Технологии легитимизации в условиях институциональной неопределенности

За счет отсутствия институциональной структуры система отказывается в кризисе, когда каждым субъектом осуществляются попытки установления и навязывания своих правил, однако победа в итоге оказывается за сильнейшим. Недаром Лешек Бальцерович характеризовал трансформацию как «масштабный переход от одного стабильного общественного состояния к иному потенциально стабильному состоянию». На сегодняшний день многие исследователи уже учитывают фактор институциональной неопределенности, хотя и данный фактор до конца не проработан в отечественной политологии. В частности, В.

Меркель и А. Круассан обращают внимание, что в государствах, переживающих трансформационный процесс, возникает неопределенность в действенности новых институтов, в результате чего стимулы для создания неформальных правил оказываются особенно сильными. В. Гельман, анализируя неопределенность как имманентное свойство смены режимов, исследует, как от «институционального выбора», осуществляемого акторами, зависит будущее политического строя. И даже А. Пшеворский, давая интерпретацию демократии, говорит о ней как об «организованной неопределенности», которая базируется на своде правил".

Существует противостояние между институциональной неопределенностью и институциональной рутиной, то есть, ситуацией, при которой действия и правила, по которым они осуществляются, стали носить шаблонный и предсказуемый характер, стали привычкой. Дж. Ходжсон отмечает, что «привычки и рутины, сформировавшиеся у одних индивидов, создают возможности для сознательного принятия решений другими», что свидетельствует о возможности нормального и предсказуемого поведения в «весьма сложном мире при всех присущих ему неопределенности, запутанности и информационных перегрузках». Процесс трансформации политической системы современной России дает возможность отслеживания важности и значимости фактора институциональной неопределенности, который выступает также в качестве основания для политического курса тех или иных акторов. Лежащая в основании политических процессов 1990;х гг.

транзитологическая схема дала возможность осуществления «институционального трансферта» — в России были учреждены политические институты западных политий. За счет отсутствия исторического опыта обращения с такими институтами, сложившейся аутентичной политической культуры, чрезвычайности переходного процесса, выразившейся в реформировании всех сторон жизни и ломке привычного уклада, что неминуемо сопровождается маргинализациейбольшинства населения, были закреплены неформальные правила политической игры. Декларированные институты скрывали за собой пространство институциональной неопределенности: в обществе и между политическими акторами отсутствовало согласие относительно будущего институтов, оформления институционального дизайна, отсутствовала также уверенность в том, что формирующаяся политическая система будет существовать на протяжении длительного периода времени. Что же касается авторитаризма 2000;х годов, то его можно рассматривать в качестве попытки преодоления фактора институциональной неопределенности через процесс навязывания политической системе институционального дизайна, который удобен для одного актора. В этом смысле ограничение митингов, референдумов, различные нормы, определяющие порядок выборов, формирования партий можно считать попыткой введения формальных правил, которые в ходе дальнейшего их регулярного применения могут закрепиться в качестве политических институтов.

Итак, под институциональной неопределенностью можно понимать ситуацию, при которой акторами политической коммуникации не находится компромисс по политическим процедурам и правилам, а правила постоянно изменяются, обладая ситуативным характером. В ситуации институциональной неопределенности осуществляется действие неформальных ограничений, традиций и ритуалов, временно разделяемых всеми норм (эти нормы навязывает более сильныйактор, возможно и ситуация, когда эти нормы сознательно принимаются для того, чтобы преодолеть неопределенность). На примере России можно увидеть, что политическая система и власть в период институциональной неопределенности обладает следующими особенностями: 1) Импортированность большей части политических институтов и, как следствие, их невключённость в исторический, культурный и политический контексты. 2) Амбивалентность, т. е. сочетание характеристик и черт различных типов систем (западной и российской, авторитарной и демократической). 3) Незавершённость преобразований во всех сферах, недооформленность новых политических структур. 4) Поиск стабильности политической системой и ситуации статус-кво политическими акторами как защита от неопределённости.

