Нейрохимическая регуляция межнейронных взаимодействий при обучении

выводы.

1. Выработка условного рефлекса двустороннего избегания достоверно влияет на свойства реакций нейронов поля СА1 срезов гиппокампа крыс, при этом направленность изменений зависит от стадии обучения. В гиппокампе крыс, декапитированных на стадии выработки эмоционально-негативных условных реакций, так же как и в группе активного контроля обнаруживаются более высокоамплитудные ответы, что зависит от длительности поведенческого эксперимента.

2. Увеличение амплитуды ответов в поле СА1 гиппокампа крыс, декапитированных на стадии выработки эмоционально-негативных условных реакций, не сопровождается изменением уровня фасилитации при парной стимуляции коллатералей Шаффера. При этом метод парной стимуляции выявил увеличение пула нейронов поля СА1, способных реагировать на раздражитель той же интенсивности, по сравнению с группой пассивного контроля.

3. После созревания механизмов, лежащих в основе длительной потенциации вырабатывается классический (условнорефлекторный страх), но не инструментальные оборонительные рефлексы. Затруднения при выработке инструментальных рефлексов не связаны с незрелостью сенсорных и моторных компонентов.

4. На завершающей стадии выработки условного рефлекса двустороннего избегания потенциация суммарных реакций нейронов поля СА1 гиппокампа сменяется депрессией. Величина депрессии достоверно коррелирует с числом правильных условных реакций.

5. Уменьшение амплитуды популяционного спайка в срезах гиппокампа обучившихся крыс при одиночном раздражении той же интенсивности сопровождается увеличением фасилитации при парной стимуляции.

6. Выработка инструментальных оборонительных рефлексов становится возможной в период созревания механизмов, ограничивающих возбудительные процессы в гиппокампе.

7. Низко-амплитудные ответы обнаруживаются в срезах гиппокампа крыс как сразу, так и через неделю после обучения. Однако уменьшения амплитуды популяционного спайка не наблюдается, если выработку условного рефлекса и декапитацию производить в разных условиях. В этом случае снижение амплитуды наблюдается только после напоминания ситуации выработки или воспроизведения условного рефлекса.

8. Эффективность глутуматергических афферентных входов поля СА1 и их частотные свойства достоверно коррелируют с активностью ферментов начального звена электрон-транспортной цепи митохондрий (сукцинатдегидрогеназы и NADH-дегидрогеназы).

9. Независимо от типа сенсорных воздействий в гиппокампе наблюдается асимптотический рост активности сукцинатдегидрогеназы.

10. Болевое раздражение (электрокожное раздражение лап) приводит к ограничению уровня прироста активности сукцинатдегидрогеназы при активации нейронов гиппокампа и увеличению доли участия NADH-дегидрогеназы в восстановлении протонного градиента митохондрий.

11. При сочетанном (животные, не достигшие критерия обучения) и несочетанном активный контроль) предъявлении условного и безусловного стимулов активность NADHдегидрогеназы зависит от соотношения их длительности. В этих группах при сходных значениях активности NADH дегидрогеназы активность сукцинатдегидрогеназы выше по сравнению с пассивным контролем, причем ее прирост достоверно коррелирует с увеличением амплитуды ответов нейронов поля СА1 гиппокампа.

12. В пластических перестройках, происходящих в гиппокампе на завершающих стадиях обучения при формировании адекватного приспособительного поведения, решающую роль играет ограничение активности сукцинатдегидрогеназного комплекса. При этом активность NADH-дегидрогеназы достигает тех же величин, что и в гиппокампе крыс, подвергавшихся только биологически значимой стимуляции (электрокожное раздражение лап).

13. Процедура обучения вызывает достоверное изменение эффективности влияния некоторых биологически активных веществ на частотные и амплитудные характеристики ответов поля СА1 переживающих срезов гиппокампа. a) Аппликация норадреналина не оказывает влияния на активность нейронов поля.

