда многочисленные сибирские носители фамилий Непомнящий, Непомнящих, Бесфамильных).

3. Перепись 1897 г. застала немало бесфамильных и среди крестьян. Например, в Меленковском уезде Владимирской губернии на многих листах десятки крестьян записаны с пометой «без фамилии». Чрезвычайно часта двуфамильность, т. е. в сущности, неустойчивость фамилии. В 1910 г. в селе Семеновское Белевского уезда Тульской губернии жили Демкины, они же Ионовы; Тарасовы, они же Меркуловы и т. п.

4. Не знали фамилий целые народы — всей северной Сибири и Дальнего Востока. Так, нанайцам, 8-тысячному народу рыбаков и охотников в низовьях Амура, трижды записывали фамилии: в 1897 г. (нанайцы были неграмотны, и им не было никакого дела до того, как их записывали), перед первой мировой войной (с тем же результатом), в 1926 г. (все они по-прежнему к этому году оказались без фамилий). У крупнейших народов Средней Азии до 30-х гг. ХХ столетия фамилии имело только меньшинство.

Таким образом, в каждой стране становление фамилий проходило многие этапы, причем разными путями и в разное время. Каждый из этих этапов по отдельности известен в антропонимической литературе, но пока еще нет работы, в которой они были бы сведены воедино. Подводя общие итоги мировому процессу образования фамилий можно сделать следующие выводы:

1. Распространение фамилий, разумеется, не охватывало сразу всю территорию страны. Оно зависело от уровня социально-экономического развития; фамилии появляются раньше в районах наиболее развитых или теснее связанных с теми странами, где она установилась прежде.

2. Фамилия социальна. Она возникает в определенных социальных слоях, обслуживая их интересы. Более того, в сословном строе она стала сословной привилегией, и правящие слои сопротивлялись ее распространению в народных «низах». Только создание крупных централизованных государств со сложным полицейским, налоговым, административным и прочими аппаратами принудило «офамилить» все население. Однако и тогда привилегированные слои тормозили это. В Японии до так называемой революции Мэйдэи (1867) право носить фамилии принадлежало только господствующим сословиям. В России большинство помещиков имели фамилии к началу XVIII в., а миллионы их крепостных и в середине XIX в. оставались бесфамильными.

3. В одном социальном слое не все семьи сразу приобретали фамилию. В среде московского купечества еще при Иване Грозном некоторые уже носили фамилию, но и через 250 лет далеко не все московские купцы её имели.

4. Фиксация фамилии в документах очень отстает от ее появления. Например, упомянутая фамилия Гаврилов в деревне Раевка Звенигородского уезда, впервые документированная в 1840 г., — та же семья в предыдущих переписях записана без фамилии. Откуда же фамилия? Только за 100 лет до того, в документе 1747 г., обнаружен 30-летний Иван Гаврилов — это отчество стало «уличной» фамилией, которая 100 лет переходила из поколения в поколение, не допускаемая в официальных документах.

5. Законодательные акты, делающие фамилию обязательной, всюду поздние: в Баварии — 1677 г., в Австрии — 1776 г., в Пруссии — 1794 г.; во Франции только Кодекс Наполеона объявил фамилию обязательной, т. е. первое проникновение фамилии в документы — это одно дело, а государственное установление обязательности фамилий — это другое.

Именование становилось фамилией постепенно. Становление фамилий означает не создание новых форм, а изменение функций существующих именований (отчеств, прозвищ и др.).

Таков основной путь возникновения фамилий. В перспективе времени трудно заметить, когда отчество, прозвище или иное именование превратилось в фамилию. Обычно это совершалось незаметно и для носителей имени, и для окружающих.

Глава 2. Особенности русских и английских фамилий

В данной главе нами будут рассмотрены особенности происхождения русских и английских фамилий, показаны имеющиеся между ними сходства и различия. В начале этого вопроса необходимо рассмотреть те структурные принципы, по которым строятся русские и английские фамилии.

2.1 Структура русских и европейских фамилий

Русские фамилии обычно образуются от личных имен, то есть имен, данных тому или иному лицу, — к ним относятся как крестильные имена (то есть имена, полученные при крещении), так и прозвища, даваемые человеку по его профессии, месту проживания или каким-либо другим признакам. В этом отношении русская традиция не отличается от традиций других европейских народов. Но между русским и западноевропейскими языками — например, английским, французским или немецким — есть существенная разница в том, каким образом имя становится фамилией. В этих языках любое индивидуальное имя может быть использовано и часто используется как фамилия без какого бы то ни было специального морфологического оформления. Примерами могут служить такие фамилии, как англ. Henry, Cooper, Norbury, Crow, King; франц. Hugo, Meunier, Lafayette, Corneille, Petit, Racine; нем. Ernst, Schroder, Adenauer, Braun, Fuchs, Schiller.

Однако и в западноевропейских языках встречаются фамилии, которые содержат специальный морфологический элемент, отличающий их от других имен. Чаще всего он указывает на отношение сына к отцу — такая фамилия, в сущности, является патронимом [Унбегаун 1989: 7].

В германских языках форма родительного падежа наs часто использовалась как патроним и позднее как фамилия. Примеры: англ. Atkins, Jones, Reynolds, Woods; нем. Albrechts, Eggers, Diederichs; голл. Cooremans, Janssens, Peeters.

Похожий способ, получивший распространение в эпоху Возрождения и особенно популярный у немцев, заключался в использовании формы латинского родительного падежа, например: Аrnoldi, Petri, Andreae.

Иногда для образования патронима к личному имени (почти исключительно христианскому) добавляется слово со значением 'сын', например, англ. Addison, Parkinson, Robson.

Этот прием особенно характерен для скандинавских фамилий, таких, как шведск. Gunnarsson, Nillsson, Persson; датск. Andersen, Petersen, Rasmussen.

Кельтские патронимы, образованные при помощи Маc или О' принадлежат к тому же типу: Macdonald, Macintosh, Macmillan; O’Casey, O’Connor, O’Hara.

Специальный тип патронима сформировался в английском путем добавления к имени слова Fitz (= франц. fils). Такие патронимы были характерны для британской аристократии и часто подразумевали внебрачное рождение: Fitzgerald, Fitzhughes, Fitzroy.

В русском языке использование немодифицированного личного имени в качестве фамилии — явление исключительное, особенно в отношении имен существительных (в английском это фамилии типа Jack, Miller). Такие фамилии в большинстве случаев украинского и белорусского происхождения, и великорус воспринимает их как чуждые исконно русскому типу. Фамилии в форме прилагательных (типа англ. White) встречаются у русских чаще, но широкого распространения не получили.

Подавляющее большинство русских фамилий имеет патронимический характер, который выражается специальными суффиксами — почти исключительно это суффиксыов/-ев иин, причем первый используется гораздо чаще, чем второй. Незначительную группу патронимических фамилий составляют имена, образованные от сохранившейся формы родительного падежа прилагательных в единственном (Дурново) или во множественном (Черных, Широких) числе [Федосюк 1980: 29].

