Необходимость изучения австралийской истории, равно как и исторической мысли Австралии, очевидна — роль пятого континента в мировой экономике и политике неуклонно возрастает. Анализ историографии представляет особый интерес, поскольку историческая наука оказывает серьезное воздействие на формирование мировоззрения людей, на духовную культуру и идеологическую жизнь общества, на политическую и классовую борьбу.
Австралия начала свой путь как британская каторжная колония, основанная в 1788 г. Буржуазные отношения формируются в стране еще в тот период, когда она была политически несамостоятельной. Несмотря на усилившийся с 30-х гг. XIX в. приток свободных поселенцев, австралийские колонии до середины столетия находились практически в полной государственно-правовой зависимости от Англии. Предоставление колониям самоуправления, а в 1901 г. образование доминиона Австралийское Содружество были подготовлены всем ходом капиталистического развития страны и, в свою очередь, создавали для него благоприятные условия. Факторами ускоренного экономического роста явились: широкий приток английских капиталов, использование передовой технологии, по сути монопольное положение Австралии как поставщика высококачественной шерсти на мировой рынок и наличие готовых рынков сбыта, открытие золота, иммиграция квалифицированных рабочих из Европы, прибыльное участие в эксплуатации тихоокеанских колоний Великобритании. В последней трети XX в. так называемый «минеральный бум», сделавший Австралию одним из крупнейших экспортеров природных ископаемых, дал мощный импульс национальной экономике.
Отсутствие феодальных пережитков и рано организовавшееся рабочее и профсоюзное движение позволили австралийцам стать пионерами в проведении ряда прогрессивных буржуазно-демократических преобразований. С введением в 1856—1860 гг. конституционного правления в Новом Южном Уэльсе, Тасмании, Южной Австралии, Квинсленде и Виктории население этих колоний получило возможность тайным голосованием избирать свои парламенты^. Всеобщее избирательное право для мужчин впервые вводится в 1856 г. в Южной Австралии, а затем и во всей стране. В 1894—1909 гг. избирательные права предоставляются женщинам. Уже в 1856 г. в отдельных отраслях промышленности Австралии устанавливается 8-часовой рабочий день. В 1872 г. принимаются законы о всеобщем и обязательном начальном образовании.
Особенности исторического развития пятого континента получают искаженную интерпретацию в буржуазной социологической и исторической литературе. Уже с конца XIX в. Австралия изображается «раем для рабочих», «Счастливой страной», которая развивается" эво-люционно", без социальных катаклизмов. Тем самым австралийской истории придается характер исключительности, которая, однако, должна подтвердить историческую жизнеспособность капиталистической системы в целом и опровергнуть неизбежность перехода к социализму.
В действительности Австралии, как и любой другой капиталистической стране, присущи глубокие социальные противоречия. Они усиливались длительной зависимостью от Великобритании, которая с самого начала существования австралийских колоний проводила по отношению к ним политику экономической дискриминации (ограничения в области торговли и земледелия). Рассматривая Австралию как источник дешевого сельскохозяйственного сырья, Лондон поддерживал овцеводов-скваттеров, монополизировавших земельные угодья страны и.
Западной Австралии самоуправление было предоставлено только в 1890 г. в широких масштабах эксплуатировавших труд ссыльных каторжников. Но если на первых порах деятельность скваттеров стимулировала становление капиталистических отношений в колониях, то к середине XIX в. земельная монополия превратилась в тормоз развития производительных сил. Основным социальным содержанием движения за самоуправление была борьба австралийских трудящихся и торгово-промышленных слоев буржуазии против скваттеров и британской колониальной бюрократии.
Б 60−80-е гг. постепенно обостряются противоречия между буржуазией и рабочим классом. Кризис начала 90-х гг. вызвал первое открытое столкновение труда и капитала в Австралии. Мощный подъем забастовочного движения продолжался почти пять лет. Австралийские предприниматели добились победы, широко используя опыт и прямую поддержку британской буржуазии, кровно заинтересованной в обеспечении своих интересов на пятом континенте. Финансово-экономическая зависимость Австралии от метрополии, сохранившаяся и усилившаяся после предоставления колониям самоуправления, а затем их объединения в Австралийское Содружество под эгидой Британской империи, приносила некоторые выгоды национальному капиталу, оборачиваясь еще более интенсивной эксплуатацией трудящихся.
Рабочий класс Австралии отстаивает свои права в непрерывной борьбе. Об этом говорят и стачки 1890−1894 гг., и массовое движение безработных в пору «великой депрессии», антивоенные выступления и классовые бои 1970;1980;х гг., когда австралийская экономика вновь переживала кризис и резко снизился жизненный уровень простых австралийцев.
