Отношения церкви и государства в России в первой трети XVII века

Тема отношений церкви и государства в России в первой трети XVII в. выбрана не случайно: при всем интересе к данному вопросу этот комплекс проблем до сих пор остается малоизученным и по-прежнему сохраняет свою научную актуальность.

Отношения двух институтов русского общества — государства и церкви — складывались в течение нескольких столетий и динамика этих отношений связана со всей историей развития Российского государства и его церковной организации. В истории Древней Руси, как и в жизни других средневековых обществ, взаимоотношения между светской и духовной властью накладывали «важный отпечаток на многие стороны не только социальной, общественной, но и идейной и культурной жизни».1 Отношения церкви и государства всегда играли значительную роль в политической жизни России, приобретая особую значимость именно в поворотные моменты русской истории, одним из которых стало и так называемое Смутное время.

Период первой трети XVII в. занимает исключительное место в истории русской государственности, общественной мысли и культуры. События конца XVI — начала XVII в.: затянувшийся политический кризис, гражданская война и интервенция, -привели к развалу экономики страны и основательно потрясли устои Российского государства. «Во всем многовековом промежутке, протекшем от нашествия Батыя до русской революции XX века, — писал один из исследователей эпохи Смуты Ю. В. Готье, — мы не найдем времени, которое бы потрясло основы русского государства и всей жизни русского народа столь сильно, как Смутное время».2 Как писал другой именитый исследователь Смутного времени С. Ф. Платонов, «Смута сделала московскую жизнь иной во многих отношениях», в частности, она произвела глубокие изменения «в области политических понятий и отношений московских».3 Бурные события первых тринадцати лет XVII века, поразившие современников и оставившие глубокую память в последующих поколениях, 4 привели к смене правящей династии на Российском.

1 Флоря Б. Н. Отношения государства и церкви у восточных и западных славян (Эпоха средневековья). М., 1992. С. 3.

2 Готье Ю. Смутное время. Очерк истории революционного движения начала XVII столетия. М., 1921. С. 148.

3 Платонов С. Ф. Смутное время. Очерки истории внутреннего кризиса и общественной борьбы в Московском государстве в XVI — XVII вв. // С. Ф. Платонов. Сочинения в 2-х томах. Т. 2. СПб., 1994. С. 489,492.

4 Готье Ю. Указ. соч. С. 148. престоле, длительному процессу восстановления экономики страны, социальных и политических структур государства — и во всех этих исторических для Российской государственности событиях особую роль сыграла Русская Православная Церковь.

Комплекс исследовательских вопросов, который раскрывал бы систему взаимоотношений государства и церкви, очерчивается сферой экономических, юридических и политических отношений этих социальных институтов. Экономические отношения подразумевают, в основном, материальное обеспечение церкви и участие в этом обеспечении государстваюридические — вопросы церковной юрисдикции, распоряжение церковными должностями и права светской власти на это распоряжение-5 политические — взгляды светских и духовных властей в области идеологии и церковно-государственной политики, а также их взаимоотношения в конкретных обстоятельствах и ситуациях политической истории.

Систему материального обеспечения церкви со стороны светской власти и ее прав на распоряжение церковными должностями и церковным имуществом можно назвать «факторами длительного времени», которые почти не изменяются в своей основе на протяжении целых исторических эпох, эволюционируя вместе со стадиями развития самой государственной системы. В связи с этим, важным фактором отношений церкви и государства являются конкретные исторические реалии и личные отношения глав этих двух социальных институтов.

Исследованию всего этого комплекса взаимоотношений церкви и государства в России первой трети XVII в. и посвящена данная диссертация. Останавливаясь на проблемах материального обеспечения церкви со стороны государства, вопросах церковного землевладения, сферы церковной и светской юрисдикции и прав светской и духовной власти на распоряжение церковными должностями, основное внимание сосредоточено на исследовании взаимоотношений светской и духовной власти в контексте политических событий конца XVI — первой трети XVII в.

5 Сходные характеристики отношений церкви и государства уже определялись в историографии. Так, исследуя отношения государства и церкви у восточных и западных славян в эпоху средневековья, Б. Н. Флоря рассматривает их в следующих трех аспектах: характер материального обеспечения церкви со стороны светской власти и светского общества в целом и его эволюцияправа светской власти на распоряжение церковными должностями и церковным имуществомформирование организации объединяющей лиц духовного сословия и характер ее отношений со светской властью. «В своей совокупности, — с точки зрения исследователя — эти три аспекта охватывают, как представляется, все наиболее существенные моменты для раскрытия характера отношений между светской властью и духовенством и для понимания положения духовенства в обществе». (Флоря Б. Н. Указ. соч. С. 4.).

Историография.

При всем неисчерпаемом богатстве исследовательских тем, которое преподносит XVII столетие, в историографии доминируют, в основном, 2 комплекса исследовательских проблем: 1) литература, посвященная так называемому «Смутному времени» начала XVII в., и 2) исследования, посвященные реформам патриарха Никона и расколу в русской церкви.1 Данный историографический феномен интересен здесь по той причине, что эта тенденция в определенной степени отразилась на освещении истории Русской Церкви и в полной мере сказалась на изучении истории отношений церкви и государства в России. В дальнейшем мы еще вернемся к этой проблеме, а сейчас заметим, в частности, что в историографии существуют специальные работы, посвященные взаимоотношениям церкви и государства в России при патриархах Иове и Никоне, время последней четверти XVI в. и середины XVII в., а соответствующей работы по первой половине XVII в. — нет.2 Следует также отметить, что различным аспектам вопроса отношений церкви и государства в России времени учреждения патриаршества и периода патриаршества Никона вообще посвящено несравнимо большее количество исследований, нежели сходным проблемам первой половины XVII столетия.

Впрочем, в данном исследовании нас интересует не вся половина XVII в., а только его первая треть, и первая, собственно и единственная, специальная работа, посвященная отношениям церкви и государства в первой трети XVII в., появилась в 1996 г. — диссертация В. В. Маландина «Церковь и государство в патриаршество Филарета».3 В данной работе затрагиваются некоторые аспекты вопроса взаимоотношений церкви и государства. В основном, автор рассматривает вопросы церковного управления при патриархе Филарете: состав и управление патриаршей области, организация местного управления, деятельность патриарших дьяков, сбор податей и состояние патриаршей казны, положение низового духовенства и ряд.

1 Подобная специфика исследований по истории XVII в. отмечалась в историографии. Так, в обзоре исследований истории России XVII в. датский историк С. О. Кристенсен подметил характерную особенность историографии: «тенденция ко всемерному акцентированию значения XVII в. прежде всего как некой подготовительной стадии, в ущерб его собственной значимости». «Подобный угол зрения, — продолжает свою мысль Кристенсен, — обусловливал интерес лишь к тем процессам и тенденциям развития, которые вели вперед, имели продолжение в будущем, в то время как проблемы непосредственного бытия, жизни именно той эпохи оставались на заднем плане». (Кристенсен С. О. История России XVII в.: Обзор исследований и источников. М., 1989. С. 25.).

2 См. напр.: Лобачев С. В. Патриарх Никон и взаимоотношения государства и церкви в сер. XVII в. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1998; Шпаков А. Я. Государство и церковь в их взаимных отношениях в Московском государстве. Царствование Федора Ивановича. Учреждения патриаршества в России. Одесса, 1912.

3 Маландин В. В. Церковь и государство в патриаршество Филарета. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1996. других вопросов. В. В. Маландин рассматривает общие направления церковной и религиозной политики правительства, среди которых основное внимание уделяется указу 1625 г., способствовавшего, по мнению исследователя, становлению «приказной системы управления в патриаршей области на высшем уровне».4.

Конечно, специальные работы по проблемам взаимоотношения церкви и государства в первой трети XVII в., на чем мы заострили внимание, не могут исчерпывать всю историографию вопроса, так как тем или иным образом аспекты отношений церкви и государства в России первых 30 лет XVII в. затрагивались огромным количеством исследователей, разбору выводов и замечаний которых и посвящен нижеследующий обзор историографии. Предлагаемый историографический обзор включает общие труды по церковной истории, отдельные работы по истории церкви, исследования связанные с определенными проблемами экономической, политической и культурной истории первой трети XVII в. Кроме того, необходимо отдельно остановиться на «историографических портретах» высших иерархов русской церкви того времени и характеристике их государственной и церковной деятельности.

Ряд систематических работ по истории русской церкви начинается с 1805 г., когда митрополит Платон издал «Краткую российскую церковную историю» в двух томах. Как и первые русские историки, Платон пересказывает летописи и следует в изложении плану летописцев.5 Тот же характер носит и вышедшая в 1838 г. «История Российской церкви» А. Н. Муравьева.6 «Настоящую ученую» историю русской церкви (выражение Карташева7) мы имеем со времени выхода в свет в 40-е гг. XIX в. двух «Историй русской церкви» архиепископа Филарета и митрополита Московского Макария.8 Архиепископ Филарет вошел в историографию периодизацией истории Русской Церкви ставшей общепринятой, а митрополит Макарий — не превзойденной до сих пор фактической полнотой.

В вопросах отношений церкви и государства выделим два замечания Макария (Булгакова). Во-первых, после того, как Россия получила церковную самостоятельность, «русский царь стал точно в такие же отношения к Русскому митрополиту, епископам и всей Церкви, в каких издревле находились греческие императоры к Константинопольскому патриарху со всею подведомою ему иерархиею.

4 Там же, с. 170.

5 Платон (Левшин). Краткая церковная российская история. Т. 3. М., 1805.

6 Муравьев А. Н. История Русской церкви. СПб., 1838. Подробный обзор см.: Карташев А. В. Очерки по истории русской церкви. Т. 1. М., 1997. С. 14−22.

7 Карташев А. В. Указ. соч. Т. 1. С. 23.

8 Макарий (Булгаков). История русской церкви. Кн. 6. М., 1996; Филарет (Гумилевский), архиеп. История Русской церкви. Период третий-четвертый. М., 1847. и паствою".9 Во-вторых, «значение Московского патриарха в лице Филарета Никитича достигло такой степени, какой оно не достигало никогда, ни прежде, ни после» .10.

40 лет спустя после «Истории» Макария, предваряя свой труд по истории русской церкви, другой известный исследователь церковной истории Е. Е. Голубинский писал, что состав частей всякой церковной истории органически определяется составом церковной жизни: «правительство с его деятельностью, учение, богослужение, церковная жизнь общества», и эти части церковной истории должны быть дополнены исследованием отношений церкви и государства.11 Этому плану изложения в основном, с различной степенью полноты освещения, и следуют фундаментальные труды самого Голубинского и его предшественников Филарета и Макария. Однако труд Е. Е. Голубинского был, к сожалению, доведен лишь до времени Ивана Грозного и митрополита Макария, а Филарет (Гумилевский) и Макарий (Булгаков) в части, касающейся церковной истории первой трети XVII в., следуют, как правило, простому изложению событий.

Всякая церковь, — писал Е. Е. Голубинский, — не только есть общество, но общество в обществе, духовное в мирском — в государстве, и поелику государственная власть никогда не относится к церкви безразлично, предоставляя ее самой себе, но или покровительствует ей или теснит ее и угнетает, то известные отношения государства к церкви, существенно влияющие на ее жизнь, составляют необходимый предмет речей всякой церковной истории".12 «История Русской Церкви» Е. Е. Голубинского, первый том которой вышел в свет в 1880−81 гг., стал последним фундаментальным трудом по истории церкви в дореволюционной России. Выходившие в конце 70-х, в 80−90-е гг. XIX в. руководства по истории русской церкви П. В. Знаменского и А. П. Доброклонского — общие учебные курсы по истории русской церкви, в которых материал преподавался в сокращенном виде, а времени первой трети XVII в. вообще уделяется мало внимания.13.

Завершая обзор работ XIX в. по истории церкви, в которых в разной степени затрагивается вопрос отношений церкви и государства в первой трети XVII в., следует отметить ряд специальных работ по церковной истории. В частности, изучению истории патриаршей области и русских епархий в XVII в.: их размеры, приходы, приходское духовенство, управление и т. д., — посвящены работы П.Ф.

9 Макарий (Булгаков). Указ. соч. Кн. 4. Ч. 1. М., 1996. С. 12.

10 Макарий (Булгаков). Указ. соч. Кн. 6. С. 308.

11 Голубинский Е. Е. История Русской церкви. Т. 1. Первая половина. М., 1997. С. XXIII.

12 Там же.

Николаевского, И. Перова и И. М. Покровского.14 Характер отношений России к православному Востоку в XVI — XVII столетиях: приезды различных просителей милостыни в Москву, количество этой милостыни, посылка так называемой «заздравной» и «заупокойной», факты явления за милостыней самозванцев и т. д., -исследовал Н. Ф. Каптерев.15.

Пауза в изучении истории русской церкви затянулась до середины XX в., когда с разницей приблизительно в 10 лет за рубежом вышли в свет труды И. К. Смолича в 50-х гг. и А. В. Карташева в 60-х гг. XX в.16.

В Советской России в это время появилась лишь книга Н. М. Никольского, которая вышла в 1931 г. и должна была в кратком виде изложить всю церковную историю с точки зрения новой идеологии. Основным выводом Никольского в вопросе отношений церкви и государства конца XVI—XVII вв., пожалуй, можно считать тот, что «главенство в церкви во всех отношениях фактически принадлежало царю, а не патриарху», и «это положение дела в церковных кругах не только не считалось ненормальным, но даже признавалось официально соборами как бесспорный и даже богоустановленный порядок» .17 В труде Никольского уже прослеживается характерная для всех обобщающих работ последующего времени тенденция, когда первой трети XVII в. уделяется очень мало внимания, которое акцентируется преимущественно на смутном времени и реформах патриарха Никона. Н. К. Никольский ограничился лишь несколькими общими замечаниями относительно церковной истории XVII в. и, по его мнению, «нет ничего более ошибочного, чем взгляд, будто так называемый патриарший период в истории русской церкви, совпадающий с XVII в., был эпохой особого могущества и независимости церкви как таковой». «Напротив, — пишет Никольский, — приобретя новый, более ослепительный, чем раньше, внешний блеск, церковь в области управления и даже культа превратилась, в сущности, в один из московских приказовесли в удельную эпоху князья церкви были действительно владетельными князьями, то теперь даже сам.

13 Доброклонский А. П. Руководство по истории русской церкви. Вып. 3. М., 1889- Знаменский П. Руководство к русской церковной истории. Изд. 5-е. Казань, 1888.

14 Николаевский П. Ф. Патриаршая область и русские епархии в XVII в. СПб., 1888- Перов И. Епархиальные учреждения в Русской Церкви в XVI и XVII веках: Историко-канонический очерк. Рязань, 1882- Покровский И. М. Русские епархии в XVI — XIX вв., их открытие, состав и пределы: Опыт церковно-исторического, статистического и географического исследования. Т. 1. Казань, 1897.

15 Каптерев Н. Ф. Характер отношений России к православному Востоку в XVI — XVII столетиях. М., 1885. С. 105−245.

16 Карташев А. В. Указ. соч. Т. 1−2. М., 1997; Смолич И. К. История Русской церкви // Макарий. История Русской церкви. Кн. 8, ч.1. М., 1996; Он же. Русское монашество. М., 1999.

17 Никольский Н. М. История русской церкви. Минск, 1990. С. 172. патриарх вынужден был считаться с директивами и постоянным контролем со стороны царя и боярской думы".18.

И.К. Смолич задумывал исследовать всю историю Русской Церкви, однако, в отсутствие, по его мнению, каких-либо серьезных трудов по истории Церкви XVIII—XIX вв., решил предпослать истории более раннего периода историю Русской Церкви именно этого времени.19 В труде Смолича отмечается «принципиальная.

20 сосредоточенность автора на взаимоотношениях государства и церкви" - тем паче вызывает сожаление тот факт, что историк так и не создал обобщающий труд по истории церкви. И все же, представляют интерес некоторые замечания историка об исправлении церковных книг при патриархе Филарете.21.

Публикуя «Очерки по истории Русской Церкви» А. В. Карташев стремился дать, по его словам, «обзор главных сторон в историческом развитии русской церкви», и поэтому его «Очерки» «есть именно Очерки, а не полный свод материалов,.

22 не полная система Истории Русской Церкви, не справочная книга". Материал, с которым работал автор, и задачи, которые он себе ставил, обусловили структуру и формат содержания его труда: Карташев стремится в сжатой форме, следуя устоявшейся периодизации церковной истории и делению глав в соответствии со временем правления главных иерархов русской церкви, объединить достижения историографии и дать, по возможности, собственную оценку событиям и действующим лицам. Отдельные выводы А. В. Карташева будут рассмотрены ниже, а здесь остановимся лишь на одном. В отношениях высшей церковной власти и власти государственной А. В. Карташев выделяет роль первой в возвышении второй и подчеркивает, что «неизбежным результатом национализации русской высшей церковной власти было ее фактическое подчинение национальной государственной власти, подчинение все более и более возраставшее с течением времени». Русская церковь, по словам Карташева, становилась церковью государственной, «т. е. подчиненной функциям государственным».

