Помощь в написании студенческих работ
Антистрессовый сервис

Культура позднесредневековой Осетии по письменным и археологическим источникам

Диссертация: Культура позднесредневековой Осетии по письменным и археологическим источникам
ДиссертацияПомощь в написанииУзнать стоимостьмоей работы

Изучение памятников материальной и духовной культуры позднесредневековой Осетии позволяет сделать определенные выводы по различным категориям разбираемых объектов. Как и во всей горной Осетии, в верховьях рек Джоджора, Паца, Большой и Малой Лиахвы, Ксани отмечены многочисленные башенные сооружения, выстроенные из местного камня и потому привносящие особый колорит в массу башенных сооружений… Читать ещё >

Культура позднесредневековой Осетии по письменным и археологическим источникам (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

Содержание

  • ГЛАВА I. Оборонительные сооружения — памятники фортификационного искусства
  • ГЛАВА II. Погребальные сооружения и обряды как элементы культуры
    • 1. Каменные ящики
    • 2. Склеповый обряд погребения
  • ГЛАВА III. Культовые памятники
    • 1. История исследования
    • 2. Отражение культовых понятий в лексике и фольклоре
    • 3. Материальные памятники, связанные с культом
    • 4. Пантеон и культуры
  • ГЛАВА IV. Графическое искусство
    • 1. Доска с рельефом и петро^ифы
    • 2. Орнаментальные мотивы на деревянных изделиях
    • 3. Символика декора .<
  • ГЛАВА V. Памятники культуры и социальные отношения
    • 1. Роль башен в социальной структуре общества
    • 2. Социальная значимость погребальных сооружений
    • 3. Святилища и церкви в социальном плане
  • ГЛАВА VI. Культурные взаимосвязи с окружающими народами
    • 1. Следы культурного влияния на архитектурных памятниках
    • 2. Торговля и обмен как показатель интенсивности культурных взаимоотношений
    • 3. Взаимовлияние в сфере духовной культуры

По общепринятому определению культура — это исторически определенный уровень развития общества и человека, выраженный в типах и формах организации жизни и деятельности человека, а так же в создаваемых им материальных и духовных ценностях. Понятие культура употребляется для характеристики материального и духовного уровня развития определенных исторических эпох, общественно-экономических формаций, конкретных обществ, народностей и наций.

Поэтому археологические объекты с полным правом можно отнести к памятникам культуры. Вместе с тем археологические памятники народа являются материальным воплощением его истории, они дополняют и уточняют определенные моменты прошлого быта.

Для истории осетинского народа памятники материальной культуры имеют первостепенное значение, так как восполняют отсутствие нарративных источников. Сложная историческая дорога осетинского народа, особенно в драматическую эпоху средневековья, слабо освещенная в письменных памятниках, может быть исследована и прочитана на основании изучения вещественных источников, т. е. археологических объектов.

Оборонительные и бытовые сооружения, разнообразные погребальные и культовые памятники, а также различные категории предметов вооружения, обихода, культа и украшений могут дать и дают неоценимый материал для реконструкции исторического бытия народа. 5.

Надо отметить, что поколениями исследователей накоплен и широко пополняется большой банк данных, анализ которого уже сегодня позволяет приоткрыть завесу над многими сторонами жизнедеятельности средневекового осетинского общества, сделать выводы, базирующиеся на реальных неопровержимых фактах. Археологический материал, по сравнению с другими историческими источниками — письменными, лингвистическими и прочими имеет особую ценность, ибо он материален — обладает формой, весом, размерами, изготовлен (выкован, вырезан, отлит и пр.) из определенного вещества. Археологический материал отражает не только эпоху, но и уровень мастерства, вкусы, пристрастия, идеологию как отдельных индивидуумов (мастеров) так и всего общества. Наконец, археологический материал может быть датирован. Все это делает материал, добытый археологическим путем, в достаточной степени информативным.

Сегодня, в эпоху мнимых и реальных суверенитетов, когда наблюдается повышенный интерес к прошлому, в печати появляются малообоснованные, а порой фальсифицированные экскурсы в историю, объективная информация нужна как никогда.

Памятники культуры говорят о преемственности и непрерывности традиций, свидетельствуют о неизбывности и неисчерпаемости народного творчества. Культура нового времени зиждется на творческом гении народа. Как показывает анализ, памятники культуры осетинского народа не были созданы в творческой и духовной изоляции, они вобрали опыт соседних и даже дальних народов, сохраняя при этом свои особенности и национальную самобытность.

Сказанное определяет актуальность, исследуемой проблемы.

В предлагаемой работе рассмотрены в основном памятники культуры Южной Осетии, но привлекаются и памятники аналогичного характера Северной Осетии.

Это подтверждает тезис о единстве культурного развития всей Осетии. Памятники культуры Южной Осетии идентичны таким же объектам из Северной Осетии, ибо горы не могли быть непреодолимым препятствием для единого культурного развития. Вместе с тем следует отметить, что разные ущелья Осетии, а в позднем средневековье это горная страна, испытали, как на севере, так и на юге, различное влияние неидентичной, неоднородной окружающей среды. Это прослеживается во всех видах памятников. Совершенно естественно, что территория Северной Осетии, как более обширная, представлена большим разнообразием памятников.

Хронологический диапазон работы ограничен поздним средневековьем т. е. временем расцвета горно-кавказского зодчества. Последовательно рассмотрены специфические для Центрального Кавказа памятники — башни, крепости, жилые дома — ганахи, могильники с погребениями в каменных ящиках и грунтовые, склепы, а так же разнообразные святилища — дзуары. Особое внимание обращено на разнотипность категорий построек, способы заготовления строительного материала. Методы возведения, планировку и архитектурные особенности архитектурно — археологических памятников.

В цели и задачи исследования также входили: определение социальной значимости анализируемых объектов, отражение в ар7 хеологическом материале следов культурных взаимоотношений с окружающими народами, наличие и степень развития ремесел и торговли.

XXX.

В соответствующих главах работы дается обзор литературы с анализом и оценкой концепций различных авторов. Основной фактический материал собран во время полевых археологических работ в 1966 — 1989 гг. экспедиций Юго-Осетинского научно-исследовательского института. Все это составило источниковую базу, на которую опирается исследование.

Материалы, добытые нами в экспедициях, частично вошли в научный оборот, но значительная доля приводимых в работе материалов публикуется впервые.

Фактический материал данной работы может быть широко использован для написания различных исследований для обогащения учебников, учебных и методических пособий, а так же для создания фундаментальных работ по истории Осетии. В этом практическая ценность данной работы. Следует сказать и о том, что некоторые памятники Южной Осетии, в особенности башни, подверглись разрушению во время землетрясения 1991 года, а потому зафиксированные нами данные стали по воле стихии уникальными. Кроме того, надо отметить тенденцию быстрой гибели памятников: башни разрушаются, склепы и святилища подвергаются разграблению, могильники с погребениями в каменных ящиках засыпаются или сносятся строителями — дорожниками, а иные и раскапываются самовольными раскопщиками — грабителями. 8.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Памятники культуры Осетии периода позднего средневековья зафиксированы исключительно в горной зоне, куда аланыосетины были оттеснены в результате нашествия татаро-монгольских завоевателей в первой половине XIII века.

Конец XIV века ознаменовался для Осетии новым нашествием — теперь уже полчищ грозного завоевателя Тамерлана. Алания — Осетия территориально значительно сузилась. В эти же века отмечается массовое перемещение осетин в Закавказье — в южные пределы Осетии. Аланы — осетины пополняют населенные пункты Южной Осетии, приспосабливаются к новым условиям жизни в суровых горных ущельях. Приток нового населения в горы потребовал более интенсивного освоения жизненного пространства, развивались традиционные занятия — животноводство и земледелие, более активно использовались богатства недр, началась добыча и обработка металлов, развивались ремесла.

Крайняя нужда в зерне избыточного в горах населения явилась причиной вырубки лесов и покрытых кустарниками участков в горной местности для использования их под пашню. Горные климатические условия позволяли высевать только ячмень, овес и рожь, дававшие к тому же скудный урожай.

Жесткие условия выживания усугублялись трениями внутри самого осетинского общества. Несколько стабилизовавшаяся позднее внешнеполитическая обстановка явилась причиной не только обретения относительного достатка, но и закономерного при этом имущественного расслоения. Обретшие достаток стремились обезопасить себя от посягательств конкурирующих соседей.

