Делопроизводство Разбойного приказа как исторический источник по истории государственного управления в России XVI — первой половины XVII в

В истории российской государственности период с конца XV до начала XVIII вв. является временем существования приказной системы, изучение которой как одной из составляющих истории государственного управленияактуальная задача современной исторической науки.

Особое место в системе центрального управления России XVI — начала XVIII вв. занимал Разбойный приказ, осуществлявший централизованную борьбу с тяжкими уголовными преступлениями на большей части государства. Важно, что Разбойный приказ начал формироваться одним из первых и был упразднен только в начале реформ Петра I в 1701 г. Кроме того, в ведении этого приказа находилась сеть специальных учрежденийгубных изб, представлявших один из наиболее значимых институтов местного управления того времени. Таким образом, внимательное источниковедческое изучение его делопроизводства позволит нам составить более детальное представление о государственном управлении в России XVI-середины XVII в. на примере одного из центральных учреждений.

Актуальность. Взаимоотношения власти и общества, получившие свое выражение в центральных и местных институтах государственного управления, являются одним из краеугольных камней русской государственности. При этом административные механизмы, применяемые правительством в отношении его подданных, отразились в ряде других важнейших исторических явлений и затрагивают вопросы соотношения политики централизации и укладов различных территорий русского государства, правовых традиций и особенностей законодательства, а также судебного иммунитета и социальных конфликтов. Таким образом, изучение указанных проблем может внести вклад в осмысление русской государственности XVI—XVII вв., открывая возможности для более глубокого понимания ее истоков, ключевых сторон и дальнейшего развития.

Кроме того, в нашей историографии отсутствуют работы, посвященные как общим проблемам истории Разбойного приказа, так и детальному рассмотрению заявленной темы. Исключение составляют лишь общие труды по истории государственности или статьи по частным вопросам.

Документальным базисом нашей работы является делопроизводство Разбойного приказа. По ряду причин фонд данного приказа не дошел до нас в виде единого комплекса, что обуславливает одну из задач нашего исследования — реконструкцию корпуса его делопроизводственной документации на основе материалов РГАДА и других российских архивов. К сожалению, многие из источников еще не были опубликованы, а то и вообще неизвестны нашей науке, публикация же некоторых актов зачастую неудовлетворительна.

Хронологические рамки исследования охватывают период с конца первой половины XVI в. до середины XVII в. Нижним хронологическим порогом является 1539 г. — время первых известий о проведении губной реформы и появления прообраза Разбойного приказа — боярской комиссии по разбойным делам. Заключительной датой является 1649 г., когда было составлено Соборное уложение — памятник, ставший важной вехой в истории приказных учреждений и систематизировавший российское законодательство с середины XVI в.

Объектом исследования является Разбойный приказ и предшествовавшая его оформлению комиссия бояр, «которым розбойные дела приказаны», существовавшая с 1539 по 1549 гг. Соответственно, предмет исследования — делопроизводство этого учреждения и его отражение в других источниках.

Цель исследования: проанализировать документацию Разбойного приказа и продемонстрировать ее информативность как исторического источника по истории государственного управления в XVI — первой половины XVII вв. б.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

— реконструировать корпус делопроизводственной документации Разбойного приказа;

— выявить основные виды материалов делопроизводства Разбойного приказа и указать на их особенности;

— показать и объяснить эволюцию делопроизводства Разбойного приказа;

— изучить делопроизводственные материалы как источник по истории Разбойного приказа и государственного управления XVI — первой половины XVII вв.;

— проанализировать, каким образом отразилось содержание делопроизводства Разбойного приказа в других источниках. Структура диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения и приложения. Во введении мы определяем предмет, объект, хронологические рамки, цели и задачи исследования. Первая глава посвящена анализу документооборота и делопроизводственных материалов Разбойного приказа, выявлению их особенностей и источниковедческих приемов работы с ними. Во второй главе рассматриваются законодательные акты и различные нарративы, содержащие информацию по теме диссертации. Третья глава носит по большей части синтетический характер. В ней исследуется общая история Разбойного приказа как центрального правительственного учреждения русского государства XVI — XVII вв., а также очерчивается и раскрывается круг проблем, связанных с историей местного управления той эпохи. В заключении предложены решения поставленных задач, и в краткой форме обобщено содержание работы. В приложении нами приводится перечень судей, дьяков и подьячих, находившихся на службе в Разбойном приказе.

Методологическая база исследования основана на принципах историзма, объективности и научности. Для решения поставленных задач мы прибегли к реконструкции делопроизводства Разбойного приказа, т. е. 7 сбору и осмыслению сохранившихся актов как цельного корпуса, восстановлению основной номенклатуры и документооборота этого центрального учреждения с помощью системно-функционального анализа.

Исследование отдельно взятых источников и их совокупностей осуществлялось нами, прежде всего, через их внешнюю (метод палеографического анализа, датировка, атрибуция, включение в определенный исторический контекст) и внутреннюю (характеристика структуры, содержания и их анализ) критику. Для изучения актового материала нами применялся формулярный анализ, позволяющий выявить структуру документа и рассмотреть ее составляющие.

Также нами были привлечены отдельные нарративные и делопроизводственные материалы, при работе с которыми использовались помимо прочих и текстологические методы. Полученные результаты применялись нами для перекрестной критики основной источниковой базы, что позволило лучше обосновать результаты исследования.

