Особенности современного демографического состояния северных районов неразрывно связаны с историей их освоения и развития. Господствовавший до недавнего времени методологический принцип о предопределяющем влиянии экономики на социально-демографические процессы создал упрощенный подход к исследованию истории формирования населения северных районов России только как к результату экономического развития. В условиях ломки устоявшихся стереотипов существует необходимость пересмотреть социально-демографический аспект региональной истории, принимая во внимание возможно более широкий круг факторов, влияющих на его особенности.
Сахалинская область — один из 89 субъектов Российской Федерации, расположенный на 59 островах в Охотском, Японском морях и Тихом океане — находится в рамках общероссийского исторического процесса гораздо меньше времени, чем большинство регионов Дальнего Востока в связи с тем, что процесс ее освоения начался позднее. Часть территории Сахалинской области до сегодняшнего дня является яблоком раздора между Россией и Японией. Юридическая неопределенность международг, / ного статуса .в течение долгого времени оказывала влияние на освоение Сахалина и Курильских островов, наделяя его специфическими чертами, обострявшими протекание общерегиональных социально-экономическихпроцессов. Проявление этих особенностей, заметное на протяжении всего периода владения Россией данными островами, накладывает свой отпечаток как на характер развития экономики, так и на их социально-демографическое состояние.
Актуальность темы
Среди вопросов истории Сахалинской области, находящихся в настоящее время в центре внимания не только исследователей, но и государственных органов, одним из главных является процесс формирования и развития ее населения. Актуальность данной проблемы обусловливается социально-экономическим, политическим и международным аспектами.
Во-первых, в большей степени интерес к ней заостряется складывающейся в 90-е гг. чрезвычайно сложной социально-демографической ситуацией. В текущем десятилетии Сахалинская область переживала четвертое на протяжении последнего столетия сокращение численности населения. Высокий уровень миграционной активности стал характерной чертой современного населения Сахалинской области. Но если в предыдущие периоды после сокращений численности наступало его увеличение, то современная тенденция, по нашему мнению, не дает оснований полагать, что в ближайшем будущем численность населения вновь будет увеличиваться. Миграционная служба Сахалинской области прогнозировала сокращение численности населения к 2010 г. до 471 тыс. чел., то есть на 34.4 процента по сравнению с 1992 г. [1]. Уменьшение числа жителей происходило как вследствие превышения числа уезжающих над количеством приезжающих, так и из-за отрицательных показателей естественного прироста населения. Главным компонентом является высокий уровень оттока жителей за пределы области. И хотя эта тенденция характерна для российского Дальнего Востока в целом, переживавшего массовый отъезд жителей с 1989 г. [2], следует отметить, что уровень оттока из Сахалинской области по абсолютным показателям гораздо выше. Анализ демографического состояния, проведенный администрацией Сахалинской области, показал, что основными причинами отрицательных показателей демографического развития являлись ухудшение социально-экономической обстановки в области, обвальное снижение жизненного уровня и совпавшее по времени с первыми двум я причинами усиление негативного влияния природно-климатического фактора [3]. Однако в ходе анализа слабо учитывались особенности истории освоения и заселения Сахалина и Курил, что существенно снижает практическую ценность результатов анализа.
Во-вторых, тенденция к сокращению численности населения представляет серьезную народнохозяйственную, кадровую проблему, способную повлиять на выбор способов дальнейшего освоения и развития Сахалинской области. В настоящий момент необходим анализ эволюции политики советского и постсоветского государства в области воздействия на миграционные и демографические процессы, позволявшей сравнительно эффективно решать проблемы с кадрами в целях извлечения полезного для разработки демографической политики государства опыта.
В-третьих, актуальность рассматриваемой проблемы обусловлена экспансией российского и иностранного капитала, направленной на освоение природных богатств Сахалинской области. Обладая крупнейшими на Дальнем Востоке запасами нефти и газа, сохранившимися рыбными ресурсами, крупными лесными массивами, многочисленными угольными месторождениями, Сахалинская область является привлекательным объектом для инвестиций. Уже получили свое реальное развитие нефтегазовые шельфовые проекты «Сахалин-1» и «Сахалин-2». В стадии реализации находятся проекты «Сахалин-3», «Сахалин-4» и «Сахалин-5». К 1998 г. общая сумма инвестиций в сахалинские проекты достигла 436 млн долл. [4]. Расширение международных экономических контактов заставляет переосмыслить опыт формирования населения области в целях верного выбора стратегии освоения. Для этого необходимо иметь более полное представление об истории формирования кадрового потенциала экономики Сахалина и Курил, его демографических особенностях, достоинствах и недостатках, проблемах его воспроизводства.
В-четвертых, не менее актуальной исследуемая проблема остается в связи с затянувшимся спором между Россией и Японией по поводу части территории Сахалинской области. На протяжении всего XX столетия российское государство в процессе формирования населения островной области было вынуждено учитывать, что «восточно-азиатские ЭльзасЛотарингия» [5] находятся на стыке интересов двух великих держав и, соответственно, выбирать такие методы заселения островов, которые могли реально закрепить данные земли за Россией. Наличие постоянно проживающего, относительно многочисленного российского населения на спорных землях является сильным аргументом в российско-японской дискуссии по поводу принадлежности островов.
Перечисленные социально-экономические и политические проблемы выделяют Сахалинскую область из ряда регионов Дальнего Востока и предопределяют необходимость исследования эволюции государственной политики формирования населения в 20 — 90-е гг. XX века.
Историография вопроса. Проблемы развития государственных методов воздействия на формирование населения Сахалина и Курильских островов, как составной части внутренней политики по развитию отдаленных окраин государства, на протяжении ряда лет находились в поле зрения исследователей. Историография вопроса содержит ряд работ, прямо или косвенно относящихся к теме исследования. Созданные в различные периоды развития российской исторической науки XX века работы по данной теме требуют определенной классификации, один из вариантов которой предложил дальневосточный исследователь Н. А. Билим. При обобщении опыта исследований, касающихся переселенческой политики советского государства и формирования населения на Дальнем Востоке, им было предложено • выделить два периода историографии: первый — работы 20 — 50-х гг.- второй — исследования, проведенные в 60 — 80-е гг. [6]. Соглашаясь с предложенной периодизацией, следует учитывать, что она была предложена в середине 80-х гг. и не принимает во внимание работы, созданные в 90-е гг., которые во многих случаях принципиально отличаются от написанных в предыдущие периоды. В связи с этим в диссертационном исследовании предложено выделить исследования 90-х гг. в третий историографический период [7].
Работы первого периода представляли собой попытку осознать цели, стоящие перед советским государством в деле освоения отдаленных окраин России и не являлись собственно историческими, хотя и содержали в большинстве своем краткие очерки по истории освоения отдаленных регионов России. Методологической основой для написания подобных работ стало учение о советской колонизации, созданное в течение 1922 — 1925 гг. сотрудниками Государственного колонизационного научноисследовательского института (Госколонит). В книге И. Л. Ямзина и В. П. Вощанина «Учение о колонизации и переселениях» процесс колонизации определялся как «.заселение и использование производительных сил недонаселенных и экономически недоразвитых территорий значительными массами людей, мигрирующих из более густонаселенных областей» [8].
Проблема освоения и заселения Сахалина исследовалась в рамках колонизационной концепции и в связи с возвращением его северной части в мае 1925 г. в состав СССР. Перспективы и особенности колонизации Сахалина рассматривались в статьях непосредственных организаторов колонизации Дальнего Востока Я. Б. Гамарника, П. М. Писцова, A.M. Яр-моша и др. [9]. Тема колонизации Сахалина в данных работах не являлась главной, а служила дополнительным аргументом в пользу скорейшего освоения территории всего Дальнего Востока, богатого природными ресурсами. Наиболее подробно специфика освоения острова была отражена в статье A.M. Ярмоша «Сахалин как колонизационный объект». Анализируя опыт дореволюционного освоения Сахалина, автор полагал, что перспективы развития Северного Сахалина, главным образом, находятся в хозяйственном освоении нефтяных и угольных месторождений. A.M. Ярмош предупреждал также о том, что попытки увеличить население Сахалина путем механической переброски людей и широкого применения льгот сами по себе не будут успешными, если дело переселения на Сахалин не связывать с результатами хозяйственного развития острова [10].