Именно это послужило импульсом для возведения боевых башен. Построившие башни начинали свысока смотреть на своих менее удачливых сородичей, всеми мерами поддерживая и укрепляя свой статус более сильного, а потому и более славного, почитаемого и привилегированного слоя горского осетинского общества. Представители этих возвышавшихся семей сами распространяли и внедряли в народное сознание идею своего превосходства, которое подчеркивалось как внешними атрибутами (одежда, этикет, наличие башен, склепов), так и другими, более сложными способами. Здесь и ссылка на древность рода, и наличие прославленных предков — от воинов, наездников, златоустов, охотников до чародеевшаманов. За активное участие в боевых действиях, против общих врагов многие осетины получали охранные грамоты от грузинских царей, что также повышало статус этих семей и родов. Как правило, лучшие пахотные участки и покосы принадлежали родам, ранее других обосновавшимся в данной местности.

Резонно предположить, что именно первопереселенцам принадлежали первые боевые башни. Только затем башни строились в зоне видимости первой или предыдущих башен. Поэтому башни одного ущелья оказывались как бы в одной визуальной системе. В горной зоне, тем более в покрытых лесом районах, визуальная связь между башнями ограничивается одним ущельем. Но нередки ситуации, когда два или три ущелья имеют такую связь, что явилось причиной надуманного тезиса о якобы визуальной связи башенных сооружений всей горной Осетии. Такая всеобщая связь предполагает единую систему оборонительных сооружений, что характерно для феодала или государства, и чего, конечно, в горной Осетии в позднем средневековье не было. В том и беда позднесредневековой Осетии, что она не смогла восстановить еди.

427 ное государственное образование, а оставалась разрозненной, ослабленной.

На этом, казалось бы, беспросветном фоне нужды, разобщенности, обострения отношений нарождающихся классов феодалов и подневольных крестьян, а также большой массы лично свободных общинников осетинский народ сохранил единое культурное пространство, мощную духовную солидарность во всех ветвях в условиях различной конфессиональной принадлежности. Можно назвать героическим подвигом народа то, что осетины сохранили свой язык в диалектах и говорах, свой древний кодекс чести и благородства — всемирно известный нартский эпос, блестящую хореографию и не менее замечательную материальную культуру.

Изучение памятников материальной и духовной культуры позднесредневековой Осетии позволяет сделать определенные выводы по различным категориям разбираемых объектов. Как и во всей горной Осетии, в верховьях рек Джоджора, Паца, Большой и Малой Лиахвы, Ксани отмечены многочисленные башенные сооружения, выстроенные из местного камня и потому привносящие особый колорит в массу башенных сооружений Центрального Кавказа. Надо полагать, что жилые дома с элементами оборонительных сооружений — «гэенах» — и являются генетически более ранними, хотя позднее могли строиться и наравне с боевыми башнями. В ряде случаев зафиксированы комплексные строения -«гаенах» и примыкающая к нему боевая башня. Иногда такие комплексы усложняются хозяйственными постройками, превращаясь в строение замкового типа. Главным отличием осетинских башен от крепостных башенных сооружений феодальной Грузии являются не только относительно меньшие размеры, но и арочный дверной проем, расположенный на уровне второго этажа (первый этаж — за.

428 бутован), тогда как в грузинских феодальных башнях дверной проем устроен на первом этаже. Особенностью осетинских башен является и отсутствие специальной крыши. Эту функцию несло перекрытие верхнего этажа, иногда с невысоким парапетом, укрывавшим собой стрелков. Возможно, восточногрузинским влиянием объясняется появление башен с прямоугольным фасадом и «округлой спинкой». Небольшая распространенность данного типа башен может служить аргументом в пользу такого предположения.

Распространение огнестрельного оружия послужило причиной возведения стен башен с незаметными малыми бойницами вместо устаревшего в новых условиях старого типа высоких бойниц для ведения лучного боя. Башенные сооружения позднесред-невекового периода предназначались для обороны семьи, рода во время локальных конфликтов и не были пригодны для долговременного осадного сидения, тем более для борьбы с регулярной армией, снабженной тяжелым оружием — пушками и пр. Несмотря на кажущуюся идентичность, каждая осетинская башня имеет свои индивидуальные черты, проявляющиеся в размерах площади основания, высоте стен, расположении и устройстве бойниц — как внутренних, так и навесных, наружных, т. е. «машикулей». Башни строили не только местные, но и приглашенные из других осетинских ущелий опытные мастера (а в Тагаурское ущелье приглашали и ингушских мастеров), причем, оплата приглашаемых зодчих была несомненно выше, что могли себе позволить не все, а только экономически более сильные заказчики.

Датировка оборонительных сооружений связывается с распространением огнестрельного оружия на Центральном Кавказе. Идея использования огневого боя для обороны отразилась на конструкции, как самой башни, так и специальных огневых рубе.

429 жей — бойниц. Вероятно, и сама распространенность огнестрельного оружия, по тем временам весьма эффективного, особенно по сравнению с луком й стрелами, послужила толчком или одной из причин строительства надежного укрытия, конечно, наряду с совокупностью других вышеприведенных причин массового строительства башен на Кавказе. Надо полагать, что древние строительные традиции и приемы в позднем средневековье оживают и расцветают пышным цветом. Впрочем, генезис оборонительных сооружений уходит в глубокую древность и для каждой страны, региона должен рассматриваться отдельно, хотя и не без оглядки на сопредельные культурные очаги. В целом же для всего горного Кавказа, в особенности Центрального, бум башенного строительства в XVII — XVIII веках непосредственно связан с начальным этапом феодализации и с широким распространением огнестрельного оружия.

Строительство родовых башен, видимо, началось где-то в одном месте, а потом быстро распространилось, причем, не повсеместно, а только в регионах, где еще оставались так называемые вольные общества, преимущественно в высокогорье. В регионах с сильной феодальной или центральной властью родовые башни так и не появились, кроме как в феодальных замках и крепостях, а то и в виде сторожевых башен. В них, как обычно, находились временные (в сторожевых башнях) или постоянные (в замках и крепостях) гарнизоны профессиональных воинов, что могли позволить себе только крупные феодалы.

Таким образом, родовые башни как бы являются памятниками независимости вольных горцев, последним оплотом их суверенитета. Башни стали материальным воплощением свободы и независимости горцев, помноженных на мастерство народных мастеров-строителей.

Особое место в работе занимают погребальные памятники горной зоны Осетии. Большей частью это погребения в грунте и в каменных ящиках, меньше склепов. Однако не все грунтовые погребения и каменные ящики попали в поле зрения исследователей. Инвентарь каменных ящиков и грунтовых погребений, по сравнению с инвентарем склепов, довольно беден, что по всей вероятноt сти, отражает имущественное неравенство и влияние христианского погребального обряда ?0 свойственной ему аскетичностью. Тем не менее в каменных ящиках и грунтовых погребениях в целом обширная номенклатура вещей погребального обряда, преимущественно украшений, предметов, одежды, обихода. Это бусы, серьги, перстни, кольца, подвески, пуговки, амулеты, ножи, бритвы, оселки, кресала, деревянные гребни, деревянные газыри с пулями, фрагменты одежды, глиняные сосуды. Следует отметить, что кроме стеклянных и каменных бус, фрагментов одежды из тканей фабричного производства и самшитовых гребней, все остальноевещи местного производства.

Основные моменты погребального обряда — это расположение покойника в распростертом на спине положении, ориентированным головой на запад с некоторыми так называемыми «сезонными отклонениями» к юго-западу и северо-западу, вообще характерными для горной местности. Западная ориентация погребенных вполне может быть отнесена насчет влияния христианского обряда, а это, в свою очередь, может говорить о степени христианизации горского осетинского населения в позднем средневековье, тем более что рядом находился мощный форпост христианства — феодальная Грузия. Однако христианизация горных осетин относилась отнюдь не к позднему средневековью, а была более.

431 ранней. Об этом говорят не только письменные источники, но и вещественные памятники, культовые сооружения и пр.

Наряду с погребальными памятниками несколько христианизированного характера, т. е. погребениями в грунте и каменных ящиках, пристальное внимание многих исследователей привлекают особые погребальные сооружения — склепы. Возведенные из местного камня — скальных обломков, шиферного сланца, туфов и тра-вертинов-известняков, они напоминают по материалу и способам возведения стен боевые башни, ибо являются продуктом одной эпохи. Однако генезис этих памятников более глубок и сложен. Истоки склеповой архитектуры и самого склепового обряда захоронения связаны как с катакомбами и способом захоронения в них, так и с древними каменными ящиками, в которых зафиксированы многократные погребения. Вообще использование погребальной камеры для захоронения членов семейства по мере нужды известно в Осетии с древних времен, и именно это положение связывает в одну цепь средневековые склепы, катакомбы и каменные ящикигробницы. С течением времени склеповый обряд обособился, сохранив многократность использования, тогда как каменные ящики стали сугубо индивидуальными погребальными сооружениями.

