Актуальность темы
Во второй половине XVIII в. российским правительством были организованы две комиссии по составлению нового уложения: елизаветинская Уложенная комиссия 1754−1766 гг. и екатерининская Уложенная комиссия 1767−1768 гг. Перед этими комиссиями стояла задача разработать новый кодекс общегосударственных законов взамен устаревшего Соборного уложения 1649 г. Работа комиссий закончилась неудачей, однако в результате их деятельности отложился огромный комплекс источников, среди которых наибольший интерес представляют наказы депутатам Уложенной комиссии 1767−1768 гг. В отечественной историографии наказы в Уложенную комиссию рассматриваются как один из основных источников по социально-экономической истории России XVIII в.
Для истории Башкирии в XVIII в. наказы представляют особый интерес как в силу сложной национальной и сословной структуры населения рассматриваемого региона, так и в силу того, что наказы были составлены буквально накануне Крестьянской войны 1773−1775 гг. и являются одним из основных источников, из которых историки черпают информацию о положении в крае в рассматриваемый период, о причинах участия населения Башкирии в пугачевском восстании. Наказы и выступления депутатов в Уложенной комиссии 1767−1768 гг. представляют определенную ценность и как источник по истории общественно-политической мысли Башкирии во второй половине XVIII в.
Документы и материалы, появившиеся в результате функционирования Уложенной комиссии 1767−1768 гг., распадаются на три большие группы: 1) документы о выборах депутатов (в основном первой половины 1767 г.) — 2) наказы депутатам от избирателей- 3) материалы дискуссий в Уложенной комиссии 1767−1768 гг., выступления депутатов, дополнения к наказам, различные проекты и пр. Все три группы документов тесно взаимосвязаны между собой и образуют единый комплекс источников. Однако в рамках одной 200-страничной работы рассмотрение всей совокупности этих материалов, даже по одному региону, невозможно. Автор предполагает ограничиться рассмотрением только одной из этих 3-х групп документов, а именно наказов. Наказы депутатам занимают в комплексе материалов Уложенной комиссии центральное место, они являются наиболее информативным источником. Показания двух других групп используются в диссертации лишь частично: документы о выборах привлекаются как источник, характеризующий происхождение наказов, а выступления депутатов и пр. — как источник, уточняющий и корректирующий сообщенная наказов.
Выборы 1767 г. проводились по существовавшим на тот момент административным границам. В качестве территориальных рамок работы выбрана территория Оренбургской губернии. Оренбургская губерния этого времени занимала огромную площадь (от Волги до Тобола) и включала в себя почти всю Башкирию, а также некоторые смежные территории. Хронологические рамки диссертации охватывают в основном 50−60-е гг. XVIII в., т. е. тот период, события которого, преимущественно, и получили освещение в наказах. Правда, в ряде случаев автор позволяет себе выходить за пределы указанных временных рамок.
Историография. По Уложенной комиссии 1767 г. имеется достаточно обширная литература. Из дореволюционных авторов к истории Уложенной комиссии и анализу ее материалов обращались С. М. Соловьев, В. О. Ключевский, Д. В. Поленов, В. Н. Латкин, В. И. Сергеевич, П. Н. Милюков, М. М. Богословский, А. А. Кизеветтер, М. Н. Покровский, Г. В. Вернадский и многие другие1.
1 Соловьев С. М. Рассказы из русской истории XVIII века. 1767 год // Русский вестник. — 1861. — Т. 35, № 10- Он же. История России с древнейших времен: В 15 кн. — М., 1965. — Кн. 14. — С. 32−127- Ключевский В. О. Соч.: В 9 т. -М., 1989. — Т. 5. — С. 76−101- Поленов Д. В. Предисловие // Сборник Русского.
С.М.Соловьев и Д. В. Поленов первыми из историков на основе опубликованных и неопубликованных источников дали общую характеристику работ Уложенной комиссии. Соловьев впервые более или менее подробно осветил историю выборов депутатов, уделив при этом основное внимание тем регионам, где выборы сопровождались конфликтами (Украина, Прибалтика). В основной части России, по мнению историка, выборы прошли гладко и без происшествий1. Наказы в Уложенную комиссию Соловьев и Ключевский рассматривали как проявление сословного эгоизма. П. Н. Милюков дал интересную характеристику работ большого собрания Уложенной комиссии в 1767—1768 гг., выделив в качестве основного момента дискуссий столкновение дворянской и недворянской (купцы, крестьяне, казаки) партий. Наказы Милюков рассматривал как отражение беспросветной нужды российской провинции, где общественные отношения не претерпели изменений по сравнению с XVI в. и где «борьба сильного и слабого» ведется «в формах, свойственных самому примитивному обществу"2. М. Н. Покровский в истории Уложенной комиссии видел столкновение абсолютизма с дворянствомпри анализе наказов он поставил на первое место политические требования дворянства (расширение местного дворянского самоуправления, выборность воевод, освобождение от телесных наказаний, исторического общества. — СПб., 1869. — Т. 4 (далее — Сб. РИО) — Латкин В. Н. Законодательные комиссии в России в XVIII ст. — СПб., 1887- Сергеевич В. Откуда неудачи екатерининской Законодательной комиссии? // Вестник Европы. — 1878. — № 1- Богословский М. М. Дворянские наказы в екатерининскую комиссию 1767 г. // Русское богатство. — 1897. — № 6, 7- Кизеветтер А. А. Посадская община в России XVIII ст. — М., 1903; Он же. Происхождение городских депутатских наказов в екатерининскую комиссию 1767 г. // Русское богатство. — 1898. — № 11- Милюков П. Н. Очерки истории русской культуры: В 3 т. — М., 1995. — Т. 3. — С. 265−281- Покровский М. Н. Избранные произведения: В 4 кн. — М., 1965. — Кн. 2. — С. 65−82- Вернадский Г. В. Императрица Екатерина II и Законодательная комиссия 1767−1768 гг.: Отд. оттиск из «Сборника Общества истории, философии и социальных наук при Пермском университете», вып. 1. — [Пермь], 1918.
1 Соловьев С. М. История России. — Кн. 14. — С. 36−37.
2 Милюков П. Н. Указ. соч. — С. 267−268. смертной казни и пр.)1. Г. В. Вернадский трактовал созыв Уложенной комиссии как результат конфликта между Екатериной П и ее аристократическим окружением2. До революции были опубликованы в основном только дворянские и городские наказы, а также в очень искаженном виде — протоколы большого собрания, Вокруг этих публикаций и вертелось большинство работ дореволюционных авторов. Лишь немногие историки обращались к архивным подлинникам наказов и другим документам Уложенной комиссии. К числу таких немногих принадлежал В .И. Семевский, который первым обратился к неопубликованным крестьянским наказам, использовал их в своей работе как один из основных источников по истории государственных и приписных крестьян3. Семевский обратил внимание на наказы как на источник об имущественном расслоении крестьян, о разорении и обезземеливании части крестьянства, хотя самому этому факту дал неправильную интерпретацию (в духе народнической концепции: расслоение и обезземеливание — результат отсутствия у черносошных крестьян Севера и однодворцев поземельной общины). В дореволюционной историографии появился целый ряд работ по частным вопросам истории Уложенной комиссии, по наказам отдельных сословий, по выборам 1767 г. 4.
1 Покровский М. Н. Указ. соч. — С. 65−82.
2 Вернадский Г. В. Указ. соч. — С. 6−14 и др.
3 Семевский В. И. Крестьяне в царствование императрицы Екатерины II. -СПб., 1901. — Т. 2. — С. 434−448, 660−667, 671−675, 687−697, 712−717, 723−751, 764−775 и др.
4 Шашков С. С. Опыты законодательных собраний в России // Дело. -1870. — № 5- Липинский М. А. Новые данные для истории екатерининской Комиссии о сочинении проекта нового уложения // Журнал Министерства народного просвещения. — 1887. — № 6- Фирсов Н. Н. Вопрос о беглых и разбойниках, поднятый в Комиссии для составления проекта нового уложения (1767 г.) // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском ун-те. — 1891. — Т. 9, вып. 1- Филиппов А. Н. Депутаты екатерининской комиссии и Правительствующий сенат: Отд. оттиск из «Журнала Министерства юстиции» (сент. и окт. 1910 г.). — СПб., 1910; Богословский М. М. Указ. соч.- Кизеветтер А. А. Происхождение.- Веретенников В. К истории составления дворянских наказов в екатерининскую комиссию 1767 г. // Записки Харьковского ун-та.
Лучше оказались изучены дворянские и городские наказы. На крестьянские наказы среди большинства дореволюционных историков утвердился взгляд как на отражение местных и мелких нужд, проявление «жалкого партикуляризма"1. Из работ дореволюционных историков следует выделить монографию А. В. Флоровского, которая отличается обилием фактического материала2. Автор очень подробно осветил историю составления текста манифеста от 14 декабря 1766 г., выборы депутатов (по всем регионам), изменения в составе депутатов после 1767 г. Тщательное изучение материалов выборов позволило выявить сведения о многочисленных больших и малых конфликтах. Вне поля зрения Флоровского остались наказы, он лишь изредка обращается к ним (в основном к подписям под наказами) как к источнику информации о выборах. Однако такое ограничение рамок исследования оправдано: выбор узкой темы позволил дать более глубокую ее разработку. Монография Флоровского в дореволюционной литературе была наиболее крупной работой по теме Уложенной комиссии.
Из крупных советских историков к частным вопросам истории Уложенной комиссии обращались Ю. В. Готье, Н. Л. Рубинштейн, Б.Б.Кафенгауз3. В советской историографии основной работой по Уложенной комиссии 1767 г. яв.
1911. — № 4- Вознесенский С. В. Городские депутатские наказы в екатерининскую комиссию 1767 г. // Журнал Министерства народного просвещения. -1909. — № 11,12 и другие работы.
1 Шашков С. С. Указ. соч. — С. 9- Поленов Д. В. Предисловие // Сб. РИО. -Т. 4. — С. ХП1- Архангельский П. Г. Выборы в екатерининскую комиссию от крестьян Двинского севера (по погостным наказам) // Историческое обозрение. -Пг., 1915.-Т. 20.-С. 24−28.
2 Флоровский А. В. Состав Законодательной комиссии 1767−74 гг. -Одесса, 1915.
