Отечественное усадьбоведение XX века: опыт историографии

Для современной российской науки характерен значительный интерес к истории русской усадьбы. Усадебная культура осмысливается как важнейшая органическая часть историко-культурного наследия России и трактуется как «глубоко национальная черта отечественной культуры», отражение «образа России».1.

Усадьбы являются ценным в гносеологическом отношении пластом русской истории, их описания прочно вошли в отечественную литературу и мемуаристику. С усадебной культурой тесно связаны различные виды искусств и народное творчество. Интерес к ней в настоящее время проявляется многообразно: проводятся научные конференции, книжные и художественные выставки, действует Общество изучения русской усадьбы, издаются специальные номера журналов, проводятся усадебные празднества и др.

Изучение усадеб обусловило генезис соответствующего тематического направления — усадьбоведения, которое является неотъемлемой частью исторической науки.

Несмотря на значительную традицию изучения усадеб и большой интерес к ним в современном обществе и науке России, до сих пор отсутствуют специальные работы, предметом которых стал бы целенаправленный анализ историографического опыта русского усадьбоведения.

Вместе с тем до настоящего времени в современном усадьбоведении не преодолены негативные тенденции, существовавшие в советский период. Эволюция направления продолжается в основном за счет количественных изменений. Попытки модернизировать теоретико-методологические основы усадьбоведения, усилия по его интеграции в.

Дворянская и купеческая сельская усадьба в России XVI—XX вв. М., 2001. С. 6−7. процесс познания прошлого пока не изменили исследовательской ситуации принципиально.

В контексте этого приобретает важное гносеологическое значение осмысление историографического опыта отечественного усадьбоведения, изучение которого является необходимым условием для дальнейшего развития этой области знания, для совершенствования конкретных исследований и обозначения перспектив их развития.

Состояние историографического раздела является приоритетным показателем степени развития любого направления исследований, отражает процессы и наиболее значимые факторы, определяющие их эволюцию. Оценка ситуации зависит от степени корреляции проблемно-логического поля направления логике развития научного познания в целом. Применительно к теме настоящего исследования подобная проблема выражается в вопросе об адекватности опыта отечественной историографии усадьбоведения процессу эволюции исторической науки в XX веке.

Историография — фундаментальный компонент структуры усадьбоведения, непосредственно связанный с его теоретико-методологическими основами. Только комплексный, полный и объективный анализ существующих исследований позволит разрешить совокупность онтологических и эпистемологических задач, стоящих перед усадьбоведением: выявить направления и научные школы, модифицировать понятийно-терминологический аппарат, определить стратификацию знания об усадьбах и др. Без историографического обобщения работ невозможно составить объективного представления об усадьбоведении.

Анализ опыта изучения русской усадьбы позволяет расширить исследовательское пространство современной историографии и способствует достижению объективного знания о развитии отечественной исторической науки в целом.

К настоящему времени отсутствие комплексного историографического исследования ощущается чрезвычайно остро и, в значительной степени, является фактором, сдерживавшим развитие отечественного усадьбоведения. Анализ историографических аспектов в современной науке имеет значительную гносеологическую актуальность, что предопределило выбор темы настоящего исследования.

До 1917 года исследования по историографии усадьбоведения отсутствовали. Это было детерминировано специфическими условиями генезиса научного изучения усадеб, формировавшегося на рубеже XIX и XX столетий.

Первичной формой обобщения стал библиографический учет усадьбоведческой литературы, без которого невозможно было провести комплексного историографического анализа проблемы. Фиксация работ подобной тематики возникла в начале XX века и имела спонтанный, несистемный характер. В частности, журнал «Старые годы» опубликовал список работ одного из основоположников русского усадьбоведения барона Н. Н. Врангеля.2.

Библиографическое обобщения фонда усадьбоведческих работ продолжалось в 1920;е годы: издавались перечни работ В.В. Згуры-3 был опубликован первый библиографический указатель, посвященный усадьбам, который составил историк, генеалог и библиограф И. М. Картавцов.4 Его создание было детерминировано потребностями активного развития усадьбоведения в 1920;е годы. После выхода этого.

2 Старые годы. 1915. № 5. С. 48−49.

3 Греч А. Н. В. В. Згура // Искусство. 1927. Кн. НЯН. С. 210−211- Жидков Г. В. В. В. Згура // Труды секции искусствознания Института археологии и искусствознания РАНИОН. [Т.] II. М., 1928. С. 214−216- Згура Владимир Васильевич (1903;1927) // Большая советская энциклопедия. Т. 26. М., 1933. С. 489−490- Арсеньев B.C. Три заметки // Новик. 1937. № 2 (14). С. 34.

4 Греч А. Н. В. В. Згура // Искусство. 1927. Кн. II/III. С. 210−211- Жидков Г. В. В. В. Згура // Труды секции искусствознания Института археологии и искусствознания РАНИОН. [Т.] II. М., 1928. С. 214−216 и др.- Усадьбы Московской губернии: опыт библиографического указателя. М., 1927. указателя в советское время попыток библиографического учета больше не предпринималось.

