Символика имени в русской религиозной философии конца XIX — начала XX веков

Актуальность темы

исследования обусловлена возрождением интереса к тем пластам русской философской мысли и русского культурного наследия в целом, которые были преданы забвению в советский период истории нашей страны. Кроме того, долгое время мало кто и за ее пределами был знаком с оригинальными мыслями и взглядами даже таких крупнейших мыслителей как С. Н. Булгаков, П. А. Флоренский, А.Ф. Лосев1. Да и сейчас на Западе найдется не много людей знающих, понимающих и тем более принимающих их глубоко религиозную философию.

Проблема сущности имени, слова, языка как атрибутивного свойства человека и культуры занимала умы людей во все времена. Имени во всех религиях мира придавалось особое, магическое значение, предполагалось, что оно особым образом влияет на судьбу его носителей. Вопрос о природе Имени Божьего, имени и слова вообще особо остро был поставлен в православии.

Рассмотрение оригинальной концепции языка у русских мыслителей, сегодня незаслуженно забытой — «философии имени», отвечает насущным потребностям современной духовной культуры в целом. Особенно важным в этой концепции представляется продолжение традиции соловьевского Всеединства и русской Софиологии.

Философы-имяславцы создают такую картину мира, где все есть имя, слово, язык, символ, миф, где царствует Божественная София, где имя — онтологический центр, в котором сходятся все возможные энергетические проявления Божественного, единственно подлинного бытия. Эта метафизика бытия противостоит различным теориям позитивистской направленности, противоположна причинно-механической картине мира, в которой Вселенная, по слову А.Ф. JIo.

1 Так еще в 1956 году Ю. П. Иваск, известный интеллектуал «русского зарубежья» (США) констатировал, что работы, например, П. А. Флоренского там являются библиографической редкостью. См.: Иваск Ю. П. Розанов и о. Павел Флоренский // Вестник РХД. 1956. № 42. С. 444. сева, предстает неким лишенным души, «темным, безумным, глухо-немым чудовищем"2.

Философия имени как концепция языка непосредственно связана с философской антропологией, поскольку язык — атрибут мышления и человека как такового. Язык, концептуальное понимание которого представлено в философии имени, выражает сущность культуры вообще и специфику национальных культур. К тому же философия имени — явление именно русской православной культуры. Наконец, она есть религиозная философия, отправной точкой которой является формула «Имя Божие есть Сам Бог».

Степень разработанности научной проблемы. Проблема языка и имени занимала мыслителей на протяжении всей истории философии со времен Платона и Аристотеля и по сей день. Последние пытались раскрыть природу языка и собственно явились основоположниками двух противостоящих до сих пор теорий: «субъективистской» и «естественной». Их взгляды, в том числе и на язык, рассматривались в частности А. Ф. Лосевым, М.А. Авраамовой3, В.Ф. Асмусом4, О.М. Фрейденберг5, Т.В. Васильевой6 и другими.

В дальнейшем проблема языка была отражена в знаменитых средневековых спорах номиналистов и реалистов. Свой подход обозначен и в идеях представителей концептуализма, в частности П. Абеляра, анализ каковых представлен в трудах С. С. Неретиной .

В XVII — XVIII вв. основными вопросами философии языка являлись проблемы разработки всеобщего рационального языка и проблемы онтологии языка. Эти вопросы по-своему решались Ф. Бэконом, Р. Декартом и Г. В. Лейбницем8.

2 Лосев А. Ф. Философия имени / Лосев А. Ф. Из ранних произведений. М., 1990. С. 14.

3 См.: Авраамова М. А. Учение Аристотеля о сущности. М., 1970.

4 См.: Асмус В. Ф. История античной философии. М., 1965.

3 См.: Античные теории языка и стиля / Под общ. ред. О. М. Фрейденберг. М.- Л., 1936.

6 См.: Васильева Т. В. Афинская школа философии. M., 1985.