Австралийская история развивается в русле истории всемирной, однако ее своеобразие в прошлом и настоящем делает проблему особенностей национального развития поистине животрепещущей: к ней обращается каждое новое поколение австралийских историков, она вызывает острые идейные споры и широкие дискуссии в историографии страны.
Национальная историческая наука Австралии зарождается сравнительно поздно. Проявляя интерес к отечественному развитию, авторы XIX в. не рассматривали австралийское общество как самостоятельный социальный организм. Преобладало мнение, что история Австралии всецело определяется колониальной политикой Великобритании. Такой подход задерживал историческое знание на уровне эмпирических описаний. Оно еще не вычленилось из публицистики, журналистики и художественной литературы, где исторический элемент выполнял в основном назидательные, дидактические функции: австралийцы читали рассказы о мудрости британских правителей, их отеческой заботе о колониях пятого континента. Первые австралийские профессиональные историки, преподававшие' в Сиднейском и Мельбурнском университетах в конце XIX — начале XX в., придерживались аналогичных взглядов.
Однако в первой четверти нашего столетия в жизни австралийского общества произошли сдвиги, потребовавшие по-новому взглянуть на его прошлое. Рос экономический потенциал страны, образовалось австралийскоегосударство. Австралия внесла свой вклад в победу Антанты в первой мировой войне, послав на европейский театр военных действий 337-тысячный экспедиционный корпус, участвовавший в кровопролитных сражениях во Франции и на Галлиполийском полуострове в Турции. Погибло около 60 тыс. австралийцев. Наравне с другими державами Австралия принимала участие в послевоенных международных конференциях. Таким образом, к 20-м гг. создалась та ситуация, которая, если воспользоваться словами В. О. Ключевского, усиливает «историческую любознательность», поскольку «рождается потребность общественного сознания ориентироваться в новом положении» «*» .
Все более насущной становилась необходимость осмыслить особенности национальной истории. Именно в этом направлении активно ведется поиск источников. В конце 20-х — начале 30-х гг. на основе исследования исторического материала предпринимаются перше попытки выявить закономерности австралийского общественного развития, его своеобразие.
Австралийские историки опирались на опыт западноевропейской, прежде всего британской историографии, что помогло им быстро приобрести профессиональные и методологические навыки. На их научной деятельности не могла не отразиться борьба идейных течений, которой отмечено развитие исторической мысли Европы и Америки. Наконец, сильнейшее влияние на историографию оказывали глубокие антагонизмы общественно-политической жизни пятого континента.
В 20−40-е гг. австралийская историография была представлена несколькими именами — Э. Скотт, У. К. Хэнкок, Э. Шэнн, Б.Фитцпатрик. Но уже тогда намечаются идейные разногласия. После второй мировой войны число исследователей быстро умножается, формируются новые направления — от «крайне правых» до «новых левых» , — каждое из которых по-своему трактует место Австралии в мире, перспективы всеобщего развития. Ежегодно публикуются десятки монографий и сотни статей на разнообразные темы отечественной и всемирной истории, выходит несколько солидных исторических журналов: «Хисто-рикл Стадиз», «Журнал Королевского австралийского исторического общества», «Австралийский журнал политики и истории» и «Лейбор хистори». Вопросы истории, в первую очередь национальной, подробно рассматриваются и на страницах общественно-политических и Ключевский В. О. Неопубликованные произведения. М., 1983 с. 180. литературно-художественных журналов: «Острейлиэн куотерли», «Ми-энджин», «Квадрант», «Оверлэнд», «Арена» и «Буллетин». В Австралии насчитывается два десятка университетов (Сиднейский, Мельбурнский, Квинслендский, Университет Нового Южного Уэльса, Австралийский национальный университет в Канберре, им. Дж. Монаша и др.), в которых работают хорошо подготовленные группы специалист ов-и ст орик ов.
Усиливающийся кризис буржуазной исторической мысли затронул и австралийскую историческую науку. Широко распространены объективистские исследования, наблюдается тяга к иррационализму, пессимистическому восприятию истории. Вместе с тем австралийская историография обнаруживает влияние прогрессивных социальных идей. Революционные перемены XX в., имеющие глобальное значение, демонстрируют несостоятельность буржуазных методологических принципов исследования и побуждают обращаться к марксизму.
Изучение проблемы особенностей национального развития, бесспорно, связано с процессом консолидации австралийцев как нации и известным образом отражает формирование национального самосознания, а также оказывает обратное воздействие на него. Однако анализ этой взаимосвязи выходит за рамки данного исследования.
