Государственная власть российской империи и русская армия в начале XX века

Вооружённое насилие всегда занимало заметное место в инструментарии политиков, что объясняет, почему армия традиционно является предметом особого внимания правительств, национальной гордости многих народов, объектом серьёзных научных исследований. Исторический путь России подтверждает эту общую закономерность. В силу ряда причин армия неоднократно выдвигалась на авансцену отечественной истории.

Во-первых, на протяжении веков мир для Российского государства был краткой передышкой между войнами. С X по XX вв. страна воевала более 600 лет2. В этих войнах Россия не раз оказывалась перед лицом внешней агрессии, угрожавшей существованию основам российской цивилизации. Жертвенная позиция армии и её способность защитить страну зачастую превращались для государства и нации в судьбоносный императив.

Во-вторых, на место армии в российской истории существенно повлияло стремление правителей использовать войска в качестве полицейской силы. Перечень эпизодов российской истории, когда власть в качестве последнего довода внутренней политики пускала в ход военную силу, достаточно обширен. Концепция национальной безопасности России, утверждённая Президентом РФ 10 января 2000 г., подтвердила возможность использования армии внутри страны, но только в ситуациях, когда требуется защитить жизнь граждан, территориальную цез лостность страны, ликвидировать угрозы насильственного изменения конституционного строя .

Тихомиров JI. Монархическая государственность. СПб.: АО «Комплект», 1992. С. 444. (Тихомиров J1.A. (1852−1923), в молодости член Исполкома «Народной воли». В 1888 г. подал прошение о помиловании и стал непримиримым врагом экстремизма, идеологом монархии. По свидетельству A.A. Киреева, у Николая II при ознакомлении с брошюрой JI. Тихомирова «Носитель идеала» навернулись слёзы умиления. Прим. авт.).

2Серебрянников В. В. Войны России. М.: Научный мир, 1998. С. 10.

3 Концепция национальной безопасности Российской Федерации // Российская газета. 2000. 18 янв.

В-третьих, роль армии в России исторически связана с преходящей, но влиятельной мировой тенденцией к милитаризации власти и общественной жизни. К началу XIX в. монархическая власть милитаризовалась повсеместно, кроме Англии. Особенно рельефно этот процесс проявился в Пруссии и в Российской империи1. В пореформенной России мало что изменилось. С юного возраста россиянам внушали, что «Россия — государство не торговое и не земледельческое, а военное, и призвание его — быть грозой света» 2. В интеллектуальный обиход советской исторической науки справедливо вошла данная В. И. Лениным критическая оценка российского капитализма, как военно-феодального и военно-бюрократического. Однако на практике социализм в СССР также не избежал печати милитаризма.

Формы проявления милитаризации были многогранны, охватывая экономику, политику, духовную жизнь страны. Среди них — очень высокие военные расходы, стремление властителей возлагать на кадровых офицеров и генералов обширный круг задач государственного строительства. Заметным явлением российской и советской действительности явилось широкое использование воспитательного и образовательного потенциала армейской службы.

В-четвёртых, особое значение армии для России объяснялось тем, что всем ходом истории она была превращена в главное орудие созидания Российского, а затем Советского государства. Армия" сыграла едва ли не главную роль в трансформации Московского княжества в одну из самых влиятельных европейских и мировых держав. Военный министр начала XX в. генерал А. Н. Куропаткин сформулировал эту мысль по военному лапидарно: «Главным образом работой русЖ л ской армии создавалась великая Россия». Его ближайший преемник генерал В. А. Сухомлинов, выступая в Сенате 21 января 1912 г., отметил другую, частную сторону этой проблемы. Защищая казацкое землевладение на окраинах империи, он подчеркнул традиционно большую государственную важность вкрапления казаков в инородческие районы, как фактора обрусения страны. Логика его мысли была проста: впереди идут казаки, а за ними купцы и крестьяне4. Советское государство отчасти пошло по стопам Российской империи, прежде всего, в начальный период своего существования.

В-пятых, значительный политический и моральный вес армии в жизни России объяснялся периодическими попытками оппозиции опереться на вооружённые силы в борьбе за власть, по.

Миронов Г. Е. История государства Российского. Историко-библиограф. очерк. XIX век. М.: Кн. палата, 1995. С. 222.

2 Цит. по: Радзинский Э. «Господи. спаси и усмири Россию». М.: Вагриус, 1993. С. 145.

3Куропаткин А. Н. Задачи русской армии. СПб., 1910. Т. 3. С. 222.

4Отдел рукописей Российской национальной библиотеки. Ф. 490. Д. 2. Л. 30 об. скольку партийность армии в широком смысле этого слова являлась существенной преградой для общественных преобразований, за которые боролись противники действующей власти.

Всё это предопределило значение фактора политической лояльности армии для деятельности и судьбы правительства. Игнорирование роли гармонии в отношениях армии и государственной власти несло прямую угрозу не только интересам политической власти, но и российской государственности в целом. Поэтому проблема эффективного политического контроля над армией и всесторонне взвешенной военной политики государства, оптимизирующей атмосферу взаимоотношений армии и правительства, всегда находилась под пристальным вниманием руководства страны. В условиях, когда армия стала массовой, комплектуясь на основе всеобщей воинской повинности, эта проблема приобрела особую актуальность. Крупный военный историк и писатель русского зарубежья А. Керсновский, анализируя последствия введения системы «полчищ», именно с принципом всеобщей воинской повинности связал появление фактора политической благонадёжности войск, обозначив точку отсчёта его возникновения началом XX столетия1.

Исторический опыт свидетельствует, что решить проблему оптимальности взаимоотношений государства в целом и армии, как его части, было непросто. Во-первых, это объяснялось спецификой внутренней жизни армии и задач вооружённых сил. Во-вторых, каждый период истории России вносил собственные нюансы в эту проблему, определяемые особенностями мирового и отечественного развития, эволюционными и революционными изменениями в военном деле. Ситуация усугублялась тем, что при всей консервативности военных структур на протяжении веков новые общественные отношения достигали в армии более зрелых форм даже раньше, чем в обществе в целом. От власти требовалось работать на опережение возможных конфликтных ситуаций, чреватых выходом военнослужащих из повиновения, что удавалось далеко не всегда.

Хронологический перечень событий, связанных с кризисом во взаимоотношениях отдельных отрядов армии и законной власти достаточно внушителен. Очень разнообразны формы, обстоятельства и другие компоненты этих конфликтов.

Длительное время брожения и антиправительственные выступления в армии не покушались на основы государственного строя, являясь частью противоборства внутри правящего класса или борьбы сословий в защиту своих интересов. В Московской Руси, на этапе строительства армии по социальному принципу, вмешательство войска в политическую борьбу в основном.

Керсновский А. Наша будущая малая армия // Какая армия нужна России? Российский военный сб. Вып. 9. М.: Воен. ун-т, Ассоциация «Армия и общество», 1995. С. 212. принимало форму столкновений правительства и верных ему военно-служилых людей с дворянами, казаками, стрельцами. После создания регулярной русской армии в ХУ1П в. роль возмутителей спокойствия стали играть гвардейские части. Особый политический вес гвардии объяснялся рядом причин. Гвардейские части были дислоцированы в столице, имея в личном составе высокий удельный вес правящей политической силы России — дворян. До 1797 г. они поступали на службу только солдатами1. Гвардия сыграла главную роль в дворцовых переворотах ХУ1Н столетия, в ходе которых свергались неугодные гвардейцам монархи, хотя государственный строй оставался в неприкосновенности. Восстание декабристов 14 декабря 1825 г. нарушило эту традицию. Радикально настроенные офицеры гвардии попытались кардинально изменить ход российской истории, устранив абсолютную монархию.

Новый тип мышления политически активной части войска наиболее ярко проявился в XX столетии в ходе революций 1905 и 1917 гг. В отличие от ушедшей эпохи на передний план выдвинулись солдаты и матросы. Игнорируя волю командиров и требования присяги, они смело вышли на арену политической борьбы во главе с выходцами из своей среды и деятелями революционных политических партий.

Армия второй половины XIXначала XX века имела репутацию силы, заставлявшую считаться противников правительства и монархической государственности, как на международной арене, так и внутри страны. Боевые и моральные качества русской армии высоко котировалась в мировом табеле о рангах, а противники самодержавия в России называли её самым закостенелым инструментом поддержки старого строя2. Жизнь скорректировала эти оценки. «Армия всегда была предметом особого попечения царей, и, тем не менее, эта самая армия в их руках оказалась никуда не годной силой» , — справедливо отмечал видный военный и государственный деятель советской эпохи М.В. Фрунзе3. В отношениях между политической властью и армией появилась трещина, которая неожиданно стремительно расширилась до масштабов пропасти. Лишившись поддержки армии, самодержавие потерпело политический крах. <

Трагический для «исторической власти» исход конфликта с армией не умаляет научной и практической значимости выяснения всех его эпизодов, этапов, обстоятельств, условий и при.

