Полипредикативные конструкции бурятского языка с подчинительной связью

Актуальность темы

исследования. Если в бурятском языкознании достаточно хорошо и полно исследованы фонетика, лексика и морфология, то синтаксис все еще остается одним из наименее освещенных и пока спорных разделов. Сложное предложение в бурятском языке привлекало и привлекает внимание многих ученых-монголоведов. Особенности структурной организации сложных предложений, недостаточная разработанность понятийного аппарата, слабая теоретическая база синтаксических исследований монгольских и, шире, алтайских языков, — все это вызвало споры вокруг статуса зависимой инфинитной части сложного предложения. Различные трактовки инфинитной части: считать ли оборотом или предложением, восходят еще к работам А. А. Бобровникова. Он в своей «Грамматике монгольско-калмыцкого языка» (СПб, 1849) причастные и деепричастные конструкции трактует как придаточные предложения. Затем начало научному описанию синтаксиса бурятского языка положил Г. Д. Санжеев (Синтаксис монгольских языков, 1934; Синтаксис бурят-монгольского языка, 1940). Он отрицает наличие сложноподчиненных предложений в монгольских языках, а причастные и деепричастные обороты относит к развернутым членам предложения. Вслед за трудами Г. Д. Санжеева последовали работы Д. А. Алексеева, в которых он изложил свой взгляд на природу сложного предложения. Исследователь придает статус придаточных предложений некоторым типам оборотов. Иное понимание принципов организации предложений с главным и зависимым предикатами заложено в трудах Т. А. Бертагаева, в том числе и в разделе «Синтаксис», написанном им совместно с Ц. Б. Цыдендамбаевым и опубликованном в академической «Грамматике бурятского языка», в работах Ц.-Ж.Ц.Цыдыпова, Г. Ц. Пюрбеева. Сторонники этого направления признают наличие как сложноподчиненных, так и особых зависимых предикативных конструкций, которые называются оборотами.

Своеобразное решение этой проблемы нашла Новосибирская синтаксическая школа во главе с проф.М. И. Черемисиной. Представители данной школы в ходе исследований сложного предложения в алтайских языках выработали родовой термин «полипредикативная конструкция». Этот термин объединяет исходные понятия «сложное предложение» и «простое осложненное». В результате различают полипредикативные конструкции (ППК) с аналитическими показателями связи (в традиционном понимании сложноподчиненные предложения), ППК с синтетическими показателями связи (предложения с причастными и деепричастными оборотами), ППК с аналитико-синтетическими показателями связи (предложения с причастно-послеложными оборотами). Таким образом, синтаксисты Новосибирской школы выход из многолетнего спора видят в создании гибкой понятийно-терминологической системы. В этом направлении сделано уже многое. Прежде всего это монографическое описание * полипредикативных синтетических предложений бурятского языка, выполненное Е. К. Скрибник (1988).

Однако в последнее время появляются работы, в которых наблюдается смешение терминологий традиционной и системы полипредикативного синтаксиса. Оставаясь на позициях Т. А. Бертагаева, исследователи в то же время используют разработки Новосибирской синтаксической школы, что приводит к утверждениям типа «подлежащее и сказуемое в оборотах» .

Итак, окончательное решение этой спорной проблемы, заключающееся в выработке приемлемых критериев для разграничения оборотов и придаточных предложений, имело бы как большое теоретическое значение, так и немаловажное практическое. С этих позиций тему «Полипредикативные конструкции бурятского языка с подчинительной связью» м ы считаем достаточно актуальной. Ее актуальность и своевременность в настоящее время усиливается в связи с принятием «Закона о языках народов Республики Бурятия», который установил статус бурятского языка в Республике как государственного наряду с русским, что предполагает необходимость усиления и расширения многосторонних исследований бурятского языка на всех его уровнях.

Целью данной работы является исследование полипредикативных конструкций бурятского языка с подчинительной связью с точки зрения степени релятивности выражаемых ими предикативных отношений, а также функционально-семантическая дифференциация этих конструкций.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи: проследить историю изучения полипредикативных конструкций с выраженной подчинительной связью в монголоведении;

— проанализировать все подчинительные конструкции бурятского языка с использованием критерия предикативности, определив степень релятивности предикативных отношений;

— определить и обосновать место каждого структурно-семантического типа подчинительных конструкций на шкале предикативности;

— провести функционально-семантическую дифференциацию полипредикативных конструкций с подчинительной связью.

Научная новизна, диссертации состоит в том, что впервые в бурятоведении и монголоведении предпринята попытка целостного монографического исследования полипредикативных конструкций с подчинительной связью с точки зрения степени релятивности выражаемых предикативных отношений с целью разграничения придаточных предложений и оборотов.

Теоретическая и практическая значимость диссертационной работы заключается в том, что результаты исследования могут найти практическое применение в вузовском и школьном преподавании бурятского языка, при чтении курса «Грамматика бурятского языка. Синтаксис», при создании учебников и учебно-методических пособий различных типов. Основные положения и выводы диссертации могут способствовать разрешению проблемы категоризации подчинительных конструкций в бурятском языке.

