Ю. М. Лотман. 
Семиотические школы

Министерство образования РФ Тихоокеанский Государственный Экономический Университет Кафедра философии и политологии Реферат

«Ю. М. Лотман. Семиотические школы. Архив. Рустам Аксененко».

Выполнил: студент группы 121 Недосекин А. П.

Проверил: Тишкова Н. Ю.

Владивосток 2006

1. Вступление.

2. Юрий Михайлович Лотман. Краткая биографическая справка.

3. Тартуско-московская школа.

4. Семиотические школы и направления.

5. Архив Лотмана — как бесценный научный капитал.

6. Нелегкая судьба архива. Гражданский поступок Рустама Аксененко.

7. Рустам Аксененко.

8. Библиография.

1. Вступление.

Ю.М. Лотман, чье имя, как пишут неоригинальные журналисты, не нуждается в представлении, действительно широко известен на всем постсоветском пространстве и вряд ли можно найти образованного человека, который бы никогда не слышал или не читал о нем. Однако, как правило, Лотмана только и знают что «понаслышке» и имеют весьма отдаленное представление о тематике, характере и интересах его работ. Такое положение дел обьясняется, конечно же, необыкновенной разносторонностью интересов и поисков самого Юрия Михайловича, но не в последнюю очередь и сложностью проникновения в тот мир высокой филологии и семиотических штудий, в котором он жил. Вместе с тем, как это ни странно, тот комплекс идей, который был выработан Лотманом и другими участниками Тартуско-московской семиотической школы, не нашел практически никакого освещения. Целью данного реферата является восполнение этого пробела, с тем чтобы это совершенно ненормальное положение хотя бы в какой-то степени изменилось. Безусловно, представленные здесь цитаты из статей не дают полного охвата семиотических и культурологических идей, созданных ученым, но я и не ставил перед собой подобной задачи.

2. ЛОТМАН Юрий Михайлович (1922 — 1994 года). Краткая биография.

Дата рождения — 28 февраля 1922 года (Петроград).

Обучение в бывшей «Петершуле», школе с углубленным изучением иностранных языков.

В 1939 году заканчивает школу с «красным дипломом», что дает право поступать в университет без сдачи вступительных экзаменов. Лотман выбирает филологию.

Обучение в Ленинградском университете (преподаватели: Г. А. Гуковский, М. К. Азадовский, В. Я. Пропп, Н. И. Мордовченко и др.)

Осень 1940 года — призыв на службу в армию (427-й артиллерийский полк, служба связи).

1946 год. Демобилизация и возобновление учебы в Ленинградском университете. Работа в семинаре под руководством Мордовченко. Публикация в 1949 году первой статьи: «Краткие наставления русским рыцарям» М.А.Дмитриева-Мамонова. (Неизвестный памятник агитационной публицистики раннего декабризма)".

1950 год. Лотман переезжает в Тарту и устраивается на работу преподавателем русского языка и литературы в ЭСХА, совмещая работу с лекциями в ТГУ.

1951 год. Женитьба на Заре Григорьевне Минц.

1952 год. Защита кандидатской диссертации на тему «А. Н. Радищев в борьбе с общественно-политическими воззрениями и дворянской эстетикой Н.М.Карамзина»

1954 год. Лотман официально приглашается на штатную должность доцента в ТГУ, на кафедру русской литературы. Работа над докторской диссертацией (тема: «Пути развития русской литературы преддекабристского периода»).

1958 год. Публикация первой монографии — «Андрей Сергеевич Кайсаров и литературно-общественная борьба его времени».

1960 год. Защита докторской диссертации: «Пути развития русской литературы преддекабристского периода».

Лотман становится заведующим кафедрой русской литературы ТГУ.

1962 год. Лотман читает курс о применении структуральных методов в поэтике. Материалы курса издаются в 1964 году под названием «Лекции по структуральной поэтике» и книга становится 1-м выпуском «Трудов по знаковым системам». В это же время (1962;64 гг.) Лотман знакомится с московскими лингвистами и литературоведами, занимающимися сходными проблемами.

1964 год. Организация 1-й «летней семиотической школы» в Кяэрику. «Основание» Тартуско-московской семиотической школы. «Труды по знаковым системам» становятся периодичным изданием (в рамках «Ученых записок ТГУ»).

1966 год. 2-я летняя школа в Кяэрику.

1968 год. 3-я летняя школа в Кяэрику.

1970 год. 4-я летняя школа. Публикация «Структуры художественного текста», «Статей по типологии культуры 1».

1972 год. Публикация «Анализа поэтического текста».

1973 год. Публикация «Семиотики кино и проблем киноэстетики». Издание «Статей по типологии культуры 2».

1974 год. 5-я, «зимняя» школа (Всесоюзный симпозиум по вторичным моделирующим системам).