Хотя большая часть делопроизводства начала XVII века к настоящему времени утрачена, пробелы, имеющие место в приказной документации, удается в некоторой степени восполнить с помощью метода ретроспективного изучения приказного делопроизводства. Подобная возможность имеется благодаря тому, что в делопроизводственной практике московских приказов широко использовались выписки из более ранних столбцов и книг. Кроме того, все материалы переписки приказов сохранялись как в учреждении-получателе (подлинник), так и в ведомстве-отправителе (отпуск). Таким образом, эти материалы хранились в двух экземплярах, что помогает восстановить документальные лакуны.

Учитывая состав источников, мы применили проблемно-хронологический метод, позволивший разделить широкие темы на ряд более узких проблем, рассмотренных в хронологической последовательности. Для выделения этапов и объяснения эволюции делопроизводства Разбойного приказа мы прибегли к методу периодизации. 8.

Новизна диссертации состоит в том, что впервые проведено специальное источниковедческое изучение делопроизводства Разбойного приказа, были выявлены отдельные виды делопроизводственных материалов, определена их номенклатура, показан документооборот учреждения. Сравнительный анализ делопроизводства Разбойного приказа с нарративными источниками, не имевшими прямого отношения к его канцелярии, позволил глубже раскрыть информативный потенциал указанных источников как по истории Разбойного приказа, так и по другим важным проблемам российской государственности XVI — XVII веков. В их числе история местного и центрального управления, законодательства, борьбы с уголовной преступностью, судебного и податного иммунитета. Кроме того, делопроизводство Разбойного приказа дает интересные сведения для изучения таких значимых явлений в истории России, как деятельность Избранной Рады, опричнина, Смутное время и проч.

Апробация исследования.

По теме диссертации опубликованы 4 статьи общим объемом 3,5 п.л., в т. ч. 3 статьи в журналах, входящих в Перечень ВАК. Основные положения и выводы диссертации были изложены на шестых «Зубовских чтениях» в Александрове 16−17 ноября 2010 г. и на заседаниях Центра истории русского феодализма ИР И РАН.

Практическая значимость исследования. Материалы диссертации могут быть использованы при написании обобщающих работ и учебных курсов по истории России, истории русской государственности, истории центральных и местных учреждений и источниковедению делопроизводства XVI — XVII вв. Работа й использованные в ней методики будут полезны при изучении и реконструкции деятельности канцелярий государственных учреждений XVI — XVII вв.

Степень изученности проблемы. Исследование делопроизводства.

Разбойного приказа — задача, которая во всей своей полноте еще не была поставлена в нашей исторической науке. Ученые довольно редко выбирали 9 источниковедческий ракурс изучения этого вида документации, гораздо чаще подобные сюжеты рассматривались ими как проходящие в рамках следующих крупных проблем: история губных учреждений и преступности в России XVI — XVII вв., история законодательства, и, наконец, функционирования приказной системы в целом и Разбойного приказа в частности. Учитывая это, мы рассмотрим труды предшественников в рамках трех тематических блоков.

Работы по истории местного управления и губного дела.

Первая половина и середина XIX в. стали временем, когда в оборот было введено большое количество актового материала, сделав возможными постановку новых проблем и появление ряда работ, связанных с изучением известных на тот момент остатков делопроизводства Разбойного приказа. С появлением этих сборников документов практически полностью сформировался комплекс источников, ставший базовым для дореволюционной историографии. Фактически издание этих материалов обозначило начало нового этапа в историографии изучения делопроизводства Разбойного приказа.

Работа Б. Н. Чичерина «Областные учреждения России в XVII в.» (1856 г.) имеет большое значение как для дореволюционной историографии в целом, так и для изучения интересующей нас проблемы. Он одним из первых изучил и обрисовал деятельность института губных старост в первой половине XVII в. Для Б. Н. Чичерина делопроизводство — это «произведение», отправление дел, то есть сам процесс деятельности губного старосты, а не только ведение им соответствующей документации. Также Б. Н. Чичерин высказал мысль о первоначальном земском характере губных учреждений и его переходе в приказное начало. В дальнейшем этот тезис будет развит и глубже обоснован другими исследователями1.

Одной из первых попыток систематизации губных грамот стала работа студента юридического факультета Санкт-Петербургского университета.

1 Чичерин Б. Н. Областные учреждения России в XVII в. М., 1856. С. 449−504.

В. Ерлыкова. Он стремился создать «сличенный» (т.е. параллельный), искусственно разделенный на статьи текст губных грамот XVI — XVII вв. Эта работа не получила высокой оценки в дореволюционной историографии. Так, С. А. Шумаков признавал ее хотя и необходимой, но «крайне неудовлетворительной» по уровню исполнения задуманного Ерлыковым3.

Изучая происхождение земских соборов, В. О. Ключевский кратко охарактеризовал преобразования в местном управлении середины XVI в. и в т. ч. губную реформу. Отсутствие единообразия в устройстве губных учреждений привело исследователя к мысли о том, «что многие подробности в этом деле тогда еще не были решены и обдуманы». Сама же реформа, по мнению В. О. Ключевского, не обнаруживала «намерения не только отменить кормления, но и стеснить права кормленщиков», а наказ 1549 г. белозерским губным старостам разграничивал компетенцию обоих институтов власти4.

A.Д. Градовский рассматривал появление губных учреждений как признание правительством права крестьянства на самоуправление. Исследователь придерживался мнения, что губное право, дарованное правительством, поначалу являлось «льготой», но уже через несколько десятилетий стало превращаться в повинность и приобретать приказной характер5.

В 1895 г. увидели свет две большие статьи В. И. Курдиновского и Н. П. Ретвиха, посвященные изучению истории губных институтов.

B.И. Курдиновский, как и другие исследователи, выделял два этапа в существовании губных институтов, развивая и обосновывая такую периодизацию. Первое время они являлись чрезвычайными органами борьбы с преступностью и пользовались поддержкой населения, но с распадом общинной составляющей русской жизни в деятельности губных старост все.

