Проблема азиатского способа производства в советской историографии, 20-е гг. — начало 90-х гг

Актуальность темы

и ее научная значимость.

Проблема формационной характеристики докапиталистических обществ Востока была и остается актуальнейшей темой отечественного востоковедения. Споры теоретиков и практиков о закономерностях общественного развития сопутствовали всем этапам советской историографии. В наступившее «постмарксистское» время эти глобальные вопросы не потеряли своего значения, и видимо, еще долго будут занимать специалистов.

Ортодоксальная советская историография ушла в прошлое. Ее притязания на полное постижение всех сторон бытия оказались несостоятельными на фоне глобальных изменений исторического сознания и информационного пространства. Но процесс выработки новой парадигмы истории взамен рухнувшей, видимо, будет длительным и непростым.

В настоящее время формационная основа исторических исследований все отчетливее уступает главенствующее место цивилизационному подходу. Это существенно изменяет концептуальные подходы, аналитические методы и критерии отбора эмпирического материала в вопросах изучения проблем исторического развития. При этом отказываться полностью от наработанного отечественным востоковедением неразумно и невозможно. Все это повышает актуальность всестороннего анализа предшествующей советской историографии. Важным этапом этого анализа является историографическое исследование проблемы «азиатского способа производства».

Многолетние дискуссии востоковедов отразили основные аспекты становления исторической науки в СССР, свидетельствуя об ее творческих взлетах, кризисах и тупиках. Они наглядно показали глубокое взаимопроникновение идеологических и методологических аспектов науки, вобрали в себя все новые тенденции общественно-политической жизни. Высокий интеллектуальный, духовный и общественный пафос этих дискуссий объяснялся тем, что они неизменно выводили аудиторию на вопрос о соответствии марксистской формационной теории реальному историческому прогрессу.

Происходило ли развитие Востока и Запада синхронно, в одной последовательности стадий, по неким универсальным законам? Или же, под воздействием природных, политических, экономических и прочих факторов Восток и Запад приобрели устойчивые характеристики разных цивилизаций? При разрешении этих 4 вопросов советские востоковеды, ограниченные рамками марксистской парадигмы, были обязаны соблюдать постулат о ведущей роли производственного базиса общественных отношений. Поэтому символом всех нетрадиционных и не ортодоксальных подходов к историческому прошлому восточных обществ была марксистская концепция азиатского способа производства (далее — АСП).1.

В течение десятилетий сторонники этой теории оспаривали постулаты об универсальности и непреложности законов общественного развития. В результате продолжительных обсуждений был выдвинут и разработан целый комплекс плодотворных идей, концепций и методологических приемов, свидетельствующих о высоком уровне отечественной исторической науки. Поэтому нельзя согласится с распространившейся в некоторых современных публикациях оценкой данных дискуссий как бесплодных схоластических споров, оторванных от исторической кон-3 кретики.

Диссертация посвящена историографическому исследованию дискуссий об АСП. В ней также анализируется эволюция основных гипотез формационного развития восточных обществ, включенных в орбиту этих дискуссий. В хронологическом аспекте это период от зарождения самой проблематики в 20-е годы, до изменения парадигмы исторических исследований в начале 90-х годов.

Тема формационной характеристики докапиталистических обществ Востока имела и имеет практический аспект. Советское востоковедение изначально было связано с деятельностью и нуждами правящих политических и практических организаций, которые в немалой степени определяли направление и характер востоковедных исследований. Не случайно, в ходе дискуссий востоковедов на фоне множества вопросов, находящихся в сфере проблемы формационной характеристики, поднимались глобальные вопросы практического значения:

— соответствует ли развитие обществ Востока постулатам марксистской исторической теории?

— возможно ли целенаправленное воздействие на восточные общества, основанное на марксистской политэкономии и теории классов?

1 В научной литературе часто используется устоявшийся еще в 20-е годы термин «теория азиатского способа производства». Автор диссертации считает, что правильнее, адекватней говорить о гипотезе, концепции (и даже о концепциях) азиатского способа производства. Подробнее — см. здесь стр. 33−34.

2 В частности, такая оценка исследований советских востоковедов была дана представителями английской делегации на XVI научной конференции «Общество и Государство в Китае», проходившей в Москве в 1986 г.: Oriental Study and sinology in Soviet Union: Conceptual development // China Quarterly, № 110, 1987, P.321.

3 О существовании такого подхода к дискуссиям об ACT! сообщает, в частности, А. И. Фурсов, — Фурсов А. И. Развитие докапиталистического Востока и генезис капитализма на западе: советские и западные подходы в самом сжатом очерке. // Капитализм на Востоке во второй половине XX века. М., 1999, с. 25−39 5.

— насколько действенна и универсальна теория мировой революции и каковы этапы ее реализации?

— возможны ли формационные перескоки, опережающее общественное развитие, каковы пути построения социализма в отсталых, развивающихся странах?

Эти аспекты, очевидные для участников дискуссий 20−30-х, 50−60-х годов и их современников, остались без надлежащего освещения в научной литературе. Автора диссертации интересует взаимообусловленность теоретических и практических задач востоковедения, взаимосвязь науки и политики, идеологии и методологии.

Одним из значимых прикладных аспектов формационной проблемы является вопрос о типологической принадлежности российской культуры и цивилизации к Западу или Востоку. Принимая разные формы, он постоянно сопутствовал дискуссии востоковедов. В 20-е годы формационная проблема рассматривалась на фоне острейших дебатов о путях построения социализма в СССР и его роли в мировой революции. В эпоху шестидесятых возобновление дискуссий символизировало не только движение к «творческому марксизму», но и способствовало осмыслению новой мировой ситуации, влияло на формирование советской политики в развивающихся странах. Сейчас, перед лицом глобальных проблем XXI века, исследователей и политиков вновь волнуют вопросы типологической принадлежности, совместимости менталитетов, перспектив культурной, политической, экономической интеграции.

Степень изученности темы.

Несмотря на большое количество конкретных исследований по социально-экономическому строю докапиталистического Востока, историографические работы занимают среди них довольно скромное место. Изучение проблемы АСП долгое время находилось под негласным запретом. В течение довольно длительных периодов между дискуссиями верность методологических основ исторической науки не обсуждалась. Имеющиеся в нашем распоряжении историографические работы по большей части отличаются критической заостренностью против любых «искажений» марксизма.

Участники дискуссий 20-х и 30-х годов не оставили после себя историографических работ, посвященных ходу и результатам научных дискуссий. Многие ав6 торы прибегали к анализу работ оппонентовнекоторые из них, такие как А. А, Ивин, Е. В. Ходоров, Л. И. Мадьяр, М. П. Павлович предпринимали разбор методологических оснований современного им востоковедения — но назвать эти работы историографическими исследованиями в полном смысле слова нельзя. Одна из причин, по которой историографических работ 20-х и 30-х годов нет, заключалась в том, что большинство участников дискуссии не имели систематического исторического и востоковедного образования.4.

В исторической науке 40−50-х годов вопрос об АСП был закрыт. В конце 50-х годов публикуется обзор В. И. Авдиева «Советская наука о древнем Востоке», но дискуссии востоковедов о проблеме АСП в них фактически не упоминается.3 Историографические обращения к проблеме формационной характеристики докапиталистического Востока происходят уже на волне дискуссий 60-х — 70-х годов.

Первым большим историографическим исследованием дискуссии об АСП 20-х- 30-х годов была монография В. Н. Никифорова «Советские историки о проблемах Китая».6 Видный китаевед, д.и.н., ведущий научный сотрудник Института востоковедения АН СССР (ИВАН), Владимир Николаевич Никифоров являлся одним из основателей историографии проблемы формационной характеристики, в рамках которой был ведущим специалистом. Ему принадлежит несколько десятков статей, так или иначе затрагивающих различные аспекты дискуссий востоковедов. В книге «Советские историки о проблемах Китая» В. Н. Никифоров осветил многие аспекты дискуссии об АСП. в двадцатые годы. Описывая состояние дореволюционного китаеведения, автор справедливо указал, что социально-экономическая проблематика в целом не была характерна для востоковедения: что она приобрела актуальность только в годы советской власти в контексте политических задач. К достоинствам работы В. Н. Никифорова следует отнести и то, что в ней содержалась обширная информация о личностях и личных судьбах востоковедов. При этом в книге красной нитью проведена мысль о том, что разработка и принятие пятичленной концепции закономерно завершила закономерно завершила методологические поиски востоковедов, что это было единственное верное решение.

4 Никифоров В. Н. Советские историки о проблемах Китая. М., 1970, с. 34.

5 Авдиев В. И. Советская наука о Востоке за 40 лет. М., 1958.

6 Никифоров В. Н. Советские историки о проблемах Китая. М., 1970.

7 Никифоров В. Н. Ук. соч., с. 36−42 7.

Наиболее полным и комплексным историографическим исследованием, охватившим дискуссии 20−30-х и 60−70-х годов является книга В. Н. Никифорова «Восток и всемирная история». Ее первое издание вышло в 1975 году. По существу, это единственное фундаментальное исследование формационных дискуссий востоковедов. Для целого поколения историков 70−80-х годов книга «Восток и всемирная история» являлась почти единственным путеводителем по дискуссии востоковедов о докапиталистических формациях. Книга заполняла существующий вакуум в освещении проблемы: в ней содержался историографический анализ работ оппонентов пятичленной схемы, приводилась обширная библиография. Но и для нее была характерна определенная идеологическая заданность.

В своих работах В. Н Никифоров неизменно подчеркивал концептуальную глубину, систематизированность, преимущества «пятичленной концепции». Многие его выводы не бесспорны. Автор умалчивал об идеологической и политической подоплеке дискуссий востоковедов, представляя все так, будто дискуссии 20−30-х и 60−70-х годов являлись чисто научными спорами, которые закономерно заканчивались торжеством пятичленной схемы и крахом неверных толкований марксизма. Впоследствии некоторые оппоненты В. Н. Никифорова ставили ему в вину, что он не всегда точно и не всегда корректно интерпретировал их концеп8 ции .

Книге В. Н. Никифорова «Восток и всемирная история» предшествовал ряд статей и небольшое количество монографий, в которых рассматривались отдельные историографические и методологические аспекты востоковедения. Почти все они были написаны в период после 1961;го и до 1971 года, т. е., в контексте второй академической дискуссии о проблемах докапиталистических обществ Востока.

