Институциональная трансформация экономики: Теоретические и методологические аспекты

Актуальность темы

исследования. Необходимой предпосылкой эффективного формирования рыночной экономики в России является становление соответствующих институтов, которые отражают специфику нового качества хозяйствования. Фундаментальные политические и социально-экономические преобразования в России обусловливают необходимость теоретического осмысления происходящих трансформационных процессов. Как показал опыт России, для становления эффективной, устойчиво развивающейся рыночной экономики недостаточно создания рынков и основных рыночных агентов. Новейшая история российских постсоциалистических реформ свидетельствует о том, что в результате коренной трансформации экономического порядка не возникают автоматически необходимые институциональные структуры, особенно неформального характера, определяющие морально-этические нормы поведения, свойственные цивилизованным рыночным агентам.

Трансформационный кризис, сопровождавший российские реформы на протяжении 90-х гг. XX в., выявил дисфункциональность старых институциональных структур, сохранившихся вследствие институциональной инерции, а также доказал практическую невозможность системного импорта эффективных институциональных структур успешно функционирующих западных экономик. Процесс институциональной трансформации затруднен также тем, что экономическая эволюция не гарантирует отбора наиболее эффективных структур, поскольку может блокировать ликвидацию сложившихся неэффективных институтов вследствие исторической обусловленности процесса экономического развития.

К тому же в процессе инженерии новых институтов в годы радикальных экономических реформ недостаточно учитывалось влияние отдельных социальных групп, институциональных инноваторов, внедряющих институты с явно выраженной распределительной природой в пользу узких интересов этих групп, что отрицательно сказывается на эффективности государственной экономической политики и функционировании экономики в целом.

Специфика институциональной трансформации в силу этого детерминирует необходимость разработки адекватной методологии экономико-теоретического анализа эволюционных процессов, учитывающей исторические особенности институциональной трансформации и формирующей аналитические инструменты теоретического отражения сложных трансформационных процессов, продолжающихся в российской экономике.

Проблемы трансформации лишь недавно, с началом массовой трансформации плановых экономик в рыночные, стали объектом экономического анализа. Длительное время проблема институциональной организации хозяйственных процессов находилась вне поля зрения большинства представителей мэйнстрима. Однако некоторые элементы I эволюционной и институциональной теории получили развитие в трудах экономистов, которые принадлежат как к доминирующей ортодоксии, так и к неортодоксальным школам в экономической теории.

Впервые в истории экономической мысли проблему эволюционности экономической динамики сформулировал А. Маршалл. В дальнейшем фундаментальные основы эволюционной экономической теории были разработаны И. Шумпетером. Современная эволюционная экономическая теория берет свое начало в трудах А. Алчиана, Р. Нельсона и С. Уинтера. Новейшие исследования в рамках эволюционной экономики как самостоятельного научного направления представлены работами У. Витта, Дж. Доси, Б. Лоусби, Дж. Меткалфа, Дж. Ходжсона и др.

В рамках эволюционной экономики как научной парадигмы формируются автономные течения, наиболее плодотворным из которых является неоэволюционная экономическая теория, где центральной проблемой является зависимость результатов экономических трансформаций от предшествующей траектории развития (path dependence). Пионерные исследования в рамках неоэволюционной экономической теории проведены П. Дэвидом и Б. Артуром, которые выявили, что эволюционный процесс в экономике не обязательно приводит к оптимальным результатам даже в среднесрочном и долгосрочном периодах. В дальнейшем эта проблема была конкретизирована в работах М. Гартланда, Р. Коуэна, А. Крюгер, М. Стэка и др. Необходимо отметить, что в научной литературе также получила большой резонанс критика концепции зависимости от предшествующего пути развития с позиций неоклассики, осуществленная С. Лейбовицем и С. Маргулисом. Однако в отечественной научной экономической литературе данная проблема фактически не получила должного отражения.

Исторический контекст выступает, безусловно, необходимым базисом эволюционных исследований институциональной трансформации экономики. Поэтому работы экономических историков дают необходимый материал для теоретических индуктивных обобщений, которые чаще используются в эволюционной экономике в отличие от ортодоксальной неоклассики. Исторический анализ динамики институциональной структуры экономики проведен JI. Бирдцеллом, А. Грифом, М. Кастельсом, Дж. Мокиром, Н. Розенбергом и др.

Поскольку институты в эволюционной экономике рассматриваются чаще всего с позиций информационной парадигмы, особую значимость имеют в исследованиях институциональной трансформации работы, в которых анализируются процессы производства и передачи знаний и информации. Роль знаний и информации в процессе экономического развития выявлена Дж. Мокиром, Дж. Поттсом, Ж. Сапиром, Д. Форэ, Ф. Хайеком и др. 4 7.

Однако в целом в рамках экономической теории исследование проблемы влияния институциональной трансформации на экономические процессы находится еще на уровне эмпирического анализа, хотя впервые данная проблема была поставлена в работах К. Маркса, что позволяет некоторым историкам экономической науки называть его первым институционалистом.

Исторический приоритет в формировании самостоятельной исследовательской программы в институциональной экономической теории принадлежит американской институционально-эволюционной школе. За этим направлением по мере его развития закрепилось название «старая», или «оригинальная» институциональная экономика. Основы методологии данной исследовательской программы содержатся в трудах Т. Веблена, Дж. Коммонса, У. Митчелла. Значительный вклад в развитие оригинального институционализма внесли Дж. Гэлбрейт и К. Поланьи. В настоящее время в рамках старого институционализма наибольшую известность приобрели работы У. Сэмюэлса, Дж. Стенфилда и др.

Значительно позже неортодоксальной старой институциональной экономики возникло конвергентное с неоклассикой течение — неоинституционализм, или новая институциональная экономика, в рамках которого институты рассматривались как существенные ограничения деятельности экономических субъектов. Методология новой институциональной экономики разработана А. Алчианом, Г. Демсецем, Р. Коузом, К. Менаром, В. Ни, Д. Нортом, Г. Саймоном, О. Уильямсоном и др.

Неоинституционалисты при анализе возникновения и изменения институтов руководствуются принципом методологического индивидуализма. Институты рассматриваются ими как результат индивидуальных и коллективных взаимодействий экономических агентов. Важнейшую функцию институционального инноватора выполняют группы со специальными интересами. Фундаментальный анализ роли таких групп в формировании и функционировании институциональной структуры экономики проведен в работах М. Макгира, М. Олсона.

Представители эволюционного и институционального подходов акцентируют внимание на качественных изменениях, которые детерминируют институциональную динамику экономики. Фундаментальные положения теории институциональных изменений разработаны А. Грифом, Г. Лайбкепом, Р. Метьюзом, Дж. Мокиром и др.

