Политические элиты Приволжского федерального округа

Актуальность темы

исследования.

Интерес к изучению элит, как правило, объясняется тем, что как классические, так и современные теории этой области политических наук позволяют выявить наиболее значимые тенденции во взаимоотношениях между властными структурами и общественными институтами. Классическая элитология (имеющая в своей основе черты западного государственного устройства) относит к элите ту часть общества, которая занимает ведущие позиции в выработке норм и ценностей, определяющих функционирование и развитие социальной сферы. Это или носители стабилизирующих традиций или, в иных ситуациях (обычно кризисных) -наиболее активные элементы населения, являющиеся инновационными группами.

Однако для отечественной науки, целью которой является изучение данной системы взаимодействий применительно к современной российской действительности, ведущую роль играет политико-административная элита, поскольку исторически сложившаяся в стране политическая система построена таким образом, что ведущая роль в ней принадлежит управленцам, будь то на региональном или общефедеральном уровне. «Доминирующая роль политической элиты существенным образом отличают Россию от классической модели эволюционного развития (характерного для Западной Европы и США), ведущими силами которого являются экономические потребности, инициированный «снизу» и продиктованный частным интересом характер импульсов развития. Если в России государство строит общество, то в Западной Европе общество строит государство. П. Милюков писал в этой связи: «У нас государство имело огромное влияние на общественную организацию, тогда как на Западе общественная организация обусловила государственный строй"1.

Заявленная в названии диссертационного исследования проблема представляется вполне своевременной, потому, что, несмотря на кардинальность социально-экономических преобразований периода 1990 гг. и изменение существовавшей на предшествующем этапе модели элитогенеза, правящие элиты являются важнейшим фактором российского политического процесса. Более того, ряд исследователей (в частности, О.В. Гаман-Голутвина, А. В. Понеделков, A.M. Старостин, Р. Туровский и др.) отмечают сохранение элитами своей приоритетной роли в жизни общества и государства по итогам разнообразных избирательных кампаний. Это обусловлено как глобальными тенденциями современного постиндустриального развития (характеризующегося использованием широкого спектра политических технологий, увеличивших возможности манипулирования массовым сознанием), так и спецификой современного развития России (для которого традиционно характерна незначительная артикулированность политических и экономических интересов на массовом уровне).

Данное обстоятельство, одной стороны, объясняет возросший интерес отечественных политологов к изучению элит и, с другой стороны, подтверждает актуальность проблемы. Тем более, если речь идет об исследовании локальных политических элит в контексте современных федеративных отношений, что подразумевает обращение к проблемам их позиционирования во власти и выделение условных моделей взаимодействий в анализируемой системе. Кроме того, особенную актуальность диссертационное исследование приобретает в рамках реформирования государственной региональной политики.

1 Гаман-Голутвина, О. В. Политические элиты России: вехи исторической эволюции. / О. В. Гаман-Голутвина. — М.: Интеллект, 1998. С. — 5.

Объектом диссертационного исследования являются региональные политические элиты Российской Федерации, в том числе в части их взаимодействий с центром.

Предмет исследования предполагает обращение, во-первых, к наиболее значимым тенденциям во взаимоотношениях центра и региональных политических элитво-вторых, нормативной базе позиционирования во власти элит Республики Татарстан, Республики Башкортостан, Нижегородской области, Саратовской области, Ульяновской области и Пензенской области. В-третьих, — к политической коммуникации и взаимодействиям с гражданским сообществом руководящих структур изучаемых регионовв-четвертых, нормативно-правовому обеспечению отношений федерального центра с элитами исследуемых субъектов. В-пятых, значительное внимание уделяется реакциям локальных политических элит на вызовы со стороны федеральных институтов (возвращение практики назначения руководителей администраций субъектов Президентом, реформирование региональной политики Российской Федерации и д.р.). I.

Цель и задачи диссертационного исследования.

Цель — выявить наличие зависимостей между особенностями позиционирования политических элит во власти и принципами формирования конкретных моделей федеративных отношений, характерных для исследуемых регионов Приволжского федерального округа.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1. анализ основных подходов к изучению региональной политической элиты;

2. исследование потенциала концепции политического рынка для изучения современных отношений на уровне «федеральный центррегиональные элиты»;

3. рассмотрение возможностей использования элитистской теории демократии для анализа политического процесса в исследуемых регионах;

4. изучение политико-правовых механизмов функционирования политических элит в региональных управленческих структурах (на примере Республики Татарстан, Республики Башкортостан, Нижегородской области, Саратовской области, Ульяновской области и Пензенской области);

5. анализ фактора СМИ в позиционировании во власти политических элит исследуемых регионов;

6. изучение взаимоотношений правящих групп с негосударственными политическими институтами в качестве индикатора функционирования местных элит;

7. определение типологии и прогнозирование возможных моделей построения федеративных отношений в России;

8. моделирование взаимодействий центральной и региональных политических элит (на примере Республики Татарстан, Республики Башкортостан, Нижегородской области, Саратовской области, Ульяновской области и Пензенской области):

— исследование особенностей, характерных для модели национальная республика";

— исследование особенностей, характерных для модели модернизированный регион";

— исследование особенностей, характерных для модели депрессивный регион".

Хронологические рамки исследования определяются следующими временными границами: 1991 г. — год распада СССР и образования суверенного государства Российской Федерации и, соответственно, текущим 2009 г.

Нижняя граница характеризуется появлением ряда проблем во взаимоотношениях центра и региональных элит, связанных с политикой регионализации, манифестными проявлениями этнополитического фактора, тенденциями суверенизации и требованиями рядом субъектов ассоциированности с Российской Федерации.

Верхняя граница связана с современным политическим процессом в России, в частности, изменением тактики центральных властей в отношении территорий, имеющим место в 2000 гг.

Пространственные рамки исследования характеризуются выбором диссертанта ряда регионов Приволжского федерального округа в качестве примеров для апробации авторской концепции, согласно которой позиционирование во власти региональных политических элит на локальном уровне и действующие в этих субъектах модели федеративных отношений находятся в прямой зависимости.

Определение политических элит республик Татарстан и Башкортостан в качестве предмета исследования объясняется тем, что особенностью данных территорий является существенная роль этнорелигиозного фактора, как во внутрирегиональной политике, так и во взаимоотношениях с федеральным центром.

Среди властных структур административно-территориальных образований предпочтение по ряду причин отдано элитам Нижегородской, Саратовской, Ульяновской и Пензенской областей. В основном, это наличие общих черт в политико-экономических процессах у первого и второго регионов, равно как и у третьего и четвертого субъектов. Кроме того, руководство рассматриваемых областей основывается на принципиально иных методах формирования взаимосвязей с федеральным центром в сравнении с перечисленными выше республиками.

Следует отметить, что обращение к различным моделям взаимодействий на уровне «федеральный центр — регион» обусловлено прогнозированием сценария последующего развития отношений в указанной сфере, которое предполагает данное диссертационное исследование.

Научная новизна исследования определяется следующими аспектами.

Во-первых, политические элиты рассматриваются в контексте федеративных отношений, что позволяет акцентировать внимание на существовании некоторых закономерностей и взаимообусловленностей в развитии общероссийского и региональных политических процессов.

Во-вторых, автор анализирует не только особенности функционирования элит изучаемых субъектов, как следствие их позиционирование во власти, но и выделяет условные модели в существующей системе взаимодействий между территориальными институтами и Кремлем.

В-третьих, определена типология и спрогнозированы возможные модели построения федеративных отношений применительно к стране в целом, в результате чего рассматриваемые регионы являются иллюстрацией их существования на практике.

В целом диссертант проанализировала, систематизировала и обобщила значительный массив исследовательских, документальных, информационных материалов, в результате чего в работе представлена законченная картина осуществления взаимосвязей между особенностями позиционирования локальных элит во власти и способами формирования взаимоотношений с центром, характерными для изучаемых территорий.

Кроме того, автором был сформирован самостоятельный подход к указанной теме и перспективам ее дальнейшего развития.

Теоретико-методологическую основу диссертации составляют системный и структурно-функциональный подходы, которые позволяют изучить особенности функционирования и позиционирования во власти политических элит исследуемых регионов. Модели взаимоотношений на уровне «центр — субъекты», рассматриваемые в рамках диссертации, оформились в период становления федеративных отношений в России. В этой связи целесообразным представляется обращение к методологическому потенциалу концепции элитистской теории демократии (разработанной М. Бартоном, Р. Гантнером, JI. Филдом и Дж. Хигли), которая подразумевает изучение политической элиты обществ переходного периода.

Кроме того, в диссертационном исследовании использованы такие методы как:

— хронологический метод, предполагающий последовательное рассмотрение событий в рамках заявленной темы, и метод исторических параллелей, необходимый для сравнения современных федеративных отношений с процессами периода начала — середины 1990 гг.;

— сравнительный метод предполагает изучение составляющих позиционирования во власти политических элит рассматриваемых субъектов, равно как и выявление основных тенденций вс взаимоотношениях на уровне «федеральный центр — регион»;

— ситуационный метод используется для рассмотрения реакций региональных политических элит на вызовы со стороны центра (имеются в виду реформы вертикали власти в 2000 гг. и политика регионализации в период 1990;х гг.);

— вероятное прогнозирование — для определения сценария дальнейшего развития федеративных отношений;

— казуальное моделирование — для установления причинно-следственных связей в рамках отношений по линии «федеральный центр — регионы»;

— симулятивный метод, метод имитации, используется с целью создания возможных моделей федеративных отношений;

— метод индукции, позволяющий на основании рассмотренных моделей сделать заключение, но поводу основных тенденции взаимодействий федерального центра и региональной политической элиты в целом;

— институциональный метод, предусматривающий изучение политических институтов исследуемых субъектов федерации;

— системный метод предполагает рассмотрение властных элит в качестве целостной сложноорганизованной системы;

— структурно-функциональный метод подразумевает, что поведение элит запрограммировано общей структурной региональной политической системы, акторами которой они являются, равно как и непосредственно занимаемыми ее членами позициями и выполняемыми ими функциями;

— десизиональный метод позволяет рассмотреть технологии принятия политического решения, как на уровне региональной политической элиты, так и на уровне центра;

— метод «политика — рынок», используется в целях исследования региональных политических элит в качестве факторов давления на центральные институты и для изучения федеративных отношений в период их становления.

