Сибирский «инородческий вопрос» на страницах российской журнальной прессы во второй половине XIX — начале XX вв

Актуальность темы

После распада Советского Союза и смены политического курса тема взаимоотношений российской власти и общества с представителями других этносов и культурных парадигм стала привлекать большое внимание специалистов различных областей гуманитарного знания: социологов, правоведов, историков. В этой связи Сибирь как полиэтничная территория представляет особый интерес для исследователей. I.

Кризисные явления, наблюдающиеся в среде коренного населения Сибири, связанные с ухудшением экономического благосостояния и проявившиеся в снижении темпов естественного прироста, с одной стороны, активизация национальных движений (например, на территориях республик Саха (Якутия), Тыва, Горный Алтай) с другой, поставили вопрос о выработке новых принципов взаимодействия государства с аборигенами, поиска альтернативных советской системе хозяйствования путей социально-экономического и политического взаимодействия. Этнографы и социологи предлагают различные варианты решения этого вопроса, но в любом случае они считают, что для разработки новой аборигенной политики необходимо обратиться к историческому опыту Российской империи1.

Включаясь в дискуссию о наиболее оптимальных методах инкорпорации коренного населения в состав империи, историки акцентируют внимание не только на аспектах государственной политики в отношении сибирских аборигенов. В последнее время внимание исследователей привлекает отражение этой темы в общественном мнении пореформенной России, а именно в концепциях демократически настроенной интеллигенции. Историки объясняют свой возросший интерес, в том числе и тем, что теоретические выкладки публицистов, занимавшихся проблемами коренного.

1 Исакова Н. В. Стратегия социальной политики на Севере: этнокультурный аспект// Гуманитарные науки в Сибири. 1997. № 1. С. 77−78- Лопуленко Н, А. Малочисленные народы российского Севера: вступая в XXI век // Россия и современный мир. 2002. № 4. С. 57- Пика А. И. Неотрадиционализм на Российском Севере: идти в будущее, не забывая прошлого // Социологические исследования. 1996. № 11. С. 47−53- Соколовский С. В. Перспективы развития концепции этнонациональной политики в Российской федерации. М., 2004. С. 7- Шишло Б. П. Коренные народы Сибири и Россия: особенности взаимоотношений // Электрон, ресурс.

Режим доступа: littp://src-h.slav.hokudai.ac.jp/svmpo/97sumnier/boris.html 3 населения Сибири во второй половине XIX — начале XX вв., могут послужить как возможная основа для разработки государственной политики в отношении сибирских аборигенов.

Одним из наиболее влиятельных источников формирования взглядов образованных русских на проблемы сибирских «инородцев» были общественно-политические и специализированные журналы. Каждое такое издание представляло собой единый коллективный текст, который не только i отражал позицию своей читательской аудитории по ключевым вопросам общественно-политической или научной жизни, но и сам служил средством ее моделирования. Однако большинство исследований, использующих в качестве источника материалы общественно-политических или отраслевых журналов, связаны, в первую очередь, с реконструкцией позиции представителей конкретной политической группы или направления и последующим сравнением ее с официальной точкой зрения. В то же время исследование журнальной прессы как самостоятельного феномена позволяет выявить и другие контексты конструирования «инородческого вопроса» образованными русскими.

Не менее продуктивным представляется изучение взглядов российских публицистов пореформенной эпохи на проблемы коренного населения Сибири и в свете повышенного внимания исследователей к переосмыслению российской имперской истории с новых теоретических и методологических позиций, подразумевающих деконструкцию «традиционных объясняющих схем и аналитических моделей"2.

В том же исследовательском русле находятся и вопросы трансформации восприятия сибирских «инородцев» русскими в рамках дихотомии «свой — чужой», связанные, в том числе, и с проблемой применения концепции ориентализма к реалиям русской истории.

2 В поисках новой имперской истории// Новая имперская история постсоветского пространства. Казань, 2004. С. 21.

Степень изученности темы. Междисциплинарный характер предпринимаемого нами исследования требует внимания к работам, написанным в разных проблемных полях. Поэтому литературу по теме мы сгруппировали по проблемному принципу.

Во-первых, это работы, посвященные обсуждению проблем коренного населения Сибири в общественном мнении пореформенной России. Среди них практически нет обобщающих трудов. В основном, предметом исследования становилась позиция, которой придерживались представители конкретных общественно-политических движений. Материалы журнальной прессы были задействованы как один из источников для реконструкции этой позиции. В большинстве случаев, авторы привлекали отдельные статьи того или иного публициста, практически без учета специфики конкретных периодических изданий. Наибольшей популярностью среди исследователей пользовались представители областнического движения и ссыльные народники.

Традиции научного анализа позиций общественно-политических движений по «инородческому вопросу» восходят еще к концу XIX в. Такие исследования зачастую выполнялись публицистами, которые были биографически связаны с тем или иным направлением политической мысли, и представляли собой газетные или журнальные статьи, а так же перепечатки этих статей отдельными изданиями3. С одной стороны, они служат для нас источником, но с другой, их можно отнести и к исследовательской литературе, потому что они во многом определили направление дальнейшего изучения данной проблематики.

При этом взгляды того или иного публициста на «инородческий вопрос» не рассматривались как отдельная проблема, обычно они изучались в тесной.

См.: Ядринцев Н. М. Жизнь и деятельность Г. Н. Потанина// Вост. обозрение. 1894. № 46. С. 2- Глинский Б. Николаи Михайлович Ядринцев: Биографический очерк. М. 1895. С. 34−36- Потанин Г. Н. Областническая тенденция в Сибири. Томск, 1907; Студницкий В. А. Взгляд Ядринцева на инородческий вопрос // Сибирский вестник. 1894. 26 авг. С. 1−2- Швецов С. П. Н. М. Ядринцев и инородческий вопрос II Сибирский вестник. 1904. 8 июня. С. 2. связи с другими «сибирскими вопросами», или как составная часть общей программы определенного общественно-политического движения.

Советский период изучения взглядов областников и народников на проблемы аборигенного населения Сибири характеризуется, в первую очередь, склонностью к оценке взглядов представителей названных течений общественной мысли с точки зрения марксистско-ленинской идеологии, результатом чего являлись выводы о «правильном» или «ошибочном» освещении проблем коренного населения.

Историки высоко оценивали вклад областников и ссыльных народников в дело актуализации проблем коренного населения в общественном мнении пореформенной России. В своем диссертационном исследовании, посвященном отражению «сибирских вопросов» на страницах демократических изданий 50−60-х гг. XIX в., Н. П. Паршукова указывает на существование нескольких точек зрения на «инородческий вопрос», обозначенных на страницах общественно-политических изданий разной политической ориентации. Представители официального направления считали, что политика государства в отношении сибирских аборигенов была вполне адекватной, «доходили до искажения действительности в описаниях «счастья» и «благополучия» их жизни под властью Российской империи"4. На страницах либерально-буржуазных изданий появлялась слабая критика крайностей официального курса, которая была вызвана в первую очередь «стремлением сохранить дешевую рабочую силу в малонаселенном и отдаленном крае». Публицисты демократического направления акцентировали внимание читателей на двойственности, присущей процессу колонизации Сибири. С одной стороны, они «правильно» оценивали «прогрессивное влияние русской культуры на коренное население», с другой стороны, впервые начали резко критиковать действия правительства по отношению к аборигенам5.

4 Паршукова Н. П. Сибирь на страницах русских демократических изданий 50−60-х гг. XIX в.: Автореф. дис.. канд. ист. наук. Томск, 1983. С. 12.

5 Там же.

Исследователь Р. Г. Круссер положительно оценивал взгляды ссыльных народников на проблемы коренного населения Сибири. Сравнивая их позицию с точкой зрения областников, автор отмечал, что, критикуя государственную аборигенную политику, поставившую «инородцев» на грань вымирания, ссыльные народники, в отличие от областников, признавали «историческую прогрессивность присоединения сибирских народов к России"6.

Однако, указывая на «прогрессивность» позиции областников и ссыльных народников, большинство исследователей писали и о методологических просчетах публицистов, упрекая их в отстаивании сугубо местных интересов. В своих статьях, посвященных изучению взглядов на «инородческий вопрос» представителей этих течений общественно-политической мысли, JI. М. Дамешек, с одной стороны, признавал большое значение актуализации областниками и народниками «инородческого вопроса», привлечении к нему внимания «прогрессивной общественности». С другой стороны, он считал ошибочными их тезисы о пагубности влияния на «инородцев» русского населения в целом, полагал, что они недостаточно адекватно оценивали причины бедственного положения аборигенов, а, следовательно, предлагали малоэффективные методы решения их проблем7. Этот подход отражен и в работах В. К. Коржавина, Г. Круссера, В. Г. о.

Мирзоева, М. Г. Сесюниной и др.

Исследование Н. И. Кондратьева, основанное на материалах «Сибирского сборника», было специально посвящено отражению сибирского «инородческого вопроса» на страницах периодической печати. Характеризуя общественно-политическое направление издания, он указывал на его.

6 Круссер Р. Г. Общественно-политическая и научно-просветительская роль народнической ссылки в Сибири (70 — начало 90-х гг. XIX в.): Автореф. дис.. канд. ист. наук. Томск, 1971. С. 17.

7 Дамешек Л. М. Взгляды ссыльных разночинцев 70−90-х гг. на «инородческий вопрос» в Сибири // Ссыльные революционеры в Сибири (XIX в.—1917 г.). Иркутск, 1989. Вып. 11. С. 28−30.

8 Коржавин В. К. К характеристике сибирского общественного движения второй половины XIX в. II Литературное наследство Сибири. Т. 4. Новосибирск, 1979. С. 9−15- Круссер Г. Сибирские областники. Новосибирск, 1931; Мирзоев В. Г. Историография Сибири: домарксистский период. М. 1970. С. 295−331- Сесюнина М. Г. Г. Н. Потанин и Н. М. Ядринцев как идеологи сибирского областничества: Автореф. дис.. канд. ист. наук. Томск, 1967. преемственность по отношению как к столичным «толстым» демократическим журналам, так и к «прогрессивной традиции частных сибирских газет», а именно к публикациям представителей областнического движения, которые там помещались. Анализ позиции авторского коллектива издания по «инородческому вопросу» в целом соответствовал тенденциям советской историографии. Кондратьев одобрительно отзывался о критических высказываниях публицистов в адрес аборигенной политики имперской администрации, но считал ошибочными их тезисы о негативном влиянии на коренных жителей Сибири русского народа в целом. По мнению исследователя, «в поле зрения авторов статей по «инородческому» вопросу оказались в первую очередь издержки, отрицательные стороны присоединения Сибири к России, которые, однако, были обусловлены не русским народом, а царским правительством"9.

Такая позиция соотносится с выводами советских историков, которые положительно оценивали гуманистическую позицию областников по отношению к сибирским аборигенам, однако не соглашались с мыслью о негативном влиянии русской колонизации на коренное население10. Кроме того, историки считали те средства, которые областники предлагали для улучшения положения коренного населения Сибири недостаточно продуктивными.

Следует также отметить, что советские историки считали сибирский «инородческий вопрос» одной из объективно существующих реалий сибирской жизни, которую представители «прогрессивной интеллигенции» лишь актуализировали в общественном мнении (то есть речь шла не о конструировании «вопроса», а о его отражении). Основой для осмысления исследователями взглядов представителей российской общественности на сибирский «инородческий вопрос» и аборигенную политику государства.

9 Кондратьев Н. И. «Инородческий» вопрос в статьях «Сибирского сборника» (К истории журнальном прессы в Восточной Сибири) //Литература и фольклор Восточной Сибири. Иркутск, 1978. С. 23−24.

10 Дамешек Л. М. Н. М. Ядринцев о взаимном влиянии русского и коренных народов Северной Азии // Проблемы социально-экономического и политического развития стран Востока. Тезисы докладов региональной конференции. Иркутск, 1981. С. 20−22. являлось их сравнение с позицией, базировавшейся на марксистской методологии, результатом чего являлись оценочные характеристики «правильного» или «ошибочного» освещения проблем коренного населения. Исследования, посвященные изучению «инородческого» вопроса в общественном мнении, в советский период являлись скорее историографическими работами, характеризующими досоветскую традицию описания государственной аборигенной политики и положения коренного населения Сибири. Материалы периодической печати являлись всего лишь одним из источников для реконструкции этой традиции, его специфика практически не принималась во внимание.

Изменения в политической ситуации в начале 1990;х гг. повлекли за собой необходимость переосмысления выводов, сделанных в рамках марксистко-ленинской методологии.

В этот период выходит диссертационное исследование М. В.

Шиловского, в котором он изучает факторы, повлиявшие на формирование и развитие областнической концепции, прослеживает результаты ее взаимодействия с другими направлениями общественно-политической мысли. Он рассматривает это политическое направление как вариант осмысления взаимоотношений России и сибирской окраины в ситуации сверхцентрализованного государства и описывает его характер как федералистский11. Вопросам влияния трудов западных политиков, экономистов, философов на формирование областнической концепции.

