Влияние климатических изменений на социальные и природные процессы в Сибири в XVII — первой половине XIX вв. по историческим и дендрохронологическим данным

Не то, что мните вы, природа: Не слепок, не бездушный лик, -В ней есть душа, в ней есть свобода, В ней есть любовь, в ней есть язык.

Ф. И. Тютчев.

Человеческое общество, являясь частью природы, на протяжении всей своей истории непрерывно взаимодействовало с окружающей средой. На таких ступенях своего развития как первобытнообщинная, рабовладельческая, феодальная, это взаимодействие, как правило, принимало формы отражающие особенности ведения хозяйственной деятельности в разных природных зонах и обеспечивающие наиболее эффективное использование природных ресурсов для удовлетворения потребностей человека [Громов, 1981]. Важно отметить, что в это время степень зависимости человеческого общества от природы была чрезвычайно велика. История человеческих цивилизаций содержит немало убедительных подтверждений: гибель г. Помпеи в результате вулканического изверженияисчезновение поселений викингов в Гренландии в конце XV в. вследствие похолодания климатавремя «Смуты» в России начала XVII в., когда серия неблагоприятных для сельского хозяйства лет вызвала голод и послужила мощным катализатором происходивших социальных процессов. Однако, несмотря на то, что возможности воздействия человеческого общества на окружающую среду в это время были невелики, наблюдается и обратный процесс. Существуют примеры, когда даже незначительная по своим масштабам хозяйственная деятельность человека приводила к значительным экологическим последствиям в будущем. Еще в XIX в. Ф. Энгельс, анализируя социально-экономическое положение некоторых стран, отмечал: «Людям, которые в Месопотамии, Греции, Малой Азии и в других местах выкорчевывали леса, чтобы получить таким путем пахотную землю, и не снилось, что они положили начало нынешнему запустению этих стран, лишив их, вместе с лесами, центров скопления и сохранения влаги. Когда альпийские итальянцы вырубали на южном склоне горные хвойные леса. они не предвидели, что этим подрезают корни высокогорного скотоводства в своей областиеще меньше они предвидели, что этим они на большую часть года оставят без воды свои горные источники, с тем, чтобы в период дождей эти источники могли изливать на равнину тем более бешеные потоки» [Маркс, Энгельс, 1961, с. 496].

Промышленная революция и последовавшая за ней индустриальная эпоха помимо общего уменьшения зависимости (хотя для отдельных отраслей мировой экономики, в силу монокультурности, международного разделения труда этого не произошло) ознаменовала коренной переворот в отношениях человеческого общества и природы. Происходит резкое возрастание влияния человеческого общества на окружающую среду. В настоящее время это привело к тому, что масштабы антропогенного воздействия на земную поверхность, океаны и атмосферный воздух, а также на биоразнообразие, круговорот воды и биогеохимические циклы, уже выходят за пределы природной изменчивости [Кондратьев, Крапивин- 2001]. Как следствие, подобная широкомасштабная деятельность человека порождает «ответную реакцию», сложным каскадом проходящую через отношения «природа-общество». Убедительным примером чему служит увеличение числа крупных природных катаклизмов, стихийно возникающих в разных точках Земли и приводящие к значительным материальным потерям [Karl, Easterling- 1999]. Неслучайно, в настоящее время, проблема глобальных изменений окружающей среды является предметом широкой дискуссии, центральное место в которой, несомненно, занимают вопросы, связанные с учетом последствий происходящих климатических изменений в ближайшем будущем [Крапивин, Кондратьев, 2003; Beck, 2002; Costanza, Jorgensen, 2002; Mannion, 1997 и др.].

Анализу сложившийся ситуации был посвящен ряд международных конференций состоявшиеся в Стокгольме 1972 г., Рио-де-Жанейро 1992 г. (которая получила название «Второй конференции ООН по окружающей среде и развитию»). За которыми, в 1995 г. в рамках глобального экологического совещания последовала специальная сессия ООН «Рио+5», и получившая свое продолжение на конференции в Иоганнесбурге -«Всемирный саммит по устойчивому развитию» («Рио+10»). Активное обсуждение принятых на упомянутых конференциях документов, сценариев прогнозируемых изменений и их последствий на страницах научных изданий привело к тому, что они стали предметом не только научных дискуссий, но и темой многочисленных публикаций и сообщений в средствах массовой информации. Последнее, в немалой степени послужило причиной того, что вопрос о климатических изменениях в форме концепции глобального потепления перешел в плоскость международной политики (Киотский протокол).

С другой стороны, несмотря на огромное количество исследований, вопрос о характере происходящих климатических изменений до сих пор в значительной мере остается дискуссионным. Так, в настоящее время не до конца ясен вопрос о соотношении естественных и антропогенных составляющих текущих изменениях климата, о соотношении глобальных и региональных изменений климата и их однои разнонаправленности в крупных регионах по данным расчетов климатических моделей, о связи между происходящими климатическими изменениями и частотой экстремальных природных проявлений и пр. [Briffa et all, 1998, 2002; Mann et all, 1998; Bradley, 2000; Кондратьев, 2002; IPCC, 2001; Giorgi et all, 2001; Beniston, 2002; Мохов, Хон, 2002]. В этой связи, наиболее остро стоит проблема привлечения дополнительных индикаторов происходивших климатических изменений и обладающих достаточно высоким временным разрешением. Их привлечение не только позволит существенно прояснить картину происходящих климатических изменений, но и дать ответы на многочисленные существующие вопросы. Одним из таких важных индикаторов является климатическая информация, содержащаяся в исторических источниках.

Изученность вопроса в работах предшествующих исследователей историография вопроса).

Без сомнения, тема роли окружающей среды в жизни человеческого общества не нова и неоднократно поднималась в трудах, посвященных исторической и географической тематике. Круг публикаций достаточно широк, и его невозможно охватить в рамках проводимой работы, поэтому остановимся на краткой характеристике работ отечественных и зарубежных исследователей, чье творчество и взгляды оказали существенное влияние на последующие исследования.

