Актуальность темы
.
Изучение революций 1917 г. и гражданской войны в Карело-Мурманском регионе в системе историко-партийных учреждений 1920;х -1930;х гг. представляет собой сложное соединение политического активизма и попыток различных участников этого процесса сформировать новую советскую идеологию по мере исчерпания революционного политического действия. Практику подобного изучения Октября можно обозначить, как стремление писать историю по-новому, от лица ее непосредственных участников.
Изучая работу Истпарта, в частности на примере Карело-Мурманского региона, можно отметить' ряд закономерностей кодификации революционного опыта. Опыт революции усваивается партией одновременно для его тактического освоения и экспорта, легитимации собственного происхождения и установления точной хронологии, а также конструирования идеологического дискурса по мере выхода масс из политики в повседневную жизнь и их отрыва от непосредственного революционного действия.
Подобные сложные и неоднозначные явления можно проследить, рассматривая документальныеи, в особенности, нарративные источники, отражающие деятельность Истпарта. Благодаря этому, появляется возможность показать г цели, задачи, а, следовательно, и метод истпартработы, сформулированные в документах этого учреждения.
Географические рамки исследования по целому ряду объективных причин являются сложно прорабатываемым параметром. В революционную эпоху оказываются, востребованы проекты воображаемой географии.1 Однако возникают подобные географические проекты, имея в качестве предпосылок сложившиеся особенности развития данного региона.
1 Бурдье П. Социология политики. М., 1993. С. 42−52.
Территории современной Республики Карелия и Мурманской области до 1917 г. входили в состав двух губерний — Олонецкой и Архангельской, а также Великого княжества Финляндского. С 1920 по 1922 г. территория делилась между Карельской Трудовой Коммуной и Олонецкой губернией, а Северное Приладожье являлось частью Финляндии. С 1923 г. до середины 1930;х гг. конкурировали проекты воображаемой географии- - «Карело-Мурманский край» и «Автономная Карельская республика».
Мурманская железная дорога, как новая транспортная артерия, проложенная в годы Первой мировой войны, серьезно изменила характер коммуникации и направление потока миграций в регионе. Именно по ее линии оказался интегрирован большой регион. Надо отметить, что в течение 1920;х гг. Мурманская железная дорога оказывала существенное влияние на гуманитарную сферу региона. Сотрудники «Колонизационного комбината Мурманской железной дороги» предложили свойпроект воображаемой географии, активно используя публикации журнала «Карело-Мурманский край» и разрабатывая экономические программы преобразований, опирающиеся на транспортные возможности железной дороги.1.
Наличие Мурманской железной дороги во многом определило географию интервенции на Севере России, т. е. направление с севера на юг: из Мурманска, через Петрозаводск к Петрограду. Опосредованно Мурманская железная дорога обозначила и вектор воспоминаний участников историко-партийной работы в АКССР, сделав ключевым фактором для формирования ментальных карт поколения революции и гражданской войны именно фактор железной дороги. Вспоминая о событиях, их участники находились в той же системе координат, что и во время революции и гражданской войны, поэтому, для того чтобы очертить географические рамки.
1 И. Н. Влияние комбината Мурманской ж.д. на состав населения некоторых районов Карелии // Карело-Мурманский край. 1927. № 5−6. С. 31−32- В колонизационной комиссии ЭКОСО РСФСР // Карело-Мурманский край. 1928. № 9. С. 32- Киселева О. А. Деятельность транспортно-промышленного колонизационного комбината Мурманской железной дороги в 1923;1929 гг. // Вопросы истории Европейского Севера. Петрозаводск, 1999. С.143−151. исследования, нами был выбран наиболее общий проект воображаемой географии — «Карело-Мурманский регион».
Хронологические рамки охватывают период с 1920 по 1937 г., так как в 1920 г. при Госиздате была предпринята первая попытка организовать историко-партийную работу, как в центре, так и на местах. В 1937 году Каристпарт и Истпарт Мурманского округа официально прекратили свою деятельность.
Объектом исследования является Комиссия по изучению Октябрьской революции и Российской коммунистической партии (большевиков) (Истпарт) как одно из учреждений, призванных формировать историческую память об Октябрьской революции и РКП (б)-ВКП (б) в Карело-Мурманском регионе.
Предметом исследования — историко-партийный метод «вызывания воспоминаний» в различных формах (вечера воспоминаний, мемуарные нарративы и проч.) в приложении к истории революции и гражданской войны в Карело-Мурманском регионе.
Цель исследования — выявить характерные особенности истпартовской работы с исторической памятью о революции применительно к истории Карело-Мурманского региона.
Для этого предстоит решить ряд исследовательских задач:
Во-первых, охарактеризовать изначальные цели создания Истпарта.
Во-вторых, рассмотреть характер эволюции представлений о целях и задачах его деятельности, в самом Истпарте и в партии. Для этого необходимо выявить, описать и проанализировать дискурс о необходимости истпартовской работы на основе официальных партийных и истпартовских документов.
В-третьих, выяснить, какие факторы способствовали конституированию Истпарта как горизонтальной, сетевой, активистской структуры, формирующей историческую память о революции.
В-четвертых, определить, каким образом в условиях ликвидации центральных Цстпартов на рубеже 1920;х — 1930;х гг. истпартовские методы создания активистской среды- (истпартактива), записи воспоминаний по анкетам, наконец, коллективные вечера воспоминаний и т. д., были перенесены в регионы, где ранее эта работа не проводилась, и успешно там. реализовывались.
Теоретико-методологические основы исследования.
В основе исследования лежит принцип проблемно-хронологического подхода. Специфика исследования потребовала применения историко-социологического метода. Опирается данный метод на традицию Э. Дюркгейма и М. Хальбвакса, для которой актуальным было исследование социальной рамки памяти. Историческая память, в данном случае выступает как детерминированная социальными институтами вообще и специальными учреждениями в частности.
Историография по проблеме.
Историография по теме диссертационного сочинения подразделяется на несколько направлений. Во-первых, на историографию, посвященную истории создания и деятельности Истпарта. Во-вторых, на историографию революции 1917 г. и гражданской войны в Карело-Мурманском крае. Кроме того, отдельную группу составляют исследования зарубежных авторов. История изучения деятельности Истпарта представляет собой определенную научную традицию, которая имеет свои особенности. Они диктовались как общественно-политической' обстановкой в стране, так и рамками тех дисциплин, в формате которых изучалось работа этого учреждения. В связи с этим, нужно выделить источниковедение истории КПСС, архивоведение, музееведение. Любые значимые изменения линии партии в идеологическом вопросе в послесталинское время вызывали всплеск исследовательского интереса в отношении истории Истпарта. Это характерно для периода Оттепели и Перестройки.
Первые оценки деятельности Истпарта и создание основ историографии этого учреждения были сделаны 1 самими участниками истпартработы. В этой связи надо выделить статьи В. И. Невского, С. А. Пионтковского, А. В. Шестакова.1 Большое значение для. становления историографии Истпарта имело подведение итогов 10-летия его деятельности' в 1930 г. на страницах журнала «Пролетарская революция». Вместе с воспоминаниями в юбилейном номере были помещены и аналитические л заметки, в частности статья М. А. Савельева.
Постановления XX съезда КПСС положили начало новому периоду изучения развития исторической науки в СССР, когда предпринимаются первые попытки преодолеть идеологические штампы периода сталинизма, переосмыслить с новых позиций историю революции и гражданской войны. В этой ситуации многократно возросло внимание к ленинскому периоду руководства партией. Интерес вызывал не только механизм принятия решений, но и модель идеологической работы с массами, закладывания основ пропаганды завоеваний Октября и формирования исторической памяти у общества об этих событиях. Опыт Истпарта позволял расширить поле исторического знания за счет корпуса тех исторических источников, которые были созданы в ходе истпартработы в 1920;х — первой половине 1930;х гг. Таким образом, деятельность Истпарта по изучению революционного движения и гражданской войны в России попадает в круг внимания официальной историко-партийной науки.3.
В 1960;е — 1980;е гг. в работах Г. Д:Алексеевой, посвященных созданию центров исторической науки, статьях М. С. Волина, А. А. Кулакова, К. А. Остроуховой было проведено аналитическое рассмотрение отдельных.
