Стилевые метаморфозы рока или путь к «третьей» музыке

Среда музыкальных явлений XX «ека рок-музыка занимает исключительное место. Уже с первых ее шагов поражает небывалая по силе и размаху волна экспансии, выплеснувшаяся из недр массовой культуры и грозящая подавить все иные проявления творческого и музыкального интеллекта. Рок-лихорадка, впервые охватившая Запад в 60-е годы, была не только симптомом обострения социальных противоречий. Музыка, родившаяся тогда, наряду с поэзией, философией и другими мировоззренческими формами молодежного движения, стала частью некоего духовного процесса, в своей основе неоднородного. В русле единого жанрового и стилевого течения сформировались резко полярные явления. На одном из полюсов концентрировалась негативная, разрушительная энергия, где наряду с социальным протестом, звучала неприкрытая враждебность к культуре, на другом — зарождался интерес к познанию мира в его сложности и многоцветий, молодые бунтари пытались по-своему осмыслить традиции европейского гуманизма, претворить их в ином, более интенсивном звуковом мироощущении. Это не могло не отразиться на исходной жанровой модели, сделало рок сложным по содержанию и разнообразным по форме. Однако внутренний дуализм сохранился и по сей день, о чем красноречиво свидетельствуют, с одной стороны, злобная энергия панка, с другой, — артистизм арт-рока.

Рок сегодня вряд ли существует имманентно, изолированно от социальной среды — пусть это не покажется трюизмом. Связи его с окружающим миром, обществом и культурой многоплановы, и тут возникают не только традиционные для этой сферы проблемы социологии музыки (феномен молодежного протеста, соотношения творчества и коммерции, массового и элитарного и т. д.). Но нас в данной работе интересуют, прежде всего, проблемы культурологические и стилевые. Одна из главных — и она рассматривается всесторонне — это проблема культурных и жанрово-сталевых контактов рока и мира «большой» музыки, то, как в этой сфере происходит интегрирование различных «языковых» и «речевых» потоков и традиций, в частности, традиций европейской классики. Иными словами, нас интересует в первую очередь то, как в рамках «низовой» («площадной», «стадионной», «подпольной» и проч.) культуры происходит преломление образов, мотивов, жанров и форм культуры «высокой» и как на этой основе формируются новые стилевые виды1.

Виды эти получили различные наименования, хотя и сохранили внутреннее сходство: «серьезный» рок (он же «интеллектуальный», «прогрессивный»), арт-рок, симфо-рок, классик-рок, техно-рок, авангард, «независимые» и т. д. Возник.

1 Понятие «третья» музыка, которое фигурирует в заглавии, аналогично, с одной стороны, «третьему течению» («third stream»), введенному в джазовый лексикон Гантером Шуллером, с другой, — «третьему направлению» в композиторском творчестве (Таривердиев, Гладков, Дашкевич). Понятия эти возникли в результате конвергенции двух базовых музыкальных видов и существенно трансформируют исходную модель: в одном случае — рока, в другом — джаза, в третьем — академического творчества. нув на стыке двух противоположных явлений — примитивного трехаккордового рок’н ролла и симфонической музыки, древних баллад и современного авангарда, — рок создал свой самобытный мир, и его лучшие произведения — а это «Сержант Пеппер» неувядаемых Beatles, «Atom Heart Mother» группы Pink Floyd, «.При дворе Малинового короля» King Crimson, «Агнец на Бродвее» Genesis, альбомы Gentle Giant, Van Der Graaf Generator, Jethro Tull — не уступают лучшим произведениям современной музыки. Но, с другой стороны, в своем стремлении к художественному совершенствованию, рок породил массу эклектичной и претенциозной продукции, множество причудливых гибридов, сохранивших на сегодня чисто познавательный интерес — как неудачный опыт в овладении целостной художественной формой.

Сложность проблемы культурно-стилевых схождений и контактов прямо отражается в различии суждений и оценок этой музыки. Спектр их весьма широк: от восторженно-апологетических и одобрительных до скептически-неприязненных и резко-враждебных. Арт-рок и близкие явления в одном случае преподносятся как едва ли не высшее достижение во всей истории рок-музыки, в другом случае высказывается сомнение в плодотворности «охудожествления», опасение в том, что рок, становясь художественным, утрачивает самобытность и жизненную силу. С точки зрения наиболее радикальных критиков, арт-рок — это мертворожденное дитя, или, как пишет Д. Рокуэлл, «раковая опухоль, с которой надо беспощадно бороться». (58, с. 45).

