Социально-экономическое развитие Горного Алтая в конце XIX-первой трети XX вв.: до коллективизации

В современных условиях переосмысления многих аспектов истории по-новому встает вопрос об оценке пути, пройденного нашей страной, об анализе накопленного опыта, как позитивного, так и негативного. В последние годы происходит возвращение к исследованию вопросов, связанных с проблемами социально-экономического развития в конце XIX — начале XX вв., когда в результате грандиозных перемен произошло изменение общественно-экономического строя. Эта тема приобретает особое значение и актуальность в условиях современных реформ, когда перед обществом стоит вопрос выбора путей и методов его преобразования, идет поиск приемлемых форм его дальнейшего развития. В этом плане исторический опыт конца XIX — первой трети XX вв. бесценен.

Этот опыт при общности основных закономерностей развития, характерных для всей страны, имел много своеобразных черт в национальных регионах страны. Исследование исторических процессов на определенной территории позволяет в рамках ее национальной и культурной специфики показать не только общегосударственные процессы, но и выявить закономерности и тенденции, характерные для такого типа регионов на фоне поиска путей национального самоопределения.

Именно этим и был продиктован наш интерес к означенной теме, так как история Горного Алтая и его населения является неотъемлемой частью истории России. 250 лет назад (в 1756 г.) алтайцы, войдя в её состав, теснейшим образом связали свою судьбу с Российским государством, с народами, её населяющими.

С другой стороны, внимание к исследуемой теме продиктовано недостаточной её изученностью, необходимостью пересмотреть отдельные положения, оценки и выводы, утвердившиеся в алтаеведении, уточнить характер событий и явлений, имевших место в Горном Алтае в конце XIXпервой трети XX вв.

История Горного Алтая* и его населения с давних пор привлекала внимание исследователей. Итогом этого стала обширная литература, посвященная широкому комплексу проблем. Однако до сих пор нет обобщающей работы, в которой был бы рассмотрен весь комплекс поднимаемых в диссертации вопросов.

Вместе с тем авторы как дореволюционные, так советские и российские не раз обращались к различным аспектам темы,.

Прежде всего, необходимо отметить, что дореволюционными исследователями истории Сибири и Алтая (Н.М.Ядринцев, Н. Калачов) был накоплен богатый фактический материал, который используется уже не одним поколением российских историков.1 Они изучали социально-экономическую историю Горного Алтая в процессе ее развития, являясь современниками описанных событий. Наиболее детально ими были освещены вопросы численности населения, родового состава и расселения, в том числе и хозяйственного развития. Но, наряду с этим, в их работах имелись и откровенные ошибки и неточности, обусловленные, по мнению Л. П. Потапова, «сложностью изучаемой проблемы, также несовершенством методологии», на основании чего и возникал естественный вопрос: «А правомерно ли их изучение?». Подтверждением последнего может служить господствовавший в дореволюционной науке стереотип, утверждавший, что «алтайцы — (это) племя, не имеющее истории».3 Поэтому ученые и путешественники тех лет обращали свое внимание, главным образом, на этнографическое изучение сибирских «инородцев».

Горным Алтаем, в географической литературе, издавна называется территория, ограниченная 48 и 53 градусами северной широты и 82 и 90 градусами восточной долготы. Это самая высокая часть обширной горной страны Южной Сибири, которая находится в горах Русского Алтая. Последний ограничен на востоке и юге Западными Саянами, хребтами Чихачева, Сайлюгемом и горным узлом Табын-Богдо-ола. На западе и севере Русский Алтай граничит с рекой Иртышом и приалтайскими степями. На северо-востоке сливается с хребтами Кузнецкого Алатау.

В работах дореволюционных авторов полностью обойдена проблема общественно — экономического строя у алтайцев. Лишь в некоторых из них содержатся краткие замечания относительно их родового состава, обычаев, связанных с пережитками первобытнообщинных отношений. Наибольшее внимание этим проблемам (применительно к интересующему нас периоду) уделил С. П. Швецов. Его работа «Горный Алтай и его население» является, по сути дела, единственным исследованием в дореволюционной историографии, где имеют место некоторые выводы по рассматриваемой проблеме. Но они, к сожалению, слишком преувеличивают значение пережитков первобытнообщинных отношений у алтайцев и тяготеют к оценке общественно — экономического строя у аборигенов Алтая как родового.4.

Данная точка зрения была, в известной степени, опровергнута исследованиями В. И. Вербицкого и В. В. Радлова. Накопленный ими в ходе научных экспедиций материал наглядно свидетельствовал о наличии у алтайцев классовых отношений, имущественного неравенства, обострявшегося конфликта между господствующим классом и эксплуатируемыми. А это, как известно, уже не присуще родовому строю.5.

Более широкий круг работ дореволюционных авторов связан с вопросами колонизации Алтая переселенцами из Европейской России. Главная их ценность для нас — содержащийся в них фактический материал. Говорить же о них, как научной литературе не приходится. В большинстве своем это были или чиновничьи описания края, его хозяйства, населения, или записки ученых путешественников, в большей степени относившихся к письменным источникам.6.

Новые веяния и идеи (в плане интересующей нас темы) появляются на исходе XIX в. в работах исследователей — демократов (Д.А. Клеменца, Г. Н. Потанина7 и др.), выступавших в защиту трудящихся масс, русского крестьянства и аборигенов, а также с критикой политики царского самодержавия и произвола местной администрации. Но эти выводы были проигнорированы в своё время советской историографией, поскольку они не в полной мере соответствовали марксистской доктрине о классовой борьбе, а потому не вписывались в уже сформировавшиеся в отечественной науке представления и понятия.8.