Щепетильников. Конспект исторического очерка комплектования войск // Столетие Военного министерства. СПб.: Тип. М. О. Вольф, 1906. С. 372.

2 См.: Ленин В. И. Пролетарская революция и ренегат Каутский // Полное собрание сочинений (далее: Полн. собр. соч.). Т. 37. С. 295.

3 Ф р у н з е М. В. Единая военная доктрина и Красная Армия // Избранные произведения. М.: Воениздат, 1977. С. 40. чин. Важно, однако, подчеркнуть, что катастрофический кризис военного сегмента государственного управления самодержавной России выдвинул на передний план в основном поиск причин происшедшей драмы, морально обесценив конструктивный опыт поддержания лояльности армии самодержавию в начале XX в. Между тем потенциал этого опыта богаче его идеологической оболочки. В научной литературе уже обращалось внимание на определённую общность жизни советского общества и его армии с наследием Российской империи. Например, в комментариях к изданию Кодекса русского военного права А. Е. Савинкин утверждает, что в советском военном законодательстве скрыто заимствовалось из источников и законодательных актов царской России структура и содержание сборников и справочников в области военного права. Эта мысль в несколько иных аспектах и формах подчёркивается и другими исследователями1. Реформы в современной России, обращаясь к традиционным ценностям России, возвышают значение конструктивных страниц истории взаимоотношений государственной власти и армии в Российской империи. Опыт истории может быть полезен и как предостережение от излишней эйфории по поводу возвращения в «лоно цивилизации» .

Хронологические рамки исследования проблемы поддержания лояльности армии государственной власти совпадают с годами царствования последнего российского императора Николая IL Вступив на престол 21 октября 1894 г., он занимал его вплоть до отречения 2 марта 1917 г. Время правления Николая II является относительно цельным и самостоятельным периодом российской истории. Его основное содержание определила модернизация России и её вооружённых сил, проходившая под влиянием заметного нарастания социально-экономических противоречий внутри страны и на международной арене. Этот период изобилует крутыми поворотами истории, которые существенно изменили вектор развития России. Две революции, две войны, включая мировую, в течение чуть более двадцати пяти лет оказали неизгладимое влияние на жизнь и облик России, проверив на излом жизнестойкость российской политической, экономической и военной системы, её духовно-нравственные ресурсы.

На государственном уровне политика Российской империи в XX столетии определялась идеологией и практикой консерватизма, который олицетворяло самодержавие. Вплоть до 17 октября 1905 г. император обладал безраздельной властью над страной. Уступив в ходе революции.

Савинкин А. Е. Методологические основания // Военное законодательство Российской империи. Кодекс русского военного права. М.: Воен. ун-т, 1996. С. 363. См. также: Зайончков-с к и й П. А. Самодержавие и русская армия на рубеже XIX-XX столетий. М., Мысль, 1973. С. 35-Васецкий H.A. Троцкий. Опыт политической биографии. М.: Республика, 1992. С. 108 109 и др.

1905 г. часть прерогатив в сфере государственной власти вновь созданным законодательным и представительным органам: Государственному Совету и Государственной Думе, — император во многом сохранил свою власть над страной. Официальный консерватизм, как политическое течение, оказался потеснённым, но не настолько, чтобы утратить определяющее влияние на жизнь России. Защищая монархические идеалы, император опирался на правые фракции Государственной Думы, а также на консервативно настроенное большинство в Государственном Совете. В совокупности все эти силы составили государственно-политическое ядро правительственного лагеря, являвшегося опорой самодержавия.

В хронологических рамках диссертации объектом исследования автор избрал процесс легализации и легитимации государственной власти в армии.

Предметом анализа является деятельность верховной власти по формированию условий укрепления легальности и легитимности абсолютной и думской монархии среди военнослужащих в ходе реформирования политической системы России и военных испытаний начала XX в.

Корректность использования терминов «легальность» и «легитимность» в историческом исследовании не вызывает сомнений. Благодаря распространению в начале XX столетия трудов М. Вебера, глубоко занимавшегося этими проблемами, понятия «легальность» и «легитимность» являлись важными инструментами политики1. Термином «легитимность», в частности, оперировал один из идеологов официального консерватизма Л. Тихомиров.

Легальность и легитимность власти в армии являются подвижными состояниями коллективной и индивидуальной психологии. Они воспроизводятся и утверждаются, прежде всего, под влиянием законодательного подкрепления государственной властью своего права на власть, разносторонней деятельностью в области теории и практики воспитательной работы в войсках, удовлетворением базисных потребностей солдат, офицеров и генералов. Психологическая готовность военнослужащих выполнить задачи, поставленные политической властью, кроме того, всегда зависела от успехов правительства в области военного строительства. Всё это составляет главное, хотя и не полное содержание понятий легализация и легитимация государственной власти, которые автор выносит в качестве родовых Понятий темы исследования.

Цель исследования состоит в том, чтобы, исходя из опубликованных и архивных источников и литературы, проанализировать, систематизировать и обобщить опыт формирования государственной властью Российской империи морально-политической и психологической готовности солдат и офицеров выполнить воинский долг и выработать на этой основе адекватные практические рекомендации органам государственной власти и военного управления Российской Федерации.

Для достижения данной цели предполагается решить следующие задачи исследования: во-первых, определить степень изученности военно-политического компонента официального консерватизма в начале XX столетияво-вторых, обобщить опыт использования самодержавием стимулов добросовестного исполнения военнослужащими воинского долга в условиях мира, революций и военного временив-третьих, изучить конкретно-исторический опыт формирования у военнослужащих иммунитета к влиянию противостоявших правительству сил внутри страны и за её пределамив-четвёртых, проанализировать роль фактора политики верховной власти и законодательных учреждений в области обороны страны на их легитимность в войсках. в-пятых, оценить, насколько эффективными оказались средства, которые использовались верховной властью для поддержания своего авторитета в войсках, степень и причины кризиса легальности и легитимности «исторической» власти в армии, чтобы на этой основе определить практические рекомендации для решения подобных проблем в современных условиях.

Автор осознаёт, что выделенные им сюжеты этой многоплановой и объёмной по содержанию темы привлекали и продолжают привлекать внимание отечественных и зарубежных историков, в том числе создателей исторических трудов, признанных классическими. Усилиями учёных выполнен очень большой объём работы по всестороннему исследованию не только крупномасштабных, но и многих частных проблем истории Российской империи и русской армии в начале XX в. Несправедливо и глубоко ошибочно умалять научную ценность уже имеющихся исследований, посвящённых русской армии, государству и обществу этого периода. Однако некоторые сюжеты темы исследования оказались на обочине исторической науки, другие освещены фрагментарно, главным образом в научных трудах по истории КПСС. Третьи продолжают оставаться предметом оживлённых дискуссий и нуждаются в более глубокой и детальной разработке, требуют современного уровня осмысления. Наконец, уже имевшиеся подходы к теме взаимоотношений государственной власти и армии не исчерпали всего богатства связей и тенденций, определяющих её содержание.

Сегодня немало исследователей разделяют эту точку зрения, что отразилось в существенном возрастании интереса отечественных и зарубежных историков к изучению периода царствования последнего российского императора. Этот интерес стимулирован и новыми возмож.

1 См. подробнее о содержании этих понятий в Главе 1.1. ностями, открытыми политическими реформами в современной России. Дополнительным импульсом к изучению российской истории начала XX столетия явились очередные годовщины эпохальных исторических дат: 80-летие первой мировой войны, Февральской и Октябрьской революций 1917 г. Среди памятных дат, существенно повлиявших на развитие исторической науки, следует также назвать 125-летие со дня рождения и 75-летие со дня гибели Николая II, отмеченные решением ЮНЕСКО объявить 1993 г. годом памяти последнего российского императора. Перечень решений, юбилейных и памятных дат, стимулировавших изучение реальностей России начала XX в., на этом не исчерпывается, пополняясь буквально с каждым новым годом.