Преобладание патронимической модели объединяет русских с другими православными славянами — болгарами, сербами и, в меньшей степени, украинцами и белоруссами. Фамилии неправославных славян — поляков, чехов, словаков и словенцев — образуются по другой модели, более близкой западноевропейскому типу.

2.2 Особенности происхождения русских фамилий

Русская антропонимия XVI — XVII вв. резко разграничена социально. Бояр именовали трехчленно: «индивидуальное имя (церковное или нецерковное) + полное отчество (свич) + родовое имя»; каждый из трех компонентов мог сопровождаться параллельным, например, разветвление боярских родов отражалось на родовых именах: Вельяминовы-Зерновы, Вельяминовы-Сабуровы и др.; любой из трех компонентов мог дополняться дедичеством и т. п. Для средних слоев (помещики и богатые купцы) преобладала такая формула именования: «индивидуальное имя (церковное или нецерковное) + отчество в форме краткого прилагательного наов (-ев), -ин» [Чичагов 1959: 23].

Создание крупного централизованного государства, появление большого слоя служилых с их земельными владениями обусловили необходимость фамилии — именования, обозначающего всех членов семьи и переходящего на следующие поколения. Чаще фамилия возникала из дедичества или из второго имени отца, реже имела другое происхождение. К концу XVII в. фамилии охватили почти всех дворян. Всю остальную массу населения называли индивидуальным именем с обязательным уничижительным формантомка (Васька, Анка), нередко с добавлением обозначения какого-либо признака (занятия, места рождения, краткого притяжательного прилагательного из имени отца). Усложнение именований с целью уточнить личность называемого увеличивало разнобой в именовании. В переписи Ярославля 1678 г. употреблены 30 различных комбинаций именования мужчин; еще пестрей картина именования женщин [Системы 1986: 264].

Реформы Петра I, упорядочивая весь государственный аппарат, уточнили и закрепили также и сословные антропонимические нормы: всеобщую официальную обязательность церковного имени, трехчленность именований для привилегированных, в том числе отчество навич только для высших чинов (в конце XVIII в. такой тип отчества был распространен на все дворянство). К середине XIX в. фамилии охватили полностью духовенство, купечество, разночинцев. У крестьян государственных (особенно на Севере и в Сибири) фамилии известны с XVIII в. (а отдельные и с XVII в.); всей же массе крепостных крестьян, составлявших большинство населения страны, фамилий не полагалось; хотя «уличные» фамилии у крепостных возникали, но, не признанные официально и не записанные, они в большинстве своем не были устойчивы. Только после падения крепостного права (1861 г.) фамилии были даны почти всем, но даже и позже многие документы не признавали крестьянских фамилий. Закона, устанавливающего для всех обязательность фамилии, в царской России не было; действовали лишь административные распоряжения, Вплоть до самого краха царизма так и не удалось добиться полного охвата фамилиями всего русского населения. Оставались без фамилий беглые, которых записывали в документы «не помнящий родства», многочисленные «незаконнорожденные» [Селищев 1968: 31].

Абсолютное большинство фамилий у русских составляют патронимичные, указывающие на предков первого носителя фамилии: первый Иванов — потомок Ивана, Зайцев — потомок Зайца, Кузнецов — потомок кузнеца, Казанцев — потомок казанца и т. д.; фамилии из именования матери (Марьин и др.) несравнимо реже, чем из именования отца; женщина была бесправна. Другая группа фамилий — принадлежностные (Князев). Остальные группы охватывали очень ограниченные группы носителей. По форме абсолютно преобладают фамилии из кратких притяжательных прилагательных; в отдельных слоях населения нередки фамилии наский, на некоторых территориях распространены фамилий наих (-ых); фамилии всех других форм, вместе взятые, не охватывают 1% русских фамилий [Ономастика 1969: 28].

Важна информация, даваемая фамилиями, возникшими из топонимов (географических названий). Так, по всему русскому Северу рассеяна фамилия Кокшаровых — эхо трагической судьбы маленького городка на р. Кокшеньге в Важской земле, уничтоженного в 1452 г. Если нанести на карту места распространения фамилий, образованных от названия одного города, и соединить их линиями с этим городом, получим розу лучей, указывающих зону его связей (такие выразительные картограммы по средневековым городам юго-западной Германии опубликовал А. Бах).

Еще ценнее обратный способ исследования: показать, на какие края указывают фамилии жителей одной местности. В Иванищевской волости Шадринского уезда (юг Зауралья) в 1858 г. можно найти: Вологжанин — 273 человека, Мезенцев — 75 человек, Важенин — 70 человек, Кунгурцев — 23 человека, Устюженин — 16 человек. Таким образом, даже не имея прямых документальных указаний, кто откуда прибыл, можно составить представление, с какой территории шло заселение этой волости — с севера Европейской России [Никонов 1983: 23].

Многие фамилии напоминают об исчезнувших профессиях: Балакирщиков, Бердников, Бортников, Бронников, Воскобойников, Денщиков, Знахарев, Ирошников, Кожемякин, Коновалов, Копейщиков, Кречетников, Лучников, Мечников, Олейников, Решетников, Окладников, Пономарев, Ростовщиков, Рушников, Свечников, Скоморохов, Сокольников, Солодовников, Стрельцов, Сырейщиков, Сыромятников, Толмачев, Трапезников, Хамовников, Целовальников, Шаповалов, Шерстобитов, Шорников, Щепетильников и множество других. Не раз отмечалось, что некоторые профессии исчезли бесследно и их названия остались неизвестными. Однако их можно найти в сокровищнице фамилий, надо только уметь их прочесть.

История труда и быта оставила след в фамилиях, лексические основы которых означали социальные отношения (Батраков, Баскаков, Половников), предметы одежды (Лаптев, Ноговицын), питания (Шаньгин, Сбитнев), обычаи и обряды (Ряженых, Панихидин). Многие фамилии рассказывают о былых суевериях: в семьях, где часто умирали дети, новорожденным, чтобы обмануть «нечистую силу», давали имена-обереги: Найден, Ненаш, Находка, отчества от которых стали впоследствии фамилиями — Найденов, Ненашев, Находкин. С именами-оберегами связаны фамилии Некрасов, Негодяев, Дураков (с фамилией Дураков в деревне Ереминка Тамбовской области студенты областного пединститута записали 18 семей) — это отчества от нецерковных имен Некрас, Негодяй, Дурак, которые были не ругательными, а защитными [Полякова 1975: 54].

Такие фамилии, как Ожгибесов, Обернибесов, — драгоценные памятники народных воззрений далекого прошлого, народного творчества; они, как и прозвища, относятся к самым сжатым и выразительным жанрам фольклора.

