Уголовно релевантные психосексуальные состояния

Юридически релевантные психические состояния (ЮРПС) относятся к числу комплексных междисциплинарных проблем науки и практики и включают состояния, которые могут приобретать юридическое значение в правовых ситуациях, регламентируемых уголовным, уголовно-процессуальным, гражданским, семейным кодексами и т. д. Понятие «уголовно релевантный» выступает частным по отношению к такому понятию, как «юридически релевантный».

Уголовно релевантные психические состояния (УРПС) охватывают широкий спектр психических расстройств, требующих установления степени осознанно-волевой регуляции поведения лиц в конкретной уголовно-правовой ситуации. Между тем, до сих пор они остаются мало изученными: отсутствует определение исходного понятия, не изучены правовая специфика таких состояний, их место, роль и значение в уголовном праве (Ситковская О.Д., 1996). К релевантным не вполне правомерно относят все состояния психической деятельности, которые имеют отношение к уголовному законодательству, в том числе обоснованный риск, невиновное причинение вреда и т. д. (Ситковская О.Д., 1998) — рассматривают психические состояния только у подозреваемых и обвиняемых (Назаренко Г. В., 2001) и исключают из этого спектра те состояния (например, психосексуальные), которые хотя и не отражены в законодательстве буквально, однако являются юридически значимыми и влекут определенные правовые последствия.

Не вызывает сомнений сложность этой проблемы прежде всего в силу того, что впервые вопрос о релевантности психических состояний в уголовном праве был поставлен сравнительно недавно — в 80-х годах прошлого столетия, причем рассматривался до настоящего времени в основном психологами (Ситковская О.Д., 1992, 1996, 1998; Кудрявцев И. А., 1999) и юристами (Михеев И.Р., 1989; Назаренко Г. В., 1993, 2001;2003; Шишков С. Н., 2008) и практически не обсуждался судебными психиатрами и сексологами. Между тем, необходимость рассмотрения УРПС в рамках единой концепции диктуется тем, что современное уголовное право в России охватывает множество психических состояний, влияющих на степень сознательно-волевой регуляции во время совершения правонарушений, которые в силу традиции воспринимаются как не связанные между собой, обособленные психические феномены (Назаренко Г. В., 2001). Кроме того, новый Уголовный кодекс РФ содержит ряд новых правовых норм (ст. 22, ч. 3 ст. 20 УК РФ), существенно расширяющих применение специальных знаний (психиатрических, психологических, сексологических и т. д.).

Необходимость выделения и изучения уголовно релевантных психосексуальных состояний (УРПСС) исходит, из того, что специфика предмета судебной сексологической экспертизы определяется закономерностью и особенностями формирования полоролевых функций и осуществления сексуальной активности, в том числе ее патологическими вариантами как у обвиняемых, так и потерпевших, взаимодействием указанных особенностей с возможными отклонениями в психическом функционировании субъекта, а также их совместным воздействием на отражение окружающего и регуляцию поведения. Решение этой задачи оказывается сопряженной с проблемой разработки критериев определения вклада психосексуальных расстройств в дизрегуляцию поведения, поскольку психосексуальные расстройства, несмотря на их релевантность конкретной юридической ситуации, не могут рассматриваться отдельно от сосуществующих с ними психопатологических состояний. Отечественная классификация сексуальных расстройств вводит в предмет сексологического исследования как клинические, так и дизонтогенетические состояния, относящиеся к особой сфере аномальных состояний, допускающих диагностику спектра вариантов отклонений развития, которые сказываются в сфере самосознания, непосредственно влияющей на механизмы регуляции поведения (Ткаченко A.A., 2001). Таким образом, судебная сексология предоставляет возможности для расширения компетенции и постановки вопросов, находящихся за пределами психиатрических познаний, однако проблема различения компетенций психиатрической и сексологической и специфика использования профессиональных познаний при анализе юридически релевантных ситуаций остаются до сих пор дискуссионными.

Специальные познания эксперта-сексолога не исчерпываются общетеоретическими и клиническими представлениями сексологии и не могут быть непосредственно перенесены в практику экспертизы. «Экспертные» судебно-сексологические понятия занимают особое промежуточное положение между сексологическими представлениями как таковыми и юридическими терминами (Ткаченко A.A. и соавт., 2001), что ставит задачи выработки особых «экспертных» судебно-сексологических понятий и создания алгоритмов экспертного исследования, направленных на выявление психических феноменов и процессов, релевантных юридически значимой ситуации. Подразумеваемая данным алгоритмом методология исследования должна быть нацелена на выявление «информационных объектов» (Ситковская О.Д., 1998), связанных с сексуальностью и регулирующих поведение в релевантных ситуациях. Учитывая вышесказанное, под уголовно релевантными психосексуальными состояниями мы предлагаем понимать такие состояния психосексуальной сферы участников юридического процесса (обвиняемых, потерпевших, свидетелей и т. д.), которые влияют на осознанно-волевую регуляцию их поведения в конкретной уголовно-правовой ситуации.

В связи с этим, необходимым становится разработка подходов к выявлению и оценке не только наиболее очевидных психосексуальных состояний (например, парафилий), но и тех состояний психосексуальной сферы, которые, не являясь собственно расстройством, могут становиться значимыми в определенных ситуациях. Решение этой задачи оказывается сопряженным с необходимостью поиска соответствия психосексуальных состояний юридическим критериям в уголовно релевантных ситуациях.

При оценке способности обвиняемого к осознанно-волевой регуляции поведения в период инкриминируемого ему правонарушения (невменяемость, ограниченная вменяемость) предлагался подход, направленный на выделение различных вариантов сочетания отдельных составляющих юридического критерия, определение их взаимодействия и взаимовлияния при различных психических расстройствах (Михеев И.Р., 1980; Кудрявцев И. А., 1999; Назаренко Г. В., 2001). При оценке интеллектуального признака юридического критерия предлагается использовать градацию уровней понимания юридически значимой информации (Метелица Ю.Л., 1988; Алексеева Л. В., 1999; Кудрявцев И. А., 1999;

Первомайский В.Б., 2000). Указывается на необходимость разграничения и, одновременно, взаимосвязи момента правонарушения и периода, ему предшествующего (Ситковская О.Д., 1998). Предлагается детализировать экспертную оценку даже по отдельным эпизодам правонарушения, поскольку существует возможность изменения психического состояния по мере развертывания поведенческого акта (Дубинина М.И., 1973). В исследованиях, посвященных регуляции аномального сексуального поведения, уже были осуществлены попытки сопоставления клинико-психопатологических расстройств у лиц, совершивших сексуальные правонарушения, с составляющими юридической формулы невменяемости/ограниченной вменяемости (Введенский Г. Е., 2000; Ткаченко A.A. с соавт., 2001; Яковлева Е. Ю., 2001; Введенский Г. Е. и соавт., 2003; Радченко H.A., 2002; Каменсков М. Ю., 2008; Клопина Т. С., 2008). Поэтому, при экспертной оценке уголовно релевантных психосексуальных состояний оптимальным, но далеко не разработанным представляется подход, подразумевающий сопоставление выявляемых у лиц с аномальным сексуальным поведением клинико-психопатологических расстройств с составляющими юридической формулы невменяемости, «ограниченной» вменяемости и вычленение в каждом конкретном случае разных вариантов сочетания признаков юридического критерия, поскольку лежащее в основе экспертного решения состояние юридического (психологического) критерия может подразумевать различные варианты его искажения.