7 См.: Неретина С. С. Концептуализм Абеляра. М., 1993; см. также: Неретина С. С. Слово и текст в средневековой культуре. История: миф, время, загадка. М., 1994.

8 См., например: История языкознания: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений // Т. А. Амирова, Б. А. Ольховников, Ю. В. Рождественский / Под ред. С. Ф. Гончаренко. М., 2003.

XIX век ознаменовался появлением новых направлений в философии языка. Зародилось романтическое направление (Ф. Новалис, Л. Тик, Ф. Шле-гель, И. Г. Гердер и др.)9, проявлявшее большой интерес к исследованию сущности и функциональных особенностей знака, знаковых систем и, в частности, символики в языке, поэзии, мифологии, искусстве.

К романтистам отчасти примыкал великий немецкий философ и филолог, В. фон Гумбольдт10, который был первым исследователем языка XIX в., попытавшимся обобщить обширный материал и результаты предшествующих научных открытий в четкую систему, сформулировать метод и философию лингвистики. Наследие Гумбольдта исследовалось В. А. Звегинцевым, В.И. Постоваловой11 и другими. Учение последователей В. Гумбольдта XX века (Л Вайс.

10 гебера, Г. Хольца, Э. Сепира, Б. Уорфа и др.), известного как неогумбольдти-анство, отстаивает идею внутреннего единства языка и мышления.

Еще одним направлением в философии языка XIX века было натуралистическое направление, в котором мы находим развернутую концепцию языка как естественного организма. Развитие этой концепции связано с именем немецкого языковеда А. Шлейхера. Психологизм как направление в философии языка XIX века возникает на основе концепции народной психологии, разработанной Г. Штейнталем, М. Лацарусом, В. Вундтом13.

Интересы семиотики как науки о знаках, появившейся в начале XX в. также распространяются на человеческую коммуникацию, в том числе при помощи естественного языка как знаковой системы. Сюда же частично примыкает структурализм, направление, связанное с использованием структурного метода, моделирования, элементов семиотики, формализации и математизации в лингвистике, литературоведении, этнографии, истории и др. Объект исследования структурализма — культура как совокупность знаковых систем (язык, наука, искусство, мифология, мода, реклама). Учение структурализма изложено в.

9 См., например: Гердер И. Г. Избранные сочинения / Под ред. В. М. Жирмунского и Н. А. Сигала. М.- Л., 1959.

10 См.: Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. М., 1984. См.: Постовалова В. И. Язык как деятельность. Опыт интерпретации концепции Гумбольдта. М., 1982.

12 См., например: Weisgerber L. Grundziige der inhaltbezogenen Grammatik. Diisseldorf, 1962.

13 См.: Штейнталь Г., Лацарус М. Мысли о народной психологии. Воронеж, 1865- Вундт В. Проблемы психологии народов. СПб. и др., 2001; Вундт В. Физиология языка. СПб., 1868 и др. трудах Ф. де Соссюра, К. Леви-Строса, М. Фуко, Р. Барта, Ж. Дерриды, А. И. Кравченко, Р. Робинса и других14.

Огромный интерес с точки зрения выбранной тематики представляет учение о символических формах немецкого философа-идеалиста, представителя неокантианства, Э. Кассирера15, где язык есть универсальная форма деятельности человека, носящая наиболее символический характер.

Свой вклад в понимание природы языка внесла феноменология, основателем которой считается Э. Гуссерль, исходящий из того, что языковые знаки связаны с «психическим переживанием», а феноменология есть до-теоретическое описание и формулирование всех возможных видов и степеней смысла, заключенных в слове, на основе их адекватного узрения, то есть узре-ния их в их эйдосе16. Феноменологию изучали в своих работах A.M. Руткевич, Ч. Э. Алиева, С. С. Хоружий, Н. В. Мотрошилова, П. Прехтль и другие17.