3 Готье Ю. В. История областного управления в России от Петра 1 до Екатерины II: В 2 т. — М.- Л., 1941. — Т. 2. — Гл. IV, VIРубинштейн Н. Л. Уложенная комиссия 1754−1766 гг. и ее проект нового уложения «О состоянии подданных вообще» // Исторические записки. — 1951. — Т. 38. — С. 208−251- Кафен-гауз Б. Б. История хозяйства Демидовых в XVIII—XIX вв. — М.- Л., 1949. — Т. 1. -С. 382−386, 499. ляется монография М.Т.Белявского1. Центральным моментом дискуссий в Уложенной комиссии Белявский считает вопрос о крепостном праве. Наказы рассматриваются им как отражение классовой борьбы: основная линия дворянских наказов — сохранение и укрепление крепостничества, крестьянские и однодворческие наказы — выражение антифеодального протеста против роста податей, повинностей, захвата земли и пр. Купеческие наказы содержат и про-крепостнические, и объективно прогрессивные требования, таким образом, они отражают двойственную и противоречивую позицию купечества2. При этом Белявский в качестве ведущей стороны купеческих наказов выделяет прокрепостнические и узкосословные требования. Белявский критиковал попытки историков конца 40-х — начала 50-х гг. (Л.В.Гентшке, В. И. Недосекина и др.) найти в наказах отражение становления капиталистических порядков3. Последующие работы М. Т. Белявского были направлены на изучение и публикацию крестьянских и однодворческих наказов4. Исследования Белявского в этой области, достаточно кропотливые (хотя и не лишенные спорных моментовсм. ниже), позволили отвергнуть бытовавшую в дореволюционной историко-публицистической литературе трактовку крестьянских наказов как отражения мелких нужд. Белявский показал, что сосредоточенность наказов на описании местных, «частных» нужд является не слабой, а сильной стороной крестьянских наказов как исторического источника, так как позволяет нарисовать широкую картину отягощения крестьянства повинностями, его земельных проблем, произвола администрации и пр. 5 Свидетельства наказов однодворцев.
1 Белявский М. Т. Крестьянский вопрос в России накануне восстания Е. И. Пугачева (формирование антикрепостнической мысли). — М., 1965.
2 Там же. — С. 94−99 и др.
3 Там же.-С. 113, 117−118.
4 Белявский М. Т. Наказы крестьян Восточной Сибири в Уложенную комиссию 1767−1768 гг. // Новое о прошлом нашей страны. — М., 1967. — С. 343 363- Он же. Однодворцы Черноземья (по их наказам в Уложенную комиссию 1767−1768 гг.). — М., 1984 и другие работы.
5 Белявский М. Т. Однодворцы Черноземья. — С. 26−27.
Черноземья и крестьян Сибири Белявский рассматривал как отражение процесса распространения крепостнических отношений вширь и вглубь1. В целом, основное внимание советской историографии было обращено преимущественно к изучению крестьянских, однодворческих, реже казацких наказов2. Из работ по крестьянским наказам следует выделить источниковедческие статьи Е.Г.Гороховой3. Проведенное ею исследование материалов выборов у государственных, экономических и дворцовых крестьян Европейского Севера позво.
1 Белявский М. Т. Наказы крестьян Восточной Сибири. — С. 361−363.
2 Шатилова Т. «Работные люди» в свете депутатских наказов 1767 г. // Архив истории труда в России. — Пг., 1923. — Кн. 8. — С. 121−134- Подоров.
B.М. Наказы крестьянства Коми по материалам екатерининской Законодательной комиссии 1767 г. // Записки Общества изучения Коми края. — Усть-Сысольск, 1929. — Вып. 2. — С. 35−47- Лаппо Ф. И. Наказы однодворцев как исторический источник // Исторические записки. — 1950. — Т. 35. — С. 232−264- Гентшке Л. В. Черносошные крестьяне в 60-х гг. XVIII в. // Труды Среднеазиатского гос. ун-та. — Ташкент, 1951. — Нов. сер. Вып. 23. — С. 29−61- Он же. Классовые противоречия в законодательной комиссии 1767 г. // Там же. -Ташкент, 1954. — Вып. 67. — С. 97−123- Он же. Некоторые данные о положении приписанных к заводам государственных крестьян и работных людей в 60-х гг. XVIII в. // Там же. — Ташкент, 1953. — Вып. 45. — С. 67−84- Мартынов М. Н. Наказы приписных крестьян как исторический источник // Археографический ежегодник за 1963 год. — М., 1964. — С. 141−157- Макаров В. И. Крестьяне Сибири по наказам в Комиссию 1767 г. // Вопросы истории Сибири. -Л., 1961.
C. 159−170- Он же. Крестьянский вопрос в Комиссии 1767 г. (по наказам государственных крестьян) // Вопросы истории СССР XVI—XVIII вв. — Л., 1965. -С. 235−271- Кондрашенков А. А. Крестьяне Зауралья по наказам в комиссию 1767 г. // Ученые записки Курганского гос. пед. ин-та. — Курган, 1963. — Вып. 5. — С. 85−106 (только по наказам Сибирской губ.) — Камкин А. В. Правосознание государственных крестьян второй половины XVIII в. (на материалах Европейского Севера) // История СССР. — 1987. — № 2- Громов В. П. Наказы казачьих войск Кавказа в Законодательную комиссию 1767 г. как исторический источник // Проблемы источниковедения истории СССР и специальных исторических дисциплин. — М., 1984. — С. 25−30 и другие работы.
3 Горохова Е. Г. Новое о наказах крестьян Русского Севера в Уложенную комиссию (1767−1768 гг.) // Советские архивы. — 1982. — № 4. — С. 54−57- Она же. Происхождение и история текстов наказов крестьян Архангелогородской губернии в Уложенную комиссию 1767 г. // Из истории России XVII — начала XX в.-М., 1995.-С. 52−71. лило установить многочисленные факты вмешательства местных властей в процесс составления наказов, мелочной цензуры наказов, которая осуществлялась по указанию архангелогородского губернатора. Имеется несколько работ по городским наказам1. В ряде публикаций приводились новые сведения и су/Л ждения о выборах 1767 г. Большинство авторов отбирали для исследования наказы определенного сословиясуществует и другой подход — рассмотрение всего комплекса наказов от отдельного региона. В. И. Недосекин многие годы занимался изучением наказов Воронежской губернии. Однако и этот автор считает необходимым рассматривать отдельно наказы дворян, однодворцев и купцов. Недосекин подчеркивает, что к наказам разных социальных групп необходим различный подход: «тенденциозность и недостоверность показаний» в большей степени характерны для дворянских и купеческих наказов, чем для крестьянских и однодворческих4. В статье 1979 г. Недосекин в смягченной форме повторяет вывод своих работ 50-х годов о наказах дворян, однодворцев и купцов как документах, отражающих процесс складывания капиталистических отношений на черноземном Юге.
1 Сивков К. В. Наказ жителей Москвы депутату комиссии 1767 г. и законодательная деятельность имп. Екатерины II в 60−80 гг. XVIII в. // Ученые записки Московского гос. пед. ин-та им. В. И. Ленина. — М., 1949. — Т. 60, вып. 2.
— С. 193−222- Покровская И. М. Наказы от городов Сибири в Уложенную комиссию 1767 г. как исторический источник // Археографический ежегодник за 1961 год. — М., 1962. — С. 82−98- Курмачева М. Д. Города Урала и Поволжья в Крестьянской войне 1773−1775 гг. — М., 1991. — Гл. 3 и другие работы.
2 Лаппо Ф. И. Указ. соч. — С. 240- Белявский М. Т. Крестьянский вопрос.
— С. 80−81- Изгачев В. Г. Классовая борьба нерчинских горнозаводских крестьян в дни выборов в Уложенную комиссию 1767 г. // Крестьянство Сибири XVII.
— начала XX вв. (классовая борьба, общественное сознание и культура). — Новосибирск, 1975. — С. 3−18.
3 Недосекин В. И. Обострение борьбы за землю между помещиками и однодворцами Воронежской губернии в середине XVIII в. // Известия Воронежского гос. пед. ин-та. — Воронеж, 1955. — Т. 19. — С. 133−154- Он же. Об изучении наказов в Законодательную комиссию 1767 г. // Источниковедение отечественной истории. 1979. — М., 1980. — С. 192−205 и другие работы.
4 Недосекин В. И. Об изучении наказов. — С. 195.
Среди советских историков не было единой точки зрения о причинах созыва Уложенной комиссии 1767 г. Г. П. Макогоненко считал, что созыв комиссии был вызван стремлением Екатерины II подчинить своему влиянию общественное мнение в России: «Комиссия была нужна императрице прежде всего для распространения в России легенды о Екатерине — просвещенном монархе"1. В. И. Недосекин основную причину видел в обострении классовых противоречий в стране: между эксплуататорами и трудящимися, между дворянством и городской буржуазией. Непосредственный мотив создания комиссии — выяснение «соотношения классовых сил в стране с целью выработать линию правительства во внутренней политике"2. Практически такой же позиции придерживался В. В. Мавродин: сочинение нового уложения — формальный предлог, основная цель — «выяснить настроение различных социальных групп"3. И. Г. Рознер видел в появлении комиссии следствие борьбы двух основных придворных группировок, одна из которых (группа Паниных) выступала за ограничение абсолютной власти монарха, в том числе и через создание «центрального представительного учреждения с совещательным голосом для выработки новых сводов законов"4. М. Т. Белявский причиной организации Уложенной комиссии считал стремление Екатерины II к укреплению положения на престоле, к созданию условий «для применения социальной демагогии и продолжения тонко задуманной игры с вождями европейского просветительства"5. В другой работе Белявский пишет о стремлении правительства Екатерины II усилить иллюзии о надклассовости государства, «расширить социаль.
1 Макогоненко Г. П. Николай Новиков и русское просвещение XVIII в. -М.- Л., 1952. — С. 67, 76−79, 92.
2 Недосекин В. И. Об изучении наказов. — С. 195.
3 Всемирная история. — М., 1958. — Т. 5. — С. 650.
4 Рознер И. Г. Придворные круги накануне и во время Крестьянской войны 1773−1775 гг. // Вопросы истории. -1974. — № 4. — С. 105.
5 Белявский М. Т. Крестьянский вопрос. — С. 73. ную базу абсолютизма, предотвратить опасность социального взрыва"1. Белявский указывает в качестве одной из основных целей созыва комиссии преподнесение Екатерине титула великой и пр. 2.