Говоря об изученности вопроса, необходимо отметить, что вопрос о влиянии природных факторов на социальные, экономические и др. процессы, протекающие в обществе, прежде всего, был поднят в работах историков. Из числа дореволюционных авторов можно выделить имена таких хорошо известных ученых как В. Н. Татищев, Н. М. Карамзин, С. М. Соловьев, В. О. Ключевский. Так, например, В. Н. Татищев [1962], еще в середине XV111 в. уделил внимание рассмотрению экстремальных природных проявлениях и размерах причиняемого ими ущерба населению России. Другой, не менее знаменитый русский историк Н. М Карамзин, в своей работе «История государства Российского» [1997] отметил, что в русских летописях зафиксированы аномальные метеорологические проявления, относящиеся не только к территории России, но и сопредельных стран — Норвегии, Швеции и др. В частности, только благодаря тому, что многие из этих упоминаний были включены в состав его работы, они дошли до настоящих дней. Не обошли своим вниманием этот вопрос такие известные ученые как В. О. Ключевский [1956] и С. М. Соловьев [1988]. Последний, в своей работе «История России с древнейших времен», говоря о влиянии природно-климатического фактора на процесс образования государства отмечает: «однообразие природных форм исключает областные привязанности, ведет народонаселение к однообразным занятиямоднообразность в занятиях производит однообразность в обычаях, нравах, верованиях. и равнина, как бы ни была обширна, как бы ни было вначале разноплеменно ее население, рано или поздно станет областью одного государства.» [Соловьев, 1988].

К отдельной группе можно отнести серию исследований, посвященных изучению последствий неурожайных и голодных лет на территории России, опубликованных в 50-е годы XIX в. Первоначальным толчком для обращения к этой теме, вероятно, послужила череда неурожайных лет в Европейской части России, пришедшаяся на 1839, 1840, 1853 годы. Среди изданных в это время работ можно выделить публикации таких авторов, как В. Н. Пешков и Ф.И. С ловцов. Так, например, В. Н. Лешков [1854] в работе «О народном продовольствии в древней России» не только обратился к выявлению лет, на которые пришлись неурожаи, но и (в отличие от предшественников) в значительной мере проанализировал социальный аспект этих проявлений. Опубликованная в это же время работа Ф. И. Словцова — «Исторический и статистический обзор неурожаев в России» [1858] за проведенный всесторонний анализ была удостоена премии Русского географического общества.

Усиление внимания к проблеме влияния природы на общество вновь пришлось на 90-е годы XIX в. Как отмечал В. И. Ленин, с «1891 года голодовки стали гигантскими по количеству жертв, а с 1897 года почти непрерывно следующими одна за другой» [Ленин, ]. Среди опубликованных в это время работ можно отметить исследования, выполненные К. Вернером [1893], В. Щепкиным [1886]. На начало XX в. пришлись работы М. А. Боголепова [1907, 1911 и др.], исследователя, который первым попытался дать естественнонаучное объяснение распределению частоты экстремальных климатических явлений, зафиксированных историческими источниками на территории Русской равнины. Ярким свидетельством успешности проделанной работы, ее прикладного значения, является тот факт, что на основе обращения к историческим данным, он еще в начале XX в. предсказал сильные засухи, пришедшиеся на 1931 и 1963 годы. Среди других исследователей, активно работавших в это же время, можно выделить имя.

М.К. Любавского. В своей работе «Историческая география России» [2000], подчеркивая детерминированность притекающих в России социальных процессов, он особо отмечал важность учета природного фактора, поскольку существует «множество ярких иллюстраций и документов могучего влияния внешних природных условий на складывание и ход русской народной жизни, развития культуры и гражданственности».

Не был обойден молчанием вопрос о влиянии природной среды на процессы колонизации и освоения огромных сибирских просторов в работах сибирских историков. Например, важность учета влияния географических и этнографических условий Сибири (трудности движения на Восток, бесконечная и жестокая борьба с природой, суровый климат, разнообразность и разнохарактерность населения) не раз подчеркивалась в работах А. П. Щапова. По его мнению, именно это обстоятельство в немалой степени предопределило особый склад характера сибирских жителей — «в сибирском обществе преобладают эгоизм, своекорыстие, хитрость и грубость, при почти полном отсутствии высших человеческих чувств, гуманности» [Щапов, 1906].

В советское время наибольший вклад в изучение вопроса влияния климата на происходившие социальные процессы принадлежит таким исследователям, как Е. Н. Борисенков и В. М. Пасецкий («Тысячелетняя летопись необычных явлений природы» [1988]) и С. И. Барраш («История неурожаев и погоды в Европе» [1989]). На основе подробного анализа климатической информации, содержащейся в европейских исторических источниках и средневековых русских летописях, они получили весьма важные результаты о частоте различных климатических и природных явлений в Европе и на Среднерусской равнине. О значении проделанной работы хорошо говорит тот факт, что представленный в их работах фактический материал был использован для выполнения палеоклиматической реконструкции колебаний температуры и осадков на Европейской части России [Ляхов, 1995]. К сожалению, несмотря на полученные результаты, исследования в этом направлении не получили дальнейшего развития применительно к другим крупным регионам России.

На территории Сибири, проблемами земледельческого, промыслового освоения (т.е. вопросами непосредственно связанными с взаимодействием человека и природы) занимались такие известные исследователи как В. А. Александров [1964], З. Я. Бояршинова [1950], Г. Ф. Быконя [1981], А. Н. Копылов [1965], П. Н. Павлов [1969, 1974], А. А. Преображенский [1972], Ф. Г. Сафронов [1956] В. Н. Шерстобоев [1949, 1957], В. И. Шунков [1946, 1956] и др. В работах этих авторов на основе введения в научный оборот громадного количества архивного материала была осуществлена разработка таких вопросов, как ход и значение промыслового освоенияорудия труда, система полеводства, номенклатура и урожайность культур в земледелиисостояние животноводства и прочих подсобных занятий населения. Так, например, в работах В. И. Шункова [1946, 1956], подробно рассмотрен процесс постепенного приспособления производственных традиций крестьянства Европейской России к новым для русских переселенцев природным условиям за Ураломв исследовании В. Н. Шерстобоева [1949, 1957] основе привлечения материалов Илимской приказной избы наглядно продемонстрировано, что в основе выбора мест поселения, расположения пашен, сроков посева, вида культур и т. д. лежали, прежде всего, местные природные особенности Ангаро-Илимо-Ленского края.

