Проблема взаимодействия религии и философии в генезисе христианской культуры: Опыт культурологической реконструкции учения Оригена Александрийского

I. Актуальность изучения темы.

Актуальность диссертационного исследования состоит в необходимости изучения целого ряда проблем, возникающих в ситуациях взаимовлияния нескольких феноменов культуры, что прежде всего имеет место при взаимодействии таких «культурных» феноменов как философия и религия. В наше время, когда влияние религиозного фактора на жизнь общества значительно возросло, в умах современников укоренилась привычка к противопоставлению религии и философии, где под философией понимается общая рефлексивная теория самосознания индивида и общества, основанная на рациональных началах, способная внести вклад в дело единства общества и его устойчивого развития, а под религией имеется ввиду иррациональная уверенность в существовании трансцендентного, выражающаяся в фанатизме и противопоставляющая человека обществу.

При этом очевидно, что в историческом плане религия и порождаемое ею религиозное сознание оказала значительное положительное влияние на развитие как европейской цивилизации, заложив её ценностные основания, так и целого ряда других цивилизаций Современное понимание религии, проводя непроходимую границу между двумя указанными явлениями, пренебрегает тем, что оба они являются феноменами культуры, сложно взаимодействующими, но при этом дополняющими друг друга.

Важнейшим фактором развития мировой культуры было именно взаимовлияние, взаимодействие двух этих феноменов культуры. В пример можно привести не только становление христианства на почве иудейского и античного миросозерцании, но и сложные процессы укоренения буддизма и ислама в новых для себя культурных ареалах, когда именно взаимовлияние существовавшего мировоззрения и «импортируемых» теологических представлений определяло лицо зарождавшейся в результате этого взаимовлияния новой культуры. Однако особую важность такое взаимовлияние приобретает на почве христианского миросозерцания, поскольку, оно, появившись в рамках античной культуры, полагавшей в основных чертах цель человеческого развития в мудрости, путём к которой являлась философия, и выраставшее из сугубо религиозных начал иудейского мышления, вынуждено было с самого начала своего существования пробивать себе дорогу в недружелюбной среде эллинистических философов, тем самым взаимодействуя с греческой философией, что иногда приводило к отождествлению с ней.

Выбор в качестве основной фигуры исследования Оригена неслучаен. В истории христианства это первый мыслитель, сознательно совершивший синтез христианского и античного миросозерцаний в ареале античной культуры, что стало возможным при понимании сложного характера природы самой культуры, как механизма взаимодействия разных феноменов духовной деятельности человека. Без Оригена история христианской культуры и её столь важного элемента как богословие (в данном случае восточное) оказалась бы разорванной. Борьба множества разнообразных направлений зарождавшегося христианского учения II—III вв. вдруг «разрешается» «золотым веком» христианской мысли IV в., который как бы не имеет основы в предшествовавшей традиции, поскольку по сравнению с ним она предстаёт набором «ересей». Это конечно же не так. Именно изучение Оригена помогает и позволяет понять преемственность восточной традиции. До Оригена христианство с интеллектуальной точки зрения выступало преимущественно то как часть иудейской традиции, то как источник новых идей и персонажей для людей по сути античной культуры, даже если они и называли себя христианами, яростно защищая само христианствохристианство как культура ещё не сформировалась. Обособленным в христианстве воспринималось лишь учение. С Оригена становится возможным появление именно новой культуры, мировоззренческой основой которой являлось религиозное сознание. Основные проблемы античной культуры решались в области философии. Ориген же переводит их решение в плоскость религиозного учения. Вообще можно говорить о появлении религии в строгом смысле слова, поскольку благодаря введению понятия «Трансцендентного» меняется сама методология мышления и решения каких бы то ни было задач. Таким образом, появление такого феномена культуры как религия приводит к формированию христианской культуры. В этом процессе огромная роль принадлежит Ориге-ну.

Важно подчеркнуть следующее: чёткое разграничение между теологией и философией, несомненно, является чертой нашего времени, которая наметилась только в эпоху поздней схоластики. Однако в исследуемую эпоху не только чёткого, но и вообще никакого разграничения между философией, т. е. собственно говоря мудростью (сгофга), путём к которой было познание (в смысле у^®-0^), и античной религиозностью не было. Античная философия была в высшей мере религиозна (нужно иметь в виду, что типичная для марксистской точки зрения теория о том, что в то время можно различать и материалистическую традицию (например, у Эпикура, Демокрита, Лукреция и т. д.), несомненно, не выдерживает критики, поскольку весь этот так называемый «материализм» античности совершенно пластичен, зависим от общих доминант той эпохи, что верно подмечает А. Ф. Лосев1. Античная философия религиозна поскольку религиозна вообще античная культура. Религиозная метафизика (особенно в форме теогонии) с необходимостью была составной частью античной культуры, другое дело какой статус она приобретала в рамках античного миросозерцания. Поэтому вести разговор о взаимодействии философии и теологии, подразумевая христианскую теологию, в поздней античности времён зарождения христианства некорректно. Речь должна вестись о взаимодействии культур, именно культур, взятых с точки зрения характерных черт своей теоретической спекуляции, умозрения, выражающего определяющие культурные черты, общее умонастроение носителей культуры. Причём античная философия отнюдь не зиждилась на рациональном мышлении, то есть нельзя провести строгого разграничения между религией и философией в античности с точки зрения современного понимания этого различия — философия пространство мысли, выводимое из рациональных оснований, в то время как религия из иррациональных. Именно поэтому речь должна вестись именно о культурологическом исследовании взаимодействия двух мировоззрений в процессе генезиса новой культуры. Каким образом христианство мыслило себя как продолжение античности и в чём видело свои характерные черты, поскольку воспринимало себя не столько преемницей античной культуры, сколько культурой новой? Итак, чисто философский анализ проблемы взаимоотношения философии и теологии в указанный период некорректен. Таким образом, суть проблемы, формирующей проблемное поле исследования, состоит именно в отсутствии целостного культурологического анализа проблемы взаимодействия христианской религии и античной культуры в процессе генезиса христианской культуры.

Нужно иметь в виду, что оформление взглядов Церкви шло постепенно и даже зигзагообразно, иногда приводя к тупиковой ситуации. При этом каждый церковный мыслитель пытался по мере своих сил помочь Церкви в решении её проблеми, несмотря на то, что его точка зрения часто только вредила Церкви, он заслуживает оценки в связи со своей исходной позицией. Попробуем с этой точки зрения взглянуть на роль в истории богословия крупного её представителя Оригена и показать, что деятельность этого человека, ортодоксальность которого в некоторых вопросах была спорной, несомненно заложила основания христианской культуры.

Свою собственную оценку я понимаю, скорее как вопрос, чем как ответ или суд «2.

1 А. Ф. Лосев. Очерки античного символизма и мифологии. — М.: «Мысль», 1993, с. 367.

2 А. Шмеман. Исторический путь православия. — М. 1993. стр. 7.