2 Ерлыков В. Сличенный текст всех доселе напечатанных губных грамот XVI и XVII века. М., 1847.

3 Шумаков С. А. Губные и земские грамоты Московского государства. М., 1895. С. 1.

4 Ключевский В. О. Состав представительства на земских соборах древней Руси // Ключевский В. О. Сочинения в девяти томах. Т. VIII. М., 1990. С. 350−351.

5 Градовский А. Д. История местного управления в России // Собрание сочинений. Т. 2. СПб., 1899. С. 209 218. более усиливались приказные начала. Историк связал этот процесс с утратой власти местных земских сообществ и усилением подчинения Разбойному приказу. Детально рассматривая функции губных старост, В. И. Курдиновский акцентирует свое внимание на наличие у них судебных и полицейских прав и эволюции их пропорций6.

Н.П. Ретвих в своей статье в основном обобщает выводы предшественников и полемизирует с ними, останавливаясь на изучении отдельных вопросов о выборах, компетенции и злоупотреблениях губных органов. Автор, как правило, строит свои выводы на материале XVII в. и вносит ряд существенных уточнений по истории этого института местного управления7.

Особый интерес представляет статья Ю. В. Арсеньева, опубликованная в 1900 г. Работа этого автора была посвящена делопроизводству каширских губных старост во второй половине XVII в. и, исходя из названия, подразумевала чисто источниковедческую постановку вопроса, хотя немалую часть работы историк посвятил изучению деятельности каширских губных старост второй половины XVII в. Свой анализ Арсеньев строил на имевшихся у него актах — «остатков делопроизводства» каширских губных старост с 1653 по 1693 гг., среди которых, как можно понять из текста статьи, были отписки, указные грамоты, материалы выборов персонала губной избы, статейные списки заключенных и некоторые другие документы8.

Источниковедческое изучение губных грамот и других актов уставного характера было предметом работ С. А. Шумакова, едва ли не единственного дореволюционного исследователя, который последовательно изучал грамоты уставного вида (в том числе и губные). Историк провел сравнительно полную внешнюю и внутреннюю критику губных грамот в связке с рассмотрением.

6 Курдиновский В. И. Губные учреждения Московского государства // ЖМНП. 1895. № 10. С. 291−292.

7 Ретвих Н. П. Органы губного управления в XVI и XVII вв. // Сборник правоведения и общественных знаний. СПб., 1896. Т. 6. С. 259−298.

8 Арсеньев Ю. В. Из делопроизводства каширских губных старост во второй половине XVII в. // Древности. Тр. Археогр. ком. Моск. археол. о-ва. М., 1900. Т. I, вып. 1. С. 89−102.

12 исторического контекста XVI в., а результаты работы обобщил в специальных тезисах, где, помимо всего прочего, дал и определение термину «губная грамота». Помещая в приложении сводные тексты этого вида актов, он разделил их на статьи, указав критерии деления. Следующий труд С. А. Шумакова «Новые губные и земские грамоты» был построен по той же схеме. В нем в центре внимания историка оказались «новые» губные и земские грамоты, каждую из которых он прокомментировал, а потом дал их сводные тексты, разделил все тексты на группы и опубликовал их параллельно9.

Советская историография проблем, связанных с изучением губных институтов и реформы местного управления первой половины XVI в., делопроизводства Разбойного приказа и его агентов, берет свое начало от трудов A.A. Зимина и Н. Е. Носова.

В 1957 г. в издательстве «Наука» вышла книга Н. Е. Носова, посвященная двум институтам местного управления XVI в. — городовым приказчикам и губным старостам. Монография Н. Е. Носова остается непревзойденным исследованием по этим вопросам во многом благодаря своему подходу к рассматриваемому материалу. Историческая по своим целям, его работа имеет своей сердцевиной ряд развернутых источниковедческих этюдов о губных грамотах 1539 — 1541 гг. Распределив эти акты уставного характера по типам и учитывая хронологию, историк рассматривал их как звенья одной цепи, на протяжении которой губное право преемственно развивалось. Кроме того, он поставил ряд новых вопросов, связанных с политической стороной проведения губной реформы, уже известным источникам10.

Помимо прочего, Н. Е. Носов обогатил перечень немногочисленных известных нам актов делопроизводства Разбойного приказа до 1613 г. В.

9 Шумаков С. А. Губные и земские грамоты Московского государства. М., 1895- Он же. Новые губные и земские грамоты //Журнал министерства народного просвещения. 1909. № 10. С. 329−346.

10 Носов Н. Е. Очерки по истории местного управления Русского государства первой половины XVI в. M.-JL, 1957. качестве приложения к своей монографии он издал крестоцеловальную запись губных старост 50-х годов XVI в. и перечень новгородских должностных лиц XVI в. Надо сказать, что оба эти памятника нуждаются в дополнительном изучении. Кроме того, им был введен в оборот наказ новгородским губным старостам 1556 г., несколько наказов конца 40-хначала 50-х гг. XVI в. и указная грамота Разбойного приказа 1606 г. 11.

Труд Носова вызвал очень интересную полемику между ним самим, A.A. Зиминым и С. М. Каштановым. В центре этой дискуссии оказались вопросы актового источниковедения, поскольку у каждого из указанных исследователей был свой подход к этой проблеме. В нашем историографическом обзоре мы коснемся, как нам кажется, важного предмета этой полемики — института губных старост и нарождавшегося Разбойного приказа. В своей рецензии на труд Н. Е. Носова С.М. Каштанов, согласившись с рядом положений Н. Е. Носова, противопоставил его ключевым тезисам свои контртезисы: 1) губная реформа не имела всероссийского характера, а коснулась отдельных территорий русского севера- 2) реформа была «осуществлена временщиками, а не правительством Елены Глинской». Большая часть возражений С. М. Каштанова опиралась на.