1 Невский В. И. Что сделано по истории революционного движения за 10 лет// Печать и революция. 1927. № 8. С. 62−69- Пионтковский С. А. К вопросу об изучении материалов по истории Октябрьской революции// Пролетарская революция. 1926. № 2. С. 234−243- Его же. Октябрь и русская историческая наука// Печать и революция. 1927. № 2. С. 112−121- Шестаков Л. В. Русские исторические журналы// Историк-марксист. 1926. Т. 1. С. 302−305.
2 Савельев М. А. Об изучении истории партии (К выпуску 100 номера «Пролетарской революции») // Пролетарская революция. 1930. № 5. С. 5−9.
Комаров Н. С. Создание и деятельность Истпарта // Вопросы истории. 1958. № 5- Кондратьев В. Л., Хевролина В. М. Из истории археографической деятельности в первые годы советской власти. 1917;1924// Археографический ежегодник за 1959. М., 1960. сторон деятельности и роли Истпарта, затрагивались вопросы организации его работы на региональном уровне, приводились исходные данные, для последующих более детальных исследований.1 Выходит в свет учебная литература по истории-советского архивного строительства, где уделяется внимание деятельности Истпарта в этом направлении.2.
В данный период Т. В. Ивницкой, И. И. Корневой, Е. М. Тальман, Г. П. Махновой, Д. М. Эпштейн исследуются различные стороны археографической деятельности Истпарта.3 Роль анкетирования участников революции и гражданской войны в деле создания массива документов об этих событиях показана в публикациях В. А. Пересветова и З. Н. Тихоновой.4 Теоретическим проблемам историко-партийного источниковедения были посвящены вышедшие в этот период работы М. А. Варшавчика, О. Д. Медушевской, Н. М. Михайловой.5 В монографии Н. Р. Андрухова раскрывалась роль Истпарта в собирании ленинских документов.6.
В этот же период появляются исследования А. Б. Закс, Г. И. Ведерниковой, С. И. Кытмановой, посвященные созданию историко-революционных музеев и музейно-выставочной работе Истпарта. В них.
1 Алексеева Г. Д. Создание центров исторической науки и их деятельность в 1918;1943 // История и историки. М., 1965; Алексеева Г. Д. Октябрьская революция и историческая наука наука в России. 19 171 923. М., 1968; Волин М. С. Истпарт и советская историческая наука / Великий Октябрь. История, историография, источниковедение. М., 1978; Кулаков A.A. Из истории создания и деятельности Истпарта. 1920;1928: дисс. канд. ист. наук. Л., 1966; Кулаков A.A. Из истории деятельности Истпарта в 1924;1928// Историография и источноковедение истории КПСС. Вып. 2. Л., 1973; Остроухова К. А. О работе в Истпарте // Вопросы истории КПСС. 1967. № 6. 92−101- Амиантов Ю. Н., Нелидов Н. В., Остроухова К. А. У истоков советской историко-партийной науки (к 50-летию Истпарта ЦК ВКПб) // Вопросы истории КПСС. 1970. № 9. С. 113−120;
2 Максаков B.B. Архивное дело в первые годы советской власти. M., 1959; Он же. История и организация архивного дела в СССР. М., 1968.
Ивницкая Т. В. Археографическая деятельность Института Маркса-Энгельса-Ленина при ЦК ВКП (б)в предвоенные годы//Труды МГИАИ. Т. 15. М, 1960; Корнеева И. И., Тальман Е. М. Археография в 1920;е до середины 30-х гг. М., 1966; Махнова Г. П. У истоков советского источниковедения: О научной деятельности Н. Н. Авдеев // Археографический ежегодник за 1971. М., 1972. Эпштейн Д. М. Советская археография в период построения социализма. 1917;середина 1930;х. М., 1980. Пересвстов В. А. Работа Истпарта по собиранию документов по истории Октябрьской революции в 19 201 923 гг.// Археографический ежегодник за 1971. М., 1972. С. 132−145- Тихонова З. Н. Анкеты участников Великой Октябрьской социалистической революции — исторический источник // Вопросы истории КПСС. 1964. № 11.
5 Варшавчик М. А. Историко-партийное источниковедение (теория, методология, методика). Киев, 1984; Медушевская О. М. Теоретические проблемы источниковедения в советской историографии 20-нач.30-х гг.// Источниковедение: теоретические и методологические проблемы. М., 1982; Михайлова Н. М. М. С. Ольмннский о собирании биографических материалов // Археографический ежегодник за 1971 год. М., 1972. С.203−211.
6 Андрухов Н. Р. У истоков историко-партийной науки. М., 1979. анализируются основные принципы и направления этой деятельности, показывается ее роль в политическом воспитании масс и утверждении советской идеологии.1.
Среди диссертаций, защищенных в это время, наибольшийинтерес представляют работы О. Ю. Шамаевой об организационной и научной деятельности сотрудников московского Истпарта2 и Е. Т. Лейкиной, рассматривающей сходные вопросы, применительно к ленинградскому Истпарту. Надо отметить также диссертационные сочинения Э.М.Шельдешева4 и В. П. Яренгиной, 5 показывающие вклад в изучение революционного движения и гражданской войны печатных органов Истпарта — журналов «Пролетарская революция» и «Красная летопись».
С 1970;х гг. усиливается внимание историков, архивистов, источниковедов к проблемам истории создания и деятельности научных учреждений, сыгравших важную роль в формировании современной источниковой базы региональной истории. В опубликованных работах и защищенных диссертациях освещалась деятельность истпартовских учреждений и изучение ими проблем истории местных партийных организаций и революционного движения.6 К началу 1990;х гг. в советской.
1 Закс А. Б. Из истории Государственного Музея революции СССР (1924;1934 гг.)// Очерки истории музейного дела в СССР. Вып. 5. М., 1963; Ведерникова Г. И. Из истории комплектования документального фонда Музея революции СССР (1923;1928 гг.)// Труды Центрального Музея революции СССР. Вып. 9. М., 1977; Кытманова С. И. Истпарт и создание историко-революционных музеев (1920;1928 гг): дисс. канд. истор. наук. М., 1983. 2.
Шамаева О. Ю. Создание и деятельность Московского Истпарта (1921;1934): автореф. дисс.канд. ист. наук. М., 1984; Шамаева О. Ю. Из истории сотрудничества Московского Истпарта с губернскими архивными органами // Советские архивы. 1984. № 4.
3 Лейкина Е. Т. Ленинградский Истпарт. 1920;1930: автореф. дис.канд. ист. наук. М., 1980; Лейкина Е. Т. Создание и деятельность Ленинградского Истпарта (1920;1930 гг.)// Проблемы историографии и источниковедения истории КПСС. Л., 1973. Вып. 2- Лейкина Е. Т. Роль Ленинградского Истпарта, а создании источниковой базы истории Великой Октябрьской социалистической революции// Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. М., 1980.
4 Шельдешев Э. М. Исторический журнал «Пролетарская революция» — орган Истпарта — Института Ленина (1921;1931 гг.): автореф. дис.канд. ист. наук. Л., 1972.
5 Яренгина В. П. Журнал Ленинградского Истпарта «Красная летопись» и его вклад в разработку Ленинской темы (1922;1937 гг.): автореф. дис. канд. ист. наук. Л., 1980.
6 Грызунова С. С. Издательская и библиографическая деятельность местных Истпартов. М., 1972; Васильева Г. И. Из истории становления партийных архивов Черноземного Центра России// Советские архивы. 1978. № 1- Литвин аЛ., Циунчук А. Г. Создание и деятельность Татарского Истпарта (1920;1939 гг.)// Историография федосеевских марксистских кружков в Поволжье. Куйбышев, 1972; Кузнецова И. И. К истории организации и деятельности Башкирского Истпарта (1922;1929 гг.)\ Южноуроальский археографический сборник. Уфа, 1976, вып. 2- Голубцова Р. И., Селиванова Г. И. Рабочее движение на Урале историографии региональная тематика истпартовской работы была только обозначена.1 Как отмечалось в. историографии, деятельность местных Истпартов являлась наименее разработанной проблемой в ряду других, связанных с историей становленияи деятельностью этой организации.2 В частности, к числу неисследованных относится вопрос. изучения структурами Истпарта истории революционного движения и гражданской войны в Карело-Мурманском регионе.