Эмпирическую базу исследования составили следующие группы данных:

1. Нормативно-правовые акты исполнительных и законодательных органов государственной власти Российской Федерации, Республики.

Татарстан, Республики Башкортостан, Нижегородской области, Саратовской области, Ульяновской области и Пензенской области. Действующие и утратившие силу договора о разграничении полномочий указанных регионов и федерального центра.

2. Аналитические материалы таких крупных социологических центров как ВЦИОМ, ФОМ, Левада-Центр и Московский Центр Карнеги.

4. Базой для исследования роли средств массовой информации и взаимоотношений правящих структур с негосударственными институтами в позиционировании элит во власти послужили материалы периодических изданий изучаемых субъектов, в том числе информационных агентств и местных служб, специализирующихся на политологическом и социологическом анализе локальных политических процессов. Кроме того, автор обращался к региональным вкладкам крупных федеральных изданий — «Коммерсант», «Коммерсант. Власть», «Независимая газета», «Российская газета», «Известия».

Степень изученности темы. Апеллируя к опыту историков и политологов, изучающих политические процессы современной России в период 1990;х гг. и настоящее время, следует отметить, что большинство из них рассматривают взаимоотношения федерального центра и регионов через призму элитистских теорий.

Таким образом, прежде чем обратиться к феномену региональной политической элиты в современной академической литературе, необходимо обозначить группу исследователей, занимающихся проблемами российского федерализма. В частности, Э. Лебедева в своей работе «Национальный вопрос и федерализм»" доказывает, что именно федеральное государственное устройство является наиболее приемлемым для многонациональной страны, поскольку оно создает возможности для.

2 Лебедева, Э. Б. Национальный вопрос и федерализм. / Э. Б. Лебедева // Мировая экономика и международные отношения. — 1998 — № 9. равноправного развития всех этносов, проживающих в рамах Российской Федерации. Однако автор отрицательно относится к попыткам суверенизации отдельных регионов, рассматривая этот факт как попытку экономической дифференциации от центра.

В книге Р. Г. Абдулатипова «Основы национальных и федеративных отношений» федерация так же обозначена в качестве наиболее приемлемой формы государственного устройства для России. Автор акцентирует внимание на этнической составляющей и много времени уделяет понятию «регион». Рассматривая локальную политику в рамках федерации, автор уделяет внимание ее плюсам и минусам. Говоря о работе М. Н. Афанасьева «Региональное измерение российской политики"4, следует отметить, что автор называет особенности современной российской регионализации, указывая на отрицательные ее черты (сепаратистские настроения в ряде национальных республик обусловлены желанием самостоятельно проводить экономическую политику в рамках федерации).

В диссертации использовались так же труды и других исследователей, занимающихся данной проблемой. В частности, работы.

5 6 7.

М.С. Саликова, В. Филиппова, Н. П. Распопова и некоторых других авторов.

На основании указанных материалов можно проследить появление в современном социально-политическом пространстве феномена региона, понимаемого не столько как административно-управляемая территория, сколько как структурная единица государства, обладающая экономическими, политическими, культурными и другими связями с.

3 Абдулатипов, Р. Г. Основы национальных и федеративных отношений / Р. Г. Абдулатипов. — М., 2001.

4 Афанасьев, М. Н. Региональное измерение российской политики / М. Н. Афанасьев. // Полис — 1998 -№ 2.

5 Сапиков, М.С. О преимуществах и возможностях создания территориальной Федерации / М. С. Саликов // Полис — 1998; № 3.

6 Филиппов, В. Перспективы Российской государственности в этническом контексте / В. Филиппов. //Федерализм — 2000 — № 2.

7 Распопов, Н.П. Социально-политическая стабильность региона — субъекта РФ / Н. П. Распопов. // Полис — 1999 — js>3 федеральным центрохм. В этой связи локальная элита может быть рассмотрена в качестве актора политико-административного управления в пределах отдельно взятого субъекта.

Поскольку все значимые внутриэлитные изменения отражают общефедеральный политический процесс, или в некоторых случаях представляют собой ответные явления на события в центре, то к изучению их могут быть применены те же подходы, что применяются к исследованию российской политической элиты. Таким образом, следует выделить группу работ, посвященных теоретическим вопросам отечественной элитологии. Среди них можно отметить работу О.В.

Гаман-Голутвиной «Определение основных понятий элитологии"8- исследование Е. А. Ореха «Изучение механизмов рекрутирования во власть в современной российской элитологии: постановка проблемы"9- труд А. В. Понеделкова и A.M. Старостина «Российские элиты на рубеже.

XX-XXI веков: особенности генезиса, взаимодействий и позиционирования во власти"10, публикацию Р. Туровского «Эволюция и проблемы обновления российской региональной элиты"11- исследование.

В.В. Токовенко «Оптимизация взаимодействия политического руководства и государственного управления как проблема.

12 взаимоотношений политической элиты и бюрократии" .

8 Гаман-Голутвина, О. В. Определение основных понятий элитологии / О.В. Гаман-Голутвина. // Полис -2000 — № 3.

9 Орех, Е. А. Изучение механизмов рекрутирования во власть в современной российской элитологии: постановка проблемы / Е.А. Орех/ // Властные элиты современной России в процессе политической трансформации: Сб. Ст. / Отв. Ред. В. Г. Игнатов, О.В. Гаман-Голутвина и др. — Ростов-на-Дону: Изд-во СКВГС, 2004.-513 с.

10 Понсделков, A.B., Старостин, A.M. Российские элиты на рубеже XX—XXI вв.еков: особенности генезиса, взаимодействий и позиционирования во власти / А. В. Понеделков, A.M. Старостин. // Властные элиты современной России в процессе политической трансформации: Сб. Ст. / Огв. Ред. В. Г. Игнатов, О.В. Гаман-Голутвина и др. — Ростов-на-Дону: Изд-во СКВГС, 2004. — 513 с.

11 Туровский, Р. Эволюция и проблемы обновления российской региональной элиты / Р. Туровский. У/ Властные элиты современной России в процессе политической трансформации: Сб. Ст. / Отв. Ред. В. Г. Игнатов, О.В. Гаман-Голутвина и др. — Ростов-на-Дону: Изд-во СКВГС, 2004. — 513 с.

12 Токовенко, В. В. Оптимизация взаимодействия политического руководства и государственного управления как проблема взаимоотношений политической элиты и бюрократии / В. В. Токовенко. // Властные элиты современной России в процессе политической трансформации: Сб. Ст. / Огв. Ред. В. Г. Игнатов, О.В. Гаман-Голутвина и др. — Ростов-на-Дону: Изд-во СКВГС, 2004. — 513 с.

Работа О.В. Гаман-Голутвиной посвящена анализу терминологического аппарата элитологии. В частности, исследователь обращает внимание на проблематику, связанную со способами и каналами достижения положения в социальной группе, принципами элитного рекрутирования. Автор отмечает неодинаковый характер этого процесса в различных странах, в том числе и западного мира.

Е.А. Орех в своей статье определяет понятие механизмов рекрутирования политической элиты России и рассматривает методы воспроизводства элиты, присущие российской действительности в советский период и на современном этапе. В ходе исследования он заключает о сохранении в настоящее время основных способов рекрутирования, характерных для советского прошлого. В частности, Е. А. Орех вводит понятие номенклатурного механизма рекрутирования политэлиты.

В.В. Токовенко в рамках данной публикации отмечает, что бюрократический канал рекрутирования элиты характерен для всего постсоветского пространства. Политолог рассматривает возможные отношения между бюрократией и элитой, которые, по его мнению, сводятся к установлению контроля одного сегмента правящей группы над другим. Исследователь считает, что элита создала бюрократию в качестве механизма регулирования политических и общественных отношений, однако, последняя на определенном этапе выходит из-под такого контроля и, обладая властным ресурсом, сама способна управлять элитными кругами.

Очень интересна позиция Ж.Т. Тощенко13, заключающаяся в отрицании элитности правящих структур, как общефедерального, так и регионального уровней. Автор использует ценностный подход в определении понятия «элита». Вопросам исследования российской.

13 Тощенко, Ж. Т. Элита? Кланы? Касты? Клики? Как назвать тех, кто правит нами? / Ж. Т. Тощенко. //Социс- 1999.-№ 1.С. 123 — 133. контрэлиты посвящена статья М.Ю. Мартыновой14, в которой обуславливающим фактором появления данного феномена называется нестабильность политической системы.

В группу работ, посвященных региональной проблематике, можно выделить следующие материалы: О.В. Гаман-Голутвина «Региональные элиты России: персональный состав и тенденции эволюции"15- Т. М.

Полякова «Политическая трансформация в России и формирование региональных элит"16- Н. А. Самарин «Эволюция региональных элит в.

России на фоне регионализации страны"17- А. Чернышев, С. Барзилов.

Современная российская элита и провинциальная Россия: этапы.

18 реформирования" .

В своей статье О.В. Гаман-Голутвина анализирует состав региональных элит и механизмы их рекрутирования во власти. Автор приходит к выводу, что в итоге административно-правовой реформы 2000 гг. произошло некоторое перераспределение политического влияния в стране в пользу центра. Лидеры территорий утратили статус федеральных акторов, и как следствие их потенциал в качестве значимых политических деятелей в настоящее время во многом определяется наличием связей в структурах российской власти, равно как и поддержкой влиятельных финансовых групп.

