Женщина дворянского сословия в России конца XVIII — первой половины XIX века: Социокультурный тип по материалам Тверской губернии

Актуальность проблемы. В контексте изучения дворянской сословной культуры России конца XVIII — первой половины XIX века особую научную актуальность может приобрести исследование культурного облика женщины-дворянки. Данная проблема заслуживает специального рассмотрения ввиду повышенного интереса в современных отечественных исторических и историко-культурных исследованиях к анализу антропологической и тендерной проблематики. Женщина-дворянка выступала в качестве непосредственной носительницы и своеобразной хранительницы известных, подлежавших активному воспроизводству, традиций и ценностей. При этом особый научный интерес может представлять выявление тех социокультурных функций, осуществление которых в среде российского дворянства было связано с женской его частью. Изучение роли женщины в дворянской сословной культуре способствует решению важной с культурологической точки зрения проблемы воспроизводства культуры российского дворянства.

В свете повышенного внимания, которое уделяется в современных исследованиях по истории отечественной культуры XVIII—XX вв. изучению культуры российской провинции1, специального анализа заслуживает проблема исторической реконструкции культурного облика провинциальной дворянки. С учетом отмечаемого С. О. Шмидтом «взаимовлияния» столичной культуры и культуры провинции в рамках феномена «так называемой усадебной культуры» 2 можно предположить особую роль провинциальной дворянки в деле воспроизводства культурного этоса российского дворянства конца XVIII — первой половины XIX века.

В указанное время Тверской край представлял собой в социокультурном отношении уникальное в своем роде явление отечественной культуры. Это обсуждалось среди прочего, в частности, на проходившей 19 декабря 1996 года в Твери научио.

1 См.: Очерки русской культуры XIX века. М., 1998. Т. 1- Российская провинция XVIII—XX вв.еков: реалии культурной жизни: Материалы III Всероссийской научной конференции. Пенза, 1996. Кн. 1, 2- Русская провинция. Культура XVIII—XX вв.еков: Сб. ст. М., 1993.

2 Шмидт С. О. Изучение культуры российской провинции (XVIII — начало XX в.) и задачи краеведения // Шмидт С. О. Путь историка: Избранные труды по источниковедению и историографии. М., 1997. С. 32 6. практической конференции «2 00 лет Тверской губернии: время, события, люди» 1. Расположение Тверской губернии в непосредственной близости от двух столиц делало возможным на ее территории особенно интенсивное взаимопроникновение столичной и провинциальной культур. По-видимому, это проявлялось не только на уровне общей модели культурного развития, но и в сфере конкретного социокультурного взаимодействия представителей местного дворянства и дворянства обеих столиц. Это делает особенно актуальным анализ проблемы культурного облика провинциальной дворянки именно на примере тверских историко-культурных реалий.

Важное значение для развития «историко-культурного краеведения» 2 имеет выявление и введение в научный оборот источников для изучение истории и культуры провинциальной дворянки, среди которых особое место занимают материалы областных личных архивных фондов. Реконструкция женской «исторической индивидуальности» на основании данных сохранившихся в частных дворянских архивах относится к сфере одного из «перспективных направлений тендерной истории», условно называемого «персональной, или новой биографической историей» 3.

Также весьма важной с научной точки зрения представляется проблема социокультурной типологии провинциальной дворянки в зависимости, в частности, от свойственных ей ценностных ориентаций, которыми определялись ее психология и мироощущение, поведение и образ жизни. Анализ православного типа провинциальной дворянки имеет особое значение для изучения проблем религиозной антропологии, «неотделимых», по словам Н. Л. Пушкаревой, от «истории женщин» 4. Научная актуальность исследований религиозно-антропологического характера применительно к женской теме определяется, по мнению Н. Л. Пушкаревой, впервые обратившейся к.

1 Особое внимание этому было уделено в докладе С. О. Шмидта «Тверь и тверичи в культуре России». z Шмидт С. О. Вступительное слово // Российская провинция XVIII—XX вв.еков: реалии культурной жизни: Материалы III Всероссийской научной конференции. Пенза, 1996. Кн. 1. С. 19.

3 Репина Л. П. Тендерная история: проблемы и методы исследования // ННИ. 1997. № 6. С. 52.

4 Пушкарева Н. Л. Семья, женщина, сексуальная этика в православии и католицизме: перспективы сравнительного подхода // ЭО. 1995. Ж? 3. С. 55. разработке данной проблематики на отечественном источниковом материале, недостаточной изученностью такого рода сюжетов в российской историографии XX в.1.

В целом проблематика настоящей диссертации позволяет не только выявить некоторые новые аспекты в историко-культурном и краеведческом изучении российского дворянства и пополнить научные сведения о нем информацией об отдельных конкретных, а именно тверских, его представительницах, но и внести определенный вклад в исследование особенностей непосредственного функционирования дворянской сословной культуры конца XVIII — первой половины XIX века с учетом регионального своеобразия.

Весомым аргументом в пользу актуальности темы исследования является то, что она отвечает необходимости научной разработки сюжетов, связанных с изучением так называемого тендерного аспекта культуры, культуры повседневности и истории частной жизни на отечественном источниковом материале, в том числе касающемся истории российского дворянства.

Наименование темы диссертации допускает разные подходы. Ввиду широты анализируемой проблемы мы ограничимся рассмотрением ее на локальном историко-культурном материале.

Объектом исследования в диссертации является культурный облик провинциальной дворянки и ее роль в дворянской сословной культуре России конца XVIII — первой половины XIX века, а предметомсоциокультурный тип провинциальной дворянки, определявшийся православным мироощущением и образом жизни.

Хронологические рамки исследования охватывают целостный в историко-культурном отношении период, содержание которого определялось формированием и вместе с тем своеобразным расцветом сословной культуры российского дворянства. Именно в конце XVIIIпервой половине XIX века основные достижения отечественной «высокой» культуры были одновременно достижениями дворянской культуры. По мнению С. О. Шмидта, в этот исторический период «многие представители дворянства. играли выдающуюся роль в становлении и развитии нашей культуры, русского литературного.

1 Там же. языка, ставшего затем нашим разговорным языком" 1. Позднее, «со второй половины XIX в., особенно после отмены крепостного права», как полагает С. О. Шмидт, поддерживая общепризнанную точку зрения, наметилось^{снижение} роли дворян в развитии культуры и просвещения" 2.

Степень научной разработки проблемы. В современной отечественной историографии интерес к проблеме культурного облика русской дворянки, по-видимому, является следствием известной концептуальной переориентации исследований с макропроцессов на «» микроисторию" отдельного человека и групп" 3, а потому его можно считать спровоцированным интенсивной разработкой сюжетов по социальной истории, в том числе истории отдельных сословий, по истории культуры, включая провинциальную, по тендерной истории и по истории частной жизни в России. Все эти сюжеты в той или иной мере проливают свет на отдельные аспекты в изучении роли и места женщины в дворянском обществе и культуре.

В отечественной историографии Х1Х-ХХ вв. можно выделить ряд тем, в рамках научной разработки которых затрагивались вопросы, вносившие определенный вклад в исследование проблемы культурного облика русской дворянки. К их числу относятся следующие: социальная история русского дворянства XVIII — первой половины XIX века, включая особенности сословной политики абсолютизма в отношении дворянства4, правовые аспекты социальной эволюции.

1 Шмидт С. О. Изучение культуры российской провинции (XVIII — начало XX в.) и задачи краеведения // Шмидт С. О. Путь историка: Избранные труды по источниковедению и историографии. М., 1997. С. 321.

2 Там же.

3 Ястребицкая А. Л. Средневековая культура и город в новой исторической науке. Учеб. пособие. М., 1995. С. 14.

4 Анисимов Е. В. Россия в середине XVIII века: Борьба за наследие.

