Культура молодых индустриальных городов Восточной Сибири середины 1950-1980-х гг.: опыт Братско-Усть-Илимского территориально-производственного комплекса

Содержание

В условиях трансформации современной цивилизации, изменившей основы человеческого жизнеустройства, проявился особый интерес к культуре как средству человеческой самореализации, способному оказать воздействие на цивилизационный процесс. Это повлекло за собой появление целого комплекса наук о культуре. Историческая наука в этом ряду занимает особое место, поскольку в ней постоянно существовало целое направление, изучавшее историю культурных процессов. На современном этапе проявилосьмление к объединению исследовательской деятельности в области истории культуры с теоретическими достижениями культурологических наук, что позволит рассматривать историю культуры многоаспектно.

Особый интерес представляет культура советского общества послесталинского периода, так как именно в это время рождались идеи демократизации культуры, проявлялось стремление к интеграции в мировой культурный процесс. Реализация этих устремлений осложнялась идеологическим и политическим диктатом государства.

Культура является частью жизни общества, а значит, она влияет на формирование его духовной сферы, ментальности. С позиции утвердившегося в современном научном мире субъектно-деятельностного подхода, ментальность представляет собой «многоуровневую систему для обозначения своеобразия проявления группового сознания в историческом времени и географическом пространстве».1 Ментальность шире культуры, это определённая промежуточная стадия её формирования, она вбирает в себя культуру как самое ценное. Культурой становятся социально и исторически значимые явления, укрепившиеся в ментальности. Таким образом, культура исторической эпохи является высшим уровнем развития ментальности, который создаёт основу для рождения новой культуры нового исторического времени.

АКТУАЛЬНОСТЬ ТЕМЫ. В XX веке произошли серьёзные преобразования в социокультурном освоении России. Достижения науки и техники, существенно изменившие роль человека, позволившие ему за достаточно короткое время освоить труднодоступные районы Сибири, повлияли на характер общественных отношений, культуру, значение которой заметно возросло и стало неотъемлемой частью прогресса.

Молодые индустриальные города районов нового освоения Сибири являются особой формой социокультурной среды. В них сформировались свои культурные традиции и навыки, повлиявшие на образ мыслей и жизни общества, утраченные и видоизменённые в период постперестройки. В условиях утери обществом к концу XX в. базовых идеолого-политических ценностей именно культура выступает в роли общепризнанного и стабилизирующего начала, способного примирять различные общественные интересы.

Актуальность локальных историко-культурных исследований на современном этапе объясняется новой конфигурацией внутригосударственных отношений, в которых значительно выросла роль отдельных регионов, в том числе и сибирских. Сибирская культура всегда отличалась своеобразием, поскольку в ней сочетались и взаимодействовали разноуровневые культурные потоки: традиционная культура, официальная культура, разнообразные субкультуры. Здесь формировались целые территории, населённые маргинальными группами с соответствующими социокультурными характеристиками. К таким территориям относится Среднее Приангарье -крупнейший район Восточной Сибири, в котором в результате индустриального освоения 1950-х— 1980-х гг. был создан крупнейший Братско-Усть-Илимский территориально-производственный комплекс (БИТПК). Процесс индустриализации Сибири сопровождался появлением городских поселений на малозаселённой ранее территории, где население традиционно занималось сельским хозяйством и промыслами. Естественно, что в данном, значительно удалённом от культурных центров регионе, не существовало традиций городской культуры.

Однако строительство новых городов воспринималось как следствие процесса размещения производительных сил, а не как его обязательное условие. Такой подход повлиял на то, что проблемы развития культуры были вторичными, что отразилось на отечественной историографии.

Рассматриваемый период в истории Восточной Сибири изучался преимущественно через призму развития промышленности.

