Участие башкирского народа в Крестьянской войне 1773-1775 годов

Смуты и восстания занимают в истории феодальной России заметное место. Их происхождение было закономерным, они были вызваны рядом объективных причин политического и социального характера. Несмотря на неизменные поражения, восстания не были безрезультатными, ибо оказывали влияние не только на современную эпоху, но и на ход истории в целом. Царское правительство не могло игнорировать эти энергичные проявления народного возмущения и делало коррективы в своей политике, а иногда проводило назревшие прогрессивные реформы. Восстания оказывали влияние и на духовную сферу общества, воздействовали на народную психологию и культуру. Яркие события находили отражение в народной памяти в форме фольклора. Борцы за народное счастье становились героями песен и легенд, и никакие запреты и наказания не могли стереть их имена. Отсюда следует, что без тщательного исследования народных движений невозможно получить целостное, адекватное представление об эволюции Российского государства, его исторических судьбах, невозможно понять менталитет народа.

Крупнейшим в истории России вооруженным антиправительственным выступлением является Крестьянская война 1773−1775 годов под предводительством Е. И. Пугачева. Это восстание до основания потрясло империю, обнажило многочисленные пороки общественного устройства, показало всю глубину сословных и национальных противоречий. После подавления бунта императрица Екатерина Вторая вынуждена была пойти на ряд преобразований, направленных на усовершенствование государственного управления. Однако лозунги пугачевщины сохраняли свою актуальность на протяжении еще многих последующих лет. Отмена крепостного права в середине XIX века, не в последнюю очередь, была связана с фактом активного участия в восстании крепостного крестьянства России. Известна роль этой эпохи в формировании мировоззрения нескольких поколений русской революционной интеллигенции. 4.

Идеи свободы, равенства и социальной справедливости бессмертны. Поэтому, думается, еще не одно поколение историков и философов в поисках ответов на сложные общественные проблемы будут обращаться к этим событиям.

Всестороннее осмысление Крестьянской войны 1773−1775 годов невозможно без анализа составляющих ее течений. Известно, что важнейшей составляющей частью войны являлось движение нерусских народов, среди которых ведущее место занимали башкиры. Участие башкир на стороне Пугачева явилось звеном в цепи знаменитых башкирских восстаний ХУП-ХУШ веков, было их высшей, завершающей точкой. Тщательное изучение башкирского компонента в восстании, кроме того, помогает лучше узнать историю башкирского народа. На сегодняшний день не все аспекты башкирского движения исследованы, остается не до конца решенным ряд вопросов фактологического и концептуального характера. Объектом настоящего исследования является участие башкирского народа в Крестьянской войне 1773−1775 годов.

Первой попыткой научного исследования Крестьянской войны является работа А. С. Пушкина «История Пугачева». Со времен Екатерины II всякое упоминание о прошедшем бунте было запрещено. Доступ к архивным материалам для исследователей был закрыт. И только Пушкину впервые было дозволено императором Николаем I ознакомиться с некоторыми архивными делами по Пугачевщине. Несмотря на неизбежные трудности, возникающие на пути всякого первопроходца, Пушкину удалось создать содержательную и увлекательную по форме книгу. Автор в порядке творческой командировки посетил Оренбургский край, где повстречался со многими очевидцами и участниками восстания, записал предания. Это помогло автору глубже проникнуть в суть происходивших событий, почувствовать дух того времени. Основное внимание он уделил событиям на Яике. Его больше интересовали Пугачев и яицкие казаки. Башкиры, хотя и занимают достойное место в «Истории Пугачева», тем не менее находятся на втором плане. 5.

По мнению Пушкина, башкиры были «взволнованы своими старшинами"1. Он приводит ценные, нигде более не встречающиеся подробности перехода на.

— л сторону Пугачева под Сакмарским городком первого башкирского отряда. Более подробно события в Башкортостане излагаются в связи с пребыванием здесь Пугачева, то есть с апреля по июнь 1774 года. Первому исследователю было хорошо известно имя Салавата Юлаева, которого он называет о свирепым". По всей вероятности, этот звучный эпитет был заимствован Пушкиным у живых свидетелей бунта и не является плодом фантазии поэта. В работе описываются бои Салавата с известным екатерининским военачальником И. И. Михельсоном, его встреча с Пугачевым4. Имена других башкирских предводителей не упоминаются и, вероятно, были не известны Пушкину. По автору, башкиры принимали участие во взятии Казани в июле 1774 года и походе вниз по Волге к Царицыну5. «История Пугачева» несмотря на сжатость изложения и некоторые фактические неточности, о которых речь пойдет ниже, является весьма ценной работой по нашей теме.

С середины XIX века в культурной жизни России все более значительную роль начинает играть краеведение. В 1859 году вышла работа краеведа Зырянова «Пугачевский бунт в Шадринском уезде и его окрестностях», выполненная на основе материалов шадринского уездного суда. Этот скромный труд украшает следующее замечательное высказывание: «Было бы, конечно односторонне и крайне поверхностно объяснять причину этого явления, что вот — де, некто Емелька Пугачев назвал себя императором Петром III, а простой народ вдался в обман и восстал против законной власти. Утверждать так, значило бы отрицать всякий человеческий смысл у волновавшегося миллион.

1. Пушкин A.C. История Пугачева. Собр. соч. в 10 томах. Т.7. М., 1976. С. 25.

2. Там же. С. 2.

3. Там же. С. 60.

4. Там же. С. 60, 61, 64.

5. Там же. С. 68, 72, 79. 6 ного народонаселения"1. Примечательно, что эта смелая для того времени политическая мысль сразу была замечена и использована в публицистике.

H.А.Добролюбова. Территориальные рамки исследования захватывают только башкирское Зауралье, входившее в состав Исетской провинции. По мнению Зырянова инициаторами бунта в провинции, где основную часть населения составляли русские, были башкиры, «которые теперь подняли свои головы"2. Главные в крае события разворачиваются вокруг Челябинска и Долматова монастыря, где башкиры и русские крестьяне вели совместную борьбу против войска генерала И. А. Деколонга. Приводятся сведения и о стычках башкир с русским населением, в частности, с исетскими казаками, изменившими Пугачеву после его неудачи под Оренбургом весной 1774 года. Зырянов упоминает имя башкирского старшины Кара-Табынской волости Исы Токтагулова, (которого называет «Исай»), являвшегося одним из организаторов о повстанческого движения в Исетской провинции. Новизна работы заключалась в том, что в ней впервые подробно рассматриваются события происходившие вдали от эпицентра восстания.

В том же сборнике помещена статья другого краеведа Д. Планера «О мерах предосторожности, которыя принимаемы были пермскими заводами во время пугачевского бунта в 1774 году», где также освещаются события на периферии — в Кунгурском уезде. Здесь впервые подробно описывается совместная борьба тулвинских (гайнинских) башкир и русских крестьян против карательных отрядов члена канцелярии правления заводов Урала М. М. Башмакова, подполковника Папава A.B., которого автор ошибочно называет Поповым, и.

I. Зырянов А. Пугачевский бунт в Шадринском уезде и его окрестностях.// Пермский сборник. М., 1859. Кн. 1. С. 46.

2. Там же. С. 47.

3. Там же. С. 51. 7 подполковника Д.О.Гагрина1. Работа невелика по объему, события излагаются в самом общем виде, имена башкирских предводителей не приводятся.

Попытку осмыслить и охарактеризовать восстание, а также выявить причины его вызвавшие, предпринял историк П. Щебальский в работе «Начало и характер Пугачевщины». Автор, по-видимому, не проводил собственных архивных изысканий и опирался на известные материалы. Его работа носит скорее теоретический характер, является опытом социально-психологического анализа исторического явления. Специально рассматривается явление самозванства Е.Пугачева. Всеобщее возмущение, как считает автор, было вызвано российской действительностью. Крепостные крестьяне мечтали избавиться от своего рабского состояния, староверы были недовольны религиозными гонениями, а башкиры были недовольны русской колонизацией2.

Щебальский ставит башкирское движение в Крестьянской войне в один ряд с предшествующими башкирскими восстаниями. Несмотря на отсутствие конкретных сведений о ходе восстания на территории Башкортостана, работа ценна своим аналитическим содержанием, она помогает глубже понять причины и характер национальных движений в России.

После Пушкина вторым крупным исследователем восстания был Д.Анучин. Его «Действия Бибикова в Пугачевщину» было заметным шагом вперед в деле всестороннего изучения проблемы. Автор значительно расширил тематику исследования, более подробно осветил деятельность правительственных органов и военного руководства в ходе подавления восстания, привел подробные сведения о составе войск, их движении и дислокации, проанализировал дейст.

1. Планер Д. О мерах предосторожности, которыя принимаемы были пермскими заводами во время пугачевского бунта в 1774 году. //Пермский сборник. С.94−112.

2. Щебальский П. Начало и характер Пугачевщины. М., 1865. С.8−10.

3. Там же. С. 11. 8 вия и тактику противоборствующих сторон. В работе мы находим любопытные подробности бытового характера, вероятно заимствованные из устных народных источников1. Довольно подробно рассматривается движение башкир и делается ряд важных выводов. По мнению автора, зачинщиками возмущения башкир были уцелевшие участники прежних бунтов. Предводитель восстания Емельян Пугачев находился под влиянием не только яицких казаков, о чем писал еще л.

Пушкин, но также и башкир. Впервые в исторической литературе рассматриваются события в Бугульминском ведомстве и Нагайбакской округе, куда осенью 1773 года прибыли из Польши в распоряжение генерала Ф. Ю. Фреймана башкирские конники, которые вскоре почти в полном составе перешли на сторону Пугачева. Уделяется внимание обстоятельствам осады Уфы. При этом автор допускает некоторые ошибки и неточности. Так, инициаторами нападения на Уфу у него выступают не башкирские старшины, а уфимский казак Иван Губанов, причем, прибытие его под Уфу также датируется ошибочно4.