Клинические подходы к оценке связи расстройства с общественной опасностью (ст. 97 УК РФ, ст. 434 п. 5 УПК РФ) включают анализ триады признаков, определяющих опасное деяние лиц с психическими расстройствами -«синдром — личность — ситуация» (Кондратьев Ф.В., 1990), определение «стационарных» нарушений мотивационного звена саморегуляции обвиняемого (Усюкина М.В. и соавт., 2006; Кондратьев Ф. В., 2006, 2007; Сафуанов Ф. С., 2007; Кудрявцев И. А., 2007; установление механизма совершенного противоправного деяния (Котов В.П. и соавт., 2001, 2005; Кондратьев Ф. В., 2006, 2007; Сафуанов Ф. С., 2007 и др.). Считается, что для прогноза повторных сексуальных правонарушений первостепенное значение имеют клинические показатели сексуальной девиантности (Hanson R. и соавт., 2000), а о клинико-динамической трансформации аномального сексуального поведения от одного деликта к другому необходимо судить с учетом начала и особенностей течения психических расстройств, в частности их манифестации и прогредиентного течения (Камен-сков М.Ю., 2008). Повысить качество прогноза вероятности повторного сексуального ООД позволяет учет типа течения парафилии и варианта сексуального дизонтогенеза (Введенский Г. Е., 2008). Таким образом, неохваченным оказывается круг проблем, связанных с принципами выделения релевантных общественной опасности признаков, уточнение типологии механизмов сексуальных ООД, как у невменяемых, так и у ограниченно вменяемых лиц, разработка алгоритма принятия решения о потенциальной общественной опасности с учетом коморбидности психических и сексуальных расстройств.

Нет единства взглядов и на содержательное насыщение оснований для дифференцированного выбора принудительных мер медицинского характера экскульпированным лицам. Так, в Комментариях к УК РФ и Методическом письме от 23.07.99 г. «О порядке применения принудительных мер медицинского характера в отношении лиц с тяжелыми психическими расстройствами, совершивших общественно опасные деяния (ст. 21 и ч. 1 ст. 81 УК РФ)» такие правовые понятия, как «условия наблюдения и лечения», «особая опасность», содержащиеся в ст.ст. 100, 101 УК РФ, предлагается расшифровывать в том числе через характер и тяжесть прогнозируемого деяния, степень его вероятности (опасности), которые в законодательстве не упоминаются за исключением степени опасности лиц при выборе им стационара специализированного типа с интенсивным наблюдением. В то же время многими авторами вполне справедливо отмечается, что вариативность необходимых условий наблюдения может определяться нарушениями режима, внутрибольничной агрессией (Калашник Я.М., 1955; Печерникова Т. П. и соавт., 1984; Котов В. П. и соавт., 1995; Оскол-кова С.Н. и соавт., 2006), что требует более глубоких исследований.

Понятие уголовно-процессуальной дееспособности (УПД) как обвиняемого, так и потерпевшего в УПК РФ отсутствует. Вместе с тем, оценка психических состояний, нарушающих уголовно-процессуальную дееспособность либо препятствующих самостоятельно осуществлять свои права и законные интересы или осуществлять свое право на защиту, является самостоятельным видом экспертизы, а ее назначение регламентируется п. 3 ст. 196, ч. 2 ст. 45, п. 3 ст. 51 УПК РФ. На сегодняшний момент не только отсутствует четкий алгоритм экспертной оценки УПД обвиняемых, но и, как показывает экспертная практика, вынесение решения о нарушении/сохранности УПД обычно происходит, минуя этап сопоставления психических нарушений с юридическими критериями, формулировки которых неоднократно предлагались многими психиатрами и юристами (Полосков П.В., 1985; Метелица Ю. Л., 1990; Харитонова Н. К., 1998; Шишков С. Н., 2000; Носачев Г. Н. и соавт., 2001; Горинов В. В., 2004; Цехмистро О. Ю., 2007), однако не были восприняты законодателем. В судебно-психиатрической литературе встречаются только редкие ссылки на те проявления психических расстройств, при которых возможно вынесение заключения об ограниченной УПД (Метелица Ю.Л., 1990; Макушкин Е. В., 1999), не говоря уже об отсутствии попыток выявления уголовно релевантных психосексуальных состояний, которые, как показывает экспертная практика, могут ограничивать способность сексуальных правонарушителей самостоятельно совершать действия, направленные на реализацию своих прав и обязанностей.

Одной из процессуальных функций обвиняемых и потерпевших является право и обязанность давать показания. Справедливо отмечается, что комплексное психолого-психиатрическое экспертное исследование малолетних и несовершеннолетних жертв сексуального насилия в ряде случаев оказывается недостаточным, поскольку не выясненными остаются вопросы об этапе и характере психосексуального развития (Ткаченко A.A., 1999). Последние же во многом определяют способность потерпевших воспринимать происходящие с ними события, что оказывает существенное влияние на их процессуальные способности. Что касается обвиняемых в сексуальных правонарушениях, то исследований, нацеленных на выявление психосексуальных признаков, релевантных юридическому критерию способности давать показания, не проводилось. Вышесказанное определяет актуальность систематизации накопленного в этой области теоретического и методического опыта с целью разработки экспертных подходов к выявлению психических и психосексуальных состояний, релевантных юридическим критериям УПНД, ограниченной УПД, способности давать показания, как потерпевшими от сексуальных правонарушений, так и обвиняемыми в них.

По-прежнему актуальным остается и изучение уголовно релевантных психосексуальных состояний у потерпевших при экспертизе «беспомощного состояния». Например, Ю. Л. Метелица (1990) отмечал, что беспомощность при судебно-психиатрическом освидетельствовании характеризуется совокупностью юридического и медицинского критерия, выступающих в неразрывном единстве, хотя он же указывал на то, что само по себе «беспомощное состояние» может и не быть связано с психическими расстройствами. Действительно, специфика экспертизы этих лиц подразумевает оценку предпосылок к сформированное&tradeполового самосознания, полоролевого поведения и психосексуальных ориентаций, т.к. каждый из этапов психосексуального развития подразумевает определенную сформированность восприятия (и понимания) потерпевшими информации сексуального характера (Ткаченко A.A. и соавт., 1999). Это ставит проблему разработки алгоритма комплексного экспертного исследования.