Немало могут рассказать фамилии и об истории языка. Фамилия — слово, и как слово оно составляет неотъемлемую часть языка и подчиняется его законам.

Во множестве фамилий отражена ярчайшая историческая черта России XVI—XIX вв.: всех непривилегированных именовать обязательно уничижительным формантомк (а). С болью и гневом писал об этом В. Г. Белинский: «Россия представляет собой ужасное зрелище страны, где люди сами себя называют не именами, а кличками: Ваньками, Васьками, Стешками, Палашками» («Письмо к Гоголю»). Фамилии от таких форм особенно многочисленны там, где большинство населения было крепостным. У народов Поволжья уничижительные формы имен держались вплоть до начала нашего столетия. Из всех фамилий села Барановка Хвалынского уезда Саратовской губернии 23% составляли Вашуркин, Иванкин, Матвейкин, Потешкин, Самаркин, Семкин, Тимошкин, Якимкин и др. [Никонов 1983: 27].

Фамилии доносят до нас множество забытых, никем не записанных слов и многие утраченные живой речью формы. Все знают фамилию Толстой, а в прилагательном толстуй ударение переместилось. Мы теперь говорим тулстый, только фамилия напоминает о старинной форме слова. Для нас непривычны встречаемые в письменных памятниках и краткие притяжательные прилагательные типа волков хвост, свист змеин. Формантамиов, -ин образованы 9/10 всех русских фамилий. Так, основа фамилии Яковлев — отчество от имени Яков. Откуда же ль? Оно рассказывает о былом законе языка: старославянские притяжательные прилагательные образованы суффиксомj (сын володимирь, т. е. «владимиров сын»), а законы фонетики не разрешают присоединять его непосредственно к губному согласному, между ними возникало [л'] (л «мягкое») — святославль — святославов (сын), Ярославль — притяжательное прилагательное ярославов (город).

Имена собственные, как и технические термины, составляют в системе лексики особую подсистему, в которой законы языка преломляются специфически, подобно лучу света при переходе из одной среды в другую. В ней возникают такие свои закономерности, которых нет в языке вне сферы имен собственных. Став фамилией (или иным именем собственным — личным именем, географическим названием и т. п.), слово начинает жить собственной, независимой от слова-предка жизнью, может и полностью утратить с ним связь. Поэтому нелегко бывает раскрыть этимологию фамилии, т. е. выяснить ее происхождение, найти то слово, от которого она произошла, понять способы и средства, какими она образована. Те свойства, которые делают фамилию ценным научным источником, как раз и создают немалые трудности для ее изучения. Фамилия не возникала из ничего. Раз есть Берсенев, Каманин, Охрютин, значит, существовали слова берсенъ, каманя, охрюта, но они давно исчезли, оставив единственный след — фамилию.

Едва ли многие из отлично знающих современный русский язык сразу ответят, от каких слов произошли фамилии Лихарев, Маклаков, Откупщиков, Ряхин, Суслов, Швецов, Шлыков. Слова-основы этих фамилий умерли. В одних случаях исчезли обозначаемые ими реалии (перестали носить шлык, перестали существовать маклаки и откупщики), в других — произошла замена слов (швеца теперь называют портным, а ряху — аккуратным, хотя уцелел антоним неряха). Не каждый грамотный русский объяснит такие, казалось бы, простые фамилии, как Бобылев, Гончаров, Коновалов [Никонов 1974: 82].

Особенно коварна обманчивая простота. Как будто нет ничего проще, чем объяснить фамилию Волокитин, но она не связана ни с волокитой-ухажером, ни с канцелярской волокитой. В старину волокита — «работник, ведущий борону». Простой выглядит фамилия Дворников. Конечно, это «дворников сын», но фамилия возникла, когда дворник был не уборщиком двора, как сегодня, а арендатором хозяйства, двора. Так же и Заказчиков — не от современного слова заказчик. В прошлом глагол заказать означал «запретить», т. е. заказчик — это «надзиратель, надсмотрщик». Обманчива слышимая основа и в фамилии Бортников — она связана не с судоходством, а с пчеловодством: борть — улей в дупле. Сложно догадаться, что Бабкин значит, собственно, «акушеркин». Многие уверенно назвали бы основой фамилии Карпов рыбу карп. Имя Карп, не редкое еще в начале нашего столетия, вышло из употребления и забыто; не всякий знает, что фамилия Гуров происходит от краткой формы Гур канонического имени Гурий.

Распространены фамилии Воронов и Воронин; в лучшем случае вам объяснят, что фамилии эти от двух разных основ, но причину древнего различия словообразовательных средствов иин еще никто не раскрыл до конца. Таковы же пары: Данилов — Данилин; Михайлов — Михайлин.

Кроме исторической лексикологии и исторического словообразования, при анализе фамилий необходимо знать историческую фонетику. Без нее не раскрыть происхождение таких фамилий, как Езерский и Есенин. Древнерусское инициальное е сменилось на о: един — один; елень — олень; езеро — озеро; есень — осень (основа фамилии Есенин по лексическому значению в одном ряду с основами фамилий Зимянин, Весенин, т. е. предками их носителей были Зимяня, Весеня, Есеня). Фамилия Лучников происходит не от слова луч, она результат исторического смягчения к > ч; отчество означает «сын лучника», изготовителя стрелкового оружия — луков [Никонов 1983: 30.].

Но и совершенное знание истории русского языка недостаточно. Огромно количество фамилий, происшедших от диалектных слов. Основа фамилии Кочетов, надо думать, понятна если не всем, то большинству. А основы фамилий Бугримов, Дрогачев, Загоскин, Падерин известны не всюду (бутрим — ветлужское «угрюмый»; дрогач — рязанское «дергающийся, кривляющийся», загоска — олонецкое «кукушка»; падера — северное и сибирское «пурга»). В Даровском районе Кировской области обитают Шипулины, только словарь местных говоров объясняет, что шипуля означает «тихий, медленный», фамилия Ширманов записана в Горьком и Ульяновске, и именно на Среднем Поволжье известно слово ширмам — «карман» .

Нередки иноязычные фамилии в чисто русских семьях, например тюркские по происхождению Аксаков, Берсенев, Булатов, Карамзин, Мамаев и др. (часть их описал Н. А. Баскаков, к сожалению, он ограничил себя генеалогическими памятниками, оставив в стороне массу народных фамилий, а с другой стороны — отнес к тюркским некоторые нетюркские [Баскаков 1969]); украинские — Кравцов, Мирошников, Тарасенков и др.; польские — Боратынский, Малиновский, Милютин, Скуратов, Циолковский; немецкие — Фонвизин, Фурманов, Шнейдеров и др. Некоторые фамилии действительно обязаны своим происхождением далекому нерусскому предку, но и без этого тесное многовековое общение народов порождало заимствование слов [Бражникова 1969: С. 93].