Современная социокультурная и политическая ситуация в российском обществе характеризуется заметной регионализацией общественной жизни. В связи с этим возникает множество проблемных ситуаций, в том числе и в области развития культуры, с чем на современном этапе и столкнулись молодые сибирские города. Решение данных проблем во многом зависит от степени изученности социокультурного потенциала. Важность этих исследований возрастает в условиях современных реформ, подвигающих молодые провинциальные города к большей культурной самостоятельности и культурному самоопределению в контексте общероссийской культуры. Возникает потребность изучения не только процесса становления учреждений культуры и искусства в молодых городах, но и тех форм культурной деятельности и инициативы, которые, в конечном счете, определили специфику социально-культурной жизни этого региона. Обращение к истории культуры позволяет увидеть истоки сложившихся культурных традиций молодых индустриальных городов БИТПК и проблем, требующих решения в современных условиях.

Немаловажным обстоятельством является и то, что изучение специфики духовной и культурной жизни местного сообщества актуализирует смысл исторического действия и позволяет найти ответ на важные для этого сообщества вопросы: «Кто мы? Откуда мы и зачем?»

Итак, конкретное исследование особенностей развития молодых индустриальных городов в районах нового освоения на примере Братско-Усть-Илимского ТПК представляется актуальным.

СТЕПЕНЬ РАЗРАБОТАННОСТИ ПРОБЛЕМЫ. Проведённый историографический анализ позволил выделить в исследованиях по теме диссертационной работы несколько этапов: I этап — 1950-е — середина 1960-х гг.- II этап — вторая половина 1960-х — 1985 г.- III этап — с середины 1980-х гг. по наши дни. Уместно общую массу литературы условно поделить по основным проблемам. Во-первых, это работы общетеоретического, культурологического, философского и социологического характера, во-вторых, конкретно-исторические исследования советской культуры, в-третьих, труды по истории культуры Сибири и локально-исторические исследования.

Общий подъём исторической науки после XX съезда КПСС затронул и область истории культуры. Прежде всего, он способствовал оживлению собственно историографических исследований, появлению фундаментальных трудов по проблемам культурной революции и руководящей роли КПСС в культурном строительстве. Эти темы нашли отражение в трудах JI.M. Зак и В. А. Куманёва. Они первыми предприняли попытки дать историографию культурной революции в масштабах СССР, однако в этих трудах содержатся только отрывочные данные по Сибири.2 В исследованиях историков партии вопросы истории культуры рассматривались в контексте проблем коммунистического воспитания трудящихся. Примером может служить научно-практическая конференция по проблемам коммунистического воспитания, проведенная в г. Улан-Удэ в мае 1961 г.3

В 50−60-е гг. возросла активность в исследовании проблем истории Сибири. Этому способствовало возникновение новых центров исторических исследований, как-то: Институт истории, филологии и философии СО АН СССР и его филиалы, кафедры истории СССР Иркутского и Томского госуниверситетов, Красноярского, Кемеровского, Омского, Новосибирского пединститутов, а также кафедр истории КПСС. Большое значение имело проведение 1 Всесибирской конференции (1960), где было принято решение о написании «Истории Сибири», вышедшей в 1968—1969 гг. под редакцией А. П. Окладникова. Данный труд способствовал глубокому исследованию различных аспектов истории региона, в том числе и культуры. Культура исследуемого нами периода рассматривается в пятом томе (1937−1965). Однако в главе, посвященной культурному строительству, обобщён опыт старых сибирских городов, чей культурный потенциал формировался не одно столетие, и ничего не говорится о молодых городах.4 В 60-е гг. СО АН СССР выпустило несколько тематических сборников по истории культуры Сибири, которые содержали конкретно-исторические исследования.3 Активную работу по изучению культуры вели бурятские историки Б. Митупов, Ц. Очиров, Г. Санжиев.6

Таким образом, процесс накопления знаний по историко-культурной тематике привёл в 70-е гг. к вычленению истории советской культуры как самостоятельной отрасли исторических знаний. В 1969 г. был создан сектор истории советской культуры Института истории

СССР АН СССР, который объединил ещё разрозненных специалистов и на профессиональном уровне приступил к изучению многообразных проблем становления и развития советской культуры. Его организатором и руководителем был Максим Павлович Ким. К нему примкнули Ю. С. Борисов, С. А. Федюкин, В. Г. Чуфаров, Л. М. Зак. Это поколение историков заложило традиции позитивизма, на целые десятилетия определившие некритичное отношение к советской культуре.