12 посвящена статья А. В. Ремнева. Исследователь указывает, что на представлениях областников об «инородческом вопросе» значительно отразились востребованные ими труды о «положении тасманийцев, американских индейцев и других народов».

11 Шиловский М. В. Сибирское областничество во второй половине XIX — начале XX в.: Автореф. дис.. д-ра ист. наук. Новосибирск, 1992. С. 19−20.

12 Ремнев А. В. Западные истоки сибирского областничества// Русская эмиграция до 1917 года — лаборатория либеральной и революционной мысли. СПб., 1997. С. 142—156.

Данные работы позволили нам уточнить истоки формирования представлений русских интеллектуалов по «инородческому вопросу» в Сибири.

Немаловажным фактором обращения исследователей к обсуждению «инородческого вопроса» в общественном мнении пореформенной России, стала необходимость выработки новой государственной линии поведения в отношении коренных народов. В связи с этим потребовался не только имперской «инородческой» политики, но и альтернативных взглядов представителей общественно-политических движений на эту проблему. Однако, эта практическая необходимость, по сути дела, вынудила исследователей вновь сконцентрироваться на сравнении государственных методов решения проблем аборигенного населения и вариантов, предложенных представителями демократически настроенной интеллигенции.

Сравнению «диаметрально противоположных позиций» в решении проблем коренного населения Сибири, представленных «аборигенной политикой Российского государства» и «концепцией, содержащейся в творческом наследии идеологов сибирского областничества», в лице Н. М.

1 «5.

Ядринцева и Г. Н. Потанина, посвящена работа Е. П. Коваляшкиной. Автор ставит перед собой задачу проанализировать не только содержательные компоненты этих двух подходов, но и выявить систему факторов, повлиявших на их формирование. Результатом этого анализа становится положение о том, что стремление включить аборигенное население Сибири в структуру российского общества характерно и для государственной политики, и для областнической концепции, однако методы, которыми предполагалось проводить эту интеграцию, существенно отличались. Автор приходит к выводу о том, что областническая концепция инкорпорации аборигенного населения вполне соотносится с представлениями современной.

13 Коваляшкина Е. П. «Инородческий вопрос» в Сибири: Концепции государственной политики и областническая мысль. Томск, 2005. передовой общественно-политической мысли" и новейшими международными нормами политики в отношении коренных народов и может выступать достойной альтернативой традициям государственного подхода, основанного на принципах патернализма14.

На основе анализа различных источников, в том числе и публикаций в периодической печати, исследовательница утверждает, что представители областнического движения в лице Н. М. Ядринцева и Г. Н. Потанина вышли за рамки эволюционистского восприятия коренных народов Сибири, характерных для той эпохи, они настаивали на «равенстве» культурных ценностей, созданных разными народами"15. В то же время, автор не уделяет внимание той роли, которую играли работы областников в формировании публицистического дискурса по проблеме.

Сравнением государственной «инородческой» политики и общественного мнения по «инородческому вопросу» на материалах сибирской периодики занимается иркутский исследователь Е. А Сенина16. Ее основным источником становятся сибирские газеты. Привлекая публикации в приложении к «Восточному обозрению» «Сибирском сборнике» и журнале «Сибирские вопросы», она фактически не принимает во внимание специфику журнальной прессы. Свои выводы Е. А. Сенина изложила в диссертационном исследовании, а затем, вместе с соавторами А. В. Гимелынтейном и JI. М. Дамешеком, в коллективной монографии, дополнив их изложением содержательных компонентов образа «инородца», транслируемого региональной печатью17.

Автор воспринимает сибирскую печать как единый монолитный инструмент воздействия ее лучших представителей на российское общество, во-первых, с целью убедить его в существовании «инородческого вопроса» как такового, а, во-вторых, предложить свое собственное решение этой.

14 Там же. С. 282−283.

15 Там же. С. 276.

16 Сенина Е. Л. «Инородческий вопрос» на страницах сибирской периодической печати во второй половине XIX — начале XX вв.: Автореф. дис. канд. ист. наук. Иркутск, 2005.

17 Гимелыптейн А. В., Дамешек Л. М., Сенина Е. А. Образ «инородцев» на страницах сибирской периодической печати. Иркутск, 2007. проблемы. Е. А. Сенина выделяет на три основных аспекта «инородческого вопроса», транслируемого сибирской периодикой: место аборигенов в аграрной, административной и церковной политике российского государства. Выявляя и подробно характеризуя основные тезисы либерально-демократического варианта улучшения положения сибирских аборигенов, она не акцентирует внимание читателя на дискуссионности вопроса, на разночтениях в предложениях по его разрешению, встречающихся у разных авторов. Основные выводы историка заключаются в том, что концепция политики по отношению к сибирским коренным народам, проводимая через органы сибирской печати, разительно отличалась от «имперской стратегии интеграции» аборигенного населения в российское общество, направленной на стирание их национальных особенностей, и представляла собой «правильный» вариант решения «инородческого вопроса"18.

Изучая особенности моделирования образа «инородца», авторы коллективной монографии, по сути дела, отождествляют его с «инородческим вопросом». Неясным остается, что они подразумевают под понятием «образ», какой методикой пользуются для его реконструкции. В качестве факторов, определивших содержание образа, они рассматривают условия функционирования сибирской периодической печати и ее взаимоотношения с цензурой. Текстуально анализ этих факторов, как и содержательных компонентов образа «инородца», соответствует разделам диссертационного исследования Е. А. Сениной, которое не предполагало работы с данной категорией19.

Попытки переосмыслить выводы ученых советского периода обусловили отказ исследователей от оценивания позиции демократически настроенной интеллигенции с точки зрения концепции марксизма-ленинизма, однако в конце XX — начале XXI вв. историки начали проводить сопоставление позиций публицистов и царской администрации в отношении.

18 Семина Е. А. «Инородческий вопрос» на страницах сибирской периодической печати во второй половине XIX — начале XX вв.: Дис. канд. ист. наук. Иркутск, 2005. С. 299−301.

19 Там же. С. 61 — 129. инородческого вопроса". Если раньше, в сравнении с оптимальной точкой зрения теоретиков марксизма, позиция демократической интеллигенции оказывалась недостаточно прогрессивной и отражала действительное положение коренного населения Сибири не вполне адекватно, то теперь она стала восприниматься как «правильный» подход к восприятию и решению проблем сибирских аборигенов. В то время как официальный курс имперской администрации по-прежнему оставался предметом для жесткой критики.

В конечном итоге, основными выводами исследований, посвященных месту «инородческого вопроса» в концепциях различных общественно-политических движений, становилась, в первую очередь, оценка этих концепций, с точки зрения их прогрессивности. Выявляя их основные содержательные компоненты, авторы не всегда уделяли внимание анализу их влияния на общий публицистический дискурс эпохи. Кроме того, отражение представлений российской общественности о проблемах коренного населения Сибири, ограничено двумя направлениями общественно-политической мысли: областничеством и народничеством. Безусловно, в деле обсуждения «инородческого вопроса» они были ведущими, но не единственными.

В то же время многие современные отечественные историки активно обращаются к опыту зарубежных коллег и применяют разработанные ими методологические подходы к российскому материалу. Опираясь на выводы теоретиков «новой интеллектуальной истории», Н. Н. Родигина исследует образ Сибири, сконструированный на страницах российских общественнополитических и отраслевых журналов второй половины XIX — начала XX.

20 вв., одной из его составляющих становятся описания коренного населения региона. Издания, послужившие источником для этой работы, являлись основными институтами формирования и трансляции общественного Родигина Н. Н. «Другая Россия»: образ Сибири в русской журнальной прессе второй половины XIX — начала XX в. Новосибирск, 2006. мнения. Обращение к печатным органам различных политических направлений способствовало выявлению различий во взглядах на Сибирь, обусловленных общественно-политической позицией авторского коллектива и редакции издания, а также представлений, общих для всех публицистов. В результате проведенного исследования, автор приходит к выводу, что мировоззренческая направленность издания влияла на содержательные компоненты образа коренного жителя Сибири, транслируемые со страниц журналов. Характерной особенностью видения «инородцев» представителями народнического и либерального направлений стало восприятие сибирских аборигенов в романтическом, руссоистском ключе, как объекта социальной защиты. В то же время, затянувшееся пребывание их в состоянии «детства» не было желательной перспективой, поэтому авторы настаивали на необходимости комфортного и безболезненного приобщения «инородцев» к требованиям европейской культуры. В марксистских журналах, по мнению исследователя, активно развенчивался этот романтизированный образ, сибирские «инородцы» приравнивались к остальному «трудящемуся» населению страны (то есть крестьянству), публицисты отрицали необходимость особого отношения к аборигенам. Представители консервативной журналистики считали, что основным направлением государственной политики в отношении коренного населения региона должна была стать его скорейшая русификация. Ими не признавалась ценность «инородческой» культуры и необходимость ее сохранения и оберегания21.

Однако, в силу того, что основной задачей автора являлась реконструкция образа Сибири в целом, были выявлены только общие тенденции репрезентации публицистами «инородческого вопроса».

Обращая внимание на содержание понятия «инородческий вопрос», которое использовалось исследователями, можно отметь, что оно практически не изменилось с момента его формулирования представителями.

21 Там же. С. 338−340. областнического движения в середине XIX в., однако, на разных этапах обсуждения проблемы, историки обращались к разным его составляющим. В частности, в советский период, основной упор делался на тот аспект «инородческого вопроса», который был связан с негативными результатами государственной аборигенной политики и присутствия в регионе представителей капитала. Проблема взаимодействия других категорий русских переселенцев с коренным населением Сибири, причины неудач русской цивилизаторской миссии, особенности восприятия «иной» культурной парадигмы, актуальные для областников и других представителей российской интеллектуальной элиты второй половины XIX — начала XX вв., не обсуждались, так как исследователи считали, что влияние русской культуры на «инородцев» было в целом прогрессивным. Историки постсоветского периода, вернулись к обсуждению аспектов «инородческого вопроса», связанных с восприятием культуры коренного населения Сибири различными социальными слоями русского населения22.

Следующей группой актуальной для нас литературы стали работы, посвященные позигрш государственной власти в отношении сибирского «инородческого вопроса». Они интересуют нас по нескольким причинам. Во-первых, на страницах периодических изданий могла отражаться официальная точка зрения на решение проблем сибирских аборигенов, особенно это касается журналов консервативного направления, таких как «Русский вестник». Во-вторых, большинство публицистов либерального и демократического направления основывали свои концепции на критике государственной аборигенной политики. Требования публицистического жанра зачастую побуждали к искажению этой позиции, к акцентированию внимания читателя на ее негативных сторонах. В-третьих, законодательные инициативы и мероприятия, проводимые имперской администрацией в отношении коренного населения Сибири, так же влияли на обсуждение проблем «инородцев» в журнальной прессе.

22 Коваляшкина Е. П. «Инородческий» вопрос в Сибири. С. 274−277.

Традиция исследования государственной аборигенной политики так же уходит корнями в середину XIX в., поэтому работы этого периода являются для нас как источниками, так и исследовательской литературой. Последнее обусловлено тем, что некоторые выводы дореволюционных публицистов, относительно влияния государственной политики на благосостояние коренного населения Сибири, были вполне восприняты советскими историками. Главным тезисом, который сформулировали представители областнического движения, и поддержали другие публицисты демократического направления, стало положение о негативном воздействии российской колонизации на сибирских аборигенов. Признавая, что взаимодействие с русскими могло бы оказать позитивное влияние на хозяйственное и культурное развитие «инородцев», они считали, что низкий уровень колонизаторов и недостатки государственной политики приводили к обратному результату. В качестве основного аргумента в пользу данного тезиса была выдвинута теория (ставшая впоследствии аксиомой) о вымирании «инородцев». Следует отметить, что эта теория, во-первых, не охватывала все коренные народности региона (речь шла в основном об аборигенном населении северных и дальневосточных окраин), а во-вторых, поддерживалась не только демократической интеллигенцией, но и апологетами правительственной политики. Разница заключалась в тех выводах, которые делали из этого тезиса публицисты различных политических направлений. Консерваторы утверждали, что сокращение численности аборигенного населения, его ассимиляция русскими — следствие «дикости» туземцев в культурном отношении и слабости их духовной и физической организации, то есть вполне закономерный и естественный процесс. Они считали, что, растворяясь в русском народе, «сибирские дикари и полудикари приобщаются через это самое к христианской культуре и.

23 вступают в число культурных народов". Представители областнического направления (Г. Н. Потанин, С. С. Шашков, Н. М. Ядринцев), полемизируя с.