II. Степень изученности проблемы.

В настоящее время не существует всеобъемлющего исследования указанной темы. Исследователи касаются в первую очередь проблемы взаимоотношений «вера и разум» в контексте становления европейской философии, но не религии и философии как детерминирующих феноменов христианской и античной культур соответственно в культурологическом плане, а второе требует решения ряда особых задач, а главное, как было уже сказано, исследование возможно только культурологическое.

В соответствии с целями нашей работы классифицируем сочинения, посвященные данной тематике.

— Первая группа исследователей: труды философов и культурологов, задавших общее понимание таких терминов как культура, феномен культуры, использованных при вырабатывании теоретико-понятийного аппарата исследования, той концептуальной матрицы, или языка исследования (выражаясь словами Т. Куна), в рамках которой проводилась работа, матрицы, задавшей специфическое авторское понимание культуры, «поскольку не существует фактов, независимых от парадигмы, а следовательно, нейтрального языка наблюдений» 3. Именно теория определяет, какие именно факты войдут в осмысленный опыт. Такими философами и культурологами были: А. ТОЙНБИ, ю. JIOTMAH, Д.С. лихачёв, л. Гумилёв, О. Шпенглер, Н. Бердяев, К. ясперс, Н. Конрад, э. МАРКАРЯН, В.В. ЗЕНЬКОВСКИЙ, М.С. КАГАН. Методологическое значение категории «культура», её соотношение с другими философскими категориями глубоко исследовано в работах А.И. АРНОЛЬДОВА, Э.А. БАЛЛЕРА, В.П. ФОФАНОВА и других, показавших сложность понятия культуры, обусловленную неоднозначностью той духовной деятельности, что составляет субстанцию культуры.

3 Т. Кун. Структура научных революций. -М: «ACT», 2001, с. 243.

— Вторая группа: исследования, касающиеся изучения как конкретных сторон жизни раннехристианской культуры, так и поздней античности, а также рассматриваемого мыслителя в контексте совершаемого им синтеза: А. крузеля, А. спасского, в.в. болотова, А.в. карташова, М.Э. поснова, р. барра, в.в. бычкова, п. минина, анри де любака, г. г. Майорова, в.в. Соколова и др., которые в своих исследованиях разрабатывали видение христианской философии, определяли её место в рамках античного мировоззрения и её отношение к современному типу мышления, что очень важно в понимании специфики раннесредневекового мышления, а следовательно, и в уяснении смысла взаимодействия разных культурных феноменов того времени. Значительную роль в исследовании данной проблемы внесли такие исследователи как c.c. аверинцев, м.м. бахтин, в.н. лосский, л.н. карсавин, ч.ф. коплстон, указывавшие на некорректность перенесения на период становления христианства современного понимания различия между философией и теологией.

К первой из указанных групп принадлежит также Школа «анналов», акцентировавшая своё внимание на исследовании всего общества в его целостности и многообразии социальных связей. Такой подход требовал привлечения данных смежных наук, комплексного синтезирующего описания, что с необходимостью порождало антропологический принцип исследования, познание историко-культурного процесса изнутри — через человека, через проникновение в самосознание людей изучаемой эпохи, в повседневные условия их существования. Этот принцип положен нами в основу нашей работы.

В настоящее время в России не существует и всеобъемлющего исследования жизни и учения Оригена, несмотря на то, что Оригеноведение имеет долгую научную традицию в Европе. У нас же имеются лишь небольшие исследования отдельных сторон деятельности Оригена (учение о троице, антропология, практика аскетизма), да и то начала нашего века или даже конца прошлого и скорее лишь в конспективном изложении за редким счастливым исключением. Отсутствует даже строго установленная биография Оригена, а то, что имеется о его биографии, подогнано авторами так, чтобы можно было обосновать свои построения, касающиеся эволюции христианской философии (в первую очередь я имею в виду такой важный вопрос или представляемый важным, как учёба Оригена у Аммония Саккоса и через него его связь с неоплатонизмом и самим Плотином). Однако необходимо отметить, что поскольку освещение мировоззренческих взглядов какого бы то ни было мыслителя не может проходить вне связи с его жизнью и деятельностью, то несерьёзное отношение к исследованию последних не должно иметь место в работах, касающихся подобной тематики.

В первую очередь необходимо сказать, что для широкой публики в России большинство трудов исследуемого Учителя Церкви было неизвестно. На русский язык переведено только четыре труда Оригена: О началах, Против Целъса, О молитве, Увещание к мученичеству. Поэтому полноценно заниматься Оригеном можно было только зная греческий и латинский языки, что, конечно, вполне естественное условие для историка ранней Церкви, тем не менее, оно не способствует достаточной известности этого человека и соответственно не привлекает к нему внимании.

Светские историки и философы. В послереволюционный период, в силу господствовавшей парадигмы интерес к богословам не мог быть большим, а если их всё же касались, то в первую очередь в истории философии. Жизнь и богословие Отцов Церкви рассматривались очень неполно. Один из лучших (и очень немногих) трудов по раннехристианской философии вообще и Оригена в частности в её связи со средневековой философией Формирование средневековой философии, ставший по праву классическим, написан Г. Г. Майоровым. Однако автор иногда жертвует объективностью ради большей систематичности и, так сказать, поступательности изложения, т.к. показать, что в своих лучших достижениях христианские мыслители не самостоятельны, было очень важным. В значительной мере дублирует этот труд Майорова Соколов, ещё сильнее привязывающий систему Оригена к неоплатонизму в своей Средневековой философии, где он посвящает Оригену главу под названием Ориген и первая попытка синтеза христианского вероучения с неоплатонизмом. В этом труде автор, упомянув, что Ориген сделал первую в истории христианства попытку дать систематическое изложение всех его «истин», далее указывает, что на это изложение очень большое влияние оказали принципы неоплатонизма, т.к. Ориген прошел философскую школу у Аммония Саккоса, оказавшего решающее влияние и на другого своего ученика, Плотина4. На самом же деле сам факт учёбы Оригена у Аммония нужно ещё доказать. Кроме этого В. В. Соколов без должной серьёзности говорит и о других пунктах учения Оригена, полагая его лишь фантазией на темы, заданные Платоном. Например, он приписывает ему учение о бесконечности Бога, хотя Ориген говорит о его определённой ограниченности, правда, подчёркивая этим утверждением его конкретность и личностность. Культурологического исследования мысли Оригена он не предпринимает. Вообще, нужно сказать, что ради сближения, а то и выведения, учения Оригена из неоплатонизма, исследователи Оригена часто забывают о существовании Платона. Ведь на самом деле, значительно проще предположить связь Оригена с Платоном, чем с зарождающимся только неоплатонизмом. Не вполне верно, что философия расценивалась Оригеном как лучшее введение в христианское вероучение и совсем неверно, что, развивая воззрения Климента, он рассматривал христианство как завершение эллинской философии. О влиянии Оригена на последующих богословов Соколов говорит только то, что такое имело место, а, говоря об Арии, он неправильно рассматривает его продолжателем традиций Оригена. Ведь между пониманием Сына как внутренней необходимости для Отца и извечного Его сияния и учением о Сыне как о твари, которая даже не с начала мира существовала, очень большая разница.