Из послеперестроечной литературы нужно отметить работы О. А. Омельченко, в которых создание и функционирование Уложенной комиссии рассматривается с точки зрения истории права3. Созыв комиссии, по мнению Омельченко, был одним из моментов в реализации реформаторских замыслов Екатерины II и ничем, кроме этих замыслов, не обуславливался4. Автор протестует против попыток провести параллели между Уложенной комиссией и парламентами европейских стран XVIII в.5 Уложенная комиссия — это государственное учреждение, созданное для обслуживания интересов абсолютизма, а не для его ограничения. Против сходства с парламентом, по мнению Омельченко, говорит и характер выборов 1767 г.: «.принципы отбора депутатов (умноженные на российские традиции местного административного «влияния») реализовали в факте избрания не декларацию полномочий, а в главном лишь указание на способности того или иного лица представить интересы именно этого населения"6. Таким образом, по Омельченко, имело место не столько избрание, сколько назначение депутатов. По поводу выборов у нерусских народов историк заявляет: «.предварительно можно сказать, что выборы были условными и депутатами становились местные князья, главы родов и представители мусульманского духовенства. Иногда депутатов просто назна.
1 Белявский М. Т. Однодворцы Черноземья. — С. 5−6.
2 Белявский М. Т. Крестьянский вопрос. — С. 73, 180−182.
3 Омельченко О. А. Кодификация права в России в период абсолютной монархии (вторая половина XVIII в.): Учеб. пособие. — М., 1989; Он же. «Законная монархия» Екатерины Второй: Просвещенный абсолютизм в России.-М., 1993.
4 Омельченко О. А. «Законная монархия». — С. 128.
5 Там же.-С. 129−131.
6 Там же.-С. 131. чала местная власть"1. Суждения О. А. Омельченко по части выборов являются крайне спорными. В 90-е гг. появился еще ряд работ, затрагивающих те или иные сюжеты, связанные с Уложенной комиссией2. А. В. Демкин, разбирая 97 наказов купцов, приходит к выводу, что свои сословные требования основная масса купцов выражала робко и непоследовательно. Основное внимание купеческих наказов, по мнению автора, было обращено не на социальные и политические, а на экономические вопросы3.
Таким образом, несмотря на обилие литературы, остаются нерешенными ряд важнейших вопросов истории Уложенной комиссии 1767 г.: 1) с какой целью созывалась? 2) какой характер имели выборы 1767 г. (избираемость или назначение депутатов)? 3) какой уровень социально-экономического развития страны отражают наказы и другие материалы комиссии? 4) столкновение каких социальных сил стоит за дискуссиями в Уложенной комиссии и ее роспуском? Нерешенность основных проблем истории Уложенной комиссии дополняется недостаточной изученностью фактического материала. Историками далеко не в полной мере освоен фонд самой Уложенной комиссии, не говоря о многочисленных документах, разбросанных по другим архивным фондам. Естественно встает вопрос о путях и способах дальнейшего изучения материалов комиссии. Наиболее перспективным представляется изучение комплекса наказов и других документов Улаженной комиссии по регионам. Это позволяет более детально проследить историю выборов, происхождение наказов, а главное — сопоставить их сообщения с огромной массой местных материалов, которая.
1 Омельченко О. А. Кодификация права. — С. 47- Он же. «Законная монархия». —С. 111.
2 Никонова В. М. Составление проекта «прав благородных» в Уложенной комиссии 1767−1768 гг. //Вестник Моск. ун-та. Сер. 8. История. — 1990 —№ 2- Каменский А. Б. Российское дворянство в 1767 г. (К проблеме консолидации) // История СССР. — 1990. — № 1- Камкин А. В. Судьба и мысли народного депутата // Север. —1−990. -№ 10. —С. 78−84 и другие.
3 Демкин, А В Купеческие наказы 1767 г. в Уложенную комиссию // Купечество в России XV — первой половины XIX века. -М., 1997. — С. 227−228. может быть использована для проверки и корректировки показаний наказов, для уяснения сути содержащихся в них требований.
Теперь обратимся к историографии по выбранному региону, т. е. по Башкирии, или Оренбургской губернии в границах 1767 г. Дореволюционная историография состоит из упоминаний в работах по общероссийской истории (труды В. И. Семевского, А. В. Флоровского и пр.) и отдельных сюжетов, разобранных местными краеведами (В.А.Новиковым, В. А. Ефремовым, А. И. Кривощековым и пр.). П. П. Пекарский опубликовал выдержку из письма П. И. Рычкова, содержавшую сведения о выборах у оренбургских дворян в 1767 г. 1 В приложении к другой своей работе Пекарский опубликовал наказы уфимл ских дворян и смоленских шляхтичей Мензелинска. Эти наказы помещены также в книге В. А. Новикова, который сообщает некоторые дополнительные у сведения по выборам у уфимских дворян. Небольшая справка о депутатах Уложенной комиссии от Уфимской провинции (по материалам «Сборников РИО») дана в статье В.А.Ефремова4. В. И. Семевский использовал в своем труде наказы приписных крестьян Авзяно-Петровских и Вознесенского заводов, наказ непомнящих родства Большой Бугульминской слободы, сообщил ряд важных сведений о положении государственных крестьян Исетской провинции5. А. И. Кривощеков написал статью о казачьих депутатах Оренбургского войска.
1 Пекарский П. П. Жизнь и литературная переписка Петра Ивановича Рычкова. — СПб., 1867. — С. 55.
2 Пекарский П. П. Известия об уфимских дворянах Пекарских // Памятная книжка Уфимской губернии. — Уфа, 1873. — Ч. 2. — С. 93−99.
3 Новиков В. А. Сборник материалов для истории уфимского дворянства. -Уфа, 1879.-С. 77−87.
4 Ефремов В. А. Из истории Уфимского края. Уфимский край во второй половине XVIII в. // Вестник Оренбургского учебного округа. -1914. -№ 3.-С.123−134.
5 Семевский В. И. Крестьяне в царствование императрицы Екатерины II. -СПб., 1901. — Т. 2. — С. 434−435, 441, 444, 666, 684−686. о П. И. Бурцове и Т.И.Подурове)1. К публикациям о депутатах примыкает и труд Р. Фахретдинова, в котором помещен небольшой очерк об ахуне Абдулле Даушеве. В работе А. В. Флоровского приводятся сведения о выборах 1767 г. (в частности, по яицким казакам), о некоторых моментах деятельности депутатов в Уложенной комиссии, о переменах в составе депутатов после 1767 г., о лишении депутатского звания отдельных депутатов3.
В начале 20-х гг. двумя изданиями вышла книга С. Ф. Ташкина, в которой предпринята попытка отобрать для изучения наказы не по сословному, социальному, а по национальному признаку («инородцы» Поволжья и Приуралья)4. Работа основана на опубликованных и неопубликованных наказах и некоторых других документах фонда Уложенной комиссии. Ташкин впервые в литературе сообщает подробные сведения о представлениях башкирских депутатов Ток-тамыша Ишбулатова и Базаргула Юнаева (ошибочно именуются наказами)5. Сравнивая наказы «инородцев» Казанской и Оренбургской губерний, автор делает вывод, что если в наказах Казанской губернии центральное место было отведено описанию сословных повинностей, то в наказах Оренбургской губернии наиболее остро был поставлен земельный вопрос6.
В начале 30-х гг. изучением наказов Уфимской провинции занимался М. К. Любавский. Он первым обратился к изучению документов о выборах.
1 Кривощеков А. И. Казачьи депутаты в комиссии 1766 г. Исторический очерк // Вестник Оренбургского учебного округа. -1913.-№ 3,4.
2 Фахретдинов Р. Асар. — Оренбург, 1901. — Т. 1, ч. 2. — С. 64−66 (на тат. яз.).
3 Флоровский А. В. Указ. соч. — С. 319, 468−471, 475177, 519−521, 548 550, 579, 581−583.
4 Ташкин С. Ф. Инородцы Приволжско-Приуральского края и Сибири по материалам екатерининской Законодательной комиссии. — 2-е изд. — Казань, 1922.
5 Там же.-С. 135−143.
6 Там же.-С. 134.
7 Работы М. К. Любавского, написанные в начале 30-х гг. в ссылке в Уфе, до сих пор не опубликованы. Большая их часть хранится в отделе рукописей.
1767 г., хранящихся в уфимском архиве. Любавский обратил внимание на существование двух вариантов наказа башкир Уфимской провинции. Историк рассматривал наказы как документы, отражающие сложное сословное деление населения Башкирии, говорящие о положении различных «национально-сословных групп» (термин Любавского). «Наказы. отображают тот социальный антагонизм, который развивался между этими группами и главным объектом которого была земля и ее угодья"1. Любавский высказал предположение о давлении со стороны местных властей при составлении наказов, косвенным свидетельством такого давления, даего мнению, является, отсутствие в наказах (хранящихся в уфимском архиве) жалоб на местную администрацию, столь характерных для наказов других регионов2.
А.П.Чулошников использовал наказы башкир и тептярей для характеристики общественных отношений в Башкирии в 30−50-е гг. XVIII в., в частности для описания положения старшин. Вызывает сомнения трактовка Чулошнико-вым процесса превращения родовой волости в территориальную, отражением чего, якобы, и являются п. 7−9 представления Токтамыша Ишбулатова, содержащие сведения о конфликтах старшин с «подкомандующими"3.
В 40−50-е гг. к отдельным моментам темы обращались А. П. Николаенко и Н. В. Устюгов. А. П. Николаенко впервые сообщила сведения об участии депутатов Уложенной комиссии Токтамыша Ишбулатова, Абдулзялиля Максютова, Мухамметкарима Ибрагимова и Якима Бекбовова в составлении и подаче челобитья с жалобами на уфимского воеводу в 1767 г4 Н. В. Устюгов попытался.
Российской государственной библиотеки (ОР РГБ. Ф. 364). Обзор этих работ см.: Тольц B.C. Материалы М. К. Любавского по истории Башкирии // Из истории феодализма и капитализма в Башкирии. — Уфа, 1971. — С. 221−230.
1 ОР РГБ. Ф. 364. Картон 8. Ед. хр. 1. Л. IV-V.
2 Там же. Л. V.