В относительно либеральной обстановке шестидесятых годов происходило становление историографии АСП. В 50−60-е годы появляются работы, в которых анализировались этапы становления и развития советского востоковедения.9 Небольшие по объему брошюры и монографии, тем не менее, отразили новые тенденции общественной жизни — осуждение сталинизма и репрессий, отход от по.

8 См. напр.: Илюшечкин В. П. Общее и особенное в развитии добуржуазных классовых обществ // Социальная и социально-экономическая история Китая. М., 1979, с. 24−27.

9 Борисов Ю. С. Советская историческая наука. Краткий обзор развития советской исторической науки 1956 -1961 .г.г. М., 1961; Ефимов Г. В. Проблемы историографии в советском китаеведении. М., 1963; Пак М. Н. Советское востоковедение. Историографические заметки. М., 1965 — Вайнштейн О. Л. История советской медиевистики. М., 1968. 8 стулатов «Краткого курса истории ВКП (б)». Они являлись первыми декларациями принципов «творческого марксизма». В 1965 г. вышли статьи молодых московских исследователей O.A. Афанасьева10 и Л.В. Даниловой11, в которых получили освещение начавшиеся в академических институтах дискуссии о проблемах докапиталистических обществ. В них был дан первый широкий обзор нетрадиционных гипотез и концепций, выдвигавшихся на внутреинститутских и межвузовских московских семинарах и конференциях в первой половине 60-х годов. Работы не содержали историографического анализа — авторы стремились соблюсти умеренность, и не давали оценок. В статье Л. В. Даниловой был впервые поставлен вопрос о том, что дискуссия 20−30-х годов была насильственно прекращена по политическим причинам. Следует отметить также статью В. А. Рубина «Проблема восточ.

1 0 ной деспотии в работах советских исследователей". Автор впервые предпринял историографический анализ данного вопроса и по существу, — заложил основу для дальнейшей проработки проблемы.

Период дискуссий 60-х годов является наиболее изученным в отечественной историографии. Главным образом потому, что новаторские идеи и концепции 60-х являлись объектом критики защитников пятичленной схемы в 70-е и 80-е годы.

Имеющиеся историографические монографии В. Н. Никифорова и Ю. В. Качанов.

1 3 ского посвящены в основном этому периоду. Однако и здесь абсолютное большинство исследований представлено сравнительно небольшими статьями.14.

В середине шестидесятых, по мере нарастания дискуссии о характеристике и типологизации восточных обществ, большую роль в изучении и освещении проблемы характеристики докапиталистических обществ занимали сборники, подготовленные в Институте востоковедения и в секторе методологии истории Института всеобщей истории АН СССР. Первые два, «Материалы к хронике советского востоковедения. История Монголии и Китая» и «История и историография стран Дальнего Востока» были изданы в 1964;1965 годы. Они стали результатом работы недавно образованного Издательства Восточной литературы при ИВ АН. И хотя.

10 Афанасьев O.A. Обсуждение в институте истории АН СССР проблем азиатского способа производства // Советская этнография, 1965, № 6.

11 Данилова Л. В. Дискуссия по важной проблеме // Вопросы философии, 1965, № 12.

12 В. А. Рубин «Проблема восточной деспотии в работах советских исследователей» // НАА, 1966, № 4.

13 В. Н. Никифоров. Восток и всемирная история. М., 1975; Ю. В. Качановский. Рабовладение, феодализм или АСП7М., 1971.

14 Андреев И. Л. Методологический анализ проблем всемирной истории. // Вопросы философии, 1971, № 10- Васин П. А. Дискуссия о характере древневосточного общества. // НАА, 1966, № 3- Качановский Ю. В. Дискуссия об азиатском способе производства на страницах зарубежной печати, — в сб. Проблемы докапиталистических обществ в странах Востока. М., 1971; Керимов В. И. Дискуссия ученых ГДР о месте общины в социально-экономических формациях. //НАА, 1975, № 6 и др. 9 редколлегия сборников подчеркивала свою верность марксистско-ленинской доктрине (ответственный редактор В.Н. Никифоров), сборники стали первой трибуной сторонников новых подходов. В частности, на их страницах была реабилитирована классическая русская ориенталистика.

Решающее значение для развития историографии проблемы в 60-е годы сыграли два других фундаментальных издания. В 1966 году, по материалам обсуждений, развернувшихся в ведущих институтах АН СССР, был издан сборник.

1 S.

Общее и особенное в историческом развитии стран Востока". Он являлся беспрецедентной по объему и содержанию подборкой материалов сторонников самой концепции АСП и их оппонентов, приверженцев пятичленной схемы. В материалах, принадлежавших В. Н. Никифорову, Ю. И. Семенову, И. А. Стучевскому, Н.Б. Тер-Акопяну, JI.B. Даниловой серьезно затрагивался историографический аспект проблемы формационной характеристики. При этом основные усилия оппонентов были направлены на доказательства (опровержения) марксистского происхождения концепции АСП. Сборник сыграл большую роль в развитии дискуссий 60-х, поскольку на его страницах ясно ставилась проблема критического пересмотра привычной формационной схемы.

Следующий сборник 1968 года «Проблемы истории докапиталистических обществ» стал самой полной подборкой работ оппонентов пятичленной схемы. Двухтомник во многих отношениях был беспрецедентным: по либеральному настрою редколлегии, по разнообразию гипотез, по творческой смелости авторов.16 В нем были собраны только представители течения, которое сейчас именуется творческим марксизмом. В нескольких десятках материалов были представлены самые разнообразные версии докапиталистического развития, опробованы нетрадиционные методологические подходы, практически применены заимствования из зарубежных общественных наук — антропологии, культурологии, политологии, социологии. Большинство авторов признали результаты дискуссий 20−30-х искусственными и неудовлетворительными.

Однако по окончании либеральной эпохи шестидесятых в исторических и историографических исследованиях вновь стал преобладать ортодоксальный подход, апологетика пятичленной схемы. В этом духе были написаны монография Ю. В. Качановского «Рабовладение, феодализм или «азиатский способ производст.

15 Общее и особенное в историческом развитии стран Востока. М., 1966.

16 Проблемы истории докапиталистических обществ. Кн. 1, 2. М., 1968.

17 ва?" и некоторые разделы книги М. М. Слонимского «Периодизация древней ис.

18 тории в советской историографии". Авторы обосновывали принципиальную верность, адекватность существующих в советской науке теорий первобытнообщинного, рабовладельческого и феодального общества. Монографии подкреплялись статьями, в которых развивалась идея о том, что дискуссия себя исчерпала и изжила, причем не только среди советских исследователей, но и за рубежом.19 В этих статьях нашла отражение новая конъюнктура «кризиса методологии западной историографии». Все это соответствовало направленности сборника «Современная историография стран зарубежного Востока. Проблемы социально-политического развития» (М., 1971).

На рубеже 70−80-х годов историографические исследования проблемы фор-мационной характеристики практически исчезают. Большинство историков согласилось с тем, что второе издание книги В. Н. Никифорова «Восток и всемирная история» (1977) закрывает эту тему. Лишь спорадически появлялись упоминания о том, что когда-то происходила дискуссия востоковедов по вопросу о восточном.

20 рабовладении и феодализме. В редких публикациях, посвященных историографии формационной проблемы преобладали взгляды сторонников пятичленной схемы. Так в статье В. Н. Никифорова «Феодализм на Востоке или «Восточный феодализм"21 утверждалось, что многолетняя дискуссия успешно завершилась тем, что была принята концепция особого «восточного феодализма». В этом же духе была написана статья Ф. Б. Борисова «Обсуждение проблем типологии разви.

22 того феодализма в странах Востока". Отголоски былых обсуждений проявились в сборниках «Социальная и социально-экономическая история Китая» (М., 1979), «Производительные силы и социальные проблемы старого Китая» (М., 1984), «Формации и социально-классовые структуры» (М., 1985), «Исторические факторы общественного воспроизводства в странах Востока» (М., 1986) и др. В них продолжалась проработка различных аспектов формационной проблемы, в ходе которой авторы обращались к историографии конкретных вопросов. В статьях.

17 Слонимский М. М. Периодизация древней истории в советской историографии. Воронеж, 1970.

18 К).В. Качаяоеский. Рабовладение, феодализм или «азиатский способ производства?» М., 1971.

19 Качановский Ю. В. Дискуссия об азиатском способе производства на страницах зарубежной печати, — в сб. Проблемы докапиталистических обществ в странах Востока. М., 1971; Керимов В. И. Дискуссия ученых ГДР о месте общины в социально-экономических формациях. //НАА. 1975, № 6.

20 Илюшечкин В. П. Общее и особенное в развитии добуржуазных классовых обществ, — Социальная и социально-экономическая история Китая. М., 1979; Сеистунова Н. П. Обзор дискуссий об АСП. — Общественные науки в КНР. М., 1986 г.

21 В. Н. Никифоров. Феодализм на Востоке или «восточный феодализм?» //НАА, 1984,№ 4.

22 Ф. Б. Борисов «Обсуждение проблем типологии развитого феодализма в странах Востока» //НАА, 1977, № 2.

Н.П. Свистуновой и В. И. Керимова получили освещения дискуссии зарубежных историков вокруг проблемы АСП/ Соблюдая определенные идеологические установки, авторы, тем не менее, воздержались от резкой критики зарубежной историографии, признавая научную актуальность данного вопроса. Вообще следует отметить, что зарубежная историография формационных проблем и вопросов ти-пологизации докапиталистических обществ Востока до сих пор мало освещена и недостаточно изучена.

Одним из интересных, но и фактически неисследованным сюжетом дискуссий 20-х является обсуждение проблем докапиталистического Востока в Коминтерне. Советская историография политики Коминтерна в Китае наиболее богато представлена работами 70−80-х годов. Для них была характерна апологетика, в соответствии с которой все решения и все изменения тактики и стратегии были своевременными и единственно верными. Ошибки и просчеты в китайской политике Коминтерна связывались исключительно с деятельностью оппозиции и их сторонников среди левых и правых уклонистов в КПК. В этом духе написаны работы «Коминтерн и китайская революция» (М., 1982), «Коминтерн и Восток» (М., 1978), «Ленин и Коммунистический Интернационал» (М., 1970).