В советской историографии 50-х гг. XX в. следует отметить многотомный фундаментальный коллективный труд «Очерки истории СССР», который с одной стороны оказал влияние на последующую историографию, а с другой — отражает характерные особенности освящения в историографии вопросов церковной истории и.

18 Там же, с. 168.

19 Смолич И. К. История Русской церкви. С. 10- Он же. Русское монашество. С. 5. О Смоличе И. К. и его трудах см.: Смолич И. К. История Русской церкви. С. 5−16.

20 Смолич И. К. История Русской церкви. С. 10.

21 Смолич И. К. Русское монашество. С. 239.

22 Карташев А. В. Указ. соч. Т. 1. С. 9.

23 Там же, с. 450−451. отношений церкви и государства в XVII в.24 Отношения церкви и государства в первой половине XVII в. определяется следующей формулой: «Самодержавие в XVII в. вступало в столкновение с неизжитыми еще притязаниями церкви на преимущество духовной власти перед светской. Особой остроты этот вопрос достиг во время.

25 патриаршества Никона". Основное внимание авторов уделяется экономическим процессам первой половины XVII в., а особый акцент делается на изображении хозяйственной деятельности церкви, на освещении вопросов церковной земельной собственности и отношениях церкви и государства в период патриаршества Никона.

Сходным образом выглядит изложение истории церкви и государства России XVII в. в двух близких в содержательном плане статьях из сборников «Русское государство в.

XVII в." и «Русское православие: вехи истории» 1961 и 1989 гг. издания 26 соответственно. Как определил один из исследователей церковной истории XVII в. B.C. Шульгин, статья Н. С. Чаева и Н. В. Устюгова, из сборника «Русское государство в XVII в.», — краткий обзор положения церкви в XVII в., который «представляет собой, по сути дела, лишь введение к рассмотрению так называемого «дела Никона» «.27.

В статье, посвященной проблемам истории Русской Церкви до XVIII века, B.C. Шульгин отметил, что «проблемы взаимоотношения церкви и государственной власти, места и роли церкви в экономической, политической и культурной жизни страны» во второй половине XVI и в XVII в., в сравнении с предыдущими и последующими периодами, не привлек должного внимания историков.28 К сожалению, в статье самого B.C. Шульгина о религии и церкви в России XVII в. из коллективного труда «Очерки русской культуры XVII в.» практически не уделяется внимания церковно-государственным отношениям и, в основном, речь идет о середине и второй половине XVII в.29.

Следует упомянуть и вышедшую в 1967 г. небольшую по объему книгу «Церковь в истории России (IX в. -1917 г.)», где все изложение истории Российского государства и церкви XVII в. ограничивается Смутным временем и крестьянской.

30 войной начала XVII в. Глава посвященная истории смутного времени заканчивается отрицательной характеристикой личности патриарха Гермогена, а в следующей главе.

24 Очерки истории СССР. Период феодализма. XVII в. М., 1955.

25 Там же, с. 354.

26 Волков М. Я. Русская Православная Церковь в XVII веке // Русское православие: вехи истории. М., 1989; Устюгов Н. В., Чаев Н. С. Русская церковь в XVII в. // Русское государство в XVII в. Новые явления в социально-экономической, политической и культурной жизни. Сб. статей. М., 1961.

27 Шульгин B.C. Проблемы истории Русской Церкви до XVIII века // ВИ, 1967, № 2, с. 156.

28 Там же, с. 151−152.

29 Шульгин B.C. Религия и церковь // Очерки русской культуры XVII в. Ч. 2. М., 1979.

30 Церковь в истории России (IX в. -1917 г.). М., 1967. речь идет уже о деятельности патриарха Никона: 30 лет истории церкви и государства полностью выпали из изложения.31 Одним из немногих положительных действий церковной иерархии, по мнению авторов, стало одобрение переворота против самозванца и поддержка кандидатуры Шуйского, который без церкви не получил бы сколько-нибудь значительной поддержки.

Последнее десятилетие XX в. отмечено новым всплеском интереса к истории русской церкви, и этот интерес вызвал к жизни целый ряд публикаций, касающихся, в частности, и событий первой трети XVII в. Однако, большей частью появившиеся публикации — это работы популярного характера, отличительной особенностью которых, в основном, являются повествовательный характер изложения, превалирование оценочного фактора и сомнительность выводов.

Среди серьезных исследовательских работ 90-х гг. следует отметить статью Б. Н. Флори, обратившегося к изучению взаимоотношений церкви и государства в России XVI—XVII вв. на основании такого своеобразного и редко используемого источника как коллекция древнерусских исповедных формул.34 Этот источник, по мнению автора, «дает возможность выявить некоторые особенности социальной психологии такой влиятельной группы средневекового общества, как церковная иерархия, на примере эволюции ее отношения к светской государственной власти».35 Прослеживая историю развития образцов покаяния с XV по XVII в., Б. Н. Флоря отметил усиление тенденции вовлечения духовенства в дело защиты интересов государства и пришел к выводу, что в этот период «церковь постепенно от попыток обеспечить политическую лояльность знати по отношению к трону перешла к выработке целой программы воспитания не только „власть предержащих“, но и более широкого круга лиц как лояльных подданных, готовых точно и беспрекословно выполнять все распоряжения власти».36.

Касаясь темы отношений церкви и государства в России первой трети XVII в. нельзя обойти стороной обобщающие исследования, посвященные представлениям и идеям о царской власти, возникновению и развитию идеи самодержавной власти московских царей в Древней Руси.

31 См.: там же, с. 126−161.

32 Там же, с. 135.

33 Пример популярной работы см.: Лебедев Лев, прот. Москва патриаршая. М., 1995; Скрынников Р. Г. Святители и власти. М., 1990. Попытка объединить оценки историографии личностей и деятельности российских патриархов и изложить в популярном виде была предпринята А. П. Богдановым в двух (идентичных, что касается сюжетов первой трети XVII в.) книгах: Богданов А. П. Тайны Московской патриархии. М., 1998; Он же. Русские патриархи (1589−1700). Т. 1. М., 1999.

34 Флоря Б. Н. Исповедные формулы о взаимоотношениях церкви и государства в России XVI — XVII вв. //Одиссей, 1992. М., 1992.

35 Там же, с. 204.

36 Там же, с. 209−210.

Этим вопросам посвятили свои исследования ряд дореволюционных авторов. Так, Е. В. Барсов основу отношений церкви и государя видел в том, что в акте венчания на царство царь является представителем «совести народа и веры», «блюстителем прав церкви», а церковь «запечатлевает священным характером царское служение».37 Другой дореволюционный исследователь политических идей Средневековой Руси М. Дьяконов охарактеризовал историю отношений государства и церкви в Древней Руси «постепенным подчинением церковного авторитета государственному», причем, с точки зрения исследователя, «экономическая зависимость церковной иерархии от государства, является главнейшей причиной такого склада отношений».38.

Своеобразным итогом русской дореволюционной историографии в области трактовки государства и царской власти в русской общественно-политической мысли явилась книга В. Е. Вальденберга «Древнерусские учения о пределах царской власти».39 Пытаясь обобщить существующие взгляды на историю развития представлений о царской власти на Руси, В. Вальденберг и не ставил задачей предоставить подробное исследование данной проблематики, но, несмотря на обзорный характер труда, его следует признать наиболее обстоятельным и по сегодняшний день. В своем исследовании В. Вальденберг отдельно останавливается на периоде Смутного времени и разбирает общественную мысль этого периода, но это — беглое изучение всего лишь нескольких авторов и общих идей. К тому же, Вальденберг встречается с дилеммой, решить которую, кажется, так и не решается. С одной стороны, «прекращение дома Рюриков и наступившая вслед за этим смута принесли с собой ряд фактов и отношений, которые непосредственно затрагивали основание и пределы царской власти, и которые, по видимому, находились, в коренном противоречии с политическими теориями, выработавшимися на Руси к концу XVI века».40 А с другой, Вальденберг полагает, что авторы повестей о смутном времени остались верны старым политическим понятиям, и «Смута мало отразилась на политическом миросозерцании русского общества, поскольку о нем можно судить.

41 по памятникам письменности".

Итогом современного труда «Царь и патриарх. Харизма власти в России. (Византийская модель и ее русское переосмысление)» Б. А. Успенского стал вывод.

37 Барсов Е. В. Древнерусские памятники священного венчания царей на царство. М., 1883. С. III-IV.

38 Дьяконов М. Власть московских государей. (Очерки из истории политических идей Древней Руси до конца XVI века). СПб., 1889. С. 114.

39 Пушкарев JI.H. Государство и власть в общественно-политической мысли конца XVII в. // Общество и государство феодальной России. М., 1975. С. 189.

40 Вальденберг В. Древнерусские учения о пределах царской власти: Очерк русской политической литературы от Владимира Святого до конца XVII в. Пг., 1916. С. 357. автора, что «в результате усвоения византийских моделей в России появляется представление об особой харизме как царя, так и патриарха, которое и определяет специфику русской концепции светской и духовной власти» .42 Б. А. Успенский в этом монографическом исследовании затрагивает также некоторые аспекты учреждения патриаршества в России, его роли и месте в пентархии вселенских патриархов, разбирает многие исторические события времени патриаршества Иова, Гермогена, Игнатия и Филарета, высказывает ряд интересных замечаний по поводу чинов поставления этих патриархов и ряда исторических сюжетов начала XVII в.

Одним из аспектов в изучении отношений церкви и государства, как уже отмечалось, является изучение конкретных исторических реалий, характеристика личностей и оценка деятельности высших иерархов Русской Церкви.

Н.М. Карамзин высоко оценил личность и деятельность патриарха Гермогена (1606−1611): Гермоген «не обольщенный милостию Самозванца» оказался героем церкви и «между памятниками нашей славы» «сей муж бессмертный» стоит наравне с Дмитрием Донским, Иваном III, Михаилом Шуйским.43 С. М. Соловьев писал, что сопротивление патриарха Гермогена поступкам Лжедмитрия «показывало уже в Гермогене человека с твердым характером, готового страдать за свои убеждения». Соловьев отметил жалобы современников, что вместе с твердостью характера «Гермоген соединял жесткость нрава, непривлекательность в обращении, неумеренную строгостьжалуются также, что он охотно слушал наветы, худо отличал.

44 истинное от ложного, верил всему".

В жизнеописаниях главнейших деятелей русской истории Н. И. Костомаров так описывал патриарха Гермогена: «Гермоген был человек чрезвычайно упрямый, жесткий, грубый, неуживчивый, притом слушал наушников и доверял им. Но при всем том, это был человек прямой, честный, непоколебимый, свято служивший своим убеждениям, а не личным видам» .45 «Строгий приверженец формы и обряда» Гермоген, пишет Костомаров, уважал освящение царским венцом и, хотя находился в постоянных столкновениях с царем, но всегда его защищал.46 С. Ф. Платонов признавал суровый и твердый характер патриарха, который с одной стороны делал его тяжким в отношениях с людьми, а с другой — «прямой и «косный», патриарх не увлекался ни в какую партию, ни в какую интригу, скоро и легко вооружался на всех.

41 Там же, с. 369.

42 Успенский Б. А. Царь и патриарх. Харизма власти в России. (Византийская модель и ее русское переосмысление). М., 1998. С. 13.

43 Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. 12. СПб., 1853. С. 21, 301.

44 Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. 4. М., 1989. С. 450.

45 Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Т. 1. СПб., 1895−1896. С. 685. тех, кого считал в данную минуту неправым".47 Д. Успенский видел под суровой внешностью Гермогена чуткую и отзывчивую душу.48 Р. Г. Скрынников называл патриарха Гермогена «человеком дела, вспыльчивым, властным и резким», относящегося к врагам «без всякого милосердия».49.

Если дореволюционные исследователи, как правило, представляли Гермогена с положительной точки зрения, — «ему, главным образом, Россия обязана своим спасением от власти поляков и козней католической церкви», 50 — то советские историки, в большинстве, видели в Гермогене отрицательный персонаж в связи с тем, что тот, например, христианизировал и русифицировал население Казани и выступал с позиций класса феодалов против интересов крестьянства.51.

Личность и деятельность патриарха Гермогена вызывала и вызывает много споров среди исследователей. Среди наиболее спорных вопросов, например, стоят такие, как происхождение патриарха, его отношения с Василием Шуйским, место его заключения поляками и многие другие, среди которых наиболее важным и спорным является вопрос об участии Гермогена в деле первого ополчения. Все это повлияло на появление работ, посвященных отдельным спорным вопросам, связанным с личностью и деятельностью патриарха Гермогена. Так, в историографии существуют версии, по которым патриарх происходил из донских казаков, 52 из духовного сословия53 и даже из рода князей Голицыных, 54 а С. Ф. Платонов, посвятивший специальное исследование рассмотрению этого запутанного вопроса, пришел к выводу, что Гермоген был не знатного происхождения и скорее всего «принадлежал к „чину“ посадских тяглых людей или к посадскому духовенству».55 Разночтения источников о месте заключения патриарха Гермогена в 1611−12 гг. вызвали различные трактования в историографии. С. А. Белокуров посвятил этому вопросу специальное исследование и пришел к выводу, что «патриарх Гермоген, с конца декабря 1610 г. или с января 1611 г. находившийся на патриаршем дворе под домашним арестом, после событий 19−20 марта 1611 г. был заключен на.

46 Там же, с. 685.

47 Платонов С. Ф. Патриарх Гермоген и архимандрит Дионисий. СПб., 1912. С. 3−4.

48 Успенский Д. Страдальцы за землю Русскую — патриарх Гермоген и троицкий архимандрит Дионисий. М., 1911. С. 10.

49 Скрынников Р. Г. Святители и власти. С. 292.

50 Глаголев Д. М. Святейший патриарх Ермоген// Русский архив. 1902, октябрь. М., 1902. С. 245.

51 Церковь в истории России. С. 136.

52 Русский Архив, 1901 г., кн. III, с. 125- Скрынников Р. Г. Святители и власти. С. 291.

53 Глаголев Д. М. Указ. соч. С. 266.

54 Воробьев Г. А. Смутное время: Деятельность русского духовенства (1605−1613) // Русский архив. 1892. № 1. С. 15- Иловайский Д. И. Смутное время Московского Государства. М., 1894. С. 312.

55 Платонов С. Ф. О происхождении патриарха Гермогена // Платонов С. Ф. Статьи по Русской истории. СПб., 1903. С. 231−232.

Кирилловском подворье, где пробыл до октября того же года, когда был переведен в Чудов монастырь, где и умер (пробыл в нем около 4,5 месяцев)" .56.

Наиболее распространенно среди историков мнение, основанное на убежденности в этом многих современников Гермогена, что первое ополчение против поляков поднялось благодаря тайной рассылке грамот патриархом. Однако, данная точка зрения имела и оппонентов. Так, JI.M. Сухотин считал, что имя Гермогена «приплели с известным расчетом» к делу первого ополчения в своих грамотах Нижегородцы, «и эта прикраса получила дальнейшее развитие»: «И чем дальше, тем крепче имя патриарха Гермогена связывалось в народном воображении с делом ополчения на врагов» .57 Д. Успенский тоже придерживался мнения, что Гермоген «возбуждающих» грамот против поляков не писал, но вместе с тем, «страстные беседы этого ревнителя по вере не могли не влиять возбуждающе на его слушателей».58.

Интерес к личности патриарха Гермогена всегда присутствовал в российской историографии. Кроме оценки деятельности патриарха в общих работах по истории России в течение всего XIX и начала XX вв. появлялись и работы, специально посвященные личности патриарха: таковы статья П. Левитского, работы С. И. Кедрова, С. Ф. Платонова и П. Г. Васенко.59 Наиболее обстоятельными среди всех работ о патриархе Гермогене с научной точки зрения, несмотря на небольшой объем, справедливо признаются работы С. Ф. Платонова и П. Г. Васенко.

Интерес к русской церкви периода Смуты и ее деятелям вызвал к жизни в конце XIX — начале XX в. и ряд работ популярного характера, посвященных истории церкви в период Смуты, большей частью, личности патриарха Гермогена, и носят описательный характер. Таковы статьи о патриархе Гермогене Д. М. Глаголева, Е. Булгаковой, А. Царевского, о деятельности русского духовенства в смутное время Г. А. Воробьева, Ф. Иванова, Ф. В. Четыркина, Б. Гречева и многих других авторов.60.

56 Белокуров С. А. О месте заключения патриарха Гермогена в 1611—1612 гг. // Сб. статей в честь Матвея Кузмича Любавского. Пгр., 1917. С. 626.

57 Сухотин JI.M. К вопросу о причастности патриарха Гермогена и князя Пожарского к делу первого ополчения // Сб. статей в честь Матвея Кузмича Любавского. Пгр., 1917. С. 630.