1980;81 годы. Публикация работ «Роман А. С. Пушкина „Евгений Онегин“: Коммент.: Пособие для учителя» и «Александр Сергеевич Пушкин: биография писателя. Пособие для учащихся».

1987;88 годы. Публикация «Сотворение Карамзина» и «В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь».

1990 год. Публикация «Universe of the Mind: a semiotic theory of culture».

1992;93 годы. Публикация «Избранных статей» (в 3-х тт.) и монографии «Культура и Взрыв». Работа над другими книгами.

Дата смерти — 28.10.1993 (Тарту).

Источник: http://aksenenko.livejournal.com/4622.html

3. Тартуско-московская школа.

Краткая история

Писать о Тартусско-московской школе (иногда её называют Московско-тартуской) — занятие в некотором смысле неблагодарное, поскольку материалов об этом академическом «феномене» более чем достаточно. Непосредственно самой Тартусско-московской школе (ТМШ) посвящено, как минимум, несколько объемных исследований (как сборников статей, так и монографий), а количество упоминаний и отсылок, так или иначе затрагивающих тему ТМШ, вообще не поддается никакому учёту. Наконец, сами за себя говорят 25 выпусков «Трудов по знаковым системам» (изданных при жизни Ю.М.Лотмана).

Прежде всего, в двух словах о хронологии.

Временные границы Тартуско-московской школы (с её «классическим» составом участников) можно определить так: начало 60-х — конец 70-х гг. (иногда указывают начало 80-х). Точно можно сказать, что к 1986 году школа фактически прекратила своё существование.

Люди приходили в ТМШ разными путями и по-разному оттуда уходили. Объединяло их одно — неудовлетворенность существующей методологией науки (ангажированной марксизмом в понимании научных функционеров), поиск новых путей и возможностей, этическое неприятие конформизма позднесоветской академической жизни. Школа была не только поиском нового языка, она была еще и способом быть, тем «невидимым колледжем», чьим паролем был семиотический язык описания и внутренняя свобода.

Формально, ТМШ начинает свою историю в 1964;м году, когда в Кяэрику (спортивная база ТГУ неподалеку от Тарту) прошла организованная гуманитариями Тарту и Москвы «Первая семиотическая летняя школа» .

Освоение структуралистcких методов у Ю. М. Лотмана и московских участников Тартуской школы, происходило параллельно и независимо друг от друга — у Лотмана в виде лекций по структуральной поэтике (1960;1962 гг.), изданных в 1964;м году, у московской секции — в виде симпозиума по структурному изучению знаковых систем (которому предшествовало открытие ряда отделений структурной и прикладной лингвистики в нескольких университетах), прошедшем в 1962 году под организацией Института славяноведения и Совета по кибернетике. Впрочем, годом «основания» структурализма в СССР следует считать 1956 год: «В тот год (1956, — И.В.), 24 сентября на филологическом факультете МГУ начал работать семинар „Некоторые применения математических исследования в языкознании“ — первый семинар по математической лингвистике в СССР». (См.: В. А. Успенский Предварение для читателей «НЛО» к семиотическим посланиям А. Н. Колмогорова // Новое литературное обозрение № 24, 1997.)

Не будем останавливаться на описании того, какое место занимал Тарту в бывшем Советском Союзе, и как именно тартуский ментальный климат и общий настрой первых летних школ в Кяэрику повлиял на становление ТМШ. Об этом написанно много и даже, может быть, более чем достаточно. Если говорить о возникновении структурального метода и его распространении в СССР, то начало этому процессу положил симпозиум по структурному изучению знаковых систем, прошедший в 1962;м году под организацией Института славяноведения и Совета по кибернетике в Москве.

Вот как описывает первый период в становлении советской семиотики и Симпозиум по структурному изучению знаковых систем Б. А. Успенский в статье «К проблеме генезиса Тартуско — московской школы» (См: Ю. М. Лотман и ТМШ, М., 1994, С. 270 — 275): «Таким образом, симпозиум был в нашей науке явлением совершенно новым, и это привлекало к себе интерес. Здесь прозвучали доклады по семиотике языка, логической семиотике, машинному переводу, семиотике искусства, мифологии, описанию языка невербальных систем коммуникации (в частности таких, как дорожные сигналы, язык карточного гадания и т. д.), семиотике общения со слепоглухонемыми, семиотике ритуала. В симпозиуме приняли участие П. Г. Богатырёв, В. Вс. Иванов, В. Н. Топоров, Л. Ф. Жегин, А. А. Зализняк и некоторые другие. К симпозиуму был выпущен небольшим тиражом сборник тезисов, где излагалась наша программа и формулировались основные положения каждого из докладов. Этим тезисам было суждено сыграть важную роль в распространении наших идей. Именно из этой книжечки о нас узнали как наши оппоненты, так и наши будущие сторонники и коллеги. < … > В Тартуском университете на кафедре русской литературы к этому времени сложился активный научный коллектив (фактическим создателем его был Б. Ф. Егоров, участниками — Ю. М. Лотман, З. Г. Минц, И. А. Чернов и группа студенческой молодежи), интересовавшийся методами анализа поэтического текста, а также исследованием идеологических моделей культуры. В 1960/61 учебном году Ю. М. Лотман начал читать курс лекций по структуральной поэтике. Чтение курса продолжилось в последующие годы, и в 1962 г. в печать была сдана книга «Лекции по структуральной поэтике», которая вышла в 1964 г. и стала первым выпуском «Трудов по знаковым системам» .