В 1992 г. в контексте нового осмысления прошлого Государственная публичная историческая библиотека провела книжную выставку «Подмосковные усадьбы XVI — XX вв.: Москва и ее окрестности», на которой было представлено более 500 изданий. По ее материалам вышел в свет каталог, включавший дореволюционные и современные издания.5.

Важным этапом в развитии библиографии усадьбоведения стал указатель Г. Д. Злочевского, опубликованный в журнальном варианте в 1999;2000 года. В него вошли «книги, статьи, тезисы докладов, газетные публикации 1992;1998 гг. о царских пригородных усадьбах, дворянских и купеческих имениях Подмосковья, в том числе находящихся ныне на территории столицы», всего более 1800 работ.6 Кроме того, Г. Д. Злочевский вел регулярный учет современной литературы об усадьбах. Эти указатели стали частью обобщающего историко-библиографического исследования Г. Д. Злочевского, охватывавшего период с 1787 г. по 1992 г. 8 Цель автора заключалась в совершенствовании и дополнении информации об усадебной литературеработа содержит обзор изданий с краткими аннотациями на некоторые из них, однако без обобщения и анализа опыта изучения усадеб в контексте общих историографических тенденций.

5 Подмосковные усадьбы XVI — XX вв.: Москва и ее окрестности. Каталог книжной выставки. М., 1992.

6 Злочевский Г. Д. Старинные усадьбы в окрестностях столицы // Библиография. 1999. № 4. С. 56−68- № 5. С. 57−65- № 6. С. 38−47- 2000, № 1. С. 54−612- № 2. С. 63−74- № 3. С. 53−62- № 4. С. 56−69.

7 Русская усадьба: опыт библиографии (1992;1996 гг.) // Русская усадьба. Вып. 3 (19). М., 1997. С. 380−386- Злочевский Г. Д. Русская усадьба: опыт библиографии (1997;1998 гг.) // Русская усадьба. Вып. 5 (21). М., 1999. С. 366−379- Он же. Старинные усадьб России: опыт библиографии (1999 г.) // Русская усадьба. Вып. 8 (24). М., 2002. С. 589−594.

8 Злочевский Г. Д. Русская усадьба: историко-библиографический обзор литературы (1787−1992). М., 2003.

Методически библиография усадьбоведения в настоящее время находится на этапе создания эмпирической базы, накопления информации о вышедшей литературе. Несмотря на работы последних лет, эти данные еще не систематизированы, удобная в использовании информационнопоисковая система пока не создана.

Отсутствие полной библиографии отечественного усадьбоведения долгое время затрудняло развитие историографических исследований.

До 1917 г. и в советский период исследования об усадьбах не стали предметом всестороннего историографического анализа. Изучение проблемы носило фрагментарный, стихийный характер. В. В. Згура в.

1920;х гг. дал оценку роли некоторых периодических изданий в изучении усадеб. Он, в частности, подчеркивал значение журнала «Старые годы» в становлении усадьбоведения.9 Вместе с тем, исследователь называл журнал «Столица и усадьба» «нелепым изданием», а его отношение к дореволюционному опыту было весьма скептическим.10.

В 1920;е гг. было опубликовано несколько работ о Г. К. Лукомском11.

— одном из крупнейших исследователей усадеб начала XX века, но его вклад в развитие усадьбоведения не осмысливался.

После разгрома Общества изучения русской усадьбы в 1930;х гг. ни библиографическим учетом, ни анализом историографических аспектов.

10 усадьбоведения в СССР практически не занимались. Только Т. А. Славина в монографии дала краткую оценку исследовательской.

9 Архитектура. 1923. № 3/5. С. 69.

10 Общество изучения русской усадьбы. М., 1923. С. 4−6.

11 Дульский П. Казань в графике Лукомского. Казань, 1920; Воинов В. Современные русские художники за границей // Красная панорама, 1927. № 12. С. 13−15- Голлербах Э. Ф. Современные русские художники за границей // Вестник знания, 1928. № 6. С. 311—312, 314- Георгий Крескентьевич Лукомский. Материалы к библиографии и каталог выставки. Казань, 1928.

12 В «Большой советской энциклопедии» были опубликованы краткие очерки о бароне Н. Н. Врангеле (Нерадковский П. Врангель Николай Николаевич, барон (1880−1915) // Большая советская энциклопедия. Т. 13. М., 1929. С. 396−397- Врангель Николай Николаевич, барон (1880−1915) // Большая советская энциклопедия. Т. 9. М., 1952. С. 235). деятельности Г. К. Лукомского, а А. П. Банников охарактеризовал вклад журнала «Старые годы» в дело охраны памятников.14.

Определенное внимание проблеме уделялось в эмигрантской историографии. Как правило, это были полумемуарные очерки.15.