Последняя волна переселенцев — осетин из ущелий северного склона Кавказа в ущелья Южной Осетии (XIV — XV вв.) принесла с собой культуру склепов со своим обрядом захоронения. Возможно поэтому в Южной Осетии не обнаруживаются до сих пор подземные склепы, этот наиболее ранний тип склеповых сооружений. Склепов башенного типа с рядами шиферных полочекводостоков в Южной Осетии зафиксировано всего два. Преимущественно отмечаются полуподземные склепы.

Надо отметить абсолютную идентичность номенклатуры предметов в погребальных комплексах, как североосетинских, так и югоосетинских склепов. Вероятно, множество предметов обихода и украшений попало в Южную Осетию из Северной. А одежда, железные, деревянные, костяные предметы, не говоря уже о деревянных сосудах, предметах из сыромятной и обработанной кожи, были местного производства. Нередки среди склеповых находок и предметы импорта: стеклянные бутылки русского производства, высококачественные глиняные изделия из восточной Грузии, самшитовые гребни из приморских регионов.

Вещевой материал из склепов, являясь погребальным комплексом, не полностью отражает картину бытования предметов, т. е. набор предметов в погребениях не может быть адекватным всему ассортименту предметов домашнего обихода, труда, быта и прочих областей живой человеческой деятельности. Почти не отражен в погребальной номенклатуре рабочий инструментарий, кухонная и столовая посуда, культовый инвентарь, музыкальные инструменты. Однако с некоторыми допущениями, пользуясь логическими построениями, можно восстановить определенную картину быта осетинского горского населения в позднем средневековье.

Некоторые предметы из склепов (ножи, оселки, огнива, височные привески-серьги, пуговицы-привески, глиняные и стеклянные сосуды и пр.) имеют аналогии в каменных ящиках. Эта схожесть наборов предметов из склепов и каменных ящиков может быть истолкована как неглубокая экономическая дифференциация горского населения или стремление точно соблюсти погребальный ритуал с набором определенных предметов, сопровождавших покойного в «загробном путешествии».

Характеризуя культовые памятники как материальное воплощение религиозных представлений, надо отметить их большую зависимость от христианских памятников. Кроме названий — Уа-стырджи, Мыкалгабыртаз, Реком, Таранджелос, Тутыр, Майразм, Илиа, и др., христианскими являются планировка и ориентация святилищ по сторонам света.

Почитание святилищ выражалось в том, что сберегли сами постройки, ремонтировали и даже перестраивали их: вместо рухнувшего каменного сводчатого перекрытия устраивали двускатную крышу из драни, что было простейшим выходом из положения, а нововведение, устройство крыши из драни «хъуари», было сразу же применено в культовой строительной практике. Такими наиболее поздними формами перекрытий дзуаров — 20 — 30-х годов XX века были перекрытия из драни — двускатные (Челиат — «Мыкалга-быр», Едыс — «Уацилла») и четырехскатные (Сба — «Сыгъзаерин дзуар», Ходз — «Уастырджийы кувагндон») Более архаичными, сохранившими первоначальный облик, являются дзуары с плоским, как у саклей и ганахов, перекрытием (Ерман — «Таранджелос»). Несомненно архаичными являются и святилища в виде столпа (Ходз — «Галыргазвдаэн»),.

Исследователи религиозных воззрений позднесредневеко-вых осетин усматривали во всех проявлениях культовой практики на фоне мощного слоя языческих представлений только слабые, чисто внешние следы христианства. Однако, внимательно рассмотрев постройки дзуаров и всего, что связано с отправлением культов, нельзя не прийти к выводу о том, что горское осетинское население в позднем средневековье было в достаточной степени христианизировано, что являлось следствием не только раннего этапа миссионерской деятельности со стороны Византии, прекрас.

434 ной иллюстрацией чего являются западно-аланские христианские церкви, но не прекращавшегося никогда влияния христианства со стороны грузинской церкви, также возводившей церкви и храмы в горной Осетии. Даже в позднем средневековье грузинские правители выказывали почтение к осетинским христианским святыням, преподнося им ценные реликвии, колокола и, возможно, иконы (Дзвгис, Реком). Восточно-грузинские цари очень твердо надеялись на действенную помощь со стороны единоверной Осетии. Осетины, безусловно, считали себя истинными христианами, не способными игнорировать просьбу о помощи, и волонтеры верой и правдой служили призвавшему их тому или иному грузинскому правителю.

Конечно, христианские постройки со временем пришли в ветхость, и путешественники, побывавшие в горах Осетии в XVIII — XIX веках, видя эти развалины, связывали их с некогда сильной христианизацией края. Однако они переносили впечатление от руин на религиозные представления осетин и упрямо не видели значительные пласты христианской веры в менталитете «диких» горцев. Поэтому деятельность и «Осетинской духовной комиссии» и «Общества восстановления православного христианства на Кавказе» имели неожиданный успех даже на первых порах.

Сохранив пиетет к древним святыням — дзуарам, которые по сути были древнехристианскими, горные осетины весьма прохладно относились к новым постройкам — однотипным церквям «Общества восстановления православного христианства на Кавказе». Несмотря на росписи стен, службы, оснащение их новейшим инвентарем, эти новые церкви не смогли отвлечь внимание от древних и почитаемых, хоть и разрушенных, святилищ-дзуаров. Несколько видоизменившееся христианство горцев пришло в про.

435 тиворечие с канонической христианской идеей, с усложненной практикой культовой службы, утонченным вероисповеданием и пр. Всему виной не только известная оторванность горского населения от культурных центров христианства, но и сугубо тяжелые условия жизни в горных условиях, с вечной нехваткой жизненных припасов, большая надежда на свои силы, чем на божье провидение, заторможенность социального развития горских обществ, почти поголовная неграмотность. В горной Осетии сложилась своеобразная религия, характеризующаяся синкретизмом — сложным переплетением дохристианских и христианских верований, а в некоторых ущельях Северной Осетии и мусульманских.

Но творческая жизнь не затухала, не могла затухнуть и свое стремление к красоте и образности горцы-осетины воплотили в иные формы духовности. Она проявилась в устном народном творчестве, в песнях, легендах, пословицах, поговорках. Надо полагать, возросла в позднем средневековье роль уже давно сложившегося нартовского эпоса, произошло его оживление. Недаром в XIX — XX вв. ученые имели возможность записать многочисленные варианты этого поистине гениального сокровища, созданного еще в скифо-сарматское время. В особо тяжелые периоды народ черпал в нем силы, возлагал на него большие надежды, вдохновлялся его идеями, образами, его высокой красотой и духовностью.

На памятниках материальной культуры зафиксировано графическое искусство — искусство нанесения на подручные материалы — камень, дерево, металл, ткани, кожу и пр. — излюбленных форм и рисунков, восходящих в некоторых деталях как к кобан-ской эпохе, так и к более близким временам. Осетинская орнаментика воплощает в себе астральные, растительные и зоологические элементы. Многолучевые изображения солнца, луны, рогов жи.

436 вотных, птиц, листьев, стеблей, цветов, а также антропоморфных элементов отмечаются на сохранившихся в быту и на обнаруживаемых во время раскопок археологических объектах.

Нанесение орнаментальных мотивов на те или иные предметы не было простым украшательством, а подчеркивало роль и значимость предмета или изделия, наделяя его некоей сакральной энергией. Это относится к таким значащим вещам, как надочажные столбы, кресла патриархов — глав семей, шкатулки для бус сча-стья-символов благополучия рода и др.

Зафиксировано уникальное для бесписьменного народа явление — попытка пиктографии — рисуночного письма (башня в с. Кевселт). Графическое искусство позднесредневековой Осетии все еще ждет своего детального изучения.

Анализ рассмотренного архитектурного и археологического материала позволяет сделать выводы и в отношении общественных институтов и вообще социального положения горцев-осетин. Так, территория распространения традиционной башенной архитектуры в Осетии, да и на всем Кавказе, совпадает с ареалом зачаточного или слабого развития феодальных отношений.

Основное время широкого строительства башен в ОсетииXVII — XVIII вв. — характеризуется обострением взаимоотношений внутри осетинского общества, и частично с окружающим миром. Строительство башен стимулировалось расслоением горских родовых общин, экономическим и политическим выделением определенной части населения-«сильных» или «знатных фамилий» из остальной массы. Они обязательно обладали одной или несколькими башнями.

На Центральном Кавказе склепы имеют такое же большое распространение, как башни, но ареал склеповой культуры уже.