58 Успенский Д. Указ. соч. С. 24.

59 Васенко П. Г. Патриарх Гермоген. Б.м., 1906; Кедров С. И. Жизнеописание св. Гермогена патриарха Московского и всея России. М., 1912; Левитский П. Патриарх Гермоген // Духовная Беседа, 1861, т. XIIIПлатонов С. Ф. Патриарх Гермоген.

60 Булгакова Е. Патриарх Гермоген и Троицкая лавра. // Смутное время в Московском государстве. М., 1913; Воробьев Г. А. Указ. соч.- Глаголев Д. М. Указ. соч.- Гречев Б. Русская церковь и русское государство в Смутное время, М., 1918; Иванов Ф. Церковь в эпоху смутного времени. Екатеринослав, 1906; Покровский И. Поминовение святейшего патриарха Гермогена и его заслуги для Казани // Православный собеседник. 1907. т. 1- Служение Ермогена, патриарха Московского, бедствующему Отечеству // Православных Собеседник 1866, ч. ИЧетыркин Ф. В. Жизнеописания святейших патриархов московских и всея России (1589−1700 гг.). Пг., 1893- Царевский А. Гермоген, святейший патриарх Всероссийский, в его самоотверженном служении бедствующему отечеству // Православный.

Работа И. И. Голикова «Дополнения к краткому описанию жизни великого государя святейшего Филарета Никитича Романова, патриарха Московского и всея России», 61 вышедшая еще в конце XVIII в., открывает собой целую серию специальных работ, посвященных такой значительной фигуре в русской истории как патриарх Филарет Никитич Романов. Интерес к выпуску биографических работ сохраняется в течение всего XIX в., переживая особенный взлет в конце XIX в. и в начале XX в. в связи с подготовкой празднования 300-летия дома Романовых на.

Российском престоле. В течение более ста лет вышли в свет следующие публикации:

62 статья 1863 г. в Русском архиве «Замечательный портрет Филарета" — в 70-х гг. — ряд статей А. А. Смирнова в Чтениях в обществе истории и древностей Российских, вышедших затем и отдельным изданием-63 в 90-х гг. — работа А.А. Воронова-64 в начале XX в. — книги А. А. Покровского и Ф. Орлова.65.

В 1913 г. один из исследователей деятельности патриарха Филарета Е. Д. Сташевский писал, что, несмотря на большую значимость фигуры Филарета Никитича, специальных работ посвященных ему не много, а наиболее обстоятельная — работа А. А. Смирнова «Святейший патриарх Филарет».66 Этот вывод можно с уверенностью принять, описывая общее состояние данного вопроса в историографии: труд Смирнова действительно является единственным в нашей историографии, в котором детально рассмотрены факты, относящиеся к жизненному пути патриархатри работы, вышедшие в последующие годы — А. А. Воронова, А. А. Покровского, Ф. Орлова — отличает популярный характер и отсутствие критического подхода к.

67 источникам и литературе.

Следующая работа о патриархе Филарете появилась лишь спустя 80 лет в виде.

68 статьи в «Вопросах истории». Автор этой статьи В. Г. Бовина старается в сжатом виде соединить максимум того, что было известно о патриархе Филарете в нашей историографии и, несмотря на далеко недостаточный объем использованных собеседник. 1907. № 3. К этой категории следует отнести и книгу И. Ф. Горского «Патриаршество в России», представляющую краткое популярное изложение церковной истории от принятия патриаршества до учреждения Синода (Горский И. Ф. Патриаршество в России. М., 1908).

61 Голиков И. И. Дополнения к краткому описанию жизни великого государя святейшего Филарета Никитича Романова, патриарха Московского и всея России. М., [1788].

62 Замечательный портрет Филарета // Русский архив. Год I (1863). Изд. 2-е. М., 1866.

63 Смирнов А. А. Святейший патриарх Филарет Никитич Московский и всея России. М., 1874.

64 Воронов А. А. Патриарх Филарет. СПб., 1897.

65 Орлов Ф. Легенда о Филарете Никитиче. 1614−1615. Изд. 3-е доп. Пг., 1915; Покровский А. А. Патриарх Филарет Никитич. М., 1913.

66 Сташевский Е. Д. Очерки по истории царствования Михаила Федоровича. Киев, 1913. С. 190.

67 Этими трудами ограничивается круг работ, посвященных патриарху Филарета, за исключением еще нескольких церковно-популярных статей (см. напр.: Служение Филарета, митрополита Ростовского, бедствующему Отечеству // Православных Собеседник, 1866, ч. I).

68 Бовина В. Г. Патриарх Филарет (Федор Никитич Романов) // ВИ, 1991, № 7−8.

Введение

Историофяфня. 17 источников и литературы, автору удалось преподать большой фактический материал о жизненном пути патриарха Филарета.69.

Обзор специальных работ о патриархе Филарете не ограничивает рассмотрение оценки личности и деятельности патриарха Филарета в историографии, так как крупная историческая фигура Филарета Никитича Романова всегда привлекала к себе общее внимание, и о нем писали почти все, кто, так или иначе, работал над XVII в.: «Отсюда масса отзывов, в виде-ли целых характеристик, или отдельных штрихов, отзывов, в большинстве случаев сходящихся в изображении характера Филарета Никитича, но различных, когда дело касается его участии в политической жизни страны или оценки его устроительной деятельности, как государя и патриарха».70.

Еще С. М. Соловьев заметил, что неоднозначность отношения к личности Филарета среди историков связана с тем, что в источниках встречаются два описания фигуры Филарета: одно лестное, а другое критическое.71 «Отсюда, пишет Соловьев, -два различных отзыва о Филарете, которые мы встречаем у современников: по одному отзыву, Филарет не только слово божие исправлял, но и земскими делами всеми правил, многих освободил от насилия. По другому изображению, Филарет «был роста и полноты средних, божественное писание разумел отчасти, нравом был опальчив и мнителен, а такой владетельный, что и сам царь его боялся. к духовному сану был милостив и не сребролюбив, всеми царскими делами и ратными владел» «.72.

Неоднозначность такой фигуры как Филарет вызвала противоречивые отзывы о нем современников и последующих исследователей. М. М. Щербатов писал, что Филарет Никитич был муж именитый своим разумом, твердый и почтенный.

7Я народом так, «что он давал великой вес той стороне, к которой преклонялся». К.Н. Бестужев-Рюмин считал, что Филарет — «человек умный, но беспринципный», который «жертвовал не только людьми, но и правдой».74 «Своими строгими мерами к восстановлению государственных порядков, — писал П. Знаменский о Филарете, — он приобрел репутацию человека сурового, опальчивого и властительного».75 С. Ф. Платонов и П. Г. Васенко видели в Филарете человека широкого ума и широкого.

69 Позволим не согласиться с резко критической, и даже негативной, оценкой работы Вовиной, появившейся в новейшей историографии (Маландин В. В. Указ. соч. С. 32), так как формат статьи и не подразумевал обстоятельной исследовательской работы, а длительный перерыв в исследовании данной тематики ставил перед автором совершенно другие задачи.

70 Сташевский Е. Д. Очерки по истории царствования. С. 191.

71 Соловьев С. М. Указ. соч. Кн. 5. М., 1990. С. 118.

72 Там же.

73 Щербатов М. М. История Российская от древнейших времен. Т. 7. Ч. 2. СПб., 1791. С. 357.

74 Письма К. Н. Бестужева-Рюмина о Смутном времени. СПб., 1898. С. 36, 37.

75 Знаменский П. Указ. соч. С. 191. почина, огромной силы воли, сильную и властную личность.76 Эти историки приписывали Филарету и другие качества: Филарет обладал большим опытом и административным талантом, страшной силой воли и кипучей энергиейон не мог терпеть около себя никаких других «сильников», а в старости был вспыльчив и несколько мнителен.77.

Качества Филарета как государственного мужа с большим природным умом и твердой волей, энергичного и честолюбивого человека, пожалуй, единственные в.

78 которых сходятся различные исследователи его биографии: даже историки, критически относящиеся к личности Филарета, признавали в нем человека.

70 незаурядных способностей и сильной воли" .

Первые годы правления царя Михаила Федоровича, — писал крупнейший исследователь Смутного времени С. Ф. Платонов, — до сих пор представляют собой такой исторический момент, в котором не все доступно научному наблюдению и не понятно из того, что уже далось наблюсти. Неясны ни самая личность молодого государя, ни те влияния, под которыми жила и действовала эта личность, ни те силы, какими направлялась в то время политическая жизнь страны" .80 Следует добавить, что сходным образом обстоит и исследование политической, церковной и хозяйственной жизни страны в 20−30-е гг. XVII в. после возвращения из плена государева отца Филарета Никитича Романова. Что касается государственной деятельности патриарха Филарета, то, как заметил последний дореволюционный исследователь государственной деятельности патриарха Е. Д. Сташевский, «она чаще описывается, чем характеризуется».81.

С.М. Соловьев соглашался с мнением, что «опытный и твердый Филарет имел очень большую долю в правлении при малоопытном, молодом и мягком Михаиле» .82 «Сделавшись патриархом и великим государем, — писал митрополит Макарий, — он был твердою опорою для своего юного сына, опытным советником и мудрым.

OQ руководителем.". Изображая деятельность патриарха Филарета — советника и соправителя своего сына84 — в истории России 20−30-х гг. XVII в., Н. Т. Устрялов особенно выделял его роль в программе выхода из кризиса смутного времени.

76 Васенко П. Г., Платонов С. Ф., Тураева-Церетели Е. Ф. Начало династии Романовых. Исторические очерки. СПб., 1912. С. 46, 192.

77 Там же, с. 193, 196.

78 Это мнение подытожил в курсе по русской истории Е. Ф. Шмурло. См.: Шмурло Е. Ф. Курс Русской истории. Московское царство. М., 1999. С. 13.

79 Скрынников Р. Г. Святители и власти. С. 297.

80 Платонов С. Ф. Лекции по русской истории. М., 2000. С. 335.

81 Сташевский Е. Д. Очерки по истории царствования. С. 194.

82 Там же, с. 117−118.

83 Макарий (Булгаков). Указ. соч. Кн. 6. М., 1996. С. 314.

84 Там же, с. 309.

Филарет предложил меры выхода из разрухи: произвел всеобщую перепись государству, что привело к увеличению доходов.85.

Его патриаршество, — писал Н. И. Костомаров о патриархе Филарете, — было важною эпохою в истории русской иерархии. Как родитель царя, Филарет естественно имел более власти, чем всякий другой имел бы, находясь в его звании, и как патриарх, управлял независимо в церковных делах. Это вообще подняло и or возвысило сан патриарха и для преемников Филарета". Особое внимание патриарха, считал Д. И. Иловайский, уделялось возвышению дома Романовых и укреплению его положения: «Филарет Никитич не упускал случая возвысить свой дом также.

87 помощью предметов веры и благочестия". П. Знаменский ставил в заслугу Филарету тот факт, что он снова восстановил власть Рюриковичей в доме Романовых, пошатнувшуюся в смутное время, «и во время своего великого государствования поднял царскую власть на ее прежнюю высоту».88.

В лице патриарха Филарета Русь получила опытного, глубоко понимавшего государственные нужды и одаренного громадной силой воли соправителя молодого и любимого народом государя", — отмечали С. Ф. Платонов и П. Г. Васенко.89 Главной задачей правительства Филарета, как отмечает большинство исследователей, стало водворение порядка в стране.90 Е. Д. Сташевский видел отличительные черты внутренней политики Филарета, проходившей под девизом общего блага, в связи «интересов государственных и общественных».91 Филарет в глазах Сташевского не реформатор, но «очень энергичный организатор и систематик». «Абсолютист по натуре, по вкусам и склонностям, он становится абсолютистом-полицеистом по условиям момента. В этом переходе от военной диктатуры к диктатуре общего блага.

92 все значение его правления".

При всей разности оценки деятельности правительства Филарета, в дальнейшем в историографии прочно закрепились две посылки: во-первых, Филарет всячески стремился к укреплению царской властиво-вторых, объединение в руках Филарета поста главы церкви и соправителя государства привело к усилению.

93 значения церкви в жизни русского общества. Однако и последнее утверждение было оспорено в современной историографии: В. В. Маландин убежден, что Филарет «не.

85 Устрялов Н. Т. Русская история. Ч. 1. СПб., 1855. С. 309.

86 Костомаров Н. И. Указ. соч. С. 594.

87 Иловайский Д. И. История России. Т. IV. М., 1899. С. 44.

88 Знаменский П. Указ. соч. С. 191.

89 Васенко П. Г., Платонов С. Ф., Тураева-Церетели Е. Ф. Указ. соч. С. 191, 231.

90 См.: Платонов С. Ф. Лекции. С. 351.

91 Сташевский Е. Д. Очерки по истории царствования. С. 374.

92 Там же.

93 См. напр.: Волков М. Я. Указ. соч. С. 178- Скрынников Р. Г. Святители и власти. С. 348. смог упрочить авторитет церкви и ее позиции, так как основным направлением его деятельности было укрепление государственной власти и решение государственных задач в качестве главы правительства".94.

В разборе современной историографии остановимся еще на монографическом исследовании Г. В. Абрамовича, которое он посвятил истории рода Шуйских, одного из знатнейших русских княжеских родов, «сыгравших выдающуюся роль в истории Российского средневековья».95 Последние главы работы Г. В. Абрамовича посвящены времени правления Василия Шуйского, и хотелось бы отметить интересный вывод автора, касающийся характеристики политики при первом Романове: «Романовы в своей государственной деятельности, особенно в первые годы, продолжали, по существу, ту же политическую линию, которой держался Шуйский, и не отменили ни одного из его законов и указов».96.

Продолжая тему изучения политики правительства Филарета Никитича и Михаила Федоровича Романовых, сделаем ряд замечаний по поводу двух специфических направлений в историографии.

В 1896 г., в честь 300-летия со дня рождения родоначальника царствующей династии Михаила Федоровича, вышел в свет труд Н. Селифонтова «Сборник материалов по истории предков Михаила Федоровича Романова», 97 который открыл собой целую серию трудов, посвященных основателю династии Романовых Михаилу Федоровичу Романову: выход в свет работ разного формата о Михаиле Федоровиче достиг апогея в 1912;13 гг. в связи с празднованием 300-летия царствующей династии.

QO.

Романовых в России. Наиболее обстоятельными из этой серии трудов, несмотря на популярный характер изложения, стали исторические очерки о начале династии Романовых П. Г. Васенко, С. Ф. Платонова и Е.Ф. Тураевой-Церетели: эту работу отличают подробное изложение событий того времени, рассмотрение политики правительства Михаила Романова, характеристика патриарха Филарета и Михаила Федоровича, оценка их деятельности.99.

94 Маландин В. В. Указ. соч. С. 169.

95 Абрамович Г. В. Князья Шуйские и Российский трон. Л., 1991. С. 3.

96 Там же, с. 175.

97 Селифонтов Н. Сборник материалов по истории предков Михаила Федоровича Романова. Т. 2. СПб., 1898.

98 Васенко П. Г., Платонов С. Ф., Тураева-Церетели Е. Ф. Указ. соч.- Васенко П. Г. Бояре Романовы и воцарение Михаила Федоровича. СПб., 1913; Дьяконов М. А. Избрание Михаила Федоровича на царство. СПб., 1913; Избрание М. Ф. Романова на царство. Труды Киевской Духовной академии. 1912, № 1- Сташевский Е. Д. Очерки по истории царствования. Большой красочный альбом 1913 г. под редакцией П. Г. Васенко «Бояре Романовы и воцарение Михаила Федоровича» в текстуальной части практически полностью повторяет книгу «Начало династии Романовых» П. Г. Васенко и С. Ф. Платонова, вышедшую годом ранее (Васенко П.Г., Платонов С. Ф., Тураева-Церетели Е. Ф. Указ. соч.).

99 Васенко П. Г., Платонов С. Ф., Тураева-Церетели Е. Ф. Указ. соч.

Другим обширным направлением в отечественной историографии стало исследование первых 15 лет XVII в., получивших среди современников название «Смутного времени». «В русской исторической литературе, трактующей вопросы прошлого до-Петровской Руси, едва ли есть эпоха, более останавливавшая на себе пытливое внимание ученых исследователей чем та, которой усвоено название Смутного времени Московского государства» .100 Периоду Смутного времени на Руси специально посвящено колоссальное количество работ научного, научно-популярного и просто популярного характера. «На Смуту потрачено, пожалуй, более внимания и изучена она глубже, чем какая-либо другая эпоха русской истории» .101 Труды В. Берха и Д. П. Бутурлина, Н. И. Костомарова и А. Е. Преснякова, B.C. Иконникова и Ю. Готье, 102 современные исследования Р.Г. Скрынникова-103 серия изданий иллюстрированных популярных сборников, 104 научно-популярных статей о героической борьбе со шведами и литовско-польской интервенцией, 105 времени крестьянской войны под предводительством Ивана Болотникова.106.

