Актуальность темы
В свете современного состояния исторической науки изучение отечественной историографии французского Просвещения представляет интерес по следующим причинам. Во-первых, в силу задач, стоящих в настоящее время перед отечественной наукой. Еще во второй половине 80-х годов стало ясно, что ракурс рассмотрения явлений, особенно относящихся к культурной сфере, нуждается в значительном расширении и корректировке. Преобладавший социально-политический, классовый подход к историческим явлениям и событиям стал осознаваться как узкий и односторонний1. К преодолению этого исследователи стали двигаться путем активного включения в диалог с коллегами за рубежом (международные конференции, участие в одних научных обществах, исследовательских проектах), через публикацию их исследований3, рассмотрение новых аспектов темы, ранее не исследовавшихся вопросов, открывающих новую сторону этого явления, иногда парадоксальную4. Особенно показателен выход сборника «История продолжается. Изучение XVIII века на пороге XXI века» (М.- СПб., 2001), в котором представлен творческий путь современных зарубежных историков, занимающихся изучением французского Просвещения и их понимание этого феномена. Кроме этого, стал так же заметен интерес, проявляемый к историкам дооктябрьского периода, к представителям так называемой «либеральной историографии», заметно стремление актуализировать их наработки, в том числе и по этой теме. Но вместе с тем, несмотря на данное стремление, гово.
1 См.: Чекапцева З. А. История Западной Европы и Америки. Ч. 1. Раннее новое время. 1640−1815. Новосибирск, 2000. С. 75- Чудипов А. В. Назревшие проблемы изучения истории Великой французской революции // Новая и новейшая история. 1989. № 2. С. 71.
2 Например, «Общество интеллектуальной истории» в Москве, «Общество по изучению XVIII века» в Санкт-Петербурге, проводимые ими регулярные конференции.
3 Таких, как Ф. Фюре, Р. Дарнтон, Э. Кассирер, Р. Шартье.
4 Лабутипа T.JI. У истоков современной демократии. М., 1995; Липатов А. В. Эпоха Просвещения: светские и духовные начала // Славянский альманах. 1996. М., 1997. С. 169— 174- Строев А. «Те, кто поправляет фортуну». Авантюристы Просвещения. М., 1998; Человек эпохи Просвещения: Сборник статей. М., 1999; Чудинов А. В. Утопии века Просвещения. М., 2000; рить о создании новой концепции Просвещения невозможно, а только о ряде примеров обновленного рассмотрения отдельных аспектов темы.
Во-вторых, ставшие актуальными в 80-е годы культурологические исследования5, применение новых методов исследования и постановка новых проблем значительно преображают привычный для отечественной науки угол зрения на культурные явления. Благодаря исследованиям Р. Дарнтона, Р. Шартье Просвещение начинает трактоваться как более объемное и богатое красками не только идейное движение, но и культурное явление, а XVIII век не только как исключительно просветительский, изменяется понимание путей и методов распространения просветительских идей6. Просвещение все более постулируется как начало явлений и проблем современности: данное явление рассматривают уже не столько в тесной связи преимущественно с Французской революцией конца XVIII века, сколько как культурную, идейную основу современного мира, как явление, поставившее актуальные и в настоящее время вопросы. Расширяется контекст рассмотрения Просвещения: «XVIII столетие — столетие исполинской, вековечной борьбы между „Светом“ и „Тьмой“. То был всего лишь этап? Допустим, но согласитесь, что таких этапов в истории наберется немного». Поэтому востребованными оказываются предлагавшиеся просветителями варианты решения этих вопросов. Более широко рассматривают платформу развития просветительских идей, соотнося ее не только с узким пониманием идейных и политико-экономичесQ ких причин, но и учитывая менее заметные нюансы. К французскому Про.
5 См.: Рош Д. От социальной истории к истории культур: эпоха Просвещения. // История продолжается. Изучение XVIII века на пороге XXI века. М.- СПб., 2001. С. 253.
6 См.: Дарнтон Р. Высокое Просвещение и литературные низы в предреволюционной Франции // Новое литературное обозрение. № 37. (3/1999). С. 7—37- Он же. Великое кошачье побоище и другие эпизоды из истории французской культуры. М., 2002; Шартье Р. Культурные истоки Французской революции. М., 2001.
7 Веркрюйс Ж. Не только по вине Вольтера.// История продолжается. С. 299.