Литература

о рок-музыке не изобилует трудами, в которых бы раскрывалась природа жанрово-стилевых контактов, их происхождение и эволюция. В условиях дефицита обобщающих идей, особую методологическую ценность приобретают «культурологические» идеи В. Конен. Это, прежде всего, учение о музыкально-творческих видах, идея об интеграции культур Старого и Нового света, происхождении жанров афро-американского фольклора, джаза и рока (30, 33). В последней книге Конен «Третий пласт» рок-музыка соотнесена с широким историческим контекстом становления бытовых и массовых жанров, который автор обозначает понятием «третий пласт» (34). Подробнее об этом речь пойдет, когда, выстраивая историческую перспективу контакта культур и жанров, мы будем во многом опираться на выводы Конен.

Среди отечественных исследователей, плодотворно работающих над изучением жанровых контактов, и в частности, контакта композиторского творчества и рок-музыки, можно назвать А. Цукера. В своих многочисленных статьях, в книге «И рок, и симфония» автор рассматривает композиторское творчество и рок-музыку как взаимодействующие системы и приходит к интересным выводам об их жанровых и стилистических схождениях. Интересна, в частности, идея о «встречном движении» жанров. Импонирует убежденность, с которой отстаивается плодотворность этих схождений. И хотя основной акцент сделан на анализе творчества отечественных композиторов, сами идеи имеют более широкое значение.

Среди других работ отметим статьи Т. Диденко, А. Порфирьевой, в которых речь идет о значении крупных форм в становлении рока, кандидатские диссертации В. Ткаченко, Л. Чижовой, статьи и материалы П. Гамзатовой, Л. Переверзе-ва, Д. Ухова, А. Троицкого, Н. Мейнерта, А. Козлова (см.

список литературы

).

В отечественном музыкознании — даже там, где рок не отождествляют с легкожанровой эстрадой и поп-музыкой, — в целом преобладает социологический подход. В этой связи привлекает внимание статья Г. Кнабе «Рок в контексте контр-культуры», где автор отмечает характерное для рока «противоречие между исходным жизнеощущением и художественным совершенствованием» (24, с. 46). Рок как часть западной массовой культуры — предмет размышлений Д. Житомирского, Т. Чередниченко, Г. Шестакова, хотя и здесь не везде дифференцируются понятия «рок» и «поп», что, впрочем, лишний раз свидетельствует о сложности определений. Многие ищут ответы в идеологии молодежного бунта (Ю. Давыдов, К. Мяло), в сфере массовой психологии. В частности, Л. Чижова привлекает учение К. Юнга об «архетипах коллективного бессознательного» и проводит параллели между роком и экстатическими обрядами шаманства, мистическими культами, карнавальностью (87), а П. Гамзатова предлагает свои взгляд на рок, как отражение некоторых традиций народной архаической культуры (9).

Небольшое количество собственно музыковедческих работ по рок-музыкеэто островки в море журнальных и газетных публикаций и рубрик, рассчитанных на массового, прежде всего, молодежного читателя. Общая направленность подобных публикаций — информативно-рекламная. Как правило, это сведения из жизни рок-звезд, околомузыкальные разговоры, хит-парады и т. д. Среди «независимых» изданий, посвященных различным «альтернативным» течениям авангард-рока, заслуживает внимания отечественный журнал «Экзотика». Как и недолго просуществовавшая ночная программа на РТВ, он включает подборку разнокалиберных материалов — от аналитических эссе о судьбах андерграунда до кратких аннотаций отдельных альбомов.

На Западе исследования культурных контактов рока только начинаются. Важные источники и ценная информация рассеяны по страницам популярных монографий, журнальной периодики, энциклопедий и справочников. См., например, интересную статью Рокуэлла «Арт-рок» в «Иллюстрированной истории рок’н ролла». Как уже говорилось, тон статьи критический, и примеры, которые привлекаются автором, заставляют усомниться в полноте охвата материала. В частности, несколько тенденциозно освещается британский и европейский арт-рок. Глубокий аналитический этюд В. Эверетга, опубликованный в одном из номеров академического престижного «Musical Quarterly», посвящен мотивам «воспоминаний» в музыке Beatles (105). Автор предлагает оригинальный подход к анализу и пониманию сложной стилистики зрелого рока, которая находит свои аналогии в полистилистике современной музыки. «Индийские» и азиатские влияния в музыке Beatles — тема исследования Д. Река, которое выводит на широкий круг проблем ориентального в рок-музыке (117).

