Социально-философский анализ природы и инвариантов структуры политической власти

Актуальность темы

настоящего исследования — философский анализ структур политической власти — связана прежде всего с тем, что данное исследование позволяет решать такие ключевые для социальной философии проблемы, как, например, дихотомия «психологизма» и «антипсихологизма», применимость холистских подходов в методологии современного общественного познания. В целом ее изучение позволяет более глубоко раскрыть онтологические основы социальных отношений, в том числе инварианты структуры политической власти, и прояснить детерминанты человеческого мышления, включая и научно-философское познание. При этом в ходе данного анализа создается полезный критический материал для лучшего осмысления и практического применения современных философско-политических концепций, в частности, концепции К. Поппера, изложенной им в работе «Открытое общество и его враги». По мнению автора, данная теория в большинстве своих аспектов неадекватна реальной действительности и, что, пожалуй, еще более важно, своей идейной ошибочностью способна побуждать к неверным шагам уже в чисто практической сфере, в том числе и в современной российской политике. Изучение типовых структур, которые может принимать политическая власть, в сочетании со всесторонним анализом ее онтологической сущности, не только дает новые знания для систематизации концептуального аппарата в данной области социально-философского знания, но и способствует разработке очень важных прикладных вопросовтаких как, например, выяснение дальнейших путей развития структуры политической власти в современном обществе, в том числе и в России. Характер данной социально-философской работы, ее содержание имеют смежные области с такими областями знания, как политическая философия (в аспекте философии власти), и философия истории. А если говорить о всех пограничных областях, то еще и на пересечении с политологией, социологией и — отчасти — с культурологией как источниками эмпирического материала для философского осмысления. Поэтому ее результаты полезны также для развития современных интердисциплинарных исследований.

Степень разработанности проблемы. С точки зрения автора, в философии на всем протяжении ее развития уделялось недостаточное внимание проблемам власти вообще и политической власти в частности. При этом, конечно, существуют фундаментальные труды — от Платона и Аристотеля до Поппера и Фуко. Анализ наиболее известных классических работ в этой области с учетом специфики данного социально-философского исследования (Платона, Аристотеля, Н. Мак-киавелли, Б. Спинозы, Т. Гоббса, ДЛокка, Ж.-Ж.Руссо, Ш. Монтескье, И. Канта, Г. Гегеля, К. Маркса и ФЗнгельса, Г. Спенсера, Д. С. Милля, Ф. Ницше), других классических направлений (славянофилов и западников, русских консерваторов Н. Данилевского и К. Леонтьева, русских философов XX века Н. Бердяева, И. Ильина, С. Франка — применительно к России, В. Парето, Г. Моска, Р. Михельса, М. Вебераприменительно к теории элит, «идеальным типам» политического господства и роли протестантизма в истории Запада), как и рассмотрение взглядов уже современных авторов — французских «постмодернистов» (Ж.Кристева, П. Клоссовски, Ж. Делеза, Ф. Гватгари и др.), а также наиболее крупных на сегодняшний день социальных теоретиков Э. Гидденса, П. Бурдье и КХХабермаса — демонстрирует разбросанность идей, в системном виде представленных в настоящем исследовании, по самым разным источникам. Причем чаще всего — и это главное — данная вполне естественная рассосредоточенность положений, отстаиваемых в настоящей работе, имеет место в их сочетании с другими подходами, которые, на взгляд автора, затушевывают их позитивный методологический и эвристический потенциал.