На наш взгляд, эти историки являлись создателями целой школы, поэтому вполне резонно будет введение термина «школа исторического культурного позитивизма». Бесспорно, главой этой школы являлся академик М. П. Ким. Им опубликовано более 100 работ по истории советской культуры. Под его научным руководством в 1975—1981 гг. было осуществлено издание многотомного труда «Хроника культурной жизни СССР».7

В работах М. П. Кима отчетливо прослеживаются основные установки исторической школы культурного позитивизма. Советская культура воспринимается им однозначно как прогресс. Основываясь именно на этой точке зрения, учёный создаёт труд «Проблемы теории и истории реального социализма» (1983 г.). Оценивая советскую культуру, М. П. Ким подчеркивал, что она «возникает как прямое продолжение и развитие всех прогрессивных завоеваний культуры прошлых эпох, вбирая в себя все передовое, что создано мировой культурой».9 Работая над теорией осуществления культурной революции в СССР, ученый, обосновывая тезис о советском народе как субъекте культуры, утверждал, что главное в культурной революции — это сделать культуру подлинно народной.10 Он считал доминирующей чертой советской культуры ее многонациональность.

В монографии «Проблемы теории и истории реального социализма» М.

II. Ким выдвинул концептуальные положения о культуре как предмете исторического изучения. В последующих трудах он раскрывал диалектику соотношения материальной и духовной культуры, обращая внимание на известную автономность духовного производства. Рассматривая проблему духовная жизнь и духовная культура", М. П. Ким отмечал, что это — понятия однопорядковые, но не тождественные: первая отличается от второй «своей системностью, структурной упорядоченностью, оформленностью, нормативностью»." Историк разрабатывая острую проблему «культура и идеология», констатируя, что «культуры нет без идеологии, а идеологии нет без 1 ^ культуры». «М. П. Ким выдвинул тезис о трех основных социальных функциях культуры: познавательно-творческой, просветительно-воспитательной и организационно-практической (функция организации социальной практики), -увязывая их с трехфазным циклом духовной деятельности человека (производство духовных ценностей- их освоение, в ходе которого формируется человек- отдача человеком приобретенных ценностей общественной практике).'1

С точки зрения советской историографии, советская культура была призвана реализовать основные принципы, провозглашённые государством в области её развития, — партийность, народность и социалистический реализм. Главной задачей советской социалистической культуры, по мнению учёных -позитивистов, было формирование нового человека, строителя коммунизма. Эти идеи нашли отражение в обобщающей монографии, написанной в соответствии с государственной идеологией Л. М. Зак «История изучения советской культуры», вышедшей в 1981 г.14

В 70-е — первой половине 80-х гг. расширяется круг конкретно-исторических публикаций, в сферу которых попадает народное образование, наука, литература и искусство, культпросветработа, экономика культуры.15 К изучению проблем взаимоотношения интеллигенции и культуры приступили В. Т. Ермаков, М. Е. Главатский. Возросло внимание к истории современности: был выпущен сборник «Советская культура: история и современность» (1983).16 Примечательно, что наряду с другими темами в нём рассматривались проблемы сибирского региона.17 Особое место занимали исследования, посвящённые системе партийного и государственного руководства культурным

1 Я строительством. Появилось значительное число трудов, посвящённых рассмотрению места и роли культуры в идеологической работе.19 Однако городская культура рассматривалась только в контексте этих исследований.

В целом можно отметить, что в этот период в советском культуроведении преобладало увлечение разработкой теоретических проблем.

Равноценно рассматривались вопросы истории культуры и в исследованиях сибирских историков. В результате интенсивной исследовательской работы в свет вышли сборники статей «Вопросы истории социально-экономической и культурной жизни Сибири» (1970, 1972) под ред. Ф. А. Лукинского, «Историческая наука в Сибири за 50 лет» (1972), «Историография культуры и интеллигенции советской Сибири» (1978) под ред. В. Л. Соскина.20 В этих трудах наряду с другими содержались статьи, посвященные культурному строительству на современном этапе, однако в них не рассматривались проблемы культурной жизни в районах нового освоения. Работы В. Л. Соскина, а также Ф. А. Лукинского были посвящены прежде всего истории культуры Западной Сибири и теории культуры.

