В последние годы проблема взаимоотношений государства, общества и религиозных конфессий всегда находилась в центре внимания исследователей. Конец 1980;х гг. ознаменовался демократизацией общественной жизни страны, празднованием 1000-летия крещения Руси и реформами церковного и приходского управления. С этого времени наметился всплеск интереса к Русской православной церкви, ее деятельности и истории.
В тысячелетней истории православия на Руси (в России) были периоды, более или менее благоприятные для Церкви, играющей ключевую роль в жизни большинства населения страны. Особый интерес исследователей обычно вызывают яркие и трагические периоды, насыщенные поворотными событиями в истории Церкви (1920;1930;е гг., 1941;1945 гг., конец 1950;х — начало1960;х гг.). Постановка темы исследования и выбор указанных хронологических рамок — 1960;1980;х гг. — вызваны необходимостью воссоздать целостную картину взаимоотношений государства с Русской православной церковью как в критические периоды, так и во времена относительной стабильности.
В наши дни место и роль Русской православной церкви в общественной жизни, воспитании и образовании населения в современной России оценивается неоднозначно. По этой причине построение светского государства, создающего в равной степени благоприятные возможности для верующих и атеистов, остается актуальной проблемой. Регион Европейского Севера, для населения которого православная вера является традиционной, с точки зрения реализации государственной антирелигиозной политики в указанный период практически не исследован. В связи с этим опыт взаимоотношений государства и Церкви в 1960;1980;е гг. может быть полезен для построения современной модели государственно-церковных отношений, в том числе на региональном уровне.
Степень научной разработанности темы. Государственно-церковные отношения в СССР в последние десятилетия являются объектом анализа историков, философов и правоведов. В то же время данная тема применительно к изучаемому периоду истории Европейского Севера собственной историографии почти не имеет.
Советская историография. Ее можно представить в виде двух школ исследователей: светской и церковной. Среди авторов, принадлежавших к первой школе, были, как правило, религиоведы, изучавшие православие как религию и, соответственно, православную церковь, ее структуру и деятельность, взаимоотношения с обществом и государством. Представителями второй школы являлись обычно церковные диссиденты, проживающие за рубежом, или служители Церкви, работы которых опубликованы в постсоветский период.
Исследователи светской школы, как видится, целостной концепции государственно-церковных отношений в указанный период не сформировали, поскольку ее создание возможно лишь по прошествии определенного периода, когда историками выявляется целостность и своеобразие изучаемого временного отрезка. Это могло состояться лишь на границе XX-XXI столетий, когда советская историография уходила в прошлое, а изучаемая нами проблема стала рассматриваться с иных идеологических и методологических позиций.
Вместе с тем, следует признать, что советские авторы 1960;1980;х гг., современники происходящих событий, так или иначе анализировали существовавшие государственно-церковные отношения, создавали концептуальные построения, носившие в значительной мере доктринально-политический, а не научно-исторический характер. Это во многом объясняется тем, что ведущими авторами по нашей теме были либо религиоведы-атеисты (Н.С. Гордиенко, А. И. Клибанов, П. К. Курочкин, М. П. Новиков, В. К. Танчер и др.), либо высокопоставленные чиновники, осуществлявшие тогда практическую реализацию религиозной политики государства (И.И. Бражник, В. А. Куроедов, В. Г. Фуров, К.М. Харчев). Эти концептуальные построения, являвшиеся прямым продолжением и развитием официального партийного и государственного отношения к религии, включали в себя следующие положения.
Во-первых, концепцию естественного «умирания» религии, которое происходит без какого-либо насилия со стороны государства. Уже в начале 1960;х гг. считалось, что «в нашей стране давно уже подрезаны социальные корни религии .но есть еще сознательные и несознательные носители взглядов и нравов враждебных социализму классов. которые льют воду на мельницу врагов"1. Исходя из этого исследователи приходят к выводу, что религия как форма общественного сознания «с такой же естественной закономерностью исчезнет из сознания людей, с какой она в недалеком прошлом возникла"2. Для оценки состояния религиозности в изучаемый период активно применялись социологические обследования, на основании которых, как правило, делался вывод о постепенном затухании религиозной активности населения3.
Функции государства и коммунистической партии указанными исследователями разграничивались. Считалось, что советское государство в лице своих чиновников стоит на страже законов, провозглашающих свободу вероисповедания, гарантирует их реализацию и защищает интересы верующих. Партия при этом должна организовывать и вести широкую пропаганду атеизма, разъяснять ошибочность религиозного миропонимания.
1 Ильичев Л. Ф. Очередные задачи идеологической работы партии. М., 1963. С. 46.
2 Елфимов В. Ф. О причинах и условиях существования религиозных пережитков в СССР: Дис. .д-ра филос. наук. Вологда, 1971. С. 538.
3 Зайцев В. А. Беломорский Север: религия, свободомыслие, атеизм. Архангельск, 1983; Он же. Религия в духовной жизни Архангельского Севера в 70−80-е гг. XX в. // Свеча — 99: Экология духа: Сб. статей / Отв. ред. Е. И. Аринин. Вып.1. Архангельск: ПГУ, 1999. С. 119 — 130- Панцхава И. П. Конкретно-социологическое изучение состояния религиозности и опыта атеистического воспитания. М., 1969; Пивоваров В. Г., Серегин А. С. Опыт применения количественных методов к исследованию религиозных явлений (на примере эмпирического анализа деятельности церковного прихода) // Вопросы научного атеизма / Отв. ред. А. Ф. Окулов. Вып. 5. М., 1968. С. 63 — 85- Смирнов В. А. Исследование религиозного обряда крещения среди рабочих (на материалах г. Горького) // Вопросы научного атеизма / Отв. ред. А. Ф. Окулов. Вып. 5. М., 1968. С. 86 — 95 и др.
Во-вторых, активно разрабатывались позиции, посвященные «модернизации» Церкви. Православная церковь, по мнению исследователей, выживала благодаря приспособленчеству (модернизации) — процессу, которому посвящались отдельные работы критической направленности4. Авторы (Н.С. Гордиенко, П. К. Курочкин, М. П. Новиков, В. К. Танчер, В. М. Ушаков и др.) упрекали Церковь за то, что, утверждая собственную ортодоксальность, приверженность библейским идеалам и каноническим правилам, она в действительности приспосабливалась к сложившимся в условиях социализма общественно-политическим отношениям. Современное русское православие, исходя из этой позиции, Н. С. Гордиенко определял как «направление христианства, адаптировавшееся к существованию в условиях социалистического общества"5.
Выживание религиозных объединений происходило, по их мнению, по причине значительного числа крещений детей и иных формальных обрядов, которые поддерживали приходы в материальном отношении. Кроме того, считалось, что Церковь используется противниками советского строя в качестве инструмента идеологической борьбы и получает помощь из-за рубежа. Отмечалось, что некоторых людей толкало в «лоно церкви» наличие социальных и личных проблем. Одной из причин их воцерквления назывались последствия Великой Отечественной войны, после которой «слабовольные и идеологически неустойчивые [люди]. были надломлены обрушившимися на них бедствиями и лишениями и обратились к религии.