3 Чулошников А. П. Восстание 1755 г. в Башкирии. — М.- Л., 1940. — С. 21, 30−33,40, 43,87.
4 Николаенко А. П. Башкирия перед восстанием Пугачева // Сборник Государственного Музея революции СССР. — М., 1947. — Сб. 1. — С. 104−108. выделить ряд наиболее важных моментов в наказах башкир, тептярей, государственных крестьян, дал критический анализ проекта губернатора А. А. Путятина (1766−1767 гг.), объяснил причины появления в представлениях башкирских депутатов просьбы о восстановлении ясака1.
Из работ 6G-9G^x гг. следует отметить монографии и статьи А.И. Андру-щенко, М. Т. Белявского, А. Н. Усманова, Д. Ж. Валеева, Л. М. Артамоновой, А А. Адельгу жина, А. Г Иванова, А. З. Асфандиярова, Н. М. Кулбахтина, И. М. Гвоздиковой, С. С. Волкова и др.2 М. Т. Белявский опубликовал три наказа.
1 Очерки по истории Башкирской АССР. — Уфа, 1956. — Т. 1, ч. 1. — С. 210−213, 216—217 (раздел написан Н.В.Устюговъта).
Андрущенко А. И. Крестьянская война 1773−1775 гг. на Яике, в Приура-лье, на Урале и в Сибири. — М., 1969. — С. 100−110- Белявский М. Т. Наказ исетских крестьян в Уложенную комиссию 1767−1768 гг. // Уральский археографический ежегодник за 1973 год. — Свердловск, 1975. — С. 118−124- Он же. Наказы оренбургских однодворцев 1767 г. // Вестник Моск. ун-та. Сер. 8. История. — 1982. — № 6. — С. 69−79- Усманов А. Н. Развитие земледелия в Башкирии в третьей четверти XVIII в. // Из истории феодализма и капитализма в Башкирия. — Уфа, 1971. — С. 38−40, 57- Валеев Д. Ж. Общественная мысль Башкирии в 60−70-е гг. XVIII в. // Культура Башкирии: история и современность. — Уфа, 1993. — С. 32−46- Артамонова Л. М. Вопрое о землевладении государственных крестьян Поволжья и Приуралья в Уложенной комиссии 17 671 768 гг. // Социально-экономическое развитие и классовая борьба на Южном Урале и в Среднем Поволжье. — Уфа, 1988. — С. 27−33- Она же. Крестьяне Поволжья и выборы в Уложенную комиссию // Общественно-политические движения России XVIII—XX вв. — Самара, 1993. — С. 14−25- Она же. Участие жителей края в Уложенной комиссии Екатерины II // История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней. XVI — первая половина XIX в. -М., 2000. — С. 151−160- Адельгужин А. А. Тептяро-бобыльское население Зауралья накануне и в период Крестьянской войны 1773—1775 гг. // Социальная структура и классовая борьба в России XVI—XVIII вв. — М., 1988. — С. 180−184 и др.- Иванов А. Г. Марийцы Поволжья и Приуралья (по их наказам в Уложенную комиссию 1767−1768 гг.). — Йошкар-Ола, 1993. — С. 57−63- Асфандияров А. З. История сел и деревень Башкортостана. — Уфа, 1997. — Кн. 1. — С. 55, 6465- Кн. 8. — С. 90−103- Кулбахтин Н. М. Наказы народов Южного Урала в Уложенную комиссию 1767−1768 гг. // Очерки социально-экономической истории Южного Урала в XVI—XX вв. — Уфа, 1994. — С. 46−59- Гвоздикова И. М. Башкортостан накануне и в годы Крестьянской войны под предводительством Е. И. Пугачева. — Уфа, 1999; Волков С. С. Наказы нерусского крестьянства При.
Оренбургской губернии, во вступительных статьям к которым сделана попытка их анализа1. Под видом наказов однодворцев М. Т. Белявский опубликовал наказ отставных солдат и наказ государственных крестьян («непомнящих родства»). Во вступительной статье к этой публикации неправильно определена принадлежность наказов депутатам. Депутат отставных солдат Иван Акрынов на самом деле получил от избирателей 1 наказ2, а не 133. Остальные 12 наказов принадлежали отставным солдатам и однодворцам Ставропольской провинции (депутатом от которых был Иван Ахтемиров) и непомнящим родства (депутат Тит Иванов). Вызывает сомнение утверждение М. Т. Белявского, что положение и повинности групп населения, представивших эти 13 наказов, «выглядят как прямые предтечи будущих аракчеевских военных поселений». Ошибочен основной вывод автора: «Если к 60-м гг. XVIII в. однодворцы Черноземья сохраняли какие-то остатки своих былых «поместных» прав и привилегий, то однодворцы Оренбуржья их полностью утратили и практически отличались от других категорий государственных крестьян лишь ландмилицкой службой."4 Этот вывод сделан по наказам других сословных групп, которые, действительно, не были похожи на однодворцев. К положительным моментам статьи следует отнести освещение истории насильственного переселения отставных солдат из Казанской в Оренбургскую губернию в 1746 г.
Л.М.Артамонова опубликовала ряд статей о наказах крестьян Поволжья, в том числе и Ставропольской провинции Оренбургской губернии. Эта исследовательница ввела в научный оборот сведения о конфликте между администрацией Ставропольской провинции и крестьянами из-за содержания их накауралья в Уложенную комиссию 1767−1768 гг. // Марийский археографический вестник. — Йошкар-Ола, 1998. — № 8. — С. 30−47.
1 Белявский М. Т. Наказ исетских. — С. 118−121- Он же. Наказы оренбургских однодворцев. — С. 69−76.
2 РГАДА. Ф. 342. On. 1. Д. 109, ч. XI. Л. 179−182.
3 Белявский М. Т. Наказы оренбургских однодворцев. — С. 71.
4 Там же. — С. 72, 76. зов1. В отличие от Белявского Артамонова правильно определила, кому из депутатов был передан тот или иной наказ2.
В работе И. М. Гвоздиковой использован материал большинства наказов, которые привлекаются для решения различных вопросов экономической и социальной истории края в третьей четверти XVIII в. Наказы, по мнению автора, являются «может быть, самым ценным в ряду свидетельств эпохи"3. Кратко освещена история составления наказов (представлений) башкир4. Введены в научный оборот сообщения такого интересного источника как наказ новокрещен Уфимской провинции5. Монография содержит массу нового фактического материала (особенно о повинностях различных сословных групп), извлеченного из различных архивных фондов. Этот материал имеет непосредственное отношение к проблеме корректировки и уточнения показаний наказов.
К региональной историографии темы примыкают и многочисленные работы о положении различных сословных групп края в середине и второй половине XVIII в. Сравнительно лучше освещено в литературе положение башкир6,.
П Й казаков Оренбургского войска, Яицкого войска, государственных крестьян.
1 Артамонова JI.M. Участие жителей края. — С. 154.
2 Артамонова JI.M. Крестьяне Поволжья и выборы. — С. 19, 22−23- Она же. Участие жителей края. — С. 153.
3 Гвоздикова И. М. Башкортостан. — С. 113.
4 Там же.-С. 198−199.
5 Там же.-С. 96,117,144.
6 Акманов И. Г. Башкирия в составе Российского государства в XVIIпервой половине XVIII в. — Свердловск, 1991; Асфандияров А. З. История сел и деревень Башкортостана. — Кн. 1−8- Янгузин Р. З. Хозяйство и социальная структура башкирского народа в XVIII—XIX вв. — Уфа, 1998 и другие.
7 Машин М. Д. Из истории родного края. Оренбургское казачье войско. -Челябинск, 1976 и другие работы.
8 Рознер И. Г. Яик перед бурей. — М., 1966; Гвоздикова И. М. Социально-экономическое положение яицкого казачества накануне Крестьянской войны 1773−1775 гг. // Очерки социально-экономической истории Южного Урала в XVI—XX вв. — Уфа, 1994. — С. 60−83.
Исетской провинции1, приписных крестьян2. Имеются работы по мишарям3, тептярям4, городскому населению5. Наказы и другие материалы Уложенной комиссии в перечисленных работах использовались в очень незначительной степени. К литературе о сословных группах следует отнести и книгу И. М. Гвоздиковой, в которой впервые дана характеристика почти всем сословиям и социальным группам края6. Гвоздикова исходит из деления населения Башкирии на две примерно равные группы: податное и служилое население. Различия между ними состояли не только в повинностях (денежные выплаты или военная служба), но и в особенностях социального расслоения. У служилого населения (казаки, башкиры и пр.) оформляется группа старшин, взаимоотношения которой с рядовой массой и с царскими властями носили противоречивый характер.
В целом, историками на сегодняшний день проведена определенная работа по изучению наказов Башкирии (Оренбургской губернии). Однако эта работа является далеко не полной. Большинство историков рассматривали от.
1 Устюгов Н. В. Основные черты русской колонизации Южного Зауралья в XVIII в. // Вопросы истории Сибири и Дальнего Востока. — Новосибирск, 1961. — С. 67−74- Кондрашенков А. А. Крестьяне Зауралья в XVII—XVIII вв.: В 2 ч. — Челябинск, 1969. — Ч. 2- Демина Т. А. К вопросу о формировании государственного крестьянства в Южном Зауралье в XVIII в. // Сов. архивы. — 1979. -№ 5 и другие работы.
2 Вагина П. А. Формирование рабочих кадров на заводах Южного Урала в 50−60-х гг. XVIII в. // Исторические записки. — 1954. — Т. 47- Орлов А. С. Волнения на Урале в середине XVIII в. — М., 1979; Смирнов С. С. Приписные крестьяне Урала в XVIII — начале XIX в. — Челябинск, 1993 и другие работы.
3 Асфандияров А. З. История сел и деревень. — Кн. 5. — С. 99−110.
4 Рахматуллин У. Х. Население Башкирии в XVII—XVIII вв. — М., 1988. -С. 150−177- Адельгужин А. А. Указ. соч.- Рахимов Р. Н. Налоги и повинности сословия тептярей в XVII — первой половине XIX вв. // Башкирский край. -Уфа, 1996. — Вып. 6. — С. 3−15 и другие работы.
5 Курмачева М. Д. Города Урала и Поволжья в Крестьянской войне 1773— 1775 гг. — М., 1991. — С. 36−40, 58−66- Буканова Р. Г. Города-крепости юго-востока России в XVIII в. — Уфа, 1997.
