Проблема взаимосвязи классического литературного текста и его визуальной интерпретации интересует исследователей культуры, начиная с эпохи Просвещения и до наших дней. Вне зависимости от времени в литературном тексте обнаруживаются черты «живописности», а живопись и графика используют литературные образы и сюжеты. Изобразительное искусство всегда сопровождало литературу, откликалось на ее творения раньше, чем другие виды искусства в силу своей меньшей «вещественности», «материальности». А такие базовые литературоведческие понятия, как «образ», «композиция», «жанр», пришли в литературоведение из изобразительного искусства.
Феномен книжной иллюстрации можно рассматривать как выражение своеобразного синтеза литературы и изобразительного искусства. Изобразительное искусство визуализирует словесные образы и делает книгу более доступной для читателей. Графическая иллюстрация органично уживается с собственно вербальным текстом, становится его неотъемлемой частью.
Иллюстрация — это изобразительное толкование поэтики вербального текста, который становится поводом для творчества художника, применяющего свое мастерство к литературному материалу. Книжная иллюстрация в качестве интерпретации конкретного текста иногда считается чем-то вторичным, подчиненным, иногда — особым произведением искусства, показателем мастерства иллюстратора. И только если возникает гармония между идеями писателя и художника, иллюстрированная книга как их общее детище приобретает новую глубину и смысл.
И большой писатель, и настоящий художник способны чутко воспринимать настроения своей эпохи, интуитивно предвидеть назревающие перемены и кризисы. Свое видение они передают и посредством стиля и композиции литературного произведения, и средствами цветового или графического решения иллюстраций. Смысл любого цельного произведения 4 часто раскрывается именно благодаря симбиозу литературы и изобразительного искусства. Однако в наше время эти два вида творчества в большинстве случаев рассматриваются в литературоведении и искусствознании как самостоятельные формы представления идей и образов той или иной эпохи. Это побуждает к рассмотрению данной темы с позиций культурологии.
Интересным представляется комплексное исследование взаимосвязей вербального и визуального искусств в русской книжной иллюстрации XIX—XX вв. на примере истории иллюстрирования произведения Н. В. Гоголя «Мертвые души». Выбор темы исследования сделан далеко не случайно. В России книжная иллюстрация признана значительным художественным явлением, получившим название «искусство книги» 1. Гоголевские произведения в разное время побуждали к творчеству многих иллюстраторов.
Творчество Н. В. Гоголя дает художникам и графикам обильный материал для иллюстрации. Гоголь чрезвычайно скрупулезен в описаниях, точен в деталях. Особую выразительность гоголевским описаниям придает обилие развернутых сравнений, черты животной и предметной образности во внешности персонажей. Так кавалеры в черных фраках на балу в губернском городе («Мертвые души») уподобляются мухам, а дамы в белых платьяхкускам сахара. Также можно вспомнить голову Ивана Ивановича — «редьку хвостом вниз» и голову Ивана Никифоровича — «редьку хвостом вверх» («Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем»). Гоголевские развернутые сравнения — это своеобразная подсказка иллюстраторам.
Однако иллюстрирование Гоголя связано с большими трудностями. Гоголевский художественный мир необычайно сложен, противоречив, загадочен. Живописец, взявшийся иллюстрировать Гоголя, должен соответствовать этому миру, безошибочно ориентироваться в нем и, одновременно, уметь сохранять собственную художественную позицию. На.
1 Сидоров A.A. Искусство книги как синтез // Книга: Исследования и материалы. Сб. 80. М.: Наука. 2002. С. 104. деле же иллюстраторы нередко упрощают и огрубляют гоголевский мир, сводя, например, изображение Собакевича к медвежеобразности, Ноздрева к бесшабашности, Плюшкина к скупости. Особые трудности у художников, судя по всему, вызывает образ Чичикова, что связано, на наш взгляд, с тем, что описание Чичикова дано апофатически, через «не»: «не красавец, но и недурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонокнельзя сказать, чтобы стар, однако и не так чтобы слишком молод». Другая сложность состоит в том, что сама личность Чичикова необычайно сложна, противоречива, неоднозначнамы знаем только Чичикова первого тома, алчного приобретателя. Но к концу поэмы по замыслу Гоголя Чичиков должен был переродиться, стать на путь стяжания иных, «неотмирных» богатстввозможность такой перспективы выражена и в первом томе.
Следует также отметить непосредственный интерес самого Гоголя к живописи и художественному творчеству. Так, Гоголь выступает в роли художественного критика в статьях «Последний день Помпеи» и «Скульптура, живопись и музыка». Одна из известнейших повестей Гоголя — «Портрет» -посвящена судьбе художника, продавшего свой талант инфернальным силам. Художником-иконописцем является кузнец В акула из «Ночи перед рождеством». Живописные мотивы пронизывают весь текст «Мертвых душ»: портреты висят на стенах комнат в усадьбах Коробочки и СобакевичаМанилов и Чичиков смотрят друг на друга, «как те портреты, которые вешались в старину один против другого по обеим сторонам зеркала" — картины висят и в усадьбе ПлюшкинаНоздрев «был очень хорош для живописца, не любящего 2 страх господ прилизанных и завитых». (4, 78) Гоголь то и дело обращается к живописи, для того, чтобы сделать восприятие литературного текста наглядным и ярким. Как будто бы литературе не хватает собственных изобразительных средств, и она поневоле вынуждена обращаться за помощью к живописи.
2 Здесь и далее произведения Н. В. Гоголя цитируются по собранию сочинений в 7 томах (М.: Художественная литература, 1982;1985) — после цитаты в скобках указываются номер тома и страницы, на которой она находится.
