Тема эротизма в философии Ж. Батая

Диссертационная работа посвящена философско-антропологическому анализу темы эротизма в творчестве известного французского философа и писателя первой половины XX века Ж. Батая.

Актуальность темы

исследования.

Жорж Батай — мыслитель, который оказал огромное влияние на французскую философию XX века. К настоящему времени это влияние уже широко распространилось за пределы Франциифилософия и литературное творчество Батая активно обсуждаются как на западе, так и в России. До сих пор остаются неразработанными многие из предложенных им тем и концепций. Анализ его творчества представляет не только историко-философский или историко-литературный интерес, но и ложится в основу многих исследований в области современной философии. Так, дальнейшую разработку предложенной Батаем темы сообщества и внутреннего опыта предпринимает Ж.-Л. Нанси, темы суверенитета, «безработной негативности» развивают Дж. Агамбен и другие мыслители.

Творчество Батая оказывается предметом непрекращающихся дискуссий в силу того, что оно представляет собой связующее звено между классической западной метафизикой и современной философией. С одной стороны, мыслитель остается последователем гегелевской философии абсолютного духа, а с другой — становится ее радикальным критиком. Пафос философствования Батая связан с переживанием глубокого кризиса метафизики: продолжая мыслить в рамках традиционных оппозиций (субъект-объект, сознание-материя, человек-животное), он, однако, ищет способа преодолеть спекулятивное мышление изнутри, утверждая принципиальную неснимаемость противоречий, в силу которых философия не может достигнуть абсолютного знания. Господству знания Батай противопоставляет ценность опыта, уникального чувственного переживания (эротического, эстетического, религиозного, мистического), возможность передачи которого другому (коммуникация) и должна стать предметом философской рефлексии. Неудивительно, что его мысль с самого своего возникновения была объектом пристального внимания и критики со стороны современников. Такова, в частности, критика Ж.-П. Сартром батаевского понятия внутреннего опыта: новый тип философствования, с которым, в случае Батая, столкнутся Сартр, в его время казался не только непонятным, но и совершенно неприемлемым.

Жорж Батай стоял у истоков некоторого метода, который обнаруживает свою актуальность уже в наши дни. В основании этого метода лежит представление о предельном опыте, когда мысль не завершается неким знанием о бытии (обществе, человеке, природе и т. д.), но сталкивается с неразрешимым противоречием. Однако обнаружение противоречия и признание неразрешимости — это не столько «слабость» мысли, сколько ее основное достижение, поскольку это признание является отправной точкой для дальнейших исследований.

Тема эротизма в философии Батая представляет наибольший антропологический интерес, так как именно с эротизмом Батай связывает ответ на фундаментальный философский вопрос о том, что такое «человек». Батай совершает, своего рода, «эротический» поворот в философии, утверждая, что не разум и сознание, а именно специфические формы сублимации, характеризующие сексуальность людей, отличают их от животных. Тема эротизма позволяет в этом различии увидеть противоречие, неразрешимое для Батая, но тем более симптоматичное, что оно обнаруживает своего рода «слепое пятно» всей метафизической традициифигуру «животного», которая оказывается в ней вытесненной, и, чтобы осмыслить которую, в западной философии Батай не находит ресурсов, обращаясь с этим вопросом, скорее, уже к нашему времени. Анализ эротизма в философии Батая, таким образом, позволяет раскрыть новые потенции расширения проблемного поля современной философии.

Предмет исследования.

Предмет настоящего исследования — тема эротизма в творчестве Батая, ее общетеоретический контекст, философские предпосылки и основания, а также комплекс методологических и концептуальных проблем, возникающих в связи с появлением и развитием данной темы.

Объект исследования.

Объектом исследования является философия Батая, его литературное творчество, непосредственные источники мысли Батая («Феноменология духа» Гегеля, «Введение в чтение Гегеля» А. Кожева, «Эссе о даре» М. Мосса и др.), критика современников (Ж.-П. Сартр), а также последующие философские разработки, в которых нашло свое отражение дальнейшее осмысление батаевского творчества (М. Фуко, Ж. Деррида, Ж.-Л. Нанси, Дж. Агамбен, В. Подорога).