СА1 срезов гиппокампа крыс группы пассивного контроля. После процедуры обучения аппликация норадреналина приводит к потенциации суммарных реакций. b) Аппликация серотонина на контрольные срезы гиппокампа способна имитировать процессы, происходящие в гиппокампе на завершающих стадиях обучения при формировании адекватной поведенческой реакции. Эффективность последействия серотонина на величину суммарных моносинаптических реакций нейронов поля СА1 достоверно падает после выработки условного рефлекса двустороннего избегания. c) Предъявление как сочетанных, так и несочетанных условного и безусловного стимулов вызывает усиление чувствительности нейронов гиппокампа к вазопрессину. Усиление возбудительной фазы происходит по мере предъявления условного и безусловного стимулов и не зависит от эффективности обучения. Величина депрессии суммарных моносинаптических реакций нейронов поля СА1, наступающей после возбудительной фазы, в большей степени определяется фактором обучения.

Выражаю глубокую благодарность моим соавторам JI.B. Ноздрачевой, АЛ. Фоломкиной, М. Ю. Антипиной, И. Е. Кудряшову, а также профессору К. В. Шулейкиной, Л. И. Александрову, МЛ. Пигаревой за помощь в подготовке диссертации.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Обнаружено, что направленность ассоциативных перестроек вызванной активности нейронов поля СА1 гиппокампа крыс зависит от стадии выработки условного рефлекса двустороннего избегания. В срезах гиппокампа крыс, декапитированных на ранних стадиях выработки наблюдается увеличение эффективности межнейронных взаимодействий. Возможно, именно на этом этапе реализуются механизмы, имеющие отношение к длительной потенциации [McNaughton, 1993; Barnes, 1995; Lynch, Staubli, 1991; Bliss, Collingridge, 1993; Voronin, 1997]. Немаловажный вклад при этом вносит активация под действием побуждающего стимула модулирующих входов [Sarvey et al., 1989; Brinton, 1990; Hille, 1992], способных усиливать и продлять Са2+ сигнал, увеличивая вход Са2+ по NMDAи потенциал-зависимым каналам [Scott, Dolphin, 1987; Terrian, 1995] и его высвобождение из внутриклеточных депо [Kasai, Petersen, 1994; Kiselev, Muallem, 1999; Brinton et al., 2000; Балезина, 2002].

Потенциация может иметь значение на стадии генерализации условного рефлекса, способствуя расширению диапазона возможных ассоциативных связей. На стадии специализации, судя по полученным данным, ведущую роль, по-видимому, приобретает вытормаживание «лишних» связей и формирование пространственного и временного паттерна активности популяции нейронов.

Хотя активация целого ряда афферентных входов разной медиаторной специфичности способна оказывать мощное трофическое действие [Desmond,.

Levey, 1983; Ельникова, Старостина, 1994; Kleim et al., 1996; Шерстнев с соавт.,.

2001; Wong, Wong, 2001], длительное возбуждение неизбежно влечет за собой депрессию. Нами обнаружено, что такая депрессия тесно связана с ограничением сукцинатдегидрогеназного дыхания в гиппокампе обучившихся крыс. Конкурентное.

2+ взаимодействие реакций, лежащих в основе синтеза АТФ и депонирования Са [Calupca et al., 1999; Nicholls, Budd, 2000] создает предпосылки для окислительного стресса [Pellmar, 1995] и пресинаптического торможения из-за накопления внеклеточного глутамата, К* и аденозина [Thompson et al., 1993], что усугубляется при увеличении цАМФ [Rosenberg et al., 1994]. Более того, содержание внутриклеточного Са2+ в этих условиях, по-видимому, может достигать величин, при которых происходит ретракция нейритов [Colman et al., 1997; Constantine-Paton, Cline, 1998; Костюк, 2001; Luthi etal., 2001; Scott, Luo, 2001]. Во всяком случае, высвобождение Ca2+ из внутриклеточных депо при действии вазопрессина на срезы гиппокампа обучившихся крыс приводит не к увеличению, а к снижению амплитуды популяционного спайка поля СА1.