Из ставших «новой классикой» наиболее пристально анализировались работы К. Поппера и М.Фуко. По результатам сравнительного исследования «старой» и «новой» классики можно сделать однозначный вывод, что сугубо философских исследований власти в аспекте, рассматриваемом в настоящей работе, никогда не производилось. Что касается работ социологического характера (М.Вебер) и политологического характера (создатели теории элит и другие исследователи в этой области — Ч. Р. Миллс, Р. Даль и др.), то представленная в данной работе постановка вопроса о структуре и способе действий политической власти позволяет вписать идеи вышеназванных авторов в новый контекст теории элит. Среди авторов, не принадлежащих к исследователям академического плана, работы которых носят скорее научно-публицистический или эссеистский характер, нужно отметить писателя-эмигранта, социолога АА.Зиновьева. Из трудов теоретиков психоанализа и социальной психологии при написании данной диссертационной работы использовались произведения З. Фрейда, Э. Фромма, К.-Г. Юнга, ГЛебона, С. Московичи, из работ антропологов — труды КЛеви-Стросса. В вышеперечисленных работах нефилософского характера автор брал фактологическую базу для собственных рассуждений и выводов.

Что касается отечественных ислледователей, то здесь следует выделить А. С. Панарина («Политическая философия», многочисленные статьи), В. С. Нерсесянца («Философия права», «История политических и правовых учений»), И. И. Кравченко (публикация в «Вопросах философии» по политической мифологии), Б. В. Маркова («Философская антропология»), сборник работ «Власть» под редакцией В.В.Мшвение-радзе (М., 1989), исследования В. В, Васильковой по синергетике и роли архетипов коллективного бессознательного в социальных процессах (СПб., 1999). В данной диссертационной работе использовались и другие труды зарубежных и отечественных ученых разных эпох, чьи имена в настоящем обзоре не упоминаются из-за эпизодического обращения автора к их работам. Если говорить в целом о применении представленного в настоящей работе теоретического синтеза нескольких концептуальных подходов к анализу политической власти, то данное исследование политической власти, ее инвариантных структур и онтологической сущности не имеет непосредственных прецедентов в философской литературе.

Объектом исследования является политическая власть в обществах всех исторических эпох. При этом акцент делается на современных обществах, но обязательно в сопоставлении их с обществами предыдущих эпох.

Предметом исследования является структура и сущность политической власти в ее связи с архетипическими и другими ментальными инвариантами «человека общественного» (онтологический и методологический аспект).

Цель исследования заключается в раскрытии инвариантных детерминант структуры политической власти и основного способа ее существования на протяжении практически всей человеческой истории, начиная с раннегосударственного состояния человеческих отношений. При этом обосновывается, что данное явление обусловлено архетипи-ческой природой человеческого коллективного бессознательного и прослеживается его связь с такими факторами общественной жизни, как культово-мифологические практики и рациональность общественного сознания. В связи с этим утверждается необходимость «психологизма» как парадигмы общественного познания в противовес господствующему ныне «антипсихологическому» подходу.

Для достижения указанной цели требуется разрешение следующих задач:

— дать ретроспективный анализ отношений политической власти в социолого-политологическом ключе и показать правомерность точки зрения, согласно которой политическая власть всегда (практически всегда) в структурном отношении устроена одинаковым образом;

— дать ретроспективный анализ отношений политической власти в трудах мыслителей различных эпох, с древности до современности;

— показать корреляцию определенного устройства политической власти с культово-мифологической практикой, рационалистической ориентированностью ментальности (бессознательная детерминанта);

— критически осмыслить перспективность объяснения неизменности структуры политической власти только путем исследования дискурсивной, коммуникативной практики;

— исходя из решения двух предыдущих задач, показать, что на сегодняшний день теория архетипов может дать адекватное истолкование феномену неизменности структуры политической власти.

Методологические и теоретические основания исследования характеризуются следующим.

Во-первых, общий методологический подход к проведению исследований является объективистским, т. е. имеет онтологическую и эмпирическую ориентированность в их единстве.

Во-вторых, концептуально значимым направлением в настоящей работе является структурализм, т. е. направление, утверждающее существование ряда ненаблюдаемых социальных структур, лежащих в основе наблюдаемых социальных феноменов. В настоящей работе в качестве ненаблюдаемых социальных структур рассматриваются архетипы коллективного бессознательного. Таким образом, в отличие от «традиционного» структурализма, представленного работами К. Леви-Стросса, в настоящей работе использован подход, синтезирующий структурализм и теорию коллективного бессознательного К.-Г.Юнга.