Перестройку" нередко называют «недоговоренными шестидесятыми годами». Историческая эпоха 1985;1991 гг. была последней попыткой провести ревизию идеологических оснований советского строя, не выходя за рамки марксистско-ленинской парадигмы. Обновленческая тенденция в советском обществе приняла в очередной раз причудливую форму возвращения к истокам. Как и в 1960;е гг., пытались открыть «истинного Ленина» и следовать «ленинским нормам» в партийном руководстве и общественной жизни. Однако на этот раз реабилитация отдельных лиц и целых общественных явлений 1920;х — начала 1930;х гг. проводилась не формально, а со стремлением сделать частью общественной жизни ранее отвергаемое. Подобный феномен радикального обновления через «очищение традиции» характерен для современных обществ. По этому поводу Пьер Бурдье писал: «Вот почему нет более мощного инструмента разрыва, чем реконструкция формирования: заново раскрывая конфликты и конфронтации, существовавшие в самом начале, и в то же время, показывая упущенные возможности, такая реконструкция актуализирует существовавшую (или которая могла бы существовать) возможность другого в исследованиях местных бюро Истпарта// Историография рабочего класса Урала периода капитализма. Свердловск, 1979; Кожевникова Л. А. Из истории Дальистпарта// Дальний Восток. 1978. № 4.
1 Корнеев В. Е. Местные бюро Истпарта ЦК ВКП (б). Создание источниковой базы нсторико-партийной науки. 1920;1929 гг. М., 1986. С. 5.
2 Корнеев В. Е. Местные бюро Истпарта ЦК ВКП (б). Создание источниковой базы историко-партийной. науки. 1920;1929 гг. М., 1986. С. 9. пути и с помощью такой практической утопии еще раз ставит под вопрос одну из тех многих возможностей, которая оказалась реализованной".1.
Среди исследователей, работавших над истпартовской тематикой в годы «перестройки» следует выделить В. Ю. Коровайникова. Он впервые отметил структурные особенности организации кадров, работавших над историко-партийной тематикой, подчеркнул важность работы групп активистов-помощников Истпарта в деле сбора документальных источников и воспоминаний.2 Также В. Ю. Коровайников обратил внимание на стенограммы вечеров воспоминаний, проводившихся Истпартом, как на ценный нарративный источник по истории революционного движения и гражданской войны.3 О выдающемся социал-демократическом теоретике, историке и одном из активных участников историко-партийной работы в Ленинграде Николае Александровиче Рожкове написал краткую биографическую статью ' В. И. Новиков.4 Вступительная статья И. А. Кондаковой и Н. А. Сидорова и подготовленная ими публикация источников освещают розыск уполномоченными Истпарта партийных документов в Европе в 1920;е гг.5 Выходит в свет учебное пособие.
B.Е.Корнеева, единственная обобщающая работа, которая рассматривает деятельность местных бюро Истпарта ЦК ВКП (б) по созданию источниковой базы историко-партийной науки 1920;1929 гг.6.
Наиболее значимые работы в постсоветский период, где показываются отдельные направления в деятельности Истпарта, связаны с исследованиями М. В. Зеленова, Л. А. Колесниковой и В. Г. Мосолова. Монография.
1 Бурдье П. Дух государства. Генезис и структура бюрократического поля [Электронный ресурс] /Пьер Бурдье. — Электрон ст. — Режим доступа к ст.: httpV/bourdieu.narod.ru/bourdieu/PBetat.htm.
2 Коровайников В. Ю. Группы содействия Истпарту при ЦК ВКП (б)// Вопросы истории КПСС. 1991. № 1.
C. 112−123.
3 Коровайников В. Ю. Стенограммы вечеров воспоминаний как исторический источник// Советские архивы. 1990. № 5. С.75−79.
4 Новиков В.И." Я должен был договорить до конца." (из переписки Н. А. Рожкова с В. И Лениным) // Советские архивы. 1990. № 5. С.91−95.
5 Кондакова И. А., Сидоров H.A. Корреспондент института Ленина: (Из переписки Н. С. Ангарского с Л. Б. Каменевым о поиске за границей в 1920;е годы ленинских рукописей, историко-партийных документов и библиотек) // Советские архивы. 1990. № 5. С.52−61.
6 Корнеев В. Е. Местные бюро Истпарта ЦК ВКП (б). Создание источниковой базы историко-партийной науки. 1920;1929 гг. М., 1986.
М.В.Зеленова посвящена истории становления и функционирования цензурной системы в Советской России в 1920;е гг.1 В ней раскрывается не только роль руководящих органов ЦК РКП (б) — ВКГТ (б) — Политбюро, Оргбюро и Секретариата — в организации и управлении Главлитом, но и уделяется внимание выполнению цензурных функций Истпартом.
В докторской диссертации Л. А. Колесниковой «Историко-революционная мемуаристика (1917;1935 гг.) как массовый источник по истории русских революций (методика количественного анализа)» и ряде других работ этого автора2 рассматривается формирование источникового массива историко-революционной мемуаристики 1917;1935 гг., в том числе и Истпартом, и применение к нему методики количественного анализа для выяснения полноты и достоверности отражения в нем исторической информации.
В 2010 г. вышла в свет монография В. Г. Мосолова, которая явилась первой попыткой отечественной и зарубежной историографии реконструировать начальный период истории ИМЭЛ (1921 — 1956 гг.). Освещая в работе процесс реорганизаций института автор, в частности, останавливается на причинах вхождения Истпарта в это учреждение.3.
Однако, несмотря на возрастание научного интереса к Истпарту в 1960;е — 1980;е годы и внимания к его деятельности в постсоветский период, систематической и глубокой проработки темы не произошло, многие аспекты истпартовской жизни осталась не проясненными. Вопросы освещались историками в формате статей, не было создано обобщающих исследований, носящих монографический характер.
1 Зеленов М. В. Аппарат ЦК РКП (б) — ВКП (б), цензура и историческая наука в 1920;е годы. Нижний Новгород, 2000.
2 Колесникова Л. Н. Историко-революционная мемуаристика (1017−1935 гг.) как массовый источник по истории русских революций (методика количественного анализа). Автореф. дисс.докт. ист.наук. М., 2005; Колесникова Л. А. Историко-революционная мемуаристика (1917;1935 гт). Н. Новгород, 2004; Колесникова Л. А. Историко-революционная мемуаристика (1917;1935 гг.) как исторический комплекс// Вестник ННГУ. № 1(2). Серия «история». Н. Новгород, 2003.
3 Мосолов В. Г. ИМЭЛ — цитадель партийной ортодоксии: из истории Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. 1921 — 1956. М., 2010.
Другое историографическое направление, связанное с темой диссертационной работы, связано с региональными исследованиями. Первые специальные работы, посвященные событиям установления советской власти и гражданской войны в Карело-Мурманском регионе были связаны с деятельностью Истпарта и являлись отражением состояния сформировавшейся на тот момент источниковой базы. К числу ранних публикаций, появившихся к 10-летию Октября и 10-летию освобождения Карело-Мурманского края, где анализируются региональные особенности событий, нужно отнести работы председателя Карсовнаркома Э. Гюллинга1 и о известного советского и партийного работника М. С. Кедрова. Он с марта 1920 г. являлся членом специальной правительственной комиссии по расследованию злодеяний интервентов и белогвардейцев на Севере. В своих работах он использовал материалы Истпарта, а его книга «Советский Север» вышла в 1927 г. под грифом этой организации. М. С. Кедров считал, что местная политическая жизнь в течение года, с октября 1917 по октябрь 1918 г. осуществлялась «без большевистского руководства», поэтому фактически не было и свержения Советской власти в ее настоящем виде.3.
Попытки исследования событий времен гражданской войны на Мурмане стали предприниматься еще с конца 1920;х гт. В основном это. были публикации журнала «Карело-Мурманский, край», выходившего в Ленинграде: Авторы, опираясь на доступные в тот период документы, писали по преимуществу о режиме, установленном при интервентах и белогвардейцах, о репрессиях, которые они проводили.4.
1 ГюллингЭ. К пятилетию ликвидации бело-карельского восстания // Карело-Мурманский край. 1927. № 2. С. 3−5.
2 Кедров М. С. За Советский Север. Л., 1927; Он же. Под игом английских громил. М.-Л., 1927, Он же. Без большевистского руководства. Из истории интервенции на Мурмане. (Очерки) — Л. 1930.
3 Кедров М. С. Указ. соч. С. 31.
4 Интервенция на Мурмане. Как английские разбойники обманули мурманских рабочих и рыбаков // Карело-Мурманский край. -1927. № 10−11. С.14−20- Хропов И. Н. За Советский Мурман (к истории интервенции на Севере) II Карело-Мурманский край. 1929. № 4−5. С.7−10.