4 Гордиенко Н. С., Курочкин П. К. Особенности модернизации современного русского православия. М., 1978; Гордиенко Н. С. Эволюция русского православия (20−80-е годы XX столетия). М., 1984; Гордиенко Н. С., Носович В. И., Харахоркин Л. Р. Современное православие и его идеология. М., 1963; Красников Н. П. В погоне за веком (Отражение социальных процессов в богословских трудах и проповеднической деятельности православных священнослужителей). М., 1968; Курочкин П. К. Эволюция современного русского православия. М., 1971; Новиков М. П. Кризис современного православного богословия. М., 1979; Он же. Новые тенденции в идеологии и деятельности православия. М., 1971; Он же. Православие и современность. М., 1965; Он же. Современный религиозный модернизм. М., 1973; Он же. Тупики православного модернизма. М., 1979; Танчер В. К. Русское православие (Критические очерки). Киев, 1977; Он же. Религия и современный мир. Проблемы социально-политического модернизма в русском православии. Киев, 1985; Ушаков В. М. Православие и XX век. Критика модернизма и фальсификации в идеологии современной русской православной церкви. Алма-Ата, 1968; Он же. Православная церковь и современное общество. Алма-Ата, 1976.
5 Гордиенко Н. С. Эволюция русского православия (20−80-е годы XX столетия). М., 1984. С. 4.
Часть людей, недавно порвавших с верой в бога, но не укрепившихся в атеистических убеждениях, вновь вернулась к своим прежним взглядам"6.
Концепция построения коммунистического общества в ближайшие десятилетия и более позднее утверждение о построении «развитого социализма» стимулировали активность исследователей в сфере научно-атеистического воспитания. Задачей подобных работ было формирование в общественном сознании мнения о несовместимости религии с коммунизмом и ущербности верующих как носителей религиозного сознания. Принятие Конституции СССР 1977 г. — основного закона эпохи «развитого социализма» — пробудило интерес к проблеме правового регулирования государственно-церковных отношений и реализации принципа свободы совести. Значительное число работ, авторами которых были руководители Совета по делам религий (В.А. Куроедов, В. Г. Фуров, Ю.А. Розенбаум) и видные правоведы (В.В. Клочков, Ф.М. Рудинский), имело научно-популярный и тенденциозный характер7. В них нормативные акты советского государства и механизмы их реализации оценивались исключительно с положительной стороны — как гаранты подлинной демократии и свободы совести в СССР.
Исторические описания советских исследователей, которые обычно уходили от классических исследовательских процедур историка, редко базировались на архивных источниках и документах. Как правило, они брали.
6 Гагарин Ю. В. История религии и атеизма народа Коми. М., 1978. С. 289.
7 Барменков А. И. Свобода совести в СССР. М., 1979; Белы к Н. Строго соблюдать законодательство о религиозных культах // Советская юстиция. 1982. № 20. С. 10 — 12- Воронцов Г. В. Конституция СССР о свободе совести. Л., 1979; Гольст Г. Р. Советское законодательство о свободе совести // Вопросы научного атеизма / Отв. ред. [П.К. Курочкин|. Вып. 27. М., 1981. С. 41 -56- Иванов А. Конституционное право на свободу совести // Наука и религия. 1979. № 6. С. 25 — 28- Клочков В. В. Закон и религия: От государственной религии в России к свободе совести в СССР. М., 1982; Клочков В. Право следовать убеждениям // Наука и религия. 1986. № 9. С. 15 — 16- Он же. Религия, государство и право. М., 1978; Он же. Социалистическое государство, право и религиозные организации. М., 1984; Он же. Религия и церковь в Советском государстве. М., 1982; Куроедов В. А. Религия и церковь в советском обществе. М., 1984; Лисавцев Э. И. Социалистический принцип свободы совести и положение церкви в СССР // Вопросы научного атеизма. Вып. 22. М.&bdquo- 1978. С. 147 — 158- Рудинский Ф. М. Свобода совести в СССР: конституционноправовой аспект // Вопросы научного атеизма / Отв. ред. |П.К. Курочкин.| Вып. 27. М., 1981. С. 26−40- Фуров В. Г. Новая Конституция СССР и свобода совести // Вопросы научного атеизма. Вып. 23. М.: Мысль, 1978. С. 5 — 24- Он же. Становление законодательства о культах // Наука и религия. 1979. № 8. С. 16−18. за основу труды классиков марксизма-ленинизма и современных партийных лидеров, материалы съездов КПСС с целью обоснования своих идеологических позиций. Наиболее часто учеными советского периода использовались периодические издания: как церковные журналы (в первую очередь «Журнал Московской Патриархии»), так и местные газеты, содержавшие критические статьи и фельетоны о «церковниках» и верующих. На основе описания официальных церковных мероприятий, характеристики содержания опубликованных проповедей, фактов из религиозной жизни «на местах» и строилось тогда изучение взаимоотношений государства, религиозных общин и верующих.
Все подобные работы были направлены на защиту официального материалистического мировоззрения и представляли церковь как пережиток прошлого. С другой стороны, в них положительно характеризовалась религиозная политика советского государства и деятельность органов власти по отношению к верующим и духовенству. Считалось, что существование религии в советском обществе является ненормальным явлением, а деятельность религиозных организаций несовместима с социализмом и строящимся коммунизмом. Эти подходы приводили к неадекватному отражению исследователями существующих реалий в сфере государственно-церковных отношений.
К началу 1990;х гг. на фоне социально-политических и идеологических потрясений эта историографическая традиция фактически угасла.
Постсоветская историография. В конце 1980;х гг. первоначально возникает публицистическая версия характеристики предшествующих десятилетий как периода «застоя». Процессы демократизации общественно-политической жизни создали предпосылки для объективного осмысления истории России, в том числе и отношений Церкви и государства. Проблема государственно-церковных отношений становится одной из «горячих» тем публицистики и истории. Идеологические векторы публицистических работ оформляются быстрее и опережают историко-аналитическое осмысление отношений государства и церкви в изучаемый период. Основным направлением характеристики отношений Православной церкви и советского государства стало разоблачительное. Причем критиковались как действия властей в плане подавления религиозной свободы, преследований верующих и духовенства, так и действия священнослужителей за их соглашательство, компромиссы с чиновниками, сотрудничество иерархов РПЦ с КГБ СССР8.
Знаком новых подходов стало коллективное исследование, увидевшее свет в 1989 г., «Русское православие: вехи истории"9, в котором впервые признавалось то, что православная церковь была подвержена гонениям и запретам со стороны советской власти. Вместе с тем, данная работа не избежала издержек, характерных для трудов предыдущих десятилетий, отчасти по причине авторства ведущих религиоведов советского периода.
Раздел «Православие в советском обществе» был написан Н.С. Горди-енко с прежних идеологических позиций. Его содержание состоит из критики модернизации Православной церкви и краткого описания ее миротворческой и экуменической деятельности. Автор заключает, что церковь «сумела найти свое место в социалистическом обществе"10. В то же время в послесловии А. И. Клибанова осуждается политика Н. С. Хрущева и последующих лидеров Советского государства в отношении Церкви. С другой стороны, им подчеркивается большой вклад РПЦ в победу над фашистами, в сохранение идеалов высокой нравственности, гуманизма, мира и ъ труда11.
Появились и другие крупные научные публикации и диссертационные исследования. В том же году вышел сборник «На пути к свободе совес.
8 См.: Поздняев M. Покаяния отверзи нам двери // Столица. 1992. № 9. С. 1, 3- Полосин В. Черная месса // Посев. 1992. № 2. С. 50 — 56- Он же. Вечный раб ЧК // Известия. 1992. 23 января. С. 3- Якунин Г. Время начаться суду с дома Божьего // Независимая газета. 1994. 3 февраля.
