Современный политический ландшафт Океании во многом выглядит как мир в миниатюре. В Океании в уменьшенном масштабе воспроизводятся почти все основные тенденции и черты современного мира. Здесь мы встречаем и удивительное разнообразие типов политического устройства, и многочисленные конфликты различного свойства, и интеграционные процессы, и традиционные для всего мира вызовы устойчивому развитию. Встретим мы здесь и несамоуправляющиеся территории, и самопровозглашенные государства, и территориальные конфликты. Австралийская исследовательница X. Уэйр остроумно замечает, что тихоокеанский регион в последнее время перестал быть таким уж «тихим"1. Возможно, все это должно сделать этот далекий и таинственный регион нам ближе и понятнее.
Предлагаемая работа посвящена моделированию пространственных факторов развития микрогосударств и территорий Океании. В работе разработан и апробирован метод исследования политических процессов на основе моделирования влияния пространственно-обусловленных характеристик на данные процессы и выделения закономерностей подобного влияния. В качестве региона апробации метода выбрана Океания, представляющая собой относительно замкнутую региональную подсистему микрогосударств и зависимых территорий, максимально подходящую для выявления взаимозависимостей между пространственными факторами и политическим развитием.
Актуальность темы
исследования.
Определить границы самого таинственного и далекого региона мираОкеании — довольно сложно. Традиционно под Океанией понимается группа островов южной части Тихого океана. Этот регион включает 21 территорию, объединяющих более 10 тысяч островов, которые зачастую по этнографическому принципу делят на Меланезию (юго-восточная часть Океании, наиболее близкая к материку: Соломоновы острова, Вануату, Фиджи и Новая Каледония), Микронезию (северо-восточная часть Океании: Палау, Федеративные Штаты Микронезии,.
1 Ware Н. Demography, migration and conflict in the Pacific // Journal of peace research. — L., 2005. — Vol. 42, № 4. -P. 435. мщ щ. ц иж,.ииши"-к шшше Ш ШШ1 щя&шаштш.вжжлжт.-.тшж иш. лжъшяышиш шш’АЪ % жшиш&ша.
Маршалловы острова, Северные Марианские острова, Гуам, Науру и Кирибати) и Полинезию (восточная часть Океании: Тувалу, Уоллис и Футуна, Тонга, Токелау, Самоа, Американское Самоа, Ниуэ, Острова Кука, Французская Полинезия и Питкерн). Таким образом, в водах Тихого океана разбросано 11 суверенных государтсв и 10 несамоуправляющихся территорий Великобритании, Франции, США и Новой Зеландии. Однако иногда в Океанию включают также и другие острова центральной и западной частей Тихого океана. Таким образом, можно говорить о «Большой Океании», включающей помимо названных территорий также всю островную Индонезию, Папуа-Новую Гвинею, Восточный Тимор, Филиппины, Австралию, Новую Зеландию, Гавайские острова и другие северотихоокеанские территории США, и даже чилийский остров Пасхи. Однако географически, этнографически и исторически именно «традиционная Океания» представляется наиболее цельным регионом, поэтому в данной работе мы ограничиваемся изучением политического устройства «традиционной Океании».
Современная Океания сталкивает с целым рядом вызовов устойчивому развитию, среди которых отметим следующие:
1. Сохраняющийся конфликтный потенциал (в первую очередь, сепаратистских и антиправительственных движений и территориальных претензий).
2. Недифферсифицированость национальных экономик и их зависимость от импорта энергоносителей.
3. Быстрый рост численности населения и неконтролируемая миграция.
4. Регулярные природные катаклизмы, особенно, подводные землетрясения и вызываемые ими цунами.
5. Глобальное потепление, грозящее в силу повышения уровня мирового океана, погрузить многие острова региона под воду.
Научная актуальность работы определяется тем, что современные методы эмпирического моделирования влияния пространственных факторов на политические процессы получают все большее развитие и признание вслед за переосмыслением содержания политико-географических исследований, в частности, под влиянием развития критических и посткритических направлений в геополитике. Обращение к Океании позволяет на новом эмпирическом материале внести коррективы в существующие научные концепции развития государства.
Ш I III и Е.
Практическая актуальность работы определяется повышающимся значением средних, малых и микрогосударств в международной системе. Оно проявляется, в первую очередь, в их активизации в организациях «семьи ООН» и региональных интеграционных организациях. Актуальность обращения к Океании объясняется повышением значимости Азиатско-Тихоокеанского региона в международных отношениях и активизацией российской внешней политики на данном направлении.
Объект и предмет исследования.
Объектом исследования является развитие государства как политический процесс, реализующийся на макроуровне, т. е. процесс воспроизводства политической системы под влиянием суммы действующих на нее факторов различного рода, масштаба и интенсивности.
Предметом исследования являются пространственные факторы развития государства, т. е. факторы, которые различаются (дифференцируются) в пространстве. Пространственные (геополитические) факторы трактуются в работе широко, они противопоставляются временным (хронополитическим). Благодаря этому, достигается цель изучения максимально возможного числа факторов влияния на политическое развитие. В объектах, обладающих и пространственными и временными свойствами, акцент делается на изучение простанственных свойств. При этом акцент также делается не на анализе только свойств положения объекта в пространстве, имманентно ему присущих («вертикальная обусловленность»), а на анализе его отношений с положениями других объектов в пространстве, т. е. на анализе пространственных связей («горизонтальная обусловленность»). Таким образом, в работе анализируется влияние геополитических (статических) характеристик на хронополитические (динамические) характеристики.