Вскоре после московского симпозиума 1962 г. в Москву приехал И. Чернов и, вступив в контакт с его участниками, привёз в Тарту тезисы. Так эта книжечка тезисов попала в руки Ю. М. Лотмана (который не был участником симпозиума, но независимо пришёл к сходным проблемам). Он очень заинтересовался ею и, приехав в Москву, предложил сотрудничать на базе Тартуского университета. С этого времени (1964 г.) началось издание «Трудов по знаковым системам» <�…> и проведение конференций. Конференции 1964, 1966, 1968 гг. проходили в Кяэрику, 1970 и 1974 гг. — в Тарту. Обстановка на конференциях была исключительно непринуждённой. Они сыграли большую роль в выработке единых взглядов, единой платформы, в сплочении разнородных идей в единое направление. Доклады естественно переходили в дискуссии, и основную роль играли не монологические, а именно диалогические формы. Что отличало эти собрания — это полное отсутствие какой бы то ни было организации. <�…> Итак, тартуско-московская школа началась с деятельности московской группы и это определило её первоначальную направленность. Как уже говорилось, московские представители — профессиональные лингвисты, каждый со своей специальностью (Иванов — хеттолог, Топоров — балтист и индолог, Ревзин — германист, Лекомцев — специалист по вьетнамскому языку, Зализняк и я — слависты, хотя Зализняк может в равной мере считаться также индологом, семитологом). Однако всех нас объединяет интерес к структурной лингвистике, у каждого есть работы в этой области, и наши занятия семиотикой непосредственно восходят к занятиям структурной лингвистикой, представляя собой их естественное логическое продолжение. Это обстоятельство изначально определило наш подход и, я бы сказал, специфику нашего направления — то, что я предложил бы называть лингвистическим подходом к семиотике. <�…> На первых порах эта связь со структурной лингвистикой, т. е. лингвистическая платформа наших штудий, очень ясно чувствовалась (я имею в виду 1960;е гг.). 1960 гг. — это период поисков, прежде всего — расширения объекта исследования, экстраполяции лингвистических методов на всё новые и новые объекты. В свою очередь, привлечение нового материала неизбежно оказывало влияние на наши методы, стимулируя в конечном итоге отрыв от чисто лингвистической методологии" .

Хронология школы:

1964 — 1-я летняя семиотическая школа в Кяэрику. Основание Тартуско-московской семиотической школы. Труды по знаковым системам становятся периодичным изданием (в рамках ученых записок ТГУ).

1966 — 2-я летняя школа.

1968 — 3-я летняя школа

1970 — 4-я летняя школа.

1974 — 5-я, «зимняя» школа (Всесоюзный симпозиум по вторичным моделирующим системам).

Период семиотического подъема в СССР, период «бури и натиска» закончился во-многом не из-за внутренних, объективных расхождений участников этого процесса, сколько по причине давления на школу извне. Часть членов ТМШ была вынуждена эмигрировать, выпуск «Трудов по знаковым системам» неоднократно задерживался, статьи участников ТМШ подвергались цензуре. Были, разумеется, и внутренние причины, способствовавшие угасанию импульса, заданного в начале 60-х. Это был отказ от несколько упрощенного взгляда на семиотику, как на создание некоторого глобального терминологического словаря культуры. Такой подход быстро показал свою утопичность и несостоятельность, и члены ТМШ перешли на новый этап понимания культурологии, где культура понималась не в механистичном аспекте, но в более сложном, органистичном. Во-многом трудности школы были вызваны и общим кризисом структуралистской методологии, который дал себя знать уже в 1970;е гг.

Обучившись новому семиотическому языку, участники ТМШ пошли далее по своим дорогам и хотя эти пути часто пересекались, но отныне каждый из бывших «тартусцев» применяет его скорее в области своих научных интересов. Как таковая Тартуско-московская школа более не существует (хотя это положение можно оспорить), распавшись на две ветви — Тартускую школу семиотики и Московскую.

Источник: http://lotman.freeblog.ru

4. Семиотические школы и направления.

Семиотические школы и направления, профессиональные объединения и группировки ученых, в той или иной степени изучающих явления семиотики в разных сферах деятельности. Семиотика — это наука, изучающая строение и функционирование знаковых систем (см. также СЕМИОТИКА). Сама семиотика как отдельная область науки формировалась в начале второй половины 20 в., но лишь в 1969 в Париже при активном участии Р. Якобсона, Э. Бенвениста и К. Леви-Строса было решено создать Международную организацию семиотических исследований (IASS). Официальным периодическим изданием этой ассоциации стал журнал «Semiotiсa», а его главным редактором — Т.Себеок. Первым президентом ассоциации стал Э. Бенвенист, а генеральным секретарем — А.Греймас.