Этимологию трудно объяснить, если не знать, какому языку принадлежит фамилия, а это не всегда можно определить. Эти трудности умножены частыми искажениями. Близость гласных е — и спутала фамилии Вишняков и Вешняков, у них совершенно разное происхождение: вишняк — «вишневые заросли», вешняк я Беломорье — «рыбак, уходящий весной в море на промысел». В фамилии Страханцев еще можно узнать Астраханцева, в Леванидове — Леонидова, но труднее догадаться, что Облакатов — это Адвокатов, а Вахромеев, Охромеев, Фоломин восходят к Варфоломею, Стахеев — к Евстафию. Так же и в любом языке: французская фамилия Робеспьер — из Роберт + Пьер. Многие искажения происходили еще на дофамильном уровне [Калакуцкая 1967: 50].

Искажениям способствуют переосмысления. Непонятное, чужое или отмершее слово родного языка, сохраненное только в фамилии, пытались как-нибудь осмыслить (хотя бы частично) по сходству со значимым: бульвар — «гульвар», поликлиника — «полуклиника», палисадник — «полусадик» .

Так, фамилия Сенофоновых восходит к древнегреческому имени Ксенофонт, нередкие фамилии Селиванов, Селиверстов происходят от латинских имен Сильван, Сильвестр, т. е. «лесной», переосмысленных по созвучным привычным словам селить, верста. Обманывает написание фамилии Дорожкин — отчество от обиходной формы Дорошка (каноническое имя Дорофей), как Тимошка от Тимофей, Ерошка от Ерофей (из канонического Иерофей) и др. Имя воспринимали только на слух (4/5 населения страны были неграмотны), а по законам русского языка перед глухим согласным нельзя произнести согласного звонкого, т. е. сочетание жк непроизносимо, произносится [шк]. Писцы же, зная, что, например, произносится [лошка], а писать полагается ложка, превратили Дорошку в Дорожку — написание и этимология ложны [Ономастика 1969: 83].

Обычны искажения фамилий в иноязычной среде, где не только неизвестно слово, от которого они образованы, но и нет никаких родственных слов. Фамилия в чужом языке одинока и беззащитна. Немец Гаррах, при Петре 1 переехав в Петербург, стал Горох, а потомки его — Гороховы, потомки шотландца Гамильтона — Хомутовы. Переделаны на английский лад фамилии многих украинцев в Канаде: Антонышев превращен в Интонейшн (англ. «интонация»), а Макогон (укр. макогон — «человек, который гнал маковую водку, т. е. самогонщик») стал на шотландский манер Мак-Магон, т. е. «сын Могучего» .

Напрасно думать, что искажения — в прошлом. Вот и недавние. В документах села Воскресенская Саловка Рузаевского района Мордовии встречаем семью Зооболотниковых, в действительности это Заболотниковы, но болота осушены, а зоотехники в почете. На наших глазах раздвоилась фамилия Родионовы — стремительно множатся Радионовы, немало их «откололось» от Родионовых и «перекочевало» на Ра- (между Радин и Радченко). В столичной телефонной книге 1978 г. Радионовых 26 при 675 Родионовых. Старинное имя Родио (из греч. rhodon — «роза») надолго выпало из употребления, его забыли, а грамотеи приняли о за «окающее» произношение и исправили на, а — ведь слово радио общеизвестно. Для таких случаев, когда правильное принимают за ошибку, существует деликатный термин «гиперкоррекция» («сверхправильность»), чтобы не сказать честно — безграмотность. Если же хотели привязать свою фамилию к слову радио, то причем здесь бессмысленноеон и притяжательноеов? [Никонов 1983: 31].

Даже малые искажения, накопляясь, изменяют фамилию неузнаваемо. Самих носителей фамилий Лохтивонов удивляет, что ее зерно — древнегреческое имя Галактион — «молочный»; от того же имени распространенная фамилия Локтионов переосмыслена по созвучию со словом локоть; она часта в Рязани и Курске, встречается в Воронеже, Иванове, Твери, Краснодаре, Липецке, Орле, Рыбинске, Саратове, Туле. Более редка фамилия Локшин (из краткой формы того же имени Локша). Сложен путь был у фамилии Юрченков. Греческое имя Георгиес («земледелец») пришло на Русь из Византии. Оно непонятно по значению да и непривычно фонетически — русское р впятеро реже предшествует согласному, чем следует за ним. Имя звучало только в церкви, а в обиходе жили его производные формы: народная — Егор и в «верхах» — Юрий (возможно, не без влияния варяжского имени Юрга). Нет русской фамилии Георгиев (нередка у болгар), зато Егоров — в числе самых частых, кроме того, встречается еще Егоркин, Егоршин, Егорушкин, Егорышев, Егошин, Егошкин и т. д.; украинский формантенко, означая потомка (аналогично рус. «ребенок» и т. п.), образовал фамилию Юрченко, а дооформил ее господствующий суффикс русских фамилийов [Никонов 1974: 82].

Даже значение самой прямой, непосредственной основы иное, чем значение фамилии. Фамилии Зайцев, Волков, Собакин не «от животных»; Сорокин, Мухин, Осетров, Соснин не «от птиц, насекомых, рыб, растений», как и Кузнецов не «по занятию», Иванов не «от имени» .

Из сказанного, думается, ясно, что занятие фамилиями — не для любителей. Анализ каждой фамилии — научная задача, нелегкая, трудоемкая и, к сожалению, не всегда решаемая.

антропонимика фамилия английский русский

2.3 Особенности происхождения английских фамилий

Антропонимические традиции и вкусы древнего иберийского населения Британских островов трудноустановимы. Единственным источником имен этого периода служат надписи на огамических камнях. О некоторой преемственности, возникшей в результате контактов иберов и кельтов, свидетельствуют данные фольклора: имя героя кельтов-гаэлов Кухулина до переименования было Сетанта, что указывает на его иберийское происхождение [Дмитриев 1970: 32].

Кельты принесли свою антропонимию. К началу новой эры на островах проживали в основном племена двух больших кельтских групп: галлы, либо гаэлы, и кимры, бритты и др. Гаэлы, кимры и др. имели однотемные, двухтемные и производные имена.

Гаэлы (предки ирландцев и шотландцев) давали, например, такие имена из двух основ: Faolchadh библ. Иоанн (чит. Шон) [Леонович 1990: 16].

Прозвища гаэлов делились на классические четыре разряда индоевропейской системы. Огромное предпочтение отдавалось генеалогическим прозвищам, из которых строилась цепочка, указывающая на родословную по отцовской, редко материнской линии. В генеалогических прозвищах в основном использовался термин mac~maq 'сын', реже другие: ui 'внук', fer 'муж', т. е. 'муж такой-то' (ср. совр. фамилии: Macdonald< Fergus + son, Farquharson и др. Возникают местные имена: Маппап 'с островов Мэн' и т. п. Другие группы: Mognuadatt 'раб Наудат' Maclir 'сын моря' (так гаэлы называли искусных лоцманов), Вгесс 'конопатый' и т. п.

