Настоящее диссертационное исследование посвящено теме рецепции творчества Шекспира в немецком литературном сознании XX века, что более подробно будет рассмотрено на примере немецкой версии гамлетовской темы. Ключевое понятие «литературное сознание», употребляемое в исследовании, требует некоторого пояснения.
Известный литературовед, автор статьи «Категория поэтики в смене литературных эпох» С. С. Аверинцев [28] и ряд его единомышленников важнейшим аспектом типологической исторической поэтики 1 видят проблему эволюции «поэтического сознания и его форм», поставленную еще А. Н. Веселовским, но, по мнению ученого, не привлекшей до сих пор достаточного внимания. Ключевые в исследованиях понятия категорий поэтики, их характер «обусловлен в конечном счете литературным самосознанием эпохи <.> Именно художественное сознание, в котором всякий раз отражены историческое содержание той или иной эпохи, ее идеологические потребности и представления, отношения литературы и действительности, определяет совокупность принципов литературного творчества в их теоретическом (художественное самосознание в литературной теории) и практическом (художественное освоение мира в литературной практике) воплощениях» [28]. С. С. Аверинцев выделяет три типа художественного сознания: мифопоэтический, традиционалистский, индивидуально-авторский. Каждый из этих типов соответствует этапу литературного развития. Так, в отличие от традиционалистского художественного сознания2, индивидуально-творческое художественное.
1 В решении задач исторической поэтики А. Н. Веселовского («извлечь законы поэтического творчества и извлечь критерий для оценки его явлений из исторической эволюции поэзии») С. С. Аверинцев видит в двух путях: генетическом — выявление исторической преемственности отдельных литературных категории, жанров, видов, приемов и т. п.- и типологическом — исследование исторических типов поэтики, сопряженных со сменой эпох и направлений в литературе, исследование изменений представления о литературе и самого содержания понятия «поэтика» [28].
2 С. С. Аверинцев периодически относит традиционалистское художественное сознание к промежутку с середины I тысяч, до н.э. по вторую половину XVIII века, и в качестве характерных черт выделяет сознание, свободное от норм, нацелено на «самои миропознание, синтезированное в широком художественном образе» [28]. Это литературное «освобождение» во многом связывается с большими социальными и политическими сдвигами, интенсивными идеологическими движениями, динамичной сменой форм и способов осмысления истории, нараставших с конца XVIII до начала XX века. Литературный процесс стал осознаваться как неразрывно связанный со всеми внехудожественными факторами действительности. С усложнением и ростом динамики исторического и социального процессов усложняется и литературный процесс. В художественном сознании XIX века вместо норм ведущую роль начинают играть литературные методы и направления (с основным противопоставлением романтизма и реализма), а в XX веке литературный процесс еще больше дробится на множество школ и направлений. Тем не менее, несмотря на разнообразие традиций и течений, ключевые литературные вопросы актуализируются в художественных текстах в проблемах «внеи межиндивидуального начала и начала индивидуального, коллективного сознания и бессознательного и сознания личностного» [28].
Исследуя литературу середины XX века, под художественным сознанием мы понимаем комплекс культурных и моральных представлений, отражающих историческое содержание эпохи и укорененных в рамках определенного общества (нации, круга писателей, интеллигенции и т. д.), свойственное определенному временному периоду, способное эволюционировать и актуализированное автором в произведении того или иного вида искусства (в данном случае в художественных текстах, то есть в литературном сознании). Таким образом, интерес для данного исследования представляет современная версия шекспировских тем, мотивов, художественных структур и появление литературной теории, связанных с ней понятий традиции, образца, нормы, опору на образец, набор устойчивых литературных моделей. оперирование ими в новых литературных, духовных и исторических обстоятельствах.
