Время, люди, мысли

Хотя схоласты уделяли главное внимание ученым занятиям, они, конечно, были живыми людьми со своими страстями и увлечениями. Судьба многих из них складывалась драматически, а иногда трагически. Широко известна драма жизни одного из выдающихся деятелей XII в. — Пьера Абеляра. П. Абеляр сам описал ее в «Истории моих бедствий». Его жизнь полна напряженной борьбы и страстных переживаний. Большое место в ней заняла «история любви». П. Абеляр стал одним из основателей Парижского университета, его лекции собирали множество слушателей, а труды отличались безупречностью литературного вкуса, многогранностью тематики, строгой логичностью. Драматической истории его любви к молодой Элоизе суждено было закончится тем, что возлюбленные были разлучены. Она приняла постриг, он стал монахом. Много лет спустя после смерти П. Абеляра Элоиза, согласно ее предсмертному желанию, была захоронена в одной могиле с тем, с кем разлучила ее судьба. В одном из ее писем к П. Абеляру есть такие строки: «Своему господину, а вернее отцу, своему супругу, а вернее брату, его служанка, а вернее дочь, его супруга, а вернее сестра, Абеляру — Элоиза… Бог свидетель, что я никогда ничего не искала в тебе, кроме тебя самого; я желала иметь только тебя, а не то, что принадлежит тебе. Я не стремилась ни к брачному союзу, ни к получению подарков и старалась… о доставлении наслаждения не себе, а тебе и об исполнении не своих, а твоих желаний». История любви Абеляра и Элоизы стала хрестоматийной. В течение многих веков она служила источником вдохновения для поэтов, писателей и художников.

Отличительная черта учения П. Абеляра — в этической направленности. Он обратил особое внимание на мотивы поступков. С нравственных позиций один и тот же поступок может быть оценен поразному, — в зависимости от мотива его совершения. П. Абеляр выделяет инстинктивный план человеческой жизни. Склонности, импульсы, желания возникают самопроизвольно. Их следует рассматривать отдельно от рационально-сознательной сферы души. В инстинктивном плане не заложено чего-то порочного — похоти, алчности и т. д. Однако он может стать источником злых деяний. Все зависит от умения человека концентрироваться на инстинктивных состояниях души, анализировать их, отделяя доброе от злого. Нет никаких оснований презирать человеческие страсти и склонности, при том что человек, конечно, несет всю ответственность за свои помыслы, поступки и действия. П. Абеляр резко критикует стремление осуждать поступки при полном непонимании намерений и целей. В этой связи он подчеркивает, что главное — это «дух-движитель» поступков. Философ делает акцент на внутренней стороне нравственной жизни. В этом он идет по стопам Сократа. Не случайно его главный этический труд озаглавлен любимым изречением греческого мудреца — «Познай самого себя».

П. Абеляра интересовала не только этическая проблематика. Как и большинство крупных схоластов, он стремился к созданию всеохватывающего учения. Философ был подлинным подвижником мысли. Он видел в служении истине свое предназначение. Ему, несомненно, была близка идея, высказанная другим известным схоластом: «Никто не восходит на небо иначе, чем через философию». Автором этого изречения был один из представителей раннего этапа схоластики И. С. Эриугена.

Вообще говоря, каждый из мыслителей эпохи может быть кратко охарактеризован какой-либо яркой многозначительной деталью. Это может быть факт биографии — как у П. Абеляра, чье имя навеки связано трагической историей его любви к Элоизе, это может быть поговорка, закрепившаяся за именем философа. Так, об Аверроэсе говорили: «Аристотель объяснил природу, Аверроэс — Аристотеля». Имелись в виду тщательные и глубокие комментарии трудов Стагирита, написанные Аверроэсом. Кстати говоря, Аристотель был исключительно популярен и высоко ценился в схоластическую эпоху. Его авторитет был столь высок, что его называли «Философ» и было понятно, что речь идет о знаменитом основателе античной школы перипатетиков, завершителе античной классики. Глубоким знатоком и автором нового прочтения трудов Аристотеля стал Фома Аквинский.