Также хотелось бы упомянуть небольшую по объему книгу Ричарда Маклира «Прогрессивный рок», которая посвящена британской и американской музыке рубежа 60−70 гг. Арт-рок в ней предстает в стадии зарождения (113). Исследование Тибора Кнайфа «Рок-музыка» (111) посвящено так называемой «новой волне», возникшей в конце семидесятых и ставшей, по мнению автора, вершиной художественных и авангардных устремлений рока. Историческую эволюцию, которую претерпел рок, Кнайф интерпретирует в свете двух тенденций: первая направлена от поздних Beatles и через арт-рок 70-х идет к «новой волне» и техно-року, характеризуясь непрерывным усложнением музыкальных форм и языка, вторая, ведя от рок’н ролла и ранних Beatles через хард-рок к панку, связана с упрощением языка. Пространство между расходящимися в стороны лучами Кнайф именует «майнстримом», очевидно, заимствуя его из джаза, к нему он относит большинство промежуточных форм рок-музыки. Внешне привлекательная и стройная концепция, однако, несколько выравнивает сложную и извилистую линию эволюции рока, в которой крайности часто сходятся и образуют парадоксальные сочетания и сплавы. Собственно, о них и пойдет речь в данной работе.

Интересное и своеобразное по жанру исследование итальянского автора Паоло Бертрандо посвящено английской группе King Crimson, крупнейшем представителе авангардного арт-рока (96). В книге приведена подробная хронология творчества группы и ее членов, прилагается подборка интервью и журнальных статей создателя и лидера группы, Роберта Фриппа, в которых вырисовывается крупная творческая фигура музыканта и экспериментатора. Достоинство книги Бертрандо — объективный уважительный тон, недостаток — отсутствие стилевого фона.

Среди популярных монографий зарубежных авторов — книги разного достоинства: «Pink Floyd Odyssey» H. Шеффнера, где привлекает вводная глава с описанием общей атмосферы лондонского рок-андеграунда 60-х годов, «Авторизованная биография Yes» Ф. Меджеса, «Genesis» Г. Армандо, «The Saga of Frank Zappa & Mothers of Invention» Д. Вале (наиболее полная биография Фрэнка Заппы и его ансамбля с остроумными и ироническими интервью Заппы), «Roxy Music: Style and Substance» Д. Рогана. Интерес представляет и построенная на биографических материалах книга Джулии Корриэлл «Jazz-rock Fusion. The people, the music». Речь в ней идет о музыкантах и музыке, по своей стилистике тесно соприкасающихся с арт-роком. Именно на стыке этих явлений возникли неординарные The Mothers of Invention, Soft Machine, Gong, Caravan и др. Среди работ, посвященных, в основном, англоязычным образцам, особняком стоит обзор немецких авторов Г. Энерта и Д. Кинслера «Рок в Германии» со статьями о немецком авангарде (Can, Tangerine Dream, Faust, Triumvirat, Клаус Шульце и др.), а также недавно вышедшая книга П. Бусси и Э. Холла о группе Сап (98).

В целом в западной литературе о роке преобладает информативно-биографический, справочный или рекламно-аннотационный подход. Он, как правило, далек от анализа музыки (как и от самой музыки), от проблем творчества. Тем не менее, автору этих строк пришлось пользоваться рядом подобных справочно-энциклопедических изданий: это «лексиконы» Шмидт-Джоса, Стамблера, Харди и Лайинга, Милла, Бейна, Вика — в каждом находились крупицы недостающей информации. Именно крупицы — ведь музыка, о которой идет речь в книге, в силу своей немассовой природы пока не нашла всестороннего отражения на страницах печати. Подспорьем при написании работы также послужило и общение со студентами Нижегородской консерватории в процессе подготовки дипломных исследований, таких как: «Рок-музыка. К вопросу об истоках» К. Колокшанского, «Арт-рок» Н. Кузнецовой, «Творчество Genesis» Л. Кислицыной, «Натурально-ладовые формы в музыке Beatles» И. Копейной и др.