Историческая ситуация Германии, ставшая фоном литературного процесса в XX веке, во многом трагична и насыщена радикальными социально-политическими изменениями, повлиявшими также и на духовную ситуацию. Достаточно назвать такие значимые поворотные моменты, как Первая мировая война, послевоенный экономический кризис и упадок, приход к власти национал-социализма, Вторая мировая война, деление на два государства, ГДР и ФРГ, социалистическая диктатура в ГДР и разворачивание новой экономической программы в ФРГ, студенческие бунты и социально-психологические последствия третьей научно-технической революции, захватившей весь развитый мир. Таким образом, в творчестве немецких писателей отразилось то, как германская мысль развивалась от сугубо национальных проблем (комплекс «отставания» Германии в первые десятилетия XX века, реваншистские идеи, предчувствие катастрофы в 30-е годы, всепроникающее чувство вины после Второй мировой войны, попытки ее осознания и преодоления) к проблемам общечеловеческой значимости (виновность в мировых трагедиях, личная ответственность за насилие, осуществляемое в первую очередь властью государственной и поиск путей прекращения любых форм насилия над человеком).
Актуальность диссертации определяется широким научным интересом к проблеме национального сознания и самосознания наций, отраженных в литературе, то есть художественное воплощение национального мировосприятия и осознания себя, своего места и роли в мире. Подобный исследовательский интерес представляется закономерным в эпоху прогрессирующей глобализации, как некая противонаправленная тенденция по выделению и осмыслению индивидуального в рамках всеобщего, национального в пространстве иноязычной национальной или мировой культуры (в данном случае, творческое наследие Шекспира на 5 немецкоязычной почве, в новых культурных и исторических обстоятельствах). Непреходящей является также актуальность шекспировского творческого опытавечность диалога «мертвых» и живых поэтов. В связи с этим работа представляет собой исследование функционирования шекспировских тем, образов (преимущественно образа Гамлета), мотивов, конфликтов шекспировской трагедии в немецких романах и драме XX века, что позволит получить представление об одной из сторон немецкого национального самосознания на разных этапах исторической жизни Германии.
Проблема включенности определенного национального элемента в иное национальное культурное, художественное пространство является одним из приоритетных направлений современных теоретических, культурологических, литературоведческих исследований, которым, помимо отдельных исследований, специально посвящаются научные конференции .
Литературное сознание включается в общий спектр культурного сознания и, помимо филологических наук, тесно связано с данными родственных наук об обществе и человеке4. В связи с этим, в процессе исследования мы неизбежно, в рамках герменевтического или биографического подходов, будем обращаться к истории Германии и истории культуры, отчасти психологии и философии, что является актуальным и, более того, ожидаемым в современном литературоведческом анализе. Словами Е. В. Лютиковой, исследователя метода сравнительного изучения литературных сознаний, «чем шире предмет исследования (предположим, — литературное сознание целой.
J Всероссийская научная конференция «Национальный миф в литературе и культуре», КГГПУОбластная конференция «Современная национальная литература: пути сохранения и развития», СОМБВсероссийская научная конференция «Литература Урала: история и современность». «Национальные образы мира в региональной проекции», Институт истории и археологии УрО РАН, УГУ, Объединенный музей писателей Урала.
4 «Человек познающий неизбежно стремится объединить свои познания о разных сферах бытия в единую картину мира. Ему глубоко необходимо цельное мировоззрение» — Е. В. Лютикова о литературных сознаниях [82]. национальной культуры), тем более значимым оказывается то, как исследователь данного предмета видит еще более широкую целостностьмир, вмещающий и этот предмет, и его самого, и отношения между ними" [82].