Период, начавшийся с конца 1980;х гг., несмотря на большое количество появившихся работ, не принес ощутимых результатов в области историографии. Первые исследования, обобщавшие опыт изучения усадеб, были опубликованы только в середине 1990;х годов. Их можно разделить на два направления: для одного характерно приоритетное внимание к биографиям исследователей, для второго — история изданий и анализ конкретных вопросов.

Наибольшее количество работ в современном усадьбоведении посвящено барону Н. Н. Вранг елю. Такой интерес закономерен, так как барон Н. Н. Врангель был заметной фигурой в мире искусства начала XX века. Сейчас не только переиздаются его работы, но также публикуются архивные материалы о нем.16 Наиболее обстоятельно его жизнь и.

1 7 деятельность описаны в работах А. П. Банникова, хотя о трудах ученого по усадьбам в них практически не упомянуто. В других публикациях, как.

13 Славина Т. А. Исследователи русского зодчества. Русская историко-архитектурная наукаXVIII-нач. XX в. Л., 1983. С. 164,176−178.

14 Банников А. П. Проблемы охраны памятников на страницах журнала «Старые годы» // Памятники отечества. № 2 (84). М., 1983. С. 148−151.

15 Арсеньев B.C. Три заметки // Новик. 1937. № 2 (14). С. 34- Зубов В. Барон Николай Николаевич Врангель: к пятидесятилетию со дня кончины // Русская мысль. Париж, 1965.29 июня. С. 4−5.

16 Врангель Н. Письма к Александру Бенуа // Наше наследие. 1996. № 37. С.75−79- Банников А. П. Неопубликованная рукопись барона Н. Н. Врангеля // Дворянское собрание. № 8. М., 1998. С. 43−44- Врангель Н. Старые усадьбы: очерки истории русской дворянской культуры. СПб., 1999.

Банников А. П. Документы из архивов Н. Н. Врангеля // Краеведческие записки. Исследования и материалы. 1995. Вып. 3. С. 36−39- Он же. Рыцарь русского искусствоведения (к юбилею барона Н.Н. Врангеля) // Дворянский вестник. 1995. № 9. С. 5. правило, рассматривались его биография и творческое наследие, в том.

1 Я числе в области искусствоведения.

В работах Г. Д. Злочевского изучен вклад в отечественную культуру другого известного искусствоведа начала XX века — П. П. Вейнера. В них подробно описывалась его деятельность в журнале «Старые годы» и в сфере изучения и защиты усадеб. Особо подчёркивался личный вклад П. П. Вейнера в охрану усадебных памятников.19.

Неоправданно мало внимания в историографии уделяется жизни и деятельности другого выдающегося исследователя Г. К. Лукомского. Можно указать лишь небольшие по объему статьи с изложением основных биографических сведений и перечнями работ.

В связи с воссозданием Общества изучения русской усадьбы в 1990;е гг. появлялось много работ о его членах (А.Н. Грече, А. И. Некрасове, И. М. Картавцове, С. А. Торопове, А. В. Григорьеве и др.), 21.

1Я.

Золотинкина И.А. К характеристике художественной жизни Петербурга начала XX века: деятельность Н. Н. Врангеля // Краеведческие записки. 1995. Вып. 3. С. 137−139- Она же. Николай Врангель, барон и искусствовед: «Моноклем остекливший глаз.» // Наше наследие. 2004. № 69. С. 50−71- Лаврухина И. А. Барон Н.Н. Врангель и проблема «россики» // Проблемы развития зарубежного искусства: Материалы Десятой научной конференции в память проф. М. В. Доброклонского. СПб., 1997. С. 51−53- Мурашев А. Врангель с улицы Бассейной // Новая юность. № 5/6 (26/27). 1997. С. 227−242- Он же. Неутомимый исследователь старины // Подмосковье. 1997. 22 ноября. С. 12- Он же. Потомок арапа Петра Великого // Вопросы истории. 2000. № 6. С. 121−179- Злочевский Г. Д. «С беспристрастием судьи и изяществом художника» (Н.Н. Врангель) // Русская усадьба. Вып. 6 (22). М., 2000. С. 460−506- Он же. «Герой и рыцарь искусства» // Библиография. 2005. № 5. С. 71−84.

19 Злочевский Г. Жил и трудился во имя России // Библиография. 1998. № 2. С. 100 111.

20 Кобак А. В., Северюхин Д. Я. Материалы к биографии Г. К. Лукомского // Анциферовские чтения. Л., 1989. С. 49−55- Северюхин Д., Лейкинд О. Художники русской эмиграции (1917;1941). СПб., 1994; Штакельберг Ю. И. Лукомский Г. К. // Отечественная история: Энциклопедия. Т. 3. М., 2000. С. 402−403.