В начале 1930;х гг. вышли в свет работы H.A. Корнатовского и И. И. Минца, освещавшие историю антибольшевистского движения на Севере.1 Наибольшее внимание политической обстановке на Мурмане уделил H.A. Корнатовский. Эти публикации сформировали в советской историографии концепцию о неизменно соглашательской политике Мурманского Совета. В них отрицалась сама «советская» природа Мурманского Совета, который отличался даже принципом своего формирования: не классовым, а ведомственным, т. е. через представительство отдельных организаций.2 Критически оценивалась роль Л. Д. Троцкого в политике по отношению к соглашению между Мурманским Советом и представителями Антанты. Так, если М. С. Кедров в 1930 г. писал лишь об ошибке в связи с указанием Л. Д. Троцкого «принять всякое содействие союзных миссий.», то H.A. Корнатовский уже называет Л. Д. Троцкого «авантюристом». Точно такая же эволюция наблюдается и в отношении, возглавлявшего Мурманский Совет А. М. Юрьева, рассматривающегося в качестве единомышленника Л. Д. Троцкого.3 ^ ** 4.
Подобные оценки господствовали на протяжении 1930;х — 1950;х гг. С 1960;х — 1970;х гг. начинается отход от старых историографических позиций. В новых публикациях подчеркивается рост влияния большевиков в конце 1917 года на флоте, состав организованного в конце октября 1917 г. Ревкома начинает расцениваться как большевистский, в отличие от эсеро-меныпевистского Мурманского Совета.5.
Непосредственно материалы работа Карельской историко-партийной комиссии и региональная историография по революции и гражданской войне связаны благодаря работам В. И. Машезерского. Используя документы.
1 Корнатовский H.A. Северная контрреволюция. М.-Л., 1930; Минц И. И. Английская интервенция и северная контрреволюция. М-Л., 1931.
2 Герасимов Д. А. Политическое развитие Мурмана в 1917;1920 годах, автореф. дисс. .канд. ист. наук. Мурманск, 2004. С. 8.
3 Корнатовский H.A. Указ соч. С. 14.
4 Хесин С. С. Матросы революции.- М., 1958. С. 182−181- Шангин И. С. Моряки в боях за Советский Север. (1917;1920) М., 1959. С.29−30.
5 Шумилов М. И. Во главе обороны Севера России в 1918;1920. Из истории местных партийных организаций. Петрозаводск, 1967.
Каристпарта, он уже перед войной в 1940 г. выступает как. соавтор исторического очерка о Карело-Финской ССР, где рассматривает вопросы, связанные с революцией и гражданской войной на территории республики. Основные его работы вышли в послесталинское время. Этапной стала монография 1957 года «Установление советской власти в Карелии. 1917;1918 гг.». Кроме того, он являлся ответственным редактором сборников документов и воспоминаний по истории революции и гражданской войны. Отдельный интерес представляет монография В. И. Машезерского «Победа Великого Октября и образование автономной Советской Карелии», изданная в 1978 г. 1.
Проблема установления советской власти в Беломорской Карелии, входила в круг научных интересов Я. А. Балагурова. Первые свои шаги как исследователь он сделал в Кемском райистпарте.2 Его монография «Борьба за советы в Карельском Поморье"3 освещала революционные события в районе, занимающем ключевое экономическое и транспортное положение. Итоговой для изучения революции и гражданской войны в Карело-Мурманском регионе явилась монография М. И. Шумилова «Октябрьская революция на Севере России"4, где на основе широкой источниковой базы дана картина становления советской власти. Проблема становления карельской с государственности рассматривается в перестроечные и постсоветские годы в работах А. И. Афанасьевой и А. И. Бутвило.5.
Мурманские историки также уделили внимание тематике, связанной с изучением революции и гражданской войны в регионе. В связи с этим надо.
1 Машезерский В. И. Установление Советской власти в Карелии (1917;1918). Петрозаводск, 1957; За советскую Карелию 1918;1920: Воспоминания о гражданской войне/ред. В. И. Машезерский. Петрозаводск: Карельское книжное изд-во, 1963; Карелия в период гражданской войны и иностранной военной интервенции (1918;1920). Сб. документов и материалов / ред. Я. Л. Балагуров, В. И. Машезерский. Петрозаводск, 1964; Машезерский В. И. Победа Великого Октября и образование автономной советской Карелии. Петрозаводск: Карелия, 1978.
2 Выписка из протокола^ 16 Заседания Бюро Кемского РК ВКП (б) от 7 июня 1934 г.// НА РК. Ф. 14. Оп.1. Д.З.Л.22.
3 Балагуров Я. А. Борьба за Советы в Карельском Поморье. Петрозаводск: Карелия, 1973.
4 Шумилов М. И. Октябрьская революция на Севере России. Петрозаводск, 1973.
5 Афанасьева А. И. Начало: Образование Карельской Трудовой Коммуны и интернациональная помощь зарубежного пролетариата (1920;1921) //Краевед Карелии. Петрозаводск, 1990. С. 3−11. Бутвило А. И. Формирование территории Карельской трудовой коммуны как политическая проблема// Российская история. 2009. № 3. С. 169−176. отметить монографии А. А. Киселева «Родное Заполярье», А. А. Киселева, Ю. Н. Климова «Мурман в дни революции и гражданской войны», а также «Очерки истории Мурманской организации КПСС».1.
Особо следует отметить сложные и многогранные связи Карело-Мурманского региона с таким крупным центром политической жизни на Севере России, как Архангельск. В ходе гражданской войны Мурманское направление являлось одним из направлений экспансии белого правительства Северной области в союзе с державами Антанты. В связи с этим большой интерес представляют новейшие исследования архангельских историков по данной тематике. Так, архангельский историк В. И. Голдин в работах 1980 — 1990;х гг. попытался объективно рассмотреть антибольшевистское движение на Севере, включая проблемы его зарождения и развития на Мурмане. Он признает большевистскую природу власти в крае в конце 1917 — начале 1918 гг., обращая внимание на тенденцию к расширению сотрудничества между Мурманским Советом и главнамуром. Антибольшевистский переворот в крае, по его мнению, стал следствием крайне напряженной внешнеполитической ситуации, сделавшей Мурман центром международных противоречий в ходе продолжавшейся мировой войны. Ради сохранения Советской власти большевистскому руководству приходилось проводить линию политического лавирования.3.
В последние годы исследование' проблем, связанных с революцией и гражданской войне в Карело-Мурманском регионе, идет весьма активно, о чем говорят издание большого числа исследований, проводимые по данной проблематике конференции4 и защита кандидатских диссертаций.1.
1 Киселев Л. Л. Родное Заполярье. Мурманск, 1974; Киселев A.A., Климов IO.H. Мурман в дни революции и гражданской войны. Мурманск, 1977; Очерки истории мурманской организации КПСС. Мурманск, 1969.
2 Голдин В. И. Интервенция и антибольшевистское движение на Русском Севере. M., 1993; Голдин В. И. Россия в гражданской войне. Очерки новейшей историографии (вторая половина 80-х — 90-е годы). Архангельск: БОРГЕС, 2000. 300 е.- Голдин В. И. Русский Север в историческом пространстве российской гражданской войны. Архангельск: СОЛТИ, 2005.305 с.
3 Голдин В. И. Интервенты или союзники? Мурманский «учел» в марте-июне 1918 г.// Отечественная история. 1994. № 1. С.74−88.
4 Гражданская война в России и на Русском Севере: проблемы истории и историографии.- Архангельск, 1999; Воронин A.B., Федоров П. В. Власть и самоуправление: Архангельская губерния в период революции (1917;1920гг). Мурманск. 2002. Федоров П. В. Политическая обстановка на Мурмане в 1917;1921.
Роль Финляндии и финского фактора истории в революции и гражданской войны в Карело-Мурманском регионе в историографии впервые была рассмотрена такими исследователями, как К.И.Соколов-Страхов, Е. С. Гардин, И. И. Сюкиайнен и В. М. Холодковский.2 Работы этих авторов составили фундамент изучения темы в советский период. В перестроечные и постсоветские годы, благодаря укреплению научных связей с финляндскими историками, сложилась новая парадигма изучения революции и гражданской войны в Карело-Мурманском регионе.