Степень разработанности проблемы. Вопросам шекспироведения посвящено большое количество исследовательских работ как в отечественном, так и в зарубежном литературоведении. В первую очередь, это говорит о масштабности творчества Шекспира как объекта исследования и его мощном воздействии на мировое художественное сознание, которое до сегодняшнего дня продолжает осмысление шекспировского наследия в различных формах творческой рецепции и научной рефлексии. Основными исследовательскими направлениями являются анализ (немецких, русских и других) переводов Шекспира, интерпретация шекспировских пьес на сцене, рецепция Шекспира в различных видах искусства. Рецепция творчества Шекспира в литературе в свою очередь многоаспектна. В отечественном литературоведении теме обращения к творчеству Шекспира российских писателей посвящены работы Е. Ю. Виноградовой [68], Ю. Д. Левина [80], В. А. Лукова [81], В. Б. Шаминой [95]. Другой стороной этого аспекта являются исследования художественных обращений к Шекспиру в различных национальных литературах мира. В отечественном литературоведении эта проблема освещена очень разнообразно, о чем свидетельствуют труды Е. А. Варламовой [66], И. В. Вдовенко [67], Л. А. Еникеевой и В. Б. Шаминой [72], Д. С. Папкиной [86] и целые сборники статей и тезисов докладов, посвященных исключительно вопросу рецепции Шекспира в мировой литературе5.
Что касается проблемы шекспировского наследия в немецкой литературе, то количество отечественных исследований существенно.
5 Шекспир в мировой литературе: сборн. ст. / ред. Б. Г, Реизов. M.-JL: «Художественная литература», 1964. — 383 е.- Шекспир и мировая литература. Междунар. Научн. Конф. Тез. Докл. / Ответств. Ред. Богдецкая Л. Д. и др. — Бишкек: Кырг. Гос. Ун-т., 1993. — 58 с. меньше. Есть работы, посвященные рецепции Шекспира в произведении отдельного писателя, например работы Н. Г. Чернышевым [93], Е. Н. Шевченко [99].
В немецком литературоведении значительно объемнее корпус исследований, посвященных шекспириаде как в творчестве отдельных немецких писателей, так и в историческом срезе. Исследователи публикуют собрания статей и высказываний о Шекспире немецких деятелей культуры (X. Блинн [103, 104, 105]) или сборники рецензий, отзывов, исследований по поводу художественного произведения, интерпретирующего шекспировское наследие (JI. Ледер [121], Х.-Т. Леман.
122]) — анализируют рецепцию отдельного произведения Шекспира немецкими писателями разных эпох (М. Брункхорст о рецепции трагедии.
Кориолан" [107]) или значение Шекспира в немецкой литературе определенного времени (Ф. Гундольф [115], К. П. Штайгер [134]) — исследуют рецепцию Шекспира в творчестве отдельных немецких писателей (Р. Т. Симингтон о Брехте [137], Е. М. Инбар о Ленце [117], Г.
Исааксен о Гердере [118], М. Кореей о Клейсте [109], Г. Шульц о X.
Мюллере [132]). Работ, посвященных немецкой гамле-тиане, естественно, меньше, тем не менее, количественно и объемно они преобладают в сравнении с отечественными. Например, В. Колшмит анализирует гамлетовский мотив в романе Бонавентуры «Ночные бдения» [119]. X. Ф.
Гартен [110] и особенно подробно Ф. А. Войгта и В. А. Рейхарт [138, 139] исследуют интерес к Шекспиру, в том числе к трагедии «Гамлет»,.
Г. Гауптмана. Последние воссоздают хронологию изучения Гауптманом.
Шекспира, историю и интерпретацию его художественных обращений к творчеству английского драматурга. Ф. Локваи [123] в большом труде дает анализ немецких произведений XX века, обращавшихся к теме Гамлета.
Исследования этого автора в большей мере затрагивают идейный, духовно-исторический аспект произведений. В процессе своих исследований, при интерпретации художественных текстов, темы 8 рецепции «Гамлета» в немецких произведениях касаются также X. Гайгер [112], Ю. Гранд [114], А. Штейнманн [135].
Научная новизна. Несмотря на большой корпус исследований, посвященных многообразной рецепции Шекспира, отсутствуют работы, анализирующие рецепцию Шекспира в пространстве немецкого литературного сознания. Следует также отметить, что в изученных нами исследованиях авторы не ставят перед собой задачу выявления специфически немецкого образа Гамлета, созданного в немецком художественном сознании XX века под влиянием и в совокупности историко-политических, духовных и эстетических факторов.