21 Злочевский Г. Д. «Пути и поиски историка искусства»: Алексей Иванович Некрасов. 1885−1950 // Краеведы Москвы: (историки и знатоки Москвы). М., 1995. С. 197−218- Он же. Он возрождал «музыку архитектуры»: Сергей Александрович Торопов. 1882−1964 // Краеведы Москвы: (историки и знатоки Москвы). М., 1997. С. 272−297- Наумов О. Н. И. М. Картавцов. Выковский сад и наши игры // Источник. 1997. № 4. С. 89−100- Иванова Л. В. Трагические судьбы членов Общества изучения русской усадьбы // Русская усадьба. Вып. 2 (18). М., 1996. С. 321−327- Меленевская М. Ю. О тех, кого уж в том числе воспоминания члена организации М. Ю. Меленевской.22 В этих публикациях, в основном, излагались их биографии и описывалась деятельность в Обществе изучения русской усадьбы, однако практически отсутствовал анализ научных взглядов. Более обстоятельные исследования посвящены только первому председателю общества В. В. Згуре.23.

В конце 1980;х — начале 1990;х гг. активно изучалась деятельность Общества изучения русской усадьбы.24 Итогом этих исследований стала брошюра Г. Д. Злочевского «Общество изучение русской усадьбы», в которой в хронологическом порядке излагалась история деятельности организации и приводилась библиография изданных им работ. Обилие исследований об Обществе изучения русской усадьбы детерминировалось потребностью в осмыслении предшествующего опыта деятельности организации и идентификации современного усадьбоведения в условиях формирования нового исторического знания.

Определенное внимание в историографии уделялось журналам «Старые годы» и «Столица и усадьба». В предисловии к библиографической брошюре «Русская усадьба на страницах журналов «Старые годы» и «Столица и усадьба» давался краткий обзор истории этих изданий, раскрывался их вклад в изучение усадеб, приводились нет // Там же. С. 328−331- Злочевский Г. Д. Не праздное чудачество: Общество изучения русской усадьбы // Библиография. 1996. № 3. С. 102−112- Хроника ОИРУ 1920;х годов // Русская усадьба. Вып. 4 (20). М., 1998. С. 30−42- Меленевская М. Ю. А. В. Григорьев: заметки к портрету // Там же. Вып. 6 (22). М., 2000. С. 515−516- Меленевская Е. С. Памяти М.Ю. Меленевской (28.02.1907;08.02.1999) //Там же. С. 517−526.

22 Меленевская М. Ю. Воспоминания семьдесят лет спустя // Русская усадьба. Вып. 1(17). М.-Рыбинск, 1994. С. 11−17.

23 Иванова J1.B. «Такой талантливый и так много обещавший человек.»: Владимир Васильевич Згура. 1903;1927 // Краеведы Москвы. Вып. 1. М., 1991. С. 167−188- Кончин Е. Авторитет в 19 лет!// Подмосковье. 1993. Сентябрь. № 38. С. 9- Меленевская М. Ю. Размышления у портрета В. В. Згуры // Русская усадьба. Вып. 4 (20). М., 1998. С. 30−42.

24 Иванова J1.B. Общество изучения русской усадьбы // Памятники отечества. № 1 (19). М., 1989. С. 177−187- То же. // Отечество: краеведческий альманах. Вып. 1. М., 1990. С. 36−44- Она же. Русская усадьба и опыт ее изучения в 1920;е годы // Русская провинция. Культура XVIII—XX вв. М., 1993.

2 Злочевский Г. Д. Общество изучения русской усадьбы. М., 2002. количественные данные. Однако роль журнала «Старые годы» в развитии усадьбоведения не была изучена с должной степенью подробности. Этот.

97 пробел восполнила статья А. А. Гудкова, в которой анализировались методологические основы и давался обзор проблем дореволюционного усадьбоведения, нашедших отражение в издании.

Анализ историографических проблем присутствовал в работах, посвященных отдельным сторонам усадьбоведения. Так, на примере Московского края были осмыслены основные теории и концепции усадьбоведения, характерные для первой трети XX века.28 Краткий обзор литературы, посвященной усадьбам, приводился в монографии.

Т.П. Каждан. Во введении к книге «Дворянской и купеческой сельской усадьбы в России XVI—XX вв.еков» была дана общая характеристика усадьбоведческим исследованиям .30.

Оба направления в историографии усадьбоведения синтезированы в работе B.C. Турчина. Автор, делая акцент на личности создателя журнала «Столица и усадьба» — В. П. Крымова, оценивал деятельность издания преимущественно в искусствоведческих категориях.31.

Исследования по историографии русской усадьбы, разрозненные тематически и методологически, дают лишь фрагментарное представление о происходивших в усадьбоведении процессах и не могут заменить обобщающего историографического исследования проблемы.

Историографические аспекты отечественного усадьбоведения XX века до сих пор изучены недостаточно, методически несовершенно, в.

26 Русская усадьба на страницах журналов «Старые годы» и «Столица и усадьба». М., 1994.

27 Гудков А. А. Проблемы изучения русской усадьбы в журнале «Старые годы» // Наше отечество. Вып. II. М., 2003. С. 66−70.

28 Гудков А. А. Усадьбы Московской губернии в контексте отечественного усадьбоведения первой трети XX в. // Проблемы истории Московского края. М., 2004. С. 122−125.