Большой фактический материал содержится в работах авторов буржуазнолиберального и либерально — народнического направлений (А.А. Кауфмана, П. М. Головачева, М. Н. Соболева, Н. П. Огановского и др.). Однако идейный кризис, охвативший буржуазную и отчасти мелкобуржуазную историографию на рубеже XIX — XX вв., классовые позиции авторов обусловили известную «порочность» их методологии исследования, что не позволило им научно обобщить накопленный ими фактический материал и дать правильное объяснение социально — экономических и политических процессов в сибирской, в том числе и в алтайской деревне и в улусе. Объясняя их, авторы считали, что они определялись природно-климатическими условиями края, ростом народонаселения, его «культурным состоянием» и т. п. Нередко они отрицали развитие капиталистических отношений в сельском хозяйстве, классовое расслоение крестьянства, рассуждали о «трудовом» крестьянском хозяйстве и его «устойчивости». Представители буржуазно — либеральной и либеральнонароднической историографии не понимали причин и сущности переселений, замалчивали классовые противоречия в деревне, улусе.

К тому же исторические изыскания отдельных авторов несли на себе печать «областничества» с его отрицанием единства закономерностей в развитии Сибири, в том числе и Алтая, и Европейской России, их противопоставлением.9 К числу таковых советская историография, в первую очередь, отнесла Г. Н. Потанина, Н. М. Ядринцева и подвергла их искреннее желание видеть Сибирь экономически сильной и процветающей резкой критике.10 Потребовалось не одно десятилетие, чтобы восстановить справедливость и развенчать «криминал» в их научно — публицистической и просветительской деятельности.11.

Немалую роль в изучении Алтая сыграло «Общество любителей исследования Алтая», образованное 1891 г. в Барнауле. Целью его деятельности были сбор, обработка и распространение материалов по переселенческому делу и «сельскохозяйственному быту местного и инородческого населения».

Начиная с 1894 г., общество систематически издавало «Алтайские сборники», проводило статистические исследования земледелия, аренды, скотоводства, пчеловодства, крестьянских промыслов на Алтае. По своему значению материалы Общества могут быть приравнены к данным земской статистики.

Европейской России. Они тщательно анализировались авторами при подготовке работ по тому или иному направлению исследования, например, по.

10 крестьянской общине на Алтае, формам владения и пользования землей. Но эти исследования касались, главным образом, русского крестьянства, оставляя вне поля зрения инородческое. Тщательно прорабатывая те или иные факты (которые широко используются историками и сегодня), дореволюционная литература, тем не менее, не вышла по своему идейному арсеналу за рамки исторического краеведения, в результате чего исследуемая нами тема не получила в дореволюционный период сколько — нибудь детального освещения.

Новые подходы к изучению алтайцев наметились после октября 1917 г.: оно приобретает характер государственной политики, всецело отвечая концептуальным установкам большевистской партии относительно разрешения национального вопроса в стране и перехода ранее отсталых народов и племен к социализму. Не последнюю роль в активизации изучения алтайцев, равно как и других «отсталых народов», сыграло известное высказывание И. В. Сталина о необходимости исследования и учета всех особенностей экономического состояния, исторического прошлого, быта и культуры народов, вступивших в.

13. советскую стадию, минуя капиталистическии путь развития.

Авторами первых статей, брошюр и книг были непосредственные участники событий — практические советские и партийные работники, специалисты сельского хозяйства. Работы этих авторов были опубликованы в 20−30-е годы XX в., когда в недавно образованной Ойротской (с 1948 г. -Горно-Алтайской) автономной области решались следующие задачи социалистического строительства — это развитие кооперации, проведение землеустройства, перевод полукочевых хозяйств на оседлость и т. д. Исторический интерес к данным работам определяется как важностью конкретно-исторических наблюдений, так и ценностью содержащегося в них фактического полевого этнографического, архивного и литературного материала. Работы П. Гордиенко, Р. И. Эйхе, Л. М. Эдокова, Ф. Куята насыщены богатым статистическим материалом, в них рассматривались в той или иной степени различные аспекты социально-экономического развития региона.14.

В них была предпринята попытка, обобщить первый опыт социалистических преобразований. На уровень работ, несомненно, влиял временной фактор: нередко им были присущи описательность и, поскольку они были партийно-советскими руководителями области, чрезмерно уделяли внимание текущим политическим и экономическим задачам.

В 20-х же годах прошлого столетия появились первые работы по изучению опыта перехода ранее отсталых народов к крупному производству, в частности алтайцев. Их авторы (Д.И. Петухов, B.C. Ямпольский, П.Е. Абоимов), опираясь на доступные им источники, вполне удовлетворительно раскрыли суть хозяйственно-бытового уклада крестьян, порядка их землепользования, состояние бедняцких, середняцких и зажиточных хозяйств, проанализировав развитие в них скотоводства, земледелия и «определив» перспективы их дальнейшего развития.15.

Начатое в 20-х гг. XX в. изучение вышеозначенных проблем было продолжено и в последующие десятилетия. На этом этапе — в 30-е гг. XX в. -было предпринято углубленное изучение общественного строя алтайцев в дореволюционный период, докапиталистические отношения в 1920;х гг. и степень их влияния на процесс социалистического преобразования в алтайском национальном селе — дьурте. Исследованию этих проблем были посвящены работы Л. П. Потапова, С. А. Токарева и Н. П. Дыренковой.16 Благодаря их усилиям, были, с одной стороны, заложены основы научного изучения интересующей нас проблематики, а с другой — развенчано неверное представление о бесклассовости алтайского дьурта, введен в научный оборот новый фактический материал. Так, в работе С. А. Токарева рассматриваются сложные вопросы общественного строя дьурта: патриархально-родовые и феодальные отношения, их взаимодействие, докапиталистические отношения и их влияние на процесс социально-экономических преобразований в деревне Горного Алтая. Подчеркивается, что «родовая традиция и теперь, задним числом, затушевывая прежний классовый антагонизм, пытается оправдать классовый гнет», он отмечает, что «известные навыки коллективизма», «недоразвитость собственнической идеологии» у крестьян-алтайцев смогут.

1 7 облегчить социалистическое строительство.

В 40 — 50-е гг. XX в. появляется ряд работ Л. П. Потапова, известного.