В настоящее время нет единой концепции и по оценке степени тяжести вреда здоровью в виде психического расстройства у потерпевшего, в том числе, являющегося жертвой сексуальных посягательств. Проблемы, существующие в этой области, связаны, во-первых, с отсутствием критериев определения причинно-следственных связей между психической травмой сексуальных посягательств и психическими нарушениями и аномалиями сексуальности. Во-вторых, необходимые медицинские критерии ранжирования тяжести именно психических, в т. ч. и психосексуальных, расстройств в законодательных и инструктивно-методических актах1 не содержатся, поскольку психическое расстройство является квалифицирующим признаком и медицинским критерием тяжкого вреда здоровью. Вместе с тем, согласно существующим научным представлениям, психическое расстройство в принципе может отвечать квалифицирующим.

1 УК РФ, «Правила определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека», утвержденные постановлением Правительством РФ от 17.08.2007 г. № 522- Приложение к Приказу Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 24.04.08 г. № 194 «Медицинские критерии определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека». признакам всех степеней тяжести вреда здоровью (ст. ст. 111, 112, 115 УК РФ). Поэтому необходимым становится выделение квалифицирующих признаков в отношении психического расстройства в соответствии с легким, средней степени и тяжким вредом здоровью и разработка соответствующих судебно-психиатрических медицинских критериев к ним.

Таким образом, несмотря на потребности судебно-психиатрической теории и практики, на современном этапе развития науки отсутствуют методология комплексного исследования уголовно релевантных психосексуальных состояний и алгоритм обоснования экспертных заключенийне разработаны критерии определения вклада психосексуальных расстройств при их сочетании с иными психическими отклонениями в дизрегуляцию поведения, в уточнении нуждаются пределы психиатрической и сексологической компетенций и специфика взаимодействия различных специалистов в рамках комплексной экспертизы при анализе уголовно релевантных ситуаций. Не разработанным остается подход к экспертной оценке с вычленением в каждом конкретном случае разных вариантов сочетания признаков юридического критерия невменяемости, ограниченной вменяемости, уголовно-процессуальной дееспособности обвиняемых в сексуальных правонарушениях и потерпевших от таковых, беспомощного состояния последних и их способности к даче показаний. Особого внимания заслуживает и целый круг проблем, связанных с отсутствием единой концепции по оценки степени тяжести вреда здоровью у жертв сексуального насилия.

Цель исследования: разработка концептуальных (теоретических, методологических) основ комплексной сексолого-психиатрической экспертной оценки уголовно релевантных психосексуальных состояний у обвиняемых и потерпевших — жертв сексуальных деликтов для обоснования оптимальных унифицированных организационно-методических принципов соответствующих экспертных исследований в уголовном процессе.

Задачи исследования:

1. Разработать методологию комплексного (клинико-психопатологического, сексологического, патопсихологического и психофизиологического) подхода к выявлению уголовно релевантных психосексуальных состояний с созданием их клинической систематики.

2. Сопоставить выявляемые у лиц с аномальным сексуальным поведением клинико-психопатологические расстройства с признаками юридического (психологического) критерия невменяемости (ограниченной вменяемости) и разработать алгоритм обоснования соответствующих экспертных выводов.

3. Выделить критерии экспертной оценки уголовно-процессуальной недееспособности (ограниченной дееспособности) лиц, совершивших сексуальные правонарушения.

4. Разработать практические рекомендации по обоснованию общественной опасности лиц, совершивших сексуальные правонарушения.

5. Разработать алгоритм комплексной сексолого-психиатрической оценки уголовно релевантных состояний у потерпевших — жертв сексуального насилия при экспертизе беспомощного состояния, степени тяжести вреда здоровью, способности давать показания и уголовно-процессуальной дееспособности.

Объектом исследования явились 230 обвиняемых в сексуальных правонарушениях и 70 потерпевших — жертв сексуальных посягательств, проходившие комплексную сексолого-психиатрическую экспертизу в ФГУ «ГНЦ ССП Росздрава».

Предметом исследования были уголовно релевантные психосексуальные состояния у обвиняемых в сексуальных ООД и у потерпевших от сексуальных правонарушений.

Положения, выносимые на защиту:

1. Методология экспертной оценки при установлении степени дизрегу-ляции поведения в момент совершения инкриминируемого обвиняемому сексуального правонарушения включает установление психических и психосексуальных состояний, релевантных каждой из компонент юридических критериев (ст.ст. 21, 22 УК РФ) с учетом их трехчастного деления (осознавание фактического характера, общественной опасности, руководство своими действиями) и вычленение в каждом конкретном случае разных вариантов сочетания этих компонент, поскольку лежащее в основе экспертного решения состояние юридического (психологического) критерия может подразумевать различные варианты его искажения.

2. Увеличить точность прогноза повторных ООД у обвиняемых, совершивших сексуальные правонарушения, и аргументировано обосновывать экспертное решение о связи психического и/или психосексуального расстройства с опасностью для других лиц (ст. 97 УК РФ, ст. 434 п. 5 УПК РФ) позволяет учет признаков, свидетельствующих об актуальности парафильного влечения, и разработанная типология механизмов ООД, учитывающая коморбидность психической и сексуальной патологии.

3. В отношении психического и психосексуального расстройств оценка тяжести вреда здоровью может производиться с помощью критерия «дезадаптации». Квалифицирующие признаки (юридический критерий) формулируются следующим образом: в отношении тяжкого вреда (ст. 111 УК РФ) — а) вред здоровью, опасный для жизни человекаб) стойкая дезадаптация выраженной степени. В отношении средней тяжести вреда (ст. 112 УК РФ): а) длительное расстройство здоровьяб) стойкая дезадаптация средней степени. В отношении легкого вреда (ст. 115 УК РФ): а) кратковременное расстройство здоровьяб) стойкая дезадаптация легкой степени.

4. Для принятия решения о целесообразности формулирования интегра-тивного вывода при комплексных сексолого-психиатрических экспертизах обвиняемых и потерпевших приобретает значение степень релевантности каждого из выявленных в процессе раздельных исследований расстройств (психического, психосексуального), что не только отражает наличие коморбидной патологии, но и позволяет раскрыть механизмы нарушений осознанно-волевой регуляции поведения подэкспертного в юридически-значимой ситуации.

5. Поэтапная экспертная оценка психического (психосексуального) расстройства и достижение в ходе экспертизы однозначного вывода находится в строгой зависимости от количественной и качественной достаточности объектов исследования. Сохранение в ходе экспертного исследования информационного дефицита с невозможностью абсолютно исключить иные экспертные версии, несмотря на реализацию комплексного (клинико-психопатологического, сексологического, патопсихологического и психофизиологического) подхода к выявлению УРПСС, должно определять разные формы экспертных выводов: условную, вероятностную, отказ от ответа на вопрос экспертного задания (ст. 57 ч. 3 п. 6 УПК РФ).