29 Каждан Т. П. Художественный мир русской усадьбы. М., 1997. С. 10−15.

30 Дворянская и купеческая сельская усадьба в России XVI—XX вв. М., 2001. С. 8−9.

31 Турчин B.C. О журнале «Столица и усадьба» // Русская усадьба. Вып. 5 (21). М., 1999. С. 61−67. содержательном отношении локально. Они не стали предметом всестороннего осмысления, в научный оборот не введен обширный эмпирический материал. Историография усадьбоведения в XX веке пока не заняла подобающего места в истории отечественной исторической науки.

Объектом настоящего исследования явилась совокупность историографических источников, посвященных русским усадьбам. В ходе их анализа был выделен ряд проблем, имеющих существенную гносеологическую ценность как для усадьбоведения, так и для исторической науки в целом. К ним были отнесены: понятийно-терминологический аппарат, типологизация усадеб, концепции и направления их изучения, методологические основы и парадигмы исследований, источниковедческое накопление эмпирических данных. Эти проблемы составили предмет анализа в настоящем исследовании.

Исходя из значительной актуальности темы и неудовлетворительного состояния ее осмысления, целью настоящей диссертации является разработка целостной историографической модели отечественного усадьбоведения в XX веке.

В соответствии с поставленной целью в диссертации был определен следующий комплекс задач:

• показать эволюцию понятийно-терминологического аппарата усадьбоведения (в частности, изменения в дефиниции термина «усадьба»);

• проанализировать основные этапы, направления и концепции, существовавшие в отечественном усадьбоведении;

• выявить и определить гносеологическое значение основных проблем изучения усадеб.

Решение указанных задач позволит составить адекватное представление о генезисе и эволюции историографии отечественного усадьбоведения в XX веке.

Для решения поставленных исследовательских вопросов необходима методологическая основа, которая комплексно сочетала бы системный и цивилизационный подходы к изучению объектов. Системный метод позволил рассмотреть взаимосвязанные между собой элементы единой системы, что гносеологически адекватно соответствует специфике историографического исследования, для которого характерна тесная логическая, методологическая, тематическая связь между отдельными публикациями и их взаимное влияние. Системный метод предполагал целостность изучения избранного объекта, а также учет всех элементов, из которых данный объект состоит. Для заявленной темы системный метод позволил уделить первенствующее внимание процессам и явлениям, которые недостаточно анализировались в литературе: дискретности историографического развития, теоретико-методологическим аспектам, дискуссионности понятийно-терминологического аппарата, реализации различных парадигм в исследованиях об усадьбах и др.

При анализе эмпирической основы диссертации использовались традиционные принципы (в частности, историзм) и методы исторической науки: сравнительно-исторический метод, использованный для определения места усадьбоведческих исследований в системе отечественного историографического знаниясинтетический метод, позволивший сопоставить концепции, теории и конкретные идеи между собойгерменевтический, способствовавший уяснению и интерпретации сведений конкретных источников и адекватному пониманию концепций усадьбоведения, теорий и методических моделейкритический анализ источниковретроспективное моделирование концептуальных взглядов усадьбоведов.

Изучение историографии усадьбоведения в XX веке основывалось на широком круге опубликованных и архивных источников. Учитывая историографический характер поставленной проблемы, первоочередное источниковедческое значение имели опубликованные материалы. Среди них — монографии, публикации источников, статьи в научных и научно-популярных изданиях, энциклопедические справочники, библиографические списки, газетные материалы. Полностью были изучены периодические издания в области усадьбоведения: журналы «Старые годы», «Столица и усадьба», а также сборники Общества изучения русской усадьбы «Русская усадьба».

Использованные материалы относятся к XX веку, среди их авторовведущие специалисты в области истории архитектуры, искусства, усадьбоведения, краеведения: П. П. Вейнер, барон Н. Н. Врангель, А. Н. Греч, В. В. Згура, Г. Д. Злочевский, JI.B. Иванова, Т. П. Каждан, И. М. Картавцов, М. В. Нащокина, А. И. Некрасов, Г. К. Лукомский, С. А. Торопов, А. И. Фролов, граф С. Д. Шереметев и др.

Сведения опубликованных источников органически дополнялись архивными материалами, которые целесообразно разделить на несколько групп в соответствии с видовой принадлежностью, широко принятой в источниковедении: творческие работы и подготовительные материалы к ним, переписка. Неопубликованные источники хранятся в фондах Российского государственного архива литературы и искусства (далееРГАЛИ).

Творческие работы и подготовительные материалы к ним. К этой группе источников отнесены рукописи опубликованных, неопубликованных и незавершенных исследований по усадьбам. В частности, статьи В. В. Згуры.32 Эти источники позволили расширить представления об историографической ситуации определенных периодов, выяснить приверженность авторов к конкретным концепциям, проследить их участие в научных дискуссиях и эволюцию научных взглядов. Неопубликованные труды глубоко интегрированы в историографический.

