Актуальность исследования. Изучение древнерусского города как важнейшей составляющей отечественной культуры в последнее время начинает включаться в проблемное поле философии и культурологии. Такой процесс не случаен. Возникновение города можно полагать неизбежной закономерностью в поступательном историческом развитии общества, в котором принято выделять взаимосвязанные процессы общественного разделения труда, развития обмена, частной собственности, совершенствования технических приемов и ремесел, систем государственного устройства и управления, в том числе в области оборонительных задач, и так далее. Именно по этим направлениям, носящим подчас направленно-дисциплинарный характер, наиболее интенсивно и плодотворно шло изучение города и прежде всего древнерусского города в отечественной историографии, археологии, теории и истории архитектуры, формируя важные, но нередко не взаимодействующие между собой взгляды и знания.
Вместе с тем, совокупность направлений может представлять собой единое целое как область научного познания, в которой проявляется актуализированная в конце 20 столетия философско-культурологическая тенденция поиска новых подходов к проблемам современного человека и его места в конкретном культурном пространстве (как человека городской среды и носителя исторического прошлого, в том числе). Этим продиктована необходимость планомерного и комплексного исследования урбанистического феномена, что является интереснейшей перспективной научной задачей.
Феномен города связан с самим фактом его возникновения, когда, с одной стороны, «город не противостоит природе"1 (Д.С. Лихачев), тем не менее, с другой стороны, это уже вторая природа. Научная литература достаточно емко отражает как сам рубежный характер перехода от типа ч. поселений, предшествующих городу, к поселениям-городам, так и смысл и значение этого рубежа. В философско-культурологических оценках «переход от догородского общества к первым городским поселениям явился важнейшей вехой в истории"2 (Э.В. Соколов). «Город на протяжении всей своей истории оказался и остается поныне создателем и носителем особого типа культуры. Именно в городе культура вступила в ту фазу своей истории, которую принято ' называть цивилизацией.» (М.С. Каган). В рассуждениях Ф. Броделя город управляет судьбами людей и как новая судьба мира открывает «двери того, что мы называем историей». 4 Обобщая, можно отметить, что в культурно-историческом феномене города соединились, имея при том самостоятельную ценность, уникальность рождения города и динамика происходящих в городе или с ним связанных процессов, составляющих культуротворческую деятельность человечества, которая характеризуется тем, что с самого начала и по настоящее время является «процессом созидания материальной, духовной и художественной предметности"3 (М.С. Кагантакже А. В. Иконников).
Научный интерес к городу, как средоточию цивилизационных процессов, демонстрирует значение изучения феномена города как самостоятельной исследовательской суб-проблемы, о чем также свидетельствует образование научных направлений, таких как философия города6, историческая.
1 Лихачев JI.C. Заметки о русском // Новый мир. — 1980. — № 3. — С. 20.
2 Соколов Э. В. Город глазами культуролога // Город и культура: Сборник научных трудов. СПб.: ГУКИС, 1992. — С. 3. о.
Разрядка автора — Каган М. С. Культура города и пути ее изучения // Город и культура: Сборник научных трудов. СПб.: ГУ КИС, 1992. — С. 15.
4 Бродель Ф. Структура повседневности: возможное и невозможное // Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV—XVIII вв., Т. 1. — М.: Прогресс, 1986. — С. 509.
5 Каган М. С.
Введение
в историю мировой культуры // Клио. — 2000. — № 1. — С. 28. — Также: «В системе культуры архитектура вместе с дизайном занимает место на стыке материальной и духовной культуры или на стыке материальной, духовной и художественной культуры, если структурно выделить последнюю, как это делают некоторые наши философы» -Иконников А. В. Функция, форма и образ в архитектуре. — М.: Стройиздат, 1986. — С. 5.
6 Ванчугов В. Философия город// Москософия & Петербургология: философия города. — М.: 1997. — С. 9. урбанистика7. Значительное место в них занимают или должны занимать города Древней Руси.
В традиционной картине мира населения Древней Руси город занимает особое место как средоточие экономических, социальных, политических, духовных процессов общества того времени. Древнерусский город был местом создания материальной культуры и, становясь сам героем эпоса, местом осознания сути происходящего.
Замечательную тенденцию можно проследить, наблюдая за древнейшими произведениями русской литературы, ставшими хрестоматийными. Древнерусские авторы проявляют свое особое отношение к городу, находя ему значимое место в своих произведениях, как бы усаживая его в своего рода красный угол. В летописи, о которой Д. С. Лихачевым сказано, что она «не только повествует о русской истории, но сама является одним из существеннейших проявлений русской жизни, русской истории, русской культуры той поры"8, название города — уже в самом заглавии: «Вот повести временных лет, откуда пошла русская земля, кто в Киеве стал первым княжить и как возникла русская земля». 9 А в самом начале этого повествования летописцем выделена апостолу Андрею миссия провозвестить о будущей столице, о том, что «воссияет благодать, воздвигнется великий город с множеством церквей"10 — «И взойдя на горы эти, благословил их, и поставил.
7 Дворниченко А. Ю. Город в общественном сознании как предмет исторической урбанистики // Архитектор. Время. Великий Новгород: Материалы научной конференции 1719 апреля 2001 г., Великий Новгород — Санкт-Петербург. СПб.: 2001. — С. 11.
8 Лихачев Д. С. «Повесть врехменных лет» (историко-литературный очерк) // Повесть временных лет / Подгот. текста, перевод, статьи и коммент. Д. С. Лихачева / Под ред. В.П. Адриановой-Перетц. — 2-е изд, испр. и доп. — СПб.: 1996. — С. 358.
9 Повесть временных лет / Подгот. текста, перевод, статьи и коммент. Д. С. Лихачева / Под ред. В.П. Адриановой-Перетц. — 2-е изд, испр. и доп. — СПб.: 1996. С. 143. — (Далее указывается в сносках только — ПВЛ и номер страницы).
10 «Утром Андрей предсказал „сущим с ним“ ученикам, что на горах воссияет благодать, воздвигнется великий город с множеством церквей.» — Панченко A.M. Летописный рассказ об Андрее Первозванном и флагеллантство // Панченко A.M. О русской истории и культуре. — СПб.: 2000. — С. 403. крест,. где впоследствии будет Киев.". 11.
В сочинении популярного писателя своего времени и путешественника, побывавшего в Палестине в 1106—1107 гг., Даниила название города — это название главы: «О Иерусалиме» («есть же святый град Иерусалим в дебрех, около горы каменны и высокы»).12 В Сказании о чудесах Романа и Давида, уже в третьей строке Чуда первого («о хромемь») читается — «градьник.