Кризисная ситуация конца 80-х — начала 90-х годов XX в. вызвала дискуссию о путях развития нашей страны, о роли географического фактора в исторической судьбе России. В этой связи, на страницах научных и популярных изданий, произошел всплеск публикаций по этой теме. По мнению таких исследователей, как Б. Родоман [1993], А. Трейвиш, В. Шупер [1993], А. Никонов [1996], огромная площадь, незначительные климатические ресурсы (самая холодная страна мира) создают неблагоприятную обстановку для социально-экономического развития России и заранее обрекают ее на отставание, поскольку «мы отдаем нашим необъятным просторам больше, чем получаем от них, они как бы высасывают соки из организма страны». В этом случае, если в исторической перспективе «за Уралом плескался океан, то, скорее всего, Россия уже давно была бы полноправным членом сообщества цивилизованных стран» [Трейвиш, Шупер, 1993].

Существует и противоположная точка зрения. Такой исследователь как Ю. П. Михайлов, в статье «Сельское хозяйство и природная среда» [2001] на основе сравнения климатических условий России, Канады, Финляндии (по мнению автора, эти страны находятся в сходных агроклиматических условиях) приходит к заключению о преувеличенном значении придаваемому природно-климатическому фактору. Согласно выводам этого исследователя, причины происходящих в настоящее время разрушительных процессов в сельском хозяйстве лежат в сфере социальных, нравственно-психологических отношений и являются наследием колхозной формы организации сельского хозяйства.

В 2003 г. под руководством профессора К. Г. Леви вышла работа «500-летняя хронология аномальных явлений в Сибири и Монголии» посвященная анализу аномальных явлений в социуме и природе в свете современных достижений геои гелиодинамики. Следует отметить, что полученные исследователями результаты в значительной мере неоднозначны и противоречивы. Поскольку, несмотря на логически безупречное заключение о наличии зависимости между аномальными проявлениями в социуме и природе и солнечной активностью, представленный в работе (в том числе и исторический) материал не позволяет говорить о линейном характере связи.

В англоязычной литературе проблеме роли природной среды на основе хорологической концепции уделили внимание такие научные направления и школы как энвайроментализм, поссибилизм, пробабилизм, школа «культурного ландшафта». Наиболее значительную роль на развитие этих направлении оказали такие исследователи как П. Джеймс, Э. Ульман, Л. Д. Стэмп, а также ряд других авторов [Исаченко, 1971]. Можно отметить, что зарубежные исследователи отошли от традиций механистического мировоззрения, когда природа рассматривается как неизменная составляющая, являющаяся ничем иным как общим фоном для происходящих исторических событийприродные проявления стали восприниматься в качестве агента причинно-следственных связей исторического процесса. К сожалению, большинство работ пока остается малоизвестно русскому читателю.

Таким образом, в историографическом аспекте представленный материал хорошо иллюстрирует эволюцию взглядов в зависимости от социально-экономического уровня развития общества. Неслучайно во время господствующей роли сельского хозяйства в общественном производстве, когда от погодных условий напрямую зависела урожайность сельскохозяйственных культур, а значит и степень обеспеченности продовольствием, появляется теория «географического детерминизма» (к родоначальникам этого течения можно отнести Монтескье, Гердера и ряда других мыслителей). Согласно которой проявления человеческой деятельности, культуры, формы правления, в значительной мере, определяются природой стран. В этом случае логично смотрится тот факт, что, начиная со времен Промышленной революции и развитием общества по пути НТР (переход на качественно новый уровень взаимодействия человека с природой), появляются взгляды, сводящие значение природы к второстепенной роли, а то и полностью ее игнорировавшие. Ярким памятником подобного отношение к природе являются попытки выращивания кукурузы в Архангельской области, план переброски сибирских рек на юг и пр. В историческом плане, примером подобного отношения выступает коллективная монография «Крестьянство Сибири в эпоху феодализма» [1982] в которой естественно-географическая среда для всего рассматриваемого периода характеризуется как «. устойчивый, сравнительно мало менявшийся фактор. Поэтому ее краткая характеристика относится не только к периоду феодализма, но и к последующим этапам исторического развития». Несомненно, такой подход имеет свои плюсы при выполнении библиографической или историографической работы, проведении исследования в рамках микроистории [Винокурова, 1999], поскольку позволяет абстрагироваться от несущественных деталей. В то же время при рассмотрении процессов, протяженных во времени, этот подход привносит ряд существенных искажений, поскольку в этом случае происходит простой перенос современных климатических условий на изучаемую историческую эпоху. Применительно к охватываемому в работе периоду, упускается из виду время «малого» ледникового периода (X1V-XIX вв.), несмотря на то, что его влияние хорошо прослеживается на территории Западной Европы с ее умеренным и теплым климатом [Беттен, 1985]. Несомненно, оно в еще большей степени должно было проявиться на территории Сибири с ее суровыми климатическими условиями. Таким образом, игнорирование происходивших климатических изменений приводит к тому, что нарушается принцип объективности, который обязывает нас исследовать историю не локально в отрыве от исторической обстановки, а исходя из нее, в свете характерного для каждой эпохи уровня развития общества, исторических данных по растениеводству и пр.

Говоря о методологических предпосылках проводимой работы, следует отметить исследования таких авторов как JI.H. Гумилева [1970 и др.], JI.B. Милова [1998], Ф. Броделя [1986], А. В. Дулова [1983], С. В. Кирикова [1979] и др. Так, например, в своих работах JI.H. Гумилев, обращая внимание читателя на присущую каждому этносу свою специфику взаимодействия с окружающей средой, подчеркивает важность учета особенностей «кормящего» ландшафта для понимания процессов этногенеза, поскольку рассмотрение «исторических фактов в указанном аспекте показывает, что географическая среда, определяющая естественную обстановку, играла колоссальную роль в ходе исторического развития народов лесостепной зоны Евразийского континента. судьбы народов лесостепной зоны Евразии решали дожди и зеленая трава» [Гумилев, 1970]. Значительную ценность представляет монографическое исследование JI.B. Милова «Великорусский пахарь и особенности великорусского исторического процесса» [1998], в котором автор на основе анализа фактического материала по Европейской части России наглядно иллюстрируют решающее значение учета природных факторов для понимания особенностей ее социально-экономического развития. Не меньшее значение на формирование подходов используемых в работе оказали идеи, изложенные в работах Ф. Броделя и других представителей школы «Анналов».

