Государственная деревня Оренбургской губернии в период аграрных реформ: Вторая половина 1830-х — 1860-е гг

Актуальность исследования. Первая половина XIX века в истории нашей страны была временем реформирования социально-экономических отношений, периодом разложения и кризиса феодально-крепостнической системы хозяйства. Изучение данных процессов в такой огромной по территории и многообразной по своим экономическим и природно-географическим условиям стране, как Россия, невозможно без анализа их особенностей в отдельных регионах.

Крестьянство страны этого периода четко и определенно подразделялось на ряд категорий1. Из них наиболее изученной историками по праву считается категория крестьян помещичьих, как наиболее эксплуатируемых. Соответственно центральным моментом изменения государственной политики в отношении крестьянства считалась реформа 1861 года, отменившая крепостное право. Именно об этой категории крестьян более всего писали современники, тяжелое положение данного разряда сельских жителей обсуждали политики и публицисты. Между тем помещичьи крестьяне — безусловно важная, но не единственная по своей значимости часть крестьянского населения Российской империи. По многим параметрам (численности, землеобеспеченности, доли и роли в сельскохозяйственном производстве) государственные крестьяне вполне сопоставимы с помещичьими, а в отдельных случаях их даже превосходят2.

1 В середине XIX в. крестьянство разделялось на следующие разряды: 1) государственные, до 1866 г. принадлежащие казне- 2) помещичьи, до 1861 г. принадлежащие потомственному дворянству- 3) дворцовые, или удельные, до 1863 г. принадлежащие императорской фамилии- 4) церковные, до секуляризации 1764 г. принадлежащие монастырям- 5) экономические (существовали в 1764— 1811 гг.) — 6) посессионные, до 1861 г. закрепленные за посессионными мануфактурами. Подробнее см.: Миронов Б. Н. Социальная история России. СПб., 1999. С. 122.

2 В исторической литературе до настоящего времени определение данного разряда крестьянского населения является дискуссионным вопросом. Часть исследователей считает, что так называемые государственные крестьяне в строго правовом смысле принадлежали не российскому государству как политической организации населения, а как частноправовому юридическому лицу. Поэтому, по мнению отдельных юристов, понятие «казенные крестьяне» правильнее отражает юриди.

К концу XVIII в. землевладение помещичьих и государственных крестьян было примерно равным1. Помещичьи владения занимали 29% всей территории европейской части России, особенно много их было в районах так называемого «старого освоения» — на западе 80% территории, в центрально-промышленном районе — 66%, на северо-западе — 66%. Иными словами, частновладельческие крестьяне преобладали в европейской части империи, где их численность была действительно определяющей. В то же время на окраинах картина ощутимо меняласьтак, например, в северном Приуралье 76% земли было у государственных крестьян. По данным 8-й ревизии (1835 г.) на четвертой части территории страны государственные крестьяне составляли абсолютное большинство населения. Для Урала это была самая многочисленная часть крестьянства — в начале 50-х гг. XIX в. государственные крестьяне составляли 80% крестьянского населения региона. В Оренбургской губернии на 1850 г. этот показатель был несколько ниже — около л.

60% крестьянского населения .

Уместно отметить, что казенные крестьяне именовались подобным образом — «казенными» или «государственными» — не всегда. Определение этой группе земледельческого населения давалось нормативными актами: как отмечал еще Н. М. Дружинин, до начала 30-х годов в них преобладал достаточно условный, но емкий термин — «которые не за помещики». Но последний не отражает всей сути, является скорее собирательным определением, суммирующим всех тех, кто не относился к прочим крестьянским категориям. Нормы 2-й половины XVIII в. и 1-й трети XIX в., затрагивавшие креческое положение данной категории крестьян, точно указывая их субъект и объект власти. Мы употребляем и то и другое определение, считая их тождественными. Подробнее см.: Миронов Б. Н. Указ. соч. С. 123.

1 История крестьянства России с древнейших времен до 1917 г. Т. 3. Крестьянство периода позднего феодализма (середина XVII — 1861 г.). М., 1993. С. 283.

2 Тарасов Ю. М. Русская крестьянская колонизация Южного Урала: вторая половина XVIII — первая половина XIX в. М., 1984. С. 126.

3 Дружинин Н. М. Государственные крестьяне и реформа П. Д. Киселева. М.- Л., 1946. Т. 1. С. 44. стьян, «которые не за помещики», были систематизированы в IX томе Свода законов 1832 г. Там же, в особом примечании к 390-й статье, было введено понятие «свободные сельские обыватели"1. Но это не означало создания особого сословия — уже существовавшее сословие получило первое юридически оформленное определение. Именно поэтому, хотя официально термин появился только в 1832 г., мы полагаем возможным использовать его в более широком контексте. Именно в «свободных сельских обывателей» государство стремилось тогда превратить все крестьянское население2.

Период этот нам представляется весьма важным еще и потому, что именно в эти десятилетия постепенно, но кардинально начинает перестраиваться государственная политика в отношении казенного крестьянстваоно перестает быть только объектом воздействия государства, превращаясь в субъекта взаимоотношений с государством и его структурами.

Объектом исследования является государственная деревня Оренбургской губернии как общая и специфическая часть деревни Европейской России.

Предмет исследования — правовые, социальные и экономические процессы в государственной деревне Оренбургской губернии.

Хронологические рамки исследования включают вторую половину 30-х — первую половину 60-х гг. XIX столетия. Данный этап позволяет изучить развитие государственной деревни региона в период осуществления реформы П. Д. Киселева, призванной стать полигоном для проведения в жизнь мероприятий, связанных с решением крестьянского вопроса в стране. При этом считаем необходимым заметить, что используемый в исследовании.

1 Дружинин Н. М. Государственные крестьяне и реформа П. Д. Киселева. М.- Л., 1946. Т. 1. С. 83.

2 Отдельные исследователи оспаривают формулировку данного термина, считая что «казенные крестьяне», подобно владельческим, имели конкретного владельца, и их зависимость от казны была также крепостной. См.: Миронов Б. Н. Социальная история России. С. 367. По нашему мнению, различие между казенными и владельческими разрядами крестьянства все же существовало, особенно после реформы П. Д. Киселева. принцип исторической связи в ряде случаев приводит к выходу за обозначенные выше хронологические рамки и появлению экскурсов в дореформенный период.

Территориальные рамки исследования включают Оренбургскую губернию, которая в рассматриваемый период охватывала весь Южный Урал. Поэтому понятия «Оренбургская губерния» и «Южный Урал» используются в работе на равных основаниях. Достаточно традиционно в исторической литературе данный регион определяется также как юго-восток Российской империи.