8 Так, М. Соненчер в число явлений, Способствовавших радикализации просветительской мысли включает идеологию янсенизма (Sonenscher М. Enlightenment and Revolution // The Journal of Modern History. 1998. № 2. P. 371−384.) — а Д. Шовлин рассматривает, как изменение мировоззрения проявлялось в изменявшейся политике государства в отношении роскоши, причины и следствия этого (Shovlin J. The Cultural Politics of Luxury in 18th-century France // French Historical Studies. 2000. Vol. 23. № 4. p. 577−587). свещению обращаются и при разработке новых тем исследований, таких как тендерная история9. Все это актуализирует тему французского Просвещения и необходимость обобщения наработанного отечественными историками, чтобы можно было двигаться дальше, учитывая новые тенденции и опираясь на имеющийся опыт.
Историография проблемы. Тема французского Просвещения в историографии специально не рассматривалась. Для нашего исследования важными оказались следующие работы.
Во-первых, работы, связанные с анализом развития науки новой истории в России. Первым историографом науки новой истории в России является Н. И. Кареев, периодически выпускавший обозрения вышедших работ российских историков, обобщил их в третьем томе своего труда «Историки французской революции» (1925). Его работу нельзя признать полностью историографической, так как в ней преобладает хронологическая последовательность в рассмотрении работ, которые преимущественно не анализируются, а пересказываются. Он рисует картину постепенного нарастания интереса к указанной теме, сосредотачивая внимание на «русской школе историков». Работа Кареева представляется тематически самой близкой к рассматриваемой нами проблеме, хотя французское Просвещение и не выделяется им в особую проблемную область.
Работа В.А. Бутенко10, которую он сам обозначил как историографический обзор, дает характеристику развития науки новой истории в России в дореволюционный период, ставит проблему взаимодействия европейских и российских историков, а так же влияния российских событий на проблематику науки новой истории, выделяет заслуги российских историков в изучении.
9 Ravel S.J. Gender, Enlightenment, and Revolution in Two Eighteenth-Century Biographies // French Historical Studies. 2001. Vol. 24. № 3. P. 359−379- Forman Cody L. Sex, Civility, and the Self: Du Coudray, d’Eon, and Eighteenth-Century Conceptions of Gendered, National, and Psychological Identity // Ibid. P. 37908.
10 Бутенко B.A. Наука новой истории в России (историографический обзор) // Анналы. 1922. № 2. С. 129−167. нового времени. Достаточно подробно излагаются работы историков, практически без попыток проанализировать их достоинства и недостатки.
Самой основательной историографической работой по объему рассматриваемого материала следует признать труд известного антиковеда В.П. Бу-зескула «Всеобщая история и ее представители в России в XIX и начале XX века» в двух частях (Д., 1929;1931). В этой работе так же преобладает хронологический принцип построения материала. В отличие от работы Бутенко Бузескул практически не касается вопроса о влиянии ненаучных факторов на развитие проблематики исследований. Им выделена проблема «Старый порядок и революция», связанная с Просвещением. Актуальность данной проблемы для России связывалась им с экономической и политической ситуацией в стране11. Внутри этой проблемы он выделяет интерес и к идеологии Просвещения, но никак его не характеризует, ограничиваясь подробным изложением существующих по этому вопросу работ, не сопоставляя эти работы, признавая важность каждой.
Советские историки в историографических обзорах так же обращались к проблеме изучения нового времени. Но их главное внимание было сосредоточено на двух темах: Великой французской революции и утопическом социализме. Проблема французского Просвещения оказывается растворенной в них. Один из первых опытов оценки проделанного советской наукой новой истории пути был проделан Е. В. Тарле во время Великой отечественной вой.
19 ны в 1942 году. В ней автор охарактеризовал условия работы историков и стоявшие перед ними цели. В статье А. Молока, вышедшей в 1945 году, выделены основные темы, занимавшие русских историков применительно к 11.
XVIII веку. Основной же объем аналитического историографического материала появляется в 60-е годы. В статье А. В. Ефимова зафиксирована пере.
11 См.: Бузескул В. П. Всеобщая история и ее представители в России в XIX и начале XX века. Ч. 2. Л., 1931. С. 1−2.
12 Тарле Е. В. Новая история в работах советских историков // Двадцать пять лет исторической науки в СССР. Л., 1942. С. 236−249.