Т.М. Полякова в своем исследовании рассматривает существующие в российских регионах политические системы (в первую очередь она Мартынова, М. Ю. Политическая контрэлита в России / М. Ю. Мартынова. // Вестник Московского университета-2000. -№ 1. С.36−53.

13 Гаман-Голутвина, О. В. Региональные элиты России: персональный состав и тенденции эволюции /.

О.В. Гаман-Голутвина. //Полис — 2004 — № 2, № 3.

16 Полякова, Т. M. Политическая трансформация в России и формирование региональных элит / Т.М.

Полякова. // Властные ишты современной России в процессе политической трансформации: Со. Ст. / Отв. Ред. В. Г. Игнатов, О.В. Гаман-Голутвина и др. — Ростов-на-Дону: Изд-во СКВГС, 2004. — 513 с.

17 Самарин, Н. А. Эволюция региональных элит в России на фоне регионализации страны / Н. А. Самарин. // Властные элиты современной России в процессе политической трансформации: Сб. Ст. / Отв. Ред. В. Г. Игнатов, О.В. Гаман-Голутвина и др. — Ростов-на-Дону: Изд-во СКВГС, 2004. — 513 с.

18 Чернышев, А., Барзилов, С. Современная российская элита и провинциальная Россия: этапы реформирования / А. Чернышев, С. Барзилов. // Властные элиты современной России в процессе политической трансформации: Сб. Ст. / Отв. Ред. В. Г. Игнатов, О.В. Гаман-Голутвина и др. — Ростов-на-Дону: Изд-во СКВГС, 2004.-513 с. акцентирует внимание на правящем режиме, характерном для СевероКавказских республик).

Н.А. Самарин изучает особенности функционирования элит в контексте регионализации страны (приходит к выводу, что российское общество носит фрагментарный характер, следовательно, вполне естественно, что региональные элиты так же фрагментарны, причем это характерно для всех субъектов федерации).

Анализом особенностей региональной политики Российской Федерации с точки зрения финансово-экономического аспекта занимается О.В. Кузнецова19. В рамках ее работы рассматриваются проблемы формирования регионов с особым бюджетным статусом.

Особняком стоит книга В. А. Тишкова «Очерки теории и политики л этничности в России»", посвященная изучению особенностей национальной политики Российской Федерации. В ходе своего исследования Тишков приходит к выводу, что «парад суверенитетов» в 1990;е гг., а, следовательно, и усиление региональных элит обусловлены патерналистской политикой советского руководства в отношении титульных этносов.

Следующая группа работ посвящена правящим элитам Республики Татарстан и Республики Башкортостан. Следует отметить, что элитные процессы в этих регионах наиболее полно отражены в печати по сравнению с другими изучаемыми территориями (необходимая для исследования информация по ним содержится в основном в материалах разнообразных СМИ). В этой связи целесообразным представляется выделить в историографии диссертации дополнительный раздел по публикациям, посвященным татарстанской и башкортостанской проблематике.

19 Кузнецова, О. В. Региональная политика в России в постсоветское время: история развития / О. В. Кузнецова. // Общественные науки и современность. — 2005 — № 2. С. 66 — 77.

20 Тишков, В. Л. Очерки теории и политики этничности в России / В. А. Тишков. — М.: Русский мир, 1997.

Интересна работа Ж.-Р. Равно «Татарстан в центре создания федеративной структуры России: инвенция суверенитета — союза"21, которая указывает на необходимость децентрализации в рамках Российской Федерации, в этой связи, действия политической элиты Татарстана, направленные на получение республикой «особого статуса» в рамках страны, исследователь рассматривает как объективную закономерность.

Заслуживает внимания позиция М. Х. Фарукшина. В первой работе «Политическая элита в Татарстане: вызовы времени и трудности адаптации»" «он так же указывает на предопределенность действий элиты Татарстана общей конъюнктурой страны, однако, отмечает, что в борьбе с федеральной властью за передел полномочий, победила последняя, поскольку местная элита не смогла четко сформулировать свои требования центру. Следует отметить, что М. Х. Фарукшин в указанной статье критически подходит к действиям руководства республики в плане того, что не было поставлено требование окончательного выхода из состава Российской Федерации (в этом с его точки зрения и заключалась причина поражения татарской политэлиты). Однако подобная позиция не может быть названа объективной, поскольку элита Татарстана не преследовала цели выхода из состава России, первоочередной задачей было проведение максимально независимой от центра внутрирегиональной политики и внешнеторговой деятельности.

Во второй публикации «Региональные политические элиты: смена ролей»" М. Х. Фарукшин указывает на необходимость децентрализации власти в Российской Федерации в 1990;е гг. Говоря о политэлите Татарстана, исследователь отмечает, что в руках Президента М.Ш.

21 Равно, Ж.-Р. Татарстан в центре создания федеративной структуры России: инвенция суверенитета — союза / Ж.-Р. Равно.: [Электронный документ] // (www.kazanfed.ru) / Проверено 22.09.2005.

22 Фарукшин, М. Х. Политическая элита в Татарстане: вызовы времени и трудности адаптации / М. Х. Фарукшин. // Полис — 1994 — № 6. С. 67 — 79.

2 Фарукшин, М. Х. Региональные политические элиты: смена ролей / М. Х. Фарукшин. // Властные элиты современной России в процессе политической трансформации: Сб. Ст. / Отв. Ред. В. Г. Игнатов, О.В. Гаман-Голутвина и др. — Ростов-на-Дону: Изд-во СКВГС, 2004. — 513 с.

Шаймиева находится фактически неограниченный административный ресурс, позволявший руководителю субъекта вновь и вновь одерживать победу на местных выборах.

На некоторую объективность претендует работа С. Абашина «Ситуация в республике Татарстан (итоги 10-летнего «суверенитета» и дальнейшие перспективы)"24, посвященная изучению взаимоотношений между политической элитой Татарстана и федеральным центром на протяжении 1990;х гг. Кроме того, он рассматривает взаимодействия республиканской власти и оппозиции, политэлиты Татарстана и Башкортостана. Исследователь приходит к выводу, что в регионе сложился «авторитарный режим с моментами личного управления Президента Шаймиева"25.

На наш взгляд, эта позиция автора не совсем соответствует современной реальности, поскольку Конституция Российской Федерации провозглашает республику с демократической формой устройства. Однако тот факт, что татарстанский Президент полностью контролирует административный ресурс в субъекте, позволяет сделать заключение о присутствии тенденций авторитарного политического управления данной территорией.

Существует довольно много материалов, направленных на сравнительный анализ политических систем исследуемых республик. В частности, P.P. Галлямов в своей публикации" называет видовые признаки элит титульных субъектов и указывает на специфические черты Татарстана и Башкортостана. Аналогичные выводы содержатся в статье.

24 Абашин, С. Ситуация в республике Татарстан (итоги 10-летнего «суверенитета» и дальнейшие перспективы) / С. Абашин.: [Электронный документ]. // (www.tatar.ru) / Проверено 11.09.2005.

25 Там же.

26 Галлямов, P.P. Правящие политические элиты российских республик в современном пространаве власти (на примере Башкортостана и Татарстана) / P.P. Галлямов. // Пространство власти: исторический опыт России и вызовы современности: сб. ст. / Под научной ред. Б. В. Ананьича, С. И. Барзилова. — М.: Московский общественный научный фонд, 2001.

О.И. Зазнаева", посвященной исследованию региональных правовых систем и управленческих практик местных элит.

Стоит акцентировать внимание на таких монументальных трудах как уО.

Регионы России. Хроника и руководители"" ', которые детально описывают политические процессы периода 1990 гг. в изучаемых республиках.

Следует отметить, что подробно башкортостанской проблематикой занимается не так много исследователей как в случае с Татарстаном. Наиболее последователен в этом направлении P.P. Галлямов, в ряде работ которого рассматриваются механизмы функционирования и процедуры рекрутации правящей элиты Башкортостана29. Изучением процедур суверенизации и автономизации правящего режима республики в 1990 гг. лл занимается И. Грэвингхольт. И. Муксинов же, напротив, объясняет специфику местного политического процесса и, как следствие, несоответствия регионального законодательства федеральным нормам несовершенством общероссийской конституционной системы31.

Следующая группа работ посвящена проблеме теоретического обоснования существующих внутриэлитных отношений, как на уровне федерации, так и на уровне исследуемых регионов. Сюда можно отнести работу В. П. Елизарова «Элититская теория демократии и современный.

21 Зазнаев, О. И. Региональные политические процессы в республиках Поволжья и Приуралья / О.И.

Зазнаев.: [Электронный документ]. // (wwvv.policy03.narod.ru) / Проверено 05.09.2008.

23 Регионы России. Хроника и руководители. Республика Башкортостан. Т. 8 / Под ред. К. Мацузато. — Саппоро Slavic Research Center, Hokkaido University, 1997;2003. С. 303.

Регионы России. Хроника и руководители. Республика Татарстан. Т. 7 / Под ред. К. Мацузато.

Саппоро Slavic Research Center, Hokkaido University, 1997;2003. С. 109- 114.

29 Галлямов P. Выборы президента республики Башкирия. / Р. Галлямов, И. Габдрафиков:

Электронный документ]. (http://www.eawarn.ru/pub/Bull/WebHome/5309.htm)/ Проверено 15.11.2005.

Галлямов, P.P. Правящая политическая элита Башкортостана: динамика рекрутации в позднесоветскнй и постсоветский период (1986 — 1999 гг.) / P.P. Галлямов. // Элитизм в России: «за» и «против». — Пермь: Изд-во Перм. гос. техн. ун-та, 2002. С. 183 — 198.

30 Грэвингхольт, Й. Республика Башкортостан: через суверенитет к авторитарному режиму / И Грэвингхольт.: [Электронный документ]. // (http://www.politcom.ru/) / Проверено 21.12.2005.