Свидетельством высокого интереса научной общественности к событиям начала века явились некоторые организационные шаги, предпринятые сообществом историков. Среди нихсоздание в 1992 г. ассоциации историков первой мировой войны. Год спустя о своём существовании заявил Международный центр по изучению темы «Династия Романовых в истории России» 1. Эти перспективные объединения историков} определяя программные задачи, объявили о необходимости расширить комплекс исследований по соответствующей тематике. Их взгляды ! адекватны позиции редакционной статьи журнала РАН «Отечественная история», опубликованной в 1996 г., в которой подчёркнута необходимость приступить к новому туру серьёзных исследований по истории трёх российских революций2, — теме, тесно связанной с объектов интересов вновь созданных научных объединений.

Многие участники дискуссий по истории России начала XX в. конкретизировали проблемы, которые, по их мнению, нуждаются в дальнейшей разработке. Среди них назывались: всесторонний кризис имперской системы в России, роль первой мировой войны как катализатора революционных потрясений, появление человека с ружьём в качестве новой массовой силы политических процессов. Объектом научного интереса исследователей вновь стали настроения армии в эти годы, проблемы влияния революционной пропаганды и контрпропаганды на исход войн начала XX столетия. Ряд историков заявили о необходимости обратить внимание на роль и место монарха в системе государственного управления России в мирное и военное время. В перечень вопросов, актуальность которых даже возросла, специалисты по истории России начала XX в. также включили особенности формирования личности монарха, уровень осознания импе.

1 См.: Ш, а в р о в A.B. Последний император // Отечественные архивы. 1993. № 3. С. 51- П ол у н о в А. Романовы: между историей и идеологией // Свободная мысль. 1995. № 11. С. 127- Писарев Ю. А. Новые подходы к изучению истории первой мировой войны // Новая и новейшая история. 1993. № 3. С. 56.

2 Революция в истории России // Отечественная история. 1996. № 5. С. 108. ратором государственных проблем, механизм принятия решений, моральные устои царской семьи, быт и нравы придворной среды. Этот перечень может быть продолжен.

Отдавая должное мнениям о степени разработанности проблемы, автор считает возможным и необходимым объединить творческие наработки историков по вопросам взаимоотношений государственной власти и армии в начале XX в. в единое целое. Общий уровень исторической науки позволяет расширить исторические рамки близких по теме публикаций и научных трудов до реконструкции цельного образа феномена легализации и легитимации государственной власти в русской армии в начале XX в., как важнейшего фактора отечественной истории.

Автор считает, что сегодня существуют благоприятные условия для расширения представлений о легализации и легитимации верховной власти в русской армии в начале XX столетия. Эта задача облегчается не столько тем, что из спецхранов и эмигрантского забытья извлечены оригинальные исследования и документы, сколько новым состоянием отечественного общества, ощутившего потребность понять собственное прошлое во всём его многообразии «противоречивости, следуя принципу духовного плюрализма, что объективно создаёт условия для повышения уровня исследований^{реального} исторического процесса. Подчёркивая новую интеллектуальную ситуацию в современном российском обществе, важно также отметить роль современных методов исследования в области исторической науки, которые могут расширить горизонты научного исторического познания.

Предмет, цель и задачи исследования определили соответствующую структуру диссертации. В первой главе «Методология, источники, историография темы исследования» рассматривается методология исследования, а также в единстве исторического и логического подхода в общем плане осуществляется историографический обзор источников и литературы. Он детализируется в последующих главах и параграфах по ходу анализа конкретных сюжетов темы.

Логика построения содержания последующих глав исходит из того, что всякая власть прочна и эффективна лишь тогда, когда держится на соответствующих духовных основах, на том, что можно назвать свободной лояльностью граждан. Этот вывод обусловлен объективным процессом возрастания роли индивидуально свободной, развитой, сознательной личности, востребованной капитализмом, а также с переходом к принципу всеобщей воинской повинности, вступлением военного дела в эпоху «машинных пушек». Поэтому система наказания проходит в диссертации только как необходимый эпизод, который помогает создать целостную картину борьбы самодержавия за политическую лояльность армии в условиях, когда нарушения воинской дисциплина и антиправительственная деятельность периодами приобретала массовый характер.

Исходя из этого подхода, во второй главе «Укрепление авторитета монархии в армии» анализируется созидательная теоретическая и организаторская деятельность государственной власти, прямо или косвенно влиявшая на самоутверждение самодержавия в качестве единственной политической силы, имеющей право на высшую власть над страной и армией. Эта тема прежде всего, раскрывается через ретроспективный анализ теории официальной народности и её военного девиза, как идеологического обоснования законности монарха называться «хозяином Русской земли». Учитывая зависимость отношения армии к власти от связи между словом и делом правителей государства, в главе рассматривается деятельность императора в области государственной обороны, как объективный фактор его авторитета, а значит и легитимности в войсках. Подходы автора учитывают особую роль личности главы государства в условиях монархии и её модификациях, что потребовало наряду с оценкой личного вклада императора^{решение} ряда ключевых вопросов военной политики, осуществить анализ использования правительственными структурами знаковых систем и других средств, !укреплявших авторитет монарха и его семьи в армии. В главе, кроме того, подробно" рассматривается более узкая, но не менее важная для легитимности власти такая часть деятельности самодержавия, как забота об удовлетворении интересов военнослужащих, наиболее близких и доступных для понимания даже самыми неразвитыми представителями армии. Автор рассматривает динамику развития и удовлетворения материальных потребностей военнослужащих, решения гуманитарных и политических проблем, затрагивавших коренные вопросы повседневной жизни солдат и офицеров.

Содержание третьей главы «Консервативно-охранительная политика самодержавия в армии» раскрывает борьбу консервативных политических сил во главе с императором в защиту основ монархической государственности в армии. В качестве факторов угрозы интересам легитимности монархии в армии рассматриваются основные взгляды радикально настроенных религиозных оппонентов православию, главные установки и ориентиры теоретической и организаторской деятельности революционных сил, реформаторских партий, правительств враждебных России государств в годы мира и в военное время. В главе анализируются пропагандистские контраргументы правительства в его споре с политическими противниками за армию, а также организационные мероприятия, направленные на минимизацию ущерба для проправительственного духа войск от факторов угрозы легитимности «исторической» власти в армии. Консервативно-охранительные организационные меры в главе рассматриваются по трём направлениям.

Первые два направления касаются правительственной политики по упорядочиванию взаимоотношений армии с обществом. В главе, прежде всего, рассматривается содержание официальной политики по формированию и поддержанию политически благонадёжного кадрового состава армии. В качестве методов этой политики описаны политический контроль над комплектованием частей, учреждений, органов военного управления армии, а также регулирование прохождения службы офицерами и нижними чинами. Составной частью этого сюжета диссертации является анализ деятельности в армии органов политического сыска. Дальнейший анализ консервативно-охранительной политики самодержавия проводится по линии системы мер, принятых в войсках, с целью изоляции личного состава армии от опасных для власти настроений в обществе. В диссертации рассматривается политика ограничения контактов военнослужащих с гражданскими лицами и борьба с распространением в армии антиправительственной печати. Частью этого сюжета является анализ мер по ограждению военнослужащих от опасных контактов за воротами казармы организацией досуга солдат и офицеров. Завершает главу анализ проблемы, возникшей в связи с вступлением России в этап думской монархии, в условиях которого оппозицюйполучила возможность бороться за армию, используя меэдды парламентской деятельности. В диссертации рассматривается правительственная политика ограничений влияния законодательных учреждений на войска после созыва Государственной Думы и Государствен ного Совета.

В четвёртой главе «Эволюция политической и нравственной позиции русской армии во взаимоотношениях с государственной властью» проводится анализ тенденций и особенностей развития политических настроений и установок армии, рассматривается отношение военнослужащих к воинскому долгу и непосредственно к государственной власти, включая личность монарха и законодательные учреждения.

В заключении сформулированы теоретические выводы и уроки, а также вытекающие из них рекомендации и предложения. В приложениях даны материалы статистики, представлены некоторые документы, которые иллюстрируют отдельные положения и выводы диссертации.

Научная новизна диссертации заключается в том, что:

Во-первых, в диссертации осуществлён комплексный историографический анализ проблемы легализации и легитимации верховной власти в русской армии, как важнейшей составной части вопроса генезиса официального консерватизма в начале XX столетия.

Во-вторых, в исследовании впервые в комплексе анализируется военно-политический аспект официального консерватизма начала XX в. на всём протяжении периода правления Николая II. В диссертация расширены представления об идейных, политических и организационных аргументах самодержавия, направленных против антиправительственных сил и некоторых религиозных течений в борьбе за армию. Автор подвергает специальному анализу роль знаковых систем в формировании авторитета монарха в войсках, включая языки искусства, воинских ритуалов, зрительные и вербальные контакты монарха с военнослужащими в формальной и неформальной обстановке.