Таким образом, Гоголь, с одной стороны, представляет собой благодатную почву для иллюстрирования, с другой стороны, исключительно сложен для него. При этом никаких фундаментальных исследовательских трудов по гоголевской иллюстрации как таковой пока еще не написано. Это послужило для нас основанием сделать попытку написания диссертации по указанной теме.
Особый интерес представляет изучение историко-художественныых аспектов гоголевской иллюстрации. Вне всякого сомнения, прижизненные иллюстрации гоголевских произведений значительно отличались от иллюстраций конца девятнадцатого века, и тем более от иллюстраций двадцатого века. Огромное влияние на прочтение гоголевского текста художникомиллюстратором оказывала его принадлежность к определенной художественной школе, шире — к направлению в искусстве. Не меньшее воздействие оказывала и собственно индивидуальная манера художника. Некоторые иллюстраторы двадцатого века продолжали классическую традицию, некоторые кардинально рвали с ней. Само развитие гоголевской иллюстрации способствовало более глубокому постижению Гоголя, раскрытию новых смыслов в произведении. Гоголевский метатекст продолжает достраиваться, и гоголевская иллюстрация в историческо-художественной динамике — важная грань этого метатекста.
Необходимо прежде всего рассмотреть предыдущие попытки исследования по данной теме, для чего следует выделить несколько направлений исследования. Одно из них связано с обсуждением проблем симбиоза художественной литературы и изобразительного искусства (живописи, графики, книжной иллюстрации), а также концепцию иллюстрации как синтеза искусств в области русской культуры. Некоторые аспекты данной темы в России во второй половине XIX — начале XX века обсуждались в литературной критике и искусствоведении (В.Г. Белинский и В. В. Стасов, С. П. Дягилев, А. Блок, А. Белый, Ю. Н. Тынянов, Н. Э. Радлов и др.). Так, А. Блок и А. Белый полагали, что симбиоз литературы и изобразительного искусства составляют важное свойство русской культуры. Как писал А. Блок: «Неразлучны в России живопись, музыка, проза, поэзия, неотличимы от них и друг от друга — философия, религия, общественность, даже — политика"3. По убеждению А. Белого, «каждая форма4 искусства не совершенно замкнута. Элементы, присущие всем формами, причудливо переплетены в каждой форме"5.
Иная позиция представлена в аналитических работах Ю. Тынянова, И. Грабаря и Н. Э. Радлова, которые с сомнением относились к ценности подобного симбиоза литературы и художественных иллюстраций. В соответствии с этой позицией иллюстрация как особый вид творчества достаточно ограничена в правах и оценках, а первенство в проявлении смысла произведения принадлежит писателю. Когда живописец прибегает к чисто литературным приемам, он всегда оказывается неизмеримо слабее писателя6. И. Грабарь полагал, что книжная иллюстрация играет второстепенную роль и зависит от выбора автора текстазачастую она просто отражает сюжетную линию произведения, все ее переломы — завязку, кульминацию, развязку. Обратный вариант — картина или портрет становятся предметом или художественной деталью литературного произведения. Анализируя взаимоотношение литературы и изобразительного искусства в качестве «симбиоза этих двух организмов», некоторые авторы подчеркивали принципиальное различие между этими двумя видами творчества. Например, художник Н. Э Радлов относился к иллюстрации двойственно. Он полагал, что иллюстрация, находясь в связи с художественным текстом, должна быть не только её неотъемлемой частью, но и полностью подчиняться стилю и характеру произведения.
3 Цит. по: Клюева И. В. Творческая личность в культурном контексте // Полигнозис. № 3. М., 1998. С. 150.
4 Следует заметить, что в этой фразе понятие формы обозначает, согласно принятой современным искусствознанием терминологии, «вид искусства». Об этом подробнее см.: Азизян И. А. Диалог искусств Серебрянного века. М.: Прогресс-Традиция. 2001. С. 58.
5 Белый А. Формы искусства // Символизм как миропонимание. М.: республика. 1994. С. 93.
6 См. Грабарь И. Моя жизнь. М.: Республика. 2001.С. 429.
7 См. повесть Гоголя «Портрет», стихотворение Лермонтова «К портрету».
Другое направление составляют работы русских художников-иллюстраторов, посвященные иллюстрации как таковой (Д.С. Бисти, О. Г. Верейский, В. В. Медведев и В.А. Фаворский). В них проводится важная мысль о двойственной природе иллюстрации: с одной стороны, иллюстрация имеет собственную художественную значимость, и вместе с тем она неотъемлемый элемент книги. Так, в статье Бисти, Верейского и Медведева «Разговор об иллюстрации» функции, цели иллюстрации и роли, задачи художника-иллюстратора определяются с точки зрения его культурно-эстетического миссии.
В сочинениях «Об искусстве, о книге, о гравюре» (1986) и «О художнике, о творчестве, о книге» (1966) Фаворский, описывая личный опыт иллюстрирования, дает собственную характеристику книжной иллюстрации. Иллюстрация, по мысли Фаворского, не просто сопровождает текст, она является не чем иным, как своеобразной интерпретацией произведения. Художник должен передать сам стиль писателя, сам дух его произведений.
С другой стороны, Фаворский рассматривает иллюстрацию как главнейший элемент оформления книги как единого целостного организма. Различные элементы книги вместе составляют единое целое с собственно художественной составляющей 8. При этом каждая книга является своеобразным отпечатком эпохи своего создания и отражает не только эстетические и стилевые признаки, но и личность создателей. Вместе с тем, исследуя проблематику графической иллюстрации, Фаворский утверждает, что свои ограничения графика может восполнить использованием линий разной толщины, переходами одной формы в другую, что придает иллюстрации своеобразный динамизм. Оформление художественной книги есть синтез искусств, наглядно демонстрирующий близость, родственность двух искусствлитературы и живописи.