1 fi исследователя по истории и этнографии народов Сибири. В 1953 г. вышла его монография «Очерки по истории алтайцев».19 В ней на основе широкого круга источников (данные археологии, лингвистики, этнографический материал, накопленный автором во время поездок по Горному Алтаю, документальные публикации и частично архивный материал) была реконструирована картина исторического прошлого алтайцев с древнейших времен и до 30-х гг. XX в. Однако, успешно разрешив задачи этнографического изучения алтайцев, он, силу разных причин, оставил вне поля исследования целый ряд вопросов чисто исторического характера и проблемы социально-экономического развития региона нашли лишь фрагментарное освещение. Есть в работе и неточности, на которые уже указывали исследователи.20.

Наконец, капитальный труд Л. П. Потапова, равно как и исследования других ученых 50-х гг. XX в., несет на себе печать господствовавшего тогда в науке методологического официоза: воздействия на свою работу «творческих идей И.В. Сталина» не отрицал впоследствии и сам автор.21 Но, говоря о такого рода «моментах», наверное, надо согласиться с Ф. А. Сатлаевым (учеником Л.П. Потапова), высказавшем в свое время суждение, что во всех этих «ошибках» не столько повинен Л. П. Потапов, сколько система, породившая культ личности, соответствующие требования которой исследователь не мог (по вполне понятным причинам) преодолеть.22.

Широкая исследовательская работа по изучаемой теме развернулась в 6080-е годы XX в. Этому в значительной степени способствовало появление крупных работ по истории крестьянства, развитию сельского хозяйства как в целом по стране23, так и по отдельным регионам, 24 а также творческие дискуссии (Всесоюзные конференции 1961 и 1969гг.) по проблемам аграрной истории. Но, несмотря на очевидный успех, анализ появившийся на этом этапе литературы, все же показывает, что многие вопросы, по — прежнему, нуждаются в дальнейшем исследовании. Подтверждение тому — различные точки зрения исследователей на один и тот же вопрос. Особенно это касалось особенностей развития аграрных отношений, темпов и уровня развития производительных сил сибирского региона. Одна группа исследователей (Л.Ф. Скляров, И. М. Разгон, Л. Г. Сухотина, А. П. Бородавкин, Г. Х. Рабинович и др.) полагали, что в Сибири, в том числе и на Алтае, сохранялась (вплоть до октября 1917 г.) «система государственного феодализма», а аграрно — капиталистическое развитие края шло по прусскому пути, перенося при этом весь акцент на феодально — крепостнические пережитки.25.

Их же оппоненты (В .Г. Тюкавкин, Э. М. Щагин, Л.М. Горюшкин) считали, что в Сибири шел процесс «интенсивного» превращения патриархального крестьянина в буржуазного фермера, не сбрасывая при этом со счетов и.

26 пагубность" влияния на данный процесс остатков феодальных отношений.

Разделились историки и по вопросу о темпах и уровне развития капитализма в сельском хозяйстве Сибири. Одни из них (в частности, Л.Г. Сухотина) полагали, что в Сибири и в начале XX в. не сложился еще капиталистический способ производства.27 Возразивший ей А. А. Храмков, наоборот, утверждал, что «в сельском хозяйстве Алтая развивались. капиталистические отношения», но их уровень «не достиг уровня Европейской ло.

России в целом".

В подтверждение обоснованности своей точки зрения, каждая из дискутирующих сторон приводила самые разнообразные аргументы, в числе которых не последнюю роль играли результаты локальных исследований в этом направлении. К сожалению, такового по Горному Алтаю (в плане дискуссии) до сих пор нет.

Определенный интерес в исследовательском плане представляют для алтаеведов, в том числе и для соискателя, работы ученых национальных регионов Сибири (Бурятия, Хакассия, Тыва, Якутия), позволяющие в определенной степени выявить общее и частное в политике Российского государства по отношению к «инородцам», в их социально-экономическом развитии.29.

Курс, взятый на всеобщее изучение народов, населявших нашу страну, содействовал активизации изучения алтайцев. Однако в 1960 — 1980;е годы не появились комплексные исследования по изучаемой проблеме. Вместе с тем вышло ряд интересных работ, в которых с разной степенью полноты и аргументированности освещается тот или иной аспект социально-экономической истории Горного Алтая.

В 1960;е гг. продолжил свои исследования Л. П. Потапов.30 Вопросам расслоения крестьянства и особенностям классовой борьбы в Горном Алтае 1 посвящена его статья «Из истории Горно-Алтайской автономной области». Автор выявляет распространенные формы патриархально-феодальной эксплуатации беднейших слоев, особенности хозяйственно-бытового уклада алтайцев.

Активное изучение социально-экономических и политических проблем деревни вел В. А. Демидов. В работах отмечены объективные трудности в строительстве социализма в Горном Алтае: отсутствие промышленности, а, следовательно, и промышленного пролетариатаотдаленность от крупных промышленных и культурных центров страныплохие пути сообщениянизкий культурный уровень трудящихсянеразвитость общественного сознания бедноты.

Автор на обширном материале раскрывает мероприятия партии и государства в этих условиях по вовлечению трудящихся масс в социалистическое строительство. В. А. Демидов отмечает, что социальноэкономическое развитие алтайской деревни в 1920;е годы имело свои отличия, связанные с сохранением докапиталистических отношений и полукочевого хозяйства и обращает внимание на то, что преобразования советской власти порой проводились без учета традиций и хозяйственно-бытовых особенностей населения. Он раскрыл систему государственных мер по переводу алтайцев на оседлость, мероприятия по подъему сельского хозяйства: кооперирование, землеустройство, кредитование. Вместе с тем, большой круг вопросов, затронутых в работах В. А. Демидова, неизбежно привел к некоторой обзорности в освещении рассматриваемых вопросов.

В последующие годы расширяется не только тематика исследований (развитие разных форм кооперации, их роль в подготовке массовой коллективизации сельского хозяйства, восстановление сельского хозяйства и причины, замедлявшие этот процесс, динамика роста сельскохозяйственного производства и др.), но и число ученых, включившихся в ее изучение. В освещении этих проблем приняли участие А. А. Болдуев, В. П. Казанцева, И. П. Эдоков, Ю. С. Левашов, П. Н. Иванов, К. Г. Чаптыков, Д. И. Табаев, и др.34.