1 7 анализ жалованных грамот первой половины XVI в., а не губных грамот.

Стержнем этой рецензии был подход к актовому источниковедению самого автора. Именно он и стал предметом тонкой статьи-отклика Н. Е. Носова о т.н. «систематическом» методе С. М. Каштанова и о его практическом, применении в отношении проблем местного управления первой половины XVI в. Н. Е. Носов указывал на ошибочность мнения С. М. Каштанова в том, что до нас дошли почти все («основной комплекс») Носов Н. Е. Губной наказ Новгородской земле 1559 г. // Исторический архив. М., 1959. С. 212−216- Он же. Губные наказы селам Кирилло-Белозерского монастыря 1549−1550 гг. // Исследования по отечественному источниковедению. Сборник статей, посвященных 75-летию профессора С. Н. Валка. М.-Л ., 1964. С. 397 404- Он же. Белозерская губная изба в начале XVII в.: (К вопросу о составе и формировании губного аппарата) // Вопросы социально—экономической истории и источниковедения периода феодализма в России. М., 1961. С. 50−53.

12 Каштанов С. М. К проблеме местного управления в России первой половины XVI в. // История СССР. 1959. № 6. С. 134−148. жалованные и указные грамоты XV — XVI в. В контексте изучения губной реформы и делопроизводства нарождавшегося Разбойного приказа это привело Каштанова к мысли о локальном характере реформы. Наконец, и это один из главных моментов, Носов утверждал, что нельзя делать выводы о губной реформе, исходя из актового материала с инертным формуляром, в котором медленно отражались все реальные социально-политические изменения13.

В свою очередь А. А. Зимин представил в сжатой форме свое видение проведения губной реформы и событий, предшествовавших появлению Разбойного приказа. Он подверг критике мнение Н. Е. Носова о недошедшем до нас Уложении, как отправной точке введения губных институтов. Выдачу губных грамот Зимин тесно увязал с политическими событиями конца 30-х -40-х гг. XVIb. По мнению историка, господство боярской олигархии задержало осуществление губной реформы в 1543 — 1547 гг. И лишь с приходом к власти правительства А. Адашева преобразования, начатые ранее, были завершены, а сама Разбойная изба (приказ) появилась в 1555 г., когда была составлена Уставная книга этого учреждения14.

В 1960;м году А. К. Леонтьев опубликовал устюжскую губную грамоту 1540 г. Анализируя документ, он указал на два факта: во-первых, грамота подтверждает мысль С. М. Каштанова о создании на первом этапе губных округов на ограниченной Территории северных и северо-западных земель, а во-вторых, опровергает утверждение A.A. Зимина о том, что боярская комиссия по разбойным делам была временно упразднена и возобновлена только в июле 1540 г. В дальнейшем этот акт не становился предметом изучения исследователей, несмотря на то, что его потенциал не был исчерпан15.

13 Носов H.E. Новое направление в актовом источниковедении.// Проблемы источниковедения. М., 1962. С. 261−348.

14 Зимин A.A. Губные грамоты XVI в. из Музейного собрания. // Записки Отдела рукописей ГБЛ. Вып. 18, М&bdquo- 1956. С. 210−212.

15 Леонтьев А. К. Устюжская губная грамота 1540 г. // Исторический архив. 1960. № 4. С. 219−222.

Работы советских историков 50−60-х гг. и их полемика по вопросам проведения губной реформы, местного управления и приказной системы способствовали появлению интереса к этим проблемам среди зарубежных, прежде всего, англоязычных исследователей.

В своей статье «Разбойники и закон в Московии» Д. Кип, рассмотрев основные аспекты губного дела, пришел к выводу о перспективности идеи губных институтов, которые были способны, но не смогли стать ядром подлинной системы самоуправления. Причина в том, что Россия стала на путь превращения в государство бюрократического деспотизма, где не было места для подобных органов власти16.

Еще одной работой, напрямую отозвавшейся на труды советских историков 50-х гг., стал очерк X. Дьюи. Изучая губные грамоты и концепт разбоя, он поставил перед собой три задачи — выяснить, насколько глубоким было проведение губной реформы, какую территорию и на каких этапах она охватила, а также обрисовать социальный портрет т.н. «ведомых лихих людей». Историк полагал, что реформа охватила сначала Север и Восток русского государства, после чего на время политического кризиса 1543 -1548 гг. выдача губных грамот была приостановлена. Возможное время появления Разбойного приказа Дьюи определяет началом 50-х гг. XVI в., а ко времени составления Указной книги 1555/56 г. выдача губных грамот прекратилась. Этот факт обозначил окончание губной реформы. Рассматривая понятие «ведомые лихие люди», историк приходит к выводу, что разбойники скорее искали наживы, чем руководствовались протестными мотивами17.

Обратим внимание на две статьи X. Дьюи и Б. Дэвиса, в центре.

1Я которых изучение определенных аспектов института кормленщиков. В.

16 Keep J. Bandits and the Law in Muscovy // The Slavonic and east Europian Review. Vol. 35. № 84 (December 1956). P. 201−223.

17 Dewey H.W. Muscovite Guba Charters and the Concept of Brigandage (Razboj) // Papers of the Michigan Academy of Sciense, Arts and Letters. 1966. Vol. LI. P. 277−288.

