Россия исторически сложилась как многонациональное государство с этнокультурной общностью. Многообразие ее общественного и культурного развития обусловлено геополитическим расположением России между Западом и Востоком.
В результате массовых миграций сложилась полиэтническая система государства, которая стала следствием колонизации Россией Восточноевропейской равнины, а затем Северного Кавказа, Сибири и других районов. Заселение русскими переселенцами этих регионов имело большое значение в хозяйственном развитии огромной территории, в расширении и упрочении государственных границ, в формировании русскоязычных анклавов на национальных окраинах. При этом Северный Кавказ стал областью миграции не только для русского населения, но и для представителей ряда европейских, закавказских и ближневосточных этносов.
Степным форпостом России на Северном Кавказе стала возведенная в 1777 году Азово-Моздокская оборонительная линия, за пределами которой оказалось коренное горское население, так называемые «внешние инородцы». На территорию, вошедшую в состав кордонной линии, одновременно с военно-казачьей колонизацией устремился поток переселенцев из государственных и беглых крестьян. Переселенческая политика правительства была направлена на решение следующих задач: хозяйственное освоение новой территории и прочное закрепление России на Кавказе, в том числе и Степном Предкавказье. Этот край ко второй половине XVIII века был заселен кочевыми народами: ногайцами, туркменами и калмыками. В то же время продолжался процесс освоения Степного Предкавказья выходцами из Дагестана и ближайших районов Закавказья: горскими евреями, армянами и грузинами.
Таким образом, внутри кордонной линии, на территории Ставропольского, Георгиевского, Кизлярского и Моздокского округов Кавказской области обосновалось население, представителей которого с 1822 г. в российских законодательных актах стали называть «внутренними инородцами». В соответствии с «Уставом об управлении инородцами», утвержденным 22 июля 1822 г., к первой категории внутренних инородцев причислялись оседлые народы, жившие деревнями и занимавшиеся хлебопашествомко второй категории — относились кочевые народы, основным занятием которых было скотоводство, вследствие чего, а также в силу природно-климатических и социально-бытовых условий, вынужденные совершать перекочевки.
Несомненно, что судьба этих народов, внесших весомый вклад в развитие и укрепление российско-кавказских отношений, тесно переплелась с судьбой России, стала неотъемлемой частью ее истории и культуры.
В предлагаемой диссертации рассматриваются процесс и этапы включения внутренних инородцев в российское политико-правовое и социально-экономическое пространство и эволюция системы государственного управления этими народами Степного Предкавказья в период второй половины XVIII — первой половины XIX века.
Актуальность темы
исследования. С научной точки зрения для более глубокого понимания особенностей политического развития Российского государства и политико-административного статуса его субъектов необходимо изучение предшествующих процессов государственного управления, оценка форм и методов включения иноэтнических территорий в состав России.
Пристального внимания требует исследование ценного опыта административных преобразований на Кавказе, которые не только помогли сохранить регион в составе России, но и сыграли значительную роль в судьбе народов Северного Кавказа, способствуя их приобщению к общероссийским правовым и культурным ценностям. В связи с этим вполне закономерно обращение к историческому прошлому, к проблеме возникновения и развития политико-правовых взаимоотношений центра и регионов, которые не всегда развивались в мирном русле. Примером тому могут служить как события давней истории — Кавказская война 1817−1864 гг., так и современнойчрезвычайные ситуации, локально возникавшие в отдельных районах Северного Кавказа в 90-х гг. XX века. Эти и другие факты истории российско-кавказских отношений не позволяют утверждать о политической стабильности на Кавказе и являются ярким примером того, насколько хрупким может быть мир в результате разногласий между центром и регионами. С одной стороны, вполне понятно стремление федеральных и региональных институтов государственного и политического управления выработать и реализовать эффективные подходы государственной политики с учетом геостратегических интересов России на Северном Кавказе, в целях предотвращения сепаратизма и национализма и поддержания мира и безопасности. С другой стороны, также вполне объяснимо стремление к сохранению самобытности и культуры так называемых «малых народов», их приверженность к истокам исторически сложившихся обычаев и традиций.
В последнее десятилетие в концепции современной северокавказской политики Российского правительства прослеживается укрепление вертикали власти, усиление контроля в системе управления, определенность в вопросах регулирования межэтнических процессов, что стало залогом относительного мира и социально-экономической стабильности как отдельных субъектов Северного Кавказа, так и всего Южного федерального округа в целом. Именно поэтому в настоящее время, в условиях проводимой в стране административной реформы, целесообразно обращение к истории вхождения в состав Российской империи народов Северного Кавказа и вместе с ними внутренних инородцев, включенных в свое время в пределы Кавказской линии.
Степное Предкавказье — особый регион Северного Кавказа. На его территории со второй половины XVIII века происходило социокультурное взаимодействие земледельческих и степных этносов. Поэтому процесс заселения Степного Предкавказья некоренными народами, проблемы становления и развития российского государственного управления ими требуют более пристального изучения со стороны новой локальной истории. Если в работах многих исследователей прошлой и современной историографии рассматривалась сущность и этапы установления Российской власти на Северном Кавказе, то более глубокого изучения требуют специфические формы и методы управления такой категорией населения, как внутренние инородцы Степного Предкавказья.
Объект исследования — эволюция государственного управления внутренними инородцами Степного Предкавказья во второй половине XVIIIпервой половине XIX века.
Предметом исследования являются политико-правовые и социокультурные аспекты государственного управления внутренними инородцами Степного Предкавказья во второй половине XVIII — первой половине XIX века.
Хронологические рамки исследования охватывают период от введения системы приставства для управления горскими и кочующими народами Северного Кавказа в 1769 году до учреждения Кавказского комитета в 1845 году. Вместе с тем процесс исследования в ряде случаев предполагает обращение к более ранним событиям, характеризующим истоки этногенеза и вопросы расселения кочевых и оседлых народов на территории Степного Предкавказья.
Территориальные рамки исследования определяются южной границей российских владений, проходившей по Кавказской укрепленной линии, и включают отдельные территории Степного Предкавказья, характерные компактным расселением кочевых и оседлых народов. Это долины рек Егорлык и Калаус, где кочевали калмыки, ногайцы и туркмены и где были созданы приставства по управлению этими народами, а также долины рек.
Кума, Кура и левый берег Терека, где располагались города Георгиевск, Святой Крест, Кизляр, Моздок и близлежащие поселения и казачьи станицы, освоенные армянами, грузинами и горскими евреями совместно с государственными крестьянами из центральных губерний России.
Степень научной разработанности темы. В целях научной систематизации историографию исследуемой проблемы целесообразно рассмотреть по характеру основных научных направлений, при этом соблюдая определенную хронологию внутри каждой отдельной группы:
— научные труды, содержащие описание народов, населяющих Степное Предкавказье во второй половине XVIII — первой половине XIX вв., их социальную стратификацию, жилище, быт, обычаи, религию, а также влияние природно-климатических условий на характер хозяйственно-экономической деятельности;
— работы, отражающие дискуссионные проблемы колонизации Россией народов Степного Предкавказья, исследующие причины и последствия включения их в российское социально-экономическое и политическое пространство, особенности взаимоотношений российской администрации с местным населением;
— литература, в которой характеризуются этапы и механизмы становления и развития государственного управления оседлыми и кочевыми народами Степного Предкавказья, приводятся законодательные акты по управлению внутренними инородцами, освещается роль государственных институтов, анализируются процессы судопроизводства, торговых, земельных и военнообязанных отношений.
Первые работы по истории Северокавказского региона относятся к первой половине XIX века (20−30-е гг.), более глубокое изучение ее связано с формированием военной и гражданской администрации и образованием первых учреждений культуры и просвещения.
Анализ хозяйственного освоения Кавказской губернии и становления государственного управления мы находим в трудах ученых-исследователей: С.М. Броневского1, И.Ф. Бларамберга2, А.И. Твалчрелидзе3, И.В. Бентковского4, которые в свое время являлись непосредственными участниками процесса утверждения административной власти на Кавказе.
С.М. Броневский долгое время занимался изучением Кавказа в историческом, географическом и этнографическом аспектах. Вышедшая в свет 1823 году его книга «Географические и исторические известия о Кавказе» -обширное и разностороннее издание, в котором дана развернутая характеристика природы и общественного устройства народов Кавказа, в том числе и Ставропольского края.
Впечатления и наблюдения о Кавказе и кавказцах нашли отражение в труде «Историческое, топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание» И. Бларамберга — офицера Генерального штаба Российской империи. В нем характеризуются ландшафтно-климатические признаки Ногайской степи, которые определяли хозяйственно-бытовой уклад ногайцев, их внешний облик, язык и религию.
Большой вклад в изучение народонаселения Степного Предкавказья внес инспектор народных училищ А. И. Твалчрелидзе. В 1897 году была издана его работа под названием «Ставропольская губерния в статистическом, географическом, историческом и сельскохозяйственном отношениях», которая содержит описание 137 селений, а также земель кочующих народов Туркменского и Ачикулакского приставств. Назначение этого труда так определено автором: «Приступая к составлению краткого описания Ставропольской губернии, я имел в виду по мере моих сил оказать содействие в.
Броневский С. М. Кавказцы 1750−1820. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. — М., типография С. Селивановского, 1823. —465 с.
2 Бларамберг И. Ф. Историческое, топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа. / Пер. с фр. И. М. Назарова — М.: ПБОЮЛ, 2005 — 432 с.