Так как склепы имели погребально — культовый характер, причем, языческого направления, то в регионах с усиленным христианским влиянием они не отмечаются. В то же время склепы, как и башни, были как бы маркирующими знаками для семей и родов, могущих позволить себе значительные траты на их возведение.

Инвентарь склепов по сравнению с инвентарем погребений в каменных ящиках явно более выразителен, разнообразен по ассортименту и богат, что, безусловно, квалифицируется как следствие имущественного и социального неравенства.

Культовые объекты — дзуары — святилища, а также церкви слабо отражают социальную и имущественную дифференциацию, что понятно, ибо они были всеобщими. Однако для привлечения внимания населения миссионеры строили церкви, а правители преподносили дары святыням, расположенным вблизи от поселения «сильных» фамилий. Таким образом, можно констатировать, что строительно — архитектурная практика отразила в определенной степени социально — экономические процессы, протекающие в XVII — XVIII вв. в Осетии.

Археологический материал из памятников позднего средневековья вместе с данными этнографии освещает и некоторые вопросы, связанные с хозяйственными занятиями, ремеслами, торговлей и обменом. Приоритет скотоводства и второстепенное значение земледелия вовсе не означает заброшенность и этого вида хозяйственной деятельности горцев. Слабость земледелия проистекала из сурового горского климата, нехватки земли. Пахотная земля была из-за своей мизерности объектом особого отношения, из-за нее разгорались кровавые события.

Однако больший круг забот был сопряжен с животноводством-овцеводством, разведением крупного рогатого скота, коне.

438 водством. Заготовка и доставка сена во все времена в горах были занятиями поистине мужскими и почти героическими. Количеством косарей — «хосдзау» гордились так же, как и количествомстрелков — «топпэзхсаег». Они были вернейшей опорой и надеждой горцев.

Из других хозяйственных занятий большое значение имело занятие ремеслом и, в особенности, кузнечным делом. Изделия кузнецов находили широкий сбыт, а сами кузнецы имели высокий авторитет в народе.

Слабо была развита торговля, восполнявшаяся натуральным обменом. Однако факты находок разнообразных предметов, произведенных вне Осетии, а также бытование в осетинской среде иноязычной лексики, антропонимики, фольклорных элементов иноэтнического происхождения, надо полагать, опровергают устоявшееся в историографии ложное представление о замкнутости горского осетинского общества.

Культурные взаимоотношения с окружающими народами нашли свое отражение как в строительстве и возведении жилых и оборонительных сооружений, так и в строительстве склепов и святилищ. Сохраняя свою природную самобытность, зодчество позд-несредневековой Осетии, несомненно, несет на себе следы влияния и закавказской архитектуры, и строительно-архитектурных приемов северокавказских соседей.

Но лучшей иллюстрацией культурных взаимоотношений с соседними и даже дальними народами являются материалы археологических раскопок — разнообразные стеклянные и глиняные сосуды, самшитовые гребни, наперстки, и все те необходимые в хозяйстве и быту «мелочи», без которых невозможно представить быт горца — осетина в позднем средневековье. Даже орнаменталь.

439 ные мотивы, в частности осетинский орнамент кресел оказался зафиксированным на предметах из близлежащих грузинских горных ущелий.

Рассмотренные в работе памятники культуры не все полностью и детально исследованы. Это, видимо, пока трудно, но попытка дать относительно цельную картину, представляется автору вполне допустимой.