18 Davis B. The Decline of Moscow Namestnik // Oxford Slavonic Papers. 1965. Vol. XII. P. 21−39- Davies B.L. The Town Governors in the Reign of Ivan IV // Russian History. 1987. Vol. 14. № 1−4. P. 77 — 143.

16 рамках этой проблемы они затрагивают вопросы проведения губной реформы, взаимоотношения губных старост и наместников и проч. По мнению X. Дьюи, роль губной реформы преувеличена Н. Е. Носовым, т.к. вплоть до середины 50-х гг. XVI в. наместники сохраняли в своих руках большую власть в сфере борьбы с уголовной преступностью. Сходных взглядов придерживается и Б. Дэвис. Он считал появление губных старост следствием социального протеста против власти наместников, а губная реформа, согласно его выводам, не носила всеохватывающего характера и прекратилась с появлением Разбойного приказа и составлением его Указной книги 1555−56 гг., так и не охватив ряд территорий, где не было всплеска преступности.

Объектом диссертационного исследования Е. А. Колесниковой стали органы местного управления в период царствования Михаила Романова. По ее мнению, для России первой половины XVII в. характерно сословно-представительное управление, основой которого являлись земские учреждения. Появление же абсолютистских тенденцией не привело к установлению бюрократической системы на местах и замене выборных органов приказной администрацией. Правительство не имело ресурсов для проведения подобной политики, «поэтому цели такой и не ставило». Анализируя статус губных органов, Е. А. Колесникова справедливо указала на то, что «принципы формирования губного института» определяли его положение в системе местного управления и «противоречия в дальнейшей эволюции», не в последнюю очередь выражавшиеся в бюрократизации и росте злоупотреблений19.

Монография В. Н. Глазьева представляет собой практически единственный труд, в котором рассматривается деятельность губных органов в XVII в. на территории одного из больших регионов. Важность исследования состоит в том, что В. Н. Глазьев привлек и проанализировал.

19 Колесникова Е. А. Местные органы власти в России после Смуты (1613−1645 г. г.). Автореферат дисс.. канд. ист. наук. М., 1995. С. 14−15. большое количество различных источников (прежде всего, из РГАДА и Государственного архива Воронежской области) по делопроизводству губных старост и Разбойного приказа XVII в., тогда как до него внимание историков чаще было приковано к отдельным вопросам законодательства или к документам и проблемам более раннего времени. Наконец, еще одной особенностью его работы является концентрация внимания автора на взаимоотношениях Разбойного приказа и других центральных и местных учреждений с губными старостами20.

Вопрос о ранней истории губной реформы и Разбойного приказа затронули в своих трудах Н. И. Пашкова и М. М. Кром. В работе о наместниках в России первой половины XVI в. Н. И. Пашкова указала на возможные причины введения института губных старост, утверждая, что он не ограничивал власть кормленщиков, а был призван вести деятельность в.

О 1 узких рамках обозначенной компетенции. М. М. Кром, солидаризировавшись с Н. И. Пашковой, уделил больше внимания изучению губной реформы. Историк пришел к выводу, что появление губных институтов едва ли возможно называть реформой, потому что это мероприятие являлось «одним из экспериментов по наведению порядка на местах и искоренению преступности». Кроме того, по мнению М. М. Крома, первое упоминание о комиссии «по разбойным делам» относится к 1531 г. и, если исследователь прав, представляет собой более раннюю дату появления комиссии, в дальнейшем превратившейся в Разбойный приказ22.

Из современных работ следует выделить большую статью С. Н. Богатырева, посвященную интеграции отдельных территорий в единое русское государство. В ней много места отведено анализу (в том числе с применением просопографического метода) института губных старост,.

20 Глазьев B.H. Власть и общество на Юге России в XVII веке: противодействие уголовной преступности. Воронеж, 2001.

21 Пашкова Т. И. Местное управление в России первой половины XVI в.: наместники и волостели. М., 2000. С. 113−124.

22 Кром М. М. Хронология губной реформы и некоторые особенности административных преобразований в России XVI века//Исторические записки. Вып. 10 (128). М., 2007. С. 373 -397.

18 рассматриваемого автором как связующее звено между центральным государственным аппаратом и местными сообществами, представленными провинциальным дворянством23.

Интерес для исследования нашей проблемы представляют также работы A.A. Аракчеева, в которых автор сделал ряд очень важных выводов, касающихся изучения земской реформы и земских грамот, а также различных институтов местного управления XVI в., среди них наместники и губные старосты24.

Отдельные аспекты организации губного дела были изучены М. Б.

Булгаковым в его монографии, посвященной исследованию государственных служб посадских людей. Историк проанализировал механизмы финансового обеспечения посадскими людьми губных изб, показал, в чем заключались и как исполнялись обязанности губных целовальников на протяжении XVII в.25.

Работы по законодательству Разбойного приказа.

Впервые коснулся вопроса о делопроизводстве Разбойного приказа.

В.Н. Татищев, располагавший недошедшим до нас наказом губным старостам времени Ивана IV, определив его как губную грамоту. Ученый изложил некоторые ее нормы в комментариях к различным статьям.

Судебника 1550 г. и в своем «Лексиконе». Значение публикации В.Н.

Татищевым Судебника середины XVI в. обуславливается тем, что, как нам удалось установить в ходе исследования, в его составе дошла до нас не встречающаяся в других списках статья из одного дополнительного указа к.

Судебнику, также включенная в Указную книгу Разбойного приказа 1555 -26.

56 гг. Подробный источниковедческий разбор свидетельств В. Н. Татищева будет проведен нами в основной части работы.

