Научная актуальность темы диссертационного исследования определяется той ролью, какую играла феодальная элита в жизни средневековой Европы. Специфика социальной истории позднесредневековой Англии, где, как известно, сранивтельно рано сформировалось так называемое «новое дворянство», активно проникавшее в верхние эшелоны власти — придает проблеме дополнительную значимость. При исследовании социально-политических процессов в английском обществе особое место принадлежит XV веку, с его внутри — и внешнеполитическими потрясениями, среди которых значатся завершающие этапы Столетней войны, Война Роз и пр. Вместе с тем, диссертационная проблематика важна и под другим углом зрения. В отношении знати (как и дворянства в целом) имеется более полная информация, чем о других слоях населения, и ее изучение открывает возможность судить о демографических процессах, происходивших в позднесредневековой Англии.
Если научная значимость изучения данного круга проблем общепризнанна, и им уделяется внимание практически во всех трудах по социальной истории Англии позднего средневековья, то отдельные вопросы, связанные с состоянием и эволюцией английской знати в XV веке, исследованы весьма неравномерно. В ряде случаев в литературе сохраняют силу стереотипы, сложившиеся в XVПI-XIX вв. и не отвечающие современному уровню науки.
Объектом исследования является английская титулованная знать XV века. Цель работы, состоящая в изучении социально-демографических процессов в среде элиты в этот, бурный и во многих отношениях переломный для истории Англии, период, обусловили постановку следующих задач:
— выяснение темпа и характера перемен в персональном составе аристократии.
— проверка гипотезы (приобретшей в историографии вопроса чуть ли не статус аксиомы) о вымирании (либо истреблении) старой феодальной знати в ходе Войны Роз и о наличии прямой причинно-следственной связи между этим истреблением и формированием абсолютизма в Англии.
— изучение вопросов, связанных с историей семьи и брака, на материале позднесредневековой английской элиты.
• - проверка и уточнение исследовательских методик, применяемых при изучении социально-демографических аспектов проблемы Хронологические рамки работы, посвященной XV веку, охватывают период с 1399 по 1485 гг. — от переворота Ланкастеров до прихода к власти Тюдоров. Отождествление XV столетия с эпохой Ланкастеров и Иорков, не считающееся с календарными рамками, достаточно традиционно для историографии. Его придерживались У. Стеббс, У. Рамсей, Ч. Оман и др. Показательно, что широко известная монография Э. Ф. Джекоба «Пятнадцатый век» носит подзаголовок «1399 — 1485 гг.». 1 Однако в ряде ^ случаев диссертация выходит за пределы 1399 — 1485 гг. В частности, для того, чтобы более полно уловить характер демографических процессов XV века, статистическими подсчетами охвачена также когорта родившихся в последней четверти XIV века.
Методологической основой диссертации является принцип историзма и объективности. Исследование базируется на применении сравнительно-исторического, просопографического методов и метода описательной статистики.
11асоЬ Е. Р. ТЬе ШеепШ Сепину. 1399 — 1485. Ох&хй, 1961.
Источниковая база исследования.
Комплекс разнородных нарративных и документальных источников, содержащих информацию об английской знати XV века, обширен. Однако задачи данного исследования диктуют обращение, в первую очередь, к массовому материалу, который поддается статистической обработке. Это существенно ограничивает возможности выбора.
В отношении массовых источников средневековая Англия — страна со сравнительно ранней централизацией власти — как известно, не знает себе равных. Но если она породила такие уникальные памятники как «Книга Страшного Суда», «Сотенные свитки» или «Свиток налогообложения 1377 г.», если с XVI века начнется формирование обширнейшего фонда приходских (метрических) книг, то исследуемый нами период лишен подобных памятников.
Среди тех источников, которые содержат информацию об английском дворянстве XV века, особое место занимают «Календари Посмертных расследовании», которые велись королевским казначейством с 1236 г. до начала XVII в. Посмертные расследования производились после смерти держателей короны особыми королевскими чиновниками (исчиторами) для взимания рельефа (взноса при наследовании земли) или учреждения королевской опеки над несовершеннолетним наследником. Такие же расследования имели место в случае перехода в казну выморочных или конфискованных земель. На основе показаний сотенных присяжных исчиторы, помимо прочего, фиксировали сведения о самом умершем землевладельце и его наследнике.2.
2 См.: Люблинская А. Д. Источниковедение истории средних веков. Л., 1955. С. 164 — 165- Russell J. British Medieval Population. Albuquerque, 1948. P. 92−96.
Вовлечению этого памятника в научный оборот способствовала его публикации. Первая достаточно полная публикация относится еще к началу XIX века.3 Начатое в 1904 г., научное издание «Посмертных расследований» пока доведено до 1418 г. 4 К сожалению, эти издания в наших библиотеках отсутствуют.
Но дело не только в труднодоступпоста подобных публикаций. 5 Сами английские исследователи далеко не всегда обращаются непосредственно к первоисточникам. В ряде случаев в этом нет необходимости, поскольку в распоряжении исследователей есть достаточно надежные своды информации на ту или иную тему, составители которых взяли на себя кропотливый труд разыскания материалов, их систематизации и первичной обработки.
Основным нашим источником при работе над диссертацией послужил один из таких сводов — «Полный состав пэров», изданный Дж. Кокейном в 1887—1898 гг.6 Составитель дополнил труд своего предшественника (ранее подобное издание было подготовлено Г. Николасом и вышло уже после его смерти в 1857 г.) некоторыми данными о шотландских и ирландских пэрах, а также уточнил сведения об английских аристократах.8.
3 Calendars of Inquisitions post Mortem and other analogous Documents. / Ed. by Caley J., Bayley J. L., 1806 — 1828. Vol. I-IV.
4 Calendar of inquisitions post mortem and other analogous documents preserved in the Public Record Office (1236 — 1418). L., 1904;1995. Vol. I-XX.
5 В библиотеках, напр., отсутствуют публикации патентов на дворянское достоинствоCalendar of the Patent Rolls (Henry IV: 4 Vols, Henry V: 2 Vols, Henry VI: 6 Vols, Edward IV — Richard Ш: 3 Vols.) L., 1897−1911.
6 Complete peerage of England, Scotland, Ireland, Great Britain and the United Kingdom extant, extinct or dormant. / Ed. by Cokayne G. L., 1887 — 1898. Vol. I-VIII. (Далее — CP). Мы используем вариант перевода заглавия на русский язык, предложенный С. Е. Федоровым.
7 Nicolas Н. Historic Peerage of England. / Ed. by Courhope W. L., 1857.
8 Имеется и современная публикация (Complete peerage of England, Scotland, Ireland, Great Britain and the United Kingdom extant, extinct or dormant. / Ed. by Gibbs V., Doubledou H. A. Vol. 1−13. L., 1910;1959). Оно, к сожалению, тоже отсутствует в наших.
Полный состав пэров" охватывает всех английских, шотландских и ирландских носителей титулов с древнейших времен до конца XIX века. Сведения о них систематизированы в алфавитном порядке титулатуры. Биографические данные о каждом персонаже снабжены указаниями на источники информации.
Дж. Кокейи широко привлекал патенты на дворянское достоинство. Вероятно, он использовал также архив герольдмейстерской службы. Информация из «Посмертных расследований» дополнялась сведениями, содержащимися в завещаниях пэров, а также в нарративных источниках-хрониках, переписке и т. д.