Петра. М., 1986; Он же. Время петровских реформ. Л., 1989;

Дворянство и крепостной строй России XVI—XVIII вв. М., 1975;

Каменский A.B.^Под сению Екатерины.": Вторая половина XVIII века. СПб., 1992; Карпович М. М. Имперская Россия (1801−1917 гг.) // Вернадский Г. В. История России: Московское царство. Тверь-М., 1997. Ч. 2- Кизеветтер A.A. Русское общество в XVIII столетии. Ростов н/Д, 1905; Ключевский В. О. Курс русской истории // Соч.: В.

9 т. М., 1989. Т. 4, 5- Корф С. А. Дворянство и его сословное управление за столетие 1762−1885. СПб., 1906; Романович-Славатинский А. Дворянство в России от начала XVIII века до отмены крепостного права. Киев, 1912; Соловьев С. М. История России с древнейших времен: В 15 кн. М., 1964;1965. Кн. 12−13- Троицкий русского дворянства XVIII — первой половины XIX века1, история культуры русского дворянства XVIII — первой половины XIX века2 и генеалогические аспекты истории русского дворянства XVIII — первой половины XIX века3. В рамках названной проблематики рассматривались некоторые вопросы социального и правового положения дворянской женщины, делались попытки выяснения ее места в культурной жизни российского общества. Однако поскольку в основной массе.

С.М. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII веке: Формирование бюрократии. М., 1974; Он же. Россия в XVIII веке: Сб. ст. и публикаций. М., 1982; Экштут С. А. Благородное сословие России // Социум. 1995. № 1(44). С. 26−35- Яблочков M.I. История дворянского сословия в России. СПб., 1876.

1 Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Киев, 1909; Развитие русского права в первой половине XIX века. М., 1994; Рикман В. Ю. Дворянское законодательство Российской империи. М., 1992; Цатурова М. К. Русское семейное право XVI—XVIII вв. М., 1991.

2 Богословский М. М. Быт и нравы русского дворянства в первой половине XVIII века. М., 1906; Ключевский В. О. Западное влияние в России после Петра // Ключевский В. О. Неопубликованные произведения. М., 1983; Он же. Евгений Онегин и его предки //' Он же. Литературные портреты. М., 1991; Краснобаев Б. И. Русская культура второй половины XVII — начала XIX в. М., 1983; Он же. Очерки истории русской культуры XVIII века. М., 1987; Лотман Ю. М. Роман A.C. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий. Л., 1980; Он же. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX века). СПб., 1994; Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры: В 3 т. М., 1994;1995. Т. 2, 3- Очерки русской культуры XVIII века. М., 1985;1989. Т. 1−4- Очерки русской культуры XIX века. М., 1998. Т. 1- Старикова Л. М. Театральная жизнь старинной Москвы: Эпоха. Быт. Нравы. М., 1988; Фадеев A.B. Новые черты в культурном облике русского общества // История СССР с древнейших времен до наших дней: В 2 сериях, в 12 т. М., 1967. Серия первая. T. IV. С. 569−608- Шмидт С. О. Общественное самосознание noblesse russe в XVI — первой трети XIX в. // Cahiers du Monde russe et sovietique, V. XXXIV (1−2). Janvier-Juin. 1993. Pariz. P. 11−32.

J Быкова Л. А. Родословные книги Тверской губернии 178 5−1917 гг. как источник по истории русского провинциального дворянства: Автореф. дис.. канд. ист. наук. М., 1993; Веселовский C.B. Род и предки.

A.C. Пушкина в истории. М., 1990; Генеалогические исследования: Сб. ст. М., 1994; Дворянские роды Российской империи. СПб., 1993. Т. 1- СПб., 1995. Т. 2- М., 1996. Т. 3- История родов русского дворянства: В 2 кн. М., 1991. Кн. 1, 2- Карнович Е. П. Родовые прозвания и титулы в России и слияние иноземцев с русскими. Репринтное воспроизведение издания 1886 г. М., 1991; Руммель.

B.В., Голубцов В. В. Родословный сборник русских дворянских фамилий. СПб., 188 6−1887. T. I-IIСавелов Л. М. Библиографический указатель по истории, геральдике и родословию российского дворянства. 2-е изд. Острогожск, 18 98- Он же. Статьи по генеалогии и истории дворянства. СПб., 18 98. исследований речь шла не об изучении проблемы собственно дворянской женщины, а лишь о привлечении сюжетов, с ней связанных, с целью более подробного анализа других специальных проблем, выводы, которые в них делались, носили достаточно общий и вместе с тем узкопрофильный характер.

Более или менее специальное исследование культурного облика дворянки невозможно вне контекста изучения истории и культуры повседневности. В этой связи в отечественной историографии конца XIX в. следует отметить работу Н. Д. Чечулина «Русское провинциальное общество во второй половине XVIII века», посвященную «исследованию быта, нравов этого общества», рассмотрению особенностей «провинциальной жизни» 1. Однако описанию непосредственно культурно-бытового и нравственного облика женщины на страницах этого исторического очерка уделено незначительное внимание2. Н. Д. Чечулин объясняет это тем, что женщины «вообще мало выступают пред нами в памятниках того времени» 3. Тем не менее наряду с упоминанием о появлении «хорошо воспитанных, светских и 4 разумных молодых девушек, следовавших моде, подчеркнуто сохранение в целом провинциальными дворянками второй половины XVIII века религиозного благочестия5. В. О. Ключевским выявлен тип светской дамы XVIII в. — «кокетки», которая «вся жила для света, а не для дома» 6. Также в отечественной историографии конца XIX в. особого внимания заслуживает работа В. О. Михневича7, в которой автор, определяя жанр ее как «очерки судеб русской женщины» 8 и имея в виду прежде всего дворянку, видел свою задачу в том, чтобы «изобразить общий, целостный тип русской женщины прошлаго (XVIII.

A.B.) столетия, в ея главных, характеристических культурно.

1 Чечулин Н. Д. Русское провинциальное общество во второй половине XVIII века: Исторический очерк. СПб., 1889. С. 1.

2 Там же. С. 36−37, 82−83.

Там же. С. 37 .

4 Там же. С. 82.

5 Там же. С. 3 6, 83.

6 Ключевский В. О. Западное влияние в России после Петра // Ключевский В. О. Неопубликованные произведения. М., 1983. С. 98−99- Он же. Курс русской истории // Сочинения: В 9 т. М., 1989. Т. 5. С. 154.

Михневич В. О. Русская женщина XVIII столетия. Репринтное воспроизведение издания 1895 г. М., 1990.

8 Там же. С. 18. исторических чертах, отбросив все случайное и аномальное, в то-же время — очертить ея судьбу и ея развитие, в их существенных моментах и, наконец, обозначить и выяснить ея интеллектуальное влияние и общественное значение" 1. Для решения поставленной задачи им анализировались отдельные этапы жизненного пути дворянской женщины и некоторые сферы ее деятельности. При этом он усматривал определенные различия в сфере занятий и интересов провинциальной помещицы и столичной «барышни-маркизы» 2, «светской дамы» 3 и «отшельницы» 4, посвящавшей себя «душеспасительным делам» 5. В исторической православной литературе начала XX в. упоминается о встречавшихся в помещичьем быту XIX в. «типах» благочестивых «матерей и хозяек» 6.

В современной отечественной историографии следует отметить известные работы Ю.М. Лотмана' о дворянской культуре, в которых анализируются «интересы и занятия дворянской женщины» 8 и особый «женский мир» 9, причем предметом исследования являются «как те особенности, которые эпоха накладывала на женский характер, так и те, которые женский характер придавал эпохе» 10. В контексте применяемого Ю. М. Лотманом семиотического подхода к культуре ему свойственно представление о «разделенности культуры на „мужские“ и „женские“ области» 11. При этом он полагает, что «женская культураэто не только культура, женщин. Это — особый взгляд на культуру» 1^. Говоря об «антитезе „мужского взгляда“ и „женского“ 1» 3, Ю. М. Лотман.

1 Там же. С. 33.

2 Там же. С. 214.

3 Там же. С. 33.

4 Там же. С. 351.

5 Там же. С. 378.

6 Нилус С. Великое в малом: Записки православного. Репринтное воспроизведение издания 1911 г. Издание Свято-Троицкой Сергиевой лавры, 1992. С. 107.