В разных регионах наблюдались определенные особенности, порой ощутимо влиявшие на ход осуществления тех или иных общегосударственных начинаний, как, например, доминирование помещичьего землевладения в центре, на западе и юго-западе европейской части страны и государственного на севере, севере-западе и юго-востоке. В большинстве окраинных губерний пашенная земля находилась в основном в руках государственных крестьян, являвшихся основными хлебопроизводителями. Оренбургская губерния не была исключениемтам преобладало землевладение государственных крестьян — в конце XVIII века оно составляло 76%, а помещичье — только 14%. Мы считаем возможным рассмотреть заявленную проблему на материалах одного отдельно взятого юго-восточного региона — Оренбургской губернии, где большая часть земли была в распоряжении государства. Крепостные крестьяне не играли здесь той роли, как в центральной части страны: по количеству крепостных из общего числа 45 губерний Оренбургская находилась на 36 месте.

Особенностью губернии было наличие в ней свободных земель, выступающих как важнейший резерв земли под переселения. Таким образом, в изучаемом регионе наблюдались как черты, свойственные всем окраинным губерниям европейской части страны, так и особые черты, обусловленные конкретными условиями Южного Урала.

Научная разработанность темы. Освещение истории различных категорий крестьян России в период позднего феодализма — одна из наиболее важных тем современной аграрной историографии. Вопрос о государственных крестьянах России в дореволюционной исторической литературе был разработан лишь частично, хотя исследования, посвященные данному разряду крестьянства, начали появляться уже в конце XVIII в.1 В первой половине XIX в. реализуется реформа П. Д. Киселева, которая практически сразу становится предметом научного анализа.

Широкую картину хода подготовки и проведения реформы показал.

A. П. Заблоцкий-Десятовский. В 80-х годах XIX в. историк В. И. Семевский предпринял попытку написать историю крестьян в России, уделив при этом внимание и государственным крестьянам. Исследователь отметил разницу между государственными и крепостными крестьянами и, по существу, повторил за А. П. Заблоцким-Десятовским положительную оценку П. Д. Киселева и его реформы .

Определенное внимание уделял реформе государственных крестьян.

B. О. Ключевский, обративший внимание на улучшение положения данной группы населения в пореформенный период4.

В 1882 г. в народнических журналах «Устои» и «Отечественные записки» появилась рецензия Н. А. Морозова на книгу А. П. Заблоцкого-Десятовского, в которой рецензент развенчивал «политику компромисса» П. Д. Киселева и отрицательно оценил роль самого реформатора, считая, что реформа не принесла крестьянам облегчения, попечительство вызвало их не.

1 Плещеев С. И. Обозрение Российской империи в нынешнем ее новоустроенном состоянии. СПб., 1787. С. 189—190- Герман К. Ф. Статистическое исследование относительно Российской империи. Ч. 1. О народонаселении России // Журн. Министерства внутренних дел. 1844. Кн. 1. Январь.

C. 44—45- Кеппен П. И. Девятая ревизия. Исследования о числе жителей России в 1851 году. СПб., 1857- Статистические таблицы Российской империи. Вып. 2. Наличное население империи за 1858 год. СПб., 1863. С. 272—274.

2 Заблоцкий-Десятовский А. П. Граф П. Д. Киселев и его время. СПб., 1882. Т. 1—4.

3 Семевский В. И. Крестьяне в царствование Екатерины П. СПб., 1881—1901. Т. 1. С. 123.

4 Ключевский В. О. Курс русской истории. М., 1989. Т. 5. С. 242. довольство, а труды П. Д. Киселева, его усилия и замыслы пропали даром1. В подобном духе была написана рецензия И. Е. Энгельмана2.

Интерес исследователей к положению «свободных сельских обывателей» позволил уже к концу XIX века получить определенные результаты: были изучены численность, состав, хозяйство государственных крестьян от момента возникновения этого сословия до реформы П. Д. Киселева, довольно подробно исследованы подготовка и проведение самой реформы в 1837— 1841 гг.

Революция 1905—1907 годов оживила интерес к аграрному вопросу и историческому прошлому российского крестьянства. Ученые стремились выявить причины экономических и социальных проблем деревни. Именно в этот период М. Н. Покровский дал материалистическую, классовую оценку управлению государственной деревни, приравняв взаимоотношения между государством и его крестьянами к частновладельческим отношениям барина и его крепостных3. К подобному мнению пришел и другой исследователь жизни сельских обывателей С. А. Князьков4. Вопрос о правовом положении крестьян в конце XVIII — начале XIX века исследовал И. М. Катаев, который доказал, что положение государственных крестьян «по многим причинам было незавидно"5. В 1918 г. вышла монография И. В. Чернышева «Аграрно-крестьянская политика России», закрепившая итоги изучения разряда государственных крестьян в дореволюционный период. Основное внимание исследователь уделил таким феноменам, как «мир» и община у различных групп государственных крестьян6.

1 Морозов Н. А. Граф Киселев // Устои. 1882. Январь.

2 Энгельман И. Е. Граф П. Д. Киселев и его время. Сочинение А. П. Заблоцкого-Десятовского. СПб., 1882.

3 Покровский М. Н. Русская история с древнейших времен. М., 1912. Т. 4.

4 Князьков С. А. Граф П. Д. Киселев и его реформа государственных крестьян // Великая реформа. М., 1911. Т. 2. С. 203—211.

5 Катаев И. М. Законодательство о крестьянах при императорах Павле I и Александре I // Великая реформа. М., 1911. Т. 2. С. 70—78.

Чернышев И. В. Аграрно-крестьянская политика России. Пг., 1918.

В 1920;х годах историю государственных крестьян до и после реформы П. Д. Киселева рассмотрел Ю. В. Готье, утверждавший, что государственные крестьяне из свободных сельских обывателей превратились в один из видов государственных имуществ1. В конце 1930;х гг. С. В. Токарев отрицательно оценил результаты киселевской реформы, сравнив порядки в новой государственной деревне с удельными2.

Важнейшим событием в истории изучения государственной деревни было издание в 1946 году первого тома фундаментального труда академика Н. М. Дружинина, исследовавшего процесс формирования сословия, его правовое положение, мероприятия власти по сохранению системы государственного феодализма в 30-е гг. XIX в.

В 1950—1970 гг. разработкой проблем жизни и деятельности государственных крестьян занялись региональные исследователи. Серьезный вклад в освещение положения промышленных и торговых сел Владимирской губернии внес А. М. Разгон4. К. А. Булдаков исследовал историю государственных крестьян от реформы П. Д. Киселева до отмены крепостного права на материалах Костромской губернии5. Продуктивно работал над проблемами государственной деревни Г. В. Яровой, опубликовавший по данной теме с 1963 по 1976 год 17 работ6. Существенный вклад в разработку вопроса внес А. С. Черевань, который не только подтвердил выводы А. М. Разгона, но и отметил, что расслоение в государственной деревне положительно сказывалось на.

1 Готье Ю. В. Государственные крестьяне при Николае I и реформа графа Киселева // Книга для чтения по истории нового времени. М., 1924.

2 Токарев С. В. Крестьянские картофельные бунты в России. Киров, 1939.