Как указал сам составитель в «Предисловии», он строго придерживался установленного формуляра. О каждом носителе титула, если только это позволяют источники, дается информация о дате и месте его рождения и крещения, его возрасте к моменту вступления в права, годе смерти и месте погребения, а нередко и о других деталях биографии: указывается время вступления аристократа в брак, происхождение жены и т. п. Отмечается повторное замужество вдовы аристократа и сословная принадлежность ее нового мужа, либо год смерти жены лорда и место ее погребения. В некоторых случаях Дж. Кокейном приводятся генеалогические древа знатных семей. В тех случаях, когда наследственные права переходили от деда к внуку, в биографию последнего включены сведения о безвременно умершем отце. О носителях высших титулов имеются более полные данные, тогда как информация о библиотеках. Однако, судя по рецензии Т. Левенстоуна, в той части, которая касается Англии XV века, дополнения были незначительны: Levenstone Т. (Rev): Complete peerage of England, Scotland, Ireland, Great Britain and the United Kingdom extant, extinct ordonnant. / Ed. by Gibbs V., Doubledou H. A. Vol. I. L., 1910 // English Historical Review, 1911. Vol. XXVI. P. 221 -222.)) баронстве и тех нетитулованных дворянах, что вошли в состав знати в XV веке, более лаконична.
Полный состав пэров" в качестве важного исторического источника прочно вошел в научный оборот. Он послужил основой для таких исследователей, изучающих положение знати в позднесредневековой Англии, как Дж. Розенталь, Т. Холлингуорт, К. Макфарлейн. В отечественной литературе «Полный состав пэров» используется, например, С. Е. Федоровым.
В дополнение к «Полному составу пэров» (который, в силу своего характера, почти не содержит сведений о членах аристократических семей помимо самих носителей титулов) был привлечен комплекс дворянских завещаний, изданный Г. Николасом в 1826 г. 9 Он включает в себя 137 актов, составленных аристократами XV века и касающихся примерно каждого четвертого из той генеральной совокупности, которая представлена в «Полном составе пэров». Параллельно с ним использовано собрание завещаний горожан Лондона, изданное Р. Шарпом в 1889 г., где за период 1399—1485 гг. представлено 477 актов.10.
Степень изученности темы.
Изучению истории английской знати XV века, можно сказать, положили начало еще современники событий, описывая драматические судьбы отдельных лиц и целых родов в годы Войны Роз. Тогда же закладывались основы представления о гибельных последствиях Войны Роз для старой аристократии. Подобная трактовка событий XV века нашла отражение у Филиппа де Коммина, Полидора Виргилия, а позднее — у Шекспира и других писателей и ученых раннего Нового времени.
9 Nicholas Н. N. Testamenta Vetusta: being illustrationes from Wills of manners customs and as1 well of the descents and possesions of many distinquished families from the reign of Henry II to the Elizabeth. L., 1826. Vol. I. (далее — TV).
10 Calendar of wills proved and enrolled in the court of Rusting. / Ed. by Sharpe R. L., 1889. Vol. I—II. (далее-CW).
Параллельно с разработкой событийной истории XV века развивались генеалогические студии, в ходе которых также накапливалась информация о позднесредневековой знати. К этому приложили руку антиквары XVII—XVIII вв. 11 Одной из первых работ, в которых делалась попытка выяснить характер политических конфликтов в Англии XV века, была диссертация К. Клова «О причинах английской войны между Алой и Белой розой» (1746 г.).12.
В романтической историографии события XV века привлекали усиленное внимание. В работах историков и публицистов неоднократно делались попытки оценить место и значимость политических потрясений XV века в истории Англии. Представление о том, что в ходе Войны Роз старая знать была уничтожена, нашло свое отражение в трудах Т. Б. Маколея, который отмечал, что «при Генрихе VIL., в парламенте оставалось всего 29 лордов, да и то некоторые получили титулы лишь совсем недавно» .13 Благодаря Вальтеру Скотту, 14 в широкий обиход вошло понятие «Война Роз», которое иногда даже приписывается ему.15.
Углубленной изучение этой темы развернулось в позитивистской историографии. Был введен в научный оборот ряд источников. Появились новые публикации, в том числе и использованный нами «Полный состав пэров». Ученые активно разрабатывали социально-политическую историю позднесредневековой Англии, а при этом неизбежно вставали вопросы о месте феодальной элиты в жизни государства и общества, о характере изменений в составе аристократии и их причинах и т. д.
11 См. CP, Vol. Г. Introduction. P. Ш-VI.
12 Clove Ch. De causis belli Anglicani inter rosam rubrum et albam. L., 1746.
13 Маколей Т. Б. Англия и Европа. Избранные эссе. / Пер. с англ. Соловьева Д. В. СПб., 2001. С. 31.
14 Scott W. Anne of Geierstein. Leipzig, 1871. Vol. 1158. Ch. VII. P. 77.
15 См. напр.: Chrimes S. B. Lancastrians, Yorkists and Henry VII. L., 1964. Introduction. P. XII.
Одной из ключевых в этом отношении работ конца XIX века являлась «Конституционная история Англии» У. Стеббса. 16 Ученый, будучи знатоком английских архивов и превосходным источниковедом, в то же время уделял большое внимание концептуальной стороне дела. Исследование У. Стеббса оказало огромное воздействие на всю последующую историографию вопроса и прочно вошло в научную литературу. И сторонники, и самые решительные противники У. Стеббса, как отмечает Е. В. Гутнова, 17 неизменно отправляются в своих исследованиях от основных положений «Конституционной истории». Этот монументальный труд не утратил своего значения до настоящего времени. Рассматривая в третьем томе своего труда социально-политические процессы в Англии эпохи Ланкастеров и Иорков под углом зрения конституционной истории страны, У. Стеббс остановился также на изменениях в составе знати XV века. Он полагал, что более консервативные западные и северные графства шли за Ланкастерами, а более развитые восточные и южные — за Норками. По мнению ученого,.
Иорки были более прогрессивны в своей политике, чем Ланкастеры, поскольку опирались на новое дворянство и купечество, а самоистребление старой знати помогло Тюдорам в значительной степени подчинить себе аристократию. «Средневековой анархии» XV века У. Стеббс противопоставлял «новую монархию» ГeнpиxaVII.
Судеб знати касался и основоположник историко-экономического.
1Я направления в английской историографии Т. Роджерс. Он одним из первых предположил, что существовала причинно-следственная связь между упадком в XV веке барщинного хозяйства крупных феодалов и.
16 Stubbs W. The Constitutional Histoiy of England. Oxford, 1878. Vol. 3.
17 Гутнова E. В. Историография истории средних веков. М., 1974. С. 208−209.
18 Rogers Т. 1) England before and after Black Death // Fortnightly Review. 1866. N 3- 2) Six centuries of Labour and Price. L., 1884. Vol. IV. P. 129. ослаблением их политического веса в обществе. На его взгляд, уменьшение доходов знати стало в какой-то мере и причиной Войны Роз, которая трактовалась исследователем как борьба баронов за доступ к королевской казне. Говоря о влиянии политических потрясений XV века, Т. Роджерс заключил, что последствия Столетней войны и Войны Роз негативным образом отразились главным образом на дворянстве, в особенности на его верхушке, тогда как остальные слои общества «практически не участвовали в смутах XV века».