7 Лотман Ю. М. Очерк дворянского быта онегинской поры // Лотман Ю. М. Роман A.C. Пушкина «Евгений Онегин»: Комментарий. Л., 1980. С. 35−110- Он же. Беседы о русской культуре.

8 Лотман Ю. М. Очерк дворянского быта. С. 54.

9 Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре. С. 46.

10 Там же. С. 47.

11 Там же. С. 48.

12 Там же. С. 73.

13 Там же. С. 74. б известном смысле указывает на «тендерный» аспект дворянской куль туры.

Собственно изучение культурного облика русской дворянки конца XVIII — первой половины XIX века относится к исследовательскому «полю» так называемой тендерной истории1, имеющей в российской историографии определенную традицию применительно как к западноевропейскому2, так и к отечественному источниковому материалу3. Впервые объектом специального исторического изучения русская женщина стала в известных работах Н.Л. Пушкаревой4. Трудами.

1 См.: Пушкарева Н. Л. Тендерные исследования: рождение, становление, методы и перспективы // ВИ. 1998. № 6. С. 76−86.

2 См.: Бессмертный Ю. Л. Брак, семья и любовь // Средневековая Европа глазами современников и историков: Кн. для чтения. М.,.

1995. Ч. III. С. 315−325- Женщина, брак, семья до начала нового времени. М., 1993; Репина Л. П. «Женская история»: проблемы теории и метода // СВ. Вып. 57. М., 1994. С. 103−109- Она же. История женщин сегодня: историографические заметки // Человек в кругу семьи: Очерки по истории частной жизни в Европе до начала нового времени. М., 1996. С. 35−73- Она же. Вызов постмодернизма и перспективы новой культурной и интеллектуальной истории // Одиссей. Человек в истории. 1996. М., 1996. С. 25−38- Она же. Тендерная история: проблемы и методы исследования // ННИ. 1997. № 6. С. 41−58- Ястребицкая А. Л. Женщина в повседневной жизни позднего средневековья // Культура и общество в средние века в зарубежных исследованиях. М., 1990; Она же. Проблема взаимоотношения полов как диалогических структур средневекового общества в свете современного историографического процесса // СВ. Вып. 57. М., 1994. С. 126−136- Она же. Женщина и общество // Средневековая Европа глазами современников и историков: Кн. для чтения. М., 1995. Ч. III. С. 283−295.

3 О выработке подходов к изучению истории русских женщин и истории частной жизни в России с учетом тендерного фактора см.: Весь мир под женским каблуком? // Родина. 1996. № 3. С. 15−17- Стоит ли копаться в «грязном белье». // Там же. № 12. С. 80−85.

4 Пушкарева Н. Л. Женщины Древней Руси. М., 1989; Она же. Знаменитые россиянки. М., 1991; Она же. Русская женщина в семье и обществе XXX вв.: этапы истории // ЭО. 1994. № 5. С. 3−15- Она же. Семья, женщина, сексуальная этика в православии и католицизме: перспективы сравнительного подхода // ЭО. 1995. № 3. С. 55−70- Она же. Между «великим грехом» и «удоволством»: интимная жизнь женщины в Старой Руси // Социум. 1995. № 6(49). С. 32−38- Она же. Женщины России и Европы на пороге Нового времени. М., 1996; Она же. Мать и материнство на Руси (X-XVII вв.) // Человек в кругу семьи: Очерки по истории частной жизни в Европе до начала нового времени. М.,.

1996. С. 305−341- Она же. Женщина в русской семье Х-начала XIX в.: динамика социокультурных изменений: Автореф. дис.. д-ра ист. наук. М., 1997; Она же. Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница (Х-начало XIX в.). М., 1997. Также см.: Пушкарева Н. Л., Экштут С. А. Любовные связи и флирт в жизни русского этой исследовательницы выявлен и всесторонне проанализирован широкий спектр проблем «истории женщин» как в допетровской России (Х-Х/11 вв.)1, так и в России XVIII — начала XIX века. С точки зрения разработки темы настоящей диссертации наибольший интерес представляет монография «Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница (X — начало XIX в.)». Демонстрируя сопряженность проблем «истории частной жизни», «истории женщины» и «истории повседневности», Н. Л. Пушкарева уделяет непосредственное внимание изучению вопросов частной жизни и повседневного быта представительниц различных сословий российского общества XVIIIначала XIX века, в том числе и дворянского. Ею установлены наряду с универсальными чертами «женского этоса» 2 специфические отличия, например, в воспитании3 и образе жизни4 провинциальных и столичных дворянок. Придавая особое значение при изучении эмоционального мира русских женщин соотношению «общего» и «индивидуального» 5, Н. Л. Пушкарева подчеркивает важность перехода «к исследованию частной жизни как к истории конкретных лиц, подчас вовсе не именитых и не исключительных. Этот подход дает возможность „познакомиться“ с ними через литературу, делопроизводственные документы, переписку» 6.

В отечественной историографии существует традиция историко-культурного описания отдельных персоналий, в том числе дворянских женщин конца XVIII — первой половины XIX века7. Значительная часть дворянина в начале XIX века // Человек в кругу семьи: Очерки по истории частной жизни в Европе до начала нового времени. М., 1996. С. 180−206.

1 Многочисленные публикации Н. Л. Пушкаревой по этому периоду, посвященные изучению социально-правового и имущественного положения женщины, ее роли в семье и обществе, а также анализу ряда историографических и источниковедческих сюжетов, здесь не приводятся как выходящие за хронологические рамки диссертации.

2 Пушкарева Н. Л. Частная жизнь русской женщины. С. 254.

3 Там же. С. 207.

4 Там же. С. 225.

5 Там же. С. 253.

6 Там же. См.: Бокова В. М. Три женщины // История жизни благородной женщины. М., 1996. С. 5−12- Кайдаш С. Н. Сильнее бедствия земного: Очерки о женщинах русской истории. М., 1983; Она же. Сила слабых: Женщины в истории России (XI-XIX вв.). М., 1989; Лозинская Л. Я. Во главе двух академий. 2-е изд. М., 1983; Моисеева Г. Н. О литературной деятельности Е. Р. Дашковой // Дашкова Е. Р. Литературные сочинения. М., 1990. С. 5−2 8- Муравьев В. Б. Кавалерист-девица Надежда Дурова // Дурова H.A. Избранные подобного рода «портретов» посвящена представительницам столичного дворянства, которых можно отнести к числу, что называется, «неординарных» личностей. Среди российских дворянок конца XVIIIпервой половины XIX века лучше других в плане историко-культурного изучения представлены женщины из окружения A.C. Пушкина1, как жившие в столицах, так и — в провинции, в том числе и в Тверской губернии. В разработку проблемы культурного облика провинциальной дворянки на тверском источниковом материале определенный вклад вносят публикации в современных краеведческих научных изданиях2, целью которых является описание «истории жизни» и «сердечных дел» отдельных женщин, бытовых и общественных интересов членов их семей. Большое значение имеют также исследования, посвященные изучению особенностей быта, культурного уклада и литературной жизни российского дворянского общества конца XVIII — первой половины XIX века, на фоне которых происходило формирование культурного облика дворянской женщины3. сочинения кавалерист-девицы. М., 1988. С. 5−24- Ранчин A.M. История женщины и поэтессы — в романе, повести, комедии // Ростопчина Е. П. Счастливая женщина. Литературные сочинения. М., 1991. С. 5−14- Сафонов М. Благонамеренная институтка // Родина. 1997. № 2. С. 41−44- Снытко Н. В. Две тени Остафьевского парка // Встречи с прошлым. М., 1990. Вып. 7. С. 19−31.

