Альтернативы российской модернизации: Сибирский аспект, 1917-1925 годы

На исходе XX века современная общественная мысль обращена к важнейшим историческим событиям столетия, которые относятся к классу мирового значения. Среди них революция 1917 года в России. В этой связи историки и политологи вновь и вновь возвращаются к исследованию ситуации, сложившейся в 1917 году, осмысливают стратегию и тактику политических партий России в условиях социально-экономического кризиса.

Революция 1917 года в России оказалась тем событием XX века, о котором написано огромное количество монографий, статей, воспоминаний, историко-публицистических произведений и исторических романов. Одной из важнейших и актуальных проблем современной научной историографии остаются вопросы об основных этапах и задачах изучения истории революции.

Порожденная первой мировой войной и российскими социально-экономическими противоречиями революция 1917 года проложила путь человечеству в новейшую историю. Сегодня вокруг этой революции продолжается полемический спор и в публицистике, и в области исторической науки. Заметное расширение документальной базы, снятие идеологической цензуры в 80−90-е годы придало полемике новый импульс. По-прежнему актуален вопрос: была ли необходимость для России в углублении Февральской революции? Динамика событий 1917 года дает положительный ответ. Еще не был решен целый ряд важнейших вопросов: о мире, о земле, о переустройстве экономики страны. Эти вопросы поднимали не только большевики, но в той или иной форме представители всех политических течений. Объективно речь шла о завершении буржуазной демократической революции. В. И. Ленин неоднократно подчеркивал первоначальный буржуазно-демократический характер Октября 1917 года.

Получилось так, что в 1917 году сложившаяся ситуация привела большевиков к власти. Но их приход не являлся случайным, контрреформаторский цикл российской модернизации требовал установления диктатуры, восстановления жизнеспособных властных структур. Драма революции заключалась в том, что большевики соединили демократические идеи со своими социальными утопиями. Коммунистическая утопия и курс на мировую революцию породили затем трагедию гражданской войны. В то же время большевикиленинцы сразу после победы в Октябре 1917 года стали оборонцами и государственниками, выдвинули лозунг защиты «социалистического отечества». Национальные российские чувства они использовали в борьбе с белогвардейцами, заключившими союз с иностранцами — интервентами.

Как справедливо отмечает профессор В. В. Гришаев, неоспоримый плюс Октябрьских событий 1917 года в том, что благодаря им Россия вырвалась из изнурительной войны, оказалась «предотвращена национальная катастрофа, сохранена территориальная целостность и независимость нашей Родины. Октябрьская революция впервые за всю историю страны предоставила реальную возможность нашему народу почувствовать себя хозяином своей судьбы, своей страны» 1.

Такой яркий пример воодушевил на революционную борьбу народы всего мира. Подлинная опасность мировой революции в 1917;1923 годах на Западе дала толчок развитию либерально-социальной и реформистской идеологии и политики в ряде крупных капиталистических стран Антанты. В России социалистическое строительство стало своеобразной, хотя и.

1 Гришаев В. В. Октябрь 1917 года и правотворчество народных масс России// Россия-СССР-Россия 1917;1997: Материалы обществ, науч. конф. Красноярск, 1997. С. 13. противоречивой, формой модернизационного процесса и принесло определенные позитивные результаты.

Убедительное замечание о необходимости научной объективности делает профессор В. Д. Полканов: «.Да, мы действительно нуждаемся в серьезном, глубоком анализе тех исторических событий, в преодолении многих устоявшихся стереотипов. Но именно в преодолении, переосмыслении, а не в огульном перечеркивании в угоду конъюнктурным поветриям всего, что идет с приставкой «социалистическое» 1 .

Западные историки и обществоведы достаточно объективно изучают последствия революции 1917 года в России. Они рассматривают их в рамках новой теории политической, общественной, государственной, идеологической, экономической и других видов модернизации.

Даже еще в условиях периода «развитого социализма» не заметить зарубежные исследования оказалось невозможно. В 1977 году вышло специальное коллективное исследование с критикой «буржуазных» историков, социологов и политиков2 .

Целых пятнадцать глав этого объемного издания посвящены утверждению незыблемого мирового значения Октября 1917 года как главного и бесповоротного события XX века. Уже во введении советские авторы отрицали многовариантности исторического процесса и моделей социального прогресса, которые предлагали различные исторические школы, существовавшие за пределами СССР. Но именно зарубежные историки впервые применили в отношении российской революции 1917 года теорию модернизации. Они считали, что революции такого типа могут.

1 Полканов В. Д. Великая Октябрьская социалистическая революция: закономерность или случайность?// Революции 1917 года в России: история, современность, поиски путей примирения и согласия: Материалы региональной научной конференции. Омск: Омск. гос. тех. ун-т, 1997. С. 13.

2 Исторический опыт Великого Октября и критика буржуазной историографии /Под ред. Л. С. Гапоненко, К. В. Гусева. И.: Мысль, 1977. произойти лишь на периферии западной цивилизации, т. е. в «модернизирующихся» странах. В западной литературе Октябрьский переворот представили как «революцию модернизации», «революцию обновления» 1 .

Между тем почти двадцать лет спустя, в 1994 году Российский независимый институт социальных и национальных проблем уже в новых исторических условиях обобщил западные теории модернизации и приложил этот конкретный опыт к России переходного периода2.

Теории модернизации в 50−60-е годы XX столетия стали одним из направлений философского, социологического, политического познания общественно-исторического развития.

Первоначально главной существенной чертой этих теорий был универсализм, т. е. развитие общества в них рассматривалось как всеобщий универсальный процесс, имеющий одни и те же закономерности, этапы и стадии для всех стран и народов. Эти теории признавали особенности эволюции разных народов, но считали их либо несущественными, второстепенными, либо разными стадиями, участками на одном и том же пути развития общества.

Одно из наиболее полных определений модернизации в 60-е годы дал Ш. Эйзенштадт: «Исторически модернизация — это процесс изменения в направлении тех типов социальной, экономической и политической систем, которые развивались в Западной Европе и Северной Америке с семнадцатого по девятнадцатый век и затем распространились на другие европейские страны, а в девятнадцатом и двадцатом веках — на южноамериканский, азиатский и африканский континенты». Другой теоретик модернизации, С. Блэк (США), предлагал рассматривать.

1 Исторический опыт Великого Октября и критика буржуазной историографии /Под ред. Л. С. Гапоненко, К. В. Гусева. М.: Мысль, 1977. С. 7, 8, 20, 131.

2Модернизация: Зарубежный опыт и Россия. М.: Агентство Информат, 1994.

3 Модернизация: зарубежный опыт и Россия. С. 7. модернизацию как приспособление традиционных институтов к новым функциям, которые отражают беспрецедентное возрастание человеческого знания, позволяющие установить контроль над окружающей средой. М. Леви трактовал модернизацию как «общую социальную революцию», заходящую так далеко, насколько это возможно без разрушения самого общества. Д. Джермани отмечал, что различные аспекты модернизации составляют процессы единого структурного изменения общества, и, стало быть, они неотделимы друг от друга1 .

В 1970;е годы Ш. Эйзенштадт выпустил ряд книг по теории модернизации, сам уточнил и переосмыслил свои взгляды. Он показал несостоятельность дихотомного восприятия современной социальности как противостояния традиций и современности. Модернизация, подрывая сложившиеся в обществе принципы социальности и структурного устроения, порождает протест и дезинтеграцию. Анализируя труды Ш. Эйзенштадта, профессор Б. С. Ерасов заметил, что реакцией на такой разлад стало возрождение прежних, традиционных принципов и моделей2.

Опыт теоретического и практического развития модернистских концепций привел к тому, что во второй половине 80-х — начале 90-х годов в зарубежной литературе успех или, наоборот, неудача модернизации окончательно связывается с тем, насколько она соответствовала социокультурным особенностям каждой страны. Во второй половине 80-х годов складывается концепция модернизации при условии сохранения национальной культуры без жесткого навязывания обществу западных ценностей. Также весьма важны введенные в оборот А. Туреном термины «контрмодернизация» и «антимодернизация». Первый означает.

1 Модернизация: зарубежный опыт и Россия. СЛ.