В отличие от Т. Роджерса, У. Дентон считал, что Война Роз сказалась на положении и численности не только дворянства, но и всего общества. Уделив значительное внимание демографической ситуации в позднесредневековой Англии, исследователь пришел к выводу, что численность населения стагнировала на протяжении большей части столетия.
Говоря о знати, У. Дентон заключил, что ее позиции ослабевали не только по причине внутренних смут и сокращения манориальных доходов-магнаты XV века деградировали, поскольку предпочитали физическим упражнениям карты и удовольствия, а, кроме того, вырождались генетически, заключая браки внутри своего, достаточно узкого, круга. Таким образом, на его взгляд, ослабление позиций знати в обществе имело и социально — экономические, и биологические причины. В целом же, У. Дентон считал XV век временем конституционного и экономического упадка Англии. По словам исследователя, к началу правления Генриха VII «Англия по уровню развития стояла ниже, чем в ХШ веке». 19 Как и У. Стеббс, ученый полагал, что фундамент абсолютизма заложил Генрих VII, и называл его «более диктатором, чем конституционным правителем».
19 Denton W. England in the 15* centuiy. L., 1888. P. 120.
20 Xbid. P. 125.
Необходимо, однако, отметить, что У. Дентон, делая вывод о вымирании аристократических семей, опирался на данные Т. Маколея и У. Стеббса об уменьшении в течение XV века численности палаты лордов. При этом он не придал значение тому факту, что изменения в составе верхней палаты вовсе не обязательно соответствовали переменам в среде знати в целом. Этот, казалось бы, мелкий промах оказал существенное влияние на дальнейшую разработку проблемы — многократно повторенный учеными XX века, он способствовал утверждению в историографии тезиса о гибели в XV веке старой английской аристократии.
В работах И. Рамсея 21, Дж. Гайднера 22, Ч. Омана 23 и других историков конца XIX — начала XX веков развивалась концепция, согласно которой старая аристократия сходит со сцены в ходе Войны Роз. Лишь.
Л 1 немногие (например Л.К. Олифант), не отрицая самого факта постепенного вымирания знати, не связывали этот процесс напрямую с гражданской войной второй половины XV века. Нужно также указать на работу Дж. Грина 25, которая, хотя и не носила характер специального исследования, но содержала ряд проницательных наблюдений по интересующему нас вопросу. Однако соображения этих историков не были приняты во внимание: как в работах, посвященных отдельным политическим деятелям (монографии К. Мэркема, Л. Стратфорд, статьи У. Во, К. Скотфилд), так и в обобщающих трудах по политической истории.
21 Ramsay Y. York and Lancaster a century of English History. Oxford, 1892.
22 Gaidner J. 1) The houses of Lancaster and York. With the conquest and loss of France. L., 1874- 2) Did Henry VD murder the Princes? // English Historical Review. 1891. Vol. VI- 3) The Life and Reign of Richard Ш. L., 1898.
23 Oman C. Warwick the King — Maker. L., 1893.
24 Oliphant T. L. K. Was the Old English Aristocracy destroyed by the War of the Roses? // Transactions of the Royal Historical Society. 1872. Vol. I.
25 Green J. R. The history of English people. L., 1880. Vol. II. P. 8 — 12.
26 Markham C. R. Richard Ш. L., 1906; Stratford L. Edward IV. L" 1910; Waugh W. T. Sir John Oldcastell // English Historical Review. 1905. Vol. XXScotfield C. L.: 1) Henry, duke Somerset and Edward IV // English Historical Review. 1906. Vol. XXI- 2) The early life of John de Vere, 13* earl of Oxford // English Historical Review. 1914. Vol. XXIX.
Англии XV века — К. Викерса, 27 Р. Моуэта 28 и других — тезис об истреблении старой знати в Войне Роз является лейтмотивом.
В межвоенный период значительно пополнился и без того обширный цикл работ, посвященных судьбам видных политиков эпохи Ланкастеров и Йорков: к ним относятся, например, монографии М. Кристи, Д. Макгиббона, статья К. Скотфилд и др. Среди обобщающих трудов по политической истории Англии XV века выделяются работы Дж. Тревельяна, 30 Ч. Омана 31, К. Макфарлейна 32, К. Уильяма. 33 Однако и здесь в промежутке между двумя мировыми войнами продолжало господствовать представление о гибели старой знати.
Среди послевоенных исследований по истории английского дворянства значительное место занял труд Дж. Рассела «Средневековое население Англии», увидевший свет в 1948 г. 34 Это фундаментальное историко-статистическое исследование, построенное на массовых источниках Х1-ХУ1 вв., прочно вошло в научный оборот и признано классической работой по демографии средневековой Англии.
Не забывая о масштабности труда Дж. Рассела, который, в частности, опираясь на «Списки налогообложения 1377 г.» и «Календари Посмертных расследований», пытался проследить динамику.
27 Vickers К. Н. England in the Middle Ages. L., 1906.
28 Mowat R. B. The Wars of the Roses. L., 1914.
29 Christie M. E. Henry VI. L., 1922; Mc Gibbon D. Elisabeth Woodville (1437−1492). L" 1938; Scotfield C. L. The capture of Lord Rivers and Sir Anthony Woodwille in 1460 // English Historical Review. 1922. Vol. XXXVII.
30 Trevelyan G. M. Histoiy of England. L., 1926.
31 OmanC. W. C. The Political History of England. 1399−1485. L., 1918.
32 McFarlane K. England: the Lancastrian kings, 1399−1461 // Cambridge Medieval History. Cambridge, 1936. Vol. VIII.
33 Williams С. H. K. England: the Yorkist kings, 1461−1485 // Cambridge Medieval Histoiy Cambridge, 1936. Vol. VIII.
34 Russell J. C. British Medieval Population. Albuquerque, 1948. См. также: Russell J. 1) Late Ancient and Medieval Population // The American Philosophical Society, held at Philadelphia for promoting useful knoweldge. New Series, 1958.Vol. 48. Pt. 3. June- 2) Recent Advances in Medieval Demography// Speculum. 1965. Vol. XL. N 1. демографического процесса в XIV—XV вв., приходится отметить дискуссионность, а то и сомнительность ряда его положении. Отчасти на это было указано современниками ученого.
Будучи приверженцем демографического детерминизма, Дж. Рассел выступил с утверждением о тесной взаимосвязи демографических сдвигов с поражением в Столетней войне и междоусобицами в позднесредневековой Англии. Вопреки сложившимся представлениям о том, что катаклизмы XIV—XV вв. оказали серьезное влияние на демографическую ситуацию в Англии, Дж. Рассел заключил, что демографические изменения примерно на столетие предшествуют обусловленным ими изменениям в социально — политической истории. Этот тезис вызвал обоснованное возражение В. Кули, который назвал вывод Дж. Рассела явным преувеличением.35 На сомнительность некоторых методических приемов Дж. Рассела указывали Дж. Хаджнал 36 и И. Краузе.37.
Если Дж. Рассел и некоторые другие исследователи посвятили свои работы английскому средневековому дворянству в целом, то Т. Холлингуорт избрал предметом исследования демографическую ситуацию.