23 S. Bogatyrev. Localism and Integration in Muscovy \ Russia takes shape. Patterns of integration from the middle age to the present. Helsinki, 2004. P. 59−127.

24 См. например: Аракчеев В. А. Наместники в России XVI в. // Вопросы истории. 2010. № 1. С. 3−20.

25 Булгаков М. Б. Государственные службы посадских людей в XVII в. М., 2004. С.

26 См.: Татищев В. Н. Собрание сочинений. T VII. Л., 1968. С. 288, 299, 311, 337−338.

В 1841 г. К. М. Оболенским была опубликована Указная книга Разбойного приказа начала XVII в. в более полном списке и наказ чарондским губным старостам 1592 г. Оба документа предварялись довольно краткой, но информативной с точки зрения внешней критики документов вступительной статьей27.

В 1868 г. в Санкт-Петербурге увидела свет небольшая работа Н. П. Шалфеева, до сих пор остающаяся единственным специальным исследованием, посвященным Указной книге Разбойного приказа начала XVII в. Подавляющая часть его труда носит характер историко-правового комментария к ее нормам и разъясняет их действия вплоть до принятия ло.

Соборного Уложения. Изучая эти и другие аспекты, автор сделал ряд важных выводов, на которые в дальнейшем будут полагаться многие ученые.

В третьем томе «Хрестоматии по истории русского права» М.Ф. Владимирского-Буданова были опубликованы ряд дополнительных указов к Судебнику 1550 г., Указная книга Разбойного приказа начала XVII в. и некоторые другие акты, имеющее отношение к теме нашего исследования. Следует отметить отличные для того времени историко-источниковедческие комментарии этого издании. Отдельные суждения и мысли М.Ф. Владимирского-Буданова до сих пор сохраняют свою актуальность, а некоторые из них даже остались незамеченными в нашей историографии, несмотря на их очевидную ценность29.

В советской историографии возникновение интереса к правовым аспектам деятельности Разбойного приказа стало результатом изысканий Н. Е. Носова и A.A. Зимина.

Важным событием в изучении российского законодательства XVIXVII вв. явилось издание памятников русского права, в четвертый и пятый тома которых вошли как отдельные акты (прежде всего, губные грамоты),.

27 Оболенский K.M. Уголовные законы царя и великого князя Иоанна IV Васильевича. Изданы князем К. М. Оболенским. СПб., 1841. С. 1−22.

28 Шалфеев Н. П. Об Уставной книге Разбойного приказа. СПб., 1868.

29 См.: Владимирский-Буданов М. Ф. Хрестоматия по истории русского права. Вып. 3. СПб., 1889. С. 7, 51.

20 так и указные книги Разбойного приказа, частично обнаруженные A.A. Зиминым. Данная публикация была подготовлена в историко-правовом ключе, поэтому ряд исторических и источниковедческих вопросов остались в стороне. Большинство памятников Разбойного приказа в этом издании были прокомментированы А. Г. Поляком30.

В 1986 г. увидела свет сводная комментированная публикация русского законодательства второй половины XVI — XVII вв., представлявшая собой часть серии трудов, задуманных еще акад. Б. Д. Грековым. Работа, проведенная историками, была выполнена на высочайшем академическом и археографическом уровне. В этом издании полностью представлены все Указные книги Разбойного приказа с комментариями Н.Е. Носова31. К сожалению, большая их часть опубликована в виде отдельных указов, а это затрудняет работу с памятниками.

Российское законодательство середины и второй половины XVII в. являлось объектом исследования А. Г. Манькова. Историк не только составил детальные комментарии к XXI главе Соборного Уложения, но и рассмотрел уголовное законодательство, систему наказаний и судопроизводство в своем монографическом труде, показав его казуистический характер, пришел к выводу, что «соответствующие разделы Уложения — несомненный шаг вперед в сравнении с Судебниками и Указными книгами Разбойного приказа». В другой своей работе А. Г. Маньков рассмотрел Новоуказные статьи второй половины XVII в. в контексте законодательства этого времени и показал их связь с Соборным уложением и Указными книгами Разбойного приказа32.

30 Памятники русского права. Вып. 4. С. 353−370, 383−400- Памятники русского права. Вып. 5. С. 239−319.

31 Н. Е. Носов посвятил первой Указной книге Разбойного приказа отдельную статью (Носов H. Е. Уставная книга Разбойного приказа 1555−1556 гг. // Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1983. T. IV. С. 23−49).

32 Маньков А. Г. Уложение 1649 года — кодекс феодального права России. М., 1980.С. 255- Он же. Законодательство и право России второй половины XVII в. СПб., 2002. С. 186−208.

Работы по истории приказной системы.

Изучение центральных учреждений русского государства XVI — начала XVII вв. началось в конце XVIII в. В то время перед исследователями стояла задача создания общих, широких обзоров по данной проблематике. Именно в таком ключе и написаны работы М. Г. Спиридова и Г. Ф. Миллера33.

Дальнейшим толчком для разработки этой проблематики стало введение в оборот и публикация большого массива источников, а несколько позднее и появление многочисленных работ по истории местного управления и губного дела в XVI — XVII вв.

Начало нового периода в изучении приказного строя обозначила работа К.А. Неволина34. Он отнес Разбойный приказ к группе учреждений по управлению делами благочиния. К. А. Неволин считал, что предшествовавшая приказу боярская комиссия создавалась для противодействия возросшему уровню преступности и должна была существовать «доколе не будут искоренены разбои», но преступления не прекращались. Это вынудило правительство сделать из временной комиссии постоянный приказ, в компетенцию которого входили убийства, разбои и воровство. Важное место в работе историка занимают и отдельные сюжеты, посвященные истории местного управления и институту губных старост.