Проблема особенностей национального развития рассматривается в диссертации как важнейшая методологическая проблема соотношения всеобщих исторических закономерностей и их специфического проявления в конкретных национальных условиях. Она касается коренных вопросов исторического знания, по которым велась и ведется острая борьба между буржуазной и социалистической идеологиями. Ее решение требует понимания логики всемирного развития, роли экономических отношений как его ведущей и движущей силы, существование которой и позволяет говорить о всемирности истории. Соответственно встает вопрос о единстве и многообразии истории. Как общее не.
9§-мта? оеобшшго) мретно-иоторитаого, так и послодиее всегда представляет специфическую форму проявления общих тенденций.
Постановка проблемы национальных особенностей в центр историографического исследования позволяет осветить научное развитие как процесс, отражающий взаимоотношения и противоборство различных социальных сил, антагонизмы буржуазного общества, в концентрированном виде выделить основные тенденции методологического и профессионального роста науки, вскрыть научную несостоятельность буржуазных концепций.
Автор настоящего исследования поставил перед собой следующие задачи: выявить подход ведущих австралийских историков к проблеме национальных особенностей, характеризуя тем самым тенденции историографического развитиявыделить и проанализировать его основные этапы, их обусловленность переменами в общественно-политической жизни страны и внутренними факторамидать аргументированную критику буржуазных концепций австралийской истории.
Методологической основой диссертации являются труды основоположников марксизма-ленинизма, которые раскрывают социальную сущность исторического процесса и вооружают исследователя научными методами исторического познания. Особую важность представляют специальные работы и отдельные высказывания К. Маркса, Ш. Энгельса и В. И. Ленина, посвященные непосредственно Австралии.
В работе над диссертацией автор использовал также исследования советских специалистов по истории исторической мысли. В частности, необходимо отметить важное методологическое значение коллективных монографий под редакцией И. С. Галкина, посвященных историографии стран Европы и Америки в новое и новейшее время^, работ по Историография нового времени стран Европы и Америки. М., 1967; Историография новой и новейшей истории стран Европы и Америки. М., 1977. вопросам методологии истории и конкретной методике историографического исследования''*.
Рассматриваемые в диссертации вопросы специально не анализировались в советской и зарубежной историографии. В самой Австралии только начинается изучение национальной исторической науки в ее общих чертах. В 1954 г. на страницах «Хисторикл Стадиз» прозвучал призыв известного ученого Г. Гринвуда выяснить, «в каком направлении» развивается историография, разобраться «в наших целях и способах их достижения», а также «в обязательствах, которые несет о историк». Сделано с тех пор не так уж много.
В обзорных статьях Дк. Ла Ноза, Р. М. Кроуфорда, Дж.М.Уорда содержатся интересные оценки и выводы, однако не предпринимается серьезных попыток сопоставить логику развития исторической науки о с логикой общественно-политического развития Австралии0.
Единственная обобщающая монография — книга Робина Пэскоу «Производство австралийской истории» (1979), снабженная ценным научно" справочным аппаратом^. В поле зрения автора — многие труды австралийских историков, в том числе и малодоступные. Но Пэскоу,.
См. например: Жуков Е. М., Варг М. А., Черняк Е. Б., Павлов В. И Теоретические проблемы всемирно-исторического процесса. М., 1979; Сахаров A.M. Методология истории и историография. М., 1981. о.
Greenwood G. The Present State of History Teaching and Research in Australian Universities.- Historical Studies, 1954, ЛГ 23, p.324.
3 La Uauze J. A. The Study. of Australian. History 1929;1959.-Historical Studies, 1959, W 33- Crawford R.M. History" — Price A.G. ed. The Humanities in Australia «Sydney, 1959; Ward J"M. Historiography.— McLeod A.L., ed. Pattern of Australian Culture, Ithaca, 1963. Pascoe R. The Manufacture of Australian History. Melbourne,.
1979. по сущеощ, отказался от классового полхода и учета социально^ политических факторов как главных критериев историографического исследования. Указывая на необходимость определения «идеологического содержания» произведений, он не меньшее значение придает их «стилю» и «выразительности». Выявляя же склонность историка к «социальному теоретизированию», Пэскоу подразумевает не столько адекватность отражения исторического процесса, сколько сам факт наличия теории, какой бы она ни была. Это приводит к созданию кале йдоскопичной картины историографического развития — различные школы и течения беспорядочно сменяют друг друга.
С конца 70-х гг. появляются монографии об отдельных историках. В книге Дона Уотсона «Брайан Фитцпатрик: жизнь радикала» (1979) хорошо освещена общественная и журналистская деятельность видного австралийского ученого, но его историческим взглядам удер лена только одна глава, их значение недооценивается. Работа Стивена Холта «Мэннинг Кларк и австралийская история, 1915;1963» п.