Сосредоточивая внимание на контакте рока и разнообразных культурных традиций, в частности, европейской композиторской, мы невольно обращаем свой взгляд к истокам самого явления — взаимодействию культур и музыкально-творческих видов. Его исторический аспект чрезвычайно интересен и важен, так как позволяет увидеть в объекте нашего внимания не случайный каприз моды или прихоть рок-интеллектуалов, а глубокую закономерность. И закономерность эта может быть определена категорией жанрового стилевого диалога.

Заключение

.

В завершении мы возвращаемся к тому, с чего начинали — с идеи диалога. Теперь, когда рассмотрены формы контакта, основные жанры и музыкальные формы, можно позволить себе взглянуть на проблему по-новому, с более широких позиций.

В арт-роке и творческих направлениях рока диалог голосов становится мощной альтернативой культурной и стилевой эрозии. Как уже говорилось, гомогенизация является самой характерной приметой массовой культуры, она подчиняет всю поп-музыку и коммерческие разновидности рока. Необходимо разделить понятия гомогенизации и слияния культурных и жанрово-стилевых традиций. Слияние, как правило, является результатом ассимиляции, оно плодотворно, порождает новые жанры, стили, направления или национальные школы. Так, например, в ходе длительного слияния европейских, латиноамериканских и африканских пластов на североамериканском континенте возникла новая афро-американская культура с ее самобытным фольклором, оказавшим и продолжающим оказывать глубокое влияние на всю музыкальную культуру XX века. В отличие от этого, в гомогенизации преобладает механическое смешивание («mixing»), при котором не возникает взаимодействия традиций, диалога стилевых «голосов». Здесь жанровые формы растворяются, не образуя качественно нового, они утрачивают свою рельефность, превращаясь в некую однородно-измельченную массу. Она, согласно канонам массовой культуры, готова к потреблению, но не созиданию. Подобное возникает всякий раз, когда коммерческое перевешивает творческое.

Гомогенизация связана со стандартизацией, усреднением, тривиализацией искусства. Она ведет к обеднению стилевого мышления. Обеднение особенно характерно для гомогенизации классики, когда мотивы и темы классических произведений становятся расхожими клише в популярных шлягерах, фоновой и функциональной музыке, лишаясь своего диалогового смысла. В то же время диалоговое общение — это всегда обогащение стиля и творчества. Стилевое обогащение — или, точнее, стилевое насыщение — больше проявляется в активном переинтонировании и перефразировании оригинала, в пересмеш-ничестве и пародировании. Все это мы только что наблюдали на конкретных живых примерах.

И гомогенизация, и обогащение являются фундаментальными процессами музыкального бытия. Как и противоборство энтропийного и информационного (разрушительного и созидательного) процессов в мире, они проявляются повсюду, куда бы мы ни обратили свой взгляд. Им подчиняется развитие форм, жанров, стилевых направлений, школ, художественных течений. С ними, очевидно, связаны и «интонационные кризисы», которые несомненно являются и кризисами стилевыми. Чтобы не множить примеры, возьмем лишь один жанр афро-американского происхождения — блюз. Вся история блюза — это чередование подъемов и спадов, смена стадий самобытного стиля, связанного, прежде всего, с подлинным негритянским истоком, и стадий расхожей моды. Процесс гомогенизации каждый раз грозит поглотить блюз, вытравить в нем характерно-индивидуальное, сделать некой мета-музыкой, приспособить к потреблению, шоу-бизнесу. И каждый раз возникает активное возрождение блюзавспомним, каким откровением для начинающих рокеров в 60-е годы стали кантри-блюзы Роберта Джонсона, Хоулина Вулфа, Джона Ли Хукера, Вилли Диксона и других черных блюзменов.

Следует разделить понятия гомогенизации и монолексики. На первый взгляд они сходны, будучи связаны со стремлением к однородности. Но в первом случае эта тенденция ведет к разрушению стиля и всей системы характерной интонационности, во втором — к развитию и обогащению их внутренних ресурсов. Кроме того, гомогенизация, в отличие от монолексики, не только категория стилевой структуры, она проявляется и в более широких сферах: на уровне бытования музыки и психологии восприятия (например, установка на потребление и рассеянно-расслабленное восприятие).