2 Эйзенштадт Ш. Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций. М.: Аспект Пресс, 1999. С. 13. альтернативный вариант модернизации по незападному образцу (своеобразная «околомодернизация»). К контрмодернизации нужно отнести сталинскую индустриализацию, модернизацию стран Восточной Европы и Китая в 50-е годы. Они основывались, как и западная модель, на развитии производительных сил и вытеснении веры и традиций рационализмом. Антимодернизация означает открытое противодействие прогрессу, даже откат назад. Здесь современная экономическая деятельность рассматривается как маргинальная, не заслуживающая серьезного внимания. Многие интеллектуалы при этом предпочитают думать не о развитии страны, а о возрождении ее культурной специфичности. Субъектами антимодернизации являются не столько народные массы, сколько политические и интеллектуальные элиты, обеспокоенные в первую очередь сохранением своих привилегий, власти и социального статуса. Это можно отнести к России и к другим государствам, образовавшимся на просторах бывшего СССР.

В 90-е годы появились серьезные и глубокие исследования по проблемам российской модернизации. Они не только адаптировали теорию модернизации к национальной истории, но и выявили ряд ее важных закономерностей применительно к России1.

В 1993 году в журнале «Вопросы философии» состоялся «круглый стол»: Российская модернизация: проблемы и перспективы. Один из его участников, A.C. Ахиезер, высказал следующее суждение: «Существует глубокое отличие между модернизацией в развитых странах Запада и в России. В первом случае она протекала как результат внутренних противоречий на своей собственной культурной базе, вызревание которой.

1 Пастухов В. Б. Будущее России вырастает из прошлого. Посткоммунизм как логическая фаза развития евразийской цивилизации// Полис. 1992. № 5−6. С. 59−75- Он же: От государственности к государству: Европа и Россия//Полис. 1994. JN® 2. С. 6−25- Поляков Л. В. Методология исследования российской модернизации// Полис. 1997. № 3. С. 5−15- Цапф В. Теория модернизации и различие путей общественного развития// Социс. 1998. № 8. С. 14−26- Пантин В. И., Лапкин В. В. Волны политической модернизации в истории России. К обсуждению гипотезы//Полис. 1998. № 2. С. 39−51. можно проследить еще со времен античности. В России же модернизация проходила под сильным давлением опыта других стран. С культурологической точки зрения это, по сути дела, качественно разные типы модернизации, происходящие на основе различных способов принятия решений, значимых для общества" 1 .

Дальнейшая российская модернизация зависит от многих факторов, в том числе и исторических. В январе 1995 года министерство экономики России разработало уточненный проект Концепции перехода Российской Федерации на модель устойчивого развития. Концепция утверждает, что такой переход — процесс весьма длительный, и обеспечить развитие в рамках этой модели можно лишь при учете интересов нынешнего и будущих поколений. Он является перманентным, так как по мере развития общества будет меняться и само представление об устойчивости развития2 .

В 1996 году Институт социально-политических исследований РАН выпустил в свет объемное издание по социально-политической ситуации в России. Исследователи сделали такие выводы: «Державность России как огромного геополитического пространства, объединяющего на своей территории многочисленные народы, предполагает общность границ и единых систем связи, единого энергоснабжения и т. д.- сохранение исторических традицийполное равенство всех народов и этнических групп, достойное место в мировом сообществе.

Исторически Россия сложилась как огромное евразийское геополитическое пространство. Российская держава — уникальный культурно-исторический мир., для которого одинаково опасны крайности абсолютизации как интернационализма, так и космополитизма.

1 Вопросы философии. 1993. № 7. С. 3.

2 Проект Концепции перехода Российской Федерации на модель устойчивого развития. М., 1995. С. 19. (На правах рукописи).

Державность имеет уникальную перспективу — быть формой перехода к постиндустриальному социализированному обществу. Осмысление этого феномена — важный этап в развитии нашего общества" 1 .

Данные теоретические положения еще раз подчеркивают необходимость изучения исторических моделей российской модернизации. На наш взгляд, также очень важно рассмотреть вопросы о соотношении модернизации и революции, которые пока не рассматривают в достаточно полном объеме ни политологи, ни историки.

Между тем революция способна круто изменить виток традиционной модернизации, предложить совершенно новые пути движения вперед к прогрессу. Революция 1905 года направила Россию на реформаторский путь, превратила страну в думскую монархию. Но самодержавие сохранилось, некоторые реформы, в том числе не доведенная до конца столыпинская, не устранили противоречий. Их узел затягивался еще сильнеемировая война привела к катастрофической революции.

Как указывает академик В. В. Алексеев: «Потрясения начались с 1905 г., когда произошла первая Российская революция. Она была по своему характеру буржуазно-демократической, но решить поставленную задачу не смогла и не открыла путь к полномасштабной модернизации страны, ограничившись лишь некоторой либерализацией политического режима. С тех пор революционный процесс практически не прекращался до конца века, Л имея своей целью модернизировать страну.» .

1917 год в России изменил традиционный путь развития и подтолкнул страну к принципиально новому витку модернизации контрреформаторского типа. Политические и другие альтернативы.

Новый курс России: предпосылки и ориентиры. Социальная и социально-политическая ситуация в России. Год 1995;й /Под ред. Г. В. Осипова. М.: Академия, 1996. С. 14.

2 Алексеев В. В. Российская революция в контексте теории модернизации (постановка проблемы) // Аграрное и демографическое развитие Сибири в контексте Российской и мировой истории. XVIIXX вв. Новосибирск: Ин-т истории СО РАН, 1999. С. 4. динамично развивались как в 1917 году, так и позже в программах, концепциях, действиях партий, правительств, движений и их лидеров. Можно определить хронологически несколько последовательных периодов этого развития: февраль — октябрь 1917 года, октябрь 1917 года — 1920 год- 1921;1925 годы и т. д. В свою очередь волны и циклы российской модернизации, как показывают исследования по социологии и политике, достаточно четко коррелируют с историческим полем нашей страны во всем его многообразии.

Подход к изучению российской истории XX века до рубежа 80−90-х годов определялся идеологической задачей формирования коммунистического мировоззрения. Уже во второй половине 80-х годов среди интеллигенции, в том числе научной и вузовской, стали возникать и нарастать критические настроения. Публикации новых учебников, введение в оборот ранее закрытых исторических документов, проведение дискуссий и научных конференций, позволили глубже рассмотреть альтернативы российской истории. В целом в изучении истории удалось отойти от прежних догматических схем. Отечественная историография в перестроечное и постперестроечное время сделала крупный, поистине революционный и позитивный шаг вперед.

В 1993 году издана «Русская историография с древнейших времен до 1917 г.» А. Л. Шапиро, показавшая «социальную динамику» трудов историка Н. А. Рожкова и эволюцию взглядов Г. В. Плеханова на русскую историю, марксистские подходы М. Н. Покровского, методологические проблемы русской историографии начала XX века. А. Л. Шапиро сумел весьма глубоко показать отражение альтернативности российского исторического процесса в трудах отечественных историографов1.

1 Шапиро А. Л. Русская историография с древнейших времен до 1917 г. М.: Культура, 1993.

В 1996 году вышла книга «Советская историография» под общей редакцией Ю.Н.Афанасьева1, а в журнале «Отечественная история» появилась его статья «Феномен советской историографии». Книга «Советская историография» стала заметным шагом вперед в условиях переходного периода: так, введен в оборот термин «феномен советской историографии» — несколько глав посвящены различным дискуссиямпоказаны специфика советского источниковедения и архивоведческая культура тоталитарных режимоввлияние сталинизма на советскую историографиювпервые представлена историография диссидентского движения в СССР 50−80-х годов. Авторы делают общий вывод по советской историографической традиции — советская историография осталась наукой, не обретшей своего лица.

Несомненно, что работа авторского коллектива требует дальнейшего продолжения. Сейчас историография не может быть сведена только к центральной исторической школе. Именно многообразие и широкая география распространения актуальных подходов в регионах характерны для сегодняшнего дня. Ю. Н. Афанасьев пишет следующее: «. полемическая острота оценок, типичная для первых лет „перестройки“, сменилась в последнее время более внимательным и осторожным анализом истории отечественной исторической науки, мы еще только приступаем к многотрудной работе: необходимо распутать множество узелков, составляющих историографическое полотно, сотканное за предшествующие десятилетия советской эпохи» .

Важным шагом в этом направлении, достижением новейшей историографии стали обобщающие книги по истории политических партий.

Советская историография /Под общей ред. акад.Ю. Н. Афанасьева. М.: Российск.гос.гуманит.ун-т, 1996.