4 Соколов В. В. Средневековая философия. -М.: «Высшая школа», 1979, с. 43.

Православные исследователи. Особенное внимание русскими учёными было уделено исследованию чисто формальной стороны учения Оригена, в первую очередь это касается критики учения Оригена о Троице по важнейшему, но исправленному переводчиком произведению Оригена О Началах. Наиболее яркими примерами могут послужить труд профессора Болотова «Учение Оригена о святой Троице», в котором известный историк, связывая его с учениями предшествующих христианских философов и богословов, называет «недоросшим» до правильного видения учения о Св. Троице, хотя и стремящемуся к тому, рассматривая это учение не с точки зрения его достижений и удовлетворения запросов эпохи, а скорее с точки зрения его соответствия окончательно оформившимся стандартам догматикии относительно большая глава в «Истории догматических движений в эпоху вселенских соборов «А. Спасского, в которой автор с одной стороны не забывает о существенных заслугах исследуемого церковного деятеля, но с другой, совершенно не доказывая того, очень сильно привязывает исследуемую сторону его учения к неоплатонизму. Вообще, нельзя не заметить, что в историографии имя Оригена звучит обычно не самостоятельно, а как глава в учебниках по истории Церкви. Примером может служить классический труд по истории Церкви «История Христианской Церкви до разделения» М. Э. Поснова. В нём автор почти не говорит о влиянии собственно идей Оригена на христианское богословие и философию, но даёт историческую справку о его школе после смерти учителя. Отсутствует культурологическое осмысление роли Оригена для христианской культуры. Впрочем, как такового исследования автор не делает, а в основном подчёркивает учение о Троице по исправленному труду его О началах, или не менее классический того же Болотова Лекции по истории древней Церкви, в которой всё изложение сводится к той же проблеме Троицы и космологии по указанному уже произведению. Значительно более глубоко проникает в мысль Оригена и его эпоху Архиепископ Филарет (Гумилёвский) в своём трехтомном труде Историческое учение об отцах церкви. В нём автор пытается более целостно подойти к Оригену, человеку и богослову, воспитанному в христианской традиции, мировоззрение которого невозможно свести к каким бы то ни было заимствованиям из идее философов и богословов.

При этом все вышеперечисленные авторы почти не уделяют внимания характеристике влияния Оригена на развитие последующей богословской мысли. На этом делают определённый акцент историки, поставившие своей целью проследить эволюцию некой проблемы и её решения в период ранней Церкви. Так, Л. П. Карсавин, так же как и А. Спасский, исследуя развитие учения о Троице, говорит об использовании идей Оригена Отцами Каппадокийцами 5, которые при этом, конечно, исправляли заблуждения Оригена. Архиепископ Киприан, исследовавший антропологию восточной Церкви вплоть до Григория Паламы, говорит о влиянии Оригена на последующее учение о человеке, но в чём заключается это влияние конкретно, не вполне понятно по его изложению. Маленькую, но ценную главу посвящает Оригену П. Минин. Он говорит о значении Оригена в истории древне-церковной мистики и свидетельствует о его большей ортодоксальности в этом вопросе, чем Климента6.

Католические учёные. Крупным исследователем Оригена является в настоящее время профессор А. Крузель, достаточно подробно излагающий духовное учение Оригена, а соответственно дающий его культурологическую реконструкцию, в Dictionnaire de spiriitualite и его учение в целом, а так же касается проблемы оригенизма и влияния Оригена на последующую богословскую мысль. Крузель отчётливо осознаёт различие между Оригеном и Оригенизмом и никогда не сводит первого к последнему. Он в первую очередь изучает экзегетический метод Оригена, чтобы лучше понять его. Он много говорит об отличительных чертах его духовности, рассматривая его в контексте проблематики его эпохи — становления христи.

5 Карсавин Л. П. Святые отцы и учители Церкви. — М., 1994, с. 56.

6 Минин П Значение Оригена в истории древнецерковной мистики //Мистическое богословие — К., 1991, с. 321. анской культуры, в интеллектуальной сфере пока что в лоне античной. В противоположном подходе он видит причину непонимания Оригена уже ближайшими к нему эпохами. Сюда же можно отнести и работу Дарио Антисери и Джованни Реале История фтософии от истоков до наших дней. Если Крузель говорит об Оригене с точки зрения богословия, то вышеуказанные авторы изучают его в истории философии. Эти авторы уделяют Оригену большое внимание, но опять же как и в русской историографии смотрят на него через призму О началах и неоплатонизма. Известный историк Церкви Дюшен вообще описывает учение Оригена, резюми руя его произведение О Началах.

Протестантские исследователи. В известной работе Эрл Э. Кернса Дорогами христианства Оригену не посвящено особой главы, он рассматривается наряду с Климентом при характеристике александрийской школы. Информация здесь содержится весьма тривиальная и, по видимому, автор хочет видеть Оригена сквозь призму оригенизма, что свойственно всему «слишком ортодоксальному протестантизму», сожалея при этом, что Ориген считал Сына подчинённым Отцу и верил в предсуществование душ.

Американские исследователи Г. Чедвик и Нэнсон изучают то место, которое Ориген занял в контексте своей эпохи, отмечая его глубокую вовлечённость в философские поиски своей эпохи, однако не останавливаясь на оринальности мысли Оригена.

В настоящее время большой интерес к Оригену проявляют рерихов-ские общества (все новейшие издания важнейшего произведения Оригена О началах выполнены именно ими). И этот интерес не случаен. Мало того, этот интерес культурологического отчасти плана. Будучи эклектиками и теософами в религиозном отношении (похожими в некоторой мере на Цельса, в опровержение которого Ориген написал целое большое произведение, справедливо подчеркивая, что подобное учение не может по своей слабости привлечь много народа) рериховцы считают своё учение совершеннейшим и всё в себе заключающим, т. е. содержащим ценности всех религий, в том числе и христианства. Им очень хотелось бы найти такого христианского богослова, посредством взглядов которого они могли бы доказать свою близость христианству. В качестве такого богослова по своим характерным чертам, которые будут в своём месте исследованы, был избран Ориген. Однако, понятно, что такие «почитатели» исследуют только выгодные им темы, развивая те догадки Оригена, которые и не имеют особого отношения к его системе в целом. В первую очередь они пытаются представить Оригена сторонником метемпсихоза, что весьма спорно и неполно.

В связи с зарубежной историографией несколько слов следует сказать об особенностях её источниковой базы. Ситуация с источниками на Западе была значительно лучше, чем в России. Во-первых, практически все сохранившиеся труды Оригена были переведены на национальные языки, во-вторых, легкодоступны тексты на оригинальных языках, т. е. на греческом, на котором писал Ориген, и на латыни, на которую были переведены ещё очень рано некоторые труды Оригена. Причем издания трудов учителей церкви вообще и Оригена в частности осуществлялись многократно со времени реформации.