3Твалчрелидзе «Ставропольская губерния в статистическом, географическом, историческ01М и сельскохозяйственном отношениях». — Ставрополь, Кавказская библиотека, 1897.
4 Бентковский И. В. Заселение Кавказской области. / Ставропольские губернские ведомости. — 1883. № 37. Материалы истории колонизации Северного Кавказа.
4 Физическая география Ставропольского края: Учебник для общеобразовательных учреждений. / Под ред. В. В. Савельевой, Н. С. Румыниной и др. — Ставрополь, Ставрсервисшкола, 2003, — 173 е., с. 8. деле изучения края по населению и природе. ."4.
История поселений степного края была освещена в работах историка, этнографа и краеведа И. В. Бентковского, который в течение почти 40 лет (18 531 890) собирал статистический материал по экономике и численности населения ставропольских и кубанских земель. Им были написаны 10 томов «Сборников статистических сведений о Ставропольской губернии», фундаментальная работа «Статистико-географический путеводитель по Ставропольской губернии», а также десятки статей о кочующих народах губернии: калмыках, туркменах, ногайцах. Вот как отмечает он тесную взаимосвязь природных условий и образа жизни населения: «Известно, что одна нужда производит другую. Так и в этом случае: вследствие необходимости водоснабжения посредством копаней является само собою и другая необходимость: переходить с места на место, для отыскания площадей более богатых проточною или подпочвенною водою, словом, является необходимость кочевать. Мы знаем такие роды, которые, быв обеспечены водопоями, живут круглый год на одном месте"1.
Говоря о кочевом образе жизни, этнограф И. Житецкий также отмечает, что хозяйственно — экономические причины, вызывающие перекочевки, сводятся к корму и водопою. Его исследовательская работа «Очерки быта астраханских калмыков» — это этнографические наблюдения автора о бытовой обстановке, обрядовой жизни, ламаистской религии и искусстве астраханских калмыков2.
Многосторонняя картина кочевого образа жизни калмыков, ногайцев и туркмен представлена в работах С. В. Фарфоровского, которые носят историко-этнографический характер3.
1 Бентковский И. В. Воды и степи Большедербетевского улуса соответствуют ли условиям колонизации калмыков? / Сборник статистических сведений о Ставропольской губернии. Выпуск 1. — Ставрополь, типография губернского правления, 1868, с. 37.
2 Житецкий И. А. Очерки быта астраханских калмыков. Этнографические наблюдения 1884−1886 гг. — Москва, типография М. Г. Волчанинова, 1893. — 73 с.
3 Фарфоровский С. В. Калмыки Ставропольской губернии. — Ставрополь. 1908. Фарфоровский С. В. Ногайцы Ставропольской губернии. — Тифлис, 1909. Фарфоровский С. В. Трухмены Ставропольской губернии. — Казань, 1911. 9.
В научных трудах широко представлен и образ жизни оседлых народов. Авторы прослеживают процесс их переселения в Степное Предкавказье, приводят свидетельства о хозяйственно-экономической деятельности, включающей земледелие, виноградарство, садоводство, шелководство, ремесла и торговлю.
Выдающаяся роль в изучении этнографии горских евреев принадлежит первому горско-еврейскому этнографу И. Ш. Анисимову, автору известного сочинения «Кавказские евреи-горцы"1.
И.Я. Чернаго в «Сборнике сведений о кавказских горцах» представляет собранные этнографические заметки о верованиях и быте горских евреев Кавказа, их обычаях, нравах и обрядах, многие из которых они позаимствовали у горцев. Автор отмечает резкое отличие в образе жизни горских евреев от их европейских соплеменников2.
Изучением природы, истории, хозяйства и быта народов Ставропольской губернии занималась Ставропольская Ученная архивная комиссия во главе с общественным деятелем Г. Н. Прозрителевым. Им изданы 11 томов «Сборника сведений о Северном Кавказе», которые включают широкий спектр вопросов: «Из истории прошлого Северного Кавказа», «Земельный вопрос», «Военное о прошлое калмыков» и др. Почти сто лет назад Г. Н. Прозрителев писал: «Нынешние обитатели Ставропольской губернии забыли уже о том, что там, где стоят их многолюдные богатые села, была беспредельная степь, и ветер гулял на всем ее пространстве. Забыли они первых смелых выходцев из внутренних губерний, отважившихся пуститься на Кавказ и обосновать там свое жительство. Много испытаний выпало на долю первых тружеников, поставивших здесь первые свои землянки, но, ни опасность, ни самая смерть не.
1 Анисимов И. Ш. Кавказские евреи-горцы. / Сборник материалов по этнографии при Дашковом этнографическом музее. — М., 1988, Вып. 3 — 322 с.
2 Чернаго И. Я. Горские евреи. / Сборник сведений о кавказских горцах. Выпуск III. — Тифлис, 1870. Москва, МНТПО «АДИР», 1992.
3 Прозрителев Г. Н. Борьба за овладение Северным Кавказом. Кабардинцы. / Сборник сведений о Северном Кавказе. — Ставрополь, 1913. T XII.
Прозрителев Г. Н. Военное прошлое наших калмыков. — Ставрополь, 1913.
10 пугали, и русский человек только с упованием на Бога сменял один другого в этом шествии на далекую окраину, и «погибельный Кавказ» обратился в цветущий край. Этим-то первым заселыцикам Кавказа и должно быть отведено почетное место в памяти народной"1.
Современная научная картина мира отражает и природу, и человека, и культуру как органически взаимосвязанные части единого целого. Мы становимся свидетелями сокращения противостояния между гуманитарными и естественными науками. В научный категориальный аппарат вводятся такие термины, как экологизация общественных наук и гуманизация естествознания. Ш. JI. Монтескье когда-то сделал вывод о том, что «историю человечества определяют география и природные условия». Разумеется, это высказывание отражает крайнюю точку зрения, но процессы общественной эволюции неотделимы от того, что происходит в остальной биосфере. В этой связи попытки рассмотреть возможные перспективы развития цивилизации нуждаются в знаниях особенностей взаимоотношения процессов, протекающих в природе и обществе.
Рассматривая в этом контексте труды ученых-кавказоведов начала XX века, мы отмечаем их бесценный вклад в изучение природы и этнографии Степного Предкавказья. Они собрали и обобщили собственные наблюдения о народонаселении, исследовали экономическую и бытовую стороны жизни, а также их обусловленность и взаимосвязь с такими факторами, как географическая среда и издавна сложившиеся обычаи и традиции народов. Благодаря их свидетельствам и описаниям мы имеем представление о природе, истории, культуре, хозяйстве и быте инородцев Степного Предкавказья.
Большое внимание вопросам заселения Степного Предкавказья, освоению его территории и хозяйственно-экономической деятельности, специфике культурно-исторического развития северокавказских этносов уделяется в работах советских и современных российских исследователей: В.М.
1 Кругов А. И. Ставропольский край в истории России (конец ХУШ-началоХХ1 века): Регион, учебник. — ООО «ТИД «Русское слово — РС», 2006 — 336с., с. 4.
Гамрекели1, Н.Г. Волковой2, В.Б. Виноградова3, С.А. Арутюнова4, Н.Н. Великой5, В.З. Акопяна6, В.В. Трепавлова7, В. Кабузана8, З.Б. Кипкеевой9.
В исследовании В. Кабузана для нас представляют интерес изменения численности и состава населения Ставропольского, Кизлярского и Моздокского уездов, представленные в многочисленных таблицах10.
Наиболее острым и дискуссионным в историографии был и остается вопрос о колонизации Россией Северного Кавказа. Объяснение этому кроется в социально-политической актуальности проблемы для российского общества, начиная с освоения и присоединения Кавказа.
В 30-х годах XIX столетия в российском правительстве сталкивались два взгляда на проблему управления Северным Кавказом. Первый заключался в отношении к региону как к колонии, такой подход отстаивал министр финансов Е. Ф. Канкрин. В то же время Главноуправляющий Г. В. Розен считал: «Конечно, улучшений и усовершенствований для здешнего полудикого края предстоит множество, но повторяю: взгляд на него как на Индию или Америку есть преувеличение"11.
Анализу проблемы колонизации посвящены работы дореволюционных.
1 Гамрекели В. Н. К истории грузинских поселений в российских пределах Северного Кавказа в XVIII в. / Документы по взаимоотношениям Грузии с Северным Кавказом в XVIII в. — Тбилиси, 1968.
2 Волкова Н. Г. О расселении армян на Северном Кавказе до начала XX века. — ИФЖ, 1966, № 3. Волкова Н. Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII — начале XIX века. — Москва, 1974.
3Виноградов В. Б. Уголок России, отчий дом. Очерки об истории Тарумовских степей и Кизлярщины. -Армавир — Кизляр, 1996. — 53 с.
Виноградов В.Б., Великая Н. Н., Нарожный Е. И. На терских берегах. — Армавир, АГПИ, 1997 — 61 с.
4 Арутюнов С. А. Народы и культуры: развитие и взаимодействие. — М.: Наука, 1989.
5 Великая Н. Н. Грузины в низовьях Терека. / К истории низовьев Терека XIIIXIX вв. Кизляр, 1991.
6 Акопян В. З. Народы Северного Кавказа: Исторический и этнодемографический очерк: Минеральные Воды, Кавказская здравница, 1997 -48с.
7 Трепавлов B.B. Кызыев улус: Наименование, территория, расселение. /Северный Кавказ: геополитика, история, культура. Материалы всероссийской научной конференции. (Ставрополь, 11−14 сентября 2001 г.) 4.1 -Москва-Ставрополь, 2001 — 316 с.