Методы исследования. Основными методами исследования, применяемыми в диссертации, являются описательный с элементами анализа, трансформационный, а также наблюдение, обобщение.

Материалами исследования, послужили сплошная выборка примеров из художественной литературы на бурятском языке, из бурятской периодической печати, примеры из словарей, академической грамматики бурятского языка, а также данные, полученные в результате интервьюирования носителей языка.

Апробация работы. Диссертация обсуждалась на заседаниях отдела языкознания Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН, ее основные положения докладывались на научно-практической конференции БНЦ СО РАН (1996). По теме диссертации опубликованы три научные статьи, в том числе одна переведена на английский язык и помещена в сб. «Mongolian studies» (США).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

§ 3. Выводы по главе Итак, мы рассмотрели одиннадцать типов сложноподчиненных предложений с выраженной связью между частями. В бурятском языке сложноподчиненное предложение представляет собой смысловое и грамматическое единство синтаксически неравноправных компонентов: главной и зависимой предикативных единиц. Составные части сложноподчиненной конструкции нельзя рассматривать как самостоятельные предложения. Предикативные единицы выполняют свою коммуникативную функцию только в составе сложного предложения в тесном взаимодействии. Союзы и союзные слова служат важнейшим средством связи и основным показателем синтаксических отношений между частями сложноподчиненного предложения. В пору привести слова Т. А. Бертагаева: «Современные монгольские языки богаты союзами, союзными словами и другими средствами связи. (Грамматика бурятского. 1962, с.25). Однако синтаксист Е. К. Скрибник, описавшая полипредикативные синтетические предложения, утверждает: «. центральными, базовыми для бурятского полипредикативного Синтаксиса являются именно синтетические и аналитико-синтетические конструкции» (1988, с. 173). С этим утверждением не согласен Л. Д. Шагдаров. Он считает, что в бурятском языке довольно широко распространены полипредикативные конструкции с аналитическими показателями связи. И наш материал, наблюдения говорят о равной степени функционирования как синтетических, так и аналитических конструкций на современном этапе развития бурятского языка. Дело в том, что описываемый язык под большим влиянием русского языка бурно развивает, систему сложноподчиненных предложений для выражения разнообразных грамматических отношений. Развитая система частиц, возможность использования местоименных и — наречных слов в качестве союзных слов создают благоприятные условия для пополнения сложного синтаксиса конструкциями с подчинительной связью. В бурятском языке, как и в других монгольских языках, функции средств связи широко выполняют причастные и деепричастные формы дицендиального глагола гэ 'говорить'. В роли союза формы от гэ= лишаются лексического значения и выполняют лишь функции связующих средств, не являясь членами предложения. Они. могут сопровождаться частицами, послелогами, другими служебными словами. Таким образом, союзы и союзные слова, восходящие к причастным и деепричастным формам глагола гэ=, участвуют в организации подавляющего большинства сложноподчиненных предложений. «Особенно сложными, многофункциональными и разнообразными по своей структуре являются конструкции, в состав которых входят различные формы дицендиального служебного глагола гэхэ.» (Грамматика бурятского. 1962, с. 310). Кроме дицендиальных союзов и союзных слов для связи частей сложноподчиненных предложений используются коррелятивные, или соотносительные союзные слова. Затем союзную функцию в бурятском языке способны выполнять некоторые частицы, послелоги в падежных формах, риторически-вопросительные союзы. Арсенал союзных средств постоянно развивается и обогащается. Следовательно, аналитические конструкции вовсе не чужды для синтаксиса бурятского языка, являющегося языком агглютинативного строя. С точки зрения степени спаянности между компонентами сложноподчиненного предложения различают конструкции с тесной связью и слабой связью. Высокой степенью смысловой и грамматической спаянности характеризуются сложноподчиненные предложения с коррелятивной связью. Не поддаются распаду на самостоятельные предложения и сложные конструкции с дицендиальными союзами. А вот причинные придаточные с риторическими союзами и риторически-объяснительные придаточные слабо контактируют с главными предложениями. Такие сложные подчинительные структуры легко распадаются на отдельные самостоятельные части.

Сложноподчиненные предложения мы также исследовали со стороны особенностей оформления сказуемых зависимой и главной предикативных частей.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Мы рассмотрели и проанализировали все полипредикативные конструкции бурятского языка с выраженной подчинительной связью со стороны использования в них инфинитных форм. По поводу статуса таких конструкций мы остаемся в рамках общепринятого синтаксиса бурятского языка, т. е. инфинитные конструкции называем оборотами. В диссертации с помощью выработанных критериев обособления оборотов (предикативность и падежное оформление субъектного имени) показана и обоснована динамика развития оборотов в бурятском языке. Нам удалось определить, каким образом происходит усиление предикативности в причастных и деепричастных оборотах. Наше исследование показывает, насколько тот или иной структурный тип полипредикативных конструкций приближается к области бифинитного синтаксиса. Эта «близость» зависит от того, насколько полно передают предикативные отношения причастные и деепричастные формы. Поэтому мы воспользовались так называемой шкалой предикативности, на которой расположили все конструкции в зависимости от степени релятивности зависимой предикативной единицы. Эта степень релятивности находится в зависимости прежде всего от функционально-семантического типа у гт-ч полипредикативнои конструкции. Так, например, в обстоятельственных временных оборотах модально-временной план зависимой предикативной единицы полностью определяется координатами главного сказуемого. А приименные определительные конструкции характеризуются наибольшей свободой временных планов. К ним примыкают изъяснительные и причинные причастно-послеложные конструкции. Близко к ним располагаются конструкции с управляемой инфинитной частью: субъектные и объектные причастные обороты. Дальше от области бифинитного синтаксиса и, соответственно, ближе к временным оборотам находятся обстоятельственные причастные обороты с различными значениями обусловленности: цели, условия, сравнения и т. д.