В настоящее время в США выходят журналы: «Ars Semiotica. International Journal of American Semiotics», Philadelphia; «Semiotic Scene. Bulletin of the Semiotic Society of America», Medford; «The American Journal of Semiotics», Bloomington; «Semiotica. Journal of the International Association for Semiotic Studies», Bloomington. Существует специальный европейский журнал по семиотике: «Semiotics and Mentalities. European Journal for Semiotic Studues», Wien — Barselona — Budapest — Perpignan. Журналы семиотического направления выходят в Канаде, Бразилии, Эстонии, Италии, Израиле, Германии, Австрии, Норвегии и других странах.

Определение «семиотика» и «семиотический» к концу 20 в. постепенно вытеснило некоторые прежние именования соответствующих областей исследования (такие, как «знаковые системы» или «структурная поэтика»). Как пишет один из основоположников семиотики Ч. Моррис, «отношение семиотики к наукам двоякое: с одной стороны, семиотика — это наука в ряду других наук, а с другой стороны — это инструмент наук». Как метод семиотика используется практически во всех исследованиях человеческой деятельности. Так, существуют исследования семиотики городской дороги, семиотики гадания, семиотики театрального пространства, семиотики жестов, семиотики туризма, семиотики масок, семиотики часов и зеркал и др. Рассматриваемая как наука, семиотика сопоставима практически со всеми науками о человеке. Например, широко представлены исследования на тему «семиотика и психоанализ», «семиотика и народная культура», «семиотика и исследования литературных текстов», «семиотика и прагматика», «семиотика и лингвистика», «семиотика и теория катастроф», «семиотика и теория прототипов» и др.

Среди «основоположников» семиотики — Ч. С. Пирс, Ф. де Соссюр и Ч.Моррис.

Чарлз Сандерс Пирс (1837−1914) был логиком; его работы по семиотике стали известны уже в 1930;е годы. Пирсу принадлежит разделение семиотических знаков на индексы (знаки непосредственно указывающие на объект), иконы, или иконические знаки (знаки с планом выражения, сходным с феноменом изображаемой действительности) и символы (знаки с планом выражения, не соотносящимся с обозначаемым объектом). Пирс различал экстенсионал, т. е. широту охвата понятия (множества объектов, к которым применимо данное понятие), и интенсионал, т. е. глубину содержания понятия. В анализе предложения им были введены понятия Субъекта, Предиката и Связки; при помощи понятия Связки, играющей важную роль в его теории, Пирс обозначал противопоставление (в современных терминах) предложения и высказывания.

Судьба Фердинанда де Соссюра (1857−1913) сходна с судьбой Пирса — оба жили в одно время, их труды получили признание после смерти. Одно из основных положений семиотической теории Соссюра — трактовка знака как двусторонней психической сущности: понятие + акустический образ. Знак становится таковым, когда он приобретает значимость (valeur) в системе — т. е. когда он занимает определенное место в системе противопоставлений. Второе важное положение в этой теории — идея произвольности, или немотивированности, языкового знака (имеется в виду, что между понятием и акустическим обликом обозначающего его слова нет никакой естественной связи, что доказывается самим фактом существования различных языков, по-разному называющих одни и те же вещи). Соссюр ввел в семиотику (которую он называл «семиологией») различение синхронии и диахронии, различение langue (языка как системы) и parole (речевой деятельности). Существенным и «лозунговым» на многие поколения явился тезис де Соссюра об автономном существовании языка: «единственным и истинным объектом лингвистики является язык, рассматриваемый в самом себе и для себя».

Чарльз Уильям Моррис (1901;1978) включил семиотику в энциклопедию знаний в 1938. Признавая, что характерной чертой человеческого интеллекта является порождение знаков, Моррис говорит о том, что семиотика призвана решить задачу унификации наук. Он различает семиотику как совокупность знаков (и науку о них) и процесс, в котором нечто функционирует как знак, — процесс семиозиса. Моррис вводит понятие метазнаков, т. е. знаков, сообщающих о знаках, и разъясняет тот факт, что знаки, указывающие на один и тот же объект, не обязательно имеют те же десигнаты (понятийные совокупности). Не все десигнаты связаны с реальными объектами (денотатами). Моррису принадлежит общепринятое теперь подразделение измерений семиозиса на отношение знаков к их объектам (семантика), на отношение знаков к их пользователям, или интерпретаторам (прагматика) и на отношение знаков друг к другу (синтаксис).