Цели и задачи исследования.
Цель исследования состоит в эмпирическом анализе развития микрогосударств и территорий Океании на основе выделения и изучения пространственных факторов влияния на их политические процессы, а также интеграции этих факторов в единую системную модель, характеризующую роль пространства в развитии микрогосударств и территорий Океании.
Достижение поставленной цели исследования предполагает решение следующих задач.
1. Анализ современных геополитических подходов к изучению пространственных факторов развития государства.
2. Выделение пространственных факторов развития микрогосударств и территорий Океании.
3. Формализация модели влияния пространственных факторов развития микрогосударств и территорий Океании.
4. Эмпирическая верификация модели влияния пространственных факторов развития микрогосударств и территорий Океании посредством выделения и анализа характерных случаев подобного влияния.
Задачи исследования обуславливают структуру работы. В первой главе «Анализ пространственных факторов развития микрогосударств и территорий Океании» анализируется последние тенденции в западной геополитике как научной дисциплине, приведшие к сдвигу в исследовательской парадигме данной области знания, в том числе к появлению интереса к выделению и анализу пространственных факторов, обуславливающих политические процессы (раздел 1.1), приводится пример одной из методологий подобного анализа, разработанной М. В. Ильиным (раздел 1.2), и с использованием данной методологии выделяются пространственные факторы развития микрогосударств и территорий Океании (раздел 1.3).
Во второй главе «Модель влияния пространственных факторов на развитие микрогосударств и территорий Океании» систематизируются знания о моделировании как методе исследования пространственных факторов развития государства (раздел 2.1), формализуется модель влияния пространственных факторов на развитие микрогосударств и территорий Океании посредством анализа выделенных в результате экспертизы взаимозависимостей между пространственными факторами развития государства (раздел 2.2) и осуществляется верификация данной модели за счет сопоставления ее с существующими индексами развития государства (раздел 2.3).
В третьей главе «Характерные случаи влияния пространственных факторов на развитие микрогосударств и территорий Океании» рассматривается, как полученная модель реализуется в различных типовых микрогосударствах Океании: Фиджи (раздел 3.1), Тонга (раздел 3.2), Тувалу (раздел 3.3) и Палау (раздел 3.4). ишаим—мм——шм ¦твяшштш шшшшшшшмкшштшшш*вшшаш1шшашшяшт^шяя^к^ктвштшяшш1^^^.
Необходимо заметить, что хотя исследование направлено, в основном, на Океанию, разработанная модель и методика носят достаточно универсальный характер и могут быть использованы для исследования влияния пространственных факторов на политические процессы и в других регионах мира.
В работе системно анализируются взаимосвязи пространственных факторов и определяется, как данные взаимосвязи соотносятся с различными показателями развития государства. По-видимому, основной механизм влияния пространственных факторов на политическое развитие состоит в ограничении числа сценарией и инструментов развития, однако, подтверждение данной гипотезы требует отдельного исследования.
Методологическая и теоретическая основа исследования.
В основу работы положено два принципиальных теоретико-методологических подхода. Первый связан с концепцией многомерности и многозначности политических институтов и процессов, с взаимной обусловленностью пространственных — и не только пространственных — факторов развития государств. Второй подход связан с признанием познавательной ограниченности идеальных конструкций разного рода (абстрактных идей, категорий, идеальных типов и т. п.), неполнотой их объяснительных возможностей, а значит, и с необходимостью эмпирической оценки степени фактической действенности тех или иных факторов развития государств в конкретных условиях.
Первый подход — называемый методологией взаимообусловленностииспользуется сторонниками ряда методологических школ и направлений. Среди них можно упомянуть, например, качественный сравнительный анализ (QCA), который исходит из взаимообусловленности или, как говорят представители данного направления, мультиконъюнктурной (множественной сочетаемостной) причинности (Multiple Conjunctival Causation) социальных и политических явлений.
Принципы и конкретные методики оценки набора взаимовлияющих факторов или условий были первоначально предложены Чарльзом Рагиным, который и ввел название качественный сравнительный анализ (QCA)1. Впоследствии при участии самого Ч. Рагина и других исследователей (Рину Б., Де Мёр Ж., Берг-Шлоссер Д.,.
1 Ragin С. The comparative method. Moving beyond Qualitative and quantitative strategies. — LA. University of California Press, 1987. штшш&лш ш тятт&ш Ш1штшиттшш1тмтжттвышшшшш?1 ¡-шшшшаивш.
Конквист Л.) были созданы несколько разновидностей методологии КС А, в частности, КСА четких множеств (сбС^СА), КСА размытых множеств ^(^СА), многозначный КСА (ту (ЗСА) и т. п.
Семейство данных методов позволяет исследовать одновременно набор казусов, уделяя при этом внимание как факторам, определяющим специфику того или иного примера, так и его составным частям, причем как в исторической перспективе, так и в нынешнем состоянии.