2 Афанасьев Ю. Н. Феномен советской историографии //Отечественная история. 1996. N5. С.146−168.

3 Афанасьев Ю. Н. Феномен советской историографии. С. 146.

России, изданные под редакцией и руководством профессоров А. И. Зевелева и С.М.Смагиной1.

Как же проанализировать историографию альтернатив российской модернизации 1917;1925 годов в сибирском аспекте?

В середине 90-х годов в ряде сибирских регионов состоялись крупные научные конференции. В 1994 году научно-методическая в Томске: Новое в изучении и преподавании истории в вузах2. Здесь были определены новые подходы к изучению и преподаванию истории России, а также к историографическим и источниковедческим проблемам истории Сибири в XX веке, в том числе революции 1917 года. Как отметил профессор Ю. В. Куперт: «В условиях современной множественности оценок содержательной стороны исторического процесса, историк вынужден делать самостоятельный методологический выбор — каким должен быть его способ подхода к осмыслению исторического процесса, его способ постижения истины» 3.

Это суждение полностью подтверждает и сборник тезисов докладов и сообщений республиканской научной конференции «Перестройки в российской истории: исторический опыт и уроки XX века», а также в целом многомерность исторического процесса в нашей стране и его неоднозначность. Обобщенные материалы позволили сделать вывод о том, что история как наука и сами историки совершили собственную перестройку и вышли к середине последнего десятилетия XX века на принципиально новые рубежи4 .

1 История политических партий России /Под ред. А. И. Зевелева, М.: Высш. шк., 1994; Политические партии России в контексте ее историиРук. авт. коллект. С. М. Смагина. Ростов-на-Дону: Феникс, 1998.

2 Новое в изучении и преподавании истории в вузах: Материалы конференции /Под ред. Л. И. Боженко. Томск: ИЗд-во Том. ун-та, 1994.

3 Там же. С. 117.

4 Перестройки в Российской истории: исторический опыт и уроки XX века: Сб.тез.республиканской научной конференции. Красноярск: ИЗд-во «РИО-Пресс», 1996. С. 208.

В 1997 году прошла научная конференция историков в Кемерово1. Ее материалы, посвященные 80-летию Октябрьской революции, отражают широкий спектр оценок и мнений о пути, пройденном Россией за последние восемь десятилетий.

Состоялись конференции также и в других регионах. Можно отметить, что процесс переосмысления значения российской революции 1917 года набирает силу.

Что же сделано в плане изучения альтернатив российской модернизации за 80 лет? Автор диссертации считает, что с позиции модернизации российская новейшая история, в том числе по Сибири, практически не рассматривалась. Другое дело — альтернативы в политике, экономике, социальной сфере и т. д.

Спор об альтернативах начали сами политические деятели с 1917 года в центре и в самой Сибири. Он был продолжен и на фронтах гражданской войны, когда военно-политическое и идеологическое противостояние достигло особой остроты. На первом этапе научной историографии в двадцатые-тридцатые годы в Сибири издавались книги историческо-документального характера. В 1925 году Центрархивом был выпущен I том материалов, посвященных партизанскому движению в Сибири2 .

Выходили различные хрестоматии с документальными материалами и историческими комментариями. В 1927 году такую книгу подготовил Г. Пушкарев3, а в 1932 году — М. Гудошников*. В 1934 году появилась примечательная книга трех авторов: К. Годлевского, М. Сафьянова,.

Октябрь 1917 года: уроки истории и современность: Материалы научной конференции, 30 октября 1997 г. Кемерово: Кузбассвузиздат, 1997.

2 Партизанское движение в Сибири. Том X. Приенисейский край (Материалы подготовлены к печати А. Н. Туруновым под редакцией и с предисловием В.В.Максакова). М.-Л.: Государственное изд-во, 1925.

3 Сибирская новь: Хрестоматия по истории революционного движения в Сибири За 10 лет /Сост. Г. ПушкаревПод ред. А.Аксон. Новосибирск: Сибкрайиздат. 1927.

4 Гудошников М. Сибирь: Историческая хрестоматия. Москва — Иркутск: Вост.Сиб. Краевое государственное изд-во, 1932.

К.Трегубенкова о Минусинской коммуне 1917;1918 годов1. Она представляет историко-документальное повествование об уникальном опыте революции в центре Сибири. На основе большого конкретного материала авторы — участники минусинских событий — дали подробный анализ социально-экономической обстановки, детально описали все эксперименты советской власти с октября 1917 года до ее падения в середине 1918 года. Несомненное достоинство книги — это анализ всех ошибок, допущенных коммунарами.

В этих изданиях представлены политические взгляды на прошлое, настоящее и будущее Сибири с большевистской стороны. Но для них характерна научная объективность и личная честность в подходах, что позволяет дать названным изданиям положительную оценку. Позитивный вклад внесли и журналы двадцатых годов, среди них, например, «Жизнь Сибири», который издавал Сибирский революционный комитет.

С начала 30-х годов и до XX съезда КПСС в отечественной историографии наступил ее второй этап, который развивался под большим влиянием И. В. Сталина. Характерные черты этого времени можно.

2. 3 проследить по работам сибиряков М. М. Шорникова и В. П. Сафронова. Авторы — добросовестные и объективные историки, но они оказались вынуждены действовать по существовавшим в то время правилам игры.

Во время хрущевской оттепели этим авторам потребовалось несколько лет, чтобы совершить революцию в собственном сознании, выработать новые подходы, собрать материал. В итоге вышли две их фундаментальных.

1 Гидлевский К., Сафьянов М., Трегубенков К. Минусинская коммуна 1917;1918 гг. Из истории Октябрьской революции в Сибири. М.-Л.: Гос. социально-экономическое изд-во, 1934.

Шорников М. Большевики Сибири в борьбе за Октябрь. Новосибирск: ОГИЗ, 1947.

3 Сафронов В. П. Красноярская большевистская организация в период подготовки и проведения Октябрьской социалистической революции (апрель 1917 г.- 1918 г.). Красноярск: Краснояр. краевое иЗд-во, 1952. книги1. Оба автора написали глубоко самостоятельные исследования, которые можно назвать типичными для третьего этапа (1956;1991 годы) развития советской историографии в Сибири.

Тему историографических альтернатив и идейного противостояния различных политических течений в Сибири детально изучил профессор Л.

М.Б.Шейнфельд, значение монографии которого актуально и сегодня.

Позитивный вклад этих исследователей несомненно налицо, но их схема изучения революции 1917 года оставалась в основном традиционно консервативной, идеологически ограниченной. Например, тот факт, что сибирские большевики были долго в союзе с меньшевиками в 1917 году, рассматривался только отрицательно. Между тем это можно сегодня оценить как пример большего желания сибиряков выстроить общую революционно-демократическую программу и тактику мирным путем.

Тема альтернатив 1917;1925 годов обобщена и в ряде историографических сборников по временным и тематическим направлениям3. Эти обобщающие исследования успешно продолжаются и в настоящее время.

Большую актуальность сохраняет сегодня монография Э. Ш. Хазиахметова, посвященная сибирской политической ссылке в 1905;1917 годах, сравнению концептуальных позиций и революционной тактики различных политических течений4.

Сафронов В. П. Октябрь в Сибири. Большевики Сибири в борьбе За победу Великой Октябрьской социалистической революции (февраль 1917;март 1918 г.). Красноярск: Краснояр.кн.изд-во, 1962; Шорников М. М. Большевики Сибири в борьбе За победу Октябрьской революции. Новосибирск, 1963.

2 Шейнфельд М. Б. Историография Сибири (конец XIX начало XX вв.). Красноярск, 1973.

3 Историография советской Сибири (1917;1945 гг.). Новосибирск: Наука, 1968; Историография крестьянства советской Сибири. Новосибирск: Наука, 1976. Историография культуры и интеллигенции советской Сибири. Новосибирск: Наука, 1978; Гуманитарные исследования Сибири: итоги и перспективы. Новосибирск: Наука, 1988;Народы Сибири: на путях интернационализма. Новосибирск: ИЗд-во Новосиб. гос. ун-та, 1990 и др.

4 Хазиахметов Э. Ш. Сибирская политическая ссылка 1905;1917 гг. (облик, организации, революционные связи). Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 1978.