Завершая историографический обзор, отметим, что в современной исторической, географической науке накоплен большой объем фактического материала и разработаны разнообразные концептуальные подходы к проблеме влияния климата и окружающей среды на человеческое общество. Тем не менее, несмотря на огромный вклад предшествующих поколений исследователей, достаточно остро стоит вопрос проведения подобных исследований на территории Сибири. В настоящий момент времени почти нет работ, в которых на основе привлечения существующего фактического материала, было бы проанализировано воздействие климатических изменений на социум и природные сообщества. Данная работа как раз представляет собой попытку заполнить существующий пробел.

Значение исторических и естественнонаучных источников для изучения климатических изменений на территории Сибири.

В последние десятилетия в связи с активной деятельностью человека окружающая среда претерпевает значительные изменения, которые уже сейчас сказываются на хозяйственной деятельности человеческого общества и существенно отразятся на его развитии в ближайшем будущем. Рубеж ушедшего тысячелетия отметился резким усилением числа стихийных бедствийсообщения в средствах массовой информации о таких разрушительных природных катаклизмах как землетрясения, наводнения, вулканические извержения и пр. стали почти повседневными. Например, только за период с 1989 по 1996 г., страховые компании в США выплатили в качестве компенсации за потери от природных катастроф более 75 млрд. долларов, что на 40% превышает сумму выплат за предшествующие 40 лет. В этой связи неслучайно выглядит обращение значительного числа исследователей к проблеме происходящих климатических изменений (о чем косвенно хорошо свидетельствует и то громадное количество работ опубликованных на страницах научных изданий в последнее время) [Кондратьев, Крапивин, 2001].

Тем не менее, несмотря на значительный прогресс, достигнутый в понимании причин происходящих климатических изменений, в исследовании палеоклимата и моделировании сценариев возможных последствий изменений на сегодняшний день существует значительное количество нерешенных вопросов. Особую остроту в последнее время приобрел вопрос о последствиях подобных изменений на региональном уровне. При этом если значение «статической» составляющей климата (различие климатических условий в разных физико-географических зонах), обусловливающей региональность природных сообществ и выработку устойчивых приемов хозяйствования, довольно хорошо изучено, то влияние экстремальных климатических проявлений до сих пор остается «terra incognito» [Громов, 1981]. Хотя именно с ними связаны такие значимые негативные явления для человеческого социума и экосистем, как засухи, ранние заморозки, миграции животных, эпидемии и эпизоотии, пожары, неурожаи и пр., которые не раз становились основной причиной недостатка продовольствия, и, как следствие, массовых голодовок населения Сибири. С другой стороны важность учета частоты экстремальных климатических проявлений заключается в том, что их последствия растягиваются на многие годы, отражаясь на хозяйственной деятельности человека, и в прогнозируемых ситуациях изменения климата, именно эти характеристики будут подвержены значительным изменениям. Так, в отчетах межправительственной комиссии по изменению климата (IPCC, 2001) отмечается, что, несмотря на то, что оценка влияния климатических изменений на человеческий социум и хозяйственную деятельность являются приоритетным разделом, однако во многом, и особенно на региональном уровне, такие оценки носят экспертный характер, и содержат значительную неопределенность.

Применительно к территории Сибири решение задачи, связанной с исследованием социальной составляющей климатических изменений, подразумевает сопряженный анализ данных естественнонаучных и исторических источников, отражающих информацию об изменчивости климата прошлого и протекающих в обществе процессах. До недавнего времени выполнению этой задачи препятствовало отсутствие информации о происходивших в прошлом климатических колебаниях, имеющей высокое временное разрешение, поскольку продолжительность рядов инструментальных наблюдений, как правило, не превышает одного столетия (и то для небольшого числа метеорологических станций), а реконструкции климатических условий прошлого выполненные на основе применения палеомагнитного, споропыльцевого и др. методов исследования имеют невысокую разрешающую способность (±50 и более лет) [Изменчивость климата Европы, 1995]. Поэтому, несмотря на высказываемые исследователями предположения о взаимосвязи климатических и социальных процессов, такое положение дел не позволяло провести сопоставление данных исторических источников с результатами естественнонаучных реконструкций. Коренным образом ситуация изменилась с привлечением таких косвенных индикаторов изменения климата, как годичные кольца деревьев, слои осадконакопления и др., имеющие высокое временное разрешение (до года, сезона) и позволяющие существенно продлить ряды прямых наблюдений [Ваганов и др., 1996; Ваганов, Шиятов, 1999; Briffa, 2001]. С созданием в 1992;1999гг. сети дендроклиматических станций на территории Сибири и Дальнем Востоке стало возможно провести количественную реконструкцию динамики температуры и осадков за последние 400−500 лет, а также выявить годы с экстремальными климатическими и другими природными событиями (засухами, пожарами, вспышками размножения насекомых-вредителей и др.) по большинству районов Сибири.