•"о собственно в среде английской знати. Однако его небольшая по объему работа охватывает огромный, полутысячелетний периодс 1330 по 1879 гг., и при этом результаты, полученные им для XV века, основаны на незначительной источниковой выборке и потому не слишком надежны. Среди более поздних работ, посвященных демографической проблематике, следует отметить исследование Р. Готгфрида о влиянии Черной смерти и.
35 Kula W. Problemy i metody historii gospodarczej. Warszawa, 1963. P. 448−449.
36 Hajnal J. European marriage patterns in retrospective // Population in History. / Ed. Glass by D. V., Eversley D. E. L., 1965. P. 3−34.
3 Krause J. The Medieval Household: Large or Small? // Economic History Review. 1957. Vol. IX. P. 420−437. последующих эпидемий XV века на численность населения Восточной Англии. Вывод исследователя о том, что численность населения в этом регионе стагнировала вплоть до последней трети XV века, 39 впоследствии были распространены Э. Ригли на всю Англию.40.
К изысканиям, касающимся судеб английской знати, тесно примыкают труды М. Постана. 41 Проанализировав манориальные документы, он обосновал и конкретизировал вывод об упадке домениального хозяйства крупных феодалов. На этом основании исследователь охарактеризовал XIV—XV вв. как время «ублюдочного феодализма» (bastard feudalism) и всеобщего экономического упадка в стране. Сам же экономический кризис XIV—XV вв., начавшийся еще до эпидемии Чумы, был, на его взгляд, следствием уменьшения численности населения. Развернувшаяся вокруг этих положений полемика вышла за пределы английской историографии.
Об общем состоянии изученности социально — политической истории Англии XV века к 60 гг. XX века позволяет судить сводный труд.
А.'У.
Э. Джекоба «XV век: 1399−1485 гг.». Книга вышла в рамках оксфордской научно-популярной серии «История Англии». Автор, знаток эпохи Л правления Генриха V, остановился преимущественно на событийной стороне исторического процесса. При этом судьбам отдельных.
38 Hollingsworth T. H. A Demography of the British Ducal families // Population Studies. / Ed. by Glass D. V., Eversley D. E. L., 1957. P. 4−26.
39 Gottfried R. Population, plague and the sweating sickness: demographic movements in late 15th century England//Journal of British Studies. 1977. Vol. XVTI. P. 36−37.
40 Oeppen J. Birth and death total before 154 111 The population history of England. 15 411 871. A reconstruction. / Ed. by Wrigley E. A. Cambridge, 1981. P. 736−737.
41 Postan M. M. 1) Studies in English trade in the 15th century. L., 1933; 2) The 15th century // Economic History Review. 1939. Vol. IX. N 2- 3) Economic Evidence of Declining Population // Economic History Review. 1950. Vol. II. N 3. P. 221−247- 4) Medieval trade and finance. Cambridge, 1973 — 5) The Medieval Economy and Society. An Economic History of Britain in the Middle Ages. L., 1973. h ap.
42 Jacob E.F. The 15th century. 1399−1485. Oxford, 1961.
43 Jacob E.F. Henry the V and The Invasion in France. Oxford, 1947. аристократических семей он уделил настолько большое внимание, что у него получился, по словам Н. Ф. Кантора, «парад герцогов и графов». 44 Давая обширную информацию о персональных изменениях в составе знати XV века, сообщая об идущей в тогдашней литературе полемики относительно таких политических фигур как Ричард 1П, Эдуард IV, Ричард Уорвик — «Делатель Королей», Э. Джекоб уклонился от решения таких спорных проблем, как масштабы гибели старой знати и судьба аристократии в целом.
В историографии последующих десятилетий интенсивно • продолжались исследования социально — политической истории Англии.
XV века 45, выходили монографии о наиболее знаменитых фигурах 46, и в частности, об Эдуарде IV 47, Ричарде Ш 48, ранних Тюдорах.49.
Под углом зрения рассматриваемой в диссертации проблематики особую важность представляют труды К. Макфарлейна, посмертно.
44 Norman F. Cantor The English: A History of Politics and Society to 1760. N.Y., 1967. P. 249−250.
45 Costain Т. B. The last Plantagenets. N. Y., 1962; Storey R. L. The end of the house of Lancaster. L., 1966; Helm M. A. England under the Yorkists and Tudors (1471−1603). L., 1972; Ross Ch. The Wars of the Roses: A concise history. (Repr.). L" 1999 (1st ed. — L., 1986) — Harvey I. M. Jack Cade’s Rebellion of 1450. Oxford, 199- Ormrod W. M. Political Life in Medieval England, 1300 — 1450. L., 1995.
46 Williams E. C. My lord of Bedford. 1389 — 1435, being a life of John of Lancaster, First duke of Bedford, brother of Henry V and regent of France. L., 1963; Hutchison H. F. Henry V. A biography. L., 1967; Earle P. Henry V. L., 1972; Kendall P. M. Warwick the Kingmaker and the Wars of the Roses. L., 1973; Johnes M. PL, Underwood M. G. The king’s Mother. Lady Margaret Beaufort, countess of Richmond and Derby. Cambridge, 1992; Ward J. C. English Noblewomen in the Later Middle Ages. L., 1992.
47 Simons E. N. The reign of Edward IV. L., 1966; Clive M. This Sun of York. A Biography of Edward IV. L., 1975. да Horace Walpole ] Richard Ш. The great debate. Sir Thomas More’s History of king Richard П1 — Horace Walpole’s historic doubts on the life and reign of king Richard П1. / Ed. by Kendall P. M. N. Y., 1965; Lamb V. B. The betrayal of Richard Ш. L., 1965; Hick M. Richard П1 and his Rivals Magnates in the War of the Roses. L., 1991; Hughes J. The Religious Life of Richard П1. Piety and Prayer in the North of England. L., 1997.
49 Griffiths R. A., Tomas R. S. The Making of the Tudor Dynasty. L., 1985 — рус. пер.: Гриффите P. А., Томас P. С. Становление династии Тюдоров. Ростов-на-Дону, 1997. собранные в книге «Позднесредневековый английский нобилитет». 50 В лекциях 1953 г., которые составили основу книги, как и в своих более поздних статьях о судьбах аристократических родов, исследователь скорректировал ряд положений, которые доминировали в историографии с конца XIX века. На основе «Полного состава пэров» и других источников им было предпринято комплексное исследование с целью выявить корни социальных процессов, наблюдаемых в среде позднесредневековой английской знати.
Ученый не отрицал вымирания старой аристократии, но выступал против трактовки Войны Роз как основной причины этого явления, указав на значение иных факторов и на то, что процесс шел и задолго до второй половины XV века. Он подверг критике положения У. Стеббса, противопоставлявшего анархии XV века «новую монархию» Тюдоров. По мнению К. Макфарлейна, Генрих VII не стал зачинателем английского абсолютизма, а напротив «был средневековым королем», который по методам управления не отличался от своих предшественников, в частности, от Эдуарда IV.51.
Отметим также исследования Дж. Розенталя. В своей книге, вышедшей одновременно со сборником К. Макфарлейна, он развивал мысль о том, что внутриполитические смуты XV века не так катастрофически, как это было принято ранее считать, отразились на составе и численности английской знати. В позднейших исследованиях он сосредоточил внимание на проблеме брака и семьи, которая освещается им.