Исследования эволюционных процессов в экономике базируются на отличной от неоклассики трактовке природы экономических взаимодействийв частности, экономические системы рассматриваются как неравновесные, а поведение экономических агентов, обладающих несовершенной информацией, ограничено рационально. В связи с этим анализ институциональной трансформации с позиций эволюционного подхода полезно интегрировать с некоторыми исследовательскими подходами представителей австрийской школы, значительный вклад в формирование методологии которой внесли И. Кирцнер, К. Менгер, Л. Мизес, М. Ротбард, Ф. Хайек, Ф. Шостак и др.

При анализе эволюции институциональной структуры экономических систем важно учитывать, в рамках какого хозяйственного порядка происходят данные процессы. Концептуальные методологические основы исследования хозяйственных порядков и их классификации представлены в работах В. Ойкена, В. Репке, Э. де Сото, Е. Хекшера.

В отечественной научной литературе исследования в рамках институциональной экономической теории получили значительное распространение с 90-х гг. XX в. Это обусловлено тем, что теоретическое осмысление фундаментальных экономических трансформаций, происходящих в России, невозможно только на базе неоклассических теорий. Более того, отдельные аспекты социально-экономической трансформации наиболее адекватно могут быть исследованы с позиций институциональноэволюционного подхода, в российской экономической науке представленного работами В. И. Маевского, В. М. Полтеровича.

Роль институтов в российской экономике как необходимых элементов экономической системы в динамическом аспекте достаточно глубоко исследована А. А. Аузаном, О. С. Белокрыловой, О. В. Иншаковым, С. Г. Кирдиной, С. В. Малаховым, P.M. Нуреевым, А. Н. Олейником, B. JL Тамбовцевым, А. Е. Шаститко и др.

Однако в настоящее время исследования институциональной трансформации в основном проводятся с позиций ортодоксальной неоклассики, а также тяготеющей к ней неоинституциональной экономической теории, что не позволяет дать адекватного объяснения стабильного существования неэффективных институциональных структур, например власти-собственности, теневой экономики и др. Этот провал традиционных парадигм может быть восполнен на базе синтеза неортодоксальных теорий (неоэволюционной, австрийской школ) и неоинституционализма, разрешающие способности и гносеологический потенциал которых позволяет дать адекватную оценку происходящим процессов в ходе разработки эффективной экономической политики. Дискуссионность проблематики, недостаточная разработанность концептуальных и методологических подходов, а также научно-практическая значимость разработки механизмов целенаправленной трансформации экономической системы обусловили выбор темы исследования, постановку цели и этапных задач.

Цель и задачи исследования

Цель настоящей диссертационной работы состоит в разработке теории и методологии исследования институциональной трансформации экономики, которые базируются на синтезе теоретических посылок неортодоксальных экономических теорий: эволюционной, неоэволюционной, австрийской и институциональной школ, обеспечивающем формирование теоретической базы адекватного объяснения причин стабильного существования неэффективных институциональных структур в российской экономике.

Цель исследования обусловила необходимость постановки и решения следующих этапных задач, отражающих логическую структуру и последовательность предпринятого исследования:

— выявить существенные положения неортодоксальных экономических теорий, необходимые для разработки методологии анализа институциональной трансформации экономики;

— выявить эвристические инструменты, тенденции и противоречия развития современной эволюционной экономической теории;

— оценить методологические возможности принципа «зависимости от предшествующего пути развития» как теоретической основы исследования неэффективных институциональных структур;

•fi — выделить методологические принципы неоавстрийской экономикотеоретической традиции, используемые в эволюционном экономическом анализе;

— охарактеризовать многообразные направления развития институциональной экономики как методологАческой базы исследования институциональной трансформации экономики;

— разработать концепцию эффективности рыночного процесса, используемую для характеристики эволюционной качественной динамики экономики;

— выделить параметры институциональной трансформации с позиций концепций нейтральности рынков, ненейтральности институтов, парадокса неэффективности рынков и «эффекта бутылочного горлышка»;

— определить роль различных социальных групп со специальными интересами в процессе институциональных изменений;

— оценить воздействие на эффективность институциональной трансформации существования неэффективных институтов;

— выделить основные характеристики функционирования меркантилистической экономики;

— оценить роль государства в процессе формирования субоптимальной институциональной структуры экономики;

— выявить закономерности эволюции института собственности в России в рамках концепции зависимости от предшествующего пути развития;

— проанализировать процесс институциональной трансформации на примере эволюции системы образования и развития рынка государственных закупок.

Объект и предмет исследования. Объектом данного диссертационного исследования являются экономические институты и институциональные структуры, которые детерминируют основные характеристики трансформирующихся рынков.

Предметом исследования выступает эволюционная динамика экономики, обусловленная трансформацией институциональной структуры, которая является исторически зависящей от предшествующего пути развития.

Теоретико-методологической основой исследования качественной институциональной трансформации и формирования неэффективных институциональных ограничений послужили: совокупность общепризнанных фундаментальных посылок эволюционной экономической теории, прежде всего принцип неравновесности и динамичности экономических процессовконцепция неоэволюционной экономики о зависимости развития институтов и технологий от предшествующего пути развития, а также об исторической обусловленности трансформационных процессов и блокировке неэффективных состояний системыкаузально-генетический метод исследования и в целом методологический субъективизм австрийской школыположения старой институциональной экономики о влиянии культурных и антропологических факторов на институциональную динамикутрансакционный подход к анализу институтов в рамках неоинституционализма и др.

Диссертационное исследование опирается также на методологию современной компаративистской и переходной экономики, другие фундаментальные концепции, представленные в трудах ведущих отечественных и зарубежных ученых в области исследований генезиса и фундаментальных закономерностей эволюции институтов.

Инструментально-методический аппарат исследования. В процессе предпринятого исследования особенностей, тенденций и механизмов трансформации российской экономики использовалась совокупность методов современного гносеологического инструментария — структурный, гипотезно-дедуктивный, историко-генетический, компаративистский, категориальный, монографический методы научного анализа.

В диссертации применены также методы графического отображения • функциональных зависимостей и схематического представления взаимосвязей анализируемых категорий.

Использование системно-функциональных возможностей и разрешающих способностей вышеназванных исследовательских подходов в процессе решения этапных теоретических задач осуществлялось в соответствии с их гносеологическим потенциалом.

Нормативно-правовая база исследования включает федеральные законы, указы Президента РФ, регулирующие процесс осуществления экономических реформ.