В-третьих, исследование исходит из взгляда на государство как общественный феномен, содержание которого объединяет классовые и общечеловеческие ценности в их единстве и борьбе. В диссертации реализуется антропологический подход к проблеме взаимоотношения государственной власти и армии, являющийся новой методологической базой исследования этой проблемы.

В-четвёртых, в результате исследования в научный оборот ведены некоторые новые документы и факты из деятельности государственных и военных органов, государственных деятелей и частных лицс позиций темы исследования и его методологии осмыслены уже известные историкам архивные источники. Всего в диссертации текстуально использовано свыше 100 дел 20 фондов 26 описей 4-х архивов.

В-пятых, в диссертации представлены авторские суждения о военных аспектах политики официального консерватизма начала XX столетия. Они положены в основу рекомендаций, которые могут быть полезны при уточнении государственными и военными органами дальнейших путей формирования гражданского общества, где армия занимает место, соответствующее демократическим принципам, закреплённым в Конституции России.

Мы привыкли размышлять о жизнеутверждающей эстетике революционных или реформистских переворотов в обществе и его вооружённых силах, забывая, что политическая стабильность не антипод, а обратная сторона реформ, главное условие той их части, которая затрагивает фундаментальные, жизненно важные потребности народа, базисные основы существования армии. Российское общество устало от потрясений, которые завершаются призывом писать историю с чистого листа. Россия нуждается в здоровом умеренном консерватизме, первым слагаемым которого является политическая стабильность в стране, а значит и в армии. Автор видел свою цель в том, чтобы, следуя урокам исторического опыта, понять, что необходимо предпринять, или напротив, избежать со стороны государства в его взаимоотношениях с армией, чтобы вооружённые силы являлась моральной и материальной опорой страны и народа на его пути к национальному возрождению и достойному месту в мировом сообществе." .

Автор не стремился расставить все точки над в ответе на вопрос кто прав или виноват, поскольку дискуссия на эту острую тему, глубоко затрагивающую чувства людей, завершится, когда она будет проходить на менее политизированном эмоциональном фоне. Диссертация скорее должна ответить на вопрос, почему получалось именно так, а не иначе.

На защиту выносятся:

1. Результаты анализа опыта верховной власти Российской империи в начале XX столетия в области социальных технологий поддержания и укрепления политической лояльности армии, выраженной в готовности военнослужащих выполнить требования военной присяги.

2. Авторские оценки и суждения по концептуальным и практическим вопросам исследуемой проблемы, в том числе по дискуссионным вопросам исторической науки и общественно-политической практики.

3. Теоретические выводы и практические рекомендации по итогам исследования, преследующие цель упрочить авторитет государственной власти в армии, укрепить морально-психологическую готовность военнослужащих исполнить воинский долг перед Отечеством.

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ.

Таким образом, легитимность государственной власти в армии в начале XX столетия отличалась колебаниями, иногда значительной амплитуды. В её эволюции выделяется несколько основных этапов. Первый из них — время до начала русско-японской войны и революции 1905;1907 гг. Его характеризует относительная устойчивость морально-психологического состояния армии и невысокая политизированность военнослужащих при общем низком правосознании и понимания государственных интересов. Солдатами руководит преимущественно привычка повиноваться государственной власти.

Второй этап охватывает время русско-японской войны и первой русской революции. Это период открытого острого мировоззренческого, политического и психологического рас.

Поспеловский Д. Русская православная церковь: испытания начала XX века // Вопросы истории. 1993. № 1. С. 48. 2 ОР РНБ. Ф. 152. Оп. 3. Д. 98. Л. 31,34.

Шульгин В. В. Дни. 1920. М., 1989. С. 191−192. (6(19) окг. 1917 г. Временное правительство постановило распустить Государственную Думу). кола в армии на почве перспектив развития страны. Характерно проявление массовой индифферентности военнослужащих к целям войны. Легитимность монарха в армии держится на офицерах: гвардии и в меньшей степени армии, — и гвардейских частях. Наиболее низкую лояльность проявляют запасные, мобилизованные на войну. Их отличает забота о хозяйстве, о семьях, низкое правосознание и агрессивность поведения, объясняемые участием до службы в армии в борьбе за социально-экономические права, нравами деревни. Личность монарха начинает отделяться от образа власти. Официальная идеология теряет свой стержень в виде православия, которое начинает утрачивать абсолютный авторитет, как государственная религия, даже среди офицеров.

Третий этап охватывает период между временем спада революции и мировой войной. Для него характерно восстановление легитимности самодержавия в армии, вернувшейся к численности мирного времени. Офицерский корпус обретает интерес к службе, а солдатыдисциплинированность. Вместе с тем легитимность монарха испытывает сильное давление легитимации Государственной Думы. Для мироощущения солдат фактор Думы имел более значительный вес до созыва третьей Думы. Для офицеров фактор Думы стал приобретать особое значение в период Думы третьего созыва, превратившейся в «господскую» и «интеллигентскую», приоритеты которой совпали с мироощущением военной интеллигенции.

I Четвёртый этап охватывает время с начала мировой войны до осени 1917 г. Это период неустойчивого равновесия морально-психологического состояния армии и легитимности монарха. Первые месяцы войны армия живёт инерцией морального духа кадровых войск. В армии восстанавливается авторитет православия. В обществе крепнет понятие «Отечество», но сознание основной массы солдат не простирается далее интересов малого отечества. С уничтожением кадровой армии войска приобретают дух стратегического тыла, характеризуемый равнодушием к целям войны и нарастанием инстинктов самосохранения. Психология мирного труда берёт верх над военной психологией. Идея службы императору теряет вес. Высшее военное руководство неуклонно меняет политические симпатии в пользу Думы.

Пятый этап берёт начало в ноябре 1916 г., когда с официальной трибуны в Думе на всю страну прозвучали слухи, дискредитирующие династию и правительство. Армия открыто выражает неуважение к династии. Высший генералитет теряет веру в императора, ориентируясь на Думу. Однако авторитет монархии выше авторитета императора. Этап завершает Февральская революция, главные участники которой, запасные, в конечном итоге демонстрируют неуважение ко всякой прежней власти. Легитимность элитарной по составу Думы оказалась мимолётным состоянием, вплоть до появления её альтернативы — Совета рабочих и солдатских депутатов. Официальное православие абсолютно утрачивает авторитет в армии.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Легитимность государственной власти в армии согласно правилам формальной логики является естественным состоянием государства. Однако жизнь зачастую вносила коррективы в эту простую схему. Внутри государства между армией и властью нередко возникали конфликты. Иногда они могли дать импульс или стать частью катаклизмов в масштабе общества. Для офицеров и солдат регулярной русской армии были характерны несколько основных мотивов выступлений против государственной власти. Во-первых, армия покушалась на политическую власть страны, исходя из угрозы своим интересам как корпорации, выражая недовольство условиями жизни и порядками в армейской среде. Во-вторых, армия прекращала поддерживать государственную власть, поддавшись харизме популярного человека из своих рядов, увлекающего её как призраком славы, так и обещаниями новых привилегий. В-третьих, военнослужащие выходили на арену борьбы? считая себя ответственными за спасение страны от надвигающейся на циональной катастрофы. В четвёртых, армия вливалась в общий поток революции, выражая солидарность с народом, связь с которым небывало возросла после перехода к всеобщей воинской повинности. Эти основания утраты легитимности государственной власти в армии, как правило, были между собой связаны эскалацией элементарного недовольства военнослужащих условиями жизни в борьбу против государственного строя.

В начале XX столетия самодержавие как никогда нуждалось в сильной и преданной армии, столкнувшись с необходимостью противостоять революции, а также военным и геополитическим угрозам на международной арене. Поэтому легитимность в армии являлось важнейшим условием авторитета и устойчивости «исторической власти» .

Отношения с армией самодержавие строило на основе теории официальной народности, военный аспект которой выражался девизом «За Веру, Царя и Отечество». Эта формула отражала национальные ценности, складывавшиеся на протяжении столетий. Глубокие психологические истоки этих ценностей брали начало в наивном монархизме и в связи православия с национальной самоидентификацией русского народа. В Православии, помимо государственного учения, фактически, сложилось специфическое учение о войне и армии, охватывающее широкий круг политических и этических проблем военного строительства и классификации войн, обучения и воспитания войск. Религиозное учение приобретало государственно-прагматический характер, обслуживая политические установки правительства.