23 Миропиев М. А. О положении русских инородцев. СПб., 1901. С. 288. этой точкой зрения, указывали на то, что вымирание сибирских «инородцев» не является естественным и закономерным процессом вытеснения слабых и нежизнеспособных народов сильными. В частности, Н. Mi Ядринцев полагал, что «причины вымирания лежат далеко не в свойствах самой расы, но в чисто внешних обстоятельствах"24, под которыми автор подразумевал экономические и социальные последствия русского завоевания25.

Тезис демократической публицистики XIX в. о негативном влиянии русской колонизации на аборигенное население Сибири, выразившемся в падении его экономического благосостояния и, как следствии — вымирании, был вполне воспринят советской историографией, но только в отношении действий администрации и представителей капитала. В отличие от публицистов предшествующего периода, которые указывали на факты притеснения* «инородцев» не только купцами, промышленниками и чиновниками, но и крестьянами, советские историки (Н. П. Егунов, JI. М. Дамешек, Н. А. Миненко и др.) подчеркивали равно угнетенное положение русских землепашцев и сибирских «инородцев» по отношению к властным структурам, которые одинаково эксплуатировали и тех и других26. В соответствии с формационным подходом, влияние русского народа на сибирских аборигенов оценивалось в целом как позитивное, способствующее переходу последних от родового строя и присваивающего хозяйства на новую более прогрессивную ступень развития.

В целом, несмотря на то, что исследовательская деятельность советских историков охватывала практически все социально-экономические и политические аспекты взаимоотношений имперской власти и сибирских «инородцев», привлекая большой массив фактического материала, многие.

24 Ядринцев Н. М. Инородцы Сибири и их вымирание // Русская мысль (далее — РМ). 1883. № 3. С. 128.

25 Он же. Сибирские инородцы, их быт и современное положение. СПб., 1891. С. 141−147. л/.

Егунов Н. П. Колониальная политика царизма и первый этап национального движения в Бурятии в эпоху империализма. Улан-Удэ, 1963. С. 245−250- Горюшкин Л. М. Аграрные отношения в Сибири периода империализма (1900;1917 гг.). Новосибирск, 1976; Дамешек Л. М. Внутренняя политика царизма и народы Сибири во второй половине XIX — начале XX в. Иркутск, 1986; Он же. Политика российского самодержавия в отношении народов Сибири в эпоху капитализма (1861−1917 гг.): Автореф. дис.. д-ра ист. наук. Иркутск, 1987; Жидков Г. П. Кабинетское землевладение (1747−1917 гг.). Новосибирск, 1973; История Сибири с древнейших времен до наших дней: в 5 т. Л., 1968. Т. 3. Миненко H. А. Северо-Западная Сибирь в XVIII — первой половине XIX в: историко-этнографический очерк. Новосибирск, 1975 и др.

17 факторы, оказывавшие влияние на государственную политику, оказались оттесненными на второй план или не рассматривались вообще. К этим факторам относится все то, что определяется марксисткой методологией как «надстройка»: этнические и социальные установки и стереотипы, философские концепции, определяющие идейный фон эпохи и т. д.

На современном этапе необходимость переосмысления имперской политики вновь пробуждает в исследовательской среде интерес к изучению опыта царской администрации в решении проблем «инородцев». Историки пытаются по-новому взглянуть на опыт имперской администрации по инкорпорации аборигенного населения в структуру Российского государства. В серии статей, посвященных этнодемографическим процессам в среде сибирских «инородцев» и их связи с государственной политикой, С. Г. Скобелев старается опровергнуть тезис о вымирании коренного населения.

Сибири. Для нас это актуально, потому что в рамках публицистического дискурса второй половины XIX — начала XX вв. он являлся ключевым аргументом в критике позиции имперской администрации в отношении коренного населения Сибири.

Обращение к исследованиям JL И. Шерстовой представляется не менее полезным для предпринимаемого исследования. Автор изучает инициированную правительством землеустроительную реформу и приходит к выводу, что ее проведение являлось адекватной реакцией на модернизационные процессы, происходящие в Российской империи. Критикуемая большинством исследователей, в том числе и российскими публицистами начала XX в., реформа, направленная на унификацию инородческого населения с крестьянским и полную ликвидацию сословия «инородец», представляется логичным ответом власти не только на.

27 Скобелев С. Г. Коренные народы Сибири: опыт управления в Российской империи и СССР // Электрон, ресурс. Режим доступа: Iittp://vvw.zaimka.ru/pover/.skobelev5.shtml: Скобелев С. Г. Влияние эпидемий на этнодемографическую динамику коренного населения Сибири XVII — XX вв. // Историческое пространство России: инерция и трансформация. Челябинск, 2003. потребности империи, но и на изменения, произошедшие внутри инородческой" среды: переход к оседлости и земледелию, ассимиляцию28.

В своей монографии автор вообще отказывается от оценки прогрессивности" деятельности имперской администрации по решению проблем коренного населения и анализирует проблему «аборигены государство», «исходя из влияния государственной политики на этнические процессы и особенности этногенезов» коренного населения Южной 00.

Сибири". В результате, исследователь приходит к выводу о том, что включение аборигенов в состав Российского государства, с одной стороны, способствовало «преемственности аборигенной политической традиции» и стимуляции процессов этногенеза у отдельных этнических групп. С другой стороны, оно препятствовало формированию национального самосознания у представителей коренного населения, в силу ориентации на «включение сибирских аборигенов не только в состав России как политической оболочки русского и прочих ее народов, но и в организм самого русского этноса"30.

В целом, можно отметить, что в большинстве случаев, в исследованиях государственной аборигенной политики и позиций, отстаиваемых российской интеллигенцией, в отношении сибирского «инородческого вопроса», основные выводы сводятся к позитивной или негативной оценке правительственного курса. Впрочем, для нас важна, в первую очередь, информация об основных тенденциях в деле управления коренными народами, которые достаточно подробно охарактеризованы в исследованиях по проблеме.

Особую группу работ составляют исследования зарубежных и отечественных специалистов (М. Бассина, Е. И. Кэмпбелл (Воробьевой), I-I. Найта, А. В. Ремнева, Дж. Слокума, В. Сандерланда и др.)? связанные с изучением феномена империи, взаимодействия ее частей, формирования и.

28 Шсрстова Л. И. Аборигены Южной Сибири в контексте российской модернизации начала XX в.: выбор пути // Сибирское общество в контексте модернизации XVIII — XX вв. Новосибирск, 2003. С. 153.

29 Она же. Тюрки и русские в Южной Сибири: этнополитические процессы и этнокультурная динамика VII — н. XX в. Новосибирск, 2005. С. 15.

30 Там же. С. 162. функционирования ее идеологии. В процессе обсуждения перспектив разработки этой проблематики, стала очевидной необходимость поиска новых методологических оснований для исследования имперского пространства, как некой целостности, а не суммы национальных опытов. Критикуя существующие на данный момент исследовательские парадигмы, в частности, национальный подход, когда история империи рассматривается сквозь призму истории одной нации (русской или какой либо другой) — «политическую» историю, которая занимается в основном изучением деятельности центральных органов властиимперскую компаративистику, занимающуюся сопоставлением и выявлением общего и особенного, авторы, работающие в русле этого направления, считают, что «империю нельзя описать в рамках некой одной модели». Они полагают, что для продуктивного исследования феномена империи необходимо совмещать различные исследовательские методы и подходы, выступая в роли.

О 1 археологии" знания об империи.

В своем исследовании, посвященном процессу включения в структуру Российского государства дальневосточных территорий А. В. Ремнев характеризует и общие тенденции имперской геополитики в отношении восточных окраин. Автор отмечает, что после поражения в 1856 г. началась «евразийская» фаза российской геополитики, «включавшая в себя мощный прорыв империи на Дальний Восток и в Центральную Азию», следствием чего явился рост внимания российской общественности к востоку и «формирование новых политико-географических «образов» Российской Азии"33. Для нас важно обратить внимание на тот факт, что в конструировании этих новых образов и ментальном освоении восточной окраины участвовали не только властные структуры, но и те представители интеллигенции, которых историки традиционно описывают как идейных противников официального курса. Они активно сотрудничали с РГО и его.

31 В поисках новой имперской истории. С. 25−26.

32 Ремнев А. В. Россия Дальнего Востока. Имперская география власти XIX — начала XX в. Омск, 2004.

33 Там же. С. 29. отделами, участвуя в исследовательских экспедициях, публикуя материалы самостоятельно проведенных исследований, а значит, принимая во внимание особую роль научного познания — землеведения, картографии, статистики, этнографии, были задействованы в деле разработки азиатской геополитики.

Репрезентация сибирского «инородческого вопроса», как самостоятельная проблема, редко привлекает внимание отечественных исследователей, работающих в русле империологии. Гораздо больше они заинтересованы в изучении других «национальных вызовов», предъявленных правительству Российской империи в виде национальных движений, как,.

34 например, в случае с польским, украинским и мусульманским вопросами. В то же время, аспекты восприятия коренного населения Сибири властными структурами и российским обществом активно исследуются зарубежными специалистами.

В работе В. Сандерланда особое внимание уделено одной из проблем проекта русификации сибирских «инородцев» — феномену «обынородчивания» русского населения региона. Он обращает внимание не на сам факт ассимиляции аборигенными народами русских пришельцев, а на то, как образованные русские интерпретировали данный феномен, выявляя те идеологические ориентиры, с которыми была тесно связана обеспокоенность по поводу неудачных опытов русификации. Опираясь на версию 3. Баума о том, что система ассимиляции в национальных государствах призвана укрепить существующую социальную иерархию, Сандерланд выявляет и в российской ассимиляционной схеме представление о естественности поглощения русскими, стоявшими на вершине иерархической лестницы, «менее развитых» народов. Факты превращения русских в «инородцев», оценивающиеся русскими интеллектуалами как «вырождение» и.

Воробьева Е. И. Христианизация мусульман Поволжья в имперской политике самодержавия // Имперский строй России в региональном измерении (XIX — начало XX в.). М., 1997. С. 130 — 148. Горизонтов Л. Б. Парадоксы имперской политики: Поляки в России и русские в Польше (XIX — начало XX в.). М., 1999, Он же. Полонофобия и политика русификации в Северо-Западном крае империи в 1860-е гг. // Образ врага / ред. Л. Гудков. М., 2005. С. 127—174- Миллер А. И. «Украинский вопрос» в политике власти п общественном мнении (вторая половине XIX в.). СПб., 2000. деградация", ставили под сомнение неоспоримость представлений о цивилизующей роли русского населения и вообще саму идею культурного превосходства русских колонизаторов над аборигенами, лежащую в основе этих представлений. Обращение Сандерланда к идеологическим установкам образованной части российского общества, выявление в их основе по сути дела тех же концептов, что и в представлениях властных структур, значимо в контексте предпринимаемого нами исследования. Оно уводит нас от восприятия позиции образованной части общества, как некой точки отсчета, некоего образца для критики государственных воззрений на проблемы управления аборигенным населением, и заставляет внимательнее взглянуть на те установки, что лежат в ее основе.

Исследования в области терминологического аппарата, применявшегося к народам, населяющим сибирский регион, начались практически одновременно у зарубежных и отечественных историков. В своей статье, посвященной анализу истории термина «инородцы» в российском имперском.

5? дискурсе, Дж. Слокум фиксирует тенденцию расширения его семантики к концу XIX — началу XX в., отражающую «более крупные изменения в национальной политике России конца имперского периода», в частности — провал русификаторской политики. Отслеживая эволюцию термина, автор приходит к выводу, что, первоначально введенный «для обозначения наиболее радикально отличающихся „других“ подданных империи, он превратился в обозначение непреодолимой преграды, разделившей восточных славян и всех прочих обитателей империи». Первоначально, семантика термина подразумевала возможность перевода ряда этнических меньшинств, наиболее радикально отличающихся по уровню социально-экономического развития от остального населения империи, в категорию «русский народ». Впоследствии, в связи с ростом национального самосознания русских, она указывала на стремление, в первую очередь, четко обозначить границы своей национальной группы посредством.

35 Слокум Д. У. Кто и когда были «инородцами»? Эволюция категории «чужие» в Российской империи // Российская империя в зарубежной историографии. Работы последних лет: антология. М., 2005. С. 502−535.

22 противопоставления ее неассимилированным, «политически своенравным инородцам"36. Говоря о национальном самосознании, автор, конечно, подразумевал, что его носителями являлись, в том числе, и образованные русские, чьи представления о коренном населении Сибири, в конечном итоге, вполне вписывались в общеимперский контекст восприятия аборигенов.