В монографиях Ю. М. Килина, И. Р. Такала, М. Кангаспуро, 3 диссертации Э. Антикоски рассматриваются проблемы становления карельской автономии, роль финской коммунистической эмиграции в жизни Карелии, освещается роль республики как передового военного рубежа и форпоста социалистического строительства в Северной Европе. Проблема взаимодействия революционного Балтийского флота и финляндской революции рассмотрена в работах Е. Ю. Дубровской.4 В статьях Н. Барона и П. Кауппала5 рассматриваются проблемы национально-языковой политики в автономной республике, проблема создания единого литературного языка для новой советской этнической общности — карело-финский народ. гг.//Сборник научных статей аспирантов и соискателей. Вып. Ш. ЧастьК Мурманск. 2001. С.58−65- Федоров П. В. Конституция Мурманского края (к событиям весны 1918 года) // Наука и бизнес на Мурмане. 2002. № 2. С.38−42. Белый Мурман. Сборник статей. Мурманск. 2004; Гражданская война в России: региональные проблемы: Материалы научной конференции (Мурманск. 3−4 марта 2003 г.). Мурманск: МГПУ. 2004. ' Журавлев П. С. Регионализм и политическая децентрализация на Европейском Севере России в годы революции и гражданской войны. 1917;1920: дис. канд. ист. наук. Архангельск. 2002; Герасимов Д. А. Политическое развитие Мурмана в 1917;1920 годах: дис. канд. ист. наук. Мурманск, 2004; Осипов А. Ю. Финляндия и гражданская война в Карелии: дис. канд. ист. наук. Петрозаводск, 2006.
2 Соколов-Страхов К. И. Зимняя кампания в Карелии 1921;1922 гг.: Борьба за обладание Мурманским незамерзающим портом и железнодорожным путем к нему Л., 1927; Гардин Е. С. Разгром белофинской авантюры (1921;1922 гг.). Петрозаводск, 1947; Сюкияйнен И. И. Карельский вопрос в советско-финляндских отношениях в 1918;1920 гг. Петрозаводск, 1948; Сюкияйнен И. И. Революционные события 1917 — 1918 гг. в Финляндии Петрозаводск, 1962; Холодковский, В. М. Революция 1918 года в Финляндии и германская интервенция М., 1967; Холодковский В. М. Финляндия и Советская Россия, 1918;1920 М., 1975.
3 Килин Ю. М. Карелия в политике Советского государства 1918;1941. Петрозаводск, 1999; Такала И. Р. Финны в Карелии и в России: история возникновения и гибели диаспоры. СПб., 2002; Kangaspuro М. Neuvosto-Karjalan taistelu itsehallinnosta: Nationalismi ja suomalaiset punaiset Neuvostoliiton vallankaytossii vuosina 1920;1939. Helsinki, 2000.
4 Дубровская E. IO. Гельсингфорсский совет депутатов армии, флота и рабочих в 1917 году (март-октябрь). Петрозаводск, 1992.
5 Барон Н. Региональное конструирование Карельской автономии //Ab imperio. 2002. № 2. С. 279−309. Кауппала П. Формирование и расцвет автономной Советской Карелии, 1918;1929 гг. Забытый успех раннесоветской национальной политики // Ab imperio. 2002. № 2. С. 309−338.
В постсоветское время в отечественном обществоведении были предприняты попытки заново сформировать предмет и метод для исследования революции.
Важными для темы исследования представляются работы, посвященные определению и проблематизации понятия «революция». В начале 2000;х гг. по итогам недавних исторических событий начала 1990;х гг. в научном сообществе развернулась дискуссия, целью которой было дать точную дефиницию такому научному понятию, как революция. Характерными примерами здесь могут послужить семинар, проходивший в 2005;2006 гг. под руководством Б. В. Межуева и Л. Е. Бляхера, материалы которого вошли в сборник «Концепт революция в современном политическом дискурсе"1, а также программа конференции «ХУ1 Банные 2 чтения», по итогам которой вышел сборник «Антропология революции». Основные усилия участников семинара были направлены на то, чтобы поставить отдельные события, традиционно называемые революциями, в некоторый общий ряд и таким образом постараться выделить субстанцию революции и дать общее определение революции.3.
Общей рамкой для выступлений на «ХУ1 Банных чтениях» была антропологическая перспектива революции. Где, как, каким образом можно увидеть революционного политического субъекта, «субъекта действия» в терминологии составителей сборника: «С социальной точки зрения революции политические, сексуальные, эстетические и научные — явления крайне «разнокалиберные», охватывающие от миллионов до нескольких десятков людей и имеющие протяженность от нескольких суток до полутора столетий. Однако и общее название для этих разнопорядковых явлений устоялось не случайно: существует перспектива, которая позволяет дать им одно и то же имя, эта перспектива — антропологическая. Именно субъекты.
1 Бляхер Л. Е. Революция задним числом. Эл. Ст. — [http://www.apn.nl/publications/nrticlc1803.litml — Последний просмотр 02.08.2009; или Концепт «Революция» в современном политическом дискурсе / ред. Л. Е. Бляхер, Б. В. Межуев, А. В. Павлов. СПб., 2008.
2 Антропология революции / ред. И. Прохорова и др. М., 2009.
3 Бляхер Л. Революция как «блуждающая метафора»: семантика и прагматика революционного карнавала // Концепт «Революция» в современном политическом дискурсе. СПб., 2008. С. 12−32. действия, участники и согласные с ними наблюдатели, определяют то или иное событие как революционную переменуони же — и их ближайшие потомки — способствуют тому, чтобы событие под этим именем и вошло в анналы истории"1.
Для историографии заявленной темы проблематика исторической памяти имеет существенное значение. Она активно изучается с 1900;х гг. В размышлениях французских авторов этого периода, прежде всего, Э. Дюркгейма и его учеников в оборот был введен термин «коллективные представления». Э. Дюркгейм первым определил знание о прошлом через его бытование в сообществе.2.
Важнейшим достижением французской социологии 1920;х гг. явилась первая систематическая концепция коллективной памяти, развитая в трудах Мориса Хальбвакса.3 Согласно ей, коллективная память — это особая форма социально конструируемой и поддерживаемой индивидуальной памяти, изменяющаяся в зависимости от потребностей и связей внутри группы, в рамках которой она существует. Поскольку в «живой памяти» прошлое постоянно пересматривается, то знание о нем возможно только через устойчивые образы и коммеморативные практики, то есть через память, обличенную в «материальную» форму.
Одной из характерных особенностей теории М. Хальбвакса явилось разграничение истории и памяти как двух способов обращения с прошлым. История выступает как обезличенное, объективное, не подверженное социальному воздействию научное знание — удел немногих, в то время как память принадлежит всему обществу. История начинается там, где перестает действовать активная социальная память, существование которой ограничивается несколькими поколениями.4.
1 Ускользающий агент революции // Антропология революции. С. 6.
2 Дюркгейм Э. Социология: ее предмет, метод, предназначение — С. 240−244.
3 Хальбвакс М. Коллективная и историческая память [Электронный ресурс] / Морис Хальбвакс. — Электрон, ст. — Режим доступа к ст.:)1ир://|щрп7.тея.ш5я.ш/п7./2005/2/1ш2.Ыт1.
4 Там же.
Крупнейшим современным специалистом по проблемам исторической памяти считается Пьер Нора — редактор знаменитого труда «Места памяти», над которым трудился обширный коллектив французских историков. «Места памяти» П. Нора не являются местами в узком географическом смысле этого слова. Они определяются как своеобразные точки пересечения, на которых складывается и концентрируется память общества.1 Самая главная функция этих мест — сохранение групповой памяти. Такими «местами» могут стать люди, события, предметы, здания, традиции, легенды или географические точки.
Эти историографические наработки позволят в рамках диссертационного сочинения сфокусировать исследовательскую оптику на проблеме исторического события, разрабатываемой в трудах французского философа Алена Бадью. А. Бадью развивает теорию события как некоего конечного горизонта действия и мышления. Событие по А. Бадью находится на стыке объективных возможностей (объективных феноменов), а именно для А. Бадью это всегда некие непризнанные, репрессированные возможности, — непризнанные репрессированные субъекты, которых событие выводит на свет. С другой стороны субъективность, то есть событие невозможно без субъекта, который признает, что оно произошло, вовлекается в него, ангажирован этим событием и, в дальнейшем, как выражается А. Бадью, сохраняет верность событию, во времени находится в его горизонте.