3 Дружинин Н. М. Государственные крестьяне и реформа П. Д. Киселева: в 2 т. М.- J1., 1946—.

1958.

4 Разгон А. М. Промышленные и торговые слободы и села Владимирской губернии во второй половине XVII в. // Исторические записки. 1950. Т. 32. С. 133—172.

5 Булдаков К. А. Государственные крестьяне Костромской губернии от реформы П. Д. Киселева до отмены крепостного права (1839—1866 гг.): автореф. дис. канд. ист. наук. Кострома, 1957.

6 Яровой Г. В. Государственные крестьяне Пермской губернии (1807—1860 гг.): автореф. дис. канд. ист. наук. Свердловск, 1978. темпах образования и развития городов1. Т. А. Конюхова оценила реформы П. Д. Киселева как первый шаг к облегчению феодальной эксплуатации государственных крестьян. П. А. Колесников изучил процессы заселения и земледельческого освоения Северного края, имущественное положение государственных крестьян3. Т. А. Ковалева исследовала систему землепользования и землевладения, масштабы имущественного и социального расслоения в государственной деревне Смоленской губернии4, Л. В. Выскочков — особенности проведения реформы П. Д. Киселева в Петербургской губернии5.

Наряду с активизацией региональных исследований в исторической науке шел процесс расширения проблематики и углубления теоретических основ изучения государственной деревни. Б. Н. Казанцев и Р. М. Введенский, изучая законодательное регулирование крестьянского отхода в XVII—XIX вв., указали, что государство способствовало крестьянскому отходу в целях исправного получения платежей как с помещичьих, так и с государственных крестьян6. В. М. Кабузан в ряде монографий и статей проследил динамику численности и этнического состава государственных крестьян, источники пополнения данной категории населения, процесс их перехода в другие соп циальные группы. В. А. Федоров дал характеристику экономического поло.

1 Черевань А. С. Очерки истории социально-экономического положения государственных крестьян Урала и Европейского Севера до реформы П. Д. Киселева: автореф. дис.. д-ра ист. наук. Киев, 1968.

2 Конюхова Т. А. Государственная деревня Литвы и реформа П. Д. Киселева. М., 1975.

3 Колесников П. А. Северная деревня в XV — первой половине XIX в. Вологда, 1976.

4 Ковалева Т. А. Государственные крестьяне Смоленской губернии в конце XVIII — первой половине XIX в.: автореф. дис. канд. ист. наук. Калинин, 1981.

5 Выскочков Л. В. Государственные крестьяне Петербургской губернии в дореформенный период (1836—1866 гг.): автореф. дис.. канд. ист. наук. Л., 1980. С. 15- Проблема государственных крестьян дореформенного периода в советской историографии. Ярославль, 1981. С. 109—125.

6 Казанцев Б. Н. Законодательство русского царизма по регулированию крестьянского отхода в XVII—XIX вв. // Вопр. истории. 1970. № 6- Введенский Р. М. Паспортная политика русского царизма и ее влияние на крестьянский отход // Социально-политическое и правовое положение крестьянства в дореволюционной России. Воронеж, 1983. С. 261—267.

7 Кабузан В. М. Изменения в размещении населения России в XVIII — первой половине XIX вв. М., 1971; Государственные крестьяне России в XVIII — 50-х гг. XIX в. Численность, состав и размещение // История СССР. 1988. № 1. жения различных групп крестьян и форм классовой борьбы1. А. В. Камкин рассмотрел степень осведомленности государственных крестьян о действующем писаном праве2.

На рубеже XX—XXI вв. вновь наблюдается повышение интереса к изучению истории государственных крестьян отдельных регионов России: Ярославской, Самарской, Тамбовской, Пензенской, Воронежской и других губерний. Таким образом, отечественная историческая наука изучала историю государственных крестьян России более двухсот лет. Достаточно полное освещение получили экономическое положение, проявление социальной активности крестьян, их самои правосознание, реформа государственной деревни П. Д. Киселева в масштабах страны. В то же время остается дискуссионным вопрос об оценке реформы 1837—1841 гг., недостаточно исследовано правовое, социальное и экономическое положение государственных крестьян до и после реформы, управление и судопроизводство. Необходимо комплексное изучение вопроса о переходе казенных крестьян в другие сословия.

Несмотря на отдельные успехи региональных исследований, по прежнему мало изучен Южный Урал, хотя Зауралье как географическая зона трактовалось достаточно широко и авторы включали Курган и Челябинск в сферу своих интересов4.

1 Федоров В. А. Крестьянское движение в России. 1800—1860 гг. М., 1980.

2 Камкин А. В. Правосознание государственных крестьян во второй половине XVIII в. (по материалам Европейского Севера) // История СССР. 1987. № 2.

3 Смирнов С. С. Государственная деревня Приуралья в конце XVII — нач. XIX в.: автореф. дис.. канд. ист. наук. М., 1989; Суворова Н. Г. Крестьянское самоуправление в государственной деревне Западной Сибири в 60-е гг. XVIII — первой половине XIX в.: автореф. дис.. канд. ист. наук. Омск, 1997; Борисова А. В. Государственные крестьяне Ярославской губернии в конце XVII — первой половине XIX в.: автореф. дис. канд. ист. наук. Ярославль, 1998; Бирюков А. В. Крестьянская община Самарской губернии в пореформенный период (1861—1900 гг.): автореф. дис.. канд. ист. наук. Самара, 1999; Малофеева Е. Ю. Реформы государственной деревни в Тамбовской губернии: сер. 30—50-х гг. XIX в.: автореф. дис.. канд. ист. наук. Тамбов, 2001; Меркушин А. В. Государственные крестьяне Пензенской губернии в конце XVIII — первой половине XIX в.: автореф.. канд. ист. наук. Саранск, 2002; Асташова А. Н. Крестьянство Воронежской губернии в 50—90-е гг. XIX в.: автореф. дис. канд. ист. наук. Воронеж, 2003.

4 Терещенко Е. И. Крестьяне Зауралья в первой половине XIX в. (1800—1861): автореф. дис. канд. ист. наук. Л., 1973.

Изучение истории государственных крестьян исследуемого региона можно подразделить на два основных периода: дореволюционный и этап, начавшийся с середины 1940;х годов и продолжающийся до настоящего времени. Каждый из обозначенных этапов характеризуется разной глубиной и масштабом изучения проблемы. Большинство работ дореволюционных историков посвящено переселенческому движению1. Однако отдельные работы, опубликованные в 30-е годы XIX в., давали представление о жизни государственной деревни региона. В 1837 г. И. Дебу составил топографическое и статистическое описание Оренбургской губернии, отдельные разделы исслел дования были посвящены сельскому хозяйству края. В 1857 г. была опубликована небольшая по объему монография И. Ф. Штукенберга, в которой приводятся данные о численности населения, состоянии отраслей сельского хозяйства, торговли и т. д. Исследователь впервые сопоставил отдельные аспекты хозяйственной деятельности различных разрядов крестьян Оренбургской губернии. Представляют интерес данные о переселенческом движении и хозяйственном положении государственных крестьян, содержащиеся в исследованиях Е. Кайпта, Н. Данилевского, Я. Ханыкова4. Особое место среди прочих работ дореформенного периода традиционно отводится монографии В. М. Черемшанского5, где использован материал, в значительной степени недоступный исследователям последующих поколений: описание государственных крестьян разных национальностей, данные об их занятиях, сведения о.