Научная новизна. В работе развито научное направление, связанное с рассмотрением в рамках единой концепции и использованием общего принципа научного анализа уголовно релевантных психических и психосексуальных состояний у обвиняемых и потерпевших. Использование комплексного методического подхода с применением как ординарных методов исследования (клинико-психопатологического, сексологического), так и параклинических — патопсихологического и психофизиологического, позволило выявить и систематизировать психосексуальные состояния, которые могут становиться релевантными в конкретной юридической ситуации. Впервые осуществлено масштабное сопоставление психических и психосексуальных состояний с каждой из компонент (осознавание фактического характера своих действийосознавание их общественной опасности, способность руководить) юридических критериев невменяемости и ограниченной вменяемости. Выделены различные варианты сочетания отдельных составляющих юридического критерия, определены их взаимодействия и взаимовлияния при различных психических и психосексуальных расстройствах. В зависимости от степени сотрудничества подэкспертного при сексологическом обследовании, включающем клинический сексологический, психофизиологический и направленный экспериментально-психологический методы, определены облигатные и факультативные методы при разных логических формах выводов (категоричном, вероятностном, условном). Выявленные варианты коморбидности психических и сексуальных расстройств с учетом клини-ко-динамических закономерностей их течения дают представление о механизмах повторных сексуальных правонарушений у невменяемых и ограниченно вменяемых лиц, что значимо для принятия экспертного решения об их общественной опасности и рекомендации принудительных мер медицинского характера. Результаты анализа соотношений психического, психосексуального и психологического состояний при экспертизе уголовно-процессуальной дееспособности, в т. ч. способности давать показания обвиняемыми и потерпевшими, позволили изложить особенности интеграции данных при вынесении экспертного решения по отношению к разным юридически значимым периодам (ретроспективная, презентальная и прогностическая экспертные оценки). Для облегчения установления степени нарушения компонент юридических критериев «беспомощного состояния» и способности давать показания потерпевшими осуществлено соотнесение психических, психосексуальных и психологических признаков с четырьмя уровнями понимания (понимание внешней стороны юридически значимых событийих внутреннего содержаниясоциального значения своих действий, в т. ч. и на уровне личностного смысла). Разработаны квалифицирующие признаки и медицинские критерии для оценки психических (в т.ч. психосексуальных) расстройств в соответствии со всеми степенями тяжести вреда здоровью. Уточнены принципы установления причинно-следственной связи между психическим (в т.ч. психосексуальным) расстройством и сексуальным психотравмирующим воздействием у потерпевших при экспертизе «тяжести вреда здоровью», что позволило облегчить вынесение экспертной оценки, в т. ч. и в случаях психогенной манифестации (обострения) эндогенных психических расстройств. Описаны закономерности развития психических расстройств в юридически значимых ситуациях в зависимости от влияния разных типов психогенных факторов (специфической сексуальной травматизации, дополнительных и сочетано воздействующих факторов, неспецифических психогенных факторов). Даны определения разных видов причинно-следственной связи (прямая, опосредованная). Раскрыты механизмы нарушений осознанно-волевой регуляции поведения подэкспертных (обвиняемых и потерпевших) в различных юридически-значимых ситуациях с учетом соотношений психического и психосексуального расстройств (патогенетические, патокинетическое, патопластиче-ское). Это позволило установить степень экспертной значимости коморбидной психической и психосексуальной патологии (первостепенное, паритетное, второстепенное значение), что способствует принятию решения о формулировании интегративного вывода в разных юридически-значимых ситуациях у обвиняемых в сексуальных правонарушениях и потерпевших от сексуальных посягательств.

Теоретическая значимость. Настоящее исследование позволило получить ряд важных данных по широкому кругу принципиальных вопросов, связанных не только с судебно-психиатрической экспертной практикой, но и имеющих значение для судебно-психиатрической науки. Разработана методология комплексного подхода к выявлению уголовно релевантных психосексуальных состояний у сексуальных правонарушителей и их жертв. Сформулированы юридические критерии уголовно-процессуальной недееспособности, ограниченной процессуальной дееспособности обвиняемых, совершивших сексуальные правонарушения, и потерпевших — жертв сексуального насилия. Обосновывается необходимость установления степени нарушения компонент юридических критериев УПНД и ограниченной УПД для вынесения дифференцированной экспертной оценки. Отмечена специфика методологического подхода к вынесению дифференцированной экспертной оценки при экспертизах беспомощного состояния и способности давать показания малолетними и несовершеннолетними потерпевшими от сексуальных посягательств. Выделены мишени экспертного анализа с учетом возможности неоднозначных экспертных оценок УПД ретроспективно, презентально и прогностически (в дальнейшем — вплоть до завершения судопроизводства). Предлагаются этапы экспертного анализа при вынесении комплексной сексолого-психолого-психиатрической оценки способности потерпевших от сексуальных правонарушений давать показания в период предстоящих судебно-следственных действий. Сформулирован подход к вынесению прогностического экспертного решения потерпевшим с сексологическими (онтогенетическими и дизонтогенетическими), психопатологическими (кратковременными и затяжными психогенными, дизонтогенетическими, хроническими (эндогенными) расстройствами, обостряющимися или манифестирующими в судебно-следственном периоде) и психологическими (признаки естественной возрастной незрелости и др.) состояниями. Изложены опорные пункты экспертного анализа для констатации или исключения причинноследственной связи между психическим расстройством потерпевшего и психогенным воздействием сексуальных посягательств при экспертизе тяжести вреда здоровью. Расшифровываются с позиции судебной психиатрии содержащиеся в законодательстве квалифицирующие признаки тяжести вреда здоровью. Обосновываются предложения по изменению законодательства: введение в соответствующие новеллы УК РФ квалифицирующих признаков, пригодных для проведения экспертиз потерпевшим с психическими расстройствами. Дано содержательное насыщение понятий: временная дезадаптация, стойкая дезадаптация и степени ее выраженности (легкая, средняя и выраженная). Создана методология обоснования интегративных экспертных выводов комплексных сексолого-психиатрических экспертиз.