Изучение истории культуры Сибири в 70-е гг. находилось на этапе перехода от сбора материалов и первичных обобщений к созданию монографий по истории отдельных периодов культурного строительства. В контексте историко-партийных работ, трудов по истории градостроительства и промышленного освоения Сибирского региона затрагиваются аспекты культурного развития современной Сибири.

Справедливо отметил иркутский исследователь Ю. А. Петрушин: «К концу 70-х — началу 80-х годов всё более чётко определяется устойчивое внимание сибирских историков к разработке такой темы, как партийное руководство социалистическим строительством в Сибири. По этой проблематике складывается тематическая историография».- В русле данного направления рассматривались и проблемы культурного строительства. К таким исследованиям относится работа H.A. Мысовского «Деятельность партийных организаций Восточной Сибири по дальнейшему подъёму культурно-просветительной работы в период коммунистического строительства (1959 — 1965 гг.)» (1972), выстроенная по материалам Бурятской, Иркутской и Читинской областных партийных организаций, Т. А. Михайлова «Некоторые данные о развитии культуры в Сибири в годы семилетки (1959 — 1965)» (1968), А. И. Козлова «Из истории партийного руководства культурно-просветительными учреждениями Восточной Сибири в годы восьмой у «У пятилетки» (1976) и др. «Этим работам был присущ идеологический стереотип, из-за чего они теряли свою значимость: отсутствие объективности, умолчание негативных процессов и противоречий.

По мере своего формирования новые городские поселения становились предметом исторических изысканий. Проблемы развития молодых городов нашли своё отражение в работах В. И. Лукьяненко. Её монография «Города рождённые волей партии» (1973)2' является обзорным трудом, посвященным городам-новостройкам Восточной Сибири, которые образовались во второй половине XX века. Освещая отдельные моменты, касающиеся культурной жизни Братска, автор находит место для такого явления в культуре молодого города, как устный журнал «Глобус». Несколько больше внимания вопросу развития культуры в городах Восточной Сибири в своей монографии «Исторические аспекты экономического, культурного и социального развития Сибири» (1971) уделил Ф. А. Лукинский.24 Значительное место в совместной монографии А. П. Окладникова и М. П. Кима «Рабочий класс Сибири. 1961 — 1980 гг.» (1986)ь занимает глава «Духовный облик рабочих», где указывается, что «партия выдвинула задачу расширения возможностей для гармоничной духовной жизни людей, доступа всего населения к культурным ценностям, обеспечения дальнейшего подъема образования и культуры». Авторы раскрывают суть социалистического образа жизни, дают количественные характеристики культурно-просветительным учреждениям городов БИТПК. Однако большой количественный охват таких городов, как Новосибирск, Красноярск, Томск, Омск, делает исследование предельно обзорным.

Во второй половине 70-х гг. проблемой формирования рабочих коллективов на строительстве БИТПК начал серьёзно заниматься иркутский исследователь П. Г1. Ступин. В его работах «История формирования рабочих коллективов на Усть-Илимской строительной площадке (1964−1974 гг.)""1, «Строительные рабочие новых городов Восточной Сибири (1966−1975 гг.)>Г и других, присутствует критическое осмысление отдельных аспектов организации культурного обслуживания в городах-новостройках. Таким образом автор косвенно заявлял о недопустимости только позитивного восприятия истории нового строительства в Среднем Приангарье Восточной Сибири.

Все указанные авторы предприняли попытку разобраться в проблемах формирования новых городов, но в их планы не входила задача дать конкретно-историческую картину культурного облика этих городов. Однако указанные исследования частично восполнили пробел в изучении проблем культурного освоения Сибирского региона.

