Борьба с экстремизмом в России

Существует множество мнений, высказанных российскими и зарубежными экспертами, как и публикаций, с разных сторон оценивающих мотивы и подоплеку решения Российской Федерации присоединиться к объявленной американской администрацией борьбе с международным терроризмом. Многие видели в этом шанс оправдать войну в Чечне, другие считали, что таким образом России удалось сбалансировать отношения с республиканской администрацией США, изначально выступавшей с критикой России и администрации президента Клинтона, закрывавшего глаза на коррупцию в высших эшелонах российской власти и крайне неэффективное использование финансовой помощи США администрацией Бориса Ельцина. Эксперты в области внешней политики видели в этом решении попытку повысить международный престиж России и стремление использовать причастность к международной антитеррористической коалиции для реше­ния конкретных дипломатических задач, которые заметно усложнились в связи с началом экономического роста в России.

Все эти мнения, разумеется, имеют право на существование, однако в решении Президента РФ просматривалось стремление решить назревающие внутриполитические проблемы России и желание обезопасить россиян от разрушительного воздействия экстремисткой идеологии. Своевременное осознание реальных масштабов угрозы распространения религиозного экстремизма высшим политическим руководством России, без всяких преувеличений, явилось эпохальным событием в истории страны и положительным сигналом для международного сообщества, свидетельствующим о том, что Российское государство способно вовремя реагировать и принимать меры для решения своих внутренних проблем.

Несмотря на отдельные теракты и существование очагов нестабильности на Северном Кавказе, распространение религиозного экстремизма в России остановлено, а правоохранительные органы Российской Федерации нарастили ресурсы и освоили новые методы противодействия этой угрозе. Динамика этого процесса растет, порождая широкую общественную дискуссию о том, как противостоять экстремизму и терроризму в России. Любая критика в отношении неэффективности действий Министерства внутренних дел или обсуждение итогов спецопераций, бесспорно, являются хорошим информационным поводом для новостей, ток-шоу, пресс-конференций, презентации «силовых» кандидатов на те или иные должности, однако в стратегическом смысле такого рода критика и дискуссии определенно лишены смысла, так как стимулируют ответную реакцию в отношении мусульман и кавказцев со стороны экстремистов националистического толка и заводят общественное мнение в тупик.

Это особенно становится наглядным при просмотре таких кинофильмов, как «Грозовые ворота», «6-я рота», «Война», где чеченцы буквально все представлены террористами и бандитами, хотя тысячи их положили свои жизни, защищая целостность Российского государства, охраняя покой его граждан, независимо от национальной и религиозной принадлежности.

Есть еще одна угроза — это бездействие федеральной власти на ниве нейтрализации экстремистских организаций неонацистского и националистического толка, которых в России с каждым годом становится все больше, что также содержит в себе скрытую угрозу. Деятельность этих организаций может послужить катализатором негативных социальных процессов: росту ксенофобии по отношению к выходцам из Северного Кавказа и ответной эскалации террористической активности со стороны экстремистов.

В долгосрочной перспективе это грозит сменой мотивационных основ поддержки ваххабизма в России, чего сегодня пытаются добиться спонсоры международного терроризма. Распространение ксенофобии и рост недоверия к мигрантам-мусульманам неминуемо обернется сменой социально-экономических мотиваций вступления в ряды экстремистов на осознанное стремление к «джихаду» против России. Это неминуемо приведет к росту фанатизма и ограничению возможностей государства и спецслужб в борьбе с терроризмом. И поэтому очень важно понять причины экспансии религиозных экстремистов в Россию, как и мотивы, благодаря которым часть населения России готова принять идеологию и образ действия экстремистов. Без понимания сути этих явлений ни общество, ни спецслужбы не смогут эффективно противостоять и обезопасить наших сограждан от атак террористов.

Доля мусульманского населения России стремительно растет как за счет миграции, так и за счет более высокого уровня рождаемости, в чем многие недалекие деятели неонацистского толка видят угрозу для русского народа. В действительности угроза заключается в том, что если в ближайшие 15−20 лет наша власть и наше общество не противопоставят экстремизму нечто большее, чем усиление полицейских мер, а благоприятные для процветания ваххабизма социально-экономические и политические условия сохранятся, то социальные последствия этого процесса будут разрушительными как для российского общества, так и для самой власти.

Как ни печально, война с экстремизмом это не «охота на ведьм» или «оборотней», а долгая и изнурительная борьба с сильным и изобретательным соперником, использующим не просто тротиловые шашки, но души и тела наших сограждан. В 2000;2001 г. г. финансовые потоки, идущие из арабских стран и от сил, заинтересованных в дезинтеграции России, были реструктурированы. Спонсоры перестали финансировать войну как таковую и чеченское сопротивление в целом. Финансирование стало распределяться среди террористических группировок Северного Кавказа, а также группировок, базирующихся в Чечне. Реструктуризация финансирования неминуемо привела к расколу и ослаблению повстанцев и сепаратистской идеологии. Этот переломный момент как прекрасный тактик не мог не заметить покойный президент Ахмат-Хаджи Кадыров. Великолепно разыгранная им комбинация по так называемому разделу антироссийской партии на непримиримых и умеренных и привлечению авторитетных лидеров вместе с их отрядами в Службу безопасности и другие силовые структуры помогла ему обрести безоговорочную поддержку Кремля.