Информационно-эмпирической базой обеспечения доказательности концептуальных положений, достоверности выводов и рекомендаций стали официальные данные федеральных и региональных органов Федеральной службы государственной статистики России, международных исследовательских центров (в том числе представленные их Интернет-ресурсами), статистических сборников, материалов, содержащихся в монографических исследованиях российских и зарубежных ученых по проблемам качественных динамических, эволюционных процессов в экономике, истории и теории институциональных изменений в различных хозяйственных порядках и периодических научных изданиях, аналитических материалов, собранных в рамках работы в составе творческого коллектива по грантам Министерства образования РФ Г02−3.2−231 по фундаментальным исследованиям в области гуманитарных наук «Эволюция институциональной структуры в сфере образования как следствие зависимости от предшествующего пути развития», Московского общественного научного фонда (грант № 132/1−00) «Разработка и мониторинг региональной политики в области государственных закупок», а также личные многолетние наблюдения и обобщения автора.

Концепция диссертационного исследования состоит в обосновании положения о том, что наиболее адекватно процесс институциональной трансформации экономики описывается с позиций синтеза теоретических посылок неортодоксальных экономических теорий: эволюционной, неоэволюционной, австрийской и институциональной школ. Согласно выработанной на этой основе методологии исследования, качество институциональной динамики оценивается достигнутой эффективностью рыночного процесса, которая базируется на фундаментальном авторском положении о нейтральности рыночных механизмов и ненейтральности институтов. Эффективность рыночного процесса, в свою очередь, детерминируется вектором количества обменов в экономике, что определяет динамику общих и средних трансакционных издержек, которые призвана минимизировать институциональная структура экономики. Возникающие в процессе рыночной трансформации неэффективные и субоптимальные институциональные структуры, например, институты власти-собственности, «отката» при государственных закупках не позволяют использовать преимущества рынка и приводят к парадоксу их неэффективности. Он проявляется в ухудшающемся отборе институтов в условиях экономической трансформации хозяйственных порядков, приводящем к асимметрии информационных потоков и возникновению избирательных стимулов у властных групп, заинтересованных в закреплении неэффективных институтов. Эти процессы позволяют группам с избирательными стимулами получать институциональную ренту и проводить политику консервации существующих неэффективных институциональных структур, что требует разработки механизмов их компенсации, которые предложены автором в сфере образования и государственных закупок.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Институциональная трансформация экономики представляет собой процесс качественных преобразований правил и норм поведения экономических субъектов, определяющих вектор развития экономической системы, развивающихся эволюционно, но в то же время находящихся под воздействием, во-первых, различных социальных групп со специальными интересами как институциональных инноваторов, во-вторых, предшествующей траектории развития и случайных исторических событий, которые могут приводить экономическую систему как к эффективным, так и к субоптимальным устойчивым состояниям.

2. Использование методологического аппарата неортодоксальных экономических теорий объективно необходимо в связи с тем, что некритическое заимствование неоклассических теорий при формировании экономической политики в период хозяйственных трансформаций порядков приводит, как показывает опыт, к негативным результатам. В силу этого, исследование институциональной трансформации требует применения синтетической методологии неортодоксальных школ — институционально-эволюционной и австрийской. Доминирование неоклассики в экономической теории представляет собой конкретную форму зависимости от предшествующего пути развития, когда субоптимальная парадигма вытесняет конкурирующие теории, снижая степень конкурентности рынка новых теорий, что негативно сказывается на объяснительной и эвристической силе современной экономической науки.

3. Институты и технологии как ограничения и матрицы поведения экономических агентов являются однопорядковыми нормами, вследствие того что в природе и институтов, и технологий присутствует явный нормативный аспект, долженствование. Однако институты, как правило, имеют более широкий характер, т. е. влияют на поведение большего количества субъектов. Соответственно, существует определенная идентичность механизмов институциональных и технологических изменений, которые одинаково достоверно описываются в рамках неоэволюционной экономической теории, что позволяет выявить общие закономерности качественной динамики технико-экономических систем.

4. Исследования институциональной трансформации базируются на предпосылке о значимости исторических событий, что обеспечивает учет не только эмпирических характеристик того или иного исторического отрезка, но и последовательности событий, а также траектории экономического развития. В силу этого результаты исторических исследований служат необходимым компонентом теоретических построений, особенно относительно феномена институциональной трансформации.

5. Оценка эффективности функционирования того или иного рынка основывается на разграничении эффективности, соответственно, результата функционирования рыночного механизма аллокации ресурсов и рыночного процесса как универсального механизма открытия нового знания, определяющего возможности и направления развития хозяйственных процессов и рыночных механизмов. Исходя из того, что рыночный процесс связан с двумя важными дефинициями — обмена и конкуренции, рынок в концепции данной работы дефинируется как нейтральный, спонтанный механизм обмена, координации и отбора.

6. • Эффективность рыночного процесса детерминируется общей направленностью развития конкурентной системы и в меньшей мере результатом конкурентного взаимодействия и обменов. В силу этого, если система движется в сторону расширения обменов, то она является эффективнойв противном случае, когда происходит относительное сужение обменов, экономическая система замыкается и деградирует. Обмены с неэффективными институциональными ограничениями могут быть эффективными по Парето, но в то же время вести к свертыванию открытых рынков. Стабильность такого хозяйственного порядка достигается путем внеэкономического принуждения к обменупри его отсутствии или ослаблении система будет стремиться к точке свертывания рыночных обменов, следовательно, она будет неэффективна, что подтверждается широким распространением теневых институтов в трансформационной экономике России.

7. Эффективные институты, т. е. передающие с минимальными издержками необходимую для экономических агентов информацию, а также соответствующие общественным интересам, не обязательно будут сохраняться в ходе социально-экономической эволюции вследствие зависимости от предшествующего пути развития и «эффекта бутылочного горлышка». Неэффективные институциональные изменения, следовательно, также во многом зависят от того, насколько эффективно в сложившейся институциональной среде реализуются функции передачи и тиражирования информации, а также обучения экономических агентов.

8. Механизм целенаправленной институциональной трансформации формируется под воздействием различных социальных групп со специальными интересами. Действия этих групп снижают темпы экономического роста, поскольку их интересы в большинстве случаев противоречат интересам большинства субъектов институционального рынка, если он не монополизирован в рамках формальных институтов. В долгосрочном периоде в экономике с нереализующимися общественными интересами формируется «социальный склероз». Это предопределяет нестабильность распределительной силы соответствующих групп, но не означает, что на смену одним группам не придут другие. Для того чтобы этого избежать, необходимы меры, способствующие повышению конкурентности институционального рынка.

9. Меры государственного регулирования экономики, включая и институциональные инновации, должны соответствовать не только теоретическим моделям, экономической целесообразности, но и возможностям государства по их реализации.

Введение

новых рыночных норм и правил экономического поведения без соответствующих механизмов контроля детерминирует создание контрправил, которые формируются спонтанно. Примером стабильного неэффективного экономического порядка, воспроизводящего неэффективные институциональные структуры, прежде всего в сфере государственного регулирования экономики, выступает современная меркантилистическая экономика, существенной характеристикой которой является доминирование монополий как результат целенаправленной государственной политики.