В силу чисто практических соображений в данном исследовании не целесообразно использовать ни одну из разновидностей качественного сравнительного анализа. Однако его принципы позволяют предложить собственную модификацию методологии взаимообусловленности или «мультиконъюнктурной причинности» для изучения пространственных факторов развития, также слабоконструируемой и опосредованной системы причин и взаимосвязей. Принципы взаимообусловленности пространственных факторов получают все больший отклик в науке в результате усилий представителей так называемой критической геополитики (Тоал Дж., Дэлби С., Энью Дж., Доддс К., Дальман К.). В работе была предпринята попытка соединить отдельные методологические находки качественного сравнительного анализа и критической геополитики, разработан собственный методологический алгоритм, заключающийся в анализе взаимозависимостей между факторами на основе выявления обуславливающих и обусловленных связей и определения их интенсивности.
Второй подход — называемый методологией эмпирического моделированияподразумевает изучение реальности посредством построения ее упрощенных образов и при соблюдении правил проведения данной процедуры. Моделирование в политической науке сходно с экспериментом в точных науках1. Важным преимуществом метода моделирования является возможность неограниченного повторения эксперимента при широком манипулировании параметрами изучаемой системы. В работе на основе гипотезы, формализованной в виде модели, собираются и интерпретируются данные о пространственных факторах развития микрогосударств и территорий Океании с акцентом на характерные случаи. Таким образом, верифицируется макромодель взаимозависимостей пространственных.
1 Боришполец К. П. Методы политических исследований: уч. пособие. — М. Аспект Пресс, 2005. — С. 89−113. 8.
Й «ххшжшжщ щ, а 12 Ж’Ш11Ш ШХШ. ШШ аЩЗШйШ факторов развития государства — абстрактное, широкое и оптимизированное представление политических процессов, применимое в последующем не только к изучаемому региону. Применение данного метода требует прохождения трех стадий: логико-интуитивный анализ, формализацию и верификацию, предпринятые в работе. На логико-интуитивной стадии при помощи традиционных исследовательских приемов (логических сравнений, оценки и сортировки данных) в работе выделены и систематизированы пространственные факторы политического развития. Для выделения пространственных факторов политического развития выбрана за основу методология анализа размежеваний на различных географических уровнях (слоях), предложенная М. В. Ильиным. При формализации модели был проведен экспертный опрос, позволивший установить взаимозависимости между факторами и представить модель в графической форме. При верификации модели определяется, насколько совокупность факторов, зафиксированная во взаимосвязи с операцианализирующей их гипотезой, отвечает критериям полноты, компактности, непротиворечивости и экспликативности. Для этого в работе сравниваются вытекающие из модели выводы с выводами, полученными в результате квантификации политического процесса в рамках различных объективных (построенных не на экспертной, а на статистической информации) индексов «развития государства», а также анализа характерных случаев политического развития для сравнения их с полученной моделью. Это подтверждает использование именно эмпирического моделирования, а не нормативного, как методологии, выстраивающей модель на основе гипотезы, справедливость которой доказывается путем сбора и обработки фактологического материала и предполагающей преобладание индукции при формулировании итоговых заключений.
Теоретической основой работы послужили развивающиеся в политической науке в целом и в геополитике в частности конструктивистские направления, соединяющие элементы модернистской (позитивистско-рационалистической) эпистемологии и постмодернистской (рефлективистской) картины мира1. Такое соединение соответствует начавшемуся после появления постмодернистской критики процессу смены исследовательской парадигмы, который охватил.
1 Формула А. Вендта, цит. по Казанцев А. А «Конструктивистская революция», или о роли культурно-цивилизационных факторов в соременной теории между народных отношений // Политическая наука. — 2009. -№ 4. — С. 106. шимм ??.втшт&ттмтsш&'штш^mmmmniSsmM шш>шк тот iшшшштт ьшшжжшт ш социально-гуманитарные науки и дошел до геополитики. Подобное сочетание позволяет использовать отдельные наработки классической геополитики модерна, однако, ограничивает обращение к географическому детерминизму, природоцентризму и социальному дарвинизму, и значительно расширяет понимание пространственных аспектов политики, за счет включения в проблемное поле исследовательских вопросов постмодернистской критической геополитики.
Степень научной разработанности темы.
Основную литературу по теме работы можно условно разделить на несколько групп. Это, во-первых, работы критического и посткритического направления в геополитике западных авторов (Доддс К., Тоал Дж., Жан К., Савона П., Барнетт К., Мюррей Л., Галлахер К., Дальман К., Джильмартин М., Мунтц А., Ширлоу П., Гласснер М., Фахрер Ч., Келли П., Мюир Р., Пеинтер Дж., Джеффри А., Кокс К., Лоу М., Робинсон Дж. и др.).1 Во-вторых, работы российских исследователей, развивающихся в близком к критическому и посткритическому направлениям в геополитике и, в частности, посвященные пространственному анализу (Бусыгина И.М., Гладкий Ю. Н., Григорьев A.A., Жаде З. А., Замятин Д. Н., Ильин М. В., Казанцев A.A., Каледин Н. В., Колосов В. А., Мироненко Н. С., Трейвиш А. И., Туровский Р. Ф., Цымбургский В. Л., Чихарев И. А. и др.).2 Анализ данных двух групп.