31 Муксинов И. О согласовании конституционного законодательства Российской Федерации и Республики Башкортостан / И. Муксинов. // Что хотят регионы России? — М.: Гендальф, 1999. С. 55 -61. российский политический процесс" в которой автор рассматривает этапы трансформации политических элит России.

В статье В. Я. Гельмана «Сообщество элит» и пределы демократизации: Нижегородская область"33 исследуются основные модели элитистской концепции перехода применительно к правящей элите Нижегородской области. С. В. Борисов в своей работе «Актуальный политический режим Нижегородской области"34 изучает этапы становления региональной элиты в период губернаторствования Б. Е. Немцова. По саратовской проблематике следует отметить две публикации: в первой рассматриваются особенности думской кампании 2007 г. в регионе, во второй — история становления областного парламента35.

В исследовании М. А. Казакова «Постсоветский опыт и современные тенденции транзита региональных элит"36 анализируются характерные черты современной локальной элиты. Автор указывает, что региональные элиты во многом сохранили черты «советского правящего класса», процесс формирования которого на уровне территорий начался с Хрущевской «оттепели». В статье также присутствует типология региональных элит в плане их отношения к федеральному центру.

Следующая работа И. В. Куколева «Трансформация политических элит в России"37 посвящена теоретическому аспекту трансформации элит. В частности, исследователь выделяет четыре модели видоизменений.

32 Елизаров, В. П. Элигистская теория демократии и современный российский политический процесс / В. П. Елизаров.//Полис-1999 -№ 1.

13 Гельман, В. Я. «Сообщество элит» и пределы демократизации: Нижегородская область / В. Я. Гельман. // Полис -1999 — № 1.

14 Борисов, С. В. Актуальный политический режим Нижегородской Области / С. В. Борисов. // Полис -1999; № 1.

35 Кынев, А. В. Выборы Саратовской областной думы 2007. Бурные страсти тихого Поволжья / А. В. Кынев.: [Электронный документ]. // (http://monitoring.camegie.ru/2008/09/saratov/kynev-saratov-duma-2007/) / Проверено 17.05.2009.

Динес, В. Опыт становления регионального парламента. / В. Динес, А. Николаев. // Власть. — 2004. — № 12.-С. 58. б Казаков, М. А. Постсоветский опыт и современные тенденции транзита региональных элит / М. А. Казаков. //Регионология. Научно-публицистический журнал -2004 — № 4.

37 Куколев, И. В. Трансформация политических элит в России / И. В. Куколев. // Общественные науки и современность — 1997 -№ 4. российской политической элиты. В заключении И. В. Куколев приходит к выводу, что современная элита претерпела значительные изменения, но в настоящий момент представляет собой системную властную группу, как и номенклатура советского периода.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту.

1. Взаимообусловленность регионального и федерального политических процессов подразумевает наличие зависимостей между позиционированием во власти элит на локальном уровне и действующей в каждом конкретном случае моделью федеративных отношений.

2. Позиционирование во власти региональных элит имеет несколько составляющих. Рассматривая нормативный аспект этой процедуры, следует отметить, что в каждом субъекте действуют собственные правовые механизмы функционирования политических элит, хотя, безусловно, очень много общих моментов. Коммуникативная составляющая позиционирования имеет определяющее значение, поскольку ее адресатом помимо местного населения выступают и федеральные органы власти. Взаимодействия элит с представителями гражданского сообщества также является неким критерием оценки эффективности определения места и роли элит в политическом процессе региона.

3. На основании рассмотрения основных аспектов позиционирования во власти элит исследуемых территорий, становится очевидным, что эти процессы обуславливают выбор федеральным центром стратегии взаимодействия с каждым конкретным субъектом. Условно можно выделить три таких модели: «национальная республика» (Татарстан и Башкортостан), «модернизированный регион» (Нижегородская и Саратовская области), «депрессивный регион» (Ульяновская и Пензенская области).

4. Модель «национальная республика» характеризуется использованием этнополитического фактора местными элитами в диалоге с Кремлем, причем, независимо от степени финансовой самостоятельности субъекта, центр вынужден считаться с требованиями, озвучиваемыми лидерами этих территорий.

Экономическая стабильность «депрессивных регионов» зависит от поддержки из российского бюджета, что, с одной стороны, обуславливает лояльность таких политических элит федеральным структурам. С другой стороны, подразумевает ассоциированность проблемных моментов на локальном уровне с действиями центральных институтов, которые в этой ситуации вынуждены регулировать отношения с «депрессивными регионами» посредством дотационной политики.

Модель «модернизированный регион» предполагает взаимодействие политических элит и федерального центра на взаимовыгодных условиях с безусловным сохранением ведущей роли Кремля в рамках этих отношений.

5. Центральная власть в течение 2000 гг. предпринимает определенные действия в плане реорганизации сложившейся в предшествующий период системы федеративных отношений. Это находит выражение в выстраивании принципиально иной вертикали власти и разработке новой концепции региональной политики. На основании рассмотрения указанных выше факторов, представляется, что наиболее приемлемой для Кремля моделью федеративных взаимодействий является «модернизированный регион».

Практическая значимость данной работы состоит в том, что:

Основные выводы исследования могут быть интересны для служащих органов власти изучаемых регионов и федерального центра при осуществлении проектов по формированию позитивного образа управленческих структур субъектов и оценки эффективности проведения государственной региональной политики.

Результаты диссертации могут быть также использованы в учебном процессе, как в виде специальных курсов, так и путем включения основополагающих выводов диссертации в преподаваемые на факультете международных отношений предметы: «политическая регионалистика», «сравнительная политология», «политические отношения и политический процесс в современной России», «этнополитология», «теоретические основы политических исследований».

Апробация работы. Диссертация была обсуждена и одобрена на заседании кафедры политологии Нижегородского государственного университета им. Н. И. Лобачевского. Наиболее значимые положения исследования нашли отражение в одиннадцати публикациях общим объемом 3,9 п.л., и в выступлениях на IX международном научном симпозиуме «Диалог мировоззрений: общественные инициативы и движения» (Нижний Новгород, 2007) — межвузовской научно-практической конференции «Общество и власть» (Нижний Новгород, 2007) — IV всероссийском симпозиуме с международным участием «История и Политика. Новые ресурсы регионального развития в России» (Нижний Новгород, 2008) — международной научно-практической конференции «Российская государственность: вчера, сегодня, завтра» (Нижний Новгород, 2008).

Структура диссертации соответствует цели и задачам исследования и представлена введением, тремя главами, заключением, приложениями, списком использованных источников и литературы. Каждая глава подразделена на тематические параграфы.

I. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЭЛИТ В КОНТЕКСТЕ СОВРЕМЕННЫХ ФЕДЕРАТИВНЫХ ОТНОШЕНИЙ.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Подводя итоги диссертационного исследования, можно констатировать, что регион в составе федерации в настоящее время является объектом исследования многих научных работ, и, как следствие, регионология рассматривается в качестве одной из наиболее перспективных дисциплин в рамках отечественной политологии. В этой связи локальная властная элита как активный актор двух взаимосвязанных политических процессов на федеральном и региональном уровне представляет особый научный интерес. Среди огромного количества работ по этой проблематике можно представить следующую классификацию: анализ состава элит отдельных территорийисследование разнообразных элитных взаимодействий внутри и вне регионаизучение федеративных отношений посредством элитистских теорий.

Разнообразие методик изучения элит объясняется существованием трех подходов к теоретическому осмыслению данного феноменапозиционного, репутационного и проблемного. Логике конкретного исследования в большей степени отвечает позиционный метод, поскольку региональная политическая элита рассматривается здесь в виде некоей целостности, являющейся актором общегосударственной политики. В этой связи элита в рамках данной работы понимается как совокупность лиц, занимающих руководящие позиции во властных структурах субъекта и имеющих возможность оказывать влияние на принятие важнейших стратегических решений. Этот подход обусловлен спецификой исследования элит территорий в контексте федеративных отношений, поскольку именно региональное руководство задействовано в выработке общего курса федеральной политики.

Подобное рассмотрение локальной элиты подразумевает выбор конкретных теорий в качестве методологии исследования. Исходя из того, что регион здесь определяется как политически управляемая территория в составе федерации, обладающая определенным ресурсным потенциалом, вполне закономерным представляется предположение о существовании некой системы политического рынка в рамках современных федеративных отношений, позволяющей осуществлять согласительные процедуры на различных уровнях посредством условного торга центра и регионов. Следовательно, для изучения указанной системы взаимодействий наиболее приемлемой является концепция политического рынка (исследованиями в этой области занимались такие деятели как К. Эрроу, Дж. Бьюкенен, Э. Дауне, М. Олсон, Дж. Стиглер, Г. Таллок).

Рассматриваемая теория была разработана для изучения механизмов проведения избирательных кампаний в западных политических системах. В отечественной политологии также существовали некоторые попытки адаптации этой парадигмы к российским реалиям. В частности, в начале 1990 гг. появилась теория «административно-бюрократического рынка» (В. Найшуль, Е. Гайдар), в настоящее время ряд исследователей занят изучением проблем политического консалтинга посредством данной теории (Г.В. Грачев, Г. Г. Дилигенский, Е. Г. Морозова, Д. В. Нежданов, С. Н. Пшизова и др.). В этой связи использование этой концепции в конкретном исследовании предполагает дополнение о том, что межэлитные взаимодействия на уровне «центр — территории» сводятся к торгу за политическую лояльность, с одной стороны, и независимость в управлении регионом, с другой.

Стоит отметить, что вся специфика отношений в рамках любой федерации обуславливается потенциальным неравенством, участвующих в политическом торге субъектов. Федеральный центр, ассоциируемый с целостным государством, всегда обладает большим количеством ресурсов, когда регионы в такой системе рассматриваются как удельные земли. Следовательно, локальные политические элиты стремятся уравновесить эту ситуацию, задействовав всевозможные доступные средства.