С. В. Соколовский расширяет круг исследуемых вариантов номинации аборигенного населения Сибири и, наряду с определением «инородцы», подвергает анализу термины «туземцы», «ясачные», «иноверцы», «коренные народы». Он считает, что система терминов, в которой нашли отражение многообразие и эволюция подходов к осмыслению положения «иноязычного и иноверческого населения окраин», не является лишь достоянием истории, она продолжает влиять на современные способы мышления по поводу аборигенного населения. В результате ее анализа, автор подтверждает тезис о преемственности современного и исторического мышления об аборигенном населении и выделяет несколько основных ее аспектов. В их числе: «мышление о коренном населении как об особой и специфической целостности. особом объекте национальной, экономической и конфессиональной политики», «крайняя степень политизированности мышления о коренных народах, связанная с борьбой политических, хозяйственно-экономических, финансовых и национальных элит за участие в прибылях, получаемых от реализации ресурсов территорий современного расселения этих народов» и т. д. 38.

3 9.

Особое внимание следует уделить исследованию Ю. Слезкина, которое посвящено эволюции восприятия малочисленных народов Севера российской администрацией и общественностью с момента присоединения полярных территорий к империи до начала 90-х гг. XX в. Эта работа была впервые издана в 1994 г. на английском языке и уже успела послужить «творческими.

36 Там же. С. 524.

37 Соколовский С. В. Образы Других в российской науке, политике и праве. М., 2001. С. 41 43.

38 Соколовский С. В. Перспективы развития концепции этнонациональной политики в Российской Федерации. M., 2004. С. 149.

39 Слезкин Ю. Арктические зеркала: Россия и малые народы Севера. M., 2008.

23 импульсом" для исследований в различных областях гуманитарного знания. Выход в свет русского перевода в 2008 г. обеспечил более широкий доступ к исследованию отечественных историков.

Используя источники различного происхождения (официальные, этнографические, литературные материалы, в том числе и журнальные публикации), автор исследует место «малых народов» в Российской империи и российском сознании. Слезкин характеризует свой подход как реконструкцию описания коренных северян глазами образованных русских, «претендовавших на внимание „общества“ и государства», как изучение взаимодействия «политики и представлений (империи и сознания)"40. В своем исследовании он уделяет внимание и государственным методам включения коренного населения северных окраин в общеимперский контекст, и вариантам ментального освоения аборигенов в науке, публицистике и литературе, не противопоставляя их.

Позиция демократической интеллигенции в отношении проблем коренного населения Сибири, по мнению Слезкина, была довольно противоречивой. Представляя собой отличительную особенность сибирской окраины, воплощая ее «первозданную чистоту» и неразвращенность, «инородцы», в то же время, олицетворяли ее «колониальную отсталость» и «недоразвитость». Эти противоречия порождали двойственность в способах решения сконструированного демократами «инородческого вопроса: «областники оплакивали вымирание «неразвитых племен» и в то же время выступали за действия, которые приводили к их вымиранию». Требования приобщить аборигенов к прогрессу были неразрывно связаны с русификацией, которая влекла за собой потерю национальной самоидентификации, а, следовательно, то самое вымирание, которое так возмущало радикальную интеллигенцию41. С одной стороны, «прогрессивными» интеллигентами ощущалась необходимость перехода.

40 Там же. С. 15−16.

41 Там же. С. 139−140. инородцев" из категории «детей» в категорию «взрослых», для того чтобы общество и государство начало относиться к ним как к равным. С другой стороны, чистота и невинность, присущие аборигенам на «детской» стадии их развития, признавались положительными качествами с точки зрения «универсального морального мерила» и потому нуждались в защите42.

Исследование Ю. Слезкина, на наш взгляд, вносит определенную ясность в дискуссию о правомерности применения концепции ориентализма, сформулированной Э. Саидом еще в конце 70-х гг. XX в., к российской истории43. Если в отношении представителей кочевых «инородцев» ориенталистский дискурс был вполне воспринят российскими властными структурами и общественным мнением, как показали исследования О. Сухих44, то взгляд русских на «охотников и собирателей» может быть описан как особый, отличный от ориентализма способ восприятия абсолютного «чужого».

Для реконструкции образа конкретных журнальных изданий, выяснения их истории, определения авторского корпуса статей по «инородческому вопросу» нами были привлечены труды по истории русской журналистики, в частности, истории ежемесячных общественно-политических и специализированных изданий второй половины XIX — начала XX в.

Изучение истории отдельных периодических изданий началось с конца XIX в. силами их же сотрудников45. Основой для характеристики того или иного журнала становилась его общественно-политическая направленность. Это, впрочем, в меньшей степени относилось к работам, посвященным отраслевым журналам, здесь авторы скорее обращали внимание на.

42 Там же. С. 440.

43Ab Imperio. 2002. № 1. С. 239−367- Российская империя в зарубежной историографии. С. 311−360- ЭткиндА. Русская литература XIX века: роман внутренней колонизации//НЛО. № 1(59). С. 103−124.

44 Сухих О. Е. «Дума на Киргиз-Кайсацкой степи»: опыт ориенталистского разбора одного стихотворения // Международные отношения: теория, история, практика. Омск, 2005. С. 141−150- она же. Как «чужие» становятся «своими», или лексика включения Казахской степи в имперское пространство России // Вестник Евразии. 2005. № з. с. 5−29. она же. Образ казаха-кочевника в русской общественно-политической мысли в конце XVIII — первой половине XIX в.: Автореф. дис. .канд. ист. наук. Омск, 2007.

45 Арсеньев К. Пятидесятилетие «Вестника Европы» // Вестник Европы (далее — BE). 1915. № 12. С. 1−14- Кони А. Ф. «Вестник Европы» в журнальном пути. СПб., 1913; Любимов Н. А. М. Н. Катков и его историческая заслуга. СПб., 1889- Неведенский С. Катков и его время. СПб., 1888- Сементковский Р. И. М. H. Катков. Его жизнь и литературная деятельность. СПб., 1892.

25 программу издания и мировоззренческие установки редакции46. Зато вопросы политического направления были актуальны для сибирских публицистов, которые занимались освещением истории региональной журнальной.

47 прессы .

Этот принцип структурирования материала, актуальный для дореволюционных исследователей, был задействован советскими историками, которые использовали его в качестве базового критерия. В этот.

48 период выходили как обобщающие работы, так и исследования, концентрирующиеся на истории конкретного направления. Степень исследованности истории журналовявлявшихся печатными органами разных идейных течений, практически одинакова. Достаточно большое внимание уделялось либерально-народническим и марксистским журналам49, что, в принципе, естественно, в силу приоритетов исторической' науки советского периода. В то же время, подробно изучались либеральные издания50, осмысляласьистория консервативной периодики51. Кроме того, отдельные исследования были посвящены отраслевым, в первую очередь, историческим журналам52.

46 Тимощук В. В. М. И. Семевский. Основатель исторического журнала «Русская старина», его жизнь и деятельность. 1837−1892. СПб., 1895.

47 Адрианов А. В. Периодическая печать в Сибири. Томск, 1919; Он же. «Сибирские вопросы» // Сибирская жизнь. 1913. № 40- Байтов Г. Б. По поводу одной сибирской монографии (Из истории сибирской прессы) // Голос Оби. 1913. № 4, 6, 8- Крутовскнй В. М. Периодическая печать в Томске. Томск, 1912.

48 См. напр. Березнна В. Г. Русская журналистика второй четверти XIX в. Л., 1965; Евгеньев-Максимов В., Максимов Д. Из прошлого русской журналистики. Л., 1930; История русской журналистики XVIII—XIX вв. / Под ред. А. В. Западова. М., 1973; Лапшина Г. С. Русская пореформенная печать 70−80-х годов XIX в. М., 1985.

49 Иванова Е. В. «Северный вестник» // Литературный процесс и русская журналистика конца XIX — начала XX века (1890−1904). Буржуазно-либеральные и модернистские издания. М., 1982; Куприяновскнй П. В. История журнала «Северный вестник» // Ученые записки Ивановского пед. ин-та. Иваново, 1970. Т. 59. С. 51−89- Крутикова Л. В. «Северный вестник» // Очерки по истории русской журналистики и критики. Л., 1965. Т. 2. С. 394−412- Летов Б. Д. «Русское богатство» // Там же. С. 413−430 и др.

50 Алафаев А. А. Русский либерализм на рубеже 70−80-х гг. XIX века (Из истории журнала «Вестник Европы»), М., 1991; Балуев Б. П. Политическая реакция 80-х гг. XIX в. и русская журналистика. М., 1971; Никитина М. А. «Вестник Европы» //Литературный процесс и русская журналистика конца XIX-начала XX вв.. С. 4−43- Разманова Н. А. М. М. Стасюлевич и начало издания «Вестник Европы» (1866−1873): Автореф. дис. канд. ист. наук. М., 1988 и др.

51 Маслов В. С. «Русский вестник» и «Московские ведомости» // Очерки по истории русской журналистики и критики. С. 217—232- Твардовская В. А. Идеология пореформенного самодержавия (М. Н. Катков и его издания). М., 1978. Тарасова А. А. Реакционно-охранительная журналистика 11 Литературный процесс и русская журналистика конца XIX-начала XX вв.

52 Дмитриев С. С. Русские исторические журналы по истории СССР // Дмитриев С. С. и др. История СССР. Период капитализма. М., 1961. С. 167−170- он же. Источниковедение русской исторической журналистики (Постановка темы и проблематика) // Источниковедение отечественной истории. 1975. М., 1976. С. 272−305;

Говоря о степени изученности сибирской журнальной прессы, следует отметить, что в исследованиях обобщающего характера приоритетное внимание уделялось истории газетных изданий. Если речь шла об особенностях журнальной периодики, то, в первую очередь, в центре внимания оказывалось повременное издание «Сибирский сборник», выходившее в качестве приложения к газете «Восточное обозрение"54, а в отношении журналов начала XX в. встречались в основном краткие характеристики55.

Постсоветский период изучения истории журнальной периодики был связан с переосмыслением характеристик общественно-политической направленности конкретных журналов, а также с ростом исследовательского интереса к подробностям внутриредакционных взаимоотношений и персональной истории авторов и реакторов. Продолжалось исследование истории отраслевой периодики и сибирской журнальной прессы, причем, основное внимание по-прежнему уделялось газетной печати.

В качестве обобщающего исследования, в котором мы смогли найти не только фактический материал, связанный с историей как российской дореволюционной журналистики в целом, так и отраслевых изданий, но и указания относительно методологии исследования, следует отметить работу.

М. П. Мохначевой. В ней автор разрабатывает концепцию, в соответствии с которой, «толстый» литературно-ученый и отраслевой журнал представляли собой «текст-источник», где каждая отдельная публикация являлась уже не самостоятельным авторским текстом, а неотъемлемой частью журнального.

Кельнер В. Е. «От Древней и Новой России» к «Историческому вестнику» (С. Н. Шубинский и становление исторических научно-популярных изданий в России в 1870-е гг.) // Книжное дело в России во второй половине XIX — начале XX вв. Л., 1988.

53 Ермолинский Л. Л. Сибирские газеты 70−80-х гг. XIX в. Иркутск, 1985; Любимов Л. С. История сибирской печати. Иркутск, 1982.

54 Кондратьев Н. И. Начало журнальной прессы в Восточной Сибири (1885−1903). Иркутск, 1985.

55 Трушкин В. П. Пути и судьбы. Иркутск, 1972. С. 16−26.

55 Бронникова Е. В. Журнал «Русская старина» как историографический источник (1870−1918): Автореф. дис. канд. ист. наук. М., 1998; Мохначева М. П. С. Н. Шубинский и его сборник-журнал «Древняя и новая Россия» // Труды историко-архивного института. Т. 33. М., 1996. С. 168−176.

57 Воробьев В. В. Либеральная печать Сибири в общественно-политической жизни края 1907;1914 гг. Омск, 2003; Гольдфарб С. И. Газета «Восточное обозрение» (1882−1906). Иркутск, 1997.

58 Мохначева М. П. Журналистика и историческая наука. В 2 кн. М., 1998. дискурса, работая на создание образаиздания. Мохначева выделяет несколько факторов, влиявших на формирование этого образа, в их числе тип журнала (учено-литературный или отраслевой), его программа, специфика взаимодействия авторского коллектива с редакцией и пр.

Не меньшее влияние на наше исследование оказала работа Н. Н. Родигиной, в которой автор, опираясь на концепцию «текста-источника», разработанную М. П. Мохначевой, проводит масштабное исследование, связанное с реконструкцией образа Сибири, транслируемого посредством журнальной периодики. Помимо выявления его основных содержательных компонентов, Родигина подробно останавливается на исследовании того влияния, которое «мировоззренческая1 ориентация, издания» оказывала на «освещение в нем реалий сибирской жизни"59.

В целом, можно отметить, что обширный фактический материал, систематизированный в исследованиях, посвященных истории журналистикипозволил нам почерпнуть информацию об их структуре, редакторах, авторском коллективе, внутрикорпоративных отношениях, общественно-политической ориентации «толстых» журналов, источниках финансирования, отношениях с цензурой. Все это было востребовано для характеристики образа издания, оказавшего влияние на содержание статей, принцип их отбора и т. д. Кроме того, отдельные современные исследования, связанные с историей журналистики, значительно повлияли на выбор методологии для нашего исследования.