Специальное монографическое исследование альтернативной исторической литературы и документов об Октябрьской революции осуществил Л.В. Курас1.

Серьезный вклад в изучение внутрипартийных отношений с середине двадцатых годов в сибирских организациях РКП (б)-ВКП (б) сделал а.

И.А.Молетотов. В его монографии впервые глубоко исследованы коренные вопросы партийного строительства. Основное внимание в книге И. А. Молетотова уделено анализу формирования партийной организации Сибирского края и ее структуры, борьбы за социальную базу, за создание системы подготовки партийных кадров, укрепление партийного аппарата. Детально показано как были уничтожены альтернативные варианты внутрипартийной демократии.

Видным исследователем национального строительства и его динамики в Сибири и путей развития национальных районов является В. А. Демидов. Очень важный, обобщающий вклад в разработку проблем сибирского областничества и других политических течений (социал-демократов, большевиков и меньшевиков, социалистов-революционеров) в период второй половины XIX века и в XX веке до начала двадцатых годов внес М.В.Шиловский4. Проблема областной автономии являлась важной альтернативой развития Сибири в 1917 году. М. В. Шиловский вместе с другими авторами подготовил интересное пособие по истории Сибири времен гражданской войны5.

1 Курас JI.B. Октябрьская революция в Сибири 1917; середина 1918 г. в отечественной исторической литературе и источниках. Улан-Уде: БНЦ СО РАН, 1995.

2 Молетотов И. А. Сибкрайком. Партийное строительство с Сибири. 1924;1930 гг. Новосибирск: Наука, 1978.

3 Демидов В. А. Октябрь и национальный вопрос в Сибири. 1917;1923 гг. Новосибирск: Наука, 1983 и др. работы.

Шиловский М.В. Общественно-политическое движение в Сибири второй половины XIX — начала XX века. Вып. 1. Областники. Новосибирск: Изд-во Новосиб. гос. ун-та, 1995; и др. работы. s Сибирь в период гражданской войны. Кемерово,' 1995.

Динамика создания коммун в стране и Сибири глубоко исследована В. В. Гришаевым. Две его монографии — крупный вклад в изучение движения сельскохозяйственных коммунаров в России и Сибири, начиная с 1917 года и до середины 30-х годов. В. В. Гришаев впервые проследил путь развития одной из альтернативных форм производственного кооперирования крестьянства — сельскохозяйственных коммун с момента их создания1 .

Заметны успехи М. Д. Северьянова: он выпустил ряд монографических работ, посвященных самым различным сторонам жизни сибирских крестьян и альтернативам новой экономической политики и ее связи с современностью2.

А.В.Добровольский подробно изучил меньшевистские и эсеровские организации в Сибири после гражданской войны. Он показал деятельность эсеров и меньшевиков как одну из составляющих демократического процесса в профсоюзах и кооперации3.

В книге Г. Л. Олеха рассматривается процесс складывания в РКП (б) в начале 20-х годов узких олигархических групп, сосредоточивающих в своих руках рычаги управления Коммунистической партией. Подробно излагаются вопросы эволюции исполнительных органов РКП (б), изучается процесс формирования коммунистической политической элиты4 .

Важным вкладом в изучение альтернатив 1917 года стала книга в двух частях «Победа Великого Октября в Сибири» под редакцией И.М.Разгона5.

1 Гришаев В. В. Сельскохозяйственные коммуны Советской России. 1917;1929 гг. Москва: Мысль, 1976., Он же: Коммунары Сибири. Красноярск: Краснояр. кн. изд-во, 1987.

2 Северьянов М. Д. На Земле Саянской: Исторический очерк. Красноярск: Краснояр. кн. изд-во, 1987; Он же: Нэп и современность: полемические заметки. Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 1988; и др. работы.

3 Добровольский A.B. Эсеры и меньшевики Сибири в условиях перехода к нэпу. Новосибирск: Изд-во Новосиб. гос. ун-та, 1995.

4 Олех Г. Л. Партийная машина РКП (б)в начале 20-х гг.: Устройство и функционирование. Новосибирск: Новосиб. гуманитарный институт, 1995. s Победа Великого Октября в Сибири. Ч. 1 и 2 / Под ред .И. М. Разгона. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1987.

Это коллективное исследование посвящено комплексному анализу явлений, происходивших в Сибири накануне и в период победы Октябрьской революции. Впервые в советской историографии была предпринята попытка детально исследовать деятельность, социальный состав и структуру социальной базы крупнейших политических партий в Сибири. Авторы, добившись определенных успехов, в целом остались в рамках традиций третьего этапа советской историографии.

Истории гражданской войны в сибирской деревне посвящена книга Ю.В. Журова1. Автор называет Сибирь крестьянским краем, при этом не выделяет специфику: усиленный товарно-фермерский характер местного сельского хозяйства. Достоинством монографии является глубокий анализ аграрной политики правительства A.B.Колчака. Можно согласиться с оценкой колчаковской деятельности как карательной, с одной стороны, и кадетскойс другой. Хотя документы показывают стремление Колчака и к общеземской программе, которая, во-первых, запоздала, во-вторых, слабо учитывала специфику Сибири.

Важной проблемой для исследования альтернатив 1917;1925 годов является советское строительство. В. Т. Агапаков показал становление Советов в Сибири как органов власти в 1917 году, демократизм и высокую л политическую мобильность Советов .

Заметны крупные монографические работы по истории Сибири В. И. Шишкина. Он детально исследовал вопрос о появлении и деятельности революционных комитетов Сибири в 1919;1921 годах как особой военно-коммунистической альтернативы. В. И. Шишкин изучил основные направления социалистического строительства в сибирской деревне в это время. На основе обобщения литературы и широкого круга новых.

1 W V.

Журов Ю. В. Гражданская воина в сибирском деревне. Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 1986.

2 Агалаков В. Т. Советы Сибири (1917;1918 гг.) Новосибирск: Наука, Сиб. отд-ние, 1978. источников он сделал глубокие и обстоятельные выводы, подтверждающие, что процесс становления социалистических начал в экономике и политике Сибири в рассматриваемый период имел противоречивый характер1 .

Большой новизной отличается монография А. Г. Кушнира, посвященная изучению проблематики утраченных возможностей демократического реформирования системы управления в СССР середины Л.

20-х годов .

В конце 80-х — начале 90-х годов начался четвертый этап отечественной послереволюционной (1917 год) историографии. В Сибири появляется ряд актуальных исторических сборников с новыми концептуальными подходами и новым фактическим материалом, которые значительно обновили взгляды на исторический процесс в масштабе страны и региона3.

Оригинальное, новаторское исследование, не имеющее аналогов как в отечественной, так и зарубежной историографии представляет собой монография И. С. Кузнецова. Она является первым трудом обобщающего характера, раскрывающим социально-психологический аспект истории российского тоталитаризма. Автор пишет о противоречиях тоталитарного режима, но не затрагивает проблем модернизации4 .

Глубокий вклад в изучение анархистского движения в Сибири в первой четверти XX века, в исследование альтернатив различных.

1 Шишкин В. И. Революционные комитеты Сибири в годы гражданской войны (август 1919 — март 1921 г.) Новосибирск: Наука, Сиб. отд-ние, 1978; Он же. Социалистическое строительство в сибирской деревне (ноябрь 1919;март 1921 г.). Новосибирск: Наука, 1985.

2 Кушнир А. Г. Демократическая альтернатива середины 20-х годов (Реформа системы управления в Советской России). М.: Изд-во МПИ, 1989.

3 Актуальные проблемы истории советской Сибири. Новосибирск: Наука, Сиб. отд-ние, 1980; Общественно-политическая жизнь Сибири. XX век: МежвуЗ. сб. науч. тр./Под ред. А.Г.БорЗенковаНовосиб. ун-т. Новосибирск, 1994; Из прошлого Сибири: МежвуЗ. сб. науч. тр. Вып. 1. 4.2. /Под ред. Е.Э.КазаковаНовосиб. ун-т. Новосибирск, 1994.

4 Кузнецов И. С. Советский тоталитаризм: очерк психоистории. Новосибирск, 1995. анархистских программ, концепций создания общества будущего сделал A.A. Штырбул своей монографией, изданной в двух частях1 .

Идейное противоборство на почве культурного строительства в сибирском селе, формирование новой аграрной интеллигенции, ее сотрудничество с партией власти на закате нэпа и в последующие годы сельскохозяйственной сталинской модернизации очень убедительно рассмотрел в своей монографии А. В. Гайдамакин .