Несколько большей объективностью отличались исследования видных историков-китаеведов Л. П. Делюсина и A.M. Григорьева. В ряде статей и монографий эти авторы скрупулезно изучили и сопоставили аграрную политику, проводи.

24 мую в Китае в 20-е годы с деятельностью Коминтерна и КПК.

Только после 1985 года в научной прессе стали появляться материалы историков — востоковедов, более объективно отражающие истоки формирования политики Коминтерна в Китае. Л. А. Березный, В. И. Глунин, A.M. Григорьев, Н. Л. Мамаева и их коллеги признали крупные стратегические просчеты дальневосточной политики Коминтерна, подвергли критике доктрину мировой революции, оценили разрушительные последствия волюнтаризма и политических репрессий. Современные исследователи склоняются к выводу, что оторванные от исторической реальности, не подкрепленные серьезными исследованиями, политизированные тео.

23 Свистунова Н. П. Обзор дискуссий об АСП, — Общественные науки в КНР. М., 1986; Керимов В. И. Дискуссия ученых ГДР о месте общины в социально-экономических формациях. // НАА, 1975, № 6.

20 См.: Делюсгт Л. П. Аграрно-крестьянский вопрос в политике КПК. М. 1972, с.400−435- Григорьев A.M. Коминтерн и революционное движение в Китае под лозунгом советов (1928;1930). — в кн. Коминтерн и Восток. М., 1969; Он же. Некоторые вопросы оценки социально-экономической ситуации в китайской деревне в решениях VI съезда КПК — в кн. Вопросы истории Китая, М. 1981, с.20−38.

12 рии китайского общества стали весомой причиной теоретических и практических просчетов Коминтерна и его представителей в Китае. ~.

О том, какое влияние оказала дискуссия коминтерновцев на марксистскую китайскую и японскую историографию 20−30-х годов, написал статью А. Г. Крымов (Крымов — псевдоним Го Шаотана, в конце 20-х годов являвшегося предста.

26 вителем КПК в Коминтерне). В ней автор гораздо откровеннее своих коллег раскрывал политическую подоплеку спора вокруг формационной характеристики докапиталистического Китая. В его работе указывается, что между политикой единого фронта в Китае, борьбой против троцкизма в Коминтерне и судьбой теории АСП существует внутренняя взаимосвязь.

С началом перестройки изменилось само отношение к проблеме формационной характеристики. Возобновился интерес к вопросам общественного развития, к разработкам зарубежных исследователей. Во второй половине 80-х годов обращения историков к дискуссиям прошедших лет были достаточно часты, но опять-таки, в основном, в виде разделов научных статей, посвященных более ши.

27 роким вопросам. По мнению автора диссертации, наибольшей глубиной и полнотой историографического анализа отличались работы старшего научного сотрудника ИВ АН, доктора исторических и философских наук Василия Павловича Илюшечкина. В книгах «Проблемы формационной характеристики сословно-классовых обществ» (М., 1986) и «Сословно-классовое общество в истории Китая» автор обращается к методологическим истокам историографии советского востоковедения. В. П. Илюшечкин представил убедительную картину формирования «эталонного подхода» в разрешении проблем формационной характеристики. В соответствии с последним, матрицы западноевропейских общественных форм используются при формационном анализе Востока. Автор выразительно описал формирование сквозной европоцентристской традиции, связывающей советскую историческую науку, марксистскую историческую теорию и европейскую науку Нового времени.

25 Березный Л. А. Дискуссионные вопросы китайской революции 1924;1927 гг. //Историография и источниковедение в странах Азии и Африки. Вып. 14, СПб., 1992; Гпунин В. И., Григорьев A.M. Коминтерн и китайская революция // Проблемы Дальнего Востока, 1989 № 1- Мамаева Н. Л. К вопросу о значении советской историографии 20-х г. для формирования современной концепции китайской революции //История Китая в Новое и новейшее время, проблемы историографии и источниковедения. Л., 1990.

26 Крымов А. Г. Дискуссия о докапиталистических отношениях в Китае 20-=30-х г. г. // Проблемы докапиталистических обществ в странах Востока. М., 1971.

27 См. материалы журнала «Народы Азии и Африки» за 1987, 1988, 1989 г. г.

В конце 80-х годов проблематика АСП приобрела второе дыхание: сюжеты, связанные с типологизацией и формационной характеристикой докапиталистических обществ Востока не сходили со страниц академических журналов, были темой конференций, семинаров, новых исследований. Однако и в период дискуссий, развернувшихся после 1987 года, обобщающих работ, в которых бы рассматривалась эволюция историографии формационных проблем, предпринимался серьезный историографический анализ, создано не было. Их лишь отчасти заменяли весьма краткие очерки во введениях к монографиям или коллективным работам, или же небольшие разделы первых глав, посвященных методологии.28.

Во второй половине 80-х и первой половине 90-х годов в изучении зарубежной (прежде всего западной) историографии типологии и периодизаций докапиталистических обществ Востока ведущим исследователем являлся к.и.н., заведующий отделом Института научной информации по общественным наукам Андрей Ильич Фурсов. Автор был деятельным участником дискуссии 1987;1989 годов: в частности, именно перу А. И. Фурсова принадлежит комплексный анализ и критика концепции «восточного феодализма» (в том виде, в которой она существовала в науке 70−80-х годов.)29.

В начале 90-х годов А. И. Фурсов в целом ряде публикаций ознакомил широкого читателя с западной школой мир-системного анализа и многими теориями.

30 развития азиатских обществ. В наиболее общем и сжатом виде наработки автора по этой теме сведены в коллективной работе сотрудников ИВ РАН «Капитализм на Востоке во второй половине XX века», в котором А. И. Фурсов написал раздел 1.

Капитализм в рамках антиномии Восток-Запад: проблемы теории". В ней автор предпринимает краткий анализ отечественной и зарубежной послевоенной историографии. Особенность научной позиции автора заключается в том, что он критически относится не только к концепции восточного феодализма, но и к концепциям, построенным на базе АСП, считая и те, и те методологически несостоятельными, своего рода антиподами, страдающими от одних и тех же недостатков «восiS См. напр.: Город в формационном развитии Востока. М., 1991, с. 19−24- Экономическая история: проблемы и исследования. М. 1987.

Фурсов А. И. Восточный феодализм и история Запада: критика одной интерпретации. // НАА, 1988, № 3, с. 164.

30 См.: Фурсов А. И. Восточный феодализм и история Запада: критика одной интерпретации // НАА, 1987, № 4 — он же — «Моральный крестьянин» и «рациональный крестьянин»? Теория и практика // Проблемы социальной истории крестьянства Азии. М, 1986; он же — Развитие азиатских обществ XVII — начала ХХв. Современные западные теории. Вып. 1, 2. М. 1991; он же — Великая тайна Запада: формационное и цивилизационные в становлении европейского исторического субъекта// Европа: новые судьбы старого континента. М. 1992 и др.

31 Капитализм на Востоке во второй половине XX века. М., 1995, с. 16−134.

14 точно-феодальной парадигмы". А. И. Фурсов отмечает, что в западной историографии споры вокруг характеристики традиционных обществ велись между представителями нескольких парадигм, сменявших друг друга в качестве концептуальных лидеров. Прежде всего, это парадигмы «европейский вызов — азиатский ответ» и «традиционное обществомодернизация» '2.

Западная историография проблема «особого пути развития» азиатских обществ затрагивалась в ряде исследований, посвященных проблемам капитализма на Востоке. Так в книге В. А. Зарина «Запад и Восток в мировой истории XIV—XIX вв.» (1991) рассматриваются современные западные (преимущественно экономические) школы, концепции и теории общественного развития, привлекаемые к ти-пологизации восточных обществ.

Тенденция к заимствованиям зарубежного опыта при формационной характеристике широко проявилась среди востоковедов после 1993 года. Демонстративно разрывая с марксистским прошлым, многие исследователи (Л.Б. Алаев, Л. С. Васильев, H.A. Иванов, М. А. Чешков и др.) серьезно занялись институциональными концепциями «традиционного» и «индустриального» обществ, структуралистскими теориями мировых систем, но более всего — цивилизационным под-33 ходом. «Однако победные реляции историков 90-х мало способствовали новому, неидеологизированному изучению формационной проблемы — марксистская методология в науке была скомпрометирована, фактически приравнивалась вульгар

34 ному истмату.

В 1999 г. вышла фундаментальная работа одного из деятельнейших участников дискуссий об АСП, д.и.н., главного научного сотрудника Института этнологии и антропологии РАН, Ю. И. Семенова. Книга называется «Философия исто.

— у с рии. От истоков до наших дней. Основные проблемы и концепции". Ее написание венчает научную деятельность автора, более сорока лет занимавшегося историей и историографией докапиталистических обществ. Большая по формату книга в 380 убористо отпечатанных страниц, содержит библиографию из 1215 названий.

32 Подробнее анализ концепций обществ Китая, Японии, Индии в рамках теорий «стимул и ответ», «традиционного общества», «модернизации» см.: Фурсов А. И. Развитие азиатских обществ XVII — начала XX в. Современные западные теории. Вып. 1, 2. М., 1990.

33 См., например: Иванов H.A. Новые подходы к изучению истории // Восток, 1993, № 4- Чешков М. А. социология развития и перспективы марксисткой теории (по ходу одной дискуссии) // Восток, 1994, № 5.

34 Наиболее яркий и общий пример — критика марксизма Л. С. Васильевым в первом томе «Истории Востока» М&bdquo- 1995 г.

35 Семенов Ю. И. «Философия истории. От истоков до наших дней. Основные проблемы и концепции». Москва, Старый сад, 1999.

Хотя автор не занимался конкретным разбором материалов дискуссий об АСП, по крайней мере, две большие главы его книги имеют прямое отношение к объекту нашего исследования. Это глава 2: «Исторический процесс: его понимание и истолкование (унитаристский и плюралистский подходы к истории, линейно-стадиальное и глобально-стадиальное понимание исторического процесса)» и глава 3 — «Историческая и историософская мысль в поисках основы общества и движущих сил истории».

В этих главах автор предпринял детальный анализ концепций исторического развития — причем особая ценность проделанной работы заключается в том, что автор особое внимание уделял дореволюционной русской историографии и зарубежной историографии вообще. Работая с книгой Ю. И. Семенова необходимо учитывать, что автор относится к поколению т.н. «творческих марксистов» 60-х годов, и на сегодняшний день является одним из последних защитников формаци-онно-стадиального подхода ко всемирно-историческому процессу, убежденный критик цивилизационного подхода.