Таким образом, рассматривая проблему политического торга региональной элиты и центра, необходимо обозначить основные этапы становления федеративных отношений. Поскольку специфика этого процесса и обусловила существование зависимостей в формировании различных моделей указанной системы взаимодействий и особенностей позиционирования во власти элит территорий.

Во взаимоотношениях на уровне «центр — регионы» условно можно выделить два этапа: 1992 — 1999 гг. (период президентствования Б.Н. Ельцина) и 2000 — 2009 гг. (период президентствования В. В. Путина и Д.А. Медведева), которые характеризуются принципиально различными подходами к построению федеративных отношений. В частности, первому этапу было присуще усиление региональных политических элит посредством ряда причин и факторов (в первую очередь этнического, экономического и политического).

Этнический фактор в постсоветском общественно-политическом пространстве проявился на фоне регионализации страны. Это объясняется двумя взаимосвязанными причинами: патерналистской политикой центра в отношении титульных субъектов в советский период, с одной стороны, и стремлением этноэлит обладать экономическим и властным ресурсом на вверенной территории, с другой. Ослабление прямых управленческих связей от центра к региону в 1990 гг., передача им части государственных полномочий, таким образом, способствовали формированию новой этносоциальной субъектности в России. Следовательно, этническая составляющая использовалась элитами в качестве средства получения и закрепления экономической и политической самостоятельности.

В существовавшей на этом этапе системе политического рынка помимо этнического существенную роль в процессе лоббирования региональных интересов играли также экономический и политический факторы. Элиты территорий, получив после повсеместных губернаторских выборов 1996 г. легитимное подтверждение своего статуса, обладали практически неограниченными производственными и властными ресурсами на управляемых территориях. Кроме того, через непосредственное участие в деятельности ¦ Совета Федерации главы региональных администраций могли оказывать существенное влияние на федеральную политику. Поскольку в тот период в верхней палате Федерального Собрания имела место такая конъюнктура, когда республики, а зачастую и субъекты-доноры, могли заблокировать любой законопроект, поступающий из Государственной Думы и претендующий на сложившуюся систему взаимоотношений между регионами и центром. Таким образом, в 1990 гг. сложилась ситуация, когда посредством прямого политического торга лояльность элит федеральному центру обменивалась на властные полномочия и экономические ресурсы.

Второй период становления федеративных отношений характеризовался коренным пересмотром места и роли региональных властных элит в государственном процессе и, как следствие, существующей системе политического рынка. Посредством реформирования Совета Федерации, локальные политические элиты в этом органе теперь представлены не главами регионов, а их назначенцами, причем первые уже не имеют права на отзыв сенаторов. Элиты территорий, таким образом, потеряли возможность оказывать существенное влияние на федеральную политику, с одной стороны, с другой, в настоящее время связь с Президентом осуществляется через полномочного представителя, имеющего непосредственный выход на главу государства. Соответственно, федеральные округа могут быть рассмотрены как некий вспомогательный субъект влияния Президента на региональную политическую элиту.

Переход федерального центра к модели назначения глав регионов в свою очередь создает условия для дополнительного контроля за деятельностью локальных элит, поскольку по этой схеме руководитель территориальной администрации становится федеральным чиновником, а, следовательно, лицом, зависимым от решений Кремля. Подобные кадровые перестановки способствуют более успешному проведению политики укрупнения регионов, направленной на уменьшение количества субъектов, с одной стороны, и ослабление потенциала влияния политических элит наиболее сильных территорий, с другой.

Перечисленные выше факты позволяют заключить о незаинтересованности центра в продолжении договорной практики построения федеративных отношений, характерной для предшествующего периода, и выражавшейся в наличие большого числа моделей взаимоотношений российских властных структур с регионами. Таким образом, представляется, что основной целью реформы государственной вертикали власти является унификация отношений на уровне «центр — регионы», по сути, приведение последних к какой-либо однородной модели.

Следует отметить, что в настоящее время региональные элиты имеют двойственное положение в политической системе страны. С одной стороны, они являются проводниками федеральной политики на локальный уровень, с другой стороны, имея собственный круг интересов, стремятся к самостоятельному управлению субъектами без вмешательства извне. То есть, локальная элита пытается выстроить отношения с центром таким образом, чтобы иметь возможность для реализации собственных интересов внутри региона, что в свою очередь обуславливает модель федеративных отношений, характерную для каждого конкретного субъекта. Насколько осуществимы эти стремления к проведению самостоятельной внутрирегиональной политики можно судить, отталкиваясь от особенностей позиционирования во власти элиты на определенной территории.

Политическая элита в первую очередь заинтересована в легитимации своего положения в управляемом регионе и, как следствие, формировании собственного образа в качестве стратегического партнера центральных властей, как на уровне общественного мнения жителей субъекта, так и на уровне деловых практик во взаимодействиях с Кремлем. Следовательно, наиболее приемлемым подходом к рассмотрению основных составляющих этого процесса представляется «стратегическое позиционирование нового продукта» в рамках концепции политического рынка (П. Бурдье). Причем в данном случае рассматривается не электоральная привлекательность кандидата, согласно классической теории, а основные факторы легитимации региональной политической элиты в глазах общественности и федеральной власти. Поскольку центр выстраивает отношения с элитами субъектов на основании способности последних осуществлять эффективное управление регионом и поддерживать определенный уровень доверия к руководящим структурам среди местного населения.

Позиционирование политической элиты во власти на конкретной территории имеет свою специфику, выражающуюся в существовании определенной законодательной базы и особых практик взаимодействий с представителями гражданского сообщества, оппозиционными структурами и средствами массовой информации. Каждая их указанных практик объясняется общей региональной конъюнктурой, что и подразумевает существующее разнообразие взаимоотношений местного руководства с центральными властями. Неоднородность моделей федеративных отношений и, как следствие, специфика внутрирегиональной политики были в свою очередь обусловлены конституционным закреплением асимметричности Российской Федерации.

Разностатусность субъектов, характерная для отечественного федерализма, в постсоветский период являлась причиной многих конфликтных ситуаций внутри федеративных отношений, выражавшихся в распределении властных и экономических ресурсов в процессе политического торга между центром и регионами. Условия проявления асимметричности Российской Федерации также являются необходимым положением для понимания механизмов формирования существующих моделей в рамках рассматриваемой системы взаимодействий. Таким образом, для исследования этой проблемы наиболее целесообразным представляется использование элитистской теории демократии (М.Бартон, Р. Гантнер, Л. Филд, Дж. Хигли).

Элитистская концепция перехода предусматривает три модели развития внутриэлитных отношений («конвергенция элит», «сообщество элит», «пакт»). Модель «конвергенция элит» не может быть применима в качестве отправной точки для анализа событий периода 1990;х гг., поскольку предполагает эволюционный путь становления союза элит, основанного на согласии, что, очевидно, не вписывается в рамки существовавших в постсоветский период федеративных отношений.

Следует отметить, что для осуществления на практике модели «сообщества элит» в России периода середины 1990;х гг. сложились благоприятные условия. «Сообщество элит» предполагает реорганизацию элитных интересов с целью достижения компромисса по важнейшим пунктам разногласий, что в той или иной степени достигалось по линии «центр — субъекты» посредством представительства региональных лидеров на уровне Совета Федерации. Однако политика централизации, проводимая в 2000 гг. Президентом В. В. Путиным, и в первую очередь реформирование верхней палаты российского парламента, привела к тому, что «сообщество элит» так не было сформировано в рамках действующей системы федеративных отношений.

Таким образом, только модель «пакт» может быть применима при рассмотрении взаимоотношений центра и региональных политических элит в начале 1990 гг. На данном этапе имела место практика подписания договоров о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и аналогичными институтами субъектов.

Это объясняется тем, что на момент заключения «пакта», центральная и региональные элиты находились в состоянии жесткой конфронтации и одновременно взаимозависимости. Центр нуждался в поддержке элит и, как следствие, политической лояльности последних, поскольку они обладали значительным властным и экономическим ресурсом на управляемых территориях. Руководство субъектов в свою очередь нуждались либо в финансовых вливаниях из центра, либо в межгосударственных связях Кремля и стабильном положении России в области международной торговли. Следовательно, Федеративный договор и индивидуальные соглашения, с одной стороны, заложили основу существующих федеративных отношений, с другой стороны, сыграли роль своеобразного «пакта» между центральной и региональными политическими элитами, обусловив тем самым многообразие моделей рассматриваемой системы взаимодействий.

Таким образом, взаимообусловленность регионального и общероссийского политических процессов подразумевает наличие зависимостей между позиционированием во власти элит на локальном уровне и действующей в каждом конкретном случае моделью федеративных отношений. Использование концепции политического рынка и элитистской теории демократии в этой связи связано с рассмотрением правящих элит в контексте взаимодействий на уровне «центр — субъекты федерации».

Здесь следует отметить, что устойчивость региональных политических систем напрямую зависит от степени доверия местного населения по отношению к правящим структурам и находит непосредственное выражение в процессе легитимации элитных групп каждой конкретной территории. Как правило, легитимация осуществляется посредством позиционирования элит во власти, причем ее адресатом помимо жителей субъектов выступают и федеральные институты.

Способность элит к результативному управлению и, как следствие, мобилизации предпочтений граждан посредством формирования региональной идентичности, обуславливает организованность местных политических процессов. Последнее во многом зависит от интегративных явлений внутри самой элиты, ее способности консолидироваться вокруг фигуры своего лидера.