Надо отметить и целый ряд работ общероссийского значения, которые написал профессор Г. А. Герасименко. Одна из его новейших книг — это «Народ и власть (1917 г.)». Г. А. Герасименко отошел от предвзятых трактовок событий 1917 года и на основе обширного архивного материала дал объективную картину действий Временного правительства, партий и народа в борьбе за демократию, политические и демократические реформы. Он впервые в отечественной историографии указал на особую, не использованную демократией в 1917 году, роль общественных исполнительных комитетов (ОИК) или комитетов общественной безопасности как альтернативы Советам.

Тему альтернатив 1917 года невозможно исследовать без изучения деятельности В. И. Ленина в тот период. Объемную работу по созданию ленинского политического портрета провел Д. Волкогонов4. На наш взгляд, настоящего политического портрета не получилось. Хотя автор имел доступ к важнейшим архивным материалам, но и в двух книгах он не дал полного анализа. Постоянно чувствуется недоговоренность, недосказанность,.

1 Штырбул A.A. Анархистское движение в Сибири в первой четверти XX в.: Антигосударственный бунт и негосударственная самоорганизация трудящихся (Теория и практика). 4.1. (1900;1918 гг.), 4.2. (1918;1925 гг.). Омск: Изд-во Омск. пед. ун-та, 1996.

2 Гайдамакин A.B. Деятельность ВКП (б) по формированию сельскохозяйственной интеллигенции. 1927;1937 гг. (на материалах Западной Сибири). Омск: Омская гос. акад. путей сообщ., 1997.

3 Герасименко Г. А. Народ и власть (1917 г.) М.: Воскресение, 1995.

4 Волкогонов Д. Ленин. Политический портрет: В 2 кн. М. — ИЗд-во «Новости», 1994. непоследовательность. В целом труд Волкогонова носит, безусловно, позитивный характер.

В 1997 году была издана на русском языке книга Луи Фишера «Жизнь Ленина» 1. Это действительно фундаментальное издание, посвященное Ленину и ленинизму, к сожалению, поздно переведенное на русский язык.

Интересны книги о Ленине и большевиках российских и зарубежных авторов Б. Рассела, А. Латышева, Т. Кондратьевой, К. Ингерфлома, Д. Лукача и др.2 Эти работы дают возможность глубже изучить стратегию и тактику большевизма.

Весьма основательным зарубежным исследованием по проблемам альтернатив исторического развития являются книги Э. Kappa по истории Советской России3.

Особый интерес представляет монография Дональда Рейли. Этот американский историк детально проследил на примере российской провинции пути развития революции 1917 года. Рейли пишет: «Впервые после 1905 года народ был вовлечен в политику. И здесь больше всего поражает степень влияния на него социалистических идей и риторики, полученных в наследство от предшествующего поколения.

Все эти моменты усиливают наши сомнения в том, что в тогдашней ситуации в России было возможно образование жизнеспособного демократически представительного правительства" 4.

Фишер Л. Жизнь Ленина: В 2 т. М.: Книжная лавка — РТР, 1997. 480 с.

2 Лукач Д. Ленин. Исследовательский очерк о взаимосвязи его идей / Пер. с нем. М.: Междунар. отношения, 1990; Рассел В. Практика и теория большевизма /Пер с англ. издания 1920 х<. М.: Наука, 1991; Латышев А. Г. Рассекреченный Ленин. М.: Изд-во «Март», 1996; Кондратьева Т. Большевики — якобинцы и призрак Термидора. М.: Изд-во «ИПОЛ», 1993; Ингерфлом К. С. Несостоявшийся Гражданин. Русские корни ленинизма. М.: Изд-во «ИПОЛ», 1993; и др.

3 Kapp Э. История Советской России. Кн. 1. Большевистская революция 1917;1923 гг. Т. 1−2. М.: Прогресс, 1990.

4 Рейли Д.Дж. Политические судьбы российской губернии: 1917 год в Саратове / Пер. с англ. Саратов: Слово, 1995. С. 331.

Выводы американского профессора подтверждаются сибирским материалом.

Методологические проблемы диссертации специально рассматриваются в первой главе. Необходимо отметить следующее: повышенный детерминизм не позволяет в принципе считать сегодня марксизм единственной методологической теорией для исторического познания. Но положения научного марксизма вполне актуальны и сегодня.

Р.Арон в работе «Мнимый марксизм» рассуждал так: «Марксизм заключает в себе возможность доктринерства. Провозглашая будущую революцию концом предыстории человечества, Маркс тем самым придает действию, отягощенному неопределенностью, свойственной положению человека в становлении, достоинство теоретической истины, охватывающей всю Вселенную, и в том числе предшествующую историю. Поскольку он возлагает на один класс задачу положить конец разделению общества на классы, это позволяет преобразовать одну группу людей в агентов общественного спасения. Только насилие может решить имманентные противоречия капитализма. Этот тезис приводит к странной философии, согласно которой мир есть следствие доведенной до конца классовой борьбы, или, иначе говоря, обострение классовой борьбы служит прелюдией примирения классов и даже их уничтожения» 1.

Помимо детерминистского подхода, в рамках которого политика рассматривается как следствие экономического развития, существовала иная традиция анализа природы политических изменений. Ее сформулировал еще Н. Макиавелли, обосновавший идею самостоятельности политики и ее первенства по отношению к иным сферам общественной жизни. Эту идею развивали наследники макиавеллистской традиции — представители итальянской школы политической социологии В. Парето, Г. Моска и.

1 Арон Р. Мнимый марксизм/ Пер. С франц. М-: Издательская группа «Прогресс», 1993. С. 127.

Р.Михельс. Еще в конце 50-х годов XX века в рамках сравнительной политологии были предприняты попытки определить критерии политического прогресса, что привело к формированию самостоятельного направления анализа политики — теории политической модернизации. Сторонники данной теории рассматривают конкретно-исторический процесс трансформации традиционных политических систем в современные и выявляют внутренние механизмы политических изменений во всех обществах, осуществляющих модернизацию.

Одним из отечественных разработчиков социологической теории модернизации России стал А. С. Ахиезер. В своей новой работе «Россия: критика исторического опыта» он пишет, что судьба России не может быть объяснена тем, что в ней марксизм стал на время господствующим учением. И поэтому вряд ли можно думать, что замена его православием спасет страну.

Критически воспринимая некоторые утверждения А. Ахиезера, например, категоричность в отношении православия, следует согласится с тем, что ни марксизм, как идеология, ни религия не могут лежать в основе как практики, так и методологии. То есть невозможно заменить даже искаженную науку на хорошую религию. Наука и религия имеют свои персональные ниши в человеческом сознании и в реальной жизни.

Можно согласиться с таким утверждением А. Ахиезера: «Каждая страна, будучи особым фокусом человечества, переживает в известном смысле все трагедии мира, точно так же, как все человечество неизбежно переживает локальные трагедии, которые тем самым становятся общими проблемами. Сегодня этот фокус — прежде всего проблема отношения двух основополагающих цивилизаций. И от того, как она преломляется в каждом народе, зависит судьба этого народа, а возможно, и человечества в целом.

Нарастание рефлексии или деградация — иного выхода нет ни у России, ни у всего человечества" 1 .

Современные исследователи приходят к выводу, что глобальных исторических законов не существует. В. Ф. Коломийцев пишет, что универсальных «законов истории» нет. Альтернативность общественного развития дает возможность выбора варианта поведения. Современный уровень философии истории позволяет сделать вывод о том, что универсально признанным может считаться только плюралистическое видение истории: «.борьба идей и есть единственный „закон истории“, который может быть признан достаточно широким мнением научной общественности. Особенность исторической науки состоит в том, что ее методология исследования остается только на уровне гипотез, а не законов» 2.

Обобщая все отмеченное, надо сделать следующий вывод: в основу современной методологии исторического познания необходимо положить реальные позитивные и конкретные научные методы исторического познания. Методологической основой диссертации являются обобщения российской истории, социальной философии, социологических и политических наук. Учитывая степень изученности темы, автор ставит в диссертации такую цель исследования: показать динамику развития альтернатив российской модернизации 1917;1925 годов в сибирском аспекте, комплексно рассмотреть противодействия различных партий, движений, политических сил и вождей на пути выбора определенного комплексного варианта российской модернизации в 1917 — 1925 годах на материалах Сибири.