Степень разработанности проблемы.

Большинство исследователей Батая, так или иначе, обращались к теме эротизма. Однако, в связи со спецификой творчества данного мыслителя, эту тему довольно сложно отделить от других близких ей темнепроизводительной траты, дара, жертвоприношения, суверенности и т. д. И наоборот, анализ любой из этих тем практически всегда с необходимостью вовлекает и тему эротизма. Эротизм рассматривается как один из аспектов философии Батая в отечественной и зарубежной литературе, посвященной данному мыслителю.

Французскую критическую литературу о творчестве Батая можно условно классифицировать следующим образом.

Во-первых, речь идет о работах его знаменитых современников, которые находились в диалоге или полемике с Батаем. Самая острая критика принадлежит двум крупнейшим интеллектуальным фигурам его времени — вождям и идейным вдохновителям сюрреализма и экзистенциализма — А.

Бретону и Ж.-П. Сартру. Однако сюда же можно отнести и работы близких Батаю авторов, его друзей и сподвижников многих его начинаний, таких, как М. Лейрис, П. Клоссовски, М. Бланшо.

Принципиальное значение для осмысления творчества Батая в контексте современной культуры имеют, прежде всего, работы виднейших представителей современной философии, в частности, французского структурализма, постструктурализма и деконструкции, для которых переосмысление Батая стало одним из ключевых моментов собственного творчества. С их именами связана разработка уникальных философских концепций XX века, в основу которых, среди прочего, положена своеобразная и наиболее интересная интерпретация и критика творчества Батая. Это такие мыслители, как Ю. Кристева, М. Фуко, Ж. Деррида, Ж.-Л. Нанси, М. Бланшо, Ж. Бодрийяр.

Существуют также специальные исследования жизни и творчества Ж. Батая, посвященные ему монографии. Среди них — подробная биография, написанная М. Сюриа — источник, на который ссылается большинство авторов и комментаторов, книги Ж.-М. Хеймоне, Д. Олье, и др. Кроме того, существует множество отдельных статей, специальные выпуски журналов («Арк», «Критик» и др.), а также материалы коллоквиумов, посвященные непосредственно Батаю.

Об актуальности мысли Батая свидетельствует возрастающий интерес к его фигуре в Америке. В частности, в 1990 г. появился посвященный ему отдельный сборник «Йейл Фрэнч Стадиз». Его авторы соизмеряют мысль Батая с современностью, с позиций которой оказывается очевидным, что потенциал введенных Батаем в философский дискурс понятий траты, эротизма, трансгрессии и т. д., до сих пор остающихся маргинальными, далеко не исчерпан и указывает на те горизонты познания, к которым философии еще предстоит обратиться. Немаловажной представляется также критика Батая в работах известного современного итальянского мыслителя Дж. Агамбена.

Среди отечественной литературы по данной теме самая крупная работа — монография С. Л. Фокина о литературных опытах Батая двадцатых-тридцатых годов. В работе подробно воспроизводится культурный и политический контекст, в котором происходило творческое становление ф Батая. Книга представляет собой ценный вклад в отечественное литературоведение. Важным источником для русскоязычного читателя является сборник «Танатография эроса» под редакцией Фокина, в котором собраны переводы нескольких важнейших посвященных Батаю статей французских авторов. Среди них — статьи А. Бретона, Ж.-П. Сартра, Г. Марселя, М. Бланшо, П. Клоссовски, Р. Барта, Ю. Кристевой, М. Фуко, Ж. Деррида, Д. Олье, Ж.-М. Хеймоне, а также несколько избранных текстов самого Батая. Опубликованы статьи С. Л. Фокина, В1. Подороги, М. Рыклина, С. Зенкина и др. Отечественные исследователи опираются, главным образом, на работы французских авторов. ® Методологическая и теоретическая основа.

Методология диссертации определяется-целью, задачами и предметом исследования. В! работе обосновывается продиктованная особенностями предмета необходимость отказа от общенаучного принципа системности. Исследование ориентировано на поиск того, что не позволяет системе завершиться, что размыкает ее, делая из философии практику особой длящейся коммуникации.