1982) крайне тенденциозна. Кларк предстает в ней заурядным буржуазным исследователем, и противоречивость его взглядов не принимается во внимание. Между тем сегодня он разделяет многие прогрессивные идеи и по праву считается крупнейшим историком страны.
Таким образом, в Австралии становление и развитие отечественной историографии остается мало изученным. Тем же аспектом, который непосредственно нас интересует, австралийские историографы пока не занимались.
1 Pascoe R. The manufacture of Australian History.-Op.cit., p. 2−3.
2 Watson D. Brian Fitzpatrick: a radical life" Sydney, 1979″.
3 Holt S. Manning Clark and Australian History, 1915;1963″ St"Lucia, 1982*.
Советскими австраловедами создана солидная методологическая база для исследования общественно-политической жизни пятого континента. При работе над диссертацией автор обращался к обобщающим монографиям А. Г. Милейковского и К. В. Малаховского, к трудам Б. Я. Дорофеева, И. А. Лебедева, А. И. Мартынова, В. П. Кудинова, В. И. Иванова, О. К. Русаковой и других ученых, освещающих различные экономические и политические аспекты современной австралийской т истории. Однако в советской научной литературе история исторической науки Австралии не рассматривалась.'.
Заслуживает внимания статья польской исследовательницы Ж. Кормановой «Рабочий класс Австралии и его историография» ^.
Круг источников, подвергнутых анализу, включает произведения австралийских историков с начала XIX в. и до наших дней, характерные для основных направлений исторической мысли и наиболее значительные в плане проблематики национальных особенностей.
Многочисленные исторические работы прошлого столетия, написанные историками-непрофессионалами (С.Беннетом, У. Хоуиттом, Дж. Вестом, У. Вестгартом и др.), свидетельствуя о наличии немалого интереса к истории Австралии, принадлежали скорее к литературно См.: Милейковский А. Г. Австралия. Ji., I937- Малаховский К. В. История Австралии. М., 1980; Дорофеев Б. Я. Трудовая Австралия в борьбе за мир и социальный прогресс. М., 1980; Лебедев И. А. Внешняя политика Австралии. М., 1975; Мартынов А. И., Русакова O.K. Австралия в международных отношениях XX века. М., 1978; Кудинов В. П. Австралия: парадоксы пятого континента. М., 1983; Иванов В. И. Иностранный капитал в Австралии. М., 1976 и др.
2 Kormanowa Z. Klaea robotnicza Australii i jej historiografia.- Z Pola Y/alki, 1973* H" 1. т исторической традиции, нежели к научной. К ним примыкают произведения первых преподавателей истории в австралийских университетах — А. Вуда и Э.Скотта. Несмотря на профессиональный статус их авторов, эти книги, по существу, оставались «рассказами» об истоо рическом прошлом Австралии. С возникновением научно-исторического знания в 20−30-е гг. выходят в свет монографии «Австралия» (1930) У. Хэнкока, «Экономическая история Австралии» (1930) о.
Э.Шэнна и «Конституционное развитие Австралии» (1933) Ф. Вуда .
Крупным событием в австралийской исторической науке стало появление в конце.30-хпервой половине 40-х гг. исследований Б. Фитцпатрика, оказавшего определяющее влияние на развитие историографии в этот период. Его перу принадлежат «Краткая история австралийского рабочего движения» (1940), «Австралийский народ 1788−1945» (1946), «Австралийское содружество. Картина общества» (1956)^. Наибольший интерес представляют двухтомная монография «Британский империализм и Австралия, 1783−1833» и «Британская империя в Австралии, 1834−1939» и брошюра «Богатые становятся богаче» (1944), в которой в наиболее законченной й логичной форме излага1.
Bennet S. The History of Australian Discovery and Colonisation. Sydney, 1867- Howitt W. Land, Labour and Gold, or two years in Victoria. London, 1855- West J. The History of Tasmania. Sydney,.
1971; Westgarth W. The Colony of Victoria. London, 1864. p.
Wood G.A. The Discovery of Australia. Macmillan, 1968; Scott E. A Short History of Australia. London, 1939. 3.
Hancock W.K. Australia. London, 1945; Shann E. An Economic History of Australia. Melbourne, 1967; Wood F.L. The Constitutional Development of Australia. H^rrap, 1933. Fitzpatrick B. Short History of the Australian Labour Movement. Melbourne, 1968; Fitzpatrick B. The Australian People 17 881 945. Melbourne, 1946; Firzpatrick B. Australian Commonwealth: a picture of the community, 1901;1955.Melbourne, 1956. ется историческая кон^епи^я Фитпратрика? Вссертаирг использована и публицистика Фитцпатрика.