Теоретические аспекты книжной иллюстрации рассматриваются в работах JI.O. Таракановой, М. П. Ельникова, A.A. Сидорова, Ю. Герчука. Так, в.
8 См. Фаворский В. А. О художнике, о творчестве, о книге. М.: Молодая гвардия. 1966. С. 58, 73−75. 9 работе Таракановой «Антикварная книга» (1996) отражена история понятия «антикварная книга» на русской почве, прослежено изменение самого содержания термина, описана эволюция разных элементов книги, подробно исследованы как исторический процесс развития книгоиздания в России. Вместе с тем подробно исследована такая общая и широкая проблема, как роль и функция книги в русской культуре.
М.П. Ельников в статье «Феномен книги» (1955)9 характеризует книгу как теоретико-гносеологический феномен, выделяя основные качественные элементы книги как системы. Объектами рассмотрения книги как интеллектуально-доховной системы становятся для автора понятия «состава книги», «структуры книги», «содержание книги».
Продолжая разработку этой темы, Ю. Я. Герчук в своей монографии «Художественные миры книги» (1989)10 исследует разные элементы книги (иллюстрация, шрифт, надпись) во взаимосвязи с разными эпохами, стилями, мировоззрением различных художников. Герчук показывает образцы книжного искусства во всем своеобразии их творческого решения. В другой своей книге «Искусство книги и искусство графики» он показывает специфику историю книжной иллюстрации как отрасли графики в контексте историей книги.
В работах «Искусство книги как синтез» (2002) и «Искусство романтической книги» (2004) A.A. Сидоров исследует феномен книги как произведения искусства, многообразные функции книги и книжной иллюстрации, художественность книги как искусства, необходимость и важность иллюстрации в книге.
Кроме того, в статье «Книга как объект изучения и художественные элементы книги» (2008) он определяет «внешний вид» книги в отличие от ее «формы». По мнению автора, различие между «внешностью» и «формой» есть различие между конкретным — эмпирическим, реальным, с одной стороны, и спекулятивным и идеальным с другой. «Внешность» — продукт техники и она.
9 Ельников М. П. Феномен книги // Книга: исследования и материалы. Сб. 71. М.: TEPPA. 1995. С. 53- 96.
10 Герчук Ю. Я. Художественные миры книги. М.: Книга. 1989. всегда индивидуальна, а книжная «форма» — это художественный замысел и закономерное в отношении страницы одна к другой11.
Самостоятельную группу исследовательской литературы образуют книги и статьи, в которых дается анализ книжных художественных иллюстраций произведений Н. В. Гоголя. В монографии К. С. Кузьминского «Русская реалистическая иллюстрация XVIII и XIX вв.» (1937) история книжной иллюстрации рассматривается в контексте развития реализма в литературе и изобразительном искусстве. В своей работе Кузьминский дает оценку суждениям В. Майкова по поводу иллюстраций гоголевских произведений,.
12 сделанных Агиным. Кузьминский отмечает, в частности, что Майков считал необходимым для художника строго следовать тексту, используя метод «натуральной школы». Позиция Майкова согласовывалась с отзывами Белинского об Агине как о художнике, знающем Россию, то есть, по сути дела, как о художнике-реалисте, который был не просто иллюстратором, но и глубоким истолкователем и проводником поэмы «Мертвые души». По мнению Кузминского, значение агинских иллюстраций гоголевского произведения состоит в том, что они стали своеобразным историческим документом эпохи и своего рода образцом для работ российских иллюстраторов позднейшего времени.
Близкой по концепции Кузминского является монография Г. Е. Лебедева.
Русская книжная литература XIX в." (1952), выдержанная в духе утверждения идей социалистического реализма в искусствознании. В этой работе основной акцент сделан именно на реалистической социальной составляющей книжных иллюстраций Агина и Бернадского. Исходя из этой.
11 См.: Сидоров A.A. Книга как объект изучения и художенственные элементы книги // Книга в России: русская книга от начала письменности до 1800 года. 4.1. М.: Госиздат. 2008. С. 8−12.
Критикой иллюстраций Агина Майков полностью обнаружил свое классовое лицо, свой дворянский взгляд на «гоголевские типы». С одной стороны, он как либерал, вполне одобряет появление «Мертвыех дущ», потому что благодря этому произведению Гоголя «все стали подрываться и подкапываться под свою дотоле дремотную и ленивую жизни», но, с другой стороны, он огорчен тем, что в иллюстрациях Агина многие гоголевские типы изображены менее благообразно, чем это сделано Гоголем в его произведении". Кузьминский К. С. Русская реалистическая иллюстрация XVIII и XIX вв. М.: Государственное издательство изобразительных искусств. 1937. С. 98.
13 Лебедев Г. Е. Русская книжная иллюстрация XIX в. М.: Искусство. 1952. позиции, автор полагает поверхностными книжные интерпретации гоголевских образов художником Боклевским.
В статье «Герои Гоголя в русском изобразительном искусстве» (1952)14 Г. Стернин и А. Коростин подробно исследуют генезис и развитие гоголевской иллюстрации, отмечают ее связь с искусством театра, дают анализ работ наиболее известных иллюстраторов: Агина, Боклевского, Шевченко, Репина, Маковского, Крамского, Петра Соколова, Павла Соколова, Грибкова, Берестова, Трутовского и др. При этом, авторы делают акцент на социально-культурных аспектах гоголевской иллюстрации. В статье прослежена эволюция восприятия Гоголя в изобразительном искусстве на протяжении девятнадцатого — двадцатого веков.