1 См.: Гордин A.M. Анна Петровна Керн — автор воспоминаний о Пушкине и его времени // Керн (Маркова-Виноградская) А. П. Воспоминания о Пушкине. М., 1987. С. 5−32- Губер П. К. Дон-Жуанский список Пушкина. Репринтное воспроизведение издания 1923 г. М., 1991; Друзья Пушкина: ПерепискаВоспоминанияДневники: В 2 т. М., 1986; Каткова В. Ф. Пушкинский путеводитель. Тверь, 1994; Ободовская И. М., Дементьев М. А. Вокруг Пушкина. М., 1976; Они же. Пушкин в Яропольце. М., 1982; Пьянов A.C. Мои осенние досуги: Пушкин в Тверском крае. М., 1979; Соколов В. Д. Рядом с Пушкиным: Портреты кистью и пером: В 2 т. М., 1998; Черейский Л. А. Пушкин и его окружение. 2-е изд. Л., 1988; Он же. Пушкин и Тверской край. Калинин, 1985.

2 См.: Гурьянова В. В. Тверская помещица второй половины XVIII века Прасковья Ильинична Манзей // Женщины в социальной истории России: Сб. науч. тр. Тверь, 1997. С. 20−31- Кашарнова С. Г. Женщины дворянского гнезда Бакуниных // Дни славянской письменности и культуры: Сб. докл. и сообщений. Тверь, 1997. Вып. 3. С. 58−67- Семья Бакуниных в общественной и литературной жизни России XIX века: Путеводитель по выставке. Калинин, 1988.

3 См.: Корнилова A.B. Картинные книги: Очерки. Л., 1982; Кошелев В. А. Отесинька // Наше наследие. 1991. № V (23). С. 47−53- Новиков В. И. Остафьево: Литературные судьбы XIX века. М, 1991; Носик Б. Премухино Бакуниных. Отцы и дети // Наше наследие. 1990. № 111(15). С. 149−156- Пирумова Н. Премухино Бакуниных. Дворянское.

Наконец,. существует целый пласт ранее не привлекавшейся к такого рода исследованиям исторической православной литературы1. Религиозный аспект отечественной культуры долгое время «выносился за скобки» историко-культурного изучения российского дворянства. Тем не менее некоторые историки применительно, в том числе, и к концу XVIII — первой половине XIX века, указывают на важность «религиозного мировоззрения» как «одной из главных основ духовной культуры» 2 и на влияние «прочного общинно-родового сознания, идеи соборности, коллективизма» «на частную, внутреннюю жизнь русских» 3. Не вызывает сомнений то обстоятельство, что культурный облик провинциальной дворянки не может быть достоверно реконструирован без учета особенностей ее православного мироощущения.

Анализ степени научной разработки проблемы4 позволяет установить следующее.

В российской историографии Х1Х-ХХ вв. исследования историко-культурного характера, в которых специальное внимание уделено анализу культурно-бытового и эмоционально-психологического аспектов жизни женщины-дворянки, в том числе и провинциальной, ограничиваются хронологическими рамками XVIII — начала XIX века. гнездо // Там же. С. 143−148- Снытко Н. В. Остафьево // Наше наследие. 1988. № VI. С. 137−146- Файнштейн М. Ш. Писательницы пушкинской поры: Историко-литературные очерки. Л., 1989.

1 См., напр.: Архимандрит Августин (Никитин). Православный Петербург в записках иностранцев. СПб., 1995; Булгаков С. Мистика и этика православия // Жизнь и житие Сергия Радонежского. М., 1991. С. 287−300- Высокопреосвященнейший Иоанн, митрополит С.-Петербургский и Ладожский. Самодержавие духа: Очерки русского самосознания. Саратов, 1995; Лихачев Д. С. Три основы европейской культуры и русский исторический опыт // Наше наследие. 1991. №.

VI (24). С. 15−16- Нилус С. Великое в малом. Репринтное воспроизведение издания 1911 г. Издание Свято-Троицкой Сергиевой лавры, 1992; Он же. Святыня под спудом. СПб., 1996; Ничипоров Б. В.

Введение

в христианскую психологию: Размышления священника-психолога. М., 1994; Флоренский П. Троице-Сергиева лавра и Россия // Жизнь и житие Сергия Радонежского. М., 1991. С. 273−286.

2 Шмидт С. О. Изучение культуры российской провинции (XVIII — начало XX в.) и задачи краеведения // Шмидт С. О. Путь историка: Избранные труды по источниковедению и историографии. М., 1997. С. 324.

3 Данные слова в беседе «о возможных подходах к исследованию истории частной жизни в России» принадлежат Н. Л. Пушкаревой. См.: Стоит ли копаться в «грязном белье». // Родина. 1996. № 12. С. 84.

4 Историография по отдельным вопросам рассматривается в каждой главе диссертации.

Применительно к периоду первой половины XIX века изучались либо отдельные персоналии, либо «женский вопрос» и женское движение1. Культурный облик провинциальной дворянки конца XVIII — первой половины XIX века и ее роль в дворянской сословной культуре России остаются в современной отечественной историографии без достаточного научного внимания.

В контексте исследований религиозно-антропологического характера особое значение придается выявлению сформированного православием идеала женщины2. Причем Н. Л. Пушкарева, считая этот идеал «устойчивым в течение столетий» 3, утверждает, что «представление об „истинно русской женщине“, которое у многих сформировалось под влиянием великой русской литературы XIX столетия, богатой образами жертвенных, несуетных, целомудренных и преданных россиянок — это представление православной концепции» 4. По мнению Н. Л. Пушкаревой, «Она была нетороплива, не холодна, не говорлива, без взора наглого для всех, без притязаний на успех», -знаменитая пушкинская характеристика Татьяны из «Евгения Онегина» буквально воспроизводит идеал «доброй жены» из православной учительской литературы XII-XVT.II вв." 5 Вместе с тем особый научный интерес представляет рассмотрение женских литературных образов XIX в. не только с точки зрения воплощения идеала, но и с точки зрения отражения в них культурного облика реальной женщины-дворянки конца XVIII — первой половины XIX века, в том числе и провинциальной.

Проблема типологии русского дворянства ХУШ-Х1Х вв. нашла отражение в отечественном литературоведении XX в. В частности, в начале XX в. Д.Н. Овсянико-Куликовским были проанализированы «так.

1 Павлюченко Э. А. Женщины в русском освободительном движении: от Марии Волконской до Веры Фигнер. М., 1988; Пушкарева Н. Л. Русская женщина в семье и обществе Х-ХХ вв.: этапы истории // ЭО. 1994. № 5. С. 6−7.

2 Арсеньев Н. Дело любви: о духовной и религиозной традиции русской семьи // Социум. 1995. № 6(49). С. 26- Пушкарева Н. Л. Между «великим грехом» и «удоволством»: интимная жизнь женщины в Старой Руси // Там же. С. 38- Она же. Семья, женщина, сексуальная этика в православии и католицизме: перспективы сравнительного подхода // ЭО. 1995. № 3. С. 61.

3 Пушкарева Н. Л. Семья, женщина, сексуальная этика в православии и католицизме: перспективы сравнительного подхода // ЭО. 1995. № 3. С. 61.

4 Там же.

5 Там же. называемые «общественно-психологические» типы" «русской интеллигенции XIX века, преимущественно по данным художественной литературы» 1. В современном литературоведении Ю. М. Лотман реконструировал на основании художественного образа «исторически сложившийся в рамках данной культуры тип поведения» 2. В качестве исследователя культуры дворянства Ю. М. Лотман анализировал «особые типы русского человека» XVIII — начала XIX в.3 В современной отечественной историографии проблема «дворянского типа личности» 4 поставлена в контексте исследований по истории русской культуры5 и философии6 ХУШ-Х1Х вв. применительно к мужской части дворянства, в то время как социокультурный тип провинциальной дворянки в историко-культурном плане специально не изучался.

В описании отдельных персоналий тверских дворянок преобладает интерес к более или менее «выдающимся» женским личностям, несмотря на то, что в настоящее время, как отмечает С. О. Шмидт, «придают все большее значение выявлению и изучению „повседневного“ в жизни прежде всего „обычных“ людей» 7.

Таким образом, становится ясно, что в современной отечественной историографии не существует специального историко-культурного исследования, посвященного изучению культурного облика провинциальной дворянки конца XVIII — первой половины XIX века и выяснению ее роли в дворянской сословной культуре России.