Пожалуй, первой в ряду исторических трудов о Смутном времени в России стоит знаменитая монография С. Ф. Платонова «Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв.» и ее переосмысление через четверть века в кратком изложении.107 Платонов дает развернутый рассказ о событиях Смутного.

100 Татищев Ю. В. К вопросу о смерти царевича Дмитрия // Сборник статей по русской истории, посвященных С. Ф. Платонову. 1882-XL-1922. Пб., 1922. С. 219.

101 Яковлев А. «Безумное молчание». (Причины Смуты по взглядам русских современников ее) // Сб. статей, посвященных Василию Осиповичу Ключевскому. М., 1909. С. 651.

102 Берх В. Царствование царя Михаила Федоровича и взгляд на междуцарствие. СПб., 1832, ч. 1- Бутурлин Д. П. История Смутного времени в России в начале XVII века. Ч. 1. СПб., 1839. Ч. 2. СПб., 1841. Ч. 3. СПб., 1846- Готье Ю. Смутное время. Очерк истории революционного движения начала XVII столетия. М., 1921; Иконников B.C. Несколько заметок по вопросам Смутного времени в Московском государстве. Киев, 1916; Костомаров Н. И. Собрание сочинений. Кн. 2: Смутное время Московского государства в начале XVII столетия. СПб., 1904; Пресняков А. Е. Московское государство первой половины XVII в. // Три века. Т. 1. М., 1912.

103 Скрынников Р. Г. Социально-политическая борьба в Российском государстве в начале XVII в. Л., 1985; Скрынников Р. Г. Россия в начале XVII в. «Смута». М., 1988.

104 См. напр.: Смутное время в Московском государстве /под ред. В. Н. Бочкарева и Ю.В. Готье/. М., 1913.

105 См. напр.: Замятин Г. А. «Псковское сиденье». (Героическая оборона Пскова от шведов в 1615 г.) // Исторические записки. М., 1952, № 40- Корецкий В. И. Подвиг русского народа в начале XVII столетия //ВИ, 1969, № 5- 1970, № 6.

106 О крестьянской войне начала XVII века см.: Зимин А. А. Некоторые вопросы истории Крестьянской войны в России в начале XVII века // ВИ, 1958, № 3- Корецкий В. И. Из истории Крестьянской войны в России начала XVII века // ВИ, 1959, № 3- Корецкий В. И. Новое о крестьянском закрепощении и восстании И. И. Болотникова // ВИ, 1971, № 5- Овчинников Р. В. Некоторые вопросы Крестьянской войны начала XVII века в России // ВИ, 1959, № 7- О крестьянской войне в Русском государстве в начале XVII века. (Обзор дискуссии) // ВИ, 1961, № 5- Скляр И. М. О начальном этапе Первой крестьянской войны в России // ВИ, 1960, № 6- Смирнов И. И. Восстание Болотникова. 1606−1607. М., 1951; Он же. О некоторых вопросах истории борьбы классов в Русском государстве начала XVII века // ВИ, 1958, № 12.

107 Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв. М., 1937; Он же. Смутное время. Очерки истории внутреннего кризиса и общественной борьбы в Московском государстве в XVI — XVII вв. // С. Ф. Платонов. Сочинения в 2-х томах. Т. 2. СПб., 1994. времени: ход московской смуты, ее происхождение и результаты. Полемизируя с Н.И.

Костомаровым и И. Е. Забелиным, Платонов ищет изменения, которые внесла Смута в.

108 московской жизни", в «области политических понятий и отношений московских» .109 Платонов рассматривает источники в комплексе, анализируя и распутывая самые запутанные клубки: роль Романовых в Смуте и поставлении Самозванца-110 попытка разобраться в сложной ситуации при молчании источников о поставлении Филарета в патриархи после низложения Игнатия, 111 роль Филарета в борьбе с Шуйским и поддержке Лжедмитрия.112 Платонов дает потрясающую по своей яркости характеристику патриарха Гермогена (особенно в отдельной статье ему.

113 посвященной), портрет Филарета, отношений патриархов и царей. В целом: политическая канва почти 30-летнего периода истории, яркие зарисовки, емкие биографические портреты. Пожалуй, это самый обстоятельный труд по истории Смутного времени, который не потерял свою актуальность и по сегодняшний день.

Достижением этих направлений историографии для выбранной темы следует считать наработку огромного фактического материала по политической истории России первой четверти XVII в.

Несмотря на обилие работ, посвященных истории первых Романовых, появившихся в первые 15 лет XX в., уже тогда отмечалось, что «в науке давно уже чувствовалась потребность специального изучения правительственной деятельности данной эпохи».114 Политике правительства Филарета Никитича и Михаила Федоровича Романовых специально посвятил свой труд Е. Д. Сташевский: автор, как значится в подзаголовке его труда, ставил себе задачей исследовать Московское общество и государство от начала царствования Михаила Федоровича до эпохи Смоленской войны.115 Очерки Е. Д. Сташевского по истории царствования Михаила Федоровича представляют беглый обзор событий, который совмещается с детальным исследований частностей (например, хозяйственная деятельность нескольких монастырей на нескольких неполных примерах). Как справедливо заметил автор рецензии на труд Сташевского, третья часть, основная в работе исследователя, не дала ответов на поставленные вопросы, а выводы автора зачастую носят априорный.

108 Платонов С. Ф. Смутное время. с. 489.

109 Там же, с. 492.

110 Там же, с. 427.

111 Там же, с. 436.

112 Платонов С. Ф. Смутное время. с. 459- Он же. Очерки по истории Смуты. С. 334, 339.

113 Платонов С. Ф. Патриарх Гермоген. С. 3, 4, 7- Он же. Очерки по истории Смуты. С. 232−236, 334, 339,361−369,395, 399.

114 Отзыв о сочинении Сташевского профессора М. Довнар-Запольского // Сташевский Е. Д. Очерки по истории царствования. С. 6.

115 Сташевский Е. Д. Очерки по истории царствования. характер: «характеристика итогов правительственной деятельности Филарета, представляет собой беглый и недостаточно обоснованный очерк».116.

Большая часть работ XX в. так или иначе посвященных политике правительства Филарета следуют тематике, выводам, направлениям предыдущей историографии.117 Пожалуй, наиболее ярким исследованием стал труд П. П. Смирнова.

Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII века", где наряду с темой классовой борьбы посадских людей есть несколько ярких глав, касающихся.

118 социальной и экономической политики правительства при Михаиле Романове.

Основой для изучения экономической политики правительства стали исследования государственного хозяйства того времени. Экономическая история первой трети XVII в., так или иначе, затрагивалась в ряде общих работ, таких как труды А.С. Лаппо-Данилевского, П. Милюкова (критиковавшего выводы Лаппо.

Данилевского), М. А. Дьяконова и В. Н. Седашева.119 Специально вопросам экономической политики правительства Михаила Федоровича посвящена целая серия трудов С. Б. Веселовского, исследовавшего систему налогообложения, формирование.

120 государственных доходов и меры правительства. Следует отметить и опыт изучения хозяйства Замосковного края в 20−30-е гг. XVII в. Ю. В. Готье, где автор исследует экономическое состояние поместий и вотчин Подмосковья в 20−30-е гг. и.

121 земельную политику правительства Михаила Федоровича.

Вообще, как отмечают исследователи, изучение «государственного хозяйства периода царствования Михаила Федоровича представляет большие трудности из-за того, что огромная часть приказных документов погибла в московском пожаре 1626 г.».122 Состояние источниковой базы — отрывочность и сложный состав — привели во второй половине XX в. к необходимости поиска новых методов обработки источников. Исследование тенденций аграрного развития России первой половины.

116 Отзыв о сочинении Сташевского. С. 8. С. Б. Веселовский подверг обстоятельной критике другой труд Е. Д. Сташевского (Сташевский Е. Д. Землевладение московского дворянства в первой половине XVII века. М., 1911): «Не то это — компиляция с учебными и другими целями, украшенная архивными цитатами, не то — попытка самостоятельного исследования» (Веселовский С.Б. О книге Е. Д. Сташевского. СПб., 1913. С. 2).

117 См.: Волков М. Я. Указ. соч.- Очерки.- Устюгов Н. В., Чаев Н. С. Указ. соч.

118 Смирнов П. П. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII века. Т. I. M.-JL, 1947. С. 345−404.

119 Лаппо-Данилевский А. С. Организация прямого обложения в Московском государстве. СПб., 1890- Милюков П. Спорные вопросы финансовой истории Московского государства СПб., 1892- Дьяконов М. А. Очерки по истории сельского населения Московского государства (XVI-XVII вв.). СПб., 1898- Седашев В. Н. Очерки и материалы по истории землевладения Московской Руси в XVII веке. М., 1912.

120 Веселовский С. Б. К вопросу о пересмотре и подтверждении жалованных грамот в 1620—1630 гг. в Сыскных приказах. М., 1907; Он же. Семь сборов запросных и пятинных денег в первые годы царствования Михаила Федоровича. М., 1909; Он же. Сошное письмо. Т. 1-Й. М., 1915;1916.

121 Готье Ю. В. Замосковный край в XVII веке. Опыт исследования по истории экономического быта Московской Руси. М., 1937.

122 Веселовский С. Б. Семь сборов. С. 3.

XVII столетия с помощью математических методов позволил коллективу авторовЛ.В. Милову, М. Б. Булгакову, И. М. Гарсковой — по-новому взглянуть на проблему писцовых книг и систему налогообложения населения в первой трети XVII в., в частности, по вопросу о «живущей четверти», в котором авторы кардинально.

123 расходятся с выводами С. Б. Веселовского.

Внешней политике правительства Михаила Федоровича и Филарета Никитича, общей внешнеполитической обстановке того времени посвящены ряд специальных работ, среди которых выделяется обстоятельный труд А. А. Новосельского о борьбе Московского правительства с татарами в первой половине XVII в., и серия статей Б. Ф. Поршнева о Смоленской войне 1632—1634 гг., раскрывающих вопросы ее подготовки, причины и задачи войны, ход кампании и ее итог.124.

Такова литературная оценка личности и деятельности патриарха Филарета. Для полноты обзора данного направления историографии следует упомянуть еще ряд работ. В первую очередь, выделим исследования, связанные с изучением исправлений церковно-богословских книг при патриархе Филарете П. Казанского и примыкающие.

125 в тематическом плане труды И. Мансветова и иеромонаха Филарета. В новейшей историографии отметим работу Е. Ю. Люткиной, посвященную чину патриарших стольников патриарха Филарета в составе двора Михаила Федоровича Романова: пожалование в чин, численность патриарших стольников, их статус и характер службы.126 Основным итогом исследования стал вывод о том, что патриаршие стольники формально являлись частью Государева двора, хотя непосредственную службу несли на патриаршем дворе, и «вместе с тем, специфика службы при особе патриарха обусловила своеобразное структурное положение этого чина — «двор во.

127 дворе", которое было характерно также для дьяков патриарших приказов". Е. Ю. Люткина замечает также, что служилая категория патриарших стольников была ликвидирована сразу после смерти Филарета: «подобная поспешность говорит о том,.

123 Милов JI.B., Булгаков М. Б., Гарскова И. М. Тенденции аграрного развития России первой пол. XVII столетия. М., 1986.

124 Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII в. M.-JI., 1948; Поршнев Б. Ф. Борьба вокруг шведско-русского союза в 1631—1632 гг. «Скандинавский сборник», 1, Таллинн, 1956; Он же. Социально-политическая обстановка в России во время Смоленской войны. // История СССР, 1957, № 5.

125 Казанский П. Исправление церковно-богословских книг при патриархе Филарете// ЧОИДР, 1848, кн. 8- Мансветов И. Как у нас правились типики и минеи. Очерк из истории книжной справы в XVII столетии. М., 1884- Филарет (иеромонах). Опыт сличения церковных чинопоследований по изложению церковно-богослужебных книг московской печати, изданных первыми пятью российскими патриархами, с указанием представляемых сими книгами важнейших различий и несогласий в изложении церковных чинов. М., 1875.

126 Люткина Е. Ю. Стольники патриарха Филарета в составе двора Михаила Романова (1619−1633) // Социальная структура и классовая борьба в России XVI—XVIII вв. М., 1988.

127 Там же, с. 112. что царская администрация не сомневалась в необходимости скорейшего упразднения.

128 этого чина, предназначавшегося в свое время лишь для патриарха Филарета" .

Характерные черты отечественной историографии присущи и зарубежным исследованиям: основное внимание исследователей сосредоточено на событиях политической истории Смутного времени и истории церкви и государства серединывторой половины XVII в. Так, в англоязычной литературе, например, этим исследовательским проблемам посвящены труды Джона Кипа, Маурин Перри, Пола.

1 Л (.

Бушковича и ряда других авторов. Следует выделить статью Джона Кипа «Правление Филарета», вышедшую в 1960 г., когда в отечественной историографии наблюдается длительный перерыв в исследовательских работах, посвященных этому.

130 историческому лицу и его деятельности во главе правительства и Русской Церкви. В этой статье автор бегло останавливается на биографии патриарха и в сжатом виде рассматривает внутреннюю и внешнюю политику правительства Филарета. Джон Кип стоял на позиции, что в Московской Руси церковь и государство сосуществовали без каких-либо ясных юридических разграничений их сфер деятельности, а их отношения варьировались в зависимости от личных качеств тех, кто занимал высший пост в государстве и церкви.131 Одним из выводов автора о деятельности патриарха Филарета стало заключение, что успех внутренней политики Филарета не был результатом тщательно продуманных и реализованных действий, а заключался в его умении маневрировать между различными силами и обстоятельствами, используя, по возможности, их в своих целях или нейтрализуя.132.

Изучение историографии, имеющей отношение к выбранной для исследования теме, приводит к ряду заключений. История взаимоотношений церкви и государства в России в первой трети XVII в. остается малоизученным вопросом. На фоне явно недостаточного внимания к этой проблематике особо выделяется спорность и недостаточная изученность целого комплекса проблем, а также неоднозначность отношения исследователей к личности патриарха Гермогена и Филарета, оценки их деятельности и ее результатов. Примечательно, что дискуссии идут не только по отдельным аспектам экономических и юридических сторон взаимоотношений этих.

128 Там же, с. 110.

129 Bushkovitch P. Religion and society in Russia. The 16-th and 17-th centuries. N.Y.- Oxford, 1992; Keep, J.L.H. The Decline of the Zemskii Sobor // Keep, J.L.H. Power and the People: Essays on Russian History. New York, 1995. P. 51−86- Perrie, M. Pretenders and popular monarchism in Early Modern Russia: the false tsars of the Time of Troubles. Cambridge, 1995.

130 Keep, J.L.H. The Regime of Filaret (1619−1633) // Slavonic and East European Review. Vol. 38, № 91 (June, 1960). P. 334−360.

131 Ibidem. P. 337.

132 Keep, J.L.H. The Regime of Filaret (1619−1633) // Keep, J.L.H. Power and the People: Essays on Russian History. New York, 1995. P. 132.

Введение

Историография. 26 социальных институтов, но даже в вопросе общей тенденции развития этих отношений (например, об усилении позиций церкви). Между тем, историческая наука накопила большое количество исследований, тем или иным образом связанных с изучением отношений церкви и государства в первой трети XVII в. Изучение Российской истории первой трети XVII в. во второй половине XX в. не только расширило источниковую базу для исследований, но и способствовало появлению ряда работ по отдельным малоизученным и спорным проблемам времени и накоплению обширного фактического материала. При этом явно назрела необходимость специального изучения проблемы взаимоотношений церкви и государства в России первой трети XVII в.

Данное исследование посвящено отношениям церкви и государства в России в первой трети XVII в. и охватывает время патриаршества патриархов Иова (1589−1605 гг.), Игнатия (1605−1606 гг.), Гермогена (1606−1611 гг.), Филарета (1619−1633 гг.) и период междупатриаршества 1612−1619 гг.

Основное внимание сосредоточено на исследовании взаимоотношений светской и духовной власти в контексте политических событий конца XVI — первой трети XVII в., политики светских и духовных властей в области идеологии и церковно-государственной деятельности. В исследовании также затрагиваются проблемы материального обеспечения церкви со стороны государства, вопросы церковного землевладения, сферы церковной и светской юрисдикции и прав светской и духовной власти на распоряжение церковными должностями. Важным аспектом работы является исследование общественного сознания и мировоззрения первых русских патриархов — взгляды церкви и общества, в первую очередь, на взаимоотношения светской и духовной власти. При этом, первая глава исследования посвящена складыванию системы отношений государства и церкви в России и взаимоотношениям светской и духовной власти в патриаршество Иова. Во второй главе рассматривается сложный период отношений церкви и государства в России в Смутное время, когда вопросы политических отношений этих социальных структур приобрели наибольшую значимость. Правительственной и церковной деятельности патриарха Филарета, комплексу вопросов, характеризующих отношения церкви и государства в его патриаршество посвящена последняя, третья, глава.

Источники.