50 Mc Farlane FC. The Nobility of later medieval England: The Ford lectures for 1953 and related studies. Oxford, 1973.
51 Mc Farlane K. The Nobility. P. 287.
32 Rosenthal J. T. Nobles and Noble Life. 1295−1500. L., 1973. на материале отдельных аристократических родов XV века (Невиллей и Буршье).53.
Несмотря на то, что фундаментальные, завоевавшие широкую известность, труды JL Стоуна посвящены «кризису аристократии» XVI—XVII вв., 54 вопросам семьи и брака в Англии в 1500 — 1800 гг.55, а изучаемый нами период специально им не рассматривался, исследователь уделил внимание изменениям в среде английской аристократии конца XV века и положению знати в обществе того времени. Для нашей темы важен и его вывод о том, что английская семья до XVII века сохраняла ф. традиционный характер и лишь в конце этого столетия можно говорить о появлении «новой», нуклеарной семьи.
О состоянии изученности эволюции английской знати XV века в новейшей историографии позволяет судить работа Дж. Деволда, 56 в которой дана сравнительная характеристика положения аристократии в странах Европы в XV—XVIII вв. Этот сводный труд, как и иные исследования, а также материалы сайтов, посвященных Войне Роз, 57 показывают, что в исследованиях последнего времени эволюция английской знати XV века все чаще стала рассматриваться в контексте проблемы генезиса абсолютизма. Многие историки задаются вопросом о том, какова причинно-следственная связь между ослаблением позиций аристократии и усилением нового дворянства как опоры формирующейся абсолютной монархии. В развернувшейся в 70−80- е гг. XX века дискуссии о так называемой «тюдоровской революции в управлении», спор
33 Rosenthal J. Т. 1) Patriarchy and Families of Privilege in the 15th centuiy England. Philadelphia, 1991; 2) Old Age in the late medieval England. Philadelphia, 1996.
34 Stone L. The Crisis of the Aristocracy. 1558−1641. Oxford, 1965.
55 Stone L. The Family, Sex and Marriage in England 1500−1800. N.Y., 1977.
56 Dewald J. The European Nobility, 1400−1800. L., 1996.
57 См. информацию из сайтов, посвященных Войне Роз: www.orb.rhodes.edu/ bibliographies / late-eng.htmlwww.hym.com / Books/ History / l.HelpC.htm. сконцентрировался на том, когда и в чем проявились элементы новой государственности, когда модель средневекового государства уступает место модели абсолютистской.
Исследуя сущность и характер административно — политических преобразований первой трети XVI века, Д. Элтон, как ему представлялось, доказал, что лишь в эпоху Генриха VIII началось становление абсолютистской формы государства, опирающейся на бюрократический аппарат, тогда как при Генрихе VII наблюдалась преемственность с со методами управления Эдуарда IV. Схожее мнение высказывал Дж. Ландер.59.
Дж. Элтону оппонировал его ученик Дж. Старки, полагавший, что перестройка управления, связанная с постепенным укреплением позиций джентри, началась во времена Эдуарда IV.60 К подобной точке зрения еще в 60-е гг. XX века склонялся С. Краймс, признанный специалист по истории эпохи Генриха VII. В своей монографии «Ланкастерцы, йоркисты и Генрих VII» он, анализируя социально-политическую историю Англии XV века, уделил большое внимание судьбам высшей знати. Рассмотрев административную деятельность Ланкастеров и Йорков, их взаимоотношения с парламентом, С. Краймс сделал вывод об ослаблении позиций аристократии уже к концу правления Эдуарда IV. Касаясь проблемы формирования английского абсолютизма, исследователь характеризовал Эдуарда IV как короля, заложившего основы «новой монархии», тогда как основное достоинство Генриха Тюдора, по его www.geocities.com / Area 51 / Cavern / 5123 / Wars, htm, www. northcoast com /~ ming / roses / princes, html и др.
58 Elton G. England under the Tudors. Cambridge, 1953. P. 160−180. См. также Reform and Reformation: England 1509- 1558. L., 1977 и др.
59 Lander J. R Government and community: England, 1450−1509. Cambridge, 1980. P. 331 332.
60 Starkey D. Tudor Government: the Facts // Historical Journal, 1988. Vol. 31. N 4. словам, заключалось в умении воспринять все наилучшее в методах управления Ланкастеров и Йорков 61.
О том, что в новейшей историографии сохраняется повышенный интерес к политической истории Англии XV века, свидетельствует также лУ работа Э. Така «Корона и нобилитет: Англия 1272−1461 гг.». Впервые увидевшая свет в 1985 г., и переизданная в 1999 г., она посвящена истории развития взаимоотношений королевской власти и знати в позднесредневековой Англии, и носит, как указывал сам Э. Так, исключительно нарративный характер. 63 Во второе издание автор включил обзор новейшей литературы, где отмечено, что в целом, работы 80−90-х гг. XX века концентрируются вокруг таких проблем, как «природа королевской власти позднего средневековья, влияние королевского патронажа как фактора в конфликте между короной и нобилитетом и воздействие войны как на английское государство, так и на отдельных личностей». 64.
В отечественной историографии, которая, как известно, уделяла и уделяет значительное внимание социально-политической истории средневековой Англии, нет специальных трудов, посвященных судьбам английской знати в XV веке. Но так или иначе этой проблематики касаются многие авторы.
Изучение данной темы во второй половине XIX — начале XX веков связано прежде всего с именем М. М. Ковалевского. Исследователь, занимаясь конституционной историей Англии, исходил из тезиса, что в.
61 Chrimes S. B. Lancastrians, Yorkists and the Henry VIT. L., 1964. P. 165−166.
62 Tuck A. Crown and Nobility. England 1272 — 1461. 2nd ed. Oxford, 1999.
63 Ibid. Introduction. P. XVI.
64 Ibid. P. 296.
Англии конца XV века знать сохраняла доминирующие позиции, поскольку в ее руках были сосредоточены крупные земельные владения.65 Тезис подвергся критике в позднейшей отечественной историографии: как потом отметит Е. В. Гутнова, «М. М. Ковалевский игнорировал происходившую в Х1У-ХУ вв. в Англии эволюцию феодального строя в направлении его разложения и связанное с этим падение экономической роли верхушки господствующего класса. Игнорировал же он этот процесс в силу того, что о положении аристократии судил. по тому, на какие земли ее представители имели формальный титул „верховной собственности.“ Между тем в XIV и в XV вв. в результате субинфеодации реальная собственность на большинство земель. фактически уже принадлежала более мелким феодалам». 66 Однако критика представляется нам не вполне обоснованной. Нельзя сказать, что бы исследователь не обращал внимания на проникновение в среду знати выходцев из нового дворянства — он отмечал, что, хотя к концу XV века «земля осталась собственностью феодальной аристократии, но владение ею стало достоянием среднего сословия. Старинные титулы вымерших родов перенесены были на коммонеров, а за титулами последовали и поземельные пожалования».
В историографии советского времени внимание к проблемам позднесредневековой английской знати главным образом связано было с разработкой аграрной истории. О состоянии вопроса в довоенной медиевистике дает представление обзорная статья Е. А. Косминского 1948 г., проникнутая уверенностью в том, что Война Роз была борьбой не.