1 Подробнее об этом см.: Тарасов Ю. М. Русская крестьянская колонизация Южного Урала. Вторая половина XVIII — первая половина XIX в. Уфа, 1998. С. 5—8.

2 Дебу И. Топографическое и статистическое описание Оренбургской губернии в нынешнем ее состоянии. М., 1837.

3 Штукенберг И. Ф. Описание Оренбургской губернии с Уральско-оренбургской линией. СПб., 1857.

4 Кайпт Е. Движение народонаселения России с 1848 и по 1851 г. СПб., 1858- Данилевский Н. Статистические исследования о распределении и движении народонаселения в России за 1846 г. СПб., 1851- Ханыков Я. Географическое обозрение Оренбургского края // Материалы для статистики Российской империи. Отд. 2. С. 1—37.

5 Черемшанский В. М. Описание Оренбургской губернии в хозяйственно-статистическом, этнографическом и промышленном отношениях. Уфа, 1859. распределении поземельной собственности, применении наемного труда в сельском хозяйстве, о крестьянских повинностях и бюджетах.

В 80-х годах XIX в. увидело свет юбилейное «обозрение», посвященное пятидесятилетней деятельности Министерства государственных имуществ1. Авторы статей отмечали промежуточные итоги переселений в Оренбургскую губернию, а также положение новоприбывающих в край переселенцев из числа государственных крестьян2.

Серьезный вклад в разработку проблемы внес Н. В. Ремезов. Его статья стала своеобразным историческим обзором образования, дробления и распределения поземельной собственности в регионе. Исследователь впервые отметил существование в крае малоземельных крестьян3. Г. Г. Ершов продолжил изучение проблемы, сопоставив данные Ремезова и результаты обследования поземельной собственности, произведенные статистическими учреждениями МВД4.

В начале XX века в региональной историографии появились работы, описывающие волнения государственных крестьян Башкирии и Челябинского уезда в 1843 г. 5 Местные краеведы объясняли волнения как «нелепый бунт», вызванный исключительно невежеством крестьян6.

После Октября на протяжении достаточно длительного периода государственная деревня региона не изучалась.

1 Историческое обозрение пятидесятилетней деятельности Министерства государственных имуществ. 1837—1887: в 4 частях. СПб., 1888.

2 Там же. Ч. 2. Отд. 2. С. 23—33.

3 Ремезов Н. В. Землевладение в Уфимской губернии // Записки Императорского Русского географического общества. По отделению статистики. СПб., 1889. Т. 6. С. 132.

4 Ершов Г. Г. Статистический очерк распределения поземельной собственности в Уфимской губернии // Записки Императорского Русского географического общества. По отделению статистики. СПб., 1889. Т. 6. С. 209—229.

5 Шукшинцев И. С. Волнения в Башкирии в 1843 г. // Труды Оренбургской ученой архивной комиссии. Вып. 11. Оренбург, 1903. С. 97—108- Кривощеков А. И. Крестьянский бунт в Челябинском уезде // Вестник Оренбургского учебного округа. 1912. № 6. С. 139—201- Кривощеков А. И. К истории крестьянского бунта в Челябинском уезде в 1843 году // Труды Оренбургской ученой архивной комиссии. Вып. 35. Оренбург, 1917. С. 75—97.

6 Кривощеков А. И. К истории крестьянского бунта. С. 75.

Первым исследователем оренбургской казенной деревни региона советского периода по праву следует считать Н. М. Дружинина. Приуральская деревня первой трети XIX в. уже не знала, по мнению историка, спокойного и устойчивого уклада прежнего времени, а расслаивалась на различные социальные группы1. Во втором томе фундаментального труда исследователь дал общий обзор социально-экономического развития государственной деревни, в том числе и Оренбургской губернии после реформы П. Д. Киселева.

С 50-х годов XX в. начинает разрабатываться социально-экономическая история Южно-уральского региона. Авторов этого периода С. М. Васильева2 и Н. Ф. Демидову более привлекал период XVIII века, что в итоге создало базу для последующих исследований. Во второй половине 50-х гг. были опубликованы очерки по истории Башкирской АССР, в которых впервые освещалось социально-экономическое положение различных категорий населения края, в том числе и государственных крестьян4. Авторы очерков придерживались общепринятых выводов о кризисе феодально-крепостнической системы, и поэтому, в их изложении, положение всех податных сословий на протяжении всего XVIII — первой половины XIX в. беспрерывно ухудшалось. В том же ключе были созданы соответствующие разделы «Истории Урала» (1963)5. Отход от устаревших позиций наблюдался в обобщающих трудах более позднего периода — «Истории Урала с древнейших времен до.

1 Дружинин Н. М. Государственные крестьяне. Т. 1. С. 225.

2 Васильев С. М. Припущенники на башкирских землях в первой половине XVIII в. (тептяро-бобыльское население Башкирии): автореф. дис.. канд. ист. наук. М., 1950; Васильев С. М. К вопросу о землевладении пришлого нерусского населения Башкирии в конце XVII — начале XVIII в. // Материалы научной сессии, посвященной 400-летию присоединения Башкирии к Русскому государству / под ред. Н. В. Устюгова и Р. Г. Кузеева. Уфа, 1953. С. 127—146.

3 Демидова Н. Ф. Социально-экономические отношения в Башкирии в первой четверти XVII в. // Материалы научной сессии, посвященной 400-летию присоединения Башкирии к Русскому государству / под ред. Н. В. Устюгова и Р. Г. Кузеева. Уфа, 1953. С. 23—67- Демидова Н. Ф. Землевладение и землепользование в Уфимском уезде в XVI—XVIII вв. // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1962 г. / отв. ред. В. К. Яцунский. Минск, 1964. С. 265—275.

4 Очерки по истории Башкирской АССР. Уфа, 1956—1959. Т. 1,4. 1,2.

5 История Урала: пособие для студентов, учителей и самообразования / под. общ. ред. Ф. С. Горового. Пермь, 1963. Т. 1.

1861 г." (1989), «Истории Башкортостана с древнейших времен до 60-х годов XIX в.» (1997)1.