Актовый материал традиционно является одним из важнейших видов источников для изучения истории XVII в. Царские указы и официальные царские грамоты, грамоты патриархов, земских соборов, памяти, грамоты, наказы, отписки, челобитные, статейные списки — весь этот комплекс документов Московского государства опубликован и хорошо изучен.1 Эта группа источников раскрывает внутрии внешнеполитическую деятельность правительства, позволяет проследить события политической и экономической истории, а также роль церкви в исторических событиях первой трети XVII в. Наряду с официальными грамотами, источники по истории хозяйства, такие как акты писцового дела и приходно-расходные книги московских приказов, 2 раскрывают хозяйственную политику правительства Филарета в царствование Михаила Федоровича и проливают свет на материальное обеспечение церкви и вопросы церковного землевладения. Кроме того, особую группу составляют отдельные публикации грамот, имеющих непосредственное отношение к истории патриаршества в России, церковной политике светских и духовных властей. Это греческие грамоты, связанные с.

1 Акты исторические, собранные и изданные археографической комиссией. Т. 2. СПб., 1841. Т. 3. СПб., 1841 (далее — АИ) — Акты Московского государства. Т. 1. Разрядный приказ. Московский стол. СПб., 1890 (далее — АМГ) — Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографической Экспедицией императорской Академии Наук. Т. 2. 1598−1613. СПб., 1836. Т. 3. 1613−1645. СПб., 1836 (далее — ААЭ) — Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографическою комиссией. Т. 1−2. СПб., 1846 (далее — ДАИ) — Законодательные акты Русского государства второй половины XVI — первой половины XVII века. Л., 1986; Законодательные акты Русского государства второй половины XVI — первой половины XVII века. Комментарии. JL, 1987; Земельные пожалования в Московском государстве при царе Владиславе. 1610−1611 гг. М., 1911; Зимин А. А. Акты Земского собора 1612—1613 гг. // Записки Отдела рукописей Гос. б-ки им. Ленина, вып. XIX. М., 1957; Памятники дипломатических сношений древней России с державами иностранными. Т. II, СПб., 1852. Т. X, СПб., 1871- Сборник русского исторического общества. Т. 137. М., 1912 (далее — РИО) — Памятники дипломатических сношений Московского государства с Польско-Литовским государством. Т. V // РИО, т. 142. М., 1913; Собрание Государственных грамот и договоров, хранящихся в государственной коллегии иностранных дел. Ч. И. М., 1819. Ч. III. М., 1822 (далее — СГГД). Источниковедческую характеристику см.: Восстание И. Болотникова. Документы и материалы. М., 1959. С. 7−16- Тихомиров М. Н. Источниковедение истории СССР. С древнейших времен до конца XVIII века. Учебное пособие. М., 1962. С. 210−218- Черепнин Л. В. «Смута» и историография XVII в. (Из истории древнерусского летописания) // Исторические записки. Т. 14. 1945. Анализ литературно-художественной стороны этого комплекса источников см.: Данилов В. В. Некоторые приемы художественной речи в грамотах и других документах Русского государства XVII века // ТОДРЛ, т. XI. М.-Л., 1955; Назаревский А. А. О литературной стороне грамот и других документов московской Руси начала XVII века. Киев, 1961.

2 Веселовский С. Б. Акты писцового дела. Т. 1. Акты 1587−1627 гг. М., 1913; Документы Печатного приказа (1613−1615 гг.). М., 1994; Приходно-расходные книги московских приказов. Кн. 1 // РИБ, т. 28. М., 1912; Приходно-расходные книги московских приказов. 1619−21 гг. М., 1983; РИБ, т. IX. СПб., 1884- Соколова А. А., фон Мекк А. К. Расходные книги и столпы поместного приказа. (1626−1659). Кн. 1 //Записки Московского археологического института. Т. X. М., 1910. С. 1−65- Сухотин Л. М. Первые месяцы царствования Михаила Федоровича (Столпцы Печатного приказа) // ЧОИДР, 1915, кн. 4. М., 1915. учреждением патриаршества в России и оставлением первых русских патриархов-3 грамоты об исправлении книг при патриархе Филарета-4 комплекс грамот, извлеченный из архива Сийского монастыря, где провел время в ссылке будущий патриарх Филарет (здесь грамоты, касающиеся всевозможных распоряжений церковно-административного и финансового характера, а также вкладные книги Антониева Сийского монастыря)-5 грамоты из владельческих архивов соборов Москвы (Успенского и Архангельского) и трех столичных монастырей (Богоявленского, Новоспасского и Новодевичьего).6.

Разрядные книги — книги записей распоряжений русской центральной администрации о погодных назначениях на гражданскую, военную и придворную п службу, — источник, который содержит обширные сведения самого различного характера, интересовавшие правительство и представителей феодальной знати, 8 в том числе, важные факты из жизни и деятельности исторических лиц первой трети XVII в. Как справедливо отметил один из исследователей этого типа источников В. И. Буганов, пространная и краткие редакции разрядных книг являются важнейшими историческими источниками периода образования и укрепления Русского централизованного государства, которые еще недостаточно исследованы и использованы в научной литературе.9.

3 Фонкич Б. Л. Греческие грамоты советских хранилищ // Проблемы палеографии и кодикологии в СССР. М., 1974; Он же. Греческие грамоты советских хранилищ (4. Акт Константинопольского собора 1593 г. об основании Московского патриархата) // «Cyrillomethodianum», XI. Thessaloniki, 1987; Он же. Греческие грамоты советских хранилищ (3. Грамота иерусалимского патриарха Феофана об утверждении московским патриархом Филарета Никитича) // «Cyrillomethodianum», XIII-XIV. Thessaloniki, 1989;1990; Шпаков, А .Я. Государство и церковь в их взаимных отношениях в Московском государстве. Царствование Федора Ивановича. Учреждения патриаршества в России. Приложения. Ч. 1−2. Одесса, 1912.

4 Царская грамота в Сибирь о исправлении Потребника 1625 года // Иванов П. Описание Государственного архива старых дел. М., 1850. С. 266−267.

3 Акты Сийского монастыря. Вып. 1. Грамоты патриарха Филарета (1619−1633 гг.). Архангельск, 1913; Изюмов А. Ф. Вкладные книги Антониева Сийского монастыря. 1576−1694 гг. М., 1917.

6 Акты Российского государства. Архивы Московских монастырей и соборов XV — начало XVII вв. М., 1998.

7 Буганов В. И. Разрядные книги последней четверти XV начала XVII в. М., 1958. С. 3. «Под названием „Разрядов“ известны книги и выписки, представляющие собой росписи воевод и других должностных лиц, назначенных на время походов и в города, придворных чинов во время свадебных и других церемоний.» (Тихомиров М. Н. Источниковедение. С. 239).

8 Буганов В. И. Сокращенная редакция разрядных книг 1550−1636 гг. // Проблемы источниковедения, т. IX. М., 1961. С. 270. В этой же работе см. подробно о редакциях разрядных книг (С. 153−158). Пространная редакция за XVII в. (1613−1700 гг.) опубликована — Дворцовые разряды (далее — ДР), т. I-IV, СПб., 1850−1855. Дополнение к т. III ДР, СПб., 1854. В целом все имеющиеся описания списков разрядных книг распылены по многим изданиям, а сведенный воедино обзор списков разрядных книг последней четверти XV — начала XVII в. дал в специальной работе В. И. Буганов (См.: Буганов В. И. Обзор списков разрядных книг последней четверти XVначала XVII в. // Проблемы источниковедения, т. VI. М., 1958).

9 Там же, с. 219. О сокращенных редакциях см.: Буганов В. И. Сокращенная редакция Разрядных книг 1559−1605 г. // АЕ за 1957 г. М., 1958. С. 100- Он же. Сокращенная редакция разрядных книг 15 501 636. С. 270.

В наибольшем количестве дошли до нас списки пространной редакции 14 751 613 гг., но ее подлинники не сохранились совсемзато тексты кратких редакций за 1475−1604 гг. сохранились в чистом виде.10 Сохранилась, в частности, сокращенная редакция с текстом за 1559−1605 гг., которая была составлена около 1604−05 гг., и издана Д. Валуевым в «Синбирском сборнике».11 Записи этой редакции почти полностью взяты из пространной редакциив ее тексте имеется немало ошибок в передаче записей пространной редакции, в их расположении:12 в целом «для редакционной обработки характерны случайность отбора материала, небрежность его передачи, ошибки в расположении, сокращения записей».13 С 1613 г. начинается ведение нового вида разрядных книг — так называемых «подлинников» (термин описи 1626 г.), которые, как правило, составлялись ежегодно.14 Эта наиболее ценная в научном отношении редакция разрядных книг опубликована за 1614−1636 гг.15 После 1613 г. в Разрядном приказе по-прежнему регулярно велись разрядные книги пространной редакции, которые в литературе получили название «дворцовые разряды».16 Под этим названием эти книги и были изданы в середине XIX в.17 Дворцовые разряды XVII в. включают в себя росписи людей, принимавших участие в церемониях царского двора.

Важным источником для изучения отношений церкви и государства в первой.

1 8 трети XVII в. являются летописные памятники. Позднее летописание — довольно условный термин, подразумевающий под собой летописи, появившиеся после середины XVI в. — времени прекращения традиции общерусского летописания, — то есть летописцы конца XVI — XVII вв. «Поздние летописцы уже не являются летописями в строгом смысле слова. Как правило, это единовременно составленные.

10 Буганов В. И. Обзор списков. С. 219. Разрядные записи за Смутное время опубликованы Белокуровым: Белокуров С. А. Разрядные записи за Смутное время (7113−7121 гг.). М., 1907. Под редакцией В. И. Буганова отдельным изданием вышла «Разрядная книга за 1475−1604 гг.» (Разрядная книга 1475−1605 гг. Т. III, ч. III. М., 1989) и «Разрядные книги 1598−1638 гг.» (Разрядные книги. 15 981 638 гг. М., 1974).

11 Синбирский сборник. Т. I. М., 1844.

12 Буганов В. И. Обзор списков. С. 156- Буганов В. И. Сокращенная редакция разрядных книг 15 501 636. С. 270.

13 Буганов В. И. Сокращенная редакция Разрядных книг 1559−1605. С. 100.

14 Буганов В. И. Обзор списков. С. 157.

15 Книги разрядные. Т. 1−2. СПб., 1853−1855 (далее: КР). См. также новые издания: Боярская книга 1627 г. М., 1986. О боярских книгах см.: Лукичев М. П. Обзор боярских книг XVII в. // АЕ за 1979. М., 1981. С. 255−266- Лукичев М. П. Боярские книги XVII в. // Советские Архивы. 1980, № 5. С. 50−54.

16 Буганов В. И. Обзор списков. С. 157. О дворцовых разрядах см. также: Буганов В. И. «Дворцовые разряды» первой половины XVII в. // АЕ за 1975 г. М., 1976.

17 ДР, т. I-IV.

18 Подробный анализ летописных памятников см.: Приложение 2. компилятивные сочинения, для которых погодное изложение событий является лишь привычной формой" .19.

Одним из наиболее сложных и темных в истории позднего летописания является вопрос о митрополичьем и патриаршем летописании второй половины XVI.

— начала XVII в.". Высказывались различные предположения о существовании патриаршего летописания, «основанные на некоторых литературных указаниях и на.

21 анализе так называемой «Рукописи Филарета» и «Нового летописца» «. С.Ф.

Платонов не отвергал идею, что летопись патриарха Гермогена не исчезла бесследно и, возможно, материал, собранный для истории смуты, был сведен и переработан позднее после смерти патриарха: «Мы можем только утверждать, что она не дошла.

22 до нас в том виде, какой имела при Гермогене". Через полвека А. Н. Насонов констатировал, что разыскать «летописец» Гермогена, о существовании которого свидетельствует сам Гермоген, пока не удается, однако новый материал, найденный в хранилищах этим исследователем, позволяет с большой долей вероятности утверждать о его существовании: «можно допустить, что летописец Гермогена отразился в Хронографе 2-ой редакции (1617 г.) в части до 7118 г. (1609 г.) включительно» .23 Русские и славянские статьи Хронографа редакции 1617 г. по некоторым спискам издал А. И. Попов.24 Статьи Хронографа 1617 г., относящиеся к Смутному времени, были изданы в 13 томе Русской исторической библиотеки среди других памятников Смуты.25 Этот Хронограф представляет огромный интерес, в.

19 Бовина В. Г. Новый летописец и спорные вопросы изучения позднего русского летописания // Отечественная История. 1992, № 5. С. 118. Эти летописные своды, как отметил JI.B. Черепнин, «интересны как историографические опыты, представляющие собой переходную ступень в развитии русской исторической науки от „Степенной Книги“ XVI в. к трудам первых представителей дворянской историографии XVIII в.». (Черепнин JI.B. «Смута». С. 81).

20 Корецкий В. И. История русского летописания второй половины XVI — начала XVII в. М., 1986. С. 8.

21 Насонов А. Н. Летописные памятники хранилищ Москвы // Проблемы источниковедения, т. IV. М., 1955, стр. 265- Он же. История русского летописания X — начала XVIII вв. М., 1964. С. 479.

22 Платонов С. Ф. Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII века, как исторический источник. СПб., 1913. С. 316.

23 Насонов А. Н. Летописные памятники. С. 265 — 267- Он же. История русского летописания. С. 482.

24 Попов А. Изборник славянских и русских сочинений и статей, внесенных в хронографы русской редакции. М., 1869. С. 131−213. О Хронографе 1617 г. см.: Творогов О. В. О Хронографе редакции 1617 г. // ТОДРЛ, т. XXV. М.-Л., 1970. С. 164- Он же. Задачи и перспективы издания хроник и хронографов // Летописи и хроники. 1976 г.: М. Н. Тихомиров и летописеведение. М., 1976.

25 Статьи о Смуте, извлеченные из Хронографа 1617 года и Отповедь в защиту патриарха Гермогена // Русская историческая библиотека. Т. 13. Памятники древней русской письменности, относящиеся к Смутному времени. Изд. 2-ое. СПб., 1909. Стб. 1273−1322 (далее — РИБ, т. 13). Эти статьи Хронографа 1617 г., содержащие сведения о Смуте, были подвергнуты подробному изучению П. Г. Васенко (Васенко П. Г. Заметки к статьям о Смуте, включенным в Хронограф редакции 1617 года // Сборник статей по русской истории, посвященных С. Ф. Платонову. Пг., 1922. С. 248−269). Историографию изучения вопроса см.: Буганов В. И. Отечественная историография русского летописания: Обзор советской литературы. М., 1975. С. 118. частности, уникальными сообщениями, описаниями и оценками патриархов.

Гермогена и Филарета.

Наиболее значительным произведением летописного характера в XVII в., послужившим основой для многих исторических сочинений XVII в., которые включали его в свой состав, обрабатывали его текст, дополняли сведения за последующие годы, стал Новый летописец. Этот летописный памятник охватывает события с конца царствования Ивана Грозного до начала царствования Михаила Романова и заканчивается рассказом об избрании Михаила Федоровича и.

27 поставления на патриаршество Филарета. С. Ф. Платонов впервые определил первоначальный текст, сохранившийся в Приложении к Никоновской летописи,.

28 время создания и источники Нового летописца. Пожалуй, самым важным выводом Платонова стало определение Нового летописца, как центрального памятника позднего летописания, который был составлен около 1630 г. в официальных кругах близких к патриарху Филарету, и на сегодняшний день это положение прочно вошло в историографию.29.

Деятельности патриарха Филарета по созданию новых летописных памятников, отражающих идеологию правящей династии, приписывается и другой летописный источник — так называемая «Рукопись Филарета». Рукопись Филаретаэто условное название произведения, сохранившегося в одном неисправном списке.

XVII в. без заглавия, представляющем собой черновой текст повествования о смуте со многими поправками и приписками. Название «Рукопись Филарета» дано произведению Н. М. Карамзиным на основании неизвестно кем составленным в.

XVIII в. заглавия «Повесть о бывших в России после кончины царя Бориса Годунова до избрания государя царя Михаила Федоровича замешательствах и бедствиях, сочиненная (витиевато) при патриархе Филарете Никитиче, и в некоторых местах его рукою (уповательно) исправленная». «Рукопись» была издана дважды П. А. Мухановым: отдельным изданием и во втором издании Сборника Муханова, куда был включен ранее напечатанный текст рукописи, — и до сих пор это издание.

3 1 остается единственной доступной публикацией источника. Начало рукописи.

26 Подробно о Хронографе редакции 1617 г. см.: Приложение 1.

27 Полное собрание русских летописей. Т. XIV. Первая половина. М., 2000.

28 Платонов С. Ф. Древнерусские сказания. С. 311−339.