Для изучения нарративных источников на данном историографическом этапе представляется актуальным обратиться к проблематике дискурс анализа, который восходит к трудам М. Фуко и его последователей. Дискурс, в рамках данного направления рассматривается как обладающий историчностью, и в отношении с контекстом, при котором он функционирует.2 Одним из принципов формирования дискурса выступает.
1 Нора П. Между памятью и историей (Проблематика мест памяти) — Нация — память. // Нора П. Францияпамять / Пер. Д. Хапаевой. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 1999. С. 17−65.
2 Фуко М. Археология знания. СПб., 2004. С. 227. организация его подвижных, условных границ. Организация дискурса подчинена некоторому порядку: его производство контролируется и подвергается селекции. Посредством этих механизмов осуществляется запрет и исключение из дискурса определенных тем. Контроль и исключение отсылают нас к организации дискурса по принципу работы властных механизмов. Согласно М. Фуко, каждое время формирует свой дискурс, который определяется уровнем знаний и политической властью. Причем власть конституирует в дискурсе субъект, она служит условием производства знания. Поэтому вопрос, которым мы задаемся в исследовании, звучит следующим образом: какие темы маргинализуются или исключается из дискурса о революции и гражданской войне.
В работах М. Фуко формулируется, что история настоящего есть особая форма актуализации исторического исследования.1 Власть дискурса влияет на современные представления о прошлом, когда определено, что следует забыть, а что помнить. Большую роль с этой точки зрения уделяется риторике исторических сочинений, стилю памятников и церемониальных ритуалов. По М. Фуко, «прошлое постоянно меняет свою форму в дискурсе настоящего». В обществе существуют разноуровневые дискурсы: повседневные, «регулярно встречающиеся» и значимые (религиозные, юридические, литературные, научные и другие тексты). Помимо этого, Фуко вводит понятие «дискурсивные сообщества», «функциями которых являются сохранять или производить дискурсы, но так, чтобы обеспечивалось их обращение в закрытом пространстве, чтобы можно было распределять их лишь в соответствии со строгими правилами и чтобы их владельцы не оказались лишены своей собственности самим этим распределением».2.
В ходе диссертационного исследования также применялся метод Норманна Фэркло — основателя критического дискурс анализа и последователя М.Фуко. В своей работе мы используем его представление о.
1 Сокулер З. А. Структура субъективности, рисунки на песке и волны времени / М. Фуко История безумия в классическую эпоху — СПб., 1997.
2 Фуко М. Порядок дискурса // Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. — М., 1996 -С.60,71. и X съездов РКП (б), XII съезда ВКП (б) и IX конференции РКП (б)1 и переписки Секретариата ЦК РСДРП (б) — РКП (б) с местными партийными организациями.2.
Партийные и советские документы позволяют выявить имевшиеся подходы к вопросу о целях и задачах истпартработы и ее связи со сложными политическими и идеологическими процессами в советском обществе в 1920;х — начала 1930;х гг.
Ценным в информативном отношении источником для изучения заявленной темы является периодическая печать. Прежде всего, это журналы «Пролетарская революция», «Красная летопись» и «Бюллетень Истпарта», в которых публиковались циркуляры, отчеты, методические рекомендации центрального Истпарта, протоколы Всесоюзных совещаний истпартработников, информация с мест.3 Необходимо отметить большое значение официальных специализированных периодических изданий в деле налаживания историко-партийной работы на местах. На их страницах печатались официальные документы, регламентирующие историко-партийную работу.
Кроме того, много внимания редколлегии специализированных изданий уделяли методологическим вопросам историко-партийной работы. Официальным органом историко-партийной комиссии при ЦК ВКП (б), а затем ИМЭЛ, являлся журнал «Пролетарская революция». Важную роль для Каристпарта играли публикации официального органа Ленистпарта, позже Ленинградского института истории ВКП (б), журнала «Красная летопись». Еще одним изданием, где помещались преимущественно директивные.
1 РКП/G/. Конференция девятая. Москва 1920 год. Стенографический отчет — М.: 1972; РКП/б/. X съезд. Москва 1921 год. Стенографический отчет. М.-.1963; РКП/б/. Съезд 12. Москва 1923 год. Стенографический отчет. М.: 1968.
2 Переписка Секретариата ЦК РСДРП (б)-РКП (б) с местными партийными организациями (март-июль 1918 г.). Т. III. -М., 1967. Переписка Секретариата ЦК РСДРП (б)-РКП (б) с местными партийными организациями (август-октябрь 1918 г). Т. IY.- М., 1969.
3 Станчинский Л. 1У Всесоюзное совещание заведующих истпартами // Пролетарская революция. 1927. № 1. С. 259−265- Адоратский В. Воспоминания о возникновении Истпарта// Пролетарская революция. 1930. № 5. С. 161- 178. Эссен M. Об институтах по истории партии // Пролетарская революция. 1930. № 5. С. 287 293- Рожков H.A. К методологии истории революционного движения // Красная летопись. 1923. № 7. С. 7175. документы, был «Бюллетень Истпарта». В представленной работе были использованы материалы из рубрик «Хроника истпартработы», «От Истпарта» названных журналов, а также отдельные статьи и заметки, касающиеся принципов развития и методологических основ историко-партийной деятельности. Часть материалов методического и методологического характера, необходимых для развертывания массовой работы Истпарта в регионах, содержалась в сборнике «Из эпохи „Звезды“ и „Правды“», который был издан по инициативе и под редакцией М. С. Ольминского в 1921 году.1.
Свидетельством внимания Каристпарта к издательской деятельности явилось издание материалов воспоминаний красных партизан, сконцентрированных в сборнике «В боях за советскую Карелию».2 В периодической печати Карело-Мурманского региона также помещались самые различные материалы о деятельности местных Истпартов — от конкретных циркулярных документов до воспоминаний и статей по истории революционного движения и гражданской войны, подготовленных с использованием истпартовских архивов. Прежде всего, это публикации газеты «Красная Карелия"3 и журнала «Карело-Мурманский край».4.
Кроме того, были привлечены сборники документов «В борьбе за власть Советов: воспоминания участников борьбы за установление советской власти в Карелии» и «За Советскую Карелию (1918;1920): воспоминания о гражданской войне», где частично использовались личные нарративы, Из эпохи «Звезды» и «Правды». М., 1921. Вып.1.
2 В боях за советскую Карелию. Л., 1932.
3 Пономарев Г. Как мы наступали на станцию Кивач и КяппесельгуСивков И. Белые банды в КемиЗуев Г. В. Как мы вооружали милицию и рабочих ОнегзаводаГ.П. Бои под Шуньгой // Красная Карелия. 1927.29 октября.
Белобородое А. Товарищ Спиридонов // Карело-мурманский край. 1925. № 6. С. 5−6- Богданов Г. Х. Трудящиеся Ухтинского района в борьбе за власть труда II Карело-мурманский край. 1927. № 10−11- Копяткевич А. От Февраля к Великому Октябрю // Карело-мурманский край. 1927. № 10−11- Интервенция на Мурмане. Как английские разбойники обманули мурманских рабочих и рыбаков // Карело-Мурманский край. 1927. № 10−11. С.14−20. Хропов И. Н. За Советский Мурман (к истории интервенции на Севере) // Карело-Мурманский край. 1929. № 4−5. С. 7−10 и др. собранные Каристпартом. Большое значение для темы диссертации имеют мемуары Л. Д. Троцкого.1.
Архивные материалы, выявленные и впервые вводимые в научный оборот, составляют основу источниковой базы работы. Были использованы документы 5 архивных хранилищ.
Прежде всего, это архивные материалы, сконцентрированные в фондах Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Центрального государственного архива историко-политической документации (ЦГАИПД СПб), Национального архива Республики Карелия (НА РК), архива Карельского научного центра РАН (Архив КарНЦ РАН) и Государственного архива Мурманской области (ГА МО). В качестве эмпирического материала диссертационного исследования были привлечены как документы специализированных фондов, посвященных историко-партийной работе, так и фондов общепартийного характера. В РГАСПИ фонд № 70 включает 4 описи, укомплектованные в хронологическом порядке и представляющие собой сложный массив из документальных источников общего характера, посвященных организации Истпарта и, как 5 правило, опубликованных в каких-либо специализированных истпартовских изданиях, а, кроме того, нарративов.