В-третьих, при анализе общественных явлений в качестве главенствующих подходов применяются, с одной стороны:

— органический подход, означающий, что общество — система органического типа, в которой ставшее целое способно оказывать формирующее воздействие на свои части, а также означающий наличие в нем явлений, характеризуемых как социальная патология;

— с другой стороны, конфликтный подход, означающий, что общество всегда находится в состоянии нестабильности из-за многочисленных конфликтов, высшим из которых является борьба за власть. Автор данной работы солидаризуется с Ч. Р. Мшшсом в том, что всякий макросоциологический (а, следовательно, и социально-философский) анализ «лишь тогда чего-нибудь стоит, если он касается проблем борьбы за власть между управляющими и управляемыми» — см. об этом: [41,С .517].

Применение двух последних подходов в качестве основных означает возможность дальнейшей разработки проблематики, поднимаемой в настоящей работе, под разными углами зрения в соответствии с общепринятым ныне в науке принципом дополнительности.

В-четвертых, в общем и целом методологический подход, применяемый в настоящей работе, может быть охарактеризован как «методологический коллективизм». Этот термин используется в том смысле, в котором он был применен К. Поппером, в работе «Открытое общество.» — см.: [84-С. 109,117]. По сути, он представляет собой эквивалент известного и также используемого Поппером термина «холизм». В данной работе вначале по результатам анализа конкретных фактов социологического, политологического характера (приводимых в приложении) обосновывается необходимость и даже неизбежность использования «методологического коллективизма», а затем этот вывод используется для дальнейших исследований. На этом пункте в силу его важности и, что существенно при написании диссертационной работы, его значительной спорности автор остановится подробно в разделе 1.1. первой главы.

В-пятых, в настоящем исследовании используется подход, который в зависимости от того или иного перечня классификационных критериев можно назвать либо промежуточным между антипсихологизмом и психологизмом (но с креном в сторону психологизма), либо однозначно «психологизмом». Автор использует последнее наименование в качестве основного (психологизм) и трактует его как направление, утверждающее сводимость в конечном счете всех социальных явлений к психологии людей. Поскольку этот пункт так же, как и четвертый, является очень спорным, автор на нем также остановимся подробно в подразделе 1.1. настоящей работы.

В целом из всех перечисленных ранее авторов основополагающую роль в написании данного исследования играли работы С. Московичи, В. В. Васильковой, К.-Г.Юнга, ГЛебона, И. И. Кравченко. Роль, как стало модно говорить в последнее время, «конструктивной оппозиции» выполнили работы К. Поппера, М. Фуко, Б. В. Маркова.

Научная новизна проведенного исследования заключается в следующем:

— Показана детерминированность инвариантов структур политической власти (правления немногих лиц и — в исключительно редких случаях — принятия важнейших политических решений одним человеком) ментально-психологическими основами человеческого мышленияпрежде всего — архетипами коллективного бессознательного.

— В настоящей работе на основе анализа феодальных (клановых), в том числе неофеодальных, явлений дается обоснование особой перспективности для методологии общественных наук применения таких направлений, как структурализм в сочетании с теорией архетипов коллективного бессознательного К.-Г.Юнга. И впервые с данных теоретических позиций выдвигаются тезисы, альтернативные тем, которые были разработаны для гносеологии и праксеологии политики К. Поппером в книге «Открытое общество и его враги» .

— В работе в связи с постулируемой неизбежностью использования в методологии социальных наук структурализма и теории К.-Г.Юнга сформулировано обоснование необходимых, на взгляд автора, ограничений на методологическое использование новой парадигмы научного познания — синергетики — при анализе общественно-политических процессов.

— В контексте анализа архетипической природы политической власти в настоящей работе с представленных выше структуралистских позиций по-новому формулируется философско-антропологическое обоснование данных феодальных (клановых) явлений, полезное для концептуального понимания Человека.