За основу берется, прежде всего, метод аналитической антропологии (В. Подорога). Интерес к уникальности предмета, «превосходство анализа # над синтезом, объекта над субъектом, мыслимого над мыслящим"1, стремление к отказу от того, чтобы представлять материал в виде единой системы, сближают этот метод с постструктурализмом и феноменологией: «Антропологические аналитики — это всегда не-синтетические конструкции: анализ идет по линиям инволюции той или иной системы мысли, к.

1 Подорога В, А Словарь аналитической антропологии //Логос — 1999 № 2 — С 27 повторной реконструкции опытных условий ее рождения, и как следствие — к повторному со-переживанию базовых метафор невосстановимого опыта в ином времени"1.

Однако мы не отказываемся и от использования традиционного историко-философского инструментария, используя его для реконструкции общефилософского контекста, проясняющего объективные условия этого опыта.

Методологические основания «антропологии тела» — дисциплины, в рамках которой проводится данное исследование, в современной отечественной философии были предложены В. Подорогой: «Одна из дисциплин, входящая в общее направление социальной и культурной антропологии. Антропология тела занимается исследованием всех областей социальной жизни (предельно широко понимаемой), где так или иначе проявляются значимые функции тела (т.е. влияющие или подчас определяющие развитие того или иного социокультурного процесса, феномена или поведения)"2.

Тело является главной проблемой, вокруг которой концентрируются основные аспекты темы эротизма. Именно тело разрываемо противоречием между человеком и животным, которое составляет ее главный парадокс.

Данная работа опирается на корпус философской литературы XX века, посвященной Батаю. Среди работ, которые имеют для нас ключевое значение, следует выделить, прежде всего, книги «Неработающее сообщество» Ж.-Л. Нанси, «Открытое. О человеке и о животном» Дж. Агамбена, «Ж. Батай: Философ вне себя» С. Фокина, эссе «От экономии ограниченной к экономии всеобщей» Ж. Деррида, «Один новый мистик» Ж.-П. Сартра, а также статью «Проект и опыт (Г. Щедровицкий и М. Мамардашвили: сравнительный анализ стилей мышления)» В. Подороги.

1 Указ соч С 29.

2 Там же.

Книга С. Фокина представляет собой незаменимый информационный источник о Батае на русском языке, в котором биографические описания сочетаются с литературоведческими и философскими комментариями по поводу основных тем его творчества, в том числе — темы эротизма и животного.

Эссе Ж.-П. Сартра является образцом строгой критики Батая с точки зрения профессиональной философии, демонстрируя проблематичность и неоднозначность концепции внутреннего опыта и позволяя понять, в, чем сущность вопроса-о возможности или невозможности передачи этого опыта другому, его коммуницируемости. Проблема, с которой сталкивается Сартр, может быть проблемой любого читателя Батая, в зависимости от того, каким образом читатель понимает смысл философствования, и исходя из этого понимания, какой стиль мышления, «проективный» (Сартр) или «опытный» (Батай), представляется ему наиболее близким.

Сравнительному анализу этих двух стилей посвящена статья В. Подороги, который, на примере полемики Батая и Сартра, сопоставляет «авангардное» или «проектное» мышление Г. Щедровицкого и «модернистское», «опытное» мышление М. Мамардашвили. Интерпретация «внутреннего опыта» в диссертационном исследовании во многом опирается на идеи, изложенные в данной статье.

Примером стратегий прочтения Батая, отвечающих требованиям «опыта», служат, прежде всего, работы Ж. Деррида и Ж.-Л. Нанси, связанные с поиском и обнаружением среди написанного Батаем того, чего он не пишет, неосознанных шифров, следов его действительного философского опыта. Ж. Деррида ассоциирует этот опыт с письмом, Нансис темой сообщества, которая также, будучи связанной с проблемой передачи опыта, упирается в концепт письма.

Книга Дж. Агамбена представляет собой анализ темы животного, главным образом, в философии М. Хайдеггера (а также отчасти Ж. Батая, А.

Кожева и других мыслителей). В этой работе Агамбен вводит термин «антропологическая машина», который мы заимствуем для обозначения различия между человеком и животным в философии Батая, чтобы продемонстрировать метафизический характер данного различия, на котором основывается эротизм.