Аналогичные задачи ставил перед собой другой видный востоковед, участник двух последних дискуссий, д.и.н., Игорь Михайлович Дьяконов. В книге «Пути истории» он затронул историографию формационной проблемы, а также тему АСП. Автор пытался найти основу для взаимодействия формационной и цивили-зационной методологий. Некоторые выводы автора представляются слишком модернистскими — так И. М. Дьяконов называет восточные общества «тоталитарными «(вследствие «буквального истолкования традиционных религий»).36 При всем уважении к выдающемуся исследователю Древнего Востока отметим, что автор не вполне точно использует исторический термин, и характеризует историческое явление.

В последнее время в России и за рубежом появились комплексные исследования, посвященные эволюции советской исторической науки. Уже устоялся и вошел в научный оборот термин «кризис советской историографии 70-х-80-х годов». Появляются статьи, посвященные историографии востоковедения и науч.

37 ным дискуссиям прошлых лет. Но исследований по историографии формационной проблемы на докапиталистическом Востоке нет. За исключением несколько устаревших историографических работ В. Н. Никифорова, Ю. А. Качановского и.

36 Дьяконов И. М. Пути истории.М., 1994, с. 345.

37 См. напр., Н. И. Круглова. О значении дискуссий 60-х г. т. для понимания путей развития советской исторической науки // Историческая наука на рубеже веков. Т. III, Томск, 1999.

— 50.

М.М. Слонимского 70-х годов и нескольких коллективных работ 80-х, прямые обращения к истории дискуссий востоковедов вокруг теории АСП встречаются в основном только в статьях и докладах. Более того, на фоне возрастающей увлеченности цивилизационным подходом проблемы формационного развития, социально-экономическая история докапиталистических обществ теряет прежнюю аудиторию. Автор данного диссертационного сочинения стремится восполнить дефицит историографических исследований по этой ключевой проблеме отечественного востоковедения.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые исследуется эволюция дискуссий об АСП от двадцатых годов до начала девяностых. До еж пор этап 80−90-х годов являлся не изученным, и многие аспекты научных споров оставались без освещения в литературе.39 В диссертации предпринимается попытка раскрытия политической подоплеки дискуссий 20−30-х годов, предлагается новая периодизация этой дискуссии, анализируется влияние деятельности Коминтерна на развитие советского востоковедения.

Диссертационное сочинение является попыткой осмысления того, какую роль сыграли дискуссии в развитии отечественной науки. Поэтому в диссертации рассматривается не только проблематика, связанная с АСП. В данной работе автор стремится к комплексному рассмотрению советской историографии формационной проблемы в докапиталистических обществах. Одним из главных объектов внимания в диссертационном исследовании является также теория «восточного феодализма», во всей своей длительной и противоречивой эволюции. В сравнении с предшественниками, автор диссертации впервые использует возможность изучения целого завершенного советского историографического периода. При этом диссертант стремится отойти от уже наметившихся стереотипов критики марксизма, что само по себе не исключает оценочных, в том числе, и критических суждений при анализе историографии.

Основная цель диссертации состоит в том, чтобы представить целостную картину эволюции проблематики АСП. Это является составной частью решения более широкой проблемы: обобщения опыта отечественных востоковедов в исследовании и лкЭволюция восточных обществ: синтез традиционного и современного. М., 1984.

39 Некоторым исключением является весьма краткий очерк А. И. Фурсова в книге «Капитализм на Востоке во второй половине XX века». М., 1995, с.25−31.

17 характеристике социальной организации восточных обществ. В соответствии с основной целью, в работе решались следующие задачи:

— показать эволюцию концепций, основанных на теории АСГТ в историографии, в контексте дискуссий о формационной характеристике докапиталистических обществ Востока;

— раскрыть содержание основных научных дискуссий 20−30-х, 60−70-х и 80−90-х годов, посвященных проблеме АСП. Раскрыть их роль в изучении проблем истории Востока, в развитии методологии востоковедения. Выявить причины их возникновения и прекращения;

— разработать периодизацию дискуссий об АСП, выделить их основные этапы;

— проанализировать основные концепции формационной характеристики докапиталистических обществ Востока в исторической науке 1920;х — начала 1990;х годов;

— изучить пути формирования наиболее значимых идей в области типологии и характеристики докапиталистических обществ Востока;

— выявить основные методологические подходы в исторических исследованиях социально-экономического строя восточных обществ;

— раскрыть внешние и внутренние факторы, влияющие на развитие историографии и методологии. В рамках этой задачи — раскрыть роль и влияние Коминтерна на методологию советского востоковедения.

Методология и методы исследования.

Основополагающими методологическими принципами диссертации являются историзм и научная объективность историографического исследования, в соответствии с которыми автор рассматривает развитие историографии формационной проблемы как единый процесс, в его взаимосвязи и взаимообусловленности.

В диссертации используются проблемно-хронологический и сравнительно-исторический методы.

Объектом исследования является советская историография проблемы формационной характеристики докапиталистических обществ Востока.

Понятие «докапиталистические общества Востока» само по себе означает, что речь идет о периоде с древнейших времен до середины XIX века в ареале от Ближнего Востока до некоторых областей Африки и Юго-восточной Азии. Однако.

18 масштаб проблемы и рамки диссертационного исследования требуют некоторого сужения объекта и большей конкретизации темы. Историография формационной характеристики конкретных обществ Востока рассматривается в диссертации в той последовательности, и в тех соотношениях, в какой она становилась объектом научных дискуссий.

Традиции советского востоковедения определили, что ключевыми регионами при формационной характеристике докапиталистического Востока являются Древний Восток (Междуречье, Египет), древний и средневековый Китай. Преимущественно на материале древнего Востока в 30-е годы была разработана теория рабовладельческой формации. В 20−30-е годы Китай был главным объектом в дискуссии о существовании феодализма на Востоке. Возрождение гипотезы АСП в 60-е годы происходило на основе анализа материалов по истории первобытного общества, Древнего Востока, Юго-восточной Азии, и опять-таки — Китая. Таким образом, внимание участников дискуссий было обращено, главным образом, к дальневосточному региону. Это было продиктовано как политическими причинами, так и максимальным несоответствием китайского средневекового общества классическим представлениям о феодализме. Не менее сложные и интересные проблемы формационной характеристики Индии, Юго-Восточной Азии, Ирана в диссертации затронуты в меньшей степени, фактически не затрагиваются проблемы средневековых исламских обществ.

Источниками исследования послужили опубликованные монографии, сборники, учебные пособия и статьи историков, востоковедов и общественных деятелей, занимавшихся разработкой данной проблемы. Из-за весьма большого числа публикаций, имеющих отношение к формационной характеристике, основным критерием отбора стала причастность, задействованность конкретной работы в дискуссиях востоковедов о типологизации докапиталистических обществ, о проблеме АСП и о закономерностях общественного развития.

В диссертации подвергнуты анализу как работы, написанные с ортодоксальных позиций, отстаивающие непогрешимость пятичленной схемы, так и работы научных оппонентов официальной теории, что дает возможность всестороннего рассмотрения эволюции историографии проблематики АСП.

Среди источников, на наш взгляд, можно выделить следующие группы.

Первая группа — работы, посвященные методологии и историографии формационной характеристики Востока, прежде всего — развивающие, конкретизи.

19 рующие различные аспекты марксистской методологии формационной характеристики, теории исторического познания. В этом ряду представлены как работы сторонников ортодоксальных трактовок, так и новаторские, творческие — А.Я. Гуре-вича, В. П. Илюшечкина, Ю. И. Семенова, Н.Б. Тер-Акопяна и др. В этой же группе историографические исследования В. Н. Никифорова, Ю. В. Качановского, М. М. Слонимского, М. Н. Пака и др.40.

Вторая группа — монографии, статьи, сборники статей историков-востоковедов конкретно-исторического характера. Это основная и самая многочленная группа источников. Исследования сторонников пятичленной концепции уравновешены в диссертации большим количеством работ оппонентов, которые посвящены как самой теории АСП, так и ее отдельным аспектам. Это исследования J1.C. Васильева, A.C. Мугрузина, Э. О. Кульпина, А. Я. Гуревича, JI.A. Седова и др.

В диссертации анализируются монографии и сборники, оказавшие наибольшее влияние на формирование и развитие проблематики АСП. В историографии начала 30-х годов особое место занимают специальные стенографические сборники «Дискуссия о социально-экономических формациях» 1930 г. и «Дискуссия об азиатском способе производства» 1931 г. 41 Они вобрали в себя материалы обсуждений, развернувшихся в Москве, Ленинграде и Тифлисе. В материалах отразился весь спектр подходов к формационной проблеме, причем сторонники теории были АСП представлены в явном меньшинстве. Это объективно отражало ситуацию начала 30-х годов. Стенограммы передают горячую атмосферу тогдашних обсуждений, они эмоционально окрашены и, может быть, поэтому, по ним хорошо видно политическую подоплеку научных споров, которую авторы 30-х годов и не особенно скрывали. В дискуссиях 60-х годов основным источником такого рода являются тематические сборники «Общее и особенное в историческом развитии стран Востока» (1966) и двухтомник «Проблемы истории докапиталистических обществ» (1968).

Помимо монографий в отечественной историографии опубликованы сотни статей по проблемам формационной характеристики докапиталистических обществ Востока. Наиболее значимые, влиявшие на развитие дискуссии востокове.

40 Никифоров В. Н. Восток и всемирная история. М. Д975- Качановский Ю. В. Рабовладение, феодализм или «азиатский способ производства?» М., 1971; Слонимский М. М. Периодизация древней истории в советской историографии. Воронеж, 1970. Пак М. Н. Советское востоковедение. Историографические заметки. М., 1965, с. 10.

41 Дискуссия о социально-экономических формациях // Историкмарксист, 1930, № 16-. Дискуссия об азиатском способе производства. М. — Л., 1931 г. 41.

20 дов, охарактеризованы в данной диссертации. Это статьи Л. Б. Алаева, М. Годелье, В. В. Струве, Ю. И. Семенова, А. И. Фурсова и др.