С приближением столетия со дня восстания интерес к проблеме среди русских историков возрастает. К публикации допускаются даже небольшие заметки о событиях местного характера. Одной из таких публикаций является статья Н. Чупина «О разорении Вознесенскаго меднаго завода», написанная на основе лишь одного обнаруженного документа. Это рапорт из архива канцелярии главного заводов правления, где сообщается о пребывании на Вознесенском заводе Пугачева и о последующем уничтожении завода башкирами. Здесь впервые в литературе упоминается имя башкирского старши.

1. Анучин Д. А. Действия Бибикова в Пугачевщину. Материалы для истории Пугачевского бунта.// Русский вестник. 1872. № 6. С.449−494- № 9. С. 521.

2. Там же. № 6. С.491- № 7. С. 37.

3. Там же. № 6. С. 475.

4. Там же. № 9. С. 516. 9 ны известного пугачевского командира Кутлугильде1 (Абдрахманова).

Материалы для истории Пугачевского бунта в Пермской губернии" краеведа В. Волегова являются как бы продолжением разработки Д.Планера. Статья написана на основе преданий и документов местного архива. В 1829 году автор встретил на Билимбаевском заводе бывшего пугачевского полковника 90-летнего Дементия Верхоланцева и записал его воспоминания. Вероятно, эта интересная встреча побудила Волегова заняться вплотную историей пугачевского движения в Пермском крае. Особое внимание краевед уделил событиям в Осинском уезде, где активно действовали башкиры Тайнинской волости. Автор установил, что заводчикам удалось остановить наступление башкирских отрядов на Соликамский уезд у села Муллино. Он описал осаду Осы башкирами и последующий его захват Пугачевым .

Пугачевщина. Очерки из русской истории XVIII века" В. Водовозова являются попыткой рассмотреть восстание в целом и дать ему общую оценку. По мнению автора, главной причиной, вызвавшей всеобщее возмущение, было крепостничество, которое при Екатерине приняло крайние формы. Власть помещиков над крестьянами стала почти безграничной. Главной силой Пугачева были яицкие казаки, стремившиеся к вольной жизни, и башкиры, желавшие «отстоять свой кочевой быт с его привольными пастбищами для скота». При всей внешней простоте и непритязательности этих выводов, они, на наш взгляд, точно указывают на естественное стремление каждого народа к самосохранению путем защиты традиций и образа жизни. Автор приходит к.

1. Чупин Н. О. О разорении Вознесенскаго меднаго завода. Новые материалы для истории Пугачевщины.// Русская старина. Февраль 1875. С. 393.

2. Волегов В. Материалы для истории Пугачевского бунта в Пермской губернии. // Календарь Пермской губернии на 1884 год. Пермь, 1883. С. 46,47,68.

3. Водовозов В. Пугачевщина. Очерки из российской истории XVIII века. СПб., 1882. С. 471.

10 выводу о том, что в антиправительственной борьбе вместе участвовали разнородные и подчас несовместимые течения. Дается яркий и любопытный психологический портрет Е. Пугачева, сумевшего соединить эти «стремления» и возглавить их1. К недостаткам данной работы следует отнести малое количество новых фактов.

Во второй половине XIX века в Башкирии жили и работали русские интеллигенты Ф. Д. Нефедов и Р. Г. Игнатьев, внесшие большой вклад в создание исторического портрета башкирского батыра Салавата Юлаева. Оба широко использовали предания и башкирские народные песни, искали материалы в фондах Уфимского губернского правления. «Движение башкир перед пугачевским бунтом.» Нефедова — это краткий обзор башкирской истории на протяжении последних веков. С тех пор, как башкиры оказались в Русском государстве, они вынуждены вести беспрерывную борьбу за свое существование. Появление Салавата — нового бесстрашного батыра, башкирского мессии, готового вести свой народ к желанной свободе — есть закономерный итог всей предшествующей истории2. Повествование заканчивается на пороге войны, когда во всем Башкортостане сложилась предгрозовая атмосфера. Тем самым как бы подчеркивается главная мысль произведения. Ценность работы, несмотря на особенности жанра и некоторую патетичность изложения, состоит в том, что она помогает острее почувствовать обстановку, сложившуюся в башкирском обществе накануне войны, и, следовательно, глубже понять истинные мотивы, побудившие башкир пойти за самозванным русским царем.

Р.Г.Игнатьев в работе «Башкир Салават Юлаев, пугачевский бригадир, певец и импровизатор» также использовал предания и материалы местного уфимского.

1. Водовозов В. Указ.соч. С. 472.

2. Нефедов Ф. Д. Движение башкир перед пугачевским бунтомСалават, башкирский батыр.//.

Башкирия в русской литературе. Уфа, 1991. Т.2. С. 86. и архива, в которых содержались личные показания Салавата и Юлая1. Он связывает поступки батыра с его мировоззрением, сложившимся под влиянием его отца старшины Шайтан — Кудейской волости Юлая Азналина.

Захват и разорение Скмского и Катавского заводов, построенных купцом Твердышевым на землях Юлая, трактуется как акт мести. Пугачев, выполняя обещание данное башкирам, уничтожал заводы, расположенные на башкирских землях, а русских людей вывозил за пределы Башкирии3. Бросается в глаза то, что образ Салавата, созданный его первыми биографами Нефедовым и Игнатьевым, разительно отличается от сегодняшних представлений о башкирском национальном герое. У Игнатьева — Салават — «страшный фанатик, ненавистник неверия"4, что не мешает автору относиться к своему герою с симпатией. Исследователь сознавал, что Салават был не единственным предводителем народа. Игнатьев упоминает некоего Антугана — «другого Салавата — по храбрости и свирепости"5. По нашему мнению, основанному на сопоставлении известных фактов, Антуган — это старшина Кущинской волости Сибирской дороги пугачевский полковник Ильчигул Иткулов. Другой упоминаемый Игнатьевым предводитель «Табынский волостной старшина Бектемиров"6 — это старшина Барын — Табынской волости Исетской провинции Биктимир Уразаев.

В работе уфимского краеведа мы находим немало ошибок, что ввиду слабой изученности проблемы, было вполне объяснимо. Весьма ценны опубликованные в «Историко-административных сведениях о башкирском.

1. Игнатьев Р. Г. Башкир Салават Юлаев, пугачевский бригадир, певец и импровизатор.// Башкирия в русской литературе. Уфа, 1991. Т.2. С. 281.

2. Там же. С. 290.

3. Там же. С. 287.

4. Там же. С. 279.

5. Там же. С. 291.

6. Там же. С. 292.

12 народе." данные об участии в восстании нерусских народов1.

Крупнейшим знатоком восстания под предводительством Пугачева был военный историк Н. Ф. Дубровин, автор фундаментального трехтомного труда «Пугачев и его сообщники». Этот исследователь взялся за выполнение поистине грандиозной задачи — создание всеобъемлющего произведения, основанного исключительно на документальном материале. Данная работа по своему замыслу и характеру напоминает труд Д. Анучина, гораздо превосходя его своим масштабом. Всем разделам книги присуща обстоятельность и содержательность. В I томе дается всесторонний анализ российского общества эпохи Екатерины II, выявляются причины, вызвавшие всеобщее негодование и возмущение народа. Объективно и правдиво рисует автор нравы и порядки, господствовавшие в России: роскошь и мотовство высшего света, безнравственность и ханжество духовенства, мздоимство и взяточничество чиновников, тупость и жестокость дворянства, бесправие и нищета крестьян. Наглядно и подробно описывается обстановка на Яике и в Башкирии накануне событий. Дубровин совершает экскурс в историю Башкортостана и убедительно доказывает, что участие башкир на стороне Пугачева — это продолжение многовековой борьбы за политическую самостоятельность3. Дается подробное описание края: численный состав народов, населявших Оренбургскую губернию, система крепостей, дислокация и количество войск, размещенных в губернии4.

II том описывает ход восстания в период от сентября 1773 года до апреля 1774 года. Здесь приводится много новых сведений о башкирском движении:

1. Игнатьев Р. Г. Историко-административные сведения о башкирском народе, составленные по указаниям графа П. ИПанина в 1775 г. // Памятная книжка Уфимской губернии. Уфа, 1873. 4.2. С. 161.

2. Дубровин Н. Ф. Пугачев и его сообщники: Эпизод из истории царствования императрицы Екатерины II. 1773−1774 гг. СПб., 1884 г. Т.1. С. 273−372.

3. Там же. С.252−272.

4. Там же. С.249−251.

13 о первом указе Пугачева башкирам, о переходе на его сторону первых башкирских отрядово нападении башкир на Стерлитамакскую пристань в ноябре 1773 года, появлении под Уфой отряда башкирского старшины Каскина Самарова, захвате Заинска башкирским старшиной Нагайбаком Асановым и многое другое. Дубровин отмечает имевшие место факты вражды и стычек между башкирами и русскими крестьянами. Иван Зарубин, по его мнению, был послан Пугачевым под Уфу для защиты русского населения. Дубровин неверно датирует приход Зарубина в село Чесноковку второй половиной ноября 1773 года, т. е. ошибается почти на месяц. Его утверждение о том, что первые пугачевские отряды появились под Уфой 1 октября, также следует признать ошибочным1. Подробно описываются действия екатерининских военачальников, движение войск на помощь осажденному Оренбургу. Впервые в исторической литературе указывается, что в начале января 1774 года командующий войсками генерал А. И. Бибиков отправил на усмирение башкир, действовавших в Казанском уезде и под Мензелинском, два отрядаописываются движения этих отрядов и их действия против мятежников2.

В III томе описываются события, последовавшие после бегства Пугачева в Башкирию. Здесь впервые упоминается указ Екатерины башкирам с требованием выдать Пугачева и отстать от мятежа, также обращение к башкирам генерала П. М. Голицына, цитируется жестокий и циничный ультиматум коменданта Верхояицкой крепости полковника Е.А.Ступишина3.