Исключительную важность для правильного понимания темы представляют работы Л. И. Футорянского, в свое время поставившего вопрос о госул дарственных крестьянах края как особом разряде крестьянства. Историк первым подверг справедливой и убедительной критике стереотипные суждения советской историографии крестьянства на Южном Урале, стремившейся подчеркнуть малоземелье крестьянского населения, при этом делая упор на положение помещичьих крестьян. С 70-х годов XX века экономическим положением крестьян края активно занимался Ю. С. Зобов3. Объектом его исследований была помещичья деревня края, хотя исследователем привлекался ценный материал, характеризующий государственную деревню и переселенческое движение4. Над проблемами государственной деревни первой поло.

1 История Урала с древнейших времен до 1861 г. / отв. ред. А. А. Преображенский. М., 1989; История Башкортостана с древнейших времен до 60-х годов XIX в. Уфа, 1997.

2 Футорянский JI. И. Социально-экономическая и политическая характеристика Оренбуржья накануне Великого Октября // Октябрь на Урале: история и современность. Свердловск, 1988. С. 13—19- Он же. Современные задачи исторического краеведения Оренбуржья// Краеведение и перестройка: материалы первого областного совещания краеведов Оренбуржья. Оренбург, 1989. С. 3—6- Он же. Родной истории страницы. Оренбург, 1994.

3 Зобов Ю. С. Помещичье хозяйство и крепостные крестьяне Оренбургского края в первой половине XIX в.: автореф. дис.. канд. ист. наук. М., 1976; Он же. Хозяйство помещичьих крестьян Южного Урала в первой половине XIX в. // Крестьянство Урала в эпоху феодализма. Свердловск, 1988. С. 115—128- Он же. Помещичье хозяйство Оренбургского края в период кризиса крепостного строя в России (30—50-е годы XIX в.) // История аграрных отношений в России. Оренбург, 1998. С. 176—183.

4 Зобов Ю. С. Освобождение помещичьих, удельных и государственных крестьян // История Урала в период капитализма. М., 1990. С. 45—51- Он же. Численность и состав населения и их влияние на социально-экономическое развитие Оренбургской губернии в первой половине XIX в. // Вторые Рычковские чтения: социальное, экономическое и экологическое развитие Южного Урала в XIX—XX вв. Оренбург, 1991. С. 19—22. Он же. Участие крестьян Среднего Поволжья в заселении Оренбургского края в XVIII веке // Сельское хозяйство и крестьянство Среднего Поволжья в периоды феодализма и капитализма. Чебоксары, 1982. С. 38—41- Он же. Формирование татарского населения Южного Приуралья в XVIII — первой половине XIX в. // Этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий. Омск, 1984. С. 123—127- Он же. Политика правительства по регулированию крестьянского переселенческого движения в первой половине XIX в. // Вестн. Челяб. унта. История. 1993. № 2. С. 22—28- Он же. Формирование русского населения Южного Урала в XVIII — в первой половине XIX в. // Русская нация и русская идея: материалы межрегиональной конф. Оренбург, 1996. С. 83—85- Он же. Политика правительства по регулированию крестьянских переселений на Южный Урал в первой трети XIX в. // Реформы и реформаторы в России: история и современность: материалы межвуз. науч.-практ. конф. Оренбург, 1997. С. 44—49. вины XIX в. работал Г. В. Яровой. Он опубликовал несколько работ и отдельные источники по экономике оренбургской казенной деревни первой половины XIX в.1.

У. X. Рахматуллин исследовал процесс колонизации Башкирии в XVII— XVIII вв., формирование на этой территории различных категорий крестьянского населения, которые и вошли впоследствии в разряд государственных крестьян2.

Неоднократно к вопросу колонизации Южного Урала обращался Ю. М. Тарасов. Итоги исследований были им обобщены в монографии, вышедшей в 1984 г. В ней освещалась история освоения русскими крестьянами территории Южного Урала, их хозяйственная, промысловая, торговая деятельность.

Социальный протест крестьянства Оренбургского края в середине XIX века стал объектом изучения Д. А. Сафонова4.

Яровой Г. В. Государственные крестьяне Пермской губернии (1807—1860 гг.): автореф. дис. канд. ист. наук. Свердловск, 1968; Он же. Источники для изучения государственной деревни Южного Урала в первой половине XIX в. // Южно-уральский археографический сборник. Уфа, 1973. Вып. 1.С. 70—73- Яровой Г. В. Негорнозаводская промышленность Пермской губернии и крестьянские промыслы в дореформенный период // Вопр. истории Урала: Сб. 13 / отв. ред. JI. В. Ольховая. Свердловск, 1975. С. 39—67- Он же. Рынок и товарное обращение на Урале в дореформенный период // Там же. С. 42—67- Он же. Новый источник по экономике оренбургской казенной деревни первой половины XIX в. // Южно-уральский археографический сборник. Уфа, 1976. Вып. 2. С. 99—104- Он же. Денежные и натуральные повинности государственных крестьян Урала в дореформенный период // Вопр. истории Урала. Сб. 14 / отв. ред. Ю. А. Бурнов. Свердловск, 1976. С. 83—105- Он же. Обозрение государственных имуществ Оренбургской губернии 1837 г. // Уральский археографический ежегодник за 1973 г. Свердловск, 1987. С. 27—34.

2 Рахматуллин У. X. Участие ясачных народов Поволжья и Приуралья в заселении Башкирии (вторая половина XVII — XVIII век) // Социально-экономические проблемы российской деревни в феодальную и капиталистическую эпохи: материалы XVII сессии симпозиума по изучению проблем аграрной истории / отв. ред. В. Т. Пашуто. Ростов-на-Дону, 1980. С. 70—73- Он же. Крестьянское заселение Башкирии в XVII—XVIII вв. // Крестьянство и крестьянское движение в Башкирии в XVII — начале XX в.: сб. ст. / отв. ред. X. Ф. Усманов. Уфа, 1981. С. 3—25- Он же. Население Башкирии в XVII—XVIII вв.: Вопросы формирования небашкирского населения. М., 1988.

3 Тарасов Ю. М. Русская крестьянская колонизация Южного Урала в период феодализма и ее последствия // Вопр. истории. 1965. № 11. С. 34—49- Он же. Русская крестьянская колонизация Южного Урала: вторая половина XVII — первая половина XIX в. М., 1984.

4 Сафонов Д. А. Социально-политические воззрения крестьянства Южного Урала в середине XIX века. Оренбург, 1993; Он же. К вопросу о единстве социального протеста крестьян различных категорий середины XIX века // Научные труды молодых ученых ОГПИ. 1996. Оренбург, 1996. С. 146—158- Он же. Зажиточное крестьянство и социальные конфликты // Зажиточное крестьянство России в исторической ретроспективе: материалы XXVII сессии Симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. Вологда, 2001. С. 240—246.

Одним из последних по времени исследователей казенной деревни края является Р. Б. Шайхисламов1.

Источниковую базу работы составили опубликованные и неопубликованные источники. Среди опубликованных материалов ценным является «Полное собрание законов Российской империи», обращение к которому позволяет не только получить правовую информацию, но и выяснить социальную направленность тех или иных мер царизма по отношению к государственным крестьянам, соотнести его практические действия с законодательством, выяснить причины расхождений между практикой и законом2. Данные о состоянии сельского хозяйства, скотоводства, торговли, промыслов содержатся в различных статистических и историко-географических описаниях Оренбургской губернии .