32 РГАЛИ. Ф. 2340. Оп.1. Д. 11−12. процесс, являются его неотъемлемым компонентом. Их изучение имеет важное гносеологическое значение, способствуя достижению более полного знания об усадьбоведении.

Переписка. Важное место среди архивных источников занимает личная переписка усадьбоведов и их коллег (барона Н. Н. Врангеля, Г. К. Лукомского, П. П. Вейнера, В. В. Згуры и др.).33 Например, сохранилось 10 черновиков писем В. В. Згуры П.П. Вейнеру за 1922;1923 гг., в которых он подробно информировал о деятельности Общества изучения русской усадьбы и интересовался мнением корреспондента о развитии усадьбоведения.

В письмах содержится обширный материал о личных и научных контактах, о сборе коллекций и источников для исследований, о научно-организационной деятельности, о результатах изучения усадеб, о нереализованных научных планах. Переписка представляет существенный интерес для изучения историографических аспектов усадьбоведения.

В отличие от опубликованных источников архивные материалы распределены неравномерно в хронологическом отношении. Основное их количество относится к концу XIX в. — первой трети XX в., что детерминировано интенсивностью исследований на рубеже XIX — XX вв. и отсутствием доступа к документам второй половины XX века, находящихся пока на ведомственном хранении или в частной собственности.

Тем не менее, сохранившаяся, выявленная и проанализированная в настоящем исследовании совокупность архивных материалов дополняет информацию опубликованных источников и способствует более.

33 РГАЛИ. Ф. 46. On. 1. Д. 150- Ф. 143. On. 1. Д. 235- Ф. 167. On. 1. Д. 146- Ф. 453. On. 1. Д. 1343, 1363- Ф. 561. On. 1. Д. 18- Ф. 637. On. 1. Д. 86- Ф. 689. On. 1. Д. 169- Ф. 788. On. 1. Д. 14- Ф. 890. Оп. 2. Д. 73, 81- Ф. 964. On. 1. Д. 72, 95- Ф. 1246. Оп. 3. Д. 171,206- Ф. 1900. On. 1. Д. 120- Ф. 2020. Оп. 2. Д. 19- Ф. 2023. On. 1. Д. 95- Ф. 2340. On. 1. Д. 4, 11,12,37−39,41,42а, 45,46,48−53, 72,130. глубокому и верифицированному ее пониманию. Комплексный критический анализ всей совокупности источников, касающейся историографии усадьбоведения, дает возможность полностью разрешить поставленные в диссертации задачи.

Хронологические рамки исследования охватывают XX век, который являлся периодом наиболее активного развития отечественного усадьбоведения, становления анализа усадеб на научной основе. В начале прошлого столетия были заложены основы полноценного исследования усадеб, детерминировавшие систематическое осмысление памятников в 1920;х гг. и появление усадьбоведения как системы научного знания.

В исследовании не изучались работы, вышедшие после 2000 года, они привлекались в исключительных случаях, когда были органически связаны с ранее опубликованными исследованиями.

Научная новизна исследования состоит, во-первых: в разработке целостной историографической модели отечественного усадьбоведения XX века, ранее отсутствовавшей.

Во-вторых: в восполнении информационного пробела, существовавшего в отечественном усадьбоведении и историографии.

В-третьих: во впервые проведенной методологической идентификации концептуальных основ и парадигм исследований.

В-четвертых: в осмыслении эволюции понятийно-терминологического аппарата, анализе основных этапов развития и направлений усадьбоведения в контексте развития исторической науки.

В-пятых: во введении в научный оборот неизвестных ранее сведений, в том числе — извлеченных из архивных документов.

Исследование было выполнено на основе анализа обширного эмпирического материала (около 2000 работ).34.

34 В списке использованной литературы не расписывалось содержание периодических изданий «Старые годы», «Столица и усадьба», «Среди коллекционеров» и др., а также.

Конкретная информация и выводы диссертационного исследования имеют большое практическое значение и могут быть использованы при разработке обобщающих трудов по краеведению, истории культуры, генеалогии, искусству, истории исторической науки, библиографии и книговедению. Большое значение имеет работа для методического и содержательного совершенствования основ усадьбоведения, его дальнейшего развития с учетом современных направлений исторической науки. Настоящая работа позволяет усовершенствовать лекционные курсы в высших учебных заведениях гуманитарного профиля, а также представляет существенный интерес для практической деятельности общественных организаций, занимающихся изучением усадеб и краеведением, искусствоведением, для работы музеев и библиотек.

Структура работы соответствует поставленными задачами. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы.

В соответствии с общими этапами развития отечественной.

исторической науки эволюцию историографии изучения усадеб в XX веке.

условно можно разделить на три нериода: досоветский, советский и.

современный. Первый этап — с 1901 г. по 1917 г. ознаменовался становлением.

понятийно-терминологического аппарата, созданием эмпирической базы,.

первичной типологизацией усадеб, формированием источниковедческой.

парадигмы усадьбоведческого исследования и методической модели.

изучения усадеб. В этот период происходило становление интереса к усадьбе как к.