Ансельм Кентерберийский (1033—1109) вошел в историю как автор доказательства бытия Бога, получившего название «онтологический аргумент». В нем делалась попытка обосновать существование Бога посредством понятия о нем — как существа «сверх всего мыслимого». Споры об онтологическом аргументе продолжаются до наших дней. Фома Аквинский отверг доказательство Ансельма, выдвинув вместо него пять новых. В XX в. Б. Рассел с полной уверенностью заявил о логической несостоятельности онтологического аргумента. Спор вышел за пределы теологии и перешел в специализированную сферу логической семантики — науки о знаках и объектах. Обнаружилось, что Ансельм верно нащупал одну из фундаментальных семантических проблем, состоящую в невозможности опровержения некоторых умозаключений посредством сведения их к противоречию или абсурду. Следовательно, они имеют право на существование не только как суждения веры, но и как логические суждения.

«Истина — дитя времени» и «знание — сила» — эти изречения принадлежат Роджеру Бэкону — схоласту XIII в. Он уже предвестник позднего этапа схоластики и ее скорого заката. Постепенно исчерпываются возможности той исходной парадигмы, на которой она строится, т. е. оппозиции «знание (понимание) — вера». Четко обозначаются две возможности ее решения. Первая констатирует: «понимаю, чтобы верить»; вторая строит вывод в обратном порядке: «верю, чтобы понимать». Однако обнаруживается и третий вариант, состоящий в разведении между собой и проведении разграничительной линии между верой и знанием. Выясняется, что знание не теряет своей ценности, будучи выведенным из-под контроля веры. И наоборот, вера в истину Откровения может быть достаточно удалена от развившегося, весьма объемного и многоотраслевого знания. Это, однако, не умаляет значение истин Откровения, поскольку между пониманием и верой нет однозначной связи — такая связь многозначна. К тому же в постоянной поверке веры пониманием скрывается недоверие к вере, как и наоборот, — недоверие к знанию. Философия ищет знание ради знания, теология оставляет в стороне некоторые истины, она занята поведением. К такому выводу приходит И. Д. Скотт (1266−1308).

Заметим, что для судьбы Д. Скотта характерна постоянная перемена стран, где довелось жить и работать. Об этом гласит надгробная надпись: «Шотландия меня родила. Англия меня приняла. Галлия меня обучила. Кельн меня хранит». Очевидно, что одним из побочных эффектов схоластической системы образования стало тесное взаимодействие идей и людей различных стран в рамках Западной Европы. Общность проблематики, единый язык образования (латынь), единство церкви, система университетов, монашеские ордена, распространявшие свое влияние независимо от национальных различий, — все это не могло не способствовать культурной общности европейских стран. Средние века внесли свой вклад в складывание цивилизационного единства Европы. Это единство не потеряло своего значения и тогда, когда впоследствии в Европе возникли самостоятельные национальные государства, а церковное единство было разрушено Реформацией.

Не избег вынужденных путешествий по различным странам и В. Оккам (1280—1349) — яркий представитель поздней схоластики. Его имя ассоциируется в первую очередь со знаменитой «бритвой Оккама». Так принято называть принцип, выдвинутый мыслителем: «Не следует умножать сущности сверх необходимого». Это принцип экономии разума. Согласно ему, следует избегать усложненных теоретических построений, предполагающих введение большого числа исходных допущений. Если нечто может быть объяснено наиболее простым способом, то именно этот способ следует считать правильным, отбросив все, что усложняет объяснение. Так, В. Оккам полагает, что две из четырех аристотелевских причин — причина действующая и причина целевая (финальная) — в большинстве случаев излишни и ничего не добавляют к пониманию явлений. Согласно В. Оккаму, движение предметов необязательно нуждается в объяснении при помощи аристотелевской любви к Богу, который притягивает к себе мир силой любви, хотя возможно, что так оно и есть. Гораздо более важно определить конкретную причину, действующую на данное тело. В. Оккам призывает к отказу от метафизических претензий. Он говорит о доверии факту и только факту. С его точки зрения, вместо того чтобы спрашивать: что это такое? — следует выяснить сначала, как оно бытует. Иначе говоря, субстанциальному пониманию природы вещей следует предпочесть функциональное.

Легко заметить, что оккамовский подход составляет эпилог средневековой схоластической учености и одновременно является введением к новоевропейской науке. Он открывает новые перспективы изучения природы на путях рациональных и экспериментальных. В. Оккаму же принадлежит приоритет теоретической защиты всего индивидуального перед лицом общего. Он одним из первых заговорил о правах и достоинстве личности перед лицом властных институтов. Это роднит его с культурой Возрождения.