Для выяснения биографической связи сотрудников наиболее популярных «толстых» журналов с Сибирью, степени их информированности о положении коренного населения региона, мы обратились к работам, позволяющим выяснить биографию публицистов, писавших о сибирских аборигенах. Были привлечены обобщающие труды по истории сибирской литературы б0, содержавшие сведения о публицистах.

59 Родигина Н. Н. Указ. соч.

60 Беспалова Л. Г. Тюменский край и писатели XIX в. Свердловск, 1970; Кунгуров Г. Ф. Сибирь и литература. Иркутск, 1965; Литературная Сибирь: Критико-биобиблиогр. словарь писателей Восточной Сибири.

28 областнического и народнического направлений, сибирской историографии61, дореволюционной этнографии62. Помимо всего прочего эти исследования позволили нам уточнить интересующие нас вопросы по поводу интеллектуального наследия того или иного автора.

Большое значение для выяснения биографических подробностей, факторов, влиявших на мировоззрение авторов, занимавшихся обсуждением «инородческого вопроса» в журнальной периодике, имели работы чисто биографического характера. Наиболее разработанными в этом отношении оказались сюжеты, связанные с биографией деятелей областнического движения. Статьи, посвященные областникам, начали появляться на страницах периодических изданий еще во второй половине XIX века. В их числе публикации о П. М. Головачеве63, Г. Н. Потанине64, С. С Шашкове65, Н. М. Ядринцеве66, написанные зачастую так же представителями областнического движения.

В дальнейшем, исследователи не раз обращались к реконструкции фактов биографии областников, существует обширнейшая библиография по данному вопросу. Однако далеко не все работы были нами востребованы.

Особое внимание мы уделили исследованиям М. В. Шиловского, который занимается подробным изучением истории сибирского областничества в целом и деятельности отдельных его представителей.

Иркутск, 1986. Ч. 1- Литературное наследство Сибири. Новосибирск, 1969—1980. Т. 1—5- Очерки русской литературы Сибири: В 2 т. Новосибирск, 1982; Русские писатели в Томске. Томск, 1996 и др.

61 Горюшкин Л. М. Историография Сибири: (Период капитализма). Новосибирск, 1979; Горюшкин Л. М., Миненко Н. А. Историография Сибири дооктябрьского периода (конец XVI — начало XX в.). Новосибирск, 1984; Мирзоев В. Г. Историография Сибири: домарксистский период. М., 1970; История Сибири с древнейших времен до наших дней. Л., 1968. Т. 3.

62 Пыпин А. Н. История русской этнографии. Т. 4. СПб., 1892- Токарев С. А. История русской этнографии. М., 1966.

61 II. М. Головачев: Некролог// Исторический вестник (далее — ИВ). 1914. № 4. С. 363. 6' См. напр. Ядринцев Н. М. Жизнь и деятельность Г. Н. Потанина// Восточное обозрение (далее — ВО). 1894. № 46. С. 2- Клеменц Д. А. Г. Н. Потанин [К 70-летию со дня рождения] // Русское богатство (далееРБ). 1905. № 9. С. 183−188- Ольденбург С. Ф. Не довольно: к 80-летию Григория Николаевича Потнина, 21 сент. 1915 г. // РМ. № 11. С. 1−11.

65 См. напр. Серафим Серафимович Шашков: Биографический очерк//Дело. 1882.№ 10. С. 1−9- Серафим Серафимович Шашков: [К 20-летию со дня смерти] // ВО. 1902. № 202.

66 См. напр. Глинский Б. Б. Николай Михайлович Ядринцев // ИВ. 1894. № 8. Потанин Г. Н. Николай Михайлович Ядринцев// Этнографическое обозрение (далее-ЭО). 1894. Кн. 24. С. 170−175- Головачев П. М. Воспоминания о друге молодежи // BO. 1896. № 56−58- Фарафонтова Т. М. H. М. Ядринцев // Юбилейный сборник Западно-Сибирского Отдела Императорского Русского Географического Общества. 1902. С. 1−22.

Ценными для нас оказались его выводы о факторах, повлиявших на формирование областнической идеологии, этапах ее развития, результатах взаимодействия с другими идеологическими направлениями, в частности, с революционным народничеством, эсерами и кадетами67. Вопросы взаимовлияния тезисов областничества и революционного народничества, стали для нас тем более актуальны, что в формировании журнального дискурса в отношении «инородческого вопроса» участвовали представители обоих политических направлений. В этой связи, оказалось полезным обращение к исследованию Шиловского, посвященного изучению роли областников в развитии российской журналистики68.

Помимо общих работ М. В. Шиловского, немаловажными для реконструкции биографических подробностей стали его исследования, посвященные конкретным представителям областничества, в частности, Г. Н. Потанину69 и Н. М. Ядринцеву70. Кроме того, мы обратились к работам Шиловского, посвященным ссыльным народникам71.

Впрочем, к реконструкции биографий представителей революционного народничества, оказавшихся в сибирской ссылке и участвовавших в обсуждении «инородческого вопроса», исследователи обращались довольно часто, особенно, если речь шла о тех, кто посвятил себя занятиям.

72 этнографией .

Следует указать так же и работу А. Д. Фатьянова, посвященную.

73 биографии В. П. Сукачева, издателя журнала «Сибирские вопросы» .

67 Шиловский М. В. Сибирское областничество. С. 17−22.

6S Он же. Вклад сибирских областников в развитие российской журналистики второй половины XIX в. // Роль Сибири в истории России. Новосибирск, 1993. С. 57—65.

69 См. напр. Шиловский М. В. Г. Н. Потанин в Бийске и Горном Алтае в 1870-е гг. // Горный Алтай. Исторический сборник. Бийск, 2003. Вып. 7. С. 107—112- он же. «Полнейшая самоотверженная преданность науке». Г. Н. Потанин. Биографический очерк. Новосибирск, 2004.

70 Он же. H. М. -Ядринцев — создатель и редактор газеты «Восточное обозрение» // Научная конференция памяти Николая Михайловича Ядринцева. Омск, 1992. С. 6—8.

71 Он же. Ссыльные писатели народники 80-х гг. XIX века о Сибири // Социально-политические проблемы истории Сибири. Новосибирск, 1994. С. 27—36.

72 Памяти В. Г. Богораза (1865−1936). Л., 1937; Памяти Л. Я. Штернберга, 1861−1927. Л., 1930; Гольдфарб С. П. Д. А. Клеменцреволюционер, ученый, публицист. Иркутск, 1986.

73 Фатьянов А. Д. Владимир Сукачев. Иркутск, 1990.

Наконец, полезными для нас оказались работы, по социологии чтения во второй половине XIX в., позволяющие выяснить, кем же были предполагаемые адресаты журнальных статей по «инородческому вопросу», уточнить способ коммуникации авторов и читателей конкретных изданий74. Здесь следует особо отметить работу А. И. Рейтблата, наряду с исследованием М. П. Мохначевой, явившуюся не только источником фактического материала, но и оказавшую большое влияние на методологию исследования.

Подводя итог историографическому обзору, следует отметить, что нами не было выявлено комплексного исследования, посвященного обсуждению сибирского «инородческого вопроса» на страницах журнальных изданий разных типов. При этом полнее всего интересующая нас проблематика освещена в работе Н. Н. Родигиной, однако, здесь сибирские аборигены оказывались в поле зрения автора лишь как одна из составляющих образа региона. Кроме того, источниковая база исследования ограничена столичными общественно-политическими изданиями и отраслевыми журналами по истории и педагогике.

Близкое по тематике и задействованным источникам исследование провела Е. А. Сенина, но ее основное внимание было сосредоточено на региональной, преимущественно газетной периодике.

При этом достаточно полно были изучены взгляды на «инородческий вопрос» представителей демократической интеллигенции, выявлены факторы, повлиявшие на их формирование, охарактеризована их эволюция. Однако основными выводами большинства исследований по названной теме является оценочная характеристика взглядов представителей общественности, зачастую в сравнении с положениями правительственной аборигенной политики. Взгляды наиболее «прогрессивных», с точки зрения.

74 Рейтблат А. И. От Бовы к Бальмонту: очерки по истории чтения в России во второй половине XIX в. М., 1991историков, образованных русских противопоставляются официальному курсу.

Отойти от исследовательской практики сравнения позиций демократических публицистов с аборигенной политикой имперской администрации в своих работах пытаются российские и зарубежные историки, занимающиеся вопросами имперской идеологии. Впрочем, следует отметить, что сибирский «инородческий вопрос» в восприятии образованных русских пока не стал предметом отдельного исследования.

При этом достаточно полно изучена история общественно-политических столичных журналов, более фрагментарно — история специализированных изданий по истории, и совсем мало изучена история и структура сибирской журнальной периодики начала XX в., а так же этнографической и географической журнальной прессы.

Цель и задачи работы. Целью настоящего диссертационного исследования является выявление и характеристика содержания и эволюции сибирского «инородческого» вопроса в общественно-политических и отраслевых журналах второй половины XIX — начала XX вв.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1) выяснить факторы, предопределившие актуальность сибирского «инородческого вопроса» в русской журнальной прессе;

2) выявить общее и особенное в позициях сибирских и столичных общественно-политических журналов по «инородческому вопросу», проследить эволюцию в обсуждении данной проблемы;

3) раскрыть основные содержательные компоненты «инородческого вопроса» в специализированных журналах (исторических, географических, этнографических);

4) установить круг авторов, занимавшихся освещением положения коренного населения Сибири и причины, повлиявшие на выбор ими данной тематики.

Объектом исследования является «инородческий вопрос» в общественном мнении Российской империи второй половины XIX — начала XX вв.

Предмет исследования — особенности отражения «инородческого» вопроса на страницах журнальной периодики. Под сибирским «инородческим» вопросом мы понимаем интеллектуальный конструкт, предметом которого является достаточно широкий спектр проблем политического, экономического, социального, культурного характера, связанных с адаптацией аборигенного населения Сибири к русской культурной парадигме.

Хронологические рамки включают в себя период с 1860-х гг. до 1914 г. Нижняя хронологическая граница обусловлена появлением в периодической печати статей, в которых вводился термин «инородческий вопрос» и формулировались его основные положения, которые в дальнейшем стали предметом обсуждения в журнальной прессе.

Следует уточнить, что заявленная нижняя граница актуальна не для всех типов журнальной периодики, например, для отраслевых изданий по географии и этнографии она сдвигается на последнее десятилетие XIX в., а в случае с сибирскими журналами на начало XX в., в соответствии с выходом в свет первых номеров изданий.

Верхняя хронологическая граница обусловлена началом Первой мировой войны, когда внимание публицистов и читателей стали привлекать совсем другие, более насущные и актуальные в сложившейся ситуации проблемы, о чем свидетельствует предпринятый нами пилотный просмотр востребованных изданий.

Методология и методы исследования. В силу междисциплинарности исследования, для решения поставленных задач будет продуктивным обращение к различным методологическим концепциям.

Работая с журнальной прессой, как одним из институтов формирования общественного мнения, мы опирались на концепцию «текста-источника», сформулированную в работах М. П. Мохначевой. В соответствии с ней, «толстые» учено-литературные и отраслевые журналы, представляли собой единый текст, в создании которого принимали участие авторы, редакторы, читатели. Каждая публикация в этом случае становилась неотъемлемой частью основного текста. На содержание «текста-источника» значительное влияние оказывал «образ издания», формировавшийся под воздействием целой группы факторов: программы издания, личности редактора-издателя, его мировоззрения и «редакторских» стратегий, особенностей внтуриредакционных отношений, взаимодействия с цензурой и финансирования.

Концепция «текста-источника» перекликается с теорией дискурса («связного текста») предложенной Р. Бартом и его идеями относительно невозможности познания историком объективной реальности посредством считывания ее с текста (источника). В этом ключе, выявление и характеристика основных содержательных компонентов репрезентации «инородческого вопроса» в российской периодике осуществляется нами не для того, чтобы определить, насколько достоверно они отражали реальность, а для того, чтобы попытаться охарактеризовать ментальный конструкт, формируемый посредством «текста-источника», с точки зрения его влияния на социальные установки читателей, их поведенческие стратеги и иерархию ценностей.

В связи с этим, представляется актуальным обращение к идеям М. Фуко, П. Бурдье, рассматривавших периодическую печать как инструмент социальной власти. Особенно значимо это становится при обращении к материалам российской пореформенной журнальной публицистики, которая была тесно связана с функционированием политических сообществ. Эта идея, применительно к феномену «толстого» литературно-ученого журнала, была разработана в исследовании А. И. Рейтблата .

75 Барт Р. Лингвистика текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. VIII. М., 1978. С. 443¹⁴⁷.