Школы и направления семиотики во второй половине 20 в. можно определять по доминирующему объекту исследования, по территориальному признаку (часто объединяющему сторонников одного метода) и по теоретическому кредо исследователей одной школы. Можно говорить о следующих относительно автономных семиотических направлениях: французская школа семиотики и структурализма; семиотическое направление Умберто Эко; Тартуская семиотическая школа; Московская семиотическая школа; Польская семиотическая школа; школа Рурского университета г. Бохума; семиотические работы российских ученых, не объединенных в группы и направления.

Французская семиотическая школа представлена прежде всего именами Р. Барта, Ф. Солерса, Ю. Кристевой, Ц. Тодорова, Ж. Деррида, Ж. Фая и др., группировавшихся в 1960;е годы вокруг журнала «Tel Quel». Журнал этот был создан в 1960 Ф. Солерсом и его единомышленниками и сразу заявил о себе как основная трибуна французского литературного авангарда. Просуществовал до 1982, постепенно теряя влияние. Генезис школы определяется сложным сплавом воздействия со стороны теоретиков и практиков так называемого «нового романа», влияния русских филологов — В. Я. Проппа, М. М. Бахтина, «формальной школы» русского литературоведения и мощной струи философско-психологического плана, представленной такими мыслителями, как Г. Башляр, Ж. Лакан, М.Фуко.

Особое место во французской семиотической школе занимает К. Леви-Строс.

Российское направление семиотики опиралось на большое число ярких и разнообразных предшественников: школу «русских формалистов» (Ю.Н.Тынянов, Б. М. Эйхенбаум, В.Б.Шкловский), Московский лингвистический кружок (Р.О.Якобсон, Г. О. Винокур, А. А. Реформатский и др.), С. О. Карцевского, школу психологов (Л.С.Выготский, А. Р. Лурия и др.), теоретические работы С. М. Эйзенштейна и т. д.

К началу 1960;х годов в Москве сформировалась группа исследователей, пришедших к семиотике разными путями: от структурной лингвистики и автоматического перевода, от компаративистики, общего языкознания. Часть из них стала сотрудниками сектора структурной типологии Института славяноведения Академии наук СССР, которым с 1960 по 1963 год руководил В. Н. Топоров, с 1963 по 1989 год — В. В. Иванов. Именно они стали идеологами той семиотической ветви, которая впоследствии получила имя Московской семиотической школы. В эту группу вошли сотрудники сектора — А. А. Зализняк, И. И. Ревзин, Т. Н. Молошная, Т. М. Николаева, Т. В. Цивьян, З. М. Волоцкая и др.

В 1962 этой группой был проведен Симпозиум по структурному изучению знаковых систем, на котором рассматривался не только естественный язык, но также семиотические аспекты искусства и литературы, семиотика невербальных знаков коммуникации, математические аспекты стиховедческого анализа и др. После проведения Симпозиума вышел ряд сборников, подготовленных той же группой, где были представлены работы многих семиотиков, в том числе математиков, физиологов и литературоведов. Однако последовавший вскоре разгром этого направления официальными властями заставил семиотиков Москвы принять с благодарностью идею Ю. М. Лотмана о проведении Первой школы по знаковым системам в Кяэрику (Эстония) и о публикации московских работ в Трудах по знаковым системам, издаваемых в Тарту. Хотя вначале группа московских исследователей занималась разными областями приложения семиотической теории, в дальнейшем ее интересы переключились в основном на семиотический анализ художественного текста и мифологии, что было названо «вторичными моделирующими системами» (имеется в виду, что и те и другие строятся на базе языка, который рассматривается как «первичная моделирующая система»). Две основных теоретических позиции — установка на билатеральность знака в художественном тексте, где переклички содержательного плана коррелируют с перекличками в плане выражения, и понимание текста как особым образом структурированного пространства — дали возможность провести ряд новых исследований текста.

В частности, было реконструировано особое ментальное пространство древнего человека, характеризовавшееся неразличением художественного, исторического и интеллектуального. Такой способ видения мира был назван Вяч. Вс. Ивановым и В. Н. Топоровым «мифопоэтическим». Одним из основных результатов, достигнутых этой школой, следует считать работы по реконструкции так называемого «основного мифа» индоевропейцев, т. е. текста о борьбе антропоморфного героя с зооморфным противником, об измене жены «громовержца», о потере ею детей, превращенных в хтонических существ или в растения, об испытаниях младшего сына и т. д. Разработанный на славянском и балканском материале (работы Иванова, Топорова, Цивьян и др.), текст мифа прояснил некоторые непонятные места индоевропейской и славяно-балканской мифологии и дал возможность интерпретировать некоторые фразеологизмы и обороты. Особое место занимают работы Топорова по построению так называемого «гипертекста», надстроенного над совокупностью отдельных произведений (таков «Петербургский текст», «Текст безвременно погибшего младого певца-юноши», «Лизин текст» и т. д). Сферу интересов Иванова составили исследования по асимметрии полушарий, по семиотике кино, семиотике культуры. Важный вклад в семиотику сделали Б. А. Успенский, Е. В. Падучева, А. К. Жолковский, Ю. К. Щеглов и др.