8 Кабузан В. Население Северного Кавказа в XIX—XX вв.еках. — СПб, 1996.
9 Кипкеева З. Б. Миграции ставропольских ногайцев пределах Кавказской линии в первой половине XIX в. / Современные миграционные процессы на Северном Кавказе: проблемы интеграции и повышения уровня толерантности. Ставрополь, СГАУ, 2002. — С. 239−241.
Кипкеева З. Б. Миграционные процессы ногайцев на Ставрополье как фактор российской политики конца XVIII — начала XIX вв. Актуальные проблемы развития социальных, экономических правовых процессор на современном этапе с учетом региональных особенностейСтаврополь, СФМГЭИ, 2004. — С. 36−39.
10 Кабузан В. Население Северного Кавказа в XIX—XX вв.еках. — СПб, 1996.
11 Тунян В. Г. Административная и экономическая политика самодержавия в Восточной Армении от Туркманчайского мира до Крымской войны 1828−1853 гг. — M., 1982, с. 12.
12 историков М.И. Богдановича1 и А. А. Кауфмана. Позволим себе привести емкую и вместе с тем выразительную цитату исследователя переселенческого движения А. А. Кауфмана, определяющую, на наш взгляд, сущность русской колонизации: «.политика как Московского, так и Петербургского кабинетов до самого XIX века определялась, почти всецело, настоятельной потребностью в заселении окраин, как способа упрочения в них русского господства. Ради этой цели правительством создавались линии укрепленных пунктов, служащих и средством обороны против еще не замиренных и не подчинившихся русской власти племен, и центрами административного и фискального управления окраин. Чтобы связать этим пункты между собой и с коренным ядром государства, по важным трактам устраивались ямские поселения, а чтобы снабдить служилое население этих пунктов провиантом и вообще предметами потребления, правительство заботилось о создании на окраинных землях земледельческого населения, пользуясь для этой цели и ссылкой и накликом свободных хлебопашцев. Попутно с этой правительственной колонизацией шла «вольная колонизация». Без нее казенная колонизация не имела бы поддержки, стерлась бы. Истинная основа жизни должна была лечь, когда в землю завоеванных стран упало первое зерно завоевателя"2.
Согласно точке зрения исследователя Шумаковой Е. В.: «Российская печать и интеллигенция пропагандировали «цивилизаторскую» миссию по отношению к «диким» народам Северного Кавказа. По мнению властей «инородцы» должны были достигнуть «уровня развития» европейского оседлого населения, стать полноценными представителями Империи"3.
Историография советского периода в рассмотрении этой проблемы несет на себе отпечаток марксистско-ленинской идеологии. Таким подходом отличаются работы 20−30-х гг. XIX века, в частности, Е.Н. Драбкиной4, Н.Т.
1 Богданович М. И. Водворение русского владычества на Кавказе и в Закавказье. / Богданович М. И. История царствования Александра I и Россия в его время. T.6 — СПб., 1871.
2 Кауфман А. А. Переселение и колонизация. — СПб, 1905, с. 11.
3 Шумакова Е. В. Культурное взаимодействие кочевых и земледельческих этносов Степного Предкавказья в XIX — начале XX вв. / Вестник СГУ, Выпуск 50, 2007. -с. 5−11, с. 8.
4 Драбкина Е. Н. Национальный л колониальные вопросы в царской России. — М., 1930.
I о.
Лихницкого, Г. А. Кокиева". Характерной чертой данных работ является представление политики русской администрации на Кавказе как колониальной экспансии. Однако, многие ученые — кавказоведы этого периода, не отказываясь от основной линии партии в этом вопросе, в то же время отмечали достаточно низкий уровень развития феодальных отношений у кочевых народов Степного Предкавказья. А появление зачатков капиталистических отношений у оседлых народов, выраженных в использовании наемного труда, развитии торговли и т. п., связывали с прогрессивной миссией России. Именно такого взгляда на российско-кавказские отношения придерживались А.В. Фадеев3, Н.И. Стащук4 и др.
Естественно, что рассмотрение проблемы колонизации является предметом исследования и современной историографии. Здесь также сталкиваются различные позиции по данному вопросу.
Так, в работе В. Б. Виноградова, Н. Н. Великой, Е. И. Нарожного «На терских берегах» мы находим осуждение действий русского царизма: царская администрация часто действовала с присущей ей жестокостью и самоуверенностью, обрушивая кары не только на феодальных интриганов и сепаратистски настроенных мурз протурецкой ориентации, но и разоряя, уничтожая полностью ногайские аулы и кочевья, неся слезы и горе широким массам степняков. Свойственная царизму политика «кнута и пряника» по отношению к ногайцам, как и к другим северокавказским народам, осуществлялась порой с привлечением таких видных деятелей отечественной истории как выдающийся полководец А. В. Суворов, военный талант которого использовался не раз для бессердечного подавления всяческих, в том числе и ногайских «мятежей"5.
1 Лихницкий Н. Т. Колониальное развитие горских народов. / Труды Кубанского педагогического института. -Краснодар, 1930, Т. 1.
2 Кокиев Г. А. Военно-колонизационная политика царизма на Северном Кавказе. Революция и горец. 1929, № 5.
3 Фадеев Л. В. Россия и Кавказ в первой трети XIX века. — М., 1960.
4 Стащук Н. И. Заселение Ставрополья в конце XVIII в. и в первой половине XIX в. / Материалы по изучению Ставропольского края, вып. 4. — Ставрополь, 1952.
5 Виноградов В. Б., Великая Н. Н., Нарожный Е. И. На терских берегах. — Армавир, АГПИ, 1997, 61 е., с. 52.
Е.Г. Битова утверждает: «В ходе колонизации Кавказа царское правительство не прибегало к дискриминации инородцев, которые были своими «гражданами» империи. Однако его и не интересовали этнографические особенности этого «вверенного ей населения». Бывшие административные единицы уничтожались, расформировывалось местное самоуправление всех видов, система судопроизводства реформировалась по общероссийскому образцу, туземная общественная иерархия приводилась в соответствие с русской"1.
В работе А. В. Авксентьева, В. А. Шаповалова «Этносоциальные проблемы России» приводится следующая оценка деятельности российской администрации на Кавказе: «Российская колониальная политика характеризовалась такими особенностями, как невмешательство или крайне ограниченное вмешательство в образ жизни местных народов, в сложившиеся веками традиции, быт, верования и этнические ценности"2.
Определенная позиция по освоению российской империей «инородческих окраин» выражена в статье Г. Н. Малаховой «К вопросу о характере имперской административной политики на Северном Кавказе в конце XVIII—XIX вв.». Автор отмечает: «В советской историографии длительное время был господствующим взгляд на Кавказ как на колонию всячески разграбляемую, эксплуатируемую. Вопреки этому, мы считаем, что основу российской политики на Северном Кавказе, особенно в пореформенный период, составило стремление стабилизировать положение в регионе и не допустить вновь событий, подобных Кавказской войне. Для этого власти стремились снизить напряженность между горскими обществами и внутри них, обеспечив будущее благосостояние населения"3.
1 Битова Е. Г. Модели интеграции этнополитических образований. / История Северного Кавказа с древнейших времен по настоящее время. — Пятигорск, Издво ПГЛУ, 2000 — 281с., с. 30.
2 Авксентьев А. В., Шаповалов В. А. Этносоциальные проблемы России. — Ставрополь, Кн. изд., 1994 — 86 е., с. 44.
3 Малахова Г. Н. К вопросу о характере имперской административной политики на Северном Кавказе в конце XVIII—XIX вв. / Проблемы этнополитических отношений на Северном Кавказе. Сборник научных статей. -Ростов-на-ДонуПятигорск. Изд. СКАГС, 2001. 144 е., с. 120.
Более глубокому изучению проблемы колонизации посвящены работы А.И. Омарова1, А.В. Щербины2, В.В. Глущенко3, Н.Н. Денисовой4, Б. В. Виноградова и А.Н. Рябикова5.
Обобщая изучение данных работ, отмечаем, что в понятие «колонизация» вкладывается далеко не одинаковый смысл. Это явление, с одной стороны, характеризуют как процесс расселения, а с другой стороны, его смешивают с колониализмом, т. е. политикой экономического закабаления и ограбления народов и стран со стороны капиталистически развитых государств. Однако, характерной чертой многих авторов является мысль о том, что в деле колонизации окраин России, в том числе Степного Предкавказья, наряду с экономическими соображениями (налоговое обложение пустующих земель, улучшение торгового баланса, устранение аграрного перенаселения в центре страны и др.) большое значение имели и политические мотивы: создание заселенности района, упрочение русского господства, обеспечение безопасности границ и др.
Одним из показателей состояния экономики Степного Предкавказья являлась степень владения землей. О поземельных отношениях можно судить на основании различных исторических документов. В трудах ученых-кавказоведов П. А. Кузьминова «Деятельность сословно-поземельных комиссий в 40−70-е гг. XIX в. в Центральном Предкавказье"6, С. А. Чекменева «Переселенцы"7 и др. нас интересует освещение мероприятий российской администрации по земельному вопросу в отношении кочевых и оседлых.
1 Омаров А. И. Административно-колониальная политика царизма на Северо-Восточном Кавказе XIX в. -Махачкала, 1993.
2 Щербина А. В. Кавказ в составе Российской империи. — Ростов-на-Дону. 1999.