Перспектива использования природных богатств Северного Сахалина потребовала серьезного научного обоснования. В этой связи во второй половине 20-х гг. были публикованы ряд работ обзорно-экономического содержания, характеризующих колонизационную привлекательность острова. В статьях В. Я. Аболтина, П. Дербера, Б. А. Ивашкевича, В. Семенова, Т. Юркевича и других авторов был произведен анализ состояния экономики и демографической ситуации на острове в середине 20-х гг., обращалось внимание органов советской власти и общественности на перспективы острова, далеко выходящие за рамки советского Дальнего Востока, намечались предпочтительные направления первоначальной колонизации [11].
В указанный период были опубликованы также книги о Сахалине В. Я. Аболтина, J1. Алпатова, В. Е. Глуздовского, Б. И. Еллинского, В. Канторовича, П. Слетова, Д. В. Соколова и H.H. Тихоновича, Г. Ф. Старикова и других [12]. По своему содержанию это были публикации научно-популярного и агитационно-пропагандистского характера. Авторство принадлежало людям, непосредственно побывавшим на Сахалине и искренне поверившим в его будущее: «Советский Сахалин ждут лучшие времена, когда его каменноугольные и нефтяные поля покроются шахтами и вышками. когда на нем возникнут большие рудничные поселки», -писал в 1925 г. В. Е. Глуздовский [13]. В этих публикациях нет специальных разделов, касающихся изучения миграций населения, но присутствуют историко-экономические очерки критического содержания об освоении Сахалина в дореволюционное время, описательные характеристики состояния населения, его особенностей в 20 — 30-е гг., частично показана специфика процесса заселения Северного Сахалина. Авторы обращают внимание и на негативные последствия сложившейся в начале 30-х гг. практики завоза работников по контрактам сроком на 2 — 3 года, создавшей основу для возникновения в будущем устойчивого представления о Сахалине как о месте временного пребывания. Давая характеристику таким мигрантам, П. Слетов писал: «Они — представители кочевого племени, того, что все время стремится ускользнуть если не от документальной характеристики своей деятельности, то от людей» [14]. Однако в большинстве своем данные работы лишены критического осмысления реальностей освоения. Проблемы переселенцев рассматриваются как незначительные трудности, не мешающие социалистическому строительству. Пафосное описание успехов в строительстве социализма вытесняло сколько-нибудь объективное осмысление существовавших проблем формирования населения. Прекращение публикации статистических данных о демографическом состоянии населения и сплошное засекречивание необходимых источников в конце 30-х гг. не позволяли в последующие 20 лет осуществлять научный обзор существовавших тенденций развития населения и фактически заставили свернуть исследовательскую деятельность.
Второй период историографии формирования населения Сахалинской области начинается в середине 50-х гг. Оживление исследовательской работы было связано с общим «потеплением» в обществе, вызванного XX съездом КПСС. На рубеже 50 — 60-х гг. получили новое развитие такие разделы социологической науки, как демографическая статистика, историческая демография, миграциология, ставшие источниковой основой для исторических исследований. В отличие от работ первого периода, имеющих проблемно-постановочный и описательный характер, исследования 60 — 80-х гг. опирались на теоретическую базу марксистско-ленинской концепции исторического процесса в Сибири и на Дальнем Востоке СССР. В рамках этого периода были созданы фундаментальные труды по истории Сибири и Дальнего Востока СССР, в том числе и Сахалинской области, внешнеполитической истории, содержавших раскрытие концептуальных подходов советского государства к освоению отдаленных регионов, их месту в системе международных отношений на Дальнем Востоке [15].
Характерной чертой научного поиска во втором периоде оказалось усиление интереса к истории миграций населения на Дальний Восток в целом и в Сахалинскую область — в частности. Дальневосточные ученые работали плодотворно. Следует отметить, что в течение 60 — середины 80-х гг. прошло 14 дальневосточных научных конференции, 5 сессий «Исторические чтения», проводились ежегодные конференции в вузах и Институте истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока [16], по итогам которых были опубликованы десятки научных сборников. Вопросы переселенческой политики советского государства, проблемы формирования рабочего класса, крестьянства и интеллигенции, особенности социального развития Дальнего Востока были объектами исследования дальневосточных ученых H.A. Билима, A.B. Больбух, И. И. Глущенко, Э. В. Ермаковой, А. И. Крушанова, H.H. Платунова, П. Х. Чаусова и др. [17]. Основной формой исследования этих процессов стали научные статьи. Опубликованные работы содержат анализ мероприятий советского государства по переселению на Дальний Восток, основанный на использовании большого объема статистического материала, многочисленных документальных источников. История формирования населения Сахалинской области в этих публикациях представлялась как один из фрагментов, иллюстрирующих целостность советского государственного подхода к освоению Дальнего Востока. Большинство исследователей не выделяли каких-либо значительных особенностей в освоении территории Сахалинской области, полагая, что этот процесс находился в соответствии с общим ходом колонизации и социалистического строительства на Дальнем Востоке. В этой связи обращают на себя внимание работы Г. А. Унпелева, в которых автор проследил взаимосвязь ускоренного заселения Северного Сахалина в течение 20 — 30-х гг. с иностранным присутствием на острове в виде японских концессий [18], выделив тем самым собственно сахалинскую особенность советской колонизации.
Работы JI.JI. Рыбаковского, хотя и не являлись историческим исследованиями в чистом виде, относясь к сфере исторической демографии, однако содержат значительный по объему анализ развития населения Дальнего Востока, в том числе и Сахалинской области. Опираясь на обработанный статистический материал за 150 лет истории российского освоения этого региона, автор проанализировал влияние эволюции льгот, уровня социального развития региона на динамику миграционных процессов, документально доказал успешность протекания процесса закрепления переселенцев на сахалинской земле в 70 — 80-е гг. XX века [19].
Среди работ зарубежных авторов, созданных во втором периоде историографии, заслуживают внимания книги американского историка Дж. Стефана «Сахалин. История», «Курильские острова: русско-японский рубеж». Они представляет определенную ценность, так как дают возможность сравнить эффективность методов государственного регулирования заселения Сахалина по разные стороны от 50-й параллели, используемых правительствами СССР и Японии в 20 — 30-е гг. [20].
Более подробное освещение истории государственного регулирования демографических процессов в Сахалинской области содержалось в трудах сахалинских историков, в монографиях и статьях руководителей области, а так же в научно-популярных изданиях 60 — 80-х гг. [21]. Эти работы охватывали широкий круг исторических проблем: освоение и развитие Северного Сахалина в 1925 — 1945 гг.- формирование рабочего класса, крестьянства и интеллигенции: вопросы партийно-государственного руководства в организации социалистического строительствапроцесс создания условий для постоянного проживания в Сахалинской области в 60 — 80-е гг. Наиболее значительным трудом по истории Сахалинской области во втором периоде стала монография П. А. Леонова «Очерк истории Сахалинской организации КПСС», опубликованная в 1975 г. В процессе исследования роли коммунистической партии в организации освоения территории Сахалинской области автором используется разнообразные источники, многие из которых ранее не публиковались. Общее содержание монографии направлено на доказательство исключительно позитивной роли КПСС в истории Сахалинской области, что неизбежно привело к одностороннему освещению советского периода в истории Сахалинской области. Тем не менее, наличие в работе широкого спектра обработанного фактического материала, архивных источников позволяет считать ее весьма полезной для диссертационной работы.
Анализ исследований второго периода показал, что, невзирая на кажущееся изобилие исследований, многие вопросы, тем не менее, оставались вне сферы внимания исторической науки. В частности, по нашему мнению, к середине 80-х гг. продолжали оставаться неисследованными вопросы происхождения сахалинских переселенцев, эволюция их национального и социально-демографического состава, причины формирования групп компактного расселения по национальному признаку. Данное обстоятельство было отмечено в 1984 г. также и сахалинским краеведом М. И. Ищенко [22]. К этому следует добавить, что тема внешних и внутренних миграций населения оказалась слабо исследованной отчасти в силу того, что большинство материалов были недоступны для научного анализа, отчасти — из-за весьма узкого толкования самого понятия «миграция» в литературе. Во втором периоде не сложилось однозначного толкования этого понятия. Часть авторов видели в миграциях перемещения населения, вызванные только проблемами развития экономики. Московская школа миграциологии, сложившаяся на экономическом факультете МГУ, полагала, что «.в понятие „миграции“ не включаются (выделено нами — В.Щ.) движения, вызванные войнами или политическими решениями. Вместе с тем, экономическая природа миграционного движения связана именно с тем, что она включает передвижения относительно мест приложения труда и становится экономической необходимостью в развитии общества» [23]. Ученые Сибирского отделения АН СССР во главе с Т. И. Заславской определяли это понятие шире: «Миграция населения объединяет весьма широкий круг достаточно разнообразных явлений. К миграциям относятся и индивидуальные переезды селян в города, и направления рабочей силы по организованному набору и общественным призывам, и массовые переселения, связанные с войнами, и переселения кочевников и т. д.» [24].