предмету научного познания. В начале XX столетия изучению усадеб.

уделялось большое внимание некоторыми периодическими изданиями.

(журналами «Мир искусства», «Старые годы», «Столица и усадьба»). В.

«Старых годах» началось систематическое исследование усадеб, сбор

эмпирических данных, их интерпретация на основе позитивистской.

методологии, осмысление роли усадебного строительства в истории.

отечественной архитектуры. В «Столице и усадьбе» был опубликован.

значительный объем информации об усадьбах, которые ассоциировались с.

историей и бытом дворянства. В начале XX в. в усадьбоведении выделилось художественно архитектурное направление, закрепившееся благодаря публикациям.

Г. К. Лукомского. Для него архитектурный тип усадьбы, его.

распространение являлись отражением художественного вкуса и.

менталитета русского народа. По сути, исследователь ограничивался.

констатацией распространения определенных стилей в конкретных.

регионах, не проводя целенаправленного анализа и интерпретации.

материала. Он отмечал тесную связь усадеб с историей дворянства и.

подчеркивал заимствование усадьбы как архитектурно-художественное.

явление из Западной Европы. Исследования барона Н. Н. Врангеля положили начало пониманию.

усадеб как культурного феномена, игравшего значительную роль в.

истории России. В его концепции были синтезированы элементы.

различных методологических подходов (феноменология, методология.

А.С. Лаппо-Данилевского), новых для своего времени. Усадьбы.

интерпретировались как социальное явление и как реальный элемент.

культуры общества. В годы первой мировой войны в усадьбоведении начались.

регрессивные изменения, вызванные трудностями военного времени:

снизилось количество публикаций и т. д. Однако все они были.

трансцендентны и не касались достигнутого эпистемологического уровня. Высокий теоретико-методологический статус начала XX века.

детерминировал подъем послереволюционного усадьбоведения. Второй этап — советского усадьбоведения — продолжался с 1917 г. по.

1991 год. В 1920;1930;е гг. в историографии усадьбоведения произошли.

неоднозначные изменения. С одной стороны, в 1922 г. было создано.

Общество изучения русской усадьбы, регулярно и планомерно изучавшее.

памятники усадебного строительства и систематически публиковавшее.

результаты своих исследований. С другой, началось упрощение.

теоретических подходов в изучении усадеб, низводившее его до.

примитивной эмпирики и прагматики. Вследствие изменения общей методологической и.

историографической ситуации в исторической науке из художественно архитектурного направления усадьбоведения выделилось мемориальное. Дореволюционная парадигма претерпела существенное изменение, так как.

изучение усадеб в контексте изучения истории дворянства не.

представлялось возможным. История усадебной культуры часто оценивалась в соответствие с.

методологией исторического материализма и с идеологических позиций.

марксизма-ленинизма, активно иснользовался «классовый нодход». Усадьбы рассматривались как продукт творчества крепостных и в.

контексте эксплуатации крепостных дворянским сословием. На рубеже 1920;х-1930;х гг. количество публикаций по усадьбам.

резко сократилось. Это было обусловлено прекращением деятельности.

ОИРУ и негативным отношением к дворянству как социальному слою. Историографическая модель описания усадеб к середине XX века также.

претерпела значительные изменения: появились новые страты,.

отражающие эволюцию методологии (тезис о приоритетной роли.

крепостных в усадьботворчестве, связь с историческим материализмом,.

влияние столичной архитектуры на усадебное строительство и др.). Иначе,.

чем раньше, трактовалась проблема взаимовлияния западноевропейской и.

национальной культур, воздействие общеевропейских архитектурных.

тенденций игнорировалось. Исчез эвристический аспект (отыскание и.

изучение имений), проблематика охраны усадеб, в общих работах.

фактически отсутствовал генеалогический субстрат (исключение.

составили работы мемориального направления). В 1940;е гг. число работ об усадьбах сократилось еще больше. Исследовательское пространство было ограничено, предметом изучения.

являлись преимущественно Подмосковье. Усадьбы анализировались как.

объекты хозяйствования. Они ассоциировались с земельной.

собственностью, с экономической и политической историей, т. е. с.

проблематикой, занимавшей доминирующие позиции. В конце.

1940;1950;х гг. прямолинейная интерпретация генезиса усадеб как.

результата работы крепостных мастеров была смягчена. Информативная.

модель описания усадеб включала следующие элементы: историю имения. тезис об антагонизме классов, информацию об архитектуре и садово парковом искусстве. В 1930;1950;е гг. была прервана преемственность исследований,.

возникла дискретность познавательной традиции, утратилось понимание.

усадьбы как многоаспектного феномена, неразрывно связанного с.

историей и культурой российского дворянства. В историографии 1960;1980;х гг. выделялось два основных.

направления исследования. Первое появилось в результате синтеза.

архитектурно-художественного и мемориального направлений, его можно.

назвать архитектурно-мемориальным, вторым являлось окончательно.

оформившееся методически экономическое. Оба они представлялись.