В томе описываются действия на территории Башкортостана войск генерала Ф. Ю. Фреймана, полковника П. А. Шепелева, подполковников Н. Я. Аршеневского, И. Л. Тимашева. Главной силой Пугачева историк считает яицких казаков и башкир. Отмечается, что Пугачев предоставил башкирам свободу разорять.

1. Дубровин Н. Ф. Указ.сроч. Т.2. С. 39,78,122,193,198.

2. Там же. С.254−327.

3. Дубровин Н. Ф. Указ.соч. Т.З. С.3−11.

14 крепости и заводы до основания, обещая, что в будущем вся земля в Башкирии будет принадлежать одним башкирам и все русское население будет выведено1.

В начале XX века появился еще один солидный труд «Пугачевский бунт в Зауралье и Сибири». Его автор А. И. Дмитриев — Мамонов основательно изучил ход восстания в отдельном регионе. В книге подробно рассматриваются действия представителей правительственного лагеря: сибирского губернатора Д. И. Чичерина, командующего войсками Сибирской пограничной линии генерала И. А. Деколонга, коменданта Троицкой дистанции крепостей А. А. Дефейервара, исетского воеводы А. П. Веревкина, коменданта Верхояицкой крепости Е. А. Ступишина. Основное внимание уделяется событиям в Исетской провинции и Челябинске. Подробно описывается формирование шеститысячного карательного корпуса, предназначенного для похода на Оренбург. Автор приходит к выводу о том, что планы властей были сорваны исетскими башкирами, которые «дерзко отказывались идти в поход» и оказывали серьезное влияние на исетских казаков. В результате сибирской администрации не только не удалось оказать помощь осажденному Оренбургу, но даже защитить близлежащие заводы3.

Автор показывает, что зауральские башкиры, единодушно поднявшись в декабре 1773 года, вели боевые действия сплошным фронтом: сражались с регулярными войсками Деколонга, гарнизонными крепостными командами, нападали на заводы, рудники, русские слободы, деревни4.

Приводятся любопытные сведения о пленных польских конфедератах, став.

1. Дубровин Н. Ф. Указ.соч. Т.З. С. 13−74.

2. Дмитриев-Мамонов А. И. Пугачевский бунт в Зауралье и Сибири. СПб., 1907. С.З.

3. Там же. С. 11−20.

4. Там же. С. 32−37.

15 ших союзниками мятежных башкир1. Оценка автором действий приграничных казахов противоречит версии, выработанной казахскими историками. «Киргизы» по Дмитриеву-Мамонову, в разгар боевых действий занимались лишь мародерством и грабежами, без разбору «грабили как мятежников, так и мирных сельских обывателей». Когда же восстание стало затухать «проявили желание Л быть полезными в деле умиротворения башкир». В конце книги приводятся у сведения о дислокации войск в конце 1774 года .

Весьма полезной для понимания духа эпохи и смысла движения нерусских народов является работа казанского историка Н. Н. Фирсова «Пугачевщина: опыт социолого-психологической характеристики» Похоже, что автор опирался только на ранее опубликованные произведения и в этом смысле его публикация напоминает работы П. Щебальского и В.Водовозова. Бесправие крестьян, недовольство казачества, лишенного традиционного самоуправления, жестокое притеснение «инородцев» — вот, по мнению автора, причины, приведшие к кровавым событиям4.

С большим сочувствием описывается положение башкир в предшествующий период, героическая борьба «небольшого, но энергичного народа» с администрацией, которая «не знала никаких пределов в насилиях"5.

Главной силой Пугачева до взятия Казани были башкиры и заводские крестьяне6. Фирсов прямо заявлял, что башкиры пошли «под знаменами русского царя, не скупившегося на обещания», воодушевляемые мечтой о создании своего независимого ханства7. Характеризуя Пугачева как человека.

1. Дмитриев-Мамонов А. И. Указ.соч. С. 64.

2. Там же. С. 75,138.

3. Там же. С. 159−165.

4. Фирсов H.H. Пугачевщина: Опыт социолого-психологической характеристики. СПб^М., 1908. С. 11−40.

5. Там же. С.76−79.

6. Там же. С. 94.

7. Там же. С. 122.

16 среднего уровня", он еще более подчеркивает объективный характер народного движения1. Несколько неожиданной может показаться характеристика императора Петра III, который, по мнению автора, пользовался заслуженной популярностью в народе2.

Подводя итог вышеизложенному, мы должны признать, что дореволюционные историки внесли существенный вклад в разработку проблемы. Они не только описали, хотя и в общих чертах, движение башкир, но и беспристрастно указали на причины, побудившие их выступить против правительства. Это можно расценивать как своего рода историческое оправдание нелояльности «инородцев». Исследовательская добросовестность, присущая большинству русских историков, заслуживает признания, тем более, что она отнюдь не стимулировалась ни официальной исторической школой, ни государственной идеологией.

После Октябрьской революции внимание историков к социально-политическим движениям заметно возросло. В первые годы трактовка исторических явлений еще не претерпела больших изменений. Основоположники советской исторической науки, будучи сами воспитанниками старой отечественной школы, во многом продолжали оставаться приверженцами старых методологических традиций. Видный советский историк академик М. Н. Покровский живо интересовался «пугачевщиной», был хорошо знаком с этой проблемой. Башкирское движение в Крестьянской войне он рассматривал в контексте предыдущей истории Башкирии и подчеркивал его национально-освободительный характер3. В конце 1920;х — начале 1930;х годов, когда в советских научных кругах.

1. ФирсовН.Н. Указ.соч. С. 150.

2. Там же. С.51−52.

3. Покровский М. Н. К вопросу о пугачевщине.//Историк-марксист. 1932. Т. 1−2. С.75- Пугачевщина. М.-Л., 1926. T.I. С. 6.

17 завязалась теоретическая дискуссия об общественно-политических формациях, одновременно стал дискутироваться вопрос о восстаниях в России, в том числе, о восстании Пугачева. Появились работы М. Я. Феноменова «Разинщина и пугачевщина», С. И. Тхоржевского «Социальный состав пугачевщины», С. Симонова «Пугачевщина. Третья крестьянская революция в России», М. В. Нечкиной «Разинщина и пугачевщина», В. И. Пичеты «История крестьянских волнений в России» и др.

На определенном отрезке времени порой происходила коренная трансформация взглядов отдельных историков на одни и те же события. В этом смысле любопытно проследить эволюцию взглядов известного специалиста по Крестьянской войне историка М.Мартынова.

В своей ранней работе «Пугачевское движение на заводах Прикамского края» он утверждает, что в ходе восстания вся Башкирия вместе с уральскими горными заводами находилась в руках башкир. Именно башкиры являлись главной движущей силой. Даже Зарубин был вынужден признать авторитет башкирских старшин1. Спустя несколько лет, когда в советской исторической науке окончательно утвердилась формационная концепция, провозгласившая крестьянство наиболее передовым и революционным классом эпохи феодализма, Мартынов в своей новой работе «Саткинский завод во время восстания Пугачева» уже пишет: «В буржуазной исторической литературе получил широкое распространение взгляд, что Саткинский завод перешел на сторону пугачевцев исключительно под давлением башкир» и берется опровергнуть эту точку зрения. Однако факты настолько не соответствуют намерениям историка, что излагаемая им версия событий выглядит курьезной. Так, со слов Мартынова выходит, что когда в декабре 1773 года работники Саткинского завода решили перейти на сторону Пугачева и отправили своих представителей к старшине Шайтан-Кудейской волости Юлаю Азналину, тот,.

1. Мартынов М. Н. Пугачевское движение на заводах Прикамского края.// Крепостная.

Россия. Сборник статей. Л., 1930. С.125−179.

18 якобы еще сам не определил свою позицию, и скрывался от пугачевских эмиссаров1. Ниже мы покажем, что работники Саткинского завода сначала оказали упорное сопротивление пугачевцам и лишь потом, перед лицом реальной угрозы быть захваченными силой, сдались Юлаю Азналину. Аналогичные натяжки и несоответствия можно обнаружить в другой работе Мартынова «Воскресенский завод в Крестьянской войне 1773−1775 гг.» Здесь сначала признается, что воскресенцы подчинились Пугачеву лишь после того, как на завод прибыл вооруженный отряд башкирского старшины Каскина Самарова, которому пришлось даже применить силу. Затем, вдруг, делается неожиданный вывод о том, что «восстание на заводе началось стихийно, по инициативе самих крестьян"2.

Мы находим у Мартынова ошибки и фактического характера. Например, лишено основания его утверждение о том, что Пугачев бывал на Воскресенском заводе3.

Первым местным советским историком, серьезно исследовавшим башкирское движение, был А. Усманов автор статьи «Кинзя Арслановвыдающийся сподвижник Пугачева». На основе собственных архивных изысканий он подробно восстановил обстоятельства перехода на сторону Пугачева первых башкирских отрядов, описал меры оренбургского губернатора И. А. Рейнсдорпа по использованию башкирских воинов против Пугачева, определил количественный состав многонационального повстанческого войска, собравшегося под Оренбургом4. Отдавая дань существующим идеологическим установкам, Усманов в одном месте пишет: «К весне 1774 года все более четко.

1. Мартынов М. Н. Саткинский завод во время восстания Пугачева// Исторические записки, 1956. Т. 58. С.222−225.

2. Мартынов М. Н. Воскресенский завод в Крестьянской войне 1773 -1775 гг.// Исторические записки, 1967. С. 304.

3. Там же. С. 301.

4. Усманов H.A. Кинзя Арсланов-выдающийся сподвижник Пугачева. // Исторические записки АН СССР. № 7, 1962. С.113−133.

19 определилось отношение различных слоев башкирского общества к восстанию, которое принимало все более резко выраженный классовый характер. Алибай Мурзагулов, Ямансары Япаров, Качкин Самаров и другие феодалы поспешили порвать с восставшими"1. Ниже мы увидим, что это утверждение Усманова было совершенно беспочвенным.