17 вышегороде" (Вышгород, предместье Киева). Географические названия (как реальность и уже как символы) искусно вплетает Даниил Заточник в изящные афористичные конструкции — «Кому Переславль, а мне гореславлькому Боголюбово, а мне горе лютоекому Белоозеро, а мне чернее смолы.». 14.
В иконописи городу также отводится достойное место, а изображение его наполнено архитектурными фактами в преломлении авторского осмысления города. Новгородский детинец, например, — в пропорциях авторского смыслаизображен на иконе Михайловской церкви.15 А на иконе Хутынского монастыря запечатлено видения пономаря Тарасия о том, что «над Новгородом стало озеро Ильмень и готово вот-вот его затопить». 16.
11 ПВЛ. — С. 145.
I л.
Житье и хоженье Данила русьскыя земли игумена" - Цит по: Кушнир М. И. Искусство разведки — в прототипах древнерусской литературы. СПб., 2001. С. 45−50. — Цитаты из текстов летописей и древнерусских источников даются в упрощенной транскрипции, аналогично с подходом A.M. Панченко при подобных обстоятельствах, см. — Панченко A.M. О русской истории и культуре. СПб.: 2000. С. 322 (сноска).
13 Хрестоматия по истории русского литературного языка /Сост А. Н. Кожин — М.: Высшая школа, 1974. — С. 52.
14 «„Слово Даниила Заточника“ — памятник русского литературного языка XII-XIII столетий и древнерусской литературы» — Кожин А. Н. // Хрестоматия по истории русского литературного языка. /Сост А. Н. Кожин — М.: Высшая школа, 1974. — С. 60- Цит. по: Слово Даниила Заточника / Там же. — С. 62.
15 Гусев П. Новгородский детинец по изображению на иконе Михайловской церкви. СПб.: 1913.
16 Легенда, лежащая в основе иконы «Видение пономаря Тарасия», повествует о наводнении, пожаре и море. «Видимо, на иконе изображены действительные события. В третьей Новгородской летописи под 1508 г. указано, что был мор в Великом Новгороде три осени подряд, умерло 15 396 человек. В этом же году, как сообщается в летописи, был и страшный пожар.» — Кушнир И. И. Архитектура Новгорода. Л.: 1991. — С. 62−63.
Город — это то место, где «в памятниках и, в первую очередь, монументальных произведениях зодчества всегда, независимо от их назначения, народ выражал' свою культуру, свое искусство, запечатлевал в камне великие события родной истории». 17 Поскольку в архитектуре «получает материальное и художественное выражение определенный образ жизни,.
18 определенный строй идей", древнерусский город сам может считаться каменной летописью, где помимо событийного ряда дается обобщенный портрет его создателей.
Многообразие доминант национальной культуры «донесли до нашего времени Киев — столица великого Киевского государства X—XII вв.еков, Чернигов, Новгород Великий, Псков, Смоленск, Владимир — древняя столица Владимиро-Суздальской Руси XII—XIII вв.еков, Суздаль, Юрьев-Польский, Ярославль, Ростов Великий, Углич, Кострома, Вологда, Муром, Гороховец, Александров, Соликамск. Целые архитектурные ансамбли древних кремлей и монастырей, созданные на протяжении веков безымянным гением русских зодчих, до сих пор чаруют зрителя своим художественным совершенством, оригинальностью композиции и единством с окружающей природой». 19.
Особенность данного ракурса заключается в том, что перед глазами зрителей (как названо выше) — город очевидный, то есть сохранившиеся до настоящего времени материальные объекты древнерусского города. То, что не сохранилось, — открывается археологическими исследованиями, равно как и город наиболее древнего периода, то есть деревянный древнерусский город,.
О наводнениях, как довольно-таки типичном явлении новгородской жизни, можно сказать подробнее. Так, известен разрушительный потоп 1437 года, когда «высокая вода так сильно подмыла новгородский кремль, что земля оползла и часть каменной стены вместе с колокольней обрушилась в реку». Далее крупные наводнения, зафиксированные в течении ста лет, были в 1899 году (максимальный подъем воды 730 см), в 1903;м, в 1922;м (800 см.), в 1924;м, в 1926;м и в 1966 годах. — Ильина JL, Грахов А. Волхов. Л.: Гидрометеоиздат, 1980. -С. 35.
17 Рзянин М. И. Русская архитектура. — М.: 1947. С. 5.
18 Иконников А. В. Эстетические проблемы архитектуры. М.: 1970. — С. 3.
19 Рзянин М. И. Указ. изд. — С. 5−6. предшествовавший монументальному зодчеству. В летописных рассказах третий ракурс) также рисуется город — тот, что недоступен для обычного наблюдения современному горожанину. Вопрос о соотношении археологических памятников и тех сведений, которые дает «Повесть временных лет» (в части земель Руси и племен), как дискуссионный обозначился еще в конце 1930;х годах, но речь, преимущественно, шла об углубленном изучении курганных материалов. «В конце 1940;х гг. определились новые задачи славяно-русской археологии, заключавшиеся в углубленном изучении структуры древнерусского феодального общества, прежде всего вопросов организации ремесла и торговли, генезиса города, феодальной дружины и администрации. Широко развернулись раскопки крупнейших древнерусских городов — Киева, Новгород, Ладоги». Характерно в развитие сказанного такое наблюдение: «в Новгороде все предметы, в древности оказавшиеся в земле, сохраняются прекрасно, что позволяет реконструировать любой жилой, хозяйственный или производственный t комплекс в деталях»". Это может свидетельствовать о возможностях археологии, а также подтверждает представление о древнерусском городе как носителе историко-культурной информации.
Поскольку древнерусский город, его архитектура — в преломлении уже настоящего времени — оказывает влияние «на социальную психологию общества, на изменения в его сознании» (и это «очень важно»), и она, архитектура, «мощная сила, воздействующая постоянно и непосредственно"22, то предметом исследования1 таким образом, становится как город времен Древней Руси, так и сегодняшнее восприятия этого города с многовековой историей, а также взаимосвязи этих двух явлений. Обращает на себя внимание.
20 Булкин В. А., Гадло А. В., Дубов И. В., Лебедев Г. С. Археология // Советское источниковедение Киевской Руси: Исторические очерки. — Л.: Наука, 1979. 88−103.