Интересной выглядит позиция Г. Ю. Стернина относительно значимости книжных иллюстраций A.A. Агина и Е. Е. Вернадского, которая представлена в его статье «Иллюстрации A.A. Агина и Е. Е. Вернадского к „Мертвым душам“ Н.В. Гоголя» (1985). Автор обращает внимание на специфику графики этих художников в русской классической книжной иллюстрации. По мнению Стернина, эти иллюстрации погружают зрителя в художественную традицию.
15 девятнадцатого века и строго следуют пластическому мышлению своей эпохи. В своей статье автор уделяет много места истории появления иллюстраций Агина и Бернадского и сложным взаимоотношениям между художниками и Н. В. Гоголем.
В отличие от Кузьминского, Г. Ю. Стернин не является совершенным апологетом реализма. Признавая важность ввода художниками читателя-зрителя в реалистический, «натуральный» план повествования, Стернин, тем не менее, полагает, что Агин и Вернадский оставили без внимания те смысловые пласты «Мертвых душ», которые трудно поддаются художественной визуализации. В частности, по его мнению, иллюстраторы прошли мимо.
14 Коростин, А, Стернин Г. Герои Гоголя в русском изобразительном искусстве XIX века // Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М.: Изд-во АН СССР. 1952. С. 837−891.
15 Стернин ГЮ. Иллюстрации A.A. Агина и Е. Е. Бернадского к «Мертвым душам» Н. В. Гоголя. М.: Книна. 1985. С. 3−7. сильных пейзажных картин, представленных в поэме «Мертвые души». Между тем, они могли быть стать хорошим материалом для художника-графика.
М. Петренко в статье «„Мертвые души“ Н. В. Гоголя в творчестве A.A. Агина и П.М. Боклевского» (1988) 16 ставит проблему адекватности художественного восприятия текста в искусстве XIX века на примере книжных иллюстраций Агина и Боклевского. Автор указывает на своеобразную «сценографичность» агинской иллюстрации, на способность иллюстратора передать характер персонажа через пластику, на психологизм агинской портретной иллюстрации. В то же время отмечена односторонность сатирической интерпретации гоголевских образов Боклевским, на вторичность иллюстраций Боклевского по отношению к иллюстрациям Агина.
Опубликованная в 1988 г. статья В. И. Мильдона «Поэтика Гоголя и иллюстрация» 17 содержит конкретный анализ феномена гоголевских иллюстраций как художественного перевода литературных сюжетов и образов с языка литературы на язык живописи. С точки зрения Мильдона, эти иллюстрации выступают в роли своеобразного критического комментария к произведениям Гоголя, вскрывающего основы его поэтики. Особый упор исследователь делает на то, что иллюстрация открывает в книге «непрочитанные смыслы».
1 о.
В статье «Гоголина Марка Шагала» (2005) И. П. Золотусский обращает внимание на важные особенности иллюстраций гоголевских произведений этим художником. Автор отмечает внутренне родство Шагала и Гоголя, подчеркивая значимость комического в их творчестве. В частности, Золотусский указывает на специфику художественного представления Шагалом темы смерти в его иллюстрации «Похороны прокурора», где похороны выглядят как веселое представление. Автор неоднократно подчеркивает конгениальность Шагала.
16 Петренко М. «Мертвые души» Н. В. Гоголя в творчестве А. А. Агина и П. М. Боклевского // Иллюстрация. М.: Советский художник 1988. С. 112−126.
17 Мильдон В. Поэтика Гоголя и иллюстрация // Иллюстрация. М.: Советский художник 1988. С. 84−96.
18 Золотусский И. П. Гоголина Марка Шагала // Смех Гоголя. М.: Московские учебники. 2005.
Гоголю, его способность передавать само художественное пространство поэмы, видеть его и глазами Гоголя, и глазами персонажей поэмы.
Ю. Герчук в статье «Иллюстраторы и интерпретаторы» (2009)19 дает исторический очерк развития гоголевской иллюстрации как элемента русской художественной культуры с 40-х годов XIX в. по 30-е года XX в. Дана характеристика проявлениям творческой индивидуальности Агина, Боклевского, Кустодиева, Шагала, Кардовского, Фаворского, Репина, Соколова через гоголевсую иллюстрацию.
Наше исследование опирается также на работы Ю. В. Манна: «Поэтика Гоголя» (1988), «Постигая Гоголя» (2005), «Творчество Гоголя: смысл и форма» (2007), «Гоголь. Судьба и творчество» (2009), И. Золотусского «По следам Гоголя» (1984), «Смех Гоголя» (2005) и А. Белого «Мастерство Гоголя» (1996). В этих работах характеризуется такие поэтические категории, как «амбивалентность образов», «карнавальность и фантастичность сюжетных линий», «типы персонажей» в гоголевских произведениях. Подробно освещаются такие важные «константы» гоголевской поэтики, как «миражная интрига», «фигура фикции», выявляются абсурдистские черты гоголевского мира, убедительно доказывается новаторство Гоголя в деле творческой переработки жанровой традиции плутовского романа.
Рассмотрение феномена иллюстрации как культурного текста нуждается в культурологическом объснении. Исследования интерпретации творчества Гоголя через книжную иллюстрацию в современной культурологической научной литературе представлены довольно слабо. Особенно это касается работ, в которых книжная иллюстрация рассматривалась бы теоретически, в плане синтеза литературного текста и изобразительного искусства в России. Творческому наследию художников-иллюстраторов посвящены только отдельные статьи в журналах, сборниках и различных интернет-изданиях. В то же время фундаментальных трудов по нашей теме пока еще не существует.
19 Герчук Ю. Иллюстраторы и интерпретаторы // Наше наследие. № 89/90. М., 2009. С. 29−43.