6 Гвоздикова И. М. Башкортостан. — С. 107−229. дельные аспекты, отдельные фрагменты данной темы. Этот вывод относится и к историографии сословных групп, которая, несмотря на ее обилие (и несомненные достижения), также зияет пробелами.
Источники. Основная масса материалов Уложенной комиссии собрана в особом фонде, который в настоящее время хранится в РГАДА. Лишь небольшая часть этих материалов опубликована, причем качество публикаций оставляет желать лучшего.
В 1869—1882 гг. в «Сборниках РИО» были опубликованы протоколы («дневные записки») большого собрания Уложенной комиссии за 1767−1768 гг.1 Первые три тома (т. 4, 8, 14) подготовлены к печати Д. В .Поленовым. Изданные им тексты представляют собой, скорее, пересказ, а не точное воспроизведение документа. Язык XVIII века заменен на язык второй половины XIX века, исключены все архаические слова, громоздкие обороты подлинников превращены в простые по звучанию фразы и т. д. Не сохранялись особенности оформления документов. Отбрасывались заголовки, подписи, деление текста выступления на пункты и т. п. Допускались искажения географических названий, имен.
С 1869 г., параллельно изданию протоколов, начали печататься наказы. Начиная с т. 32 руководство изданием перешло к В. И. Сергеевичу и др., которые отказались от принципов публикации Д.В.Поленова2 и стремились к точному воспроизведению текста документов (но с изменением орфографии). В т. 93, 115, 147 были опубликованы наказы городов Оренбургской губернии, сеи-товских татар, отставных солдат Уфимской провинции3. Однако и эти публикации изобилуют мелкими ошибками и искажениями: вместо «отведены были.
1 Сборник Русского исторического общества. — СПб., 1869−1882. — Т. 4, 8, 14, 32, 36 (далее — Сб. РИО).
2 Сергеевич В. И. Предисловие II Сб. РИО. — Т. 32. — С. I-V.
3 Сб. РИО. — Т. 93. — С. 3−16- Т. 115. — С. 215−220, 250−259, 302−303- Т. 147.-С. 179−232. всем по препорци"1 — «.всем по три порции"2- «пропшаго 7206 году"3 -«проншаго 726 году"4- «баталионная салдацкая рота"5 — «баталионная казацкая рота"6 и т. д. Бесчисленны искажения в чтении подписей. А при публикации крестьянских и солдатских наказов в т. 115 подписи вообще выброшены.
Несколько публикаций осуществили местные историки. А. Рябинин издал по списку, хранившемуся в архиве г. Уральска, наказ яицких казаков. Наказы уфимских дворян и мензелинских шляхтичей изданы П. П. Некарским и В.А.Новиковым8. В 1903 г. С. Н. Севастьянов опубликовал одно из выступлений («изъяснение») П. И. Бурцова по списку из оренбургского архива9.
В советское и послесоветское время несколько публикаций подготовили М. Т. Белявский, А. Г. Иванов, Н. М. Кулбахтин. Эти публикации, хотя и выполнены на несколько более высоком уровне, чем публикации в «Сборниках РИО», но также не лишены различных ошибок и неточностей (особенно много ошибок и ляпсусов в публикации наказов «однодворцев», подготовленной М.Т.Белявским)10.
1 РГАДА. Ф. 342. On. 1. Д. 109, ч. XI. Л. 36 об.
2Сб. РИО.-Т. 147.-С. 195.
3 РГАДА. Ф. 342. On. 1. Д. 109, ч. XI. Л. 39.
4 Сб. РИО. — Т. 147.-С. 199.
5 РГАДА. Ф. 342. On. 1. Д. 109, ч. XI. Л. 39 об.
6 Сб. РИО.-Т. 147.-С. 199.
7 Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба. — СПб., 1866. — Т. 22, ч. 2. — С. 64−76.
8 Пекарский П. П. Известия. — С. 93−99- Новиков В. А. Указ. соч. — С. 79−82 (дворяне), 83−87 (шляхтичи).
9 Материалы по историко-статистическому описанию Оренбургского казачьего войска. — Оренбург, 1903. — [Вып. 1.] - С. 71−75 (далее — Материалы ОКВ).
10 Белявский М. Т. Наказ исетских крестьян в Уложенную комиссию 1767−1768 гг. // Уральский археографический ежегодник за 1973 год. — Свердловск, 1975. — С. 121−124- Белявский М. Т. Наказы оренбургских однодворцев 1767 г. // Вестник Моск. ун-та. Сер. 8. История. — 1982. — № 6. — С. 76−79- Иванов А. Г. Марийцы Поволжья и Приуралья (по их наказам в Уложенную комиссию 1767−1768 гг.). — Йошкар-Ола, 1993. — С. 82−95 (опубликованы 9 наказов.
Помимо перечисленных публикаций, к рассматриваемой теме имеют отношение многочисленные документы, опубликованные в «Материалах по истории Башкирской АССР"1, в «Полном собрании законов"2, в сборниках документов по Крестьянской войне 1773−1775 гг.3 и пр. Материалы, опубликованные в этих изданиях, позволяют проверить или уточнить многие сообщения наказов, содержат ценную информацию о составителях наказов или упоминающихся в них лицах. В качестве источников использовались труды П.И.Рычкова4, записки путешественников XVIII в.5.
Основными источниками для разработки темы являются архивные документы. Фонд Уложенной комиссии в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА, ф. 342) включает основное делопроизводство этого учреждения: протоколы большого собрания, частных комиссий, различные дела, марийцев Уфимской провинции) — Кулбахтин Н. М. Наказ башкир Исетской провинции в Уложенную комиссию 1767−1768 гг. // Актуальные проблемы истории и этнографии Башкортостана: прошлое и современность. — Уфа, 1993. -Вып. 2. — С. 23−35- Наказ башкир Уфимской провинции // Кулбахтин Н. М. Из истории гайнинских башкир. — Уфа, 1996. — С. 38−61- Кулбахтин Н. М. Наказ башкир Уфимской провинции в Уложенную комиссию 1767−1768 гг. // Ядкяр.
— 1996. -№ 1 (3). — С. 120−133.
1 Материалы по истории Башкирской АССР. -М.- JL, 1949;1960. — Т. 3−5 (далее — МИБ) — Материалы по истории Башкирской АССР. — Т. 2 / Сост.: А. П. Чулошников, Н. К. Дмитриев. — Рукопись в библиотеке УНЦ РАН.
2 Полное собрание законов Российской империи с 1649 года. [1-е.] -СПб., 1830. — Т. 12, 14−19 (далее-ПСЗ-1).
3 Пугачевщина. — М.- Л., 1929;1931. — Т. 2, 3- Крестьянская война 17 731 775 гг. на территории Башкирии. — Уфа, 1975; Воззвания и переписка вожаков Пугачевского движения в Поволжье и Приуралье. — Казань, 1988 и другие.
4 Рычков П. И. Топография Оренбургской губернии. — Уфа, 1999; Он же. Ответы на экономические вопросы // Труды Вольного экономического общества. — 1767. — Ч. 7- Он же. О урожае хлеба // Труды Вольного экономического общества. — 1769. — Ч. 13- Он же. Описание илецкой соли // Труды Вольного экономического общества. — 1772. — Ч. 20 и др. работы.
5 Паллас П.-С. Путешествие по разным провинциям Российской империи.
— СПб., 1773. — Ч. 1- Рычков Н. П. Журнал или дневныя записки путешествия капитана Рычкова по разным провинциям Российскаго государства, 1769 и 1770 году.-СПб., 1770. б которых собраны наказы, тексты выступлений депутатов, всякого рода проекты, различные документы о депутатах (о передаче депутатских полномочий, лишении депутатского звания, о происшествиях, которые случались с депутатами во время работы комиссии и пр.). Большинство наказов Оренбургской губернии собраны в одном деле, к которому в основном и обращались местные историки и краеведы1. Часть наказов разбросана по другим делам. Так, по ошибке чиновников Уложенной комиссии, наказы отставных солдат Мензе-линска, Бирска и Красноуфимска (депутату И. Кузнецову) оказались в деле, в котором собраны наказы Казанской губернии2. В этом же деле находятся наказы приписных Авзяно-Петровских и Вознесенского заводов3. Наказы государственных крестьян Исетской и Уфимской провинций, новокрещен Уфимской провинции зачитывались в большом собрании в августе 1767 г. 4 По этой причине они оказались изъяты из дела с наказами Оренбургской губернии и отложились в деле с другими наказами, обсуждавшимися в Уложенной комиссии в августе 1767 г. 5.
Хотя выступления депутатов и не служат предметом специального рассмотрения в диссертации, но о них следует сказать особо как об одном из источников, позволяющих корректировать сообщения наказов. Депутат, прочитав речь, отдавал ее текст чиновникам Уложенной комиссии. Последние собирали «мнения» в особых делах6. Иногда текст того или иного выступления изымался из общей массы и посылался в ту или иную частную комиссию. Со временем таких разосланных по частным комиссиям депутатских речей нако.
1 РГАДА. Ф. 342. On. 1. Д. 109, ч. XI. 319 л. — Данное дело (а также документ: РГАДА. Ф. 1274. On. 1. Д. 211. JI. 15−29) изучалось по распечаткам с микрофильма, принадлежащего И. М. Гвоздиковой.
2 РГАДА. Ф. 342. On. 1. Д. 98, ч. 2. Л. 60−64 об.
3 Там же. Л. 222−224,259−263, 267−268.
4 Сб. РИО. — Т. 4. — С. 86−107.
5 РГАДА. Ф. 342. On. 1. Д. 242. Л. 3−4 об., 5−8 об., 16−21.
6 Из просмотренных мною: РГАДА. Ф. 342. On. 1. Д. 232,233. пилось много, и они составили большую часть шеститомного дела 227! Большинство выступлений не датированы, но все они по верхнему краю первого листа имеют пометку: «Читано в болшом собрании такого-то числа». Большинство текстов выступлений по оформлению напоминают делопроизводственные документы. Обычные заголовки депутатских речей: «представление», «мнение», «голос», «возражение», «изъяснение», «примечание» и пр. «Возражение» — это когда депутат полемизирует с другим депутатом. Возможно, что и другие заголовки («мнение», «голос» и пр.) тоже отражали те или иные особенности содержания документа. Значительная часть выступлений депутатов написана чужими почерками. Из депутатов Оренбургской губернии лишь П. И. Бурцов, А. М. Подьячев, Е. К. Тихановский и И. М. Кузнецов писали свои «мнения» от начала до конца собственноручно.