М. Хайдеггер, основатель герменевтики, создал свое учение, по которому «язык есть дом бытия» и «на языке говорит мир», мир есть человеческий мир, и в нем правит слово, которое есть человеческая речь, язык. Вся человеческая деятельность есть осмысление и именование18. Щей Хайдеггера нашли свое продолжение в работах К. Ясперса, Г. Г. Гадамера, Н. В. Мотрошиловой, Фр.-В. Херрманна, В. А. Подогоры, С.Н. Ставцева19.

Философским анализом языка занимались представители неопозитивизма, у которых проблема связи языка и мышления оттеснялась на задний план. Логический анализ они связывали не с действительным мышлением, а с мыш.

14 См., например: Барт Р. Нулевая степень письма // Французская семиотика: от структурализма к постструктурализму / Пер. с фр. и вступ. ст. Г. К. Косикова. М., 2000; Деррида Ж. Эссе об имени / Пер. с франц. H.A. Шмат-ко. М.- Спб., 1998; Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. М., 1933; Robins R. A Short History of Linguistics. London, 1968.

15 См.: Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. М., 1998; Cassirer Е. Philosophie der symbolischen Formen. Bd. 1. Darmstadt, 1994.

16 См.: Husserl E. Die Krisis der europaischen Wissenschaften und die transzendentale Phanomenologie. Hamburg, 1982.

17 См., например: Руткевич A.M. От Фрейда к Хайдеггеру: Критический очерк экзистенциального психоанализа. M., 1985; Мотрошилова Н. В. Интенциональность в «Логических исследованиях» Э. Гуссерля // Вопросы философии. 2000. № 4. С. 138 — 157.

18 См.: Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. Пер. с нем. / Составл., переводы, вступ. ст., примеч. A.B. Михайлова. М., 1993.

19 См.: Херрманн Фр.-В. фон. «Бытие и время» и «Основные проблемы феноменологии» // Философия Мартина Хайдеггера и современность. M., 1991. С. 62−80- Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. M., 1988; Jaspers К. Philosophie. Bd. III. Metaphysik. Berlin-Gottingen-Heidelberg, 1956 и др. лением в форме его рациональной реконструкции. Логико-лингвистический анализ выдвигался на первое место. Основные положения неопозитивизма и аналитической философии изложены в исследованиях Л. Витгенштейна, Г. Райла, П. Грайса, Дж. Серля, Дж. Остина, диссертационной работе А. Л. Блинова, трудах Е. Д. Смирновой, М. С. Козловой, В. А. Лекторского, В. П. Руднева, А. Ф. Грязнова и других20.

Одним из самых противоречивых течений в философии является постмодернизм — чрезвычайно многоплановое образование, проникшее почти во все слои современной культуры, которое утверждает, что достичь целей постмодернизма можно в определенном варианте лингвистической философии, где в центр внимания ставится письменная речь, письменный текст, который открыт для самых различных его интерпретаций с помощью метода деконструкции. Сущность постмодернизма раскрывается в трудах Ж. Дерриды, Ж. Лиотара, Р. Рорти, Д. И. Дубровского, Г. Л. Тульчинского, П. Козловски, Н. А. Терещенко, 3. Баумана, И. Хейзинга и других. Сюда же примыкает и посттрук-турализм, неоднородное и не имеющее явной программы течение современной философии, классиками которого считаются тот же Ж. Деррида, Ж. Лиотар, Р. Барт и другие, где объектом рассмотрения и анализа становится все, что осталось за пределами структурного осмысления: контекст, влияние которого не рассматривалось структуралистами в их поисках универсалий21.

Переходя к исследованию истоков и сущности имяславия как базы философии имени, мы остановились на трудах таких крупных мыслителей как Св. Григория Паламы, Св. Иоанна Дамаскина, Св. Никифора Исихаста, Симеона Нового Богослова, иеросхимонаха Антония (Булатовича), преподобного Варсо-нофия Оптинского, протопресвитера Иоанна Мейендорфа, архиепископа Серафима (Соболева), архиепископа Василия (Кривошеина), С. С. Верховского, Л. А. Гоготишвили, епископа Иллариона (Алфеева), Г. Л. Курбатова, Г. Г. Литав.