В 1985 г. началась официальная перестройка общества в СССР, положившая начало современному этапу в развитии исторической науки. Поворотный момент в жизни советского государства — крушение идеологии -совпал со смертью большинства историков-фундаменталистов. В результате этого фактически самоликвидировался центр по изучению культуры в головном учреждении страны — Институте российской истории РАН. Историческая наука подверглась определённым видоизменениям, хотя в течение последующих пяти лет сохранялись некоторые позитивистские тенденции в содержании вышедших публикаций. Ярким примером может служить сборник научных статей «Вопросы истории и историографии социалистической культуры» (1987). В традициях этой школы написана монография И. Е. Дискина «Культура в советском обществе».29 Выполненная в некритичном духе только позитивного отношения к советской культуре, работа преимущественно фиксирует исторические успехи культурного строительства и не ведёт разговора о проблемах и кризисных явлениях.

По поводу сложившейся к началу 90-х гг. ситуации в области историко-культурных исследований обоснованно писал член-корреспондент АН СССР В. И. Касьяненко: «К сожалению, в литературе до сих пор нет ни конкретно-исторических исследований, в которых раскрывалась бы история культурного развития советского общества с учётом новых оценок и подходов, с анализом опыта и уроков прошлого, рассматривалась бы историческая роль Коммунистической партии в этом процессе».30 Он также критиковал сложившееся к этому времени вульгарно-социологическое понимание культуры как производной от экономики и отрыв от мирового культурного процесса.

К началу 90-х гг. стало фактом, что Москва перестала играть роль единственного центра культурных исследований. Молодые учёные продолжили работу, сделав центральной темой современной отечественной историографии процесс взаимоотношений власти и культуры. Наиболее значительным трудом в этом направлении стала монография М. Р. Зезиной «Советская художественная интеллигенция и власть в 1950-е — 60-е годы».31 Впервые в исторической литературе автором систематизируется материал о функционировании сложной и громоздкой бюрократической системы руководства культурой. М. Р. Зезина, рассматривая период позднесталинского и хрущевского времени, дает глубокий анализ деятельности основных управленческих звеньев, начиная от отделов ЦК КПСС и заканчивая органами цензуры. Автор конкретизирует мысль о том, что по мере усложнения системы бюрократического контроля над творчеством внутри самих контролирующих инстанций возникали конфликты и разногласия, которые творческая интеллигенция пыталась использовать в своих интересах. В работе раскрыто двойственное положение творческих союзов, которые, не состоя формально на службе, находились в большой зависимости от государственной распределительной системы. М. Р. Зезина детально проанализировала механизмы действия такого рода зависимости творческой интеллигенции от советского режима. Новизна исследования состоит в том, что в нем показана динамика официальной политики на протяжении двух десятилетий, проанализированы границы сотрудничества политической и художественной элит, четко прописаны области взаимного интереса. В работе показана трансформация партийно-государственной политики в области культуры.

Различным аспектам партийно-государственного руководства художественной культурой посвящены исследования историков Т. Коржихиной, Л. Максименковой, В. Манина. ~ Работы этих авторов позволили преодолеть характерную для предшествующих лет схему, согласно которой власть противопоставляется интеллигенции. С точки зрения роли партийного руководства творческими процессами актуальна работа A.B. Пыжикова «Опыт модернизации советского общества в 1953 — 1964 годах: общественно-политический аспект» (1998).ъ Автор выявил негативное влияние таких явлений в партии, как авторитарность, волюнтаризм, попрание прав человека и расценил их как причину сдерживания демократических проявлений в культуре.

Особенностью современного этапа истории советской культуры можно также считать рост числа иностранных исследователей. Так, в последние годы осуществляется несколько проектов по изданию на русском языке книг зарубежных исследователей, посвященных России. Публикации по проблемам истории советской культуры занимают среди них заметное место. В серии «Современная западная русистика» Петербургского гуманитарного агентства вышла работа Е. Добренко «Формовка советского писателя» (1998)34, в серии «Первая публикация в России» опубликован труд Д. Кречмара «Политика и культура при Брежневе, Андропове и Черненко: 1970−1985гг.» (1997)35 и В. Эггелинга «Политика и культура при Хрущеве и Брежневе: 1953−1970гг.» (1999).'6 В содержании работ зарубежных исследователей заметен особый интерес к культурной политике советской власти.