Пронизывающая глубину веков традиция изучения Оригена прослеживается довольно ясно. После осуждения Оригена на V Вселенском Соборе и вследствие этого его забвения на «слишком ортодоксальном» Востоке, Запад продолжал читать Оригена и ценить его как экзегета и учителя духовности вплоть до конца ХН-го века (в первую очередь как основателя особого типа духовности — монашествамонахи цистерциацы Бернард Клервосский, Вильям де Сен-Тьери и др., много почерпнувшие из его духовной экзегезы, особенно на Песнь Песней, вслед за Оригеном проявляли интерес к теоретическим аспектам созерцания) — но восхождение аристотелизма, интереса к рациональным рассуждениям привело к затмению его звезды. Таким образом, интерес к Оригену базировался на мировоззрении, совместимом с платонизмом и некоторым спиритуализмом. Вместе с Возрождением и пробуждением интереса к античности и отношением к ней христианства всплывает и фигура Оригена (например, у Пи-ко делла Мирандола7 и Эразма8), воплотившая в себе единство этих двух традиций. Возрождение характеризуется интересом к Оригену именно как культурологическому явлению. По проблеме своей культурной принадлежности Ориген стал камнем преткновения между своими историками уже с тех пор. В конце XIX, начале XX века его считали скорее греческим философом, чем христианским теологомего обвиняли в том, что он проповедовал Платона на протяжении всей своей жизни, думая, что проповедует Христа (Школа Гарнака). Но в 1931 г. В. Фёлькер придал его духовному учению подобающую ему ценность, а в 1950 г. Анри де Любак вновь открыл технику понимания его экзегезы. С этого времени, несмотря на вариации в оценке его учения, современные критики не могут более игнорировать эти два аспекта его учения и начинается целостное изучение личности и учения Оригена, как в своих частях, так и в своих принципах.

Несмотря на известность в целом имени Оригена, лично ему посвящено очень мало трудов. Целостное изучение этого мыслителя только начинается. Обычно очень небольшое внимание уделяется его духовности, то есть как раз культурологическому аспекту его системы, и его влиянию на последующее богословие. Развитие многих негативных явлений в истории Церкви, как-то арианство или монахи-оригенисты, часто некритически ставится в тесную связь с Оригеном. Его личность скорее рассматривается где-то на периферии от основных событий Церкви. Собственное учение Оригена рассматривается обычно через его труд О началах, к содержанию которого мысль Оригена не сводится.

7 «Более разумно верить, что Ориген спасён, чем, что он осуждён «. Название его докторской диссертации. х «Из толкователей божественного Писания более всего выбирай тех, которые дальше всего отходят от буквы. После Павла такого рода прежде всего Ориген.». Эразм Роттердамский, Оружие христианского воина. Он ценил Оригена в первую очередь как экзегета и знатока метода аллегорических толкований, Принимает его трихотомию души. Там же о трёх частях человека.

III. Эмпирический материал.

В качестве эмпирического в исследовании привлекается материалы оригинальных текстов как, прежде всего, Оригена, так и других философов и богословов его эпохи: Климента, Филона, Григория Чудотворца, комментарии на Платона, труды Филона Александрийского и др. Эти материалы можно классифицировать следующим образом: 1) к первой группе принадлежат сочинения самого Оригена, причём преимущественно его толкование на Евангелие от Иоанна, частичный перевод которого, обладающий несомненным культурологическим значением, приведён в качестве приложения к диссертации- 2) ко второй, работы тех христианских авторов, достижения которых составили базовый материал для интеллектуальной интуиции Оригена- 3) к третей, сохранившиеся отрывки из работ тех представителей античной философии, мысли которых использовались Оригеном для построения своего учения.

IV. Объектом данного исследования является целостное учение Оригена с присущим ему по самому замыслу стремлением к синтезу двух начал общечеловеческой культуры: философии (или метафизики) и религии (или теологии). Причём под целостным понимается не столько всё учение, сколько те основополагающие тенденции, из которых вырастает мысль Александрийца, сквозь которую проглядывает процесс появления новой культуры.

V. В качестве предмета диссертации выступает механизм, причины и цели взаимовлияния мировоззренческих установок античности и христианства в связи с оформлением христианской культуры, роль этого механизма в окончательном оформлении христианского вероучения.

VI. целью работы является анализ и содержание процесса взаимодействия двух феноменов культуры: античной философии и христианского миросозерцания.

Осуществление указанной цели требует решения следующих задач:

— выявление причин, по которым рождающееся христианское религиозное миросозерцание обратилось к восприятию античного культурного наследиядинамика этого процесса.

— описание в системе адекватных исследуемому периоду понятий процесса формирования а) метафизического компонента христианского учения, б) теологического компонента как культурных явлений;

— проведение социокультурного сопоставления роли того и иного феномена культуры — религии и философии — в процессе оформления христианской культуры;

— изучение экзегетического метода Оригена как механизма взаимодействия христианского мировоззрения и античной культуры, его роли в формировании христианского символизма;

— культурологический анализ биографических предпосылок христианского синтеза в лице Оригена.

VI. Теоретико-методологическая основа исследования.

Теоретико-методологической основой исследования послужили работы крупнейших специалистов, как отечественных так и зарубежных, в области культуры, средневековой философии, ранней христианской философии и теологии. Их классификация представлена в параграфе «степень изученности проблемы «.

Методология исследования опирается на философские традиции, характеризуемые пониманием деятельностной, практической, социокультурной природы человеческого познания в целом и научного исследования в частности.

Решение обозначенных задач потребовало привлечения адекватных методологических средств. Теоретическую базу исследования составляет понимание культуры как отражения многообразной духовной деятельности человека, ищущего ответ на основополагающие вопросы, задаваемые самой его природой.

Удобной моделью культуры оказывается представление о ней как о триединстве: человек — общество/мир — духовность. Последний элемент выступает в качестве адаптационного механизма приспособления человека к обществу и окружающему миру. Когда этот механизм, под структурой которого нужно разуметь философию, религию, науку и т. п., перестаёт выполнять свои адаптивные функции, культура претерпевает кризис, шатается её мировоззренческий базис, и начинается процесс выбора нового мировоззрения, способного обеспечить выход системы из кризиса.

Этот взгляд перекликается с позицией Т. Куна. Хотя последняя разрабатывалась для решения проблем философии науки, а не взаимодействия культур, всё же уместно перенести её принципы и на указанную проблематику. Особенно важно, что выбор новых мировоззренческих установок осуществляется не логически, не по рациональным основаниям, но со-ijuo-логически, псшо-логически, поскольку принятие последующих установок в нашей проблематике обусловливается не логическим развитием идей «старой» культуры, но бегством от них, признанием их ложности, несоизмеримости решению новых проблем. Появление новой культуры в культурном ареале старой, или старых культур, всегда сопряжено с некой мировоззренческой «революцией», изначальным тотальным отвержением старых парадигм, однако вскоре появляется понимание того, что установление новой культуры в качестве идейной платформы нового общества возможно только в результате рецепции значительно количества старых идей, позволяющих влиться, включиться в новое мировоззрение представителям старой культуры, поскольку с одной стороны иначе постоянное напряжение между двумя лагерями «старых» и «молодых» не позволит установить прочное культурное единство нового общества, а любое общество стремится к равновесию, а с другой стороны, те представители старой культуры, которые не готовы отказаться от своих установок неизбежно вносят их в новую культуру.