Структура диссертационного исследования следующая:

В первой главе проводится анализ необходимой в связи со спецификой темы терминологии (власть, политическая власть, феодализм и др.), а также разбираются одновременно наиболее важные и в то же время наиболее спорные пункты методологической программы исследования — дихотомии «методологического коллективизма» и «индивидуализма» и «психологизма» и «антипсихологизма». Затем указывается, что в приложении к настоящей работе приводятся данные из источников социологического и политологического характера, показывающие, что факты реальной действительности, подпадающие под авторское определение «клановости» («феодализма»), действительно существуютчто это признается в том или ином виде разными исследователями несмотря на то, что единой традиции исследования клановости в политике до сегодняшнего дня не существует. Отметив это обстоятельство, а также по итогам анализа ряда подходов к изучению истории «добуржуазных» эпох (например, подхода В. П. Илюшечкина и других) делается вывод о правомерности положения, согласно которому вся политическая история человеческих обществ (а во многих случаяхи догосударственная история) в аспекте организованности политической власти в них представляет собой, по сути, один «феодализм», лишь меняющий свои формы. Далее приводится ряд «идеальнотипических» определений структур политической власти в России, разрабатываемых отечественными учеными, и обосновывается их применимость (особенно термина «кланизация») для описания структур политической власти вообще. В результате вырабатывается определение предельно типовой структуры политической власти — феодализм, или клановость, — которое применяется в настоящей работе. После этого объясняется соотношение предлагаемой в данной работе концепции структуры политической власти с классической теорией элит (авторы — Моска, Парето, Михельс), а также значение теории элит для настоящего исследования, в том числе построения последовательности изложения дальнейшего материала данной работы.

Во втором разделе первой главы рассматривается эволюция взглядов на структуру и природу политической власти в период с УПв. до н.э. по Х1Хв. н.э. Далее, во второй главе настоящей работы, проводится анализ наиболее известных концептуальных подходов к исследованию проблемы политической власти, созданных уже в XX векеразбирается возможность их использования для объяснения феномена постоянного воспроизводства клановых, или феодальных, структур политической власти. Обосновывается недостаточность данных теорий для объяснения «феномена феодализма». Делается вывод о необходимости изучения в связи с этим человеческой психики и выясняется тесная связь «феодализма» в политике с развитостью мифо-ритуальных практик в обществе и соответствующей ориентированностью общественной ментальности. Одновременно с этим проясняются основные составляющие всякой политической власти.

В третьей главе излагается основная для настоящей работы архетипическая концепция политической власти. Указывается, что основополагающей структурой для всех известных в истории организаций политической власти является так называемый архетип Мирового древа, который применительно к политической власти называется автором архетипом Пирамиды и который «кодирует» .

12 принципиальную неизменность «клановой» ее структуры. Кроме того, указывается, что на процессы оформления и функционирования политической власти оказывал и оказывает влияние противостоящий ему другой древнейший и основополагающий архетип идеального миропорядка, именуемый архетипом Круга, или архетипом Сферы (проявляется в архитектуре городов, организации жилых пространств повседневности и др.), который можно рассматривать как своего рода модель «идеальной демократии», равноудаленности всех от власти (центр круга или же вершина древа-пирамиды ассоциируется в том числе с властью). Утверждается, что благодаря мифо-ритуальным практикам исторически первый архетип проявлялся сильнее, а факт принципиальной схожести архетипа Пирамиды с таким же пирамидальным способом построения властных отношений во многих животных сообществах выводит на проблему природно-биологических детерминант человеческого мышления и социальной практики. После этого делаются основные, на взгляд автора, выводы, исходя из данной концепции.

В заключении приводятся выводы, сделанные на концептуальном уровне по результатам всего исследования, отмечаются возможные сферы дальнейшего развития данной тематики и указываются конкретно-практические аспекты использования выводов из настоящей работы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В ходе настоящего исследования установлено следующее:

1. Исследование и анализ политической действительности как современности, так и прошлых эпох дает основание для вывода, что в методологии познания общества — как социально-философского познания, так и политического анализа, — не только желательно, но и, по всей видимости, неизбежно совместное применение таких теорий, как структурализм и теория архетипов К.-Г.Юнга.