Немецкий Шекспир" исследуется нами в двух аспектах: через теоретическое осмысление феномена Шекспира на немецкой почве и через его литературно-образное отражение в художественных произведениях. Сфера немецкого литературного сознания подразумевает комплексный и взаимопроникающий анализ разных сфер культуры. В связи с этим, в нашей диссертационной работе во взаимосвязи исследуется социально-исторический фон Германии, духовная и эстетическая ситуации (оказывающих влияние на формы рецепции тем, сюжетов, мотивов, образов Шекспира), немецкое понимание образа шекспировского Гамлета, соотношение немцами себя с шекспировским героем (гамлетовские ситуации, конфликты, мотивы, идейный или нравственный выбор).
Целью работы является исследование специфики рецепции творчества Шекспира на примере драмы «Гамлет» и гамлетизма, интерпретированных немецкими писателями XX векавыделение гамлетовских черт, укорененных в немецком художественном сознании XX века.
В соответствии с общей целью были поставлены следующие задачи: 1. дать представление о нескольких веках немецкой духовной жизни в зеркале Шекспира, в зеркале гамлетовского мотива;
2. отразить связь исследуемых произведений с историко-политическими и духовными обстоятельствами Германии конца XIX — XX веков;
3. исследовать рецепцию Шекспира в немецком романе XX века, обнаружить жанровую специфику романического образа Гамлета;
4. исследовать рецепцию Шекспира в немецкой драме XX века, обнаружить жанровую специфику драматической версии образа Гамлета;
5. провести параллели между шекспировским Гамлетом и его немецким вариантомотметить, каковы черты именно шекспировского Гамлета, в чем Гамлет «онемечился»;
6. показать эволюцию эстетического воплощения немецкого Гамлета в процессе его литературно-художественного движении;
7. свести различные исторические, эстетические, жанровые версии Гамлета в единую картину немецкого литературного образа Гамлета XX века.
Объектом исследования являются произведения немецких писателей XX века, в которых образ Гамлета наиболее ярко отражает историческую и духовную ситуацию в Германии на разных этапах немецкой жизни. Корпус исследуемых произведений включает романы Эрнста Вайса «Георг Летгам. Врач и убийца» (1932 г.), Герхарта Гауптмана «Вихрь призвания» (1936 г.), Альфреда Деблина «Гамлет, или Долгая ночь подходит к концу» (1946 г.) — драмы Герхарта Гауптмана «Гамлет в Виттенберге», Мартина Вальзера «Черный лебедь» (1964 г.), Хайнера Мюллера «Гамлет — машина» (1977 г.).
Предметом исследования являются особенности рецепции шекспировской драмы и немецкой литературно-художественной реконструкции образа Гамлета в романах и драмах Эрнста Вайса, Герхарта Гауптмана, Альфреда Деблина, Мартина Вальзера и Хайнера Мюллера.
Теоретическая значимость диссертации определяется тем, что литературоведческое исследование указанных выше произведений разных ю жанров и эпох XX века позволит расширить знания о функционировании одного культурного опыта в иной национальной культуре, конкретнее, о возможных формах рецепции Шекспира, его наследия в зависимости от духовно-исторической ситуации и эстетической приверженности авторов. Также диссертационное исследование призвано определить, какое влияние на форму рецепции драмы «Гамлет» и формирование представлений об образе Гамлета оказали историческая и духовная ситуации, эстетическая приверженность авторов.
Научно-практическая значимость исследования заключается в том, что его результаты могут быть использованы при чтении курса лекций по истории немецкоязычной литературы XX века в ВУЗах, для разработки спецкурсов и проведения спецсеминаров по проблеме компаративистики и литературных диалогов, при создании учебных пособий в области литературоведения, в работе аспирантов-германистов и студентов при написании дипломных работ.
Достоверность полученных результатов и их научная обоснованность обусловлены достаточным объемом теоретического материала по истории рецепции творчества Шекспира в Германии, начиная с XVI века и рядом авторитетных теоретических и критических работ по рецепции Шекспира в литературе Германии XX века, в том числе нескольких отечественных авторов.