При этом синтез культур всегда совершается не абстрактно и не постепенно в прямом смысле этого слова, он происходит в сознании конкретного человека, полностью репрезентирующего в своей личной судьбе будущую историю развития данной культуры. Поэтому наш анализ был бы бессмысленным, если бы мы ограничились только общими рассуждениями. По этой причине я буду рассматривать указанную проблематику на примере жизни и учения конкретного человека, а именно Оригена Александрийского, создавшего первый синтез античной философской традиции и христианского богословского сознания и вместе с тем осознавшего новую проблему, поставленную ещё в иудаизме, проблему отношения мира к абсолютно трансцендентному Богу, решения которой определят специфику всей интеллектуальной интуиции христианства. Появляется феномен религии в строгом смысле этого слова.

Изложение должно носить характер культурологического сопоставления метафизического сознания, характеризовавшего сущность античной культуры, и теологического мировоззрения, на основе которого смогла сформироваться христианская культура, а не проблемы согласия философии и религии в рамках общефилософских построений.

В качестве субстанции культуры рассматривается человеческая деятельность, причём понятие деятельности применительно к нашей тематике отображает специфику духовной формы движения человеческого сознания, всё время находящегося в поисках смысла самого себя. Рождение новой культуры как ответа на неразрешимые в рамках старой культуры экзистенциальные проблемы происходит как полагание нового критерия оценки реальности, задаваемой старой культурной традицией. Таким образом, новая культура, возникающая в рамках старой, всегда такая форма, которая по-новому структурирует прежний опыт, постепенно становясь новым опытом. Поэтому речь идёт об инкультурации одного мировоззрения в другое и о проблемах инкультурации относительно самоопределения христианства в рамках старой, изначально враждебной, культуры. До какой степени новая культура способна принимать старые парадигмы, при этом не теряя самоидентичности?

Таким образом, методы исследования задаются самим предметом исследования. В первую очередь это методы эмпирического исследования: социокультурное сопоставление исследуемых феноменов, культурологическая реконструкция содержания исследуемого объекта при опоре на соответствующий эмпирический материал с точки зрения поставленной цели, метод восхождения от абстрактного к конкретного, т. е. от формулирования общих тезисов социокультурных взаимодействий к анализу содержания реконструируемого объекта и синтезу полученных результатов.

Под культурологической реконструкцией я понимаю практическое применение системного подхода к поставленной проблемеа системный стиль мышления — это вообще специфическая парадигма современной науки. Ведь системный подход представляет собой не только структурный анализ, но объединяет элементно-структурный анализ с функциональным и историческим, а следовательно, он в высшей степени эффективен при изучении социокультурной реальности и человеческого бытия. Этот подход применён к исследованию основ учения Оригена, взятого в тех его аспектах, которые указывают на механизм формирования христианской культуры, точнее его мировоззренческой базы и устремлений.

Основополагающим для проводимого исследования стал указанный антропологический принцип, поскольку, существуя в рамках определённой культуры, человек ею не исчерпывается. Сам факт развития культур доказывает: в человеке есть нечто, выходящее за пределы той или иной культуры. Это человеческая природа. Именно она мерило культуры, благодаря ей человек не становится узником собственной культурной традиции, а утверждает личное достоинство, живя в согласии с глубинной истиной своего бытия. Человеческая природа по указанной причине является как раз связующим звеном между различными культурами, поскольку постоянно находится в поисках более полного ответа на свои ментальные и культурные потребности. Культуру нужно познавать через человека, а потому вторичным, но принципиальным для нашего исследования, методом явился биографический метод.

Любая культура на наш взгляд может раскрыть свои собственные задатки только в общении с другой культурой, в этом смысле мы принимаем точку зрения М. М. Бахтина на уподобление культуры личности.

Изложенные теоретико-методологические основания исследования задают определённую логику изложения материала, структуру, дифференциацию основного содержания текста работы.

Дихотомическое понимание культурологии, в которой следует различать теоретический и практический срез, определило разбиение текста на два раздела, первый из которых посвящен исследованию феномена культуры согласно методу восхождения от абстрактного к конкретному, т. е. сначала общее понимание культуры, затем уяснение смысла специфики христианской культуры и в завершении изучение места в этой последней собственно объекта исследования — мировоззрения Оригена. Второй раздел осуществляет культурологическую реконструкцию объекта исследования, причём сначала, в соответствии с важностью антропологического принципа и биографического метода, изучаются помогающие прояснению содержания работы элементы биографии «главного героя», затем то содержание учения Оригена, которое обусловлено его включённостью в мир античной культуры, а в третьей главе то особенное, что, будучи выраженным Оригеном, стало определять ментальную специфику христианской культуры.

VII. Научная новизна диссертационного исследования.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в выявлении культурологических аспектов взаимодействия разных феноменов культуры, античности и христианства на примере учения малоизвестного в отечественной историографии деятеля первой величины — Оригена, а также в преодолении позиции, не учитывающей разный характер одних и тех же проблем в их применимости к разным периодам истории.

— выявлено значение антропологического принципа в теоретико-методологическом исследовании динамики культурных взаимодействий;

— обоснована необходимость культурологического подхода к исследованию проблемы разум и вера по отношению к исследуемому периоду;

— проведён культурологический анализ механизма взаимодействия античности и раннехристианского мировоззрения в процессе генезиса христианской культуры;

— исследована степень допустимости и причина привлечения заимствований из одной культуры для функционирования другой на примере становления христианской культуры;

— реконструирован процесс формирования мировоззрения Оригена Александрийского как отражение пути рождения христианской культуры;

— выявлена роль Оригена в придании христианству синтетического характера как его характерной черты и в осмыслении христианства как трансцендентной религии;

— для реконструкции использовано обычно пренебрегаемое основополагающее сочинение Оригена Толкование на Евангелие от Иоанна, введён в научный оборот перевод части указанного сочинения.

VIII. Основные положения, выносимые на защиту.

1. Христианский мир унаследовал от античности идею философии как системы, обнимающей все формы мыслительной работы, все сферы духовной жизни. Но сама античная философия была в то же время и своеобразным богословием, конечно, соответственно религиозному сознанию античности. В своё время она выросла из мифологем, созданных религиозным сознанием, да и закончилась у Плотина и его последователей построениями, в которых философские идеи неотделимы от богословия. Но для христианского сознания, религиозный мир которого был глубоко отличен от античной религиозности, построения античности были только фшософией, можно сказать «чистой философией», построением «чистого разума». Раннее христианство было к тому же невосприимчиво к религиозному содержанию античной мысли и лишь постепенно, используя её построения в апологетических целях, приобщалось к богословской стороне её.

2. Долгое время проясняя себе содержание откровения и создавая подходящую терминологию для теоретического выражения этого содержания и стремясь к теоретическому оправданию данного содержания перед критическим разумом или мыслителями оппонентами христианства, христианство определяло себя в первую очередь негативно, т. е. посредством противопоставления себя этим мыслителям (апологетический период) и, конечно же, могло бы оставаться иудейской сектой.