Важнейшей историографической вехой, на долгие годы определившей отношение к проблеме, стал коллективный труд авторов двухтомника «Очерки по истории Башкирской АССР». Все предыдущие башкирские восстания XVII—XVIII вв.еков здесь были подвергнуты осуждению как «реакционные"2.

Негативно воспринимаются национально-освободительные мотивы в Крестьянской войне 1773 -1775 годов. Участие башкир трактуется как «часть общей борьбы эксплуатируемых классов Российской империи против феодально-крепостнического государства». Утверждается, что «Восстание имеет глубокое принципиальное отличие от всех предыдущих восстаний. башкиры выступили в защиту классовых интересов угнетаемых масс."3. По мнению авторов, башкирских старшин, по их отношению к восстанию, можно разделить на три группы: верных слуг царизма, последовательных борцов против правительства и тех, кто в зависимости от обстановки «менял свою политическую ориентацию.» Причем, большинство, якобы, составляла последняя категория старшин4. В дальнейшем мы покажем, что подавляющее большинство башкирских старшин было за Пугачева. Весьма спорным выглядит утверждение авторов о том, что «руководящая роль в Крестьянской войне на территории Башкирии с декабря 1773 года по март 1774 года принадлежала.

1. Усманов Н. А. Указ.соч. С. 130.

2. Очерки по истории Башкирской АССР. Уфа, 1956. Т.1. С. 186.

3. Там же. С. 218,228,252.

4. Там же. С. 223.

20 казачеству и русскому крестьянству"1.

Для фактического подтверждения этих положений приводятся недостоверные сведения об изменах большинства старшин. В число таких «изменников» был включен даже один из самых видных и последовательных участников восстания старшина Тамьянской волости Ногайской дороги Каскин Самаров2.

Не соответствует исторической действительности утверждение о том, что Юлай Азналин был выдан башкирскими старшинами подполковнику И. А. Тимашеву. В работе можно встретить и другие фактические ошибки. Так, следует признать недостоверной версию о встрече Салавата Юлаева с Пугачевым в Исетской провинции на реке Миасс4.

Авторы «Очерков» внесли ряд новых фактов о восстании. Например, впервые приводятся сведения о попытке старшин Ногайской дороги овладеть Уфой летом 1774 года, о действиях на Ногайской дороге генерала П. М. Голицына, существенно дополняется боевая биография Салавата Юлаева.

Через 10 лет после выхода «Очерков» группа советских историков выпустила трехтомное исследование «Крестьянская война в России в 1773—1775 годах» повторив попытку Н. Дубровина создать энциклопедический труд по Крестьянской войне. I том целиком посвящен историографии восстания. Во II томе в разделе «Борьба за Башкирию» подробно рассматривается начало восстания, когда постепенно, отряд за отрядом, башкиры вливались в войско Пугачева. Подробно исследуется происхождение первых манифестов Пугачева к башкирскому народу5. Ход войны на территории Башкортостана здесь осве.

1. Указ.соч. С. 233.

2. Там же. С. 240.

3. Там же. С. 251.

4. Там же. С. 244.

5. Крестьянская война в России в 1773—1775 годах. Восстание Пугачева. Л., 1966. Т.2. С. 137−142.

21 щается более подробно, чем во всех предшествующих работах. События подаются в хронологической последовательности, т. е. сначала рассматриваются события на Ногайской дороге, непосредственно примыкавшей к Оренбургу. Впервые приводятся достоверные сведения о обстоятельствах нападения пугачевцев на Ашкадарскую пристань, о событиях в Нагайбакской округе.

Впервые в научной литературе упоминается имя руководителя восстания на Ногайской дороге башкирского старшины Караная Муратова. Предпринята попытка объяснить причины неудач пугачевцев под Оренбургом, Уфой, Кунгуром, Яицким городком1. Также подробно освещаются события в Пермском крае, где на начальном этапе, в декабре 1773 — начале января 1774 года, руководство повстанческим движением осуществлял башкирский старшина Абдей Абдулов2. Относительно слабо освещены события в Прикамье. Авторам неизвестно даже имя руководителя этого района восстания. Как мы увидим ниже, им был пугачевский полковник Каранай Муратов. Ход восстания в Башкортостане начиная с апреля 1774 года рассматривается в III томе, правда, в весьма сжатой форме. Вероятно, это связано с тем, что основное внимание авторы уделили действиям главного отряда, где находился сам Пугачев4.

Этому коллективу принадлежит также работа «Пугачев и пугачевцы», в которой приводятся боевые биографии известных сподвижников Пугачева. Авторы ошибочно приписывают атаману Ивану Грязнову взятие Стерлитамакской (Ашкадарской) пристани, Богоявленского завода и Табынска5. Как мы покажем ниже, указанные пункты были захвачены баш.

1. Указ.соч. Т.2. С.208−229.

2. Там же. С.322−351.

3. Там же. С. 382−391.

4. Указ.соч. Т.З. С.58−75.

5. Лимонов Ю. А., Мавродин В. В., Панеях В. М. Пугачев и пугачевцы. Л., 1974. С. 112.

22 кирскими старшинами Каскином Самаровым и Канбулатом Юлдашевым. Неверно поданы события на Воскресенском заводе1.

Движение башкир более подробно рассматривается в главе «Кинзя Арсланов и Салават Юлаев». Отмечая ведущую роль башкир среди нерусских народов, авторы, тем не менее, стремятся принизить роль и значение башкирской старшины, которая, якобы, в восстании руководствовалась эгоистическими, корпоративными мотивами и преследовала «узкоклассовые интересы"2.

Классическим образцом солидного научного исследования, выдержанного в идеологических рамках советской школы, является монография А. Андрущенко «Крестьянская война 1773 -1775 гг.». Автор уделяет самое пристальное внимание идеологическим аспектам, пытается дать оценку всем тенденциям и течениям в Крестьянской войне. Он не признает особой роли башкирской верхушки, считает, что старшины были только вынужденными попутчиками восстания и в своих действиях, по сути, руководствовались страхом, эгоизмом и корыстью3. Андрущенко пытается опровергнуть Н. Дубровина, отмечавшего отрицательное отношение башкирского народа к русской колонизации края4. Касаясь межнациональных отношений в Крестьянской войне, он пытается поставить под сомнение некоторые выводы М. Н. Покровского, который «недостаточно четко представлял себе проблему национальных отношений в Крестьянской войне 1773−1775 годов. Без достаточных оснований он утверждал, что башкиры считали русских колонизаторами и поэтому, нещадно грабили «русское население уральских заводов"5.

1. Указ.соч. С. 113−114.

2. Указ.соч. С.154−155.

3. Андрущенко А. И. Крестьянская война 1773−1775 гг. на Яике, в Приуралье, на Урале и в Сибири. М, 1969. С. 136−137.

4. Там же. С. 153.

5. Там же. С. 155−156.

Андрущенко значительно расширил источниковую базу Крестьянской войны, им было введено в оборот огромное количество архивных материалов. Он подробно описал события на территории Башкортостана, в особенности, на начальном этапе. Большая заслуга историка состоит в том, что он статистически обработал сведения об участии в восстании работников уральских заводов и нерусских народов и представил их в наглядной форме в виде таблиц1. Инициаторами восстания в Башкортостане, по Андрущенко, являются не башкиры, возглавляемые своими предводителями, а прибывшие пугачевские эмиссары Иван Зарубин, Иван Грязнов, Иван Кузнецов2.

Ход восстания в Мензелинске, Елабужском, Бугульминском уездах, входивших в башкирские земли, рассмотрел казанский историк С. Алишев в книге «Татары Среднего Поволжья в пугачевском восстании». Здесь содержатся сведения об осаде Мензелинска, Елабуги, о схватке пугачевцев с карательными командами генерала А. Ларионова, полковника Ю. Бибикова, капитана Г. Кардашевского и др3. К сожалению, автор не всегда объективен. Так, вопреки фактам, он пытается доказать, что восстание в Прикамье было инициировано казанскими татарами4.

Всестороннее и комплексное исследование башкирского движения было предпринято Н. М. Кулбахтиным в его работе «Участие башкирского народа в Крестьянской войне 1773−1775 гг». Факт активного участия башкир в восстании автору удалось подкрепить конкретными цифрами. Так, по его подсчетам следует, что в декабре 1773 года под Оренбургом было около 10−12 тысяч башкир, что составляло примерно половину главного войска Пугачева5.

1. Андрущенко А. И. Указ.соч. С. 130−190, 326−340.

2. Там же. С. 64,141,143,145,146,163−165,173.

3. Алишев С. Х. Татары Среднего Поволжья в пугачевском восстании. Казань, 1973. С. 117 139.

4. Там же. С. 107−111.

5. Кулбахтин Н. М. Участие башкирского народа в Крестьянской войне 1773−1775 гг. УфаД984. С.46−47.

В работе описывается структура, вооружение и тактика башкирских отрядов, приводится численность отрядов отдельных башкирских предводителей. В статье «Башкирские вожди в Крестьянской войне 1773−1775 гг» тот же автор отмечает, что из числа башкир вышла большая группа предводителей. Причем из 88 высших чинов 31 были старшины, старшинские дети и сотники, и муллы, 53 высоких чина занимали рядовые башкиры1.

На наш взгляд, в своих работах автор недооценивает национальные факторы в башкирском движении.

Большой вклад в изучение Крестьянской войны на территории Башкортостана внесла автор двух монографий И. М. Гвоздикова. Ее «Салават Юлаев» значительно расширил наши знания о башкирском национальном герое. В работе подробно излагаются события на Ашкадарской пристани, где осенью 1773 года шло формирование 5 тысячного башкиро-мишарского отряда. Описываются обстоятельства перехода башкир и мишарей на сторону Пугачева2. В дальнейшем исследуется деятельность Салавата на Сибирской дороге и его зимний поход на Кунгур. Показана борьба Салавата и его сподвижников на втором и третьем этапах восстания против войска екатерининских офицеров И. Михельсона, И. Рылеева, И. Штерича и других3. В монографии освещается также боевая деятельность отца Салавата старшины Юлая Азналина. Автор подробно и скрупулезно изучил судебно-следственные материалы по делу Салавата и Юлая4.