Другие определения тяготели к более односторонней трактовке понятия «миграции». В этом смысле они являлись логическим продолжением колонизационного подхода. Авторы коллективной монографии.
Статистика миграций населения" предложили выделить два характерных признака миграций: во-первых, крупные сдвиги в расселении, связанные с развитием производительных сил, с освоением новых, еще не обжитых районов, во-вторых, тенденция к аккумуляции населения в городах [25]. Сложившееся представление об экономической природе миграций предопределило направление изучения истории миграций на Дальнем Востоке. Объектом исследования стали добровольные (выделено намиВ.Щ.) передвижения больших масс людей, вызванные развитием экономики и мероприятия государства, регулирующие данные перемещения.
Как известно, в литературе второго периода, создаваемой на основе марксистско-ленинской методологии, утверждался примат экономических факторов над социальным и политическим, доказывалась безусловно положительная, созидательная роль коммунистической партии в организации переселения и социальном строительстве, выражалась в основном позитивная оценка результатов государственной политики по формированию населения, проявлялась убежденность в прогрессивности сложившегося способа освоения отдаленных окраин и уверенность только в добровольном переселении на советский Дальний Восток и Сахалин. Опора на данные принципы позволила создать относительно объективную картину добровольного, экономического переселения (выделено нами — В.Щ.) на восточную окраину России, но оставила вне научного интереса изучение роли принудительных миграций в процессе формирования населения, значение пенитенциарного труда в развитии народного хозяйства Дальнего Востока и ряд других вопросов. Таким образом, сложился односторонний подход к освещению проблем формирования населения. Перестройка общественного сознания, начавшаяся в конце 80-х гг., заставила пересмотреть сложившиеся в исторической науке стереотипы, что явилось основанием для начала третьего периода историографии.
Характерным признаком исследований, проводимых в 90-е гг., является отход от некритического отношения к социально-экономическим процессам развития советского Дальнего Востока, в том числе и Сахалинской области. Расширение источниковой базы путем использования ранее секретных архивных материалов позволило переосмыслить сложившиеся представления о роли государства в формировании населения. В первую очередь был подвергнут переоценке и критике тезис о приоритете экономики в перемещениях людей. Исследуя репрессивную миграционную политику государства на Дальнем Востоке, E.H. Чернолуцкая, пожалуй, одной из первых, утверждала, что использование пенитенциарного труда было не единственным и не первым мотивом в этой политике: когда стоял выбор между политическими мотивами и экономической целесообразностью, предпочтение отдавалось первым [26]. Для Сахалинской области данный тезис нашел прямое подтверждение в связи с имевшей место в 1937 г. высылкой корейцев, которая создала значительные кадровые трудности в рыбной и нефтяной промышленности, но, тем не менее, была проведена. Внешнеполитические мотивы советско-японского противостояния на Северном Сахалине оказались более значимыми, чем экономическая целесообразность.
Роль других политических акций государства в формировании населения Сахалинской области была затронута также на научно-практической конференции «Славяне на Дальнем Востоке: проблемы истории и культуры», состоявшейся в Южно-Сахалинске в октябре 1993 г. Представленные на конференции доклады сахалинских историков и краеведов М.С. Высо-кова, Н. И. Колесникова, E.H. Лисицыной. Л. С. Тварковского. М. И. Шубиной, основываясь на ранее недоступных документах, связали проблемы формирования и закрепления славянского населения Сахалинской области в 20 — 80-е гг. XX столетия, с тем, насколько эффективно государственные органы, при выборе способов воздействия на количественные и качественные показатели населения, учитывали такие сахалинские особенности, как каторжное прошлое острова, островное положение, пограничный статус и другие [27].
Исторические судьбы корейской диаспоры на Сахалине, влияние государственных репрессивных акций на ее численность были рассмотрены в работах профессора Бок Зи Коу и А. Т. Кузина [28]. Значение политических репрессий для формирования состава и численности населения Северного Сахалина в 30-е гг. исследовалось в монографиях и статьях М. М. Войниловича, Г. И. Дударец, Л. М. Медведевой, А. М Пашкова, В. Л. Подпечникова, A.A. Страхова, E.H. Чернолуцкой и других авторов [29].
Ряд проблем истории формирования населения Сахалинской области были представлены в монографии Н. И. Колесникова «Они правили областью». Исследуя биографии первых секретарей Сахалинского областного комитета КПСС, автор использовал для доказательства положительной роли деятельности первых лиц сахалинской властной иерархии широкий спектр материалов по переселенческой политике советского государства, социально-культурному строительству, миграциям населения. В монографии отмечались и крупные ошибки, допущенные, по мнению Н. И. Колесникова, в области кадровой политики. В частности, автор утверждал, что предпринятые правительством в 1956 — 1967 гг. реформа льгот оказала негативное влияние на рост численности населения, уровень миграционной активности [30].
В середине 90-х гг. появились публикации, посвященные послевоенной переселенческой политике советского государства в Сахалинской области. В статьях краеведов В. Л. Подпечникова и Е. И. Савельевой, созданных на основе материалов ранее секретных фондов Государственного архива Сахалинской области, получили подробное освещение история проведения репатриации японского населения Южного Сахалина и Курильских островов после окончания второй мировой войны, особенности переселения советских граждан, государственные меры по созданию социально-бытовых условий для массового переселения [31].
Проведенный анализ литературы, имеющей отношение к тематике диссертационного исследования, показал что, влияние государственных мер на процесс формирования населения Сахалинской области изучено явно недостаточно, имеет фрагментарный характер и характеризуется различной степенью научной разработки их основных компонентов. Анализ ссылок в работах третьего периода историографии дает основания полагать, что их написание, в большинстве своем, производилось без учета научного наследия, созданного в рамках первого и второго периодов. К слабо разработанным областям темы следует отнести и степень влияния внешнеполитического фактора на выбор государственных мер, направленных на формирование населения Сахалина и Курильских островов, решение проблемы укрупнения населенных пунктов, проводимое в 50 — 60-е гг. По нашему мнению, в начальной стадии находится изучение становления национально-демографических особенностей населения. Недостаточно исследована эволюция льготной политики советского государства по отношению к Сахалинской области. Нет публикаций о роли «спецпереселенцев» в освоении островов. Что касается 90-х гг. XX века, то исследований этого периода еще нет в силу того, что социально-демографические процессы продолжают находиться в состоянии непрерывного и противоречивого развития. Это, с одной стороны, затрудняет процесс их исследования, с другой — осложняет возможность объективного подхода к исследованию проблемы в силу возрастания опасности субъективизма в оценках. Вышедшая в свет в 1995 г. «История Сахалинской области с древнейших времен до наших дней», созданная группой сахалинских историков, уделяет рассмотрению проблем формирования населения недостаточно внимания, чтобы можно было говорить о наличии итоговых обобщений [32]. В качестве сравнения следует заметить, что история дореволюционного населения Сахалина оказалась изученной гораздо основательней. В литературе, посвященной проблеме освоения Дальнего Востока в период капитализма, значительное внимание уделяется сахалинской тематике, среди которой тема переселения и закрепления российского населения занимает одно из центральных мест [33]. В диссертации А. И. Костанова был обобщен обширный материал, касающийся истории формирования населения Сахалина в эпоху капитализма до 1917 г. По прежнему актуальным остается вывод автора о том, что неудачи в заселении Сахалина обусловливались плохой организацией и неблагоприятным влиянием внешнеполитического фактора [34].
Анализ историографии вопроса показал необходимость создания обобщающего исследования по данной теме, что явилось одной из причин, повлиявших на ее выбор автором.