2.2. Особенности технологий легитимации в ситуации институциональной неопределенности

В целом, легитимация может рассматриваться в качестве элемента политической системы, а также специфической технологии, которая представляет собой процесс признания, оправдания и подтверждения прав политической власти на принятие политических поступков, решений и действий, опираясь, в случае необходимости, на насилие. Объект власти «кредитует субъекта власти на определённый период времени, в течение которого субъект власти будет правомочен использовать властные полномочия в отношении объекта власти. Соответственно, для достижения ситуации признания собственной платёжеспособности, политическому актору требуется определённые усилия для убеждения граждан в собственной уникальности, незаменимости и порядочности, что дает возможность рассмотрения легитимации как комплекса мер, направленных на конструирование репутации политического актора как благонадёжной. Когда осуществляется субъектом власти политическая легитимация, необходимо учитывать, что одновременно с тем, как субъект приобретает или подтверждает субъектный статус, происходит задействование легитимационных механизмов. Именно они и выступают в качестве способов политической легитимации. В связи с этим следует заметить, что «обладание механизмами политической легитимации, а также возможность относительно незатруднённого доступа к ним, наделяют политического актора очень важным ресурсом в легитимации». В условиях институциональной неопределенности, как правило, легитимация осуществляется при поддержке механизмов психологического, партиципаторного, технологического и технократического характера. В первую очередь, мы обратимся к психологическим механизмам. В качестве первого легитимационного механизма выступает авторитет. Процесс политической легитимации связан со взаимодействием между субъектом и объектом власти, это взаимодействие осуществляется на основе репрезентации объектом потребности в авторитете. В качестве критериев авторитетности субъекта могут выступать возраст, пол, статус, профессия, имиджевые планы, благосостояние, официальные документы.

Также к механизму легитимации на основе авторитета относится происхождение (легитимация по крови) и место рождения (при инкорпорации в элиту учитывается факт места рождения). Достаточно частыми бывают ситуации, когда авторитетом выступает мнение большинства. Данные критерии направлены на маркирование авторитетности, выступают как своеобразная психологическая установка, манифестирующая его легитимацию. Вышеперечисленные критерии достаточно часто проявляются в процессе политической легитимации в условиях институциональной неопределенности. Кроме того, психологическими механизмами политической легитимации являются разного рода стимулы, которые оказывают влияние на позицию игрока, находящегося в ситуации принятия политического решения. Возможен также его обмен на разные стимулирующие формы. В частности, речь идет о подкупе, с помощью которого приобретается лояльность конкретного политического актора.

Если система при этом коррумпирована, то шансы лоббиста на принятие необходимых ему политических решений существенно увеличиваются. Большое значение в рассматриваемой нами ситуации играет религия. Наличие в массовом сознании мощных религиозных ориентаций выступает основанием репрезентации политических текстов с религиозной составляющей. Религия обладает широкими мобилизующими возможностями религии, она дает возможность направления политического участия граждан в необходимом направлении. В условиях институциональной неопределенность важная роль в процессе политической легитимации принадлежит и политическим конфликтам. «В политических системах, находящихся на стадии формирования новых институтов, отсутствие личностного, структурного ценностного консенсуса во взглядах и оценках элиты и масс приводит к ненависти и вражде.

Противостояния, обусловленные различиями в интересах, ценностях и целях конфликтующих социальных групп, вполне могут быть использованы политическими акторами в легитимационном сценарии. Особым напряжением отличаются политические конфликты, развивающиеся в переходные периоды, поскольку ни процедуры, ни результаты политического соперничества в них не определены". Также к психологическим механизмам возможно отнести те комплексы, которые были исследованы представителями психоанализа. Проблема компенсации определенных ограничений и дефектов, испытанная человеком в детстве, может сублимировать в активное политическое творчество. Не меньшее значение в группе психологических механизмов имеет и когнитивный комплекс, с помощью которого происходит идентификация политических образов. Восприятие сигналов власти в данном контексте осуществляется на основе цвета, звуков, запахов, стереотипических моделей. Следующая группа механизмов политической легитимации, которые используются в ситуации институциональной неопределенности, представлена партиципаторными механизмами, которые отвечают за политическое участие, дающее возможность объектам властного воздействия отождествлять себя с проводимой политикой. Политическое участие граждан в процессе принятия политических решений может происходить различными способами.