Из многочисленных работ, появившихся после второй мировой войны, диссертантом были выделены наиболее яркие произведения. В 50-е — первой половине 60-х гг. публикуются труды Р. М. Кроуфорда, Р. Голлана, Р. Уорда, И. Тэрнера, выходит коллективная монография под редакцией Г. Гринвудасборник «Австралийская цивилизация», важный с точки зрения идеологических разногласий? В 1961;1981 гг.
М.Кларк издает многотомную «Историю Австралии» — наиболее фунда3 ментальное произведение современной историографии страны. Вместе с тем ее характеристика была бы неполной без анализа таких монографий второй половины 60-х — 80-х гг., как «Тирания расстояния» Дж. Блэйни (1966), «Новая Британия» (1970), «Утраченное завтра: Австралия в 80-х» (1982) Х. Макквина, «Новые правые в Австралии» под редакцией М. Сойер (1982) и др.4 I.
Pitzpatrick В. British Imperialism and Australia. An economic history 1783−1833. London, 1939; Pitzpatrick B. The British Empire in Australia. An economic history 1834−1939; Pitzpatrick В.
The Rich get Richer. Melbourne, 1944. ?
Crawford R.M. An Australian Perspective, Madison, 1960; Gollan R. Radical and Working Class politics. Melbourne, 1960; Ward R. Australian Legend. Melbourne, 1958; Turner I. Industrial Labour and Politics. Canberra, 1965; Greenwood G.ed. Australia. A social and political history^ Sydney, 1955; Coleman P.ed. Australian Civilization. Melbourne, 1967.
J Clark C.M.H. A History of Australia. Vol.1−5.Melbourne, 1962;1981. Blainey G. The Tyranny of Distance. Melbourne,-1966;. McQueen H. A New Brittannia. Penguin books, 1970; McQueen H. Gone Tomorrow: Australia in the 80s. London, 1982; Sawer M.ed. Australia and the New Right. Sydney, 1982.
ЩзИ ПОДГОНЫ*©диссертации были изучены статьи, заметки и сообщения австралийских историков, печатавшиеся в упоминавшихся выше журналах и общеавстралийской газете «Острейлиэн». Среди них необходимо отметить публикации М. Кларка, во многом дополняющие его монографические произведения, статьи Дж. Серла, Дн. Блэйни,.
Б.Шитцпатрика, Р. М. Кроуфорда, Р. Коннелла, Н. Маклаклана, И. Тэрнера^,.
Своеобразным источником послужили некрологи, посвященные истори2 кам и дающие оценку их научной деятельности.
Вопросы национальной истории вызывают живой интерес австралийцев, и выход в свет крупных научных трудов сопровождается горячими дискуссиями не только в специальных изданиях. В связи с этим совершенно особое значение приобретают рецензии, ибо они позволяют полнее проникнуться атмосферой острой идейной борьбы, характеризующей развитие австралийской исторической науки.
Автором была также использована переписка видных деятелей австралийской культуры, писателей Вэнса и Нетти Палмер, близко знавших многих историков. Привлекались и материалы, показывающие общественный резонанс, который получала деятельность историков, — письма ученых и других представителей интеллигенции, присылавшиеся в газету «Острейлиэн» во время развернутой во втот рой половине 70-х гг. правыми кругами кампании критики М. Кларка «.
См.например: Serle G. Godzone 6) Austerica Unlimited.-Meanjin, 1967, N 3- Fitzpatrick B. Counter-Revolution in Australian Historiography?- Meanjin, 1963, N.2- McLachlan N. The Strange Death of Radical England?- Meanjin, 1969, U 2. 2.
См.например: Turner I. Brian Fitzpatrick.- Arena, 1965,11 8. 3.
Letters of Vance and Nettie Palmer 1915;1963. Canberra, 1977; Letters to Editor.- The Australian, 5.1.1976; 22.V.1978; 25.V.1978;
Неоспоримую ценность для историографического анализа имеют воспоминания австралийских историков: мемуары У. Хэнкока «Страна и призвание» (1954) и «Занимаясь историей» (1976), в которых содержатся и размышления о теоретических проблемах исторического знания, статьи-воспоминания Б. Фитцпатрика и М. Кларка, номера «Хисторикл стадиз», посвященные юбилеям У. Хэнкока и Р.М.Кроуфор-да, автобиографические рассказы Кларка" '" .
Таковы основные источники, использованные в работе над диссертацией.
I ~.