В историческом плане следует отметить, что в настоящее время на территории Сибири существует значительный пласт фактического материала (в исторических работах, архивных источниках) о различного рода аномальных природных проявлениях. Одним из главных достоинств информации, полученной на основе привлечения исторических данных, является высокая точность датировки фиксируемых событий (до часа, дня, сезона). Исследования, выполненные по Европейской части России, показали, что привлечение информации судовых журналов, дневников и пр. источников, содержащих записи наблюдений за температурой, осадками позволяет, не только существенно дополнить «короткие» ряды прямых метеонаблюдений, но и в ряде случаев, провести калибровку климатических реконструкций, полученных на основе привлечения естественнонаучных данных [Клименко, Слепцов, 2003]. Так, например, в ходе выполнения реконструкции стока Днепра по отложениям из Сакского озера за последнее тысячелетие, привлечение данных исторических хроник об экстремальных погодных проявлений в бассейне Днепра позволило повысить уровень ее достоверности [Раунер, Золотокрылин, Попова, 1995]. В тех случаях, когда комплекс исторических материалов охватывает значительный по протяженности временной период, это позволяет осуществлять палеоклиматические реконструкции, основываясь только на анализе исторической информации. Так, привлечение данных о погодных проявлениях (засухах, дождливых периодах и пр.) содержащегося в исторических источниках, позволило восстановить колебания температуры и осадков на территориях Русской равнины за последний 780 летний период, а Чешской республики — за последние тысячелетие [Ляхов, 1995; Браздил, 1995].

С другой стороны, как показали в своих работах Боголепов [1911, 1913], Е. Н. Борисенков и В. М. Пасецкий [1987], С. И. Барраш [1989] и др. исторические данные не ограничиваются описанием или фиксацией экстремальных природных проявлений, но и содержат важную социальную составляющую, отражающую последствия воздействий этих проявлений на хозяйственную деятельность человека. В этом случае, информация исторических источников будет носить двойственный характер, отражающий не только количественную (частота экстремальных природных проявлений), но и качественную сторону (влияние климатических изменений на общество), что является существенной предпосылкой для выявления социальной составляющей климатических изменений.

Тем не менее, несмотря на то, что исследование опыта взаимодействия человека и природы является важной частью вопроса о приспособлении промысловика, хлебопашца, скотовода к природной среде, о процессе формирования у него опыта и знаний (которые он использует в своей непосредственной деятельности), для территории Сибири влияние климатических изменений на освоение территорий, создание инфраструктуры и формирование режимов хозяйствования почти не исследовано. За редким исключением почти все работы по анализу климатической информации, содержащейся в исторических источниках, выполнены для Европейской части России. В этом случае, можно согласиться с мнением М. М. Громыко [1987], что без учета «эмпирических знаний о природе и хозяйстве (земледелии, скотоводстве, промыслах) с их огромным богатством наблюдений локальных и микролокальных особенностей, о выявленных длительным опытом непосредственных и опосредованных связях не может быть полной характеристики культуры крестьянства» Сибири.

Важно отметить, что, несмотря на все достижения агронауки и в настоящее время урожайность сельскохозяйственных угодий на территории Сибири подвержена случайным колебаниям и большей степени зависит от погодных проявлений [Ведров, Никитина 1991; Николаев 1994]. Неслучайно, в последнее время появился ряд публикаций (например, [Моргун, Ваганов, Жирнова, 2001]) направленных на выявление связи между колебанием урожайности и действием климатических факторов (количество тепла, влаги). Существенным достижением в этом направлении стало создание статистических и имитационных моделей позволяющих прогнозировать продуктивность основных сельскохозяйственных культур на территории Красноярского края [Жирнова, 2002]. Следует отметить, что в Западной Европе, для которой подобная работа была проведена уже давно, полученные закономерности широко используются в исторических исследованиях [Бродель, 1986]. В этом плане не меньший интерес представляет использование зависимости между колебанием урожайности и климатическими изменениями применительно к территории Сибири. Следует отметить, что в рассматриваемый период (XVII — XIX вв.) при низком уровне агрономических знаний у крестьян, почти полном отсутствии селекционной работы, химических удобрений и пр. — степень зависимости крестьянского хозяйства от климатических проявлений была неизмеримо выше. Таким образом, основываясь на имеющихся данных о климатических изменениях, появляется возможность провести реконструкцию колебаний урожайности основных зерновых культур, т. е. выделить неблагоприятные для ведения сельского хозяйства периоды, существовавшие в прошлом.

Подводя итоги, можно констатировать, что, несмотря на высокую социальную значимость исследований, направленных на изучение влияния длительных климатических изменений на природные сообщества и хозяйственную деятельность человека (освоение территорий, формирование режимов хозяйствования на территории Сибири) эта область до сих пор слабо изучена. Привлечение исторической информации предоставляет возможность не только верифицировать данные естественнонаучных реконструкций (повышает уровень их достоверности), но и позволяет оценить социальные последствия происходивших климатических изменений. Важным шагом в этом направление было проведение работы направленной на сбор информации из исторических источников, с целью создания исторической базы данных, отражающей информацию о воздействии климатического фактора на жизнь и хозяйственную деятельность коренного и русского населения в XVII — первой половине XIX в. на территории Сибири. Таким образом, на основе анализа дендрохронологической и исторической информации появляется возможность не только проследить воздействие происходивших в прошлом периодов потеплений и похолоданий на человеческий социум и биологическое сообщество на территории Сибири, но и с известной долей точности спрогнозировать возможные последствия повышения годовых температур в рамках происходящего потепления климата.

Одновременно с этим следует указать, что, несмотря на всю важность освещения многих происходивших исторических процессов с учетом влияния климатического фактора, нужно остерегаться чрезмерных упрощений. В работе под климатогеографическим фактором понимается весьма сложная система, влияние которой на жизнь растений, животных и людей часто проявляется лишь косвенным путем, различным в зависимости от места возделываемых культур и времени года, тогда как прямые проявления составляют лишь «верхушку айсберга». Можно сказать, что в этом случае география выступает в качестве своеобразной сцены исторической постановки, климат — декораций, на фоне которых протекают все остальные процессы, но они не заменяют собой главных действующих лиц.

Интеграционный проект СО РАН по истории климата и среды в Сибири: основные цели, задачи и участники.