1 АхиеЗер A.C. Россия: критика исторического опыта. (Социокультурная динамика России.) Том I. От прошлого к будущему. 2-е изд., перераб. и доп. Новосибирск: Сибирский хронограф, 1997. С. 798.

2 Коломийцев В. Ф. Законы истории или социологические закономерности?//Отечественная история. 1997. N6. С. 95,97.

Задачи исследования: выяснение методологии проблемы альтернатив российской модернизацииисторической преемственности различных этапов российской истории на пути прогрессаизучение внутренней последовательности и противоречивости, исторических предпосылок российской модернизации на рубеже 1917 годавыявление и критический анализ новых модернистских концепций политических партий и их противостояние в 1917 году по всей стране и в Сибирипоказ вооруженного противоборства различных политических сил за выбор пути развития в годы гражданской войны на примере Сибири и окончательного крушения антикоммунистических альтернатив в первой половине двадцатых годовборьба внутри сибирских организаций РКП (б) за выбор пути и тактику модернизации в 1921;1925 годах. Важно показать стремление большевиков к мировой революции и осуществление ими интернационалистской стратегии и тактики на примере Сибирирассмотреть деятельность партийных организаций РКП (б) в Сибири по вовлечению в свой поток социалистической модернизации представителей различных национальностей, их борьбу за молодежь как будущее своей модернизацииизучить вопросы противоборства троцкизма и сталинизмапричины выбора социалистического пути модернизации в середине 20-х годов.

Таким образом обусловливаются хронологические рамки исследования: 1917 год стал периодом революционного разлома цивилизации в стране в целом и в Сибири в частности. Столкновение концептуальных взглядов продолжилось вооруженным путем в годы гражданской войны в 1918;1920 годах. В первой половине 20-х годов (19 211 925 годы) был сделан окончательный выбор в пользу строительства социализма в одной стране. Соответствующие установки реализовывались и в Сибири. Отсюда определяется период в рамках 1917;1925 годов.

Территориальные границы исследования охватывают всю Сибирь в соответствии с динамикой ее административной структуры с 1917 по 1925 годы.

Диссертация основана на документальной и исторической базе, состоящей из опубликованных и неопубликованных источников, центральных архивных материалов и местных сибирских архивов, музейных фондов и коллекций, различных сборников документов и документальных работ, изданных за 80 лет, начиная с 1917 года по год 1997, на базе периодической печати, мемуаров, хроник.

Основной принцип автора: критический анализ документов при выявлении аспектов альтернатив российской модернизации. Автор впервые в историографии и источниковедении рассматривает в диссертации источники по индуктивно-дедуктивному принципу. Каждый исторический факт и событие, даже в рамках Сибири 1917;1925 годов, бесконечно повторялись в социологическом плане. С другой стороны, общая динамика событий и фактов, оформленная в социологическую теорию, позволяет достаточно точно оценивать региональные процессы. Поэтому взятые в общей канве истории отдельные примеры и обощенные на основе социально-политических теорий дают достаточно цельную историческую картину. Для этого также применяется принцип сочетания архивных, газетно-журнальных, тематическо-документальных и мемуарных источников.

Широко использованы фонды центральных и местных архивов. В Российском центре хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ): фонд 17 (местные организации РКП (б)), фонд 533 (Коммунистический интернационал молодежи), 539 (Международная организация помощи борцам революции — МОПР). В Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) — фонд 8265 (МОПР). В Центре хранения документов молодежных организаций (ЦХДМО) изучены источники, связанные с вовлечением сибирской молодежи в политику организациями РКП (б) и РКСМ, с отношением молодого поколения к мировой революции и перспективам социалистического строительства в фондах 1 и 13.

Привлечены материалы из государственных архивов и центров хранения и изучения документов новейшей истории Красноярска, Иркутска, Новосибирска, Омска. Важное значение имеет использование в диссертации исторических фондов, коллекций Красноярского краеведческого музея, бывшего музея Приенисейского края, одного из старейших в Сибири. Его научные фонды еще мало изучены и позволяют реально рассмотреть поставленные проблемы на общесибирском уровне. Персональные и тематические коллекции раскрывают специфику подходов различных политических партий, групп и их вождей к проблемам модернизации. Так, например, уникальной является коллекция Е. Е. Колосова, одного из эсеровских лидеров Сибири, депутата Учредительного собрания. Ее материалы до сих пор не были еще введены в научный оборот.

В общей сложности автором изучены документы более 50 архивных фондов и музейных коллекций.

Газеты и журналы 1917 — 1925 годов сегодня также уже фактически стали архивным материалом. Автор широко использует при анализе проблем как местную, так и центральную печать. По истине уникальным источником являются кадетская газета «Свободная Сибирь», эсеровский «Наш голос», большевистские «Сибирская правда», «Красноярский рабочий», «Советская Сибирь» и другие. В диссертации использованы и обобщены материалы многих центральных и местных газет и журналов. В связи с этим нужно указать на исследования проблемной лаборатории истории, археологии и этнографии Сибири при Томском госуниверситете, которая провела огромную работу по сбору газетных материалов, характеризующих деятельность различных общественных сибирских организаций в 1917 -1918 годах1 .

Руководитель этого направления Э. И. Черняк выпустил документальную л книгу, посвященную деятельности политических партий Сибири .

Часть источников диссертации, ранее выявленных, опубликованы в тематических сборниках, начиная с двадцатых годов3.

В то время, когда еще не было жесткой цензуры, издавались самые различные информационно-статистические и аналитические материалы, 4 важные для проводимого исследования .

В этих важнейших документах можно было свободно получать разнообразнейшие сведения о состоянии и динамике развития сибирской промышленной базы. А в условиях новой экономической политики она была.

Съезды, конференции и совещания социально-классовых, политических, религиозных, национальных организаций в Енисейской губернии (март 1917 -ноябрь 1918 г.): Сборник/ Том. гос. ун-т. Томск, 1991.

2 Черняк Э. И. Политические партии Сибири. Март 1917 — ноябрь 1918 гг. Съезды, конференции, совещания. Томск: Изд-во Том. ун-т, 1993.

3 Партизанское движение в Сибири. Т.1. Приенисейский край (Материалы подготовлены к печати А. Н. Туруновым под редакцией и с предисловием В. В. Максакова. М.-Л.: Гос. изд-во, 1925; Болдырев В. Г., Скурский Ф. Ф. Сибирский край в цифрах (главнейшие показатели). Новосибирск: СибкрайиЗдат, 1925; Сибирская новь: Хрестоматия по истории революционного движения в Сибири За десять лет/ Сост. Г. ПушкаревПод ред. А.Аксон. Новосибирск.* СибкрайиЗдат, 1927; ГуДошников М. Сибирь: Историческая хрестоматия. М.-Иркутск: Воет.-Сиб.краевое гос. изд-во, 1932; Борьба за власть Советов в Иркутской губернии (октябрь 1917 — июль 1918 г.): Сб.документов. Иркутск: Кн. изд-во, 1957; За власть Советов: Сб. документов о борьбе за власть Советов в Енисейской губернии (март 1917 — июнь 1918 г.). Красноярск: Кн. изд-во, 1957; Документы героической борьбы: Сб. документальных материалов, посвященных борьбе против иностранной интервенции и внутренней контрреволюции на территории Енисейской губернии (1918 — 1920 гг.). Красноярск: Кн. изд-во, 1959; Сибирский революционный комитет (Сибревком) август 1918 — декабрь 1925: Сб. документов и материлов. Новосибирск: Кн. изд-во, 1959; Красноярский совет. Март 1917 -июнь 1918 гг. (Протоколы и постановления съездов Советов, пленумов, исполкома и отделов): Сб. документов. Красноярск, 1960; Сибирское бюро ЦК РКП (б) 19 181 920 гг.: Сб. документов. 4.1. Новосибирск: Зап.-Сиб. кн. изд-во, 1978 и др.

4 Сибирская промышленность в 1921;1922 производственном году: Материалы годового отчета Сибпромбюро ВСНХ. Новониколаевск, 1923; Отчет Енисейского губернского комитета РКП (б) 8-й губконференции За период с октября 1923 по апрель 1924 г. Красноярск, 1924; Товарные биржи Сибири в 1924;1925 гг. Новониколаевск: Изд. краевого бюро товарных бирж Сибири, 1926; Труды Первого Сибирского краевого научно-исследовательского съезда. Т. 5: Докл. Пленума.