Практическая ценность. Оптимизировать процесс вынесения экспертной оценки позволяют сформулированные алгоритмы экспертного исследования при решении различных вопросов: о невменяемостиоб ограниченной вменяемостиуголовно-процессуальной недееспособности, ограниченной процессуальной дееспособности обвиняемыхобщественной опасностибеспомощного состоянияспособности давать показания потерпевшимистепени тяжести вреда здоровью. Разработанные принципы выделения психопатологических и психосексуальных состояний, релевантных каждому из признаков юридических кри—териев невменяемости и ограниченной вменяемости, дают возможность вынесения и аргументации дифференцированной комплексной сексолого-психиатрической оценки у обвиняемых, совершивших сексуальные правонарушения, при определении степени нарушения их осознанно-волевой регуляции в период инкриминируемого им деяния. Выявляемые с помощью направленного экспериментально-психологического метода исследования варианты нарушений регуляции поведения способствуют более аргументированной формулировке экспертного вывода наравне с клинически значимой информацией. Использование результатов анализа клинико-психофизиологических взаимосвязей, выявленных клиническим и параклиническим (психофизиологическим) методом исследования, позволяют уточнить диагностические критерии парафилий и снизить количество повторных экспертиз. Применение выработанных алгоритмов экспертного исследования с распределением компетенций между экспертами разных специальностей обеспечивает эффективность комплексирования их знаний при принятии решения об интегративном выводе. Использование типологии механизмов сексуальных ООД у невменяемых и ограниченно вменяемых правонарушителей способствует объективизации решения о степени вероятности повторных сексуальных ООД и позволяет избежать необоснованных экспертных решений об общественной опасности обвиняемых. Сформулированные юридические критерии уголовно-процессуальной недееспособности, ограниченной процессуальной дееспособности обвиняемых и потерпевших способствуют усовершенствованию как самой процедуры экспертной диагностики, так и формулирования экспертного заключения, снижая временные затраты при проведении экспертиз. Для оптимизации экспертной оценки при комплексных освидетельствованиях потерпевших предложены мишени экспертного анализа — психопатологические и сексологические юридически релевантные признаки, содержащиеся в разных объектах исследования. Предложенная вариативность принципов вынесения и формулировки прогностических экспертных решений у потерпевших отвечает потребностям судебно-психиатрической практики при экспертизе «способности давать показания», позволяя выносить им дифференцированную оценку. Разработанные квалифицирующие признаки и медицинские критерии для оценки психических (в т.ч. психосексуальных) расстройств в соответствии со всеми степенями тяжести вреда здоровью потерпевших (как взрослых, так и несовершеннолетних) пригодны для проведения комплексных (судебно-медицинских и судебных сексолого-психиатрических) экспертиз. Сформулированные в работе положения позволяют использовать разные логические формы экспертных выводов, что имеет большое значение для совершенства производства экспертиз и повышения качества и объективности конечных экспертных оценок.

Объем и структура работы. Диссертация изложена на 489 страницах и состоит из введения, восьми глав, заключения и указателя литературы, содержащего 409 наименований, из которых 326 — отечественных и 83 — зарубежных. В первой главе приводится анализ работ, посвященных развитию представлений.

Результаты исследования показали, что нарушение юридического критерия «способности давать показания» отмечалось в 72,86% случаев (51 чел.). Нарушение обоих (интеллектуального и волевого) признаков имело место в 57,14% наблюдений. Чаще волевой критерий нарушался вследствие интеллектуального (38,57%), реже нарушенными оказывались как интеллектуальный признак, так и собственно волевой (18,67%). Нарушение только волевого признака юридического критерия отмечалось в 4,29%. Нарушение только интеллектуального критерия имело место у потерпевших с нарушением восприятия внутреннего содержания событий криминального периода, у которых ввиду последующего созревания и приобретения тендерных представлений уже к началу следствия происходила оценка биологической сущности и социально-правового значения действий посягателя, что позволяло им давать показания о юридически значимых событиях (11,43%).

Результаты показали, что в ряде наблюдений при нарушении каждой из компонент юридического критерия у одного и того же потерпевшего степень участия специалистов разнилась. Например, в целом паритетное влияние на экспертную оценку у одного и того же лица могло складываться из паритетного влияния сексологического и психологического состояний на презентальную экспертную оценку о неспособности воспроизводить внутреннюю сторону, и первостепенного влияния психопатологических признаков на ретроспективную оценку о неспособности давать показания даже о внешней стороне юридически значимых событий вследствие временного психического расстройства.

Кроме того, паритетное влияние может складываться из выявления каждым из специалистов признаков, релевантных разным уровням понимания: 1) сексологические признаки могут свидетельствовать о нарушении второго, третьего и частично первого уровней понимания, а психологические — вторрго и. третьего- 2) психопатологические — о нарушении всех трех уровней понимания, а сексологические и/или психологические — о нарушении второго и третьего уровней.

Таким образом, при комплексных сексолого-психолого-психиатрических экспертизах установление степени релевантности каждого из выявленных в процессе раздельных исследований состояний определяет вариативность инте-гративных выводов, которые могут выглядеть следующим образом:

Пример 7.12. Как следует из материалов дела и данных настоящего комплексного обследования, квалифицированный у потерпевшей К. при сексологическом исследовании онтогенетический этап полового самосознания, при котором отсутствует сформированность образа физического «Я», ограничивал способность К. воспринимать внешнюю сторону криминальной ситуации — она не воспринимала содержание и последовательность осуществленных с ней сексуальных действий. Данный уровень сексуального развития, а также выявленные при психологическом исследовании естественная возрастная неосведомленность в вопросах, касающихся ситуации правонарушения и соответствующих социальных норм, ограниченноегь жизненного опыта и круга представлений, непосредственный характер восприятия и мышления определили неспособность потерпевшей воспринимать и внутреннее содержание юридически значимых событий. Поэтому в период следственных действий К. была неспособна давать показания о внутреннем содержании, а воспроизводить внешнюю сторону криминальной ситуации могла лишь ограниченно — описывать внешность правонарушителя, его вербальную продукцию в предкриминальном и криминальном периодах, место и время правонарушения, особенности своего поведения (обнажение нижней части тела), действия обвиняемо1 о, не касающиеся сексуального взаимодействия. В настоящее время, а также в период предстоящих судебноследственных действий у К. нарушена актуальная возможность воспроизводить как внутреннюю, так и внешнюю стороны юридически значимых событий, о чем свидетельствуют выявляемые при психологическом исследовании недостаточная сформированность произвольного запоминания и воспроизведения, а также механизмов долговременной памяти.

Пример 7.13. Как следует из материалов дела и данных настоящего комплексного обследования, у потерпевшего С. не выявляется каких-либо психопатологических, сексологических и психологических признаков, нарушающих его способность воспринимать внутреннюю сторону криминальной ситуации и давать о ней показания в период следствия.

Выявляемые у С. при психологическом исследовании естественная возрастная личностная незрелость, включающая неосведомленность в вопросах взаимоотношения полов, ограниченность жизненного опыта, легковесность суждений и поверхностность оценок об окружающем, а также установленная у не1 о при сексологическом исследовании несформированность полоролевой идентичности определили неспособность С. воспринимать внутреннее содержание сексуальных противоправных действий и, как следствие, давать о нем показания в период предварительного следствия.

В настоящее время и в период предстоящих судебно-следственных действий С. не способен давать показания не только о внутреннем содержании, но и о внешней стороне, о чем свидетельствуют выявленные при психопатологическом исследовании недоразвитие его мнестических функций, выраженные неустойчивость внимания и отвлекаемость, психомоторная расторможенность и слабость волевых задержек.