21 Колчин Б. А., Хорошев А. С., Янин В. Л. Усадьба новгородского художника XII в. / Отв. ред. Б. А. Рыбаков. — М.: Наука, 1981. — С. 3.
22 Иконников А. В. Указ. Изд. — С.З. и заслуживает акцента указание — «постоянно», и это можно рассматривать как свидетельство того, что потенциал воздействия (мощь) города накапливался все годы его существования, и этот потенциал пропорционален прожитой истории. Иными словами, чем древнее город — тем сильнее воздействие он может оказать на современного человека.
В древнерусском городе с его многовековой историей в наиболее открытой форме проявляется единство прошлого и современности. Вместе с тем настоящее представляется как связующее звено между прошлым и будущим, поскольку, как писал Д. С. Лихачев, «развитие города может быть закономерным лишь в том случае, если оно опирается на точное знание всей предшествующей его эволюции». 23 Точное знание, необходимо подчеркнуть, -это обязанность настоящего. Известная сложность состоит в том, что вопросы, формирующиеся вокруг города, требуют особого подхода.
С позиций культурно-исторических древнерусские города или города раннего средневековья, в современных научных концепциях, хронологически значительно моложе древних городов Востока или Византии, с которой Русь многие десятилетия связывали особо тесные отношения.24 Вместе с тем в культурологическом аспекте зарождение городов Восточной Европы (как на территории России, так и по современному состоянию вне ее границ) стоит в общем русле цивилизационного процесса, чем образуется известная типологичность, выявляющая как особенности древнерусской культуры так и тенденции и возможности применения типовых подходов и методов исследования.
Древнерусский город — если обратиться к высказыванию Д. С. Лихачева о том, что «восточнославянская письменная культура возникла постепенно и.
23 Цит. по: Архитектор. Время. Великий Новгород: Материалы научной конференции 17−19 апреля 2001 г., Великий Новгород — Санкт-Петербург. СПб.: 2001. С. 5.
24 В част.: Шуази О. История Архитектуры. Т. 1 — Изд. 2-е, испр, доп. /Пер. с франц. — М., Изд. Всесоюзной Академии Архитектуры, 1937; - Булкин В. А., Гадло А. В., Дубов И. В., внезапно", — можно рассматривать как явление, возникшее «постепенно и внезапно», поскольку, как далее говорится у Д. С. Лихачева, «всякая культура возникает на основе длительной традиции», а внезапность связана с накоплением «до точки кипения, до своеобразного взрыва"25. Такой сложный феномен как древнерусский город, воспринявший постепенность и внезапность и являющийся, одновременно, созидающей силой этих двух полюсных состояний, питавший «накопление» и «взрыв» и, одновременно, запечатлевший это в своей истории, — не может не быть привлекателен и полезен результатами исследований для науки. Особое место, как по актуальности так и ответственности задач, принадлежит в философско-культурологическом анализе феномена проблеме возникновения его культурно-исторического содержания, как истоков происхождения последующих культуротворческих и цивилизационных процессов.
Степень разработанности проблемы. В изучении древнерусского города и научном описании связанной с городом проблематики можно обозначить два принципиальных направления. В русле одного из них фиксируется город той эпохи, когда для людей созидающих, описывающих и осмысливающих город он еще не является древним. Известны оставленные русскими летописцами описания городских планов и, можно сказать, воспевание городского строительства. (Также известны и труды их современника западноевропейского мыслителя Иоанна Гарлендского, составившего список из семи качеств, необходимых культурному, философски мыслящему человеку, которого он называет «городским»).
Другое направление — это изучение древнерусского города, его населения (очевидцев его юности) и культуры городского общества, представленное.
Лебедев Г. С. Археология // Советское источниковедение Киевской Руси: Исторические очерки. — Л.: Наука. 1979. — С. 88−103.
25 Выделение курсивом автора — Лихачев Д. С. Начало русской литературы // Повести Древней Руси. XI—XII вв.ека / Сост. Н. В. Понырко. — Л.: Лениздат, 1983. — С. 3−4. философско-культурологическими трудами и современной историографией.
Описаниям, посвященным городским событиям и различным сторонам жизни древнерусского общества, положили начало В. Н. Татищев, Н.М.
Карамзин, В. О. Ключевский, С. М. Соловьев. К наиболее традиционным, восходящим к 19 столетию заметным дисциплинарно-тематическим подразделениям можно отнести историко-географическое изучение городов, археологическое изучение, искусствоведческое (архитектура, живопись, скульптура) и т. д. Изучение зодчества древнерусского города достигло значительных успехов уже на рубеже 19 и 20 столетий, когда трудами В.В.
Суслова, М. Красовского, И. Э. Грабаря и ряда других исследователей «был собран и обобщен значительный по объему историко-архитектурный 26 материал» (по оценкам В.А. Булкина). Классическими стали многочисленные монографии в области истории, археологии, искусствоведения, теории и истории архитектуры, принадлежащие А. В. Арциховскому, А. В. Бунину, Б. Д. Грекову, Н. Н. Воронину, М. К. Каргеру, В. Н. Лазареву, А. Л. Монгайту, П. А. Раппопорту и ряду других.
В наиболее заметных трудах, в частности, Б. А. Рыбакова, А. И. Комеча, М. Н. Тихомирова, И. П. Шаскольского, И. Я. Фроянова и А. Ю. Дворниченко эпоха Древней Руси раскрывается через историю городов, равно как и углубленное исследование по одному из древнерусских городов происходит в.
27 масштабах всей древнерусской территории.
Полувековая активная деятельность археологических экспедиций позволила открыть многие города, дав уникальный новый исторический материал для исторической географии, этнической истории и других.
OR.
Вал. А. Булкин. Архитектура // Советское источниковедение Киевской Руси: Исторические очерки. -JL: Наука, 1979. — С. 217.
27 Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII—XIII вв. — М.: Наука, 1993; Комеч А. И. Древнерусское зодчество X—XII вв. — М.: Наука, 1987; Тихомиров М. Н. Древнерусские города. — М.:1956; Черепнин JI.B. Пути и формы политического развития русских земель XII—XIII вв. // Польша и Русь. — М.:1974. Фроянова И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства в дисциплин, раскрыв новые горизонты изучения происхождения городов, что нашло отражение в трудах М. Х. Алешковского, А. Н. Кирпичникова, Б. А. Колчина, Е. Н. Носова, В. Я. Петрухина, П. П. Толочко, B. JL Янина и ряда других исследователей. Выявление, обобщение и систематизация археологического материала в совокупности с письменными источниками позволили воссоздать планировочные структуры городов и облик зданий (в част. П.И. Засурцев), типы и особенности отдельных строений (в част. О.М. Иоаннисян), технологию строительного производства Древней Руси (П.А. Раппопорт). Также с данному второму направлению тесно примыкают исследования, посвященные современному устройству древнерусских городов, перспективам развития, социо-градостроительным проблемам.