В то же время, не исключено, что часть связей может оставаться в потенциированном состоянии. Преимуществом, в этом смысле, по-видимому, обладают те связи, в которых на определенном этапе обучения наступает ограничение возбуждения, например, под действием подкрепляющего стимула. Даже при выработке простых условных рефлексов, таких как условный рефлекс мигания, около 70% нейронов поля СА1 подвержены депрессии и только часть нейронов увеличивают свои реакции [McEchron et al., 2001]. Полагают, что длительная депрессия синаптической передачи не менее важна для процессов обучения и памяти, чем длительная потенциация [Dudek, Bear, 1993] и при активации функциональных ансамблей нейронов с набором синапсов разной эффективности реализуется «когнитивная карта» [O'Keefe, Nadel, 1978], на основе которой осуществляется принятие решения и выбор адекватной формы поведения. При этом работа локальных нейронных сетей миндалины и гиппокампа коррелирует с поведенческой стратегией животных [Мержанова, 2001]. В пользу гипотезы о роли разнонаправленных пластических процессов при организации локальных и распределенных нейронных сетей [Мержанова, 2001] свидетельствует также целый ряд фактов, такие как гетерогенность синаптических реакций отдельных нейронов поля СА1 взрослых крыс [Lisman, Harris, 1993; Turner et al., 1997; Yuste et al., 1999], гетерогенность распределения рецепторов на дендритах пирамидных нейронов [Lujan et al., 1997], гетерогенность пластических свойств синаптической передачи [Debanne et al., 1999]. Кроме того, в поле СА1 обнаружено два класса глутаматергических синапсов, у которых вероятность выброса медиатора различается в б раз [Hessler et al., 1993].

В связи с этим, думается, что субстрат, на котором реализуются механизмы хранения приобретенной информации, должен накапливаться в течение всей жизни и сравнение разных возрастных групп может быть весьма полезным при исследовании обучения и памяти. Многие полагают даже, что механизмы, лежащие в основе обучения и онтогенетического развития мозга во многом сходны [Анохин, 1997; Constantine-Paton, Cline, 1998; Luthi etal., 2001]. С возрастом величина популяционного спайка и синаптических реакций нейронов поля СА1 гиппокампа все больше сдвигается в сторону депрессии [Barnes et al., 1992; Barnes, 1994; Barnes et al., 1997; Norris et al., 1998; Foster, 1999]. В то же время, считают, что меняется не столько эффективность синапсов, сколько их частотные свойства [Landfield et al.,.

1978; Norris et al., 1998], причем в раннем онтогенезе преобладают механизмы, связанные с длительной потенциацией, тогда как у пожилых животных порог индукции длительной потенциации сдвигается в сторону более интенсивных значений [Deupree et al., 1993; Moore et al., 1993; Shankar et al., 1998; Foster, 1999], a порог индукции длительной депрессии [Norris et al., 1996; Foster, 1999] и депотенциации, наоборот, снижается [Barnes, McNaughton, 1985; Sharp et al., 1987; Deupree etal., 1993; Norris etal., 1996; Shankar et al., 1998].

Хотя гипотеза о длительном изменении эффективности межнейронных взаимодействий как основе памяти является едва ли не единственной, она так и не нашла до сих пор надежного экспериментального подтверждения [Shors, Matzel, 1997]. В то же время, из-за высокой пластичности синапсов [Eccles, 1983; Thompson et al., 1993; 2001], эффективность которых меняется не только при каждой афферентной активации, но и после периодов молчания [O'Brien et al., 1998], кажется маловероятным, что они могут быть приспособлены для длительного хранения следов прошлой активности. Обнаруженные в настоящей работе изменения вызванных реакций нейронов гиппокампа свидетельствуют в пользу гипотезы о том, что модификация эффективности афферентных входов поля СА1 может иметь отношение к интеграции нейронов во время выработки и воспроизведения условного рефлекса двустороннего избегания. В то же время, нет никаких оснований полагать, что длительная модификация эффективности афферентных входов поля СА1 может лежать в основе хранения следа памяти. Повторная индукция пластических перестроек происходит во время воспроизведения под действием сигнальных раздражителей, роль сигналов при этом выполняют не только условный стимул, но и обстановочные раздражители. Это дает основание полагать, что изменение эффективности афферентных входов и формирование соответствующих функциональных ансамблей происходит непосредственно во время воспроизведения.

Разумеется, способы объединения нейронов в новые функциональные ансамбли при некоторых видах обучения, особенно на ранних этапах развития, могут иметь в своей основе синаптическую реорганизацию [Rusakov et al., 1997; Davis, Goodman, 1998], образование новых синапсов [Moser et al., 1994] и исчезновение старых. Однако, при некоторых видах памяти, таких как декларативная память, как полагают, информация на уровне пирамидных нейронов гиппокампа актуализируется только в момент использования, а затем стирается [Collier et al., 1987].