20 См.: Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. М., 1958; Остин Дж. Избранное. М., 1999; Блинов А. Л. Интенционализм и принцип рациональности языкового общения. Дисс. доктор филос. наук. М., 1995.

21 См.: Лиотар Ж.-Ф. Ответ на вопрос: что такое постмодерн? // Общественные науки за рубежом. Сер. 3. 1992. № 5−6. С. 102 — 114- Козловски П. Культура постмодерна: общественно-культурные последствия технического развития. М., 1997; Терещенко Н. А., Шатунова T.M. Постмодерн как ситуация философствования. СПб., 2003; Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М., 1992. рина, П. Адо, Е. М. Ломизе, С. М. Половинкина, В. И. Постоваловой,, И. И. Соколова, С. В. Троицкого, С. С. Хоружего, В. Ф. Эрна и других22. f При рассмотрении философии имени мы опирались на труды П. А. Флоренского (прежде всего, его «Столп и утверждение истины» и «У водоразделов мысли"23), С. Н. Булгакова и А. Ф. Лосева («Философия Имени"24). Кроме того, рассматривались работы связанные с Философией Имени Н. К. Бонецкой, Р. А. Гальцевой, Г. Ф. Гараевой, Л. А. Гоготишвили, Я. Н. Еремеева, Л. А. Зандера,.

И.О. Лосского, Н. Б. Мечковской, С. С. Неретиной, С. Н. Половинкина, А. А. Тал с хо-Годи, В. П. Троицкого, Е. И. Хохловой, С. С. Хоружего. Отчасти мы также опирались на диссертационные работы, посвященные творчеству трех вышеупомянутых мыслителей, а именно диссертационные работы о П. А. Флоренском О .Я. Зоткиной, А. Т. Иванова, В. И. Лукьянчикова, Б. Ф. Мазурова, Э.С.-Э. Мусаевой и других, диссертационные работы о А. Ф. Лосеве А.Б. Бочарова, А. И. Резниченко, о С. Н. Булгакове — И. В. Зиновьева, B.C. Бобрышева, В. В. Гаврилова и других26.

22 См., например: Антоний (Булатович), иеросхимонах. Апология веры во Имя Божие и во Имя Иисус. М., 1913; Архиепископ Серафим (Соболев). Новое учение о Софии Премудрости Божией. София, 1997; Верховской С. С. Об имени Божием // Православная мысль. Вып. VI. Париж, 1948. С. 37−55- Еп. Иларион (Алфеев). Священная тайна церкви.

Введение

в историю и проблематику имяславских споров. В 2-х томах. СПб., 2002; Павленко Е. Имяславие и византийская теория образа // Богословский сборник Православного Свято-Тихоновского богословского института. Вып. VIII. М., 2001; Половинкин С. М. Хроника Афонского дела // Начала. 1995. № 1 — 4. С. 7 — 42- Хоружий С. С. Диптих безмолвия. (Аскетическое учение о человеке в богословском и философском освещении). М., 1992; и др.

23 Флоренский П. А. Столп и утверждение истины // Собрание сочинений в 2-х томах. Т. 1 / Вступ. статья С. С. Хоружего. М., 1990; Флоренский П. А. У водоразделов мысли // Собрание сочинений в 2-х томах. Т. 2 / Вступ. статья С. С. Хоружего. М., 1990.

24 Лосев А. Ф. Философия имени. М., 1990; Булгаков С. Н. Философия имени. СПб., 1998.

25 См., например: Гараева Г. Ф. Софийный идеализм как историко-философский феномен. М., 2000; Зандер Л. А. Бог и мир: Миросозерцание отца Сергия Булгакова. В 2-х тт. Т. 1. Париж, 1948; Зеньковский В. В. История русской философии. Т. II. Ч. 2. Л., 1991; Лосский Н. О. История русской философии. М., 1994; Половинкин С. М. П. А. Флоренский: Логос против хаоса (Из цикла «Страницы истории отечественной философской мысли»). М., 1989; Степанов Ю. С. Константы. Словарь русской культуры. М., 1997; Хохлова Е. И. Человек и культура в творчестве С. Н. Булгакова. Орел, 1999; Хоружий С. С. После перерыва. Пути русской философии. СПб., 1994.