76 Рейтблат А. И. От Бовы к Бальмонту: Очерки по истории чтения в России во второй половине XIX в. М., 1991. С. 33−36.

Обращая свое внимание на конструирование и трансляцию российскими интеллектуалами сибирского «инородческого вопроса», мы вынуждены так же обратиться к исследованиям образа «Другого». Принимая во внимание высказывание Ю. Слезкина о том, что сибирские аборигены на определенном этапе перестали быть однородной массой «дикарей» для русских наблюдателей, мы считаем, что в некоторых контекстах возможно обращение к теории ориентализма, разработанной Э. Саидом, однако в большинстве случаев видение образованными русскими коренного населения Сибири, отразившееся на страницах российской периодики, не вполне соотносится с.

77 ориенталистским дискурсом. Опираясь на идею формирования собственной идентичности посредством познания «Другого» и варианты презентации и.

78 осмыслении «Я» в западной традиции, предложенные И. Б. Нойманном, мы задаемся вопросом: какие варианты самопрепрезентации были характерны • для российских интеллектуалов и актуализировались ими при обсуждении «инородческого вопроса», что давало им обращение к образу «Другого» в лице «диких» сибирских аборигенов?

В процессе работы нами были использованы следующие методы:

1. Историко-сравнителъпый, с помощью которого мы пытались • установить общее и особенное в освещении «инородческого вопроса» в различных типах журнальных изданий: столичных и региональных, общественно-политических и специализированных, а также в журналах различной идеологической направленности.

2. Историко-генетическиг7, помогающий отразить процессы и явления в их историческом развитии. Применительно к данному исследованию — выявить эволюцию в восприятии сибирских аборигенов на протяжении всего исследуемого периода как сообществом образованных русских в целом, так и конкретными публицистами в частности.

77 Слезкин Ю. Арктические зеркала. С. 15—16.

78 Нойманн И. Б. Использование «Другого»: образы Востока в формировании европейских идентичностей. М., 2004. С. 36−37, 50.

3. Историко-типологический, который позволил нам выявить черты собирательного образа сибирского «инородца» и характерные особенности отдельных этносов, населяющих Сибирь в представлениях образованных русских, зафиксированных на страницах пореформенных журналов.

4. Статистический, который мы применяли в работе с журнальной статистикой: подсчете количества публикаций, посвященных «инородческому вопросу за весь период выхода конкретного издания, выявлению пиков интереса к данной тематике в различные годы, выявлении жанровой структуры публикаций, посвященных проблемам аборигенного населения в различных типах изданий и т. п.

5. Элементы контент—анализа, заключающиеся в выявлении слов-маркеров, ключевых метафор, описывающих образ сибирского «инородца» в журналах различного типа.

6. Для выявления журнальных публикаций, посвященных «инородческому» вопросу в случаях, когда невозможно было воспользоваться указателями содержания, нами применялся метод сплошного (фронтального) просмотра годовых комплектов журналов. Это относится, в первую очередь, к сибирской журнальной периодике.

Источниковая база диссертации. Для проведения исследования нами был востребован широкий круг опубликованных и неопубликованных письменных источников.

1. Материалы лсурналъной публицистики. В виду того, что нами были привлечены публикации изданий разных типов, логично выделить в этой обширной группе источников следующие подгруппы:

Общественно-политические журналы. Это частные повременные учено-литературные издания, содержание которых строилось с учетом обеспечения «читателя-интеллектуала необходимой для научного кругозора новейшей научно-отраслевой информацией и одновременно в целях предоставления ему на страницах этого же издания увлекательного разножанрового. литературного чтения на досуге». Ориентация на удовлетворение различных интеллектуальных потребностей читателя проявлялась в широком жанровом разнообразии статей, появлявшихся на страницах этих журналов: публицистические и научные статьи, публикации путевых очерков и воспоминаний, художественные и публицистические очерки, информационные сообщения, обзоры газетной и журнальной прессы, рецензии на новые книги. Наличие художественных текстов — характерная особенность жанровой структуры общественно-политических журнальных изданий.

Учитывая необходимость охватить, по возможности, все идейные направления пореформенной публицистики, мы обратились к наиболее популярным среди читательской аудитории журналам. В то же время, мы принимали во внимание количество публикаций, посвященных «инородческому вопросу», появлявшееся на их страницах. В результате работы с указателями содержания и пилотного просмотра годовых комплектов журналов, мы отказались от привлечения публикаций таких популярных изданий как «Отечественные записки», «Русское слово», «Современник», в силу того, что материалы, связанные с сибирскими аборигенами появлялись на их страницах эпизодически.

Все столичные общественно-политические издания выходили ежемесячно, специфика развития сибирской публицистики, а так же изменения политической обстановки в стране в целом обусловили переход «Сибирских вопросов» на еженедельный характер издания и его ориентацию на газетный формат, что проявилось, например, в появлении передовой статьи и обилии информационных сообщений. При этом его материалы сохраняли серьезный аналитический характер, присущий «толстому» журналу.

В результате, нами были привлечены материалы следующих изданий: демократического «Дела» (1866−1888) — консервативного «Русского вестника».

79 Мохначева М. П. Журналистика и историческая наука. С. 251.

1856−1914) — либеральных «Вестника Европы» (1866—1914) и «Русской мысли» (1880−1914) — народнических «Русского богатства» (1880−1914) и «Северного вестника» (1885−1898) — марксистского «Мир Божий» (18 921 914), а так же региональных журналов «Сибирский наблюдатель» (1901— 1905) и «Сибирские вопросы» (1906;1912). Заметим, что вопрос о политическом направлении сибирских журналов до сих пор обсуждается.

Отраслевые журналы. В своем исследовании мы обращались к материалам специализированных изданий по истории, географии, этнографии.

Исторические отраслевые журналы по своему характеру близки к учено-литературным общественно-политическим журналам: у них та же периодичность выхода в свет, случаются жанровые пересечения публикуемых статей, в частности, и в специализированных журналах по истории, и в «толстых» журналах появлялись материалы мемуарного характера. Однако авторы отраслевых журналов в своих статьях часто акцентировали внимание читателей на отличиях научного текста от публицистического.

В результате пилотного просмотра годовых выпусков отраслевых изданий и работы с указателями их содержания, мы сконцентрировали внимание на двух исторических журналах: «Русской старине» (1870−1914) и «Историческом вестнике» (1880−1914). Журнал «Русский архив» практически не содержал материалов так или иначе связанных с коренным населением Сибири и поэтому его публикации не были нами востребованы в качестве источника.

Журналы, посвященные географии и этнографии, заметно отличаются от «толстых» общественно-политических и исторических изданий. Они имеют иную периодичность — четыре выпуска в год, иную жанровую структуру. Кроме того, практически не разработаны вопросы истории этих журналов, не выявлена их программа, особенности редакционной стратегии, не уточнен состав авторского корпуса, то есть все те факторы, которые влияли на формирование образа издания. Опираясь на рецензии в «толстых» журналах, а так же исследования по истории этнографической науки, мы определили два наиболее авторитетных и популярных отраслевых издания по этнографии: «Живая старина» (1890−1914) и «Этнографическое обозрение».

1889—1914). Относительно географических журналов нам пришлось опираться исключительно на обзоры журнальной прессы в общественнополитических изданиях, в результате, мы остановились на «Землеведении».

1894−1914) и «Естествознании и географии» (1896−1914).

Источники личного происхождения. Для уточнения обстоятельств сотрудничества авторов «инородческого» дискурса с конкретным общественно-политическим или отраслевым изданием, его редакцией, выявления авторской позиции относительно проблем аборигенного населения Сибири, не нашедшей отражение в публикациях журнальной прессы, а так же личных впечатлений автора от общения с коренными жителями региона, мы обратились" к опубликованным и не введенным в научный оборот письмам, дневниковым записям, рабочим запискам и черновикам, мемуарам сотрудников периодических изданий.

Из опубликованных материалов нами было востребовано мемуарное наследие С. Я. Елпатьевского, В. Г. Короленко, Г. Н. Потанина,.

80 автобиографические заметки Н. М. Ядринцева, дневник Ц. Жамцарано. Привлечена переписка Г. Н. Потанина и Н. М. Ядринцева81.

Из неопубликованных материалов в первую очередь были привлечены письма А. В. Адрианова (Институт Русской литературы, Российский Государственный Архив Литературы и Искусства и Отдел рукописей Научной библиотеки Томского государственного университета), В. Г. Богораза, В. В. Птицына, (Российский Государственный Архив Литературы и.

80 Елпатьевский С. Я. Близкие тени. М., 1909; он же. Воспоминания за пятьдесят лет. Уфа, 1985; Короленко В. Г. Полное собрание сочинений в 9-ти томах. Петроград, 1914. Т. 9- Потанин Г. Н. Воспоминания // Литературное наследство Сибири. Новосибирск, 1986. Т. 6- Ядринцев Н. М. Сибирские литературные воспоминания: Очерки первого сибирского землячества в Петербурге, 1919; Жамцарано Ц. Путевые дневники: 1903;1907. Улан-Удэ, 2001.

81 Письма Г. H. Потанина в 5 т. Иркутск, 1987;1990; Потанин Г. Н. Избранные сочинения в 3 т. Павлодар, 2005; Письма Н. М. Ядринцева к Г. Н. Потанину. Вып. 1. Красноярск, 1918.

Искусства), В. JI. Серошевского (Отдел рукописей Научной библиотеки.

Томского государственного университета), И. В. Шкловского (Российский.

Государственный Архив> Литературы и Искусства), Н. М. Ядринцева.

Институт Русской литературы, Российский Государственный Архив.

Литературы и Искусства и Отдел рукописей Научной библиотеки Томского государственного университета), а также письма редактору журнала.

Исторический вестник" С. Н. Шубинскому, хранящиеся в Отделе рукописей.

Российской Национальной Библиотеки.

Кроме того, мы обратились к неопубликованным черновикам и путевым дневникам Г. А. Мачтета (Отдел Рукописей Российской Государственной.

Библиотеки), И. В. Шкловского (Российский Государственный Архив.

Литературы и Искусства), Г. Н. Потанина и Н. М. Ядринцева (Отдел рукописей Научной библиотеки Томского государственного университета).

Для уточнения фактов биографии авторов сибирского «инородческого вопроса» на страницах журнальной прессы, в первую очередь, нами были привлечены справочные издания, такие как энциклопедический словарь.

Брокгауза и Ефрона, «Критико-биографический словарь русских писателей и ученых» С. А. Венгерова «Словарь сибирских писателей, поэтов и ученых».

М. Е. Стожа, а так же «Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и.

82 общественных деятелей" И. Ф. Масанова. Привлеченные источники в целом содержат достаточное количество фактического материала для достижения поставленных исследовательских задач.

Научная новизна исследования. В работе были уточнены причины актуализации сибирского «инородческого вопроса» на страницах периодической печати и факторы, повлиявшие на характер его освещения. Выявлены и охарактеризованы изменения, происходившие в процессе обсуждения данной тематики. Раскрыты основные отличия в освещении «инородческого вопроса» представителями различных политических.

82 Венгеров С. А. Критико-биографический словарь русских писателей и учёных. Т. 1−6. СПб., 1892−1904; Стож М. Е. Словарь сибирских писателей, поэтов и ученых. Иркутск, 1915; Масанов И. Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей: В 4 т. M., 1956.

40 направлений, выявлены особенности отражения «инородческой» тематики на страницах отраслевых изданий по этнографии, географии и истории. Выявлены различные модели описания взаимодействия русского и аборигенного населения и варианты самопрезентации представителей российских интеллектуалов в отношении «инородцев», воплощающих в себе образ «Другого».

Практическая значимость работы. Результаты исследования могут быть использованы как при создании обобщающих работ по истории российской журналистики, в том числе для составления тематических библиографических указателей, так и для исследований, посвященных отражению сибирского «инородческого» вопроса в общественном мнении пореформенной России, а так же проблемам формирования и функционирования имперской идеологии, национальной и социальной ^ самоидентификации российских интеллектуалов. Кроме того, материалы и выводы диссертации могут быть востребованы при создании учебных курсов, посвященных общественному мнению пореформенной России, истории российской и сибирской журналистики.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования были представлены и получили одобрения в ходе обсуждения на Региональной научно-практической конференции, посвященной юбилею профессора Т. Н. Троицкой (Новосибирск, 2005), на Седьмых Макушинских чтениях (Новосибирск, 2006), на Региональной научно-практической конференции, посвященной памяти проф. И. В. Островского (Новосибирск, 2006) и на Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 70-летию кафедры отечественной истории НГПУ (Новосибирск, 2008).

