Миф как форма художественной условности

Содержание

В настоящее время термин «миф» приобрел такую многозначность, что в каждом конкретном случае необходимо уточнение, в каком именно смысле он употребляется. «Миф оказывается, — пишет Е. М. Мелетинский, — не столько аналитическим, сколько полемическим термином. Им обозначают ложь и ложную пропаганду, веру, условность, представление ценностей в: фантастической форме, сакрализо-ванные или догматические выражения основных социальных обычаев и т. д.» (163, 165)1.

Миф в своем первичном значении — это одна из фора освоения действительности, доминирующая в архаических обществах до начала разделения веры и знания. Он строго детерминирован исторически и потому неповторим. Однако гносеологические корни мифомышления и мифотворчества не исчезли и в современном мире, чем во многом и объясняется существование феномена «неомифологизма» в широком общекультурном контексте XX века. Полемизируя с традиционным воззрением на миф как на явление, специфическое исключительно для древних культур, многие исследователи в последнее время рассматривают миф как определенный тип сознания, в тех или иных формах функционирующий в различные исторические периоды, в том числе и в современности. «Мифологическое сознание приобретает здесь формы, которые в обычном словесно-бытовом и историко-традиционном значении с мифом не связываются» (153, 46).

Так, в силу целого ряда причин в философии,''кулътурэаю1,011″ искусстве XX века складывается новый тип мифа, являющийся продуктом индивидуального рефлективного сознания и только воспроизводя* Первая цифра обозначает порядковый номер в библиографии, вторая — страницу. щий или имитирующий черты архаического коллективного мифа. «Гносеологической предпосылкой современного мифотворчества явилась коренная ломка традиционных представлений о мире и самом обществе. Развитие науки и техники показало, что мир не таков, каким его представляли прежде- былые иллюзии и мифы исчезли. В современном буржуазном обществе возникла необходимость в создании новых. Возврат к мифологическому сознанию на Западе (как в философии, так и в особенности в литературе и искусстве) выступает поэтому как реакция на плоскую буржуазную рассудочность и на оптимистический рационализм прошлых веков» (121,57).

В области философии культуры можно назвать имена таких современных «мифотворцев», как Шпенглер, Хайдеггер, Юнг, Хейзинга и др. Богатое разнообразие форм и способов взаимодействия мифа и литературы характеризует современный мировой. литературный процесс, в котором «неомифологизм» представлен особенно ярко. В связи с таким пониманием проблемы закономерно предлагаемое многими учены/ ми разграничение мифологии на «первичную» (исторически-конкретные разновидности древних мифологических систем) и «вторичную» (соответствующую определенным пластам более поздних культур, в том числе и современной).

Неомифологизм" - явление очень сложное и в идеологическом, и в эстетическом плане. Наряду со стремлением возродить миф как тотальный тип сознания, стихийная иррациональность которого внушала бы индивиду надежду в безнадежном тупике буржуазной цивилизации, и связанной с этим неоправданно широкой концепцией мифа в-западной науке, существует миф как одна из форм художественной условности, к которой могут прибегать представители различных направлений, в том числе и реалисты. Есть миф ж миф, и поэтому «подход к мифу, определение его места в прошлом и настоящем требует строгого соблюдения историзма. Миф как форма общественного сознания, появление и господство которой было связано с определенным уровнем развития производства и духовной культуры, как ступень сознания, предшествующая научному мышлению, исторически изжила себя. Поэтому попытки апологетики и возрождения мифа как действующей системы в современном обществе несостоятельны» (173, т.1, 16), — пишут авторы энциклопедии «Мифы народов мира», определяя позиции советских исследователей.

Предметом данной работы выбран один аспект проблемы — миф, рассматриваемый с точки зрения литературоведения. Отвлекаясь от всех остальных смысловых оттенков, мы обозначаем термином «миф» стилевую доминанту произведений так называемой неомифологической литературы (сохраняя, естественно, тот же термин дщя"первичной" мифологии). К сожалению, подобная двузначность термина представляется пока непреодолимой, что создает дополнительные трудности в изучении явления.

Миф, рассматриваемый с этой точки зрения, понимается как категория формально — содержательная, как явление стиля. Тем самым мы отграничиваем предмет нашего исследования от разного рода расширительных трактовок мифа, и прежде всего от попыток толкования его в качестве проявления универсального и вечного мифологического сознания. Тем не менее огромная хронологическая и смысловая дистанция между мифом как формой художественной условности и мифом архаическим осознается на основе их преемственности и сохранения внутренней структурной близости.