Существенно важными для развития семиотики в России были книги Ю. С. Степанова — его собственная монография Семиотика, а также опубликованная в 1983 с его составлением, редактированием и вступительной статьей книга-антология, в которой русский читатель мог познакомиться с идеями Ч. С. Пирса, Ч. Морриса и др.

Широко известна Тартуская школа, которую возглавлял Ю. М. Лотман. Важным моментом в творческой биографии Лотмана было знакомство в начале 1960;х годов с кругом московских семиотиков (В.Н.Топоров, Вяч. Вс. Иванов, И. И. Ревзин и др.). Комплекс новых идей начала 1960;х годов — кибернетика, структурализм, машинный перевод, искусственный интеллект, бинаризм в культурологическом описании и др., привлек Лотмана и заставил его пересмотреть марксистскую ориентацию.

В 1964 в Кяэрику (Эстония) под руководством Лотмана была организована Первая летняя школа по изучению знаковых систем. Эти школы затем собирались каждые два года до 1970. Сближение Москвы и Тарту воплотилось в создании серии Трудов по знаковым системам, издававшейся в Тарту (в 1998 вышел 26-й выпуск), долго существовавшей в качестве единственной свободной трибуны новых семиотических идей.

Большую роль в развитии европейской семиотики сыграла польская семиотическая школа (М.-Р.Майенова, Е. Фарино, Ст. Жулкевский, Е. Пельц, А. Богуславский и др.), развивавшаяся в середине 20 в. Семиотика понималась здесь как структурная и формализованная поэтика (особенно в специальном секторе, созданном в Польской Академии наук, в Институте литературных исследований, которым руководила М.-Р.Майенова). Значительное влияние на школу оказали работы Д. Чижевского, Р. Якобсона и представителей структурализма в «соседнем» чешском литературоведении — Я. Мукаржовского и И.Левого. Переход польской структурной поэтики к собственно семиотике начался в 1960 с конференций в Польше по вопросам поэтики под руководством М.-Р.Майеновой; начиная с середины 1960;х годов в Польше проходили семиотические симпозиумы. В 1968 в Варшаве прошел Конгресс по семиотике, результатом которого явилось создание Международного семиотического общества.

В особую группу можно выделить немецких семиотиков, связанных с Рурским университетом г. Бохума (В.Кох, У. Фигге, К. Аймермахер, М. Флейшер, В. Айсман, П. Гжибек; последние два работают в г. Грац, Австрия). Эта группа издает работы теоретического и культурологического характера.

Источник: http://www.krugosvet.ru/articles/82/1 008 277/1008277a1.htm

5. Архив Лотмана — как бесценный научный капитал.

Архив Юрия Михайловича Лотмана (1922;1993) — самый обширный среди 150 архивов университетских профессоров и преподавателей, хранящихся в научной библиотеке Тартуского университета.

Основная часть материалов из архива Ю. М. Лотмана была передана в библиотеку его сыном Михаилом Юрьевичем Лотманом в мае 1995 года. Передача оставшихся материалов затянулась на неопределенное время, хотя по договоренности предполагалось, что осенью 1995 года архив будет полностью передан библиотеке.

После поступления в библиотеку основного массива архивных материалов Ю. М. Лотмана работники библиотеки сочли своим моральным долгом по возможности быстро ввести их в научный оборот. Эстонский научный фонд выделил деньги на специальный, рассчитанный на четыре года, проект Научно-техническая обработка личного архива профессора Ю. М. Лотмана и создание компьютерной базы данных в библиотеке Тартуского Университета. Руководит проектом заведующая отделом редких книг и рукописей Маре Ранд. С архивом работают старший библиотекарь Татьяна Константиновна Шаховская и автор этих строк.

Архив Ю. М. Лотмана был собран и сохранен благодаря усилиям его жены Зары Григорьевны Минц (1927;1990), профессора Тартуского университета. Именно она хранила все присылаемые письма, рукописи и машинописи статей и монографий Ю. М. Лотмана, машинописи Трудов по знаковым системам, Ученых записок кафедры русской литературы и Блоковских сборников с авторскими и издательскими пометами и другие бумаги. Разбор материалов показал, что З. Г. Минц проводила и систематизацию архивных материалов. К сожалению, семья часто переезжала², и порядок хранения бумаг нарушался.

После смерти Зары Григорьевны три последние года жизни Юрий Михайлович работал при помощи секретарей, которые не имели навыков архивной работы и складывали бумаги «хронологическими пластами» .

Материалы из архива Ю. М. Лотмана были переданы в 44-х плотно упакованных ящиках разных размеров, содержание которых не было описано. Бумаги хранились неупакованными в неотапливаемом помещении, поэтому были сильно загрязнены и требовали полистной очистки. Эту работу проводил специальный дезинфектор в течение нескольких лет, передавая бумаги по мере очистки на первичную сортировку.