J Глущенко В. В. Казаки и народы Кавказа — Ростов-на-Дону: Молот, 1999 — 164 с.
4 Денисова Н. Н. Колонизация Северо-Западного Кавказа: историографический аспект. / Информационно-аналитический сборник. Вып. 6,7. — Майкоп, 2003.
5 Виноградов Б. В., Рябиков А. Н. О «внутренних» факторах осложнения российско-кавказских отношений в конце XVIII — начале XIX века. / Археология, этнография и краеведение Кубани. — Краснодар, 2003.
6 Кузьмннов П. А. Деятельность сословно-поземельных комиссий в 40−70-е гг. XIX в. в Центральном Предкавказье / Актуальные проблемы борьбы с преступностью на Северном Кавказе. — Нальчик, 2002.
7 Чекменев С. А. Переселенцы. — Пятигорск, 1994, — 350 с.
16 инородцев. Механизм решения и значение этого вопроса выделяет в своей работе Н. Н. Великая: «Наделение землей определялось законами и способствовало развитию региона, создавало необходимые условия для «коренизации» каждой этнической группы"1. Так, в организации управления кочевниками основным рычагом являлось приобщение их к занятию земледелием и оседлому образу жизни, что крайне важно для нашего исследования.
Важнейшим направлением успешного продвижения российской колонизации в Степном Предкавказье, бесспорно, было налаживание торговых связей среди местного населения, включавшего казачество, горские, оседлые и кочевые народы. Высоко оценивая значение торговли, представители высшего руководства, чиновники российской администрации и царского командования в некоторых вопросах придерживались позиционно противоположных точек зрения, например, по поводу роли и места в этом роде хозяйственной деятельности армянских купцов. Подобные проблемы нашли отражение на страницах трудов исследователей российско-кавказских торгово-экономических отношений: Ф. А. Щербины «История Кубанского казачьего войска»", B.C. Шамрая «Краткий очерк меновых (торговых) сношений Черноморской кордонной и береговой линии с Закубанскими горскими л народами», Т. Х. Кумыкова «Вовлечение Северного Кавказа во всероссийский рынок в XIX в."4, В. И. Писарева «Методы завоевания адыгейского народа царизмом в первой половине XIX в."5, А.-Г. Кешева (Каламбия) «Записки черкеса» 6 и др.
1 Великая Н. Н. К истории взаимоотношений народов Восточного Предкавказья в XVIII—XIX вв. Армавир 2001,-192с., с. 45.
2 Щербина Ф. А. История Кубанского казачьего войска. — Екатеринодар, 1913. — Т.П. — Репринтное изданиеКраснодар, 1992.
3 Шамрай B.C. Краткий очерк меновых (торговых) сношений Черноморской кордонной и береговой линии с Закубанскими горскими народами. С 1792 по 1864 год. — Кубанский сборник, 1902, Т. VIII.
4 Кумыков Т. Х. Вовлечение Северного Кавказа во всероссийский рынок в XIX в. — Нальчик, 1962.
5 Писарев В. И. Методы завоевания адыгейского народа царизмом в первой половине XIX в — Исторические записки, 1940, № 9.
6 Каламбий (АдыльГирей Кешев) Записки черкеса. — Нальчик, 1987, с.62−63.
Развитие системы народного образования также являлось одной из важнейших составляющих в российской политике на Северном Кавказе. Оно играло ключевую роль в деле освоения этого региона. Многочисленный штат административных чиновников необходимо было пополнять из числа местных жителей, готовых к лояльному взаимодействию с российской гражданской и военной администрацией. Организация светского образования проводилась параллельно с распространением христианских идей, особенно среди кочевых народов.
Изучению вопросов культурно-просветительской и миссионерской политики российской администрации в исследуемый период посвящены работы М. В. Краснова «Просветители Кавказа"1, JI.C. Гатаговой „Правительственная политика и народное образование на Северном Кавказе в первой половине XIX в.“», С. А. Головановой «Инородцы» в этнокультурном о пространстве казаков Терека", К. В. Орловой «История христианизации калмыков: середина XVII — начало XX века"4, Д. С. Ткаченко «Становление институтов национального просвещения в первой половине XIX в."5, Е. В. Шумаковой «Культурное взаимодействие кочевых и земледельческих этносов Степного Предкавказья в XIX — начале XX вв."6.
Многостороннее освещение социальных отношений кочевых и оседлых народов, как внутри этих сообществ, так и по отношению к соседним этносам, мы находим в трудах ученых-кавказоведов первой половины XX века и наших.
1 Краснов М. В. Просветители Кавказа./ Труды Ставропольской Ученой Архивной Комиссии. — Ставрополь, 1913, V выпуск.
2 Гатагова Л. С. Правительственная политика и народное образование на Северном Кавказе в первой половине XIX в. / роль России в истории Осетин: Сборник научных трудов. — Орджоникидзе, 1989.
3 Голованова С. А. «Инородцы» в этнокультурном пространстве казаков Терека. / Северный Кавказ: геополптика, история, культура. Материалы Всероссийской научной конференции. — Москва-Ставрополь, изд-во СГУ, 2001, ч. 2.-310 с.
4 Орлова К. В. История христианизации калмыков: середина XVII — начало XX века. — М., Восточная литература, 2006. — 207 с.
Ткаченко Д. С. Становление институтов национального просвещения в первой половине XIX в. / Северный Кавказ: геополптика, история, культура. Материалы Всероссийской научной конференции. — Москва-Ставрополь, изд-во СГУ, 2001, ч. 2. — 310 е., с. 236−240.
6 Шумакова Е. В. Культурное взаимодействие кочевых и земледельческих этносов Степного Предкавказья в XIX — начале XX вв. / Вестник СГУ, Выпуск 50, 2007. — с. 5−11.
18 современников. По убеждению историка С. М. Соловьева, «в жизни любого этноса определяющее значение имеют три условия — его собственный характер, окружающая среда и отношения с другими народами"1. Социально-экономическое взаимодействие кочевых и земледельческих этносов характеризует в своем очерке Г. Губанов: «В настоящее время положение калмыков в смысле материального благосостояния незавидное, причиною тому служит немилосердное стеснение казаками."2. Однако имеются свидетельства о том, что помощь в обустройстве жизни переселенцев из центральных губерний России и кочевников была обоюдной. Переселенцы заимствовали у местных народов методы ведения степного животноводства, кочевники помогали русским в уборке хлеба и сенокошении3.
Ошибкой многих исследователей этнограф С. В. Фарфоровский считал утверждение об отсутствии сословий у туркмен и ногайцев. Он отмечал, что принятие российского подданства способствовало снижению роли кочевой знати, но в корне изменить социальную стратификацию не могло. «Управлялись туркмены до принятия русского подданства ханами с неограниченной властью на деспотических началах"4.
Вопросы социальных отношений нашли отражение в работах Б.Н.
5 6 7.
Миронова, С. А. Чекменева, О. М. Нафталиевой, а также в монографии «Ногайцы в контексте этнополитических отношений на Северном Кавказе: социальный статус и проблемы воспроизводства культурной.
1 Сили Ш. Возникновение и источники теории колонизации С. М. Соловьева. / Вопросы истории. 3,1997, с. 150.
2 Губанов Г. Очерк жизни калмыков на Тереке. / Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Выпуск 29. — Тифлис, 1901, с. 153.
3 История Ставропольского края от древнейших времен до 1917 года: Per. учебник для общеобр. шк. / А. В. Найденко, И. М. Назарова, В. А. Колесников и др. — Ставрополь, СКИПКРО, 1996 — 304 с.
4 Фарфоровский C.B. Трухмены Ставропольской губернии. — Казань, 1911, с. 4.
5 Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII-начала XX века.): В 2-х т. Т.1 — СПб., 2000.
6 Чекменсв С. А. Социально-экономическое развитие Ставрополья и Кубани в конце XVIII в. и в первой половине XIX в. — Пятигорск, 1967.
7 Нафталиева О. М. Горские евреи: Проблемы межобщинных и межнациональных отношений. / Северный Кавказ: геополитика, история, культура. 4.1 — Москва-Ставрополь, 2001 -316 с.
19 самобытности"1,.
В диссертации И. В. Нахаевой «Социальная стратификация у кочевых народов Степного Предкавказья в XIX — начале XX века» сделана попытка под новым углом зрения рассмотреть проблему влияния перемен в социально-экономических отношениях на менталитет кочевых народов. Автор прослеживает, как в процессе осуществления политики российского государства на протяжении длительного исторического периода изменились общественные отношения у номадов (кочующих народов), которые, в свою очередь, повлекли за собой коренную перестройку социальных связей .
Что же касается социального расслоения оседлых народов, то оно мало чем отличалось от русской социальной среды, то есть основу социальной структуры составляли два класса: дворянство и крестьянство. Кавказские крестьяне несли все тяготы и лишения крепостничества наряду со славянскими народами. Армянские, грузинские, дагестанские и другие дворяне, как отмечают А. В. Авксентьев и В. А. Шаповалов, «имели те же права, что и этнические русские"3.
На основании изучения данных источников мы можем сделать вывод о том, что социальная организация внутренних инородцев была различной, по-разному складывались и взаимоотношения этих народов с соседними этносами.
Одним из важных направлений административной политики на Кавказе являлось судопроизводство. Его основы были рассмотрены в исследованиях С. В. Фарфоровского «Народно-юридические обычаи туркмен Ставропольской губернии"4, С. П. Обушиева «Обычное право кочевых.