10. Эволюция института собственности в России характеризуется явным эффектом зависимости от предшествующей траектории развития национальной институциональной структуры. Начиная с XV в. институциональная структура российского государства была окончательно замкнута на сравнительно неэффективном институциональном феномене власти-собственности, что определило вектор формирования формальных и неформальных институтов, препятствующих индивидуализации собственности. Специфический институциональный строй открытой рыночной экономики предполагает рыночно и демократически связанные нормы и ценности, развитие которых ограничивается существованием института власти-собственности. Если эта взаимосвязанная система норм поведения экономических субъектов не сформировалась либо сложившиеся этические нормы неадекватны рыночным правилам, то институциональные изменения (например, приватизация) не обеспечивают реализации целей экономических реформ.

11. Институциональная инерция, помимо выполнения защитных функций, является негативным фактором, замедляющим модернизацию экономики и общества в целом, например, в российской системе образования. Это выражается в периодическом возвращении к отжившим институциональным схемам, не соответствующим сложившимся экономическим условиям. В качестве негативных факторов подобной институциональной инерции выступают: хроническое бюджетное недофинансирование учреждений образования, невосприимчивость системы образования к рыночным сигналам, противоречивость концепций модернизации, деградация российской вузовской науки и др.

12. Разработанные теоретико-методологические положения могут служить исходной предпосылкой для формирования целостной теории институциональных изменений, которая характеризуется междисциплинарностью и учитывает эволюционный процесс взаимодействия групп специальных интересов, включенных в действие того или иного института, выступающих институциональными инноваторами, чьи взаимодействия при определенной последовательности исторических событий приводят к формированию стабильных неэффективных или субоптимальных институциональных структур в хозяйственных системах.

Научная новизна работы состоит в концептуальном обосновании процесса институциональной трансформации экономики, формировании методолого-теоретической основы исследования, базирующейся на методологическом синтезе неортодоксальных экономических теорий, что позволило разработать авторскую модель стабилизации неэффективных и субоптимальных экономических институциональных структур, формирующихся в ходе экономических реформ и спонтанных эволюционных процессов. Конкретные элементы научной новизны, содержащие приращение новационного знания, заключаются в следующем:

1. Предложен механизм формирования парадокса неэффективности рынков, возникающего вследствие отрицательной селекции институтов с убывающей предельной отдачей, которая стимулируется принудительным воздействием государства или властных групп, а также возникает в условиях эволюционного развития и характеризуется сравнительной неэффективностью рыночного механизма функционирования экономической системы, что позволило объяснить процессы свертывания обменов, повышения трансакционных издержек, наблюдающиеся стабильно на протяжении длительных временных интервалов.

2. Доказано, что информационная асимметрия, создаваемая государством или социальными группами со специальными интересами, например, чиновниками приводит к неблагоприятному изменению вектора отбора институциональных ограничений поведения экономических субъектов, в частности, к расширению административных барьеров. Поэтому формирование программ модернизации различных отраслей экономики исходит из предпосылки нейтральности рынка. В условиях асимметрии распределения стимулов и информации рынок мультипликативно воспроизводит неэффективные ситуации, в силу чего внедрение рыночных механизмов при соответствующих неэффективных институциональных ограничениях детерминирует консервацию неэффективных, обменов при наличии принуждения со стороны групп специальных интересов, либо — при ф отсутствии принуждения — свертывание обменов и закрытие рынков. Это позволило предложить механизмы их компенсации в процессе эволюционного развития и обучения экономических агентов.

3. Обосновано, что в условиях трансформационного спада резко сокращается количество обменов в экономике и расширяется процесс их натурализации и деинституционализации, в силу чего период перехода от одного экономического порядка к другому характеризуется «эффектом бутылочного горлышка». Наследуемые институты старого порядка и создающиеся в начальный период развития новой экономической системы приобретают особое значение для ее дальнейшего развития вследствие действия «эффекта основателя». Это позволило доказать, что изменение вектора экономического развития системы, прошедшей через «бутылочное горлышко» трансформационного периода, осуществимо в краткосрочном периоде, поскольку неэффективность сложившегося набора институтов вследствие случайных или незначительных исторических событий будет. воспроизводиться экономической системой вплоть до возникновения новой ситуации с «эффектом бутылочного горлышка».

4. Выдвинута гипотеза эффективности рыночного процесса, согласно которой, с одной стороны, каждый свободный обмен приводит к приращению ценности, а с другой — приращение ценности стимулирует новые обменные процессы. В силу этого, эффективность рыночного процесса характеризуется способностью экономической системы мультипликативно увеличивать количество обменов, а также увеличением величины ценности как агрегированного показателя прироста ценности в индивидуальных сделках.

5. Доказано, что ухудшающий отбор институтов в условиях экономической трансформации детерминирует асимметрию информационных потоков и возникновение избирательных стимулов у групп экономических субъектов, заинтересованных в закреплении институтов с убывающей предельной отдачей. Эти процессы позволяют группам с избирательными стимулами присваивать институциональную ренту и лоббировать проведение политики консервации существующих неэффективных институциональных структур.

6. Выявлено, что коэффициент симметричности обменов (к) в формализованном представлении эффективности рыночного процесса неявной функцией прямо пропорционален информационной обеспеченности субъектов обмена (Г) и качеству сложившейся к моменту обмена институциональной структуры (N): к = flllt., lw N). В этой модели механизм функционирования институтов выполняет функции информационного фильтра, обеспечивающего снижение трансакционных издержек рыночных субъектов.

7. Показано, что возможность эффективной эволюции институциональной структуры определяется формированием у экономических субъектов способности расширять горизонт экономического предвидения. В этой связи негативное институциональное воздействие бедности состоит в существовании широкого слоя бедных людей, особенности экономического поведения которых тормозят процесс формирования институтов, необходимых для эффективного функционирования современного рыночного хозяйства и демократических институтов открытого общества. В свою очередь, наиболее обеспеченные категории граждан современной России заинтересованы в укреплении формальных институтов, сохраняющих status quo и обеспечивающих увеличение доходов этих групп.

8. Доказано, что институциональная инерция, усиливающаяся стабильностью и равновесностью (по Нэшу) стратегий фирм, консервирующих и укрепляющих негативные эффекты высоких административных барьеров, обусловливает низкую эффективность любых мер дерегулирования, не подкрепляемых формированием новых институциональных структур, в отношении как формальных институтов, так и норм, регулирующих поведение субъектов частного сектора.

9. Показано, что современная меркантилистическая экономика является типом рыночной экономики, в которой существует рыночный обмен, но институциональная структура не позволяет использовать его преимущества. Институциональная структура такой экономики характеризуется сильным регламентирующим влиянием государства, а также воздействием элитарных групп, получающих от государства различного рода привилегии. Это позволило обосновать вывод о меркантилистическом характере посткризйсной экономики России.