Явно недостаточно изучены следующие проблемы: феномен иллюстрации как культурного текстаобщие принципы взаимоотношения литературного текста с иллюстративным материаломроль и место иллюстрации в истории русской культуры XIX—XX вв.- многообразие интерпретаций одного и того же гоголевского текста через различные книжные иллюстрации.
Объектом данного диссертационного исследования являются книжные иллюстрации произведений Н. В. Гоголя как феномен истории русской культуры.
В диссертации представлена эволюция гоголевской иллюстрации и выборочно проанализированы произведения наиболее значительных иллюстраторов Гоголя. Мы выбрали объектом подробного анализа работы четырех иллюстраторов: Агина, Боклевского, Лаптева, Шагала. Первые двасамые известные иллюстраторы произведений Гоголя в девятнадцатом веке, в то время как Лаптев и Шагал воплощают собой две разные тенденции в развитии гоголевской иллюстрации двадцатого века — реалистическую и авангардистскую. Сравнение иллюстраций этих художников девятнадцатого и двадцатого века позволяет понять содержание и характер изменений гоголевской иллюстрации.
Предмет исследования — изменение подходов к интерпретации гоголевской поэтики у иллюстраторов его произведений на протяжении XIXXX вв. Необходимо, с одной стороны, проследить динамику гоголевской иллюстрации, углубление и усложнение культурных значений, содержащихся в ней, а, с другой стороны, обнаружить за этой динамикой черты преемственности.
Целью исследования является анализ феномена книжной иллюстрации и истории ее художественно-смысловой интерпретации в контексте истории русской культуры (на примере изданий произведений Гоголя).
Это дает возможность выявить неразрывную связь между двумя видами искусств, не забывая при этом об их различиях и автономности по отношению друг к другу, а также определить художественную специфику выражения гоголевского мира. Необходимо также уяснить роль и место конкретного иллюстратора в потоке эволюции гоголевской иллюстрации, в выстраивании гоголевского метатекста, и здесь нам поможет подробный анализ гоголевских иллюстраций. Наш анализ будет опираться на мнения деятелей русской культуры о конкретных гоголевских иллюстрациях.
Для реализации данной цели поставлены следующие задачи: 1) рассмотреть теорию книжной иллюстрации как культурно-эстетического феномена- 2) выявить взаимосвязь образов литературы и изобразительного искусства на материале русской книжной иллюстрации- 3) рассмотреть особенности подходов к проблеме иллюстрации произведений Гоголя в связи с изменениями мировоззрения, конъюнктуры, моды и стилевых предпочтений в России Х1Х-ХХ вв- 4) проанализировать различные интерпретации произведений Гоголя в книжной иллюстрации с учетом манеры авторского исполнения.
Хронологические рамки исследования, обозначенные в названии темы, необходимо уточнить: имеется в виду период от начала публикаций первых гоголевских произведений (в 1830-х гг.) до конца советской эпохи (точнее, до выхода в свет полного собрания сочинений и писем Гоголя в 1982;1986 гг.). В «Приложении» использованы также репродукции гоголевских иллюстраций из альбомов, опубликованных в начале XXI в.
Основным источником для данной работы послужили издания произведений Гоголя с иллюстрациями разных художников в период с 1846 по.
1957 годы. При этом особое внимание уделялось многочисленным.
20 иллюстрированным изданиям поэмы «Мертвые души». Далеко не все художники оставили заметные следы в истории русского искусства. Многочисленные разнообразные иллюстрации к произведению Гоголя не однозначны по своему художественному устремлению и уровню изобразительного воплощения. В этом исследовании дана классификация.
20 Агин A.A. и Вернадский Е. Е. Сто рисунков из сочинения Н. В. Гоголя «Мертвые души». М., 1985. Боклевский П. М. Типы из поэмы Н. В. Гоголя Мертвые души. М., 1895. Гоголь Н. В. В портретах, иллюстрациях, документах. M-JL, 1953. Гоголь Н. В. Мертвые души / Худож. Лаптев A.M. М., 1995. Шагал М. Иллюстрация Маркса Шагала к поэме Н. В. Гоголя «Мертвые души». Минск, 2009. наиболее значимых и важных для русской эстетико-художественной культуры графических результатов иллюстраторов «Мертвых душ», создававшихся на протяжении всего существования книжного издания гоголевских произведений, и рассматриваются их авторские манеры и концепции.
Кроме того, был рассмотрены и отобраны для анализа произведения.
21 живописи и графики на гоголевские темы, представленные в художественных альбомах и в интернет-изданиях. Те гоголевские иллюстрации, которые имеют самое прямое отношение к нашей теме, собраны в «Приложении» к диссертационному исследованию.
Источником для изучения поэтики Гоголя, кроме самих его сочинений, послужили высказывания писателя (в его письмах и дневниковых записях) относительно замысла его произведений, его отношения к живописи и графике, а, главное, к проблеме книжной иллюстрации вообще и работам отдельных художников в частности. Мы опирались также на различные оценки творчества Гоголя и иллюстраций к его сочинениям со стороны литературных критиков и искусствоведов разных эпох.
Важным источником для интерпретации замысла «Мертвых душ» послужила собственноручно оформленная Гоголем обложка первого издания.
22 поэмы. Сочинение «Поэма Гоголя „Мертвые души“» (1987) Е. А. Смирнова конкретно рассматривает рисунок Гоголя и выявляет его основную характеристику. Обложка первого издания поэмы свидетельствует о понимании поэмы самим писателем и является своего рода ее аннотацией, а не просто украшением обертки книги.