1 Ногайцы в контексте этнополитических отношений на Северном Кавказе: социальный статус и проблемы воспроизводства культурной самобытности./Монография. — Ростов-на-Дону, 1999. — 136 с.
2 Нахаева И. В. Социальная стратификация у кочевых народов Степного Предкавказья в XIX — начале XX века. — Ставрополь, 2000.
3 Авксентьев А. В., Шаповалов В. А. Этносоциальные проблемы России. — Ставрополь, Кн. изд-во, 1994 — 86 е., с. 31.
4 Фарфоровский С. В. Народно-юридические обычаи туркмен Ставропольской губернии. / Сборник сведений сведений о Северном Кавказе. Под редакцией Г. Н. Прозрителева, т. IV. — Ставрополь, 1910;1911. народов императорской России (XIX век)"1, М. М. Ковалевского «Закон и обычай на Кавказе», Т. А. Невской «Особенности правового положения о кочевых народов Северного Кавказа в XIX — начале XX вв.», М. Б. Гимбатовой «О некоторых нормах обычного права ногайцев (XVII — начало XIX в.)"4, Л. Г. Свечниковой «Обычай в правовой системе народов Северного Кавказа в XIX веке"5.
Так, С. В. Фарфоровский указывает, что по принятии туркменами русского подданства разбор судебных дел производился по большей части кадиями, административной же частью ведали «старшины"6. По свидетельству М. Б. Гимбатовой правовую жизнь ногайцев в XVIII — начале XIX века регулировал «Канун» — Свод законов жителей ногайского улуса Касай-аул. «Канун» предусматривал, прежде всего, решение гражданско-правовых отношений.
Армянские суды в крае выполняли административные и судебно-полицейские функции. Однако спорные дела, касающиеся взаимоотношений армян с соседними народами, не могли рассматриваться в армянских судах. Они решались в Моздокском и Кизлярском земских (окружных) судах по российским законам7.
Согласно исследованию К. В. Орловой «История христианизации калмыков: середина XVII — начало XX века» — у калмыков при рассмотрении гражданских дел Главное зарго (калмыцкий суд) придерживалось монголо.
1 Обушиев С. П. Обычное право кочевых народов императорской России (XIX век). / Обычное право народов Северного Кавказа: итоги и перспективы исследования. — Ростов-на-Дону. Изд-во СКАГС, 2006 -164 с.
2 Ковалевский М. М. Закон и обычай на Кавказе: в 2-х т. — М., 1890.
3 Невская Т. А. Особенности правового положения кочевых народов Северного Кавказа в XIX — начале XX вв. / История горских и кочевых народов Северного Кавказа в XIX-начале XX вв. — Ставрополь 1980.
4 Гимбатова М. Б. О некоторых нормах обычного права ногайцев (XVII-начало XIX в.) / Северный Кавказ: геополитика, история, культура. Материалы всероссийской научной конференции. (Ставрополь, 11−14 сентября 2001 г.)4.1 — Москва-Ставрополь, 2001 -316 с.
5 Свечникова Л. Г. Обычай в правовой системе народов Северного Кавказа в XIX веке. — Ставрополь, изд-во СтГАУ «АГРУС», 2003, — 232с.
6 Фарфоровский C.B. Указ. соч., с. 11.
7 Великая H.H. К истории взаимоотношений народов Восточного Предкавказья в XVIII—XIX вв. Армавир 2001.-192с., с. 48. ойратских законов 1640 г.-, ведение же уголовных дел определялось только общероссийским законодательством1. В данной работе большой интерес представляют законодательные реформы по управлению калмыками последней трети XVIIIпервой половины XIX века. Опираясь на ПСЗРИ, автор излагает суть Положений 1825, 1834 и 1847 гг. и прослеживает процесс изменения социального статуса калмыков и включения их в общеимперское управление.
Исследуя вышеуказанные работы, мы приходим к выводу о том, что царское правительство при создании новой системы судопроизводства не могло не учитывать всей сложности политической обстановки, большого разнообразия интересов, привычек, нравов, веками установившихся правовых норм и обычаев местных народов.
Не менее важно для нас рассмотрение военнообязанных отношений внутренних инородцев, системы правительственных мероприятий в этом направлении, распространяющихся на данную категорию кавказского населения.
Г. Н. Прозрителев в работе «Военное прошлое калмыков», приуроченной к 100-летию Отечественной войны 1812 года, подчеркивал значительную роль в военной истории Российского государства калмыков, приведенных в казачье звание.
Проблемы, связанные с военной службой евреев, рассматриваются в работах X. Коробкова «Еврейская рекрутчина в царствование Николая"2 и Ю. Гессена «История еврейского народа в России"3. Коробков полагал, что в основе закона о рекрутской повинности лежали ассимиляторские стремления царского правительства. Гессен же считал, что такой шаг властей был вызван, прежде всего, фискальными интересами государства.
В современных источниках по этому вопросу мы находим следующее.
1 Орлова K.B. История христианизации калмыков: середина XVII — начало XX века. — М., Восточная литература, 2006. — 207 е., с. 85.
2 Коробков X. Еврейская рекрутчина в царствование Николая 1. / Еврейская старина. 1913. Вып. 1 с.70−86.
3 Гессен Ю. История еврейского народа в России. — СПб., 1914.
22 утверждение: после принятия закона императора Николая I от 23 августа 1827 года о призыве евреев на воинскую службу в качестве рекрутов (до этого служить в армии им не разрешалось) в крепости Владикавказ в составе Тенгинского, Навагинского, Виленского егерского полков появились евреи. Вместе с русскими солдатами они в полной мере несли все тяготы воинской службы и участвовали в войнах, которые вела Россия, в том числе Кавказской войне. При этом проявляли мужество и героизм, за что нередко представлялись к наградам1.
Н.Н. Великая в исследовании «К истории взаимоотношений народов Восточного Предкавказья в XVIII—XIX вв.» приводит свидетельство о том, что в 30-е гг. XIX в. правительство пыталось перевести армян-селян в казачье сословие, но такое положение было ими воспринято негативно и объяснялось тем, что оно вступает в противоречие с этническими традициями армян. Грузины же в период правления Александра I и Николая I были включены в казачье сословие. Для ногайцев и трухмен (туркмен JT.A.) воинская обязанность заменялась многочисленными натуральными повинностями: перевозкой грузов и провианта на Кавказскую линию, содержанием станций, кордонов, должностных лиц российской администрации.
А.В. Авксентьев и В. А. Шаповалов отмечают, что в составе офицерского корпуса казачества было немало инородцев. «Но все они, независимо от этнической принадлежности, считали себя русскими офицерами и гордились этим званием, которое, кстати, пользовалось большим уважением в народе"2.
Таким образом, вопрос военнообязанных отношений внутренних инородцев решался царским правительством неоднозначно, с учетом дифференцированного подхода к специфике уклада жизни каждой отдельной категории населения. s.
Наибольшую же ценность для нашего диссертационного исследования i i 5.
— i.
Шолом, Владикавказ. — Владикавказ, Проект-Пресс, 2000 — 256 с, с. 29.
2 Авксентьев А. В., Шаповалов В. А. Этносоциальные проблемы России. — Ставрополь, Кн изд-во, 1994 — 8Gc, с. 45. представляют источники, в которых основным вопросом изучения является политико-административное устройство государственного управления на Северном Кавказе в период конца XVIII — первой половины XIX века. Одним из первых в исследовании этого направления является двухтомный труд С. С. Эсадзе «Историческая записка об управлении Кавказом», в котором прослеживается процесс централизации государственного управления на Северном Кавказе, эволюция системы государственных учреждений1.
В задачу офицеров Генерального Штаба — Г. В. Новицкого, Ф. Ф Торнау, К. Ф. Сталя — входила не только разведка местности, но и сбор данных о народах и их обычаях, на основании которых принимались меры по административному переустройству кавказских племен и народов.
В работах Н. Ф. Дубровина, П. П. Зубова, В. А. Потто, И. Л. Дебу основное внимание обращалось на военные операции в регионе, в некоторой степени оправдывались военно-силовые методы царского правительства, исследовались традиционные институты власти народов Северного Кавказа и их л трансформация под влиянием мероприятий российской администрации .
В советский период в освещении государственного управления на Северном Кавказе преобладал марксистско-ленинский подход в определении сущности политики Российской империи, хотя изучение и анализ административного управления народами Степного Предкавказья историками этого периода также ценны для нашего исследования.
Новый импульс в развитии изучения истории политико-административного устройства районов Северного Кавказа связан с новыми приоритетами во внутренней политике государства на современном этапе: укрепление вертикали власти, отказ от силового решения этносоциальных проблем, учет сложившегося веками менталитета малых народов.
1 Эсадзе С. С. Историческая записка об управлении Кавказом — Т. 2. — Тифлис, 1907.
2Дубровин Н. Ф. История войны и владычества на Кавказе: в 5 т., Тифлис, 1901;1908.
Зубов П. П. Картина Кавказского края, принадлежащего России, и сопредельных оному земель в историческом, статистическом, этнографическом, финансовом, торговом отношении. — Т.1−11. — СПб., 1834−1835. Потто В. А. Утверждение русского владычества на Кавказев 5 т., — Тифлис, 1901;1908 Дебу И. Л. Взгляд на Кавказскую линию. / Северный архив. — СПб., 1822.