Опубликованный в начале XX в. труд Н. И Вернера «О времени и причинах образования Московских приказов» носил обобщающий характер для дореволюционной историографии. По мнению исследователя, основная масса центральных учреждений, за исключением областных, появляется в первой половине XVI в. Н. И. Вернер относил Разбойный приказ к группе.

33 Спиридов М. Г. Историческое описание родов Князей и Дворян российских и выезжих, откуда или от кого те роды произошли, или выехали, или о которых известий неттакже какие другие роды от первых произошли, кто где тех родов служил, в каких был чинах, во что и в какие должности употребляем был, и какие услуги Отечеству и Государям приносилсо вмещением такого же описания о служивших в древности Россиитакже и о иностранных, в службе Российской бывших. Выбран, выписан и составлен из многих летописцев, разрядных, степенных, статейных, исторических и других на российском языке имеющихся и касающихся до Российской истории, как уже напечатанных, так и из письменных книг. М., 1793. С. CXXV-CXXVI, XCIМиллер Г. Ф. Московские и другие старинные приказы//ДРВ. Ч. XX. М., 1791. С. 277−421.

34 Неволин К. А. Образование управления в России от Иоанна III до Петра Великого // Полное собрание сочинений К. А. Неволина. Т. 6. Исследования о различных предметах законоведения. СПб., 1859. 169−171, 197−199. приказов внутреннего управления, а именно к «административно-судебным». В своем очерке об этом учреждении автор фокусируется на взаимоотношениях приказа и его агентов на местах, опираясь на работы Б. Н. Чичерина, Ф. М. Дмитриева, Н. П. Шалфеева, А. Д. Градовского, посвященные губным институтам. Соглашаясь со своими предшественниками в том, что временем образованием Разбойного приказа были 40−50-е годы XVI в., Н. И. Вернер предлагает свое решение вопроса, базирующееся на изменении реальной процессуальной практики и делопроизводства. По его мнению, боярская комиссия по разбойным делам трансформируется в регулярное учреждение, как только губные старосты начали направлять доклады в Москву для вынесения приговора по конкретным делам — «изменение, которое делается очевидным в губной грамоте селам Кириллова монастыря , — 1549 г."35.

Рассмотрение советской историографии изучения приказов следует начать с трудов A.A. Зимина. Эвристические открытия, сделанные историком в начале 50-х гг. XX в., совпали с публикацией его известной статьи, посвященной складыванию приказной системы в России. По мнению исследователя, середина XVI в., отмеченная рядом реформ, стала временем возникновения приказной системы, в то время как опричнина укрепила эту систему, а колыбелью новых центральных учреждений явилась Казна. Большое значение работы А. А. Зимина в том, что выводы исследователя не только на долгое время вошли в историческую науку, но и пробудили интерес к изучению приказов, став точкой отсчета для продуктивной полемики36.

Почти через десять лет после статьи A.A. Зимина увидела свет монография А. К. Леонтьева о формировании приказной системы в России в первой половине XVI в. В ней автор правомерно указал, что одним из.

35 Вернер И. И. О времени и причинах образования Московских приказов // Ученые записки Лицея цесаревича Николая. Вып. 1., М., 1907. С. 91., Вып. 2., М., 1908. С 149−164, 197−199.

36 Зимин A.A., О сложении приказной системы на Руси // Доклады и сообщения института истории АН СССР. М., 1954. Вып. 3. 164−176. критериев для установления времени появления Разбойного приказа является организация механизма его работы, то есть выделение делопроизводства и появление особых дьяков, курировавших его. Исходя из этого, он отнес образование данного учреждения к концу 30-х — началу 40 годов XVI в., заметив, что составление Указной книги Разбойного приказа середины 1555— 56 гг. является не сигналом о появлении нового приказа, а результатом работы учреждения, существовавшего более десятилетия. Данный вывод особенно важен, ведь в нашей исторической науке принято относить образование приказа ко времени составления Указной книги середины XVI в. Интересными для изучения делопроизводства Разбойного приказа являются впервые сделанные ценные источниковедческие замечания о губных и жалованных грамотах, о формировании штата приказа и проч.37.

Приблизительно в это же время в конце 50-х — начале 60-х годов XX в. начинается активное изучение делопроизводства московских приказов. Хотя проблема эта «витала в воздухе» еще с XIX в. и не раз затрагивалась, впервые о ее конкретной постановке заговорил академик М. Н. Тихомиров, который в это время прочел курс лекций в МГУ по истории делопроизводства XVII в. Именно под руководством М. Н. Тихомирова его учениками: В. И. Бугановым создана серия источниковедческих работ о разрядных книгах XV — XVII вв., А. Ц. Мерзоном — о писцовых, переписных и таможенных книгах XV — XVII вв.38.

В дальнейшем дело систематического исследования приказного делопроизводства продолжили ученики В. И. Буганова — Ю. В. Анхимюк, в центре работ которого частные разрядные книги, М. П. Лукичев, сконцентрировавший свое внимание на боярских книгах XVII в., О. В. Новохатко, анализирующая книги Разрядного приказа XVII в., Н.М.

37 Он же. Образование приказной системы управления в Русском государстве. Из истории создания централизованного государственного аппарата в конце XV — первой половине XVI в. М., 1961. С. 152−169.

38 Тихомиров М. Н. Приказное делопроизводство в XVII в. // Российское государство ХУ1-ХУП веков. М., 1973; Буганов В. И. Разрядные книги последней четверти XV-нaчaлa XVII в. М., 1962; Мерзон А. Ц. Писцовые и переписные книги XV—XVII вв. Учебное пособие по источниковедению истории СССР. М&bdquo- 1956; Он же. Таможенные книги XVII в. Учебное пособие по источниковедению СССР. М., 1957.