Единство личных, общегосударственных и династических интересов, освящённое православием и закреплённое исторической традицией, являлось источником гармонии отношений армии и власти. Монарх от имени Бога символизировал Отечество и управлял страной. Присяга на верность службы императору оказывалась психологически приемлемой, отражая эти особенности политической культуры России и подтверждённую историей закономерность взаимоотношений власти и армии, суть которой в том, что армия подчиняется власти, прежде всего, на основе религиозных, духовных начал, выражающих общероссийскую патриотическую идею, которая «за душу тянет». Этот патриотизм нерасчётливый, альтруистический, христианский по своей сути.

Особенностью России являлся заметный разрыв между общероссийским и местным, а точнее — местечковым патриотизмом. Для патриотических настроений на уровне большой и малой Родины быйо типично не столько взаимопроникновение, сколько сосуществование на расстоянии. В эти отношения вплетались этические настроения, замыкающиеся на борьбу за выживание и социальную справедливость в масштабе крестьянского двора, либо национальной или религиозной группы, социального класса. Размывание духа общероссийского патриотизма являлось бедой России, в которой обездоленность и ущемление национального достоинства, отсутствие правового государства опускали людей, будущих солдат, до уровня борьбы за выживание и право голоса, противопоставляя эту борьбу интересам государства, имеющим общенациональную ценность. Можно считать закономерностью, что в обществе, где глубоко подорваны, либо неразвиты источники властвования в виде социальной солидарности, выраженной в общегосударственном патриотизме, армия атомизируется и распадается.

Воинский долг в России был замкнут на императора. Создание думской монархии привело к противоречию между государственным строем и присягой. Идейно это противоречие «историческая» власть не разрешила. Вновь была закреплена законодательно почти полная монополия императора на руководство армией и обороной страны, защиту интересов военнослужащих, лишённых избирательных прав. Однако наличие представительных всероссийских и законодательных учреждений объективно означало неизбежность борьбы за легитимность и легальность в армии новых государственных органов, стремившихся к демократизации жизни России, частью которой являлся гражданский контроль над армией.

В новых исторических условиях авторитет монархии, как традиции и божественного дара, стал уступать место авторитету действия и осязаемых результатов, единству слова и действий власти. Поэтому масштаб личности императора в роли верховного главнокомандующего, реально руководившего армией и всей обороной страны, как никогда должен был соответствовать военно-политическим и геополитическим вызовам России, отвечать требованиям стремительного развития военного дела. От этого напрямую зависел авторитет власти монарха в ближайшем военном окружении, опосредованно — во всей армии, кровью исправлявшей ошибки военно-политического руководства, либо разделявшей вместе с ним успех грамотных решений. Пика плодотворности работа Николая П достигла в года военной реформы 1905;1912 гг., которая привела к значительному укреплению русской армии. Но авторитет императора как руководителя государства и армии стал заложником несоответствия между внешней политикой и мерами по военной части, что дважды вовлекло Россию в войны, последняя из которых завершилась крахом монархии. Стиль работы императора с военачальниками и офицерами ощичался благожелательностью, привлекающей людей. Этого оказалось недостаточно для военного времени. Фатализм, прогрессировавши! дефицит воли в годы мировой войны не позволили ему от-| ветить на вызов истории. а.

Издержки политических ошибок и просчётов «исторической» власти традиционно компенсировала система политической семиотики, символов политического церемониала. Встречи императора с военнослужащими, прежде всего, с офицерами, играли приоритетную роль. Эффект личного обаяния императора сочетался с эффектом эстетической привлекательности мероприятий с его участием. Для формирования авторитета монархии и личного авторитета императора в армии было характерно использование таких принципов, как всеобъемлющий охват сфер военной жизни и её атрибутов, сочетание масштабных пропагандистских мероприятий с индивидуальным психологическим влиянием императора на офицеров и нижних чинов, дифференциация по категориям военнослужащих и родам войск, социальная градация, политический прагматизм, эстетическая целесообразность, эмоциональная выразительность. Зависимость авторитета власти в армии от постоянного использования в армии средства политической семиотики и политического церемониала является закономерностью легитимации власти в армии. Однако, уделяя много внимания внешним атрибутам общения с народом и армией. Николай II так и не согласился с тем, что в условиях расширения демократии в стране личная жизнь императорской семьи стала подсудной обществу.

Умение понравиться военнослужащим и вызвать у них моральный подъём было также связано со знанием и своевременным удовлетворением и защитой властью их запросов и нужд. События России начала века подтвердили, что политизация стабильного недовольства военнослужащих элементарными условиями жизни и быта является закономерностью в отношениях власти и армии, особенно в обществе, расколотом классовой и политической борьбой в любых её формах. Для русской армии ключевой являлась проблема разумного баланса обязанностей и прав, тема гуманитарных прав военнослужащих, важнейшим из которых являлась уважение человеческого достоинства солдата и даже офицера. Удовлетворение материальных нужд солдат формально было выше, чем в крестьянском мире, хотя на практике нередко интендантские нормы оставались на бумаге. Уровень потребления основной массы офицеров соответствовал качеству жизни среднего класса, но не моральным нагрузкам, особенно в период революции. Главным фактором обесценивания мер правительства, направленных на удовлетворение запросов и нужд военнослужащих, явилось отсутствие близости между начальниками, и подчинёнными. Социальное происхождение военнослужащих не играло в данном случае большой роли. Дело было в воспитании, в уровне осознания офицерами необходимости знать солдат и работать с ними. Близость начальников, как представителей государственной власти, к подчинённым представляет закономерность легитимации государственной власти в армии. Это и фактор защиты интересов и прав военнослужащих.

Понимание офицерами солдат было особенно важно, поскольку защищённость солдат русской армии не отличалась совершенством и во многом зависела от непосредственных начальников. Интересы службы и государства защищались более целеустремлённо, чем права нижних чинов. Вместе с тем в литературе иногда преувеличивается репрессивность законных требований дисциплины, которая смешивается с неформальными казарменными традициями. Строгость наказания была связана с особой опасностью преступлений в армии, а также исходила из оценки уровня развития нижних чинов и конкретной ситуации. Характерно, что в военное время мера ответственности за опасные воинские преступления была дифференцирована от одного до трёх наказаний. Примечательно, что даже политическая полиция занималась положением нижних чинов, буквально заставив нерадивых командиров выполнять свой долг по обеспечению запросов нужд подчинённых, о чём историки почему-то умалчивают.

В условиях политической конфронтации между самодержавием и значительной частью общества, характерной для России начала XX века, а также развёртывания психологической войны, как части мировой 1914;1918 гг., для «исторической» власти жизненно важный характер приобрела защита защитников Престола и Отечества от антиправительственных влияний. Время двух десятилетий царствования Николая II сопровождалось значительным расширением масштабов и разнообразия методов влияния антиправительственных идей и сил на армию, что является закономерностью рассматриваемого периода. Правительство оказалось не готовым к полноценной дискуссии в армии с этими силами. В работе с военнослужащими в качестве аргументов и контраргументов использовались религиозные и светские этические категории, а как метод, внушение посредством семантического ряда отталкивающих определений противников власти. Верховная власть оказалась неубедительной, пытаясь довести до армии и народа мотивы принимаемых решений и добиться эффективного пропагандистского обеспечения политического курса правительства в армии. Правительство слишком поздно задумалось о необходимости освоения и завоевании информационного поля СМИ, не ограничиваясь цензурным контролем над средствами массовой информации.

Масштабы политизации общества заставили правительство использовать в духовном воспитании военнослужащих термин «гласность» обо всём, что происходит в стране, но он исчез, как только революция пошла на спад. Адекватность ответа в воспитании военослужащих вызову идеологического противника и конкретной ситуации являлась разумным принципом организации контрпропаганды в условиях начала века. Этот подход на практике не был равнозначен наступательное&trade-, поскольку идеологический аппарат самодержавия представляли главным образом священники, в то время как полем основного противоборства противников и сторонников власти являлась область политики и светской жизни. Идеологическая борьба самодержавия с антиправительственными силами за войско показала недопустимость разрыва между кадрами и подготовкой воспитателей войск к задачам, решаемым в морально-психологическом обеспечении армии. Этот разрыв увеличивал угрозу легитимности власти. Противодействие антиправительственной пропаганде имело успех только потому, что сочеталось с политическим контролем над комплектованием войск, прохождением службы офицерами и нижними чинами, являвшимся важнейшим средством поддержания легитимности власти в армии. В этой политике ведущую роль играл принцип экстерриториального прохождения службы для солдат, а также для офицеров польской национальностипринцип квот и запретов при укомплектовании частей и учреждений для малых народов в мирное время и по мобилизациипринцип ограничения прав и обязанностей по воинской повинности и в ходе прохождения действительной воинской службы. Прямой контроль был дополнен косвенным и специфичным регулированием состава войск, характерным для офицерского корпуса и гвардии. В основу этого метода было положено регулирование социального состава офицеров в пользу выходцев из дворян, комплектование офицерского сообщества гвардии, как дворянской корпорации, принцип приоритета выходцев из гвардии при назначении офицеров на вышестоящие должностипринцип первоочередного удовлетворения заявок гвардии в ходе призыва, специальный контроль над комплектованием гвардейских частей нижними чинами и др.