Апробация научных результатов работы осуществлялась на конференциях регионального, российского и международного уровня с 2007 — 2009 г., теоретические проблемы диссертационного исследования обсуждались с профессорами Института германистики Гиссенского университета им. Юстуса-Либиха (г. Гиссен, Германия), где автор работы исследовал критико-теоретический материал по проблемам диссертации. Результаты диссертационного исследования нашли отражение в публикациях (общее количество 11, в том числе в издании, рецензируемом ВАК).
Методологическую основу исследования составляют труды отечественных и зарубежных исследователей по общим и специальным вопросам истории и теории литературы (С. С. Аверинцева, JI. Г. Андреева, М. М. Бахтина, Д. Дюришина, О. В. Журчевой, Х.-Т. Леманна, И. Г. Неупокоевой, П. А. Николаева, Т. А. Шарыпиной и др.). Основным методом исследования является сравнительно-сопоставительный метод в сочетании с комплексным дескриптивным анализом текста.
В настоящей диссертации мы стремимся отразить преемственный характер особого, более чем трехсотлетнего, интереса немецкой нации к личности и творчеству Шекспира, что нашло выражение не только в теоретических отзывах о специфике творчества английского драматурга, не только в рано возникших и затем постоянно совершенствовавшихся переводах и обработках шекспировских пьес, но и в масштабном интертекстуальном использовании шекспировского материала на разных уровнях: сюжетно-композиционном, идейно-философском, системно-образном. Каждой эпохе характерен свой литературно-теоретический портрет Шекспира, своя интерпретация шекспировских тем, мотивов и образов (этим вопросам посвящена первая глава «Литературно-теоретические аспекты восприятия Шекспира в Германии XVIII—XX вв.еков»). Также в Германии претерпевали изменения интерпретация «Гамлета» и интерес к центральному образу трагедии. Подробно анализу литературной ситуации в Германии в XX веке, в аспекте темы данного исследования, посвящены вторая и третья главы. Авторы, обращавшиеся в своем творчестве к образу Гамлета и гамлетовским мотивам, принадлежат разным историческим эпохам, создают произведения разных эстетических направлений, а отдельных писателей критики причисляют к низшему «литературному сословию», называя писателем «второго плана». И тем не менее, все они отражают общую тенденцию немецкого литературного сознания, выраженного в особом отношении к образу Гамлета, вплоть до примеривания" этого образа на себя, на своих героев, как представителей именно немецкой нации.
Объем и структура диссертации: Диссертация насчитывает 189 страниц печатного текста и состоит из введения, трех глав (каждая из которых разделена на параграфы), заключения и библиографического списка.
Заключение
.
Проведенное в диссертационной работе исследование позволяет сделать следующие выводы.
Появившийся в Германии XVTIT века интерес критиков и переводчиков к творчеству Шекспира в первую очередь был обусловлен поиском новых норм и образца для создания национального немецкого театра. К концу XVIII века искания критиков стали реализовываться сначала в программных заявлениях писателей, а затем воплощаться и в их художественных произведениях. В этот период рецепция Шекспира прежде всего заключалась в заимствовании и переработке поэтики Шекспира, как то: разнообразная стилистика языка, смешение жанровых черт, концепция времени, места и действия, система образов, широта изображаемых сословий. Принципиальным для исследования является тот факт, что именно в период «Бури и натиска» в творчестве И. В. Гете начинает формироваться немецкий культ Гамлета. Гетевская интерпретация образа Датского принца (прекрасная натура, чистая, благородная, высокомерная, пассивная и меланхоличная, погибшая под непомерным для нее грузом) легла в основу немецких представлений о Гамлете, которые с незначительными изменениями просуществуют на протяжении XIX века. К середине XIX века в немецком художественном сознании формируется отождествление образов Гамлета и Германии / немцев, формируется с отрицательной коннотаций, как визуализация национальной неспособности к активным социальным и политическим движениям.
Новое осмысление образа Гамлета появляется с начала 30-х годов XX века как результат первых тяжелых потрясений начала века, Первой мировой войны, революции 1918 года и экономического кризиса 20-х годов.