Таким образом, позиционирование элит во власти в первую очередь направлено на поддержание стабильности собственного положения в рамках локальных управленческих структур, и, безусловно, имеет специфику, присущую отдельному субъекту федерации. В этой связи в целях определения общих тенденций и характерных черт данных конфигураций на местах представляется целесообразным обратиться к опыту нескольких территорий. В контексте данного исследования в качестве примеров рассматривается ряд регионов Приволжского федерального округа — это республики Татарстан и Башкортостан, Нижегородская, Саратовская, Пензенская и Ульяновская области.

Названным территориям присуща неоднородность политических режимов и, соответственно, способов легитимации руководства. Однако на основании схожести некоторых сторон местных экономик и социально-политических практик можно выделить три пары регионовтитульные республики (Татарстан и Башкортостан), модернизированные Саратовская и Нижегородская области, депрессивные Ульяновская и Пензенская области.

Позиционирование элит каждой пары субъектов имеет определенную специфику, однако, в целях адекватного анализа проблемы существует необходимость выделить несколько составляющих данной процедурыэто нормативно-правовая база властных отношений, системы взаимодействий с общественными институтами и политическая коммуникация.

Первый аспект в рамках определения роли и места элитных групп в руководящих структурах региона подразумевает обращение к законодательству, регулирующему конституционный строй и основы государственного управления, избирательные системы и статус представителей депутатского корпуса, а также деятельность территориальных Общественных палат.

Основополагающие документы и профильные акты в сфере функционирования политических институтов исследуемых титульных республик обеспечивают ведущие позиции фигурантов исполнительной власти. Однако в случае с Татарстаном на нормативном уровне подробнее прописаны вопросы, связанные с работой региональной легислатуры. В Башкортостане же существует более жесткая система подчиненности всех структур Президенту. Кроме того, в законе «О Президенте Республики Башкортостан» прописаны финансовые условия и материальные гарантии ¦ лицу, занимавшему эту должность.

Правовая составляющая позиционирования политических элит во власти в случае с Татарстаном носит сравнительно завуалированный характер, в отличие от другой изучаемой республики, где явно присутствуют тенденции авторитарного руководства Президента Башкортостана. Хотя, безусловно, схожие процессы имеют место и в первом субъекте, где рекрутирование элит происходит на основании этнической принадлежности, очень сильны традиции землячества, как следствие, клановость и личная преданность должностных лиц первому лицу региона.

Существенный перекос в сторону исполнительной власти в том числе имеет место в законодательстве модернизированных Саратовской и Нижегородской областей. Единственным отличием Саратовского региона является более активное положение законодательного органа в качестве актора местного политического процесса. Последнее обуславливается параллельным существованием двух элитных групп, лояльных Губернатору Ипатову и Вице-спикеру Государственной Думы Володину. В целом для данного субъекта характерен некоторый паритет во взаимодействиях сегментов правящей элиты, сосредоточенных на уровне исполнительных и представительных институтов. В Нижегородской области на настоящем этапе плюрализм мнений компенсируется сильной фигурой Губернатора, регулирующего внутриэлитные процессы.

Пензенской и Ульяновской областям также присуща сильная губернаторская власть, регламентированная законодательно, поскольку в виду дотационности регионов руководитель областного масштаба обязан артикулировать местные интересы и представлять их на уровне федерального центра. В то же время парламенты данных территорий обладают максимальными экономико-финансовыми полномочиями по сравнению с прочими рассмотренными примерами.

Все исследуемые нормативные базы предполагают тотальную подотчетность органов местного самоуправления исполнительным институтам. Наиболее жесткий контроль имеет место в титульных республиках, в которых номенклатурное происхождение элит наряду с этнической составляющей выступают в роли обуславливающего фактора, и регионах третьей пары, где иерархичная подчиненность всех сегментов элиты обеспечивает устойчивость политических систем. Вторая группа субъектов в этой связи отличается большей демократичностью в законодательной сфере, однако, в этих областях существуют дополнительные ресурсы влияния в отношении МСУ, основывающиеся, в том числе на личном авторитете регионального руководителя.

Локальное избирательное право в настоящее время содержит механизмы проведения предвыборных кампаний и непосредственно выборов и является, как правило, инструкцией деятельности соответствующих институтов. По итогам адаптации местного законодательства федеральным нормам, оно уже не включает специфических принципов ротации элитных групп и не указывает напрямую на каналы их рекрутирования. Однако существующие в настоящее время практики формирований элит, в частности, в титульных субъектах, далеко не всегда отражают правовую действительность. Причиной этого являются особые избирательные системы, которые функционировали в республиках в течение 1990;х гг. и были направлены на обеспечение представительства исполнительных органов власти в региональных легислатурах.

В итоге там окончательно оформилась патрон-клиентарная модель внутриэлитных взаимодействий, способствовавшая укоренению клановости во властных структурах. Реформирование выборного законодательства, таким образом, вывело эти процедуры за рамки нормативной базы. Заведомо подконтрольное положение депутатов республиканских легислатур по отношению к Президенту компенсируется высоким статусом в рамках региональной политической системы и широкими социальными гарантиями, содержащимися в соответствующих актах. Следует отметить, что документ, регулирующий деятельность представительского корпуса муниципальных образований действует только в Татарстане. Превенции, содержащиеся в нем, гарантируются на уровне центра. В целом же можно констатировать жесткую систему подчинения глав территориальных единиц вышестоящему руководству обоих субъектов.

Избирательное право нетитульных регионов не имеет такой богатой истории и ограничивается перечислением норм, очерченных российской правовой системой. Некоторое исключение в этой связи составляет Саратовская область, где выборы в Думу первого созыва проходили на основании комбинирования мажоритарного и пропорционального принципов.

В настоящее время парламенты Нижегородской и Саратовской областей комплектуются на основании действующего федерального законодательства. В этой связи интерес представляют документы, регулирующие муниципальные выборы, поскольку они имеют определенную специфику. Следует акцентировать внимание на том, что общероссийский рамочный закон предполагает самостоятельное определение муниципалитетом принципа избрания местного представительного органа. Однако в рассматриваемых случаях нормативно закреплено избрание соответствующих институтов крупных административных образований на основании смешенной системы. Последнее обстоятельство создает предпосылки для прохождения в эти структуры членов ВПП «Единая Россия», имеющей сильные позиции в обеих областях посредством активной включенности в ее деятельность первых лиц субъектов (в случае с Саратовской областью существует также федеральный ресурс в лице секретаря Президиума Генерального совета партии В.В. Володина).

Правовые акты, регулирующие деятельность представительского корпуса второй пары регионов, гарантируют весомые социальные превенции на фоне достаточно широких полномочий, что обуславливает включенность депутатов в местный политический процесс в качестве активных акторов. Стоит отметить, что в Саратовской области действует закон об отзыве депутата областной Думы, подразумевающий увольнение должностного лица на основании подписей избирателей по данному электоральному округу. По сути это предполагает существование завуалированных ресурсов влияния исполнительной власти на деятельность легислатуры. В целом же вмешательство данных институтов во внутренние процессы представительных органов характерно для обеих областей.

Избирательное право третьей пары субъектов в части, регулирующей выборный процесс регионального и муниципального уровней, содержит те же механизмы, что и прочие исследуемые документы.

Профильные акты Ульяновской и Пензенской областей, называющие условия деятельности должностных лиц и депутатов местного самоуправления, в принципе, включают значительные гарантии. В то же время закон о контракте с главой административного образования Пензенской области в части осуществления отдельных государственных полномочий ставит соответствующего фигуранта в зависимость от надзирающего исполнительного органа, что в свою очередь указывает на существование жесткой губернаторской вертикали власти. В Ульяновском регионе действуют механизмы косвенного влияния на депутатский корпус со стороны исполнительных институтов посредством соответствующего закона об отзыве депутата.

Таким образом, законодательство рассматриваемых территорий, регулирующее конституционный строй, систему государственного и муниципального управления наряду с избирательным правом содержит нормы, формирующие факторы превалирования исполнительных институтов в локальных политических процессах. Каждая пара субъектов имеет свою специфику, которая находит выражение в разной степени включенности исполнительной власти в прочие сферы политической жизни регионов. Наиболее высокие показатели, как уже отмечалось, у титульных республик. В областях помимо нормативной базы обуславливающим фактором данной ситуации является фигура Губернатора, вернее, его способность контролировать внутриэлитные конфигурации.

В этой связи особую значимость приобретают акты, регулирующие деятельность местных Общественных палат, поскольку применительно к предмету конкретного исследования именно эти документы, с одной стороны, позволяют рассмотреть дополнительные механизмы взаимодействий между сегментами правящих элит, сосредоточенными на разных уровнях государственной власти. С другой стороны, демонстрируют наиболее стандартные практики во взаимосвязях с представителями общественности. Данный институт является искусственным образованием — во всех случаях в его формировании принимают участие руководящие структуры. Состав палат, как правило, отражает элитные конфигурации в регионах, более того, в большинстве случаев именно члены политических элит представлены в этом органе.

Правовые основания функционирования палат в шести изучаемых территориях однотипные, детально копирующие соответствующий рамочный закон. Однако имеет место определенная специфика, связанная в основном с региональной конъюнктурой. В частности, в Башкортостане данный документ был принят только в марте 2009 г. Вероятно, причина этого заключается в том, что в республике при Президенте действует аналогичный консультативный орган, структура и принципы работы которого определяются главой субъекта лично.

Значительный интерес представляет тот факт, что в определении первого состава Общественной палаты региональные парламенты принимают участие только в двух субъектах — Татарстане и Саратовской области. Это в первую очередь говорит о статусе представительного органа в политической системе региона.

Таким образом, в рамках данного исследования существует необходимость обращения к практикам взаимоотношений правящих элит с органичными элементами гражданского общества, в первую очередь негосударственными институтами, в том числе претендующими на оппозиционность. Общим местом для современной ситуации в рассматриваемых территориях является слабая вовлеченность этих структур в региональный политический процесс, обусловленная средоточием административного ресурса в руках правящих групп.