1 Barnett С., Murray L. Spaces of Democracy. Geographical Perspectives on Citizenship, Participation and Representation. — L.: SAGE Publications, 2004. Dodds K. Political geography III: critical geopolitics after 10 years // Progress in human geography. — 2001. — N. 3. — P. 469−484. Gallaher C., Dahlman K., Gilmartin M., Mountz A., Shirlow P. Key Concepts in Political Geography. — L.: SAGE Publications, 2009. Glassner M.I., Fahrer Ch. Political geography. — Hoboken: John Wiley and Sons, 2004. Kelly P. A critique of critical geopolitics // Geopolitics. — 2006. -N 1. — P. 24−53. Muir R. Political geography. A new introduction. — L.: Macmillan Press, 1997. O’Tuathail G. Understanding critical geopolitics: Geopolitics and risk society // Journal of strategic studies. — 1999. — N 2/3. — P. 107−124. Painter J., Jeffrey A. Political Geography. — L.: SAGE Publications, 2009. Robie D. Blood on their banner: nationalist struggle in the South Pacific. — L.: Zed Books, 1989. The SAGE handbook of political geography / Ed. by К. Cox, M. Low, J. Robinson. — L.: SAGE Publications, 2008.
2 Бусыгина И. М. Политическая география. Формирование политической карты мира: учеб. — М.: Проспект, 2010. Гладкий Ю. Н. Россия в лабиринтах географической судьбы. — Спб.: Юридический центр Пресс, 2006. Григорьев А. А. Знаки и образы в географическом страноведении. — СПб.: Тесса, 2010. Жаде З. А. Геополитическое мироощещуние как измерение политической реальности / Мировые процессы, политические конфликты и безопасность (отв. ред. Л.И. Никовской). — М.: РАПН, РОССПЭН, 2007. Жан К., Савона П. Геоэкономика. Господство экономического пространства. — М.: МШПИ, 1997. Замятин Д. Н. Гуманитарная география: Пространство и язык географических образов. — СПб.: Алетейя, 2003. Ильин М. В. Геохронополитика — соединение времен и пространств // Вестник МГУ. Политические науки. — 1997. — № 2. Ильин М. В. Геохронополитические членения (cleavages) культурно-политического пространства Европы и Евразии: сходства и различия // Региональное самосознание как фактор формирования политической культуры в России. — М.: МОНФ, 1999. Ильин М. В. Российский Дальний Восток в геополитической системе координат Азиатско-Тихоокеанского региона // Россия и Корея в меняющемся мире. — М.: МОНФ, 1997. Казанцев А. А. «Конструктивистская революция», или о роли культурно-цивилизационных факторов в соременной теории международных отношений // Политическая наука. — 2009. — № 4. — С. 88−114. Каледин Н. В. Политическая география — СПб.: СПбГУ, 1996. Колосов В. А., Мироненко Н. С. Геополитика и ii?!"i"iiiK вшв у шжшж{ шш шттттш шж шшжшшшша нш" шшшжш.ш.шшр) работ дал методологическую основу для выделения пространственных факторов в развитии государства, а также позволил опираться на новейшие разработки (даже модифицирующие сущность научной дисциплины) в западной и российской геополитике. В-третьих, это работы, посвященные методологии моделирования в политической науке (Ахременко A.C., Богатуров А. Д., Косолапов H.A., Хрусталев М. А., Боришполец К. П., Мельвиль А. Ю., Плотинский Ю. М., Яитманова М. Г., Голдштейн Дж., Пивихаус Дж., Роккан С. и др.).1 Данная группа позволила осуществлять формализацию и верификацию модели, опираясь на теоретические разработки и практический опыт ведущих исследований в этой области. В-четвертых, это работы посвященные развитию микрогосударств и территорий Океании, как зарубежных (Анкар Д., Финин Г., Висли-Смит Т., Фирт С., Вейле К., Даймонд Дж., Кист А., Бельвуд П., Бук П., Крокомб Р., Фленери Т., Гавман Т., Хейзел Ф., Хегарти Д., Мэй Р., Рейган А., Кирч П., Макдональд Б., Роби Д., Шварц X., Стенли Д., Хилл А., Серьянтсон С., Торн А., Реймонд Р., Уэйр X. и др.)2, так и политическая география — М.: Аспект-Пресс, 2001. Трейвиш А. И. Город, район, страна и мир. Развитие России глазами страноведа. — М.: Новый хронограф, 2009. Туровский Р. Ф. Политическая география. — М., Смоленск: СГУ, 1999. Цымбургский В. Л. Остров Россия. Геополитические и хронополитические работы 1993;2006. — М.: РОССПЭН, 2007. Чихарев И. А. Проблематика политического пространства и времени в современной политологии и международных отношениях // Политическая наука. — 2009. — № 1. — С. 7−31.
1 Goldstein J. S., Pevehouse J.C. Principles of international relation. — NY.: Longman, 2009. Ахременко A.C. Политический анализ и прогнозирование: уч. пособие. -М: Гардарики, 2006. Богатуров А. Д., Косолапов Н. А., Хрусталев М. А. Очерки теории и политического анализа международных отношений. — М.: НОФМО, 2002. Боришполец К. П. Методы политических исследований: уч. пособие. -М.: Аспект Пресс, 2005. Мельвиль А. Ю. Как измерять и сравнивать уровни демократического развития в разных странах? — М.: МГИМО, 2008. Ятманова М. Г. Системный анализ в исследованиях международных отношений: уч.-метод, пособие. — СПб.: СПбГУ, 2010. Rokkan S. State formation, nation building and mass politics in Europe. — Oxford: Oxford university press, 1999.