Несмотря на эти строгости, армия рассматривалась, как школа политического воспитания и даже перевоспитания, но до революции. Однако в годы войны политические требования к комплектованию размывались изъятиями, рассчитанными на подъём патриотического духа населения, на строгость законов военного времени. Противоречие между военными потребностями и политической целесообразностью решалось в пользу военных интересов, что в условиях массовых армий неизбежно и является закономерностью военного строительства. Это противоречие в основном разрешалось политико-территориальным маневром войск и гвардии, однако, без необходимой настойчивости и целеустремлённости.

Острая конфронтация в обществе поставила власть перед угрозой изменений настроений в армии в пользу антиправительственных ¡-сил. Изоляция армия от общества стала тем средством, которое в остром противоборстве самодержавия и его оппонентов было необходимым условием беспрекословного выполнения приказов командиров и начальников. Однако эта мера не могла носить абсолютный характер и быть эффективной без использования других охранительных мер, в частности, политики комплектования по экстерриториальному принципу. Изоляция размывалась длительным общением войск с населением в ходе вольных работ и полицейских акций, потребностями общения с населением, вызванными повседневной жизнью войск. Тем не менее, в период обострения политической ситуации в стране самым эффективным средством оказался прямой запрет на всякое общение с внешним миром, жёсткий контроль над пропускным режимом в частях и поступающими в части источниками информации. Но эта политика не могла быть эффективной длительный период, вызывая недовольство солдат, усталость и разочарование офицеров службой. В изоляции войск от влияния противников самодержавия более удачной и реальной оказалась наступательная политика, направленная на сплочение офицеров, формирование чувства солидарности всех военнослужащих в масштабе подразделения, части, рода войск и армии в целом. Опора на боевые воинские традиции, укреплявшие гордость за свою часть, объединяя её с гордостью за общенациональные военные достижения, являлась важнейшим принципом формирования воинского братства. Значительную роль в сплочении играла хорошая организация повседневной деятельности войск. Существовала прямая связь налаженной боевой подготовки и политической надёжности армии, особенно в период разброда и шатаний в обществе и в военное время, испытывающее психику человека на прочность даже в тылу.

Образование думской монархии создало уникальную для империи ситуацию, когда государственные структуры стали открыто покушаться на легитимность «исторической» власти, действуя даже по принципу «чем хуже, тем лучше». Легальная оппозиция самодержавию часто злоупотребляла справедливыми требованиями армии, набирая политический капитал в ущерб верховной власти. В годы первой мировой войны такой критики оказалось достаточно, чтобы окончательно разрушить в армии сакральный облик монархии и династии. Патриотическая идея, квинтэссенцией которой являлось служение императору, была глубоко дискредитирована. В стране и в армии образовался духовный вакуум, который открыл дорогу анархии, а также идеологии левых течений. Истощив силы в борьбе за властные полномочия, все ветви государственной власти России исчерпали кредит доверия народа и армии. Император — раньше,-представительные органы — позднее. Страна вступила в полосу системного кризиса государственности, важным рубежом которого явилась Февральская революция 1917 г.

Относительно лёгкая победа революции объяснялась тем, что армия не сыграла той роли, на которую рассчитывала «историческая власть». В этом факте отразилась закономерность возрастания уязвимости легитимности власти в армии в условиях военного времени. Отказ военнослужащих от идеалов политической культуры думской монархии произошёл на фоне повышенной внушаемости офицеров и особенно нижних чинов, что объяснялось ослаблением нервной системы военнослужащих в условиях военного времени. Страдая, они ждали чуда, которое избавит от дискомфорта войны. Вера в чудесное избавление от невзгод войны подогревалась религиозными стереотипами в сознании военнослужащих. Атеизм не помешал левым силам использовать эту характерную черту ментальности россиян в собственных целях. Невежество и ограниченность многих рядовых участников войны, напряжённость психики в военное время, утомление войной, усилили опасные для власти настроения в армии. Освобождение инстинктов самосохранения и жажда мира, вставших выше воинского долга, превратили солдат в стихийных рекрутов революции. Из всего этого вытекает, что способность военнослужащих противостоять морально-психологическим нагрузкам военного времени является не только категорией военной науки, но и большой политики. Морально-психологическое обеспечение войск представляется делом большой государственной важности и не может рассматриваться приложением к военному делу.

Лёгкость, с какой войска приняли революцию, свидетельствует, что кризис во взаимоотношениях верховной власти и армии нельзя считать только локальным в пространстве и мимолётным по времени настроением. Несомненна связь этого настроения с широко распространившимся устойчивым, глубоким и поверхностным, осознанным и неосознанным отчуждением армии от власти. Это состояние проявлялось в различной степени недовольства в армии лично императором, его министрами и ближайшим неофициальным окружением, военной иерархией, государственной политикой, политической, экономической и военной системой и думской монархией в целом. Поэтому, надеясь на лучшее, фактически, никто не выступил на защиту монарха, а затем и монархии, и, прежде всего, обласканные императором высшие военные чины, обладавшие моральным, организационным и психологическим потенциалом остановить развитие революции. Такие настроения и решения редко рождаются спонтанно.

Каждая категория военнослужащих по-своему утрачивала доверие к власти. Однако, так или иначе на утрату легитимности власти повлияли: провалы в боевом и материальном снабжении фронта, поражения на фронтах и связанные с ними многотысячные потери в личном составе и Неоправданно высокие тяготы военной службыобъяснение неудач и проблем фронтовой жизни предательством в высших эшелонах власти, бездарностью командованияотсутствие близости между офицерами и нижними чинами, что часто компенсировалось физическим насилиемнедовольство союзниками, о которых несправедливо говорили, что они главную тяжесть войны переложили на Россиюбедственное положение в тылу семей, инвалидов войны, ощущение социальной несправедливости в распределении тягот военного времени между социальными группами, классами и нациямиразочарование в личности императора и ненависть к его ближайшему окружениюусиление сомнений в справедливости целей войны.

Нравственное отторжение монархии происходило на фоне физического и психологического утомления от войны. Однако эти настроения могли так и остаться личной болью солдат и офицеров, темой для споров в окопах и казармах, если бы не события, обострившие антиправительственные настроения. Это, прежде всего, ноябрьская 1916 г. сессия Государственной Думы, с трибуны которой открыто и «авторитетно», на уровне всероссийского законодательного и представительного учреждения было заявлено об измене правительства. Другое событие — это убийство Распутина, сыгравшее роль противоположную той, на которую рассчитывали монархисты. Решающим событием явились народные выступления в Петрограде, захватившие войска, главным образом, из запасных, наименее морально устойчивых и дисциплинированных. Трагическая для самодержавия ошибка заключалась в том, что в политическом центре страны командование разместило и бросило на произвол судьбы учебные части, представляющие не воинскую силу, а совершенно сырой материал.

Последний российский император не стал духовным отцом армии, её харизматическим лидером, за которым она пошла бы, не задумываясь, как бы ей не было тяжело. В военные годы он умел инициировать кратковременный духовный подъём в войсках, но вызвать длительное и сильное чувство воодушевления ему оказалось не по силам. Николай II предстаёт скорее мучеником, чем государственным и военным деятелем, достойным подражания источником блестящего военного интеллекта и государственной мудрости. Трагическая судьба империи, русской армии, крушение монархии — основной итог деятельности последнего российского самодержца как политического и военного деятеля. Судьба Николая II является выражением закономерности падения роли личностно ориентированного патриотизма и возвышения значения патриотизма демократического по своей политической форме и содержанию.

Из опыта легитимации государственной власти в армии в начале XX в. вытекают определённые уроки.

1. Исторический опыт свидетельствует, что стремление императора удержать в своих руках единоличное право принимать судьбоносные военные и политические решения в постреволюционной России начала XX в. в условиях военных неудач обрекло «историческую власть» пребывать в фокусе недовольства народа и армии. В конечном итоге это существенно повлияло на падение авторитета власти императора. Гражданский контроль над армией является тем средством, которое укрепляет внутреннюю устойчивость армии. Разделить ответственность между парламентом и исполнительной властью за военно-политические решения опорой на демократические процедуры, значит, сохранить дееспособность государственной власти, расширив социальную базу принимаемых государственных решений, что в интересах всей страны.