Цель и задачи исследования

Целью данной диссертации является историческая реконструкция культурного облика и анализ.

1 Овсянико-Куликовский Д. Н. Из «Истории русской интеллигенции» // Овсянико-Куликовский Д.Н. Литературно-критические работы: В 2 т. М., 1989. Т. 2. С. 11.

2 Лотман Ю. М. О Хлестакове // Лотман Ю. М. В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь: Кн. для учителя. М., 1988. С. 310.

3 Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре. С. 232, 254, 331.

4 Артемьева Т. В. «Дворянин-философ» как социальный тип // Артемьева Т. В. История метафизики в России XVIII века. СПб., 1996. Ч. II. Глава 4. С. 159.

5 Краснобаев Б. И. Русская культура второй половины XVII — начала XIX в.: Учеб. пособие. М., 1983. С. 193−194 и др.

6 Артемьева Т. В. Указ. соч. Шмидт С. О. Вступительное слово // Российская провинция XVIII—XX вв.еков: реалии культурной жизни: Материалы III Всероссийской научной конференции. Пенза, 1996. Кн. 1. С. 12. социокультурного типа российской провинциальной дворянки конца XVIII — первой половины XIX века на основании тверского источникового материала. В соответствии с поставленной целью предполагается решение следующих задач:

1. Выявить значение институтского образования и как альтернативы ему домашнего воспитания, в формировании культурного облика провинциальной дворянки.

2. Выяснить роль замужества для характеристики культурного облика провинциальной дворянской женщины.

3. Рассмотреть специфику письменного общения провинциальной дворянки с точки зрения значения этой специфики для исследования коммуникативных аспектов дворянской сословной культуры России.

4. Определить характерные черты православного социокультурного типа провинциальной дворянской женщины на примере историко-культурных портретов некоторых тверских дворянок и выявить основные качества, существенные с точки зрения описания этого типа.

Конкретизация решаемых задач осуществляется в каждой главе диссертационного исследования.

Источниковая база работы. В связи с необходимостью выявления и введения в научный оборот источников для историко-культурного изучения провинциальной дворянки конца XVIII — первой половины XIX века основу диссертации составляют материалы личных фондов, хранящиеся в Государственном архиве Тверской области (далее ГАТО). В частности, используются документы из состава личных (преимущественно, семейных) фондов тверских дворян Аболешевых, Апыхтиных, Бакуниных, A.B. Кафтыревой, Кожиных, Лихаревых, Лихачевых, Мальковских, Манзей, Суворовых1, а также — из личных и семейных архивов дворян Загряжских, Квашниных-Самариных, Трубниковых, «разных помещиков» и из коллекции писем, находящихся в фонде Тверской ученой архивной комиссии2 (далее ТУАК). Наряду с этим исследуются материалы дворян Лихачевых из рукописной коллекции «Кашинское дворянство» Кашинского краеведческого музея,.

1 ГАТО. Ф. 1022. Оп. 1- Ф. 1403. Оп. 1- Ф. 1407. Оп. 1- Ф. 1233. Оп. 1- Ф. 1222. Оп. 1- Ф. 1063. Оп. 1- Ф. 1221. Оп. 1- Ф. 1066. Оп. 1- Ф. 1016. Оп. 1- Ф. 1041. Оп. 1.

2 ГАТО. Ф. 103. Оп. 1. филиала Тверского государственного объединенного музея1. Используемые документы фондов личного происхождения включают в себя историческиеисточники различных видов, позволяющие судить о «женской индивидуальности» в разнообразных ее проявлениях. Однако в решающей мере выбор архивных фондов обусловлен сохранностью в них эпистолярных источников.

Среди источников личного происхождения особую ценность для исторической реконструкции культурного облика российской провинциальной дворянки конца XVIII — первой половины XIX века представляет именно частная переписка. Широкие информативные возможности этого вида исторических источников обусловлены тем, что письменное общение было органично включено в повседневную жизнь женщины и в процессе этого общения реализовывалось достаточно полно ее личностное эмоциональное начало, что находило соответствующее отражение в написанных ею письмах. Частная переписка позволяет судить о представлениях и ценностях, психологии и мироощущении, поведении и образе жизни, круге общения и интересах провинциальной дворянки. Основной комплекс используемых в диссертации эпистолярных источников составляют письма, содержащиеся в ГАТО в составе личных (преимущественно, семейных) фондов тверских дворян Аболешевых2, ' Апыхтиных3, Бакуниных4, A.B. Кафтыревой5, Лихаревых6, Лихачевых7, Мальковских&-, Манзей9, Суворовых10, а также — в фонде ТУАК в составе документов из архивов дворян Лонских11, Трубниковых12. Информативные возможности частной переписки тверского дворянства конца XVIII — первой половины XIX века как источника по истории культуры, исторической.

1 ТГОМ 6324.

— КАШФ. Рукописная коллекция «Кашинское дворянство'.

КОФ №.

2 ГАТО. Ф. 1022. Оп. 1. Дд. 22, 23, 25, 27.

3 ГАТО. Ф. 1403. Оп. 1. Дд. 9, 25.

4 ГАТО. Ф. 1407. Оп. 1. ДД. 44, 46.

5 ГАТО. Ф. 1233. Оп. 1. Д. 2.

6 ГАТО. Ф. 1063. Оп. 1. Д. 137.

7 ГАТО. Ф. 1221. Оп. 1. Д., 89.

8 ГАТО. Ф. 1066. Оп. 1. Дд. 15, 20.

9 ГАТО. Ф. 1016. Оп. 1. Дд. 16, 17, 18, 33, 39, 41, 45, 55, 58, 68.

93.

10 ГАТО. Ф. 1041. Оп. 1.. Дд. 53, 60, 61.

11 ГАТО. Ф. 103. Оп. 1. Д. 1615.

12 ГАТО. Ф. 103. Оп. 1. Д. 1389. психологии и антропологии представляются весьма значительными (особенно для изучения «обычных» людей) и вместе с тем до сих пор не выявленными. Из числа опубликованных эпистолярных источников в диссертации используются письма М.А. Бакунина1, П.А. Катенина2, A.C. Пушкина3, А. К. Толстого4, В. П. Шереметевой5, А. Р. Яковлевой6.

В сочетании с частной перепиской важное значение для исторической реконструкции культурного облика провинциальной дворянки приобретают содержащиеся в составе фондов личного происхождения так называемые личные документы' и общеродовые документы (генеалогические и имущественно-хозяйственные)8. К числу личных документов относятся свидетельства о дворянском происхождении, об институтском образовании, о браке женщины-дворянки, о рождении и крещении ее детей, паспорта о служебном и семейном положении ее мужа, патенты на чины мужа. Генеалогические материалы представлены родословными и поколенными росписями родов, грамотами о внесении родов в дворянскую родословную книгу Тверской губернии, определениями Тверского дворянского депутатского собрания о причислении дворянки и ее детей к роду их мужа и отца. На основе анализа этих материалов в сочетании с содержащимися в письмах и официальных документах прямыми и косвенными указаниями на наличие той или иной родственной связи между отдельными людьми, а также с помощью опубликованных данных составлены родословные схемы, отражающие родство представительниц дворянских родов Абаза, Бахметевых, Долгоруковых, Лихачевых, Мальковских, Манзей, Мельницких, Яковлевых и позволяющие выяснить генеалогический фон исследования. С учетом особого значения, которое придавалось.

1 Цит. по: Носик Б. Премухино Бакуниных. Отцы и дети // Наше наследие. 1990. № III (15). С. 149−156.

2 Поэзия и письма декабристов. Горький, 1984.

3 Пушкин A.C. Собрание сочинений: В 10 т. М., 1977. Т. 9- М., 1978.

Т. 10.

4 Толстой А. К. Собрание сочинений: В 4 т. М., 1964. Т. 4.

5 Цит. по: Снытко Н. В. Две тени Остафьевского парка // Встречи с прошлым. М., 1990. Вып. 7. С. 19−31.

6 Друзья Пушкина: ПерепискаВоспоминанияДневники: В 2 т. М., 1986. Т. I.