Источники, посвященные истпартработе в Ленинграде, объединены в 2 архивных фондах ЦГАИПД СПб. В фонде 461, сведенном в одну опись, представлены документальные источники по деятельности Ленистпарта 1920;х гг., показывающие работу центрального Истпарта. Собранные Ленистпартом нарративы, а также материалы, посвященные истпартработе в рамках Ленинградского института истории ВКП (б), сосредоточены в фонде 4000. Нами была привлечена к работе опись № 1, содержащая документы по работе Института как в Ленинграде, так и во всем северо-западном регионе. Представляет интерес опись № 5 (в двух томах), которая содержит.
В борьбе за власть Советов: воспоминания участников борьбы за установление советской власти в Карелии. Петрозаводск, 1957; За Советскую Карелию (1918;1920): воспоминания о гражданской войне. Петрозаводск, 1963; Троцкий Л. Д. Моя жизнь: опыт автобиографии. М., 1991. воспоминания участников революции и гражданской войны, проживавших в Ленинграде. Опись № 6 содержит протоколы вечеров воспоминаний по различной историко-революционной тематике.
В фонде № П-14 Историко-партийной комиссии при Карельском обкоме ВКП (б)1 сконцентрирован наиболее важный массив материалов по теме диссертационного сочинения: стенограммы вечеров воспоминаний2, а также сами тексты воспоминаний участников событий 1917;1922 гг. в Карелии, которые на индивидуально-личностном уровне отражают особенности того времени. При анализе этих документов необходимо учитывать социальную обусловленность мышления их создателей. При видовом анализе источников личного происхождения необходимо различать общие представления эпохи, идеи и представления той социальной общности, к которой принадлежит автор, и его собственное индивидуальное отношение к действительности.
Значительный интерес представляют также «Дневники"4 и «Хроники"5, составленные в 1933;1935 гг. в Каристпарте. При их создании использовались публикации местной прессы 1917;1922 гг. и, выявленные в ходе истпартработы в Петрозаводске и в районах Карелии, новые документальные материалы, освещающие годы революционных преобразований. «Дневники» и «Хроники» носили тематический характер и являлись подготовительным систематизированным материалом Каристпарта для написания обобщающих трудов по историко-партийной тематике.
В диссертационном сочинении широко привлекались, сконцентрированные в фонде № П-14 Каристпарта, «Решения ОК ВКП (б)"6.
06 организации истпартработы в республике, «Протоколы заседаний Каристпарта"7, «Отчеты о работе Каристпарта"1, а также инструктивные.
Национальный архив Республики Карелия (далее НА РК). Ф. П-14.
2 Там же, Оп.1. Д. 10, 11,12, 14.
3 Там же, Д. 87 — 213.
4 НА РК. Ф. 14. Оп. 1. Д. 29−33.
5 Там же. Д. 17−28. вТам же. Д. 1.
7 Там же. Д. 2. документы, присланные из отдела местных Истпартов ИМЭЛ и Института истории ВКП (б) в Ленинграде, переписка с райкомами, раиистпарткомиссиями и активом Каристпарта, стенограммы обсуждений, присланных на рецензию воспоминаний.2.
Большую ценность для изучения формирования и начального этапа существования Каристпарта в 20-е гг. XX в. имеют отдельные документы, выявленные в фондах № П-3 Карельского республиканского комитета Компартии РСФСР (Реском)3 и № П-4 Олонецкого губернского комитета РКП (б)4.
В архиве Карельского научного центра РАН наибольший интерес представляет фонд № посвященный деятельности Института. Наибольший интерес для заявленной темы представляет опись № 31, в которой находятся документы и нарративы по историко-революционной тематике, поступившие в фонд на хранение с 1932 по 1936 г.
В государственном архиве Мурманской области особую важность представляют фонд П-2 Мурманский окружнойкомитет ВКП (б) и фонд П-102 Истпарткомиссия при Мурманском окружкоме ВКП (б), где содержатся документы как по общему партийному руководству местным Истпартом, так и документы и материалы двух, существовавших в разное время историко-партийных комиссий Мурманского округа.
Научная новизна исследования заключается в том, что:
— впервые выделяется и специально рассматривается специфический метод истпартработы, метод «вызывания воспоминаний» через многоступенчатое создание мемуарного нарратива;
— впервые прослеживается связь истпартработы с актуальными проблемами революционной стратегии и тактики той эпохивпервые истпартработа показывается как горизонтальная активистская инициатива;
НАРК. Ф. П-14. Оп. 1.Д.З.
2 Там же. Д. 4−9.
3 НА РК. Ф. П-3. Оп. 1. Д. 26, 209,216.
4 НА РК. Ф. П-4. Оп. 1. Д. 50, 83, 205.
— в работе специально акцентируется внимание на содержательном наполнении двух этапов историко-партийной работы: раннего — 1920;1928 гг. — в центре и позднего — 1932;1937 гг. — в регионах. впервые подробно освещается историко-партийная работа, проводившаяся в Карело-Мурманском регионе, и определяется ее значение для становления локальной историографии революций 1917 г. и гражданской войны.
— впервые проблематизируется сосуществование двух проектов реконструкции прошлого в свете актуальных задач национального строительства в регионе, в частности, проект описания революционных событий в Карелии как части финляндской или Октябрьской революции.
Практическое применение результатов диссертационного сочинения состоит в том, что на основе новых источниковых материалов формируется более полное представление о работе Истпартов Карело-Мурманского региона. Фактические данные и выводы исследования могут быть использованы при изучении региональной истории и историографии по истории революций 1917 г. и гражданской войны, при чтении основных лекционных курсов и спецкурсов по истории региона. Источники, используемые в диссертации, мо1уг быть применены при изучении развития архивного и музейного дела.
Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации изложены автором на международных, всероссийских и региональных научных конференциях: «ХУ1 конференция по изучению Скандинавских стран и Финляндии» 9−12 сентября 2008 г., г. Архангельск- «Россия и Финляндия в многополярном мире: 1809−2009», Петрозаводск, 19−22 октября 2009 г, — «Конструируя советское»?: политическое сознание, повседневные практики, новые идентичности — Санкт-Петербург, 2008, 2009, 2010 гг.- «Исторические чтения на ул. Андропова 5: История органов безопасности» Петрозаводск 15−16 апреля 2008 г.- «Краеведческие чтения: Петрозаводск, 16 мая 2008 г.», «Через прошлое в будущее: Олонец XX век. Олонец, 2009»;
Актуальные проблемы общественных наук в современной России: конференция молодых ученых ПетрГУ". Петрозаводск 2008; «Россия и мир в XXI веке: II научно-практическая конференция молодых ученых ПетрГУ». Петрозаводск, 2009. Кроме того, по теме диссертационного исследования было опубликовано 11 работ.
Представленная работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, списка сокращений, используемых в диссертации. Во введении дается обоснование актуальности исследуемой проблемы, характеризуется степень ее изученности в историографии, анализируется круг используемых источников и литературы, указываются цели и задачи, характеризуется теоретико-методологическая основа исследования.
Заключение
.
В результате проведенного исследования были выявлены особенности деятельности комиссии по изучению Октябрьской революции и российской коммунистической партии (Истпарта). Задачи кодификации революционного опыта Октября потребовали обращения к живому свидетельству участника революции и гражданской войны. Попытки Истпарта на начальном этапе создать универсальную схему для исследования и применения этого опыта привели к возникновению сети истпартучреждений, которые опирались на активное участие ветеранов революции и гражданской войны. При малом числе штатных сотрудников и недостаточном финансировании в истпарткомиссиях различного уровня именно актив определял успешность решения поставленных задач, а иногда и помогал их формулировать. В основе деятельности Истпарта на протяжении различных этапов его существования лежала специально разработанная научная методика, в частности, — истпартовский метод «вызывания» воспоминаний. Историко-партийный метод «взятия воспоминания», горячим сторонником и популяризатором которого был М. С. Ольминский, имел общую теоретическую основу с ЛЕФовской программой создания «литературы факта» усилиями рабочих и сельских корреспондентов. Эта установка была вызвана задачами актуализации проблем революции и гражданской войны в исторической памяти поколения старых большевиков, особой значимостью личных свидетельств об этих событиях для осуществления воспитательной и пропагандистской работы.
Организация Истпарта в центре и на местах имела свои особенности. В Карело-Мурманском регионе на истпартработу серьезным образом повлиял проект строительства национальной автономии. Иммиграция «красных финнов» на территорию Советской Карелии привела к складыванию двух культурных пространств: «русского» и «финского». Эта ситуация отразилась и на историко-партийной работе. Каристпарт должен был определиться.