Возникшая в немецкой литературе, начиная с середины XIX в., тенденция ассоциировать гамлетовское с болезненным, продолжает свою жизнь в художественном сознании немецких авторов XX века, зачастую визуализируясь в физической болезни героя (Готтер Гауптмана, Эдвард Деблина, Руди Вальзера). Теперь образ Гамлета не воспринимается как однозначно отрицательный, однако неизменно связанный со злом, болезнью эпохи, что типично для всех гамлетовских произведений XX века. Герои, идентифицирующие себя с Гамлетом, именно благодаря этому образу преодолевают стоящие перед ними проблемы, разрешают мучающие их вопросы. Тем не менее, избавление от самоидентификации с Гамлетом является необходимым условием для продолжения физически и психически здорового, духовно свободного и открытого людям существования героев романов.
Незадолго до прихода к власти в Германии национал-социализма, появляется роман о Гамлете Эрнста Вайса, передающий нездоровую атмосферу в обществе. В тревожном тоне произведения отражено предчувствие предстоящего кризиса и предостережение от него. Предостережение от образа «сверхотца», идеала, подавляющего волю. Для романа «Георг Летгам. Врач и убийца» характерна общечеловеческая гуманистическая значимость. Образ Гамлета, с которым идентифицируется заглавный герой, представляется болезненным, закомплексованным, с ощущением вины и тягой к смерти во фрейдистской интерпретации (эрос и танатос).
Э. Вайсу сама эстетика экспрессионизма помогает в создании гамлетовской атмосферы: кризисное мировосприятие героя, представление о дегуманизированном мире. Основное настроение романа — крайняя надрывная боль как физическая, так и духовная, эмоциональная напряженность. Произведение, проникнутое мрачным колоритом, чувством безысходности, тем не менее, заряжено глубоким, в духе.
Шекспира, гуманистическим смыслом, несущим, в конечном счете, призыв к человеколюбию и веру в добро.
После 1933 года до начала Второй мировой войны к образу Гамлета обращается ряд авторов полярных политических воззрений. Примером сугубо политической эксплуатации образа Гамлета в духе национал-социалистической практики, трактовавшей Шекспира как певца германского героизма, является роман «Амлет» Венц-Хартман. Идейно противопоставлен «Амлету» антифашистский роман Клауса Манна «Мефистофель». Герхарт Гауптман в исследованных произведениях избегает явно полемизировать с нацистским режимом и занимается теоретизированием относительно верности структуры шекспировского «Гамлета» и достройкой предыстории сюжета трагедии. Его роман о Гамлете «Вихрь призвания» также носит общечеловеческий характер. Драма «Гамлет в Виттенберге» является примером интеллектуальных исканий автора в области шекспироведения, попытка в большей степени для себя, нежели с ориентацией на реципиента, вникнуть в суть образа Гамлета именно шекспировской версии.
Немецким" Гамлетом персонажей исследуемых произведений делают немецкие исторические и психологические обстоятельства: рефлексия на события первого двадцатилетия XX века, нацистского и постнацистского периода. В романе «Георг Летгам. Врач и убийца» немецкость" гамлетовского персонажа большей частью определяется специфическим кругом мотивов, связанных с биографией Ф. Кафки, его отношениями с отцом, ницшеанской идеей о сверхчеловеке, а также характерной для немецкой мысли вообще склонности к рефлексии относительно общечеловеческих, мировых проблем. Тем временем, автор романа «Вихрь призвания» открыто озвучивает идею родства немецкой души и Гамлета. В неоромантической версии образа Гамлета Г. Гауптмана герой характеризуется болезненностью, утонченностью, некоторой отрешенностью от реальной жизни. Ему свойственно состояние.
169 постоянного нервного возбуждения, связанного с метафизическим проникновением в тайны иных миров (мира трагедии Шекспира). Несмотря на то, что в драме «Гамлет в Виттенберге» Гауптман также открыто называет Гамлета «немцем», «немецкость» этой версии Гамлета звучит неубедительно, в силу отсутствия обуславливающих его поведение как Гамлета специфически немецких событий, переживаний (несмотря на перенесение действия на немецкую почву). Наиболее немецкой чертой в нем выступает любовь к немецкой университетской учености и размышлениям, овеянным дюреровской Меланхолией.