В своей новой работе «Башкортостан накануне и в годы Крестьянской вой.

1. Кулбахтин Н. М. Башкирские вожди в Крестьянской войне 1773−1775 гг. // Востоковедение в Башкортостане. История. Культура. Уфа, 1992. С. 40.

2. Гвоздикова И. М. Салават Юлаев. Уфа, 1992. С.143−149.

3. Там же. С.153−213.

4. Там же. С.76−138.

25 ны под предводительством Е.И.Пугачева" Гвоздикова значительно расширила круг исследуемых вопросов. Большое внимание уделено состоянию края накануне восстания: управлению, экономике, социальной структуре, народонаселению и т. д. Предпринята попытка выявить причины, обусловившие участие народов и сословий в восстании1. Весьма интересны обнаруженные материалы о мулле Мурате Ишапове (Ишкалиеве), который в конце 60-х годов XVIII века объявил себя пророком и собрал множество последователей. По нашему мнению, этот факт убедительно свидетельствует о большой роли ислама в жизни тюрко-язычного населения Оренбургской губернии.

Свою основную задачу автор сформулировал так: «Исходя из утвердившихся в современной исторической науке воззрений на классовую борьбу трудового народа против социального и национального угнетения, как на важнейшее явление в развитии общества, в задачи данной работы входило изучение социально-политических мотивов массового стихийного выступления 1773−1775 гг, прямых требований и идейных представлений повстанцев. ,"3.

В соответствии с этой установкой автор показывает не движение отдельных народов Башкортостана в их совокупности, а социально-классовую борьбу проживающих в нем народов. Главной движущей силой восстания, по мнению автора, являются русские крестьяне.

Уфимским историком была заметно расширена источниковая база Крестьянской войны, в основном, за счет материалов РГАДА. Она активно ис.

1. Гвоздикова И. М. Башкортостан накануне и в годы Крестьянской войны под предводительством Е. И. Пугачева. Уфа, 1999. С.24−267.

2. Там же. С.238−244.

3. Там же. С. 5.

26 пользовала обнаруженную недавно публикацию XVIII века записок участника событий генерала Ф.Ю.Фреймана1. Много новых фактов обнаружено о первом послевоенном 1775 годе, когда волнующийся Башкортостан находился под непосредственным наблюдением генерала Александра Суворова .

Как видим, в советский период тема Крестьянской войны разрабатывалась весьма активно. Соответствующее внимание было уделено Башкортостану, как одному из главных театров войны. Тщательным образом была изучена деятельность башкирского национального героя Салавата Юлаева. Однако советская историография, исповедовавшая принципы экономического детерминизма, не уделяла должного внимания национально-освободительным мотивам в башкирском движении. Проблематика движения была сужена, упрощена, и в конечном счете, сведена к проблеме социально-классовых отношений. Вопреки провозглашаемому принципу историзма движение башкир рассматривалось в отрыве от всей их предыдущей истории. Движущей силой восстания на территории Башкортостана считалось русское крестьянство, причем его классовые и социальные интересы приписывались и башкирским массам.

Источниковую базу настоящего исследования составили выявленные нами архивные и опубликованные материалы. Несмотря на то, что большинство архивных дел, относящихся к пугачевскому восстанию разрабатывались несколькими поколениями исследователей, в них еще содержится большое количество неиспользованных ценных материалов. Это объясняется поистине неохватным количеством сохранившихся письменных источников, разбросанных по архивам страны. Документы, хранящиеся в РГАДА (Российский государственный архив древних актов) являются основной доку.

1. Гвоздикова И. М. Указ.соч. С. 14.

2. Там же. С.462−466.

27 ментальной базой нашего исследования. Наиболее обширным является фонд № 6 (разряд VI Гос. архива) — «Уголовные дела по государственным преступлениям», в котором содержится 1380 дел, охватывающих хронологические рамки с 1640 по 1864 годы. Документы по восстанию содержатся в делах №№ 415−667, сосредоточивших материалы учреждений политического сыска: Казанской и Оренбургской секретных комиссий, Тайной экспедиции Сената. В этих коллекциях содержатся документы повстанческих властей и учреждений, захваченные карателями в 1773—1774 годах. Нами были использованы дела №№ 416, 426, 428, 430, 431, 440, 443, 467, 468, 494, 497, 503, 504, 506, 507, 592, 593, 632, 634. Охарактеризуем дела, которые были использованы наиболее полно.

Дело № 426, ч.1,2 (О сарапульском священнике Даниле Шитове и его родственниках церковно-священнослужителях, приводивших народ к присяге на верность Пугачеву) содержит множество неопубликованных фактов о событиях в Прикамье. Здесь мы взяли сведения о наступлении войск Караная Муратова и Ярмухаммета Кадырметева на Каракулинскую и Сарапульскую волости в декабре 1773 года, о последующей блокаде Мензелинска, о наступлении карательных войск со стороны Казани в начале 1774 года. В деле № 467, Ч.1-ХП (О казаках, татарах, крестьянах и других лицах) содержатся сведения о деятельности многих активных участников восстания.

В деле № 497 (Переписка князя Федора Щербатова) из приказов командующего правительственными войсками и рапортов офицеров мы извлекли сведения о событиях под Стерлитамаком, действиях подполковника И. Михельсона на Сибирской дороге. Из дела № 503 (Переписка князя Михаила Волконского) были использованы подробные сведения о действиях командира правительственного отряда подполковника И. А. Тимашева, который активно подавлял восстание на Ногайской дороге. Из дела № 504 (Донесения в Правительствующий Сенат) были использованы рапорты чиновников Уфимской провинциальной канцелярии о событиях в районе Зилаирской крепости, Челябинска, Златоустовского завода, Бугульмы и др. Из дела № 507.

Делопроизводство Секретной комиссии) среди показаний участников восстания были извлечены сведения о взятии башкирами осенью 1773 года Табынска и Богоявленского завода, об осаде Уфы, о событиях под Стерлитамаком, Мензелинском, Заинском, в Сарапульской волости, в Пермском крае. В делах №№ 592, 593 (Уфимская провинциальная канцелярия) мы обнаружили неопубликованные материалы о ходе восстания под Стерлитамаком, Табынском, Мензелинском и многих других районах Башкортостана.

Следующим по объему является фонд оренбургского губернатора Рейнсдорпа (Ф. 1100), содержащий 13 больших дел по восстанию. Особая ценность этого фонда заключается в том, что в нем содержится делопроизводство центральной губернской инстанции, находившейся к тому же в эпицентре событий. Считаем уместным повторить, что множество документов этого фонда, как и других фондов были использованы предшествующими исследователями, однако выработка информации велась не фронтально, а выборочно, в результате чего осталось достаточно много не использованного ценного материала. В деле № 2 нами обнаружены сведения о мерах Рейнсдорпа в октябре 1773 года по отправке к Оренбургу башкирских отрядов. В деле № 3 находим сведения о мерах уфимских властей в ноябре 1773 года по отражению наступавших башкирских отрядов. В деле № 7 содержится много сведений о событиях на Стерлитамакской пристани осенью 1773 года и начале блокады Уфы. Там же хранится пространный рапорт-отчет Уфимской провинциальной канцелярии от 19 апреля 1774 года оренбургскому губернатору об обстоятельствах осады Уфы и о событиях в Башкирии в период от ноября 1773 года по март 1774 года. В делах №№ 8,9 отражены события на Ногайской дороге летом 1774 года. В делах №№ 10−13 хранится ценная информация о мерах оренбургских властей по ликвидации последних очагов восстания, по заготовке продовольствия в губернии в преддверии зимы, действиях помещика И. Л. Тимашева по доставке хлеба из Исетской провинции в Оренбург зимой.

1774 — 1775 годов. Как мы увидим ниже, в основной части нашего исследования, продовольственная проблема в Оренбургской губернии имела самое непосредственное влияние на заключительный этап движения в Башкортостане.

Весьма содержательным является фонд Паниных-Блудовых (Ф1274). В делах №№ 170−203 хранятся материалы, связанные со вторым и третим этапами войны (лето-осень 1774 года). Нами использованы неопубликованные документы, содержащиеся в делах №№ 171, 183, 188, 189. В фонде № 349 (Дела секретных комиссий) находится около двухсот небольших по объему дел. Многие документы дублируют материалы других фондов. В деле № 7410 мы нашли материалы, свидетельствующие о том, что повстанческое движение в Казанском уезде было инициировано башкирами.

К числу собственных находок мы можем отнести некоторые дела фонда № 529 (Мензелинская воеводская канцелярия), которые до сих пор не использовались исследователями Крестьянской войны. Здесь в делах №№ 24 732 538 находятся отрывочные сведения о ходе восстания в Мензелинском уезде. Наиболее широко мы пользовались материалами дела № 2528 (Исковые прошения за 1775 год.) и дела № 2535 (Столп сообщениям за 1775 год).

В Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА) документы по восстанию отложились в фонде № 20 (Секретная экспедиция Военной коллегии). В делах №№ 1230−1234 были использованы донесения оренбургского, казанского, сибирского губернаторов, провинциальных канцелярий, рапорты генералов А. И. Бибикова, Ф. Ф. Щербатова, П. М. Голицына, П. Д. Мансурова, подполковника И. И. Михельсона и многих других военачальников, действовавших на территории Башкортостана. Здесь же хранятся захваченные бумаги повстанцев, в которых содержится много неиспользованной информации. В делах №№ 1235−1238 содержатся документы военно-походной канцелярии А. И. Бибикова. В делах №№ 1239−1240 -документы канцелярии Ф. Ф. Щербатова. На основе материалов фонда нам.

30 удалось реконструировать многие военные события на территории Башкортостана.