Материалы диссертационного исследования были изложены в 7 публикациях, в том числе четырех тезисах выступлений на конференциях и трех статьях, одна из которых опубликована в ведущем рецензируемом журнале «Вестник НГУ», рекомендованном ВАК Минобразования РФ.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованных источников и литературы. Во введении обосновывается актуальность темы, дается общая характеристика степени ее изученности, определяются объект, предмет, гипотеза, анализируется источниковая база диссертации, раскрывается научная новизна и практическая значимость исследования. Первая глава посвящена выявлению особенностей отражения «инородческого вопроса» на страницах общественно-политических столичных и сибирских журналов. Во второй главе раскрывается специфика восприятия проблем коренного населения авторским коллективом специализированных изданий по истории, географии и этнографии. В заключении подведены основные итоги работы над темой.

Эти выводы А. К. Ордынский старался подкрепить не только своими собственными высказываниями, в очерках он воспроизводил отзывы других представителей пришлого населения — сельских писарей, чиновников, польских ссыльных — положительно отзывающихся о коренном населении края. В то же время, он постоянно указывал на крайне негативное отношение к бурятам русских крестьян и купцов.

Подытоживая свою характеристику забайкальских бурят, автор резюмировал: «едва ли необходима для их благосостояния какая-либо поправка, а тем более ломка в общественном их устройстве. Им нужно только одно — образование». Полемизируя с идеологами народнического движения, он заявлял, что в родовом быту бурят «находится более условий, необходимых для цивилизации, чем в нашей общине. там сохранилось много высоких и истинно патриархальных добродетелей, сделавшихся совершенно чуждыми этой общине»". Просвещение бурят, с точки зрения автора, было необходимо не только в целях развития потенциала заложенного в этом населении, но и в виду политических задач расширения русского влияния на буддийском востоке. Эти выводы вполне перекликаются с тезисами другого сибиряка В. В. Птицына, с которыми читатели могли ознакомиться на страницах столичных общественно-политических журналов222.

Вопреки пожеланиям А. К. Ордынского, участие русских в жизни сибирской окраины все более усиливалось, требуя от местного населения быстрой адаптации к сложившимся условиям. Такая ситуация не могла не спровоцировать авторов «Сибирского наблюдателя» на высказывания,.

221 Ордынский А. К. Забайкалье. // СН. 1902. № 9. С. 14.

222 Птицын В. Буддизм в Забайкалье// BE. 1892. № i. с. 175−176. посвященные «инородческому вопросу», в том виде, в каком он актуализировался общественно-публицистической прессой. Зачастую описания современного публицистам быта сибирских «инородцев» выходили далеко не такими радужными, как у А. К. Ордынского.

Описывая разрушение традиционных общественных институтов, аборигенной экономию! и культуры под давлением русского вмешательства, публицисты были вынуждены констатировать негативное влияние пришлого населения на коренных обитателей края. Крайним выражением бедственного положения аборигенов стали случаи людоедства, описываемые Е. В Кузнецовым-Тобольским .

Впрочем, многие авторы, указывая на отрицательные аспекты взаимодействия с русским населением, считали, что в окончательный переход к русскому варианту хозяйствования будет способствовать улучшению благосостояния аборигенов. В частности, Ю. О. Головачев писал, что «русская колонизация, переход из кочевого состояния в оседлое и смена религии» являлись тремя факторами, обуславливающими в конечном итоге приобщение полудиких «инородцев» к «общечеловеческой культуре"224. Необходимым признавалось также введение светского образования, так как «только положительное знание природы и ее законов. истребят первобытные суеверия. Только рационально поставленная светская школа может вывести инородца из тьмы. и давая ему широкий простор идти туда, куда влекут его естественные потребности"225. В целом, эти выводы мало расходились с представлениями авторов столичных общественно-политических журналов о неизбежности полноценного включения аборигенов в социокультурную среду русского населения.

Активизация землеустроительных работ, связанная с выходом новых законов о земле в конце XIX в., увеличение переселенческого потока.

223 Кузнецов-Тобольский Е. В. В голодовку // CH. 1903. № 9−10. С. 19−27.

224 Ю. Г. [Горбатовским Ю.] Кочевники Горного Алтая // CH. 1902. № 12. С. 13.

225 Самохвалов M. М. Кузнецкий Алатау // CH. 1902. № ю. С. 29. инициировали обсуждение проблем, связанных с перераспределением инородческих" земель в пользу русских крестьян.

Сибирские читатели в принципе были достаточно хорошо информированы о содержании нового земельного законодательства в применении ко всем категориям сибирского населения, вовлеченного в сельскохозяйственную деятельность (крестьян, ссыльно-поселенцев, инородцев"), так как разработкой этой тематики занимались сибирские 226 газеты .

Короткие информационные статьи, не содержащие каких-либо выводов по данному вопросу, публиковались в «Сибирском наблюдателе"*» «. Но так же как и авторы газетного дискурса, публицисты участвовавшие в создании «Сибирского наблюдателя» не оставили проблему без своих комментариев, которые были довольно противоречивы. Ю. Горбатовский в очерке, посвященном коренному населению Горного Алтая, считал, что землеустройство «инородцев» и уравнение их в правах с сибирскими крестьянами было шагом логичным и необходимым.

Тему землеустройства затрагивал в своих очерках и А. К. Ордынский. Он придерживался диаметрально противоположной позиции, считая, что «заселению бурятских земель русскими переселенцами, в видах чисто государственной пользы, следовало бы положить предел». По его мнению, уровень хозяйственного освоения крестьянами забайкальских земель был довольно невысок и замена бурят-скотоводов «такими жалкими земледельцами» была нерациональна с экономической точки зрения". Впрочем, землеустройство бурят Забайкальского края было отдаленной перспективой, эти территории начали включаться в переселенческие проекты только с 1908 г.

Гораздо более актуальной проблема урегулирования «инородческого» землепользования стала для казахов Южной Сибири. Однако в вопросе.

226 Гимельштейн А. В., Дамешек Л. М., Сенина Е. А. Образ «инородцев». С. 158−159.

227 Горбатовский Ю. Об урегулировании крестьянского и инородческого землепользования в Сибири // СН. 1902. № 3. С. 15−20.

22S Ордынский А. К. Забайкалье. // СН. 1902. № 7. С. 65.

122 передела «киргизских» земель нами не была выявлена резкая критика правительственных проектов.

А. Максимов, указывая на то, что практика «отобрания у киргиз лучших земель» наносит серьезный удар по развитию сельского хозяйства, в первую очередь — скотоводства, в крае, не выступал против внедрения земледелия в среду «инородцев» и планов правительства по переселению крестьян из центральных губерний. Он лишь призывал учитывать интересы обеих сторон, так как считал, что «благосостояние всякой страны находится в тесной зависимости от общей гармонии экономического устройства всех сословий"229. Первым шагом к землеустройству в этом регионе, по его мнению, должно было стать перераспределение в пользу русских переселенцев излишков, находившихся в пользовании у казаков, а не урезание скотоводческих угодий коренного населения края.

В обстоятельном этнографическом очерке «Киргизы» В. Н. Никольский анализировал состояние хозяйства казахов и пришел к выводу о том, что оно давно уже перестало быть натуральным и полностью скотоводческим. Земледелием в той или иной форме занимались, как беднейшие, так и зажиточные казахи. Более того, казахское общество стремительно дифференцировалось, складывалась ситуация, когда пашенные земли и большие стада скота оставались в руках достаточно небольшой группы зажиточных «инородцев», остальное население пауперизировалось и переходило в категорию наемного труда. Автор не делал однозначных выводов о необходимости перевода кочевого населения в разряд оседлого и уравнивания его в правах с русскими крестьянами, но его исследование содержало контраргументы против представлений о неготовности казахов к переходу на новые экономические отношения.

Таким образом, можно отметить, что в большинстве своем, авторы «Сибирского наблюдателя», придерживались достаточно консервативных позиций в деле о землеустройстве «инородцев». Отмечая некоторые.

229 М-в. А. [Максимов А.] Из сибирских впечатлений // СН. 1902. № 4. С. 75.

123 негативные последствия, связанные с внедрением земледелия в хозяйство сибирских аборигенов, они признавали неизбежность этого процесса, а увеличивающийся поток русских переселенцев, постоянные земельные конфликты с крестьянами делали землеустройство необходимым.

Обращаясь к изменениям, произошедшим под влиянием общероссийских событий в содержании журнала, мы замечаем, что в 1905 г. меняется его жанровая структура: исчезают художественные очерки и рецензии на новые книги. Путевые заметки и воспоминания о годах, проведенных в Сибири, были представлены в основном публикациями очерков А. К. Ордынского о бурятах. Материалы научного и публицистического характера, в основном, привлекали внимание читателя к бедственному положению аборигенного населения и необходимости серьезного подхода к решению его проблем. В частности, в своей статье «Нужды Туруханского края» П. Е. Островских на материале, собранном в экспедициях, подробно описывает злоупотребления в деле управления «инородцами», упадок их экономической жизни и планомерное спаивание коренного населения. Не ограничиваясь анализом современного положения, он предлагал комплекс мер по решению «инородческого вопроса».

В статье Горшенина «На заре XX века» рассматривались перспективы введения в Сибири земства для ее аборигенного населения. Перспективы эти, с точки зрения автора, были самые.радужные. Этот тезис он подтверждал тем фактом, что «до введения земства в зауральских губерниях Пермской и Вятской, причисляемых, как известно, «российским» людом уже к Сибири, инородцы вотяки и пермяки находились так же в зверином «образе"230. Но в течение 30—40 лет земство «умыло» старое поколение, обучило выступившее уже в жизнь и теперь грамотность среди вотяков так же высока, как и среди русских».

Не менее интересной в свете обсуждения введения в Сибири земства, применительно к аборигенному населению, стала публикация И. В.

230 Горшенин На заре XX века//СН. 1905. № 7. С. 71.

Родионова «Бурятские съезды о самоуправлении». Вопрос о введении земства повлиял на политическую активность бурят, они изъявляли желание принимать непосредственное участие в обсуждении вопросов разработки земской реформы. Указывая на свое национальное самоопределение и на особенности быта, сильно отличающие бурятское население от русского, они требовали полного самоуправления, введения общественных школ с преподаванием на родном языке, свободы вероисповедания, а так же 1 урегулирования вопроса о собственности на землю". Более того, автор статьи указывал на желательность введения в Сибири областной думы, считая, что сибиряки вправе участвовать в принятии политических решений, актуальных для всей империи. Статьи с таким явно политизированным содержанием выглядели достаточно неожиданно на страницах умеренно-либерального «Сибирского наблюдателя».

Однако, актуализированный в последний год издания журнала, вопрос о самоуправлении и участии в нем аборигенного населения края, уже не мог быть в достаточной мере освещен на его страницах. Дальнейшая дискуссия по проблеме введения земства в Сибири и его значении для аборигенного населения края продолжилась авторским коллективом «Сибирских вопросов». Издание этого журнала было предпринято в Санкт-Петербурге в 1905 г., с целью дать Сибири печатный орган, который стоял бы вне «пагубного влияния» местной сибирской цензуры.

Биография издателя В. П. Сукачева была тесно связана с Сибирью. Родом из Иркутска, после получения высшего образования в Киеве и Санкт-Петербурге, он вернулся в Иркутск и продолжил свою профессиональную деятельность. Во время пребывания на посту гласного и городского главы, Сукачев активно содействовал развитию Восточно-Сибирского отделения Русского Географического Общества, некоторое время он даже был его председателем, принимал участие в финансировании экспедиций Г. Н. Потанина. Кроме того, он тесно общался и с другими исследователями.

231 Родионов И. В. Бурятские съезды о самоуправлении // СН. 1905. № 8−9. С. 23−36.

Сибири, интересовался деятельностью местных периодических изданий, в частности, содействовал Н. М. Ядринцеву в издании «Восточного обозрения». Примечательно, что в 1882 г. Ядринцев писал ему о трудностях, ожидающих сибирского публициста: «пять лет так мы бились даровым трудом около газеты «Сибирь» и никто не понял, что это была жертва литераторов для общества, мы теряли силы, истратили жизнь, надорвали.

239 нервы." В то время вряд ли сам Сукачев предполагал, что в дальнейшем примет непосредственное участие в издании сибирского журнала и, в меру своих возможностей, поспособствует претворению в жизнь идей сибирского публициста по поводу развития региональной прессы и литературы. Длительное взаимодействие с сибирскими исследователями и публицистами не могло не отразиться на характере нового журнала, на темах, которые в нем затрагивались, и на составе авторского коллектива.

В освещении «инородческого вопроса» на страницах издания принимали участие такие известные на общероссийском уровне ученые и публицисты как Д. А. Клеменц, Э. К. Пекарский, И. И. Серебренников. Благодаря тому, что демократическая направленность журнала привлекала к нему внимание современников и исследователей истории сибирской печати, нам удалось получить некоторую информацию о многих авторах, известных лишь на региональном уровне.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Анализ материалов пореформенной журнальной периодики, позволил нам солидаризироваться с мнением исследователей, изучавших историю областнического движения, в том, что постановка сибирского «инородческого вопроса» в журнальной прессе была тесно связана с публицистической деятельностью областников, в первую очередь Г. Н. Потанина и С. С. Шашкова. В 1860-х гг. в журналах демократического направления, появился ряд статей этих авторов, в которых они привлекали внимание читателей к комплексу экономических и социальных проблем коренного населения Сибири, основной причиной которых считали влияние русской колонизации.