Взгляды нового поколения западных историков по сути своей сближаются с концепцией культурной революции, принятой в советской историографии в 1960—1970-е годы, а именно: культурная революция имеет внутреннюю и внешнюю стороны. Внутренняя сторона была направлена на формирование революционного авангарда, а в задачу внешней стороны входила советизация и цивилизация масс. Такая позиция существенно отличается от мнения западных историков-ревизионистов первого поколения, которые считали проблему сталинизма стержневой для понимания советской истории и рассматривали культурную революцию как составную часть «великого перелома» наряду с индустриализацией и коллективизацией.

Новое поколение зарубежных историков придерживается антропологического подхода в оценке культурной жизни советского общества. Одним из таких учёных можно назвать Штефана Плаггенборга, считающего главной идеей культурных изменений в СССР реорганизацию человека/7 Российскими историками в последние годы также взят на вооружение антропологический подход, на основании которого написаны работы Шт. Плаггенборга и Е. Добренко.

В 2001 г. в Москве состоялась научная конференция «Проблемы истории отечественной культуры (IX — XX вв.)», на которой были подведены итоги исследовательской работы за период, прошедший с 1985 г., отмечалось расширение источниковой базы и тематики исследований. Наряду с этим было признано возникновение крупных научных центров на периферии, где вопрос изучения культуры стоял на первом месте, что говорит о переходе к ним инициативы в культурно-исторических исследованиях. По мнению профессора B. J1. Соскина, это естественное состояние в науке:"Во-первых, подавляющая часть исследователей, живущих в провинции, естественно занимается локальной историей, во-вторых, поднять новые пласты источников является приоритетной задачей, учитывая огромные потери в этой области в прошлом- наконец, в таком повороте выражается стремление познать правду во всей ее конкретности, от которой историки были ранее отгорожены догматическими

3 8 схемами". Так, в 1987 г., в Иванове появился Проблемный совет (Центр) по истории российской интеллигенции, организованный профессором Ивановского университета B.C. Маметовым.

С крушением марксистской идеологии в 80-е годы историки, изучавшие историю культуры советского государства, оказались в затруднительном положении. Централизм в области исследования культуры (интерес главным образом к истории столицы и европейского региона) поставил под угрозу существование уникальных провинциальных культур, в том числе и культуру Сибири. Проблема губительности централизма в отношении городов Сибири была, наконец, понята учеными. Это заставило сибирских исследователей активизировать свои действия. Вышеозначенные перемены и экономические сложности повлияли на то, что изучение советской культуры на современном этапе характеризуется территориальной локализацией исследований.

В конце XX в. крупными центрами по изучению культуры становятся города Новосибирск, Омск, Красноярск. Во многом сдвигу центра изучения истории культуры в Сибирь способствовало развернутое гуманитарное исследование в рамках реализации целевой программы «Исторический опыт освоения Сибири», которая являлась составной частью более крупной программы «Взаимодействие общих и региональных процессов исторического развития научно-технического прогресса и культуры народов Сибири», осуществляемой с 1987 г. Блок программы «Опыт культурного развития Сибири», активно реализуемой с начала 90-х гг., объединил несколько тем: духовная культура- традиции и новации- формирование и развитие интеллигенции- региональная, научная политика. К проведению в жизнь данной программы активно подключились такие историки как В. Л. Соскин, С. А. Красильников, С. С. Букин, Л. Лисс и др.

Ярким представителем исторической науки в г. Новосибирске является профессор, доктор исторических наук Соскин В. Л. Он известен как автор ряда методологических публикаций: «Понятие культуры и системный подход"39, «Программно-целевой подход в изучении истории культуры Сибири"40, «История советской культуры: некоторые историографические и методологические аспекты».41 В своих статьях Соскин В. Л. обосновывает научность системного подхода в изучении культуры, выделяя структуру культуры на основании деятельностной концепции Э. С. Маркаряна и М. С. Кагана. В. Л. Соскин отмечает, что в 80-е гг. явно усилился интерес к методологии исторической науки. Помимо деятельностной концепции, хорошо известны традиционная (где культура выступает как совокупность социально значимых результатов), технологическая (где культура — это всеобщая технология человеческой деятельности) и другие.