В 70−80-е годы основными источниками по проблеме формационной характеристики и АСП стали сборники статей, подготовленные в институтах АН СССР. В основном это были московское и ленинградское отделения Института востоковедения и Институт всеобщей истории. Большая часть из них рассмотрена в диссертации. Это такие издания, как «Социальная и социально-экономическая история Китая» (1979), «Современная историография зарубежного Востока» (1979) и др.

Особой подгруппой источников являются материалы работ научных семинаров и конференций, посвященных проблемным вопросам формационной характеристики и проходивших в ведущих институтах АН СССР и РАН в 60−90-е годы.42 Среди них самым внушительным количеством обладают материалы ежегодных конференций «Общество и государство в Китае», проходящих с 1971 в институте востоковедения в Москве и «Историография и источниковедение стран Азии и Африки» проходящих на Специальном восточном факультете ЛГУ (СВФ СПбГУ).

Третья группа — публицистические работы, том числе журнальная публицистика. Необходимость ее использования объясняется тем, что публицистические работы о Востоке, о революционной и классовой ситуации на Востоке являлась основной литературой по проблеме в 20-е годы. Под ее влиянием формировались исторические и политические взгляды молодых советских исследователей и практических деятелей, влияющих на проблемную заостренность востоковедения. В 20−30-е годы, в период острейших дискуссий о путях построения социализма и о мировой революции, зачастую не было четкой грани между иеторико-публицистическими и политическими работами. Особенно это характерно для работ деятелей Коминтерна — К. Б. Радека, Н. И. Бухарина, П. А. Мифа и др.

Четвертая группа — документы. Это постановления Президиума АН СССР43 и ЦК КПСС, посвященные востоковедению. Это также резолюции, воззвания, стенографические отчеты заседаний пленумов Исполкома Коминтерна и конгрес.

42 Межвузовская научная конференция по вопросам истории стран Азии и Африки в советской историографии (20−22 декабря 1966 г.). Тезисы докладов. М., 1966; Симпозиум «Роль традиций, а истории и культуре Китая». Тезисы докладов. М., 1968; 1972; Материалы научно-теоретической конференции НСО философского факультета МГУ (октябрь 1967 г.). М., 1968.

43 Ряд постановлений Президиума АН СССР взят из документальных приложений к книге «Становление советского востоковедения». М., 1970, с.230−249.

21 сов Коминтерна, на которых определялась цели и задачи востоковедных исследований в 20−30-е годы. Основными источниками здесь служат сами стенограммы пленумов Исполкома и конгрессов Коминтерна, а также их решения, резолюции и воззвания.44 Разрозненные сведения об участии Коминтерна в разработке теоретических аспектов изучения докапиталистического Китая, содержатся в исследованиях, посвященных проблемам Коминтерна и китайской революции.

Пятая группа (сравнительно небольшая в данной работе) — воспоминания, мемуары, личная переписка историков и востоковедов, биографические работы. Эти живые свидетельства о развитии советской востоковедной науки принадлежат В. М. Алексееву, Б. А. Славному, Шаститко П. М., С.А. Далину43. В диссертации использованы материалы воспоминаний Н. И. Конрада и его переписки46, биографические исследования о жизни и творчестве выдающихся востоковедов С. Ф. Ольденбурга, И. Ю. Крачковского, A.A. Губера, А. И. Орбели.47 Большое значение в передаче той обстановки, в которой жили и работали советские востоковеды, принадлежит биографическим сборникам «Слово об учителях. Московские востоковеды 30−50-х гг. «и «Слово о коллегах и товарищах. Московские востоковеды 60-Х-80-Х гг.», а также сборнику «Неизвестные страницы советского востоковедения».48 В этой связи необходимо также отметить и по достоинству оценить коллективную работу сотрудников ИВ АН над проектом «Репрессированное востоковедение». Он посвящен судьбе репрессированных востоковедов 30−50-х годовэта работа стала возможной после того, как исследователям стали доступны некоторые архивы НКВД, МГБ и КГБ.49 Организационная структура востоковедения, Деятельность Всероссийской (с 1924 г. Всесоюзной) научной ассоциации востоковедов (ВНАВ) освещена в ряде статей сборников «Становление советского восто.

44 см.: Коммунистический интернационал в документах (Решения, тезисы и воззвания конгрессов Коминтерна и пленумов ИККИ 1919;1932), М., 1933; Вопросы китайской революции: сборник документов партии и Коминтерна по китайскому вопросу. Л.-М., 1927.

8 Троцкий Л. Д. Пять лет Коминтерна. Изд. второе, исп. и доп., М.-Д, 1925.

45 Алексеев В. М. Наука о Востоке. М., 1982. Далин С. А. Китайские мемуары. М., 1985; Воспоминания Бориса Славного (1941;1996) // Восток 1997 № 2- Шаститко П. М. События и судьбы. Из истории становления советского востоковедения. М., 1985; его же: Песочные часы // Восток, 1997, № 2, 3, 4- Конрад Н. И. Неопубликованные работы. Письма. М. 1996.

Конрад Н. И. Неопубликованные работы. Письма. М., 1996.

47 Сергей Федорович Ольденбург (сборник). М., 1986; Долинина А. А. Невольник долга. СПб, 1994; Гневушева ЕМ. Академик Александр Александрович Губер. М., 1987; Юзбашян КН. Академик Иосиф Абрамович Орбели (1877−1961)., 1986.

48 Слово об учителях. Московские востоковеды 30−60-х годов. М., 1988;0 коллегах и товарищах. Московские востоковеды 60−80-х г. г. М, 1993; Неизвестные страницы советского востоковедения. М., 1997.

49 Васильков ЯЗ., Гришина A.M., Перченок Ф. Ф. Репрессированное востоковедение. // Народы Азии и Африки, 1990, № 4, 5.

22 коведения", 50 в совместной монографии H.A. Кузнецовой и Л. М. Кулагиной «Из истории советского востоковедения».51 Следует отметить, что авторы 70-х годов не раскрывали всех причин закрытия ассоциации востоковедов и той коренной идеологической реорганизации ориенталистики на рубеже 20-х-30-х годов.

Каждая группа источников дополняет друг друга, и их совокупный анализ дает возможность наиболее полно рассмотреть процесс развития историографии проблемы АСП и формационной характеристики докапиталистических обществ Востока в целом.

Хронологические рамки исследования охватывают период от начала 20-х до начала 90-х годов. Это период существования советской историографии. Такая хронология на наш взгляд оправдана тем, что, несмотря на существовавшие различия взглядов, подходов и методов, советские ученые работали в рамках марксистской методологии. В течение этого времени методы типологизации и характеристики восточных обществ прошли через определенные стадии своего становления, развития и кризиса. Этапы развития историографической проблемы формационной характеристики Востока во многом соответствуют, совпадают с хронологическими рамками академических дискуссий историков-востоковедов.

Нижняя граница — 1919;1922 годы, обусловлена тем, что в этот период институционально формируется советское востоковедение, зарождается историография проблемы, а у исследователей — теоретиков и практиков, пробуждается интерес к социально-экономической истории Востока. Верхняя граница исследования 1991;1992 год, период завершения собственно, советской историографии, ее трансформация в историографию современную российскую. Последняя, не смотря на унаследованные традиции советской историографии, в меньшей мере связана с марксистской исторической методологией. На рубеже 1992;1993 годов интерес к разрешению проблемы типологизации и периодизации докапиталистических обществ Востока в контексте формационного подхода и критериев способов производства значительно ослаб. Формационную парадигму сменяет цивилизационная.

Практическая значимость диссертации определятся новизной подходов к теме. В работе затронуты неосвещенные ранее аспекты развития советской историографии. Диссертационное сочинение является наиболее полным историографическим анализом дискуссий советских востоковедов. Материалы, выводы рабо.

50 Становление советского востоковедения. М. 1970.

51 Кузнецова НА., Кулагина Л. М. Из истории советского востоковедения 1917 — 1967. М., 1983.

23 ты расширяют проблематику современной отечественной историографии проблемы формационной характеристики. Они могут быть использованы при подготовке новых публикаций по истории востоковедения и проблеме типологизации докапиталистических обществ, при разработке лекционных курсов.

Апробация работы и ее основных выводов.

Диссертация обсуждалась на заседании кафедры Новой, новейшей истории и международных отношений Кемеровского Государственного Университета. Ее основные положения были изложены в выступлениях и тезисах на международной (Новосибирск 1999), всероссийской (Томск 1998), и региональной (Томск 1999) конференциях, в докладах на зимней школе по международным отношениям (Томск 2000), на летней школе «Россия и Восток» (Санкт-Петербург 2000).

Структура диссертации. Работа состоит из ведения, трех глав, заключения, приложения, списка использованных источников и литературы.

1. Проблема формационной характеристики восточных обществ в первых дискуссиях об АСП в 20-е — 30-е годы.

Заключение

.

Дискуссии о формационном развитии Востока отразили все особенности развития советской историографии. Данная проблема — стадиальная характеристика общества на основе присущих ему способов производства — занимала, по большому счету, только историков — марксистов. Поэтому именно у советских авторов она получила столь разностороннюю, хотя порой противоречивую, благодаря полярным установкам и выводам, проработку. Впечатляющая по объемам историография (несколько сотен монографий и различного рода статей, докладов и других материалов историков, философов, этнографов, социологов, политологов и политиков) унаследовала многие особенности советской исторической науки.

Прежде всего, это идеологическая заданность, то, что Ю. Н. Афанасьев в одной из своих статей назвал «вторым измерением истории». Востоковедение сильнее, чем многие другие отрасли исторической науки было связано с практической политикой, поэтому контроль и внешнее давление ощущались в нем весьма остро. С другой стороны, в связи практической востребованностью адекватных знаний о восточных обществах и существовала та некая санкция на либерализм и творческий поиск исследователей, благодаря которой сами дискуссии были возможны. Работы советских востоковедов отличал высокий теоретический уровень.

Однако «внутренняя цензура» довлела над советскими востоковедами также сильно, как и внешняя. Верность марксистскому пониманию истории была общей, и зачастую субъективно искренней. Несколько поколений исследователей социально-экономических отношений Востока исходили из возможности обновления исторической науки в рамках марксистской методологии. Как справедливо отмечает в своей статье Н. И. Кругова, большинство «творческих марксистов» верило в необходимость и возможность универсальной, единой концепции всемирно.