Степень релятивизации проявляется в том, как используются инфинитные формы, все ли формы участвуют в организации зависимой части, сохраняют ли они абсолютные значения, возможны ли их отрицательные варианты. Чем больше степень релятивности зависимой части, тем меньше инфинитных форм встречается (или фиксирована какая-нибудь одна форма), абсолютное значение не сохраняется, категории времени/модальности и лица сдвигаются в относительный план, отрицательные варианты не встречаются, как правило, формируются моносубъектные фразы. Все это относится к обстоятельственным оборотам, особенно с временным значением. В определительных же оборотах участвуют почти все известные причастные формы, сохраняя свои абсолютные значения. В изъяснительных и причинных причастно-послеложных, а также в причастно-падежных конструкциях встречаются чаще всего причастие прошедшего времени на =Ъш, причастие будущего времени на ¦=ха, многократное причастие на =даг. В причастно-падежных конструкциях в зависимости от лексико-семантической принадлежности главного сказуемого временные координаты.

ЗПЕ сдвигаются в относительный план. Если главное сказуемое выражено глаголом с семантикой прогнозирования, непосредственного восприятия, каузации, то в зависимой части будет причастие на =ха в значении одновременности или в значении абсолютного будущего. Другими словами, модально-временной план инфинитной части полностью определяется главной предикативной единицей. Что касается полипредикативных конструкций, где в качестве главного сказуемого выступают глаголы речи, мыслительной деятельности, оценочные глаголы, то в них причастные формы чувствуют наибольшую свободу. Для глаголов такой семантики безразлично, в каком модально-временном плане происходит зависимое действие.

Таким образом, деепричастные обстоятельственные обороты с одной стороны, и абсолютный оборот с другой, представляют собой два полюса на шкале предикативности. Мы выделили и описали четыре ступени развития оборотов в бурятском языке.

Надо отметить, что между структурными типами полипредикативных конструкций существуют «переходные» области, области взаимодействия, контактирования. Так, на базе причастно-падежных конструкций, с одной стороны, возникают деепричастные обстоятельственные путем идиоматизации сочетаний причастных и падежных аффиксов. С другой стороны, причастно-падежные конструкции послужили формированию причастно-послеложных конструкций. Связь между синтетическими ППК и аналитическими ПКК мы усматриваем в том, что бифинитные предикативные единицы объединяются при помощи скреп, производных от служебного глагола говорения гэ= и глаголов местоименного указания тиигэ=, иигэ=. скрепы названных двух типов представляют собой грамматикализованные причастные и деепричастные формы соответствующих служебных глаголов." (Скрибник, 1988, с. 173).

Бурятский полипредикативный синтаксис — это бурно развивающаяся система, в которой в одинаковой степени представлены как синтетические, так и аналитические конструкции. Как показывают наши наблюдения, в разговорной речи предпочтительны именно фразы со скрепами, а не причастно-падежные и причастно-послеложные предложения. Последние являются больше достоянием художественных текстов. Хотя здесь следует провести более тщательную стилистическую дифференциацию полипредикативных конструкций.

Как нам представляется, употребление того или иного структурного типа ППК напрямую зависит от уровня абстрагирования события в зависимой предикативной единице. Чем выше уровень абстрагирования события, тем более «свернутым» выглядит его грамматическое оформление. Другими словами, механизм оформления более сложной мысли требует соответствующую степень сложности. Например, в причастно-падежных конструкциях зависимое событие наиболее абстрагировано, чем в причастно-послеложных. А в аналитических конструкциях событие практически не «обрабатывается» носителем языка, уровень абстрагирования здесь наименьший. Рассмотрим следующие примеры: Москваагаар яба^Иан^аа хеорэнэ 'Рассказывает, как ходил по Москве', Москваагаар яба^Ьан тухайгаа хеерэнэ 'Рассказывает о том, как ходил по Москве', Москваагаар ябааб гэжэ хеерэнэ 'Рассказывает, что (букв.) я ходил по Москве'.

В первом примере инфииитиая часть это абстрагированное содержание высказывания, во втором примере актуально выделение темы речевого действия, а в третьем зависимая часть выглядит как прямая речь. Поэтому аналитические построения характерны для разговорной речи, хотя также широко распространены и в художественной литературе.