10. Доказано, что сравнительная неэффективность внедрения рыночных процедур при закупках для государственных и муниципальных нужд детерминируется факторами, выявленными концепцией нейтральных рынков и ненейтральных институтов, что позволило объяснить отсутствие у государственных заказчиков мотивов повышения эффективности конкурсных процедур и неэффективность расходования бюджетных средств при формальном соблюдении конкурентных процедур.

Теоретическая значимость диссертационной работы определяется актуальностью поставленных задач и состоит в развитии и дополнении ряда аспектов теории институциональных изменений, которые могут выступать в качестве теоретического обоснования мер экономической политики. Разработанные теоретические положения могут быть использованы:

— в процессе формирования концепций социально-экономического развития, совершенствования и реформирования образовательного комплекса, дерегулирования и развития рынка государственных закупок;

— в системе подготовки экономистов в высшей школе при чтении учебных курсов для студентов и магистрантов «Экономическая теория», «Институциональная экономика», «Теория переходной экономики», а также при разработке специального учебного теоретических курса «Эволюционная экономика».

Основные результаты исследования легли в основу двухуровневого авторского курса «Институциональная экономика», «Теория отраслевых рынков», спецкурса «Теория контрактов», в течение ряда лет читаемых автором на экономическом факультете РГУ и в ИППК при РГУ. Теоретико-практические результаты анализа рынка госзакупок использованы при подготовке курса «Управление закупками продукции для государственных и муниципальных нужд» в Пилотном центре повышения квалификации госслужащих при кафедре экономической теории РГУ.

Практическая значимость диссертационной работы заключается в возможности использования ее теоретических положений в процессе формирования концепций социально-экономического развития, совершенствования и реформирования образовательного комплекса, дерегулирования и развития рынка государственных закупок. Концептуальные положения, выводы и предложения, содержащиеся в работе, могут быть использованы в законотворческом процессе на различных уровнях при подготовке нормативных актов, обеспечивающих функционирование системы образования и сферы закупок товаров для государственных и муниципальных нужд. Ряд результатов исследования использован при разработке «Концепции развития системы государственных закупок в Ростовской области», подготовке институционального раздела ФЦП «Юг России», «Дальний.

Восток", а также при подготовке предложений по совершенствованию областного закона «О региональных и муниципальных закупках в Ростовской области».

Апробация работы. Основные теоретические и практические результаты работы излагались в докладах и выступлениях автора на научных конференциях, методологических семинарах в гг. Москве, Санкт-Петербурге, Ростове-на-Дону, Краснодаре, Сочи. По теме диссертации проводилась работа по гранту Московского общественного научного фонда (грант № 132/1−00) «Разработка и мониторинг региональной политики в области государственных закупок» и по гранту Министерства образования РФ (конкурс грантов по фундаментальным исследованиям в области гуманитарных наук) Г02−3.2−231 «Эволюция институциональной структуры в сфере образования как следствие зависимости от предшествующего пути развития». Основные положения диссертационного исследования получили отражение в 32 научных публикациях общим объемом 39,6 п.л.

Структура работы определяется поставленной целью и вытекающими из нее задачами исследования. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списка используемых источников из 329 наименований. Объем диссертационной работы 361 страница.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Проведенное исследование институциональной трансформации сквозь призму эволюционной теории позволило получить следующие выводы методологического, общетеоретического и прикладного характера:

— Неортодоксальные теории являются альтернативой ортодоксальной неоклассике или экономической теории мэйнстрима. Используемая методология в контексте данного исследования является синтетической. Она опирается на идеи трех групп неортодоксальных школ: во-первых, австрийской школы (К. Менгер, JI. Мизес, Ф. Хайек), во-вторых, эволюционной экономики (Р. Нельсон, С. Уинтер, Дж. Доси), особенно в ее неоэволюционной модификации (П. Дэвид, Б, Артур, Р. Коуэн), в-третьих, институциональной экономики в ее конвергентной исторической форме (Д. Норт, А. Гриф, Дж. Мокир).

— Различие сферы применения, методов и источников происхождения идей, которые используются в эволюционной экономической теории, является очевидным. Тем не менее все их объединяет интерес к историческим изменениям в экономике и их специфическая интерпретация. Изменения в большей степени считаются эндогенно вырабатывающимся явлением, т. е. чем-то, происходящим внутри самой экономики. Обязательной в методологии эволюционной теории, в первую очередь, является динамика. Иными словами, объяснение того, почему что-то существует, основывается на том, как это явление стало таким.

— Важно понимать, что экономическое развитие и технологические изменения управляются эволюционными силами, которые не только во многом схожи с биологической эволюцией, но также и отличаются во многих отношениях. Эволюционная экономика — основа экономической теории, которая исследует уже существующую структуру, а также пути и возможности появления и распространения новизны. Эволюционная экономика занимается более «зарождающимися», нежели «существующими» аспектами экономики. Следовательно, экономическая эволюция есть процесс роста многообразия, сложности и продуктивности экономики за счет периодически происходящей смены технологий, продуктов, организаций и институтов .

— Фундаментальной единицей анализа в традиционной эволюционной экономике является не популяция и не индивидуум, а то, что могло бы быть широко описано как информация в той или иной форме. Общей для любой эволюционной системы является идея, что информация развивается во времени. Популяции фирм, рутины, управление являются способами распространения этой информации, которая формирует основу успеха или неудачи того или иного экономического действия.

— Исследования институциональной трансформации экономических порядков не могут проводиться без внимания к историческому контексту происходящих изменений. Значение истории состоит в том, что важно учитывать не только эмпирические данные того или иного исторического отрезка, но также необходимо принимать во внимание последовательность событий и траекторию экономического развития. История не заменяет экономической теории, но служит необходимым компонентом теоретических построений, особенно относительно феномена институциональной трансформации.

— Выбор эффективного решения в зависимости от предшествующего пути развития легко доказуем в случаях постоянной и убывающей отдачи. При постоянной отдаче предыдущие внедрения не влияют на рентабельность инновации. При убывающей отдаче, если экономический субъект выбирает технологию заранее, он должен предпочесть имеющуюся версию апробированной технологии, будущее внедрение которой по определению снижает будущий выигрыш от нее. Поэтому в подобной ситуации существует возможность отказа от выбора, ведущего процесс внедрения к худшему пути развития. При возрастающей отдаче, наоборот, худший выбор чаще имеет место. При этом уровень неэффективности снижается, если технологии характеризуются различной степенью новационности. В начальном периоде тип экономических агентов, которые предпочитают изначально привлекательную, но низконовационную технологию, может замкнуть рынок на этом худшем отборе.