Многоплановость государственных мер, направленных на формирование населения Сахалинской области, требует конкретизации понятия, вынесенного в заголовок диссертационного исследования. Под понятием «государственная политика формирования населения Сахалинской области» следует рассматривать комплекс государственных социально-экономических и политических мероприятий, влияющих на численность населения, уровень его жизни, социально-демографический и национальный состав, продолжительность проживания (уровень закрепления) и миграционную подвижность. Исходя из признания того факта, что данные меры на протяжении более 70 лет (1925 — 1998 гг.) неоднократно изменялись, целью диссертационного исследования ставится рассмотрение эволюции государственной политики формирования населения Сахалинской области в указанный период. Достижение этой цели требует постановки и решения следующих задач:
— выявить и проанализировать наличие и значимость внешнеи внутриполитических и других факторов, влияющих на выбор мер государственного регулирования населения;
— охарактеризовать основные способы организации переселения и закрепления переселенцев, избираемые государством в различных периодах освоения территории Сахалинской области.
— проследить степень эффективности государственного регулирования миграционной активности населения;
— установить динамику количественных показателей численности населения на протяжении всего исследуемого периода;
— исследовать характер зависимости формирования социально-демографических и национальных особенностей населения от способов освоения территории Сахалинской области.
Объектом исследования является государственные мероприятия, направленные на формирование населения Сахалинской области в их развитии. Предмет исследования — действия государственных органов по переселению в Сахалинскую область, созданию условий для проживания, регулированию миграций. Рассматриваются также социально-экономические и демографические особенности, динамика миграционных процессов, их зависимость от избранных государством социально-экономических мер формирования населения.
Территориальные рамки исследования включают Северный Сахалин в границах Сахалинского округа в 1925 — 1932 гг. и Сахалинской области на территории Северного Сахалина в 1932 — 1945 гг., а также территорию острова Сахалин и Курильских островов в современных административных границах Сахалинской области. Процессы развития Южного Сахалина и Курильских островов в 1925 — 1945 гг. рассматриваются только в качестве дополнительных примеров к основной хеме в связи с тем, что до указанного времени эти территории находились под юрисдикцией Японии. Относительная ограниченность территориальных рамок позволяет более детально исследовать особенности реализации мер государственного воздействия на социально-демографическую ситуацию в Сахалинской области. «.
Хронологические рамки диссертации охватывают период с весны 1925 г., то есть с момента возвращения Северного Сахалина в состав СССР на основании Пекинского соглашения 1925 г. между Советским Союзом и Японией, и по 1998 г.
Методологическим основанием данного исследования являются диалектико-материалистические принципы историзма, объективности и социального подхода. В диссертации был использован в качестве основного — хронологическо-проблемный метод. Кроме того, автором применялись также сравнительно-исторический и статистический методы исследования. В ходе работы над третьей главой, в условиях отсутствия каких-либо обобщающих работ, нами была предпринята попытка использовать логический метод, позволивший обобщить результаты разрозненных, на первый взгляд, событий.
Источниковая база исследования представлена несколькими группами. К первой группе следует отнести законодательные и нормативные акты советского и российского государства, другие государственные документы, принятые в 1925 — 1998 гг. Их публикация производилась как в периодических изданиях законодательных и исполнительных органов власти [35], так и в сборниках документов [36]. Эта группа источников представляется наиболее важной для диссертационного исследования, поскольку содержит материалы, позволяющие характеризовать особенности государственного подхода к формированию населения в различные периоды освоения территории Сахалинской области.
Сборники документов и материалов по истории Сахалинской области, опубликованные в 1959, 1967, 1975 и в 1989 гг., также включают в себя официальные документы, касающиеся формирования населения. Обращает на себя внимание коллективный труд работников ГАСО, дальневосточных и сахалинских историков «Исторические чтения», опубликованный в 1997 г. В нем содержится подборка официальных документов по репатриации японского населения и переселению советских граждан на Сахалин и Курильские острова в 1945 — 1950 гг. [37]. Работа со сборниками такого содержания оказывает значительную помощь в работе исследователя и в то же время открывает возможности для критического отношения к опубликованным документам. Помимо указанных изданий, в областных средствах массовой информации опубликованы официальные документы федерального уровня, постановления Сахалинской областной думы, губернатора, относящиеся к текущим событиям [38]. Анализ этих публикаций позволяет проанализировать процессы конкретизации мероприятий государства на местном уровне, их реальное воплощение и результативность.
Другую группу источников составляют многочисленные справочные и статистические издания по переселению и социально-экономическому развитию Сахалинской области. Публикация первых имела место во второй половине 20-х гг. с целью информирования переселенцев на Дальний Восток и Сахалин [39], вторых — в 1960 — 1998 гг., в течение которых Сахалинское областное управление статистики подготовило десятки сборников статистических данных по различным сферам экономики, социальному и демографическому развитию. Ко второй группе источников следует отнести и статистические сборники, изданные на основании девяти переписей населения, проведенных в исследуемый период на территории Сахалинской области. Использование этих сборников позволяет путем системного анализа получить необходимые для отслеживания процесса данные.
Отдельную группу источников формируют статьи в периодической печати. В ходе работы над диссертацией автором использовались материалы, опубликованные в журналах «Информационно-аналитический бюллетень. Федеральная миграционная служба», «Международный бизнес России», «Экономическая жизнь Дальнего Востока», «Дальний Восток России: экономика, инвестиции, конъюнктура», «Краеведческий бюллетень», «Провинция», статьи и информация из газет «Аргументы и факты», «Известия», «Российские вести», «Российская газета», «Губернские ведомости», «Молодая гвардия», «Регион», «Свободный Сахалин», «Советский Сахалин», «Южно-Сахалинск», «Звезда», «Красный маяк», «Сахалинский нефтяник». Ценность этой группы источников заключается в возможности использования актуального материала для освещения общественной реакции на те или иные меры государства в области экономической и социальной политики. Материалы журнальных и газетных публикаций позволяют выявить наличие благоприятных и неблагоприятных факторов. В условиях отсутствия серьезных исследований по проблемам развития населения в 90-е гг. XX века, работа над третьей главой была построена в основном на материалах периодической печати.
Что касается мемуарной литературы, то необходимо отметить, что этот вид исторических источников, непосредственно затрагивающих вопросы исследуемой темы, представлен недостаточно. Среди небольшого количества публикаций подобного рода следует выделить воспоминания В. Я. Аболтина, Д. Н. Крюкова и Г. А. Рафикова [40], выполнявших правительственные поручения и работавших в органах государственной власти Сахалинской области в разные периоды времени. В мемуарах содержатся интересные характеристики состояния населения Сахалина и Курильских островов в различные периоды новейшей истории, раскрываются некоторые стороны государственного механизма, решавшего вопросы переселения и закрепления переселенцев на островах.
Архивные источники, использованные автором, состоят из материалов, хранящихся в ряде региональных и областных архивов: Российском государственном историческом архиве Дальнего Востока (РГИА ДВ, г. Владивосток), Государственном архиве Хабаровского края (ГАХК, г. Хабаровск), Государственном архиве Сахалинской области (ГАСО, г. Южно-Сахалинск), Сахалинском центре документации новейшей истории (ЦДНИ), Архиве УВД Сахалинской области, Объединенном архиве Сахалинского областного объединения профсоюзов, а также в текущих архивах администрации Сахалинской области, миграционной службы Сахалинской области, Сахалинского областного объединения профсоюзов.
Среди архивных документов, вводимых автором в научный оборот, представляют интерес материалы партийно-государственного происхождения: резолюции съездов и конференций, официальная переписка между сахалинскими, региональными и центральными органами власти, докладные записки государственных и партийных органов, стенографические отчеты заседаний партийных и хозяйственных органов. Содержание этих документов дает возможность проследить взаимосвязь хода развития народного хозяйства и проблем формирования населения области. Особенностью этой группы источников является то, что необходимые для исследования материалы регионального и общегосударственного значения, в большинстве своем, имеются на хранении в архивах Сахалинской области.
Архивные материалы, включающие планы экономического и социального развития Сахалинской области, отчеты об их исполнении, сводные показатели развития экономики, статистические материалы о численности населения, механическом и естественном приросте, текучести кадров, особенностях территориального размещения населения, показатели его социально-демографического состояния, данные об уровне социального обслуживании позволяют исследовать динамику численности населения, а также сделать выводы о результативности избранных государством методов влияния на социально-демографическое состояние населения.