65 См. напр.: Ковалевский М. М. Общественный строй Англии в конце средних веков М., 1880. С. 38−41.
66 Гутнова Е. В. Историография истории средних веков. С. 283 — 284- Ср.: Золотое В. И. Политическая борьба в Англии 20-х гг. XV века (из истории кризиса сословно-представительной монархии). Автореф. дисс. к.и.н. Горький, 1980. С. 8.
Ковалевский М. М. Общественный строй Англии в конце средних веков. С. 38,41. просто двух баронских группировок, а «старой феодальной знати и.
ЛЯ буржуазно перерождающихся классов". Именно на последние, по мнению Е. А. Косминского, опиралась королевская власть, чье торжество, относимое исследователем к концу XV века, связывается им с началом вызревания капиталистических элементов. 69.
Во второй половине XX века интересующие нас проблемы поднимались в трудах М. А. Барга, который полагал, что кризис домениального хозяйства, отмеченный еще Т. Роджерсом и У. Дентоном, не повлек за собой, вопреки мнению М. Постана, всеобщей экономической стагнации в Англии, а привел к усилению позиций джентри. В отличие от Е. А. Косминского, исследователь не проводил столь резкой грани между старой феодальной знатью и новым дворянством, доказывая, что «кризис дворянства» XIV — XV веков не привел к исчезновению старой знати, а.
70 имела место глубокая трансформация феодальных отношений". Однако в своей позднейшей работе исследователь исходил из обратного, утверждая, что «родовитая знать Англии XVII века в преобладающей своей части была новосозданной», поскольку старая знать была практически уничтожена в Войне Роз и при первых двух Тюдорах.71.
Проблемы эволюции английской знати XV века рассматривались и в работах Е. В. Гутновой. Позицию историка отличала известная противоречивость, которая, очевидно, в значительной мере обуславливалась противоречивостью самого объекта исследования. Так, Е. В. Гутнова утверждала, что «магнаты усиливали свое политическое.
Косминский Е. А. Вопросы аграрной истории Англии XV века // Косминский Е. А. Проблемы английского феодализма и историографии средних веков. М., 1963. С. 174— 175.
69 Косминский Е. А. Вопросы аграрной истории Англии XV века. С. 166−168.
70 Барг М. А. О так называемом «кризисе феодализма» в XIV — XV вв. // ВИ. 1960. № 8. С. 112.
БаргМ. А. Великая английская революция в портретах ее деятелей. М., 1991. С. 69— 70. влияние с начала XIV, и особенно в XV веке, конституировавшись как «пэры» в парламенте. Занимали они также видное место в центральной администрации и королевских судах". 72 Однако всего лишь несколько лет спустя она с такой же уверенностью писала об интенсивном проникновении джентри в состав знати, об усилении позиций нового дворянства, поскольку «к концу XV века старая феодальная аристократия ушла в прошлое вместе с отжившей сословной монархией, уступив место абсолютизму». 73 Более взвешенной, на наш взгляд, трактовки придерживается О. В. Дмитриева: не отрицая гибель значительной части аристократии в Войне Роз, она утверждает, что к началу царствования Тюдоров «расцвел сепаратизм знати. Могущественные магнаты подчинили себе местное управление и суды». 74.
Концепция, согласно которой к концу XV века старая знать была истреблена и ее место заняла знать новая, нашла свое крайнее выражение в работах Е. В. Кузнецова, который полагает, что уже в последней четверти XV века джентри доминировало в хозяйственной и политической жизни. Причины подобных изменений исследователь ищет, помимо вымирания старой аристократии, в усилении позиций нетитулованного дворянства в бюрократическом аппарате. Ученик Е. В. Кузнецова, В. И. Золотов, избрав в качестве объекта исследования джентри, пришел к выводу что «этой слой усилил свои позиции с 70 гг. XV века», так, что к концу столетия «в английском обществе в количественном и социальном отношении, по политическому весу ведущее место занимали.
Гутнова Е. В. О влиянии экономической эволюции на социальную иерархию Англии позднего средневековья // СВ. 1983. Вып. 46. С. 47.
73 Она же Английское феодальное государство в Х1У-ХУ вв. // СВ. 1987. Вып. 50. С.
74 — 75.
74 Дмитриева О. В. Политические структуры и абсолютизм. Англия // История Европы. В 8 тт. М., 1993. Т. 3. С. 163. нетитулованные, неродовитые мелкие и средние феодалы". По словам Т. Б. Меркуловой, старые фамилии были «оттерты от власти в эпоху Эдуарда IV выскочками из джентри» 179 а Т. Г. Минеева прямо утверждает, что «в последние тридцать лет XV века страной стали управлять джентри». 78 К сожалению, эти исследователи практически не аргументировали свои положения.
Обзор состояния изученности проблемы убеждает в том, что, хотя как социально-политические процессы, протекавшие в верхах позднесредневекового английского общества, так и демографическая динамика Англии XV века уже давно являются объектом исследований, степень их изученности остается недостаточной. Нередко в работах фигурируют гипотезы, которые, раз войдя в научный оборот, затем переходят из книги в книгу и воспринимаются как нечто не требующее проверки.
Научная новизна диссертации определяется прежде всего тем, что данное исследование, в котором впервые в отечественной исторической науке подробно рассмотрены судьбы английской феодальной аристократии, вносит существенные коррективы в представления о социально-демографических процессах, протекавших в английском позднесредневековом обществе, в вопросы, связанные с историей семьи и брака в Англии XV века. Вместе с тем, в значительной мере новой является применяемая автором методика исследования.
Кузнецов Е. В. Общественно — политическая борьба в Англии второй половины XV века (к проблеме возникновения английского абсолютизма). Автореферат дисс. к.и.н.ю Горький, 1959. С. 36.
76 Золотов В. Английской общество накануне Войны Роз. Брянск, 1995. С. 69 — 71.
77 Меркулова Т. Б. Английский Север в XV веке и Ричард Иорк // Англия и Уэльс в период позднего средневековья. / Под ред. Е. В. Кузнецова. Арзамас, 1999. С. 93.
78 Минеева Т. Г. Дайжест политической жизни в Англии 1360 — 1500 гг. // Англия и Уэльс .С. 30.
Практическая значимость работы заключается, в частности, в том, что материал и полученные на его основе выводы могут быть широко использованы при подготовке учебных пособий, чтении лекционных курсов и т. д.
Апробация исследования. Отдельные разделы диссертации были представлены на всероссийских научных конференциях студентов, аспирантов и молодых ученых «Проблемы социально-политической и культурной истории средневековья» в Санкт — Петербургском государственном университете (2000, 2001, 2002 гг.). Работа в целом обсуждена на кафедре истории средних веков СПбГУ.
Заключение
.
Информация об английской знати XV века, содержащаяся в «Полном состава пэров», рассмотрена в диссертации в двух аспектах. В одном случае аристократы предстают как некая генеральная совокупность, на основе анализа которой сделаны выводы о судьбах данной социальной группы и о характере происходящих в ней изменений. В другом — та же самая когорта выступает как выборка, используемая для характеристики демографической ситуации в стране. В каждом из этих случаев возникают свои проблемы, сложности источниковедческого, методического, интерпретационного порядка.