9 Русское православие: вехи истории / Науч. ред. А. И. Клибанов. М.: Политиздат, 1989.
10 Там же. С. 690.
Там же. С.699−701. ти", в котором нашла отражение проблема государственно-церковных отношений от лица широкого круга авторов — ученых и последовательных атеистов, духовенства и мирян различных конфессий. Несмотря на различие подходов к проблеме, их объединило стремление к объективному осмыслению истории отношений государства и церкви в советский период.
Полемика развернулась и по вопросам о месте и роли Православной церкви в советском обществе, ее взаимоотношениях с властью на страницах периодической печати13. С конца 1980;х гг. происходит переосмысление места и роли Православной церкви в истории страны и на современном этапе истории России. В 1989 г. А. И. Клибанов говорит о значительной роли православия в «перестройке» советского общества и становлении нового мышления14. Общим местом в трудах его современников становится идея о том, что верующие и Неверующие призваны совместными усилиями строить новое сообщество свободных граждан.
Ситуация в осмыслении религиозной политики советского государства в 1960;1980;е гг. серьезно меняется после того как в свет вышли исторические исследования, выполненные новым поколением ученых-историков, прежде всего М. И. Одинцовым и М.В. Шкаровским15. Им свойственна большая масштабность в постановке проблем, глубокий анализ ис.
12 На пути к свободе совести: Сборник статей / Сост. Д. Е. Фурман и о. Марк (Смирнов). М.: Прогресс, 1989.
13 Круглый стол: Роль православной церкви в истории России // Вопросы истории. 1990. № 3. С. 84 106.
14 Русское православие: вехи истории. С. 701.
15 Одинцов М. И. Государство и церковь в России: XX век. М., 1994. Он же. Государственно-церковные отношения в России (на материалах отечественной истории XX в.): Автореф. дис. .д.и.п. М., 1996; Он же. Русская православная церковь в XX веке: история взаимоотношений с государством и обществом. М., 2002; Он же. Путь длиною в семь десятилетий: от конфронтации к сотрудничеству (государственно-церковные отношения в истории советского общества) // На пути к свободе совести / Сост. Д. Е. Фурман и о. Марк (Смирнов). М., 1989; Он же. Пимен (Извеков) — последний «советский» патриарх // Отечественные архивы. 1995. № 1. С. 27−66- Он же. Письма и диалоги времен «хрущевской оттепели» (десять лет из жизни патриарха Алексия. 1955 — 1964) // Отечественные архивы. 1995. № 1. С. 25−83- Он же. Обзор Журнала Московской Патриархии за 1986;1988. M., 1990; Одинцов М. И., Пинкевич Н. И. и др. Государственно-церковные отношения в политической истории России // Государственно-церковные отношения в России. М., 1995. С. 59−67- Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве (Государственно-церковные отношения в СССР в 1939;1964 годах). М., 1999; Он же. Последняя атака на Русскую православную церковь / Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал. Т.2. М., 1997; Он же. Русская православная церковь в 1958;1964 годах // Вопросы истории. 1999. № 2. С. 42 — 58- Он же. Антицерковные гонения в Ленин градской епархии: 1958;1964 // Невский архив: Историко-краевед. сборник. Вып. II. М., СПб., 1995. С. 123−168. торических фактов и явлений, многогранность исследовательских интересов. Отличительной чертой этой волны исследований может служить привлечение обширного комплекса документов, не введенных ранее в научный оборот, в том числе рассекреченных материалов партийных организаций и ФСБ как преемника КГБ СССР.
В 1990;х гг. свобода печати распространяется и на церковные издания, авторами которых обычно являются священнослужители. Проблема отношений Православной церкви и государства поднимается в работах В. Цы-пина, автора известных учебников по церковной истории и праву16 и соавтора крупных энциклопедических изданий Московской Патриархии и ряда.
17 иных работ. Им с позиций церковного исследователя анализируются основные этапы истории Православной церкви в советский период, при этом акцентируется внимание как на внутрицерковных проблемах, так и на противодействии давлению партийно-государственного аппарата на верующих и духовенство.
В церковной печати, в первую очередь, находит отражение проблема гонений на православных верующих и духовенство в различные периоды отечественной истории18. Сходные оценки гонений церковными и светскими авторами проявляются при характеристике конца 1950;х — начала 1960;х гг. как периода, по выражению М. В. Шкаровского, «последней атаки» на Русскую православную церковь.
Таким образом, в постсоветский период исследователи светского и церковного направления работают параллельно, постепенно сближаясь в.
16 Цыпин В. А. Церковное право. М.: Изд-во МФТИ, 1996; Он же. История Русской Православной Церкви. (1917;1990): Учебник для православных духовных семинарий / Под ред. еп. Дмитровского Филарета (Карагодина). М., 1994; Он же. История Русской Церкви: 1917;1997. М., 1997; Он же. Курс церковного права: Учеб. пособие. Клин: Изд-во фонда «Христианская жизнь», 2002.
17 Православная энциклопедия: Русская Православная Церковь / Под ред. Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. М., 2000; Русская Православная Церковь и право: Комментарий / Отв. ред. М. В. Ильичев. М.: БЕК, 1999.
18 Емельянов И. Е. Оценка статистики гонений на Русскую Православную Церковь в XX веке // Ежегодная Богословская конференция Православного Свято-Тихоновского богословского института. М., 1997. С. 166 — 168- Корнев В. В. Преследования Русской Православной Церкви в 50−60-х годах XX века // Ежегодная Богословская конференция Православного Свято-Тихоновского богословского института. М., 1997. С. 212−227. своих позициях в оценке государственно-церковных отношений в исследуемый период.
Изучаемый период находит свое отражение в различных вариантах периодизации церковной истории XX века. Некоторые исследователи, опираясь, как правило, на хронологические рамки «правления» в СССР конкретного лидера партии и государства обособляют начало 1960;х гг. (до 1964 г.) (Васильева О.Ю., Шкаровский М.В.) или считают его частью длительной эпохи относительной стабильности государственно-церковных отношений — с 1943 г. по середину 1980;х гг. (Одинцов М.И.). Сугубо формальным представляется разграничение церковными историками изучаемого периода на основании границ патриаршего служения Алексия I (Симанского) — с 1945 по 1970 г. и Пимена (Извекова) — с 1971 по 1990 год19. Вместе с тем все светские исследователи признают, что период 19 601 980;х гг. был временем полного контроля партийно-государственного аппарата над Церковью, находившейся в эти годы под «умеренным» гнетом атеистического государства.
Не утратили своей актуальности в новый исторический период и проблемы правового регулирования конфессиональной политики государства. Множество работ, изданных на границе 1980;1990;х гг. посвящается разработке и принятию новых союзных и российских законов о свободе совести и религиозных объединениях, содержание которых помогает оценить советское законодательство, регулировавшее данную область общественных отношений1.
Исследования 1990;х гг. отличаются плодотворным анализом существовавшего положения вещей, рассмотрением различных аспектов государственно-церковных отношений как в целом по стране, так и в отдельных регионах. Осуществился отход от сложившихся позиций, «иллюзий и догм» по отношению к религии, духовенству и верующим.
19 Православная Энциклопедия: Русская Православная Церковь. М., 2000. С. 27, 31.