Таким образом, в гомогенизации доминирует принцип бес стильности (или безликости). В рок-музыке он проявился больше в массовых коммерческих модификациях хард-рока, хеви-металл, хард-энд-хеви, в поп-роке. В творческих и экспериментальных формах — а к ним следует отнести лучшие образцы «прото-арта», арт-рока, авангарда и «альтернативной» музыки — гомогенизации противостоит мощный дух нонконформизма, близость национальным традициям и жанрам, общение с инонациональными культурами, активное переинтонирование заимствованной музыки. Это общение «на равных», где участники диалога обогащают друг друга, давая стимул для движения вперед к обновлению стиля. Повторяем, речь идет о лучших образцах, так как и арт-рок в целом не избежал потерь, о чем свидетельствуют образцы академизма и эклектики, о которых шла речь.

Тенденция гомогенизации впрямую подводит к экологическим проблемам музыки, в частности, к проблеме «энтропийных процессов в современной культуре». Ведь гомогенизация и есть энтропия. А так как всякая энтропия равна потере информации, то естественно, что в итоге она приводит к понижению стилевого уровня. В сфере композиторского творчества это ведет к академизму, эпигонству, эклектике — всему тому, что делает музыку безликой и скучной. В массовых жанрах энтропия также нивелирует стилевой рельеф, противостоя самобытности, неповторимости авторского «голоса». И там и здесь гомогенизация действует деструктивно, разрушая интонационно-стилевой слой и замещая его удешевленной символикой расхожих и отработанных штампов1.

История музыки периодически проходит «стилевые» кризисы, как уже говорилось, они являются спутниками кризисов «интонационных». Очевидно, мы становимся свидетелями и участниками очередного из таких кризисов, когда ощущается дефицит ярких личностей, когда в композиторском творчестве пышно расцветает академизм и эпигонство. И неважно, в какие формы они облачаются: пестрой полистилистики или медитативного минималистского стиля2.

Но то, что происходит сегодня в массовой культуре или, по определению Адорно, «культурной индустрии», превосходит все масштабы. И вот уже раздаются голоса о том, что мы идем к постепенному отмиранию индивидуального стиля, когда художник из творца превратится в интерпретатора чужих идей. В воздухе витает идея о канонической культуре, новом постиндустриальном фольклоре «глобальной деревни», как ее именует канадский философ Маршал Маклюэн, где все единичные и неповторимые субъективные и национальные импульсы растворятся в общечеловеческом, что люди стоят на пороге невиданной доселе общепланетарной культуры, когда воедино сольются многообразные национальные и этнические трад иции.

Размышляя об этом с тревогой, хочется надеяться, что законом этой новой культуры все же не станет гомогенизация, хотя есть все опасения, что человечество подстерегают соблазны тоталитарной диктатуры электронных средств массовой коммуникации с их неизбежной тенденцией к стандартизации.

И последнее, чем хотелось бы завершить работу, это обратиться к: обп^еи. типологии музыки. Целенаправленный стилевой подход позволяет дать ей новый поворот. Не отвергая традиционно апробированные способы классификации музыки на «классическую» и «эстрадную», «легкую» и «серьезную», «массовую» и «академическую», автор предлагает воспользоваться вектором стилевой насыщенности и рассматривать музыкальные явления в свете оппозиционной пары «стилевое-бесстилевое». Стилевая насыщенность меняется в диапазоне от ярко выраженного стиля до гомогенизированной продукции, в которой стилевой индекс либо равен нулю, либо приобретает минусовый знак, и мы в таком случае говорим об эклектике. Эта шкала или спектр может иметь универсальное значение для многих жанров и форм музыки: академической и неакадемической, фольклора и авангарда, джаза и рока — в каждой их них будет происходить лишь.

1 Своя гомогенизация и в фольклоре, о чем свидетельствуют многочисленные псевдонародные хоры, ансамбли и певцы, которые адаптируют музыку к китчевому употреблению, так называемые «телевизионные» формы фольклора, давно утратившие самобытность и функционирующие по законам массовой культуры. Тема отдельного разговора и гомогенизация в авторской песне, переживающей сейчас не лучшие времена.

2 Проблема кризиса индивидуального стиля в музыке поставангарда рассмотрена С. Савенко (60).

137 корректива и уточнение деталей. Самое же ценное — она подводит нас к возможности новой, стилевой аксиологии. Последнее чрезвычайно важно для неакадемических жанров, для современной музыки, где отсутствует общепризнанная система типизированных форм и жанров и где критерий «стильбесстильность» может послужить отправной точкой для более уверенного обнаружения художественных ценностей. В погоне за раскрытием тайн бытия настоящей музыки, мы не обойдемся без того, чтобы типология и аксиология не пришли в более тесное согласование.