Вопросы русской истории и культуры, формирования мировоззренческих идеалов и возникновения политической мысли, где одно из ведущих мест принадлежало городу, получили освещение в фундаментальных исследованиях Д. С. Лихачева, A.M. Панченко, Б. А. Рыбакова, А. Ф. Замалеева, Б. А. Успенского и ряда других. Эти вопросы тесно связаны с древнерусской литературой и ее создателями (летописцами или книжниками в терминологии Д.С. Лихачева).
В дошедших до настоящего времени сообщениях летописцев можно выявить немало разнообразных фактов урбанистического характера, а также отношение самого пишущего к этим фактам. В связи с этим значительная роль в изучении древнерусского города принадлежит трудам, в которых исследуются летописные источники, проходят строгую историко-текстологическую проверку и вводятся в научный оборот в комментариях, в частности, к «Повести временных лет» и специальных, посвященных более узким направлениям этой обширной темы, статьях и монографиях. Эта работа нашла отражение в трудах К.Н. Бестужева-Рюмина, В. М. Истрина, Д. С. Лихачева, А. Н. Насонова, Н. К. Никольского, А. Е. Преснякова, М.Д.
Древней Руси // Становление и развитие раннеклассового общества. Город и государство. -Л.: 1986.
Приселкова, Б. А. Романова, М. Б. Свердлова, О. В. Творогова, А. А. Шахматова и других. Текстологическим изучением летописей, как отмечалось Д. С. Лихачевым, «продолжают заниматься Б. А. Рыбаков, Я. С. Лурье, Г. М. Прохоров, Б. М. Клосс и другие крупные специалисты». 28.
Фольклорный материал городской тематики (включая мифологические коды сюжетных текстов) в исследованиях Ю. М. Лотмана дали новый импульс в теоретическом осмыслении возникновения и особенностей образа древнерусского города. Также в этом направлении плодотворно работали В. М. Долгий и А. Г. Левинсон и ряд других известных исследователей.
В исследованиях последних десятилетий зодчество, понимаемое с древних времен как органичный сплав инженерии и искусства и являющееся объектом теории и истории архитектуры, раскрылось более широко в таком интересном научном направлении, которое можно, по аналогии, представить как теорию и историю образов архитектуры (частое употребление «архитектуры» — дань сложившейся практики в литературе, посвященной древнерусским городам: вопросы архитектуры не являются самостоятельным объектом диссертационного исследования при понимании того, что город, прежде всего, совокупность архитектурных произведений). Здесь наибольшую известность получили работы А. В. Иконникова «Эстетические проблемы архитектуры», «Функция, форма, образ в архитектуре», А. Т. Полянского «Архитектура — творчество — стандарт», А. Э. Гутнова и В. Л. Глазычева «Мир архитектуры: Лицо города».
Свое развитие изучение феномена города получило благодаря новым подходам, постановке новых исследовательских задач, актуализации философско-культурологического анализа (среди основополагающих работпубликации Э. В. Соколова, М. С. Кагана, которые приводились выше). Это открыло возможности более углубленных исследований многообразия.
28 Лихачев Д. С. Текстология (на материале русской литературы X — XVII веков). — Изд. 2-е, перераб. и доп. — Д.: Наука, 1983. — С. 355. урбанистических явлений и в более широком историческом диапазоне. Заметной теоретической вехой стали публикации Международной конференции, впрочем, более посвященные феномену Санкт-Петербургу, где представлены различные аспекты видения проблемы: водная система в жизни города (В.А. Знаменский), многонациональный состав (А.В. Краско), роль языка и культуры (JI.A. Вербицкая), город как феномен и ноумен (В.А. Бачинин), идеальный город (Жан Бло) и так далее.
В целом, обзорное описание состояния вопроса (степени разработанности проблемы) дает достаточно исчерпывающее представление о том, что наука располагает обширнейшим материалом как о городе — произведении инженерно-художественной культуротворческой деятельности, так и о городе.
29 образе, о «душе города». Вместе с тем в изучении феномена древнерусского города, при наличии безусловных достижений в каждом (самостоятельно) из обозначенных выше дисциплинарных ракурсов, исследовательский поиск находится, если отталкиваться от философско-культурологических работ последнего времени, носящих проблемно-постановочный характер, только в начальной стадии. При том, что называемые ранее труды, как правило, не замыкались одной научной дисциплиной, и содержащиеся в них результаты и выводы создавались путем привлечения для анализа двух, трех и более дисциплин (то есть, носили в известной мере междисциплинарный характер), тем не менее простым их «сложением» не может быть создана единая и исчерпывающая картина культурно-исторического феномена города, «обладающего, в силу своей природы, набором функций и свойств, которые не укладываются ни в одну из традиционных научных дисциплин"30.
Можно, таким образом, констатировать, что различными отраслями.
29 Изучение культуры города как постижение его «души» постулируется в работе: Каган М. С. Культура города и пути ее изучения // Город и культура: Сборник научных трудов. СПб.: ГУКИС, 1992.-С. 28. науки накоплено достаточно знаний по древнерусскому городу и созданы реальные предпосылки для научного описания древнерусского урбанистического феномена как целостной картины, но эту картину еще предстоит создавать. Для начальной стадии такой работы перспективным представляется философско-культурологический анализ, в ходе которого, на базе результатов предшествующих исследований, производится приведение в систему известного многообразия фактических данных прямо или косвенно относящихся к древнерусскому городу и также методологического арсенала, «предоставляемого» задействованными по городу научными дисциплинами. В этой достаточно широкой и многоплановой проблеме выделяется, как исследовательское направление, выявление и анализ факторов, образующих культурно-исторический феномен древнерусского города, и на основании такого анализа установление их связей и зависимостей для построения системы базовых факторов (опорного плана или, привлекая другой градостроительный термин, реперных точек), которые служат истоком и предопределяют построение урбанистической суб-картины мира (генезис феномена в философско-культурологическом уяснении).
Объектом исследования являются города Древней Руси в их древнерусской репрезентации и современных представлениях (эволюция представлений о древнерусском городе).