Известно, что изменение пластических свойств нервных клеток определяется перестройками Са2+ гомеостаза [Wang, Kelly, 1996]. В наших экспериментах обнаружено, что модификация нейронных реакций при выработке условного рефлекса двустороннего избегания тесно связана с изменением респираторной активности митохондрий. Взаимодействие метаболизма глутамата с энергетическим метаболизмом клеток мозга [Siesjo, 1978; Hertz etal, 1988; Kugler, Baier, 1992; Pfrieger, Barres, 1996; Tsacopoulos, Magistretti, 1996; Bacci et al., 2002] определяет участие респираторных ферментов в регуляции пресинаптического содержания медиатора в период функциональной нагрузки. Кроме того, пресинаптическое высвобождение глутамата модулируется в зависимости от энергетического состояния клетки пуриновыми [Motin, Bennet, 1995] и аденозиновыми рецепторами [Fleming, Mogul, 1997]. Помимо этого, конкурентное взаимодействие реакций, лежащих в основе синтеза АТФ и депонирования Са2+ определяет участие дыхательных ферментов в Са2±зависимых пластических процессах [Nicholls, Budd, 2000; Сторожевых, 2002]. Перераспределение потоков в высоко динамичной системе «энергетический метаболизм-метаболизм глутамата-депонирование Са2+ может быть одной из причин изменения пластических свойств синаптической передачи.

Известно, что с возрастом аккумулирующая способность митохондрий падает [Satrustegui et al., 1996], снижается и активность сукцинатдегидрогеназы [Kugler et al., 1988]. Это, а также увеличение содержания внутриклеточного Са2+ [Verkhratsky et al., 1994; Das, Ghosh, 1996; Foster, Norris, 1997] и усиление окислительного стресса [Kourie, 1998; Droge, 2002] свидетельствует о том, что изменение свойств митохондрий накапливается в течение всей жизни и может представлять основу для хранения предшествующего опыта, который реализуется в виде модификации пластических свойств синапсов [Huang et al., 1992; Wexler, Stanton, 1993; Shankar et al., 1998; Foster, 1999; Ouanounou et al., 1999] за счет изменения многих клеточных функций, куда относятся изменение соотношения протеинкиназ/фосфатаз [Battaini et al., 1990; Magnoni et al., 1991; Mullany et al., 1996; Norris et al., 1998], проводимости разных типов кальциевых [Lieberman, Mody, 1994; Verkhratsky et al., 1994; Campbell etal., 1996; Thibault, Landfield, 1996] и калиевых каналов [Landfield, Pitler, 1984; Pedarzani et al., 1998], свойств NMDA рецепторов [Tamaru et al., 1991; Wenk et al., 1991; Clark et al., 1992; Magnusson, Cotman, 1993; Wang et al., 1994] и аденозинового пресинаптического торможения [Bauman et al., 1992; Lopes et al., 1999].

В то же время, все эти свойства находятся под контролем модулирующих систем мозга [Brinton, 1990; Hille, 1992]. Изменение свойств кальциевых каналов [Cloues et al., 1997; Kim, Yoon, 1998] и внутриклеточных систем депонирования Са2+ [Brinton, 1990; Kasai, Petersen, 1994; Лю, 2002] под действием модулирующего сигнала создает предпосылки для модификации порога Са2±зависимых процессов [Pang et al., 1993; Diamond et al., 1994; Cloues et al., 1997; Katsuki et al., 1997; Garcia et al., 1998; Kim, Yoon, 1998]. Влияние модулирующих систем мозга на индукцию пластических перестроек может осуществляться также и благодаря изменению частотных характеристик реакций нейронов на определенные сенсорные раздражители. Немаловажное значение при этом может иметь изменение свойств следовой гиперполяризации, на которую оказывают влияние многие из известных нейромодуляторов [Sah, Isaacson, 1995], такие как серотонин [Torres et al., 1996], дофамин [Pedarzani, Storm, 1995], ацетилхолин [Zhang et al., 1997].

Хотя некоторые модулирующие системы способствуют структурной реорганизации синаптических связей во время обучения, в том числе и у взрослых [Azmitia et al., 1995; Wilson et al., 1998], пространственно-временная организация паттерна их активности сама по себе может служить фактором, обеспечивающим избирательное и последовательное включение в систему нейронов, участвующих в организации условнорефлекторного акта. В наших экспериментах обнаружено изменение эффективности норадренергических, вазопрессинергических и серотонинергических входов в поле СА1 гиппокампа крыс после процедуры обучения, что может создавать предпосылки для изменения пространственных и временных характеристик системы нейронов, включаемых в реализацию моторной программы.