Пример 7.14. Как следует из ма1ериалов дела и данных насюящего комплексною обследования, имеющиеся у потерпевшего Т. психопатологические признаки задержки психическою развития, включающие недостаючность общего запаса знаний и 01раниченность предешвлений об окружающем мире, замедленный темп психической деятельности, низкую продуктивность, несформированность кршических и прогностических способностей, а также выявляемые при психочогическом исследовании снижение ишеллекту-ального уровня в целом, существенные трудности осмысления ситуаций межличностною взаимодействия со слабой ориентацией в социально значимых аспектах, ограничение круюзора и общих представлений, слабая сформированность собственных морально-нравственных кршериев и оценок, недостаточная способность к прогнозу своих действий определили неспособность Т. воспринимать внутреннюю сюрону юридически значимых событий.

Выявленные при психиатрическом исследовании выраженная эмоционально-волевая неустойчивость, нарушение мнестических функций, непоследовательность мышления, недостаточная способность к организованной деятельности вследствие нарушения ее целенаправленности и подтверждаемые психологическим исследованием, установившим неспособность Т. к последовательному целенаправленному отчету о событиях, недостаточную сформированность способности к волевой регуляции поведения с существенными трудностями самостоятельной организации и упорядочения деятельности, ситуационные колебания мотивации, снижение мнестических возможностей, определили неспособность потерпевшего давать показания и о внешней стороне криминальной ситуации как в период следствия, так и в настоящее время и в предстоящий судебно-следственный период.

Пример 7.15. Как следует из материалов дела и данных настоящего комплексного обследования, в период предварительного следствия (с. по .) у Д. имело место временное психическое расстройство («Тяжелый депрессивный эпизод с психотическими симптомами»), проявления которого в виде обманов восприятия, сопровождавшихся грубым неадекватным поведением, явлениями психическою регресса, отсутствием критики к своему состоянию и следственной ситуации определили неспособность Д. давать показания о юридически значимых событиях (как о внешней, так и о внутренней сторонах).

Выявляемые у Д. при психологическом исследовании естественная возрастная личностная незрелость, включающая неосведомленность в вопросах взаимоотношения полов, офаниченность жизненного опыта, легковесность суждений и поверхностность оценок об окружающем, а также установленная у него при сексологическом исследовании несформированность полоролевой идентичности вследствие задержки психосексуального развития повлияли на его неспособность воспринимать внутреннее содержание юридически значимых событий и, как следствие, давать о нем показания в настоящее время (после редукции временного психического расстройства), но не препятствуют его способности воспроизводить воспринятую им внешнюю сторону криминальной ситуации.

У Д. не выявляется каких-либо психопатологических, психологических и сексологических признаков, нарушающих его способность давать показания о внешней стороне криминальной ситуации в период предстоящих судебно-следственных действий. При настоящем освидетельствовании вынести прогностическую оценку способности Д. давать показания о внутренней стороне не представляется возможным, т.к. нельзя исключить возникновение у него в ходе последующего созревания глубокой смысловой оценки криминальных событий, позволяющей ему давать показания и об этой стороне криминальной ситуации.

Пример 7.16. Как следует из материалов дела и данных настоящего комплексного обследования, имеющееся у потерпевшей Т. психическое расстройство в форме шизофрении, включающее искаженные представления о социально-правовых нормах, снижение критических и прогностических способностей, а также установленные при сексологическом исследовании преждевременное психои соматосексуальное развитие и трансформация половой роли в виде маскулинной половой и полоролевой идентичности, промис-куитетного поведения повлияли на ограничение способностей Т. воспринимать внутреннюю сторону криминальной ситуации (насильственность/добровольность противоправных действий) и давать о ней показания на начальном этапе следствия (.,., даты допросов). Вместе с тем, эти признаки не нарушали способность потерпевшей в тот период давать показания о других значимых для дела обстоятельствах.

В последующем в ходе следствия (с .) у нее развилось психотическое состояние, не окончившееся и к моменту настоящего обследования. Его психопатологические проявления в виде зрительных и слуховых обманов восприятия, бредовых идей отношения и преследования, психомоторного возбуждения, нарушения мышления в виде его непродуктивности, а также отсутствия критического отношения к своему состоянию и судебно-следственной ситуации, нарушают актуальную возможность Т. в указанный период, а также в настоящее время давать показания как о внутренней, так и о внешней сторонах криминальной ситуации. Учитывая непрерывно-прогредиентный тип течения психического расстройства с последующим необратимым углублением нарушений психической сферы потерпевшей, она не сможет давать показания о юридически значимых событиях в период предстоящих судебно-следственных действий.

Глава 8 Алгоритм принятия решения о степени вреда здоровью потерпевшим в виде психического, в т. ч. психосексуального, расстройства (ст.ст. 111,112,115 УК РФ, п. 2 ст. 196 УПК РФ).

8.1. Законодательные положения, подходы к экспертной оценке тяжести вреда здоровью.

Определение степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, повлекшего за собой психическое расстройство, приобретает юридическое значение в свете квалификации характера и тяжести совершенного преступления.

При диагностике психического расстройства и установлении его причинно-следственной связи с травмирующим воздействием на потерпевшего вред здоровью, согласно как ранее, так и ныне действующим законодательным нормам и инструктивно-методическим актам1, должен расцениваться как тяжкий, поскольку «психическое расстройство» является квалифицирующим признаком только этой степени тяжести вреда здоровью (ст. 111 УК РФ). В тех новеллах УК РФ, где говорится о вреде здоровью меньшей тяжести (ст.ст. 112, 115 УК РФ), психическое расстройство не фигурирует. Между тем, согласно существующим научным представлениям, психическое расстройство в принципе может отвечать квалифицирующим признакам (юридическим критериям) всех степеней тяжести вреда здоровью.

Решение этой проблемы может происходить несколькими путями. Во-первых, при проведении судебной экспертизы можно попытаться использовать уже содержащиеся в ст.ст. 111, 112, 115 УК РФ квалифицирующие признаки. Во-вторых, становятся необходимыми предложения по изменению законодательства, в частности, о введении в новеллы, посвященные легкому и средней тяжести вреду здоровью, квалифицирующих признаков, пригодных для оценки психических расстройств. Эти два варианта решения проблемы УК РФ, «Правила судебно-медицинского определения степени тяжести телесных повреждений» от 11.12.78 г. № 1208- Приложение № 2 «Правил судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью» от 10.12.1996 г. № 407- «Правила определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека» от.

17.08.07 г. № 522- Приложение к Приказу Министерства здравоохранения и социального развития РФ от.

24.04.08 г. № 194 «Медицинские критерии определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека». представляются взаимодополняющими и предполагают предшествующую им разработку медицинских (судебно-психиатрических) критериев оценки психических расстройств, в соответствии с которыми должна определяться каждая из степеней вреда здоровью (Метелица Ю.Л., 1990; Шишков С. Н., 1998; Морозова Н. Б., 1999; Смирнова Т. А. и соавт., 2001, 2003; Печерникова Т. П., 1998, 2001,2004).