Докл. секции «Человек». Докл. секции «МуЗейно-архивной». Новосибирск, 1928 и др. весьма своеобразной. Например, в те годы появились товарные биржи Сибири, деятельность которых весьма полно документирована.

Много интересных источников появилось в 1980;1990 годы в качестве новых изданий.

Противоборство альтернативных модернизаций нашло широкое отражение и в мемуарной литературе1 .

Весь этот комплекс источников позволяет рассмотреть поставленные проблемы достаточно обстоятельно.

Научная новизна работы заключается в том, что она выполнена на основе междисциплинарного исторического и политологического подхода. Заявленная тема в монографических изданиях и докторских диссертациях, в том числе на примере Сибири, пока не рассматривалась.

Практическая значимость работы определяется ее возможным положительным вкладом в изучение отечественной истории. К тому же практические вопросы модернизации современной России требуют выяснения исторических корней и тенденций. Впервые рассмотрены программы и концепции российской модернизации различных партий, течений, движений и их вождей на примере Сибири в период 1917;1925 годов, противодействия Советов зарождавшемуся сибирскому земству, альтернативы мировой революции и строительства социализма в одной стране в плане возможной модернизации, вовлечение молодежи в этот процесс.

Тема и проблемы работы апробированы более чем на десяти научных, научно-практических, научно-исторических и учебно-методических конференцияхна красноярском краевом радио в 1996;1998.

1 Шумяцкий Б. З. Сибирь на путях к Октябрю: воспоминания первого председателя Центросибири. Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1989; Шульгин В. В. Годы. Дни.

1920 г. М.: Новости, 1990; Суханов H.H. Записки о революции: В 3 т. М.: Республика, 1992; Шляпников А. Г. Канун семнадцатого года. Семнадцатый год: В.

3 кн. Т. 2. Семнадцатый год. Кн. 1,2. М.: Республика, 1992; Керенский А, Ф. Россия на историческом повороте: Мемуары. М.: Республика, 1993 и др. годах в ежемесячных передачах: «Революция 1917 года и ее исторические последствия» — «Российские революционеры» — в научных исследованиях и отчетах по теме «Университеты России» 1994;1997 годыв курсе отечественной политической истории и политологии, которые постоянно читает автор в Красноярском госуниверситете, Красноярском филиале ИППК при НГУ, Красноярской государственной академии цветных металлов и золота.

Выводы к четвертой главе.

В 1921;1925 годах победившие в гражданской войне коммунисты в рамках своей программы пережили глубокий политический и идейный кризис. Реальная обстановка требовала пересмотра военно-коммунистических подходов к дальнейшему развитию страны. И это нашло реализацию в новой экономической политике. Сибирь стала важным политическим и хозяйственным резервом для спасения советской России в условиях голода и разрухи. Сибирь испытала глубокие потрясения, которые привели к всеобщему возмущению сибирского крестьянства. Но затем коммунисты постарались исправить свою общую линию действий в Сибири путем политических, идеологических и хозяйственных методов. Эта задача решалась в рамках нового цикла модернизации.

Новая экономическая политика оказалась определенным феноменом в действиях новой власти. Она стала фазой реформ российской модернизации. Следует отметить ее специфику в Сибири, где не было принципиальных отличий, но имелись свои особенности. Нэп стал интересным экспериментом, когда абсолютная политическая власть большевиков сочеталась с поиском товарных форм хозяйствования. В Сибири тогда детально изучали ее промышленные и географические, геологические особенности, здесь возникли специфические формы экономического управления. Существовал рынок, биржи, активизировались мелкие предприниматели, торговцы, оживилась деревня в плане увеличения производства различных продуктов. В то же время сами большевики не выпускали ситуацию из-под контроля. В отношении своих потенциальных политических противников коммунисты осуществляли активный политический террор, и экономическая демократизация не сопровождалась демократизацией политической.

Идеологически РКП (б) стремилась полностью подавить своих возможных противников, что проявилось и в Сибири. Здесь большое внимание коммунистические организации уделяли работе с представителями различных национальностей, которых они стремились вовлечь в русло своей политики.

В РКП (б) шло активное противоборство идейных течений. Главный пункт: можно ли строить социализм в одной стране или необходимо однозначно произвести мировую революцию как предпосылку создания социализма? В Сибири в связи с этим была широко развернута кампания интернациональной солидарности, где важной движущей силой являлась молодежь. Вместе с тем И. Сталин и его кадры на этом фоне стремились нанести поражение Л.Троцкому. К середине 20-х годов эту задачу им в основном удалось выполнить. В целях укрепления собственных позиций И. Сталин и его сторонники выдвинули альтернативную идею построения социализма в одной отдельно взятой стране. Эта линия в итоге получила поддержку и в Сибири.

Заключение

.

Российская цивилизация в феврале 1917 года раскололась на тысячи кусочков, склеить которые в единое целое по своему рецепту хотели различные силы. Традиционный путь развития России прервался крушением монархии и империи. Дальнейшая модернизация в форме контрреформаторства и установления твердой власти должна была решить судьбу государства и общества. Политические партии, их программы, концепции, лидеры предлагали свои варианты. Какова оказалась особенность ситуации и дальнейшего выхода из нее? Крайне правые политические силы, в первую очередь монархические, в феврале-марте 1917 года потерпели поражение, реальных надежд на дальнейший успех пока не имели. В то же время в обществе, среди народных масс замечался очень сильный антибуржуазный настрой, либеральные концепции модернизации не пользовались поддержкой. Хотя Россия еще только училась в капиталистической школе модернизации, но многим ее гражданам западный вариант социально-политического устройства уже казался не привлекательным. Это явилось определенной традицией нашего российского сознания, видящего в богатстве препятствие на пути к богу, т. е. к справедливости.

Капитализм ненавидели помещики и дворяне за наступившее разорениекрестьяне — за ростовщическую эксплуатациюрабочие — за ужасные условия труда и полунищенское существование.

В Сибири крестьянство дальше продвинулось вперед по американскому фермерскому пути и остро нуждалось в расширении свободы предпринимательства. Сельскохозяйственную специализацию Сибири необходимо было сбалансировать ускоренным индустриальным развитием.

Демократически устроенная, свободная, но регулируемая правовым путем, конкуренция в хозяйственной жизни оказалась необходима.

Между тем сибирские капиталисты и предприниматели не видели перспективы в движении к гражданскому обществу с демократическими свободами, восьмичасовым рабочим днем, сильными профсоюзами. В этом регионе и политическая организованность буржуазии являлась еще более низкой, чем по стране.

Из буржуазных партий в 1917 году осталась одна, самая левая и либеральная, — кадетская партия народной свободы (ПНС). Она стала правым политическим флангом революции. И на нее оказывали сильнейшее давление, тащили в социалистический стан. Как писали красноярские кадеты летом 1917 года: «Все стали социалистами!». Однако еще в марте ПНС воздержалась от блокирования с социалистическими партиями.

Кадеты казались наиболее последовательными в своем движении к либеральному гражданскому обществу, западному демократическому устройству, свободной экономике, европейско-американской модернизации, британским стандартам. Но реальных сил у партии народной свободы не было. Поддержки среди рабочих и крестьян в Сибири она практически не имела. С лета 1917 года кадеты стали делать более реальную ставку на установление военной диктатуры, хотя, как показывает дальнейшая история, эти установки оказались умозрительными.

Последующие события и столкновения в 1917;1920 годах стали сражением разнополюсных сил, столкновением различных концепций развития, сторонники демократии, в том числе социалисты, эсеры и меньшевики потерпели жестокое поражение: весь демократический отряд оказался слишком аморфным, разнородным. Революционно-демократическая диктатура осталась лишь мифом. В столкновении двух неизбежных диктатур, двух подходов — А. Колчака и болыпевиковкоммунистов верх в стране и Сибири одержала последняя. Почему побеждает коммунистическая концепция, партия Ленина, несмотря на серьезные ошибки и утопическое прожектерство? Потому что политика РКП (б) в стране и Сибири оказалась более гибкойможно отметить ее большую мобильность, демократичность в смысле связей с большинством народа. Сила коммунистов была в сочетании западничества и почвенничества, традиционного российского мессианства и коммунистического проектирования, марксизма и русского нигилизма. Ленинцы, чтобы устранить противника, проявляли чрезвычайную гибкость, нередко поступались принципами в целях своей конечной победы.