Вопросы доколхозного социально-экономического развития нашли также свое освещение и в коллективных трудах, в числе которых следует назвать «Алтай в период восстановления народного хозяйства (1921 — 1925) — «Советскому Горному Алтаю 40 лет" — «Очерки по истории Горно-Алтайской областной организации КПСС" — «Очерки по истории Горно-Алтайской л? автономной области». Однако дух господствовавшей в стране идеологии, всецело отразившийся на стиле и методах освещения поднятых в этих работах проблем, а также ограниченность фактического материала (особенно архивного) привели к тому, что важнейшие аспекты, интересующие нас, были освещены в общих чертах, а главное, в русле программы построения социализма в нашей стране. Отмечались только успехи в деле социалистического преобразования хозяйства края, почти не говорилось о трудностях, а тем более о негативных последствиях этого процесса.

На общем фоне исследований по истории советского периода особенно зримо просматривается недостаточная изученность социально-экономического развития Горного Алтая конца XIX в. Историография этого периода в основном ограничивается работами Л. П. Потапова (о которых уже упоминалось выше), В. Н. Владимирова, Т. К. Томиловой, Ф. А. Сатлаева, Н. С. Модорова, В большинстве своем они связаны с вопросами переселения русских крестьян на Алтай, с их землеустройством и меньше всего — с вопросами социально-экономического характера. В силу этого, социальная характеристика кабинетского крестьянства (русского и особенно «инородческого»), уровень товарности его хозяйства, сущность и своеобразие аграрных отношений на кабинетских землях требуют специальной «проработки».

На основе широкого круга источников воссоздана картина социальноэкономических отношений и этнических процессов, имевших место у алтайцев в XVII — середине XIX в., в монографии Т. П. Самаева. Им осуществлены уточнения отдельных положений, в частности, структуры алтайского кочевого общества, с которыми нельзя не согласиться. Если говорить о данной работе в плане научных интересов соискателя, то она, пусть и фрагментарно, но касается отдельных моментов социально-экономических отношений алтайцев, структуры их кочевого общества, которые учтены нами с корректировкой на интересующий нас хронологический период.

Традиции в изучении сибирской и алтайской деревни в 1980;е годы были продолжены Н. В. Екеевым, К. П. Калиновской, Г. Марковым, И. П. Эдоковым.38 Н. В. Екеевым дана характеристика социально-экономического развития деревни Горного Алтая в 1920;е годы: демографические аспекты состояния народонаселения, изменение форм крестьянского землепользования под воздействием землеустройства, динамика численности и размеров крестьянского хозяйства, развитие сельскохозяйственного производства, сдвиги в социальной структуре и социальных отношениях горно-алтайской доколхозной деревни. На основе конкретных данных автор приходит к выводу, что в деревне Горного Алтая абсолютно преобладало мелкое крестьянское хозяйство, в хозяйстве алтайцев значительное место занимал патриархальный уклад.39 Подготовку условий для перехода к массовой коллективизации рассматривает в своих работах И. П. Эдоков.40 Он анализирует обширный материал по сельскохозяйственной кооперации, комитетам крестьянской взаимопомощи, колхозному строительству. Автор связывает подготовку, развитие и завершение коллективизации с процессом перевода алтайского населения на оседлость.41.

Несмотря на определенные достижения в исследовании, целый ряд вопросов по рассматриваемой теме еще не был изучен, либо изучен недостаточно. Слабая изученность проблемы объясняется в значительной степени тем, что для работ этого периода было характерно политизированное изложение отдельных, соответственно подобранных фактов. Но, высказав данный упрек, мы вынуждены одновременно с этим признать, что авторы в тех условиях не могли сказать по-иному. Вместе с тем, благодаря работам этих авторов расширился круг рассматриваемых проблем, в научный оборот был введен обширный материал, что сделало возможным дальнейшее исследование изучаемой темы.

В конце XX — начале XXI в. появляются новые работы, которые позволяют воссоздать некоторые аспекты социально-экономического развития Горного Алтая.42 Среди них отметим коллективную монографию «Коренные этносы Горного Алтая (конец XIX — XXI вв.)», в которой рассматриваются социально-экономические, социально-культурные и демографические аспекты этнического развития алтайцев и других этнотерриториальных групп Горного Алтая по трем крупным историческим периодам: конец XIX — начало XX вв., советский период (1917 — 1991 гг.) и постсоветское время (1991 — 2005 гг.). Здесь также обобщен опыт изучения традиционного землепользования коренного населения и возможность его использования в современной экономике Республики Алтай. Авторы приходят к выводу о том, что в конце XIX — начале XX вв. сельское хозяйство Горного Алтая вовлекалось в товарно-рыночные отношения, «.происходила смена натурального хозяйства мелкотоварным, но его основная часть сохраняла полунатуральный характер. Формирование крупного сельскохозяйственного производства у алтайцев шло медленно, а, следовательно, процесс первоначального накопления капитала находился в начальной стадии».43.

Определенный интерес представляет работа «Население Республики Алтай (Системно-структурный анализ)», которая на основе анализа статистических данных представляют динамику численности и национального состава населения Горного Алтая, начиная с 1897 и по 2002 гг.44.

Подводя итог обзору литературы по истории Горного Алтая и его населения, интересующего нас периода, можно однозначно констатировать: проблема социально — экономического развития Горного Алтая в конце XIXпервой трети XX в. (до коллективизации) в заявленном соискателем ракурсе получила определенное отражение в работах дореволюционных, советских и постсоветских авторов. Но эти труды не были равнозначными как в плане источниковой базы, так и охвата всех аспектов темы. И, тем не менее, их можно использовать в качестве основы для комплексного исследования в рамках нашего диссертационного исследования.

Источниковая база исследования. В основу диссертационного исследования положен достаточно широкий круг различных по ценности и характеру источников — опубликованных и архивных, — позволивших автору реконструировать процессы, имевшие место в Горном Алтае в конце XIXпервой трети XX в.