частью какой революции являются события 1917 г. на территории Карело-Мурманского региона — финляндской или Октябрьской.
Первые попытки развернуть историко-партийную работу в Карелии и на Мурмане приходились на 1920;е годы. Своеобразным итогом начального периода деятельностиКаристпарта стала Первая всекарельская партизанская-конференция, которая состоялась 5−6 августа 1930 г. в Петрозаводске. Материалы ее были опубликованы в 1932 г. в Ленинграде в сборнике «В боях за Советскую Карелию» на русском и финском языках. Воспоминания участников событий 1918;1922 гг., оформленные в виде докладов, были не только результатом личного осмысления произошедших событий гражданской войны, участниками и свидетелями которых являлись участники конференции. Одновременно была использована новаторская форма коллективных воспоминаний, объединенных единым текстом, концентрирующим коллективную память о событиях отдельных красных партизанских отрядов.
Наиболее плодотворный период деятельности истпартов в Карелии и Мурманском округе приходится на 1932;1937 гг. Общие задачи комиссий были расширены. Теперь в них входило собирание, научная обработка и издание материалов по вопросам не только истории революции и гражданской войны, но и профдвижения, истории заводов, совхозов, всего социалистического строительства в Карело-Мурманском регионе, истории ВЛКСМ. Кроме того, в организационных документах отмечалось, что в работе особо должна быть выделена задача освещения национального вопроса в Карелии, как в дореволюционное время, так и после Октябрьской революции. В связи с этим истпарткомиссия должна уделить большое внимание истории революционного движения в Финляндии.
В связи с этим можно выделить такие значимые даты, которые явились своеобразным водоразделом в практике историко-партийной работы. Это 10-летие КТК в 1930 г. и 10-летие отражения «Каравантюры» в 1932 г. В общесоюзном контексте датой оживленияисторико-партийной работы явилось 15-летие Октября. Этому способствовали широко проводившиеся юбилейные торжества. Руководящими центрами для Каристпарта и Мурманского окристпарта выступают в этот период ИМЭЛ и Ленинградский институт истории ВКП (б).
Возобновление работы Карельского и Мурманского истпартов было тесно связано с теми общими задачами, которые в целом стояли перед партийно-исторической наукой в начале 1930;х гг. В’июле 1931 г., стартовал общесоюзный проект по написанию многотомной «Истории гражданской войны». Второй масштабный исследовательский проект, заявленный как этапный в деле развития общественных наук в стране, — это работа по написанию «Истории ВКП (б)» в 4 томах.
В период с 1932 по 1937 гг. также создаются районные истпарткомиссии и составляются их планы работы. Руководство Карельского и Мурманского истпартов ведет активную деловую переписку, определяется корреспондентская сеть, необходимая для работы, и круг активистов. Анализ кадрового состава истпарткомиссий Карело-Мурманского региона показывает, что привлекаемые к истпартработе люди, не всегда обладали необходимым уровнем образования, и знаний. Многие из них к 1930;м гг. находились на инвалидности и принимали только эпизодическое участие в мероприятиях. Все это" негативно отражалось на реализации планов истпарткомиссий.
Важнейшей частью деятельности Карельского и Мурманского истпартов был сбор воспоминаний активных участников революционных событий. Большинство из мемуаров повествует о событиях в том или ином уезде и посвящено не столько революционным событиям, сколько периоду гражданской войны. Подробно рассматриваются попытка белофинской интервенции в апреле 1918 г., борьба с интервенцией Антанты и правительством Миллера-Чайковского. Преимущественное внимание в воспоминаниях уделяется партизанскому движению и боевым действиям в ходе борьбы с интервенцией и белофиннами. Исключение составляют мемуары, посвященные событиям в городах Мурманске и Петрозаводске, а также в Карельском Поморье. Здесь значительное место отводится развитию политических процессов в 1917;1918 гг., возникновению и свертыванию многопартийности, установлению Советской власти, большевизации рабочего класса. Ряд воспоминаний посвящены истории петрозаводской социал-демократической организации в период Первой русской революции. Большую роль в деле массового сбора воспоминаний должны были сыграть вечера воспоминаний, проводимые по методике, разработанной центральным Истпартом. Вопросы, которые там выносились на обсуждение, затрагивали наименее проясненные стороны революционного движения и гражданской войны в регионе: установление советской власти на губернском и уездном уровнях, в отдельных населенных пунктах, начальный этап интервенции и гражданской войны, мурманское восстание 1920 г.
Собранный материал, будь то отрывки из хроник или воспоминания, местные истпарты стремились публиковать. Процесс воспоминания должен был стимулировать сам себя. Происходило создание общего поля памяти. Учитывая то, что процесс совместного вспоминания неизбежно оказывал давление на отдельного информанта, публикация истпарткомиссиями отдельных наиболее идеологически выдержанных воспоминаний формировала представления об образцовом революционном опыте, учила правильному выстраиванию биографического нарратива.
Разнообразные вопросники, используемые в работе, должны были обозначить узловые моменты события или биографии, распространяли вербальные формулы «большевистского» политического языка. Это опосредованное идеологическое воздействие на участниковистпартработы устраняло необходимость в постоянном прямом принуждении. к «правильному» с точки зрения властей вспоминанию, столь характерному для второй половины 1930;х годов. И хотя из более поздних воспоминаний пропадает характерная для источника личного происхождения личностная составляющая восприятия событий, многие факты, связанные с революциями.
1917 г. и гражданской войной впервые были кодифицированы именно на их страницах.
В воспоминаниях о революции 1917 года и гражданской войне нельзя все сводить только к целенаправленной деятельности партийных работников. Мемуарнаялитература отвечает, прежде всего, потребностям индивидуального самосознания, поэтому вмешательство «сверху» не столько структурирует работу авторов, сколько активизирует ее. В рамках Истпарта любое воспоминание его активиста — это «революционное путешествие» и текстуальная основа имела триединую структуру: «путешествие-свидетельство-автобиография». В них всегда неразрывна связь путешествия к какой-нибудь географической точке и «путешествия к идеалам большевизма». Массовый сбор Каристпартом и Мурманским окристпартом под руководством Ленинградского института истории ВКП (б) различных документальных материалов, относящихся к истории революционного движения и гражданской войны в Карелии и на Мурмане, деятельность по созданию нарративных источников — мемуаров и биографий, работа истпартов по систематизации и публикации этих документов заложила основы исследовательской работы в области изучения истории революционного движения, гражданской войны и иностранной военной интервенции в Карело-Мурманском регионе.
Свидетельства участников и очевидцев революционных преобразований, оформленные в текстах воспоминаний и частично опубликованные в периодической печати и сборнике воспоминаний, сыграли свою роль в деле формирования дискурса о революционном движении и гражданской войне в общественном сознании. Ретроспективный образ этих переломных событий становится одним из инструментов власти в решении текущих политических задач.
Кроме того, Каристпарт развернул деятельность по составлению хроник революционного движения. Подготовка максимально подробной хроники считалась наиболее подходящим подготовительным этапом к началу собственно научных изысканий. Одновременно создавались «Дневники», где на основе архивных данных и материалов периодической печати делалась попытка реконструкции событий на протяжении всего периода 1917; 1922гг.-Подготовкой «Хроник» и «Дневников» был практически завершен первый и принципиально важный • этап деятельности Каристпарта — этап систематизации фактического материала. В ходе оформления структуры и создания текста хроники обозначались ключевые, знаковые моменты истории революционного движения и гражданской войны в Карелии. Кроме того, был очерчен круг наиболее активных участников, событий, причем особое внимание уделялось героизации их деятельности.
Массовый сбор Каристпартом и Мурманским окристпартом под руководством ИМЭЛ и Ленинградского института истории ВКП (б) различных документальных материалов, относящихся к истории революционного движения и гражданской войны в Карелии и на Мурмане, деятельность по созданию нарративных источников — мемуаров и биографий, работа истпартов по систематизации и публикации этих документов заложила основы исследовательской работы в области изучения истории революционного движения, гражданской войны и иностранной военной интервенции в Карело-Мурманском регионе.
Свидетельства участников и очевидцев революционных преобразований, оформленные в текстах воспоминаний и частично опубликованные в периодической печати и сборнике воспоминаний, сыграли свою роль в деле формирования дискурса о революционном движении и гражданской войне в общественном сознании. Ретроспективный образ этих переломных событий становится одним из инструментов власти в решении текущих политических задач.