7 Котлярская Л. А. Методические указания к специальному семинару «Документы личного происхождения как исторический источник». Калинин, 1985. С. 14.

8 Михайлова Н. М. Родовой архив Тютчевых в Муранове // ЛН. М., 1989. Т. 97: Федор Иванович Тютчев. Кн. 2. С. 658. отношениям родства в дворянской среде, создание генеалогий оказывается важным с точки зрения изучения культурного облика провинциальной дворянки и уточнения сведений о некоторых конкретных женщинах, принадлежавших к тверскому дворянству. Это представляется особенно актуальным ввиду того, что в авторитетных генеалогических изданиях конца XIX в. и даже в родословных росписях, имеющихся в архивных делах, встречаются упущения и неточности в отношении отдельных тверских дворянок.

Имущественно-хозяйственные документы в фондах личного происхождения представлены такими видами исторических источников, как частноправовые акты1 и делопроизводственные материалы2. В диссертации использованы акты, оформлявшие договоры мены (акты о «промене землями», о «полюбовном размене земель», «межевая сказка»), купли-продажи («договор о купле и продаже движимости», купчие на «движимое и недвижимое имение», на «крестьян»), найма имущества («условие» о «выставлении» лошадей), личного найма («условие» о найме управляющего), займа («условие домовой конторе наследниц», заемные письма), представительства (верющие письма). Также исследуются брачные обязательства (приданые росписи, сговорные) и обязательства «в платеже государственных податей», в «каждогодном» исполнении работ, акты удостоверения «в действительности владения имением». Перечисленные акты описывают важнейшие имущественно-правовые и социально-экономические аспекты жизнедеятельности и культурного облика провинциальной дворянки. По некоторым актам можно судить о грамотности и даже о моральных качествах женщины.

Среди делопроизводственных материалов можно выделить документы государственных центральных и местных учреждений донесения, сообщения, определения, уведомления, — касавшиеся частных (имущественных, образовательных, религиозных) интересов того или иного лица, а также подававшиеся в различные учреждения прошения дворян по имущественным и юридическим вопросам. Помимо перечисленных документов, содержащихся в составе фондов личного.

1 Румянцева М. Ф. Исторические источники XVIII — начала XX века // Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории: Учеб. пособие. М., 1998. Ч. 2. Раздел 2. С. 385.

2 Там же. С. 392. происхождения, данный вид исторических источников представлен в диссертации материалами фондов Канцелярии тверского губернского предводителя дворянства, Бежецкого нижнего земского суда и Ржевского нижнего земского суда. Из этих фондов использованы список дворян, владевших недвижимыми имениями в Вышневолоцком уезде Тверской губернии, а также предложения, отношения, формы, рапорты, посвященные приему дворянских девиц в «Санкт-Петербургское училище Ордена Св. Екатерины». Источниковедческая ценность таких документов определяется тем, что они были связаны с реализацией на местах отдельных положений центрального законодательства, в частности, в отношении оформления сословной организации дворянства и определения провинциальных дворянок на воспитание в один из столичных институтов. Также к делопроизводственным материалам относится используемый список с показаний Бахметевой по делу о дуэли ее сына с князем Вяземским из фонда ТУАК.

Содержащиеся в фондах личного происхождения так называемые творческие материалы1 представлены в диссертации тетрадью со стихами Квашниной-Самариной и описью «разных крепостных бумаг и дел Елизаветы Николаевны Лихачевой обще с детьми ея» .

Материалы фондов личного происхождения, включающие в себя сохранившиеся документы частных дворянских архивов, могут быть сопоставлены с таким специфическим видом исторических источников как литературные произведения2, предметом художественного описания которых являются реалии российской социокультурной действительности конца XVIII — первой половины XIX века. По словам С. О. Шмидта, «произведения художественной литературы и искусстваважный источник для понимания менталитета времени их создания и дальнейшего бытования и для знания конкретных «исторических» .

1 Котлярская Л. А. Указ. соч. С. 15.

2 О значении «изучения художественного образа для исторической науки» на материале русской литературы XIX в. см., напр.: Нечкина М. В. Загадка художественного образа: (Художественный образ в историческом процессе). М., 1972; Она же. Функция художественного образа в историческом процессе: Сб. работ. М., 1982. обстоятельств, особенно быта" 1. При изучении повседневной жизни и психологии женщины-дворянки, ее представлений и мироощущения роль литературных произведений как источника по истории культуры особенно велика. Важное значение для реконструкции культурного облика провинциальной дворянки конца XVIII — первой половины XIX века приобретают используемые в диссертации поэтические и прозаические произведения, создававшиеся в разное время: в последней четверти XVIII в. (Г.Р. Державина, Екатерины II, В.В. Капниста), в первой половине XIX в. (A.M. Бакунина, К. Н. Батюшкова, Н. М. Карамзина, А. Погорельского (A.A. Перовского), A.C. Пушкина, В. Л. Пушкина, О.И. Сенковского) в середине и второй половине XIX в. (С.Т. Аксакова, И. А. Гончарова, Е. П. Ростопчиной, Л. Н. Толстого, И. С. Тургенева, A.A. Фета). Существенную особенность привлекаемой к исследованию русской литературы составляет ориентация ее на фактическое воспроизведение в художественной форме реалий исторической действительности. Уже Н. М. Карамзин в «Рыцаре нашего времени» утверждал: «Вы читаете не роман, а быль» 2. А в отношении творчества A.C. Пушкина имеется мнение о том, что «пушкинской прозе свойственна строгая фактичность, образы его героев чаще всего восходят к реальным прототипам. В своих произведениях Пушкин документален, фактически точен.» 3.

Особо следует отметить, что информативные возможности литературных произведений таких авторов, как A.C. Пушкин и И. С. Тургенев, в качестве источников по истории культуры провинциального дворянства, в том числе и дворянской женщины, обусловлены во многом тем, что им доводилось посещать Тверскую губернию в исследуемый период, быть лично знакомыми с тверскими дворянками и даже испытывать к некоторым, из них особые чувства4, что, безусловно, не могло не найти отражения в их художественном.

1 Шмидт С. О. Художественная литература и искусство как источник формирования исторических представлений // Шмидт С. О. Путь историка: Избранные труды по источниковедению и историографии. М., 1997. С. 115.

2 Карамзин Н. М. Рыцарь нашего времени // Карамзин Н. М. Повести. М., 1979. С. 119.

3 Цит. по: Пьянов A.C. Указ. соч. С. 272.

4 См.: Губер П. К. Указ. соч.- Носик Б. Указ. соч. С. 154. творчестве. В частности, в современном пушкиноведении существует мнение о том, что «реальные приметы тверского края, наблюдения поэта над жизнью и бытом провинциального старицкого, торжокского, ржевского дворянства отразились в его произведениях. Люди, с которыми он встречался, стали прототипами многих художественных образов, события, участником или свидетелем которых он был, подсказали сюжеты» 1. Как считает A.C. Пьянов, «в 1828—1829 годах» 2 «фактический материал о жизни и быте мелкопоместных дворян давали Пушкину. главным образом поездки в Тверскую губернию» 3, причем «с наибольшей полнотой тверской материал воплотился в «Романе в письмах» 4. По мнению Б. Носика, «наблюдения над сестрами Бакуниными» нашли отражение в прозе И. С. Тургенева, а «отношения с Татьяной Бакуниной вдохновили его на несколько прекрасных стихотворений, на поэму^ на рассказ» 5. В частности, из используемых в диссертации художественных произведений литературным свидетельством «премухинского» романа писателя является прозаический очерк «Татьяна Борисовна и ее племянник» 6.

Возможность использования литературных произведений для анализа православного типа провинциальной дворянки обусловлена во многом тем, что русская литература XIX в. была, как отмечает Н. Л. Пушкарева, «» вскормленной" православием" 7, «светской по происхождению и православной по духу» 8.

Также литературные произведения как вид исторических источников представлены в диссертации романом французского писателя Б. де Сен-Пьера «Поль и Виргиния», созданным в конце XVIII в. Этот роман, входивший в круг чтения российской провинциальной дворянки конца XVIII — первой половины XIX века,.