Комплекс сведений по социально-экономическому и политическому развитию региона содержат «Материалы по истории Башкирской АССР"4.

В начале 60-х годов были опубликованы документы о крестьянском движении в России с 1796 по 1917 г. В первых трех томах этой серии, охватывавших период до 1856 г., помещены материалы, освещающие наиболее яркие страницы социальных конфликтов казенных крестьян края5.

Из периодики задействованы материалы «Журнала Министерства государственных имуществ» (СПб., 1844—1858), в которых отражена демография государственной деревни губернии, приведены статистические сведения о поступлении податей с государственных крестьян, о посевах и сборах урожаев.

1 Шайхисламов Р. Б. Государственные крестьяне Башкирии в первой половине XIX века: ав-тореф. дис.. канд. ист. наук. Л., 1990; Он же. Социально-экономическое развитие государственной деревни Южного Урала в первой половине XIX века. Уфа, 1998.

2 Полное собрание законов Российской империи. 1-е собрание. СПб., 1830. Т. 5—39- Полное собрание законов Российской империи. 2-е собрание. СПб., 1830—1851. Т. 2—25.

3 Материалы для статистики, собираемые по ведомству Министерства государственных имуществ. СПб., 1858—1872. Вып. I—IV.

4 Материалы по истории Башкирской АССР. Т. 5 / отв. ред. Н. В. Устюгов. М., 1960.

5 Крестьянское движение в России в 1796—1825 гг. М., 1965; Крестьянское движение в России в 1826—1849 гг. М., 1961; Крестьянское движение в России в 1850—1856 гг. М., 1962.

Источником преимущественно статистических данных стали памятные книжки Оренбургской губернии (в отдельные годы выходили под названием «Адрес-календарь»)1.

Основную массу неопубликованных источников по данной теме составляет делопроизводственная документация, объединенная в три группы: переписка учреждений, текущие документы самих учреждений (внутренняя документация), прошения и жалобы крестьян. Общее число документов весьма велико, но вместе с тем степень их сохранности нельзя назвать высокой. С одной стороны, это вызвано недостатками в организации делопроизводства, а с другой — далеко не лучшим состоянием архивных фондов. Поэтому эвристическая стадия исследования затягивается, а определенная часть неправильно укомплектованных материалов может остаться не выявленной.

Диссертация написана на основе материалов, хранящихся в фондах Российского государственного архива древних актов (РГАДА), Российского государственного исторического архива (РГИА), Центрального государственного исторического архива Республики Башкортостан (ЦГИАРБ), Государственного архива Оренбургской области (ГАОО).

В Российском государственном архиве древних актов содержатся «Экономические примечания» к Генеральному межеванию (Ф. 1355), где имеются сведения о положении государственных крестьян, их хозяйстве, количестве жителей в каждом населенном пункте, размерах земельных угодий, торгово-промышленной деятельности крестьян.

В Российском государственном историческом архиве (РГИА) нами изучено 18 фондов. Наиболее ценные сведения были получены из фондов Департамента государственных имуществ Министерства финансов (Ф. 379), Министерства земледелия (Ф. 381), Первого Департамента Министерства государственных имуществ (Ф. 383), Департамента земледелия (Ф. 398) и др.

1 Памятная книжка Оренбургской губернии на 1865 год. Уфа, 1865.

В фондах содержатся сведения о количестве земли, землевладении и землепользовании, урожае хлебов, размере посевных площадей, о состоянии хозяйства крестьян, ремесел, торговли, а также сводные таблицы о народонаселении уездов губернии. Подобные же материалы и таблицы, но за первую треть XIX в. есть в фонде V отделения Собственной е.и.в. канцелярии (Ф. 1409). Серьезным недостатком приводимых итоговых статданных является то, что по землевладению и землепользованию даются лишь усредненные показатели.

В фонде Департамента разных податей и сборов (Ф. 571) отложились подробные таблицы, отражающие степень платежеспособности государственной деревни Башкирии в первой половине XIX в. Ценные статистические сведения об Оренбургской губернии содержатся в губернаторских отчетах (Ф. 1281 и Ф. 1263). Аналогичные сведения встречаются в ежегодных отчетах Оренбургской палаты государственных имуществ. Интересны также материалы отдельных разовых обследований, проводимых Министерством государственных имуществ (Ф. 383). Система управления государственной деревней отличалась чрезмерной централизацией, приводила к созданию всевозможных сводок, рапортов, отчетов. Однако часть документов фондов по разным причинам была утрачена.

Обширная переписка между центральными и местными органами власти, отложившаяся в фондах V отделения Собственной е.и.в. канцелярии (Ф. 1589) и Общей канцелярии Министра финансов (Ф. 560), дает информацию о ходе ревизии государственных имуществ в Оренбургской губернии в 1837—1839 гг., о действиях Приуготовительной комиссии в губернии, о передаче государственных имуществ в ведомство Министерства государственных имуществ, образовании округов, волостей и сельских обществ в Оренбургской губернии.

Отдельную группу источников составляют многочисленные материалы описательного характера. К таковым относится, например, документ «Из обозрения государственных имуществ Оренбургской губернии, составленного в 1837 г.». Этот источник находится в личном фонде В. В. Григорьева, известного востоковеда и географа, бывшего председателя Оренбургской пограничной комиссии (Ф. 853). «Обозрение» содержит ценный материал об экономическом положении и хозяйственной деятельности государственных крестьян края. Подробно рассматриваются промыслы, ремесло, торговля. Интересную информацию об экономическом состоянии казенной деревни дают материалы ревизий государственных имуществ Оренбургской губернии (Ф. 383, 1537).

В Центральном государственном историческом архиве Республики Башкортостан изучены фонды Оренбургской Казенной палаты (Ф. И-138),-Оренбургского губернского правления (Ф. И-1), Канцелярии Оренбургского гражданского губернатора (Ф. И-6) и Уфимско-Оренбургского управления государственных имуществ (Ф. И-350). Документы этих фондов содержат сведения почти по всем рассматриваемым нами вопросам. В них отложилось значительное количество указов Сената, циркуляров МВД, Департамента полиции, Оренбургского губернатора.

В Государственном архиве Оренбургской области определенную информацию о деятельности окружных управлений дают фонды Бузулукского окружного управления государственными имуществами (Ф. 360) и Бугурус-ланского окружного управления государственными имуществами (Ф. 361). Данные о привлечении казенных крестьян к возке соли содержит фонд заведующего Илецким соляным промыслом (Ф. 158). Некоторая статистика в губернаторских отчетах и данные о взаимоотношениях местных органов власти с казенной деревней извлечены из дел фонда канцелярии Оренбургского военного губернатора (Ф. 6). Особый интерес представляют мемуары И. В. Чернова, находящиеся в его личном фонде (Ф. 167). В них есть много интересных подробностей и наблюдений о волнениях государственных крестьян края в 1835 г.