Цель исследования.

Целью работы является определение значения и роли темы эротизма в творчестве Ж. Батая, раскрытие ее специфики и философского потенциала в перспективе современной мысли.

Задачи исследования.

Задачи исследования определяются поставленной целью:

1. Раскрытие особенностей терминологического и понятийного аппарата Батая;

2. Выявление основных историко-философских предпосылок темы эротизма;

3. Рассмотрение темы эротизма в контексте философии и культуры XX века;

4. Рассмотрение теоретических оснований темы эротизма в философии Батая — концепций гетерологии, непроизводительной траты, внутреннего опыта и сообщения;

5. Анализ микроструктур письма Батая на предмет возможности «вписывания» и трансляции философского и экзистенциального опыта;

6. Определение места и значения эротизма в современной философской теории.

Научно-практическая значимость.

Результаты диссертационной работы могут лечь в основу дальнейших исследований в области современного батаеведения, особенно в России, где оно еще недостаточно представлено. Возможно применение предложенного подхода к анализу не только темы эротизма, но и других близких ей тем в творчестве Батая, а также к работе с другими авторами. Выводы диссертации могут быть полезными для осмысления места и роли философии в современном мире, перспектив ее будущего развития.

Апробация работы.

Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на секторе аналитической антропологии Института философии РАН. Основные положения и результаты, полученные в ходе исследования, нашли свое отражение в серии публикаций автора, а также были изложены в докладе «Ж. Батай и политика эротизма» на симпозиуме молодых политических философов «Холодный ум» (Ленинградская область, 2005 г.).

Структура работы определена целями и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, приложения и библиографии, включающей 214 наименований, в том числе 101 работу на иностранных языках.

Заключение

.

В ходе данной работы нами были рассмотрены основные формы эротизма, связанные с ним понятия, его онтологические, экономические и методологическое основания, а также выявлен основной философский смысл темы эротизма и его важнейшее значение для интеллектуальной традиции XX века.

Проанализировав разные аспекты философии Батая через эту тему — одну из главных для данного мыслителя, — мы пришли к выводу, что его философия не может быть представлена в виде целостной непротиворечивой системы, наподобие системы абсолютного духа Гегеля или других всеобъемлющих систем классической западной метафизики, по следующим причинам.

Во-первых, с самого начала философия эротизма основывается на одном ошибочном допущении. Оно сводится к тому, что, по мнению Батая, животное пребывает в мире абсолютной непосредственности и имманентности, в полной гармонии с природой. Этот мир не знает негативности, то есть траура, господства, подчинения, войны, эротизма и других феноменов, без которых непредставимо любое человеческое общество. Эротизм — особая форма сексуального поведения, по Батаю, присущая исключительно человеку, связанная с запретом и трансгрессией этого запрета и выражающаяся во все более утонченных формах сублимации, — служит разделительной линией между человеческим и животным миром. Мы назвали эту линию «антропологической машиной», чтобы обозначить операциональность самого этого различия, на наш взгляд, имеющего метафизический характер, между человеком и животным.

Заявив о том, что именно эротизм (а не сознание или разум, как в классической философии) отличает человека от животного, Батай затевает долгий разговор о человеке и человеческом мире, при том, что «животное», исключенное, таким образом, из пространства философской рефлексии, всегда маячит где-то на периферии батаевской мысли, будучи ее непреодолимым внешним пределом, истоком, неким «подлинным» бытием, утрата которого необратима.

Подобное допущение влечет за собой онтологизацию данного различия, результатом которой становится дуалистический материализм Батая, который он называет «низким материализмом» или «гетерологией».

С одной стороны, принцип «гетерогенной материи» (онтологический кореллят «животного»), являющейся нередуцируемым основанием сознания, — это важнейшее философское достижение Батая. Оно представляет собой результат радикальной критики западноевропейской метафизики, постольку, поскольку, со времен «первой философии», метафизика основывалась на принципе единства бытия, которому, будь то «первопричина» Аристотеля, «субстанция» Спинозы или же, например, «дух» Гегеля, так или иначе, подчинялось все многообразие сущего.