Зарубежная историография изучаемого периода истории представлена небольшим числом работ, авторы которых относились как к светским исследователям (Вагин Е., Зернов Н. М., Поспеловский Д. В., Потапов В., Шафаревич И.), так и к церковным (Дудко Д., Константинов Д., Шме-ман Е., Якунин Г.)20. Тем не менее, всех представителей зарубежной историографии объединяют общие подходы и оценки как советской действительности в целом, так и положения Церкви и верующих в СССР. Являясь носителями диссидентских взглядов, они характеризовали состояние Русской православной церкви в советском обществе как «выживание», понимаемое как сопротивление религиозной организации насильственным и.
21 беззаконным действиям Советского государства". Находясь на позициях апологетов православной религии и церкви, данные авторы критически рассматривают религиозную политику и практику государственно-церковных отношений, уделяют значительное внимание преследованиям верующих, гонениям на духовенство, внутрицерковным проблемам и ката-комбной церкви в СССР22.
Высокой оценки за анализ советского законодательства о религиозных культах заслуживает работа правозащитника И. Р. Шафаревича, опубликованная в Париже. В ней раскрывается противоречивый механизм правового регулирования государственно-церковных отношений в СССР, где нормы Конституции и законов являются исключительно декларативными,.
20 В данном случае к зарубежной историографии отнесены работы авторов, проживавших в СССР, но публиковавшихся за рубежом по причинам идеологического характера (Д. Дудко, Д. Шафаревич, Г. Якунин).
21 Курочкин П. К. Эволюция современного русского православия. М., 1971. С. 11.
22 Вагин Е. Изгнание правды ради // Русское возрождение. 1978. № 4. С.33−57- Он же. Религиозное инакомыслие в сегодняшней России // Русское возрождение. 1978. № 1. С.50−70- Дудко Д. О нашем уповании. Париж, 1976; Зернов Н. М. Русское религиозное возрождение XX века. Париж, 1991; Константинов Д., прот. Зарницы духовного возрождения (православная церковь с СССР в конце шестидесятыхначале семидесятых). Лондон (Канада), 1974; Он же. Религиозное движение сопротивления в СССР: К 50-летию советской диктатуры. Лондон (Канада), 1967; Он же. Гонимая церковь. Нью-Йорк, 1967; Поспеловский Д. В. Русская православная церковь в XX в.: Пер. с англ. М., 1995; Он же. Подвиг веры в социалистическом государстве // Русское зарубежье в год тысячелетия крещения Руси: Сборник. М., 1991. С. 68 — 89- Он же. Православная церковь в истории Руси, России и СССР: Уч. пособие. М., 1996; Христиане за решеткой // Религия и атеизм в СССР. 1980. № 5. С. 15 — 16- Шмемап А., прот. Исторический путь Православия. Париж, 1985; Якунин Г., свящ. О современном положении РПЦ и перспективах религиозного возрождения России// Вольное слово. Вып. 35−36. Франкфурт-на-Майне, 1979.
23 Шафаревич И. Р. Законодательство о религии в СССР. Париж: ИМКА-пресс, 1973. а реально действуют закрытые постановления и инструкции, направленные на подавление религиозной свободы.
В 1995 г. в России публикуется двухтомный сборник материалов по истории Православной церкви в 1917;1991 гг., как часть ранее изданного в ФРГ Ф. Ресслером и Г. Штриккером более масштабного труда на немецком языке24. Не злоупотребляя оценочными суждениями, его составители впервые опубликовали ранее закрытые для читателя документы, красноречиво характеризующие отношения советского государства и Церкви: нормативные акты, материалы переписки, произведения самиздата, зарубежные публикации диссидентов. В данной работе в основу периодизации государственно-церковных отношений второй половины XX столетия, как видится, положен статус настоятеля и православного прихода, который существенно изменился в 1961 и 1988 годах.
Среди зарубежных авторов выделяются работы У. Флетчера, основанные на социологических обследованиях религиозности населения в СССР, и Дж. Эллис, посвященные религиозному диссидентскому движению в стране25.
Исследования по истории отношений Церкви и государства, изданные за рубежом, как правило, основывались на настроениях «русского зарубежья» — эмигрантов прошлых десятилетий — и поэтому характеризуются описательностью и эмоциональностью, неполнотой изложения и резкими оценками происходящих событий. Несмотря на указанные недостатки, работы ряда историков (прежде всего Д. В. Поспеловского, профессора из.
Канады) заняли достойное место в историографии государственно.
26 церковных отношении изучаемого периода .
24 Русская православная церковь в советское время (1917 — 1991 гг.): Материалы и документы по истории отношений между государством и церковью: В 2 кн.: Пер. с нем./ Сост. Г. Штриккер. М., 1995.
25 Флетчер У. Советские верующие // Социологические исследования. 1987. № 4. С. 28 — 35- Эллис Дж. Русская православная церковь: Согласие и инакомыслие. Лондон: Overseas Publications Interchange Ltd, 1990.
26 До 1990;х гг. его работы публиковались в США и Великобритании на английском языке.
Региональные исследования. Тенденцией в историографии последних лет является появление работ, выполненных по данной проблеме на мате.
27 риалах различных регионов страны, в том числе Европейского Севера. Обращение к практике реализации религиозной политики на региональном уровне дает возможность в сравнительном плане изучить и оценить происходившие процессы в масштабах страны в целом.
В 1960;1980;е гг. ряд исследователей занимались проблемами религии и церкви в условиях социалистического общества в Северном регионе. Концептуальность их работ совпадала с общей, основанной на атеистическом мировоззрении. Существенное внимание авторами обращалось на социологическое обследование северян и анализ состояния религиозности населения на основе его результатов. Наиболее значимое место занимают подобные труды на материалах Вологодской области — В. Ф. Елфимова, по Архангельской области — В. А. Зайцева, по Коми АССР — Ю. В. Гагарина .
Всплеск интереса к проблеме взаимоотношений государства и церкви наметился на Европейском Севере, как и по стране в целом, в начале постсоветского периода. Это направление представляют молодые историки, которые в конце 1990;х гг. обратили свое внимание на наиболее яркие и трагические периоды церковной истории — 1920;1930;е гг. (Бардилева Ю.П., Михайлов С. В., Гудим-Левкович Г. Е., Спасенкова И.В.). Как правило, данные исследователи характеризовали в сравнительно-историческом плане и более поздние десятилетия, анализировали периодизацию государ
27 Гудим-Левкович Г. Е. Государственно-церковные отношения в России: региональный аспект: па примере Архангельской области // Региональная политика и проблемы развития Европейского Севера: взгляд из XX в XXI век / Отв. ред. С. И. Шубин. Архангельск, 1999. С. 106 — 114- Он же. Русская Православная Церковь на Европейском Севере России (сравнительный анализ статистических данных по состоянию на 1914 г.) // Свеча-99: Экология духа: Сб. статей / Отв. ред. Е. И. Аринин. Вып.1. Архангельск: ПГУ, 1999. С. 90 — 96- Михайлов С. В. Государство и церковь: отношения органов власти, религиозных организаций и верующих на Архангельском Севере в 1918;1929 гг.: Автореф. дис. .канд. ист. наук. Архангельск, 1998; Он же. Отношения государства и церкви на Архангельском Севере в 1920;1970;е гг. (краткий обзор) // Религиозная жизнь Архангельского Севера: история и современность / Отв. ред. Ю. Ф. Лукин. Архангельск, 1997. С. 22 — 34.