Представляя общие идеи в чувственно-конкретной форме, мифологический образ мыслится буквально существующим, так что весь космос оказывается огромной общиной антропоморфных (в развитых мифологиях) существ, построенной по модели человеческих кровнородственных объединений. С развитием цивилизации миф, который прежде был всем — словом, вещью, действием и т. д. — и пронизывал собою все бытие природы и человека в вей, систематизируется и получает выражение в повествовательных формах, а затем естественно становится первым и поначалу единственным материалом искусства. Мифы получают сюжетное оформление и трансформируются в сюжеты первых произведений литературы, как, например, произошло в Греции.

Будучи генетически тесно связанной с мифологией (через фольклор) и сохраняя, особенно на первых порах, содержательную общность с нею, литература на всем пути своего развития обращалась к мифу как «арсеналу» (Маркс) готовых образных форм. Отношение к мифологии, прежде всего классической античной, менялось от эпохи к эпохе в соответствии с изменением общей историко-культурной ситуации, вслед за этим изменялись и формы ее восприятия. В результате этого процесса к XX веку в литературе сформировалась новая разновидность условного типа художественного обобщения, получившая наименование «неомифологизма» (мы выбираем наиболее употребительное, т.к. ни одно из предлагающихся названий не покрывает целиком значение явления и не получило еще права гравданства). Этот новый «миф» (в дальнейшем мы опускаем кавычки) пополнил со- 1 бою ряд традиционных условных форм, таких, как символ, аллегория, гротеск, притча и т. д.

Основанием для такого утвервдения служат несколько фактов. С одной стороны, это окончательная утрата мифологических традиций, долгое время подспудно питавших европейскую литературу, так что активное взаимодействие литературы с мифом, особенно интенсивное в XX веке, не имеет обоснования с точки зрения следования традиции как «норме и образцу», а объясняется, очевидно, какими-то иными причинами. Во-вторых, конструирование новых мифов носит характер сознательного и индивидуального авторского творчества- даже в нередко встречающихся в современной литературе случаях бессознательного обращения к мифологическим моделям новые квазимифологические образы имеют по сравнению со своими архетипами принципиально иной характер. Речь идет, следовательно, уже не о мифологической, а о собственно художественной образности, об образе, создаваемом с привлечением тех или иных черт мифа.

Специфика этого нового мифа, до сих пор не получившая окончательного истолкования в научной литературе, может быть выяснена на основе его сопоставления, во-первых, с архаическим мифом, а во-вторых, с другими формами условности в искусстве. Поэтому миф как литературоведческая проблема предполагает рассмотрение его в нескольких аспектах. Прежде чем говорить о сущности интересующего нас литературного феномена, его различных структурных и функциональных вариантах, необходимо выяснение таких вопросов, как переход мифа от живого содержания литературы, каким он был на заре античности, к одной из ее форм, долгое время сохранявшей в литературе свое обязательное присутствие- хронологические границы и формы такого перехода- различие типов отношения к мифологии в различных художественных системах.

Основными задачами исследования, попытка решения которых предлагается в настоящей диссертации, нам представляются следующие.

Прежде всего, это изучение эволюции мифа в истории европейской литературы, поскольку типологическая классификация в данном случае должна основываться на исторической. % предполагаем, что судьба мифа в европейской культурной традиции насчитывает несколько принципиально важных этапов на пути его трансформации в современную условную форму.

Художественная интерпретация мифа как единственной и универсальной модели бытия человека и всего социума представляется нам наиболее характерной для античной литературы даже с учетом ее эволюции от Гомера к Овидию и Лукиану. В средневековье с его ре лигиозной доминантой всей духовной жизни на первый план выходит христианская мифология, в то время как античная остается материалом для аллегорически-символических истолкований. Начиная с эпохи Возрождения, когда происходит активная секуляризация искусства и литературы, мифология начинает использоваться как емкая и освященная традицией образная форма, выражающая новое содержание (что подхватывается затем классицистами). Вера в буквальное существование мифологических образов уже утрачена, однако близость мифа к религиозному мировоззрению на долгое время дает ему гарантию безусловного, идеального бытия в эстетически и стилистически высоких формах и жанрах. Особенно своеобразно это художественное бытие мифа в мировоззренческой и образной системе романтизма, где он мыслится существующим в качестве некоего идейного и эстетического абсолюта. Наконец, за периодом демифологизации (рационализм Просвещения, критический реализм) наступает период столь активного и широкого обращения литературы к мифологии, что становится возможным говорить о формировании уже внутри литературы ее новой стилистической разновидности, ориентированной на миф.

Следующим важным моментом в исследовании проблемы литературного мифа является анализ его как собственно литературоведческой категории. В отличие от мифа «первичного», архаического, литературный миф — это уже чисто художественный образ, одна из его разновидностей, создающаяся особым способом. При этом мифологический «архетип» в снятом виде присутствует в неомифологическом художественном образе — и как его определяющий структурный принцип, и как прообраз для дальнейших интерпретаций. Специфика мифа как формы литературной условности состоит в том, что художественное обобщение в нем создается на основе символа и имеет два варианта: представление этого символа в конкретном чувственном облике и повторение играющей роль символа архетипической модели.