Социально-экономическое положение края в означенное выше время изучалось на основе сохранившихся архивных документов и опубликованных источников («Материалы для истории Сибири» и др.), 45 разного рода экономико-статистических обследований («Материалы для изучения экономического быта государственных крестьян и инородцев Западной Сибири», «Материалы по обследованию крестьянского и инородческого хозяйства в Бийском уезде» и др.), 46 сельскохозяйственных «обзоров» Томской губернии и Алтайского горного округа, 47 «трудов» местных комитетов, 48 материалов Всероссийских переписей 1897, 1916 г.49 и др.

Если говорить о выше названных документах, то они составлялись, как правило, на основании предварительных обследований. Для этого местные власти путем опроса жителей, анкетирования, собственного подсчета, наведения справок выявляли — сколько в данном селе (улусе) проживает мужчин и женщин, какой они национальности, наличие у жителей скота, ремесел, промыслов и т. д. и т. п. Определялись таким же образом основные занятия жителей, а нередко и обстоятельства их появления в данной местности.

Массовый характер обследования являлся, без преувеличения, залогом достаточной представительности и достоверности этих материалов, что и предопределило их использование при изучении темы. Они дали возможность охарактеризовать и развитие производительных сил исследуемого региона, а также представить социальное положение русской деревни (и в меньшей степени — инородческой), в частности, обеспеченность различных групп и категорий крестьянства землей, скотом, сельскохозяйственным инвентарем, наемной рабочей силой и т. д.

Революционные события 1917 г., переросшие затем в гражданскую войну, прервали, почти на десятилетие, практику проведения в стране и ее регионах экономико-статистических обследований. В Горном Алтае (с 1922 г. -Ойротская автономная область) таковые были возобновлены лишь с 1925 г. Осуществленный властями «Экономический и статистический обзор» помог им выявить реальное положение края в хозяйственно — экономическом плане.50 Появление подобного рода источников51 в последующие годы дали возможность соискателю показать новые моменты в социально-экономическом развитии края, в жизни его населения (при сохранении в их жизни полукочевого хозяйства и докапиталистических отношений).

Весьма ценные данные по изучаемой нами теме (особенно по.

52 дореволюционному периоду) были собраны отечественными этнографами, позволившими использовать их при характеристике этнодемографического состава алтайских племен, хозяйственно-бытового уклада алтайцев и т. д.

Интересный материал по теме исследования был, почерпнут из прессы и эпистолярных источников. Как известно, материалы об Алтае и его населении в дореволюционный период достаточно регулярно публиковались как в местных газетах и журналах («Алтай», «Восточное образование», «Томские губернские ведомости», «Томские епархиальные ведомости», «Сибирский вестник», «Сибирская газета» и др.), так и в центральных («Горный журнал», «Записки Русского Географического общества», «Живая старина», «Московский вестник», «Северный вестник» и др.)53 Из постооктябрьских изданий следует назвать «Алтайскую деревню», «Бийскую правду», «Голос труда», «Жизнь Сибири», «Известия ВЦИК», «Красный Алтай», «Молодую жизнь», «Ойротский край», «Свободный Алтай», «Северную Азию», «Советскую Сибирь» и др. Из эпистолярных материалов следует назвать письма первого алтайского просветителя и писателя М. В. Чевалкова, адресованные известному тюркологу и востоковеду В. В. Радлову, ученому и путешественнику Г. Н. Потанину и другим лицам. Они помогли восстановить ряд деталей в общей картине рассматриваемых событий и явлений.54.

Но, отдавая должное охарактеризованным выше источникам, отметим, что основную источниковую базу исследования составили архивные материалы, извлеченные автором, как из местных, так и центральных архивохранилищ.

Наиболее ценные документы по теме диссертации были извлечены из фондов Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного архива социально-политической истории (РГСПИ), Российского государственного исторического архива (РГИА), Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), Центра хранения архивных фондов Алтайского края (ЦХАФ АК), Государственного архива Новосибирской области (ГАНО), Государственного архива Томской области (ГАТО) и Государственного архива Республики Алтай (Г АР А).

В соответствии с общепринятой классификацией, выявленные в них материалы можно условно подразделить на законодательные акты, делопроизводственную документацию, статистические материалы, справочные издания, материалы личного происхождения (мемуары, дневники, письма), путевые заметки и периодическую печать. Особый интерес и значительный информативный потенциал представляют материалы центральных и местных архивов, которые вводятся в научный оборот впервые.

Земли Алтая, в том числе и Горного, составляли, как известно, собственность Кабинета его императорского величества. В силу этого основная масса материалов по Алтаю отложилась в РГИА, в фонде Кабинета (Ф.468). В нем сосредоточились подлинники и копии документов, имеющих отношение к хозяйственной, финансовой, переселенческой, земельной и национальной политике Кабинета. Представляют интерес его картографические и законодательные материалы, которые вкупе с межевыми документами дают представление о границах Алтайского округа, его площади и естественно-географических условиях.

В ведомостях и отчетах округа, извлечениях из губернских отчетов, материалах разных комиссий, журналах горного совета, справках финансового ведомства есть немало сведений о численности и составе населения кабинетских земель, размерах и формах повинностей и характере их исполнения. Доклады с мест, переписка с высшими и центральными учреждениями страны и местной сибирской администрацией показывают характер Кабинетской политики по отношению к кочевым и оседлым алтайцам.

Разносторонний материал содержится и в фонде Переселенческого управления (Ф. 391). Тут, и подготовительные материалы к законодательным актам, и инструкции по вопросам землевладения, землепользования, переселенияматериалы к выработке правил причисления переселенцев на Алтаемногочисленные жалобы крестьян (в том числе и «инородцев») в связи с переселениями и землеустройством, сенатские указы по этим жалобам с приложением документов Томского присутствия по крестьянским делам, прошения и протесты алтайцев против земельного «ограбления» их Кабинетом.

Специфичен по своему характеру фонд Алтайской духовной миссии (Ф. 796). Наряду с материалами, раскрывающими многостороннюю деятельность этого учреждения, здесь имеются документы по религиозным верованьям алтайцев, их общественном строе, миссионерских школах, их материальной базе, учителях, о взаимоотношениях русских людей с алтайцами и др.