После Второй мировой войны появляется новая интенция в образе Гамлета — поиск правды о прошлом и указание на ответственность перед историей. На основе гамлетовского сюжета разрабатывается мотив вины и истинности. Гамлет может при этом существовать как произведение в произведении, но в первую очередь это преимущественно полное или частичное заимствование основной сюжетной линии «Гамлета» — поиск виновного в преступлении при наличии основных фигур: сына, отца/отчима, часто матери. Основной проблемой становятся отношения поколения отцов и сыновей. Главный герой может идентифицировать себя с Гамлетом, или эта идентификация следует из фабулы.
Версия гамлетовского героя А. Деблина формируется на основе модернистской техники: прорисовка полифоничной, неоднозначной ситуации с разных точек зрения за счет многозначных вставных историй, формирование представлений о герое, утратившем идентичность, за счет присваивания им самим или другими персонажами масок, заимствованных из различных областей культуры, с ведущим мотивом самоидентификации с Гамлетом. Несмотря на формальное перенесение автором места действия в Англию, характер гамлетовского героя чисто немецкий: ситуация поиска истины и виновных во Второй мировой войне развивается в аналогично заданном и К. Ясперсом ключе — виновности немецкой нации в войне, катастрофе, за которую прежде всего немецкая нация должна нести.
170 ответственность (что просматривается, несмотря на (возможно формальную) попытку распространить ответственность в мировых трагедиях на каждого человека в любой точке земли).
В произведениях Э. Вайса и А. Деблина нашла свое выражение возможность органичного сплетения образа Гамлета в качестве прототипа Германии с мотивом вины (типичным для духовного сознания Германии после двух мировых войн) в мировых катастрофах, возникающим в литературе в поворотные моменты истории. При этом в романе Вайса вина основана на психологической проблеме (мотивы фрейдизма, ницшеанства), хотя в ней уже угадывается страшное будущее национал-социализма, а в «Гамлете» Деблина вина получила конкретно историческую детерминацию. Гауптман, обращаясь к гамлетовскому образу, избегает затрагивать вопросы современности, сосредоточивает свое внимание на проблеме творчества, искусства и общечеловеческом характере гамлетианства.
К 60-м годам на первый план начинает выдвигаться тема памяти, непреодоленного прошлого и ответственности перед историей, протеста против забвения и затушевывания в ФРГ злодеяний фашистов, перерастающий позже в протест против соглашательства с политическими преступлениями вообще. Поколение 1933 — 1945 годов как никогда прежде почувствовало себя в гамлетовской ситуации, с единственной разницей — их отцы, преимущественно, являются убийцами, а не жертвами дополнительным сближающим с «Гамлетом» фактором является то, что у принца Датского второй родитель, мать, также была на преступной стороне). Теперь молодое поколение немцев, оказавшись в гамлетовской ситуации, вынуждено высказывать обвинения собственным отцам.
Трагизм поколения 60-х годов в Германии как раз заключался в том, что отцы утрачивают традиционный характер идеального образца, каким был отец для шекспировского Гамлета. Поиска виновных уже нет — они известны, цель персонажа, принявшего на себя роль Гамлета, — заставить.
171 раскаяться. Активное осмысление груза прошлого, груза истории отцов, вопрос о собственной (поколения сыновей) моральной стойкости в драматургии ФРГ конца 50-х — первой половины 60-х годов отражены в драме Мартина Вальзера «Черный лебедь». Здесь писатель сталкивает чистые, «дистиллированные» мировоззрения-символы разных «видов» памяти.
В 70-е годы общество двух немецких государств охватывает новая волна неуверенности, обусловленная политическим разочарованием, экономической рецессией, чувством кризиса, вызванным, в том числе, изменением традиционных моральных норм, беспокойством человека быть вытесненным техникой в результате возросшей технократизации жизниболее явно обозначился конфликт человека и власти в тоталитарном государстве.