3. В таком случае можно было бы оставить всю языческую культуру и науку в стороне. Но если христианству суждено было «выплыть в открытое море» тогдашней средиземноморской культуры, то той стихией, по которой нужно было плыть, была эллинистическая культура.

4. Философские Афины христианства находились тогда в Александрии, из которой и вышел человек, коему было суждено если и не пройти весь этот путь формирования христианской культуры, то по крайней мере отчётливо наметить его вехи своим синтезом достижений эллинской культуры и основ христианского миросозерцания.

5. Античная культура стала материалом для прояснения содержания христианского мировоззрения, поскольку и сами вопросы, породившие христианскую культуру, зародились в рамках античного мировоззрения, не способного ответить на новые потребности человека. Таким образом, становится очевидной взаимосвязь полноценного функционирования новой культуры и способностью её выражения в терминах старой.

6. Соблюдая полную преемственность основ новой культуры с предшествовавшей традицией, Ориген создал грандиозную систему христианского миропонимания, в которой главное было подчинено воспринятым им основаниям христианства.

7. Однако Ориген осознавал рождение новой культуры — христианской, а потому не только определял её негативно (вопреки эллинизму), но и задался целью сформулировать основные положения новой культуры вне полемики с эллинизмом, таким образом не пытаясь выхолащивать его, но признав в меру его истинности относительно границ собственного культурного функционирования.

8. До Оригена христианство выступало то как часть иудейской традиции, то как источник новых идей и персонажей для людей по сути античной культуры, даже если они и называли себя христианамихристианство не достигло ещё самостоятельности. С Оригена становится возможным появление новой культуры, мировоззренческой основой которой являлось религиозное сознание. Основные проблемы античной культуры решались в области философии, искусства, так или иначе посюсторонних явлений. Ориген же переводит их решение в плоскость религиозного учения. Вообще можно говорить о появлении религии в строгом смысле слова, поскольку благодаря введению понятия «Трансцендентного» (имеется в виду понимание Бога как запредельного) меняется сама методология мышления и решения каких бы то ни было задач. Таким образом, появление такого феномена культуры как религия приводит к формированию христианской культуры.

9. Взаимодействие христианства с античностью в рамках синтеза Оригена происходило в рамках аллегорического толкования Писания, из чего следует адаптивная роль аллегорического метода толкования Писания в процессе восприятия содержания античной культуры. Различные уровни понимания библейских текстов создали пространство богословской, моральной и философской рефлексии.

10. Вместе с тем, речь не только идёт о синтезе античности с христианством, составившем фон деятельности Оригена, но и об осознании христианства как религии, направленной на созерцание трансцендентного Бога, и следовательно, о рождении принципиально нового типа мировоззрения — теологического, идентифицирующего христианство как особую культуру, полагающую основание своего бытия в мире запредельном, а следовательно, полагающую предел возможным взаимоотношениям культур самим методом познания реальности.

IX. Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что принципы и категории, используемые в исследовании эмпирического материала, сформулированные теоретически и практически апробированные, на наш взгляд, показали свою методологическую эффективность и могут быть использованы при изучении аналогичных явлений в других культурах, при разработке теоретических и методологических вопросов построения и функционирования моделей взаимодействия культур. Результаты могут быть использованы в учебном процессе при изучении тем «Средневековая философия», «Теория христианской культуры», «Античность и христианство» и т. д.

X. Апробация.

Изложенные в работе характер, структура и понимание проблем, а также осуществлённый анализ эмпирического материала были апробированы при чтении основного курса по истории средневековой философии для студентов Гуманитарного Института г. Новосибирска. Диссертация была обсуждена на заседании кафедры философии ИГУ, где доклад автора был подвергнут тщательному анализу, а также на кафедральном семинаре под руководством профессора С. С. Розовой.

Основные тезисы излагались на ряде МНСК НГУ, других конференциях: «Христианство и современность», «Роль христианства в процессе формирования европейской цивилизации», проводившиеся в Центре духовного развития Новосибирска.

Структура и объём диссертации обусловлены концептуальным авторским замыслом и логикой исследования, направленных на достижение определённых целей и задач. Диссертация состоит из двух разделов, введения, заключения, списка источников и библиографии.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

:

Ориген и генезис христианской культуры в лоне античности.

Сама эпоха, в которую жил Ориген располагала к широким обобщениям. То был век Северов, век религиозного подъёма и синкретизма. Восточные религии, начавшие втекать в Римскую Империю ещё во втором веке, к третьему сжились друг с другом и готовились слиться в одно целое. При дворце Александра Севера был предпринят грандиозный план соединения всех религий в одно целое под главенством культа Солнца (Логоса) и этот план к началу четвёртого века вполне осуществился в мировоззрении языческого общества. Христианство, казалось, готово было стать одной из составных частей этого культа. У Александра Севера в Лариуме стояли статуи Орфея и Аполлона Тианского, а рядом с ними Авраама и Христа. На стенах своего дворца он приказал прибить евангельское изречение: «Во всём, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы «, — и руководствовался им в некоторых официальных суждениях. Его мать Юлия Маммея, имевшая сильное влияние на своего сына, серьёзно интересовалась Христианством. Ипполит посвятил ей своё сочинение о воскресении мертвых, а Ориген с почетной стражей был призван к ней, когда она находилась в Антиохии и пробыл у неё некоторое время, излагая ей христианское учение. Сама философия стала религиозной и в лице Плотина целью своей ставила спасение души. Христианская Церковь начала чувствовать себя увереннее. Продолжительный период мира, обеспеченный законодательством Антонинов, сблизил языческое и христианское население, а епископский строй, охвативший всю Церковь, придал ей вид тесно сплочённого организма и утверждал надежду на скорую победу над язычеством. Благодаря трудам апологетов и их преемников, богословская наука обладала уже всей эллинской философской мысльюидеи сроднились между собой, перестали разделяться непроходимой гранью, и если в лице Плотина эллинская философия стала обращаться в религию, то ничто не препятствовало и Оригену сделать попытку превратить религию в философию, оставляя неприкосновенным её христианское содержание.

1. Диспут между христианством и классической философской мыслью начался почти тогда же, когда начался конфликт между христианством и иудаизмом. Однако если отношение иудеев к христианству в первые века нашей эры было резко отрицательным, то отношение эллинов скорее безразличным. Для многих представителей античной культуры христианство сначала было частью иудейского мира, его сектой с типичной для секты замкнутостью. Такое отношение было обусловлено также и непонятностью христианских постулатов человеку античного воспитания. Однако со временем споры между двумя лагерями нарастали. Философы пишут свои сочинения против христианства, которое полемически отвечает. Невозможно было должным образом ответить на претензии эллинов, не ознакомившись с их взглядами, не попытавшись ответить на их же языке. В конце концов христианство принимается людьми глубоко образованными в области античной культуры, которые уже не представляют себе христианского мировоззрения без опоры на те или иные положения античного мировоззрения. Христианство включается в сферу философского дискурса классического мира.