Анализ и систематизацию характерных особенностей административного управления на Северном Кавказе проводят в своих трудах Б. В. Виноградов: «Кавказ в политике Государя Павла I (1796−1801)», «Специфика российской политики на Северном Кавказе в 1783—1816 гг."1- З. М. Блиева: «Некоторые черты административного развития Северного Кавказа в 20-х годах XIX века», «Система управления на Северном Кавказе в конце XVIII-первой трети XIX века"2- Н. С. Киняпина: «Административная политика царизма на Кавказе и в Средней Азии в XIX веке"3- И. В. Нахаева: «Российская политика на Северном Кавказе в XIX веке как один из факторов изменения кочевого образа жизни ногайцев, калмыков и туркмен"4, Т. А. Невская: «Отношение администрации к кочевым народам Северного Кавказа в XIX — начале XX века"5, А. И. Омаров: «Административно-колониальная политика царизма на Северо-Восточном Кавказе XIX в."6, В. В. Черноус: «Развитие государственного управления 7.
России на Северном Кавказе в дореформенный период". В этих работах рассматриваются вопросы правового обоснования политики царского правительства на Кавказе, анализируются документы и законодательные акты, извлеченные из фондов государственных архивов, Актов Кавказской археографической комиссии, Полного собрания законов Российской империи.
В некоторых исследованиях рассмотрены и вопросы российского.
Виноградов Б. В. Кавказ в политике Государя Павла I (1796−1801) / Под ред. Ратушняк B.H. — Армавир. Гос. пед. институт, 1999 — 114 с.
Виноградов Б. В. Специфика российской политики на Северном Кавказе в 1783—1816 гг. Монография. -Славянск-на-Кубани: Изд. центр СГПИ, 2005 — 384 с.
2 Блиева З. М. Некоторые черты административного развития Северного Кавказа в 20-х годах XIX в. / Россия и Северный Кавказ (проблемы историко-культуриого единства). — Грозный, 1994.
Блиева З. М. Система управления на Северном Кавказе в конце XVIII-первой трети XIX века. Владикавказ, 1992.
3 Киняпина Н. С. Административная политика царизма на Кавказе и в Средней Азии в XIX веке. Вопросы истории. 1983. № 4.
4 Нахаева И. В. Российская политика на Северном Кавказе в XIX веке как один из факторов изменения кочевого образа жизни ногайцев, калмыков и туркмен. / История Северного Кавказа с древнейших времен по настоящее время (Тезисы конференции 30−31 мая, 2000 г.), Пятигорск, ПГЛУ, 2000 — 281с.
5 Невская Т. А. Отношение администрации к кочевым народам Северного Кавказа в XIX — начале XX века. / История Северного Кавказа с древнейших времен по настоящее время (Тезисы конференции 30−31 мая, 2000 г.), Пятигорск, Издво ПГЛУ, 2000 — 281с.
6 Омаров А. И. Административно-колониальная политика царизма на Северо-Восточном Кавказе XIX в. -Махачкала, 1993.
7 Черноус В. В. Развитие государственного управления России на Северном Кавказе в дореформенный период. Сборник СКАГС — Ростов-на-Дону., 1995. политико-административного по управлению именно кочевыми и оседлыми народами Степного Предкавказья на протяжении XVIII—XIX вв. В этих работах ценными для нас являются сведения о возведении Азово-Моздокской линии, об учреждении института приставства в управлении кочевыми народами, о реформировании административной власти, о создании системы военно-народного управления.
Наиболее глубокое изучение и обобщение по проблеме государственного управления российской администрации на Северном Кавказе в исследуемый период представлено в работе Г. Н. Малаховой «Становление Российской администрации на Северном Кавказе в конце XVIII — XIX вв."1.
Анализируя политику царской власти на Кавказе, Г. Н. Малахова подчеркивает, что наряду с карательными мерами правительство всячески способствовало развитию торговли, расширению просвещения, христианизации населения (с сохранением мусульманского вероисповедания), внедрению российского судопроизводства и т. д.
Таким образом, все вышеупомянутые труды дореволюционных, советских и современных ученых-кавказоведов содержат исследования широкого круга вопросов: характер колонизационной политики российского правительства на Северном Кавказе, происхождение внутренних инородцев, причины и этапы расселения их на территории Степного Предкавказья, природно-климатические и хозяйственно-бытовые условия их обитания, внутреннее устройство и характер взаимоотношений с соседними этносами. Во многих работах освещаются такие чрезвычайно важные составляющие жизнедеятельности каждого народа, как территория проживания, экономические источники существования, морально-нравственные устои и духовные ценности.
Однако недостаточно изученным остается вопрос включения внутренних инородцев в российское политическое и социально-экономическое.
1 Малахова Г. Н. Становление Российской администрации на Северном Кавказе в конце XVIIIпервой половине XIX в.: Москва — Пятигорск: РАГС, 1999;180 е., с. 124 пространство и эволюция административной власти по управлению ими. В связи с этим необходимо более полное, комплексное, рассмотрение специфики государственного управления жизнедеятельностью этой категории населения в обозначенный нами период, вторая половина XVIII — первая половина XIX вв. Пристального внимания требуют:
— определение сущности и целей, характера и методов государственного управления оседлыми и кочевыми народамиисследование законодательно-нормативной базы управления и судопроизводствавыявление роли институтов наместничества, приставства и попечительства;
— анализ военных и административных факторов и их влияние на взаимоотношения российской администрации и местного населения;
— правовое обоснование и эволюция российской политики в отношении внутренних инородцев Степного Предкавказья. «.
Целью данной работы является комплексное исследование политико-правовых и социокультурных аспектов государственного управления внутренними инородцами Степного Предкавказья в период второй половины XVIII — первой половины XIX вв. и изучение и обобщение исторического опыта с тем, чтобы эффективно использовать его в современной практике государственного управления. !
Задачи, сформулированные в соответствии с целью работы: — I.
— изучить степень освещения данной проблемы в отечественной историографии;
— рассмотреть историю происхождения, уровень экономического развития и социальное устройство кочевых народов Степного Предкавказьяисследовать процесс заселения оседлыми народами Степного Предкавказья и основные направления их хозяйственно — экономической деятельности;
— раскрыть сущность нормативно-правовой основы включения народов Степного Предкавказья в российское политико-административное пространство;
— определить значение административной политики российской власти в процессе изменения социально-экономического статуса кочевых народов.
— проследить динамику социокультурного развития оседлых народов и обозначить их вклад в развитие экономики Степного Предкавказья;
— проанализировать процесс реформирования политико-административной системы управления внутренними инородцами Степного Предкавказья в конце XVIII — первой половине XIX века.
Источниковая база. В работе с источниками соблюдались следующие принципы: систематизация в соответствии с происхождением источниковотбор документов в соответствии с характером содержащихся в них материаловкритический анализ и классификация документов по направлениям.
К основным группам источников относятся материалы фондов государственных архивовнормативно-правовые акты Российской империи, касающиеся данного периода и направления исследованияотчетная документацияпереписка государственных чиновниковсправочно-статистические изданияпериодическая печать. ?
Наиболее важную группу представляют собой архивные источники, несущие в себе ценную историческую информацию по государственно.
1 t административному управлению внутренними инородцами Степного 1.
Предкавказья. Среди них материалы следующих фондов Государственного Архива Ставропольского края:
• ф. 55 — Кавказская палата государственных имуществ 1817—1847;
• ф. 71, on. 1, л. 8 — «Учреждение для управления Кавказской областьк^ 6 февраля 1827 г.;
• ф. 79 — Общее управление Кавказской области (1822−1847);
• ф. 79, оп.1, д. 647 — Переписка о представлении сведений о количестве армян, грузин и других народов по области;
• ф. 79, оп.1, д. 650 — О порядке выдачи паспортов;
• ф. 79, оп.1, д. 904 — О запрещении выдачи паспортов евреям;
• ф. 87 — Канцелярия гражданского губернатора;
• ф. 101 — Канцелярия Ставропольского гражданского губернатора;
• ф. 249 — Управление кочующих народов;
• ф. 406 — Пристав кочующих народов;
• ф. 407 — Пристав трухменского народа.
• ф. 444 — Канцелярия гражданского губернатора.
В ходе исследования использовались документы фонда Терского областного правления Архива РСО — Алания (Ф.11, оп.12, д. 221, л.л. 1−6 и оп.13, д. 356, л.л.11, об.12).
Одним из основных источников исследования по теме являются «Акты, собранные Кавказской археографической комиссией» (Архив главного управления наместника кавказского), изданные под редакцией председателя комиссии, известного государственного деятеля Кавказской администрации А. П. Берже в г. Тифлисе в 1874 году. В указанных Актах содержатся многие интересующие нас документы: «Учреждение об управлении Кавказской областью» 1827 года- «Рассуждение о Кавказской губернии, и вообще о крае, граничащем с горскими народами» сенатора Д. Мертваго, ревизовавшего Кавказскую губернию в 1818 году- «Обозрение земель Кавказской губернии в отношении свойства их, состояния и звания населяющих оную обитателей», составленное в 1820 году и др.1.
Особую ценность в изучении положения инородцев в крае имеют служебные записки, переписка, отношения и предписания кавказских наместников, губернаторов, других государственных военных и гражданских чиновников, обращения генерал-губернатора в Правительствующий Сенат,.
1 AKAIC, T. VI, ч. 4.
Казенную Палату, в министерства и другие государственные учреждения конца XVIII — первой половины XIX вв.1.