— Механизмы институциональных изменений тоже могут различаться, в зависимости от того, в рамках какого экономического порядка они реализуются. Эволюционная теория обосновывает вывод о том, что с течением времени неэффективные институты отмирают, а эффективные — выживают, и поэтому происходит постепенное развитие более эффективных форм экономической политической и социальной организации. Но история дает множество примеров того, что длительное время существуют неэффективные институциональные структуры, которые иногда вытесняют более прогрессивные. Данная проблема получила свое детальное обоснование в рамках неоэволюционной экономики как «зависимость от предшествующего пути развития».

— У представителей австрийской школы можно найти идеи, чрезвычайно близкие концепции зависимости от предшествующего пути развития. Например, с точки зрения Ф. Хайека, любая эволюция, будь она культурная либо биологическая, все же представляет собой процесс непрерывного приспособления к случайным обстоятельствам, к непредвиденным событиям, которые невозможно было предсказать. В этом состоит еще одна причина, почему эволюционная теория в принципе не может позволить нам рационально прогнозировать и контролировать будущие изменения. Самое большее, на что она способна, — это показать, каким образом у сложно организованных структур вырабатываются способы корректировки, ведущие к новым эволюционным изменениям, которые, однако, по самой своей природе неизбежно остаются непредсказуемым.

— Австрийская школа является одной из немногих школ экономической мысли, которая постоянно придерживалась постулата об экономическом реализме, ее представители противопоставляли ее реалистический подход неоклассической чистой логике выбора, что также очень важно в контексте данного исследования. Представители неоэволюционной экономики также обратили внимание на несоответствие теоретических представлений о процедурах и результатах функционирования рынка и фактов реальной экономики, которые, в частности, получили отражение в экономической истории. Таким образом, идеи австрийской и неоэволюционной школ могли бы не только удачно дополнить неоклассику, но и способствовать формированию конкурентной среды в экономической науке, что даст импульс формированию новых, более реалистических теорий и, несомненно, будет способствовать преодолению «провалов» ортодоксального мэйнстрима.

— Институты и технологии схожи. И хотя данный тезис не разделяется близкими к неоклассике новыми институционалистами, необходимо признать, что и в институте, и в технологии присутствует явный нормативный аспект. Только в случае института правила имеют более широкий характер и влияют на поведение большего количества акторов. Также очевидно, что существует определенная схожесть механизмов институциональных и технологических изменений. И хотя необходимо проводить различия между технологически обусловленными правилами и собственно социальными институтами, исследование механизмов технологических и институциональных изменений позволяет сконцентрировать внимание на общих моментах качественной динамики. Особую роль здесь играет учет факторов зависимости от предшествующего пути развития. В литературе есть несколько подходов к данной проблеме, но все они так или иначе связаны с неэргодичностью стохастических процессов в экономике, возрастающей отдачей (или экономией от масштаба) тех или иных институтов и технологий.

— Рыночный процесс связан с двумя важными дефинициями — обмена и конкуренции, но в некоторых, особенно неоклассических, моделях последняя, как и сам рынок, фактически сводится к абстракциям, не имеющим ничего общего с реальными экономическими явлениями. Более того, множество неоклассических моделей вовсе не нуждается в объяснении рыночного процесса и конкуренции как таковой и поэтому приложимо к описанию как плановой, так и рыночной экономик.

— Принятое в неоклассике как «данное» изначальное распределение богатства исключает саму возможность рыночной координации. Если бы кому-нибудь на самом деле было известно все, что экономическая теория называет данными, то конкуренция и впрямь представляла бы весьма расточительный метод приспособления к этим «данным». Неудивительно поэтому, что отдельные авторы пришли к заключению, что-либо мы можем вовсе обходиться без рынка, либо должны использовать его только в качестве первого шага, призванного обеспечить выпуск товаров и услуг, чтобы затем этим выпуском манипулировать, корректировать и перераспределять его любым желательным для нас образом. Данный подход приводит к пагубной самонадеянности, подразумевающей, что мы можем достичь изначально правильного распределения, и если так не происходит, то во всем виноват рынок.

— В нашем понимании рынок является нейтральным, спонтанным механизмом обмена, координации и отбора. Позитивные или негативные результаты функционирования рынка зависят от институтов, имеющихся в данный момент в обществе. Данное положение соотносится с утверждением Дж. Ходжсона, что воздействие институтов и рутин как на предпочтения, так и на поведение людей, вероятно, бывает и позитивным и негативным. Здесь нет никакого порочного круга: результаты не обязательно носят однозначно определенный характер. Мы лишь хотим высказать мысль, что эффект, оказываемый рутинизированным поведением на предпочтения и деятельность людей, нельзя считать нейтральным. Напротив, рынок как механизм аллокации ресурсов и отбора представляет собой нейтральный механизм, который может приводить как к расширению обменов, так и к их свертыванию. Направление развития системы, основанной на рыночном обмене и, следовательно, зависящей от функционирования рынков, определяется именно ненейтральными институтами.

— Исходя из предпосылки, что рынки нейтральны, можно сформулировать правило: в результате рыночного отбора информационные сигналы приобретают те свойства, которые были заданы начальным распределением информации, и начальные условия зависят от социальных институциональных рамок, а также от познавательных возможностей индивидов. Такой отбор приведет к результатам, не поддающимся точному прогнозу, но в направлении, заданном первоначальными информационно-институциональными рамками.

— При анализе эволюции рынка необходимо определить вектор отбора, который задается начальными институциональными условиями и распределением информации. Коренное отличие этого подхода от неоклассического заключается в том, что мы не можем изменить этот вектор или определить оптимальное начальное распределение информации. Эти процессы являются эволюционными, поэтому решающую роль здесь будет играть обучение и действия единичных экономических акторов, действующих в соответствии со своими эндогенными ценностными критериями. Понимание механизмов и причин таких динамических изменений является залогом возможной корректировки индивидуальных предпочтений и, возможно, даже экономической политики.

— Эффективность процесса основывается на следующем предположении: каждый обмен приводит к приращению ценности, с одной стороны, а с другой — приращение ценности, так или иначе, стимулирует новые обмены. Таким образом, мы можем охарактеризовать эффективность процесса, в первую очередь, способностью системы мультипликативно увеличивать количество обменов и, во вторую очередь, увеличением величины ценности как агрегированного показателя прироста ценности в индивидуальных сделках (сразу нужно оговориться, что прямой количественный подсчет совокупной ценности может быть произведен только опосредованно, а не точно количественно вследствие неаддитивности индивидуальных полезностей). Поэтому, формулируя критерий эффективности рыночного процесса, можно говорить лишь о сравнительных показателях ценности (что и вытекает из ее определения). Увеличение количества обменов само по себе продуктивно, так как это позволяет аккумулировать большее количество «неявного знания», что следует из определений ценности и обменов. Результаты аккумуляции такого знания будут отражаться на качестве институтов, т. е. на их возможности снижать трансакционные издержки (издержки обмена).