В целом же неодинаковость систем данных взаимодействий объясняется целым рядом факторов. Аморфность и неразвитость разнообразных объединений в титульных республиках обуславливалась существованием в период 1990;х гг. специфического избирательного права, предполагающего действенный механизм фильтрации кадров. Независимость местного руководства от федерального центра в проведении внутрирегиональной политики на этом этапе предполагала незначительную представленность всероссийских организацийинтересы элит республик лоббировали собственные локальные партии власти. Кроме того, специфику данных территорий определяет наличие многочисленных национально-культурных движений, политические амбиции которых угасали пропорционально отходу региональных лидеров от тактики суверенной государственности. Оппозиционные структуры, в том числе коммунистическое движение, не обладали достаточными институциональными ресурсами для представления собственных интересов в местных парламентах.

Ситуация изменилась коренным образом после внесения ряда изменений в федеральное законодательство, регулирующее деятельность партий, на фоне общих процессов укрепления властной вертикали и встраивания в нее руководителей субъектов. Помимо прочего значимую роль здесь сыграло появление сильной, структурированной федеральной партии, представляющей интересы правящих кругов как общероссийского, так и локального уровней. Формирование данной организации на местах предполагало тотальную поддержку элитами, находящую выражение в кадровом наполнении и обеспечении представительства в органах государственной власти.

Последнее обстоятельство на настоящий момент обуславливает доминирование ВПП «Единая Россия» в качестве ведущего актора политического процесса, как в национальных республиках, так и нетитульных субъектах.

Обращаясь к опыту руководящих структур второй пары регионов в плане взаимодействий с негосударственными институтами, следует отметить, что в Саратовской области выборы в Думу первого созыва обеспечили непродолжительный рост многопартийности. В целом для обеих областей в 1990 гг. было присуще преобладание на политическом поле местных отделений всероссийских партий, в том числе и партий власти. Хотя в Нижегородской области в период пребывания в должности Губернатора Б. Е. Немцова существовала организация, представляющая интересы местных элит в период избирательных кампаний.

Оппозиционное движение было в основном представлено федеральными партийными структурами, и в первую очередь КПРФ. Однако в региональных парламентах партийное представительство было очень слабым.

Несколько по иному складывалась ситуация в 1990 гг. в территориях третей пары, где дотационность местной экономики предопределяла неразвитость социальной инфраструктуры и, как следствие, провоцировала протестные настроения среди населения. В обоих случаях это находило выражение в электоральной поддержке КПРФ в рамках избирательных кампаний локального и российского уровня. Данная партия имела довольно разветвленную структуру в районах Ульяновской и Пензенской областей и была наиболее конкурентоспособной организацией — институты, претендующие на представительство интересов элит, по итогам выборов в различные органы в указанный период не имели столь массированной поддержки и оставались в меньшинстве.

На данном этапе политическому процессу изучаемых областей характерно доминирование ВПП «Единая Россия», в принципе, как и в прочих рассматриваемых субъектах. Это обуславливается, во-первых, общефедеральной конъюнктурой, во-вторых, личным фактором действующих в регионах Губернаторов, обладающих достаточным ресурсом влияния на внутриэлитные конфигурации.

Важным фактором позиционирования элит во власти является коммуникативная составляющая, под которой в рамках данного исследования понимается деятельность средств массовой информации. СМИ являются наиболее важным источником формирования дискурса правящих структур субъектов, адресатом которого, с одной стороны, выступают жители управляемой территории, с другой стороны, — органы центральной власти. В этой связи политическая коммуникация содержит разнообразный набор средств по формированию региональной идентичности и демонстрированию эффективности деятельности органов исполнительной власти. Следовательно, политика элит в отношении СМИ в этой связи является обуславливающим фактором.

Для титульных республик характерна патерналистская модель взаимодействий со средствами массовой информации, предполагающая государственные дотации. В Башкортостане коммуникации регулируются законодательно посредством документов, регламентирующих порядок освещения деятельности органов государственной власти. В Татарстане нормативная составляющая представлена в ином контексте — создание всех крупных СМИ, равно как и изменения уставных актов, либо смена руководства, прописываются в виде постановлений Правительства и Государственного Совета. Кроме того, медийное поле Татарстана в значительно большей степени насыщено этнической информацией, чем в соседней республике. Таким образом, общественно-политический дискурс руководящих структур субъектов осуществляется в положительном ключе — жесткий контроль над деятельностью участников информационного рынка обуславливает фактическую слабость и невыраженность оппозиционных СМИ.

Коммуникация элит нетитульных регионов посредством СМИ напрямую зависит от стабильности политической системы, и, как, следствие, внутриэлитных конфигураций на фоне зависимости / независимости от федеральной власти. В национальных республиках, где принципы клановости и землячества наряду с этнополитическим фактором обуславливают относительную монолитность правящих групп, средства массовой информации жестко контролируются посредством дотационной политики. В административно-территориальных образованиях очень часто параллельно существует несколько элитных групп, следовательно, лояльность СМИ здесь является наиболее востребованным фактором.

Следует отметить, что в субъектах третьей группы, несмотря на уязвимость местных экономик и зависимость от финансовых вливаний из центра, Губернатору в основном подконтрольны региональные издания и телеканалы. Особенно выражена эта тенденция в Пензенской области, где в Правительстве действует специальная структура, занимающаяся формированием политической коммуникации. В Ульяновской области медийный рынок развит значительно слабее, в большей степени это касается общественно-политических СМИ. Государственный сектор представлен несколькими газетами, однако, в области действует ряд коммерческих СМИ, принадлежащих довольно влиятельным в региональном масштабе фигурам. Это обстоятельство в первую очередь свидетельствует о возможности появления разнонаправленных дискурсов в случае внутриэлитного раскола.

Для стабильно развивающихся регионов второй пары характерно построение политической коммуникации на основании противопоставления современной неконфликтной ситуации предшествующему периоду, связанному с нахождение в должности Губернатора Г. М. Ходырева в Нижегородской области и Д. Ф. Аяцкова в Саратовской области.

Однако стоит акцентировать внимание на том, что государственный сектор СМИ в Нижегородском регионе значительнее развит в сравнении с.

Саратовской областью, где медийный рынок размывает большое количество малотиражных еженедельных изданий.

Таким образом, политические элиты всех исследуемых территорий используют СМИ в качестве фактора позиционирования во власти в меру доступности ресурсов влияния на них. Это находит выражение в выстраивании положительного политического дискурса, направленного, как на локальный, так и федеральный уровень. Построение региональной идентичности в настоящее время осуществляется посредством апеллирования к показателям стабильного развития экономико-социальной сферы, за исключением титульных республик, где помимо прочего значимую роль играет также этнополитический фактор. Как следствие, политика местных властей в отношении информационного поля предусматривает либо широкую финансовую поддержку, либо, за редким исключением, репрессивные меры.

В итоге в рамках данного исследования было выделено три пары субъектов, объединенных не только особенностями экономико-социальных и политических процессов, но и способами осуществления позиционирования элит во власти. В целом на основании вышерассмотренных факторов целесообразно отметить тенденцию превалирования элитных групп, сосредоточенных в исполнительных институтах, внутри государственных систем шести исследуемых субъектов, что находит выражение в нормативной базе, специфике взаимодействий с общественными структурами и политической коммуникации. Успешность определения места и роли элит в региональных управленческих структурах, напрямую зависящая от консолидированности правящих кругов и эффективности легитимации руководства на уровне общественного мнения населения и оценок федерального центра, подразумевает выбор конкретной стратегии взаимодействий с ними со стороны общероссийских органов власти.

Многообразие субъектов региональной политики предполагает множественность существующих моделей федеративных отношений. Это связано с различными системами организации и взаимодействия интересов, представленных на той или иной территории. Следовательно, в зависимости от уровня влияния центра, а также степени самостоятельности региональных политических элит, выраженности их собственных приоритетов и особенностей позиционирования во власти, можно выделить, как минимум, три таких модели, а именно, «национальная республика», «депрессивный регион» и «модернизированный регион».

Модель «национальная республика» характеризует использование этнополитического фактора местными элитами в диалоге с федеральными руководящими структурами, причем, независимо от уровня финансовой самостоятельности субъекта, центр вынужден считаться с требованиями, озвучиваемыми региональными лидерами. Даже в условиях назначаемости высших должностных лиц российских территорий, Кремль не имеет возможности произвольно менять Президентов титульных республик, не спровоцировав конфликтной ситуации. В этой связи, устойчивость локальных политических систем ставится во главу угла при подобных кадровых рокировках.

Элита «депрессивных регионов» отличается слабостью, поскольку экономическая стабильность таких субъектов напрямую зависит от финансовых вливаний из общероссийского бюджета. Однако именно этот фактор зачастую обуславливает оппозиционность элит федеральной власти, следовательно, центр вынужден регулировать отношения с такими субъектами посредством дотационной политики.

Модель «модернизированный регион» предполагает конформистский тип разрешения спорных ситуаций в рамках федеративных взаимодействий. Как правило, они обладают высоким экономическим потенциалом, и по отношению к центру у руководства этих территорий можно выделить два типа стратегий.

Стратегия первого типа заключается в ориентации на сильные федеральные институты, такая позиция характерна для субъектов, благополучие которых зависит от перераспределения финансовых потоков в стране. Стратегия второго типа подразумевает относительно самостоятельное проведение внутренней политики при сохранении «партнерских» отношений с Кремлем. В условиях изменившегося баланса сил в пользу общероссийских структур элиты «модернизированных регионов» первого и второго вида придерживаются последовательной тактики взаимодействия с центром.