Ankar D. Democratic standard and performance in twelve pacific micro-states // Pacific affairs. — 2002. — N. 2. — P. 207−225. Ankar D. Westminster lilliputs? Parliaments in former small British colonies // Parliamentary affairs. -2007. — N. 4. — P. 637−654. Bellwood P. The Polynesians. L.: Thames and Hudson, 1987. Buck P. Vikings of the sunrise. — NY.: Whitcombe and tombs, 1938. Crocombe R. The continuing creation of identities in the Pacific Islands: blood, behavior, boundaries and belief / Geography and national identity. Ed by D. Hooson. — Oxford, Cambridge: Blackwell, 1994. — P. 311−331. Finin G., Wesley-Smith T. Coups, conflicts and crises: the new Pacific way? — Race and class. — 2001. — N 4. — P. 4−20. Firth S. Sovereignty and independence in the contemporary Pacific // The contemporary pacific. — 1989. — N 1−2. — P. 75−76. Flanery T. The future eaters. — NY.: Braziller, 1995. Gavman T. Reminisces from the Anglo-French Condominium of the New Hebrides. — Suva: Institute of Pacific Studies, University of the South Pacific, 2002. Hazel F. Strangers in their own land: a century of colonial rule in the Caroline and Marshall Islands. — Honolulu.: University of Hawaii Press, 1995. Hegarty D., May R., Regan A. Rebuilding state and nation in Solomon Islands: policy options for the regional assistance mission. — Canberra: Australian National University, 2004. Kirch P. The evolution of the Polynesian chiefdoms. — Cambridge: Cambridge University Press, 1984. Macdonald В. K. Cinderellas of the Empire: towards a history of Kiribati and Tuvalu. — Canberra.: Australian National University Press, 1982. Regan A. Current developments in the Pacific: causes and course of the Bougainville crisis. — Journal of pacific history. — 1998. — N 3. — P. 268−285. Schwartz H. Small states in the rear-view mirror: legitimacy in the management of economy and society // European Political Science. — 2010. — N 3. — P. 365−374. The colonization of the Pacific: a genetic trail / Ed. by A. Hill, S. Serjeantson. Oxford: Clarendon Press, 1989. Thome A., Raymond R. The peopling of the Pacific. — North Ryde: Angus and Robertson, 1989. Ware H. Demography, migration and conflict in the Pacific // Journal of peace research. — 2005. — N 4. — P. 435−454. Wesley-Smith T. Selfateaa вшкшяашшвшш!^ КШЦШ Ш Б: iHiU Ellit Ot. il 2.Ш К&К ШШШ1 КШ ВДШ*гШ&1Ё1&Х1 шша JiI ШКШ1ШКIIШШ№шш российских авторов (Аксенов А.А., Белоусов И. М., Беликов В. И. Николаев В.П., Игнатьев Г. М., Кузнецов А. В., Меликсетова И. М., Пучков П. И., Резников B. JL, Рубцов Б. Б., Свет Я. М. и др.)1 Работы западных и российских исследователей Океании дали обширный фактологический материал по пространственным характеристикам региона в целом и его отдельных государств и территорий, а также по истории и современным тенденциям их политического развития.
Информационная база исследования.
Помимо научных источников в работе также использовались энциклопедические данные по географии, истории и политическому устройству государств и территорий Океании (в т.ч. БСЭ, Encyclopedia Britannica, Энциклопедия ИМЭМО, Political Handbook of the World, Энциклопедия Дербишайров, интернет-энциклопедии), статистические источники по странам и территориям Океании (в т.ч. данные ПРООН, Всемирного банка, открытой базы данных ЦРУ США, Межпарламентского союза), результаты проекта МГИМО (У) МИД России «Политических атлас современности», а также результаты проведенного автором экспертного опроса.
Научная новизна исследования.
Во-первых, в работе предпринята попытка постановки новой научной проблемы, заключающейся в интеграции данных о влиянии отдельных пространственно дифференцированных факторов на развитие государства в единую модель влияния пространства на политические процессы на макроуровне. Это отличается от распространенных в политической географии и геополитике исследований влияния отдельных факторов (скажем, расселения населения или территориальной дифференциации полезных ископаемых) на развитие государств. В то же время это отличается и от традиционных для классической геополитики общих концепций мироустройства, в которых в совокупности факторов, детерминирующих.
Determination in Oceania //Race and class. — 2007. — N. 3. — P. 29−46. Вейле К. История человечества: Австралия и Океания. — СПб.: Полигон, 2004. Даймонд Дж. Ружья, микробы и сталь: Судьбы человеческих обществ. -M.: АСТ, 2010. Кист А. Автралия и острова Тихого океана. — М.: Прогресс, 1980.