идеологически наиболее приемлемыми для советской науки. Тематическая.

селективность закрепляла и даже консервировала отношение к усадьбе как.

к явлению идеологического и политического порядка. Единое.

исследовательское пространство усадьбоведения оказалось раздроблено по.

принципу приемлемости для советской историографии, что нарушало.

единство предмета изучения. Отношение к усадьбоведению часто.

ограничивалось прагматическими потребностями музейного дела. Основной методологией изучения усадеб в 1960;1980;е гг. стало.

марксистское учение о прошлом при сохранении элементов упрощенной.

источниковедческой концепции, которая лишилась фундаментальных.

компонентов (эвристического направления, тезиса о самоценности усадеб.

как источника исследований и др.). Идеологический детерминизм мешал.

объективному изучению усадеб, что стало особенно заметно в конце.

1970;х — начале 1980;х гг., когда проявились элементы гносеологического.

кризиса. В середине 1980;х гг. интерес к усадьбам стал расти, что было.

детерминировано потерей доверия к официальной концепции прошлого и.

стремлением иметь полное и верифицированное представление об.

исторических событиях и процессах. На третьем этапе историографии усадьбоведения — в 1990;е гг.,.

после кардинальных перемен в политической и экономической жизни.

страны, проблематика исследований значительно изменилась. Высокий.

интерес к усадьбам детерминировал рост публикаций. Реабилитировались.

концепции 1920;х гг., усадьбы вновь стали интерпретироваться как.

неотъемлемая часть дворянской истории и культуры. В 1992 г. было.

воссоздано Общества изучения русской усадьбы, началось издание.

специального сборника «Русская усадьба». В 1990;е гг. было достигнуто понимание истории усадебной.

культуры как части процесса познания прошлого, утвердилась.

социокультурная парадигма, определившая приоритетные направления и.

основное содержание историографического процесса. Реабилитированная.

в начале 1990;х гг. методологическая основа усадьбоведения.

дореволюционного периода — позитивизм и методология советского.

времени — исторический материализм, стали вытесняться во второй.

половине десятилетия методологией культурологического подхода. В.

1990;е гг. была преодолена дискретность усадьбоведческого знания,.

исследовательский процесс приобрел регулярный, планомерный характер. Количественный рост конкретных работ детерминировал.

тематическую дифференциацию исследовательского пространства,.

конституирование новых разделов усадьбоведения (истории усадебного.

быта и др.), расширились хронологические границы исследования,.

началось изучение истории усадеб в начале XX века и их судьба в.

1920;е-193 0-е годы. Одновременно усилилась диспропорция между.

степенью развития различных направлений, наряду с ростом.

антропологических и социокультурных работ мало появлялось изысканий.

об экономических аспектах усадебных хозяйств, об архитектуре и.

художественных коллекциях. Следствием высоких темпов развития стали негативные тенденции:

низкий профессиональный уровень отдельных работ, их компилятивность.

и вторичность, отсутствие четкой дефиниции фундаментального понятия ;

«усадьба». Сохранилась неясность в определении круга исследовательских.

задач, который гипертрофированно расширился, включая иногда.

почвоведение, ботанику, дендрологию и т. п. Анализ опыта отечественного усадьбоведения позволяет выявить.

наиболее актуальные задачи, без решения которых дальнейшее изучение.

усадеб невозмолсно. Их можно разделить на теоретические и практические. К теоретическим относятся:

во-первых, создание точного, полного и инвариантного определения.

понятия «усадьба»;

во-вторых, приведение в соответствие с ним понятийно терминологического аппарата;

в-третьих, определение границ предмета исследования;

в-четвертых, определение роли и места усадьбоведения в.

междисциплинарном диалоге. К практическим задачам относятся:

во-первых, выявление и введение в научный оборот источников;

во-вторых, создание полного ретроспективного библиографического.

указателя и ведение текущего учета литературы об усадьбах;

в-третьих, проведение обш1ероссийской инвентаризации усадебных.

памятников и создание полной информационно-поисковой системы;

в-четвертых, количественная обработка и анализ эмпирических.

данных. Реализовать поставленные задачи возможно путем создания.

справочника по отечественным усадьбам, подготовки монографических.

исследований об истории изучения усадеб в России и о теории.

усадьбоведения, публикации архивных и музейных источников и т. д. В перспективе доминантной тенденцией развития усадьбоведения в.

XXI веке будет переориентация на осмысление культурной и.

художественной истории усадеб, предполагающей конструирование.

социального бытия посредством исторической практики на микроуровне.

(усадебная культура). Изучение усадеб, являвшихся преимущественно дворянским.

социальным и культурным институтом, позволяет разрешить.

методологическую проблему соотношения и совместимости микрои.

макроанализа истории дворянства, архитектуры и культуры. Усадьбоведение, таким образом, является неотъемлемой частью.

современного процесса изучения прошлого, динамично развивающейся.

областью синтеза различных сфер гуманитарного знания, способствующей.

формированию объективного и всестороннего представления о.

человеческой цивилизации.