Ценные материалы по теме исследования сосредоточены в фондах Первого и Второго сибирских комитетов — ведомственных учреждений, призванных решать общие вопросы управления сибирскими окраинами. Так, в Первом (Ф. 1264) — отложились записи о порядке управления алтайскими крестьянами, их хозяйстве, об управлении Алтайским округом в целомво Втором (Ф. 1265)-отчеты Томского губернатора и Западно — Сибирского генерала — губернатора, статистические данные о населении, крестьянском хозяйстве, сведения о положении кочевников на Алтае, землях по владениям и угодьям, ведомости о землях и волостных повинностях крестьян.

Большой фактический материал выявлен в ЦХАФ АК. Данный архив, без преувеличения, является «главным собранием» документов по теме диссертации. Его дореволюционные фонды сформировались, как известно, на базе материалов архива местного кабинетского управления в Барнауле, который по утверждению отечественного историка В. И. Семевского, является «едва ли не самым важным в научном отношении из всех сибирских архивов».55 В фондах ЦХАФ АК (Ф.1 — Канцелярия Колывано-Воскресенского горного начальстваФ.2 — Колывано-Воскресенское горное правление, Алтайское горное правлениеФ. З — Главное управление Алтайского горного округаФ.4 -Главное управление Алтайского округаФ.163 — Личный фонд Гуляева С. Н. и Гуляева Н.С.- Ф.164 — Алтайская духовная миссияФ.189 — Алтайское золотопромышленное дело и др.) содержатся сведения о крестьянстве разных эпохземельно — арендном и лесном хозяйстве кабинета в пореформенный периодсоотношении кабинетского и крестьянского землевладения на Алтаео положении кочевниковпереселенческом движенииземельных спорах крестьян, алтайцев с Кабинетом и между собойприговоры сельских и волостных сходов по отводу наделов крестьянским общинам при землеустройстве и других сторонах жизни населения Алтая. Иначе говоря, фонды ЦХАФ АК дали возможность заложить основу источниковой базы по теме диссертации.

Весомым дополнением к материалам по теме исследования, выявленным в вышеуказанных архивах, стали архивные документы ГАТО.

В Томске, как известно, находилась резиденция губернатора, а также местная гражданская власть, в ведении которой находился Алтайский округ. Из фондов Томского губернского управления (Ф.З), Томский губернской казенной палаты (Ф.196), Томского переселенческого района (Ф.239) и других были извлечены документы о количестве и составе населенияземских и волостных повинностях алтайских крестьян, объеме, способах раскладки повинностей, сроках их уплатыпереписка с уездными исправниками о взимании оброчных платежейособенностях землевладения крестьян и кочевников Алтая, управлении теми и другимипереселениях на Алтай и устройстве новоселов, особенно в начале XX в.

Откладывались интересующие нас документы и в других архивохранилищах страны, в частности, в Государственном архиве Омской области (ГАОО). Решая свои военно-стратегические задачи, военные ведомства и их местные подразделения достаточно часто в дооктябрьский период проводили обследования приграничных районов, в том числе и Горного Алтая, в ходе которых накапливался самый разнообразный материал о нем (о развитии промышленности, сельского хозяйства, о крестьянстве, его повинностях, о состоянии земельного вопроса в крае и др.).

По такому же принципу накапливался материал об Алтае, его горной части и в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА). В фонде Управления Сибирского военного округа (Ф.1450) сосредоточено немало документов о расселении аборигенов Алтая, их хозяйстве, быте, торговле, путях сообщения, взаимоотношениях алтайцев с русскими, военно-стратегическом положении края и многом другом.

Интересные сведения по теме исследования были почерпнуты в рукописных отделах Государственной публичной библиотеки им.

М.Е.Салтыкова-Щедрина и научной библиотеки Томского государственного университета. В частности, в последней (фонд Г. Н. Потанина) хранятся дневниковые записи ученого-путешественника, письма, адресованные широкому кругу лиц и т. д. Использование почерпнутых в них материалов позволило привнести в исследование не только мироощущение фондообразователя и его современников, но и специфику, колорит эпохи, в которой они жили.

Завершая обзор архивохранилищ, в которых были выявлены материалы по теме исследования, бросается в глаза отсутствие в их числе документов дооктябрьского периода из местного архива. Объясняется это тем, что в рассматриваемое соискателем время на территории Горного Алтая не было административного центра, а, следовательно, и учреждения, в котором бы сосредотачивались ведшиеся на русском языке официальные и другие документы. Не имела успеха в этом плане попытка Алтайской духовной миссии, учрежденной в крае в 1830 г., решить эту задачу. В 1883 г. ее центр был переведен в г. Бийск. Туда же были перевезены и все ее материалы. Но вспыхнувший в мае 1886 г. пожар в архиерейском доме уничтожил их.

В последующие десятилетия, бесспорно, шло накопление материалов по истории Горного Алтая, но в архивохранилищах сибирских городов. Однако значительная часть накопленного материала, не дошла до нас: часть документов погибла в огне пожаров, другая же была утрачена в годы гражданской войны и иностранной интервенции.

Образование в 1922 г. автономной области положило начало и местному архивоведению. Но в новоучрежденном архиве дореволюционного фонда не было. Его «возрождение» началось лишь с 1991 г. Материалы постоктябрьского периода были почерпнуты из фондов Государственного архива Республики.

Алтай (ГАРА): 1 — Областной комитет КПСС, фонда 33 — Областной исполнительный комитет, фонда 42 — сельхозуправление облисполкома и др.

Учитывая актуальность проблемы и степень её изученности, автор определил следующие цель и задачи исследования.

Целью диссертации является изучение социально-экономического развития Горного Алтая в конце XIX — первой трети XX вв. (до коллективизации). В соответствии с поставленной целью, определены следующие задачи исследования:

— выявить и раскрыть основные направления социально-экономического развития Горного Алтая в 1899 — 1917 гг.;

— проследить процесс изменения жизни населения Горного Алтая в 1917 -1928 гг. в результате преобразований советской власти;

— выявить и охарактеризовать изменения в социальной структуре и социально — экономических отношениях горно-алтайской деревни.