509 гч исторического процесса. Это ставило границы внутреннему обновлению науки и являлось одной из причин, по которой дискуссии востоковедов долго развивались, по большому счету, без учета наработок западной немарксистской историографии.

Другую особенность развития дискуссий еще в 60-е годы отметил выдающийся медиевист Арон Яковлевич Гуревич, высказываясь о тенденции превращем'9 Кругоеа Н. И. О значении дискуссий 60-х г. г. для понимания путей развития советской исторической науки // историческая наука на рубеже веков, материалы всероссийской научной конференции. Томск, 1999, т. 1, с. 58.

510 гния «универсалии» в «реалии». Ье суть заключается в том, что сталкивая и сопоставляя некие абстрактные категории и модели, исследователи нередко теряли сам объект исторического исследования — конкретное азиатское общество с присущим ему клубком социальных, экономических, политических и личных отношений. Этот эффект многократно усиливался методологической ограниченностью в рамках марксистской исторической теории. Нельзя забывать, что и сама теория АСП была разработана К. Марксом и Ф. Энгельсом на высоком уровне абстрагирования от какого-либо конкретного азиатского общества.

Абстрактные исторические модели всегда уязвимы для конкретных исторических фактов. Апологеты пятичленной концепции располагали «обличающими» свидетельствами истории о развитии частнособственнических отношений, о вполне развитой вассально-ленной системе в средневековый период в большинстве стран Востока. С другой стороны, сторонники теории АСП и иных, отличных о пятичленной концепций всегда имели достаточно свидетельств того, что социально-экономические отношения и формы их реализации на Востоке совершенно не тождественны европейским, и вряд ли могут быть адекватно поняты в категориях традиционного европейского менталитета вообще, и в категориях марксистской политэкономии в частности.

Многие коренные вопросы, поднятые в ходе обсуждений в 60−80-годы, остались без однозначного ответа. Можно ли считать докапиталистические общества Востока неким «отклонением» от магистрального пути исторического развития (т.е., является ли азиатское общество некой «суммой отличий от европейского») или они являются «вещью в себе», объяснимой только посредством раскрытия внутренних закономерностей?

Официальная и общепризнанная «пятичленная концепция» позволяла логически представить последовательную картину всемирно-исторического процесса. Но она оказалась не в силах адекватно объяснить несоответствие между реальной историей и ее концептуальным изображением, неподчинение региональной исторической практики постулатам данного подхода. Это положение было обусловлено не только устойчивой европоцентристской традицией, но и также и известным позитивизмом основоположников теории общественных формаций, К. Маркса и Ф. Энгельса, считавших, что общественные отношения имеют одинаковую эконо.

510 Гуревич А. Я. Общий закон и конкретная закономерность в истории. //ИВ, 1966, № 8, с. 118.

192 мическую основу во все исторические эпохи. Но в их наследии не было проработанной политэкономической теории докапиталистических обществ.

Отсюда происходила схематичность многих социально-экономических аспектов концепций рабовладельческого и феодального строев, что нередко компенсировалось в советской науке обилием идеологических догм и строгой заданно-стью оценок. Это же объясняло и популярность АСП, в рамках которого не только непротиворечиво размещались многие известные факты, но и был возможен недетерминистский подход к проблеме. При этом обращаем внимание на то, что уже отмечалось в параграфе 1.1 данной диссертации. По нашему мнению, К. Маркс и Ф. Энгельс не разработали некую целостную теорию АСП, а лишь выдвинули идею, концепцию, при помощи которой в течение ряда лет объясняли специфику исторического развития Востока.

В ходе дискуссий осталась без разрешения историческая проблема критериев феодализма. В связи с этим оппоненты и сторонники теории АСП давали полярную характеристику таких понятий, как «феодальная собственность на землю в национальном масштабе», «государственная феодальная эксплуатация», «агенты.

511 феодального государства (о чиновниках)" и др. Несмотря на предполагаемую методологическую однородность пространства, в котором существовали состязающиеся концепции, они существенно отличались друг от друга. В этом крылся секрет их длительной и взаимной концептуальной неуязвимости.

История дискуссии об АСП — это история борьбы «творческого маркеиз-ма» против схоластической догмы, и в определенном смысле — история оорьоы науки против идеологии. Высокий накал и драматизм этих обсуждений объяснялся тем, что теории оппонентов происходили от одного марксистского корня, и противоборствовали друг с другом за право единственно верной интерпретации. Десятилетиями исследователи вынуждены были искать компромисс между научной адекватностью и идеологической целесообразностью. Длительное противоборство.

511 Наглядный пример — характеристики общества «восточного феодализма» в работах КЗ. Ашрафян и общества, «основанного на АСП» у J1.C. Васильева — они фактически совпадают по номенклатуре основных признаков. Ашрафян КЗ. Восточный феодализм: особенности структуры — в сб. Экономическая история. Исследования. Историография. Полемика. М., 1992 с. 153- Васильев Л. С. Социально-политическая структура Китая в VIIVI в.в. до н.э. — в кн. История Китая. М. Д998, с.55−68.

512 Термин «творческий марксизм», предложенный востоковедом — индологом Л. Б. Алаевым, на наш взгляд, адекватно отражает интеллектуальный и эмоциональный настрой историков — оппонентов «пятичленной схемы». начало научной деятельности которых пришлось, в основном, на либеральные 60-е годы, — Л. Б. Алаев. Материалистическое понимание истории в обороне. // Восток, 1995, № 2.

193 различных концепций неизбежно приводило к взаимовлиянию, заимствованию достоинств и пороков.

Тем не менее, многолетние обсуждения не стали пустыми схоластическими спорами. Во-первых, и, прежде всего, дискуссии о формационной характеристике докапиталистических обществ Востока достаточно рано — в 20-е годы — поставили перед советскими историками проблему преодоления европоцентризма в науке и общественном сознании. Во-вторых, дискуссии служили своеобразной лабораторией, в которой выдвигались и апробировались концепции, новые подходы, методологические схемы, конечной целью которых было создание обновленной теории исторического процесса. Они были мощным фактором внутренней модернизации отечественной науки, адаптации к современным условиям классических марксистских схем.

Научные дискуссии, безусловно, попадали под влияние событий и процессов, происходивших на внутренней и внешнеполитической арене. Эти процессы формировали идеологию, определяли акценты и объекты внимания научных обсуждений. В сжатой форме взаимосвязь науки и политики в дискуссии об АСП можно выразить следующими формулировками:

I. Наиболее глубокое основание для постоянного изучения социально-экономических проблем Востока заключалось в постоянной, драматически-непредсказуемой динамике афро-азиатских обществ в XX веке, ставших главным объектом внимания геополитики. Возникшие теоретически задачи не получали полноценного разрешения в рамках традиционных европоцентристских подходов.

Ключевым внешнеполитическим процессом, повлиявшим на развитие историографии формационной проблемы в 20−30-е годы была китайская революция. В 50−60-е годы внешнеполитический аспект также стимулировал интерес к изучению социально-экономических проблем Востока. В 1949 году это было образование КНР — это событие в течение последующих лет питало надежды на построение в Азии социализма советского типа. В 50-е годы последовал распад колониальной системы, появление стран третьего мира и стран «социалистической ориентации». Пристальное внимание востоковедов в 60−70-е годы к социально-экономическому прошлому Китая, Камбоджи в немалой степени был связан с насущной потребностью изучения корней маоизма. Сегодняшняя историография также развивается в специфических условиях изменения условий взаимодействия России и Востока. Россия, в течение более чем трехсот лет являясь субъектом политической, эконо.

194 мической и культурной экспансии в целом ряде азиатских стран, на рубеже XXI века сама может превратиться в объект их экспансии. Осознание этого присутствует во многих современных востоковедных исследованиях.5 ь.

2. Дискуссии о формационной характеристике восточных обществ в советской науке начинались в периоды идеологических подвижек в СССР. Три основных дискуссии хронологически и идейно совпадают:

— с периодом внутрипартийных дебатов о путях и методах построения социализма в конце 20-х — начале 30-х годов;

— с периодом либерализации, наступившем после XX съезда КПСС, определившим критический пересмотр концепций исторического развития, изложенных в «Кратком курсе истории ВКП (б)»;

— с перестройкой второй полвины 80-х годов, с процессами деидеологиза-ции, с «новым мышлением» и поднятием железного занавеса.

Дискуссии прекратились (или, по крайней мере, значительно снизили былой накал) после 1991 года, вслед за распадом СССР, на фоне кардинальных изменений идеологии и информационного пространства.

3. Важнейшей внутренней предпосылкой к развитию дискуссий был осознанный интерес политического руководства страны к получению адекватных знаний о социально-экономических реалиях Востока (для разработки адекватной внешней политики).

4. В периоды идеологической стабилизации, когда утверждалась новая концепция восточной политики и ее идеологические ориентиры, дискуссии прекращались. Как правило, формальным результатом научных дискуссий становилась разработка определенных клише, сквозь призму которых трактовался докапиталистический Восток. В тридцатые годы была разработана пятичленная концепция. В семидесятые годы появилась концепция специфического восточного феодализма, а затем концепция многоукладное&tradeсовременного Востока. Сегодня на всеобъемлющий, универсальный характер претендует цивилизационный подход.

Историография формационной проблемы в востоковедении пережила значительную эволюцию в своем развитии. Качественные изменения историографии.

513 См. например: Социальный облик Востока. (Отв. редактор Р.Г. Панда) М., «Восточная литература» РАН, 1999. Примечательно, что одна из глав книги называется «Бывший советский Восток». Она посвящается историческому, экономическому, этническому и конфессиональному аспектам эволюции стран СНГ. С. 118−12, 308 327, 345−362.: Можно ли полагать восточной новую российскую демократию? Круглый стол. // Восток., 1995, № 2.

195 происходили в периоды, связанные с дискуссиями об АСП. Последние, в свою очередь, разворачивались в годы переломных моментов в общественно-политической жизни страны — в 20-е, в 60-е, в 80-е годы. На наш взгляд, в развитии дискуссии об АСП можно выделить следующие этапы.