В целом источниковая база темы достаточно представительна. В то же время необходимо отметить, что период первой половины XIX в. представлен не равноценно — относительно полно отражено экономическое положение государственной деревни в 40-х — 60-х годах, т. е. после создания новых органов управления государственной деревней. Не все данные, прежде всего статистические, могут считаться надежными. Источники, характеризующие жизнь государственной деревни накануне реформы, не систематизированы, часто фрагментарны. К числу иных недостатков следует отнести неточность приводимых данных, их разноречивость, разнобой в показателях. Все это создает дополнительные сложности, препятствует рассмотрению проблемы во всех ее составляющих.

Исходя из актуальности темы и недостаточной изученности ряда ее аспектов, мы определили следующую цель исследования: на основе всестороннего изучения имеющейся литературы, широкого круга архивных материалов и опубликованных источников проанализировать существование и деятельность государственной деревни Оренбургской губернии в 30—60-е годы XX века.

В соответствии с предметом исследования и поставленной целью в диссертации решаются следующие задачи:

1. Определить источники, процесс формирования разряда государственных крестьян, этнический и конфессиональный состав.

2. Проанализировать сельскохозяйственное производство, торгово-промышленную деятельность, экономическое положение и поземельные отношения в государственной деревне края в 30—60-е гг. XIX в.

3. Рассмотреть особенности складывания системы административного устройства и управления казенными крестьянами на протяжении XIX в.

4. Исследовать систему эксплуатации крестьян феодальным государством.

5. Проанализировать систему контактов и взаимоотношений казенной деревни региона и государства, его институтов.

Методологическую основу исследования составляют методы научного познания, основанные на принципах историзма, при соблюдении требований объективности, достоверности и системности научного исследования. Анализ сформированного комплекса источников и материалов осуществлен при помощи историко-сравнительного и проблемно-хронологического методов, благодаря которым выявлены общие и особенные черты развития государственной деревни Южного Урала. Применение статистического, описательного и документально-иллюстративных методов позволило понять видимые черты и свойства, внешнюю сторону исследуемого объекта. Внутренняя сторона государственной деревни исследуемого региона раскрыта благодаря широкому применению метода качественного анализа.

Научная новизна исследования заключается в новом подходе к проблеме государственных крестьян Оренбургской губернии 30-х — 60-х гг. XIX века. Мы впервые рассматриваем их не только в качестве объектов феодальной эксплуатации со стороны государства, но и в качестве субъектов сложной системы взаимоотношений государства и крестьянства. Автором диссертационного исследования определены основные этапы заселения и районы сосредоточения различных групп сельских обывателей, представлена широкая картина состояния главных отраслей сельскохозяйственного производства государственной деревни Южного Урала. В ходе исследования нашли подтверждение и были опровергнуты отдельные положения, выдвигавшиеся в предшествующих работах по частичным вопросам или по смежной тематике в качестве гипотез и не имевшие прочного источникового фундамента.

Научно-практическая значимость определяется возможностью использования ее результатов для дальнейшей научной разработки комплексной проблемы развития российской деревни в первой половине XIX века, при написании трудов по истории Оренбуржья, Урала и России. Материалы диссертации представляют интерес для научных работников, преподавателей отечественной истории, аспирантов, студентов, изучающих аграрную историю, могут быть использованы при чтении курсов по истории Урала, для проведения спецкурсов и спецсеминаров.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Формирование населения, определявшегося законом как «свободные сельские обыватели», происходило в крае двумя основными путями: за счет централизованного и вольного переселения в Оренбургскую губернию крестьян из европейских губерний и за счет включения в состав государственных крестьян других более малочисленных групп земледельческого населения, ранее имевших особый правовой статус. При формальной юридической общности правового статуса государственных крестьян края сохранялись их различия национального и конфессионального плана.

2. На протяжении всего рассматриваемого периода вплоть до реформ 60-х годов основной задачей правительственного курса было повышение рентабельности крестьянских хозяйств за счет «политики попечительства» и усиления учета и контроля за ними. Осуществление этого курса на окраинах империи, к каковым относилась Оренбургская губерния, было искажено — в полной мере была реализована только вторая задача — повышение экономической отдачи от крестьян за счет увеличения налогов и повинностей.

3. Рост денежных сборов с крестьян на протяжении всего периода был обусловлен стремлением государства решить финансовые проблемы. Нет оснований считать увеличение сборов намеренным целенаправленным ограблением деревни. Сохранение за крестьянами края значительных натуральных повинностей было продиктовано прежде всего государственными интересами.

4. Контакты государства и государственных крестьян Оренбургской губернии в конце XVIII — начале XIX в. не имели ряда предполагающихся элементов — прежде всего опеки и помощи со стороны государства, например, при разрешении земельных вопросов на местах. В итоге определяющую роль во взаимоотношениях играли фискальные задачи. Взаимоотношения казенной деревни края с государством сводились к контактам с чиновниками, олицетворявшими государственную власть, и потому недовольство крестьян было направлено против последних, а не против государственных устоев.

5. Между крестьянами различных разрядов края не было и не могло быть никакого единства по причине различий в воззрениях и стремлениях. Социальный протест государственных крестьян края не имел прямой связи с усилением феодальной эксплуатации со стороны государства. Общим для всех крестьян было стремление уберечь существующий у них статус «свободных сельских обывателей» от изменений в любую сторону.

6. Проводимая властью политика попечительства была двойственна по своей сути — пытаясь интенсифицировать крестьянское производство путем поощрения новаций и параллельно излишне детализируя процесс, власть более тормозила, нежели ускоряла развитие казенной деревни. В то же время отсутствие должного контроля со стороны государства на Южном Урале в начале XIX в. позволило оренбургской деревне приспособиться, использовать это в своих интересах.

Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы исследования изложены автором в четырех опубликованных работах. Они обсуждались на межрегиональной научно-практической конференции «Эт-ноконфессиональный диалог: состояние, противоречия, перспективы развития» (Оренбург, 2002), межрегиональной научно-практической конференции «Культура славян Оренбуржья» (Оренбург, 2002), XXV научно-практической конференции «Теория и практика высшего профессионального образования. Содержание, технологии, качество» (Оренбург, 2003). Результаты исследования обсуждались на заседании кафедры новейшей истории России Оренбургского государственного педагогического университета.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Итоги изучения государственной деревни Южного Урала в ггервой половине XIX в. позволяют сделать ряд важных выводов.

Формирование казенного населения в крае происходило двумя основными путями: за счет переселений туда крестьян из европейских губерний (централизованного и вольного) и за счет включения в состав государственных крестьян других значительно более малочисленных групп земледельческого населения, ранее имевших особый правовой статус. Процесс этот продолжался в течение всего XVIII — первой половины XIX в. и происходил в условиях интенсивной колонизации края, что ощутимо отражалось на общем увеличении численности данной категории крестьянства. В результате процесса унификации их прав и обязанностей все группы сельского земледельческого населения, включенные в состав сословия государственных крестьян, стали юридически едины.