2. Ни одна культура не может развиваться вне связи с другой культурой, через которую она получает выход к общечеловеческих ценностям. Христианская не исключение в этом отношении. На протяжении всего периода своего становления она опиралась на достижения античной мысли. Ее мировоззренческие установки стали метафизическими основаниями христианской культуры.

Мудрость рассматривалась в античности как способ бытия, как состояние человека, существующего совершенно иначе, чем остальные люди, и являющего собой своего рода сверх человека. Если философия есть активность, смысл которой — упражнение в мудрости, то упражнение это по необходимости заключается не только в том, чтобы говорить или рассуждать определенным образом, действовать, смотреть на мир. Следовательно, если философия не только дискурс, но и жизненный выбор, экзистенциальное предпочтение и деятельное упражнение, то именно потому, что она есть стремление к мудрости. Аналогично греческой философии, христианская философия предстанет одновременно и как дискурс, и как образ жизни. В эпоху возникновения христианства философский дискурс принял во всех школах преимущественно форму толкования текстов их основателей. Естественно, что дискурс христианской философии будет экзегетическим, и в школах экзегезы Ветхого и Нового Заветов установится тот же тип преподавания, что и в тогдашних философских школах. Разумеется, что экзегеза христианства была обращена именно на Писание.

Экзегеза Священного Писания легла в основу христианского символизма, многочисленные примеры которого были даны в 3 параграфе второй главы.

Почерпнув из иудаизма идею трансцендентного Бога, христианство все переосмыслило на основе этой идеи. Инструментом же этого переосмысления зачастую становились понятия античного умозрения. Идея трансцендентного обусловливает христианство как культуру, построенную на религиозных началах, поскольку без нее мир теряет свою устремленность к конечной цели. Теологические основания христианской культуры то, что определяет ее особенные, отличительные черты.

3. Взаимодействие разных мировоззренческих установок остается бесплодным обменом мыслями до тех пор, пока кто-то, конкретный человек, осознавший тупиковость одной из них, не попытается дать новые, полноценные ответы на вопросы, неразрешимые в рамках старого мировоззрения. Важный критерий в этом — опора в процессе утверждения новых ценностей на нормы изживающей себя культуры, поскольку изживают себя не столько сами нормы, сколько сам усложняющийся культурный контекст требует более всеобъемлющего подхода. Таким образом, важным принципом становления культуры является в конечном итоге антропологический принцип, функционирование которого показано на примере Оригена.

5. Из самой по себе важности антропологического принципа в процессе формирования новой культуры проистекает необходимость культурологического подхода к проблеме взаимодействия разных феноменов культуры при генезисе новой культуры, поскольку этот генезис неразрывно связан с процессами самосознания конкретного человека. Разные феномены культуры, в нашем случае религия и философия, или же разум и вера, не противостоят друг другу как различные течения мысли, но взаимодействуют в индивидуальном сознании в момент кризиса ценностных установок определенной культуры. Именно поэтому стоило провести культурологический анализ механизма взаимодействия античности и раннехристианского мировоззрения в процессе генезиса христианской культуры.

6. На этом пути мы выяснили степень допустимости заимствований из одной культуры для функционирования другой на примере становления христианской культуры. Степень допустимости заимствований оказывается обусловленной типом функционирования этих заимствования в рамках формирующейся культуры. Так, в христианстве классическая античная философия становится средством изъяснения христианской теологии, способом укоренения последней в умах представителей старой культуры.

7. Ориген осознанно ставит перед собой цель дать изложение всей христианской доктрины. В каком-то смысле будет правильным сказать, что Ориген прерывает прежнюю традицию богословия. Предание для него — очень абстрактное перечисление основных вероучительных положений. Ему недостаточно знать их, чтобы чувствовать себя действительно познавшим Бога. Он требует большего. И находит это большее в толковании Священного Писания.

Именно вокруг толкования Писания вырастает вся его система, его синтез, поскольку синтез Оригена — это не систематизация как можно большего числа идей, но подчинение всей системы единому принципу, её выведение из общего источника. Однако текст — только материал для работы разума, а разум вовлечён в идейные перипетии эпохиименно здесь находится та лазейка, через которую в систему Оригена проникают идеи своего времени не полемически, но осознанно. Таким образом ясно, что подходит он к толкованию Писания уже вооружённый философскими идеями, а поскольку в зависимости от этого толкования находится вся его система, то можно говорить о её определённой зависимости от этих самых идей, т. е. о культурном взаимодействии.

Несомненно, что античная культура, точнее её установки, не способны были более удовлетворять новые запросы человека, поэтому в начале нашей эры большинство населения Римской Империи ринулось в разного рода восточные культы и секты, пытаясь найти в них смысл своего бренного существования. Однако практическая устремлённость римского сознания не позволяла ему сполна погрузиться в сугубо иррациональный характер восточных мистерий, которые касались лишь чувств, будоража их и действуя на эстетическое чувство, но не способны были войти в саму жизнь людей, обеспечить появление и устойчивое развитие новой культуры.

В качестве основания для последней предложила себя христианская весть. Необычайное богатство греческой мысли оказалось превзойдённым в своих существенных моментах христианским посланием. Тем не менее, было бы грубой ошибкой видеть в этих двух культурах одни антитезы. Греки ошибались, игнорируя с помощью армады диалектических доводов ту реальность, которая не вписывалась в их идеальные построения: зло, страдания, смерть, грех. Однако греческая мерка человека была пересмотрена христианской мыслью, и оказалось, что сердце человеческое глубже глубин античной мудрости. В грандиозной попытке задать новую планку человеку, новое измерение и горизонт его жизни, родился христианский гуманизм, новая христианская культура92.

При Оригене в истории христианства впервые начинается научное движение: стремление объективно понять мысль противника. Он учился у всех, с кем боролся, все его противники были его учителями.

Античное влияние на христианство лучше всего может быть проиллюстрировано примером Оригена. Синтез христианской культуры ни в коем случае нельзя смешивать с культурным синкретизмом, основная цель этого синтеза — сохранение самоидентичности при активной проповеди своего учения — достигалась использованием античной культуры, т. е. её философского наследия, в роли помощницы религии в деле своего собственного раскрытия, религия таким образом стала тем цементом, который прочно скрепил христианскую культуру, не позволяя ему превратиться в эклектичный набор разнородных идей.

Очень интересно сравнить критерии истинного богопознания по Оригену и по Ир инею. Для Иринея таковым критерием является общение с предстоятелем одной из апостольских кафедр, в первую очередь с епископом Рима. В этой системе затрагивается проблема послушания и социальных институтов с одной стороны, а с другой, фундаментальный принцип человеческого познания — познание через подобие познаваемому, т. е. познание невозможно вне человеческого общения, а оно накладывает некоторые социальные обязательства. Это очень глубокое откровение станет камнем, на котором построится Западная Цивилизация. Принципиально иная позиция у Оригена, и в этом он верный сын и пророк Византийской Цивилизации. Правда, в одном месте Ориген заявляет, мы должны хранить церковное предание. Но это только желание. Для него критерий богопознания — выведение идей из Библии. Человека можно оставить наедине с Библией и он станет подлинным христианином. Общение с Богом, вообще говоря, происходит через идеи. Необходимость и радость человече.