26 Резниченко А. И. Философия имени — онтологический аспект (о. С. Булгаков, А.Ф. Лосев). Автореф. канд. филос. наук. М., 1997; Мусаева Э.С.-Э. Философия символа в творчестве П. А. Флоренского. Дисс. канд. философ. наук. М., 1999; Мазуров Б. Ф. Теодицея в религиозной философии П. А. Флоренского. Автореф.. канд. филос. наук. М., 1997; Лукьянчиков В. И. Концепция церковного искусства в религиозно-эстетических воззрениях П. А. Флоренского. Автореф.. канд. филос. наук. Екатеринбург, 1999; Кребель И. А. Понимание языка как носителя предпосылок развития социокультурной реальности. Автореф. дисс. канд. философ, наук. Омск, 2002; Иванов А. Т. Концепция культуры П. А. Флоренского. Автореф.. канд. филос. наук. Минск, 1990; Зотки-на О. Я. Символ в онтологии творчества П. А. Флоренского (к характеристике «религиозного эстетизма»). Автореф.. канд. филос. наук. M., 1991; Зиновьев И. В. «Философия хозяйства» С. Н. Булгакова на пути к идеалистической системе. Автореф.. канд. филос. наук. Екатеринбург, 1992; Гаврилов В. В. Проблема совершенствования человека и общества в философии С. Н. Булгакова. Автореф.. канд. филос. наук. М., 1999; Бобрышев.

Цель и задачи исследования

Цель данного исследования заключается в выявлении сущности религиозно-философского учения об имени как символе в традиции русской православной культуры. В основном исследуются идеи выдающихся мыслителей русского «Серебряного века» П. А. Флоренского, С. Н. Булгакова и А. Ф. Лосева.

Достижение этой цели предполагает решение следующих задач:

• рассмотреть имя как символ в философской традиции;

• исследовать символическую составляющую языка как культурного феномена;

• определить особенности понимания имени как символа в православной традиции;

• определить природу бытия как ее понимают философы-имяславцы;

• дать характеристику основным положениям философии имени как философии символа;

• проанализировать положения философии имени в свете рассмотренных философских концепций языка и определить ее актуальность.

Методологическая основа исследования. Диссертационное исследование опирается на широкий круг философских, культурологических, религиозно-философских и исторических работ. В нем использованы в качестве первоисточников классические труды по проблеме имени, слова, языка. При анализе философии имени применялся диалектический метод, как его понимали П. А. Флоренский, С. Н. Булгаков и А. Ф. Лосев. Кроме того, широко используется принципы историзма и системности, а также культурно-сравнительный метод. Поскольку проблема языка носит междисциплинарный характер, а сама философия имени выстроена на религиозно-философской базе, большое значение приобретает вопрос взаимосвязи и взаимодействия смежных областей гуманитарного знания.

Научная новизна работы определяется тем, что:

B.C. Этико-философские основания экономических воззрений в творчестве С. Н. Булгакова. Автореф.. канд. филос. наук. Саранск, 2000.

• впервые дана систематическая характеристика основным философским традициям в понимании языка и имени как символа;

• дана характеристика языку как определяющей компоненты единого символического пространства культуры;

• определены основные положения имяславского понимания Имени как символа;

• выявлена сущность и основные положения вариантов философии имени;

• обозначены роль и место философии имени в системе философских концепций языка и ее актуальность на современном этапе.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Теоретическая значимость исследования заключается в том, что основные положения и выводы диссертации обобщают и дополняют философские изыскания по указанной проблеме и могут быть использованы в дальнейших исследованиях проблемы языка на философском уровне.