28 Гагарин Ю. В. Преодоление религиозных пережитков в Коми АССР // Социалистические преобразования в Коми АССР. Сыктывкар, 1965. С. 155 — 161- Он же. Религиозные пережитки в Коми АССР. Сыктывкар, 1971; Он же. История религии и атеизма народа Коми. М.: Наука, 1978; Елфимов В. Ф. О причинах и условиях существования религиозных пережитков в СССР. Вологда, 1971; Зайцев В. А. Беломорский Север: религия, свободомыслие, атеизм. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1983. ственно-церковных отношений, определяли их тенденции и перспективы в рамках своего региона29. При этом изучалась данная проблема только на материалах Архангельской или Мурманской области, г. Вологды. Обобщающие работы в масштабах Европейского Севера ранее не проводились, а приведенные исследования позволяют говорить, что изучение государственно-церковных отношений в данном регионе еще только начинается.
Объект и предмет исследования. Объектом исследования являются государственно-церковные отношения. Предметом — формирование и реализация государственно-церковной политики на Европейском Севере России, деятельность партийно-государственных чиновников, епархиальных архиереев и духовенства, конкретные способы и механизмы взаимодействия государственных органов, общин верующих и клира в 1960;1980;е годы.
Цель исследования — изучение истории взаимоотношений Советского государства и Русской православной церкви на материалах Европейского Севера в 1960;1980;е годы.
Задачи исследования:
— определить факторы, влияющие на формирование государственно-церковной политики и особенности ее реализации в указанном регионе;
— проанализировать формы и методы работы государственных органов в центре и на местах по контролю деятельности религиозных общин и духовенства;
29 Бардилева Ю. П. Государственно-церковные отношения на Кольском Севере в первой трети XX века: Дис. .канд. ист. наук. Мурманск, 2000; Она же. Религиозные организации и религиозная обстановка, сложившаяся на Кольском Севере в 80-е гг. XX века // Наука и бизнес на Мурмане. 1998. № 4. С. 71−79- Гудим-Левкович Г. Е. Государственно-церковные отношения в России: региональный аспект (на примере Архангельской области) // Региональная политика и проблемы развития Европейского Севера: взгляд из XX в XXI век / Отв. ред. С. И. Шубин. Архангельск, 1999. С. 106 — 114- Михайлов С. В. Государство и церковь: отношения органов власти, религиозных организаций и верующих на Архангельском Севере в 1918 — 1929 гг. Дис. .канд. ист. наук. Архангельск, 1998; Он же. Проблема периодизации истории взаимоотношений церкви и государства в советское время // Проблемы гуманитарного знания: на рубеже веков: Тезисы науч.- практ. конференции. Архангельск, 1999. С. 190−192- Он же. Отношения государства и церкви на Архангельском Севере в 1920;1970;е гг. (краткий обзор) // Религиозная жизнь Архангельского Севера: история и современность: Сборник/ Отв. ред. Ю. Ф. Лукин. Архангельск, 1997. С. 22 — 34- Спасенкова И. В. Православная традиция русского города в 1917 — 1930;е гг. (на материалах Вологды). Дис. .канд. ист. наук, Вологда, 1999.
— выявить общее и особенное в отношениях государства и Церкви, в формах и методах антирелигиозной пропаганды, проанализировать ее масштабы и эффективность;
— определить круг проблем внутрицерковной жизни в указанный период и тенденции развития отношений государства и Церкви в данном регионе.
Хронологические рамки. Работа охватывает период с начала 1960;х до конца 1980;х годов. С точки зрения взаимоотношений государства и церкви он характеризуется специфическими чертами, поэтому является относительно самостоятельным этапом. Основываясь на критериях, используемых как светскими, так и церковными историками (светские берут за основу изменения в партийно-государственной политике по отношению к религиозным организациям, а церковные ориентируются на рубежные события в церковной жизни), мы можем определить границы этого периода.
Нижняя граница исследования — начало 1960;х годов. В 1961 г. принимается новая Программа КПСС, закрытое постановление Совмина СССР «Об усилении контроля за выполнением законодательства о культах», а также вносятся серьезные изменения в «Положение об управлении Русской Православной церковью». Это обусловило усиление давления местных государственных органов власти на церковь, была установлена новая схема управления приходом, изменился статус духовенства, более гибкими по сравнению с периодом 1920;1930;х гг., стали методы давления на Церковь.
Верхняя граница исследования — конец 1980;х гг., которые ознаменованы переломом в официальной идеологии и политике, резким всплеском интереса к религии и Церкви, ростом православной обрядности. Последние годы этого периода связаны, прежде всего, с демократизацией общественной жизни и подготовкой к празднованию 1000-летия крещения Руси.
Территориальные рамки исследования ограничены Европейским Севером России, в который входят территории современных Архангельской, Мурманской и Вологодской областей, Республики Коми. Они обусловлены существовавшим в изучаемый период административно-территориальным делением северного региона, не претерпевшим до настоящего времени существенных изменений. В системе церковного управления значительная его часть охватывалась двумя епархиями РПЦ — Вологодской, совпадавшей в Вологодской областью, и Архангельской, включавшей кроме Архангельской области, Мурманскую область и Коми АССР.
Обращение к локальному исследованию представляется вполне целесообразным, поскольку Европейский Север является регионом традиционного распространения православия и отличается высокой степенью религиозности населения.
В связи с неизученностыо темы, методологической основой работы стал классический позитивизм, как наиболее эффективный путь выявления и первичного освоения новых знаний. Именно он определил совокупность использованных общенаучных и частнонаучных методов. В основу изложения материала положены общие методологические принципы исторического познания, важнейшие из которых — принципы объективности, историзма и социального подхода. Принцип объективности позволил выявить закономерности, определяющие процесс развития государственно-церковных отношений, рассмотреть предмет исследования во всей его многогранности и противоречивости, вне зависимости от нашего отношения к происходящим процессам. Принцип историзма дал возможность исследовать государственно-церковные отношения в регионе в контексте конкретно-исторической обстановки 1960;1980;х годов. Принцип социального подхода использован при оценке партийных программ и идеологических установок, а также реальной деятельности КПСС по реализации антирелигиозной политики.
Собственно исторические методы, применяемые при исследовании можно условно разделить на две группы. Первая основана на различных вариантах исследования происходящих процессов во времени. Из данной группы применялся, как правило, проблемно-хронологический метод изучения взаимоотношений государства и Русской православной церкви в их последовательном развитии в течение указанного периода. Ко второй группе относятся использованные нами сравнительно-исторический и структурно-системный методы, основывающиеся на выявлении закономерностей исторического процесса. Сравнительно-исторический метод дает возможность путем сравнения фактов и явлений определить их общие и специфические характеристики, позволяющие выявить эволюцию и тенденции развития государственно-церковных отношений. Анализ взаимодействия государственных органов и церковной иерархии проводился на основе структурно-системного метода.
Среди специальных методов, заимствованных у других наук, использовался логический, статистического анализа социологической информации и иных цифровых показателей, метод моделирования. При характеристике действующего законодательства применялся метод конкретного правового анализа и сравнительно-правовой метод.