В Государственном архиве Оренбургской области (ГАОО) в фонде № 3 (Оренбургская губернская канцелярия) хранится несколько дел по восстанию. Из дела № 138 мы почерпнули сведения об обстоятельствах захвата башкирами в начале декабря 1773 года Табынска, а из дела № 154 взяли сведения о захвате Пугачевым в ноябре 1773 года Ильинской крепости.

Теперь перейдем к анализу опубликованных источников. К сожалению, современники оставили после себя совершенно ничтожное количество воспоминаний и записей. Вероятно, не в последнюю очередь, это было связано с известным манифестом Екатерины II от 17 марта 1775 года, наложившим строгий запрет на всякое упоминание о прошедшем «неустройстве"1.

В статье «Пугачевский бунт по запискам современника и очевидца» приводятся воспоминания поручика А. Е. Поспелова, который участвовал в экспедиции корпуса, направленного из Исетской провинции на освобождение Оренбурга. В записках мы находим описание боевых действий на Верхнеозерной дистанции крепостей в ноябре 1773 года. Известно, что операцию возглавлял сам Е. Пугачев, ближайшим помощником которого был яицкий казак из башкир Андрей Бородин. В штурме крепостей дистанции активное участие принимали башкиры, которые своими действиями сорвали планы сибирских властей по снятию блокады Оренбурга.

В «Письме к издателю (О Пугачеве) «опубликованы записки неизвестного участника обороны пермских заводов. Хотя записки не отличаются большой информативностью, они ценны тем, что позволяют взглянуть на события гла.

1. ПСЗ. 1. Т.20. № 14 275. С.85−86.

2. Середа H.A. Пугачевский бунт по запискам современника и очевидца.// Справочная книжка Оренбургской губернии на 1870 год. г. Оренбург. С.74−120.

31 зами противников восстания. Тайнинские (тулвинские) башкиры, по словам автора «древние и всегдашние враги христианства, народ лютый и бранный, взбунтовались и вооружилисьграбили мирные русские селения и составляя многочисленные шайки Пугачева, коего называли царем своим, страхом и лестно принуждали поселян к поднятию за него оружия"1.

В начале XX века были опубликованы случайно обнаруженные записки «Против Пугачева» — воспоминания подполковника А. В. Папава, организатора обороны Кунгура, одного из главных противников Салавата Юлаева. Здесь мы находим дополнительные сведения об активных действиях башкир Тайнинской волости в Пермском крае и на Осинской дороге Уфимской провинции .

Весьма важным источником для исследования является хроника. К своей «Истории Пугачева» Пушкин приложил «Летопись Рычкова», в которой известный историк и географ изложил обстоятельства осады Оренбурга. Здесь содержатся сведения о мерах губернских властей и военного командования по организации поимки Пугачева, скрывшегося в Башкирии и усмирению его «подданных» башкир. Ценным является упоминание о том, что сражение генерала Голицына с башкирами 5 июля 1774 года произошло на реке Ашкадар. Это позволяет путем сопоставления с другими известными фактами уточнить место близ Стерлитамака, где произошло одно из важных сражений .

Другой ценной хроникой является так называемый «Журнал уфимской комендантской канцелярии», подготовленный к выпуску московским историком Р. В. Овчинниковым. Здесь мы находим множество подробностей, позволяющих реконструировать события вокруг осажденной Уфы в период с октября 1773.

1. Письмо к издателю (О Пугачеве). // Улей. Помесячное издание на 1812 год. Месяц январь. Ч.Ш. СПб., 1812. С.218−245.

2. Против Пугачева (из записок современника). // Русская старина, июнь 1904 г. СПб., 1904. С.647−662.

3. Пушкин A.C. Пол. собр. соч. М.,-Л., 1938. T.IX. 4.1. С.206−361.

32 года по март 1774 года.

Журнал, как сего 1774 года злодейская башкирская и других народов толпа делала на город Кунгур нападение и оная с каким поражением отбита" сообщает о действиях башкирских отрядов в окрестностях Кунгура с начала января 1774 года, т. е. до прихода Салавата Юлаева. Здесь содержится рапорт кунгурского провинциального магистрата от 14 марта 1774 года казанскому губернатору Я. Л. Бранту, в котором приводятся любопытные подробности о бегстве членов Пермской провинциальной канцелярии 27 декабря 1773 года от войска башкирского предводителя Батыркая Иткинина. В документе отражены события до конца января 1774 года, когда под Кунгур прибыл Салават Юлаев, а на помощь Папаву подоспела из Казани команда подполковника Д. О. Гагрина .

В XIX веке русские историки приступили к публикации архивных материалов. Академик Грот Я. К. издал «Материалы для истории Пугачевского бунта», где разместил отдельные документы екатерининских военачальников. Рапорты генерала В. А. Кара послужили историкам основным источником для реконструкции сражения у д. Юзеево, выяснения обстоятельств перехода на сторону Пугачева башкирских отрядов, сформированных на Стерлитамакской пристани. В «Ведомости» о разбитых «бунтовщичьих шаек», составленной канцелярией генерала П. И. Панина, имеются краткие сведения о сражениях Салавата Юлаева, Аита Саитова, Ярмухаммета Кадырметева и других пугачевских военачальников с правительственными войсками3.

В советское время было опубликовано огромное количество архивных.

1. Южноуральский археографический сборник. Вып. 1. Уфа, 1973. С.299−328.

2. Материалы для истории пугачевского бунта.// Пермский сборник. М., 1860. Кн.II. С.4−21.

3. Грот Я. К. Материалы для истории пугачевского бунта. Бумаги Кара и Бибикова.// «Приложение к I тому записок имп. Академии наук» № 4. СПб., 1862.

33 материалов. Крупным сборником документов явилась «Пугачевщина», состоящая из трех томов. Первый том содержит документы повстанческого лагеря. В предисловии М. Покровского, написанном ярко и образно, мы можем найти спорные суждения и неточности. Весьма спорным выглядит утверждение о том, что «восстание не выработало своей идеологии, даже в зачаточном виде в каком она была у Разина. Весь смысл политической Пугачевщины сводился к замене злой царицы Екатерины II добрым царем Петром Федоровичем.». Впрочем, Покровский тут же оговаривается, что лозунги восстания «обещали неприкосновенность мусульманской религии, теснимой русскими христианизаторами», а крестьянам сулили «не только избавление от крепостной неволи у господ, а и от крепостнического государства"1. Далее цитируется письмо пугачевского атамана И. Грязнова, свидетельствующее о достаточно высоком уровне интеллектуального и политического развития вожаков восстания. Примечательно, что Покровский безоговорочно становится на защиту башкир, которых «в минуту огромного национального подъема нельзя было заставить щадить русского колонизатора, не щадившего башкира в предыдущий период». Такую толерантность мы больше уже не обнаружим ни у одного из последующих историков.

Повстанческих документов сохранилось немного. Причем, как правило, они невелики по объему. Поэтому ценность их весьма возрастает, ибо они позволяют взглянуть на события глазами участников восстания, отражают их мысли и чувства. Отметим кратко некоторые из документов, имеющих отношение к нашей теме. Документы №№ 4, 5, 6 представляют собой именные указы Пугачева башкирам. Благодаря этим манифестам башкиры пошли за самозванным русским царем.

Документ № 112- известие Бахтияра Канкаева «господам полковникам Каранаю Мратову, Алибаю Мурзагулову» свидетельствует о том, что в июле.

1. Пугачевщина. Т.1. М.,-Л., 1926. С.3−5.

1774 года предводители Ногайской дороги со своими воинами участвовали в походе на Казань. Документ № 175 — Письмо Батыркая Иткинина правителям города Кунгура свидетельствует о том, что башкиры подступили к городу уже 2 января 1774 года. Весьма любопытен документ № 192 — жалоба Бахтияра Канкаева на Салавата Юлаева. В комментарии к документу Покровский высказывает спорную мысль о том, что в первых месяцах 1774 года роль мишарей в восстании возросла, а башкир упала. Письмо атаманов башкирских повстанческих отрядов старшин Адигута Тимасева, Аладина Биктуганова, Габдусаляма Рамзина и других командирам карательных отрядов «верным» старшинам Шарыпу Киикову, Кулыю Балтачеву (документ № 194) свидетельствует о моральном и нравственном превосходстве людей, отдавших себя служению народу. Этот документ — лишнее свидетельство того, что водораздел в отношении к восстанию среди представителей угнетенных народов России проходил, скорее всего, в нравственной плоскости, и мало зависел от их социального положения.

Наибольшее количество документов, относящихся к нашей проблеме, содержится во втором томе. Документ № 8 — рапорт П. И. Панина в Правительствующий Сенат от 19 января 1775 года о состоянии заводов Оренбургской губернии свидетельствует о губительном действии заводов на состояние лесов в Башкирии. В рапорте Деколонга от 22 января 1774 года (документ № 8) отмечаются активные действия башкир под Челябинском, вынудившие генерала отказаться от намерения идти на защиту екатеринбургских заводов. Рапорт П. Панина в Сенат от 13 ноября 1774 года (документ № 14) свидетельствует о критическом положении с продовольствием в Оренбургской губернии. Как мы увидим ниже, это обстоятельство отразится на политике правительства по отношению к башкирам на заключительном этапе восстания. Полковник В. Бибиков в своем рапорте П. Панину от 5 января 1775 года (документ № 23) сообщает о бедственном положении башкир, вынужденных есть «больной и почти умирающий свой скот и лошадей, которых также мало у них.