Практическая ценность заключается в том, что собранный в диссертации материал можно использовать в процессе преподавания философии, культурологии, религиоведения, а также специальных курсов «Философия и язык», «Имяславие и философия имени».

Апробация диссертации. Основные положения и выводы диссертационного исследования изложены в докладе на Международной практической конференции (VIII Царскосельские чтения, г. Пушкин, 2004 г.), а также в докладах на Международных практических конференцях (VII Вишняковские чтения, г. Бокситогорск, 2004; и V и VI Пикалевские чтения, г. Пикалево, 2003 и 2004 гг.). Концептуальные положения диссертации нашли свое отражение в семи научных публикациях.

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, содержащих шесть параграфов, заключения и списка литературы.

Выводы ко второй главе.

Основными методами исследования у имяславцев являются диалектика как сама живая мысль, демонстрируемая наглядно, то есть всякий диалог, диспут, и феноменология Гуссерля.

Мир идей, одновременно имманентных и трансцендентных явлениям, есть София — «четвертая ипостась». Мир вещный сотворен из «ничто», меона, и обладает определенной самостоятельностью и творческой активностью, он есть становящийся Бог, всегда текучее, преходящее полубытие (неистинное бытие), находящееся в постоянном движении и изменении. В схожих предметах наличествует единое начало — это мир идей.

Всякое познание есть именование, а именование подразумевает наличие воли и свободы. Однако, человек не свободен в выборе именования, он должен слушать вещь, внимать ей. В именовании существеннейшую роль играет глагол-связка есть, которая есть энергия, обнаруживающая субъект в словесном определении. Таким образом, слово — это свернутая предложение «Я есть А», а предложение — развернутое слово. Бытие и есть глагол-связка есть, которая превращается в нечто самостоятельное и даже абсолютное, и несет онтологическую нагрузку.

По уровням имя подразделяется на Имя Божие, имя личное, имя вещи. На наиболее высокой ступени магичности и мистичности стоят личные имена как метафизические сущности. При этом носители имени вступают с ним во взаимодействие.

Диалог, речь есть не столько выяснение общей сути дела, сколько живая стихия языка, носящая духовный, мистический характер, поскольку важны не сами слова, а духовное общение. В речи не происходит прямого отражения действительности, она определенным образом интерпретируется, понимается, и это понимание сообщается другому сознанию.

Язык не создается, а осуществляется в обществе как самореализация вселенной. Язык един, множественны лишь его наречия. Историческое развитие языка тесно связано с судьбой того или иного народа, нации, причем глубинная сущность языка остается одинаковой для любого диалекта.

Имманентно-трансцендентальный мир символичен, при этом символ служит связующим звеном между чувственным и духовным, образующим в символе энергетическое единство, таким образом, бытие есть Космос и символ, а мир есть совокупность явлений символов.

Слово есть логос вселенной, в нем содержится энергия мира и поэтому слова суть символы. Имя как символ есть метафизический принцип бытия и познания, Божественная сущность, бытийственный сгусток, выражающий сущность. Всякая энергия сущности есть язык, на котором сущность говорит с окружающей средой. Язык и слово — антиномичны, они суть единство универсального и единичного.

Природа сущности — символическая. Символ вещи есть ее смысл, ее обобщение, такой ее закон, который смысловым образом порождает вещи, оставляя нетронутой всю их эмпирическую конкретность, тождество означаемой вещи и означающей ее идеи, иными словами, вещь есть ее имя.

Слово есть символ и миф. Последний является бытием личностным или, точнее, образом бытия личностного, личностной формой, ликом личности, миф есть слово о личности, то есть ее имя, причем имя это — чудесное, развернутое, магическое, подлинная реальность. И, таким образом, «имя есть энергийно выраженная умно-символическая стихия мифа, осмыслившая собою то или другое инобытие и тем приведшая его к встрече с самим собоюеще короче: имя есть энергийно выраженная умно-символическая и магическая стихия мифа"425.