29 Там же, с. 313, 327, 330, 338−339. См.: Буганов В. И. Отечественная историография. С. 188- Бовина В. Г. Новый летописец. С. 118- Жарков И. А. Из каких кругов вышла Летопись о многих мятежах // Новое о прошлом нашей страны. М., 1967. С. 232- Клосс Б. М. Никоновский свод и русские летописи XVI — XVII вв. М., 1980. С. 274- Корецкий В. И. История русского летописания. С. 3- Тихомиров М. Н. Источниковедение. С. 272- Черепнин Л. В. «Смута». С. 92, 97, 273.

30 Платонов С. Ф. Древнерусские сказания. С. 281- Черепнин Л. В. «Смута». С. 100.

31 Рукопись Филарета, патриарха московского и всея России. М., 1837. утрачено, и сохранившийся текст начинается с воцарения Шуйского и заканчивается избранием Михаила Романова. Таким образом, «Рукопись Филарета» описывает довольно небольшой хронологический период — с середины 1606 г. до начала 1613 г. включительно. Исследователи видели в этом памятнике официальную летопись, составленную в патриаршество Филарета, при участии патриарха или без него, в промежутке между 1626 и 1633 гг. Один из исследователей памятника JI.B. Черепнин обратил внимание, что если Новый летописец и Рукопись Филарета создавались при участии патриарха Филарета, то это свидетельствует о том, что официальная концепция «Смутного времени» новой династии была выработана не сразу: «В частности, долго оставалось не определившимся отношение нового.

•2 о правительства Романовых к личности царя Василия Шуйского".

О.А. Яковлева ввела в научный оборот другой не менее важный летописный памятник — Пискаревский летописец.34 Научная ценность Пискаревского летописца как памятника, раскрывающего события XVI — начала XVII в., широко известна, но, мнения авторов, останавливающихся на вопросах его датировки, разноречивы: создание летописи относится разными исследователями к промежутку 20 — 40-х гг. XVII в.35.

Во второй половине XX в. было найдено и опубликовано, полностью или частично, несколько кратких летописцев XVII в., и среди них, московские летописцы 1630-х и 1690-х годов, Мазуринский и Вельский летописцы и ряд других. Как отметил один из исследователей и издателей этих памятников В. И. Буганов, «они важны не только наличием в них ряда интересных сведений по отечественной истории, но и в качестве своеобразных историографических.

37 памятников XVII в.". Особый интерес представляет Вельский летописец,.

32 Кондратьев А. О так называемой Рукописи Филарета // ЖМНП, № 9, 1878. (ч. CXCIX). С. 23, 82−83- Платонов С. Ф. Древнерусские сказания. С. 282−283, 286, 291- Рукопись Филарета. С. III-IV, VII.

33 Черепнин Л. В. «Смута». С. 102.

34 Пискаревский летописец. Подг. текст О. А. Яковлева // Материалы по истории СССР. Вып. 2. М., 1955. Пискаревский летописец найден и издан Яковлевой, к сожалению, не полностью — только за 1533−1625 гг. с приписками до 1645 г. Полностью опубликован в 34 томе ПСРЛ (ПСРЛ, т., 34. М., 1978).

35 См.: Дианова Т. В. К вопросу о времени создания рукописи Пискаревского летописца // Летописи и хроники. 1976 г.: М. Н. Тихомиров и летописеведение. М., 1976. С. 142−143- Пискаревский летописец. С. 7, 9- Тихомиров М. Н. Пискаревский летописец как исторический источник о событиях XVI — начала XVII в. // Тихомиров М. Н. Русское летописание. М., 1979. С. 232.

36 Буганов В. И. Краткий Московский летописец конца XVII в. из Ивановского областного краеведческого музея // Летописи и хроники. 1976 г.: М. Н. Тихомиров и летописеведение. М., 1976; Буганов В. И., В. И. Корецкий В.И. Неизвестный Московский летописец XVII в. из Музейного собрания. // Записки отдела рукописей ГБЛ, т. 32. М., 1971; Корецкий В. И. Новое о крестьянском закрепощении и восстании И. И. Болотникова//ВИ, 1971, № 5- ПСРЛ, т. 31.М., 1968; т. 34. М., 1978.

37 Буганов В. И. Краткий Московский летописец. С. 283. введенный в научный оборот В. И. Корецким, 38 где среди различных известий летописи привлекают внимание послание патриарха Гермогена и два послания Лжедмитрия I патриарху Иову и рязанскому архиепископу Игнатию. Как справедливо заметил В. И. Корецкий, послание к Иову — «первый известный образец литературных упражнений самозванца» — представляет особый интерес: «Ни один из известных столичных летописцев или публицистов не решился воспроизвести его, очевидно, из-за откровенно издевательского тона по отношению к первому русскому патриарху. Провинциальный же летописец сохранил этот оригинальный памятник.

40 литературных упражнении самозванца".

Источником, дополняющим известия русских летописей в изложении событий истории первой трети XVII в., являются польские Хроники.41 Между польскими историками XVII века видное место занимает Павел Пясецкий, епископ перемышльский: троекратное издание его «Хроники» указывает, на небывалое распространение его сочинения.42 Хроника написана на латинском языке, а славянский перевод Хроники, судя по единственному сохранившемуся экземпляру рукописи, сделан в последнюю четверть XVII века, и, как можно полагать, по поручению князя Василия Васильевича Голицына.43 Начинаясь общим обзором состояния европейских государств и их отношений к Польше перед вступлением на престол короля Сигизмунда III (с 1587 года), Хроника доведена Пясецким до 1637 года включительно44 (Славянский перевод Хроники оканчивается 1619 г.). В издании «Памятники древней письменности и искусства» из Хроники извлечено только то, что касается Смутного времени и Московско-польской войны 45.

Иностранные памятники, вообще, являются особым видом источников, и среди источников по истории России XVI — начала XVII вв. видное место занимают «сказания иностранцев», которыми принято называть сохранившиеся письменные.

38 Корецкий В. И. Новое о крестьянском закрепощении. Как отмечает В. И. Корецкий, рукопись Уваровского собрания № 569 была описана П. Строевым и Леонидомона подверглась рассмотрению советским ученым А. Н. Насоновым. «Однако никто из исследователей не обратил внимания на то, что в конце рукописи имеется особая Вельская летопись, и не отметил наличия в ней уникальных известий о крестьянском закрепощении в России, а также ценных сведений о восстании Болотникова». (Там же, сноска к стр. 130). В. И. Корецким опубликовал в этой статье отрывки из летописи, а полное издание было предпринято в 34 томе ПСРЛ (ПСРЛ, т., 34).

39 Корецкий В. И. Послание патриарха Гермогена // Памятники культуры: Новые открытия. Письменность. Искусство. Археология. Ежегодник, 1975. М., 1976. С. 22.

40 Там же, с. 135.

41 Подробно о современной польской литературе о России см.: Федор Вержбовский. Материалы к истории Московского государства в XVI и XVII столетиях, вып. III: «Смутное время» в современной ему польской литературе, ч. 1-ая (1605−1607). Варшава, 1900.

42 Памятники древней письменности и искусства. Т. LXVIII. Смутное время и московско-польская война. Из славянского перевода хроники Павла Пясецкого. СПб., 1887. С. III.

43 Там же, с. IV.

44 Там же, с. III.

ОЧИНКИ. 34 сведения иностранцев о России — различного рода описания путешествий и посольств в Россию: записки и дневники, отписки, донесения и т. д.46 «Записки» иностранцев — это оригинальный и своеобразный источник, так как писались они людьми другой культуры, воспринимавшими русскую действительность сквозь призму своих жизненных мерок, социальных и нравственных устоев. Эти обстоятельства обусловливают недостатки этого вида источников: неточность данных и неполнота сведений, преувеличение некоторых событий или откровенный домысел и пристрастность мнений. Однако, при тщательной источниковедческой работе с этим видом источников, все эти недостатки «не мешают пользоваться сказаниями иностранцев, дающими первоклассный материал не только для бытовой,.

47 но и для политической истории".

Богатый материал для исследования отношений церкви и государства в России первой трети XVII в. оставил в своем литературном наследии епископ Элассонский Арсений, оставшийся после поставления патриарха Иова в России и ставший здесь архиепископом (сначала при Архангельском соборе Москвы, а затем.

— архиепископом Суздальским). Архиепископ Арсений принадлежал среде высших иерархов русской церкви, был не только участником многих исторических событий, но и непосредственно влиял на них, и, в связи с этим, значение его мемуаров трудно переоценить.

Сведения иностранцев второй половины XVI в. дают информацию о главных действующих персонажах истории России первой трети XVII в. (напр., уникальные описания Федора Никитича Романова у Горсея и Массы) и об отношениях церкви и государства этого времени 49 Большинство иностранных авторов первой трети XVII.

45 Там же, с. VII.

46 Об этом виде источников, а также об известных авторах и записках иностранцев см.: Приложение 3.

47 Тихомиров М. Н. Источниковедение. С. 320.

48 Арсений Елассонский. Мемуары из русской истории // Хроники Смутного времени. М., 1998.

49 Использованные публикации источников: Английские путешественники в Московском государстве XVII в. /Пер. Ю.В. Готье/. Л., 1937; Генрих Штаден. О Москве Ивана Грозного: Записки немца-опричника. М., 1925; Джером Горсей. Записки о России. XVI — начало XVII в. М., 1990; Поссевино А. Исторические сочинения о России XVI в. М., 1983; Сигизмунд Герберштейн. Записки о Московии. М., 1988; Флетчер, Джильс. О государстве русском. /Сочинение Флетчера/. 3-е изд. СПб., 1906. Источниковедение, обзор литературы, информацию об авторах и произведениях см.: Алексеев М. П. Англия и англичане в памятниках московской письменности XVI—XVII вв. // Уч. зап. Ленингр. гос. ун-та, № 95. Серия ист. наук, вып. 15, 1947 (1948) — Алпатов М. А. Русская историческая мысль и Западная Европа. XII—XVII вв. М., 1973; Ключевский В. О. Сказания иностранцев о Московском государстве. М., 1991; Лурье Я. С. Английская политика на Руси в конце XVI в. // Учен. зап. Ленинградского пед. ин-та. Л., 1947, т. 61- Лурье Я. С. Русско-английские отношения и международная политика второй половины XVI в // Международные связи России до XVII в. Сб. статей. М., 1961; Накашидзе Н. Т. Русско-английские отношения во 2-ой пол. XVI столетия. Тбилиси, 1955; Проезжая по Московии (Россия XVI—XVII вв. глазами дипломатов). М., 1991; Севастьянова А. А Записки Джерома Горсея (слои источника) // Вопросы историографии и источниковедения отечественной истории. М., 1974; Севастьянова А. А. Джером Горсей. Записки о России. XVI-начало XVII в. М., 1990; Середонин С. М. Сочинение Джильса Флетчера «Of the Commonwealth» как.

ЧННКН, 35 в. находились в самом центре событий и, таким образом, выступают в своих сочинениях как непосредственные наблюдатели и очевидцы важнейших событий истории того времени. Богатый фактический материал дают записки польских послов С. Маскевича, Н. Олесницкого и его секретаря А. К. Гонсевского, записки и дневники поляков, участвовавших в походах в Московское государство, — С. Борши, С. Немоевского, Я. П. Сапеги, С. Маскевича, С. Жолкевского и других, 30 — записки иностранных наемников на русской службе, таких как француз Жак Маржерет, немец Конрад Буссов и швед Петр Петрей.51 Донесения немецких и голландских купцов и комплекс донесений и отчетов различных посольств являются бесценным источником по вопросам внутренней и внешней политики русского правительства, в том числе и времени правления патриарха Филарета.52 исторический источник. СПб., 1891- Толстой Ю. В. Первые 40 лет отношений между Россией и Англией (1553−1593гг.). СПб., 1875- Он же. Сказание англичанина Горсея о России в исходе XVI столетия // Отеч. зап. СПб., 1859, т. 122.

50 Балыка Б. О Москве и о Дмитрию, царику московском ложном. Сие писал мещанин киевский именем Божко Балыка, который сам там был и самовидец тому был // Киевская старина, 1882, т. 3, № 7- Борша С. Поход Московского царя Дмитрия в Москву с Сендомирским воеводой Юрием Мнишек и другими лицами из рыцарства 1604 года // РИБ, т. 1. СПб., 1872- Будило И. Дневник событий, относящихся к Смутному времени (1603−1613), известный под именем Истории ложного Димитрия // РИБ, т. 1. СПб., 1872- Выписка из дневника московского похода Яна Петра Сапеги, с 1608 по 1611 год // Сын отечества и Северный архив, 1838, т. 1, № ½, отд. 3- Дневник 1609 года Самуила Вельского // ЧОИДР, 1848, № 6, отд. 3- Дневник дороги послов, отправленных от наияснейшего Сигизмунда III. короля Польского к князю Московскому в 1606 г. от Р.Х. // Муханов П. А. Подлинные свидетельства о взаимных отношениях России и Польши преимущественно во время Самозванцев. М., 1834- Дневник Марины Мнишек. СПб., 1995; Дневник происшествий московских и посольства в Москву пана Николая Олесницкого каштеляна малогского и пана Александра Корвина Гонсевского старосты велюнского секретаря его королевского величества. Писанный в 1606 г. в Москве // Сказания современников о Димитрии Самозванце. Ч. II. СПб., 1859- Записки гетмана Жолкевского о Московской войне. СПб., 1871- Записки Маскевича // Сказания современников. Ч. IIЗаписки Станислава Немоевского (1606−1608) // А. А. Титов. Рукописи славянские и русские, принадлежащие И. А. Вахромееву, вып. 6, отд. 2. М., 1907; История Димитрия, царя Московского, и Марины Мнишек, дочери Сендомирского воеводы, царицы Московской [Дневник Мыртына Стадницкого] // Русский архив, год XLIV, 1906, кн. 2, вып. 5, 6- Поход его королевского величества в Москву 1609 года // РИБ, т. 1. СП6., 1872.

31 Буссов Конрад. Московская хроника. 1584−1613. M.-JI., 1961; Маржерет Жак. Россия начала XVII в. Записки капитана Маржерета. М., 1983; Петрей де Ерлезунда. История о великом княжестве Московском, происхождении великих русских князей, недавних смутах, произведенных там тремя Лжедмитриями, и о московских законах, нравах, правлении, вере и обрядах. М., 1867- Реляция Петра Петрея о России начала XVII в. М., 1976.

52 Донесения посланников республики Соединенных Нидерландов при русском дворе. Отчет Альберта Бурха и Иоаганна фон Филтдриля о посольстве их в Россию 1630 и 1631 гг. с приложением очерка сношений Московского государства с республикой Соединенных Нидерландов до 1631 г. // РИО, Т. 116. СПб., 1902; Записки о России XVII и XVIII века по донесениям голландских резидентов // Вестник Европы, 1868, августКакаш и Тектандер. Путешествия в Персию через Московию 16 021 603 гг. М., 1896- Олеарий Адам. Подробное описание путешествия голштинского посольства в Московию и в Персию в 1633, 1636 и 1639 годах. СПб., 1870- Масса И. Краткое известие о Московии в начале XVII в. М., 1937; Отчет голландских посланников об их посольстве в Швецию и Россию в 1615−16 гг. // РИО, Т. 24. СПб., 1878- Паерле Г. Записки Паерле о путешествии из Кракова в Москву и обратно, 19 марта по 15 декабря 1608 г. // Сказания современников о Димитрии Самозванце. Изд. 3-е, испр. Ч. I. СПб., 1859- Сказания Массы и Геркмана о Смутном времени в России. Изд. Археографической комиссии. СПб., 1874- Смирнов И. И. Восстание Болотникова. 1606−1607. М., 1951. С. 552−555.

Описывая русское общество конца XVI — первой трети XVII в., иностранные авторы, в том числе, представляют важный материал для изучения общественного сознания того времени. Записки иностранцев в этом плане дополняют немногочисленные сохранившиеся народные предания о событиях и деятелях истории первой трети XVII в., 53 а также политические дела того времени, опубликованные большинством своим Н. Новомбергским.54.

Смутное время оставило глубокий след в русской литературе — события этой эпохи нашли отражение в исторических повестях начала XVII в., среди которых встречаются сказания и повести, летописцы, жития, видения, плачи и другие литературные формы «различавшиеся выбором предметов, приемами изложения, и даже способом понимания изображаемых явлений».55.

Многочисленные исследования, посвященные «литературе смутного времени», несмотря на разногласия авторов по многим вопросам, позволяют получить довольно детальное представление об этих источниках. Большинство произведений о смуте были впервые подвергнуты историческому и литературному анализу в знаменитом труде С. Ф. Платонова «Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII века как исторический источник», и с тех пор интерес.

56 исследователей к этим произведениям не только не утихает, но и заметно растет.

53 Данилов В. В. Сборник песен XVII столетия — Ричарда Джемса и П. А. Квашнина // ТОДРЛ, т. II. М.-Л., 1935; Криничная Н. А. Предания Русского Севера. СПб., 1991. См.: Криничная Н. А. Народные исторические песни начала XVII века. Л., 1974; Миллер В. Отголоски Смутного времени в былинах. СПб., 1906; Шамбинаго С. К. Исторические песни о «Смутном времени» // История русской литературы. Т. II, ч. 2. М.-Л, 1948. С. 78−88.