Методологической основой диссертации является материалистическая диалектика — учение о наиболее общих законах развития природы и общества. Руководствуясь ими, мы и изучали человека в его естественном окружении, т. е. в природной и социальной среде. Этот подход, утвердившийся (усилиями В. О. Ключевского, П. Н. Милюкова, М. М. Бахтина и др.) в отечественной историографии со второй половине XIX в., рассматривает историческое явление как результат полифакторного объективного и субъективного воздействия, что и способствовало многомерному освещению, изучению интересующего нас вопроса.

Материалистическая диалектика предопределила и другие методы исследования: логический и исторический. Суть первого состоит в определении внутренней логики процессов, связанных с жизнедеятельностью человека, которая обусловлена целым рядом факторов (социальных, политических, нравственных и др.). Применение исторического метода позволило выявить общее и особенное в развитии Горного Алтая путем сравнения его с социально-экономическим развитием Сибири, страны в целом.

Хронологические рамки работы. Во временном отношении работа охватывает конец XIX — первую треть XX вв. (до коллективизации). Начальная грань определяется началом землеустройства в Горном Алтае, в соответствии с законом 1899 г. Именно с указанного года начался период важных социально-экономических изменений в регионе. Конечная же — связана с 1928 г., т. е. с переходом к коллективизации сельского хозяйства и началом совершенно нового, «колхозного» этапа в социально-экономическом развитии региона. Таким образом, указанный отрезок времени является законченным периодом, характеризующимся сложным процессом преобразований социально-экономической и политической сторон жизни населения Горного Алтая и страны в целом.

Территориальные рамки исследования ограничены территорией Горного Алтая. До 1917 г. Горный Алтай находился в составе Томской губернии. 1 июня 1922 г была образована Ойротская (с 1948 г. — Горно-Алтайская) автономная область. До 1925 г. область находилась в составе Алтайской губернии, до 1930 г. — в составе Сибирского, с 1930 по 1937 гг. — Западно-Сибирского края, С 1937 по 1991 гг. область входила в состав Алтайского края, с 1991 г. — Республика Алтай.

Объектом исследования является история социально-экономического развития Горного Алтая в указанных выше хронологических рамках.

Предмет исследования составили социально-экономические и этнодемографические процессы, в рамках которых шло развитие края и его населения.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что в ней на основе широкого круга источников и литературы впервые дается комплексный анализ социально-экономического развития Горного Алтая в указанный хронологический период.

Степень новизны настоящей работы определяется и стремлением ее автора откорректировать некоторые устоявшиеся в алтаеведении стереотипы, представления о социально-экономическом, хозяйственно-культурном развитии.

Горного Алтая в доколхозный период. Наконец, новизна диссертационного исследования заключена и во введении его автором новых документальных источников, выявленных им в архивах, а также данных, полученных на основе анализа уже известных источников, не в полной мере использовавшихся нашими предшественниками. Социально-экономическое развитие в регионе рассмотрено в контексте происходящих процессов по стране в целом.

Практическая значимость работы определяется ее возможным положительным вкладом в изучение истории Горного Алтая. Собранный в ходе исследования материал и основные положения диссертации могут быть использованы при написании обобщающих трудов по истории Горного Алтая и его населения. Результаты исследования представляют интерес для научных работников, преподавателей отечественной истории, как при подготовке общих и специальных лекционных курсов, так и в краеведческой и музейной работе. Обобщающий опыт прошлого может пригодиться и в нынешней, непростой для всех нас обстановке при решении социально-экономических проблем, вставших сегодня перед нашим обществом.

Научная апробация исследования. Тема и проблемы диссертационной работы нашли свое отражение в 5 научных публикациях, в т. ч. две — в рецензируемых научных изданиях Российской Федерации общим объемом 3,6 п.л. Основные положения и результаты диссертационного исследования апробированы автором в работе международной научной конференции «Коренные народы Саяно-Алтая: в прошлом, настоящем и будущем» (Горно-Алтайск. 2006 г.) — всероссийской научно-практической конференции «История и культура народов Южной Сибири. Чтения, посвященные памяти исследователя народов Сибири Л. П. Потапова (Горно — Алтайск. 2006 г.).

Диссертация построена по проблемно-хронологическому принципу и состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы.

Заключение

.

Исследование конкретно-исторического материала показало, что в социально-экономическом развитии Горного Алтая в конце XIX — первой трети XX вв. проявились основные закономерности развития страны в целом. Вместе с тем необходимо отметить, что темпы, масштабы и формы развития имели свои специфические особенности. Они состояли в том, что развитие капитализма в данном регионе, как и в Сибири в целом, шло в крае, где отсутствовало помещичье землевладение и присущие ему кабальные формы эксплуатации крестьян помещиками. Другая его специфическая черта — это наличие большого количества свободных земель и захватного землепользования.

Существенное влияние на все стороны социально-экономического развития края оказывало переселение крестьян из великорусских губерний в Алтайский округ. Оно способствовало увеличению рынка рабочей силы, а также расслоению крестьянства и развитию производительных сил в регионе. Для роста капитализма в сельском хозяйстве Горного Алтая, как и Сибири в целом, было характерно не приспособление помещиков к условиям капиталистического развития, а превращение алтайского байства, зажиточных крестьян-кулаков в сельскую буржуазию.

Отсутствие помещичьего землевладения, бесспорно, стимулировало развитие капиталистических отношений в крае. Однако наличие здесь докапиталистических пережитков, особенно среди алтайцев, существенно тормозило развитие капитализма в регионе.

Перерастание российского капитализма на рубеже XIX — XX вв. в империализм мало что изменило в социально-экономическом облике Горного Алтая. Он по-прежнему оставался аграрным регионом, землевладение и землепользование в котором всецело определялось земельной реформой 1899 г. Закрепленные ею начала составят на новом этапе основу противоречий между крестьянством и Кабинетом. В начале XX в. крестьянство боролось за утверждение земли в его собственности, за буржуазное раскрепощение земли от феодала — Кабинета, ставшего в сложившейся ситуации главным препятствием на пути развития в Сибири, в частности, на Алтае, крестьянскофермерского капитализма.