Модификация свойств модулирующих входов в гиппокампе, по-видимому,-имеет в своей основе те же механизмы, что и изменение эффективности глутаматергических синапсов, где ключевое положение занимают перестройки Са2+ гомеостаза и периоды функциональной гипоксии, причем активация глутаматергических синапсов способна оказывать обратное модулирующее действие на эффективность сенсорно неспецифических входов [Raiteri et al., 1992]. Все сказанное дает основание полагать, что важная роль модулирующих систем мозга на этапе консолидации памяти [McGaugh, 1989; Chou, Lee, 1995] определяется длительным изменением эффективности их влияния на распространение сигнала. В пользу этого свидетельствуют факты накопления такого рода изменений в течение всей жизни, особенно на ранних этапах развития, когда процессы формирования функциональных систем на основе индивидуального опыта протекают наиболее интенсивно [Lipton, Kater, 1989; Levitt et al., 1997]. Известно, что в процессе онтогенетического развития меняется число и эффективность моноаминергических [Nomura et al., 1976; Bickford-Wimer et al., 1988; Dinopoulos et al., 1997], холинергических [Shen, Barnes, 1996; Ayyagari et al., 1998; Jouvenceau et al., 1998], ГАМКергических [Potier et al., 1992; Billard et al., 1995] и ряда пептидергических входов [Kerr et al., 1989; Mizuno, Kimura, 1997; Brinton et al., 2000], снижается активность цАМФ [Веселовский с соавт., 1986]. Развитие серотонинергической системы сопровождается структурными перестройками, которые у взрослых животных заключаются в образовании истинных (по морфологическим признакам) синапсов на месте варикозных расширений и, по-видимому, постепенной элиминации терминалей, не установивших синаптических контактов [Dinopoulos et al., 1997]. Это, по-видимому, еще больше увеличивает избирательность влияния модулирующих систем на распространение сигнала в ЦНС.

Благодаря такой избирательности мотивационное возбуждение, возникающее при действии обстановочных и условного раздражителей, способно оказывать дифференциированное влияние на амплитудные, частотные и пластические свойства популяции нейронов. Длительное изменение эффективности модулирующих входов на основе индивидуального опыта способствует тому, что их активация может оказаться ключевым фактором при извлечении из памяти «когнитивной карты» и интеграции нейронов, участвующих в реализации приспособительного поведения.

Рис. 51. Возможные механизмы воспроизведения нейронных реакций, участвующих в организации приспособительного поведения на основе индивидуального опыта.

А: Классическая схема «проторения» за счет модификации эффективности синаптической передачи [Hebb, 1949], в основе которой лежит увеличение пресинаптического высвобождения медиатора [Malinow, Tsien, 1990; Voronin, 1997; Zakharenko et al., 2001] и/или чувствительности постсинаптического рецептора [Lisman, Goldring, 1988; Malenka et al., 1991; Maren et al., 1993]. Сигналы, поступающие по другим афферентным входам или к другим нейронам не приводят к их активации.

Б: Воспроизведение характеристик синаптической передачи и соответствующего пространственного и временного паттерна активности нейронов возможно непосредственно во время поведенческого акта, при условии длительной модификации эффективности модулирующих влияний на основе индивидуального опыта.

Помимо прямого действия на эффективность распространения афферентного сигнала [Semenova, Tiku, 1997; Pedarzani et al., 1998; Саченко, Хоревин, 2001; Davare et al., 2001], влияние модулирующих систем на метаболизм Са2+[Rizzuto et al., 1998; Kiselev, Muallem, 1999; Brinton et al., 2000] и цАМФ [Cooper et al., 1995; Raman etal., 1996; Xia, Storm, 1997], энергетический метаболизм [Siesjo, 1978; Ezawa, Ogata, 1979; Кондрашова, 1984; Hertz etal., 1988; Bindokas et al., 1998] и связанный с ним метаболизм глутамата (glu) [Kugler, Baier, 1992; Westergaard etal., 1995; Pfrieger, Barres, 1996; Magistretti, Pellerin, 1999; Bacci et al., 2002] способствует развитию пластических процессов [Huang, Kandel, 1996; Thomas et al., 1996; Katsuki etal., 1997; Kim, Yoon, 1998; Foster, Dumas, 2001] и изменению пресинаптического содержания медиатора [El-Sherif et al., 1999; Araque et al., 1999; Bezzi, Volterra, 2001; Haydon, 2001; Vesce et al., 2001] непосредственно в период активации нейронов под действием афферентных сигналов.