Ю.Л.Метелица (1990) считает, что оценка психических расстройств должна осуществляться с точки зрения их выраженности (глубины), длительности и стойкости. Каких-либо ориентиров по поводу использования критериев длительности, выраженности и стойкости утраты общей трудоспособности, однако, им не приводится. Н. Б. Морозова (1999) предлагает использовать в отношении детей и подростков критерий «нарушение адаптации» вместо «утраты общей трудоспособности». Помимо стойкости, длительности и выраженности психических расстройств автор предлагает оценивать в каждом случае также стойкость и выраженность нарушений адаптации. Это предложение противоречит юридическим понятиям вреда здоровью, содержащимся в новеллах УК РФ-' согласно которым для квалификации вреда здоровью средней тяжести (ст. 112 УК РФ) и легкого вреда здоровью (ст. 115 УК РФ) достаточным является наличие одного из квалифицирующих признаков: либо продолжительности расстройства здоровья, либо стойкой утраты общей трудоспособности. В Правилах определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, также отмечается достаточность наличия одного из квалифицирующих признаков тяжести вреда здоровью. Н. Б. Морозова (1999) также предлагает оценивать выраженность нарушений адаптации по полноте охвата нарушенных сфер жизнедеятельности — полная (школьная и социальная) и парциальная (одна из них). Между тем, степень выраженности нарушений при каждой из форм дезадаптации также может быть различной (легкой, средней и тяжелой).

Кроме того, используемое при судебно-медицинской экспертизе содержательное насыщение таких понятий, фигурирующих в юридических критериях соответствующих новелл УК РФ (ст.ст. 111, 112, 115), как длительность/кратковременность", «стойкость», «значительная не менее одной трети», «значительная менее одной трети», «незначительная» утрата общей трудоспособности, вряд ли может быть в неизменном виде применено при экспертизе тяжести вреда здоровью с использованием квалифицирующего признака и медицинского критерия в виде психического расстройства. Квалифицирующий признак и медицинский критерий стойкой утраты общей трудоспособности трудно применим не только к детям и подросткам с психическими расстройствами, но и к взрослым с теми вариантами психической патологии, которые не приводят к нарушению трудовой деятельности, однако, существенно сказываются на других сферах. Поэтому в отношении потерпевших с психическими расстройствами необходимым становится разработка судебно-психиатрических медицинских критериев пригодных для оценки степени тяжести вреда здоровью в виде психического расстройства.

Что касается медицинского критерия, то по мнению ряда авторов, он характеризуется широким кругом психических расстройств экзогенной природы, имеющих прямую причинно-следственную связь с совершенным сексуальным насилием (Метелица Ю.Л., 1990; Морозова Н. Б., 1999). Однако последствия сексуального насилия могут приводить к сексуальному дизонтогенезу, а также сексуальным расстройствам в виде аверсии, вагинизма, парафилиям и т. д. (Гурьева A.B. и соавт., 1994, 1996; Серов В. Н. и соавт., 1998; Свядощ A.M., 1998; Догадина М. А., 1998; Смирнова Т. А. и соавт., 2003; Ткаченко A.A. и соавт., 2001). Согласно определению сексуального насилия над детьми, оно наносит «вред. психосексуальному развитию с появлением отклонений в поведении, затрудняющих социальную адаптацию» (Шаихова Б.З., 1993; Попов Ю. В., 1995, 1998), причем проявления дизонтогенеза и искажения половой идентичности могут не являться собственно психосексуальным расстройством (Асанова Н.К., 1997; Догадина М. А., 1998; Морозова Н. Б., 1999; Ткаченко A.A. и соавт., 2001; Морозова Н. Б. и соавт., 2002 и др.). Реальность случаев, при которых установление нарушений развития требует сексологической экспертной компетенции, демонстрирует и судебно-психиатрическая практика.

В целом же, необходимыми становятся выделение квалифицирующих признаков и разработка медицинских (судебно-психиатрических и судебно-сексологических) критериев оценки тяжести вреда здоровью от сексуальных посягательств, а в последующем — документа, регламентирующего проведение комплексных судебных сексолого-психиатрических экспертиз, в ходе которых появляется возможность выявить и оценить последствия сексуального насилия не только в виде психического расстройства, но и широкого спектра аномалий сексуальности, включая дизонтогенетические состояния, не рубрифицированные в МКБ-10.

8.2. Предмет экспертного сексологического исследования (экспертные понятия).

Согласно действующим нормативным правовым документам, регулирующим проведение экспертиз по оценке степени тяжести вреда здоровью, «психическое расстройство» как квалифицирующий признак тяжкого вреда должно находиться в причинно-следственной связи с причиненным вредом здоровью потерпевшего, а «судебно-медицинская экспертиза проводится комиссией экспертов с участием врача-психиатра». Приведенные указания не дают четких представлений о границах компетенции специалистов (судебно-медицинского эксперта и психиатра), а также подразумевают возможность участия в экспертизе врачей-психиатров, не являющихся судебно-психиатрическими экспертами и, таким образом, не обладающими специальными познаниями, необходимыми для решения указанных задач (за исключением диагностики психического расстройства).

Более четко данный вопрос решался «Правилами судебно-медицинского определения степени тяжести телесных повреждений» 1978 года. Так, согласно их положениям, психиатрической экспертизой должны были осуществляться диагностика «душевного заболевания» («психического расстройства» в современной редакции) и установление его причинной связи с полученной травмой, а оценка степени тяжести такого последствия телесного повреждения — с участием судебно-медицинского эксперта. Те же принципы в отношении психогенных психических расстройств у жертв сексуальных правонарушений отражены в Бюллетени верховного суда РСФСР № 5 1977 года, где упоминалось понятие «психической травмы».

В основе «психической травмы» в соматической психологии и психиатрии лежат прежде всего нейрофизиологические нарушения, определенная степень выраженности которых приобретает клиническое значение, иными словами, оформляется в очерченное психическое расстройство (Дозорцева Е.Г., 2000, 2006; Мазур Е. С., 2001; Levin Р., 1994, 1997). Причем эти нейрофизиологические нарушения (повышенная электрическая активность) могут быть локализованы в определенных структурах центральной нервной системы. Например, при психогенных расстройствах, возникающих от острых шоковых событий, каковым является насилие, в т. ч. и сексуальное, — в коре и подкорковых структурах (лимбической области, в частности миндалине) головного мозга (Zettl L. и соавт., 2001). В основе психических, в т. ч. и психогенных расстройств лежат и другие патофизиологические изменения головного мозга (Наумович А.О., 1994; Коган Б. М. и соавт., 1996; Дроздов А. З., 1996). Таким образом, психическая травма включается в понятие «вред здоровью», дефиниция2 которого подразумевает нарушение анатомической целости и физиологической функции органов и тканей человека в результате воздействия физических, химических, биологических и психогенных факторов внешней среды. Психические расстройства у потерпевших от сексуальных посягательств включают психические и психосексуальные нарушения психогенного генеза, диагностические критерии которых содержатся в Главе V МКБ-10 «Психические расстройства и расстройства поведения». Эти расстройства являются результатом нарушения морфологических и/или физиологических функций центральной нервной системы, при них выявляются патофизиологические изменения головного мозга, в связи с чем они могут быть последствием «психической травмы» («вреда здоровью»).