Его репрезентация в периодической печати стала частью общей дискуссии по поводу статуса нерусского населения имперских окраин, развернувшей во второй половине XIX в. Однако эта дискуссия имела несколько иной характер и предпосылки. Она была инициирована консервативными (а не демократическими) публицистами в ответ на подъем национальных движений на западе империи, представлявших, по мнению консерваторов, угрозу целостности государства, а также на изменения в российской окраинной политике, направленные на «культурную и административную унификацию"361. В этом отношении, сибирский «инородческий вопрос», значительно отличался от «польского» или «остзейского». Коренное население Сибири не воспринималось как потенциальная опасность для российской государственности. Об этом свидетельствуют публикации в либеральной и консервативной журнальной прессе 1860−1870-х гг., описывавшие исключительно мирный характер взаимоотношений колонизаторов и аборигенов, в рамках представлений о цивилизаторской миссии русских. Невежественность сибирских «инородцев» служила надежной гарантией их лояльности. Даже промахи колонизационной политики, на которые указывали либеральные публицисты,.

361 Кэмпбэлл Е. И. Единая и неделимая Россия. С. 209.

220 по-видимому, никак не отражались на судьбе аборигенов. Их приобщение к культуре европейского образца было желательно, считалось весьма отдаленной перспективой.

На этом фоне заявления областников о негативном влиянии российского присутствия на коренное население региона звучали достаточно необычно. Публицисты настаивали на том, что не «инородцы» представляли угрозу для российской государственности, а наоборот. Не оспаривая того значения, которое могло бы иметь для «диких» аборигенов взаимодействие с культурой более высокого образца, областники все же считали, что цивилизаторская миссия России терпит неудачу.

Определенное влияние на полемичность первых публикаций, посвященных сибирскому «инородческому вопросу», оказал демократический характер изданий, в которых они появлялись и, в частности, ориентация редакторского коллектива на острые полемические сюжеты.

На наш взгляд, основным фактором, актуализировавшим обсуждение проблем «инородцев», было стремление областников заявить о колониальном статусе Сибири. С этой целью, они использовали проблемы, возникавшие в процессе взаимодействия пришлого и коренного населения как один из аргументов в данном вопросе. Описания бедственного положения «инородцев», заявления о неуклонном сокращении их численности были призваны напомнить о судьбе коренного населения европейских колоний. Указания на возможность решения «инородческого вопроса» посредством изменения государственной политики в целом соответствовали требованиям областников признать особый статус Сибири и всецело содействовать ее экономическому, социальному и культурному развитию. Кроме того, немаловажным было также влияние, которое на представителей движения оказали народнические идеи А. И. Герцена и Н. Г.

Чернышевского362, побудившие искать «возможности для самопожертвования» в условиях сибирской действительности. Если первоначально областники отдавали приоритет интересам колонизаторов, а именно — крестьян-переселенцев, то в дальнейшем, основным объектом заботы стали обездоленные «инородцы», которых подчас приходилось защищать не только от произвола чиновников и купцов, но даже и от крестьян.

Позиция, заявленная областниками на страницах демократических журналов, в 1880-е гг. нашла сторонников и среди либеральных публицистов, ее поддерживали сотрудники народнических изданий, а с 1890-х гг. и журналов марксистского направления. Схема обсуждения проблем аборигенного населения, предложенная областниками, насыщалась новыми этнографическими подробностями, обрастала деталями и уточнениями. Практически все авторы, занимавшиеся освещением этой темы, были биографически связаны с Сибирью и имели собственный опыт взаимодействия с представителями коренного населения. Несмотря на противоречия во взглядах отдельных публицистов, нами не была выявлена активная полемика между изданиями либерального, народнического и марксистского направлений (демократические журналы к этому времени прекратили свое существование).

В целом авторы были согласны с выводами областников о бедственном положении аборигенов, основной причиной которого стала русская колонизация. Они также были склонны поддерживать идею о необходимости активного государственного и общественного вмешательства для изменения ситуации к лучшему.

Новый аспект в обсуждение «инородческого вопроса» вносили политические ссыльные, активно публиковавшиеся в 1880—1900 гг. на страницах журналов либерального, народнического и марксистского направлений. В их задачу не входила аргументация колониального статуса.

362 Шиловский M. В. Сибирское областничество во второй половине XIX — начале XX вв.. С. 17.

Сибири, поэтому они менее всего были склонны конструировать образ обездоленного «инородца». Транслируя свой уникальный опыт взаимодействия с коренным населением Сибири, они предлагали читательской аудитории видение аборигена не как беззащитного и притесняемого объекта попечения, не как «ребенка», которого нужно оберегать и «воспитывать», а как представителя чуждой своеобразной культуры, живущей по своим законам и далеко не всегда требующей вмешательства извне. Они конструировали иную, диалогичную модель взаимодействия с аборигенами, попытку принять их такими, какие они есть.

Консервативная периодика находилась в стороне от обсуждения проблем коренного населения. Взгляды консервативных публицистов на аборигенов отличались от позиции областников или народников, но полемики не получилось, потому что консерваторы. не признавали существование особого сибирского «инородческого вопроса». С их точки зрения, аборигены по-прежнему не представляли опасности для империи, потому что, в силу низкого уровня развития, у них не сформировалось четкого национального самосознания, проявления которого были способны дестабилизировать обстановку на окраинах.

На основе позиции, которой придерживались либеральные публицисты 1860−1870 гг., выразившейся в позитивном восприятии перспектив дальнейшего взаимодействия русских колонизаторов и сибирских аборигенов, консервативные публицисты выработали свой подход к освещению этой проблемы. Они транслировали читателям представление об особом, исключительно миролюбивом, способе взаимодействия с населением колонизированных территорий, характерном для русских. Ассимиляционный потенциал русских был так высок, что им, в отличие от представителей цивилизованных европейских держав, не приходилось насаждать свою культуру оружием. Заметим, что такое позитивное видение взаимодействия русских переселенцев с аборигенами было в дальнейшем характерно для историков советского периода. Критикуя действия государственной администрации, они отстаивали тезис об исключительной благотворности влияния, оказываемого русскими крестьянами на «инородцев».

В начале XX в. под влиянием Русско-японской войны в консервативной прессе стали высказываться опасения по поводу «желтой угрозы». Они затрагивали, в частности, коренное население забайкальских территорий, однако так и не вылились в обсуждение «бурятского» или «якутского» вопроса. Даже размышляя о проблемах переселения в Сибирь, публицисты указывали на необходимость учета интересов коренного населения заселяемых территорий, не считая, что конфликты между русскими переселенцами и коренным населением Степного края являются проявлением национального движения.

Сибирские журналы начала XX в., ориентируясь на опыт столичных общественно-политических периодических изданий, продолжали обсуждение заявленной в них проблематики, а именно: экономического упадка и вымирания аборигенов, необходимости активного содействия им со стороны власти и общества. В то же время изменения в общественно-политической ситуации, с одной стороны, преимущественное освещение местных, сибирских сюжетов, с другой, обусловили ряд отличий в освещении «инородческого» вопроса на страницах сибирской журнальной прессы. Во-первых, это конкретизация обсуждаемых проблем, обращение обилие фактического материала. Во-вторых, усиление внимания к отдельным темам, оказавшимся периферийными для столичных журналов: проблемам землеустройства, вопросам введения в Сибири земства, участия коренного населения в политической жизни империи, роста национального самосознания представителей отдельных сибирских этносов. Кроме того, читатели вовлекались в обсуждение вопросов, ранее не поднимавшихся в общественно-политической журнальной прессе, например, вопроса о дальнейших путях развития бурятской культуры.

Рост национального самосознания и политической активности среди отдельных сибирских этносов, участие их представителей в обсуждении инородческого вопроса" на страницах периодической печати обусловили дифференциацию в восприятии коренного населения Сибири. Некогда единый массив сибирских «инородцев» разделился теперь на активно заявляющих о себе, способных к равноправному диалогу казахов, бурят, якутов, и тех, кто по-прежнему нуждался в опеке. В силу преимущественно демократической направленности сибирских журналов, на их страницах не конструировался «бурятский» или «казахский» вопрос, в том виде, в каком формулировались «польский» или «остзейский» вопрос консервативной публицистикой. Обсуждение проблем взаимодействия русских и аборигенов по-прежнему было связано с призывами оказать посильную помощь последним в деле адаптации к русской культурной парадигме, а не с актуализации представлений о потенциальной опасности, которую могло бы представлять коренное население Сибири для российской го су дар ственности.

Специфика обсуждения проблем коренного населения Сибири в специализированных изданиях по истории заключалась в попытке отказаться от использования методов публицистики. К историческому исследованию предъявлялись особые требования, которые должны были увеличить его объективность и непредвзятость. Базой для изучения истории региона становился источник. Опираясь на него, авторы выявляли новые сюжеты в истории взаимодействия колонизаторов и покоренных народов, которые не вписывались ни в концепцию мирного и безболезненного покорения, предложенную консерваторами, ни в концепцию насильственного и кровавого завоевания, отстаиваемую представителями либерального и демократического направлений. Историков не интересовали причины экономического упадка аборигенов, гораздо больше их привлекала проблема «обрусения». Обозревая историю взаимодействия колонизаторов и коренного населения региона, исследователи пытались найти ответ на вопрос, почему «инородцы» еще не были вполне ассимилированы. Впрочем, иногда, заявления о необходимости объективного взгляда на проблему оставались декларативными. В сюжетах, посвященных истории XIX в., авторы актуализировали модели восприятия «инородцев», характерные для публицистического дискурса. Аборигенов могли характеризовать как «простодушных детей», притесняемых и эксплуатируемых русскими, которых следовало охранять от негативных влияний, могли демонстрировать и ориенталистское видение аборигенов, как ленивых, невежественных, развращенных «дикарей», которых было необходимо активно приобщать к европейской цивилизации. При этом следует отметить, что для авторов специализированных исторических журналов сюжеты с участием сибирских «инородцев» на всем протяжении изучаемого периода оставались все-таки периферийными.

Большой интерес к сибирским аборигенам проявляли авторы специализированных журналов по географии и этнографии. Они не отказывались от ориентации на публицистический дискурс, констатируя негативное воздействие русской колонизации на традиционный уклад жизни аборигенов. В этом отношении этнографы были практически единодушны: русская колонизация, разрушая привычные способы взаимодействия «инородцев» с окружающей средой, не предлагала им ничего взамен. В то же время, перспектива ассимиляции русскими коренных народов была очевидна, поэтому основная деятельность этнографов была направлена на фиксацию уходящей «живой старины», свидетельствующей, в том числе, и о далеком прошлом русского народа.

В некоторых случаях исследователи пытались поднять вопрос о мерах помощи коренному населению, призывая коллег занять позицию посредника между государством и аборигенами, однако чаще всего этнографы предпочитали выступать в роли наблюдателей. Причем, ценностные суждения в отношении особенностей «инородческого» быта, характерные для исследователей и путешественников XVTII и XIX в. уступали место стремлению к диалогичности, попыткам познать и принять «чужое Я», то есть модели восприятия коренного населения Сибири, предложенной представителями ссыльного народничества.

Среди авторов, занимавшихся обсуждением «инородческого вопроса» на страницах периодической печати, нами были выявлены областники (П. М. Головачев, Г. Н. Потанин, С. С. Шашков, Н. М. Ядринцев), политические ссыльные (В. Г. Богораз-Тан, А. Г. Клюге, Д. А. Клеменц, В. JI. Серошевский и др.), представители сибирской интеллигенции (К. Н. Евтропов, И. П. Кузнецов-Красноярский, И. А. Малиновский и др.), гражданские и военные служащие, оказавшиеся в Сибири в силу своей профессиональной деятельности (М. Грулев, П. Е. Островских, А. И. Якобий и др.). Кроме того, участие в конструировании «вопроса» принимали образованные представители коренного населения (М. Н. Богданов, Ц. Жамцарано). Большинство публицистов было биографически связано с Сибирью, исключение составляют лишь некоторые авторы статей в исторических журналах (Н. Н. Оглоблин) и, предположительно, рецензий на новые книги в.. -общественно-политических и специализированных изданиях.

Обращаясь к проблеме общественного резонанса, вызванного публикациями по «инородческому вопросу» в журнальной периодике, следует отметить, что, на наш взгляд, авторам «инородческого» дискурса удалось привлечь внимание широкой общественности к проблемам коренного населения. Об этом свидетельствуют рецензии на книги, посвященные сибирским аборигенам, а так же замечания самих публицистов о росте интереса к данной проблеме.