В эти годы в отдельных произведениях намечается измельчание героев, выступающих в роли Гамлета, в гамлетовской ситуации. Нет традиционной высокой и благородной натуры, нет глубокой рефлексии и чувства ответственности перед осуществлением действия, мотивация поступков становится меркантильной и тривиальной (Г. Кунерт). Также наблюдается тенденция распада образа героя, выполняющего роль Гамлета (X. Мюллер).
Духовная ситуация, сложившаяся к концу 70-х годов, политическая проблема тоталитаризма и морально-этические вопросы власти и насилия отразились в постмодернистской пьесе Хайнера Мюллера «Гамлет — машина». Традиционные характеристики принца Датского перерастают в заторможенность, потерянность в чужеродном мире, неадекватные традиционной логике поступки. Образ Гамлета функционирует в тексте как самодостаточная цитата, не требующая поддержки фабулы. Вводимые автором упоминания гамлетовских событий вызывают нетрадиционную реакцию Гамлета Мюллера, как репрезентация утраты гуманистических идеалов. В результате драматический Гамлет конца 70-х годов не только.
172 не способен реализовать гамлетовские задачи (обличение и наказание виновных, как это было уже с Гамлетом М. Вальзера в начале 60-х годов), но и сам выбирает путь преступ ления. Этим X. Мюллер подтверждает свою мысль о преступной сущности Гамлета и ущербности идентифицируемой с образом Гамлета интеллигенции.
Исследование показало, что характер созданных немецкими авторами гамлетовских персонажей во многом зависит от интерпретации писателями ключевой гамлетовской проблемы, заключающейся в противоречии:
— необходимости наказать виновного (в убийстве и узурпировании трона) и восстановить справедливость;
— необходимость восстановления справедливости методом самого виновного, то есть путем насилия.
Одни авторы берут за основу переосмысленной гамлетовской ситуации в своем произведении оба элемента этого противоречия (Вайс, Гауптман в романе);
Другие авторы опираются на интерпретацию лишь первой части противоречия — необходимости обнаружения и обличения виновных (Деблин, Вальзер).
При этом, если Вайс, Гауптман, Деблин и Вальзер, независимо от рецепции всего гамлетовского противоречия или его части, делают акцент на проблеме раскрытия истины и восстановления справедливости в духе гуманизма, то X. Мюллер основной проблемой эпохи и своего произведения делает гамлетовский метод достижения цели путем насилия. Таким образом, восприятие образа Гамлета идет от оправдания его действий в гуманистическом свете (Вайс, Гауптман) к представлению о дегуманизированном образе Гамлета и его обвинению как преступника (Мюллер).
Жанровая специфика трагедии Шекспира не оказала влияния на роман Э. Вайса, где описания событий даются монологично глазами.
173 гамлетовского персонажа и через его описания. Композиционно и сюжетно драматизированный характер приобретают романы Гауптмана и Деблина. Здесь эмоционально насыщенна интрига, отношение к гамлетовскому персонажу раскрывается через активную речь и действия всех персонажей. Драматическое начало преобладает и в пьесе М. Вальзера, где конфликт, однако, утрачивает драматическую насыщенность. В условно драме X. Мюллера превалирует эпическое начало.
Особняком среди исследованных произведений стоит драма Гауптмана «Гамлет в Виттенберге» в силу специфической задачи, поставленной себе автором дать предысторию шекспировской трагедии и дополнить интерпретацию характера шекспировского Гамлета. Драма Гауптмана призвана показать становление гамлетовского образа, поэтому отсутствует целый пласт гамлетовских вопросов с основной дилеммойнаказать ли виновного, самому став преступником.
В последней трети XX века связь Германии и Гамлета больше не озвучивается. Болезненное для самолюбия сравнение XIX века «Германия — Гамлет», в конце XX века эволюционировало в одинокую распадающуюся фигуру Гамлета как символа дезориентированности.