Первый этап — 20−30-е годы. Среди первого поколения советских исследователей Востока — в большей степени политиков и публицистов, чем ученых — созрело понимание того, что необходима особая методологическая и теоретическая база для изучения обществ Азии. Это быстро привело к осознанию несоответствия, не проработанности многих элементов марксистской исторической теории по отношению к экономическим и социо-культурным реалиям Востока. Открылась широкая научная проблематика, не свойственная дореволюционной ориенталистике — изучение общественных отношений на докапиталистическом Востоке. Все эти обстоятельства вызвали к жизни теорию азиатского способа производства и привели к дискуссиям вокруг нее.

Осознанная политическая необходимость, вызванная переломом в китайской революции в 1927 г., определила, в конечном счете, доктринальную окраску принятой характеристики: докапиталистический Китай (с экстраполяцией вывода на весь Восток) был охарактеризован как классовое, антагонистическое, феодальное общество. По мере формирования пятичленной концепции с теорией АСП и другими «ревизиями» марксизма было покончено.

Обсуждения 20−30-х годов не прошли бесследно для науки. Почти целиком погибшее поколение первых советских исследователей Востока оставило после себя солидный багаж интересных гипотез и концепций. Л. И. Мадьяр, В.В. Ломи-надзе, Е. С. Варга, С. А. Далин, в известной степени — А. Я. Канторович создали первые, приближенные к исторической азиатской реальности концепции АСП. Молодые советские исследователи подвергли сомнению жесткий экономический детерминизм, стремились сочетать марксистские критерии формационной характеристики с демографическим и географическим детерминизмом, привнося в свои исследования солидную долю веберианства. Авторы 20-х и 30-х годов в целом отличались живым, не догматичным восприятием марксизма.

В 20−30-е годы, порой случайно и интуитивно, высказывались гипотезы, серьезно занимавшие исследователей последовавших поколений. Они касались циклического развития восточных обществ, слитого характера власти и собственности на Востоке, существования хронологически и типологически отличных ва.

196 риантов восточного феодализма и АСП, единой природы рабовладельческой и феодальной эксплуатации. Так большинство авторов 20-х годов указывали на постоянное противодействие децентрализующих частнособственнических тенденций и государственных интересов — этот контекст, потерянный в пятидесятые годы, серьезно разрабатывался востоковедами в 70−80-е годы.

Востоковеды — коминтерновцы, сотрудники НКИД и других практических организаций заложили основу отечественной социально-экономической статистики стран Востока, тематически ориентированному источниковедению — в этом заслуга М. Волина, С. Е. Иолка, П. А. Мифа и др.

Однако этап 20−30-х годов завершился официальным принятием и канонизацией пятичленной концепции В. В. Струве. По ней развитие Востока было жестко детерминировано в известные прогрессивные стадии всемирно-исторического процесса. Парадоксально, но, выдвигая свои нетрадиционные концепции, авторы 20−30-х годов способствовали оттачиванию и шлифовке собственно марксисткой методологии. В ходе дискуссий 30-х годов устоялись понятия социально-экономической формации, уклада, способа производства, частнособственнической эксплуатации и др. В процессе утверждения пятичленной схемы историки отказались от в целом ошибочной теории торгового капитала: однако в новую схему вошла довольно слабая, уязвимая для конкретных исторических фактов концепция рабовладельческого строя.

Второй этап — 60−70-е годы. Если 40−50-е годы были временем безраздельного господства пятичленной схемы, то дискуссии 60-х годов об АСП стали самым ярким и значимым обсуждением проблем исторического процесса, развернувшимся в отечественной исторической науке.

На втором этапе историография формационной проблемы докапиталистического Востока значительно эволюционировала:

— В целом возрос профессиональный уровень советского востоковедения. Исследователи нового поколения, лучше предшественников знающие языки и традиционную культуру изучаемых стран, контактирующие с зарубежными коллегами и ознакомленные с их литературой, подняли на новый уровень обсуждение формационных проблем. Новые исследования, по сравнению с работами 20−30-х годов, основывались на широкой источниковой базе, опиравшейся на материал лабораторных и полевых исследований, дешифровку древневосточных языков. В этот период востоковеды активно сотрудничали с зарубежными на.

197 циональными историческими и научными организациями. Ареал дискуссии расширился за счет включения регионов Юго-Восточной Азии, Ближнего востока и Африки, а хронология дискуссии расширилась до пределов всего докапиталистического прошлого человечества.

— Исследователи 60-х годов заимствовали некоторые достижения зарубежных исторических школ, в частности, школы «Анналов» (А.Я. Гуревич, Ю. Л. Бессмертный, Ю.М. Кобищанов), использовали социологические методы Т. Пар-сонса, К. Леви-Стросса (Л.С. Васильев, Л.А. Седов). В результате этого открылись новые ракурсы рассмотрения проблемы, и была создана более объемная, многогранная картина жизни докапиталистического Востока.

— Многие востоковеды, ориентированные на обновление методологических подходов, в 60-е годы заявили о целесообразности применения системно-структурного анализа при разрешении сложных исторических проблем, и приступили к его разработке. Тенденция к разработке нового для советской науки подхода ярко отразилась в сборнике 1968 года «Проблемы истории докапиталистических обществ».

Существенно расширилась тематика дискуссии. В 60-е годы обсуждался не только и не столько вопрос об АСП. В эти годы пятичленная концепция поверглась разносторонней критике — в конечном итоге, это привело к существенной модернизации представлений о первобытнообщинном строе, о рабовладельческой формации (сосуществование рабовладельческого и феодального укладов получило, фактически, общее признание), о феодализме и о процессе генезиса капитализма на Востоке. Общую тенденцию можно обозначить как частичное изменение абстрактных схем исторического развития в сторону большего соответствия историческим, культурным, социальным фактам.

Многие проблемы, серьезно занимающие современных историков, причем не только в сфере формационного анализа, но также и цивилизационного подхода, были сформулированы и получили первую апробацию в ходе обсуждений шестидесятых. Прежде всего, это «новая медиевистика» (у истоков которой стояли А. Я. Гуревич, Б. Ф. Поршнев и др.), в значительной мере избавленная от экономического детерминизма. Центральное место в ней занимали вопросы личных отношений и традиционного менталитета в докапиталистическую эпоху, вопросы культурного генотипа, социальной структуры. Участники дискуссий 60-х годов впервые в со.

198 ветской исторической науке подняли проблему многофакторного и многоуровневого исторического развития. Изменилась и расширилась терминология.

Все это позволяет сделать вывод о том, что дискуссии 60-х г. г. способствовали преодолению догматизма и европоцентризма, имманентно присущего ортодоксально понятой пятичленной схеме.

Востоковеды 60−70-х г. г. искренне полагали, что формационная проблема принципиально решаема в рамках марксистской парадигмы. Однако официальная наука продемонстрировала нежелание и неспособность к коренному обновлению. В 70-е годы, по мере нарастания идеологической реакции, наметилась тенденция к минимизации достижений 60-х г. г., и в этой связи справедливо говорить о кризисе историографии 70-х г. г. Эта тенденция была отражена в «охранительных» историографических исследованиях Ю. В. Качановского и В. Н. Никифорова. «Материальным» результатом дискуссий 60−70-х г. г. стала концепция «восточного феодализма». В завершенном виде она сложилась во второй половине 70-х г. г. и являлась не вполне удачной формой приспособления традиционной схемы к объективно изменившимся знаниям о Востоке.

Третий этап — вторая полвина 80-х — начало 90-х годов, по большому счету, связан с историографией времен перестройки. Но нам не следует забывать о двух тенденциях, которые развивались в востоковедной науке со второй половины 70-х г. г.

Во-первых, в 70-е и первой половине 80-х г. г. сформировались мощные концепции оппонентов пятичленной схемы, основные положения которых стали довольно быстро известны среди специалистов. Речь идет, прежде всего, о концепции «власти-собственности» в докапиталистических обществах Л. С. Васильева и о теории единой природы докапиталистической частнособственнической эксплуатации В. П. Ипюшечкина (в рамках последней получила развитие идея о ведущей роли арендной эксплуатации на докапиталистическом Востоке). Эти концепции и идеи оказали значительное влияние на дискуссию, развернувшуюся в 1987 году, и были унаследованы новой, постсоветской историографией.

Во-вторых, 70−80-е годы стали периодом «официального» перехода востоковедения на модернизированную концепцию «восточного феодализма» (в этом духе были написаны работы Л. Б. Алаева, Ю. М. Кобищанова, Ю. М. Рачинского, Л. А. Семеновой, Е. Б. Шифмана и др.). Это свидетельствовало о том, что и среди сторонников ортодоксальных подходов (таких как, например, академик Е. М. Жу.

199 ков, В.Н. Никифоров) созрело понимание несовершенства традиционной пяти-членной схемы. В этих тесных методологических рамках возникли гипотезы «феодального симбиоза» и «феодального синтеза». С академических высот зазвучали высказывания в духе многофакторности исторического развития, что впрочем, не решило проблему методологического кризиса концепции «восточного феодализма». Мы также должны отметить, что в 70−80-е годы происходит научно-техническое перевооружение востоковедения, возрастает специализация исследований. В эти годы ученые разрабатывают многие аспекты социальной организации и культурной жизни восточных обществ.

В 70−80-е годы исчезли, или были существенно подорваны многие догмы, и прежде всего — сам европоцентристский подход к Востоку. Большая часть историков отказалась от постулатов однолинейного экономического детерминизма, доминирования классовой борьбы над межэтнической, межконфессиональной, обязательной «авангардной» роли пролетариата и компартий в НОД, реакционной роли буржуазии. В то же время были выдвинуты новые положения: о прогрессивности в определенных условиях национализма и религии, об интеллигенции и средних слоях как о самостоятельном авангарде общественных движений и т. д.514.

Но если 70-е — первая половина 80-х годов послужили передаточным звеном между двумя дискуссиями, то с 1987 года начинается этап коренных перемен в историографии в АСП. На рубеже 80-х и 90-х годов, в условиях либерализации и деидеологизации науки, на фоне общественной дискредитации марксизма пяти-членная схема понесла очевидное поражение. Гипотезы, так или иначе примыкавшие к теории АСП, продемонстрировали больший потенциал пластичности, методологического разнообразия, восприимчивости к новациям, чем построения сторонников восточного феодализма. Л. С. Васильев, Л. А. Седов, В. П. Илюшечкин, A.C. Мугрузин, Э. О. Кульпин свободнее и эффективнее использовали в своих построениях достижения социологии, антропологии, культурологии, естественных наук.