1 Аксенов А. А., Белоусов И. М. Загадки Океании. — М.: Мысль, 1975. Беликов В. И., Николаев В. П. Тонга — последнее королевство в Океании — М.: «Знание», 1991. Игнатьев Г. М. Тропические острова Тихого океана. -М.: Мысль, 1979. Кузнецов А. В. Микронезия — последняя подопечная территория. — М.: Знание, 1987. Меликсетова И. М. Новая Каледония. Прошлое и современность. М.: Главная редакция восточной литературы, 1968. Пучков П. И. Этническая ситуация в Океании. — М.: Наука, 1983. Резников В. Л. Политика кайзеровской Германии в Океании. — М.: Наука, 1975. Рубцов Б. Б. Океания. — М.: Наука, 1991. Свет Я. М. История открытия и исследования Австралии и Океании. — М.: Мысль, 1966. международные отношения, выделяется имманентно ведущий фактор (например, морская или сухопутная сущность государства, его удаленность от узловых (срединных, сердцевинных) территорий). Работа продолжает исследования, начатые в рамках направления критической геополитики, отрицавшем возможность детерминации международных отношений одним из факторов, однако, в отличие от критической геополитики, обратившейся к анализу географических идей и воображения, в работе формализуется общая модель взаимодействия пространственных факторов, обуславливающих развитие государства, в которой в зависимости от условий и конкретной страны будет меняться состав определяющих факторов и соотношение между ними, однако, будут сохраняться общие принципы взаимодействия.
Во-вторых, в работе раскрываются новые закономерности протекания общественных процессов, поскольку из ряда факторов, влияющих на подобные процессы, выделяется группа пространственных факторов, являющихся фундаментальными для них.
В-третьих, в работе развивается предложенная М. В. Ильиным методология, выделяющая пространственные факторы (уровни, слои) государства, и апробируется новая методология анализа взаимозависимостей между ними посредством построения унифицированной модели их влияния на развитие государства.
В-четвертых, в работе в качестве региона апробации метода выбран наименее исследованный в российской политической науке регион Океании, позволяющий наиболее ярко продемонстрировать некоторые пространственные закономерности развития и проанализировать особенности политического развития микрогосударств.
Наконец, в-пятых, работа позволяет по новому взглянуть на узловые для политической науки в целом вопросы государственной состоятельности, предлагая новые предмет исследования (микрополитии) и новую методологию (качественный сравнительный анализ факторов развития) при их изучении.
Теоретическая и практическая значимость работы.
Результаты исследования могут быть использованы при дальнейшем углублении исследований пространственных факторов развития государства, в частности, при попытках построения универсальной модели влияния таких факторов it IШ Ш8ШШ ШЯШШКИ i ' ««-."иш-лмшв.вм.т—. на политические процессы, а также при изучении отдельных аспектов политики микрогосударств и территорий Океании.
Материалы и выводы работы также могут быть использованы представителями государственных структур, в первую очередь, Министерством иностранных дел РФ, в частности, при определении стратегии взаимоотношений с государствами и территориями Океании, а также с их бывшими и нынешними метрополиями (Великобританией, Францией, США, Германией, Японией, Австралией и Новой Зеландией). Отдельные аспекты могут быть полезны при разработке общих и специальных курсов по политической географии, геополитике и сравнительной политологии.
Апробация результатов исследования.
Результаты работы апробированы, во-первых, в ходе работы Исследовательского комитета по геополитике Международной ассоциации политической науки (2009;11 гг.) и Исследовательской группы по политической географии и геополитике Молодежного отделения Российской ассоциации политической науки (2008;09 гг.), во-вторых, в ходе работы над проектом РГНФ «Формирование демоса в de facto государствах: легитимность и поддержка режима в Абхазии, Приднестровье и Нагорном Карабахе», в-третьих, в ходе преподавания курсов «Политическая география» и «Политология для экономистов» в МГИМО (У) МИД России и «Современные направления в западной геополитике» и «Формирование политической карты мира» в МГУ им. М. В. Ломоносова, в-четвертых, в докладах автора на конференциях и публикациях в рецензируемых научных изданиях.
Диссертация была обсуждена на кафедре сравнительной политологии МГИМО (У) МИД России и рекомендована к защите.
Основные доклады на конференциях:
1. Центростремительные и центробежные силы на политической карте мира. V Конвент РАМИ, Москва, 26−27 сентября 2008 г. шжшшяшшшжжмшшшж".
2. Проблемы государственности в Океании. Конференция кафедры сравнительной политологии МГИМО (У) МИД России «Государства и их соперники в мировой политике», Москва, 17 ноября 2008 г.
3. Federalism as an approach to the resolution of territorial conflicts. International boundary research unit, Durham, UK, April 1−3, 2009.
4. Youth leadership as a resource of state development. XXI International Political Science Association World Congress, Santiago, Chile, July 12−16, 2009.
5. Критическая геополитика и посткритический сдвиг в исследовательской парадигме геополитики. V Всероссийский конгресс политологов, Москва, 2022 ноября 2009 г.
6. Размер государства и уровень развития демократии. VI Конвент РАМИ, Москва, 24−25 сентября 2010 г.
7. A geopolitical image of the world: centripetal and centrifugal forces. Moscow Conference on Geopolitics «Connecting geography to politics: 21st century issues and agendas», International Political Science Association Research committee on Geopolitics (RC 41), Moscow, October 29−30,2010.
8. Пространственные факторы государственной состоятельности в Океании. Конференция кафедры сравнительной политологии МГИМО (У) МИД России «Параметры государственной состоятельности: сравнительная социальная политика, общественные блага, государственные институты», Москва, 17 ноября 2010 г.
9. Statehood and stateness in small states. VI European Consortium for Political Research General conference, Reykjavik, Iceland, August 24−27, 2011.