1 Пьянов A.C. Указ. соч. С. 2 62.

2 Там же. С. 2 60.

3 Там же. С. 2 66.

4 Там же. С. 2 62.

5 Носик Б. Указ. соч. С. 154.

6 Громов В. А. Примечания // Тургенев И. С. Собрание сочинений: В 12 т. М., 1975. Т. 1. С. 383- Лотман Л. М. Примечания // Там же. М., 1979. Т. 11. С. 556−557, 559.

7 Пушкарева Н. Л. Семья, женщина, сексуальная этика в православии и католицизме: перспективы сравнительного подхода // ЭО. 19 95. № 3. С. 61.

8 Там же. С. 67. привлекается для анализа представлений, формировавшихся у нее под влиянием знакомства с произведениями зарубежной литературы.

В особую группу источников можно выделить привлекаемые для оценки культурного облика женщины-дворянки с точки зрения представлений и ценностей православной культурной традиции Книги Нового Завета, Домострой.

Источники личного происхождения наряду с частной перепиской представлены в диссертации мемуарами, отражающими как историко-культурные реалии первой половины XIX века, влиявшие на формирование культурного облика провинциальной дворянки, так и личное восприятие и оценку отдельными персоналиями тех или иных людей, событий и явлений. Используемые в работе воспоминания А.И. Георгиевского1, А.П. Керн2, П.П. Семенова-Тян-Шанского3, А.Ф. Тютчевой4 ценны автобиографическими подробностями описания дворянского усадебного быта (Керн, Семенов-Тян-Шанский) и аристократических, придворных «вершин дворянской культуры» 5 (Тютчева), сведениями о содержании и руководителях домашнего воспитания дворянки в провинции (Керн) и институтского образования в столице (Семенов-Тян-Шанский, Тютчева, Георгиевский), данными об оценке брачного партнера и замужества (Керн). К виду мемуаров-автобиографий6 можно отнести небольшую автобиографию Д.В. Давыдова7. Следует однако заметить, что применительно к исследованию проблемы женщины-дворянки мемуаристика изучена лучше других видов исторических источников. Это подтверждают, в частности, работы Ю. М. Лотмана и Н. Л. Пушкаревой, в которых мемуары активно используются в качестве источников для изучения.

1 Из воспоминаний А. И. Георгиевского // ЛН. М., 1989. Т. 97: Федор Иванович Тютчев. Кн. 2. С. 104−163.

2 Керн А. П. Из воспоминаний о моем детстве // Керн (Маркова-Виноградская) А. П. Воспоминания о Пушкине. М., 1987. С. 338−372.

3 Семенов-Тян-Шанский П. П. Детство и юность // Русские мемуары. Избранные страницы. (1826−1856). М., 1990. С. 411−513.

4 Тютчева А. Ф. При дворе двух императоров: Воспоминания и фрагменты дневников фрейлины двора Николая I и Александра II. М., 1990. С. 3−42.

5 Мироненко C.B. Послесловие // Тютчева А. Ф. Указ. соч. С. 187.

6 Румянцева М. Ф. Указ. соч. С. 475.

7 Давыдов Д. В. Некоторые черты из жизни Дениса Васильевича Давыдова: Автобиография // Давыдов Д. В. Гусарская исповедь: Стихотворения. М., 1997. С. 5−2 0. женского «мира» и образования1, частной жизни и повседневного быта2 женщины XVIII — начала XIX в., для «анализа историко-психологической реальности» 3, а также широко известные труды исследователя русской мемуаристики XVIII—XIX вв. А. Г. Тартаковского4 и статья Г. Н. Моисеевой о записках и воспоминаниях женщин XVIII — первой половины XIX в.5 С учетом этого привлечение мемуаров в диссертации подчинено необходимости подтверждения, дополнения или восполнения в некоторых случаях данных эпистолярных и литературных источников.

В известной мере к исследованию проблемы привлечены законодательные источники, к числу которых относятся содержащиеся в Полном собрании законов Российской империи (далее ПСЗ), в собрании первом (далее 1), «Генеральное учреждение о воспитании обоего пола юношества», Именной указ «О воспитании благородных девиц в Санкт-Петербурге при Воскресенском монастырес приложением Устава и штата сего Воспитательного Общества», «Грамота на права, вольности и преимущества благороднаго российскаго дворянства» 6. Информативные возможности используемых в диссертации законодательных актов определяются формальным описанием в них отдельных правовых и социальных аспектов культурного облика российской дворянки конца XVIII — первой половины XIX века, а также некоторых аспектов его формирования, в частности, вопросов, связанных с организацией женского институтского образования.

При комплексном анализе эпистолярных, актовых, делопроизводственных, литературных, мемуарных, законодательных источников, а также генеалогических материалов наибольшую научную ценность для исследования проблемы представляют собой исторические.

1 См.: Лотман Ю. М. Очерк дворянского быта. С. 52−61- Он же. Беседы о русской культуре. С. 46−88.

2 См.: Пушкарева Н. Л. Частная жизнь русской женщины. С. 143−249.

3 Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре. С. 301.

4 См.: Тартаковский А. Г. Русская мемуаристика XVIII — первой половины XIX в.: От рукописи к книге. М., 1991; Он же. Русская мемуаристика и историческое сознание XIX века. М., 1997.

5 См.: Моисеева Г. Н. Записки и воспоминания русских женщин XVIIIпервой половины XIX века и их культурно-историческое значение // Записки и воспоминания русских женщин XVIII — первой половины XIX века. М., 1990. С. 5−40.

6 ПСЗ. 1. СПб., 1830. Т. XVI. № 12 103, 12 154- Т. XXII. № 16 187. источники личного происхождения и литературные произведения, поскольку именно в них находят отражение многие важные аспекты повседневной жизни и менталитета дворянской женщины. Ввиду того, что основная масса используемых в диссертации источников как личного, так и официального происхождения не опубликована и, по существу, впервые вводится в научный оборот, все архивные документы цитируются в интересах научного исследования с сохранением орфографии и пунктуации оригинала. Цитаты из некоторых опубликованных источников, в частности, находящихся в составе ПСЗ, также приводятся в аутентичном варианте. Фрагменты анализируемых писем, написанные на французском языке, сопровождаются переводом на русский язык, сделанным автором диссертации.

Методология и методы исследования. Проблематика диссертации относится к «пограничной» сфере истории и истории культуры. Методологическую основу работы наряду с принципами историзма и соотношения общего и особенного составляют подход к истории культуры, получивший название «антропологически ориентированная история», в рамках которого «историческое исследование фокусируется на человеке в обществе, в группе, на человеке во всех его проявлениях» 1, «тендерный подход», понимаемый как «учет многовариативного влияния фактора пола» 2, и «сравнительно новый в исследовании культуры» «системно-функциональный подход» 3. В основе последнего подхода лежит «представление о культуре как целостной, качественно определенной системе в структуре общественной жизни и в то же время внутренне противоречивой и динамичной. Познание культуры предполагает выяснение ее функциональной направленности и закономерности смены стереотипов, выявление причин ускорения или замедления развития, изучение той среды, где формировались новые или длительно сохранялись традиционные элементы» 4. Для изучения социокультурного типа провинциальной дворянки особое значение имеет теоретическое положение о том, что «всегда существует некая картина мира», включающая в себя «комплекс представлений человека.

1 Гуревич А. Я. К читателю // Одиссей. Человек в истории. 1989. М., 1989. С. 7.

2 Пушкарева Н. Л. Тендерные исследования: рождение, становление, методы и перспективы // ВИ. 1998. № б. С. 80.

3 Очерки русской культуры XIX века. М., 1998. Т. 1. С. 6.