В свою очередь, определяя партиципаторные механизмы политической легитимации, субъекты власти заинтересованы в таких их репрезентациях объектами власти, которые будут рассматривать их как реальное, устойчивое и эффективное взаимодействие с политической системой. Политическая партиципация достаточно многогранна в плане своего проявления. В частности, к ним относятся выборы, референдумы, акции гражданского неповиновения, пикеты, забастовки, шествия, демонстрации, фестивали, лоббирование, протест, бойкот. Политическое участие выражается и через комплексы ненасильственных действий. Обращаясь к американскому исследователю Д. Шарпу, диссертант считает, что практически все выделенные им ненасильственнные методы могли иметь соответствующую апробацию в условия постсоветских политических систем (насмешки над официальными лицами, преследование, использование предметов символических цветов, отказ выходить из дома, демонстративное сожжение и т. д.). К партиципаторным механизмам относятся и массовые акции протеста, социальный состав участников которых формируется на основании разделённых рациональных идентичностей. Именно с этим связана деятельность PR-агентств, специализирующихся на данной форме политической социализации. Спрос на участие в подобных акциях, особенно проявившийся в «цветных» революциях на постсоветском пространстве, был продиктован наличием в социальном ансамбле групп, нуждающихся в средствах к существованию.

Протестные акции способствуют профессионализации исполнителей и определению объёмов социального ресурса данных мероприятий. В современной ситуации является возможным проявление политической партиципации посредством ресурсов сети Интернет. Активизация партиципаторных механизмов осуществляется посредством метода имитационной игры, которая дает возможность реконструирования реального политического процесса и отслеживания основных этапов его развития посредством репрезентаций параллельной политики. Приобщение к политике происходит вразного рода аналитических программах, ток-шоу, на которые приглашаются известные политические лидеры. Ещё одной характерной особенностью политической партиципации в условиях институциональной неопределенности является большое количество игровых стратегий, позволяющих, так или иначе, соприкасаться с политическим процессом. Поскольку реализация политических решений требует от носителей власти навыков, знаний и опыта, необходимо выделить и технократические механизмы политической легитимации.

Именно эти технологии позволяют субъекту власти осуществлять власть над объектом власти, основываясь на определенном умении. Многие исследователи отмечают, что «одной из разновидностей технократической легитимации можно считать инкорпорацию в политическую элиту выходцев из силовых структур. В частности, в России в 1990;е — 2000;е годы наблюдалось массовое пришествие во власть, особенно в губернаторский корпус, генералов армии, милиции или ФСБ. Подобный опыт не является чисто российским: во многих политических системах процесс инкорпорации в политический класс практически невозможен без подтверждения причастности к военной элите. Военная технократичность является релевантной в Бирме, Индонезии, Сирии, США, Чили и ряде африканских государств». В условиях институциональной неопределенности все чаще используются манипулятивные механизмы, к которым прибегает субъект власти. Субъекты власти ищут новые манипулятивные методы и пропагандистские установки, изощренные и гибкие политические технологии. Технологические механизмы также задействованы в процессе легитимации политической власти.

Политическая легитимация включает в себя активированную систему политических технологий, находящихся в постоянном развитии и совершенствовании. Технологические механизмы обладают особой имманентностью. В условиях институциональной неопределенности правящие элиты, оказавшиеся в условиях конкуренции, были вынуждены использовать технологии, дающие им возможность легитимации. Исследователи отмечают, что «несомненным преимуществом технологических механизмов является тот факт, что процесс разработки политтехнологического сценария занимает гораздо меньше времени, нежели поиск и репрезентация психологического механизма.