Одной из особенностей деятельности Сибирского отделения Российской академии наук является широкое внедрение в практику исследований междисциплинарных работ на основе привлечения специалистов не только естественных, но и гуманитарных областей. Одним из таких проектов явилась интеграционная программа № 74 «Изменение климата и природной среды Сибири в голоцене и плейстоцене в контексте глобальных изменений», объединяющая специалистов более чем 15 академических институтов — Байкальский институт рационального природопользования, Бурятский геологический институт, Институт археологии и этнографии, Институт водных и экологических проблем, Институт геохимии, Институт горного дела, Институт земной коры, Институт криосферы Земли, Институт леса, Институт мерзлотоведения, Институт монголоведения, буддологии и тибетологии, Институт почвоведения и агрохимии, институт систематики и экологии животных, Институт цитологии и генетики, институт ядерной физики, Иркутский вычислительный центр, Лимнологический институт, объединенный институт геологии, геофизики и минералоги, Сибирский институт физиологии и биохимии растений. Координаторами выполняемой работы выступили академики А. П. Деревянко, Е. А. Ваганов и М. А. Грачев.

Основной целью программы являлась расшифровка высокоразрешающих летописей палеоклимата Сибири в двух «временных» окнах — 2 тыс. лет и 500 тыс. лет до нашего времени. В ходе выполнения работы в рамках первого «временного» окна предполагалось провести: исследование исторических сведений, археологических данных, годовых колец деревьев, ледников, осадков озерсистематизацию имеющих данных о климатах различных регионов Сибири последних 2 тысяч лет на основе выверенной единой хронологической шкалысравнение полученной летописи климатов с аналогичными летописями других районов и континентов [Проблемы реконструкции климата и природной среды голоцена и плейстоцена Сибири, 2000].

Таким образом, одной из задач в рамках интеграционного проекта являлось проведение работы, направленной на обращение к историческим данным, с целью последующего выявления происходивших климатических изменений. Следует отметить, что работа в этом направлении проводилась параллельно и независимо друг от друга в двух научных центрах: Институте леса им. В. Н. Сукачева (отдел дендроклиматологии и истории лесов) и Институте земной коры (Иркутский научный центр). В настоящее время, результаты проведенных исследований нашли свое отражение не только в публикациях, выполненных на основе анализа собранного материала, но и в создании перечня важнейших дат и событий — «500-летняя хронология аномальных явлений в Сибири и Монголии» [2003] (иркутские исследователи), а также представленной диссертационной работы (ИЛ СО РАН).

Основная цель и задачи диссертационной работы.

Основной целью проводимой работы, является оценка влияния длительных (в основном «внутривековых») изменений климата на природные сообщества и человеческий социум на территории Сибири в XVII — первой половине XIX в.

Достижение поставленной цели достигается через решение ряда последовательных задач.

1. Создание базы данных по изменению климата Сибири на основе привлечения историко-архивных материалов. Выработка критериев унификации информации, разработка методов сопряженного анализа исторической и дендрохронологической информации об изменениях климата, влияния этих изменений на социальные процессы.

2. Анализ дендрохронологической (данных длительных древесно-кольцевых хронологий), гидрологической (дат вскрытия и замерзания основных сибирских рек) информации на территории Сибири, выявление «внутривековых» климатических колебаний, оценка частоты и тенденций экстремальных климатических проявлений.

3. Установление пространственных закономерностей между происходившими в прошлом климатическими изменениями, частотой экстремальных природных явлений и хозяйственной деятельностью на территории Сибири. Оценка возможных последствий в хозяйственной деятельности и инфраструктуре при сохранении современных тенденций в изменении климата.

4. Привлечение длительных древесно-кольцевых хронологий для датировки исторических памятников.

В этом случае, «объектом» исследования выступят климатические и социоприродные процессы на территории Сибири за период XVII — первую половину XIX в., а «предметом» — влияние «внутривековой» изменчивости климата на социоприродные процессы.

Новизна исследования.

Для территории Сибири на протяжении нескольких столетий влияние экстремальных климатических проявлений на природные сообщества и хозяйственную деятельность человека (освоение территорий, формирование режимов хозяйствования) до сих пор слабо исследовано. До недавнего времени выполнению этой задачи препятствовало отсутствие данных о колебаниях климата, происходивших в историческом прошлом Сибири. С созданием в 1992;1999 гг. сети дендроклиматических станций стало возможно восстановить динамику изменения климата на территории Сибири за последние тысячелетия. Таким образом, появилась уникальная возможность на основе привлечения новых методов исследования, и объединения постоянно пополняющихся баз данных проследить воздействие происходивших в прошлом резких колебаний климатических параметров на человеческий социум и биологическое сообщество для разных районов Сибири. Проведение подобной работы имеет большое значение в методологическом плане, поскольку в представленном исследовании основной упор будет сделан на анализ и обработку собранной информации в рамках созданной базы исторических данных и ГИС прогнозируемых изменений климата в Сибири, т. е. привлечение новых методов анализа собранной информации. В этом отношении работа существенно отличается от хронологических перечней «важнейших дат и событий» изданных как в XIX в. [Щеглов, 1882], так и в последнее время [500-летняя хронология аномальных явлений в Сибири и Монголии, 2003].

Выносимые на защиту положения.

1. Для территории Сибири создана электронная база данных, включающая в себя обширный материал — около 1 тысячи упоминаний таких негативных для жизнедеятельности человека проявлений, как засухи, наводнения, землетрясения, заморозки за значительный исторический период -250 лет.

2. В природно-климатических условиях Сибири экстремальные климатические проявления выступают в качестве одного из ведущих факторов в жизни русского и коренного населения.

3. Анализ внутривековых климатических колебаний в значительной мере позволяет объяснить чередование периодов неурожайных и голодных лет на территории Сибири.

4. Привлечение исторической информации позволяет значительно расширить наши представления о климатических процессах, протекавших в прошлом на территории Сибири.

Апробация работы.

По результатам работы подготовлено 3 публикации в центральных реферируемых журналах, а также ряд докладов и выступлений на российских и международных конференциях.

Статьи:

Мыглан B.C. Создание базы данных по истории климата для территории Сибири на основе историко-архивных материалов. // География и природные ресурсы. № 2, 2004;

Мыглан B.C., Ваганов Е. А. Ледовые явления на реках Средней Сибири за последние триста лет как отражение длительных изменений климата. // Водные ресурсы (в печати)',.