Всякий миф, — пишет А. Ф. Лосев,' - является символом уже потому, что он мыслит себе общую идею в виде живого существа, а живое существо всегда бесконечно по своим возможностям". Однако «не всякий символ есть миф» (147, 174). Миф — это «вещественно-данный символ, субстанциализация символа» (147, 185).

В связи с таким предположением нам представляется необходимым и перспективным сравнение мифа с другими формами художествен ной условности. При этом под условными формами в искусстве мы понимаем как формы, отличающиеся от внешне жизнеподобных измененным обликом явлений (фантастика, гротеск), так и различные случаи иносказания, когда одно выражается через другое. Миф может иметь и вполне бытовые, жизнеподобные формы, имеющие, однако, символический смысл.

И наконец, в задачу работы входит нахождение основных вариантов современного мифологизирования и попытка их классификации. В теоретической части диссертации мы по необходимости ограничиваемся материалом двух мифологических систем, представляющих в плане нашего рассмотрения наибольший интерес, — мифологией антично- ^ сти и библии (хотяе одним из наиболее значительных по своему удельному весу в современной неомифологической литературе направлений можно считать ориентацию на фольклорное сознание, на мифы, еще сохраняющие в народной памяти свое живое присутствие, что особенно заметно на примере молодых африканских литератур или так называемых младописьменных литератур народов нашей страны).

Объединение в рамках мифа таких принципиально различных явлений, как мифология древних греков и христианство, требует специальных пояснений. «Перенос термина „миф“ с первобытной идеоло- 4 гии на монотеистические верования христианского типа есть рискованная интеллектуальная операция, уже имплицирующая дальнейшее расширение понятия мифа» (9, 113), — замечает по этому поводу

— 9

С.С.Аверинцев. Проблеме «миф и религия» посвящена огромная

литература. Отметим только наиболее существенное для понимания теоретико-литературного аспекта мифа: функции мифа в первобытном обществе во многом аналогичны функциям священных книг поздних мировых религий — библии, евангелий, корана. Он содержит «символ веры», нормы морали, правила практического поведения, кодифицирует отношения внутри социума и повествует о мироустройстве, что и позволяет рассматривать мифы греков в одном ряду с библейскими и новозаветными мифами. Теология «стадиально отлична от мифологии, мало того, противоположна принципу мифологии как обобщения архаического «обычая», поскольку противопоставляет данности «обычая» потустороннюю «истину». Однако «принципиальное различие мифологии й теологии, отчетливое на уровне идеи, на уровне конкретных фактов выступает опосредованным и осложненным множеством моментов» <� (14, 598).

Таким подходом к проблеме определяется и структура диссертации. Первая, теоретическая, глава «Миф как литературоведческая проблема» состоит из трех параграфов. иервый из них посвящен обзору различных точек зрения и подведению итогов, достигнутых советским литературоведением в решении проблемы взаимодействия литературы и мифа. Здесь же подчеркивается актуальность и перспективность дальнейших исследований в этой области. Во втором параграфе рассматривается процесс эволюции мифа от содержания, которое могло воплощаться в различных формах, к форме выражения самого разного содержания. В третьем разделе выясняется специфика мифа как формы художественной условности в сопоставлении с фантасти-. кой, утопией, притчей и т. д., уточняется определение мифа и его основных признаков, инвариантных для всех разновидностей, а также намечаются наиболее типичные способы мифологизирования.

Необходимо при этом учитывать мировоззренческие и эстетические позиции интерпретаторов мифа, различие которых приводит к различным идейно-художественным результатам (актуализация отдельных сторон мифа, соотнесение их с опытом современности и модернизация мифа, произвольное и превратное его истолкование). Приведем для примера характерное высказывание исследователя: «Брехт обратился к знаменитой трагедии Софокла потому, что в ее сюжете, в ее общественной и философской проблематике он увидел возможности ее актуального прочтения и переосмысления. Хотя он и сохранил основные моменты фабульного развития „Антигоны“ Софокла., но по всей своей направленности, по характеру проблем, которые проступают в этой „обработке“ сквозь оболочку античного мифа, — это немецкая „Антигона“ весны 1945 года» (51, 14).

Вторая

глава IIосвящена конкретному историко-литературному анализу «мифологического» стилевого течения в современной литературе. Преимущественно это советская

литература в разные периоды своего развития, а также некоторые явления литератур социалистических стран. При этом предполагается два уровня анализа: уровень литературного процесса и уровень поэтики, что позволяет рассмотреть явление как общим, так и крупным планом.

Т-аким образом, миф рассматривается в данной работе как емкий способ выражения философско-интеллектуального, тяготеющего к большим обобщениям содержания, занимающий равноправное место в ряду других условных художественных форм.