В.Л. Соскин одним из первых начинает рассматривать сибирскую культуру в срезе «культура и власть». Вот его взгляд на этот вопрос: «советская власть, провозгласив права мест на культурную инициативу, сразу же начала создавать централизованный аппарат, призванный не только определять путь культурного развития, но и регламентировать деятельность местных органов. В конце концов, сложилась жесткая руководящая вертикаль, гарантировавшая неукоснительное претворение в жизнь руководящих указаний партийно-государственного аппарата».42 Это, по мнению учёного, привело к игнорированию в государственной культурной политике специфических особенностей разных видов творчества в регионах.

В.Л. Соскин выступил редактором таких изданий как «Культурное строительство Сибири (1941 — 1977 гг.)» (1987), «Художественная культура Сибири: особенности освоения и развития» (1988), «Интеллигенция в советском обществе» (1993).43 Однако в его собственных исследованиях 80−90-х гг. методологический материал преобладал над фактологическим, что было характерно и для других авторов.

Среди омских исследователей особо стоит отметить В. Г. Рыженко, В. Ш. Назимову, Д. А. Алисова. Эти учёные, в большей степени рассматривают вопросы теории культуры, проблемы взаимоотношений культуры и власти, генезиса сибирской интеллигенции. Показательны в этом плане работы В. Ш. Назимовой и В. Г. Шуряк «Методологические аспекты исследования художественной культуры советской Сибири» (1988), В. Г. Рыженко и В. Ш. Назимова «Контроль за творчеством — стержень советской культурной политики (этапы, методы, региональная специфика)» (2000), В. Г. Рыженко «Интеллектуальное пространство провинции: особенности складывания и развития» (2000).44

Вопрос о развитии культурной сферы городов Западной Сибири поднял Д. А. Алисов в работе «Социально-культурное развитие городов Западной Сибири во второй половине XX века» (1985). ^ Очень актуально его замечание о том, что до настоящего времени история города мало рассматривается с позиций культурологии и гуманитарного краеведения. В его работе дана оценка культуре таких городов, как Омск, Томск, Новосибирск.

Осуществлению научных исследований способствовало получение СО РАН грантов Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ), фондов «Культурная инициатива», «Центрально-европейский университет» и других, спонсорская помощь и кооперация с другими учреждениями. Это позволило с 1993 г. начать ряд междисциплинарных исследований и в 1997 г. приступить к разработке новой программы «Региональные процессы в Сибири в контексте российской и мировой истории».46

С середины 90-х гг. активно проводятся конференции по проблемам культуры городов Сибири, на которых обсуждаются судьбы малых городов, влияние урбанизационных процессов на культурную жизнь Сибири. Вышедшие по итогам конференций научные сборники «Урбанизация и культурная жизнь Сибири» (1995), «Культура и интеллигенция сибирской провинции в XX в.» (2000), «Культура и интеллигенция России: интеллектуальное пространство» (2000) свидетельствуют о характерном расширении тематики исследований, об устойчивом интересе к исследованиям по проблемам методологии, историографии и источниковедению.47 Исследование исторической литературы показывает, что культурное развитие Западно-Сибирского региона относительно неплохо изучено историками, а особенно, культура старых промышленных центров. Иная ситуация сложилась с изучением истории культуры городов Восточной Сибири, возникших во второй половине XX века.