Кимры (предки валлийцев) населяли юг современной Англии, затем были оттеснены на запад (совр. Уэльс). Имена древних валлийцев также двухтемные: Cadgubtel < cad 'битва' + gustel 'сражение' (два апеллятива), Gryffyd < cref 'сильный' + fydd 'вера', Branwen < bran грудь' +gwen 'белая'. Однотемные имена восходят к прилагательным — Uthyr (uthr 'ужасный', 'страшный'), апеллятивам — Budic (buddugg 'победительница'). Производные имена представлены суффигированными существительными, прилагательными, причастиями: Caradoc (-or/eс). Другими суффиксами былиagn-, -eg-, -on-, -ic-, -ivи т.п. Уменьшительным значением обладали суффиксыуn, -en, -og: Bleddyn 'волчонок' (blaidd 'волк'). Свои имена кимры меняли на протяжении жизни в зависимости от каких-либо значительных обстоятельств; потерянный и вновь найденный ребенок мог получить другое имя, после битвы юноша мог также выбрать новое имя. Иногда добавлялись прозвища [Перкас 1994: 41].

Длительное пребывание римских легионов на территории Британии (около четырех веков) не внесло большого вклада в антропонимию островных кельтов, исключая, пожалуй, имя Arthur < Artorius.

Распространялись прозвища временные либо пожизненные вторые компоненты именования, но еще не ставшие наследственными. Самыми распространенными прозвищами были генеалогические — такое прозвище часто прослеживало генеалогию носителя за несколько поколений. Это давало определенные права.

В IV в. н. э. началось интенсивное переселение германских племен (англов, саксов, ютов, фризов и др.) с континента на Британские острова. Они принесли с собой свои имена и прозвища. Типичными для этих пришельцев имена были двухтемные — Elstan 'благородный' + 'камень', Eadweard 'богатство' + 'хранитель'.

В древние времена темы имён сочетались осмысленно, но позднее они десемантизировались, поэтому стали возможными имена типа Wigefrith 'война' + 'мир'. Были темы, которые могли быть только первыми в имени: Е1-, Си-, Супе-, Ead-, Os-, Mr-, Witи т.д.; другие же занимали только второе место: -helm, -giftn, -fugel; были темы, которые могли быть использованы как на первом, так и на втором месте: Bealdиbeald, Beorhtиbeorth, Wulfи wulf и т. д. Однотемные имена представляли собой, как правило, апеллятив: Scot 'шотландец', Fisc 'рыба', Wulf 'волк', Bleac 'черный' и др. Производные имена были в основном суффигированные однотемные, употребляемые как самостоятельные имена: Вlеасса < blеас 'черный', Man (n)ing < man 'человек' и т. п. Уменьшительных и ласкательных суффиксов было много, среди нихiс, -uc-, -uса, -еса, -ig, -n-, -ede, -il, -ula и др. [Леонович 1990: 23].

Имена родителей зачастую участвовали в формировании имен детей. Так, король Кентский Еоrmengy дал трем из своих детей имена Eormenbeorth, Eormenburth и Eormengy. Часто инициал или тема передавалась и внукам.

До норманнского завоевания Британские острова периодически подвергались набегам скандинавов. В результате северо-восточная часть Англии в IX—X вв. находилась под так называемым Датским законом. Будучи германцами, скандинавы, которых англосаксы звали датчанами, имели много общих с англосаксами антропонимических тем и традиций. Однако они внесли в оккупированную ими территорию определенное антропонимическое разнообразие. Тогда параллельно существовали некоторые скандинавские и древнеанглийские формы имён, например сканд. Asgeirz и др.-англ. Esgar.

Поворотным пунктом в именовании англичан стал XI в., а именно норманнское завоевание и последовавшая за этим франко-норманнская политика Вильгельма Завоевателя. Начиная с 1066 г. всего за 36 лет норманнские имена почти полностью вытеснили древнеанглийские в среде знати и горожан. Медленней этот процесс протекал в сельской местности. Богатство английского именника очень быстро сузилось в связи с концентрацией имен, а также возник второй компонент именования — фамилия [Рыбакин 2000: 10].

Норманны принесли с собой офранцуженные германские имена: Richard, Hugo, Gerard, William и др. Они же впервые пропели перепись населения и свели ее в многотомную «Книгу Судного дня» (Domesday book), содержащую богатый антропонимический материал конца XI в. Уже в XII в. самыми частотными мужскими именами были William, Robert, Ralph и Richard, которыми было названо 44% мальчиков, а в XIII в. самыми частотными стали John, William, Robert, Richard, которые охватывали 60% всех мужчин. В тройку самых популярных мужских имен с 1550 по 1800 г. входили William, John и Thomas. Трудно судить об антропонимических вкусах англичан относительно женских имен, так как женские имена очень редко фиксировались в документах, а в «Книге Судного дня» имена женщин упоминались после описи скота. Тем не менее, можно сказать, что тройку самых популярных женских имен с 1600 по 1800 г. составляли Elizabeth, Mary и Anne. Популярность их объясняется как религиозными соображениями, так и тем, что эти имена носили коронованные особы [Рыбакин 2000: 11]. Одна из особенностей антропонимии XV—XVI вв. в Англии — переход мужских имён в женские. Мода эта возникла под французским влиянием: Alexandra, Jacoba, Nicholaa и т. п. Так они регистрировались официально, однако из-за отсутствия родовых флексий в английском языке эти имена произносились как мужские: Alexander, James, Nicholas и т. д.

Два имени у одного носителя появились еще в XIV в.: John Philip, но были редки. В XVII в. эта мода распространилась, а в XVIII в. настолько участилась, что стала предметом осмеяния у писателей. В современном именнике находим определенное количество таких имен: Mary Anne, Mary Jane и др.

Религиозная формация (1534 г.) усилила долю библейских имен в обиходе англичан: Judith, Susanna, David, Joseph и др. Небиблейские имена почти вышли из употребления.

Тенденции антропонимии в современной Англии таковы: англичане стремятся придерживаться привычных, традиционных имен. Так, в 1949 г. первую тройку мужских имён составили John, Richard и Peter, некогда популярное William заняло седьмое место вслед за David, Charles и Michael’o. Среди женских имён по убывающей частотности расположились Апп (е), Магу, Elizabeth, Jane, Susan, Margaret. В 1966;1967 гг. англичане отдали предпочтение именам James, John, Charles для мальчиков и все тем же женским именам, лишь в другом порядке: Jane, Mary, Louise, Elizabeth, Anne (только имя Louise двадцать лет до этого не входило и в первую десятку самых популярных).