Особо ценными для исследования представляются архивные материалы научно-теоретического характера, в течение долгого времени остававшиеся без внимания. К таким материалам следует отнести отчеты Сахалинской переселенческой экспедиции за 1926 — 1927 г., четырехлетний план развития экономики Сахалинской области, составленный Московским представительством Акционерного Сахалинского Общества в 1930 г., докладную записку Облплана о роли льгот в формировании населения, подготовленную в 1955 г., доклад лаборатории экономики Сахалинского комплексного научно-исследовательского института об особенностях формирования населения Сахалинской области в 1945 — 1964 гг. и другие. В данных материалах содержится ключ к пониманию причин изменения характера государственных мероприятий в формировании сахалинского населения. На наш взгляд, документы подобного рода должны быть опубликованы полностью.
Документы текущих архивов учреждений Сахалинской области использовались в работе над третьей главой и представляют собой материалы социально-миграционного содержанияпостановления губернатора Сахалинской области, миграционные программы администрации Сахалинской области, данные об уровне социального развития населения в 90-е гг., информация профсоюзных органов об общественной реакции на социально-экономические реформы.
Следует обратить внимание на тот факт, что часть использованных автором архивных материалов до недавнего времени находилась на специальном хранении. Снятие с них грифа «секретно» предоставляет дополнительную возможность для создания максимально объективного исследования темы.
Научная новизна диссертационной работы заключается в том, что впервые исследованы проблемы и результаты развития населения Сахалинской области в их связи с наличием многообразных факторов экономического, политического, социального и природного характера. Кроме того, впервые проанализирована эволюция мер государственного влияния на население в течение более чем семидесяти лет, что составляет большую часть истории Сахалина и Курильских островов в составе Российского государства. Автор попытался исследовать все основные миграционные потоки, протекавшие в Сахалинской области и оказавшие определяющее влияние на современные черты населения. Обобщающий характер диссертации позволяет по-новому, вне зависимости от идеологических предпочтений, рассматривать не только проблемы формирования населения, но и историю Сахалинской области в целом. В частности, предложенная автором периодизация не совпадает со сложившейся периодизацией новейшей истории области, традиционно делившей данный исторический отрезок на довоенный и послевоенный периоды. Кроме того, автором была сделана попытка доказать, что современное сокращение численности населения есть результат не только неудачного хода социально-экономических реформ 90-х гг., но и следствие всего предыдущего развития населения Сахалинской области в XX веке.
Практическая значимость диссертации определяется тем, что ее основные выводы могут быть использованы в качестве дополнительного обоснования концепции государственной политики, направленной на решение социально-демографических проблем в Сахалинской области, а возможно, и в других северных районах России в XXI веке. Для государственных служащих работа может быть полезна как источник обобщенной информации, позволяющий прогнозировать тенденции демографического развития. Материалы диссертации могут быть использованы в разрабатываемом в настоящее время силами сахалинских историков краеведческом курсе «Сахалиноведение», который станет основным источником знаний по истории и современности Сахалинской области для студентов и учащихся.
Апробация диссертации. Положения и выводы диссертации были изложены и рассмотрены на ряде научно-практических конференций, проходивших в г. Южно-Сахалинске: научно-практической конференции молодых исследователей «Наука сегодня: проблемы и перспективы» (апрель, 1996 г) — 1-ой межвузовской научно-практической конференции студентов и молодых ученых Сахалинской области (март, 1997 г.) — ХХХП научно-практической конференции преподавателей и аспирантов ЮСГПИ (апрель, 1997 г.) — научно-практической конференции, посвященной 300-летию освоения Курильских островов русскими людьми (декабрь, 1997 г.) — 3-й научной конференции преподавателей и студентов ЮСИЭПИ (март, 1998 г.) — научно-практической конференции, посвященной 60-летию Государственного архива Сахалинской области (ноябрь, 1998 г.) — 2-й межвузовской конференции студентов и молодых ученых Сахалинской области (март, 1999 г.: первой научно-практической конференции учителей истории Сахалинской области (апрель, 1999 г.). По результатам работы был подготовлен и опубликован ряд сообщений и статей. Кроме того, в печати находятся две статьи по теме исследования.
Примечания к введению:
1. Миграционная служба Сахалинской области. Аналитический отчет за 1-й кв. 1998 года. Текущий архив. С. 1.
2. Быков C.B. Социальные последствия экономической реформы на Дальнем Востоке России // Вестник ДВО РАН. 1995. № 5. С. 107.
3. Фархутдинов И. Северные льготы для сахалинцев не только оправданы, но и необходимы // Губернские ведомости. 1998. 23 июля.
4. Шугаипов Н. Стоит ли верить в чудеса? // Регион. 1998. 27 ноября.
5. Stephan John. Sakhalin. A History. Oxford, 1971. P. 2.
6. Билим H.A. Переселенческая политика советского государства и ее роль в социально-экономическом развитии Советского Дальнего Востока. Историография проблемы // Проблемы Дальнего Востока СССР (XVII — XX вв.) в отечественной литературе. Материалы XIII Дальневосточной научной конференции по проблемам отечественной и зарубежной историографии / Под общей ред. А. И. Крушанова. Владивосток, 1986. С. 82−83.
7. Щеглов В. В. Миграционные процессы в Сахалинской области в 1925 — 1995 гг. (историография вопроса) // Материалы XXXII научно-методической конференции преподавателей и аспирантов ЮСГПИ (апрель, 1997). Южно-Сахалинск, 1997. С. 26−27.
8. Цит. по: Щагин Э. М., Билим H.A. Первая публикация сборника документов переселенческой политики советского государства // Сельское хозяйство и крестьянство Дальнего Востока СССР в период строительства социализма и коммунизма. Межвузовский сборник научных трудов. Хабаровск, 1984. С. 57.
9. Гамарник Я. Б. Советская колонизация Дальнего Востока // Экономическая жизнь Дальнего Востока. 1925. № 9- Писцов П. М. Изучение путей колонизации Дальневосточного края // Экономическая жизнь Дальнего Востока. 1925. № 9: Ярмош A.M. Пути колонизации Дальневосточного края // Экономическая жизнь Дальнего Востока. 1927. № 1.
10. Ярмош A.M. Сахалин как колонизационный объект // Экономическая жизнь Дальнего Востока. 1926. № 1−4. С. 86.
11. Аболтин В. Я. Ископаемые богатства Северного Сахалина // Вестник Манчжурии. 1927. № 7- Дербер П. Демография и колонизация Дальнего Востока // Новый Восток. 1925. № 1(7) — Ивашкевич Б. А. Леса Северного Сахалина // Экономическая жизнь Дальнего востока. 1926. № 4- Семенов В. Японо-совётское соглашение // Новый Восток. 1925. № 1(7) — Юркевич Т. Советский Сахалин // Экономическая жизнь Дальнего Востока. 1926. № 1.
12. Аболтин В. Я. Остров сокровищ: Северный Сахалин. Владивосток — Хабаровск, 1928; Алпатов Л. Сахалин (путевые заметки этнографа). М., 1930; Глуздовский В. Е. Советский Сахалин. Владивосток, 1926; Ел-линский Б. И. Сахалин — черная жемчужина Дальнего Востока. М., 1928; Канторович В. Сахалинские очерки. Путевые заметки. М., 1932; Лебедев Е. В. Советский Сахалин. М., 1933; Поляновский М. Сахалин после Чехова и Дорошевича. M.-JL, 1929; Соколов Д. В., Тихонович H.H. Сахалин: природа, население, богатства. М., 1925; Слетов П. На Сахалине: очерки. М., 1933; Советский Сахалин / Под ред. Н. Литвиненко. Александровск, 1939; Стариков Г. Ф. Советский Сахалин. Хабаровск, 1940 и др.
13. Глуздовский В. Е. Советский Сахалин. Владивосток, 1926. С. 50.
14. Слетов П. На Сахалине: очерки. М., 1933. С. 67.
15. История дипломатии. Т. 3−5. М., 1965 — 1975; История и культура народов Дальнего Востока. Южно-Сахалинск, 1973; История Сибири с древнейших времен до наших дней. Т. 4−5. Л., 1968 — 1969; Международные отношения на Дальнем Востоке в послевоенные годы. Т.2. М., 1963.
16. Ермакова Э. В. Историография дальневосточного отряда рабочего класса СССР // Проблемы истории Дальнего Востока СССР (XVII — XX вв.) в отечественной литературе. Владивосток, 1986. С. 27.