Показать весь текст

Список литературы

  1. Акты кавказской археографической комиссии. Тифлис: 1878, т. VII 994 с.
  2. Акты кавказской археографической комиссии. Тифлис: 1884, т. IX 1012 с.
  3. Багратиони Вахунгги. Описание Царства грузинского. //История Осетии в документах и материалах. Цхинвал: Госиздат Юго-Осетии, 1962, т. 1 с. 203−225.
  4. Вильгельм де Рубрук. Путешествие в восточные страны. //Осетины глазами русских и иностранных путешественников. Орджоникидзе: Севосгиз, 1967. с. 13−20.
  5. Ю.С. Алано Георгика. Сведения грузинских источников об Осетии и осетинах. //"Дарьял", Владикавказ: 1993, № 2, с 121−167.
  6. Геродот. История, Л.: «Наука» 1972, кн. IV, с. 187−238.
  7. Ю. Описание Кавказских земель. // Осетины глазами русских и иностранных путешественников. Орджоникидзе: Севосгиз 1967, с. 70−89
  8. М. Известия грузинских летописей источников о Северном Кавказе и России. //СМОМПК, Тифлис: 1897, т. XXII, с. 1−196.
  9. Донесение протопопа Болгарского епископу Астраханскому и Ставропольскому Антонию от 18 июля 1780 г. о нравах и обычаях осетин. //ИСОНИИ. Орджоникидзе: 1934, т. VI, с. 167−172
  10. Е. Путешествие по Кавказу и Центральной Азии. //Осетины глазами русских и иностранных путешественников. Орджоникидзе: Севосгиз, 1967, с. 283−297.441
  11. А.И. История монголов «Юань ши» об асах — аланах. //Христианский восток. Спб., 1914, том П, вып. Ш, с. 281−300.
  12. Ирон адземы сфаглдыстад. Орджоникидзе: 1961, т. II 692 е.
  13. История Осетии в документах и материалах. Цхинвал: Госиздат Юго-Осетии, 1962, т. 1 — 365 с.
  14. Ю. Путешествие по Кавказу и Грузии, предпринятое в 1807 -1808 гг. //Осетины глазами русских и иностранных путешественников. Орджоникидзе: 1967, с. 105−180.
  15. Кох. К. Путешествие через Россию к Кавказскому перешейку в 1837 и 1838 гг. //Осетины глазами русских и иностранных путешественников. Орджоникидзе: 1967, с. 222−274.
  16. Ксавье Хоммер де Хелль. Степи Каспийского моря, Кавказ, Крым и Юг России. //Осетины глазами русских и иностранных путешественников. Орджоникидзе: 1967, с. 281−282.
  17. Нартские сказания. Дзауджикау: 1946 (на осетяз.) 386 с.
  18. Нарты. Осетинский героический эпос. М.: «Наука», 1989, кн. 2 492 с.
  19. Осетинские народные сказки. Исторические и местные сказки, легенды и сказания. Цхинвал: ХИ ПР 1962, т. III (на осет. яз.) 362 с.
  20. Осетинские пословицы и поговорки. Орджоникидзе: 1976 (на осет. яз.) -350 с.
  21. Осетинский музыкальный фольклор. М. Л.: Музгиз, 1948, — 198 с.
  22. Осетины глазами русских и иностранных путешественников. Орджоникидзе: Севосгиз, 1967, 320 с.
  23. Отчет Императорской Археологической Комиссии за 1882 1888гг.
  24. Отчет Археологической комиссии за 1886 г. СПб., 1887.
  25. Отчет Археологической комиссии за 1888 г. СПб., 1889.
  26. Отчет Археологической комиссии за 1891 г. СПб., 1892.
  27. Памятник Эриставов. Источники по истории Грузии. Тбилиси: «Мецние-реба», 1979, вып. 12 54 с.442
  28. Периодическая печать Кавказа об Осетинах. Цхинвал: «Ирыстон», 1981, т.1−303 с.
  29. Путешествие в Тану Джозефа Барбаро, венецианского дворянина. //Осетины глазами русских и иностранных путешественников. Орджоникидзе: «Севосгиз», 1967 с. 23−26.
  30. Рассказ римско-католического миссионера доминиканца Юлиана о путешествии в страну приволжских венгров. //Осетины глазами русских и иностранных путешественников: Орджоникидзе: 1967, с.12−13.
  31. Я. Общее историко-топографическое описание Кавказа. //Осетины глазами русских и иностранных путешественников. Орджоникидзе: «Севосгиз», 1967,-с. 90−104.
  32. .В. Хрестоматия по истории Осетии. Дзауджикау: «Севосгиз», 1949, ч. 1-е. 377.
  33. Сочинения Жамтаагмцерели (летописца) анонимного историка. //История Осетии в документах и в материалах. Цхинвал: Госиздат Юго-Осетии 1962, с.58−62.
  34. Хрестоматия по истории Осетии. Дзауджикау: «Севосгиз», 1949, т.1 -377с.
  35. Хуссар Ирыстоны фолклор. Сталинир: ХИ ПР, 1940 (на осет. яз) 611 с.
  36. В.И. Дохристианская религия алан. //Доклад на XXV Международном конгрессе востоковедов. М.: 1960. (отд. отт.) 20 с.
  37. В. И. Как апостол Петр стал Нептуном. //Этимология. М.: 1970, с.322−332.
  38. В.И. Осетинские нартские сказания. Дзауджикау: 1946 503 с.
  39. В.И. Осетинский язык и фольклор. М. Л.: 1949, т. 1.- 601 с.
  40. .А. Ингушское «Гальерды» и осетинское «Аларды».443
  41. ИИНИИК, Владикавказ: 1928, вып. 1 84 с.
  42. Е.М. Античные бусы Северного Причерноморья. // Свод археологических источников. М.: «Наука» 1975, вып. 1−12 94 с.
  43. ., Андиева Р. Осетинский орнамент. Орджоникидзе: Сев.-Ос. кн. изд-во 1960 264 с.
  44. М.К. Очерки по ирано-грузинским языковым взаимоотношениям. Тбилиси: «Мецниереба», 1966, т. 1 (на груз, яз.) 634 с.
  45. В.В. Дневник раскопок, веденных на Кавказе осенью 1879 г.// Труды V археологического съезда в г. Тифлисе. М. 1882. С. 216−255.
  46. А.М., Бердзенишвили Н. З., Гобеджишвили Г. Ф., Джапаридзе О. М., Каландадзе А. Н., Ломтатидзе Г. А., Хопггариа Н. В. Археология Грузии. Тбилиси.: Из-во Тбилисского Государственного университета им. Сталина, 1959 (на груз. яз.). 393 с.
  47. А.М., Гобеджишвили Г. Ф., Каландадзе А. Н., Ломтатидзе Г. А. Мцхета. Тбилиси.: Из-во АН ГССР. 282 с.
  48. Н.И. Материальная культура раннесредневековой Грузии. Вопросы археологической хронологии по данным украшений. Тбилиси: Мецниереба, 1979 (на груз, яз.).- 128 с.
  49. М.И. Саркел Белая Вежа// МИА. М.-Л.: АН СССР, № 62. с. 7−84.
  50. Т.Д. Ангобированная посуда из тбилисской цитадели// Археологические памятники феодальной Грузии. Тбилиси: Мецниереба, 1974, т. II (на груз, яз.), с. 174−188,
  51. Т.Д. Позднесредневековые керамические изделия Восточной Грузии. //Археологические памятники феодальной Грузии. Тбилиси: Меницреба, 1978, т. III с. 111−133
  52. Г. Е. Бронзовые фигурки всадников из аланских погребений Северного Кавказа. //Труды Государственного Эрмитажа. Л.: 1973, вып. XXXVI.444
  53. B.B. Древнейшие религиозные верования и обрядовое графическое искусство грузинских племен. Тбилиси: 1957 305 с.
  54. А., Бентович Н. Б., Большаков О. Г. Средневековый город Средней Азии, Л.: «Наука» 1973.
  55. И. А. Дондуа В.Д., Думбадзе М. К., Мелики-швили Г.А., Месхиа Ш. А. История Грузии, Тбилиси: «Ганат-леба», 1962, ч. 1. 254 с.
  56. А.Н. Труды семиреченской археологической экспедиции //МИА. М., «Наука», № 14.-158 с.
  57. Ю.В. Становление феодализма в Хорватии. М.: «Наука», 1964.
  58. З.Н. Из истории родового быта в Юго-Осетии. Тбилиси: «Мецниереба», 1955 99 с.
  59. З.Н. К вопросу о времени заселения Юго-Осетии //ИЮОНИИ. Цхинвал: 1936, вып. 3, с. 270−278.
  60. З.Н. Крестьянский вопрос и крестьянское движение в Юго-Осетии в XIX в. Сталинир: Госиздат Юго-Осетии, 1956. -458 с.
  61. В.Б. Вайнахо-аланские историко-культурные параллели. //Вопросы историко-культурных связей на Северном Кавказе. Орджоникидзе: 1985, с. 5−20.
  62. В.Б., Марковин В. Н. Археологические памятники Чечено-Ингушской АССР. Грозный: 1968 150 с.
  63. В.Б., Чахкиев Д. Ю. Некоторые традиции военного искусства вайнахов в средневековье.//СЭ, 1984, № 1, с. 98−110
  64. Возникновение и развитие земледелия. М.: «Наука» 1967 232 с.445
  65. Н.Г. Этнические состав населения Северного Кавказа в XVIII нач. XX вв. М.: «Наука», 1974 — 275 с.
  66. B.C. Народная резьба. М.: «Искуство», 1925.
  67. Р.Х. Раскопки монастерского могильника. //Археологические открытия 1976 г., М.: 1977.