— Использование концепции эффективности рыночного процесса направленно прежде всего на объяснение роли институциональных ограничений в функционировании порядка, основанного на конкуренции, свободном обмене и предпринимательской инициативе. Поэтому все приведенные умозаключения по эффективности рыночного процесса могут быть приложимы только к экономикам, в которых существует рыночный обмен, или, в крайнем случае, к взаимодействию между собой нескольких централизованных (плановых, командных, тоталитарных) хозяйств или последних с рыночными порядками.

— Ухудшающий отбор институтов с убывающей предельной отдачей, приводящей к возникновению парадокса неэффективности рынков, который наблюдается при наличии принуждения со стороны государства или властных групп, также возникает и при действии спонтанных эволюционных процессов. Для объяснения причин устойчивости парадокса неэффективности рынков мы выдвигаем следующую гипотезу: функционирование механизмов ухудшающего отбора институтов в условиях трансформации экономических порядков приводит к асимметрии информационных потоков и возникновению избирательных стимулов у групп, заинтересованных в закреплении институтов с убывающей предельной отдачей. Эти процессы позволяют группам с избирательными стимулами получать институциональную ренту и проводить политику, направленную на консервацию существующих неэффективных институциональных структур.

— Рассмотренный с помощью концепции нейтральных рынков случай экономических обменов показывает, что в зависимости от институциональных условий система может двигаться в сторону как расширения, так и свертывания обменов. Этот процесс зависит не столько от статичного состояния институциональной структуры, качество которой в модели характеризуется коэффициентом к, сколько динамическим процессом институциональной трансформации.

— Момент радикальной трансформации того или иного экономического порядка приводит к так называемому трансформационному кризису. Во время этого кризиса резко сокращается количество обменов в экономике и происходит так называемая деинституционализация. Следовательно, момент перехода от одного экономического порядка к другому аналогичен «эффекту бутылочного горлышка» в биологии и, следовательно, может быть назван так же при описании экономических процессов. Институты, которые остаются от старого порядка или первыми создаются для нового, т. е. существуют в начальный момент развития новой экономической системы, — и приобретают особое значение для дальнейшего развития этой системы. Здесь вступает в действие «эффект основателя». Следовательно, очень трудно изменить вектор экономического развития системы, только что прошедшей через «бутылочное горлышко». Если набор институтов вследствие случайных или незначительных исторических событий оказался сравнительно неэффективным (в смысле эффективности рыночного процесса), то система будет воспроизводить эти неэффективные состояния, пока не возникнет новая ситуация, которая может быть отнесена к «эффекту бутылочного горлышка».

— Чтобы избежать согласования множества внешних факторов, влияющих на успех и на саму возможность принятия того или иного решения, в рамках экономического и социального порядков вырабатываются схемы или алгоритмы поведения, являющегося при данных условиях наиболее эффективным. Эти схемы и алгоритмы, или матрицы поведения индивидов, есть институты.

— Внедрение институциональной инновации группой специальных интересов, той или иной политической элитой, олигархами почти всегда предполагает получение каких-либо выгод и осуществляется с этой целью. Часто такие выгоды связаны с процессами распределения собственности, а следовательно, и доходов. Такие действия являются стратегической формой влияния на «институциональный рынок», что означает получение одной из групп специальных интересов распределительных преимуществ. Такой тип поведения получил название рентоориентированного.

— Институциональная инерция, помноженная на стабильность и равновесность по Нэшу стратегий, консервирующих (если не усиливающих) ситуации высоких административных барьеров, обусловливает низкую эффективность любых мер дерегулирования без формирования новой институциональной структуры в отношении как административного аппарата, так и частного бизнеса. Здесь возникает важный вопрос о том, кто, какие группы выступят институциональными инноваторами на пути ликвидации или снижения ограничений со стороны государства и теневых структур на товарных рынках. По нашему мнению, единственной группой, имеющей долговременные интересы, а также ресурсы, являются предприниматели, представители малого и среднего бизнеса. Но здесь возникает другая, не менее важная проблема. Предприниматели не представляют собой всеохватывающей организации, интересы которой коррелировали бы с интересами всего общества, т. е. не были бы направлены только на перераспределение имеющихся ресурсов.

— Можно выделить два типа институциональных изменений: эндогенные и экзогенные. Эндогенными, по нашему мнению, являются такие трансформации институциональной структуры экономики, которые осуществляются путем эволюционного изменения существующих правил и норм, составляющих основу институтов. В свою очередь, экзогенные институциональные изменения являются по своей природе более радикальными и чаще всего проявляются при импорте институтов. Импорт институтов возможен только тогда, когда вектор развития имеющихся «отечественных» институтов совпадает или, по крайней мере, не противоречит требованиям сознательно внедряемых институтов. Экзогенные институциональные изменения осуществляются и в том случае, когда институты создаются на основании мыслительных конструкций, идеологий и теоретических построений, которые нигде не существовали на практике. Примером этому может служить конструирование нового общества и новой экономики после Октябрьской революции 1917 г. в России.

Исходя из того, что институты имеют информационную природу, можно сделать несколько важных выводов. Во-первых, институты создают долгосрочные информационные сигналы для субъектов хозяйственной деятельности, запрещая одни виды действий и поощряя другиеВо-вторых, институты могут выступать в качестве информационного фильтра. В модели эффективности рыночного процесса коэффициент к прямо пропорционально зависит от информационной обеспеченности субъектов обмена и качества институциональной структуры в момент времени, в течение которого происходит обмен: к = /(/,., N). В-третьих, институты посредством «нисходящей причинной связи» воздействуют на формирование целей и предпочтений индивидов. Следовательно, институты не только зависят от деятельности индивидов, но и ограничивают и формируют еёположительная отдача придает институтам стойкие свойства самоукрепления и самоподдержания. В-четвертых, информационные сигналы, генерируемые институтами, могут по-разному интерпретироваться индивидами в зависимости от принадлежности к той или иной группе интересов. В-пятых, наиболее эффективные институты, т. е. передающие с минимальными издержками релевантную информацию для акторов, равно как и соответствующие всеохватывающим общественным интересам, не обязательно будут сохраняться в ходе социально-экономической эволюции. Причиной могут служить уже описанные зависимость от предшествующего пути развития и «эффект бутылочного горлышка».

— Институциональное значение бедности заключается прежде всего в том, что она формирует в обществе слой людей, поведенческие предпосылки которых не позволяют создавать условия для возникновения институтов, необходимых для эффективного функционирования современного рыночного хозяйства и демократических институтов открытого общества. В свою очередь, наиболее обеспеченные категории граждан (в меркантилистической экономике) заинтересованы в становлении формальных институтов, сохраняющих status quo и обеспечивающих увеличение доходов для этих групп. Бедное население в силу объективных причин не может получать или перерабатывать (вследствие низкого уровня образования) необходимую информацию. Следовательно, это снижает вероятность солидарных осознанных действий этих групп населения на институциональном рынке. Более того, вследствие асимметрии информации, распределяемой между различными слоями (группами) населения, это может привести в действие механизм ухудшающего отбора. Ухудшающий отбор будет способствовать селекции таких экономических, политических и социальных институтов, которые ухудшат положение «выбравшихся» из беднейших слоев населения. Такой отбор можно охарактеризовать как «социальный иллюзионизм», следование которому, согласно П. Сорокину, приводит к достижению результатов, прямо противоположных официально декларируемым целям.