Предметом исследования являются закономерности возникновения и развития представлений о древнерусском городе и эволюция базовых факторов (доминант), формирующих образ города.
Цель диссертационного исследования: на основании анализа факторов, образующих культурно-исторический феномен древнерусского города, выявить их состав, происхождение, связи и зависимости как системных слагаемых.
30 Дворниченко А. Ю. Город в общественном сознании как предмет исторической урбанистики // Архитектор. Время. Великий Новгород: Материалы научной конференции 17закономерного раздвоения картины города на реальную и на легендарный его образ.
Для реализации поставленной цели предполагается решить следующие задачи: дать анализ дискуссионной терминологической проблемы «древнерусский город», как характерной особенности его феномена, в культурно-философском аспекте;
— наметить исходные границы феномена как новой (городской) фазы в истории древнерусской культуры через процессы возникновения городов Древней Руси и возникновения их описаний, как начал философского постижения города, и провести хронологическое сопоставление этих процессов;
— систематизировать основные традиционные источники информации о древнерусском городе и установить, на основе систематизации происхождения ошибок по текстологическим и историческим материалам, возможности оценки их достоверности;
— проследить и дать анализ движения урбанистической информации от ее возникновения до современных дней с выявлением особенностей легендарного культуротворчества «городского репертуара», характерных черт и основных тенденций его эволюции;
— выявить значение и соотношение географических, функциональных, биографических и именных (ономастических) начал в создании образа города в древности и современности через анализ категорий «основал — заложил», а также «потребность — возможность» в оценке достоверности градостроительной деятельности древнерусских князейопределить возможные механизмы дополнительной оценки достоверности для анализа сведений о древнерусских городах в начальной стадии их истории и обнаружить тождества/противоположности при создании воображаемого «опорного плана», как основы урбанистической суб-картины.
19 апреля 2001 г., Великий Новгород — Санкт-Петербург. СПб.: 2001. — С. 11 мира, в культуре древнерусского и современного человека;
Методологическая основа исследования:
Методологией исследования являются междисциплинарный и системный подходы, принцип историзма, базисные положения философской антропологии, феноменологии и герменевтики.
В системном философско-культурологическом анализе объединяющим центром многообразных фактических данных и методик выбирается человек в самом обобщенном виде — как созидающий монументальную твердь и «душу» древнерусского города и в древние и новые времена, и как единственно возможный «общий знаменатель» дисциплинарных самостоятельностей. Теоретической базой здесь будет современная культурологическая концепция места человека в организации повседневного мира, находящегося в центре культурно-исторических явлений (С.Н. Иконникова, М. С. Каган, Э. В. Соколов и др.).
Город может быть представлен как многосторонне-целостный способ организации совместной жизни и деятельности людейопределяющими характер культуры города являются четыре исходных фактора: природно-географический, социальный как статус и основная направленность деятельности его обитателей, архитектурный, эстетически-художественный. Эти положения, изложенные в работе «Культура города и пути ее изучения» (указанной выше), применимы к рассмотрению культурно-исторического феномена древнерусского города.
Изучение первых городов, как одна из наиболее сложных тем начальной истории Древнерусского государства, основывается на анализе двух групп материалов — археологических и письменных источников (Е.Н. Носов). Опыт использования археологических источников в архитектурно-исторических исследованиях представлен работами, в частности, О. М. Иоаннисяна. Рассмотрение письменных источников, как проявление авторских культурно-философских позиций в отношении города, базируется на «Текстологии» Д. С. Лихачева.
Если для создаваемого летописцем города воспользоваться определением Д. С. Лихачева «четвертое измерение», а суть этого измерения обозначить, по выражению A.M. Панченко, как «другая история», то далее важен масштаб, по которому формируется четвертое измерение и которому подчинено все в нем происходящее (человек и княжеская постройка, слово летописца и дело князя и т. д.), — и такой масштаб заимствуется у А. Ф. Замалеева.31 С этих позиций и в таком масштабе может быть рассмотрен феномен синхронического в принятии православия, заложении древнерусских городов и возникновении в городах монументальных построек и — в возникновении описаний городов и строений, прогностическом и учительном характере этих описаний.
Для аналитических построений в широком хронологическом диапазоне (от Древней Руси до современности) с целью выявления закономерностей генезиса феномена как культурно-философского «опорного плана» древнерусского города привлекается ретроспективный метод, зарекомендовавший себя в опыте его применения к одному из древнерусских городов (Новгороду) в работах М. Х. Алешковского и В. Л. Янина, и также Е. Н. Носова.
Рассматривать летописные тексты и содержащуюся в них урбанистическую информацию в том же необходимом диапазоне (до современного изложения летописных фактов) дают возможность выдвинутые Б. В. Томашевским и развитые Д. С. Лихачевым теоретические положения о выстраивании горизонтали творческого процесса с привлечением «коммуникационной модели» Б. В. Маркова.
Проблема оценки достоверности, образуемая спецификой создания летописей, когда исторический материал «поступает» через рассказчика-очевидца или через предание, решается привлечением методов психологии, рассматривающих вопросы памяти, забывания и творческого дополнения «пропущенных» памятью мест (фактов, дат, событий, имен).
Сознание человеческой ущербности, «малости» составляло этическое кредо православно-церковного миросозерцания". — Замалеев А. Ф. Лепты. Исследования по русской философии.
Философская теория ценностей в сочетании с математическими методами (в самом упрощенном виде) позволяют представить движение культурно-исторической информации о древнерусском городе в наглядной форме, необходимой для проведения философско-культурологического анализа.