CM.^HanpHMep: Hancock V/.K. Country and Calling. London, 1954; Hancock W.K. Professing History. Sydney, 1976; Fitzpatrick B. The Palmer Pre-eminence.- Meanjin, 1959, N 2- Clark M. 1954: The Year of Shame.- Overland, 1975, SpringHistorical Studies, 1968, H 51- Historical Studies, 1971 H 57- Clark M. Disquiet and Other Stories. Sydney, 1969.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Изучение австралийской историографии со времени ее зарождения и до наших дней приводит нас к выводу, что проблема особенностей национального развития имеет ключевое значение для исторической науки страны. Зто объясняется своеобразием социально-политического пути Австралии как нового переселенческого государства, специфическими чертами молодого австралийского капитализма и общественного сознания австралийцев с присущими ему социальными чаяниями, иллюзиями и мифами. В решении интересующей нас проблемы отчетливо и ярко проявились взгляды крупнейших австралийских исследователей, их восприятие национальной истории, ее перспектив, ее места во-.всемирно-историческом процессе. Различие методологических подходов обусловлено переменами в жизни австралийского общества, движением мировой истории, а также состоянием исторического знания в стране, уровнем профессиональной подготовки историков, широтой их научного кругозора.
Книги исторического содержания, написанные в колониальный период, — предыстория австралийской историографии. Их авторы исходили из того, что на пятом континенте возникает продолжение английского общества, его неотъемлемая часть, и, естественно, не видели необходимости в осмыслении внутренних закономерностей австралийской истории, их сопоставлении с закономерностями истории всемирной. Национальное развитие соотносилось только с британским, лишаясь при этом своеобразия, что придавало историческим работам хроникально-эмпирический характер (рассказ об освоении англичанами пятого континента, о британской колониальной политике в Австралии). Таким образом, духовная зависимость от Англии привела к запоздалому возникновению австралийской исторической науки (20−30-е гг. XX в.) .
— 189.
Интерес к изучению особенностей национальной истории, который становится ощутимым в это время, был продиктован заметными изменениями во внутреннем положении Австралии и в ее политическом статусе (образование федерации, участие Австралийского Содружества в первой мировой войне и послевоенных международных конференциях, усиливающиеся процессы экономической и национальной консолидации). Необходимость укрепления самостоятельности Австралии стала общественной потребностью. «Австралия» У. К. Хэнкока потому и ознаменовала начало австралийской историографии, что в ней впервые была предпринята попытка осмыслить движущие силы развития австралийского общества как самостоятельного социального организма, поставлена проблема особенностей национального развития.
Концепции, разрабатывавшиеся исторической наукой в 20−40е гг., несут на себе отпечаток еще сохранявшейся идеологической зависимости от Англии и исходят из того, что австрало-британские отношения являются доминантой национального исторического процесса. В предложенном нами определении — «концепции австрало-британского дуализма» — учитывается также существование различных интерпретаций взаимоотношений австралийского и британского начал. Несмотря на узость такого подхода, он все же свидетельствовал о росте методологического уровня науки. Однако в его рамках наметились серьезные идейные расхождения, отражавшие глубокие противоречия австралийской действительности, борьбу социальных сил, по-разному представлявших себе путь Австралии и упрочение государственной самостоятельности.
Национальная буржуазия стремилась к ослаблению зависимости от Англии — но до «разумных», с ее точки зрения, пределов. Привыкнув воспринимать Австралию как" младшего партнера" Великобритании, она не желала терять выгодных экономических и политических связей с метрополией. Отсюда представление о «независмой австра.
— 190 лийской Британии" в трудах буржуазно-либеральных историков У.К.Хэн-кока и Ф. Л. Вуда, которые подчеркивали более передовой характер австралийского общества в плане «сглаживания» классовых различий, создания «равных возможностей» для каждого гражданина. Следуя этой концепции, австралийская исключительность, выводившаяся из исключительности британской, даже превосходила ее. Акцент делался на историко-культурных и политических аспектах.