Мыглан B.C., Ваганов Е. А. Эпидемии и эпизоотии в Сибири в XVII — первой половине XIX века и длительные изменения климата. // Археология, этнография и антропология Евразии (в печати);

Мыглан B.C., Ваганов Е. А. К вопросу о датировке исторических памятников на Таймырском полуострове: дендрохронологический и исторический аспект. // Вестник Красноярского государственного университета (в печати).

Тезисы докладов и выступлений:

Мыглан B.C. Датировка зимовья на реке Новой (урочище «Ары-Мас», Восточный Таймыр) по длительной древесно-кольцевой хронологии. // Реакция растений на глобальные и региональные изменения природной среды. Иркутск, 2000;

Мыглан B.C. К вопросу о датировки исторических памятников на Таймырском полуострове. // Молодежь и наука — третье тысячелетие. Красноярск, 2001;

Молотков М. Б. Мыглан B.C. Роль и значение российского менталитета в условиях реформирования общества. // Молодежь и наука — третье тысячелетие. Красноярск, 2001;

Мыглан B.C. Создание базы данных по истории климата Сибири на основе историко-архивных материалов. // Дендрохронология: достижения и перспективы. Красноярск, 2003.

§ 5.4. Выводы по разделу.

Таким образом, в рамках проводимого исследования на основе привлечения материала (ранее не датированных) зимовий п-ова Таймыр показана возможность привлечения дендрохронологического метода для проведения датировки исторических памятников. Получены следующие годы появления поселений: 1 участок — 1757 год, 2 участок — 30-е годы XVIIIb., 3 участок — 1585 год, 4 участок — 1946 год. С другой стороны, исходя из дат постройки (достройки) дополнительных сооружений на исследуемых участках, обращает внимание тот факт, что почти все они пришлись на XVIII в., который был относительно благоприятным в климатическом отношении.

Говоря о возможных перспективах применения метода на территории Сибири, необходимо отметить следующие обстоятельства. Большинство исторических памятников, относящихся к XVII — XVIII вв., как правило, представляют собой деревянные постройки, многие из которых не датированы или имеют относительную датировку. Кроме того, привлечение этой методики для датировки памятников на территории севера Сибири имеет то неоспоримое преимущество, что по большинству районов уже существуют готовые древесно-кольцевые шкалы и поэтому для определения времени постройки достаточно только профессионально выполнить сбор образцов древесины с объектов датировки.

С другой стороны, в проводимой работе существует и другой, не менее важный аспект. Нередко в исторической литературе приводятся упоминания о проникновении русского населения на территорию Сибири еще в XV и даже более ранние века, тем не менее до сих пор подобные предположения не получили убедительного подтверждения (например, в ходе проведения археологических раскопок). В этом случае широкое привлечение дендрохронологического метода для датировки деревянных остатков построек первопоселенцев, в значительной мере позволило бы подтвердить или опровергнуть подобные предположения. Так, например, в представленном исследовании, было установлено, что одно из деревьев использованное для постройки зимовья было срублено в 1585 г. (участок «Вторые Кресты»). Это позволяет предположить, что проникновение русского населения на территорию п-ова Таймыр произошло еще в конце XVI в.

Заключение

.

Изучение истории регионов — одна из приоритетных задач современной отечественной исторической науки. Ее важность определяется тем, что будущее страны в немалой, а может, и в решающей мере зависит от развития регионов — «провинций». Нет сомнения, что широкое изучение «провинциальной истории» позволит решающим образом конкретизировать панораму российской истории, увидеть многие скрытые тенденции, решить целый ряд дискуссионных проблем.

В настоящей работе представлены результаты исследования влияния длительных климатических изменений на хозяйственную деятельность человека (освоение территорий, формирование режимов хозяйствования) и природные сообщества на территории Сибири. Особое значение для решения этой задачи имело проведение работы по созданию электронной «базы данных» об экстремальных природных явлениях на основе обращения к исторической информации. Немаловажным аспектом проводимой работы было обращение к таким вопросам, как: определение критериев, источников, выявление степени достоверности исторической информации, отражающей изменения климата, разработка методологической основы для проведения сопоставления климатической и исторической информации. В конечном итоге это позволило создать базу данных, включающую в себя обширный материал (около 1 тыс. упоминаний) о таких негативных для жизнедеятельности человека природных проявлениях, как засухи, наводнения, землетрясения, заморозки и пр. за период в 250 лет. Кроме того, был собран значительный блок информации, содержащий данные об урожайности зерновых культур, колебаниях цены и размеров сплава муки, составлены ряды по вскрытию и замерзанию крупных сибирских рек и пр. Привлечение этой информации предоставляет уникальную возможность не только существенно продлить существующие ряды наблюдений, но и уточнить картину климатических изменений на территории Сибири, полученную на основе привлечения других источников.

В этом плане наиболее ярким примером является обращение к длительным рядам о ледовых событиях на реках Сибири. Так, проведение анализа этой информации позволило установить, что периоды уменьшения числа дней периода открытой воды (похолодания) на сибирских реках, синхронны не только между собой, но и с данными древесно-кольцевых хронологий. Последнее (т.е. синхронность «внутривековых» климатических колебаний) закладывает основу для сопоставления естественнонаучных данных климатических колебаний с информацией, представленной в «Базе данных по истории среды и климата на территории Сибири» в последующих разделах работы. С другой стороны, выявленная тесная связь между ледовыми событиями и температурой отдельных месяцев дает возможность использовать статистические модели для прогноза динамики ледовых явлений на реках Сибири, особенно для сценариев потепления климата. В этом случае особое значение имеет тот факт, что между сроками наступления ледовых явлений и данными длительных температуро-чувствительных древесно-кольцевых хронологий после 1950;х годов наблюдается значительные расхождения (разнонаправленный тренд). Поскольку ледовые явления определятся физическими процессами, то причину расхождения необходимо искать в биологической реакции древесных растений на изменение климата или других биологически-активных факторов среды. Об объективности проведенной работы говорит тот факт, что полученные результаты, особенно для периода открытой воды, свидетельствующие о тенденции потепления на значительной территории юга Сибири, хорошо согласуются с общей тенденцией потепления климата в Северном полушарии.