После сортировки и систематизации материалов, поступивших в библиотеку, было решено разделить их на три отдельных фонда:

Фонд 135: Юрий Лотман, Зара Минц. Эпистолярный архив.

Фонд 136: Юрий Лотман. Личный архив.

Фонд 137: Зара Минц. Личный архив.

Самый большой и наиболее обработанный в настоящее время фонд — эпистолярный, который включает в себя переписку Ю. М. Лотмана и З. Г. Минц с учеными и общественными деятелями, различными учреждениями, а также обширную семейную и дружескую переписку. Переписка была выделена в единый и самостоятельный архив по двум причинам — благодаря близким научным интересам супругов-ученых тематика писем и круг их корреспондентов, которые нередко обращаются к обоим супругам одновременно, настолько связаны, что разделить их оказалось невозможно; вторая причина — обширность эпистолярного материала. Юрий Михайлович и Зара Григорьевна хранили практически все присылаемые им письма, поэтому архив огромен и насчитывает более 2 тысяч единиц хранения, что составляет около 17 300 оригинальных писем (кроме того за четыре года было собрано около 700 листов с ксерокопиями писем самого Юрия Михайловича).

Корреспондентами Юрия Михайловича Лотмана и Зары Григорьевны Минц были многие выдающиеся ученые: Сергей Сергеевич Аверинцев (род. 1937), Михаил Павлович Алексеев (1891−1981), Пауль Аристе (1905;1990), Виктор Владимирович Виноградов (1894−1969), Виктор Максимович Жирмунский (1891−1871), Юрий Дереникович Апресян (род. 1930), Павел Наумович Берков (1896−1969), Вадим Эразмович Вацуро (1935;2000), Альгердас Жюльен Греймас (род. 1917), Лидия Яковлевна Гинзбург (1902;1990), Богуслав Жилко (род. 1944), Андрей Анатольевич Зализняк (род. 1935), Арпад Ковач (род. 1944), Юлия Кристева (род. 1941), Клод Леви-Строс (род. 1908), Иржи Левый (1926;1967), Алексей Федорович Лосев (1893−1988), Мария Рената Майенова (1910;1988), Юрий Владимирович Манн (род. 1929), Игорь Александрович Мельчук (род. 1932), Николай Иванович Мордовченко (1904;1951), Николай Кирьякович Пиксанов (1878−1969), Анатолий Васильевич Предтеченский (1883−1966), Владимир Яковлевич Пропп (1895−1970), Александр Александрович Реформатский (1900;1978), Чезаре Сегре (род. 1928), Кирилл Федорович Тарановский (1911;1993), Цветан Тодоров (род. 1939), Никита Ильич Толстой (1923;1996), Томас Себеок (род. 1920), Умберто Эко (род. 1932), Ежи Фарыно (род. 1941), Александр Флакер (род. 1924), Гейр Хетсо (род. 1937), Виктор Борисович Шкловский (1893−1984), Натан Яковлевич Эйдельман (1930;1989), Борис Михайлович Эйхенбаум (1886−1959), Ефим Григорьевич Эткинд (1918;1999) и другие.

В архиве хранятся также письма и открытки знаменитых деятелей русской и эстонской культуры: Вальмара Адамса (1899−1993), Павла Григорьевича Антокольского (1896−1978), Лилии Юрьевны Брик (1891−1978), Елены Сергеевны Булгаковой (1893−1970), Натальи Евгеньевны Горбаневской (род. 1936), Даниила Александровича Гранина (род. 1919), Яна Кросса (род. 1920), Эдуарда Лимонова (род. 1943), Юрия Петровича Любимова (род. 1917), Надежды Яковлевны Мандельштам (1899−1980), Леннарта Мери (род. 1929, нынешнего президента Эстонии, который в студенческие годы писал под руководством Юрия Михайловича курсовую работу), Булата Шалвовича Окуджавы (1924;1997), Давида Самойлова (1920;1990), Александра Исаевича Солженицына (род. 1918), Александра Трифоновича Твардовского (1910;1971), Константина Александровича Федина (1892−1977), Анастасии Ивановны Цветаевой (1894−1993), Корнея Ивановича Чуковского (1882−1969), Ильи Григорьевича Эренбурга (1891−1967), Марии Вениаминовны Юдиной (1899−1970).

Второй фонд, работа над которым заканчивается в данный момент, — это личный архив Юрия Михайловича Лотмана. В него включены биографические документы Юрия Михайловича, варианты рукописей напечатанных трудов, рабочие материалы и картотеки, черновые записи, рецензии, доклады, выступления, материалы конференций и Летних школ, опубликованные и неопубликованные научные работы других лиц, присланные Юрию Михайловичу Лотману или Заре Григорьевне Минц для отзывов и публикаций, приглашения на симпозиумы и конференции, материалы, отражающие деятельность Юрия Михайловича в Тартуском университете, и т. д.