В основе единства столь разнообразных по происхождению групп, объединенных в одно сословие, лежала большая или меньшая общность их обязанностей перед феодальным собственником земли — государством и единство в организации управления. Возможно, в иных исторических условиях они бы сблизились между собой и превратились со временем в единообразную категорию крестьянства. Однако в условиях разложения феодальных отношений и вызревания капиталистических, расслоения крестьянства этого не произошло.

Отличительной особенностью государственного крестьянства края было то, что оно с самого начала формировалось из представителей разных национальностей и конфессий. Сложный многонациональный и многоконфессиональный состав сословия государственных крестьян даже при формальной юридической общности их правового статуса сохранял различия внутри сословия. Переселенцы, как и их потомки, бережно сохраняли этнографические, бытовые, традиционные особенности. Это, а также достаточно замкнутое существование деревень ограничивало возможности процесса взаимодействия в различных областях хозяйственной и культурной деятельности. Определенное общение на бытовом уровне, несомненно, имело место, происходило определенное взаимовлияние, но осознания себя единым сословием у крестьян разных национальных групп не наблюдалось.

Государственные крестьяне в крае рассматривались правительством как своеобразный резерв людских и материальных ресурсов, который мог быть использован государством при необходимости, что и наблюдалось в первой половине XIX в. Само по себе решение об утилизации правового статуса значительных мелких групп земледельческого лично свободного населения было правильным решением, шагом на пути изживания феодальных структур.

В правовом отношении государственные крестьяне края существенно отличались от помещичьих. Они являлись лично свободными, обладали гражданскими и публичными правами и не ощущали над собой такого экономического давления феодала-землевладельца, какое испытывали частновладельческие крестьяне. Но они оставались непривилегированным податным сословием феодально-крепостнической системы и подвергались эксплуатации со стороны верховного собственника земли — государства. Попытки со стороны верховного собственника интенсифицировать процесс сельскохозяйственного производства крестьян и тем самым повысить их доходность ожидаемой пользы не принесли. Мелочная опека и регламентация всей хозяйственной жизни государственных крестьян, осуществлявшаяся государством через различные органы управления, ощутимо ограничивали производственные возможности крестьянских хозяйств. Крестьяне виделтг в этом-лишь покушение на их традиционный статус.

Взаимоотношения казенной деревни с государством выливались во взаимоотношения с чиновниками, олицетворявшими государственную власть, и потому недовольство крестьян было направлено против последних, а не против государственных устоев. Государственные крестьяне края очевидно дорожили своим особым положениемна социальный конфликт они поднималась только тогда, когда возникала угроза их статусу — причем в любую сторону. Никакого единства между крестьянами разных сословий края не было и не могло быть в силу различий в их воззрениях и стремлениях.

В историческом развитии отдельных групп государственного крестьянства края имелось немало и специфических черт, которые непосредственно отразились на их экономическом и правовом положении. Так, специфическим для региона являлось наличие особой сословной группы государственных крестьян — припущенников, которые вели свое хозяйство на арендованных башкирских землях. По сравнению с другими губерниями России здесь был высок удельный вес крестьян-собственников. Соответственно земельные права этих сословных групп и собственно казенных крестьян, пользовавшихся надельными угодьями, были неодинаковыми.

Анализ обеспеченности государственных крестьян края основным средством производства — землей показывает, что в распоряжении поселян в начале XIX в. имелось довольно значительное количество угодий. В результате вмешательства государства в земельные отношения, а также роста населения государственной деревни края в течение всей первой половины’XIX в. шёл* процесс сокращения душевых наделов крестьян. Однако многоземелье как бы скрадывало опасность чрезмерного сокращения наделов крестьян. Средняя земельная обеспеченность государственных крестьян оставалась еще довольно высокой (по 9—15 десятин на ревизскую душу).

Наряду с феодальными методами обеспечения крестьян землей в государственной деревне края широкое распространение получили такие формы землевладения и землепользования, как покупка и аренда земель.

Экономически сильная верхушка крестьянства, сосредоточивая путем аренды и покупки земель в своих руках огромные пахотные и сенокосные, участки (по 30, 50, 100 и более десятин), прибегала к дополнительной рабочей силе. Такая группа крестьян, хозяйство которых было ориентировано на рынок, имела черты зарождающейся сельской буржуазии. Процесс расслоения крестьянства приобрел достаточно рельефные черты. Однако увеличение крайних групп не привело к коренному изменению социальной структуры государственного крестьянства края. Основу ее продолжала составлять средняя прослойка крестьянства (более 55%). Государственная деревня Южного Урала отличалась относительно высокой платежеспособностью: поступление податей и других денежных сборов здесь составляло свыше 80%, а со второй половины 50-х годов XIX в. — более 90% от запланированной суммы. Это был очень высокий показатель для дореформенной России. Причем уплата денежных сборов не сопровождалась здесь абсолютным обнищанием крестьян или упадком крестьянского хозяйства. Повышение объема и повинностей шло в общем русле такового процесса по стране в целомпотому нет основа- ' ний для выводов о целенаправленном ограблении деревни. Реальные доходы государственных крестьян возрастали и способствовали тому, что в целом государственная деревня Оренбургской губернии сравнительно полно вносила денежные сборы и исправно отправляла натуральные повинности.

Государственная деревня являласъ главной производительной силой в основной отрасли экономики региона — в сельском хозяйстве. Она производила почти половину посевов (47—48%) и сборов урожая (41—49,5%) и являлась основным поставщиком товарного хлеба в крае. Сельское хозяйство государственных крестьян в течение всего рассматриваемого времени разви-. валось экстенсивным путем. В земледелии это выразилось в расширении посевных площадей, при сохранении на относительно низком уровне агротехники и агрикультуры, а в животноводстве — в простом увеличении поголовья скота.

Основным показателем развития производительных сил в государственной деревне региона, как и в России в целом, являлось не совершенствование техники и технологии производства, а все более углублявшаяся специализация сельскохозяйственного производства и расширявшееся на ее основе товарное производство. Занятие крестьян различными видами промышленности и торговли в сочетании с сельскохозяйственной деятельностью расширяло сферу товарного производства — базу для развития в деревне капиталистических отношений.

Поступательное развитие крестьянского хозяйства, тенденция роста-движения вперед означают, что прогрессивные явления в экономике государственной деревни Южного Урала преобладали над явлениями застоя и упадка и были особой формой проявления кризиса крепостничества. Проводимая властью политика попечительства двойственна по своей сути — пытаясь интенсифицировать крестьянское производство путем поощрения новаций и параллельно излишне детализируя процесс, власть тормозила развитие казенной деревни.