21 Ажимова Е. Г. Иллюстрации народного художника СССР Е. А. Кибрика к произведениям Н. В. Гоголя «Тарас Бульба» и «Портрет» в коллекции Приморской государственной картинной галереи. Владивосток. 2009. Гоголь Н. В. Фантастические повести Н. В. Гоголя: альбом. СПб., 1892. Гоголь Н. В. Избранные сочинения Н. В. Гоголя // С биогр. авт., сост. В. П. Острогорским и рис. худож.: И. Е. Репина, В. Е. Маковского, И. Н. Крамского и др. Т. 1−3. Вятка: Вят. губ. земство, 1902. Гоголь Н. В. В портретах, иллюстрациях, документах. M-JL, 1953. Гоголь Н. В. Ночь перед рождеством / Н.В. ГогольРис. А. Зверева. М., 1995. Гоголь Н. В. Тарас Бульба — повесть / Н. В. Гоголь: худож. Е. А. Кибрик. М., 2009.
22 Смирнова Е. А. Поэма Гоголя «Мертвые души». Л.: Литературоведение и языкознание. 1987.
Кроме того, привлечены критические работы русских исследователей: В. Г. Белинского, И. С. Тургенева, В. И. Кулешова, В. М. Майкова, JI.M. Жемчужникова.
В работе подвергнуты детальному анализу гоголевские иллюстрации русских художников и граверов XIX — XX вв.: A.A. Агина, П. М. Боклевского, И. Н. Крамского, В. Е. Маковского, И. Э. Грабаря, П. П. Соколова, М. О. Микешина, Е. А. Кибрика, В. А. Фаворского, A.M. Каневского, A.M. Лаптева, М. З. Шагала, А. Т. Зверева, М. М. Шемякина.
Методологическую базу исследования составляет историко-культурный анализ взаимосвязей литературы и изобразительного искусства. Междисциплинарный характер работы связан с использованием подходов и методов литературоведения, искусствоведения и, в особенности, культурологии.
Для теоретического анализа вопросов синтеза литературы и искусства использовалось классическое философское наследие. Это: «Лекции по эстетике» (2001) Г. В. Ф. Гегеля, «Философия искусства» (1996) Ф.В. Й. Шеллинга, «Лаокоон, или о границах живописи и поэзии» (1957) Г. Э. Лессинга, «Игра искусства» (2006) Х. Г. Гадамера, «Исток художественного творения» (2008) М. Хайдеггера, «Исследования по эстетике» Р. Ингардена, Ж. Б. Дюбо «Критические размышления о поэзии и живописи» (1976) и других философов.
Объектом рассмотрения выступают проблемы разграничения литературы и изобразительного искусства и интерпретации художественного текста с точки зрения герменевтики. Представители немецкой классической философии подчеркивали различия способов создания и восприятия образов в живописи и литературе, при сохранении их принципиального единства. Так, Шеллинг отмечал различие между живописью и литературой, заявляя, что живописьэто реальное искусство, а поэзия — искусство идеальное, выражающее самую сущность искусства в языке23. Лессинг разграничивал искусства по такому.
23 См.: Шеллнг Ф.В. Й. Философия искусства. СПб.: Алетейя. 1996. С. 63, 184, 333 — 344.
18 критерию как характер знака: предмет живописи — тела и предмет поэзиидействие24. Гегель выстраивал лестницу искусств в зависимости от степени близости к Абсолютному Духу. Он полагал, что пластические искусства, работающие с плотным материалом, находятся на начальных степенях иерархической лестницы, живопись, менее «телесное искусство», стоит вышепоэзия, строительный материал которой — бесплотное слово, стоит на вершине лестницы25.
Таким образом, философы отмечали, что литература и изобразительное искусство как самостоятельные виды искусства воссоздают феномен художественно-исторической действительности независимо друг от друга. Однако, несмотря на различия, каждый вид искусства, каждый род или жанр со своей стороны, своими средствами воспроизводит абсолют. В результате все виды искусства, все жанры представляют собой единое целое. Соответственно, создается возможность художественного выражения словесного текста средствами изобразительного искусства.
С точки зрения герменевтики, интерпретация художественного произведения представляет собой основу понимания текста, при том условии, что каждый художественный текст многозначен. Как утверждал Шеллинг, бесконечность художественного произведения является не только его смыслом, но и истолкованием. Рассудочная деятельность (анализ) видит в произведении закрытую его материальной формой и непроницаемую для прямого восприятия замкнутую целостность 26. Восприятие искусства порождает большое количество интерпретаций, и возникает культурологическая проблема: толкование художественного произведения зависит от установок тех, кто его воспринимает27.
24 См.: Лессинг Г. Э. Лаокоон, или о границах живописи и поэзии. М.: Государственное издательств. 1957. С. 180.
25 См.: Гегель Г. Ф. В. Лекции по эстетике. СПб.: Наука. 2001. Т. 2. С. 296 — 297.
26 См.: Громов Е. С. Искусство и геременевтика. СПб.: Алетейя. 2004. С. 23.
27 Гадамер Х. Г. Игра искусства / Пер. с нем. А. В. Явецкого // Вопросы философии. 2006. № 8. С. 164 — 168.
Основные категории поэтики Гоголя рассматривались в культурологических и филологических работах «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса» (2010) и «Формы времени и хронотопа в романе» (2003) М. М. Бахтина, «Художественное пространство в прозе Гоголя» (2005), «Очерки по истории русской культуры XVIII века» (1996) и «Внутри мыслящих миров. Человек-текст-семиосфера-история» (1996) Ю. М. Лотмана, «Легенда о Великом инквизиторе Ф.М. Достоевского» (1996) В. В. Розанова, «История моего знакомства с Гоголем: С включением всей переписки с 1832 по 1852» (2010) С. Т. Аксакова и «К характеристике Гоголя» (1987) В. Я Брюсова, «Гоголь в письмах и воспоминаниях» (1937) В. В. Гиппиуса, работы которых во многом определили методологический подход к теме данного исследования. В этих работах особое внимание уделяется истокам гоголевской поэтики, ее связи с карнавальной культурой, с барочной традицией, пространственно-временными характеристиками гоголевского художественного пространства.