Рогожин, труды которого посвящены изучению истории Посольского приказа и его делопроизводства (прежде всего, посольских книг). Кроме того, Н. М. Рогожиным было инициировано издание посольских книг, а также вместе с Ю. М. Эскиным и М. П. Лукичевым продолжено изучение приказной системы в XVII в. Задачу, завещанную М. Н. Тихомировым и В. И. Бугановым, продолжили ученики Н. М. Рогожина — Д. В. Лисейцев, А. Г. Гуськов, Е. В. Иванова, И. А. Тимохина, A.B. Беляков, Б. А. Куненков, И. А. Устинова и другие39.

Большой вклад в изучение приказной системы Русского государства внесла Н. Ф. Демидова, сконцентрировавшая свое внимание на бюрократии (в том числе и приказной) XVII в. Результатами ее кропотливой работы стала монография, посвященная дьякам и подьячим, и недавно увидевший свет фундаментальный справочник по персоналиям русской бюрократии XVII в. Н. Ф. Демидова является автором статьи для Советской исторической энциклопедии, в которой, помимо общей характеристики всей приказной системы, даны и краткие очерки отдельных учреждений, в т. ч. Разбойного.

40 приказа .

Своеобразным фундаментом для изучения приказов и их делопроизводства стали справочники С. К. Богоявленского, С. Б. Веселовского и Н. Ф. Демидовой, где авторы, суммируя результаты своей многолетней работы, представили научной общественности перечни судей,.

39 Анхимюк Ю. В. Частные разрядные книги с записями за поел. четв. XV •— нач. XVII вв. М., 2005; Лукичев М. П. Боярские книги XVII века: труды по истории и источниковедению. М., 2004; Новохатко О. В. Записные книги Московского стола Разрядного приказа XVII века. М., 2001; Рогожин Н. М. Посольские книги России конца XV — начала XVII в. М., 1994; Рогожин H.M., Эскин Ю. М. Приказы и приказное делопроизводство России XVI—XVII вв. // Памяти Лукичева. Сборник статей по истории и источниковедению. М., 2006. С. 234−251- Лисейцев Д. В. Посольский приказ в эпоху Смуты. М., 2003; Гуськов А. Г. Великое посольство Петра I. Источниковедческое исследование. М., 2005; Иванова Е. В. Источниковедческий обзор документов Печатного приказа (1613−1649) // Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.). Сборник статей. М., 2004. С. 138−149- Тимохина Е. А. Изучение дозорных книг первой половины XVII века в отечественной историографии // Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.). Сборник статей. М., 2003. С. 307−335- Беляков A.B. Служащие Посольского приказа второй трети XVII века. Автореферат дисс.. канд. ист. наук. М., 2001; Куненков Б. А. Структура Посольского приказа во второй четверти XVII века // Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.). Сборник статей. М., 2003. С. 99−120- Устинова И. А. Книги патриарших приказов 1620—1649 гг. как исторический источник. М., 2011.

40 Демидова Н. Ф. Служилая бюрократия в России XVII в. и ее роль в формировании абсолютизма. М., 1986; Она же. Служилая бюрократия в России XVII века (1625−1700). Биографический справочник. М., 2011. дьяков и подьячих, служивших в центральных учреждениях. Ценность этих работ еще и в том, что историки указали на ряд материалов приказного делопроизводства, актуализированных ими41.

Из проведенного обзора историографии, относящейся к нашему исследованию, видно, что наибольшее внимание ученые уделяли истории местного управления, в частности губной реформе и процессуально-правовой деятельности служащих губных изб. Результаты этих штудий, как правило, являлись базисом для историков приказной системы, когда в их поле зрения попадал Разбойный приказ. Подобным образом обстояло дело и для правоведов, интересовавшихся законодательными памятниками этого ведомства. Круг собственно источниковедческих работ ограничен наиболее ранними (губные грамоты и наказы губным старостам) и яркими (Указные книги) источниками.

Подводя итог изучению историографии, необходимо признать актуальность исследования делопроизводства Разбойного приказа по ряду причин. Во-первых, нам неизвестно ни одной специальной работы по этому вопросу. Во-вторых, на данный момент исследование приказной системы Русского государства в самых разных ее аспектах является одним из перспективнейших направлений. Наконец, в-третьих, стараниями историков корпус актового материала увеличился за последнее столетие в несколько раз, но его должное осмысление все еще остается насущной потребностью нашей историографии.

41 Богоявленский С. К. Московский приказный аппарат и делопроизводство ХУ1-ХУП веков. М., 2006; Веселовский С. Б. Дьяки и подьячие ХУ-ХУН вв. М., 1975; Демидова Н. Ф. Служилая бюрократия в России XVII в. (1625−1700) Биографический справочник. М., 2011.

1. Хотя памятник называется «уставной» книгой, но фактически является именно «указной» книгой, те сборником разных правовых новелл.

2. Законодательные акты Тексты С 50−51.

3. Памятники русского права Вып 5 С 227−228.

4. Владимирские губернские ведомости 1860 № 24 Часть неофициальная С 105 (опубликовал К Н Тихонравов).

5. Возможно, в самом же челобитье дети боярские просили перепоручить эти функции уже существовавшему органу Тем более, на этих территориях губные избы тоже занимались сбором податей, хотя и не так активно.

6. Законодательные акты Тексты С 34 262 Там же С 36от 13 июня 1606 г. белозерским губным старостам, обнаруженная Н. Е. Носовым (таблица 9).