35 есть, а хлеба и ничего". Весьма ценны показания одного из ближайших сподвижников Пугачева яицкого казака Ивана Зарубина (документ № 41) о первых башкирских отрядах, перешедших на сторону Пугачева, о событиях под Уфой и в Башкирии до весны 1774 года. Один из наиболее образованных и умных сторонников Пугачева, его секретарь Алексей Дубровский, на следствии заявил о том, что главными зачинщиками восстания были яицкие казаки и башкиры (документ № 72). В «Экстракте об известных в Оренбургских пределах происшествиях» (документ № 85) сообщается, что башкиры, с первых дней присоединившиеся к Пугачеву, вскоре были отпущены им «в домы для возмущения башкирцов». Там же мы находим сведения о событиях на Стерлитамакской пристани, где осенью 1773 года формировался пятитысячный башкиро-мишарский отряд. Ордер Деколонга от 31 мая 1774 года (документ № 87) отражает напряженную обстановку в Исетской провинции, где активные действия башкир вынудили генерала оставаться на месте и не позволили ему преследовать Пугачева. По случаю заметим, что именно борьба Деколонга, И. Тимашева, П. Шепелева и других офицеров против башкирских отрядов позволили Ивану Михельсону сосредоточить все свое внимание на Пугачеве. В документе № 89 мы видим показания яицкого казака Г. Синельникова, весьма важные для оценки роли башкир в восстании. Из документа следует, что Пугачев в середине ноября 1773 года с наступлением сильных холодов, разуверившись в своих силах, решил прекратить осаду Оренбурга и идти в Яицкий городок. Однако башкиры решительно воспротивились этому. Нетрудно представить губительные последствия такого шага для восстания. Это дало бы возможность Деколонгу еще в конце 1773 года подойти к Оренбургу, снять блокаду и подавить главный очаг восстания. В «Экстракте» из рапортов генерала Ф. Фреймана от 6 и 10 сентября 1774 года (документ № 128) сообщается о ходе подавления восстания в Исетской провинции и восточной части Ногайской дороги.

Третий том «Пугачевщины» содержит материалы заключительного этапа восстания на Поволжье. Поэтому документов, относящихся к нашей проблеме, здесь мало. Документ № 152 -Рапорт П. М. Голицына командующему П. И. Панину от 18 августа 1774 года о положении в Башкирии и дислокации войск помогает исследователю полнее представить расстановку сил на заключительном этапе восстания. Документ № 199 — «Ведомость» с указанием мест в Башкирии, где были изготовлены виселицы, «глаголы» и колесы.

В связи с 200-летним юбилеем Крестьянской войны советские историки издали несколько сборников документов. «Документы ставки Е. И. Пугачева, повстанческих властей и учреждений» представляет собой расширенный вариант первого тома «Пугачевщины». Здесь можно отметить документ № 144 -воззвание пугачевского полковника башкирского старшины Каскына Самарова, призывающее мусульман на борьбу против «беззаконных» сторонников Екатерины II. Повеление главного полковника Караная Муратова от декабря 1773 года (документ № 186) свидетельствует о том, что башкиры Ногайской дороги действовали в самых отдаленных местах, в том числе, в Казанском уезде, где противостояли войскам, двигавшимся со стороны Москвы.

Документы №№ 203−206, 208, 217, 221, 230−232, 234 представляют собой билеты, наставления, приказы башкирских старшин Тайнинской волости осинским крестьянам. Они свидетельствуют о ведущей роли башкирского населения в повстанческом движении в Кунгурском уезде. Документ № 269-Увещевательное письмо башкир Тайнинской волости от 15 июня 1774 года изменившим осинским крестьянам свидетельствует о том же. Документы №№ 326, 330, 333, 334, 336, 337, 341, 343, 345−347, 349, 351, 354 показывают ведущую роль башкирского полковника Ишмена Иткулова в организации повстанческого движения в районе Красноуфимска. В походной канцелярии Бахтияра Канкаева сохранился рапорт есаула Г. М. Лихачева полковнику Каранаю Муратову от 16 июля 1774 года (документ № 503) из которого следует, что в середине июля К. Муратов со своим войском находился в деревне.

Янсовары, на правом берегу Камы. Этот факт опровергает утверждение авторов сборника о том, что Каранай Муратов «не смог переправиться на правый берег и соединиться с отрядами Бахтияра Канкаева и Гаврилы Лихачева"1.

Самым важным источником по нашей проблеме является сборник документов «Крестьянская война 1773−1775 гг. на территории Башкирии» изданный в Уфе в 1975 году. Некоторые находящиеся здесь документы уже увидели свет в сборниках «Пугачевщина» и «Документы ставки Е.И.Пугачева». Отметим наиболее важные, с нашей точки зрения, новые материалы. Документ № 1 -Указ оренбургского губернатора от 25 сентября 1773 года к башкирам ближайших волостей о выступлении против Пугачева. Это первый официальный документ, направленный в Башкортостан в связи с начавшимся восстанием. Позднее И. Рейнсдорп направил еще несколько указов, но как известно, все попытки властей использовать башкир провалились. Из рапорта Деколонга Военной коллегии от 9 ноября 1773 года (документ № 18) видно, что вслед за башкирами Ногайской дороги, в конце октября, на сторону Пугачева стали переходить башкиры Исетской провинции. Документ № 28-воззвание Турай Ишалина от ноября 1773 года о выступлении в поход на Уфу. По этому воззванию в конце ноября под Уфой собралось около четырех тысяч повстанцев. Автору удалось установить происхождение сохранившегося экземпляра воззвания. Он был доставлен в Казань правительственными агентами каргалинскими татарами Хисамутдином и Хабибуллой Зайнулгабдиновыми2. Документ № 94 — Рапорт капитана А. В. Мельгунова из Бирска в Уфу от 24 мая 1774 года позволяет установить, что в мае месяце планировалось наступление пугачевцев на Уфу одновременно с нескольких направлений. Рапорт Михельсона Щербатову от 27 мая 1774 года (документ № 95) свидетельствует.

1. Документы ставки Е. И. Пугачева, повстанческих властей и учреждений. М., 1975. С. 447.

2. РГВИА. Ф.20. Д. 1231. С.341−343 об.

38 о стойкости и последовательности башкир, которые несмотря на два крупных поражения Пугачева под Троицкой крепостью и Кундравинской слободой не изменили ему и помогли быстро собрать новое войско. Документ № 123 -Письмо И. Михельсона коменданту Уфы С. Мясоедову от 25 июня 1774 года показывает, что Михельсон, находившийся 22 июня близ Бирска, знал о намерении Пугачева направится из Осы в Казань. Следовательно, именно стычки с башкирскими отрядами помешали ему 25 июня перерезать путь Пугачеву. Документ № 130- Рапорт П. М. Голицына командующему.

Ф.Ф.Щербатову от 13 июля 1774 года. Здесь сообщается о крупном сражении, происшедшем 5 июля близ Стерлитамакской пристани. Как видно из документа № 131, первое обращение к башкирскому народу начальника секретных комиссий П. С. Потемкина имело место в середине июля 1774 года. Обращает на себя внимание уважительный тон высокопоставленного генерала, вынужденного заигрывать с башкирами: «Не гнусно ли для славного башкирского войска с разбойником и сущим злодеем Пугачевым иметь сообщение». Из документа № 134 следует, что в июле 1774 года генерал П. М. Голицын рассылал «увещательные листы» призывая башкир «не имея никакого сумнения и опасности» заниматься сельскохозяйственными работами. Это показывает, что правительство напуганное размахом бунта, применяло все меры для его ликвидаций. Из показаний Канзафара Усаева (документ № 140) видно, что в конце июля-начале августа повстанцы планировали наступление на Уфу со всех сторон. Ведомость Уфимской провинциальной канцелярии от 1 ноября 1774 года (документ № 171) наглядно свидетельствует об активной роли башкирских старшин в восстании. «Ведомость от 17 декабря 1774 года (документ № 184) наглядно демонстрирует различие между башкирскими старшинами, подавляющее большинство которых приняло участие в восстании и мишарскими старшинами — верными сторонниками правительства. Из экстракта Уфимской провинциальной канцелярии от 6 июля 1775 года (документ № 208), совокупно с.

39 другими документами сборника, следует что участь Салавата Юлаева и Юлая Азналина была решена уфимскими властями.

К сожалению, в вышеназванный сборник не были включены материалы об участии в восстании мензелинских башкир. Эти материалы содержатся в другом сборнике «Воззвание и переписка вожаков Пугачевского движения в Поволжье и Приуралье», изданном в Казани в 1988 году. Интересен приказ старшины Каскина Самарова от 12 декабря 1773 года (документ № 7), доказывающий, что дисциплина в повстанческих войсках, действовавших в центре Башкортостана, поддерживалась до прихода пугачевского эмиссара Ивана Зарубина. Охранные билеты башкирских командиров русским крестьянам (документ №№ 2, 10−14, 1621) — дополнительное доказательство того, что новую власть в Башкортостане устанавливали башкиры. Приказ башкирского старшины Караная Муратова о наборе людей в повстанческие отряды (документ № 25) подтверждает, что повстанческое движение в Казанском уезде было инициировано башкирами. О том же свидетельствуют документы №№ 61, 67, 69 и многие другие.

Несколько документов, относящихся к движению в Башкортостане можно найти в сборнике «Крестьянская война 1773−1775 гг. в России. Документы из собрания Гос. Истор. музея» Журнал осады г. Кунгура (документ № 12) позволяет проследить действия отрядов Салавата Юлаева и Ивана Кузнецова в январе 1774 года. Документ № 91 — журнал походной канцелярии И. Михельсона содержит много сведений о ходе боевых действий на территории Башкортостана.

Кроме сборников в разные годы были изданы отдельные документы. Весьма ценны показания Е. И. Пугачева, в которых немало места занимают события в Башкортостане1. Публикация Е. И. Индовой «Новые материалы об участии.

1. Допрос Е. И. Пугачева в Тайной экспедиции в Москве в 1774—1775 гг.// Красный архив: 1935. № 2−3 (69−70) — Следствие и суд над Е. И. Пугачевым.// Вопросы истории, 1966. № 35,7,9.

40 крестьян Поволжья в восстании Е.И.Пугачева" проливает дополнительный свет на события в Прикамье, показывает наступление башкирских отрядов на Сарапульскую и Каракулинскую волости в декабре 1773 года1.