При анализе категориального строя поэтики Гоголя и художественного пространства его произведений были использованы исследования народной карнавальной культуры М. М. Бахтина («Рабле и Гоголь») и структурно-семиотический анализ Ю. М. Лотмана («Художественное пространство Гоголя»), примененные нами не только к вербальному, но и к визуальному тексту иллюстрированных изданий. При этом особую важность представляют соображения Бахтина о гротесковости слова и Лотмана о гротесковости художественного пространства у Гоголя. Рецепция поэтики Гоголя иллюстраторами рассматривается с точки зрения применимости к ней понятий «гротескный реализм», «амбивалентность восприятия художественного пространства», «амбивалентность образов», «карнавальность и фантастичность сюжетных линий», «поэтика абсурда».
Научная новизна исследования состоит в том, что в нем впервые предлагаются междисциплинарный и сравнительно-исторический подходы для рассмотрения различных интерпретаций творчества Гоголя иллюстраторами его произведений в контексте русской культуры XIX — XX вв.
В отличие от других исследовательских работ по данной теме, сопоставительный анализ книжных иллюстраций с текстами произведений Гоголя проводится в нашей диссертации с культурологических позиций. Специфика данного подхода состоит в выявлении на примере книжных иллюстраций Н. В. Гоголя одного из важнейших культурных феноменовсинтеза искусств. Это выражается в аналитическом сопоставлении внешнего облика литературного героя, воспроизведенного графически, с его художественным вербальным представлением в литературном произведении. Предпринятое культурологическое исследование позволяет по-новому подойти к интерпретации следующих понятий: художественный образ, художественная интерпретация, литературный мотив, культурная мода.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что в данной работе: 1) представлены основные варианты художественной интерпретации произведений Гоголя в связи с некоторыми категориями его поэтики- 2) иллюстрации проанализированы как поликультурный феномен — синтез элементов книжного оформления, произведения искусства и средства просвещения- 3) обоснована необходимость обращения к опыту образцов книгоиздания XIX—XX вв.- 4) выявлена необходимость включить иллюстрирование классической литературы в сферу художественной культуры определенной эпохи.
Практическая значимость работы в значительной мере вытекает из актуальности ее темы. В работе собран, обобщен и проанализирован большой объем информации, которая может быть использована при разработке курсов лекций по истории русской культуры, литературы и искусства, а также по истории книгоиздательства в России. Работа может быть полезной и для практической подготовки художников-иллюстраторов литературных произведений, а также для дальнейших исследований данного феномена культуры.
Основные положения, выносимые на защиту:
1) основной функцией книжной иллюстрации является творческая интерпретация литературного текставливаясь в целостный организм книги, она становится образным комментарием к тексту- 2) иллюстрации представляют собой важный элемент «искусства книги», связанного с развитием технологии книгопечатания- 3) для «гоголевских» иллюстраций XIX века характерно предельное сатирическое заострение образов литературных героев, их карикатурность и гротескная выразительность- 4) многие иллюстраторы XX века фокусировали больше внимания на социальном фоне гоголевских сюжетов. Для их творческой манеры характерно отсутствие упорядоченной перспективы, неожиданные ракурсы изображений, совмещение разных сюжетов на одном листе.
Диссертационное исследование состоит из четырех глав, введения, заключения, списка использованных источников и литературы (184 названий). «Приложение» к работе содержит 64 репродукции иллюстраций к произведениям Гоголя.
Первая глава — «Теоретические проблемы иллюстрирования литературных текстов» посвящена анализу книжной иллюстрации как историко-культурного и эстетического феномена (1.1), способов иллюстрирования литературного текста (1.2) и роли технологического прогресса в «искусстве книги» (1.З.).
Во второй главе — «Поэтика Гоголя и задача ее визуальной интерпретации» рассматривались особенности поэтики раннего Гоголя (2.1), были выявлены основные категории гоголевской поэтики (2.2), проанализирована социальная сатира в произведениях Гоголя (2.3) — обосновано влияние живописности литературного языка писателя на иллюстраторов его сочинений (2.4).
В третьей главе — «Особенности подхода к иллюстрированию произведений Н. В. Гоголя в XIX веке» было проанализировано отношение Гоголя к иллюстрированию его сочинений (3.1), а также творчество иллюстраторов ранних повестей Гоголя (3.2). Затем рассматривалась специфика поэтики «Мертвых душ» (3.3) — на основе описаний персонажей поэмы у самого автора (3.3.1), в иллюстрациях A.A. Агина (3.3.2) и П. М. Боклевского (3.3.3).
Четвертая глава посвящена «Рецепции поэтики Н. В. Гоголя в книжной иллюстрации XX века». Прежде всего, были проанализированы социокультурные предпосылки новых направлений в иллюстрировании (4.1), затем — особенности творчества художников советской эпохи (4.2), в том числе — иллюстрирования поэмы «Мертвые души» A.M. Лаптевым (4.3) и М. З. Шагалом (4.4.).
В заключении исследования приводятся общие выводы исследования.
В Приложении к диссертационной работе представлены отобранные репродукции наиболее важных, по мнению автора графических интерпретаций произведений Гоголя.
Выводы. В России после смены политического строя 1917 г. наиболее созвучной тенденции к «демократизации» культуры оказалась стилистика художников-авангардистов. Среди значительных графических интерпретаций гоголевских произведений необходимо отметить творческое наследие художников-нонконформистов А. Зверева и М. Шемякина.