Источниковая основа работы представлена в первую очередь законодательными и другими нормативными правовыми актами, регулировавшими взаимоотношения государства и Церкви. Наряду с положениями Конституций СССР 1936 и 1977 гг., провозглашавшими свободу совести и вероисповедания, принцип светского государства, нами использовались и нормативные правовые акты, непосредственно регулировавшие данную сферу общественных отношений. Среди них наиболее значимыми в исследуемый период были Постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях» 1929 г. (с изменениями и дополнениями 1975 г.), а также ведомственные акты нормативного характера, исходившие, как правило, от Совета по делам Русской православной церкви (с 1965 г. — Совета по делам религий) при Совете Министров СССР. Кроме того, отдельный блок источников составляют акты облисполкомов Советов депутатов трудящихся Европейского Севера (Архангельского и Вологодского). Рассмотрены также церковные нормативные акты Поместных Соборов РПЦ, Устав об управлении РПЦ, определения и циркуляры правящих архиереев. Впервые среди региональных источников анализируются внутрицерковные документы, посвященные актуальным вопросам жизнедеятельности РПЦ в изучаемый период. В первую очередь — это циркуляры архиереев, управлявших Архангельской и Вологодской епархиями. Некоторые из них раскрывали отношение Православной церкви к основным направлениям внутренней и внешней политики Советского государства — борьбе за мир, антиалкогольной кампании и т. п. Другие циркуляры посвящались вопросам деятельности православных приходов, ношению духовной одежды и другим внутренним проблемам епархий.
В диссертации использованы материалы пяти архивохранилищ: Государственного архива Вологодской области (ГАВО) — Вологодского областного государственного архива новейшей политической истории (ВОАНПИ) — Управления внутренних дел (УВД) Вологодской областиГосударственного архива Архангельской области (ГААО) — Государственного архива общественно-политических движений и формирований Архангельской области (ГАОПДФАО). Кроме документов государственных архивных учреждений использованы материалы текущих архивов Архангельского и Вологодского епархиальных управлений Русской православной церкви.
Приоритетным критерием при отборе источников служило, во-первых, наличие в городе или районе действующего православного прихода. В архивных фондах «бесцерковных» районов информация о взаимодействии с верующими и их группами встречается лишь эпизодически и касается чаще всего иных конфессий — баптистов, пятидесятников и истинно-православных христиан. Во-вторых, нами отбирались однотипные источники, предоставляющие возможность для сравнения процессов, происходящих в рамках взаимоотношений государственных органов и православных объединений.
По характеру содержащейся информации выявленные архивные источники можно классифицировать следующим образом.
К первой группе источников могут быть отнесены неопубликованные законодательные и подзаконные нормативные акты государственного, регионального и местного значения. Среди них законы (постановления и указы Президиума Верховного Совета СССР), постановления Совета Министров СССР, ведомственные приказы и инструкции, решения облисполкомов и районных (городских) Советов депутатов трудящихся (впоследствии — Советов народных депутатов). Последние имеют неоценимое значение для изучения практической реализации законодательства о религиозных культах, а также для выявления особенностей деятельности органов власти районного (городского) уровня. Решения Архангельского и Вологодского облисполкома 1960;1980;х гг. посвящались созданию групп (комиссий) содействия по соблюдению законодательства о религиозных культах, ограничению паломничества к «святым местам» и колокольного звона в городских храмах, внедрению в быт советских граждан новых гражданских обрядов и т. п.
Большая часть материалов, используемых в данном исследовании, относится к группе делопроизводственной документации. Среди документов делопроизводства значительное количество источников имеет организационно-распорядительный характер. Сюда входят как государственные, так и внутрицерковные инструкции, циркуляры, распоряжения, договоры, относящиеся к сфере регулирования отношений государства и Церкви.
Выявленные материалы представляют большой исследовательский интерес и позволяют выявить основные направления религиозной политики государства, способы и механизмы воздействия на верующих и духовенство. Многие из данных документов впервые вводятся в научный оборот. Это Положение о порядке открытия церквей 1943 г. (см. приложение 94), Инструкция по применению законодательства о культах 1961 г. (см. приложение 95), определения и указы епархиальных архиереев (приложения 97 — 99), распоряжение уполномоченного СДР по Архангельской области о запрещении колокольного звона (приложение 100) и другие. '.
Особо можно выделить докладную (контрольную) документацию (различные отчеты, доклады, сведения, акты обследования). Данные источники позволяют реконструировать наиболее важные события в сфере отношений государства и Церкви, выявить динамику доходов и обрядности в православных храмах Европейского Севера, проблемы, с которыми сталкивались государственные чиновники и духовенство при решении стоящих перед ними задач. Нами выявлены и использованы в процессе исследования годовые отчеты управляющих епархиями в Московскую Патриархию (например по Вологодской епархии — за 1960;1966, 1969, 1971, 1979;1988 годы), ежегодные отчеты Совету по делам религий областных уполномоченных СДР, справки и отчеты о религиозной обстановке в районах и городах Европейского Севера, доклады на пленумах обкомов КПСС и ВЛКСМ по вопросам идеологической и атеистической работы и другие источники. Наиболее ценная информация содержится в отчетах, направляемых в вышестоящие государственные и церковные органы — в Совет по делам религий, облисполкомы, Московскую Патриархию Русской православной церкви. Именно в этих документах (и приложениях к ним) содержится обширный статистический материал, позволяющий на основе цифровых данных анализировать происходящие процессы. В ряде случаев документы не отражают реального состояния дел на подведомственной территории, как, например, предельно краткие «сводки» из Архангельской епархии (1977;1984, 1986;1989 гг.).
С другой стороны, не стоит полностью доверять данным из отчетов государственных чиновников, в ряде случаев прямо заинтересованных приукрасить ситуацию на подконтрольной территории. Стремление к укрывательству и занижению данных об обрядах и доходах свойственно и церковным деятелям и религиозным активистам, стремящимся пополнить приходской бюджет неучтенными денежными средствами или утаить информацию о лицах, совершивших религиозный обряд.
Следующую группу источников составляет протокольная документация, весьма распространенная в изучаемый период. Протоколы партийных и комсомольских собраний и бюро позволяют выявить репрессивные механизмы в отношении лиц, уличенных в связях с Церковью или совершивших какой-либо православный обряд. Протоколы приходских собраний («двадцаток») предоставляют возможность узнать о проблемах приходской жизни православных верующих, способах влияния государственных чиновников на состав и деятельность органов приходского самоуправления. Данный источник позволяет очертить круг религиозных активистов, их количественный и качественный состав.
Учетно-статистическая документация представлена материалами текущих архивов епархиальных управлений по составу духовенства епархии, членов приходских исполнительных органов, штатными расписаниями приходов, анкетами на служителей культа. Особый интерес вызывают статистические сведения о количестве культовых зданий и сооружений, их техническом состоянии. Поскольку для данного периода характерна практика закрытия православных храмов, представляется важным знать динамику количественных изменений числа действующих приходов Европейского Севера, степень аварийности церковных сооружений, их архитектурную и историческую ценность, возможности для использования храмовых зданий в хозяйственных и культурных целях.
Существенно дополнить указанные источники позволяют материалы деловой и текущей переписки, как между представителями государственных органов, так и епархиального руководства, духовенства и верующих (служебные письма и телеграммы, заявления и жалобы). Однако по причине существующего в ряде приходов противостояния отдельных групп верующих друг с другом и представителями духовенства, к данным материалам следует относиться осторожно. Многие из них имеют клеветнический характер или содержат непроверенную информацию. Часто факты, изложенные там, впоследствии не находят подтверждения в иных источниках.