В этой связи целесообразно ввести до должности в Совет обороны председателей палат Федерального собраниясогласовывать назначение на высшие командные должности в вооружённых силах с комитетами по вопросам безопасности и обороны Российского парламента (без права решающего голоса), а кандидатуры командующих войсками военных округов и объединений с соответствующими губернаторами. Учитывая жизненную важность вопросов войны и мира для армии и государства закрепить в Конституции сроки принятия парламентом политической и нравственной оценки использования военной силы после начала военных операций, чтобы исключить путаницу в вопросе о целях и методах решения военно-политических проблем.

В целях укрепления авторитета государственной власти России уточнить ритуал принятия военной присяги: вручать каждому военнослужащему в ходе приведения к присяге красочно оформленный документ с текстом присяги, подписью присягающего, командира части, скреплённые печатью части, а также с поздравлением от имени президента России, Государственной Думы и Совета Федерации. Аналогичный ритуал возможен при вручении дипломов об окончании военно-учебных заведений. Такой документ может стать и семейной реликвией, одним из слагаемых военно-патриотического воспитания населения.

2. Система взаимоотношений государственной власти и армии не может быть законсервирована в обществе, которое меняет вектор развития. Основные преобразования макросоци-альных условий жизнедеятельности общества осуществляются в соответствии с нуждами самореализации и индивидуализации личности, изменения неблагоприятных исторических условий её развития. Если эта закономерность не преломляется в жизни армии, то её лояльность к политической власти утрачивается.

Одним из критериев легитимности государственной власти в глазах военнослужащих является её способность обеспечить защиту прав офицеров и солдат: в масштабах общества и воинских коллективов. Опыт показывает, что качество жизни офицеров недопустимо опускать ниже среднего показателя для страны, если власть желает сохранить политически лояльный и дееспособный офицерский корпус. Для солдат срочной службы в мирное время уровень материальных условия жизни целесообразно установить, исходя из минимальных государственных обязательств, в основе которых лежат разумные нормы, компенсирующие затраты физической и психической энергии военнослужащих в ходе ратной учёбы. В качестве отправного ориентира может служить среднегодовой доход молодёжи до 27 лет.

Для военнослужащих важно обеспечить законность в удовлетворении их прав. Вместе с тем, очевидно, что в повседневной жизни много ситуаций, которые не регулируются законами. Защита прав военнослужащих в повседневной жизни только выиграет, если органам воспитательной работы вернуть традиционное для русской армии двойное подчинение командованию и непосредственно государственным структурам, а конкретно — Президенту. В результате у этих органов появится возможность играть роль арбитров в межличностных отношениях в вооружённых силах и даже выполнять функции наподобие мировых судей в Российской империи. Они могут стать штатными дознавателями, освободив других офицеров от этой нагрузки. Опыт деятельности военного духовенства в русской армии и политорганов в ВС СССР содержит достаточно разработанную систему, определяющую властные полномочия таких органов, исходя из специфики внутренней организации воинских коллективов и задач, которые они решают. Нельзя ставить положение солдат и офицеров в повседневной жизни только в зависимость от личных качеств командира.

3. Государственная власть должна уметь показать и подтвердить интерес к нуждам армии и близость к военнослужащим, как на уровне вооружённых сил, так и отдельных солдат и офицеров. Одним из важных средств сближения власти с армией является шефство государственных деятелей и органов над воинскими частями. Этот путь может быть реализован созданием на всех уровнях органов власти постоянно действующих военно-шефских комиссий. Если шефство лишено формализма, то оставляет глубокий психологический след в сознании военнослужащих. Составной частью решения этой проблемы является умение государственной власти продемонстрировать реальные достижения своей политики в военной области. Эта цель может быть, в частности, достигнута обязательными ежегодными встречами представителей власти всех уровней с избирателями военнослужащими по «кустам» или в ходе делегатских собраний.

4. Узловой проблемой взаимоотношений государственной власти и армии является вопрос о роли политики в жизни войск. Повышение роли политического фактора в войнах XX столетия" является закономерностью новой и новейшей истории человечества. Однако для морального духа армии одинаково разрушительны как линия на безбрежную политизацию её жизни, так и стремление изолировать солдат и офицеров от политики. Политическая борьба внутри армии разрушает дисциплину. Попытки деполитизации безнадёжны и бесплодны, особенно в условиях кризиса государственного управления и общественного строя. Они отсекают от влияния на военнослужащих партии парламентского типа, но мало ограничивают деятельность сил, ориентирующихся на непарламентские методы борьбы. Компромисс между крайними подходами в вопросе о месте политики в армии лежит в поле государственных интересов и политики, границы которого определяются демократическими процедурами.

Деполитизацию армии в демократическом государстве должна быть наиболее последовательной в кадровой политике. Подбор военных кадров особенно высшего звена по принципу приоритета политической лояльности и личной преданности главе государства в годы военных испытаний заканчивается крахом государственной власти, поскольку авторитет её назначенцев как никогда превращается в фактор авторитета власти в армии. Близорукая кадровая политика, рассчитанная на сиюминутные интересы политической борьбы, дискредитирует власть в армии. Имеет смысл законодательно закрепить принципы подбора военных кадров, исключающих или ограничивающих политический субъективизм.

Разумная альтернатива политизации — гуманитаризация армейской жизни. В вузах Министерства обороны желательно усилить гуманитарную составляющую преподавания, прежде всего, укрепляя её авторитет. Целесообразно восстановить государственный экзамен по гуманитарным дисциплинам, определяющим морально-психологическое обеспечение деятельности войск. По примеру силовых единоборств ввести на занятия по физической подготовке в ввузах и в воинских частях собственный гуманитарный компонент.

5. Укрепление авторитета самодержавия в армии было органично связано с деятельностью Русской Православной церкви. Религия играла роль оболочки определённых политических идеалов и целей, провозглашённых самодержавием. Такая роль церкви в политике поставила её в один ряд с другими политическими силами России, конкурировавшими с самодержавием в борьбе за влияние на армию. В условиях военного времени партийность церкви негативно сказалась на роли священников как психотерапевтов, снимающих нервное напряжение участников боевых действий. Деятельность религиозных организаций в армии в интересах власти наиболее целесообразна в сфере, максимально освобождённой от политики. Главная роль религии заключается в тбм, чтобы снять психологическое напряжение и вызванное им состояние невроза, которое является первичной психологической причиной отказа военнослужащих выполнять приказы политической власти. Политика в религии наиболее эффективна в опосредованной форме на бытовом уровне, что укрепляет её роль как фактора национального самоопределения народа.

6. Государственная власть, которая строит отношения с армией преимущественно на материальной основе, руководствуется иллюзией всесилия экономического фактора. Угроза нравственному здоровью военнослужащих не может быть предотвращена только экономическими средствами. Материальные стимулы службы не в состоянии заменить патриотические мотивы поведения военнослужащих, государственное мышление солдат и офицеров, особенно в военное время, когда возможности государства материально компенсировать трудности военного времени существенно ограничены. Патриотическое сознание армии поддерживается патриотизмом всего народа и зависит от готовности всей нации следовать воле государственной власти. В локальных и крупномасштабных войнах армия неотвратимо стихийно приобретает политическое сознание, господствующее среди основной массы населения.

Поскольку единства общества в условиях демократии добиться трудно^ то органам государственной власти и управления желательно организовать шефство предприятий и организаций над армией, используя, помимо убеждения, экономические рычаги, приравняв по налогообложению материальную помощь армии к благотворительности. В условиях военного времени у военнослужащих значительно обостряется чувство социальной справедливости. Вынужденные рисковать самым дорогим, что есть у человека, собственной жизнью, они болезненно воспринимают возможность обогащения отдельных граждан на военных поставках. Поскольку рост богатства автоматически не прибавляет их владельцам нравственности, то Правительству в годы войны целесообразно путём переговоров или в законодательном порядке устанавливать предельные нормы прибыли для предпринимателей, усилить контроль над мерой труда и потребления, ввести дополнительные налоги на приобретение предметов роскоши, туристические поездки за рубеж, широко пропагандируя эти мероприятия в обществе и в средствах массовой информации.