Фамилий у англичан не существовало до норманнского завоевания. Они развились постепенно из прозвищ, иногда укреплялись во втором-третьем поколении, пропадая и рождаясь вновь. Кроме исконно английских фамилий (White, Nash, Wode, Dodson, Foreste, Reeves) распространены норманнские (Allen, Austin, Layson, Iracy, Fitzurilliam), реже кельтские (Ewen, Maddock, Murdoch), скандинавские (Kette, Not), французские (Heming) и некоторые другие.

Оттопонимические фамилии охватывают около 32% всех фамилий. Они образованы от названий стран, графств, районов, городов, деревень, а также от топографических терминов и микротопонимов. Носители фамилий, например London, Oxford, Clinton и т. п. могли владеть поместьями в соответствующей местности, чаще быть выходцами из них. Один и тот же топоним мог дать многочисленные варианты фамилий, так как на образование конкретной фамилии влияли диалектные варианты и отсутствие нормативной орфографии [Леонович 1990: 32].

Чтобы определить правильно этимологию фамилии, следует, восстановив генеалогию, обратиться к средневековому написанию её. Так, написание Richard de la Vache показывает, что Ричард жил в доме «под знаком коровы» (есть местный предлог), а Philip la Vache либо просто Philip Vache — уже 'Филип Корова', т. е. фамилия, характеризующее самого носителя, а не оттопонимическое.

Генеалогические фамилии включают около 30% всех фамилий англичан. Большинство из них образованы по имени отца: Adam, Adams (гдеs — пережиток др.-англ, генитива), Adamson (-son 'сын' < др.-англ. sunu), Atkins (от Atkin

Вариантность генеалогических фамилий огромна. Например, имя Richard и его варианты дали фамилии Richard (s), Richardson, Deeks, Dix (on), Dickson, Dickens, Dickenson, Dickerson, Dickins, Dicconson, Dickons, Digance, Hick (s), Higg, Higgin (s), Hitchcock, Digg (e)s, Dicklin, Diglin, Diggens, Diggins, Digginson, Nicks, Nix (on), Rix (on) и др.

Фамилии от наименования профессий и должностей составляют около 16% всех фамилий. Самая распространенная фамилия в Англии — Smith 'кузнец' (свыше 200 000 семей носят сейчас эту фамилию). В фамилиях, указывающих на профессию, наличествует часто суффиксеr и его варианты.

" Характеризующие" фамилии занимают 12% всех фамилий. Такие фамилии в свое время характеризовали первого носителя по физическим качествам (Red, Reed, Read, Rede 'рыжий', Littlejohn 'маленький'), могли указывать и на моральные качества (Роllit < роlitе 'вежливый'). Социальное положение также отразилось в фамилиях: Riches < rich 'богатый', но могло быть и ироничным.

Неассимилированных иностранных фамилий около 6%, а фамилий с неясной этимологией около 4% [Рыбакин 2000: 13].

На территории Великобритании функционирует большое количество шотландских и валлийских фамилий и др. Примером шотландских генеалогических фамилий могут служить Ferguson, Macdonald, валлийских — Abadam, Beavan. Приведем примеры оттопонимических шотландских фамилий: Forbes, Dunlop, валлийских: Cardiff, Са, французских — Baskerville.

Распространены и такие шотландские фамилии, как Dann 'коричневый', Campbell 'криворотый'. Профессионально-должностные, например, у шотландцев имеют внешний вид генеалогических фамилий, так как оформлены префиксом Мас/Мс

Интересны некоторые современные антропонимические особенности Шотландии. Оттопонимические фамилии среди шотландцев более распространены, чем среди англичан; даже имея постоянную фамилию, носитель может быть известен в округе по названию своего дома или владения. Такое широкое распространение оттопонимических фамилий говорит о стойких феодальных чертах шотландского общества времен образования фамилий. Клановые фамилии шотландцев не обязательно говорят о родстве по крови. Люди из разбитых кланов или беззащитные бедняки часто прибегали к «усыновлению» другим кланом, меняли свою старую фамилию на фамилию клана.

Древняя антропонимическая модель шотландцев, как и валлийцев, имела следующий вид: «имя + отчество + должностное имя + профессионально-должностное имя + …». Их эпоним прослеживался иногда до 300−400-летней давности у знатных родов. Такая антропонимическая модель при отсутствии грамотности заменяла свидетельство о рождении и утверждала право на наследство. Сейчас в Шотландии наблюдается как бы вторичный процесс образования фамилий. В связи с тем, что среди шотландцев много людей носит одинаковые фамилии, такие однофамильцы часто получают профессионально-должностные прозвища: Butcher Nicols, Lawyer Nichols, Grocer Nicols и т. п. Нередко случается, что носитель оставляет его за собой в качестве официальной фамилии и передает его потомству [Системы 1986: 42].

В настоящее время антропонимическая модель для всего населения Британских островов представляется как (Имя)n + Фамилия, где n = 1, 2, 3… Чаще всего n = 1 или 2, например Charles Brown, Mary Robinson либо George Jonathan Carley, Henrietta Maria Andreus и т. д.

Английские фамилии образуют определенные тематические группировки. В научной литературе имеется только одна тематическая классификация английских фамилий.

Она состоит из трех разделов:

1) фамилии, обозначающие животных;

2) фамилии, обозначающие родственные отношения;

3) фамилии, обозначающие профессии [Леонович 1990].

Наш материал позволяет расширить тематическую классификацию английских фамилий. Предлагаемая тематическая классификация включает следующие группировки фамилий:

1) фамилии, обозначающие искусственные и естественные объекты ландшафта:

— фамилии с денотатом — луг (Annesley, Adderley);

— фамилии с денотатом — брод (Ampleford, Beckford);

— фамилии с денотатом — место слияния рек (Aberdeen, Abernethy);

— фамилии с денотатом — город (Appleton, Acton);

— фамилии с денотатом — деревня (Allingham, Altham);

— фамилии с денотатом — колодец (Bardwell, Bedwell);

— фамилии с денотатом — земельный участок (Aldworth, Ainsworth);

2) фамилии, обозначающие родственные отношения. Фамилии этой группы образованы по схеме: мужское имя личное + староанглийское — сын. Имена личные представлены следующими группами: а) дериваты полных имен (Anderson, Anson); б) имена полные или исходные (Albam, Alanson); в) варианты полных имен (Adkin, Adkinson). Чаще всего фамилии образуются от имен, (др.-греч., защитник); (др.-евр., «из красной глины»); (кельт. — гармония, согласие); (др.-греч. — мужественный, храбрый).

3) фамилии, обозначающие животных. Фамилии образованы от названий таких животных как — лисица — пчела — самка животных (Beeby, Beeching).Фамилий, образованных от названий самцов или детенышей различных животных не выявлено, а в русском языке такие фамилии есть (например: Котеночкин, Жеребцов, Быков);

4) фамилии, возникшие из обозначений рода занятий. Все роды занятий связаны с использованием как в городах, так и в сельской местности, например: лучник — кузнец — уличный торговец.