Особую группу составляют документы, поданные депутатами, но не зачитывавшиеся в большом собрании. Чаще всего они оформлялись как дополнения к наказам. Сохранились дополнения к наказам депутатов Абдуллы Дау-шева, Альмухаммета Ибрагимова, Мухамметкарима Ибрагимова, Мансура Пу-латаева, П. С. Хопренинова и др.2 К дополнениям стоят близко «представления» башкирских депутатов Токтамыша Ишбулатова и Базаргула Юнаева, поданные в 1768 или в начале 1769 г. 3 Все эти документы — результат творчества депутатов или их помощников. Дополнения к наказам, другие записки, проекты, представления депутатов — это сложный и противоречивый комплекс источников, появившийся как один из продуктов дискуссий в Уложенной комиссии и требующий специального исследования. В настоящей работе они используются лишь частично, как один из источников, уточняющий показания наказов.
1 РГАДА. Ф. 342. On. 1. Д. 227, ч. 1−6.
2 РГАДА. Ф. 342. On. 1. Д. 227, ч. 5. Л. 253−254- Д. 227, ч. 1. Л. 123−124- Д. 227, ч. 3. Л. 213- Д. 227, ч. 4. Л. 84- Д. 227, ч. 5. Л. 221- Д. 227, ч. 4. Л. 189 190- Д. 227, ч. 1. Л. 87- Д. 227, ч. 5. Л. 62−63.
3 Там же. Д. 226, ч. 2. Л. 593−604- Д. 227, ч. 3. Л. 15−16- Д. 227, ч. 4. Л. 199 и об.- Д. 227, ч. 5. Л. 59−60 об.
Еще в одну группу документов входят «пункты по материям» от присутственных мест. Имеются «пункты по материям», присланные в Уложенную комиссию из Оренбургской губернской, Уфимской провинциальной, Исетской провинциальной канцелярий, Бугульминской земской конторы1. Это предложения местных чиновников по изменениям в законодательстве.
Документы по рассматриваемой теме имеются также в фонде Сената2. Для характеристики торговли и положения купечества несомненный интерес представляют дела фондов Главного магистрата3 и Комиссии о коммерции4.
В Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА) непосредственное отношение к изучаемой теме имеют документы, отложившиеся в деле о суде («фергер и криксрехт») над аудитором Алексеевского полка А. И. Железновым, которого военное начальство обвинило в причастности к составлению «доношения» яицких казаков войсковой стороны (дело хранится в фонде Генерал-аудиторской экспедиции Военной коллегии)5. Эти документы рисуют картину борьбы за депутатские места среди казаков Яицкого войска на одном из ее этапов — в апреле 1767 г.
В Центральном государственном историческом архиве Республики Башкортостан (ЦГИА РБ) основные материалы по теме представлены в двух делах. Прежде всего, это «Дело о выборах депутатов» 1767−1768 гг., в котором собраны основные документы о выборах в Уфимской провинции (сохранилось в фонде учреждения XIX в. — Оренбургского губернского правления)6. Дело содержит печатный экземпляр манифеста от 14 декабря 1766 г., копию определения оренбургского губернатора от 25 января 1767 г. о порядке проведения выборов, отпуски ордеров, инструкций уфимского воеводы о выборе поверен.
1 РГАДА. Ф. 342. On. 1. Д. 226, ч. 2. Л. 543−576 об.
2 РГАДА. Ф. 248. Д. 3773, 3809, 3820.
3 РГАДА. Ф. 291. On. 1. Д. 8690.
4 РГАДА. Ф. 397. On. 1. Д. 445 / 63.
5 РГВИА. Ф. 8. Оп. 4 / 93. Д. 414.
6 ЦГИАРБ. Ф. И-1. On. 1. Д. 3379. ных, рапорты об избрании поверенных от различных сословных групп, «верющие письма» этим поверенным (в том числе значительное число «верющих писем» на языке тюрки), списки поверенных, в том числе реестры поверенных, допущенных к участию в избрании депутатов, рапорты «предводителей» об избрании депутатов, наказы, отпуски рапортов уфимского воеводы оренбургскому губернатору и другие документы. Дело велось в Уфимской провинциальной канцелярии. Ни один из документов дела не содержит прямых указаний на дату избрания того или иного депутата (единственное исключение составляет Е. К. Тихановский, дата избрания которого — 15 июня 1767 г. — сообщается в отпусках рапортов уфимского воеводы в Сенат и губернатору1). Поэтому даты избрания депутатов от Уфимской провинции приходится устанавливать по косвенным признакам. В деле нет ни одного документа о выборах у казаков Уфимской провинции, так как эти выборы проходили не по ведомству Уфимской провинциальной канцелярии, а по ведомству Оренбургского казачьего войска2. Особый интерес представляют собранные в деле наказы. Большинство наказов не имеет подписей избирателей и содержит только одну подпись «предводителя». Таким образом, это не подлинники, а копии, заверенные подписями «предводителей» (хотя надпись «копия» в большинстве случаев отсутствует). Эти копии подавались уфимскому воеводе при рапорте «предводителя» об избрании депутата. 5 наказов предЛ ставлены в оригиналах на языке тюрки и в канцелярском переводе. Особое значение имеют те наказы, содержание которых расходится с наказами, хранящимися в РГАДА (наказы башкир, тептярей, мишарей). Выявление этих различий позволяет проследить два этапа в составлении данных наказов.
1 ЦГИАРБ. Ф. И-1. On. 1. Д. 3379. Л. 570 об., 589.
2 Материалы ОКВ. — Вып. 3. — С. 66−67.
3 ЦГИАРБ. Ф. И-1. On. 1. Д. 3379. Л. 468 об.-468, 470 об.-469, 505 об,-503,511 об.-510 об.
Другое дело «о выборе депутатов» (из того же фонда) представляет собой обрывок делопроизводства Оренбургской губернской канцелярии1. Большую часть дела занимает переписка о составлении «пунктов по материям», имеются копии «пунктов» Уфимской провинциальной канцелярии (1755 и 1767 гг.)2 и Бугульминской земской конторы (1767 г.)3 — подлинники находятся в РГАДА. Несколько документов дополняют картину выборов в Уфимской провинции.
Из других документов архива непосредственное отношение к рассматриваемой теме имеют обрывки делопроизводства Уфимской провинциальной канцелярии и Оренбургской губернской канцелярии за конец 50-х — начало 70-х гг. XVIII в. Следует особо выделить журналы входящих и исходящих бумаг Уфимской провинциальной канцелярии за 1759, 1760, 1765 и 1770 гг.4 и «Дело о наряде башкирцов и мещеряков на службу на Сибирская линии, 1769, 1770 и 1771 годов"5. В фонде учреждения XIX в. — Оренбургской казенной палатысохранилась часть делопроизводства учреждений 60−70-х гг. XVIII в.: Оренбургского соляного комиссарства и его преемника — Главного Оренбургских соляных дел правления6. В диссертации использовано одно из дел работавшей в 70−80-е гг. XVIII в. комиссии о хищении казенного провианта и фуража в Исетской провинции, содержащее очень объемистую коллекцию документов 7 об управлении Исетской провинцией в 1743—1781 гг.
В целом, основную массу используемых источников можно разделить на 4 группы: 1) законодательные акты (опубликованные в ПСЗ) — 2) делопроизводственные документы центральных и местных учреждений второй половины.
1 ЦГИАРБ. Ф. И-1. On. 1. Д. 3377.
2 Там же. Л. 15−25 об.
3 Там же. Л. 51−64.
4 Там же. Д. За, 3359, 3375, 3376.
5 Там же. Д. 3380.
6 ЦГИА РБ. Ф. И-138. On. 1. Д. 781, 783, 790.
7 ЦГИА РБ. Ф. И-1. On. 1. Д. 3369.
XVIII в. — документы, являющиеся продуктом функционирования бюрократической машины- 3) документы, являющиеся продуктом творчества представителей населения (наказы 1767 г., выступления депутатов в Уложенной комиссии, различные челобитные, повстанческие документы периода Крестьянской войны 1773−1775 гг.) — 4) труды ученых XVIII в. (по географии, экономике и пр.).
При изучении темы неизбежно встает вопрос: какую проблему выбрать центральной при разборе содержания наказов и других связанных с ними документов? Наказы Оренбургской губернии содержат определенную информацию о правовых отношениях, экономике, религиозном вопросе, культуре и пр. Однако сведения по этим сферам общественной жизни достаточно отрывочны и не дают сколько-либо полной картины. Лучше всего освещены в наказах положение, права и повинности различных сословных групп края. На этот счет наказы сообщают наиболее точные и наиболее подробные сведения. Ведь не могли же составители наказов ошибаться в определении своей сословной принадлежности, не могли они преуменьшать (или значительно преувеличивать) свои сословные повинности. С сословными правами сложнее, поскольку составители наказов нередко о них умалчивают (ведь писать нужно было о нуждах и недостатках, а не о привилегиях), — однако и в этом случае наличие тех или иных прав и привилегий можно установить по наказам других сословий (по проявлениям сословной зависти). Итак, центральным моментом исследования наказов должно стать изучение сословной структуры населения Башкирии, освещение положения различных сословных групп. При таком подходе объектом исследования оказывается лично свободное и непривилегированное население края, тогда как два социальных полюса тогдашнего общества: господствующий класс (дворяне, шляхтичи, заводчики, духовенство) и низы общества (помещичьи, экономические и дворцовые крестьяне) — выпадают за рамки работы. Помещичьи, дворцовые и экономические крестьяне не были допущены к выборам и составлению наказов, участие духовенства было ограниченным. Что касается дворянства Оренбургской губернии, то хотя от этой группы есть 3 наказа, но эти наказы очень небольшие, мелочны по содержанию и практически ничего, кроме стремления к земельным захватам, не отражают. Дать сколько-либо цельную характеристику дворянства по этим 3 наказам невозможно. Нужно учитывать, что оба этих социальных полюса составляли небольшую долю населения краянесмотря на их изъятие, в диссертации все равно будет идти речь о положении большинства населения Оренбургской губернии.