  68. З.Д. Культ мертвых у осетин. //ИЮОНИИ, Цхинвал: 1974, вып. XVIII, с. 52−78.
  69. В.А. «Зылды маэсыг». Циклопты амад. //Фидиуаг, Цхинвал: 1927 № 6 (на осет. яз.).
  70. А. Закавказский край. СПБ., 1857, т.1, ч.1. 217 с.
  71. В.Н. К истории Грузии XIII—XIV вв.. Мравалтави. //Историко-филологические разыскания. Тбилиси: «Мецниере-ба», 1975, вып. V.
  72. В.Н. Торговые связи восточной Грузии с Северным Кавказом в XVIII в. Тбилиси: «Мецниереба», 1968, т. 1 111 с.
  73. М.К. Грузинское деревянное зодчество. Тбилиси: 1959 168 с.
  74. . Суеверия и предрассудки у осетин. //ССКГ. Тифлис, 1876, вып. IX, с. 1−83.
  75. Дж. Г. Вопросы исторической географии Лиахвского ущелья. //Сборник исторической географии Грузии, Тбилиси: 1982, т. VI (на груз. яз.).
  76. Гольдштейн Аркадий. Башни в горах. М.: 1997 335 с.76а.Гольдштейн А. Ф. Средневековое зодчество Чечено-Ингушетиии Северной Осетии. М.: 1975 159 с.
  77. В.П. Символы небесных светил в орнаменте Древней Руси. //СА. 1960, № 4, с.56−67 446
  78. Р.А., Мамаева Х. М. Новые данные о средневековых подземных склепах Чечено-Ингушетии.// Средневековые погребальные памятники Чечено-Ингушетии Грозный: 1985, с. 33−60.
  79. Н. Экономическая история Грузии. Тбилиси: 1930.
  80. Р.Г. Бритатский склеп. //ИЮОНИИ. Цхинвал: 1976, вып. XX, с.55−67
  81. Р.Г. Двойные сосуды из склеповых погребений. // Тезисы докладов IV Крупновских чтений по археологии Кавказа. Орджоникидзе: 1974.
  82. Р.Г. Культовые памятники верховьев Б. Лиахвы. // ИЮОНИИ. Цхинвал: 1974, вып. XVIII, с. 33−51
  83. Р.Г. Об одном погребальном обряде у осетин. // Тезисы V Крупновских чтений. Махачкала: 1975.
  84. Р.Г. Разведки в верховьях р. Большой Лиахвы. // Археологические открытия 1973 г., М.: 1974.
  85. Р.Г. Склепы верховьев р. Лиахвы. ПСА. 1968, № 3, с. 243−248.
  86. Р.Г. Средневековые бытовые памятники верховых р. Большой Лиахвы. //ИЮОНИИ, Цхинвал: 1969, вып. XV, с. 155 176.
  87. М.И., Лежава Г. И. Архитектура Сванетии. М.: Изд-во Академии Архитектуры, 1938.
  88. М.И., Лежава Г. И. Народная башенная архитектура, М.: «Стройиздат», 1976- 164 с.
  89. В.А. Раскопки жинвальского могильника Накала-кари 1972 года. //Жинвали. Археологические изыскания в447
  90. Арагвском ущелье. Тбилиси: 1983. (на груз, яз., резюме — на русском).
  91. Р.Г. К семантике скачек «дугъ» у осетин. //ИЮОНИИ. Цхинвал: 1985, вып. XXIX, с. 22−29.
  92. Р.Г. Оборонительные сооружения южных осетин. Цхинвал: 1983 48 с.
  93. Р.Г. Орнаменты горной Осетии. Владикавказ: «Алания» 1992 28 с.
  94. Р.Г. Раннесредневековый могильник в с. Едыс. //СА, 1986, № 2, с.198−209.
  95. Р.Г. Ремесло, кустарное промыслы и другие занятия осетин в позднем средневековье. //ИЮОНИИ. Цхинвал: 1986, вып. XXX, с. 23−36
  96. Р.Г. Украшения из позднесредневековых могил ников Южной Осетии (серьги). //ИЮОНИИ, Тбилиси: 1990, вып. XXXIV, с. 99−104.
  97. Р.Г. «Цитлосани» хроники ксанских эриставов. //ИЮОНИИ. Тбилиси: 1990, вып. XXXIII, с.43−47
  98. З.Ш. Культурные взаимосвязи народов Грузии и Центрального Предкавказья. Тбилиси: «Мецниереба», 1983 -103 е.
  99. Н.Я. Путешествие по Дигории. //ЗКОИРГО. Тифлис: 1889, кн. XIV, вып. 1, с. 1−61.
  100. A.M. В Тагаурской и Куртатинской Осетии. //ЗКОИРГО. Тифлис: 1911, т. XXI, с. 257−276.
  101. Н. Переход через Рокский и Мамисонский перевал. //СМОМПК. Тифлис: 1894, вып. XX, с. 1−35 448
  102. В.О. Архитектурный памятник Тли новый документ культурных взаимоотношений Грузии и Двалетии. //САН ГССР. Тбилиси: 1958, т. XXI, 6.
  103. В.О. Хозита Майрам документ культурных связей Грузии с народами Северного Кавказа. // САН ГССР. Тбилиси: 1954, т. XV.
  104. Я.В. Древняя художественная бронза Кавказа в собрании Государственного Эрмитажа. М., 1984, 238 с.
  105. B.C. Система знаков Северного Причерноморья. Киев: «Наукова думка», 1975 175 с.
  106. Н.Ф. История войны и владычества русских на Кавказе. СПб., 1871 366 с.
  107. С.А. Амулеты, связанные с культом солнца из Армении. //СА, 1968, № 2, с. 255−260.
  108. C.B. Атинаг праздник у осетин перед началом сенокоса и жатвы. /^Закавказский вестник, 1855, № 32.
  109. C.B. Похороны у осетин-алладжирцев. /^Закавказский вестник, 1855, № 9.
  110. П.П. Древние крепости Грузии. Тбилиси: «Мерани», 1969 280с.
  111. А. Отрывки из моих воспоминаний. // Русский вестник. М.: 1879, № 138.
  112. C.B. Народный орнамент как исторический источник. //СЭ, 1958, № 2, с. 3−23
  113. И.М. Мумификация в горах Кавказа. Владикавказ: 1928.(отд. отт.), с. 119−146.
  114. История Дона с древних времен до падения крепостного права. Ростов н/Д.: «Изд-во Ростовкого университета», 1973 298 с.449
  115. История Кабардино-Балкарской АССР. М.: «Наука», 1967, т. 1.- 482 с.
  116. История Северо-Осетинской АССР с древнейших времен до наших дней. Орджоникидзе: «Ир», 1987, т. 1. 528 с.
  117. История Северо-Осетинской АССР, М.: Изд-во АН ССССР, 1959 334 с.
  118. .А. Материальная культура и прикладное искусство осетин. М.: «Наука», 1973 44 с.
  119. .А. Обряд посвящения коня у осетин. //Доклад на VII международном конгрессе антропологических и этнографических наук, М.: 1964, (отд. отт.) -8 с.
  120. .А. Осетины, М.: «Наука» 1971 357 с.
  121. Кануков Инал. Сочинения. Орджоникидзе: «Ир», 1963 368 с.
  122. М.К. Древний Киев. M Д.: «Наука», 1958, т. 1.
  123. С.Г. Из народных преданий и обычаев осетин. //ИКОИРГО. Тифлис: 1916, вып. XXIV с. 229−234.
  124. С.Г. Ночь мертвых в Осетии. //ИКОИРГО. Тифлис: 1915, вып. XXIII, с.70−76.
  125. В.П. Поселения и жилища народов Северного Кавказа в XIX XX вв. М.: «Наука», 1982 — 195 с.
  126. В.П. Старинные культовые сооружения Северного Кавказа как источник по истории жилища края. //Полевые исследования института этнографии 1957 г. М.: 1977, с. 71−82.
  127. В.П. Храмов древние стены //СЭ. 1979, № 4, с. 137 150.
  128. В.Б. Изображение коня и всадника на средневековых амулетах Северного Кавказа. //Вопросы древней и средневековой археологии Восточной Европы. М.: 1978, с. 111−120.450
  129. В.Б. Производство и импорт средневековых бус Дагестана. //Материалы по археологии Дагестана. Махачка-ла, 1973, т. III, с. 62−79.
  130. М.М. Поклонение предкам у кавказских народов. «Кавказ», 1902, № 107.
  131. М.М. Современный обычай и древний закон. М.: 1886,342 с.
  132. Г. А. Боевые башни и заградительные стены горной Осетии. //ИЮОНИИ. Сталинир: 1935, вып. II, с. 217−234.
  133. Г. А. Очерки по истории Осетии. Владикавказ: 1926, ч. 1 150 с.
  134. Г. А. Святилища Даргавского ущелья. //"Схидный свит". Харьков: 1930, 12 (3) (на укр. яз.).
  135. Г. А. Склеповые сооружения горной Осетии. Истори-ко-этнологический очерк. Владикавказ: 1928 74 с.
  136. С. Записки о быте осетин. //СМЭДЕМ. М.: 1885, вып. 1, с. 217−234
  137. В.М. В мире снега и льда. //"Наука и жизнь". М.: 1996, № 12.
  138. Е.И. Галиатский могильник, как источник по истории алан ОССОВ.//ВДИ. 1938, № 2 (3), с. 113−121.
  139. Е.И. Древняя история Северного Кавказа. М.: Наука, 1960 519 с.
  140. Е.И. Проблема происхождения осетин по археологическим данным. //Происхождение осетинского народа. Орджоникидзе: 1967 с. 22−41.
  141. Е.И. Средневековая Ингушетия. М.: Наука, 1979 -207 с.451
  142. Къубалты Алыксандр.Ефхагрдты Хазсанэз. Фыдаглтон кадагг. Сталинир: 1957 (на осет. яз.) 21 с.
  143. В.А. Алания в X XIII вв. Орджоникидзе: Ир, 1971- 247 с.
  144. В.А. Аланские племена Северного Кавказа. //МИА, М.: 1962, № 106 134 с.