17. Билим H.A. К вопросу о новых методах и формах сельскохозяйственного переселения на советский Дальний Восток в годы предвоенных пятилеток // Ученые записки Хабаровского государственного педагогического института. Хабаровск, 1963; Его же. Из истории сельскохозяйственного переселения на советский Дальний Восток // Материалы и исследования по истории СССР. М., 1965; Его же. Переселение рыбаков на советский Дальний Восток (1928 — 1941 гг.) // Из истории борьбы за советскую власть и социалистическое строительство на Дальнем Востоке. Хабаровск, 1965; Его же. Из истории переселения промышленных рабочих и кустарей на Дальний Восток // Ученые записки Хабаровского государственного педагогического института. Т. 21. Хабаровск, 1969; Его же. Роль социальных перемещений в формировании колхозного крестьянства на советском Дальнем Востоке в 1926 — 1939 гг. // Сельское хозяйство и крестьянство Дальнего Востока СССР в период строительства социализма и коммунизма. Межвузовский сборник научных трудов. Хабаровск, 1984; Боль-бух A.B. Источники и формы пополнения рабочего класса Дальнего Востока // Вопросы истории советского Дальнего Востока. Выпуск 3. Владивосток, 1965; Глущенко И. И., Ермакова Э. М. Рабочий класс Дальнего Востока в исторической литературе // История СССР. 1974. № 5- Глущенко И. И. Влияние состава населения на пополнение рабочего класса // Из истории рабочего класса и крестьянства Дальнего Востока. Владивосток, 1980; Крушанов А. И. Промышленное развитие советского Дальнего Востока// История СССР. 1967. № 5- 1973; Мандрик А. Т. Деятельность областной партийной организации Сахалина по повышению трудовой активности рабочих // Восьмая конференция молодых ученых Дальнего Востока. Владивосток, 1965; Обетковский H.A. Плановое переселение на Дальний Восток в годы Советской власти (1925 — 1940 гг.) // Вопросы истории и социологии Дальнего Востока. Благовещенск, 1972; Платунов Н. И. Переселенческая политика советского государства и ее осуществление в СССР (1917 — июнь 1941 гг.). Томск, 1976; Чаусов П. Х. Из истории участия Красной Армии в подготовке кадров для советской деревни и коллективизации на Дальнем Востоке // Из истории борьбы за Советскую власть и социалистическое строительство на Дальнем Востоке. Хабаровск, 1965. и др.
18. Униелев Г. А. Социалистическая индустриализация Дальнего Востока. Владивосток, 1972. С. 266- Его же. Завершение социалистической реконструкции промышленности Дальнего Востока (1933 — 1937 гг.). Владивосток, 1975. С. 185−186.
19. Рыбаковский JI.JI. Население Дальнего Востока за 100 лет. М., 1985; Его же. Население Дальнего Востока за 150 лет. М, 1990.
20. Stephan John. Sakhalin. A History. Oxford, 1971; Его же. Курильские острова: русско-японский рубеж // Краеведческий бюллетень. 1990. № 1−4.
21. Бабкин E.H., Шашков В. Ю. На самых дальних рубежах. Южно-Сахалинск, 1980; Колесников H.H. Деятельность Сахалинской партийной организации по формированию и идейно-политическому воспитанию интеллигенции // Научная конференция посвященная 30-летию победы над милитаристской Японией. Южно-Сахалинск, 1975; Кравцов B.C. Очерки истории крестьянства Сахалинской области в период социалистического строительства в СССР (1925 — 1938 гг.): Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Владивосток, 1974; Его же. Крестьянство Северного Сахалина в период восстановления народного хозяйства (1925 — 1928 гг.) // Сельское хозяйство и крестьянство Дальнего Востока СССР в период строительства социализма и коммунизма: Межвузовский сборник научных трудов. Хабаровск, 1984; Леонов П. А. Сахалинская область и перспективы развития ее производительных сил в свете решений XXIV съезда КПСС. Южно-Сахалинск, 1972; Его же. Очерк истории Сахалинской организации КПСС. Южно-Сахалинск, 1975; Леонов П. А., Панькин И. В., Белоусов И. У. Область на островах. М., 1979; Рыжков А. Н. Сахалин и Курильские острова в годы Великой Отечественной войны 1941 — 1945 гг.: Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1965; Сахалин, Курилы — родные острова. Южно-Сахалинск, 1967; Сахалинская область. Сборник статей. Южно-Сахалинск, 1960; Сенченко И. А. Очерки истории Сахалина. Южно-Сахалинск, 1957; Тварковский Л. С. Деятельность Советов народных депутатов Дальнего Востока по повышению уровня жизни советских людей в годы девятой и десятой пятилеток (На материалах Приморского края и Сахалинской области): Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Владивосток, 1987; Третьяков П. И. Преображенный берег России // Дальний Восток. 1981. № 5.
22. Ищенко М. И. Историография истории заселения и хозяйственного освоения Сахалина русскими людьми. Южно-Сахалинск, 1984. С. 25. Препринт.
23. Денисенко М. М., Ионцев В. А., Хорев Б. С. Миграциология. М., 1989. С. 6.
24. Переведенцев В. И. Методы изучения миграций населения. М., 1975. С. 9.
25. Статистика миграций населения. М., 1973. С. 2−3.
26.Чернолуцкая E.H. Принудительные миграции на советском Дальнем Востоке в сталинский период // Вестник ДВО РАН. 1995. № 6. С. 78.
27. Высоков М. С. Советская колонизация Сахалина на рубеже 20 -30-х гг.: выбор пути // Славяне на Дальнем Востоке: проблемы истории и культуры. Южно-Сахалинск, 1994; Колесников H.H. История освоения и развития Сахалинской области в 1947 — 1991 гг.- опыт и проблемы. — Там жеЛисицына E.H. Переселенческая политика на Сахалине в 20-е годы-Там жеТварковский Л. С. Переселенческая политика на Северном Сахалине в 30-е гг. XX века.-Там жеШубина М. И. Из истории формирования славянского населения Южного Сахалина в 1945 — 1960 гг.-Там же.
28. Бок Зи Коу. Корейцы на Сахалине. Южно-Сахалинск, 1993; Кузин А. Т. Дальневосточные корейцы: жизнь и трагедия судьбы. Южно-Сахалинск, 1994.
29. Войнилович М. М. Дело № СУ-3246 (жизнь и смерть комбрига Дрекова). Южно-Сахалинск, 1991; Дударец Г. И., Страхов A.A. Из истории раскулачивания на Северном Сахалине // Краеведческий бюллетень. 1990. № 1- Медведева Л. М. Из истории сахалинских лагерей // Краеведческий бюллетень. 1992. № 2- Пашков A.M., Дударец Г. И. Правда и домыслы о секретной стройке № 506 на о. Сахалин // Читая «Остров Сахалин» .: Доклады и сообщения участников историко-краеведческой конференции, посвященной 100-летию путешествия А. П. Чехова на остров Сахалин 18 -19 мая 1990 года. Южно-Сахалинск, 1990; Пашков A.M., Подпечников В. Л. Книга Памяти жертв политических репрессий в Сахалинской области / Книга Памяти. Т. 3. Южно-Сахалинск, 1996; Чернолуцкая E.H. Указ. Соч.
30. Колесников Н. И. Они правили областью. Южно-Сахалинск, 1995. С 82.
31. Подпечников В. Л. Репатриация // Краеведческий бюллетень. 1993. № 1- Савельева Е. И. История Гражданского управления на Южном Сахалине и Курильских островах в документах Государственного архива Сахалинской области // Исторические чтения. Труды Государственного архива Сахалинской области. Южно-Сахалинск, 1996 — 1997. Ее же. Социальные изменения на Южном Сахалине в 1945 — 1947 гг. // Сахалинская молодежь и наука. Материалы 1-й межвузовской научно-практической конференции студентов и молодых ученых Сахалинской области. 11−12 марта 1997 года. Выпуск 1. Южно-Сахалинск, 1997; Ее же. Население на Южном Сахалине и Курильских островах в послевоенный период (1945 -1950 гг.) // Материалы XXXII научной конференции преподавателей и аспирантов ЮСГПИ (апрель, 1997). Южно-Сахалинск, 1997.