Наиболее известным художником в сфере «искусства книги» советской эпохи был A.M. Лаптев В отличие от предшественников, он считал необходимым изображать не только персонажей «Мертвых душ», но и образы лирических отступлений от сюжета гоголевской поэмы. В частности, размышления автора о судьбах России художник передал через символический пейзаж, в центре которого — гоголевский образ «дороги». Кроме того, он проявил весьма редкий для иллюстратора дар — передать взаимодействие литературных персонажей. Однако в соответствии с господствующей идеологией Лаптев подчеркивал неразрывную связь этих размышлений с сатирическим изображением помещичье-чиновничьего мира.
С этим подходом Лаптева резко контрастирует творческий почерк Марка Шагала, у которого каждый предмет изображения рассматривается с трех точек зрения: Гоголя, одного из персонажей и самого художника. В иллюстрациях Шагала ярко проявляется его нетрадиционная творческая манера: смещение времени и пространства, отсутствие линейной перспективы, необычные ракурсы изображения. В трактовке Шагалом сюжета «Мертвых душ» гротеск соседствует с символизмом, подчеркивается экспрессия и хаотичность, присущая русской жизни. Его иллюстрации наиболее адекватно отражают замысел Гоголя — создать в своей поэме собирательный образ России.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Природа феномена книжной иллюстрации, сложные проблемы, с этим связанные, давно стали предметом внимания писателей, художников, культурологов и философов. С изобретением книгопечатания возникла и техника воспроизведения рисунков, сначала довольно примитивная, причем иллюстрации долго выполняли подсобные функции при оформлении книги. Однако постепенно сложился своеобразный симбиоз литературы и изобразительного искусствавизуальное воплощение образов и сюжета литературного произведения позволяет обнаружить его новые смыслы, способствует более глубокому его пониманию.
Печатная книга «как вещь» свидетельствует также об уровне технологии и господствующей моде в эпоху ее создания.
Среди основных категорий гоголевской поэтики особое место занимает художественное пространство и время («хронотоп», по терминологии М.М. Бахтина), а также «зло», «страх», «смерть».
Творчество Гоголя не должно быть редуцировано к функции социальной сатиры, как это случилось с его пьесой «Ревизор», оцененной официальной критикой как «клевета на Россию». Н. Бердяев отмечал «загадочность» творчества Гоголя, его уникальную способность передать действие «темных, злых магических сил», подготовивших ужасы революции и советской эпохи.
Живописность литературного языка Гоголя помогала иллюстраторам создавать художественную интерпретацию персонажей его произведений. Писатель протестовал против оформления «Мертвых душ» известными художниками его времени, так как он добивался сохранения идейно-художественной целостности своей поэмы. Несмотря на такую позицию Гоголя, его сочинения вдохновляли многих художников в течение двух последующих столетий.
Проанализировав иллюстрации поэмы Гоголя «Мертвые души», выполненные двумя выдающимися иллюстраторами XIX века, мы обнаружили, что персонажи A.A. Боклевского ярче, рельефней, тогда как манера A.A. Агина более сдержанна. Последний не ограничивался изображением внешнего облика персонажей, а стремился выявить сложность, неоднозначность их характера, передавая жесты, пластику гоголевских героев, их взаимоотношения.
Иллюстрации «Мертвых душ», выполненные официально признанным советским художником A.M. Лаптевым, обладали рядом существенных отличий от работ его предшественников. Так, Лаптев считал нужным подчеркивать сатирическое изображение Гоголем помещичье-чиновничьего мира — в соответствии с требованиями идеологии его эпохи и цензуры.
В отличие от Лаптева, в иллюстрациях гоголевской поэмы Марка Шагала, выполненных в период его эмиграции, ярко проявляется нетрадиционный творческий почерк художника. Ему удалось передать сам дух гоголевской поэмы, ее художественное пространство — временами пестрое и тесное, а временами — просторное, наполненное голосами, разнообразием жизни.
Таким образом, иллюстрирование произведений Гоголя XX века значительно отличалось от традиций, сложившихся ранее. Сказалась временная дистанция между эпохой Гоголя и иллюстраторами, которые получили возможность использовать новые технические средства оформления книжных изданий. Иллюстрация стала самостоятельным синтетическим литературно-живописным жанром, перестав выполнять служебную роль визуальной фиксации литературного текста. Теперь художники стремились раскрывать глубинные смыслы произведения, используя визуальные символы, позволяющие перейти от фрагментарности к целостности изображения.
Исследовав наследие художников — интерпретаторов поэтики Гоголя, и проанализировав различный теоретический материал по теме, мы пришли к выводу, что особенности иллюстрирования его произведений зависят от следующих факторов: 1) от общего стиля искусства разных эпох (романтического, реалистического или «соцреализма») — 2) от идейно-художественной составляющей произведения, подлежащего иллюстрации- 3) от официальной идеологии и степени жесткости цензуры- 4) от технических возможностей книгоиздательства и выбранной иллюстратором техники иллюстрирования- 5) от культурной моды и рыночной конъюнктуры.
В заключении, следует сказать, что «художник» был для Гоголя не простым человеком, а обладателем некоего высокого дара, своего рода творцом. В произведениях искусства, особенно в живописи писатель чувствовал огромную потенцию, заключённую в них, силы правды или лжи, веры или безверия, добра или зла. Одной из важных черт высокого искусства Гоголь считал его реальность, его правдивость. Настоящий художник должен быть правдивым, ведь именно «правда» — цель искусства. Законченное художественное произведение вступает в жизнь и несёт людям своё главное содержание. Гоголь всегда эту ответственность осознавал.