Материалы периодической печати. В исследуемый период по существу единственным массовым изданием РПЦ был «Журнал Московской Патриархии», издаваемый в Москве и централизованно распространяемый по стране. Там публиковались материалы о знаменательных событиях в истории епархий и приходов, биографические данные и некрологи на представителей православного духовенства, тексты проповедей и обращения Патриарха. Однако материалы, публикуемые в данном журнале, проходили жесткую цензуру государственных органов и не раскрывали истинной картины государственно-церковных отношений в стране. Нами выборочно просмотрены «Журналы Московской Патриархии» конца 1980;х гг., характеризующие подъем религиозной активности населения и «волну» открытия новых православных приходов.
Использованные газетные публикации, посвященные отдельным православным священнослужителям и эпизодам религиозной жизни, имели в исследуемый период тенденциозный характер и публиковались чаще всего в форме фельетонов. Издания Европейского Севера — «Красный Север», «Правда Севера», «Двинская Правда», «Маяк» и другие — периодически печатали «обличительные» статьи о духовенстве и религиозных активистах. По нашему мнению, данные публикации не являются источниками, заслуживающими полного доверия, поскольку в ряде случаев по описанным в статьях фактам впоследствии следовали опровержения.
Мемуарные источники, характеризующие религиозную жизнь Европейского Севера, буквально единичны и ограничиваются публикацией статьи священника Георгия Эделыптейна, часть которой посвящена его не.
•ЗА продолжительному служению в двух приходах Вологодской епархии .
При проведении исследования использовано более 1030 архивных дел из региональных государственных архивохранилищ и текущих архивов епархиальных управлений Европейского Севера. Материалы ряда фондов (ГААО, ф. 1948, оп. 3. ф. 894, оп. 9- ф.5045, on. 1 и др.) и внутрицерков-ные документы впервые вводятся в научный оборот. Частично рассекреченной является протокольная документация Вологодского обкома КПСС (ВОАНПИ, ф. 2522, оп. 80, 83, 92, 96, 99, 101, 113 и др.).
В целом исследуемый период представлен источниками относительно равномерно. Несмотря на значительную источниковую базу, ряд вопросов все же не получил должного освещения, поскольку в архивах епархиальных управлений и государственных архивах имеются пробелы в отчетности, возникшие по различным причинам. Иногда архиереи при переводе в другую епархию изымали документы, связанные с периодом своего служения. Часть фондов уполномоченного СДР имеет закрытый характер (например, ГААО, ф. 5620, оп.1 и 2), а отрытая для исследователей опись 3 не в полной мере содержит отчетную документацию и материалы переписки. По этой причине нам не всегда удавалось детально проследить рассматриваемые процессы в динамике (движение духовенства в рамках епархии, уровень образования священнослужителей и т. п.).
Тем не менее нам представляется, что указанные материалы в комплексе составляют информативно богатый комплекс источников по регио.
30 Эдельштейн Г. Из записок советского священника // На пути к свободе совести / Сост. Д. Е. Фурман и о. Марк (Смирнов). М., 1989. нальным проблемам государственно-церковных отношений в изучаемый период. Они предоставляют вполне репрезентативную базу для реализации поставленных в диссертационном исследовании задач.
Научная новизна и теоретическая значимость работы заключается в том, что она представляет собой первый опыт комплексного исследования взаимоотношений Советского государства и Русской православной церкви в 1960;1980;е гг. на материалах Европейского Севера России. Впервые на основе широкого круга архивных источников рассмотрены вопросы взаимоотношений местных партийно-государственных органов с религиозными общинами и православным духовенством, исследованы особенности реализации политики государства в отношении религии и Церкви. В ходе исследования выявлена специфическая модель государственно-церковных отношений, существовавших в данном регионе в изучаемый период.
Практическая значимость работы. Материалы и выводы диссертации могут быть использованы для дальнейшего исследования государственно-церковных отношений, их правового регулирования и практики взаимоотношений изучаемых субъектов, а также для разработки общих и специальных курсов по истории России, истории отечественного государства и права, истории Православной церкви, краеведению.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Советский период истории страны признается одним из сложнейших для Русской православной церкви с точки зрения ее взаимодействия с государством. 1960;1980;е гг. — завершающий период советской истории, характеризующийся продолжением антирелигиозной политики КПСС и государства, но отличающийся некоторым смягчением форм и методов борьбы с религией и Церковью. Разрушение православных храмов и неприкрытые репрессии верующих и духовенства остаются в прошлом. Постепенно складывается опыт косвенного административного воздействия на общины верующих и священнослужителей, направленный на полное уничтожение религиозных проявлений в социалистическом обществе.
Проведенное исследование позволяет утверждать, что на Европейском Севере в 1960;1980;е гг. сложилась стабильная модель государственно-церковных отношений и административно-партийного контроля за духовенством и верующими. Партийные и государственные органы областей Европейского Севера и Коми АССР, а также епархиальное руководство Волого’дско-Великоустюжской и Архангельско-Холмогорской епархий осуществляли типологически близкую практику взаимоотношений. Изученные материалы выделить несколько направлений региональной государственной политики по отношению к Церкви и верующим.
Во-первых, на Европейском Севере сложилась система государственного контроля за деятельностью священнои церковнослужителей. Тотальный контроль за ними упрощался в связи с незначительным количеством православного духовенства на Европейском Севере — от 60 до 80 человек в различные годы изучаемого периода.
Ключевой в этой системе была процедура регистрации священнослужителей. Нормативно она закреплялась в самом общем виде, поэтому областными уполномоченными Совета по делам религий иногда разрабатывались собственные механизмы выдачи разрешений на служение. Как выявлено в диссертации наиболее сложной была регистрационная практика С. В. Матасова, уполномоченного СДР по Вологодской области начала 1960;х годов.
Практиковались также различные способы «выдавливания» активных служителей клира, в том числе и представителей епископата. В то же время наиболее подготовленные представители духовенства дискредитировались через обличающие публикации в местной печати, обвинялись в совершении преступлений и находились под особым контролем со стороны государственных органов. Использованные нами материалы наглядно показывают механизмы «выдавливания» видных архиереев, таких как Никон (Фомичев) и Павел (Голышев), так и настоятелей православных приходов, таких как Георгий (Эдельштейн) и Михаил (Мудьюгин) и других.
Очевиден дифференцированный подход по отношению к регистрируемым и служащим представителям духовенства. Поскольку власть устраивали прежде всего пассивные и малообразованные священнослужители, имевшие в биографии «темные пятна», именно они прежде всего и получали поддержку уполномоченных СДР и местных чиновников.
Несомненно, что в изучаемые десятилетия искусственно создавался особый состав клира Архангельской епархии, где служили преимущественно выходцы с Западной Украины, отличавшиеся низким образовательным уровнем и богословской подготовкой, а порой и слабым знанием русского языка. Это усложняло общение с верующими северянами и препятствовало их притоку в православные храмы.
Установлено, что, располагая рычагами административного вмешательства в дела религиозных общин, местные власти имели возможность целенаправленно разобщать церковных активистов, раскалывать общину верующих. Это, как свидетельствуют источники, осуществлялось путем отвода «неудобных» кандидатов и одобрения лиц, стремившихся на должность церковного старосты или казначея, обычно с целью личного обогащения, иногда даже неверующих.