54 Новомбергский Н. Слово и дело государевы (Процессы до издания Уложения Алексея Михайловича 1649 г.). Т. 1. «Записки Московского археологического института», т. XIV. М., 1911.

55 Ключевский В. О. Отзыв об исследовании Платонова «Древнерусские сказания.» в Отчете о 31-м присуждении наград графа Уварова // Приложение к 63 тому Записок имп. Академии наук, № 9. СПб., 1890, с. 56.

56 Адрианова-Перетц В. П. Исторические повести XVII века и устное народное творчество // ТОДРЛ, т. IX, М.-Л., 1953; Васенко П. Г. Заметки к статьям о Смуте.- Васенко П. Г. Две редакции первых шести глав Сказания Авраамия Палицына //Летопись занятий Археографической комиссии за 19 191 922 г., вып. 32. Пгр., 1923; Гудзий Н. К. К вопросу о составе «Летописной книги», приписываемой князю И.М. Катыреву-Ростовскому // ТОДРЛ, т. XIV. М.-Л., 1958; Демкова Н. С., Дмитриева Р. П., Салмина М. А. Основные пробелы в текстологическом изучении оригинальных древнерусских повестей // ТОДРЛ, т. XX. М.-Л., 1964; Державина О. А. Дьяк Иван Тимофеев и его «Временник» // Временник Ивана Тимофеева. М.-Л., 1951; Она же. Обзор работ по изучению литературных памятников первой трети XVII в. // ТОДРЛ, т. XIII. М.-Л., 1957; Она же. Историческая повесть первой трети XVII века. (Опыт литературного анализа «Летописной книги», приписываемой кн. И.М. Катыреву-Ростовскому, «Временника» Ивана Тимофеева и «Сказания» Авраамия Палицына). Автореферат дис. на соиск. учен. степ, д-ра филолог, наук. М., 1958; Она же. К проблеме поэтического стиля исторической повести начала XVII в. // ТОДРЛ, т. XIV. М.-Л., 1958; Она же. Метафоры и сравнения в исторической повести начала XVII в. // Культурное наследие древней Руси: Истоки, становление, традиции. М., 1976; Дробленкова Н. Ф. Новая Повесть о преславном Российском царстве и современная ей агитационная патриотическая письменность. М.-Л., 1960; Иконников B.C. Опыт русской историографии. Т. II, кн. 2. Киев, 1908. С. 1735−1859- Корецкий В. И. Об основном летописном источнике Временника Ивана Тимофеева // Летописи и хроники. 1976 г.: М. Н. Тихомиров и летописеведение. М., 1976; Корецкий В. И. История русского летописания.- Кукушкина М. В. Новая повесть о событиях начала XVII в. // ТОДРЛ, т. XVII. М.-Л., 1961; Кукушкина.

Biicjicusro 1 Гс’ГОЧ ИИК'1—. 37.

Что касается изданий памятников смутного времени, то 2-ое изд. XIIIго тома Русской исторической библиотеки, осуществленное в 1909 г., 57 «представляет собой пока незаменимый и почти исчерпывающий сборник произведений первой трети.

ГО.

XVII в.". Некоторые из опубликованных в XIII томе «Русской исторической библиотеки» памятников изданы заново с основательными историко-филологическими комментариями при тщательной выверке их списков по рукописям и учетом новых списков: таковы, к примеру, «Временник» Ивана Тимофеева, «Сказание» Авраамия Палицына, «Новая повесть о преславном Российском царстве».59 Во второй половине XX в., также, были опубликованы новые списки, введены в научный оборот неизвестные до этого произведения.60.

М.В. Семен Шаховской — автор Повести о Смуте // Памятники культуры. Новые открытия. Письменность. Искусство. Археология. Ежегодник. 1974 г. М., 1975; Кушева Е. Н. Из истории публицистики смутного времени XVII века // Ученые записки Саратовского государственного университета. Т. 5. Вып. 2. Саратов, 1926; Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.-Л., 1947. С. 376−383 и далееОн же. Проблема характера в исторических произведениях начала XVII в. // ТОДРЛ, т. VIII. М.-Л., 1951; Он же. Человек в литературе Древней Руси // Лихачев Д. С. Избранные работы в трех томах. Т. 3. Л., 1987; Морозова Л. Е. К вопросу о классовой позиции авторов группы взаимосвязанных памятников Смутного времени // Социальная структура и классовая борьба в России XVI—XVIII вв. М., 1988; Назаревский А. А. Очерки из области русской исторической повести начала XVII столетия. Киев, 1958; Орлов А. С. Повесть Катырева-Ростовского и Троянская история Гвидо де Колумна // Сб. статей в честь Матвея Кузмича Любавского. Пг., 1917; Платонов С. Ф. Древнерусские сказания.- Он же. Старые сомнения // Сб. статей в честь М. К. Любавского. Пг., 1917; Салмина М. А. «О причинах гибели царств», сочинение начала XVII века // ТОДРЛ, т. X. М.-Л., 1954; Она же. Античные мифы в хронографе 1617 г. // ТОДРЛ, т. 37. Л., 1983; Солодкин Я. Г. «Временник» Ивана Тимофеева и «История» Авраамия Палицына (К вопросу об источниках произведений) // Исследования по истории общественного сознания эпохи феодализма в России. Новосибирск, 1984; Семенова Е. П. Русская общественная мысль первой трети XVII в.: Автореф. дис. канд. ист. наук. Л., 1982; Солодкин Я. Г. К вопросу об источниках «Временника» Ивана Тимофеева // ТОДРЛ, т. 42. Л., 1989; Он же. Редакции «Истории» Авраамия Палицына // Источниковедение литературы Древней Руси. Л., 1980; Творогов О. В. О Хронографе.- Тихомиров М. Н. Новый источник по истории восстания Болотникова // Исторический архив. Т. 6. М.-Л., 1951; Он же. Краткие заметки о летописных произведениях в рукописных собраниях Москвы. М., 1962; Он же. Пискаревский летописец.- Повести о «Смутном времени». (К проблеме авторства И. Хворостинина, И. Катырева-Ростовского, С. Шаховского) // От Нестора до Фонвизина. Новые методы определения авторства. Под ред. чл. корр. РАН Л. В. Милова. М., 1994; Черепнин Л. В. «Смута» .- Он же. Тема государства в русской публицистике начала XVII в. // Культурное наследие древней Руси: Истоки, становление, традиции. М., 1976.

57 РИБ, т. 13.

58 Державина О. А. Обзор работ. С. 677. Подробный анализ литературных произведений Смутного времени см.: Приложение 4.

59 Временник Ивана Тимофеева. М.-Л., 1951; Дробленкова Н. Ф. Новая Повесть.- Сказание Авраамия Палицына. М.-Л., 1955. См.: Демкова Н. С., Дмитриева Р. П., Салмина М. А. Указ. соч. С. 172.

60 Буганов В. И. Сказание о смерти царя Федора Ивановича и воцарение Бориса Годунова. (Записи в разрядной книге) // Записки отдела рукописей Гос. б-ки им. Ленина, вып. XIX. М., 1957; Буганов В. И., Корецкий В. И., Станиславский А. Л. «Повесть, како отомсти» — памятник ранней публицистики Смутного времени // ТОДРЛ, т. 28. Л., 1974; Голубев И. Ф. Два неизвестных послания первой половины XVII в. // ТОДРЛ, т. XVII. М.-Л., 1961; Демкова Н. С., Дмитриева Р. П., Салмина М. А. Указ. соч.- Державина О. А. Рукописи, содержащие рассказ о смерти царевича Димитрия Угличского // Записки Отдела рукописей Гос. б-ки им. В. И. Ленина, вып. XV. М., 1953; Енин Г. П. О Выдубецком списке «Повести о некоей брани» и ее авторе // Источниковедение литературы Древней Руси. Л., 1980; Колосова Е. В. Новый список Повести о Федоре Ивановиче // ТОДРЛ, т. XIV. М.-Л., 1958; Кукушкина М. В. Семен Шаховской.- Салмина М. А. «О причинах гибели царств» .- Тихомиров М. Н. Новый источник.

Литературные произведения Смутного времени являются интересным источником по общественно-политической мысли первой трети XVII в. и представляют ценность не только обилием исторических фактов, порой уникальных, но и их оценкой. Среди литературных памятников Смутного времени выделяются две группы произведений: произведения, возникшие непосредственно во время Смуты (то есть до избрания на престол Михаила Романова), и тексты, созданные участниками и современниками событий уже после окончания Смутного времени. Тексты первой группы представляют собой непосредственные отклики на события, публицистику, в которой все подчинено конкретной агитационной задачеа авторы текстов второй группы «уже размышляют, пытаются философски, исторически и художественно осмыслить „лихие лета“, пережитые Россией» .61.

Исследуя некоторые приемы художественной речи в грамотах и документах официального делопроизводства, В. В. Данилов отметил, в московские грамоты проникают приемы художественной речи и, таким образом, грамоты и близкие к ним документы некоторыми приемами «часто сближаются с художественно-литературными произведениями».62 Следует также отметить, «что в практике деловой переписки начальных десятилетий XVII в. нередки были случаи, когда грамота, послание, обращенные к определенным адресатам, к одному лицу, имели своей задачей воздействовать на более или менее широкие круги, на общественность». К такому типу грамот, которые представляют собой цельные литературные произведения, написанные в духе церковно-книжного красноречия, относятся и некоторые послания патриархов Иова, Гермогена и Филарета.64.

Известно несколько произведений, которые были написаны самим патриархом Иовом или при его участии: среди этих произведений прощальная духовная грамота патриарха, 65 речи патриарха царю Борису Годунову, 66 грамоты об избрании Годунова, 67 грамоты по случаю войны с Отрепьевым, 68 послание.

61 Панченко A.M.

Литература

первой половины XVII в. // История русской литературы X—XVII вв.еков. М., 1980. С. 339.

62 Данилов В. В. Некоторые приемы. С. 209, 217. В делопроизводственных документах происходит процесс «более широкого и смелого внедрения в традиционную деловую речь образного рассказа или описания, живых диалогов, бытовых сцен, наличие в документах настоящих „литературных оазисов“, в которых проявилось уменье тогдашних писцов — профессионалов дать яркую психологическую характеристику, нарисовать живой портрет». (Назаревский А.А. О литературной стороне грамот. С. 6−7).

63 Назаревский А. А. О литературной стороне грамот. С. 13.

64 Литературный анализ посланий см.: Назаревский А. А. О литературной стороне грамот. С. 13−14, 20, 49.

65 СГГД, ч. 2, № 82.

66 ААЭ, т. 2, № 2, 5, 8.

67 ААЭ, т. 2, № 1- СГГД, ч. 2, № 70.

68 ААЭ, т. 2, № 28- СГГД, ч. 2, № 84.

Грузинскому царю Александру69 и послание патриарха Иова к Грузинскому.

70 митрополиту Николаю. Перу патриарха Гермогена принадлежит большое количество грамот и посланий, среди которых наиболее яркими являются послания в Тушинский лагерь и ополченцам.71 Кроме того, Гермоген составил повесть о.

79 явлении Казанской иконы Богоматери, жития св. Гурия и Варсонофия, и ему приписываются 2 молитвы, обнаруженные А. И. Соболевским в рукописном сборнике середины XVII в.73 Филарету принадлежат многочисленные грамоты, в числе которых грамота устюжскому протопопу Константину (от 30 ноября 1606 г.), первая известная грамота Филарета, которая представляет, в основе своей, послание патриарха Гермогена о восстании Болотникова с предписанием о молебствиях в Устюге, 74 и послание тобольскому архиепископу Киприану «о попечении над.

ПС паствой" (февраль 1622 г.). Все эти произведения представляют незаменимый источник для изучения мировоззрения первых русских патриархов, их взглядов на царскую власть, роль церкви и отношения светской и духовной властей.

Несмотря на то, что многие грамоты Филарета, видимо, написаны не всегда.

7 ft лично им, а составлены в митрополичьей или патриаршей канцеляриях, они, в большинстве своем, сохраняют ценность для исследования правительственной деятельности патриарха. Кроме того, патриарх Филарет оставил обширное эпистолярное наследие: сохранилось огромное количество писем к царю Михаилу Федоровичу, невестке Евдокие Стрешневой и жене инокине Марфе, относящиеся ко времени 1619−1631 гг.77 Переписка эта сохранилась, к сожалению, далеко не.

78 полностью и представляет собой довольно своеобразный источник: как отметил один из исследователей А. А. Назаревский, корреспонденты «занимали слишком.

69 АИ, т. 1, № 227.

70 Барсов Н. И. Послание патриарха Иова к Грузинскому митрополиту Николаю. Б.м. Б.г. С. 10−36. Об этом памятнике см.: Барсов Н. И. Указ. соч. С. 3−8.

71 ААЭ, т. 2, № 57, 58, 73, 74, 169- Корецкий В. И. Послание патриарха Гермогена. С. 25- ПСРЛ, т. XIX. М., 2000. Стб. 486−496- Платон (Любарский). Сборник древностей Казанской епархии. Казань, 1868. С. 66−67, 73−75- РИО, т. 142, с. 175.

72 Платон (Любарский). Указ. соч. С. 7−32- Творения св. Гермогена патриарха Московского. М., 1912. С. 1−16. ъ Соболевский А. И. Две молитвы святейшего патриарха Ермогена Московского и всея Руси. М., 1916. С. 2−4.

74 «О изведении царского семени и о смятении Руского государства.» — Кукушкина М. В. Неизвестное «Писание» о начале «смуты» // ТОДРЛ, т. XXI. М.-Л., 1965. С. 195.

75 СГГД, ч. 3, № 60, с. 245−252.

76 См.: Исследовательские материалы для «Словаря книжников и книжности Древней Руси» // ТОДРЛ, т. XXXIX. Л., 1985. С. 99.

77 Письма русских государей и других особ царского семейства, изданные Археографическою комиссиею. Т. 1. М., 1848.

78 См.: Исследовательские материалы. С. 97- Лихачев Н. П. Письмо Смутного времени // Русский исторический журнал, кн. 7. Пг., 1921. С. 127- Назаревский А. А. О литературной стороне грамот. С. 44−46- Писатели и поэты XVII в. // ТОДРЛ. 1992. Т.45. С. 60, 71. высокое положение, чтобы их частная переписка могла оставаться действительно «частной» «, вот почему, видимо, «случаи обычной, будничной, домашней речи в переписке семьи Романовых очень редки».79.

Федор Никитич Романов — патриарх Филарет — являлся крупным деятелем книжной культуры, что особенно относится ко времени его патриаршества. С именем патриарха Филарета связано несколько произведений официального характера, датируемых временем его патриаршества. Так, как уже отмечалось, в окружении Филарета возник Новый летописец и так называемая «Рукопись Филарета». В той же среде появилось и «Сказание» о поставлении Филарета на.

OA патриаршество и «документальное сказание» о ризе Христовой.

Сказание о поставлении на патриарший престол Филарета Никитича" - так принято сокращенно называть памятник официального характера с витиеватым названием, опубликованный во II томе ДАИ, 81 — довольно объемное произведение, которое «мотивировано ретроспективным взглядом на смутное время», то есть, объясняет события смуты с позднейшей точки зрения, установившейся уже после смуты.82 Как указывал еще С. Ф. Платонов, произведение состоит из двух частей неравных по объему: первая часть рассказывает о постепенном утверждении благочестия на Руси, о деятельности первых русских патриархов и о судьбе Филарета до возведения его на патриаршествово второй части (большей по объему) описывается возведение Филарета в патриархи и приводится целиком грамота.

83 собора об избрании его на патриарший престол. Скорее всего «Сказание» было написано при патриаршем дворе, но вопрос о времени его составления вызывает разногласия. С. Ф. Платонов относил создание памятника ко времени после 1630 г., од возможно даже после смерти Михаила Федоровича. Л. В. Черепнин, называя датировку 1619 г. в издании — ошибочной, считал, что памятник составлен в 1658 г.,.

85 но так и не обосновал это утверждение. Однако, последние данные говорят за то,.

79 Назаревский А. А. О литературной стороне грамот. С. 44, 46.

80 Гухман С.Н."Документальное" сказание о даре шаха Аббаса России // ТОДРЛ, т. 28. Л., 1974; Известие о начале патриаршества в России и о возведении на патриаршеский престол Ростовского митрополита Филарета Никитича, и чин поставления его // ДАИ, т. И, № 76, с. 185−221. К источникам времени патриаршества Филарета относятся также роспись патриарших книг и столовая книга патриарха Филарета Никитича (Роспись книгам святейшего патриарха Филарета Никитича, учинена по патриаршему приказу Павлом Ивановичем Волынским и дьяком Дементьем Образцовым 20 октября 7140 года. Б.м. Б.г.- Столовая книга патриарха Филарета Никитича (1623−1624) год. СПб., 1909).