Выбор варианта политической технологии иногда бывает даже произвольным, что, несомненно, не означает ее не результативность. Это усиливает преимущество технологических механизмов и активизирует интерес к ним со стороны политических акторов, претендующих на легитимацию". Заключение

Легитимность — это одна из основных характеристик политической власти. Политическая власть представляет собой самостоятельное явление, обладающее целым набором определенных качеств, характеристик и свойств. Без политической власти упорядочивание общественной жизни и существование государства было бы невозможно. Политическая власть обладает огромными ресурсами, оперирует всеми имеющимися ресурсами, чтобы постоянно расширять свое влияние. Легитимация современной политической власти имеет сложную структуру, основные элементы легитимности представлены ресурсами или источниками, уровнями и факторами, которые в целом определяют то, каким образом в государстве протекает процесс легитимации. Это касается и современной ситуации в России. Специфика легитимности современной политической власти также испытывает влияние процессов глобализации и универсализации форм и видов функционирования власти. Если мы рассматриваем Россию, то здесь трансформируется политический режим, формируется либерально-демократическая модель политической системы. Легитимация политической власти в условиях институциональной неопределенности является достаточно сложным и противоречивым процессом. Продолжительно легитимации зависит от степени эффективности и своевременности процесса решения новообразованными политическими системами возникающих проблем. Что же касается технологий легитимации, то здесь особую роль играют психологические механизмы, поскольку в условиях институциональной неопределенности они особенно эффективно себя проявляют. Кроме того, в ситуации неопределенности появляется достаточно много специфических технологий политической легитимации, что связано с необходимость поиска нестандартных решений проблемы политической легитимации в условиях трансформации.

Список литературы

Бальцерович Л. Социализм, капитализм, трансформация: Очерки на рубеже эпох. — М., 1998

Баранов Н.А., Пикалов Г. А. Теория политики. — СПб., 2003./Электронный ресурс//

http://politics.ellib.org.ua/pages-171.htmlВенгеров А. Б. Теория государства и права: Учебник для юридических вузов. — 3-е изд. — М.: Юриспруденция, 2000. [

Ресурс локального доступа]Гаджиев К. С. Политическая наука. — М.: Изд-во «Международные отношения», 1996. [ Ресурс локального доступа]Меркель В., Круассан А.

Формальные и неформальные институты в дефектных демократиях // Повороты истории. Постсоциалистические трансформации глазами немецких исследователей: В 2 т. — СПб., 2003. Т. 1.

Москвин Д. Е. Институциональная неопределённость как фактор трансформации политической системы// Известия Уральского университета.

сер. 1. Проблемы образования, науки, культуры. Вып. 21. ;

2007. — № 50.Москвин Д. Е. Трансформация политической системы России: институциональный аспект: автореф. Дисс. Канд.

Полит. Наук. — Екатеринбург, 2007.//

http://netess.ru/3politologiya/425 944−1-transformaciya-politicheskoy-sistemi-rossii-institucionalniy-aspekt.phpМухаев Р. Т. Политология. — М., 1998

Политология./Под ред. В. А. Ачкасова, В. А. Гуторова. — СПб., 2005

Политическая власть в России: проблема легитимности.//

http://nicbar.ru/lekziya2.htmПшеворский А. Демократия и рынок. Политические и экономические реформы в Восточной Европе и Латинской Америке. — М., 2000

Скиперских А. В. Механизмы легитимации политической власти на постсоветском пространстве: автореф. Дисс. Канд. Полит. Наук. — Воронеж, 2007.//

http://cheloveknauka.com/mehanizmy-legitimatsii-politicheskoy-vlasti-na-postsovetskom-prostranstveСоловьев А. И. Политология. Политическая теория. Политические технологии. — М., 2003

Уфимцев А. В. Особенности легитимации политической власти в современной России: автореф. Дисс. Канд. Полит. Наук. — М., 2008

Ходжсон Дж. Экономическая теория и институты: Манифест современной институциональной экономической теории. — М., 2003.