2. На основе сформулированного теоретического синтеза структурализма, заключающегося в выявлении феодализированных (клановых) структур политической власти в самых различных обществах во все исторические эпохи, и теории архетипов Юнга обосновываются следующие положения методологического и онтологического плана, представляющие собой системную альтернативу политической концепции К. Поппера: а) необходимо признать конструктивным утверждение реальности существования «групповой психики» в виде коллективного бессознательного и его архетиповв частности — в отношении к проблеме познания природы политической властиб) соответственно, вместо «антипсихологизма» и «методологического индивидуализма» в качестве методологических оснований как социально-философского, так и политического анализа следует предпочесть «психологизм» и «методологический коллективизм» (холизм) — в) «социальная инженерия» в области устройства политической власти чаще всего невозможна, а в некоторых случаях, хотя и возможна, но сильнейшим образом затруднена из-за сильной детерминированности структур политической власти коллективным бессознательным: г) существует объективная закономерность политической истории, заключающаяся в постоянном и неизбежном воспроизводстве феодализированных структур политической власти в самых разных обществах при совершенно разных экономических, культурных и других условиях. Определяющим фактором этого является «архетип Пирамиды» (архетип Мирового древа) и его актуализация мифо-ритуальными основами человеческой ментальности и аналогичными по своему характеру схемами воспроизводства существования человеческого социума.

4. Применение новой научной парадигмы — синергетики — для анализа изменений политической власти находит ограничение в том, что реально складывающиеся на практике структуры политической власти после прохождения «бифуркационных» периодов практически всегда будут той или иной разновидностью феодализма (они могут быть описаны как соответствующие эпохе феодальной раздробленности, эпохе сословно-представительных монархий — так называемый «феодальный корпоративизм», эпохам раннефеодальных и абсолютных монархий, а также восточным деспотиям древности). То есть аттракторы в политике — это, за редчайшим исключением, разнообразные формы феодализма (клановости).

5. Тип рациональности некоторых западных народов (протестантских), который позволил в максимальной степени преодолеть мифо-ритуализированность человеческого мышления и максимально отойти от феодализма в политике, по всей видимости, не мог не иметь для этого сугубо природных, в том числе биологических предпосылок. При этом главными из природных детерминант мышления — географических особенностей местности, где проживает данный народ, и генетических (а среди последних — прежде всего этнических) особенностей его менталитета, по всей видимости, следует признать именно генетическую специфику.

6. Устойчивость феодально-клановых архетипических структур коллективного бессознательного — следствие общей внушаемости человеческой психики, и прежде всего бессознательного. При этом выделение в качестве базовой составляющей сущности человека «Человека внушаемого», а, значит, и рассмотрение гипнотического внушения в качестве парадигмы большинства, по крайней мере, политических действий и реакций, является перспективным для решения проблем социолого-политологического, эпистемологического, антропологического и в целом философского характера.

Таким образом, в настоящем исследовании мы представили архетипическую концепцию природы политической власти и ее инвариантной составляющей, которую мы называем «феодальной», или «клановой». Устойчивая проявленность этой структуры политической власти очевидно коррелирует с мифо-ритуальной ориентированностью массового общественного сознания, и поэтому причины «клановости» и «феодализации» власти, как показано в работе, необходимо усматривать именно в особом устройстве человеческого бессознательного. Будущий прогресс в развитии обществоведческих наук, в том числе и теоретических основ социальной философии, в XXI веке, по всей видимости, будет связан с положительной оценкой исследовательской традиции психологизма, которая заметно ослабла в XX веке, и дальнейшем ее развитии. А разработка прикладных политических вопросов будет эффективной, как показано в данном исследовании, при учете особенностей общественного менталитета, сложившихся устойчивых структур коллективного бессознательного.