Отношение к Сибири, в первую очередь как к индустриальному пространству, привело к восприятию культуры сибирских городов как второстепенной по отношению к экономическому развитию, особенно это коснулось новостроек. Культура стала рассматриваться через призму экономики. Как справедливо отмечено в статье новосибирского исследователя Е. А. Штубовой «Культурно-просветительная работа в районах нового освоения Западной Сибири», «.деятельность учреждений культуры региона, начиная со второй половины 60-х гг., ещё не стала предметом самостоятельного исследования.», она «.как правило, рассматривается в контексте формирования социальной инфраструктуры и решения задач закрепления кадров в районах нового освоения».48 Значительное место в исторической литературе занимают работы, посвящённые проблемам ТПК. Примером таких исследований могут служить монографии A.A. Долголюка «Формирование трудовых коллективов Братско-Усть-Илимского ТПК. 19 551 980 гг.» (1988), Г. А. Цыкунова «Ангаро-Енисейский ТПК: проблемы и опыт» (1991) Однако вопросы культурного обслуживания в этих работах не рассматриваются, о них лишь упоминается как о причинах, косвенно влиявших на закрепление кадров на местах. О недостаточном внимании к культуре говорится в статье Г. А. Цыкунова «О последствиях урбанизации в Ангаро-Енисейском регионе» (1995). Вот как он описывает положение культуры: «Интенсивное индустриальное освоение региона привело к формированию новых городских агломераций. Они возникали рядом с сооружением гидроэлектростанцией, промышленными предприятиями и становились опорными плацдармами формирования промузлов и ТПК. (К этому типу городов относятся Братск и Усть-Илимск). Особенно тяжелое положение складывалось с формированием культурного потенциала городов, более всего подверженному остаточному принципу развития социальной сферы. Создание материальной базы культуры проходило в одностороннем сооружении ведомственных помпезных дворцов культуры, возможности которых не в

50 полной мере использовались в интересах горожан".

Отношение к культуре как остаточному явлению хорошо прослеживается в исторической литературе. Культура рассматривалась обычно в главе, посвященной социально-бытовой сфере жизнедеятельности общества. Характерной работой в этом плане является монография С. С. Букина «Опыт социально-бытового развития городов Сибири» (1991).:>1 В главе под названием «Досуг горожан» приводятся примеры обеспеченности городов культурными учреждениями, форм работы культурно-просветительских организаций. В труде значительное место занимает материал о развитии сети культурно-просветительских учреждений, но автор не претендует на полноту освещения культурного развития городов, в том числе молодых. Однако С. С. Букин стал автором статей: «Хрущевская оттепель» и культура рабочих Сибири" (1991), «Духовная культура городского населения Сибири в 1950-е гг.: идеологическое воздействие и реальность» (2000)52 и других, что свидетельствует о признании актуальности исследований в области городской культуры.

Значительные исследования городской культуры Красноярска и Красноярского края провела Т. Н. Стеблецова. В статье «Искусство как один из факторов осуществления движения красноярцев „Превратим Сибирь в край высокой культуры“» (1988)53 она даёт детальную характеристику программы, действовавшей в Красноярском крае, основанной на рекомендациях, данных в постановлениях ЦК КПСС «О работе Красноярской краевой партийной организации по руководству комсомолом» (1968) и «О дальнейшем улучшении идеологической, политико-воспитательной работы» (1979). Программа предусматривала повышение культурного потенциала, более полное удовлетворение духовных запросов жителей Красноярского края. При этом важность приобщения людей к искусству Т. Н. Стеблецова объясняет следующим образом: «Искусство как бы моделирует, программирует поведение, чувства, мысли человека» (1988).54 В статье дана обзорная характеристика учреждений культуры, а также показано, каким образом изменился уровень культуры населения.

Проблемам развития культуры в крае посвящён сборник научных статей, изданный под редакцией В. И. Замышляева, «Культурное развитие

Красноярского края: из опыта движения «Превратим Сибирь в край высокой культуры»" (1988).33 Ценность этого сборника представляют конкретно-исторические материалы о содержании и формах культурной деятельности в регионе, в том числе и в молодых городах. Однако авторы статей показывали только позитивную сторону культурной жизни.

На современном этапе к проблемам культурного развития Красноярского края обратилась исследователь И. А. Цветочкина. В статье «Актуальные проблемы культурного развития Красноярского края в 80-е гг. XX в. в рамках движения «Превратим Сибирь в край высокой культуры» (2002) она с объективных позиций переосмысливает культурные процессы 80-х гг.36