II. С точки зрения структуры английские фамилии британского и шотландского происхождения делятся на три группы.

Первую группу составляют фамилии, состоящие из двух простых основ. Фамилии этой группы образуются по моделям:

А) Существительное + существительное, например: Acland, Banwell;

Б) Существительное + Прилагательное, например: Alderton, Aldham.

Во вторую группу входят фамилии, состоящие из одной основы, например: Ball, Bare.

Третья группа включает фамилии — дериваты с суффиксом, например: Allington, Bacher.

Таким образом, изменения антропонимических систем обусловлены сменой социально-экономического строя. Но эта зависимость не прямая и не простая, её нельзя представлять вульгаризаторски, будто определенный социально-экономический строй тотчас рождает свою. Систему личных имён, которая вместе с ним заканчивает своё существование. Родовые имена надолго пережили родовой строй. Фамилия возникла, распространилась и восторжествовала многими столетиями позже того, как семья стала первичной хозяйственной и правовой ячейкой общества.

Можно видеть, что в происхождении английских и русских фамилий есть много общего. Так, и те и другие возникали, прежде всего, как патронимы. Показательно, что в образовании и русских и английских фамилий сыграли большую роль топонимы, названия профессий, различные физические и моральные качества людей.

Заключение

Таким образом, в результате проделанной работы можно сделать следующие выводы:

1. Патронимический тип русских фамилий настолько распространен, что он обязательно должен занять основную часть любого исследования на эту тему. Следовательно, при рассмотрении в исторической плоскости в первую очередь должны получить освещение два момента: (1) образование патронима и (2) превращение патронимов в наследственную фамилию.

Поскольку патроним может быть образован от имен существительных, в составе которых имеются самостоятельные суффиксы со значением уменьшительности, принадлежности к профессии, места жительства и т. д., русские фамилии могут быть подразделены на большое число морфологических вариантов, каждый из которых обнаруживает характерную суффиксальную модель, охватывающую два или три конечных слога. Эти морфологические особенности объясняют, какое значение имеют формальные признаки для русских фамилий. Преимущественно в этом отношении они отличаются от английских, французских или немецких фамилий. Русские фамилии классифицируются по четырем традиционным семантическим группам согласно их образованию от (1) крестильных имен, (2) названий профессий, (3) географических названий и (4) прозвищ.

2. Большинство имен сегодняшнего населения Англии, Соединенных Штатов Америки и Канады, Австралии и фактически всего англо-говорящего мира появились давным-давно в Англии. Существует много путей, с помощью которых образовались английские фамилии, так много, что о них имеются целые книги. Можно видеть, что многие русские фамилии образовались тем же способом, что и английские. Чтобы отличать одного Джона по имени от другого, люди начали прибавлять к первым именам фамилии. Когда «John's son» перешло в одно слово «Johnson», оно стало употребляться как фамилия. Есть много примеров имен с «son», таких как Дэвидсон, Уилсон, Петерсон, Диксон, Уильямсон. Шотландское «Мак» также означает «сын кого-то», так, Макадам означает «сын Адама». То же самое можно сказать об ирландском «О» — О’Нейл означает «сын Нейла». После норманнского вторжения англичане начали использовать норманнский способ обозначения того, кто был отцом человека: они добавляли «Фиц», чтобы составить Фицуильям, Фицпатрик и другие фамилии этого типа. Еще позже фамилии стали происходить от рода работы, выполняемой людьми. Многие фамилии впервые появились, когда людей описывали как Джона-кузнеца (Смит), Джона-фермера (Фармер), Джона-пекаря (Бейкер), или, проще, Джона Бейкера. Одним из способов отличить одного человека от другого было указание, где они жили. Таким образом, названия мест также стали фамилиями. Еще одним способом отличить одного Джона от другого было дать им прозвища. Прозвища очень индивидуальны. Они описывают физические или другие характеристики и в прошлом служили для отличия одного человека и затем его семьи от другой. «Стронг», «Шорт» и «Лонг» — только некоторые из многих фамилий, которые произошли от прозвищ.

3. Таким образом, можно видеть, что в образовании русских и английских фамилий можно видеть очень много общего. Во-первых, основным способом образования для тех и других являлись патронимы, во-вторых, фамилии образовывались по названиям профессий людей, в-третьих, как в образовании английских, так и русских фамилий большое значение сыграли географические названия и прозвища людей.

Изучение фамилий ценно для науки. Оно позволяет полнее представить исторические события последних столетий, равно как и историю науки, литературы, искусства. Фамилии — своего рода живая история. Ошибочно думать, будто это относится только к фамилиям выдающихся людей — история трудовых семей ничуть не менее интересна.

Словарь лингвистических терминов

Антропонимика (от антропо … и греч. onyma — имя) — раздел ономастики, изучающий происхождение, изменение, географическое распространение, социальное функционирование и т. п. собственных имен людей.

Апеллятив (от лат. appellare — обращаться с речью, называть) — в лингвистике — обращение; собственное имя или нарицательное существительное в функции обращения к собеседнику.

Бритты — кельтские племена, основное население Британии в 8 в. до н. э. — 5 в. н. э. Оставшаяся в ходе англо-саксонского завоевания (5−6 вв.) часть бриттов составила один из элементов английской народности.

Галлы — римское название кельтов, населявших территорию Галлии.

Дедичество — второе отчество, существовавшее у русских, даваемое от имени деда.

Диахрония (от греч. dia — через, сквозь и chronos — время) — историческое развитие тех или иных языковых явлений и языковой системы в целом как предмет лингвистического изучения. Противопоставляется синхронии.

Иберы — древние племена Испании: турдетаны, турдулы и др. В 3−2 вв. до н. э. завоеваны римлянами и романизованы.

Кельтиберы — древние племена северо-восточной Испании, образовавшиеся от смешения иберов с кельтами. Область их расселения (Кельтиберия) завоевана римлянами во 2 в. до н. э. (окончательно в 72 до н. э.).

Кельты (галлы) — древние индоевропейские племена, обитавшие во 2-й половине 1-го тысячелетия до н. э. на территории современной Франции, Бельгии, Швейцарии, южной части Германии, Австрии, северной Италии, северной и западной Испании, Британских островов, Чехии, частично Венгрии и Болгарии. Наиболее значительны: бойи, гельветы, белги, секваны, эдуи и др. К середине 1 в. до н. э. покорены римлянами.

Огамическое письмо (ирл. ogham, от др.-ирл. ogam, ogum) — буквенное письмо, для древнеирландского и пиктского языков, употреблявшееся на Британских островах. Древнейшие надписи 3−4 вв. на древнеирландском языке.

Ономастика (от греч. onomastikos — относящийся к наименованию) — 1) собственные имена различных типов. 2) Раздел лексикологии, изучающий собственные имена.

Оттопонимический — образованный от топонима (географического названия места).