Последствия кризиса и депрессии, активизация рабочего и демократического движения в 30-е гг. вызвали к жизни социально-критическое направление в историографии Австралии. Его идеи наиболее полно воплощены в работах Фитцпатрика, поднявшего национальную историческую науку на новый методологический уровень. Этого ученого отличает пристальное внимание к роли социальных и экономических отношений в жизни общества, попытка проанализировать австралийскую историю как историю борьбы классов, использование отдельных положений марксизма. Однако выйти за пределы австрало-британской проблематики он не сумел. Вопрос об особенностях социально-экономического развития Австралии он рассматривал в связи с политикой британского империализма на пятом континенте, считая доминирующим фактором зависимость Австралии от «буржуазной Англии». В итоге на передний план выдвигается «национальный момент», оттесняя социально-классовый анализ. Классовые противоречия воспринимались как продукт борьбы «австралийской демократии» против британского капитала. Внутренние движущие силы австралийской истории сводились к некоему национальному началу, исключительному в своем социальном качестве, а именно: «демократизм» австралийского общества и «давняя традиция» государственного предпринимательства. Деформированное финансово-экономическим вмешательством «английского империализма» еще в 30-е гг. прошлого века, это национальное начало, по мнению Фитцпатрика, могло возродиться при условии ликвидации внешней зависимости, и тогда должны были воцариться «классовый мир» и социальная справедливость.
Концепции австрало-британского дуализма утрачивают свою значимость для национальной историографии после второй мировой войны, с выходом Австралии из-под английской опеки и превращением ее в самостоятельное суверенное государство, которое занимает все более заметное место в международных экономических, политических и культурных отношениях. Историческая наука перешагнула границы имперской истории, расширяя свою тематику. Назрела необходимость осмыслить австралийское развитие в контексте всеобщей истории. В ходе решения этой задачи существенно вырос профессионализм австралийских историков, но усилилось также идеологическое размежевание в науке: преодоление ограниченности австрало-британского взгляда позволяло четче выявиться идейно-классовым противоречиям.
Для послевоенного научного развития 40−70-х гг. характерны две противоположные тенденции: буржуазно-охранительная и прогрессивно-демократическая. Консервативные авторы, признав целесообразность более широкого подхода к изучению национального прошлого, сосредоточили внимание на тех моментах, которые должны были подтвердить общность Австралии и остального капиталистического мира. При этом социальные антагонизмы «элиминировались», опыт международного социализма игнорировался. Исторический процесс принимал вид постоянного «восходящего» развития капитализма. Заданность такого подхода влекла за собой отказ от глубоких теоретико-методологических поисков, объективизм. Поучителен пример Р. М. Кроуфорда.
Широкая идеологическая кампания, направленная на дискредитацию демократических элементов национальной культуры, которая была развернута правыми в конце 50-х — начале 60-х гг., коснулась и историографии. Инициаторами «контрреволюции в австралийской историографии» во имя борьбы с коммунизмом выступили реакционные жур
— 192 налисты, публицисты и историки, группировавшиеся вокруг журнала «Квадрант». Ратуя за сплочение всех антикоммунистических сил и безусловную принадлежность Австралии к лагерю капитализма, они доходили до нигилистического отрицания национального фактора в истории. Выступление сторонников «контрреволюции в историографии» -один из наиболее острых эпизодов идейной борьбы в австралийской исторической науке послевоенного периода.
Позиция крайне правых в значительной степени была демагогична. На самом деле? удар был направлен не против национальных традиций как таковых, а против традиций демократических. Неудивительно, что в 60−70-е гг. буржуазные историки (Дж.Блэйни, Н. Маклаклан, Ф. Кроули и др.)продолжают заниматься проблемой национальных особенностей, но интерпретируют ее упрощенно, в апологетическом духе: Австралия рассматривается как «особо прочное» звено капиталистической системы, страна, идущая по «эволюционному» пути, которой не грозят революционные взрывы.
Другая, демократическая, тенденция в австралийской историографии развивается под влиянием глобальных сдвигов, происходящих в мире после 1945 г. Победа над фашизмом, образование мировой социалистической системы, углубление мирового революционного процесса создавали благоприятные условия для расширяющегося воздействия марксистской идеологии на прогрессивных историков.
Молодые исследователи, принадлежащие к направлению, которое в австралийской историографии получило название «леворадикального», в 50-е — первой половине 60-х гг. обратились к изучению рабочего и социалистического движения в Австралии — к проблематике, выходящей за узконациональные рамки. Однако им было свойственно абсолютизировать значение того факта, что на пятом континенте рабочие выступили в авангарде борьбы за буржуазно-демократические свободы во второй половине XIX в. В их интерпретации австралийекая «эгалитаристско-демократическая» традиция через организованное рабочее движение покорила всю страну. Тем самым искажалась картина национального развития Австралии, шедшей по пути капитализма.
На рубеже 70-х гг. заявили о себе «новые левые» историки, выделяясь своей подчеркнутой антибуржуазностью, широким использованием марксистской терминологии, революционной фразой. Однако, обесценивая достижения рабочего и демократического движения и демократической культуры в Австралии и фактически отрицая принципиальную возможность радикальных социальных перемен в стране, они смыкались с историками-консерваторами, хотели они того или нет.