81 ДАИ, т. И, № 76, с. 185−221.

82 Иконников B.C. Указ. соч. С. 1860.

83 Платонов С. Ф. Древнерусские сказания. С. 346.

84 Там же, с. 348.

85 Черепнин Л. В. «Смута». С. 113−114. t l t. ШЩ" J rob'.- ¦ ¦ ' 'уля.

Ввслснкс. Источники. 4J что «Сказание» упоминается в описи посольского архива 1626 г., 86 и, соответственно, было составлено между 1619 и 1626 гг. во время патриаршества Филарета Никитича Романова.

Ко времени патриарха Филарета относится создание Сказания о даре шаха Аббаса, которое входит в цикл произведений, повествующих о принесении ризы Христовой из Персии в Москву (в научной литературе они обычно называются «Сказаниями о ризе Христовой»). Исследованию и публикации этого малоизвестного и почти неизученного памятника древнерусской литературы XVII в.

87 посвящены, в частности, две статьи С. Н. Гухман. Основная редакция «Документального» сказания является наиболее ранней и составлена скорее всего при патриаршем дворе.88 Изучение двух списков Соловецкой редакции «Документального» сказания дало основание автору датировать основную редакцию временем собора вскоре после принесения ризы.89 В основу «Документального» сказания положены факты и материалы, связанные с посольством Василия Коробьина и Евстафия Кувшинова в Персию к шаху Аббасу в 1621 г. и принесением от него ризы Христовой в Москву в 1625 г. 90 В Сказании о даре шаха Аббаса отразилось характерное для литературы XVII в. сближение формы литературного произведения с формой делового документа. Сказание представляет интерес не только как источник фактических данных, но и как произведение древнерусской литературы.

Во время патриаршества Филарета Никитича создавался и текст нового требника, который был отпечатан в 1639 г. 91 В конце этих требников, изданных при патриархе Иоасафе в 1639 г. напечатаны приговоры Собора 1620 г. 92 Таким образом, мирской и иноческий требник 1639 г. являются важным источником для изучения решений церковного собора 1620 г., на котором, в частности, были одобрены исправления, внесенные в требник и в 1625 г. эти исправления были узаконены в.

86 Исследовательские материалы. С. 97.

87 Гухман С.Н."Документальное" сказание.

88 Там же, с. 257.

89 Гухман С. Н. Соловецкая редакция «Документального» сказания о даре шаха Аббаса России // ТОДРЛ, т. 28. Л., 1974. С. 377. Соловецкая редакция является вторичной по отношению к основной «не только потому, что в ней имеются некоторые добавления, а и потому, что изменился самый характер всего произведения, в целом, что оно превратилось в произведение литературное». «Документальное сказание» фигурирует в описи келейной казны Филарета уже в 1630 г. (Исследовательские материалы. С. 98).

90 Гухман С.Н."Документальное" сказание. С. 255−256.

91 Требник иноческий. М. 20.VII.I639. Л. 213−246 об.- Требник мирской. М, 20.VII.1639. Л. 398−431 об.

92 Булычев А. А. О публикации постановлений церковного Собора 1620 г. в мирском и иноческом Требниках (М., 1639) // Герменевтика древнерусской литературы. М., 1989. Сб.2: XVIначало XVIII книгах, изданных при патриархе Филарете справщиками Печатного двора.93 Сравнение публикации в требниках 1639 г. привело А. А. Булычева к выводу, что «отличие текстов этих глав в мирском и иноческом требниках сводится к различному написанию отдельных слов, то есть можно говорить о вариантах публикации одного текста».94.

Завершая обзор источниковой базы исследования отношений государства и церкви в России в первой трети XVII в., заметим, что новые находки и публикации текстов во второй половине — конце XX века, а также новейшие источниковедческие исследования сделали возможным значительное расширение источниковой базы при изучении отношений церкви и государства в России в первой трети XVII в. Следует также отметить, что подавляющее большинство источников опубликовано и доступно для исследователей в многочисленных изданиях, и особо подчеркнуть, что немногочисленные неопубликованные архивные материалы могут служить дополнительным источником в исследовании.

Важный комплекс источников по системе управления и функционирования патриаршей области содержат фонды Патриаршего Казенного приказа в РГАДА, в которых сохранились приходно-расходные книги 1627−1631 гг.95 Дополнительным источником по изучению проблем материального обеспечения церкви и регулирования вопросов церковного землевладения является комплекс жалованных грамот русских царей и патриарха Филарета из фондов некоторых монастырей (напр.: Кирилло-Новоезерского и Спасо-Ефимиева).96 Изучая вопрос о поставлении на патриарший престол при царе Василии Шуйском патриарха Гермогена, кроме изданного чина поставления97 были использованы приговорные грамоты об избрании патриарха Гермогена и чин наречения и поставления в патриархи казанского и свияжского митрополита Гермогена из 135 фонда РГАДА.98 века. С. 39- Гренков Ал. Собор, бывший в Москве при патриархе Филарете в 1620 году, и его определения//Православный собеседник. Казань, 1864, 4.1. С. 153.

93 См.: Исследовательские материалы. С. 97.

94 Булычев А. А. Указ. соч. С. 38.

95 РГАДА. Ф. 235. Оп. 2. Д. 1−7.

96 РГАДА. Ф. Спасо-Ефимиева м-ря. Д. 1- ф. 1606. On. 1. Д. 7, 17, 19, 20, 26.

97 Творения св. Гермогена патриарха Московского. М., 1912. С. 106−107.

98 РГАДА. Ф. 135. On. 1. Д. 6.

Заключение

.

В XVI в. сформировалась система отношений государства и церкви в России, которая была обусловлена положением России как единственной православной державы и центра православного мира (с точки зрения русского общества), зависимостью церковной иерархии от светской власти, и тем, что специфика русской концепции взаимоотношений светской и духовной власти, во многом, определялась усвоением византийской модели отношений церкви и государства.

В русском обществе XVI в. сложился устойчивый комплекс представлений о правах и обязанностях светской и духовной власти и их взаимоотношениях. Церковные иерархи должны служить примером для паствы и всего духовенства, заботиться о своей пастве, воспитывать ее и наставлять, следить за соблюдением нравственных устоев общества, чтоб из-за пастырского нерадения и попустительства не происходили смуты и несправедливости, а паства не погрязла в грехах. Глава церкви и ее иерархи должны обличать неправедные поступки властителей, наставлять на путь истинный и учить нравственным основам, напоминать государю о неотложных делах, заступаться за обиженных, но делать это с «кротостию и смирением». Государь, для которого истинным украшением царства должно быть процветание церкви и величие ее святителей, в свою очередь, должен чтить первосвященника и всех иерархов, оказывать покровительство Православной Церкви и обеспечивать ее материальное содержание. Неограниченная власть русского государя в светских и духовных делах регулировалась комплексом морально-этических норм, обязательных для правителя, а своеобразным гарантом соблюдения этих норм выступала Русская Церковь и ее глава, так как только радение к вере, праведная жизнь и справедливое правление, в представлении людей того времени, вели к благополучию и согласию в государстве. Церковь использовала свой авторитет и влияние для укрепления государственной власти, а светская власть способствовала процветанию церкви и распространению православия. Анализ произведений Смуты приводит к выводу, что общественно-политическая мысль Смутного времени осталась верна старым политическим понятиям: авторы первой трети XVII в. сохраняли тот устойчивый комплекс понятий о царской власти и отношениях государства и церкви, который был присущ общественной мысли XVI в. Церковь в конце XVI — первой трети XVII в. была вовлечена в дело «мирского устроения», а русский государь, как глава православного христианства, вмешивался в дела церковные: от царя, фактически, зависело материальное обеспечение церкви и распоряжение церковными должностями.

Церковь являлась крупнейшим корпоративным земельным собственником в Российском государстве, и объем церковного землевладения на протяжении конца XVI — начала XVII вв. неуклонно повышался. Церковно-земские соборы 1580 и 1584 гг., запретившие покупать, принимать в заклад и получать «на помин души» родовые и выслуженные вотчины светских феодалов, существенно ограничивали рост церковного землевладения, но, все правительства конца XVI — начала XVII в., не отменяя соборных постановлений 1580−1584 гг., тем не менее, допускали отступления от этих решений. Кроме того, рост церковных привилегий и земельной собственности продолжался благодаря царским пожалованиям: в правление Федора Ивановича, Бориса Годунова, Лжедмитрия I, Василия Шуйского и Михаила Романова подтверждались все прежние жалованные грамоты церкви и щедро раздавались новые. В деятельности патриарха Филарета, стоявшего во главе государства, наблюдаются меры, направленные как на ограничение привилегий и роста землевладения церквей и монастырей, так и увеличивавшие их. В патриаршество Филарета Никитича Романова, видимо, отход от постановлений Соборов 1580−84 гг. стал обычной практикой, и после смерти Филарета в Соборном уложении 1649 г. пришлось повторить, в сущности, постановления 1580−1584 гг., направленные на прекращение увеличения роста земельных владений церкви.

Основным источником материального обеспечения самого патриарха служила патриаршая область. Патриаршую вотчину, после учреждения патриаршества в России, составляли те же церковные имения, которые входили в вотчину московского митрополита, с сохранением всех прежних прав и привилегий, и то же положение сохранялось для остальных архиереев. Доходы, собираемые с патриаршей области, позволяли патриарху расходовать большие денежные суммы на церковные, общественные и личные нужды. В патриаршество Филарета наблюдается значительное увеличение патриаршей области, и происходит расширение судебной и финансовой власти патриарха в его патриаршей епархии. Патриарх ведал судом в своей области и судил не только в делах духовных, но и гражданских, кроме дел «разбойных, и татиных, и кровавых" — взимал со всей своей области подати и пошлины по уложенью, налагал свои святительские дани и оброки на все духовенство.

Патриарху принадлежал церковный суд, а самые важные общецерковные вопросы решались на Соборе. Ведомству церковного управления и суда, кроме случаев убийства и разбоя, подлежали все духовенство, архиерейские чиновники и церковные крестьяне, а также по делам духовным вообще все миряне. Неприкосновенность этого положения подтверждалось Федором Ивановичем, Борисом Федоровичем Годуновым, Василием Ивановичем Шуйским, Михаилом Федоровичем Романовым.

Патриарх был верховным главой русских иерархов, которые находились под его руководством и управлением, и вместе с собором мог судить каждого архиерея. В Древней Руси епархиальные архиереи избирались и поставлялись главой русской церкви вместе с церковным собором. В XVI в., с возникновением сильной самодержавной власти, архиереи стали избираться и поставляться на свои кафедры по указанию и одобрению государей: патриарх с освященным собором выдвигали кандидатов на вакантные кафедры для царского утверждения или одобряли государевы креатуры. В первой трети XVII в. эти права глав государства были неотъемлемой частью их власти, и русские правители участвовали в поставлении главы церкви и ее иерархов, порой сменяя их только единоличным решением. В царствование Михаила Федоровича, когда фактически правил патриарх Филарет, государь, мало занимавшийся государственной деятельностью, не вмешивался и в церковные вопросы, но традиционная формула выдвижения на церковные должности государем, патриархом и собором русских иерархов сохраняется.

Союз светской и духовной власти был обусловлен тесной связью между интересами церкви и государства и общностью многих задач, стоящих перед этими социальными институтами. Одним из аспектов общей политики государства и церкви был вопрос об отношениях к православному Востоку, и традиционно эти отношения заключались, в основном, в отстаивании интересов Греческой церкви перед Турецкими властями и широкой материальной поддержке, оказываемой иерархам православного Востока. Государственная поддержка церковного строительства сыграла решающую роль в увеличении количества каменных храмов в центре страны и в значительном церковном строительстве, которое развернулось как в центральных областях, так и на окраинах государства. Основное церковное строительство происходило в правление Федора Ивановича и Бориса Годунова в период патриаршества Иова. Смутное время и разорение государства прервали строительную деятельность, и даже при Филарете, когда происходит восстановление государственного хозяйства, средств на строительство у церкви и государства не хватает. Совместно с церковным руководством государство заботилось также о печатании церковной литературы и о снабжении приходов необходимым в церковном обиходе инвентарем. Перед государством и церковью стояла общая насущная задача укрепления позиций Русской Православной Церкви на окраинах государства, что было обусловлено колонизационными процессами, происходившими в Русском государстве. Важную роль в колонизационном процессе играл тот факт, что правительство и руководство церкви всячески содействовали сооружению церквей и организации новых монастырей на окраинах государства: церкви и монастыри обеспечивались священниками и предметами, необходимыми в церковном обиходе, государь обильно раздавал им земли и назначал денежное и земельное жалование. Активная миссионерская деятельность церкви в патриаршество Иова, прерванная Смутами в государстве, была возобновлена при патриархе Филарете.

В царствование Федора Ивановича и Бориса Годунова, по сравнению с последними двадцатью годами правления Грозного, повысилась роль церкви в политической жизни страны. Особо деятельное участие в делах государственных патриарху Иову пришлось принять после смерти Федора Ивановича, когда он, до избрания Годунова, стал во главе правительства, а затем с объявлением Лжедмитрия, всеми силами поддерживал законного правителя Бориса Годунова в борьбе с Самозванцем: церковь помогала государству своими ресурсами, но основная роль заключалась, конечно же, в идеологическом воздействии.

С развитием Смуты усиливается политическая активность церкви. Патриарх Игнатий, в отличие от своего предшественника Иова и будущего патриарха Гермогена, не пользовался авторитетом и уважением среди церковных иерархов, и в его патриаршество наблюдается разрыв между главой церкви и ее руководством в лице русских архиереев. Опасения за сохранность национальной религии, толкнули иерархов русской церкви на беспрецедентный шаг — выступить против, считавшегося законным, главы государственной власти и главы русской церкви.

Патриарх Гермоген оказался во главе русской церкви в очень трудное для страны время, и ему больше приходилось заниматься деятельностью политической, нежели церковной. Как глава церкви Гермоген поддерживал законную власть и, не смотря на отсутствие «согласия» с царем Василием Шуйским, помогал ему в борьбе с беспорядками в стране и притязаниями на власть нового самозванца. Гермоген благословил антипольское движение русских городов в период его оформления и, как глава церкви, стал примером в «стоянии» за православную веру, которому должны были последовать все православные христиане. Патриарх Гермоген признавался восставшими городами высшей властью в стране, а после его смерти эту роль стал играть местоблюститель патриаршего престола митрополит Казанский Ефрем.

Русская Церковь, чей моральный авторитет не только не был растрачен, но еще и увеличился в Смутное время, оказывала государству не только идеологическую, но и материальную помощь, а в период движения Первого и.

Второго ополчения церковная организация во многих регионах выполняла, в сущности, функции государственной власти. Это положение сохранялось и в первые годы правления Михаила Федоровича: церковные иерархи оказывали помощь новой власти в борьбе с внешними и внутренними врагами, содействовали в наведении порядка в стране и восстановлении системы управления.

Филарет — один из крупнейших политических деятелей конца XVI и первой трети XVII века — в царствование своего сына, после возвращение в 1619 г. из плена до самой смерти в 1633 г., не только стоял во главе церковной организации, но и руководил русским правительством. Встав во главе правительства, Филарет принялся в первую очередь за наведение порядка в стране и восстановление государственного хозяйства. Государственные и общественные интересы после Смуты во многом совпадали, а политика Филарета отражала интересы широких кругов русского общества. Население России, страдавшее от анархии и безвластия, стремилось к миру и спокойствию, и социальные ожидания были связаны с идеей сильной и стабильной власти в стране. Именно поэтому, при патриархе Филарете удалось загасить пожар Смуты — сделать то, что не удалось Борису Годунову и патриарху Иову, Лжедмитрию и патриарху Игнатию, Василию Шуйскому и патриарху Гермогену. Осторожность и постепенность, с которыми патриарх проводил в жизнь свои мероприятия, стремление избежать, по возможности, столкновений и социальных конфликтов, стали характерными чертами всей политики Филарета. Патриарху Филарету удалось вывести страну из кризиса, в короткие сроки восстановить административное управление и налоговую систему, и значительно улучшить экономическое состояние страны.

Интересы государства и церкви после Смуты совпадали, пожалуй, как никогда: стремление к порядку и предотвращению новых смут, ликвидации последствий разорения и возрождению единственного православного государства требовало восстановления сильной государственной власти и укрепляло союз светской и духовной власти. Укрепление государства в этот период вело и к укреплению позиций русской церкви, а упрочение авторитета церкви, ее позиций и влияния были возведены Филаретом в область государственной политики. Тот факт, что патриарх Филарет стоял во главе правительства не был событием уникальным, так как в русской истории до патриаршества Филарета известно немало случаев, когда глава русской церкви становился главой правительства, но сама форма соправления царя МихаилаФедоровича и патриарха Филарета была осуществлена исключительно благодаря положению Филарета как отца государя. После смерти Филарета Никитича Романова эта форма двоевластия, естественно, исчезает.