Источниковедческая база диссертационного исследования включается в себя труды по древнерусской истории и культуре, государственном устройстве и городам, в частности (помимо указанных ранее): «Византия. Южные славяне и Древняя Русь. Западная Европа» (сб. трудов, М., 1973), «История русского искусства» (Под общ. ред. И. Э. Грабаря, B.C. Кеменова, В. Н. Лазарева. В 2 т. М., 1954), «Памятники культуры: Новые открытия (письменность, искусство, археология)» (сб. трудов. Л., 1987), Вал. А. Булкин. «Архитектура» (в сб. «Советское источниковедение Киевской Руси: Исторические очерки». Л., Наука. 1979), Г. К. Вагнер «Памятники искусства Советского Союза. Старые русские города» (М.-Лейпциг, 1980), Н. Н Воронин «Зодчество СевероВосточной Руси» (В 2 т. М., 1961), Б. Д. Греков «Киевская Русь» (М. 1953), Л. Н. Гумилев «От Руси до России: Очерки этнической истории» (М., 1995), В. М. Долгий и А. Г. Левинсон «Архаическая культура и город» (в сб, «Вопросы философии», 1971. № 7), B.C. Иконников «Опыт русской историографии» (Киев, 1908), Р. С. Липец «Эпос и Древняя Русь» (М., 1969), Ю. М Лотман «О метаязыке типологических описаний культуры» (в сб. «Труды по знаковым системам». 4. Тарту, 1969), В. В. Мавродин «Образование Древнерусского государства и формирование древнерусской народности» (М., 1971), А. В. Ополовников «Русский север» (М., 1977), A.M. Панченко «О русской истории и культуре» (СПб., 2000), Б. А. Рыбаков «Язычество древних славян» (М., 1981), М. Н. Тихомиров «Древнерусские города» (М., 1956) и ряд других.
В блок научной литературы (источников) по теории и истории архитектуры и конкретным древнерусским городам (в том числе культурно.
— СПб., 1996.-С. 30. исторические описания отдельных сооружений), в частности, входят: Ул. Арлов «Таямнщы Полацкай псторьн» (Минск, 2000), А. В. Иконников «Функция, форма и образ в архитектуре» (М., 1986, М. К. Каргер «Древний Киев» (M.-JI. 1963) и «Новгород» (Л., 1980), В. И. Пилявский, А. А. Тиц, Ю. С. Ушаков «История русской архитектуры» (Л., 1984), «Памятники древнерусского зодчества. Псков» (Л., 1968), П. П. Толочко «Древний Киев» (Киев, 1983), «Древний Новгород: История, Искусство, Археология. Новые исследования» (Сб. трудов. М., 1983), О. Шуази «История Архитектуры» (М., 1937) и ряд других.
Древнерусская литература представлена произведениями и сборниками, в частности: «Воинские повести Древней Руси» (Л., 1985), «Повесть временных лет» (в 2 т, М.-Л., 1950), «Повести Древней Руси» (Л., 1983), «Хрестоматия по истории русского литературного языка» (Сост. А. Н. Кожин. М., 1974) и ряд других. Важный раздел этого источниковедческого блока составляют археографические работы, монографии и статьи по летописным произведениям, комментарии. Такими изданиями являются, в частности: С. Н. Валк. Советская археография (М.-Л., 1947), В. К. Зиборов «О летописи Нестора. Основной летописный свод в русском летописании XI в.» (СПб., 1995), А. Г. Кузьмин «Начальные этапы древнерусского летописания» (М., 1977), Л. В. Черепнин «„Повесть временных лет“, ее редакции и предшествующие ей летописные своды» («Исторический записки. М.-Л., 1948 № 25), А. А. Шахматов «Разыскания о древнейших русских летописных сводах» (СПб., 1908). Особое место занимают посвященные «Повести временных лет» и анализу содержащихся в ней сообщений труды Д. С. Лихачева, М. Б. Свердлова, О. В. Творогова, В. Л. Янина.
Изобразительный материал по древнерусскому городу включает созданные в средние века произведения иконографического и прикладного искусства с описаниями и прорисями, выполненными в 19 и частично 20 столетии, в частности: Петр Гусев «Новгородский детинец по изображению на иконе Михайловской церкви» (СПб., 1913) и др.
Материалом для исследований были также публикации с описаниями городов или отдельных научных вопросов, созданные в до-советское время, как документ, отражающий видение древнерусского города на определенном историческом этапе (в част. Е. А. Болховитинов «Исторические разговоры о древностях Великого Новгорода». М., 1808), а также карты и схемы, относящие к древнерусскому государству, городам, правлениям.
Современные научно-популярные издания (в том числе энциклопедические), очерки и газетные публикации, рассказывающие о древнерусских городах — как их прошлом так и современном периоде, в совокупности с теоретическими работами, раскрывающими механизмы создания историко-художественных и журналистских произведений, являют собой источник, дающий материал для сопоставительного анализа с аналогичными урбанистическими сведениями в древне-исторических и современных научных описаниях.
Научная новизна диссертационной работы состоит в разработке комплексного философско-культурологического метода анализа базовых факторов формирования феномена древнерусского города. Исследуемое явление, рассмотренное в силу своей специфики прежде всего с позиций созидающего образ города литературотворчества, зафиксировано с первой летописной даты вплоть до современности. В динамике прослежен характер древнерусского города: выстроенный человеком, он, в свою очередь, выстраивает человека, и наряду с материальным объектом-городом возник, был и существует его образкак уже другого, параллельного города, в котором актуализируется (по Ю.Н. Солонину) «эффективное действие ценностей, не имеющих наличного бытия"32.
Это позволило предложить новую систему оценок, предназначенную для ретроспективной фиксации древнерусского урбанистического образования и.
32 Солонин Ю. Н. Философия культуры в историко-методологическом уяснении // Формирование дисциплинарного пространства культурологии: Материалы научно-методической конференции. 16 января 2001 года, Санкт-Петербург. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2001. — С. 200. раскрытия первичных форм его восприятия. Конкретными же новыми результатами проведенного исследования являются следующие положения, выносимые на защиту:
— Процесс создания города-образа многостадийный, но единый по сути и протекает в «четвертом измерении», обладающем устойчивым характером на всем протяжении урбанистической истории.
— Строительство древнерусского города как преобразования догородских (открытых) поселений в город опережает «строительство» города-образа, затем же, с началом летописания, город и городское строительство обретают особую ценность в урбанистических описаниях, отличающихся прогностическим и учительным содержанием.
— Первичный идеологический опорный план ориентирован на древность, на значительное историческое событие (военный поход, крещение и т. п.) и на имя исторического героя и как типовой в дальнейшем историческом развитии города не претерпел существенных изменений.
— Заложение городов и монументальное строительство, дополняемое воображением, несовершенством источников информации и задачами учительной литературы, находило отражение в летописях, создаваемых в различных городах, что привело к существованию одновременно нескольких топохронных карт древнерусской истории.
— Образ древнерусского города в современном общественном сознании многогранен, формируется монументально-архитектурными произведениями и творческим наследием летописца при активном вмешательстве, как основного источника культурно-исторической информации, массовой литературывозникающая при этом урбанистическая суб-картина мира характерна целостностью и одновременно фактологической дистанцированностью города-образа и оригинала.