Целесообразно в Дни воинской славы по каналам государственного телевидения в форме рекламы передавать зарисовки из жизни Вооружённых Сил РФ. Подготовку этих зарисовок можно поручить факультетам журналистики вузов на конкурсной основе, как слагаемого учеб-шого процесса. Эта мера позволит придать многим Дням щжнской славы не узковедомственный, а всенародный характер и быть не историей, а живой жизнью нашей современной армии.

71 В условиях военного времени гласность и свобода печати поднимаются до уровня морально-психологического оружия огромной разрушительной силы. Отсутствие действенного контроля над средствами массовой информации может подорвать дух войск и воюющей страны в целом. В государстве, которое ведёт справедливую, судьбоносную для нации войну, недопустимо допускать использование гласности и свободы печати как средства межпартийной борьбы, особенно в целях дискредитации политической системы и общественного строя в целом. Опыт России показывает, что результатом такой политики является разложение армии, увеличение числа военных потерь, и анархия в масштабе государства. Цена достижения политических целей оппозиции может оказаться недопустимо высокой. Однако цензура не всесильна и даже опасна, если политика государственной власти представляет цепь сплошных ошибок.

Правительству России целесообразно ввести в Государственный образовательный стандарт высшего профессионального образования журналистов государственные требования к знанию концепции национальной безопасности. В предмет «История журналистики» желательно включить спецкурс: «Военная журналистика». Министерству обороны целесообразно возобновить проведение специальных сборов с военнослужащими запаса-журналистами с целью расширения кругозора журналистов и укрепления связи армии и общества. Существует необходимость издание научного труда «Органы цензуры в России и за рубежом в войнах и военных конфликтах: история и современность» .

8. Зависимость военной организации государства от стабильности политической системы не означает отсутствие у вооружённых сил возможности влиять на стратегический тыл в интересах укрепления государства. Идея о роли службы в армии как школы воспитания патриотизма, сближения народов не утратила своего значения в такой многонациональной и огромной по территории стране, как Россия. Значение этой идеи в современных условиях возрастает, поскольку в Российской Федерации центробежные силы находятся в неустойчивом балансе с центростремительными, что крайне опасно для Российской государственности. В контексте дискуссии о том, какая армия нужна России: профессиональная, или строящаяся на основе всеобщей воинской обязанности, — необходимо заметить, что узы войскового товарищества были и останутся одним из реальных факторов укрепления общероссийского патриотизма. Они подкрепляют межнациональное единство опытом повседневного общения, формируя обыденное сознание и определённые стереотипы поведения. Несомненно, что главная роль в том, чтобы воспитательный потенциал вооружённых сил был реализован в полном объёме, принадлежит офицерскому корпусу.

Министерству обороны целесообразно вести в военно-учебных заведениях льготные квоты на поступление молодёжи, проживающей в национальных республиках России. В этих субъектах РФ целесообразно создать специальные подготовительные курсы при военных кафедрах гражданских учебных заведений, дающих право на внеконкурсное поступление в ввузы. Расширить сеть кадетских корпусов и суворовских училищ, приблизив эти учебные заведения к субъектам Федерации России, недостаточно представленных в офицерском корпусе.

9. Повышение качества социального обеспечения военнослужащих и членов их семей является закономерностью развития государства, рассчитывающего на эффективную армию. В России начала века качество социальной работы среди военнослужащих и членов их семей существенно страдало из-за отсутствия универсальных решений, применимых ко всем участникам всех военных конфликтов, а также децентрализации этой работы. Нередко складывалась парадоксальная ситуация, когда каждое последующее поколение жертв очередной войны оказывалось в менее благоприятной ситуации, чем их предшественники.

Закон о социальной защите военнослужащих должен автоматически распространяться на участников новых военных конфликтов. Смерть или увечье в ходе выполнения воинского долга недопустимо оценивать, исходя из последующей оценки войны. Готовность пожертвовать жизнью и здоровьем не может быть разменной монетой в спорах политиков о справедливости либо несправедливости войн и других форм использования вооружённого насилия. Целесообразно установить порядок, когда в планах развития социального обеспечения приоритетно повышались бы пенсии и пособия военнослужащим, потерявшим трудоспособность, и членам их семей.

Очевидно, существует необходимость вернуться к традиции особых отношений государства к трудоустройству военнослужащих, уволенных в запас, прежде всего, офицеров, пострадавшими в ходе выполнения воинского долга. Необходимо зарезервировать за этой категорией граждан России определённое число хорошо оплачиваемых мест в государственных учреждениях, но заполнять их по конкурсу, после соответствующего обучения за счёт государства.

Точно также желательно в законодательном порядке зарезервировать определённое количество мест на все факультеты во все вузы России независимо от форм собственности за детьми военнослужащих, погибших или ставших инвалидами при исполнении воинского долга, как минимум, исходя из доли этих детей к числу сверстников из благополучных семей. Однако мало выделить эти места. Необходимо организовать целенаправленную систему профессиональной ориентации молодёжи, потерявшей родителей, чтобы эти молодые люди были способны преодолеть даже облегченный барьер для поступающих в ввузы на льготных правах. Координаторами этой работы могут стать областные и республиканские военные комиссариаты.

10. Если государственная власть заботится о политической лояльности армии, то она должна окружить особой заботой и вниманием кадровых военнослужащих, воспитанных многолетней школой службы в армии. Годы службы формируют особую психологию подчинения солдат и офицеров воле начальствующих лиц вне зависимости от политических пристрастий и антипатий. Это психология профессионалов, освящённая воинской традицией. Царское правительство, бросившее лучшие кадры армии в бойню первых военных столкновений в годы первой мировой войны, жестоко поплатилось за этот опрометчивый шаг, значительно ослабив политически лояльное ядро армии, воспитанное на традициях законопослушания и беспрекословного выполнения воинского приказа как дела чести.

11. Политически незрелые настроения военнослужащих проявляются уже на стадии призыва в армию. Деятельность военкоматов, направленная на то, чтобы выполнить план призыва, не вдаваясь в подлинную жизненную позицию призывников, влечёт затем проблемы для войск, где призванные по типу рекрутов идут на тяжкие преступления против порядка прохождения воинской службы. С целью повышения ответственности молодых людей за личную дисциплину и жизненную позицию, а также выявления на ранней стадии призывников, настроенных нелояльно к государству, целесообразно в ходе получения приписных свидетельств организовать ритуал клятвы призывника, как первой ступени вхождения в армейскую службу. Лица, отказывающиеся от принятия такой клятвы, если не помогает разъяснительная работа, могут быть привлечены к административной, а затем и уголовной ответственности. Эта клятва станет своего рода ситом для лиц, присутствие которых в армии в их реальном моральном состоянии недопустимо.

Введение

такой клятвы потребует внести коррективы в административное и уголовное право, закон о воинской службе.

Учитывая связь социально-экономического положения конкретных регионов страны и отношения призывников к выполнению воинского долга, Генеральному штабу целесообразно при определении развёрстки на призыв по регионам исходить не только из наличия физических ресурсов, но и социально-экономического положения областей и районов, уровня преступности и других социальных показателей, потенциально опасных как факторов девиантного поведения призывников, снижая соответствующие задания военкоматам депрессивных регионов.

Основные проблемы русской армии в военное время были связаны с призывом в ряды вооружённых сил запасных, психология которых существенно отличалась от психологии новобранцев. В современных условиях в подготовке офицеров морально-психолический аспект работы сшоеннослужащими старших возрастных групп практически, не учитывается. Очевидно, Министерству обороны в программу подготовки офицерского корпуса и планы командирской подготовки необходимо внести соответствующие изменения.

12. Многие крупные конфликты между военнослужащими и государством возникали буквально на ровном месте, из мелочей и в значительной степени зависели от младшего и среднего командного звена. Современные Уставы Вооружённых Сил в достаточной степени отражают этот опыт истории. Однако в целях обучения новых поколений командиров государственному подходу целесообразно издать учебное пособие по Уставам, которое комментировало бы его наиболее важные положения, в том числе, имеющие отношения к взаимоотношениям государственной власти и армии, исходя из опыта истории.

13. Исследование показало, что её некоторые частные проблемы темы диссертации нуждаются в дальнейшей разработке, свободной от идеологизированных схем. Остаётся невостребованной тема армейской и фронтовой печати в годы первой мировой войны, культурно-просветительной работы в русской армии, технологии защиты интересов военнослужащих не только в законодательном порядке, но и на уровне практики, в том числе от злоупотреблений в деятельности органов боевого и материального обеспечения. Заслуживает специального изучения тема близости начальников к подчинённым, как важнейшее слагаемое армии. Пришло время глубоких исследований биографий русских военачальников.