Патроним — наименование сына по отцу.

Семантика (от греч. semantikos — обозначающий) — значения единиц языка.

Топоним (от греч. topos — место + onyma — имя) — собственное географическое название (населенного пункта, реки и т. п.).

Уэльсцы (валлийцы) — народ в Великобритании, основное население Уэльса (880 тыс. человек). Живут также в США, Канаде и др. Общая численность 1 млн. человек (1992). Язык валлийский. Верующие — в основном англикане.

Эпоним (от греч. eponymos — дающий имя) — 1) в античности боги (Афина и др.), герои (Эллин, Эгей, Дор и др.), от имен которых производили названия городов, племен, местностей, гор, морей (например, город Афины, племена эллинов, дорийцев, Эгейское море); 2) вообще — дающий чему-либо своё имя.

Список сокращений

англ. — английский;

библ. — библейский;

голл. — голландский;

греч. — греческий;

датск. — датский;

др. — другие;

др.-англ. — древнеанглийский;

др.-греч. — древнегреческий;

др.-евр. — древнееврейский;

им. пад. — именительный падеж;

кельт. — кельтский;

лат. — латинский;

нем. — немецкий;

н.э. — наша эра;

сканд. — скандинавский;

совр. — современный;

ср. — сравните;

т.д. — так далее;

т.е. — то есть;

т.п. — тому подобное;

укр. — украинский;

франц. — французский;

чит. — читается;

шведск. — шведский.

1. Антропонимика / Отв. ред. Никонов В. А., Суперанская А. В. — М.: Наука, 1970.

2. Баскаков Н. А. Русские фамилии тюркского происхождения // Советская этнография, 1969, № 4, С. 14−27.

3. Бражникова Н. Н. Русская антропонимия Зауралья на рубеже XVII — XVIII веков // Ономастика. — М.: Наука, 1969. — С. 93−95.

4. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4-х т. / Под ред. И. А. Бодуэна де Куртене. — 5-е изд., стер. — М., 1957;1959.

5. Дмитриев В. Г. Скрывшие своё имя: из истории псевдонимов и анонимов. — М., 1970.

6. Зимин С. И. Антропонимика: библиографический указатель литературы на русском языке. — Ташкент: Ташкентск. гос. ун-т, 1968.

7. Калакуцкая Л. П., Сталтмане В. Э. О некоторых вопросах произношения и ударения заимствованных фамилий // Вопросы культуры речи, 1967, № 8, С. 41−61.

8. Леонович О. А. В мире английских имён. — М., 1990.

9. Лихачёв Н. П. Редкие дворянские прозвища // ВЯ, 1994, № 8, С. 31−34.

10. Личные имена в прошлом, настоящем, будущем: Проблемы антропонимики / Отв. ред. В. А. Никонов. — М.: Наука, 1970.

11. Мирославская А. Н. Еще раз о древнерусских именах и прозвищах // Ученые записки Башкирского гос. университета. Вып. IX, 1962, С. 127−138.

12. Мирославская А. Н. К истории развития русских имен // Материалы и наблюдения по русскому языку. — Уфа, 1961. — С. 45−59.

13. Никонов В. А. География русских фамилий // ВЯ, 1983, № 2, С. 23−31.

14. Никонов В. А. Имя и общество. — М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1974.

15. Никонов В. А. Личные имена в современной России // ВЯ, 1967, № 6, С. 102−111.

16. Никонов В. А. Опыт словаря русских фамилий // Этимология. — М.: Наука, 1972. — С. 210−218.

17. Никонов В. А. Словарь русских фамилий / Сост. Е. Л. Крушельницкий. — М.: Школа-Пресс, 1993.

18. Ономастика Поволжья: Материалы I-й Поволжской конференции по ономастике. — Ульяновск, 1969.

19. Ономастика: Сб. / Ред.: В. А. Никонов, А. В. Суперанская. — М.: Наука, 1969.

20. Перкас С. В. О некоторых проблемах, связанных с именами собственными // ИЯШ, 1994, № 6, С. 38−45.

21. Петровский Н. А. Словарь русских личных имен: Около 2600 имен. — 2-е изд., стереотип. — М.: Русский язык, 1995.

22. Полякова Е. Н. Из истории русских имен и фамилий: Книга для учащихся. — М.: Просвещение, 1975.

23. Рыбакин А. И. Словарь английских фамилий: Около 22 700 современных английских и ассимилированных шотландских и валлийских фамилий. Фонетическая транскрипция всех фамилий. Русские написания фамилий. — 2-е изд., стереотип. — М.: Астрель: АСТ, 2000.

24. Селищев А. М. Происхождение русских фамилий, личных имен и прозвищ // Селищев А. М. Избранные труды. — М., 1968. — С. 30−44.

25. Симина Г. Я. Из истории русских фамилий // Этнография имен. — М., 1971. — С. 51−64.

26. Системы личных имен у народов мира. — М.: Глав. ред. восточ. лит-ры изд-ва «Наука», 1986.

27. Славянское языкознание: библиографический указатель литературы, т. I и II. — М., 1963.

28. Суперанская А. В. Эволюция взглядов на имя собственное в науке о языке // История топонимики в СССР (тезисы докладов). — М.: Наука, 1967. — С. 51−59.

29. Тагунова В. И. Современные прозвища в диалектной речи Муромской земли // Ученые записки Рязанского педагогического института. Т. 40, 1967, С. 20−24.

30. Трубачев О. Н. Из материалов для этимологического словаря фамилий России // Этимология. 1966: Проблемы лингвогеографии и межъязыковых контактов / Отв. ред. О. Н. Трубачев. — М.: Наука, 1968. — С. 23−35.

31. Унбегаун Б. Русские фамилии: Пер. с англ. / Общ. ред. Б. А. Успенского. — М.: Прогресс, 1989.

32. Успенский Б. А. Из истории русских канонических имен. — М.: Наука, 1969.

33. Успенский Л. В. Ты и твое имя. — Л.: Детгиз. Ленингр. отд-ние, 1960.

34. Федосюк Ю. А. Русские фамилии: Популярный этимологический словарь. — М.: Дет. лит., 1980.

35. Чичагов В. К. Из истории русских имен, отчеств и фамилий: Вопросы русской исторической ономастики XV — XVII вв. — М.: Учпедгиз, 1959.

36. Щаницин В. А. Народные личные имена. — М.: Прометей, 1989.

37. Этнография имен / Отв. ред. В. А. Никонов, Г. Г. Стратанович; АН СССР, Ин-т этногафии им. Н.Н. Миклухо-Маклая. — М.: Наука, 1971.

38. Clark С. Some Early Canterburi Surnames // English Studies. — Amsterdam, 1976. — Vol. 57. — № 4. — Р. 41−59.

39. Rihardt R. Bibliographie zur russischen Namenforschung. — Louvain, 1953. — 77 p.