Сравнительно более простой случай — использование данных о знати при изучении демографических процессов в позднесредневековом английском обществе, хотя и здесь историк тоже сталкивается с трудностями, обусловленными как состоянием источников, так и неразработанностью методики их исследования.
Один из главных возникающих здесь вопросов — правомерно ли на основе содержащейся в «Полном составе пэров» информации строить сколько-нибудь значимые выводы, касающиеся демографии Англии XV века в целом? Охваченная нашими подсчетами социальная группа невелика, в лучшем случае она включает в себя несколько сот человек, тогда как население страны насчитывало в XV веке минимум 2 млн. чел. К тому же наша выборка является целенаправленной, в ней представлены только аристократы, носители титулов.
Но, во-первых, приходится считаться с тем, что, кроме относящегося к дворянству и городским верхам, иного, достаточно массового материала, допускающего его статистическую обработку, попросту нет. Во-вторых, по поводу степени репрезентативности такого рода выборок в литературе высказываются противоречивые мнения. Если К. Макфарлейн считал рискованным перенос данных, касающихся нобилитета, на другие слои общества, в частности, из-за высокой смертности, особенно детской, среди горожан, то Дж. Расселом и Дж. Розенталем были приведены веские доводы в пользу противоположной точки зрения. Как показано С. Трапп, при изучении продолжительности жизни среди дворян, перешагнувших рубеж совершеннолетия, и среди лондонского купечества в аналогичной возрастной когорте получаются достаточно близкие результаты. Анализ аргументации исследователей — вместе с собственными наблюдениями диссертанта — позволяют заключить, что, с известной долей осторожности, экстраполяция результатов, полученных при анализе небольших выборок подобного рода, на все английское общество вполне допустима.
Особое внимание приходится уделять методике такого рода изысканий. Как показано в диссертации, не всегда приводимые в работах Дж. Рассела и других ученых статистические выкладки бывают корректны, а их результаты — согласованы между собой и верно интерпретированы. Подчас не соблюдается и системный подход к материалу, а, как известно, демографические параметры (продолжительность жизни, брачность, рождаемость и смертность, соотношение полов) тесно взаимосвязаны и взаимообусловлены.
В этом смысле показателен вопрос о соотношении полов, который принадлежит к числу наиболее дискуссионных. В диссертации оспорено утвердившееся в современной историографии мнение, будто бы в позднесредневековой Англии численно преобладали женщины. Оно базируется прежде всего на том, что жены намного переживали своих мужей. Однако при этом не учитывается, что женщины, вступая в первый брак, обычно были гораздо моложе своих супругов. Различия же в продолжительности жизни между перешагнувшими двадцатилетний рубеж мужчинами и женщинами оказываются невелики и переменчивы: среди родившихся в первой половине XV века лидировали женщины, а во второй — мужчины. Нет указаний на то, что в детстве смертность была особенно велика среди мальчиков. Поэтому правомочен вывод, что между полами более или менее поддерживалось численное равенство, во всяком случае, перевес женщин над мужчинами даже в условиях затяжных смут не был разителен. Спор о половозрастной структуре XV века лишний раз демонстрирует, насколько рискованно рассматривать демографические характеристики в отрыве друг от друга.
Данные о возрасте первого брака, доле холостых и о рождаемости в семьях знати позволяют говорить о сохранении в XV веке традиционной модели брака. Материал диссертации не подтвердил мнения такого специалиста, как Дж. Хаджнал, полагавшего, что уже в ХУ-ХУ вв. появились элементы «европейского» типа брачности.
Затрагиваемый выше вопрос о средней продолжительности жизни является одним из основных показателей демографических процессов, наглядно отражающим условия жизни общества, социального быта своего времени. Трудности исследования демографических проблем во — многом обусловлены спецификой отраженных в «Полном составе пэров» источников: в них были учтены практически все взрослые аристократыносители титулов (хотя не о каждом есть сколько — нибудь достаточная информация), тогда как дети лордов, умершие в младенчестве или детском возрасте, попадали в поле зрения составителей актов эпизодически, лишь в виде исключения.
В литературе проблематика наиболее основательно разработана Дж. Расселом, и полученные им результаты прочно вошли в научный оборот. Однако способ получения этих результатов до сих пор не был предметом специального рассмотрения. Между тем в основу показателей продолжительности жизни у Дж. Рассела положены две качественно различные составляющие: а) данные, которые получены при статистической обработке материалов, касающихся когорты аристократов, перешагнувших рубеж совершеннолетия, и б) гипотетические подсчеты, характеризующие младенческую и детскую смертность. Здесь Дж. Рассел пользовался даже статистикой по Индии XX века, сочтя, что рождаемость и детская смертность там мало отличалась от таковой в позднесредневековой Англии. При огромной (и все-таки, по мнению демографов, сильно приуменьшенной официальной британской статистикой XX века, а вслед за ней, значит, и Дж. Расселом) детской смертности именно эти, довольно произвольно трансплантированные в средние века сведения стали в подсчетах демографа определяющими. Т. е. внешне строгие, высчитанные им с точностью до десятых долей, поквартальные показатели средней продолжительности жизни английских дворян Х1У-ХУ вв. при ближайшем рассмотрении оказываются настолько ненадежными, что судить по ним о реальной динамике демографического процесса невозможно.
В данной ситуации у историка, думается, есть только один выход: чтобы строить расчеты демографической динамики на достаточно прочной статистической базе, необходимо опираться на материал источников, относящийся лишь к достигшим совершеннолетия аристократам, исключив при этом случайные, эпизодические упоминания об умерших детях и не прибегая к основанным на натянутых аналогиях гипотетическим выкладкам, в которых всегда присутствует значительный элемент субъективизма. В наблюдаемых колебаниях продолжительности жизни в Англии XV века среди аристократов старше 20 лет не обнаруживается какой-либо устойчивой тенденции. Полученный результат, как нам представляется, заслуживает большего доверия, чем утверждения Дж. Рассела и его последователей о динамике народонаселения XV века, фактически не выходящие за пределы гипотез, недостаточно подтвержденных статистическими материалами.
Предлагаемый в работе подход к изучению динамики продолжительности жизни, при котором учитываются сведения лишь о лицах, перешагнувших 20-тилетний рубеж (что дает заведомо завышенные результаты) разумеется, не означает отказа от попытки выяснить среднюю продолжительность жизни всех возрастных когорт. Имеющаяся информация о рождаемости и смертности дает основание считать, что в среднем из рождавшихся в семье 7−10 детей до совершеннолетия доживало двое или трое. Значит, наши подсчеты касаются лишь одной трети или одной четверти всех родившихся, и в действительности средняя продолжительность жизни была намного ниже. Насколько можно судить, она равнялась примерно 15−18 годам. Этот показатель — лишь ориентировочный, крайне приблизительный, и уточнить его не удается из-за отсутствия достоверных сведений о соотношении между младенческой и детской смертностью. Следует также признать, что из-за неизбежной субъективности вводимых поправочных коэффициентов нет — по крайней мере, на сегодняшний день — возможности измерить колебания средней продолжительности жизни по десятилетиям или по четвертям XV века, как это принято в демографии.