32. См: История Сахалинской области с древнейших времен до наших дней / М. С. Высоков, В. А. Голубев и др.- под ред. М. С. Высокова, A.M. Лопачева. Южно-Сахалинск, 1995.
33. Алексеев А. И. Освоение русскими людьми Дальнего Востока и Русской Америки. М., 1962; Крушанов А. И. Об историческом опыте социально-экономического и политического развития народов Дальнего Востока // История и культура народов Дальнего Востока. Южно-Сахалинск, 1973; Сенченко И. А. Очерки истории Сахалина (вторая половина XIX — начало XX века). Южно-Сахалинск, 1957 и др.
34. Костанов А. И. История освоения Сахалина в эпоху российского капитализма: Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Владивосток, 1987. С. 128.
35. Собрание узаконений и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства РСФСР. 1932. № 91- Собрание узаконений и распоряжений Рабоче-Крестьянского правительства СССР. 1933. № 73- Ведомости Верховного Совета СССР. 1946. 16 февраляЗакон Российской Федерации «О социальных гарантиях для лиц, работающих в районах Крайнего Севера и в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера» // Российская газета. 1993. 16 апреляСобрание законодательства РФ. 1996. № 34- Собрание законодательства РФ. 1998. №№ 2, 5, 31 и др.
36. Административно-территориальное деление Сахалинской области. Сборник документов. Южно-Сахалинск, 1986; Льготы для работающих в районах Крайнего Севера и в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера. Сборник официальных документов. Южно-Сахалинск, 1969; Льготы для северян // Библиотека Российской газеты. М., 1995; Предпринимательская деятельность в России. Сборник документов. М., 1991; Сборник действующих документов, соглашений и деклараций, заключенных СССР с иностранными государствами. М., 1955. Выпуск XI и др.
37. Исторические чтения. Труды Государственного архива Сахалинской области. № 2. Южно-Сахалинск, 1996 — 1997.
38. Концепция социально-экономического развития Сахалинской области на среднесрочную перспективу и до 2005 года // Губернские ведомости. 1995. 16 мартаМиграционная региональная программа «Сахалин — Курилы» // Губернские ведомости. 1998. 5, 7, 14 мартаОбластная целевая программа обеспечения жильем военнослужащих, уволенных с военной службы, а также членов их семей на территории сахалинской области на 1998 — 2002 годы // Губернские Ведомости. 1998. 28 июляПротокол № 2 заседания рабочей группы при администрации области // Губернские ведомости. 1998. 27 августа.
39. Вся Сибирь и Дальний Восток / Под ред. проф. Тамарина. М.-Л., 1926; Справочная книжка для ходоков и переселенцев на 1927 год. М., 1927; Список переселенческих участков открытых для ходачества в 1928 году в Дальневосточный край. Хабаровск, 1928; Переселение в Дальневосточный край в 1929 году. М., 1929,.
40. Аболтин В. Я. Восстановление Советской власти на Северном Сахалине // За советский Дальний Восток / Под общей ред. А.И. Крушано-ва. Владивосток, 1981; Крюков Д. Н. Гражданское управление на Южном Сахалине и Курильских островах в 1945 — 1948 гг. // Краеведческий бюллетень. 1993. №№ 1 — 3- Рафиков Г. А. Воспоминания о визите Н. С. Хрущева в Сахалинскую область // Краеведческий бюллетень. 1994. № 4.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Исследование эволюции государственных мероприятий по формированию и регулированию населения Сахалинской области в 1925 — 1998 гг. показало, что в течение данного периода население Сахалинской области формировалось во многом под влиянием общегосударственных мероприятий, направленных на освоение отдаленных районов страны. В то же время история формирования населения Сахалинской области имеет некоторые, характерные только для этого региона, черты и особенности. Их проявление в историческом процессе требовало от органов государственной власти, как в центре, так и на местах, выработки политических решений, учитывавших специфику островного, пограничного, неблагоприятного в природно-климатическом отношении расположения региона. На протяжении более 70 лет степень эффективности заселения островов и закрепления на них населения имела прямую зависимость от того, насколько полно принятые государством решения учитывали вышеназванные особенности.
Эволюция государственного влияния на процесс формирования населения Сахалинской области в указанный период характеризуется подбором значительно отличавшихся социально-экономических и политических регуляторов демографического развития. Учитывая, что экономические, политические и социальные вопросы развития общества находятся в неразрывной связи, в состоянии постоянного взаимовлияния, эти различия могут служить основанием для выявления периодизации основных этапов не только истории государственного воздействия на демографическое развитие, но и в целом истории Сахалинской области. Основные этапы данной периодизации могут быть представлены следующим образом: первый период — с 1925 — до середины 50-х гг.- второй период — с середины 50 — до начала 90-х гг.- третий период — с начала 90-х гг. — текущее десятилетие.
Первый период (1925 — сер. 50-х гг.). После возвращения Северного Сахалина под юрисдикцию СССР основной целью переселенческих органов, осуществлявших колонизацию острова, становилось противопоставление возможной «японизации» путем скорейшего усиления реального советского влияния. Для этого в 1926 — 1929 гг. на Северный Сахалин направлялись переселенцы из ближайших дальневосточных и сибирских регионов. Невзирая на наличие неблагоприятных условий для чисто сельскохозяйственной колонизации, с марта 1926 г. колонизация острова была направлена по этому пути. Основной причиной, повлиявшей на выбор именно такого варианта, явилось отсутствие у центра ясно обозначенной политической линии, учитывающей особенности и перспективы Сахалина. Инструментом привлечения переселенцев стала практика применения государственных льгот. Переселение крестьян производилось без должного анализа колонизационных возможностей Северного Сахалина и его потребности в трудовых ресурсах. Поэтому, невзирая на предоставленные льготы, переселенцы не стремились к закреплению. Результаты сельскохозяйственного переселения оказались неудачными. Промышленное переселение осуществлялось только для нужд нефтяной промышленности и характеризовалось равнодушием и пренебрежением к развитию жилищно-социальной сферы. Вследствие этого, незначительный рост общей численности населения сопровождался возрастанием количества обратных миграций.
Неудачи начала колонизации потребовали изменить характер освоения Северного Сахалина. В 1930 — 1931 гг. колонизация осуществлялась Акционерным Сахалинским Обществом (ACO), создание которого было обусловлено стремлением отраслевых наркоматов и краевых органов власти найти способы более оперативного вовлечения острова в хозяйственную жизнь страны. Наряду с сохраняющей свою актуальность внешнеполитической задачей вытеснения японского присутствия, перед ACO встала задача создания промышленного производства, способного давать валютные средства, необходимые государству для реализации первого пятилетнего плана. Руководство ACO разработало колонизационную концепцию, в которой переселению отводилась роль подсобного промышленного мероприятия, удешевлявшего выпуск продукции. В течение двух лет акционеры сумели насытить потребности бурно развивающейся экономики трудовыми ресурсами путем промышленного, промыслового и сельскохозяйственного переселения, общественных призывов и агитаций среди демобилизованных воинов Красной Армии. Результатом этого стал быстрый рост населения. Однако, вопреки декларированным принципам заботы о переселенцах, их благоустройстве и улучшении социального обслуживания, ACO не смогло создать для них хотя бы сносных условий жизни. Достижение хозяйственных планов любой ценой накладывало свой отпечаток и на отношение к людям. Сложившаяся же практика решения проблемы трудовых ресурсов путем расширенного завоза работников по срочным договорам на 2 — 3 г. приводила не только к возрастанию себестоимости выпускаемой продукции, но и заложила основу для формирования общественного мнения о том, что на Сахалине можно только зарабатывать и нет нужды обустраиваться основательно.
В 1932 — 1941 гг. заселение Северного Сахалина производилось с учетом потребностей государственных трестов, образованных на основе ликвидированного в декабре 1931 г. ACO. Вновь созданные структуры не смогли переломить сложившееся в годы деятельности ACO отношение к проблеме закрепления трудовых ресурсов. Безразличие к нуждам переселенцев, завоз временных работников на предприятия становились повсеместными. Высокий уровень текучести кадров — характерное явление для всех предприятий Северного Сахалина, создававшее множество финансовых и организационных проблем. Усиление политических репрессий в 30-е гг. отрицательно повлияло на переселенческие процессы и количественный состав населения. Однако некоторые государственные мероприятия административно-ограничительного характера объективно способствовали закреплению части населения на Сахалине на долгое время. В частности, введение пограничного режима и паспортной системы, лишение крестьянства паспортов ограничили возможности для самопроизвольной миграции и создали основу для формирования ядра постоянного населения.