Следует отметить, что центральная власть предпринимает определенные действия в отношении реорганизации сложившейся системы федеративных отношений. Это находит выражение в разрабатывании новой концепции региональной политики на фоне выстраивания принципиально иной вертикали власти. На данный момент осуществляется программа реформирования системы взаимодействий на уровне «центр — регион», предложенная в 2005 г. министром регионального развития В. Яковлевым. Смысл данной концепции сводится к изменению направления дотационной политики от субъектовреципиентов к субъектам — донорам, причем, особое внимание предполагается уделить именно «модернизированным» территориям.

В этот период параллельно существовала еще одна парадигма, автором которой был Д. Козак во время пребывания в должности полномочного представителя Президента по Южному федеральному округу. Ее суть заключалась во введении внешнего управления для «депрессивных» регионов. Причем эта программа была в первую очередь направлена на лишение политической самостоятельности элит дотационных республик (в основном Северного Кавказа), что позволило бы центру вести диалог с местными властями на принципиально иных условиях. Однако существует мнение, что подобные реформы могли бы спровоцировать конфликтные ситуации в нестабильных субъектах.

Логическим продолжением рассмотренных выше попыток адаптации федеративных отношений современным реалиям стали предложенные в 2007 г. Д. Козаком, на этом этапе возглавлявшим Министерство регионального развития, изменения в рамках доработки проекта Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации до 2020 года. Согласно данному документу, страна должна быть поделена на десять макрорегионов на основании экономического разделения труда, что позволило бы центру лучше ориентироваться в развитии российских субъектов.

Следующим шагом в данном направлении стало принятие поправок в федеральное законодательство, регулирующее деятельность политических партий и государственных институтов российских территорий, инициированных Президентом Д. А. Медведевым. В соответствии с данным документом, партии, имеющие конституционное большинство в региональных парламентах, наделяются правом предлагать Президенту кандидатуры на пост высших должностных лиц субъектов.

Такая постановка вопроса подразумевает включенность конкретной политической структуры в данный процесс. ВПП «Единая Россия», являющаяся несомненным лидером по итогам кампаний по выборам в местные легислатуры, как правило, включает большинство действующих руководителей исполнительной власти. Однако решение вопроса по выдвижению кандидатур на должность Губернатора либо Президента, если речь дет о титульном субъекте, вероятнее всего, будет решаться на уровне центрального руководящего органа.

Таким образом, перечисленные выше факты позволяют заключить, что первая и вторая модели взаимоотношений не могут устраивать центр. В случае с «национальной республикой» существует необходимость акцентировать внимание на требованиях, адресуемых элитами на общероссийский уровень, поскольку в их руках сосредоточен мощный этнополитический ресурс (что характерно, например, для Татарстана и Башкортостана). Влияние общероссийских институтов на элиту «депрессивного региона» велико, однако, такой субъект находится на федеральном содержании, что, с одной стороны, обуславливает слабость локальных властных структур, с другой стороны, является невыгодным для центра фактором.

Модернизированный регион" в этой связи наиболее оптимален для Кремля, поскольку, как уже отмечалось, его основной чертой является поддержание преимущественно партнерских отношений между локальной и федеральной элитами. Таким образом, можно заключить, что настоящее реформирование региональной политики преследует определенную цель, заключающуюся в приведении федеративных отношений именно к данной модели.

Следовательно, представляется целесообразным проследить основные характеристики рассматриваемой системы взаимодействий на примере конкретных территорий.

Видовые признаки «национальной республики» автор предполагает рассмотреть на примере Татарстана и Башкортостана. Это объясняется тем, что данным республикам присущ высокий уровень развития экономики наряду со значительным экспортным потенциалом. Кроме того, в обоих случаях имели место договорные отношения с федеральным центром на основании личностных связей в период президентства Б. Н. Ельцина, а на настоящем этапе актуален некий пересмотр сложившейся в предшествующий период системы взаимодействий.

Гарантом осуществления договорных практик взаимоотношений с общероссийской властью для правящих элит исследуемых территорий являлись соглашения о взаимном делегировании полномочий и Президент Российской Федерации Б. Н. Ельцин. Указанные документы закрепили государственный суверенитет республик, тем самым, создав условия для сохранения несоответствий федерального и регионального законодательства, к чему центральная элита в условиях собственной политической слабости отнеслась более чем лояльно. Как следствие в период президентской кампании 1996 г. лидеры титульных регионов были вынуждены оказать поддержку действующему Президенту, поскольку его курс предполагал сохранение республиками «особого» статуса в рамках Российской Федерации.

В 1990 гг. рассматриваемые субъекты конституционно закрепили право самостоятельной внешнеторговой деятельности, в результате чего установили контроль над финансовыми потоками, получаемыми в результате экспорта сырья. В этой связи, политические элиты Татарстана и Башкортостана на законодательном уровне обозначили право по собственному усмотрению распоряжаться экономическими ресурсами управляемой территории.

В течение 2000 гг. имело место постепенное изменение баланса сил в пользу федеральных политических институтов, что не замедлило сказаться на существовавших практиках взаимодействий между руководством республик и федеральной элитой. Это в свою очередь нашло выражение в некотором перераспределении властных и экономических ресурсов. Основным результатом данного процесса стала адаптация регионального права общероссийской конституционной системе, практическим значением которой являлось признание локальными элитами верховенства федерального законодательства на территории субъектов.

Следует отметить, что на данный момент существует некая интрига в связи с последующими назначениями действующих Президентов исследуемых национальных регионов в связи с законодательно закрепленным на федеральном уровне правом партии — фаворита по итогам местных парламентских кампаний участвовать в подборе кандидатур на данную должность. Вероятнее всего Bill! «Единая Россия», в данном случае выступающая в качестве транслятора политических схехМ, разрабатываемых центральными правящими структурами, не будет заинтересована в провоцировании конфликтных ситуаций с титульными элитами республик и пролоббирует компромиссную фигуру. Однако указанная правовая норма в отношении республик обусловила превалирование политического ресурса Кремля, что в совокупности с предполагаемой отменой поста Президента в таких регионах ставит местные правящие элиты в определенную зависимость.

Кроме того, элита исследуемых титульных субъектов неоднородна, и состоит, как уже отмечалось, из нескольких кланов, зачастую находящихся в состоянии конфронтации с правящей группой. В частности, в Башкортостане в период локальной президентской кампании 2003 г. обозначилась системная оппозиция действующему режиму М. Г. Рахимова, обладающая весомым федеральным ресурсом. В итоге можно предположить, что существующие конфликтные ситуации могут быть использованы в качестве средства влияния на действующих Президентов российских республик. В то же время средоточие весомого административного ресурса, позволяющего местным элитам контролировать электоральное поведение населения региона, на фоне этнополитической специфики не позволит центру в ближайшее время предпринимать какие-либо неожиданные шаги в отношении исследуемых территорий.

Для «депрессивного региона», основные характеристики которого были изучены на примере Пензенской и Ульяновской области, в отличие от рассмотренного выше примера, смена политического курса центра прошла фактически безболезненно. Это объясняется слабостью производственного потенциала данных областей, экономика которых ориентирована в основном на внутренний рынок. Поскольку эти территории относятся к агропромышленным регионам страны, наиболее пострадавшим в период реконструкции советской системы хозяйственного управления, на настоящем этапе они нуждаются в значительных вливаниях из российского бюджета.

Последнее обстоятельство обуславливает лояльную позицию локальных элит в отношении федеральной политики и, как следствие, сохранение властного ресурса на управляемой территории. Это, в частности, подтверждается стабильным положением в занимаемой должности действующих Губернаторов, получивших очередное назначение из Администрации Президента Российской Федерации.

Видовые черты модели «модернизированный регион» были рассмотрены на примере Нижегородской и Саратовской областей, которые объединяет высокий экономический потенциал на фоне стратегического сотрудничества с центром. Следует отметить, что исследуемые регионы заключали договор о разграничении предметов ведения с органами российской государственной власти и первыми вышли из него, поскольку данные локальные элиты ориентированы на взаимодействие с сильной федеральной властью.

В целом же первому этапу отношений с центром, базирующемуся на основании договорной практики, осуществляемой посредством личностных контактов между Губернаторами территорий и Президентом Б. Н. Ельциным, был характерен своеобразный обмен финансовой поддержки местных экономик на политическую лояльность элиты. Как следствие, это подразумевало электоральную поддержку населением регионов, что было отражено в действовавших на том этапе соглашениях о взаимном делегировании полномочий. Кроме того, подтверждением вышесказанному является участие руководства областей в президентской кампании 1996 г.

Второму этапу взаимодействий «модернизированного региона» с федеральной властью присуще достюкение определенного компромисса на основании политических схем, предложенных Кремлем. Это находит выражение в том, что в обоих случаях в рамках возвращения к практике назначаемости руководителей российских территорий, во главе каждого из рассматриваемых субъектов стали устраивающие центр политические фигуры, готовые к конструктивному диалогу с правящими структурами центра и, в принципе, способные контролировать внутриэлитные конфигурации.

Таким образом, на основании анализа особенностей позиционирования во власти политических элит конкретных территорий очевидным становится существование прямых зависимостей между спецификой внутрирегиональной политики и характерным каждому субъекту типом взаимодействий с центром. В то же время любая из рассмотренных в рамках исследования моделей имеет свои особенности, обусловленные фактической асимметричностью Российской Федерации, и, как следствие, договорной практикой регулирования отношений на уровне «центр — регион» в 1990;е гг.

В условиях реорганизации государственной региональной политики и реформирования федеральной вертикали власти центральная элита определяется с наиболее приоритетной для нее моделью федеративных отношений. Однако пока представляются маловероятными какие-либо кардинальные изменения в этой области, хотя определенные шаги в данном направлении, несомненно, уже сделаны. В настоящее время общероссийской правящей элите удалось добиться изменения баланса сил в рассматриваемой системе взаимодействий в свою пользу, что позволяет ей оказывать эффективное воздействие на политический процесс в регионах Российской Федерации.