Коммунисты в дальнейшем сумели сохранить империю в новой советской форме, создали СССР и убедили различные этносы, что они живут в свободной стране. Сибирь, со своим многонациональным составом, по-прежнему осталась фактически колонией центра, не получив никакой политической и экономической автономии, о которой всегда мечтали ее патриоты.

В середине 20-х годов коммунисты приступают к строительству утопического царства крестьянской ограниченности. Социализма, фактического социализма, который, по выражению Л. Троцкого, можно было строить, но нельзя построить без мировой революции. Тем не менее это строительство становится генеральной формой последующей российской модернизации. Необходимо отметить большую гибкость коммунистической политики в деле социалистического модернизма, проявившегося, например, во внедрении нэпа. В Сибири в это время наблюдались интересные явления: с одной стороны, проявился высокий уровень товарных отношений возникают биржи, хозрасчет, начинается глубокое изучение экономической конъюнктуры, с другой — упрочняется жесткое политическое и идеологическое господство РКП (б). В первой половине двадцатых годов с исторической арены сходят все партии, кроме коммунистической. Борьба перешла внутрь ее. Коммунисты стали для себя решать вопросы: каким образом идти дальшемировая революция или социализм в одной странепартийная демократия или диктатура верхов во главе с вождем. В Сибири в 1921;1925 годы утверждается, в основном побеждает, сталинская концепция организации власти контрмодернизации экономического и социального развития. Это — путь к социализму в одной стране, сочетание утопии и жестокой реальности. Контрмодернизация отсекает политический демократизм, хотя и учитывает определенные исторические особенности страны.

История Сибири показывает некоторую специфику модернизации. Главный вывод — Сибирь нуждалась в своем особом пути в составе единой федеративной России, идущей к демократическому гражданскому обществу. Но таких преобразующих и реформирующих сил, способных противостоять центру, тогда не нашлось, и Сибирь стала на долгое время полем бюрократических экспериментов и псевдомодернизаций. Впрочем так же, как и вся страна. А Россия по-прежнему, не учитывая особенностей своей подлинной цивилизации, «застряла» на пути модерна между Востоком и Западом, традицией, почвой и западным либерализмом.

Почему победила утопия и пришел Сталин? Социал-демократы, большевики и меньшевики, эсеры и многие другие революционеры, которые нередко провели в Сибири значительную часть своей жизни, искренне считали, что сделают Россию обильной и могучей, свободной и социалистической. Из всех них только меньшевики и большевики признавали марксизм как основу будущей российской модернизации. Между тем все марксистские концепции перестройки общества носили до 1917 года лабораторный характер. Марксово учение в отличие от других теорий давало системный подход к социальным, политическим, экономическим процессом на макроуровне. Но на микроуровне движение к социализму и коммунизму сразу после октябрьского переворота 1917 года столкнулось с рядом глобальных, почти неразрешимых, проблем. Коммунистические революционеры слишком упрощали сложность конкретного социального и экономического управления в отдельном регионе, на каждой отдельной фабрике или заводе. Политика, по их мнению, становится командной силой, а это ведет к быстрому росту бюрократизма и рядов бюрократов. Меньшевики в этих условиях отмечали, что Россия не готова к социализму.

В.И.Ленин справедливо видел в русском человеке «плохого работника» по сравнению с немцем. Составной частью советской модернизации должно было стать всеобщее укрепление дисциплины и организованности, в первую очередь в сфере производства и потребления. К весне 1918 года Владимир Ильич дополняет свою концепцию необходимостью добиться наивысшей производительности в промышленности и сельском хозяйстве путем внедрения научной организации труда, материальной заинтересованности и развития особого социалистического соревнования, основанного на энтузиазме рабочих и крестьян. Несомненно, что эти новые ленинские тезисы носили позитивный характер для будущей модернизации. Но, с другой стороны, Ленин объективно оказался вождем гражданской войны, а партия коммунистов-большевиков проводила в жизнь не мир, а жесткое политическое и классовое противоборство. Это документально прослеживается на примере Сибири, где ограничиваются и преследуются другие политические партии и их лидеры, разгоняются земство, различные общественные организации. Хотя, может быть, однопартийность и есть дорога российской государственности и общественности.

Серьезной проблемой ленинской модернизации стал фактический отказ от прежней культуры и морали, от учета региональных особенностей. Это особенно заметно в Сибири, которая в определенных сферах и отраслях ушла экономически вперед, например, в организации свободного фермерского хозяйства, а в области индустрии, духовной культуры нуждалась в большом ускорении. Также надо заметить, что ленинская партия серьезно упрощала роль людей. Проблема человека, развитие человеческой личности в марксизме разработана наиболее слабо. Карл Маркс указывал на экономический интерес, толкающий людей на активные действия. Русские большевики-марксисты также учитывали этот фактор, но опять же на глобальном макроэкономическом уровне. Прежние правящие и имущие классы фактически объявлялись вне закона. Эту часть российского общества, подавленное меньшинство, предполагалось ликвидировать как класс. Такая операция являлась аморальной, но большевики стояли вне прежней морали, оправдывали эту акцию экспроприации собственности зажиточных слоев их прежним паразитизмом. Аморальность большевизмаважный фактор его политического кризиса.

Уязвимое место ранней большевистской модернизации осени 1917; весны 1918 годов заключалось в неправильной оценке поведенческого статуса своей опоры — рабочих и беднейших крестьян. Понятие «беднейшие крестьяне» — это фактически по определению маргиналы, люмпены, с которыми организованного и сознательного социализма вообще не построишь. Средний крестьянин вызывал у большевиков подозрение в слишком большом пристрастии к частной собственности. Именно в последней РКП (б) усматривало главную опасность для своих псевдокоммунистических конструкций. В Сибири, где средний крестьянин социально доминировал, развитие ситуации привело к быстрому падению советской власти и началу ожесточенной гражданской войны. Демократические альтернативы эсеров, областников также не вызывали энтузиазма у большинства сибиряков. Диктатура А. Колчака окончательно рассорила противников большевизма, «сторонников единой и неделимой» с сибирскими крестьянами. Поражение белых оказалось предопределено.

Но и диктатура красных не имела большого успеха. Ревкомовская Сибирь вскоре была объята пламенем крестьянских восстаний. Стало ясно, что необходим новый этап модернизации, которым и стала новая экономическая политика. Военно-коммунистические установки и принципы временно демонтируются, в Сибири этот процесс идет медленнее и мучительнее.

В итоге нэпа В. Ленин предполагает оформление социализма. Это уже не коммунистическое общество «через 15−20 лет». Трансформация ленинских воззрений интересна: от явно утопической марксистской модернизации, даже вестернизации, к учету определенных социальных особенностей и реальностей, чаще всего в деревне, в крестьянской среде. Пересматриваются взгляды на социализмутверждаются его кооперативные принципы. Большевики восстанавливают прежнюю российскую многонациональную государственность, но уже в форме интернационального СССР. Именно этот новый союз должен становиться центром особой социалистической модернизации, примером для соседних государств, которые могли также к нему присоединиться. В середине 20-х годов главной идеей и целью модернизации оформляется задача строительства социализма, пока в одной отдельно взятой стране. В определенной степени это соответствовало русской почвенности и многовековому мессианству. Поэтому новая советская модернизация, направленная на индустриальный рывок, быстрое развитие образования, создание крепкого военно-промышленного потенциала, в условиях обостряющихся противоречий между ведущими мировыми державами, имела довольно прочную перспективу.

В условиях внутрипартийной борьбы в РКП (б) — ВКП (Б) синтезатором, а затем, вскоре, и единственным политическим вождем новой политики становится И.Сталин. Сталинская модернизация, которую можно назвать контрмодернизацией очень похожа на рывок вперед Петра 1 в первой четверти XVIII века с болезненной ломкой вековых традиций. Вместе с тем надо отметить, что социализм стал особой формой российской модернизации, внес большой позитивный вклад. В 50-е и 80-е годы XX века дважды представлялась возможность осуществить принципиально новую позитивную модернизацию и конструктивные реформы, выйти на уровень ведущих стран. Пока эта задача не решена, хотя историческое прошлое России все же дает нам определенный оптимизм на будущее.