Вместе с тем, в конце XIX — начале XX вв. сельское хозяйство Горного Алтая вовлекалось в товарно-рыночные отношения. Растет производство и продажа на рынок масла, мяса, шерсти, кожи и другой продукции скотоводства. Оживляется развитие в новых условиях домашней промышленности, кустарно-ремесленных промыслов и торговли. Старое патриархально-натуральное хозяйство разрушалось, складывались новые социальные слои — байство предпринимательского типа и сельское батрачество.

Под влиянием развития российского капитализма вширь, происходила смена натурального хозяйства мелкотоварным, но его основная часть сохраняла полунатуральный характер. Формирование крупного сельскохозяйственного производства у алтайцев шло медленно, а, следовательно, процесс первоначального накопления капитала находился в начальной стадии.

Важным результатом экономического и социального развития алтайцев стал переход к оседлому образу жизни алтайского скотоводческого населения. Это был непосредственный результат землеустройства «инородцев» Горного Алтая, осуществленного самодержавием в 1899 г. и продолженному затем в 1902 — 1908 гг. и административно — территориальной реформы 1911 — 1913 гг., ликвидировавшей «инородческие» волости, управы, «кочевые дючины» и родовое управление алтайцев.

Свершившаяся в феврале 1917 г. революция в России мало что изменила в жизни коренного населения Горного Алтая. Расправившись с самодержавием, она оставила в неприкосновенности его земельную собственность, ибо ее декларация о передаче кабинетских земель в казну совсем не означала не только фактической, но даже о формальной ликвидации Кабинета и его землевладения. Последнюю точку в этом вопросе поставит, как известно Октябрьская революция 1917 г., своим декретом «О земле». Пока же кабинетское землевладение продолжает существовать и оказывать свое влияние на ход событий, развивавшихся после Февраля в Алтайском округе, в том числе и его горной части. Своеобразием ее социально — экономического развития, по сравнению с другими районами округа, являлось сохранение за Горным Алтаем «статуса» аграрного района с экстенсивным сельским хозяйством, слабо развитой домашней промышленностью и промыслами, базировавшимся на местном сырье.

Победа Октябрьской революции 1917 г. ознаменовала начало перехода коренного населения Горного Алтая к новой жизни, как в хозяйственном, так и в социально — экономическом плане. С этого момента началась коренная ломка былых патриархально — феодальных отношений, преобразование алтайского экстенсивно — пастбищного скотоводческого хозяйства на новых, социалистических началах.

Этот переход к новому проходил в сложной общественно — политической обстановке, в условиях борьбы старого с новым, на основе ликвидации былого социального неравенства, всех форм эксплуатации человека человеком.

Чтобы поднять развитие крестьянских хозяйств (русских и алтайских), необходимо было раз и навсегда покончить с их разобщенностью, экстенсивностью, ручным трудом в них, изжить из жизни непосредственного производителя кулацко — байскую кабалу, удовлетворить все возраставшие потребности сельского жителя в продуктах питания, сырье, промышленных изделиях, товарах первой необходимости в целом.

Одним из путей решения этих жизненно важных задач стало кооперирование мелкого крестьянского хозяйства. Действенным средством на этом пути стала торгово — потребительская, молочная, сельскохозяйственная и кредитная кооперация. Именно благодаря кооперации и началось в Горном Алтае преобразование алтайского хозяйства, вытеснение из него докапиталистических и капиталистических производственных отношений и постепенный переход патриархального крестьянства к социалистическим формам хозяйствования.

Применение кооперативных форм помогло преобразовать не только крестьянское хозяйство, но и изменить социальную структуру горноалтайской деревни и дьурта, социально — экономические отношения в них, а также перераспределить — в ходе землеустройства — общинные земли, что существенно улучшило крестьянское землепользование. Все это вместе взятое, привело к концу 20-х гг. XX в. к резкому ограничению кабальных форм эксплуатации, в том числе и докапиталистических — «полыш», «супряга», «помочь» и др.

Нейтрализация их, а также эксплуататорских устремлений байства и кулачества во внутриобщинных соседских и соседско — родовых отношениях преобразила и традиционные формы крестьянской взаимопомощи, они все больше приобретали черты подлинного товарищества и коллективизма. Иначе говоря, они становились, благодаря помощи и поддержке государства, простыми и вполне понятными «способами перехода мелких собственников» к социалистическим формам труда.

Важным итогом социально — экономических мероприятий, осуществленных государством, в доколхозной деревне стало «осереднячивание» крестьянства, более активно происходившее в русской деревне и гораздо медленнее в алтайском дьурте. Это был непосредственный результат того, что в последнем, несмотря на все преобразования, продолжали бытовать докапиталистические отношения и полукочевое хозяйство, способствовавшее эксплуатации байством и кулачеством бедноты и, в то же время, оказывавшее крайне негативное влияние на экономический подъем бедняцких и маломощных хозяйств.

Весьма своеобразно выглядела к концу 20-х гг. XX в. и социальноэкономическая структура доколхозной деревни. Она представляла собой сочетание различных по форме и существу патриархальных, мелкотоварных, капиталистических и социалистических отношений. Соотношение этих укладов в различных регионах страны не было одинаковым. В Горном Алтае у русских крестьян преобладал мелкотоварный уклад, а в хозяйстве алтайцев значительное место занимал патриархальный уклад. Переход, крестьянства Горного Алтая (русского и алтайского) в целом, к социализму осуществлялся на доколхозном этапе в обстановке острого противоборства досоциалистических (докапиталистических и капиталистических) и социалистических начал и отношений. Но он проходил под контролем и непосредственным воздействием рабочее — крестьянского государства. И решающее значение здесь имела его материальная и моральная помощь ранее отсталым народам, вступившим ныне (минуя капитализм) на путь социалистического переустройства своей жизни и своего хозяйства.