— Механизмы дополнительной оценки достоверности сведений о древнерусских городах в начальный стадии их истории возможны и основаны на выявленной типологической модели творческого процесса (с устойчивостью исходных пунктов и векторов деятельности воображения) при создании образа города от раннего средневековья до современности.
— Формирование и параллельное существование реального города и города-образа на легендарной основе, как проявление саморепрезентации, раскрытые на материале древнерусского города, подчинены общей закономерности отражения мира в сознании, характерного для многих социокультурных явлений.
Научно-практическая значимость работы:
Результаты диссертационного исследования применимы для разработки теории философии города и, в том числе, культурно-философской проблемы феномена древнерусского города.
Помимо этого, диссертационная работа может быть использована в разработке семинарских и лекционных курсов и учебных пособий по феноменологии города, урбанистической мифологии, историко-прикладной текстологии для теории и истории архитектуры (в составе теории и истории культуры), а также для курса «актуальные проблемы современной науки и журналистика», предназначенных как для студентов, так и преподавательского состава высших и средних учебных заведений.
Полученные в диссертационном исследовании результаты могут быть развиты и имеют перспективу прикладного использования для разработки таких научных вопросов как а) значение и роль города в выборе места сражения в древнерусском обществе, б) древнерусский город как символ политической власти, в) наследственное право и амбиции в древнерусском обществе в версиях об Анне как матери Бориса и Глеба, г) город и храм: о значении строительства трех Софийских соборов и др.
Апробация результатов исследования:
Диссертация обсуждена на заседании кафедры философии культуры и культурологии философского факультета Санкт-Петербургского государственного университета 02 июля 2002 г. и рекомендована к защите.
Содержание диссертационной работы отражено в 8 основных научных публикациях общим объемом 14,4 п. л., а именно: в отдельных изданиях «У истоков», «В поисках пра-Новгорода: вероисповедальный след», в том числе учебных пособиях «Искусство разведки — в прототипах древнерусской литературы (по материалам „Повести временных лет“)», «Что мы знаем о дате рождения Ярослава Мудрого?», а также в статье «Условность дат и магия цифр» (The Myth Of Dates And The Magic Of Numbers: Abstracts) — далее — в докладах на научных конференциях (форумах) и публикациях в сборниках: Научно-практическая ежегодная конференция ЛИСИ 1972 г. (СПбГАСУ) «Конструктивные особенности как методы защиты сооружений в народном деревянном зодчестве», Международная научная конференция «Военные традиции России: история, психология, культура» Международной ассоциации исторической психологии (и др.) по теме «Военно-политические акции в Ранней Руси: К вопросу о возможности построения вектора целесообразности по „Повести временных лет“» (2000 г.), Международный форум СпбГУ (и др.) «Ритуальное пространство культуры» по теме «Состав ритуального и реального в летописании» (2001 г.).
Также публикации диссертанта имели публичные рецензии, в частности: «Вечерний Петербург», «Невский край» (№ 22 2000 г.- № 2 2001 г.), «Невский наблюдатель» (№ 1 2000 г.) и нашли отражение в монографии «Планирование и проведение PR-кампаний» и др.
Объем и структура работы:
Диссертационное исследование, согласно характеру предмета и поставленных задач, состоит из введения, трех глав, подразделяющихся на три параграфа, заключения, библиографии, приложения.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Многим ли, возникает вопрос, отличается современный читатель и современный писатель, дающий читателю информацию о древнерусском городе, от летописца, которого не устраивает неопределенность,. гипотетичность, неконкретность. Он, летописец, ставил вопросы и искал — как умел — на них ответыэто видно, когда он делает временную привязку к «Ноеву потопу» и соответствующую географическую о разделении земли сыновьями. Ноя во «всемирно-историческом введении"414, и когда высчитывает годы «От Адама и до потопа.» до князей Владимира, Ярослава и их потомков.
В новейших разработках по психологии подобное имеет объясненияи когда психологи пишут «сознание человека так устроено, что человек все время старается понять: кто я? каков окружающий меня мир?."415, то за этим читается Несторово — «Откуда пошла Русская земля, кто в Киеве стал первым княжить.». «Принципы работы разума, — утверждают психологи, — одинаковы. во всех культурах и во все исторические эпохи"416.
За ответом на вопрос «каков окружающий меня мир?» современный человек, включивший в свой мир историю и древнерусский город, обращается .'.- к летописцу. Такого рода возвраты к памятникам культуры, к культурным героям, к традициям и др. («к уже случившемуся однажды») составляют. существо культуры («важнейшее предназначение»).417 Поскольку возврат происходит одновременно с изменениями, то возникновения вокруг героя (летописного города или персонажа) плетения словес (по выражению Д.С.
414 Лихачев Д. С. «Повесть временных лет» (историко-литературный очерк) // Повесть временных лет. — СПб.: 1996. — С. 285.
415 Психология. Учебник / Под ред. А. А. Крылова. — М.: Проспект, 1999. — С. 133.
416 Там же. — С. 30.
417 Щученко В. А. Историзация культуры как требование кризисной эпохи // Клио. — 2000. — С. 38. 42.
Лихачева) — процесс объективный. Это приходится признать как факт. «.
Проведенный в настоящей главе анализ возвращает к высказыванию Б. В. Томашевского — «Важно не то, куда целит автор, а куда он попадает». Солидаризация с Томашевским основана на очевидном: летописец, помещая ¦¦•' название города под неким годом или «привязывая» его к княжескому имени, никак не мог предполагать, что через десять столетий далекие потомки i воспроизведут эти сведения в литературе (от романов до энциклопедий) в своей редакции и возведут в ранг безусловного факта существования города или «именного» его основания. При этом ПВЛ будет использована как • доказательство, что города с такими названиями в указанные годы уже существовали или были основаны.
Вместе с тем, как было обосновано на конкретных примерах, не всякое.
419 летописное известие — доказательство, но — само нуждается в доказательствах.
Насколько возможно, было показано, с какого рода трудностями «приходится сталкиваться исследователь, когда с основу пирамиды доказательств новой идеи ложится летописное сообщение. Сообщение о пожаре в ПВЛ под 1017 годом, например, «пропущенное» сквозь сообщение Новгородской первой летописи, уводит дату строительства Софийского собора в Киеве в более древние времена, рождая градостроительный парадоксправославный храм оказывается поставленным вне пределов городских укреплений, равно как если бы то было языческое культовое строение.. Сообщение Новгородской третьей летописи о том, что в Новгороде в 1044 году Ярославом был поставлен «на Софийской стороне каменный городъ"420 входит в научные издания как факт того, что уже в середине 11 столетии крепость.