4 Там же. о мире, как социальном, так и природном, и его представления о самом себе" 1, «и всегда поведение людей, принадлежащих к той или иной социально-культурной общности, строится в зависимости от их картины мира. Следовательно, всегда существуют исторически определенные типы личностей» 2. Историческая реконструкция культурного облика провинциальной дворянки посредством анализа сферы повседневного и мироощущения личности отвечает культурологическому подходу в той мере, в которой «рассмотрение культуры в ее жизненных опосредованиях и контекстах есть специфическое дело культуролога» 3. Применение культурологического метода4 позволяет поставить проблему существования православного типа женщины-дворянки в условиях светской дворянской культуры, решать ее на основе сопоставления отдельных особенностей культурного облика провинциальной и столичной дворянок, определения психологически обусловленных различий мировосприятия мужчин и женщин, выявления культурологических параллелей с последующим временем. Появляется возможность выделения православного мировоззрения в качестве одного из «ведущих культурных парадигм» при анализе сословной культуры российского дворянства, а также объяснения видимых «противоречий» в культуре, таких как, например, соотношение в ней корневого и заимствованного начал.

Практическаязначимостьисследования. Диссертация демонстрирует возможности использования материалов частных дворянских архивов, сохранившихся в составе фондов личного происхождения в областных архивах, в качестве источника по истории культуры, исторической психологии и антропологии. Общенаучные результаты работы представляют непосредственный интерес для «системного изучения истории культуры» «1 и для изучения тендерной истории на отечественном источниковом материале. Краеведческие.

1 Гуревич А. Я. Еще несколько замечаний к дискуссии о личности и индивидуальности в истории культуры // Одиссей. Человек в истории. 1990. М., 1990. С. 84−85.

2 Там же. С. 86.

3 Кнабе Г. С. Материалы к лекциям по общей теории культуры и культуре античного Рима. М., 1994. С. 11.

4 Розин В. М.

Введение

в культурологию. М., 1994. С. 12−15.

5 Очерки русской культуры XIX века. М., 1998. Т. 1. С. 6. результаты исследования могут быть полезны в реализации общероссийской программы изучения культуры российской провинции XVIII — начала XX века1. В целом результаты диссертации могут быть использованы в рамках вузовского преподавания некоторых учебных дисциплин, в частности, при чтении общих лекционных курсов по истории мировой и отечественной культуры, курсов исторического краеведения и источниковедения. Также по материалам работы может быть подготовлен и прочитан специальный курс, связанный с конкретной историко-культурной или тендерной проблематикой исследования, составлено учебное пособие.

Апробация результатов исследования. По материалам диссертации сделаны доклады на проходивших на базе Тверского государственного университета (далее ТвГУ) научно-практических конференциях «Краеведческие чтения» в рамках празднования Дней славянской письменности и культуры в Твери в 1993, 1997, 1998 гг., а также на совещании-семинаре архивных работников Тверской области в 19 94 г. По теме диссертационного исследования подготовлен и опубликован ряд статей. Отдельные положения и выводы диссертации использованы автором при разработке и ведении с 1997 г. на историческом факультете ТвГУ специального семинара «Женщина в истории мировой культуры». Диссертация обсуждалась на заседании Центра исторической антропологии им. М. Блока РГГУ.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, четырех глав, заключения, списка источников и литературы, списка сокращений и приложений, в состав которых входят генеалогические таблицы дворянских родов Абаза, Бахметевых, Долгоруковых, Лихачевых, Мальковских, Манзей, Мельницких, Яковлевых, очерки «Родовая принадлежность женщины-дворянки как проблема социальной организации дворянства в России конца XVIIIпервой половины XIX века» и «Дворянки из рода Мальковских». Структура работы обусловлена задачами исследования. В первой и второй главах рассмотрены наиболее традиционные и вместе с тем наиболее значимые с точки зрения исторической реконструкции.

283 ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Историческая реконструкция культурного облика отдельных представительниц тверского дворянства позволяет выявить ряд качеств, которые можно считать определяющими. с точки зрения описания православного социокультурного типа провинциальной дворянки конца XVIII — первой половины XIX века. Это материнство, семейственность, духовность, хозяйственность, гуманность, «соборность». При всем разнообразии культурного опыта, свойственного конкретным обладательницам этих качеств, можно говорить об известном его универсализме в рамках провинциального дворянского этоса.

Забота о детях составляла одну из важнейших сфер повседневного попечения провинциальной дворянки конца XVIII первой половины XIX века. Воспитывая их в духе православного благочестия и прививая им первоначальные образовательные навыки, она действовала в соответствии с нормами известной культурной традиции. При этом данную сферу социальной активности дворянской женщины следует рассматривать не только как своеобразный вклад в непрерывный процесс трансляции социокультурного опыта российского дворянства от одного поколения его носителей и носительниц к другому, но и как неотъемлемый факт ее собственного духовно-нравственного бытия.

Вместе с тем провинциальная дворянка являлась носительницей семейственного начала, роль которого в рамках дворянской сословной культуры трудно переоценить. Будучи женой и матерью, она объединяла семью в единое целое, следя за сохранением в ней материальной и духовной стабильности, занимаясь каждодневным устроением внутрисемейного общежития, поддерживая регулярное общение с многочисленными родственниками. Также в российской действительности имели место случаи, когда женщина становилась старшей в семье и по возрасту, и по значимости и должна была реально возглавить ее после смерти мужа или родителей, приняв на себя ответственность за ее хозяйственное и нравственное благополучие. Особенно явственно созидательная роль женщины в семье проявлялась в ее молитвенном попечении о родных и домочадцах и в организации молитвенного общения между различными ее членами.

Последнее следует рассматривать как один из примеров реализации принципа соборности в масштабах провинциальной дворянской семьи.

Исповедание Православной Веры и связанное с этим религиозное благочестие провинциальной дворянки конца XVIII — первой половины XIX века налагали весьма существенный отпечаток на ее повседневную жизнь, в которой одним из важнейших занятий была хозяйственная деятельность. Обладая по своей принадлежности к российскому дворянству населенными имениями, достигавшими иногда значительных размеров, женщина являлась не только юридической владелицей земли и крестьян, но и рачительной хозяйкой, бравшей на себя заботу об организации и координировании хозяйственной деятельности поместья, а также заботу по каждодневному упорядочению своеобразного экономического механизма. Тем самым она выполняла устроительную, созидательную функцию. Стремление дворянской женщины к рачительному хозяйствованию было неотъемлемой частью свойственных ей ценностных ориентаций и одним из элементов ее представлений о подобающем жизненном укладе.

Провинциальной дворянке конца XVIII — первой половины XIX века было присуще гуманное обращение с крепостными крестьянами. Оно выражалось и в стремлении оградить их от возможного разорения, и в оказываемой им посильной материальной и молитвенной помощи, и в милосердном отношении к их нуждам. По-видимому, в своем поведении как владелицы «душ» дворянская женщина руководствовалась христианской, а не сословной интуицией.

Соборный" дух русской культуры в целом, носительницей которого в повседневной жизни зачастую выступала провинциальная дворянка, являлся определяющим для ее поведения и мироощущения. Культурный опыт дворянской женщины, жившей в усадьбе и занимавшейся ведением хозяйства, неизбежно включал в себя представления о быте, нравах, духовном облике крестьян и дворовых. Кроме того, исповедание единой Веры, участие в церковной жизни, знание того, что «Церковь Христова составляет одно духовное тело», должны были способствовать формированию у дворянской женщины представления о религиозно-нравственном единстве общества и, наконец, приводить ее к осознанию включенности дворянства, к которому она принадлежала по происхождению, наряду с другими российскими сословиями в единый социальный организм. При этом оказание ею посильного содействия человеку более низкого общественного положения было для нее естественным следствием веры в Бога и стремления к стяжанию христианских добродетелей.

Носительницы данного социокультурного типа провинциальной дворянки являлись представительницами достаточно узкой родовитой и образованной прослойки дворянства. Именно у таких женщин, регулярно писавших и получавших письма, аккуратно хранивших официальные документы, могли образовываться личные архивы как свидетельства не только интенсивного письменного общения, но и потребности в самовыражении, и способности к культурной рефлексии. Черты реальной провинциальной дворянки, восстанавливаемые по материалам ее частного архива, часто воплощают идеал благочестия, формировавшийся под влиянием православного мироощущения и образа жизни женщины.