Не менее важным результатом работы является тот факт, что анализ собранной информации позволил выявить пространственно-временные закономерности в распределении экстремальных проявлений, показал связь между многолетними колебаниями температуры и вспышками эпидемий и эпизоотий. Сопоставление эпидемических процессов (при открытии Нового.

Света и Сибири) позволило предположить, что различие в уровне смертности от эпидемических заболеваний можно объяснить разной степенью ослабленности иммунитета коренного длительно «изолированного» и «пришлого» населения. В этом случае, если сопоставить высокий уровень смертности от инфекционных заболеваний и данные по пространственно-временному распределению эпидемий, то это частично объясняет, почему на протяжении XVII — середины XIX вв. на одних территориях отмечается рост, а на других сокращение численности инородческого населения. При этом такие последствия заболеваний, как высокая смертность, вынужденные перемещения, расстройство хозяйства, усиливая друг друга, несомненно, должны были вызывать значительное усиление процессов ассимиляции (что хорошо согласуется с результатами Скобелева С. Г. [2002]).

Если обратиться к рассмотрению вопроса о значении климатических факторов для хозяйства русского и коренного населения, то из анализа распределения экстремальных природных проявлений и частоты неурожайных и голодных лет хорошо видно, что на территории Сибири именно эти факторы оказывали существенное и постоянное влияние на социальные процессы. На основе поэтапного анализа исторической информации хорошо прослеживается привязанность (несмотря на определенную противоречивость для отдельных лет) сообщений о сильных засухах (2-ая половина 20-х годов, 2-ая половина 50-х — 1-ая половина 60-х годов, 2-ая половина 80-х — 1-ая половина 90-х годов XVIII в.- 2-ая половина 20-х годов XIX в.), нашествиях саранчи к периодам повышения, а упоминаний о заморозках, раннем приходе зимы к периодам понижения температур (30−40-е, 70−80-е, 90-е годы XVII в.- 40-е годы, конец 60-хначало 70-х годов XVIII в.- конец XVIII — 20-е XIX в., 50-е годы XIX в.). Несомненно, подобное распределение экстремальных природных проявлений во времени не случайно и в значительной мере отражает происходившие в прошлом климатические циркуляционные процессы.

Выполненный корреляционный анализ рядов урожайности по Алтайскому округу и Иртышской линии крепостей с данными Алтайской древесно-кольцевой хронологии показал, что изменчивость климатической составляющей обеспечивает изменчивость до 40−60% урожайности зерновых культур, что изменчивость климатической составляющей обеспечивает изменчивость до 40−60% урожайности зерновых, что хорошо согласуется с данными, полученными другими исследователями. Применительно к рассмотрению влияния климатической составляющей на природные сообщества, результаты проведенной работы показали, что изменения летней температуры в значительной мере влияют на динамику численности добытого соболя и являются одним из основных лимитирующих факторов изменения численности его популяции. Таким образом, влияние внутривековых колебаний климата хорошо прослеживается в рамках статистического подхода к анализу собранной информации.

В рамках проводимой работы не меньшее значение имеет обращение к такому аспекту, как дендрохронологический анализ деревянных остатков построек на территории Сибири. Следует отметить, что большинство исторических памятников, относящихся к XVII — XVIII вв., как правило, представляют собой деревянные постройки, многие из которых не датированы или имеют относительную датировку. Выполненная в рамках представленной работы датировка зимовий на Таймырском полуострове позволила получить следующие годы появления поселений: 1 участок — 1757 год, 2 участок — 30-е годы XVIIIb., 3 участок — 1585 год, 4 участок — 1946 год. При этом, привлекает внимание тот факт, что почти все даты постройки (достройки) дополнительных сооружений на исследуемых участках пришлись на XVIII в., который был относительно благоприятным в климатическом отношении.

Изложенные в настоящей работе результаты исследования говорят, во-первых, о хорошем в целом согласии различных по характеру свидетельств об изменениях климата, во вторых, о значительном диапазоне естественной изменчивости климата на территории Сибири за изучаемый период. Важно отметить, что территория Сибири охватывалась основными климатическими событиями хорошо известными для Западной Европы и Северной Атлантики — похолоданием «малого» ледникового периода, потеплением в конце второго тысячелетия. При этом были и свои особенности, так, например, во время «малого» ледникового периода наиболее сильное похолодание пришлось на XVII и первую четверть XIX вв., тогда как XVIII в. на этом фоне будет выглядеть относительно благополучным.

На основе проведенной работы можно констатировать, что влияние климата существенно сказывалась на процессах протекающих в природе и обществе на территории Сибири. Анализ собранных данных из исторических источников (в том числе таких косвенных индикаторов как длительные ряды вскрытия-замерзания, урожайности и пр.) с данными проведенных климатических реконструкций свидетельствуют о хорошей связи средних климатических характеристик с количеством и видом зафиксированных экстремумов. При этом помимо «кратковременных» климатических колебаний, наиболее существенное влияние на рассматриваемые процессы оказывали «внутривековые» климатические колебания в силу их длительности и непрерывности. Таким образом, можно говорить, что именно происходившие климатические изменения выступили тем фактором, который в значительной мере предопределял не хозяйственную деятельность русского и коренного населения в Сибири, но и протекавшие в природных сообществах процессы.

С другой стороны, хорошо видна практическая значимость обращения к информации исторических источников, которые не только позволяют уточнить существующие климатические реконструкции, но и порой сами позволяют осуществлять последние (на основе таких косвенных индикаторов как ряды урожайности, ледовый режим сибирских рек и пр.). В свете полученных результатов уже сейчас можно сказать, что прогнозируемое «глобальное» потепление приведет к неоднозначным последствиям на территории Сибири. С одной стороны, существует потенциальная опасность возрастания числа таких экстремальных проявлений как засухи, вспышки размножения сельскохозяйственных вредителей (как следствие — падение урожайности зерновых культур в южных земледельческих районах), наводнения, эпидемические заболевания. С другой стороны, прогнозируемое потепление несет и несомненные плюсы — общее увеличение продуктивности земледельческих хозяйств лесостепных и лесных районов, расширение общей площади сельскохозяйственных земель, уменьшение повреждений посевов от заморозков.