Во время Великой Отечественной войны 1941 — 1945 гг. государственные переселенческие мероприятия оказались свернуты, за исключением мер мобилизационного характера и организации размещения военнослужащих. Однако вскоре после окончания II мировой войны территория Сахалинской области, увеличившись за счет присоединения Южного Сахалина и Курильских островов, стала местом реализации беспрецедентных по своему размаху переселенческих программ советского государства. Отсутствие международно-признанного статуса островных земель, наличие более 300 тыс. иностранных подданных, развитая промышленная база ставили перед государством задачу скорейшей репатриации японских граждан с одновременной их заменой советскими гражданами. Переселение оказывалось привлекательным и вследствие послевоенных трудностей и голода в некоторых регионах центральной части СССР. Создание отлаженного переселенческого аппарата, расширение системы льгот, наличие большого объема трофейного имущества позволили в короткое время привлечь более полмиллиона переселенцев. В 1945 — 1954 гг. советское государство продолжало регулировать процессы формирования населения Сахалинской области, используя меры, наработанные в годы первых пятилеток: массовое организованное переселение, срочные трудовые договоры, принудительное переселение. По-прежнему недостаточно внимания уделялось социальной сфере. Вследствие инерции государственной политики продолжал сохраняться высокий уровень миграционной подвижности населения и отмечалась слабая закрепляемость переселенцев. Наличие общих признаков позволило автору объединить период 1925 — 1941 гг. и первое послевоенное десятилетие в один общий период.
Второй период (середина 50-х — начало 90-х гг.). В рамках этого периода государственная переселенческая политика в Сахалинской области активно эволюционизировала. Возраставшие государственные расходы, связанные с массовыми миграциями населения, отсутствие зримых экономических результатов послевоенного развития народного хозяйства поставили перед центральным и областным руководством задачу изменить характер мероприятий, формировавших население Сахалинской области. В связи с этим в 50 — 80-е гг. произошла трансформация переселенческой политики советского государства в качественно новое направление, предусматривавшее разработку социально-демографических мероприятий, направленных на ограничение миграций и закрепление уже имевшегося населения. В первую очередь изменения коснулись льготной системы. Законодательные акты, принятые в 1956 и 1960 гг., ограничили размеры денежных выплат для вновь прибывающих, но сохранили их для старопоселенцев. В какой-то степени эта мера сократила поток приезжавших, но в то же время вынуждала уезжать тех, кто не смог приобрести полный объем льгот. Наметившаяся тенденция к оседанию старожилов оказалась не подкрепленной обещанным расширением жилищного строительства. Ограничения конца 50-х гг. на ведение личного подсобного хозяйства усугубили отрицательные показатели миграционного оборота. Достигнув своего количественного максимума в 1956 г., население в последующие 15 лет, т. е. практически до 1970 г., неизменно сокращалось.
Слабая эффективность льготной реформы заставила скорректировать позицию государства в решении миграционно-демографических проблем. В начале 60-х гг. главным способом закрепления населения в Сахалинской области было избрано быстрое развитие социальной инфраструктуры и широкое жилищное строительство, приблизившие в середине 80-х гг. качество жизни в Сахалинской области по многим показателям к среднероссийкому уровню. Частичное восстановление объема льгот, осуществленное в 1967 г., положительно сказалось на увеличении денежных доходов трудящихся. Результатом данных мероприятий стало постепенное увеличение численности населения (на 94 тыс. чел. — с 1970 по 1989 гг. — на 15.3%), продолжительности его проживания в области и сокращение миграционного оборота. На данном, относительно благоприятном для общего развития этапе, население в Сахалинской области стало приобретать заметные признаки оседлости, проявившееся в постоянном увеличении числа местных уроженцев и старожилов. В то же время государственные гарантии на жилищную бронь, льготы по кооперативному строительству жилья на материке, более ранний пенсионный возраст создавали условия для сравнительной легкости переезда жителей области в другие регионы.
Третий период (90-е гг.). Этот период находится в стадии своего развития, тем не менее уже имеется возможность выделить специфику государственных мер по формированию и регулированию населения Сахалинской области. Следует отметить противоречивость совместного существования традиционного, сложившегося в годы советской власти, и нарождающегося нового подхода. Традиционная политика, осуществлявшаяся в эти годы в силу государственной инерции, довольно быстро деградировала, в особенности в области применения льгот и обеспечении социальных гарантий. Государство оказалось не в состоянии гарантировать исполнение своих же законов, вследствие чего население области не имело возможности реализовать формально существовавшие льготы. С другой стороны, изменение государственного подхода к самому способу освоения Севера России создало тенденцию к осуществлению нового подхода к решению проблемы трудовых ресурсов на севере. Расширенное применение вахтового метода становится главным инструментом политики государства в решении проблемы оптимизации численности населения «северов» в сторону его сокращения. Сахалинская область в значительной степени оказалась вовлечена во внедрение вахтового метода, оказывавшего отрицательное влияние на численность населения в северных нефтегазодобывающих районах. В Охинском, Ногликском районах происходило массовое сокращение работников структурных предприятий компании «Роснефть — Сахалинморнефтегаз» и отток жителей из мелких, т. н. «неперспективных» поселков. В целом же в 90-е гг. численность населения Сахалинской области сокращалось более быстрыми темпами по сравнению с большинством других районов Дальнего Востока. Эта тенденция, при ее сохранении в будущем, делает напрасными результаты почти сто-пятидесятилетнего опыта российского народа по освоению этой богатейшей части Дальнего Востока России. Если учитывать, что наличие многочисленного населения на Сахалине и Курилах являлось веским аргументом в международном споре о государственной принадлежности островов, то необходимо признать, что в этом отношении позиции России слабеют. Проблема формирования населения Сахалинской области, таким образом, остается открытой и далекой от ее решения.
На основании проведенного исследования следует высказать некоторые практические рекомендации в адрес центральных и местных органов власти, средств массовой информации, а также научных организаций.
Во-первых, признавая фактическую деградацию сложившейся системы стимулов для проживания в неблагоприятных северных регионах, правительству России необходимо разработать новую систему стимулирования, принимающую во внимание интересы как государства, так и жителей. В условиях рыночной экономики главным стимулом должен стать более высокий уровень доходов населения за счет повышения деловой активности. Однако существующее налоговое, таможенное законодательство не учитывает географическую отдаленность, высокие транспортные издержки, сложное влияние природного фактора. Естественное тяготение многих регионов севера к пограничному международному сотрудничеству настоятельно требует снижения таможенных тарифов, поощрения экспортной деятельности предпринимателей путем снижения акцизов. Льготное налогообложение иностранных инвестиций, при условии государственной гарантии их сохранения, — насущная необходимость для многих северных районов. Представляется необходимым и пересмотр размеров подоходного налога для жителей севера.
Во-вторых, Сахалинской областной Думе, Администрации Сахалинской области необходимо реанимировать идею создания свободной экономической зоны и более настойчиво добиваться ее реализации. Тем более, что законодательная база для этого частично уже создана.
В-третьих, Миграционной службе Сахалинской области совместно с областным комитетом государственной статистики целесообразно подготовить и опубликовать материалы об особенностях размещения на территории области национальных диаспор с обязательным историческим анализом эволюции национального состава населения в целях выработки национальной политики в Сахалинской области.
В-четвертых, в целях восполнения нехватки документов по социальной истории области необходимо подготовить силами работников сахалинских архивов и ученых сборника документов и материалов, касающихся истории формирования населения на Сахалине и Курильских островах.
В-пятых, для населения Сахалинской области, в особенности — Курильских островов, важное значение имеет достоверная информация о состоянии международных отношений на Дальнем Востоке. Вполне возможно создание силами пресс-центра областной администрации информационно-аналитического бюллеи теня, освещавшего региональные' международные проблемы и роль Сахалинской области в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
XX век, полный драматических событий, на исходе. Окончание столетия вновь поставило Сахалинскую область перед серьезным выбором: будут ли здесь жить россияне как в родном доме или в XXI веке эта часть России опустеет и вновь станет временным прибежищем для случайных искателей наживы. Ответ на поставленный вопрос будет зависеть от того, какой способ освоения территории Сахалинской области будет доминировать в государственной политике.