Таким образом, предметом экспертного исследования жертв сексуальных правонарушений должны становиться такие нарушения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

1. Уголовно релевантные психосексуальные состояния (УРПСС) -это такие состояния психосексуальной сферы участников юридического процесса (обвиняемых, потерпевших), которые влияют на осознанно-волевую регуляцию их поведения в конкретной уголовно-правовой ситуации. Спектр УРПС довольно широк, а образующие его варианты имеют предпочтительность соответствия разным юридическим критериям: от онтогенетических состояний, релевантных психологическим критериям «беспомощного состояния» и способности потерпевших давать показания — до почти исключительно клинически очерченной психосексуальной патологии в виде парафилий, релевантных психологическим критериям невменяемости и общественной опасности обвиняемых1.

2. При формулировании экспертных выводов у невменяемых и ограниченно вменяемых лиц, совершивших сексуальные ООД, следует учитывать следующее:

2.1. Преобладающие варианты экспертной значимости t психосексуальных расстройств различаются в зависимости от механизмов аномального сексуального поведения (наличие или отсутствие парафилий), а также степени достаточности экспертно-значимой информации: первостепенное значение приобретают парафилии у лиц без диссимуляции переживанийпаритетное — парафилии (как у невменяемых, так и у ограниченно вменяемых) и психосексуальные расстройства у лиц без парафилий (синдром гиперролевого поведения, функциональные сексуальные расстройства) (у ограниченно вменяемых лиц) — второстепенное — парафилии у лиц, диссимулирующих переживания, и расстройства сексуальной сферы у лиц без парафилий.

2.2. Сохранение в ходе экспертного исследования информационного дефицита, несмотря на реализацию комплексного подхода к выявлению УРПСС, делает целесообразным использование вероятностной и условной.

1 Клиническая систематика психосексуальных состояний представлена в таблице 17 в Приложении 2. формы экспертных выводов либо отказ от ответа на вопрос экспертного задания.

3. Психосексуальными состояниями, соответствующими юридическому критерию способности давать показания у обвиняемых в сексуальных правонарушениях являются:

3.1. Выраженные (нарушение всех этапов развития) задержки психосексуального развития, приводящие к недостаточной осведомленности в вопросах взаимоотношения полов и ограничивающие способность подэкспертных воспринимать даже внешнюю сторону осуществленных ими в деликте сексуальных действий (интеллектуальный признак неспособности давать показания);

3.2. Незрелость полового самосознания, определяющая появление в судебно-следственной ситуации диссоциативной амнезии только на сексуальные противоправные действиярасстройства сексуальных предпочтений с патологическим фантазированием, ограничивающие способность подэкспертного воспроизводить внешнюю и внутреннюю стороны сексуального ООД (волевой признак неспособности давать показания).

4. Аргументировать решение о связи психического и/или психосексуального расстройства обвиняемого с опасностью для других лиц и о принудительной мере медицинского характера позволяет:

4.1. Выявление признаков, свидетельствующих об актуальности парафильного влечения, и учет степени вероятности повторного сексуального ООД, возрастающей в следующем ряду механизмов: ситуационный — инициативно-ситуационный (сочетание механизма «нарушение сексуальных предпочтений» со временными способствующими реализации влечения факторами) — инициативный (единственный механизм «нарушение сексуальных предпочтений») — инициативно-инициативный (сочетание механизма «нарушение сексуальных предпочтений» с любым инициативным механизмом вследствие коморбидной психической патологии) механизмов.

4.2. Прогноз признаков внутрибольничной агрессии, которые соответствуют критерию «особой опасности», дифференцирующие стационар специализированного типа с интенсивным наблюдением от других видов принудительных мер. Тяжесть и характер совершенного, а также вероятного после окончания принудительного лечения ООД не являются основанием для выбора той или иной меры медицинского характера.

5. Спецификой методологического подхода к вынесению дифференцированной экспертной оценки при экспертизах беспомощного состояния и способности давать показания малолетними и несовершеннолетними потерпевшими от сексуальных посягательств является:

5.1. Соотнесение выявленных психических, психосексуальных и психологических признаков с уровнями понимания, что облегчает установление степени нарушения компонент юридического критерия: а) «беспомощного состояния» — неспособность (неспособность в полной мере) понимать характер совершаемых действий (1−2 уровни), их значение (3 и 4 уровни) — б) способности давать показания — нарушение способности воспринимать внешнюю сторону юридически значимых событий (1 уровень), нарушение/ограничение способности воспринимать внутреннее содержание юридически значимых событий (2 и 3 уровни).

5.2. Использование ориентиров для оценки степени нарушения понимания значения действий правонарушителя: способность к пониманию противоправности (возрастной, половой аспекты, аспект насильственности/добровольности) (общественное значение) — намерений и целей правонарушителябиологических и социальных последствий совершенных действий к будущему потерпевших (предвидение возможностей изменения направленности влечения, наступление беременности, последствий для чести и достоинства и т. д.) — способность к прогнозу каждого последующего эпизода при длительном правонарушении (личностное значение).

6. При экспертизе степени тяжести вреда здоровью следует учитывать следующее:

6.1. Подход к установлению/исключению причинно-следственной связи между психотравмой и психическими и сексуальными нарушениями у потерпевших от сексуальных правонарушений подразумевает экспертный анализ клинико-динамического оформления расстройства в зависимости от разных типов (специфического, неспецифического, сочетанного и т. д.) воздействующих на потерпевшего факторов на разных этапах юридически значимой ситуации, а также квалификацию характера (прямого, опосредованного) связи и формы экспертного вывода (категоричной, вероятностной).

6.2. Критерий «дезадаптации» является равноценным аналогом судебно-медицинского критерия «утраты общей трудоспособности» в отношении как несовершеннолетних, так и взрослых потерпевших с психическими (психосексуальными) расстройствами. Юридический критерий тяжести вреда здоровью, т. е. квалифицирующие признаки в отношении психического и психосексуального расстройств, формулируется следующим образом — в отношении тяжкого вреда: а) вред здоровью, опасный для жизни человекаб) стойкая дезадаптация выраженной степени. В отношении средней тяжести вреда: а) длительное расстройство здоровьяб) стойкая дезадаптация средней степени. В отношении легкого вреда: а) кратковременное расстройство здоровьяб) стойкая дезадаптация легкой степени.

6.3. Разработанные и апробированные в исследовании судебно-психиатрические медицинские критерии к указанным квалифицирующим признакам в отношении психического (психосексуального) расстройства в соответствии с легким, средней степени и тяжким вредом здоровью являются пригодными для экспертной оценки при комплексных сексолого-психиатрических экспертизах потерпевших.