Широкая панорама социально-экономической жизни представлена в опубликованных документальных сборниках2, где мы находим ценные для нашего исследования сведения. Как следует из пункта III «Записки «О мерах к возвышению уровня гражданского благосостояния и духовного преуспеяния населения Кавказского края», составленной наместником Кавказа великим князем Михаилом Николаевичем, вопрос землевладения в конце XVIII — первой половине XIX вв. страдал крайней запутанностью и неопределенностью, требовал упорядочения. Среди недостатков в данном направлении отмечается:
— необоснованное распределение казенных земель между сельскими обществами;
— владение многих лиц одним и тем же имуществом, причем части этого имущества, неопределенные фактически, делились по наследству между разными лицами и даже фамилиями;
— отсутствие письменных доказательств на владение землей3.
Все это не могло не сказаться на общем экономическом положении в крае и на благосостоянии отдельных народов.
Многие законодательные акты по данной проблеме: нормативно-правовые акты, уставы, правила, циркуляры, касающиеся устройства и функционирования органов государственной власти, характеризующие основы государственного управления Степного Предкавказья, включены в Полное собрание законов Российской империи тт. 5,10, 22, 26. На наш взгляд, имеет место в ходе диссертационного исследования более подробно остановиться на их анализе и роли в организации государственного управления.
1 АКАК, T. V-VIII.
2 Сборник сведений о Северном Кавказе. — СтавропольСтавропольская губерния в статистическом, географическом, историческом, сельскохозяйственном отношениях — Ставрополь, 1897- Ус1з. в об управлении инородцев от 22 июля 1822 г.- Учреждение для управления Кавказской Областью" - Спб., 1827. !
3 Записка о мероприятиях к возвышению уровня фажданского благосостояния и духовного преуспеяния населения Кавказского края. / Кавказский сборник. T.2 (34) — Москва, Русская панорама, 2005, — 336 е., с. J. 57.
Ценный краеведческий материал по государственному управлению внутренними инородцами содержится также в периодической печати: «Ставропольские губернские ведомости», «Кавказ», «Северный Кавказ», и др.
Методологическая основа диссертационного исследования. В основу настоящего исследования положены цивилизационный и формационный подходы в изучении истории.
Цивилизационный подход обусловлен исследованием жизнедеятельности людей, как создателей исторического процесса и участников всей совокупности общественных отношений. В нашем диссертационном исследовании таковыми являются:
— с одной стороны, представители российской административной власти со всей полнотой возложенных на них функций;
— с другой стороны, внутренние инородцы, вовлеченные в новую сферу социально-экономического и политического состояния.
Формационный подход позволил установить степень зависимости политического фактора от социально-экономического развития, в данном случае зависимость механизма государственного управления от социально-экономического уровня внутренних инородцев.
Используемые подходы предопределили комплексное применение методологических принципов, раскрывающих причинно-следственные закономерности становления и развития государственного управления t народами Степного Предкавказья. Основополагающими стали принципы 1 детерминизма, научности, достоверности, исторической объективности. Объект исследования предопределил междисциплинарный подход в изучении, в частности, рассмотрение многих вопросов с точки зрения социологии, политологии, религиоведения, этнографии. 1.
В ходе исследования использовались такие методы научного познания, как анализ, синтез, сравнение, аналогия, систематизация, классификация, периодизация.
В процессе изложения материала использовалась специальная терминология: колонизация, ассимиляция, этнос, менталитет, инородцы, номады, кагал и т. д.
В соответствии с периодизацией все мероприятия российской администрации по управлению внутренними инородцами излагались в строгой хронологической последовательности.
В выводах систематизировались и обобщались новые знания, полученные в ходе исследования состава и социально-экономического состояния внутренних инородцев, а также эволюции государственной административной политики по управлению ими.
Научная новизна работы. Новизна настоящей работы состоит в том, что в ней на базе различных источников проанализированы предпосылки становления и развития государственного управления внутренними инородцами Степного Предкавказья во второй половине XVIII — первой половине XIX вв. Достижением данного диссертационного исследования являются: проблемно-хронологическая систематизация историографических материалов рассматриваемой темы;
— комплексное изучение вопросов российской административной политики в отношении оседлых и кочевых народов Степного Предкавказьяанализ и сравнение политических, социально-экономических, этнодемографических, конфессиональных факторов, повлиявших на характер взаимоотношений царской администрации и местного населения;
— обоснование выбора мирных или насильственных способов разреисения местных проблем в зависимости от политической ситуацииj.
— введение в научный оборот новых архивных материалов, прежде не востребованных историческими дисциплинами.
Кроме того, в диссертации рассмотрены вопросы, которые раннее не являлись предметом специального изучения, как например:
— взаимоотношения кочевых сообществ и частных приставов;
— регулирование этих отношений, как со стороны кавказской администрации, так и на уровне царского правительства;
— широкий спектр мероприятий административной власти, способствовавших переходу кочевников к оседлости, развитию торговых отношений с ними, приобщению их к общероссийской культуре;
— специфика военнообязанных отношений, изначальное предоставление льгот оседлым инородцам и постепенное приведение их к общероссийскому управлению наравне с другими гражданами Российской империии др.
Теоретическая и практическая значимость работы заключается в возможности использования материалов диссертационного исследования по следующим направлениям:
— использование предшествующего опыта в формировании основных направлений современной российской административной политики в регионе;
— применение новых знаний, основных положений и выводов при написании обобщающих работ по истории Северного Кавказа;
— разработка специальных и элективных курсов в вузах по истории Северо-Кавказского региона;
— преподавание обязательных курсов вузовских и школьных программ по истории Отечества и истории Северного Кавказа и Степного Предкавказья.
Результаты данного исследования могут быть использованы при написании учебных пособий и методических рекомендаций, при создании лекционных циклов и краеведческих программ.
Несомненно, что исторический опыт деятельности российских административных органов на Северном Кавказе должен быть учтен представителями современных федеральных и региональных властных структур в целях выработки оптимальных и эффективных методов управления на федеральном, региональном и местном уровне.
Апробация исследования. Основные положения диссертации были представлены на всероссийских и региональных научно-практических конференциях, опубликованы в научных журналах, в том числе в рецензируемом ВАК РФ издании «Научные проблемы гуманитарных исследований». Диссертация обсуждена на заседаниях кафедры социальных и политических дисциплин Пятигорского филиала Северо-Кавказской академии государственной службы и рекомендована к защите.
Структура диссертации. Объект, предмет, цель и задачи диссертационного исследования определили структуру диссертации. Она стоит из введения, двух глав, включающих по три параграфа, заключения, примечаний, глоссария, списка источников и использованной литературы.
Заключение
.
Многовековые российско-кавказские связи обусловили присоединение народов Кавказа к России. История присоединения кавказских народов к России — это, прежде всего, история эволюции государственной политики царского правительства на Кавказе. Без основательного анализа этой политики, методов ее осуществления в отдельных районах Кавказа нельзя сформировать целостное представление о важнейших проблемах истории Кавказа, связанных, в частности, с распространением российского административного управления на народы Степного Предкавказья.
В конце XVIII — первой половине XIX века Россия переживала время реформ, время созидательной деятельности, направленной на дальнейшее формирование единого многонационального государства, создание единого территориального, административного и правового пространства. В этот период закрепляются позиции Российской империи на Северном Кавказе, несмотря на то, что этот район в течение XVIII века был также центром притяжения интересов Ирана и Турции. Но, как это неудивительно, соперничество внешних сил, боровшихся за контроль в этом регионе, не привело к межрелигиозной розни местных жителей, исповедовавших христианство, ислам, буддизм и иудаизм.
В ходе нашего диссертационного исследования мы установили, что:
— В сферу российских интересов были включены народы Степного Предкавказья, заселившие эти земли задолго до русской колонизациикочевые: калмыки, ногайцы, туркмены, и переселявшиеся одновременно с возведением и заселением Азово-Моздокской укрепленной линии — оседлые: армяне, грузины, евреи.
— Оказавшиеся в пределах российского влияния народы находились на разном уровне социально-экономического и цивилизационного развития, вследствие чего управление ими требовало дифференцированного подхода.
Для кочевых народов был создан институт приставства, оседлые народы управлялись, в основном, по общероссийским установлениям, за исключением предоставления особых льгот армянам и грузинам.
— Для управления внутренними инородцами необходимо было создать определенный тип власти, который сочетал бы в себе государственное и общественное управление. Так, в ведении государственных органов власти состояли административные учреждения, полиция, судысамоуправляемые же этнические коллективы внутренних инородцев организовывали жизнь членов своих сообществ и удовлетворяли их непосредственные интересы на основании традиционного уклада жизни.
— Дуалистический характер управления, требовал создания особой нормативно-правовой базы, при этом царское правительство не могло не учитывать всей сложности политической обстановки, большого разнообразия интересов, привычек и нравов, веками установившихся правовых норм и обычаев местных народов.
— Основополагающим законодательным документом стал «Устав об управлении инородцами» 1822 г., утвердивший статус и специфические особенности кочевых и оседлых народов Россиик законодательным актам, обосновавшим политику управления внутренними инородцами Степного Предкавказья относятся «Наказ для управления ногайцев и других магометан, кочующих в Кавказской области» 1822 г., утвержденный как Устав в 1827 г., «Положение о кочевых инородцах», Правила (1825 г.) и Положения (1834, 1835 и 1847 гг.) «Об управлении калмыцким народом» и др.
— Наряду с формированием местного законодательства происходило внедрение российского судопроизводства с учетом местных норм обычного права и привлечением местных служителей культа. С отменой армянских судов и еврейских кагалов «оседлые инородцы» к середине XIX века были приведены в подчинение общероссийской судебной системе.