418 Лихачев Д. С. Текстология (на материале русской литературы X — XVII веков). — Изд. 2-е, перераб. и доп. — Л.: 1983. — С. 135.
419 Факты, признанные наукой, стадию доказательств прошли, однако и по настоящую пору многие из них сопровождаются необходимым дополнением «предположительно" — также возникающие новые исследования нередко заставляют расставаться с фактами (как достоверной информацией), прежде наукой признанными.
420 Лихачев Д. С. Комментарий // Повесть временных лет. — СПб.: 1996. — С. 485.
156 К была из камня (становясь «кирпичом» в теории архитектуры) и вообще как свидетельство развитого каменного строительства, и далее активно ' цитируется. Но после — когда эта информация уже обрела традициюдоказательно опровергается, однако написанные на основе прежних данных работы продолжают жить, цитироваться в новых изданиях и теми, кто учился ." • по старым.
Признавая, что княжеский знак Брячислава, князя Полоцкого, на стенах Киевской Софии или изображение пятикупольной церкви на княжеском * групповом портрете там же или иная историческая деталь являются, вне сомнения, важными источниками, необходимо признать и то, что это, тем не ¦ менее, детали, которые сами по себе — без рассмотрения центрального ядра события — не способны образовать целостность картины (отсутствие бесспорности атрибуции этих деталей здесь во внимание не принимается). Представляется, что наряду с трактовкой деталей (где также желателен анализ ' всех причин их возможного происхождения) требуется и рассмотрение личности организатора всего строительного процесса. Именно поэтому применительно к княжеской строительной деятельности вводятся понятия потребности и возможности и сам факт строительства (города, храма) рассматривается при совместном и обязательном наличии минимум двух условий: располагал ли князь возможностью строить и имел ли он к этому. потребность?
В более широком смысле речь идет о том, что факт культуры: продуктивно рассматривать в пласте культурных событий, по возможности. максимально полном. Возникающие в создании доказательной базы трудности (отмеченные выше) ведут к мысли о том, что если факты не получают надежного подкрепления привычными методами, то необходимо искать новые ракурсы и новые подходы. К таковым, как представляется, можно отнести поход с использованием математических методов, который позволил целомуряду урбанистических событий древнерусской истории, прежде имевших оценку или как предположение или как результат «чувственного» опыта, дать достаточное обоснование. При этом оказалось, как представляется, продуктивным предложение использовать и дополнить созданием хронологической вертикали теоретически разработанный Б. В. Томашевским метод «эволюционной цепи», что также может свидетельствовать о потенциале и перспективности этого метода.
К сказанному необходимо добавить, что изложенными разработками далеко не исчерпываются все возможности новых подходов и аналитических методик в изучении феномена древнерусского города.
Академику И. В. Петрянову принадлежат такие слова, сказанные на открытии конференции Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, состоявшейся в 1068 году в Новгороде, — «красота искусства, нашего национального русского искусства. входит в понятие нашей великой Родины.» От того, что отечество стала меньше в размерах, а родину уже не обязательно писать с прописной, достижения культуры не обесценились, а красота не перестала быть красотой.
Создание современных сказов и мифов о родном городе — это тоже искусство, народное творчество, новейший фольклор. И в нем, вне сомнения, есть своя красота. Красота — вместе с тем — и в точности знания отечественной истории в целом, ее культурного стартав стремлении к объективности — тоже есть красота. Одно, как показала работа, плохо уживается с другим, красотамноголика, и какая из красот красивее — это вопрос. Для одних нет ничего ценнее точности и объективности, другие же не представляют себе жизнь без мифа (или сна), немало не заботясь о том, какие у того есть реальные основания. Какое из направлений признать ложным?
Трудно представить, к какому результату привело бы изъятие (хотя непонятно, в какой форме) одного из альтернативных взглядов на красоту. Но, по-видимому, можно — и без труда — увидеть, как одно не существует без другого.
158 ч.
Древнерусский город накопил достаточно фактов, чтобы не чувствовать недостатка материала в создании их них комбинаций, способных образовать мистическую, и при этом весьма правдоподобную картину. (История смерти.
Олега и три его могилы — пример, не требующий иных иллюстраций). Причем,: i город предрасположен к мифотворчеству — но не пассивен: именно он толкает к созданию мифа, даже вынуждает к этому, а затем направляет, тонко ведет / сюжет, оставляя за собой, фигурально выражаясь, сольную партию. (Можно лишь повторить, что не стоял бы Антониев монастырь — не было бы и Антония на камне, а без него сюжет не разросся бы до фантастических размеров, где даже нашлось место Риму.
Если согласиться, что для рождения мифа требуется научное открытие,. факт — как жизненное пространство, как точка опоры, то чем обосновать другое.
— чем миф может содействовать поиску точности и достоверности? Наверное, тем, что всякое фольклорное сообщение вызывает у исследователя потребность его проверить. Возможно, не без влияния легенды о Словене и Русе возникло утверждение о поселениях славян в до-летописные времена. Упоминаемый в скандинавских источниках Holmgardr, как пишет об этом Е. Н. Носов, долгое время активизировал поиски холма на территории современного равнинного Новгорода, давшие целый ряд претендентов на звание древнего города Т Холмгарда (или Хольмгарда). *.
Образуется, таким образом, новый ракурс в рассуждениях: в неизвестном, ^ в том, что город что-то скрывает — есть своя красота, и, думается, это бесспорно ;
— есть красота открытия.
Поэтому — если подводить итоги сказанному — замечание о том, что в городе всегда есть место мифу, сужало бы оценку его возможностей, его энергетики. Город настолько сложен, что, по-видимому, всегда из множества его состояний можно найти и почву для беспричинных фантазий (и причинных также), и строгий материал, который будет востребован разными научными дисциплинами, как урбанистических, так и внешне далеких от этого.
159 'i направлений. Город — уникальный в своем роде материальный объект, • сохранивший память о древней Руси, и «Повесть временных лет» -единственный в своем роде материальный объект (бесспорно, и духовный), ' несущий историческую информацию о раннем периоде государства. И соединение единственных (феноменальных) создают такой эффект, когда научные горизонты, которые способен раскрыть древнерусский город, наверное будет правильно назвать неисчерпаемыми.
Неисчерпаемость города и в том, что каждый ищет свой Хольмгард, и • г всякий раз это другой Хольмгард. А'.