— Меры государственного регулирования экономики, включая и институциональные инновации, должны согласовываться не только с теоретическими моделями, «экономической целесообразностью», но и с возможностями государства по их реализации.

Введение

норм и правил экономического поведения без соответствующих механизмов контроля будет способствовать созданию контрправил, которые будут формироваться спонтанно.

— Изучение закономерностей развития такого полузабытого и отправленного в запасники истории порядка организации экономической и политической жизни общества, как меркантилизм, могло бы дать много полезного для понимания фундаментальных причин институциональной трансформации и развития переходных экономик. Важность изучения особенностей данного типа институциональной организации экономики I определяется еще и тем фактом, что само существование меркантилизма связано с существенной и, может, самой опасной атакой на фундаментальный принцип существования общества — принцип свободы. Опасность экспансии меркантилизма заключается еще и в подмене понятий и деволюции институтов, которые, не потеряв своих названий, уже не выполняют своих функций.

— Важнейшим институциональным отличием между меркантилистической и рыночной экономикой является режим собственности. Формально преобладающим видом собственности в рыночной (меновой экономике, или каталлактике) и меркантилистической системах является частная собственность, а в централизованном плановом хозяйстве — государственная или общенародная собственность. Но в реальности между институтами частной собственности в рыночной и меркантилистической экономике существуют принципиальные различия.

— Современный меркантилизм заимствует основные родовые черты у своего предшественника — традиционного меркантилизма. Следуя исследовательской традиции немецкого ордолиберализма, можно прийти к выводу, что меркантилизм представляет собой своеобразный устойчивый тип экономического порядка, характеризующегося своими институтами и механизмами регулирования. Таким образом, можно дать определение меркантилизму как типу экономического порядка, представляющему собой экономику, в которой существует рыночный обмен, но институциональная структура не позволяет использовать преимущества расширенного рыночного порядка. Институциональная структура такого экономического порядка характеризуется сильным регламентирующим влиянием государства, которое существенно зависит от элитарных групп, получающих привилегии. различного рода.

— В меркантилистической экономике свобода экономической деятельности существует лишь формально (или существует в незначительных размерах, или сравнительно невыгодна). Государство пытается заменить рыночные институциональные ограничения своими директивами и преференциями (что является не чем иным, как формальными институтами). Очевидно, что достичь этого можно только подавляя экономическую свободу. И здесь мы сталкиваемся со вторым случаем институционального развития убывающей предельной отдачей от института, когда выгоду от следования институциональным ограничениям может извлечь незначительная группа людей, а при расширении сферы действия этого института происходит сначала относительное, а потом и абсолютное снижение экономической отдачи. Поэтому меркантилистическую экономику также можно назвать экономикой властных групп, т. е. групп, извлекающих выгоду из такой институциональной организации экономики и общества в целом.

— Наиболее значимым примером зависимости от предшествующего пути развития в российской экономике является процесс эволюции института собственности. В российской хозяйственной практике собственность почти всегда была условной и связанной с различными властными отношениями. Также в российской истории можно найти пример одновременного существования различных институциональных режимов собственности. В начале XV в. сформировались две модели собственности на основной (в то время) хозяйственный актив — землю. Условно эти модели можно назвать новгородской и московской. Московская модель характеризуется вотчинным землевладением, которое послужило в дальнейшем основой формирования института власти-собственности. Новгородская модель, напротив отличается либеральным характером, фактически абсолютным правом собственности и многосубъектностью землевладения. Относительно перспектив институционального развития экономики новгородская модель была более предпочтительной, но экономика вследствие эффекта блокировки была замкнута на менее эффективную московскую модель.

— Относительная слабость административной сети России обусловливала и дополнялась произволом лиц, наделенных административной властью на всех уровнях. Незначительное жалование чиновников в царской России компенсировалось ими «кормлением» с занимаемой во властной иерархии должности. Тенденция к превалированию произвола заполняла вакуум", порождаемый относительной нехваткой администраторов. Эта тенденция была не столько результатом чрезмерного огосударствления, сколько «функцией» от российских территориальных масштабов и связанного с этим «недоуправления», рудименты которого, видимо, сохранились и поныне во властных структурах России.

— Важнейшим примером институциональной трансформации является процесс развития системы образования. Российская институциональная структура в сфере образования прошла в своем развитии несколько точек радикальной институциональной трансформации. По отношению к эволюции институциональной структуры системы образования «эффект бутылочного горлышка» может быть соотнесен с точками радикальной институциональной трансформации. Эти точки безусловно связаны как с трансформацией всей институциональной структуры экономики, в которую включено образование, так и с изменениями исключительно в институтах, определяющих технологические параметры обучения на всех уровнях. К таким точкам можно отнести крушение Российской империи в 1917 г., радикальные реформы 1990;х гг., а также, например, внедрение предметно-классно-урочной системы обучения в конце XVIII в. и, как следствие, становление в российских высших учебных заведениях курсовой системы, состоявшей в зачете годовых курсов.

— Важным аспектом становления рыночных институтов является формирование эффективных механизмов расходования бюджетных средств. Внедрение рыночных конкурсных процедур не гарантирует автоматического повышения эффективности государственных закупок. Процесс развития рынка госзакупок в трансформационной экономике сопряжен с трудностями, связанными с формированием институтов, соответствующих конкурсному распределению бюджетных средств. Для создания таких институтов требуется довольно большое время, а также необходимо учитывать тот факт, что возникающие институты могут не обеспечивать необходимой эффективности, являясь стабильными и отвечающими предпочтениям групп специальных интересов.

Институциональная трансформация экономки и, следовательно, отбор субоптимальных и неэффективных институтов не ограничиваются примерами, приведенными в данном диссертационном исследовании. Однако разработанные теоретические и методологические инструменты исследования эволюционных процессов в экономике дают возможность лучше понять процессы, происходящие в реальной экономике. История дает примеры того, что иногда страны, безнадежные в смысле перспектив экономического развития, показывали удивительные темпы экономического роста и формировали эффективные институты, базирующиеся на непродуктивном ранее менталитете, традициях и т. д. Рыночная деволюция, как и эволюция, обратима, и у российской хозяйственной системы есть возможности и ресурсы для конкурентоспособного и эффективного развития отечественных предприятий и рынков.