В этих условиях перестройки респираторной активности митохондрий [Кондрашова с соавт., 1987; Khodorov et al., 1996; Pasti et al., 1997; Porter, McCarthy, 1997; Davey et al., 1997; Miller, 1998] могут сопровождаться их деполяризацией и снижением синтеза АТФ [Bernardi, Petrinilli, 1996; Nicholls, Budd, 2000; Brustovetsky, Dubinsky, 2000; Liss, Roeper, 2001], что приводит к развитию пресинаптического торможения [Thompson et al., 1993; von Gersdorf, Matthews, 1994; Calupca et al., 1999], из-за накопления внеклеточного аденозина (ad) [Craig, White, 1993; Manzoni et al., 1994; Rosenberg et al., 1994; Lopes et al., 1999], глутамата [Mennerick, Zorumski, 1994; Agostinho et al., 1997; Bezzi et al., 2001] и K+ [Hablitz, Lundervold, 1981; Waltz, Hertz, 1983], десенситизации [Trussell, Fischbach, 89] и интернализации [Snyderetal., 2001; Craig Boudin, 2001] постсинаптического рецептора. Перестройки респираторной активности митохондрий сопровождаются увеличением продукции свободных радикалов (ROS) [Sengpiel et al., 1998; Nicholls Budd, 2000], что также приводит к депрессии нейронных реакций [Pellmar, 1995, Michaelis, 1998; Klann et al., 1998, Kourie, 1998; Droge, 2002]. He исключено, что усиление и продление Са2±сигнала [Ichas et al., 1997; Tang, Zuker, 1997; Rose, Konnerth, 2001; Wang, Thayer, 2001] может способствовать ретракции нейритов и элиминации синапсов [Zou, Cline, 1999; Черенкович, Мартинович, 2001; Luthi et al., 2001; Scott, Luo, 2001].

1. Абрамец И. И., Кузнецов Ю. В., Самойлович И. М. Изменение свойствглутаматергических синапсов гиппокампа крыс при поведенческой депрессии и моделирование этих изменений in vitro// Нейрофизиология. 2001. Т. ЗЗ № 5 С.335−345.

2. Абуладзе Г. В., Чучулашвили Н. А. Роль эмоций в холинергических механизмахформирования и воспроизведения условного рефлекса двустороннего избегания//Журн. высш. нервн. деят. 1985. Т.35. № 2. С.272−279.

3. Аврова Н. Ф. Биохимические механизмы адаптации к изменяющимся условиямсреды у позвоночных: роль липидов//Журн. эвол. биох. физиол. 1999. Т.35. № 3. С. 170−180.

4. Айрапетянц М. Г., Гуляева Н. В. Роль свободнорадикального окисления липидов вмеханизмах адаптации// Вестн. АМН СССР. 1988. № 11. С.49−55.

5. Алексидзе Н. Г., Бережной Г. А., Никурадзе В. О., Велик Я. В. К вопросу оспецифичности белка S100 в процессах обучения и памяти// Нейрохимия. 1982. Т.1. № 1. С.43−50.

6. Анохин П. К. Биология и нейрофизиология условного рефлекса// Москва:1. Медицина, 1968. 547 с.

7. Анохин К. В. Молекулярные сценарии консолидации долговременной памяти//.

8. Журн. высш. нервн. деят. 1997. Т.47. № 2. С.262−268.

9. Антонов С. М. Переносчики нейромедиаторов: рецепторная, транспортная иканальная функции//Ж. эвол. биох. физиол. 2001. Т.37. № 4. С.248−252.

10. Асратян Э. А. Очерки по высшей нервной деятельности// Ереван: Изд-во АН1. АрмССР, 1977. 347 с.

11. Ашмарин И. П., Титов С. А. Современные представления о механизмах нейробиологической памяти//Биол. науки. 1988. Т.88. № 3. С.30−42.