Веским, как представляется, доводом в пользу того, что принятые в современной историографии данные о средней продолжительности жизни в позднесредневековой Англии сильно завышены, служит близость полученных Дж. Расселом и его последователями результатов к представлениям людей средневековья. Если для последних (например, для Данте или для Маргарет Бофор) середина «нормального» жизненного цикла укладывалась в диапазон 30−35 лет, а человеку той эпохи, как убедительно показали Ф. Арьес и другие исследователи, было свойственно абстрагироваться от огромной младенческой и детской смертности, то очевидно, что реальная, учитывающая эту смертность, продолжительность жизни должна быть в несколько раз меньшей. Таким образом, предпринятые в диссертации подсчеты средней продолжительности жизни, хотя и неспособны уловить динамику данного показателя внутри рассматриваемого периода, в целом, думается, более близки к действительности.
Более запутанный узел проблем связан с вопросом о судьбах позднесредневековой английской знати, о взаимосвязи перемен в составе верхов общества с изменениями социально-политической ситуации в Англии на протяжении XV века.
Характерно, что при всем внимании, какое уделяется в историографии данной проблематике, при наличии обширной литературы, посвященной аристократии времен Ланкастеров и Йорков, до сих пор нет необходимой ясности в количественных характеристиках процесса. Авторы, пишущие «о гибели большей части знати в Войне Роз», о формировании Эдуардом IV «новой, покорной знати, происходившей большей частью из среднего и мелкого дворянства» и т. п., обычно оперируют отдельными примерами. Встречающиеся в литературе цифровые данные довольно разноречивы. Данные о численности знатных семей порой подменяются сведениями о том, сколько лордов заседало в верхней палате парламента (хотя заседать там могли и хотели далеко не все носители титулов).
Чуть ли не единственной попыткой всесторонне и детально проследить динамику процесса все еще остается фундаментальная работа К. Макфарлейна. Однако его методике присущ существенный недостаток, поскольку историк игнорировал возможность отпочкования семейных единиц от уже существующих знатных семей, так, что прирост числа аристократических семей возможен, по мнению исследователя, только за счет проникновения нетитулованных дворян в среду знати.
Можно согласиться с мнением К. Макфарлейна, полагавшего, что не следует особо выделять XV век и, в особенности, период Войны Роз как время вымирания знатных семей — то же явление наблюдалось и прежде. Однако наши подсчеты приводят к выводу, что в XV веке семьи старой знати понесли не столь значительный урон, как полагал К. Макфарлейн. Вымирание, бесспорно, наблюдалось, но, во-первых, это касалось и тех семей, которые недавно вошли в состав английской аристократии. Во-вторых, этот процесс шел значительно медленнее, чем вытекает из подсчетов К. Макфарлейна.
Не выдержало проверки распространенное в литературе (Дж. Майерс, Э. Джекоб, О. В. Дмитриева и др.) утверждение, что нетитулованные дворяне составляли значительную часть креатур именно при Эдуарде IV и что как раз с этого времени можно говорить о формировании новой элиты, состоящей из выходцев из среды мелкого и среднего дворянства. На наш взгляд, необходимо подчеркнуть иной момент: первый король из династии Йорков раздавал титулы своим родственникам, фаворитам, слугам, т. е. проводил традиционную политику, какой придерживались его предшественники — Ланкастеры.
Убеждение, что старая знать была истреблена в годы Войны Роз и что при Эдуарде IV «на верхних этажах политической элиты уже преобладают выходцы из неродовитых слоев дворянства» (Т.Г. Минеева), как показано в диссертации, восходит к временам Иорков и Тюдоров. Перемены при королевском дворе касались прежде всего наиболее могущественных грандов, и, говоря о гибели родовитой знати, современники событий XV века явно имели в виду именно персональные перемены в этом узком слое аристократии. Однако позднейшие исследователи, приняв на веру утверждение о гибели высшей аристократии, при этом обычно не разграничивают судьбы данного слоя и судьбы баронства. Наблюдения показывают, что ритм убыли семей среди баронов и среди грандов был различен: в период правления Ланкастеров баронство понесло более значительный урон, чем высшая аристократия, а в годы Войны Роз мы наблюдаем обратную картину.
В научной литературе новую, т. е. получившую титулы в XV веке, а особенно — в годы Войны Роз, знать принято решительно противопоставлять знати старой. При этом проникновение средних и мелких дворян в среду знати нередко рассматривается как показатель того, что к власти приходят не просто «новые лица», т. е. отдельные удачливые выходцы из рядов нетитулованного дворянства, а именно выразители интересов этого общественного слоя. Подкрепленный авторитетом ряда известных ученых, этот тезис формулируется иногда более (Е.В. Кузнецов и его ученики), иногда менее (М.А. Барг, Е.В. Гутнова) категорично, но несогласия с ним, насколько известно, в отечественной литературе никто не выражал.
Однако семью Вудвиллей, на которых в качестве примера ссылается ряд историков, нет оснований причислять к «прогрессивным силам» английского общества (Е.В. Кузнецов) или считать «типичными представителями среднего дворянства» (Т.Г. Минеева). Во-первых, блестящая придворная карьера Вудвиллей являлась скорее исключением. И, во-вторых, не следует полагать, что они в своей политике защищали интересы мелкого и среднего дворянства. «Типичность» Вудвиллей, если в чем и проявлялась, то как раз в том, что родственники королевы Элизабет достаточно быстро постарались забьггь о своем скромном происхождении и превратились в вельмож. Судя по всему, это семейство являет собой очередную придворную клику, схожую с теми группировками знати, которые управляли страной при Ланкастерах.
Вопросы о воздействии кризиса манориальной системы на экономическое положение старой знати, о начале формирования английского абсолютизма при Йорках и ранних Тюдорах и о степени проникновения джентри в бюрократический аппарат — все еще остаются предметом острых дискуссий. Однако как бы они ни решались, все равно при выяснении степени влияния старой знати в жизни позднесредневековой Англии необходимо исходить из того факта, что она вовсе не сошла со сцены. Системный анализ содержащейся в «Полном составе пэров» информации убеждает в том, что нет оснований преувеличивать ни масштабы, ни глубину перемен. При всей массе драматических, кровавых эпизодов, какими изобилует эпоха Ланкастеров и Йорков, старая аристократия не вымерла. Характерно, что к концу XV века ряд принадлежащих к ней семей — Стаффорды, Де ла Поли, Фиц-Элены, Беркли, Грей из Ратина и др. — приобрел новые титулы и, по-видимому, усилил свои позиции.
Ход борьбы за трон между Ричардом Ш и Генрихом Тюдором также показывает, что сила аристократических группировок не иссякла. И в конце Войны Роз значительную часть знатных семей составляли те, кто был связан родственными узами с аристократией XIV века. Как показывает пример Вудвиллей, попадавшие в состав знати нетитулованные дворянево всяком случае, как правило — не являлись выразителями интересов своей прежней социальной группы и быстро «аристократизировались». Потесненные ими старые роды отторгали выскочек, но по существу не наблюдается значительных различий в социальнополитическом статусе этих двух слоев. Можно с достаточной долей уверенности утверждать, что в целом тезис о вымирании старой знати, так прочно вошедший в историографию и используемый чуть ли не как главное доказательство радикальности перемен в верхах английского позднесредневекового общества, на деле порожден мифом.