Опубликованные работы, отражающие основные научные результаты работы:
1. Окунев И. Ю. Центростремительные и центробежные силы на политической карте мира // Космополис. — 2008. — № 1. — С. 172−179. — 0,4 п.л.
2. Окунев И. Ю. Разнообразие политических систем островных государств // Политическая наука. — 2008. — № 4. — С. 236−253. — 1,0 п.л.
3. Окунев И. Ю. Реализация принципов политико-территориального устройства на различных уровнях политической карты // Политические процессы в России и в мире: Взгляд молодых политологов / Отв ред: К. П. Кокарев. — М.: РАПН, РОССПЭН, 2009. — С. 7−22. — 0,9 п.л.
4. Окунев И. Ю. Стэнфордская модель кризиса развития // Полис. — 2009. -№ 3. — С. 136−146. — 0,6 п.л.
5. Окунев И. Ю. Географическое воображение как предмет исследования критической геополитики // Политическая наука. — 2009. — № 4. — С. 126 137. — 0,7 п.л.
6. Окунев И. Ю. Размер государства и уровень развития демократии // Страны-гиганты: проблемы территориальной стабильности: сборник докладов / Под. ред. И. М. Бусыгиной, Л. В. Смирнягина, М. Г. Филиппова. — М.: Издательство МГИМО (У) МИД России, 2010. — С. 51−60. — 0,6 п.л.
7. Окунев И. Ю. (в соавторстве) Пространственные факторы государственной состоятельности в Океании // Политическая наука. -2011. — № 2. — С.163−176. — 0,8 п.л.
8. Okunev I. Political and geographic aspects of stateness (analysis of microstates experience) // International journal of humanities and social science. -2011. — Vol. 1, No. 13. -P 247−251. -0,5 п.л.
9. Окунев И. Ю. Политико-географические аспекты государственности (анализ опыта микрогосударств) // Политическая наука. — 2011. — № 4. (в печати) — 0,5 п.л. мхтл жттшвашт^шцщ-^ щц ШШШШШШШШЯИ «нет Ш» ««ШШШ.ВШ ЙШИВ-Е feiiltf Л tf fMW Ш’Л’Я ШтШЯШ тШЩЖШЖ j ИД .?дшях^вжтл, lir 1.1−1 И ЖНИ И ЧИНШ iittfl.
Заключение
.
В работе проведен эмпирический анализ развития микрогосударств и территорий Океании на основе выделения и изучения пространственных факторов влияния на их политические процессы, а таюке интеграции этих факторов в единую системную модель, характеризующую роль пространства в развитии микрогосударств и территорий Океании. Для этого вначале был проведен анализ современных геополитических подходов к изучению пространственных факторов развития государства и выбор максимально подходящего метода исследования. Затем по результатам анализа территориальных размежеваний были выделены и сгруппированы пространственные факторы развития микрогосударств и территорий Океании. После этого в ходе экспертизы был выявлен характер взаимовлияний между данными факторами, что позволило формализовать модель влияния пространственных факторов на развитие государства. Наконец, в работе была проведена эмпирическая верификация полученной модели посредством сравнения ее с объективными индексами развития и выделения и анализа характерных случаев подобного влияния (Фиджи, Тонга, Тувалу, Палау). Таким образом, можно сделать вывод о том, что поставленные цели и задачи исследования были достигнуты.
Проведенный в работе анализ пространственных факторов развития микрогосударств и территорий Океании позволяет сделать следующие выводы.
Во-первых, для оценки роли пространственных факторов в развитии государства целесообразным является применение качественных сравнительных методов исследования, поскольку они позволяют анализировать слабоконструируемые и опосредованные системы причин и взаимосвязей. Обращение именно к качественным сравнительным методам анализа развивается в геополитике после критики классических методов, предпринятой авторами критического течения данной дисциплины. При этом, при изучении влияния пространства на политические процессы необходимо интегрировать данные о влиянии отдельных пространственно дифференцированных факторов на развитие государства в единую модель влияния пространства на политические процессы на макроуровне. Это отличается от распространенных в политической географии и геополитике исследований влияния отдельных факторов (скажем, расселения населения или территориальной дифференциации полезных ископаемых) на развитие государств. В то же время, это отличается и от традиционных для классической геополитики общих концепций мироустройства, в которых в совокупности факторов, детерминирующих международные отношения, выделяется имманентно ведущий (например, морская или сухопутная сущность государства, его удаленность от узловых (срединных, сердцевинных) территорий). Подобный подход продолжает исследования, начатые в рамках направления критической геополитики, однако, в отличие от ее обращения к анализу географических идей и воображения, данная точка зрения формализует общую модель взаимодействия пространственных факторов, обуславливающих развитие государства, в которой в зависимости от условий и конкретной страны будет меняться состав определяющих факторов и соотношение между ними, однако, будут сохраняться общие принципы взаимодействия.