В наказах содержится большое число заявлений по земельному вопросу. Однако сообщения наказов на этот счет отрывочны, в основном это заявления одной спорящей стороны. Освещать земельный вопрос только по наказам было бы неправильно. Для изучения этого вопроса необходимо привлечение огромной массы документов по земельным спорам, что выходит за рамки данной работы. Поэтому земельный вопрос рассматривается в диссертации лишь как частная, но не центральная проблема. Основное внимание автор сосредоточил на изучении сословных повинностей, различий в положении разных сословных групп — т. е. тех вопросов, на которые наказы дают более точный, более достоверный и обстоятельный ответ.
Целью диссертации является исследование социального и правового положения основных сословных групп населения Оренбургской губернии в третьей четверти XVIII в. Основным источником информации послужили заявления этих сословных групп в наказах 1767 г. Поставленная цель и возможности привлеченного круга источников обусловили следующие основные задачи исследования: изучение происхождения наказов, что предполагает освещение истории выборов 1767 г., изучение вопроса об авторстве, времени составления, конфликтных ситуаций (если о них сохранились сведения), анализ тех случаев, когда имеется два варианта наказараскрытие основных особенностей положения разных сословных групп. Последнее предполагает решение более частных задач: характеристика основных сословных повинностей (подати, трудовая повинность, военная служба) в пользу государства и тех прав и привилегий, которыми наделялась та или иная сословная группаизучение земельного положения различных сословных группвыявление особенностей управления данной сословной группой.
Методологической основой диссертации послужили принципы историзма, научной объективности, первичности источника — архивного документа, исторического факта, нашедшего отражение в источнике, его критика. При работе с материалом по социальным отношениям учитывалось положение (выдвигавшееся в свое время в «Развитии капитализма» В Л. Лениным) о многообразии сословных групп, раздробленности населения «массой средневековых перегородок» как явлении, естественном и необходимом для докапиталистической эпохи1.
1 Ленин В. И. Полн. собр. соч. — Т. 3. — С. 381.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Материалы наказов в Уложенную комиссию — своеобразный и в некоторых отношениях уникальный комплекс документов, дающий своего рода единовременный снимок положения основных сословных групп лично свободного населения Оренбургской губернии по состоянию на первую половину 1767 г. Происхождение этого комплекса документов связано с выборами депутатов Уложенной комиссии, которые прошли в крае в феврале — августе 1767 г. К выборам были допущены все основные разряды населения Оренбургской губернии, кроме помещичьих, экономических и дворцовых крестьян. Выборы проводились в соответствии с предписаниями манифеста от 14 декабря 1766 г., но имели на Южном Урале свои особенности. В силу своей малочисленности, отсутствия уездного деления, привилегированное сословие — дворяне — избрали всего трех депутатов. Немногим больше (5) депутатов от городов. Основная масса депутатов (и депутатских наказов) приходится на сельское непривилегированное население. Особенности выборов у сельского населения связаны с его сложным национальным составом (по манифесту от 14 декабря от каждого народа следовало избирать особого депутата), большой долей неподатного служилого населения, отсутствием деления провинций на уезды. В Уфимской провинции выборы у сельского населения прошли не в три этапа, как предписывалось манифестом (погостные поверенные выбирают уездных, а уездныедепутата), а в два этапа: поверенные от волостей, команд старшин или групп деревень выбирали провинциального депутата. Другой своеобразной чертой явилось избрание «предводителей» у всех сословных групп Уфимской провинции, в том числе и у государственных крестьян. Согласно предписанию оренбургского губернатора, на выборах у всех сословий проводилось голосование шариками (по-видимому, по кандидатурам всех поверенных). Есть сведения об использовании этой процедуры и на первичных, деревенских выборах (в виде баллотировки по одному кандидату). В целом ряде случаев выборы сопровождались конфликтами, столкновениями, скандалами. Особенно острая борьба во время выборов имела место у яицких казаков.
Одновременно с выборами проводилось составление наказов — своеобразных инструкций от избирателей к депутатам, формально обращенных к народным избранникам, а фактически к правительству. Единой процедуры составления наказов не было. Наказ мог составляться участниками избирательного собрания, которые при большом числе присутствующих могли создавать особую комиссию по составлению наказа. Наказ мог писаться людьми со стороны, из других сословных групп (наемные авторы). Есть наказы, написанные, по-видимому, рукой депутата. Единого формуляра наказов не существовало. Можно говорить лишь о некоторых основных элементах структуры наказа, однако и этот примерный образец допускал различные варианты и отступления. По оформлению имеются различия между наказами 1) Уфимской и Оренбургской провинций, 2) Исетской провинции, 3) Ставропольской провинции. Наличие некоторых общих черт в оформлении наказов одной провинции, возможно, объясняется требованиями, которые предъявляли к подаваемым наказам провинциальные чиновники. Есть основания предполагать, что большинство наказов, прежде чем попасть в руки депутатов, проходили ту или иную проверку у провинциальных (губернских) чиновников. У сельских жителей Ставропольской провинции на этой почве произошел конфликт с провинциальной администрацией из-за содержания наказов. Крестьяне отказались исключать из наказов жалобы на захваты земли помещиками, произвол администрации и пр. Наказы составлялись как на русском языке, так и на языке тюрки, в последнем случае возникали переводы наказов. Эти переводы не являются плодом творчества одних лишь канцелярских переводчиков, избиратели могли сверять переводы с оригиналом, вносить в переводы отдельные дополнения и уточнения.
Сравнение переводов с оригиналами позволяет выявить два ярких случая цензуры наказов — в переводах наказов тептярей-марийцев Уфимской провинции и мишарей Исетской провинции по указанию местных чиновников исключены пункты о свободном исповедании языческой и мусульманской религии (а в наказе мишарей также пункт о свободной добыче соли).
Депутаты башкир Уфимской и Исетской провинций, мишарей и тептярей Уфимской провинции не удовлетворились полученными от избирателей небольшими наказами, стали их расширять и переделывать. В результате появились два варианта наказов мишарей и тептярей Уфимской провинции, при этом окончательные варианты, представленные депутатами в Уложенную комиссию, содержали ряд новых просьб (о праве покупать земли, о сменяемости воевод и пр.). Особенно большое внимание переделке наказов уделили башкирские депутаты Токтамыш Ишбулатов и Базаргул Юнаев. Процесс доработки зашел настолько далеко, что башкирские депутаты отказались от оформления составляемых ими документов в виде наказов от избирателей и оформили их как представления от собственного имени. По одному из важнейших вопросов — о казенной соляной монополии — депутаты заняли позицию, противоположную точке зрения избирателей: те выступали за отмену соляной монополии, а депутаты соглашались на ее сохранение.
Наказы вкупе с другими документами позволяют раскрыть особенности положения различных сословных групп населения края. Все лично свободное непривилегированное население Оренбургской губернии делилось на две примерно равные половины: податное и военно-служилое население. Податное население — источник финансирования местной администрации и полков регулярной армии, расквартированных в крае, (а частично и нерегулярных войск) -было представлено государственными крестьянами, купцами, торговыми татарами, тептярями. Подати и повинности каждой из этих групп имели свою специфику.
Для государственных крестьян основной и наиболее тяжелой обязанностью была уплата подушной подати (по 1 р. 70 к. с души). Есть основания предполагать, что, собирая с крестьян подушную подать в таком размере, государство забирало большую часть или почти весь чистый доход крестьянина. Трудовая повинность для государственных крестьян стояла на втором месте, причем от многих ее видов крестьяне откупались, что давало увеличение денежных сборов сверх подушной подати от 5−6 коп. до 20−30 коп. с ревизской души. Из различных работ, выполняемых обычными государственными крестьянами, к тяжелым и разорительным можно отнести лишь повинности, порожденные функционированием больших дорог: подводная гоньба, кормление проезжающих и пр. Таково положение основной массы государственных крестьян, которые проходят по источникам как «государственные черносошные крестьяне», «ясачные крестьяне», «новокрещены» и пр. Наряду с этим государство выделяло особые группы государственных крестьян для несения той или иной повинности (сбор и перевозка провианта, бесплатная возка почты, работы на горных заводах). Иногда эти группы наделялись теми или иными льготами — уменьшение подушной подати, освобождение от рекрутчины, частичная оплата работ. Однако все эти льготы не возмещали убытков от отбывания тяжелых форм трудовой повинности.
Естественно, встает вопрос о численном соотношении между этими двумя основными группами государственного крестьянства: 1) государственными крестьянами, для которых основной и почти единственной повинностью была уплата подушной подати, и 2) государственными крестьянами, обремененными различными видами трудовой повинности. Государственные крестьяне Исетской провинции, обязанные сдавать и перевозить провиант, насчитывали 14−15 тыс. душ м. п. Приписные к горным заводам — около 5 тыс. душ м. п. Непомнящие родства — около 2 тыс., татары Ново-Московской дороги, обязанные бесплатно возить почту, — чуть более 2 тыс. душ м. п. К названным группам следует добавить приписных к адмиралтейству, насчитывавших в Оренбургской губ. по 3-й ревизии 779 душ м. п. 1 Итого особые группы государственного крестьянства, обремененные трудповинностью, насчитывали около 25 тыс. душ м. п. Это 1 / з от общей численности государственных крестьян в губернии (76 тыс. душ м. п. по 3-й ревизии). Однако, как говорилось в соответствующем разделе диссертации, повинности государственных крестьян Исетской провинции — обремененных и не обремененных трудовой повинностью — уравнивались вследствие действия принципа мирской раскладки. В результате к сбору и возке провианта привлекались не только 14−15 тыс. душ, обложенных подушным окладом в 1 р. 30 к., но и большая часть остальных государственных крестьян Исетской провинции (25−26 тыс. душ м. п.), которые состояли на окладе в 1 р. 70 к. и формально были свободны от сбора и возки провианта. Данное обстоятельство указывает на условность цифры 25 тыс. душ м. п. Реальное число крестьян, привлеченных к отбыванию тяжелых видов трудовой повинности, было большим и, возможно, составляло примерно половину от всех государственных крестьян края.