Во-вторых, сложилась система мер, ограничивающая приток в ряды верующих представителей молодого поколения. Именно в молодежной среде более активно и наступательно проводилась атеистическая пропаганда, главным организатором которой выступал ВЛКСМ. Под особым контролем в изучаемый период находилась венчально-крестильная обрядность, потенциально возможная в среде молодежи. Именно тогда сложились механизмы уведомления о совершении религиозного обряда и дальнейшие мероприятия по привлечению к ответственности обвенчавшихся супругов и лиц, окрестивших своего ребенка. Общественные организации осуществляли репрессивные мероприятия над комсомольцами и молодыми коммунистами, выходящие за рамки их компетенции, рекомендуя, например, увольнение с работы нарушителей уставных норм КПСС и ВЛКСМ.
Созданные в начале 1960;х гг. и действовавшие полуофициально комиссии содействия по соблюдению законодательства о культах имели основной задачей создание картины общественного осуждения религиозных пережитков. В таких случаях государственные органы и чиновники могли демонстрировать невмешательство в дела православных общин.
Как следует из материалов диссертации, под жестким контролем уполномоченных Совета по делам религий находились вопросы комплектования духовных учебных заведений. Даже проявление интереса к порядку поступления в семинарию порождало комплекс мероприятий воспитательного воздействия, препятствующих получению лицом духовного образования. При отсутствии на Европейском Севере собственных образовательных учреждений РПЦ прибытие на службу выпускников духовных семинарий в регион было исключительным явлением. С 1977 по 1989 г. клир Архангельской епархии пополнили 75 человек, но только 4 из них были выпускниками духовных учебных заведений. Это приводило к тому, что основным способом пополнения штата священнослужителей было рукоположение мирян, желавших посвятить себя служению Церкви, но имевших недостаточную богословскую подготовку и низкий уровень общего образования.
Наряду с активным антирелигиозным воздействием на молодежь, нами по существу не выявлено серьезных мероприятий по работе среди верующих старшего поколения. Видимо, здесь господствовала концепция естественной убыли данной категории населения, на которую распространялись только меры формального характера (прикрепление к ним агитаторов-атеистов, требование снять иконы и т. п.).
В третьих, нами выявлена и показана на региональных материалах система финансового ослабления православных епархий и приходов. Уполномоченные СДР и районные (городские) чиновники путем давления на исполнительные органы и сами общины понижали цены на свечи и другие предметы культа, прибыль от продажи которых была основной статьей дохода Православной церкви.
В 1970;1980;е гг. действовал механизм «перекачки» финансовых средств епархий в патриотические фонды в виде добровольных пожертвований, имевших на деле принудительный характер и существенно ослаблявших состояние казны религиозных объединений.
Кроме того, препятствия в осуществлении ремонта, реставрации и электрификации православных храмов, передача наиболее ценных реликвий в государственные музеи, снижали их посещаемость и подрывали финансовую стабильность приходов.
Встречной «диалоговой» стороной церковно-государственных отношений стала система адаптации Православной церкви к действиям региональных партийно-государственных структур. Очевидно, что несмотря на различные способы внешнего давления на Церковь, сохранилось активное «ядро» священнослужителей, в первую очередь в среде епископата.
В 1960;80-е гг. такое ядро составляли священники Вологодской епархииВ. А. Белов, К. В. Васильев, С. Е. Кульчинский, А. С. Кульчинский, В.В. Чу-гунов, Г. И. Яблонскийв Архангельской епархии — А. Рогозинский, Е. Моргаевский, Д. В. Деркач, В. В. Максимец и другие.
Механизм адаптации был и в регулярном перераспределении духовенства по приходам. В изучаемый период целенаправленно укреплялись в кадровом отношении крупные городские приходы, привлекавшие значительное число верующих, в том числе интеллигенции, и имеющие значительные возможности в религиозном влиянии на население. В то же время, «старцы-простецы», имевшие слабую богословскую подготовку и не способные по состоянию здоровья целиком посвятить себя служению Церкви, заполняли вакансии в удаленных сельских приходах. Несмотря на противодействие уполномоченных СДР, санкционировавших переводы духовенства внутри епархии, наиболее активные архиереи (Никон (Фомичев), Дамаскин (Бодрый)) смогли осуществить «для пользы службы» десятки подобных перемещений.
В условиях жесткого контроля деятельности православного духовенства на Европейском Севере, священнослужителям, как правило, удавалось уходить от конфликтов с государственными чиновниками, возникавших на формальной почве. Политика соглашательства архиереев и пассивность приходского духовенства, соблюдение им требований законодательства о культах были лишь видимыми проявлениями их лояльности к мероприятиям партии и государства в отношении религии и Церкви. Данная форма поведения священнослужителей, как видится, себя оправдала, позволив сохранить костяк духовенства и большинство действующих приходов (в Вологодской епархии — все). Снятие священнослужителей с регистрации за нарушения норм советского законодательства было явлением редким и характерным лишь для начала 1960;х годов — периода «усиления» контроля за религиозными проявлениями.
Таким образом, в исследуемый период у православного регионального сообщества сложилась и функционировала адаптивная модель взаимоотношений с властью. Признаками ее можно считать, с одной стороны, стабильность, позволившую сохраниться до новой эпохи, характеризующейся религиозным возрождением страны, а, с другой стороны, вариативность, гибкость т. е. способность сворачиваться в условиях обострения государственно-церковных отношений и раскрываться в более благоприятный период. Кроме того, она обладала ресурсным потенциалом, что ярко проявилось в конце 1980;х годов во всплеске православной обрядности и быстром росте кадрового состава духовенства. Только за 1988 — 1989 гг. клир Архангельской епархии увеличился на 11 человек. В 1988 г. количество окрестившихся в храмах Архангельской области увеличилось по сравнению с предыдущим годом более чем вдвое и достигло 4988 человек. Более значительный рост обрядности отмечен в Вологодской епархии, где в 1988 г. совершили данный обряд 19 548 человек (в 1987 г. — 5651), а в 1989 г. — 39 426.
Церковной целью этой модели было сохранение малой поместной Церкви (епархии) как догматически установленного Вселенскими Соборами устроения православно-религиозной жизни. Ради этого данная региональная модель взаимоотношений государства и Церкви допускала даже канонические корреляции, такие как вмешательство светской власти в дело поставления священнослужителей, почти полное устранение соборности и социального служения.
В течение изучаемого периода модель государственно-церковных отношений, установившихся в СССР, характеризуется определенной динамичностью. У КПСС и государства размывается высшая цель — построение коммунизма в ближайшем будущем. Кроме того, ощущается несостоятельность концепции «развитого социализма», в рамках которой все более проявляется стагнация во всех областях общественной жизни. Нарастает своего рода децентрализация в партийном и государственном аппарате, зависимость эффективности тех или иных мероприятий от личной позиции местного руководителя. Специфические черты государственно-церковных отношений в областях и республиках Европейского Севера зависели от местного уполномоченного СДР с одной стороны и епархиального архиереяс другой. На низшем уровне они зависели от чиновников «районного масштаба» и приходских священников, даже церковных старост и казначеев. Следует признать, что в указанный период возможности влияния церковных деятелей на ситуацию в регионе, по сравнению представителями государства, были значительно меньше.
Материалы заключительного периода советской истории, предшествующего коренной перестройке государственно-церковных отношений, показывают, что мощный агитационно-пропагандистский аппарат, стремившийся к полному искоренению «религиозных предрассудков», со своей задачей не справился. Разрушить сложившуюся столетиями церковную организацию и вытеснить из сознания людей православные традиции за несколько десятилетий «воинствующего атеизма» не удалось. Именно в этот период постепенно созревали предпосылки подлинной реализации свободы совести и вероисповедания в условиях становления светского государства в обновленной России.