Таким образом, по нашей проблеме имеется достаточная источниковая база. Имеющиеся письменные источники можно разделить на следующие виды: законодательные акты, делопроизводственные документы, служебная переписка гражданских и военных властей, военно-учетная документация, картографические материалы, мемуары очевидцев, челобитные населения властям, материалы допросов участников восстания.

К законодательным актам относятся материалы и именные указы Екатерины II, опубликованные в «Полном собрании законов Российской империи» и в исторических изданиях XIX века. К делопроизводственным документам относятся журналы, хроники, протоколы уездных и губернских канцелярий и центральных учреждений. Текущая переписка властей включает в себя ордера, указы, отчеты, рапорты и письма. Отдельную категорию составляют документы, вышедшие из повстанческого лагеря.

Вся имеющаяся совокупность изданных и архивных материалов дает возможность исследовать участие башкир в Крестьянской войне 1773−1775 гг. На сегодняшний день не все аспекты проблемы достаточно изучены. Наиболее исследованными оказались события на Сибирской дороге и в Кунгурском уезде, где действовал Салават Юлаев. Недостаточно изучено движение на Ногайской дороге — самом крупном и едва ли не самом главном регионе повстанческого движения, а также на Казанской и Осинской дорогах, в Исетской провинции. Необходимо глубже разобраться в национальных, религиозных, психологических факторах движения. Целью настоящего исследования являет.

1. Индова Е. И. Новые материалы об участии крестьян Поволжья в восстании Е. И. Пугачева.// Исторический архив. М., 1953. С.282−287.. ¦,! Г С ' > «1.

41 '—^и'." «. ся воссоздание на основе всего имеющегося материала подробной и объективной картины участия башкир в Крестьянской войне 1773−1775 годов, определение вклада башкир и их роли в крупнейшем в истории России восстании.

Задачами исследования являются:

— выяснить причины единодушного выступления башкир на стороне Е. И. Пугачева;

— выявить характер движения, его смысл и цели;

— выявить роль башкирской верхушки в движении;

— проследить деятельность отдельных наиболее крупных пугачевских военачальников из числа башкир;

— реконструировать отдельные, заслуживающие внимания фрагменты и эпизоды войны и изложить ход событий в их хронологической последовательности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В ХУ1-ХУШ веках земля, принадлежавшая башкирам значительно превосходила территорию современного Башкортостана. Бескрайние просторы степей и лесостепей использовались башкирами — полукочевниками для пастбищ. Помимо скотоводства они занимались земледелием, охотой, рыболовством, бортничеством, ремеслом, торговлей. Богатая природа обеспечивала достаточно высокий уровень материального благосостояния. Определенного развития достигли духовная и культурная сферы, основанные на нравственноэтических ценностях ислама. Правовая жизнь башкирского общества регулировалась нормами шариата. Централизованная власть отсутствовала.

После присоединения Башкортостана к Русскому государству верховным собственником земель и сюзереном башкир становится русский царь. Наряду с государственной властью, которую на местах осуществляли воеводы, продолжало функционировать традиционное местное самоуправление. Старшины, управлявшие экстерриториальными родо-племенными образованиями — волостями (улусами) были, как правило, представителями старой родовой аристократии. Они пользовались большим влиянием и авторитетом внутри башкирского общества.

Свободные земли Башкортостана постепенно заселялись жителями Поволжья и центральной части России. Богатый край, лежавший на пути к восточным государствам, с первых же лет стал объектом внимания русских царей. С XVII века началась целенаправленная государственная колонизация края, которая не сразу приняла систематический, интенсивный характер. Период правления Петра I ознаменовал собой начало качественно нового этапа в колониальной политике Русского государства. Непосредственными проводниками новой политики стали воспитанники и политические наследники первого русского императора. В результате деятельности, так называемой, экспедиции Кирилова.

193 темпы колонизации резко ускорились. Огромные территории были отведены под строительство новых крепостей, заводов и различных русских селений. Уже к середине XVIII века общее число переселенцев приближалось к численности коренного населения. Резкое сокращение пастбищных земель подрывало экономическую основу жизнедеятельности башкир, создавало серьезную угрозу сложившемуся укладу и образу жизни. Выражаясь языком известного историкаэтнолога Л. Н. Гумилева, шло интенсивное разрушение башкирской этносферы. Ущемление интересов коренного населения не ограничивалось его территориальными потерями. Государство усилило бремя налогов и повинностей. Кроме того, предпринимались неоднократные попытки христианизации, особенно с 30-х годов X VIII столетия, что вызывало негодование и протест башкир — мусульман. Жесткая политика русских царей усугублялась перегибами и злоупотреблениями их наместников. Таким образом, русская администрация систематически нарушала условия добровольного вхождения Башкортостана в состав России. Башкиры неоднократно указывали властям на это и аппелировали к жалованным грамотам Ивана Грозного и Алексея Михайловича.

Нарастающее колониальное давление вынуждало башкир прибегать к вооруженному сопротивлению. Среди башкир все более усиливались антиправительственные настроения. Восстания первой половины XVIII века проходили под лозунгами отделения от России и создания собственного государства — ханства. Последнее мощное восстание 1735−1740 годов было подавлено с невероятной жестокостью. Казалось, притязаниям башкир на самостоятельность был положен конец. Новое, еще более мощное выступление башкир под знаменем Пугачева наглядно показало, что дух свободы все еще жил в них. Когда самозванный русский царь обратился к башкирам с обещанием исполнить их заветные чаяния, они без долгих колебаний пошли за ним, чтобы использовать новый исторический шанс. Некоторые документы содержат намек на то, что в самом начале движения представители народа выставили Пугачеву.

194 свои условия сотрудничества. За три десятилетия существования Оренбургской губернии башкиры сполна испытали все тяготы подневольной жизни. Поэтому их последнее выступление было еще более массовым, а лозунги остались такими же радикальными.

Участие башкир в Крестьянской войне было настолько консолидированным и единодушным, что в числе восставших оказались даже те, кто не принимал участия в предыдущих восстаниях. Это старшины Кидряс Муллакаев, Баим Кедряев, Мендияр Арукаев, Тохтамыш Ижбулатов, Даут Еналин и другие. Документальные факты убедительно свидетельствуют о том, что движение башкир носило национально-освободительный характер. У истоков движения стояли старшины Ногайской дороги Кинзя Арсланов, Алибай Мурзагулов, Ямансары Япаров, Каскин Самаров, Каранай Муратов и другие. Первые попытки губернской администрации использовать башкирское воинство для подавления мятежа яицких казаков в зародыше не принесли успеха. Более того, уже с начала октября 1773 года башкиры стали массами приходить к Пугачеву под Оренбург и вскоре составили добрую половину его войска. Огромное значение для повышения боеспособности пугачевской армии имела башкирская конница. Башкиры табунами пригоняли своих лошадей и позволили Пугачеву посадить на лошадей заводских крестьян. Показательно, что именно отсутствие конницы обрекло на неудачу генерала Кара и парализовало деятельность генерала Фреймана. Внеся существенный вклад в разгром Кара, башкиры в дальнейшем активно способствовали распространению восстания. В ноябре-декабре 1773 года башкирские старшины подняли весь Башкортостан и вовлекли в борьбу все народы проживавшие на его территории. Вдохновленные идеей национального освобождения, башкирские повстанцы порой вступали в конфликт с представителями других народов. Это заставило Пугачева направить в Башкортостан своих эмиссаров И. Зарубина, И. Грязнова, И. Кузнецова, В.Торнова. Это военачальники получили верховенство над башкирскими старшинами, и временно возглавили движение в Башкортостане.

Если на первом этапе восстания приоритет, все-таки, принадлежал яицкому казачеству, то с весны 1774 года главной силой Пугачева стали башкиры. Они не только укрыли у себя и спасли предводителя, но и помогли ему в короткие сроки собрать новую армию. Летом Башкортостан стал главной ареной Крестьянской войны. Под руководством целой плеяды героев, таких как Салават Юлаев, Кинзя Арсланов, Каранай Муратов, Каскин Самаров, Мурат Абталов, Абдей Абдулов, Ильчигул Иткулов, Базаргул Юнаев, Юламан Кушаев башкирский народ повел бескомпромиссную борьбу за освобождение своих земель. Башкиры сражались с многочисленными карательными войсками, осаждали города и крепости, методически уничтожали заводы. В конце июня была повторена попытка овладеть Уфой. В те дни в Башкортостан устремились все, кто сохранил верность своему «императору»: часть яицких казаков, калмыков, казанских татар, русских крестьян. В июле башкиры приняли участие в совместном походе на Казань. После неудачи под Казанью и в связи с окончанием русско-турецкой войны мятежные настроения начинают затихать. Дальнейший накал борьбы поддерживался усилиями таких непримиримых и последовательных борцов, какими были Салават Юлаев, Каранай Муратов, Ильчигул Иткулов, Юламан Кушаев, Базаргул Юнаев. К осени правительственным войскам удалось изменить ситуацию в свою пользу. Поэтому, не желающие складывать оружие, уходили в глухие места, на Урал. Екатерина Вторая, стремясь быстрее покончить с внутренней войной, приковавшей к себе внимание всей Европы, употребила не только военную силу, но и дипломатию.

Война, длившаяся более года, потребовала огромного напряжения физических и нравственных сил народа, стоила великих жертв. Но жертвы не были напрасными. Несмотря на продолжение колониальной политики, правительство еще целое столетие не посягало на вотчинные права башкир. Их воинственность была оценена по достоинству. Вскоре после окончания войны башкиры были переведены в казачье сословие. Несмотря на все тяготы военной.

196 службы их положение было более почетным и привилегированным, чем положение ясачного населения России. Нельзя не учитывать огромный вклад башкир в общую борьбу народов России против отживавшего политического строя. Война оставила глубокий след в памяти народа. Ее предводители стали героями песен и легенд, а Салават Юлаев стал национальным героем башкирского народа, символом борьбы за народное счастье.