92 Д. Реале,., Западная философия от истоков до наших дней. М, 1996. ского общения существенно умалены. Это недооценка Воплощения, т. е. восприятия Христом полноты человечества.

Учение Оригена удивительно адекватно отвечало на потребности тогдашнего индивидуалистического сознания, высветив роль свободы в жизни человека. Вопрос свободы каждого разумного существа настолько был важен для всей системы Оригена, что ставился не в одной только этической плоскости. На этой проблеме построено всё его богословие. Даниэлу говорит даже следующее: «абсолютно всё в доктрине Оригена выводится из этих двух принципов, — благодетельствующего Промысла и свободы созданий». Вселенная Оригена — это мир свобод. Первоначальное равенство предсуществующих духов и совершенство, предполагающее любовь к Богу — вот главные принципы Оригена. От свободы у Оригена заключение к многообразию, а от разности падений — степень плотяности. Промысел и свобода — главные принципы мышления Оригена.

Именно с этого момента патристическая традиция христианской мистики приобретает специфически христианские черты и становится на путь самобытного развития. Этой заслуги Оригена не умаляет и то обстоятельство, что в своём учении о посредстве Логоса-Христа он не был вполне оригинален и отчасти следовал путём, проложенным иу-дейско-александрийским богословием. Мысль Оригена об обожении, как тесном мистическом единении души со Христом, в христианской мистике оставила глубокий след. После Оригена она становится прочным достоянием мистического сознания христианских писателей и руководящим началом при истолковании ими главных фактов мистической жизни. Влияние это было тем глубже и шире, что Ориген в своём истолковании на Песнь Песней облёк её в наглядный образ, ставший чрезвычайно популярным среди писателей рассматриваемого направления.

Свойственная Орнгену склонность вдаваться в логические фантазии представляет особый интерес, т.к. изобличает в нём самостоятельный ум, не убоявшийся поставить остро и глубоко ряд проблем, закрытых до него для церковного сознания.

Нельзя не видеть огромного шага, чтобы не сказать скачка, вперёд по сравнению с мыслью отцов апологетов, Иустина и Иринея. Там слышался голос робкой и часто неуверенной защиты начинающих христианских писателейздесь это смелый полёт богословствующего ума. Он чувствует окружающие его проблемы, не боится их, и дерзновенно вопрошает. Это и изобличает в нём самостоятельный ум, не убоявшийся поставить перед собой ряд проблем, закрытых до него для церковного сознания. Именно этот чисто философский дух, свободомысленное настроение сделали его настоящим богословом, религиозным мыслителем. Таким образом, философия и богословие сочетаются прежде всего в личности Оригена, его динамичном опыте, а не в его теоретических положениях, явившихся только слабым отражением этого философского экзистенциального напряжения.

Он первый между христианскими мыслителями выдвинул идею богословского синтеза и осуществил её, создав на почве Св. Писания и Церковного Предания философски-богословскую систему, обнимающую всё содержание христианской веры, установил основные начала церковного научного богословия и сделал решительный шаг к «воцерковлению» классической науки. Ум чрезвычайно глубокий и разносторонний, человек, по своим убеждениям несомненно и искренне церковный, Ориген порой не умел сдерживать полёта своей мысли, смирять и удерживать её в рамках хотя ещё и не совсем устоявшегося, но всё же уже ясно обозначенного Церковью «правила веры». Поэтому она иногда заносила александрийского учителя в заповедные высоты богомудрия, недоступные тогда ещё человеческому уму, и, слишком приближаясь к Солнцу правды, теряла свои крылья и падала, подобно Икару, на жёсткую землю неправдомысленных мнений. Церковь своим вселенским разумом отсекла эти неправые мнения Оригена, но лучшие и весьма многочисленные плоды его богословского наследия были усвоены святоотеческим преданием.

Теологические и метафизические основания христианской культуры предстают нашему взору своеобразной диалектикой христианской религиозной мысли и античного миросозерцания.

Ориген жизнью своей живёт по-христиански, по воззрениям же своим на соделанное и Божественное эллинствует93.

93 Порфирий, Жизнь Плотина И Диоген Лаэрций, О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. — М., 1978. источники.

1. Ориген. Qpiykvovq той eig to каш Махваюи EvayykXiou e^riyqxmcov. — Paris: Sources Chretiennes, т. 43, 1992.

2. Ориген. Qpiyevovg iov kig то каш Icoavvrjv EvayysXiov k^rjyjjriKduParis: Sources Chretiennes, т. 120, 1996.

3. Ориген. Origenis homilia in Librum Regnorum I. — Paris: Sources Chretiennes, т. 328, 1986.

4. Ориген. Origenis inExodum. — Paris: Sources Chretiennes, т.321, 1985.

5. Ориген. Origenius commentarium in cantico canticorum. — Paris: Sources Chretiennes, т. 375, 1991.

6. Ориген. Homiliae in Jesu Nave. — Paris: Sources Chretiennes, т. 71, 1960.

7. Ориген. Homilia in Sancto Luca. — Paris: Sources Chretiennes, т. 87, 1998.

8. Ориген. «О Началах». — Новосибирск, 1993.

9. Ориген. «О Молитве», «Увещание к мученичеству». — Самара, 1992.

10. Ориген. «ПротивЦелъса». -М., 1997.

11. Августин Аврелий. Творения. — М, 1997.

12. Григорий Чудотворец, Мефодий Патарский. Творения. -М., 1997.

13. Деяния вселенских соборов. — СПб.: «Воскресение», 1996.

14. Евсевий Памфил. «ЦерковнаяИстория». -М, 1993.

15. Иероним. О девственности. -М., 1995.

16. Ириней Лионский. Творения. -М., 1996.

17. Иустин Мученик. Творения. -М., 1996.

18. Платон. Собрание сочинений. -М: «Мысль», 1993.

19. Плотин. Эннеады. -М., 1997.

20. Порфирий. Жизнь Плотина II Диоген Лаэрций, О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. -М., 1978.

21. Ранние Отцы Церкви. — Брюссель: «Жизнь с Богом», 1988.

22. Ранович А. Б. «Первоисточники по истории раннего христианства», «Античные критики христианства». -М., 1976.

23. Сократ Схоластик. «Церковная История». -М.: «РоссПЭн», 1996.

24. Сочинения древних христианских апологетов. — СПб.: «Алетейя», 1999.

25. Jacques Loew Fayard. Histoire du TEglisepar Elle-meme. 1978.

26. Orygenes. Homilie о ksiegach Izajsza i Ezechiela. — Krakow: «WAM», 2000.

27. Orygenes. О zasadach. — Krakow, 1996.

28. Orygenes. Komentarz do Ewangelii wedlugMateusza. — Krakow: «WAM», 1998.

29. Orygenes. Komentarz do Piesni nadpiesniami, Homilie о Piesni nadPiesniami. -Krakow, 1994.

30. Pamfil Cezarei. Obrona Origenesa. Rufin z Akwilei. О sfalszowaniu Pism Origenesa. -Krakow, 1996.

31. Orygenes. Korespondencia. — Krakow, 1997.