  145. В.А. Змейский катакомбный могильник. //Археологические раскопки в районе Змейской Северной Осетии. Орджоникидзе: 1961 с. 62−135.
  146. В.А. Зодчество феодальной Алании. Орджоникидзе: Ир, 1977 175 с.
  147. В.А. Нижний Архыз в X XII вв. Ставрополь, Кавказская библиотека, 1993 — 461 с.
  148. В.А. Очерки истории алан. Орджоникидзе: Ир, 1992- 390 с.
  149. В.А. Предисловие к сборнику «Материалы по археологии и древней истории Северной Осетии». Орджоникидзе: Ир, 1975.
  150. В.А. Путешествие в древний Иристон. М.: Искусство, 1974 137 с.
  151. В.А. Реком, Нузал и Царазонта. Владикавказ: Ир, 1990 192 с.
  152. .А. Археологическая маршрутная экспедиция 1945г. в Юго-Осетию и Имеретию. Тбилиси: 1949 230с.
  153. В.П. Белореченские курганы. //Труды ГИМ, М.: 1953, вып. XXII.
  154. .А. Кангюйско-сарматский фарн. Душанбе: До-ниш, 1968.452
  155. А.Х. Культура и быт осетинского крестьянства. Орджоникидзе: «Ир» 1963, — 224 с.
  156. А.Х. Культура и быт осетинского народа. Истори-ко-этнографическое исследование. Орджоникидзе. «Ир» 1968.567 с.
  157. А.Х. Реком. //Ученые записки СОГУ. Орджоникидзе: 1968, т. 28, вып. 2. С. 365−398.
  158. С.И. Хевсурети. Историко-этнографический очерк дореволюционного быта хевсуров. Тифлис: 1940, — 224 с.
  159. В.И. Вопросы изучения средневековых петроглифов Северного Кавказа. //Тезисы XIV Крупновских чтений по археологии Северного Кавказа. Орджоникидзе: 1986.
  160. В.И. В стране вайнахов. М.: «Искусство» 1968.119 с.
  161. . В.И. Некоторые итоги археологических разведок в Северной Осетии. // МАДИСО. Орджоникидзе, 1969, т. II.- с. 63−83.
  162. В.И. Некоторые особенности средневековой ингушской архитектуры. //"Архитектурное наследство". М.: 1975,№ 23. С.119−126.
  163. В.И. Некоторые особенности осетинской башенной архитектуры. //КЭС. М., 1976. Вып. VI. С. 227−237.
  164. В.И. О возникновении склеповых построек на Северном Кавказе. //Вопросы древней и средневековой археологии Восточной Европы. М.: 1978. С. 120−129.
  165. В.И. О происхождении северо-кавказской культуры. //СА, 1959, № 1. С. 3−20.453
  166. В.И. Памятники зодчества в горной Чечне. //Северный Кавказ в древности и в средние века. М.: 1980. С. 184−270.
  167. В.И. Памятники искусства и культуры древнего Кавказа.//СА, 1970, № З.с. 184−270.
  168. В.И. Склеп эпохи бронзы у сел. Эгикал. //СА, 1970, № 4. С. 83−94.
  169. В.А. Сердолик «камень счастья». //МИА. М.:1965, т.130. с. 270−274.
  170. В.А. Социально-экономическая интерпретация древностей Кавказа и данные этнографии. //Тезисы докладов конференции по археологии Северного Кавказа. XII Крупнов-ские чтения. М.: 1982.
  171. А.И. Археология СССР. Учебное пособие для педвузов. М.: «Высшая школа», 1973, — 271 с.
  172. Материалы по археологии Кавказа. М.: 1888, т. 1. 134с.
  173. Материалы по археологии Кавказа М.: 1894, т. IV. 197 с.
  174. Материалы по археологии Кавказа. М.:1900, т.VIII. 381 с.
  175. Материалы по истории Осетии.//ИСОНИИ. Дзауджикау: 1933, T.V. 340 с.
  176. C.B. Экономический быт государственных крестьян Горийского уезда Тифлисской губернии. //Материалы для изучения экономического быта государственных крестьян Закавказского края. Тифлис: 1887, т. VI.
  177. Меликсет Беков JI.M. К археологии и этнологии Туальской Осии. //Труды ЗНА. Тифлис: 1925, т.1. с. 252−279.
  178. Ш. Памятник Эриставов. Материалы по истории Грузии и Кавказа. Тбилиси: 1954, вып. 30 (на груз. яз.).454
  179. И.И. Циклопические сооружения Закавказья. /ИГАИМК. Л.: 1932, т. VIII, вып. IV VII.
  180. И.М. Средневековые башни и склепы Балкарии и Ка-рачая. Нальчик: «Эльбрус», 1970. 124 с.
  181. В.Ф. Древнеосетинский памятник из Кубанской области. МАК. М., 1893, вып.III.
  182. В.Ф. Осетинские этюды. М., 1887, ч.III.
  183. В.Ф. Осетинские этюды. М., 1882, ч. II.
  184. В.Ф. Отголоски кавказских верований на могильных памятниках. МАК, М., 1893, вып. III.
  185. В.Ф. Экспедиция в Чечню. МАК. М., 1888, вып.1.
  186. О.В. Христианский могильник на городище Верхний Джулат. //МИА. М., 1963, № 114.
  187. М.Н. Поливная керамика из раскопок тбилисской крепости. // Археологические памятники феодальной Грузии. Тбилиси, 1974 (на груз. яз.).
  188. М.В. Средневековая материальная культура горной Ингушетии (XIII XVII вв.). Грозный, 1977.
  189. М.В. Средневековые святилища Центрального Кавказа. // CA, 1985, № 3.
  190. В.Ф. Древнеосетинский памятник из Кубанской области. МАК. М.: 1893, вып.III. с. 110−118.
  191. В.Ф. Осетинские этюды. М.: 1887, ч.Ш. 216 с.
  192. В.Ф. Осетинские этюды. М.: 1882, ч. И. 301 с.
  193. В.Ф. Отголоски кавказских верований на могильных памятниках. МАК, М. Г 1893, вып. III. С. 119−130.
  194. В.Ф. Экспедиция в Чечню. МАК. М., 1888, вып.1.
  195. О.В. Христианский могильник на городище Верхний Джулат. //МИА. М.: 1963, № 114. С, — 87−106.
  196. М.Н. Поливная керамика из раскопок тбилисской крепости. //Археологические памятники феодальной Грузии. Тбилиси: 1974 (на груз. яз.). С. 189−200
  197. М.В. Средневековая материальная культура горной Ингушетии (XIII XVII вв.). Грозный: Чечено-Ингушское книж. зд-во, 1977. — 179 с.
  198. М.В. Средневековые святилища Центрального Кавказа. // СА, 1985, № 3. С. 81−96.
  199. Л.Г. О генетической связи аланской и осетинской культуры позднего средневековья. /МАДИСО. Орджоникидзе: 1975, т. III. С. 35−40.
  200. Очерки истории СССР. IX XIII вв. М.: Изд-во АНСССР 1953.-984 с.
  201. Очерки Хевсурии (из записок Зиссермана). //Кавказ, 1851, № 22.
  202. Очерки истории Юго-Осетии (макет). Цхинвал: «Ирыстон», 1969, т. 1. 273 с.
  203. Очерки истории Юго-Осетинской Автономной Области. Тбилиси: «Мецниереба», 1985, т.1. 297 с.
  204. С.А. Печенеги, торки, половцы в южнорусских степях./Труды Волго-Донской археологической экспедиции т. 1. МИА, М.: 1985, № 62. С. 151−226. т. I ч. I V.
  205. Н.Н. Средневековые памятники на скифских городищах Нижнего Днепра.// КСИА, М.: 1962, вып. 89.
  206. В.П. Кабардино-Черкесская тамга и кавказский орнамент.//Ученые записки КНИИ. Нальчик: 1948, т.IV.
  207. М.И. Краткий очерк сельского хозяйства Юго-Осетии. //ТЗНА. Тифлис: вып. 1, серия 1. С. 68−91.456
  208. Е.Г. Краткий историко-археологический очерк страны Ирон-Хуссар.//ГЗНА. Тифлис: 1925, т. 1. С.233−251.
  209. Е.Г. Крепость «Зильде Машиг». //СЭ. Л.: 1934, № 3. с. 87−110.
  210. Е.Г. Осетинская мельница «къада куырой». /ЖСОНИИ. Орджоникидзе: 1966, т. XXV. С. 254−275.
  211. Е.Г. Родильные обычаи у осетин. //СЭ. 1937, № 4. С. 85−103.
  212. В.И. Элементы космических представлений в образах наскальных изображений. //СА. 1937, IV.
  213. Т.М. О профессионализме народного искусства. М.: Искусство, 1985.
  214. P.M. Марани на горе Млашееби и Ягсарское поселение. // Археологические памятники феодальной Грузии. Тблиси: 1974 (на груз. яз). с. 139−151.
  215. А.И. Жилища и поселения горных ингушей. //КЭС. Тбилиси: 1968, вып. II. С.41−117.
  216. А.И. Особенности патронимической организации у народов горного Кавказа. //СЭ. 1968, № 5. С. 93−104.
  217. А.И., Гегечкори Г. Г. Форма жилища и структура поселения горной Осетии. //КЭС. Тбилиси: 1975, вып. V, 1. -197 с.
  218. .А. Космогония и мифология земледельцев неолита. //СА. 1965, № 1. С. 24−47.
  219. .А. Макрокосм и микрокосм народного искусства. //Декоративное искусство СССР, 1975, № 1.
  220. М.Д. К истории овцеводства Грузии. Тбилиси: 1953.
  221. Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа, Тифлис: 1892, вып. XIII. с. 343.
  222. Сванети. Материалы комплексного изучения. Тбилиси: 1979 (на груз. яз.).