— В кадровый состав привлекались представители «внутренних инородцев» и за верную службу щедро поощрялись денежным довольствием, земельными угодьями, присвоением чинов и званий.
Значительное влияние российская администрация оказывала на социальную иерархию кочевников, пытаясь мирными и насильственными средствами подчинить своему влиянию представителей местной аристократии. В процессе осуществления такой целенаправленной политики российской власти на протяжении конца XVIII — первой половины XIX общественные отношения в среде номадов претерпели коренные изменения. Несмотря на то, что российское правительство не вмешивалось во внутреннюю жизнь кочующих народов, касавшуюся узкого круга вопросов судебно-правового и бытового характера и особо не меняло ее уклада, тем не менее, оставляло внутреннее устройство кочевников под наблюдением приставов и местной администрации.
Процесс привлечения кочевников к оседлому земледелию был долгим, сложным и полным лишений для этих народов. Определенные трудности были связаны с обработкой земли: отсутствие у номадов должных умений и навыков земледельческого труда и необходимых для этого сельскохозяйственных орудий. Постепенное изменение кочевого образа жизни и осуществление перехода к оседлому — у кочевых инородцев стало результатом активной политики российской власти, а также ряда экономических и социальных факторов. Так, к политико-административным мерам относятся:
— вовлечение кочевников в хозяйственно-экономическое пространство посредством принуждения к исполнению ряда повинностей по извозу провианта и строительных материалов, по содержанию почтовых и ямских станций и т. д.;
— налаживание с кочевниками торговых отношений;
— использование наемного труда кочевников на рыбных промыслах, в строительстве укреплений и населенных пунктов Кавказской линии, в сельскохозяйственных работах (пастушество, сенокошение и т. д.).
— политика христианизации среди кочевников;
— выделение средств — денежных и натуральных — для обустройства земледельческого хозяйства из общественных капиталов приставств, созданных по инициативе местной администрации.
Одной из важных экономических причин, вынуждавших кочевников к занятию оседлым земледелием, стала усиленная колонизация степей Предкавказья русскими переселенцами и в связи с этим сокращение пастбищных угодий и, как следствие, поголовья скота.
Переход к оседлости был обусловлен и социальными аспектами: ослабление власти собственной феодальной знати внутри кочевых сообществ, вступление их в широкие социально-экономические и торговые связи с представителями соседних этносов. С первых же шагов русской колонизации Степного Предкавказья переселенцы перенимали у местных народов методы ведения степного животноводства. В свою очередь, близкое соседство с русским населением оказывало благотворное влияние на обустройство земледельческого хозяйства кочевников: заимствование опыта обработки земли, приобретение сельскохозяйственных орудий труда и использование тягловых животных.
Таким образом, политика российской власти в отношении кочевых народов способствовала приобщению их к оседлому образу жизни и постепенному уравнению их политического и социально-экономического статуса с другими народами Российской империи.
Более благополучно происходило включение в российское политикоадминистративное пространство оседлых инородцев, за исключением евреев.
Отчасти это объясняется, на наш взгляд, конфессиональным фактором. На армян и грузин изначально распространялись законы Российской империи, хотя.
176 в определенной степени за ними сохранялась общинная самостоятельность в вопросах внутреннего управления. Им были предоставлены широкие льготы в области землепользования, торговли, уплаты налогов и пошлин, отправлении религии, развитии образования и культуры.
Оседлыми инородцами при поддержке российского правительства были успешно освоены основные отрасли сельского хозяйства, налажены торгово-экономические отношения, связывавшие представителей всего кавказского населения: коренного горского, кочевого и русских переселенцев.
Показателем повышения уровня экономической жизни армян, грузин и евреев Степного Предкавказья в первой половине XIX века был рост среди них городского населения и доля участия в развитии городов Кавказской линии. Это выражалось, прежде всего, в занятости по обустройству городов и функционированию основных отраслей городского хозяйства: сооружение административных зданий и церквей, строительство и содержание промышленных предприятий и торговых лавок. Наравне с развитием торговли, ремесел и промышленных предприятий большинство оседлых инородцев вносило свой вклад в становление образования и просвещения народов Степного Предкавказья. Заслугой оседлых инородцев является не только хозяйственное и торгово-экономическое освоение и развитие Степного Предкавказья, но и то, что они стали надежной опорой и непосредственными проводниками российской политики на Северном Кавказе. Это связано с их участием в боевых действиях в составе российской армии на территории Кавказа, службой в различных государственных административных структурах, посредничеством в налаживании мирных отношений с непокорным горским населением. Таким образом, неоценим вклад оседлых инородцев Степного Предкавказья в становление и укрепление российского государственного управления на присоединенных территориях Северного Кавказа.
В законодательстве Российской империи в исследуемый период очевидна гибкость и продуманность региональной политики царского.
177 правительства по отношению к внутренним инородцам. В первую очередь это касалось соблюдения их прав, к которым относились: личные, наследственные, избирательные, имущественные (владение землей, свобода выбора занятий), свобода вероисповедания и богослужения, право обучения детей в государственных учебных заведениях и собственных школах. Органы государственной власти строго следили за выполнением принятых законов в отношении внутренних инородцев1.
По мере утверждения царской администрации в Степном Предкавказье, общинное самоуправление этнических сообществ целенаправленно заменялось государственно-административным управлением на основе общих норм права Российской империи. В ходе постепенного законодательного реформирования административных органов управления осуществлялся процесс преобразования военной власти в гражданскую, совершенствовалось взаимодействие центральных, региональных и местных органов власти.
Таким образом, эволюция системы государственного административного управления народами Степного Предкавказья во второй половине XVIII — первой половине XIX вв., уравняла кочевых и оседлых инородцев в правах и обязанностях с другими представителями Российской империи. При этом необходимо отметить, что развитие хозяйства и благосостояния внутренних инородцев поощрялось со стороны российского правительства, расценивалось как фактор мирного присоединения народов Северного Кавказа. Интеграция в российское политико-экономическое пространство предоставляла и кочевым, и оседлым народам наравне с другими верноподданными России широкие возможности в осуществлении политического, экономического, национального и конфессионального развития.
1 ПСЗРИ-II, 1856, № 31 080,1844, № 18 290.
Глоссарий.
Адаптация — процесс взаимного приспособления между культурой и внешней средой, направленный на выживание и стабильность социальной системы. Аймак — подразделение улуса (см. — улус).
Аксакал — почетный старейшина рода у горских и кочевых народов Ассимиляция — слияние одного народа с другим путем освоения его языка, культуры и утраты при этом своего языка, культуры и национального самосознания.
Ашкеназы — восточноевропейские евреи, этническая общность, обладающая ярко выраженными чертами, выделяющими их в особую группу среди других общностей, исповедующих иудаизм.
Бий — представитель знатного сословия у кочевых народов. Галах — еврейское религиозное право Диаспора — определенная этническая группа.
Зайсаиги — зажиточны калмыцкие правители, стоявшие во главе аймаков. Зарго — высший калмыцкий суд.
Инородцы — официальное наименование нерусского населения страны. Интеграция — включение в определенное политическое или социально-экономическое пространство.
Кагал — еврейское автономное общинное самоуправление.
Кадий — духовный судья у кочевых народов, решающий дела на основании обычного права.
Кивот — деревянный ящик, поставец, употребляется для обозначения ящика, в который ставятся иконы, или рамы со стеклом для образа.
Кыпчаки — половцы, сыгравшие роль в формировании ногайского этноса.
Колонизация — мирное или насильственное освоение чужой территории.
Конфессии (лат. «признание, исповедание») — определенная религия, конкретное вероисповедание, отдельное вероучение.
Куначество — форма межродовых и межплеменных отношений, разновидность проявления гостеприимства. Курдаши — побратимы.
Марена — основа для растительных красителей.
Менталитет — традиционное сознаниесистема мировоззрения, основанная на этнических традициях и включающая в себя представления о приоритетах, нормах и моделях поведения конкретного этноса в конкретных обстоятельствах.
Мурза — представитель господствующего социального сословия у кочевых народов.
Нойоны — знатные и влиятельные владельцы скота у кочевых народов. Нумаз — синагога у горских евреев.
Огузы — тюркское племя, предки современных туркмен.
Сугланы — сборное место инородцев, куда они привозят ясак: тут же идет ярмарка и мена, в социальном значении — общественное собрание. Таты — горские евреи Дагестана.
Традиция (от лат. traditio — передачапредание) — элементы социального и культурного наследия, передающиеся от поколения к поколению и сохраняющиеся в определённых обществах, классах и социальных группа. Трансформация (латин. iransformatio) — перемена вида, формы чего-либо, преобразование, превращение.
Уздень — свободный общинник у кочевых народов. .
Улус — с добавлением имени хана в монгольской традиции означает официальное название государства, территориальная единица у кочевых народов.
Хан — феодальный владелец.
Хотон — подразделение аймака, состоящее из кибиток родственных семей. Хурул — буддийский монастырь.
Шариат — свод религиозных, правовых и этических норм у мусульманских народов, основанный на Коране.
Социальная эволюция — процесс поступательного развития общества и его элементов от простейших форм к сложным.
Этнос — исторически сложившаяся на определенной территории многопоколенная общность людей, обладающих не только общими чертами и самосознанием, но и относительно стабильными особенностями культуры (включая язык) и психологии.
Ясак — подать за использование пастбищных угодий и водоемов у кочевых народов.
Ясыри — патриархальные рабы — пленники.