Значительную часть материалов последних лет представляют собой рукописи статей Юрия Михайловича, записанные его секретарями, большая часть которых уже опубликована в новой серии Ученых записок кафедры русской литературы (О реализме Гоголя, Между свободой и волей (судьба Феди Протасова), Повесть Баратынского о русском Дон Кихоте), статья Две осени напечатана в сборнике Ю. М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа (М.:" Гнозис", 1994), в N 1−2 «Вышгорода» за 1997 год опубликована статья Портрет, в N 9 «Знамени» за 1997 год — статья Современность между Востоком и Западом.

Фотографии, переданные в архив, составят около десяти единиц хранения. В отдельные единицы выделены фотографии участников первой и второй Летних школ, семейные фотографии 1950;1970;х гг., портреты Ю. М., портреты З. Г., на первом из которых ей 8 лет. Интересны групповые студенческие фотографии конца прошлого века, на которых — молодые родители З. Г., и школьные фотографии самой З. Г.

Отдельный архив Зары Григорьевны Минц специально в библиотеку не передавался. Фонд 137: Зара Минц. Личный архив состоит лишь из тех материалов, которые оказались среди переданных в библиотеку бумаг Лотмана: личные документы З. Г. Минц и ее родственников, студенческие конспекты, рукописи научных работ, подготовительные материалы к кандидатской диссертации, варианты докторской диссертации, материалы, связанные с руководством курсовыми и дипломными работами, и т. д. Очень интересны дневники Зары Григорьевны 1940;х годов, ее автобиографическая проза и юношеские стихотворения. С точки зрения Зары Григорьевны — тогда подростка — описан быт и традиции ее семьи. Мама умерла в 1939 году, и главным для нее человеком стал отец — врач санитарной службы, который остался в блокадном Ленинграде и умер от истощения в 1942 году. Зара Григорьевна вместе со своей школой была эвакуирована в Челябинск, где жила в интернате детей рабочих Кировского завода. В 1944 году без документов вернулась в Ленинград и поступила на филологический факультет Ленинградского университета. Художественные тексты Зары Григорьевны этого времени не только содержат исключительно ценные биографические подробности, но и свидетельствуют о ее ярком литературном таланте.

В заключение хотелось бы сказать, что мы были бы очень благодарны всем коллегам за передачу в архив писем, рисунков Юрия Михайловича и других материалов или их копий, хранящихся в личных архивах, или даже за предоставление информации об их местонахождении.

Источник: http://www.ruthenia.ru/document/392 396.html

6. Нелегкая судьба архива. Гражданский поступок Рустама Аксененко.

7. Рустам Аксененко.

Рустам Аксененко родился 29 июля 1974 года в Кемеровской области.

Рустам Аксененко — основатель частной инвестиционной компании «Финартис», находящейся в Женеве, Швейцария.

Учился Аксененко в Санкт-Петербургской инженерно-экономической академии (Академия им. Тольятти). После чего Рустам окончил университет Уэбстера в Женеве.

* Его отец Николай Аксененко был министром путей сообщения РФ в правительстве Ельцина.

* Его инвестиционной фирме Finartis принадлежит 27 процентов акций немецкого дома высокой моды Escada, оцениваемых в 100 млн евро (почти 1,6 млрд. крон).

* Finartis имеет также акции крупнейшей эстонской фармацевтической фирмы Magnum Medical, участвует на таллиннском рынке недвижимости.

* Министр по делам народонаселения Пауль-Ээрик Руммо недавно заявил еженедельнику Eesti Ekspress, что вклад Рустама Аксененко в развитие экономики Эстонии неоспорим: «Он один из основателей современного эстонского транзита» .

* Аксененко и его семья были и, возможно, сейчас тесно связаны со многим действующими в Эстонии фирмами транзита и грузоперевозок (например Linkoil, DBT, Unitrans, Balt Trans Service).

* В 2005 году Рустам Аксененко приобрел архив всемирно известных ученых Юрия Лотмана и Зары Минц и подарил его Таллиннскому университету, в противном случае сын Лотмана продал бы архив за границу.

* Он пожертвовал 500 000 крон на строительство в Таллинне нового социального дома для беспризорных детей.

* Вопрос о предоставлении Рустаму Аксененко эстонского гражданства за особые заслуги правительство будет обсуждать этой осенью.

Источник: http://www.aksenenko-name.ru/site.shtml?12.htm

8. Библиография.

1. http://www.aksenenko-name.ru/site.shtml?12.htm

2. http://aksjonenko.livejournal.com/

3. http://aksenenko.livejournal.com/4622.html

4. http://lotman.freeblog.ru

5. http://www.ruthenia.ru/document/392 396.html

6. http://www.krugosvet.ru/articles/82/1 008 277/1008277a1.htm