По мнению экспертного сообщества Чечни, есть две силы, которые могут образовать консорциум, способный сформировать конкурентную и более привлекательную идеологию, чем экстремизм. Это институты традиционного ислама и институты гражданского общества, бурное развитие которого продолжалось на всем протяжении 90-х и не прекращается и по сей день. Главная цель взаимодействия этих секторов заключается в разработке альтернативной идеологии, помощи региональным властям в ее внедрении и совершенствовании. Такая идеология перекроет экстремистам доступ к тем слоям населения, которые в силу низкого уровня образования и социального обеспечения становятся легкой добычей для «джихадистов» .

Традиционные исламские институты (муфтияты, медресе, ассоциации исламского толка) готовы активизировать свои усилия по противодействию экстремизму и предотвращению его расползания по Северному Кавказу. Однако результат этих усилий окажется куда более высоким, если исламские лидеры вступят в активные партнерские взаимоотношения с представителями неправительственных организаций. Аналитики в Чечне считают, что такое сотрудничество вызовет широкую общественную дискуссию. Этот процесс не потребует особых усилий и затрат и не будет трудоемким, базируясь на простых мотивациях. Совершенно очевидно, что религиозный экстремизм, помимо всего прочего, сужает уровень свободы в обществе, ограничивая поле деятельности личности или общественной организации, ограничивая их практические возможности. Чеченцами же покушение на их свободу воспринимается особенно болезненно. Что касается духовной жизни, широко известно, что ваххабизм, как радикальное религиозное течение, в Чечне вступил в категорическое противоречие с традиционным исламом, уводя своих сторонников в военизированные секты.

Эта лежащая на поверхности, невымышленная мотивация, не требует дополнительной аргументации, но нуждается в широком распространении через СМИ, социальную рекламу, а также распространение в среде обособленных сообществ. Естественным союзником в деле активизации гражданского общества и духовенства видятся региональные власти, которые своим участием не просто продемонстрируют приверженность федеральной политике по искоренению религиозного экстремизма, но и нанесут удар по самим экстремистам по примеру Чеченской Республики. Национальные ассоциации, представляющие многочисленные народы Северного Кавказа, также являются потенциальными партнерами, так как присутствие ваххабитов на их территориях не делает им чести в глазах федерального центра.

Полагаем, что главным идеологическим компонентом противодействия экстремизму, должна стать толерантность как стиль взаимоотношений между северокавказскими народами, между национальными образованиями и федеральным центром, а также взаимоотношений внутри общества. Именно нехватка толерантности и взаимоуважения привела как к многочисленным межнациональным конфликтам, так и к конфронтации с федеральным центром и серьезным противоречиям внутри общества. Недовольство и неравенство, вызванные этими процессами и конфликтами, привели к тому, что религиозный экстремизм оказался востребованными и с легкостью проник в сердца людей, превратившись за несколько лет в раковую опухоль на теле Северного Кавказа, которая сегодня репродуцирует все новые и новые террористические угрозы России и всему европейскому континенту.

Преимущество продвижения толерантности, как идеологической формы борьбы, заключается в том, что данная идеология, в отличие от силовых акций и полицейских репрессий, не способна спровоцировать существующих экстремистов на ответные действия и не подвигнет людей, пострадавших в результате силовой борьбы с экстремизмом, пополнить их ряды. Таким образом, внедрение идеологии толерантности видится сегодня более эффективным в соотношении с силовыми методом в борьбе с терроризмом на Северном Кавказе. Параллельно, конечно же, необходимо продолжать поиск источников финансирования экстремистов.

Формат гражданского образования идеально подходит практически для проникновения во все сообщества Северного Кавказа. В случае, если население будет проинформировано о том, что муфтияты высказываются в пользу гражданского образования, то охват целевых групп непременно будет расширен. Программы гражданского образования не только повысят уровень гражданского сознания на Северном Кавказе и раскроют модели поведения и методику эффективного функционирования индивидуума в правовом обществе, но и создадут реальную конкуренцию, став альтернативой экстремистской идеологии на низовом уровне.

Таким образом, максимально широкий спектр программ гражданского образования, ориентированный на северокавказский менталитет и скорректированный для проведения в мусульманских сообществах, позволит затруднить доступ эмиссаров экстремистов к умам граждан северокавказского региона, даст людям альтернативную идеологию, модель поведения и механизм зашиты своих прав.

К сказанному можно добавить еще один важный момент. В решении задачи по локализации религиозного экстремизма весьма эффективным фактором может стать законодательство. И здесь пальма первенства в силу известных драматических событий, связанных в том числе и с радикальным исламом, вполне может принадлежать законодательному органу Чеченской Республики.

Принятие закона «О несиловых методах противодействия религиозному экстремизму», который мы предлагаем и в разработке которого участвует Центр стратегических исследований на Северном Кавказе «СК — Стратегия», создаст благоприятный правовой и информационный фон антитеррористической деятельности, которую ведут правоохранительные органы. К разработке такого законопроекта необходимо будет привлечь духовенство республики, поскольку только в сотрудничестве с ними можно создать механизмы борьбы, которые не оскорбят религиозные чувства людей и не дадут экстремистам шанса выставить себя в роли мучеников от веры.

Уверены, что такой закон, если он будет принят Парламентом ЧР, непременно найдет поддержку в других субъектах Российской Федерации и в том числе на уровне федерального центра.