Дуалистическая онтология Батая исходит из того, что противоречие между сознанием и материей не снимается диалектическим синтезом: мысль бессильна перед простым фактом животной жизни, которая является, тем не менее, условием возможности этой мысли. Единство метафизического мира держится на исключении, непризнании этого животного начала («слепого пятна» разума). Человеческой мысли нечего поделать с животным, кроме как принести его в жертву: эту необходимость жертвоприношения Батай считает логическим следствием гегелевской системы духа, которая, введя в философию принцип историчности и конечности, не смогла предложить субъекту никаких средств, чтобы в действительности примирить его с этой историчностью и конечностью. Низкий материализм утверждает принципиальную несводимость этого Иного ни к каким философским понятиям или категориям, но тем не менее, его настойчивое и тревожное присутствие всякий раз, когда человеческий дух заявляет свои претензии на господство.

Нами было продемонстрировано, что, признавая данное различие, все же остающееся метафизическим, Батай, однако, меняет соотношение частей оппозиции, утверждая зависимость человека, сознания, субъекта от животного, материи, объекта, и, тем самым, революционизирует метафизику изнутри без того, чтобы сводить одно к другому.

С другой стороны, таким образом понимаемое, животное является пределом мысли самого Батая — пределом, который ему не удается преодолеть именно потому, что он рассматривает животное утопически, как закрытый для человека имманентный план существования. Посредством такого универсального критерия, как эротизм, он абсолютизирует различие, которое проходит через само человеческое тело («разрыв»). В итоге «животное» всякий раз оказывается по ту сторону, «животное» для Батая — это непостижимый, внешний Другой.

Во-вторых, мы исходим из того, что именно это ошибочное допущение, этот изъян в основании философии Батая как раз является наиболее интересным и продуктивным элементом аналитической работы с творчеством данного мыслителя. Мы могли бы сказать, что темьь эротизма, суверенности и непроизводительной траты, исходя из основных философских концепций Батая — гетерологии, всеобщей экономии, внутреннего опыта и сообщения, — составляют нерасторжимое единство, которое реализуется в практике письма. Однако вытесненное на периферию «животное» не позволяет этому единству состояться, обнаруживая разрыв, через который вторгается аналитика. Не затем, чтобы «опровергнуть» мысль Батая или доказать ее «несостоятельность», а затем, чтобы, из своего времени, по следам этой «ошибки» попытаться восстановить уникальность именно этого философского опыта.

Необходимость данного подхода продиктована особенностями самой философии Батая. Размыкание единства философской системы — это метод, возводящий в принцип открытость коммуникации при работе с корпусом текстов того или иного мыслителя прошлого. Исключительная заслуга Батая в том, что он заложил основы этого метода, предложив принцип дара в качестве стратегии письма. Творчество Батая является откровенным признанием в бессилии перед неким пределом мысли — таким пределом в его случае, как мы утверждаем, является феномен «животного». Важно, что это признание зафиксировано письмом, обращено вовне, в качестве некоторого призыва к коммуникации, или даже вызова. Батай демонстрирует, что человеческая мысль уязвима, слаба, но эта слабость не случайная и не привходящая. Она является сущностной характеристикой мысли, которая не самодостаточна и не может быть окончательно присвоена в качестве истины некоторым Мудрецом, но нуждается во вмешательстве того, кто, в свою очередь, подхватывая ее, не дает ей завершиться.

Перспективы диссертационной работы обусловлены особенностями выбранного аналитического подхода: данное исследование представляет собой оригинальную интерпретацию философии Батая, которая далеко не является исчерпывающей и необходимо предполагает дальнейшее развитие затронутых тем. Тема эротизма — лишь одно из направлений, в котором, через вытесненную «человеком» фигуру животного, может быть установлена связь между творчеством Батая с современной мыслью. Обнаружение этой связи в настоящий момент является одной из главных задач на пути становления отечественного батаеведения. Непосредственным же продолжением настоящего исследования, мы полагаем, должно стать рассмотрение вытесненной темы животного не только в творчестве Батая, которое ставит нас перед необходимостью подобного рода анализа, но и во всей западноевропейской философии.