Во-вторых, при выделении пространственных факторов, обуславливающих политическое развитие определенных регионов или стран, необходимо выявлять линии размежевания, в первую очередь, на геоморфологическом, гидрографическом, климатическом, демографическом, экономическом и инфраструктурном уровнях. В случае Океании пространственные факторы, выявленные в результате такого анализа и являющиеся объясняющими для развития микрогосударств и территорий региона, группируются в пять блоков: физико-географические (водные течения, геоморфология, климат, направление ветров, ландшафт), этно-географические (характер расселения, миграции, расовая и этническая территориальная дифференциация и территориальная дифференциация автохтонного и неавтохтонного населения), экономико-географические (территориальная дифференциация природных ресурсов, типа хозяйствования, размещения конкурентоспособных отраслей и отраслей обладающих экспортным потенциалом, промышленности и инфраструктуры), социально-географические (внешняя экспансия, влияние колонизации и глобализации, территориальная дифференциация самоидентичности и социального уклада) и политико-географические (территориальная дифференциация по форме правления, форме политико-территориального устройства и форме государственного режима, потенциалу конфликтности и интеграции). По-видимому, данный набор факторов является базовым не только для государств и территорий Океании, но и дхся всех территориальных образований.
В-третьих, при анализе взаимозависимостей пространственных факторов путем оценки числа объясняющих и обусловленных связей, можно сделать вывод, что основной группой факторов, оказывающей наибольшее влияние на. другие, является группа экономико-географических факторов, т. е. данная группа факторов связана с наибольшим количеством аспектов развития государства и, следовательно, является ключевой. В то же время группу, физико-географических факторов можно считать базовой, поскольку в ней прослеживается наивысшее отношение объясняющих к обуславливающим факторам, т. е. данная группа факторов оказывает наибольшее фундаментальное влияние на другие факторы и, следовательно, на развитие государства. Группы этно-географических, социо-географических и политико-географических факторов являются детермирующими по отношению к двум описанным выше группам факторов. Таким образом, группы факторов выстраиваются в своеобразную иерархическую пирамиду влияния пространства на развитие государства, в которой внизу находятся физико-географические факторы, не подверженные изменениям со стороны других факторов и оттого являющиеся фундаментальными, за ним следуют экономико-географические факторы, обуславливающие максимальное число других факторов, но в то же время зависимые от большинства факторов, т. е. являющиеся ключевыми, и далее на вершине пирамиды находятся, соответственно, этно-географические, социо-географические и политико-географические факторы, которые являются наиболее детерминированными другими группами факторов. Необходимо заметить, что хотя исследование направлено, в основном, на Океанию, разработанная модель и методика носят достаточно универсальный характер и могут быть использованы для исследования влияния пространственных факторов на политические процессы и в других регионах мира.
Говоря о модели, необходимо определить границы ее применения. Песмотря на то, что гипотетически общие положения модели носят универсальный характер, в работе была проведена верификация модели только на микрогосударствах и территориях Океании на современном этапе их развития (после волны обретения независимости в 60−70 гг. XX в.). Модель предполагает сравнение соразмерных государств, располагающих в относительсно схожих географических условиях и существовавших в одну эпоху. Модель применима при качественном анализе влияния широкого спектра пространственных факторов на развитие политии, и в значительно меньшей степени объясняет влияние отдельных факторов.
В-четвертых, микрогосударства и территории Океании, локализованные в одном территориальном континууме и развивающиеся в сходных условиях, сильно различаются по уровню своего развития (заключающемся, в первую очередь, в улучшении качества жизни, государственной состоятельности и институциональных основах демократии), при этом более развитыми являются государства, в которых ярче представлена описанная выше иерархия взаимозависимостей, т. е. физико-географические факторы являются фундаментальными, экономико-географическиеключевыми определяющими, а этно-географические, социо-географические и политико-географические — детерминированными.
В-пятых, отставания в развитии в Океании связаны с отличным от смоделированного оптимального характера взаимодействия между факторами. Так, на Фиджи выделяются факторы территориальной дифференциации автохтонного и неавтохтонного населения и политического режима, которые становятся детерминирующими для всей системы факторов. В Тонга модель в общем виде совпадает с процессами, однако, при наличии модельных связей несколько снижена их восприимчивость политической системой по сравнению с другими государствами региона, что также определяет некоторое отставание государства. В Тувалу связи прослеживаются, однако снижена их интенсивность по сравнению с другими государствами региона. Связи между факторами не столь прочные, за счет чего страна преуспевает в показателях развитости политической системы, однако, отстает по показателям качества жизни и государственной состоятельности. Максимально модельные взаимодействия реализуются в Палау, что обеспечивает некоторое преимущественное развитие данной страны по сравнению с остальными. При рассмотрении качества развития микрогосударств и территорий Океании важно заметить, что данные страны и территории образуют собственную замкнутую геополитическую систему, которая создает внутренние территориально дифференцированные взаимозависимости между самими образованиями и между системой и остальным миром, делая пространственные аспекты развития ведущими по отношению к другим.
Материалы и выводы работы могут быть использованы при дальнейшем углублении исследований пространственных факторов развития государства, в частности, при попытках построения универсальной модели влияния таких фактров на политические процессы, а также при изучении отдельных аспектов политики микрогосударств и территорий Океании. Они также могут быть использованы при разработке общих и специальных курсов по политической географии, геополитике и сравнительной политологии. Отдельные аспекты могут быть полезны представителям государственных структур, в первую очередь, Министерству иностранных дел РФ, в частности, при определении стратегии взаимоотношений с государствами и территориями Океании, а также с их бывшими и нынешними метрополиями (Великобританией, Францией, США, Германией, Японией, Австралией и Новой Зеландией).