12. Базян А. С. Физиологическая роль аутоадренорецепторов// Нейрохимические основы обучения и памяти/ Ред. Р. И. Крутиков, Москва: Наука, 1989. С.8−24.

13. Базян А. С. Нейромодуляторные интегративные механизмы формирования эмоционально-мотивационных состояний//Нейрохимия. 1999. Т.16. № 2. С.88−103.

14. Балезина О. П. Роль внутриклеточных кальциевых каналов нервных терминалей в регуляции секреции медиатора// Усп. физиол. наук. 2002. Т.ЗЗ. № 3. С.38−56.

15. Батуев А. С., Соколова Л. В. Мозговые механизмы поведения и высших психических функций//Журн. высш. нервн. деят. 2001. Т.51. № 5. С.533−544.

16. Бородкин Ю. С., Зайцев Ю. В. Нейрохимические и функциональные основы долговременной памяти// Л: Медицина, 1982. 214 с.

17. Вартанян Г. А., Лохов М. И. Условный рефлекс и мотивация// Усп. физиол. наук. 1983. Т.14. № 4. С.43−65.

18. Викторов И. В. Стволовые клетки мозга млекопитающих: биология стволовых клеток in vivo и in vitro// Изв. РАН, сер. биол. 2001. № 6. С.646−655.

19. Виноградова О. С. Гиппокамп и память// М.: Наука, 1975. 333 с.

20. Воронин Л. Л. Исследование элементарных нейрофизиологических механизмов обучения// Усп. физиол. наук. 1987. Т. 18. № 2. С.76−97.

21. Воронин Л. Л., Кудряшов И. Е. Возбуждающие постсинаптические потенциалы нейронов гиппокампа и их угашение при повторной стимуляции// Нейрофизиология. 1978. Т. 10. № 1. С.3−12.

22. Гайнутдинов Х. Л., Штарк М. Б. Ионные механизмы нейрональной пластичности// Усп. совр. биол. 1986. Т. 102. № 3(6). С.392−406.

23. Гасанов У. Г. Специфические и неспецифические нейронные механизмы обучения//Журн. высш. нервн. деят. 1986. Т.36. № 2. С.211−217.

24. Гасанов Г. Г., Ибрагимов Р. Ш., Барашкова Г. М. Влияние вазопрессина на концентрацию регуляторных пептидов в гиппокампе у опиатзависимых животных//Докл. АН СССР. 1990. Т.310. № 6. С. 1501−1503.

25. Гэннис Р. Биомембраны. Молекулярная структура и функции// Москва: Мир, 1997. 622 с.

26. Гецова В. М. Роль серотонинергической системы головного мозга в механизмах влияния нейропептидов на процессы обучения и памяти// Нейрохимические основы обучения и памяти/ Ред. Р. И. Кругликов, Москва: Наука, 1989. С.116−134.

27. Гпебов Р. Н., Крыжановский Г. Н. Функциональная биохимия синапсов// Москва: Медицина, 1978. 326 с.

28. Горбунова А. В. Моноамины мозга в условиях экспериментальных эмоциональных стрессов: действие физических и химических факторов// Нейрохимия. 1999. Т. 16. № 4. С.273−286.

29. Громова Е. А. Эмоциональная память и ее механизмы// М.: Наука, 1980. 181 с.

30. Гоомова Е. А. О роли биогенных моноаминов в механизмах памяти// Нейромедиаторные механизмы памяти и обучения/ Пущино, 1984. С.3−25.

31. Гуляева Н. В., Бикбулатова Л. С., Обидин А. Б., Айрапетянц М. Г., Кругликов Р. И. Длительное снижение перекисного окисления липидов в мозгу крыс при введении нейропептидов// Нейрохимия. 1989. Т.8. № 1. С.95−100.

32. Дынник В. В. Иерархия регуляторных механизмов во внутриклеточном обмене// Метаболическая регуляция физиологического состояния/ Пущино, 1984. С. 15−18.

33. Ельникова С. Г., Старостина М. В. Неспецифические белки в молекулярных механизмах нейрональной пластичности//Усп. совр. биол. 1994. Т. 114. № 3. С.319−328.

34. Ещенко Н. Д., Путилина Ф. Е. Процессы липогенеза в головном мозге при гипоксии// Вест. РАМН. 2000. № 9. С.12−16.36.