Итак, три представленные трактовки философии имени, основанные на положениях имяславия, русской софиологии и философии Всеединства, являются взаимодополняющими и в обобщенном виде представляют собой оригинальную концепцию бытия, где подлинным существованием обладает только сущее (идея), которое поэтапно в виде своих энергий истекает в небытие, меон. Эти самые энергии суть имена-символы-мифы, кроме которых ничто не суще.

423 Лосев А. Ф. Философия имени. Указ. издание. С. 163. ствует. Имя вещи есть сама вещь. Имя, слово, язык обладают онтологическим смыслом, все в мире есть язык, и только посредством последнего человек способен познавать бытие. Язык есть энергийно-смысловая стихия бытия, иными словами, без языка и вне языка нет постижения сущности, явленной в той или иной степени адекватности через свои энергии.

Согласно нашей классификации, философия имени принадлежит к «естественным» или «объективистским» теориям. Наибольшее сходство наблюдается у философии имени с идеями Платона, концептуализма, философией Гумбольдта, Э. Кассирера, Э. Гуссерля, М. Хайдеггера, с некоторыми положениями семиотики. При этом основными источниками Философии Имени можно считать платонизм, неоплатонизм, философию В. Гумбольдта, основные положения философии Потебни и феноменологию Э. Гуссерля. Философы-имяславцы с одной стороны и Э. Кассирер и М. Хайдеггер с другой развивали свои теории практически одновременно и независимо друг от друга. Семиотика же во многом переняла теорию знака из философии имени.

Серьезные противоречия проявляются у философии имени с учением Аристотеля, всевозможными рациональными теориями «позитивистского» толка и идеями постмодерна («субъективистскими» теориями). Имяславцы отрицают Аристотелево понимание языка как продукта человеческого соглашения, договоренности. Не принимают они также попыток создания всеобщего рационального языка, поскольку последний есть явление антиномичное, диалектическое единство противоположностей. То же самое можно сказать и о позитивистских подходах (неопозитивизм, структурализм, аналитическая философия и т. п.), где утверждается конвенциональная природа языка, где доминирует эмпиризм и формальная логика. Натурализм и психологизм не согласуются с философией имени в том, что первый абсолютизирует основные положения теории Дарвина, а второй — психологическое в языке. Постмодерн и постструктурализм с их методом деконструкции и опорой на письменную речь, с их отрицанием объективного в языке также не соответствует воззрениям имяславцев.

На наш взгляд, идеи философии имени характерны именно для русской религиозно-философской мысли в связи с тем, что почитание Имени Божьего как основа имяславия свойственно православию, но не прагматичному католицизму, в котором главную роль играет разумное обоснование существования Бога. В русском же православии, которое есть, по сути, христианский платонизм, и в котором особую роль играло монашество, схима, на первое место выходит познание Бога не умом, но «сердцем» посредством слияния с Его Божественной Энергией, присутствующей в Его Имени. И поэтому не случаен вывод философов-имяславцев о том, что поскольку существует Сфера Божественных Идей, то и сам мир, не подлинное бытие, пронизано энергиями, истекающими из этой Сферы, и что поскольку «Имя Божие есть Сам Бог», то и всякое имя есть воплотившаяся идея. Таким образом, все есть имя, слово, язык. Кроме того, следует учитывать также тот факт, что Серебряный Век в России — это время подъема русской культуры, время больших перемен, время ломки общественного сознания, время повального увлечения символизмом и мистицизмом, что, по нашему мнению, несомненно, отразилось на формировании идей Философии Имени.

Как нам представляется, актуальность философии имени на современном этапе заключается в том, что она предлагает свою неповторимую картину мира как единства Духа и Материи в противовес всем ныне существующим позитивистским и прагматическим подходам к бытию, которая, на наш взгляд, подтверждается данными современной науки, понимающей вещный мир как единство энергии и материи, с той только разницей, что наука отрицает существование Бога как первоосновы и первопричины бытия.

Заключение

.