Крупнейшая фигура послевоенной историографии АвстралииЧарльз Мэннинг Кларк. Его научное творчество значительно и само по себе, и для понимания развития национальной исторической мысли на современном этапе. Для взглядов Кларка характерно резко критическое отношение к капитализму как к системе, его эксплуататорской, антигуманной сущности. При этом он стремится к масштабному восприятию австралийской истории на широком фоне всемирно-исторических перемен с конца ХУШ в. по настоящее время. Анализируя пройденный Кларком длительный и сложный путь, представляется важным подчеркнуть ряд моментов, имеющих принципиальное значение для всей австралийской историографии.
В своих работах второй половины 50-х — 60-х гг. Кларк изживает иллюзии «леворадикального» направления и стремится осмыслить классовые противоречия как важный внутренний фактор становления буржуазных отношений в Австралии.(до середины XIX в.). Вместе с тем в оценке классовых противоречий в уже сложившемся капиталистическом обществе (60- гг. XIX в. — начало XX в.) на первый план выдвигается критерий сознания. От примата сознания Кларк переходил к анализу идеологического развития австралийского общества,.
— 194 вписывая" национальную историю во всеобщий контекст с помошыо доктрины трех «великих идеологий» — католицизма, протестантизма и Просвещения. Идеализм в оценке общественных явлений в конечном счете приводил его к пессимистическому восприятию перспектив исторического развития. Сближая пролетариат и капитал на основе., «общего» буржуазного сознания, Кларк начинал воспринимать капиталистический строй как неизменное «Kingdom of Nothingness «-царство пустоты, никчемности, «стандартизации» людей и духовной нищеты, в котором «умирают» «великие идеологии» .
В эволюции исторических взглядов Кларка можно в известном смысле наблюдать противоборство двух тенденций в австралийской историографии, на которое мы указывали выше. С середины 60-х гг. возрастает интерес историка к марксизму, он все больше ориентируется на анализ социально-экономических отношений как главной детерминанты исторического процесса. Мэннингу Кларку историческая наука Австралии обязана наиболее четкой постановкой проблемы соотношения всеобщих закономерностей и их проявления в конкретной национальной действительности. Он, в частности, проводит интересные параллели между развитием Австралии, Европы и Северной Америки. Кларк выявляет буржуазную сущность борьбы колоний пятого континента за самоуправление в середине XIX в. и сравнивает ее с Войной за независимость США, а также со второй американской революцией. Столкновения труда и капитала в Австралии в 1890—1894 гг. соотносятся с европейскими революциями I848r'I849 гг. Исследуя специфику общественного процесса в Австралии, историк отмечает, что, хотя австралийцы оказались, в авангарде буржуазной демократии в 50-Б0-е гг. XIX в., предпосылки социальной революции созревали на пятом континенте медленнее, чем во многих других странах.
Труды Кларка 70−80-х гг. — 4 и 5 тома монументальной «Истории Австралии», книга «В поисках Генри Лоусона», многочисленные научные и публицистические статьи — показывают, что в своем историческом исследовании, обобщая события национальной и всемирной истории, ученый учитывает опыт не только капиталистических, но и социалистических стран, рост национально-освободительного движения, масштабы революционных перемен в мире. Он убежден в исторической обреченности капитализма и не раз высказывал мысль, что австралийское общество отнюдь не находится в «стороне от всеобщего процесса, начатого Октябрем 1917 г.: только коренной переворот в экономических отношениях и ломка буржуазных государственных институтов откроют дорогу социальной справедливости, реальное воплощение которой Кларк видит в современных социалистических обществах. Эти выводы ученого имеют важнейшее методологическое значение для развития австралийской историографии в целом.
Несмотря на завоеванное им общеавстралийское признание, Кларк постоянно подвергается яростным нападкам со стороны консервативных авторов, которые всеми силами пытаются принизить значение его взглядов, извратить их сущность, представить историка «случайной» фигурой в современной исторической науке Австралии. Однако в основе подобных домыслов лежит не столько добросовестный анализ исторической концепции ученого, сколько мотивы политического характера.
Взгляды Кларка не свободны от многих противоречий: он расстался не со всеми из своих выводов прошлых лет. Но в целом его научное мировоззрение свидетельствует о стремлении усвоить диалектико-ма-териалистическое понимание истории. В известной степени можно утверждать, что творчеством Мэннинга Кларка открывается новая страница в исторической науке Австралии.
Только научно-материалистическая, марксистская методология дает возможность верно и в полном объеме решить проблему соотношения общеисторических закономерностей и специфики их проявления в условиях одной страны. Это подтверждает и развитие исторической мысли Австралии.