  223. М.В. Ювелирные изделия древнего Новгорода. // МИА, М.: «Наука», 1981, № 65.
  224. Л.П. Археологические и этнографические разыскания в Ингушетии в 1925 1932 гг. Грозный: Чеч.-Инг. книж. изд-во, 1963. — 160 с.
  225. Л.П. Археологические разведки в Ассинском ущелье. ЖСИИМК. М.: 1959, вып. XVI. (отд. от.) -12 с.
  226. Л.П. Археологические разыскания в Северной Осетии./^СОНИИ. Дзауджикау: 1948, т. XII. С. 44−136.
  227. Л. П. Долбежев В.И. как археолог-кавказовед. Владикавказ: 1930. (отд. от.) -27 с.
  228. А.Е. Опыт статического исследования горного уголка Осетии.//Терские ведомости, 1905, № 215.
  229. . Очерки истории осетинского народа с древнейших времен до 1867 г. //ИСОНИИ. Дзауджикау: 1947, т. XI. -197 с.
  230. Сокровища скифских курганов в собрании Государственного Эрмитажа. Прага Ленинград: «Артия» 1966. -120 с.
  231. Э.Т. Сарматские знаки северного Причерноморья. Киев: «Наукова думка» 1959.
  232. И. Кресла-сакарцхули. // Декоративное искусство СССР. М.: 1975, № З. Техов Б. В. Археологическое изучение Южной Осетии за 50 лет Советской власти. //ИЮОНИИ. Цхинвал: 1968, вып. XV. С. 3−21.
  233. .В. К вопросу изучения средневекового городища «Царциаты калак» в с. Едис Джавского района. //План работы и тезисы докладов научной сессии ЮОНИИ. Цхинвал: 1967.
  234. .В. Очерки древней истории и археологии Юго-Осетии, Тбилиси: «Мецниереба» 1971. 294 с.
  235. .В. Тлийский могильник. Тбилиси: «Мецниереба» 1980, т. 1. 58 с.
  236. .В. Центральный Кавказ в XVI X вв. до н. э. М.: «Наука», 1977. — 239 с.
  237. A.A. Собрание сочинений. Цхинвал: «Ир», 1988 (на осет. яз.). 434 с.
  238. В.Х. Археологическое исследование «Города мертвых» у сел. Даргавс в 1967 году. // МАДИСО. Орджоникидзе: 1969, т. II. С. 137−157.
  239. В.Х. «Город мертвых» (позднесредневековые склепо-вые сооружения Тагаурии). Орджоникидзе: «Ир» 1979. 151 с.
  240. В.Х. Зодчество средневековой Осетии. Владикавказ: РИПП им. В. А. Гассиева, 1996. 440 с.
  241. В.Х. Памятники средневекового графического искусства Северной Осетии. //Вопросы осетинской археологии и этнографии. Орджоникидзе: 1982, вып. 2. С. 22−65.
  242. В.Х. Склеповые сооружения Тагаурии. //Сборник трудов молодых ученых института. Орджоникидзе: 1973. С. 48−60.
  243. В.Х. Средневековые историко-архитектурные памятники Северной Осетии. Орджоникидзе: «Ир», 1984. 344 с.
  244. В.Х., Уарзиати B.C. К вопросу о происхождении и датировке осетинских святилищ Рыны Бардуаг и Аларды. /^Вопросы осетинской археологии и этнографии. Орджоникидзе: 1980, т. XXVI, вып. 1. — 110−123.459
  245. Г. Д. Взаимоотношения Грузии с горцами Северного Кавказа. //Аннотация докладов Душетской конференции, посвященной проблеме взаимоотношений между горными и равнинными регионами. Тбилиси: 1984.
  246. С.А. Религия в истории народов мира. М.: Политиздат, 1964. 559 с.
  247. Труды Закавказской научной ассоциации. Тифлис: 1925, т. 1, вып. 1. 621 с.
  248. И. Верования осетин. // «Терские ведомости», Владикавказ, 1868, № 1.
  249. B.C. Праздничный мир осетин. М.: 1995. 233 с.
  250. B.C. Дзвгисы дзуар. //Вопросы археологии и этнографии Северной Осетии. Орджоникидзе: 1984. С. 139−160
  251. П.С. Могильники Северного Кавказа. МАК. М.: 1900, т. VIII. 381 с.
  252. П.С. Кавказ. Путевые заметки. М.: 1904, ч. III. -326 с.
  253. A.B. Россия и Кавказ первой трети XIX в. М.: 1961. -396 с.
  254. B.C. Четырехлистник в орнаментации салтово-маяцкой керамики. //CA, 1976, № 1. С. 267−270.
  255. A.A. Очерки по первобытному искусству. М.: 1969. 255 с.
  256. Харадзе P. JL, Робакидзе А. И. Мтиульское село в прошлом. Тбилиси: 1965.
  257. К.Л. Весь мир мой храм, любовь — моя святыня. Стихотворения и поэмы. М.: 1989. — 319 с.
  258. К.Л. Особа. Собр. соч. М.: 1960, т.IV. с. 311−371.
  259. К.Л. Собр. соч. М.: 1974, т. II. 301с.460
  260. Хохов Аслангирей. Осетинский орнамент. Орджоникидзе: 1932.- 18 с.
  261. А. Дз. Топономия Северной Осетии. Орджоникидзе: 1971, ч. 1. 238 с.
  262. Г. А. Карачаевские овцы и первые итоги метизации их мериносами. Пятигорск: 1939.
  263. Л.А. Древнейшие пласты духовной культуры осетин. Цхинвал: «Ирыстон» 1984. 281 с.
  264. Л.А. Народный земледельческий календарь осетин. Цхинвал: 1976. 281 с.
  265. Л.А. Осетинское народное жилище. Цхинвал: «Ирыстон» 1970. 202 с.
  266. Т.А. Взаимоотношения между мтиульским и дар-базным жилищем. //КЭС. Тбилиси: 1971, вып. III (на груз. яз.).
  267. Н.П. Разводимые в России породы грубошерстных овец. Избр. соч. М.: 1951, т. III.
  268. Г. Праздник в Осетии.//"Кавказ". Тифлис: 1884, № 2.
  269. В. Окончательное покорение осетин. //Кавказский сборник. Тифлис: 1889, т. XIII. — 122 с.
  270. Г. Ф. Осетины. //ТЗНА, Тифлис: 1925, вып. 1. С.-132−232.
  271. Р. Церковь в с. Датуна в Дагестане. //Известия АН ГССР. Тбилиси: 1968, № 2.
  272. ГЦеблыкин И. П. Искусство ингушей в памятниках материальной культуры.//ИИНИИК. Владикавказ: 1928, т. 1. С.-3−30.
  273. Н.Ф. Ингуши. М.: 1925.
  274. А. Обозрение российских владений за Кавказом. СПб, 1836, т. 1.4613. АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ.
  275. Архив СОНИИ. Фонд Б. А. Алборова, папка № 8.
  276. Р.Г. Отчет Едысского отряда археологической экспедиции ЮОНИИ полевого сезона 1989 года. //Архив ЮО-НИИ, Цхинвал.
  277. Р.Г. Религиозные воззрения позднесредневекового населения горной Осетии. Плановая работа 1983 г. Архив ЮОНИИ.
  278. Р.Г. Ремесленные изделия из средневековых памятников верховьев р. Большой Лиахвы. Плановая работа 1979 г. Архив ЮОНИИ.
  279. Г. А. Могильные сооружения Осетии. Отчет археологических разведок летом 1926 г. в Кобанском, Санибанском и Даргавском ущельях. Архив ГАИМК (ЛОИА).
  280. Отчет отдельного отряда археологической экспедиции ЮОНИИ 1969 г. Архив ЮОНИИ. Фонд 1, опись 5, дело 1.
  281. Отчет отдельного отряда археологической экспедиции ЮОНИИ 1970 г. Архив ЮОНИИ. Фонд 1, опись 5, дело 2.
  282. Отчет отдельного отряда археологической экспедиции ЮОНИИ 1971 г. Архив ЮОНИИ. Фонд 1, опись 5, дело 3.
  283. Отчет археологической экспедиции ЮОНИИ за 1972 г. Архив ЮОНИИ. Фонд 1, опись 5, дело 4.4. АВТОРЕФЕРАТЫ ДИССЕРТАЦИЙ
  284. .Х. Происхождение и эволюция первобытных форм религии осетин. Автореферат канд. дисс. Махачкала: 1974.462
  285. Х.Х. Материальная культура Карачая XIII XVIII вв. Автореферат канд. дисс. М.: 1972.
  286. З.Д. Из истории религиозных верований южных осетин. Праздник «Ног бон». Автореферат канд. дисс. Тбилиси: 1953.
  287. Р.Г. Средневековые памятники Южной Осетии как исторический источник (XIII XVIII вв.). Автореферат канд. дисс. М.: 1969.
  288. КусаевА С. С. Археологические памятники Восточной Осетии как исторический источник по древней Алании. Автореферат канд. дисс. Л.: 1953.
  289. Л.Н. К истории художественного ремесла Колхидской и Кобанской культуры. Автореф. канд. дисс. Тбилиси: 1975.
  290. С.Ц. Средневековая материальная культура горной Чечни, XIII XVIII вв. Автореферат канд. дисс. М.: 197 .
  291. С.Ц. Средневековая материальная культура горной Чечни (XIII XVII вв.). Канд. дисс. Архив ИА РАН, Грозный: 1970.5. СЛОВАРИ И ЭНЦИКЛОПЕДИИ
  292. В.И. ИЭСОЯ M. 1а. Абаев В. И. ИЭСОЯ М. — Л.: Изд-во АН СССР 1958, т. 1. — 655 е.
  293. В.И. ИЭСОЯ Л.: АН СССР 1973, т.Н. 448 с.
  294. В.И. ИЭСОЯ Л.: АН СССР 1979, т. III. 358 с.
  295. В.И. ИЭСОЯ Л.: АН СССР 1989, t.IV. -325 с.
  296. БСЭ, 3-е издание, М.: «Советская энциклапедия» 1973, т. II.
Заполнить форму текущей работой

Сессия? Спокойно!