Для Оренбургской губернии характерно разнообразие форм землевладения государственных крестьян (отводы по решению местных властей, захваты, покупка, долгосрочная аренда у башкир). Значительная часть государственных крестьян жаловалась на недостаток земли. В западной части Оренбургской губернии — в Ставропольском и Бугульминском ведомствах — имели место многочисленные захваты крестьянских земель помещиками. Недостаток земли компенсировался ее арендой (в том числе у помещиков). Материал наказов свидетельствует об отсутствии единой системы управления государственными крестьянами, о разнообразии выборных должностей в различных крестьянских общинах.
1 МИБ. -Т. 4, ч. 2.-С. 10, 13.
Тептяри по своему положению стоят очень близко к тем группам государственного крестьянства, которые специализировались на отбывании трудовой повинности. В то же время тептяри отличались от государственных крестьян а) размером подушной подати (80 коп. с души), б) освобождением от рекрутчины, в) особенностями управления. Эти отличия дают основание рассматривать тептярей как особое податное сословие, существующее не в составе государственного крестьянства, а наряду с государственным крестьянством.
Главными сословными повинностями купечества были уплата подушной подати и отбывание казенных служб. Документы позволяют установить, что реальные подушные денежные платежи могли примерно в 2 раза превышать официальную подушную подать для купцов (1 р. 20 к.). Есть основания предполагать, что часть собранных сверх подушной подати средств присваивалась верхушкой посада, представленной в магистратах, ратушах и пр. Наказ Сеито-вой слободы позволяет определить примерное соотношение между прямыми подушными сборами (75%) и косвенными налогами (25%). Подушная подать вызывала определенное недовольство купцов, есть жалобы на трудности с ее уплатой (Уфа, Сеитова слобода). Тем не менее вопрос о подушной подати в купеческих наказах почти не затрагивается. Незначительное внимание, которое наказы (кроме челябинского) уделили казенным службам, отчасти объясняется существенным сокращением числа этих служб в середине 60-х гг. Основное внимание купеческих наказов обращено не на денежные поборы и казенные службы, а на два других вопроса: 1) решение земельных проблем городов- 2) подтверждение и укрепление монополии купечества на торговлю и занятие ремеслом. В земельном вопросе требования купечества чаще всего совпадали с требованиями других разрядов городского населения (кроме казаков). Особенно острые протесты у горожан вызывали земельные захваты дворян. Напротив, требование торгово-промысловой монополии отражало интересы одного только купечества. Это требование включало в себя два момента: 1) запрет на торговлю в городах иногородним купцам и представителям других сословий- 2) торговля в сельской местности только по кредитным письмам, купленным у местного купечества. Купечество Оренбургской губ. жаловалось на дороговизну найма рабочей силы и настойчиво просило разрешить покупать крепостных. Основные требования торговых татар Сеитовой слободы сводились к уравнению в правах с русскими купцами в отношении подушной подати (снизить с 1 р. 80 к. до 1 р. 20 к.) и в отношении права нанимать работников независимо от их вероисповедания. Сеитовские татары выдвигали в своем наказе очень важное для торгового сословия требование разрешить покупать в собственность земли (без крепостных крестьян).
Материал по купечеству, рассмотренный в диссертации, не дает оснований применять по отношению к купечеству Оренбургской губ. середины XVIII века определение «формирующаяся буржуазия». Купцы и торговые татары предстают, скорее, как средневековые сословные группы, объединяющие и представителей торгового капитала, и ремесленников, и пролетаризирующиеся элементы, и простых хлебопашцев. В этом отношении купечество Оренбургской губернии не отличалось от купечества других регионов России 60-х гг. XVIII в. Думается, что ставить знак равенства между понятиями «русское купечество» и «формирующаяся буржуазия» можно лишь применительно к периоду после 1775 г., когда был введен имущественный ценз для купцов.
По отношению к военно-служилому населению государство применяло совершенно другую систему эксплуатации, чем по отношению к государственным крестьянам, купцам и тептярям. Это хорошо видно на примере сравнения государственного крестьянства и казачества. Если с государственных крестьян взимался огромный по тем временам подушный налог (т. е. государство забирало почти весь денежный доход крестьянина), но в то же время крестьянину предоставлялась возможность свободно распоряжаться большей частью своего рабочего времени, то в отношении казаков действовал другой принцип: государство освобождало их от подушной подати, но отнимало у них большую часть рабочего времени. Наказы позволяют проследить целый ряд повинностей казаков: военная пограничная служба, полицейские службы (караульная, конвойная, служба в рассылыциках, поимка воров и разбойников), подводная, строительная, постойная повинности. Все эти повинности можно объединить в две группы: 1) военная и полицейская служба и 2) трудовая повинность. Соотношение военной службы и трудовой повинности для разных групп казачества было различным. Для яицких казаков основной обязанностью была военная служба, для казаков Сакмарского городка, крепостей по р. Самара, Ильинской и Троицкой крепости — различные виды трудовой повинности. Для казаков Уфимской провинции, г. Оренбурга, крепостей по р. Яик характерно сочетание военной, полицейской службы и трудовой повинности. В целом, наказы (как и другие документы) дают картину очень дробной структуры казачества, которое распадалось на множество мелких групп, отличавшихся своими повинностями и привилегиями. Иной раз казаки двух соседних крепостей находились на разном положении. Основной причиной этой дробности служила специализация на различных видах военной службы и трудовой повинности. В социальном плане казацкая община не представляла собой единого целого: отчетливо видно деление на старшин и рядовых, между которыми могли возникать всякого рода конфликты (в наказах сообщения о них приглушены). Старшина обнаруживала стремление к одворяниванию, хотя на данном этапе (в 60-е гг.) это стремление было еще далеко от реализации. Подобно тому как в отношении государственных крестьян принцип освобождения от тяжелых видов трудовой повинности не был (и не мог быть) проведен последовательно, точно так же и в отношении казачества очень часто нарушался принцип освобождения от денежных налогов. В тех случаях, когда повинности отнимали у казаков все рабочее время, казаки были вынуждены откупаться от некоторых из них. Необходимость откупаться от некоторых видов трудовой повинности, военной и полицейской службы приводила к появлению в казачьей общине денежных поборов. Другой причиной денежных поборов и расходов могли быть обязанность покупать лошадей и воинское снаряжение, обязанность содержать казачью администрацию и пр. В наиболее бедственном положении находилась та группа казачества, которая была вынуждена расходовать деньги на покупку хлеба.
Представления башкирских депутатов и другие документы свидетельствуют о превращении башкир после 1754 г. в неподатное военно-служилое сословие (близкое по своему положению к казачеству). Особенностью данной сословной группы было то, что она оказалась составлена по национальному признаку. Основными сословными повинностями башкир были военная пограничная служба (значительная часть служащих башкир привлекалась к отбыванию трудовой повинности) и подводная гоньба. Есть основания предполагать, что прямые денежные сборы (подможные, почтовые деньги, деньги для писаря и пр.) составляли для башкир меньшую долю по сравнению с косвенными налогами (покупка соли). От других групп служилого населения башкир отличали особенности землевладения (вотчинное право на землю) и управления. Управление огромной массой башкирского населения находилось в руках небольшой группы волостных старшин. Полномочия старшины давали широкие возможности для злоупотреблений и обирания подвластного населения. Однако все эти поборы оставались нерегулярными и официально не признавались властями. Представления башкирских депутатов 1767 г. по вопросам управления отражали точку зрения старшинской верхушки, стремившейся к укреплению своей власти над общинниками. Депутат Токтамыш Ишбулатов выступал за полный запрет перехода из команды одного старшины к другому, за ограничение права жаловаться на старшин. Служилые мишари представляли собой группу пришлого (но в то же время старожильческого) населения, которая в отношении повинностей и управления была уравнена с башкирами, но отличалась от них своими земельными правами.
Отставные солдаты, однодворцы и пахотные солдаты составляли ту группу военно-служилого населения, которая была связана со службой в регулярной армии. В отношении неподатной группы отставных солдат государство применяло наиболее жестокую систему эксплуатации: призыв на военную службу всех трудоспособных солдатских детей и отягощение трудовой повинностью самих отставных солдат — в большинстве своем стариков и инвалидов. Подобный режим повинностей обрекал основную массу отставных на полунищенское существование. Несколько иным было положение однодворцев и пахотных солдат. Они составляли сословную группу, которую можно отнести одновременно и к податному, и к военно-служилому населению: служба в регулярной армии совмещалась с уплатой подушной подати (с 1764 г. по 1 р. 70 к.) теми, кто не служит, и отставными. Есть основания предполагать, что положение однодворцев было более благоприятным, чем положение отставных солдат: на военную службу забирали не всех однодворческих детей, срок службы с 1764 г. был ограничен 15 годами. Тем не менее ставропольские однодворцы жаловались на крайнюю тяжесть подушной подати. Часть из них, чтобы избавиться от подушной подати, просила о переводе в отставные солдаты (хотя это предполагало призыв всех трудоспособных мужчин на военную службу). В социальном отношении отставные солдаты, однодворцы и пахотные солдаты представляли собой, скорее, однородную массу (чем они отличались от других групп военно-служилого населения — казачества, башкир, мишарей, калмыков). Лишь среди однодворцев двух деревень выделяется небольшая группка владельцев крепостных крестьян.
В целом, материал наказов свидетельствует о дробности социальной структуры населения Оренбургской губернии, многообразии сословных групп, наличии массы сословных перегородок, разделявших лично свободное населе.
Z13 ние края. Причины этого многообразия различны: неодинаковый уровень социально-экономического развития коренного (башкиры), старожильческого (мишари, тептяри) и пришлого населения, сложный национальный и конфессиональный состав населения, политические виды правительства, проводившего политику «разделяй и властвуй», разнообразие форм землевладения и пр. Можно указать еще одну, может быть главную, причину. Государство нуждалось не только в податях и наборе людей для армии, но и в выполнении различных многообразных работ, необходимость в которых порождалась существованием регулярной армии, бюрократического аппарата, хозяйственной деятельностью государства и пр. В условиях слабо развитых товарно-денежных отношений, отсутствия рынка рабочей силы (что остро проявлялось на малозаселенной окраине, где потребность в выполнении различных работ по обустройству пограничной линии и т. п. была особенно велика) выполнение этих работ могло быть обеспечено только на основе принуждения, путем приписки тех или иных слоев населения к тому или иному виду (видам) трудовой повинности. Таким образом, в основе многообразия сословных групп, сословных перегородок лежала специализация на различных повинностях в пользу государства: уплате денежного налога, отбывании трудовой повинности или военной службе.