Особую роль в развитии недетерминистских подходов к проблеме типологи-зации докапиталистических обществ сыграла растущая популярность и принципиальная досягаемость закрытых ранее работ зарубежных историков, социологов, философов, экономистов, — прежде всего А. Тойнби, М. Вебера, представителей структуралистского направления западной историографии.

514 Социальный облик Востока. М., 1999, с. 17.

В этот период в отечественной востоковедной науке утвердилась проблематика менталитета, традиционного общества, новое понимание единой природы всей докапиталистической эксплуатации. В целом период был плодотворен для неидеологического материалистического подхода к истории. Его суть заключалась в многофакторности исторического развития, заключенного во взаимодействии культурных, производственных, экологических, демографических и прочих факторов.

У дискуссии 80-х годов были реальные, позитивные достижения. Изменилась трактовки феодализма: критерии частнособственнической эксплуатации отошли на задний план, а вперед вдвинулись такие компоненты, как вассально-ленная система и иерархия, децентрализация, натуральность, особая структура личных отношений. Трансформировались представления о древневосточном обществе, — в современной отечественной науке уже не повторяется тезис о ведущей роли рабовладельческой эксплуатации в системе производства древнего мира.

Сказать, что в конце 80-х и начале 90-х произошел некий окончательный методологический прорыв, и советское востоковедение получило ответы на коренные вопросы, нельзя. Но как представляется автору диссертации, в этот период наметились реальные пути преодоления ортодоксального марксистского видения общественного развития. Большинство предложенных в 80-е годы концепций восточного общества, являлись, по сути, не проверенными гипотезами (Э.С. Кульпин, JI.A. Седов, A.C. Мугрузин). При этом они указывали на широкие возможности использования зарубежных новаций при сохранении неких наработанных методологических основ, позволяли конструировать целостный исторический процесс.

Дискуссии востоковедов показали, что некоторые положения марксистской методологии выдержали проверку временем, обладают способностью к конструктивному развитию. Сами категории «производительных сил, производственных отношений, общественных классов, противоречий, несмотря на неоднозначность этих понятий» перестали быть специфически марксистскими, и широко применяются историками-немарксистами на Западе и Востоке.515 Это же можно сказать о постулатах первичности общественного бытия и вторичности общественного сознания, (что не исключает более сложных форм их взаимодействия), экономической и социальной обусловленности политических интересов и движений. Разуме.

51S Арон Р. Мнимый марксизм. М., 1993, с. 365.

201 ется, при этом не должна отвергаться роль неэкономических факторов в историческом развитии, «неклассовая» трактовка социального начала и пр.'.

Сама теория АСП, пройдя сквозь все этапы развития историографии, значительно эволюционировала. Большинство гипотез 20−30-х годов сводились к трактовке известных высказываний К. Маркса 50−60-х годов XIX века. Согласно им АСП сформировался в силу давления географических обстоятельств, и являлся экономическим базисом для ряда азиатских обществ (из которого обычно исключали «феодальные» Японию и Османскую империю), на время перехода от раннеклассовых обществ к классовым. Уже в 60-е годы исследователи значительно расширили ареал (до пределов всей неевропейской ойкумены, включая Африку и до-колумбовы цивилизации Америки) и хронологию (весь докапиталистический период) ее применения.317 Гипотетический общественный строй, основанный на АСП, перестал рассматриваться как «шестая» формация. В большинстве работ АСП стал рассматриваться как альтернативный путь развития всемирно-исторического процесса. В то же время возникли концепции региональных версий и «ответвлений» АСП (Л.А. Седов). Теория обрела собственный терминологический и понятийный аппарат — «власть-собственность», «деспотическая политическая организация», «арендная эксплуатация», «бюрократическая элита», «условное владение», «сословно-классовая структура общества» (в противовес классовой структуре феодализма пятичленной схемы).

Теории АСП принадлежала решающая роль в расшатывании постулатов пятичленной схемы, поскольку она являлась подтверждением постулата об инвариантности исторического развития. Исходя из него, в 60−80-е годы востоковеды Ю. И. Семенов, В. П. Илюшечкин разработали новые «модели» системы докапиталистической эксплуатации (и соответствующих общественных отношений), сохраняя при этом приверженность марксистскому критерию производственного базиса. Ю. И. Семенов предложил концепцию «кабального способа производства / формации», в которую по ряду общих признаков могли бы войти многие средневековые общества Азии и Европы. В. П. Илюшечкин создал известную схему, согласно которой все виды докапиталистической эксплуатации (рабов, кабала, аренда, крепостничество и др.) являлись стадиально однородными. Они в немалой сте.

Г' —. ——- .: ,-. г.— I}. —. т 1 опп ~ п.

СОЦиальпын ОиДив. ои^шКа. т., I С. л 51 Таким образом, в 60-е годы в теории АСП значительно ослаб компонент «географического детерминизма» -это проявилось, в частности, в исследованиях Л. С. Васильева о механизмах возникновения «власти-собственности».

202 пени основывались на внеэкономическом принуждении, (соСуществовали на принципиально едином технологическом уровне и все вместе противостояли капиталистической аренде, зародившейся, по мнению автора задолго до Нового времени.

Во второй половине 80-х и в начале 90-х годов возникло явление синтеза теории АСП с элементами зарубежных социологических и исторических концепций. Под их влиянием были высказаны гипотезы нелинейного исторического времени на Востоке, исторических циклов развития. Географический детерминизм, популярный в первой трети XX века, сменился учениями о климатологии, об эко-лого-производственных комплексах, существенно ослаб экономический детерминизм. Самое яркое проявление такого синтеза — декларация того, что АСП является универсальной, цивилизационной основой докапиталистических обществ Востока.

Такой же сильной эволюции подверглись представления о восточном феодализме. По мере наполнения советской ориенталистики новыми источниками, новыми данными об азиатских обществах, модели восточного феодализма все более отдалялись от своего «западноевропейского эталона». На рубеже 70−80-х г. г. можно говорить уже о значительном взаимовлиянии концепций.

Парадокс их взаимодействия заключался в неразрешимом для обеих теорий противоречии. Это противоречие между эмпирической фиксацией качественно-укладного формационного отличия Востока от Запада и отсутствием полноценной теории, объясняющей эту фиксацию. Сказанное относится и к концепции АСП. Она, по существу, не отличалась детальной и однородной проработкой, она была уязвима для работ, написанных с выгодных ортодоксальных позиций. Но под ее влиянием постоянно менялась стадиальная оценка «восточного феодализма». Представляется, что в конце 80-х годов разнообразные концепции, основанные на теории АСП, стали вытеснять находящиеся в глубоком методологическом кризисе концепции «восточного феодализма».

Качественное изменение в развитии формационной проблематики, наметившееся во второй половине 60-х годов связано с применением и популяризацией системно-структурного анализа, что коренным образом преобразовало методологию изучения докапиталистических обществ. Это метод получил развитие в работах Н.Б. Тер-Акопяна, В. М. Вахты, Л. С. Васильева, М. Я. Гефтера, А.Я. Гуреви-ча, Л. В. Даниловой, Л. А. Седова и др. В развитии историографии системный ана.

203 лиз сыграл двоякую роль. Во-первых, при его помощи были заложены методологические основы для моделирования много факторного исторического развития, к построению многоуровневых моделей. Во—вторых, системный анализ позволял гораздо шире и свободнее привлекать разработки зарубежных исторических и социологических школ.

Во второй половине 80-х годов перед широким кругом историков был поставлен ряд теоретических проблем, разрабатывавшихся внутри дискуссии еще с двадцатых. В общем виде они сводятся к задаче построения новой теории докапиталистических обществ, освобожденной от экономического детерминизма. Проблема не сводится только к разработке новых критериев типологизации и периодизации докапиталистических обществ. Судя по всему, историкам придется менять представления о смыслах и способах существования отдельных личностей и целых исторических сообществ в докапиталистическую эпоху. С дискуссией востоковедов также связано развитие не свойственных ранее для советской историографии проблематик традиционного общества и традиционного менталитета.

Попытки обретения новых методологических основ предпринимаются отечественными историками и востоковедами с начала девяностыхглавным образом.

518 они сводятся к разработке и популяризации цивилизагщонного подхода,.

В развитии данной проблемы существует определенный смысловой рубеж, за которым известная нам дискуссия меняет направление развития. Так, в период 1985 -1992 годов большинство медиевистов и востоковедов считали возможной и желательной модернизацию марксистской методологии. После же 1992 года все большее количество исследователей склоняется к разработке альтернативной марксизму методологии. Знаменем этого научного направления является декларация цившизационного подхода в исторической науке.

Таким образом, в современном востоковедении переплелись прогрессивные и настораживающие тенденции. «Легализация» проблемы АСП после 1985 года позволила расширить подходы в типологизации исторических обществ, что в конечном счете привело к признанию правомерности существования методологических альтернатив, открыла дорогу цивилизационному подходу. Но на сегодняш.

518 См. подробнее: Ким О. В. Обсуждение проблем теории цивилизаций в научной прессе в90-е годы. // Европейские исследования в Сибири, выпу ск 2. Материалы региональной научной конференции 10−11 декабря 1999 г. Томск, 2000. С. 52−57.

204 ний день в цивилизационном подходе еще не выработаны единые парадигмы анализа.

При всех недостатках традиционной методологии, с ней связано существование научной школы, да я которой был характерен универсализм, традиции систематизирующего мышления. Между тем, «закрытие марксизма» может произойти сейчас в относительно будничной форме, без горячих обсуждений, свойственных более ранним периодам.

Таким образом, проблема формационной характеристики докапиталистических обществ Востока сохраняет актуальный, дискуссионный характер. Очевидно, что предметом последующих обсуждений станет проблема формирования целостной теории цивилизаций и поиск соотношений «цивилизационных» и «формаци-онных» компонентов исторического развития.

Опыт многолетних дискуссий вокруг проблемы АСП показывает, что задача характеристики столь сложного и многоуровневого объекта, как добуржуазные общественные отношения, с трудом подается «окончательному» решению. До сих пор статическая фиксация какой-либо концепции приводила лишь к мифологизации истории, к созданию абстракций, теряющих со временем связь с исторической действительностью. В то же время научная дискуссия обеспечивала динамику представлений об объекте исследования, являлась средством апробации и отбора методов исследований, служила пространством синтеза концепций, способствовало качественному развитию науки.