13 Молок А. Изучение Франции нового времени в трудах русских историков // Исторический журнал. Кн. 1−2. М., 1945. С. 49−62. мена тематики советских исторических исследований: экономическая история, история революций и рабочего движения14. Эти выводы поддержаны O.JI. Вайнштейном, который указал на преемственность интереса к истории Франции между дореволюционной и советской историческими науками, добавляя к этому и факт наличия большей источниковой базы по данной стране15. Объемный историографический труд «Очерки истории исторической науки в СССР» (М., 1960;66) рассматривает развитие науки новой истории в России и в СССР, называя ведущих историков, но проблему Просвещения специально не выделяет. Подробный анализ развития советской науки новой истории довоенного времени был предложен В. А. Дунаевским. Само сосредоточение автора на одном этом периоде заставляет предположить серьезность достижений этого времени. Это подтверждается выделением автором четырех этапов советской историографии стран Запада, в отличие от предложенных Вайнштейном двух. Эти этапы иллюстрируют постепенное становление и укрепление марксистской историографии новой истории, расширение источниковой базы. Обращаясь к анализу исследований по французской истории, Дунаевский выделил три приоритетных направления исследований: экономическая, идейная история Великой французской революции и история классовой борьбы этого периода, предлагая анализ достижений на каждом из них, выделяя важнейшие фигуры исследователей16. В. А Гавриличев рассмотрел послевоенную советскую историографию Великой французской революции — период, редко подробно изучаемый в литературе, и как указывает сам автор, первое исследование подобного рода. Он отводит важную роль в развитии историографии этого периода XX съезду КПСС, обеспечившему более спокойную атмосферу для исследователей и расширение историографиче.
14 Ефимов А. В. Изучение в СССР новой истории за сорок лет (1917;1957) // Вопросы истории. 1957. № 10. С. 201−221.
15 Вайнштейн O.JI. Изучение истории Франции средних веков и нового времени советскими историками // Французский Ежегодник. 1958. М., 1959. С. 490−514.
16 Дунаевский В. А. Советская историография новой истории стран Запада. 1917;1941. М., 1974. ской базы. Автор фиксирует расширение тематики исследований, появление большого числа исследований по отдельным персоналиям17.
Общий очерк истории развития историографии Великой французской революции в СССР представил В. М. Далин. В нем автор сначала охарактеризовал основные направления в изучении революции, существовавшие в дореволюционной науке, а затем сопоставил их с направлениями советской историографии18. Л. А. Пименова характеризует самую последнюю советскую литературу по данной теме, фиксируя происходящие перемены в традиционной проблематике в связи с проникновением идей зарубежной историографии, применение новых методов исследования. Главные перемены отмечены ей в отношении исследователей к Старому порядку19. Определенный итог развитию советской историографии этой темы, достигнутым ею результатам подведен в статье А. В. Чудинова. Сопоставляя имеющиеся исследования зарубежной и отечественной историографии этой темы, он пишет об узости и односторонности выработанных в советской науке концепций и необходимости.
20. их пересмотра с учетом появившихся новых материалов и концепции .
В 90-е годы обратились к осмыслению развития исторической науки прошлого. Исследователи оценивают советскую историографию преимущественно с негативной стороны, о ее же достижениях практически не говорится21. Литературовед Н. Т. Пахсарьян оценила устоявшееся в советской науке представление о Просвещении как прямолинейный социологизм и выделила.
17 Гавриличев В. А. Великая французская революция в советской историографии 19 561 986 годов. Учебное пособие. Иваново, 1990.
18 Далин В. М. К истории изучения Великой французской революции в СССР // Великая французская революция и Россия. М., 1989. С. 102−119.
19 Пименова Л. А. О советской историографии Великой французской революции (19 791 986) // Великая французская революция и Россия. М., 1989. С. 119−126.
20 Чудинов А. В. Назревшие проблемы изучения истории Великой французской революции (по материалам обсуждения в Институте всеобщей истории АН СССР) // Новая и новейшая история. 1989. № 2. С. 67−75.
21 Адо А. В. Французская революция в советской историографии // Исторические этюды о Французской революции. М., 1998; Афанасьев Ю. Н. Феномен советской историографии // Советская историография. М., 1996. С. 7−42- Гордон А. В. Великая французская революция, преломленная советской эпохой // Одиссей. Человек в истории. М., 2001. С. 311−336- Чудинов А. В. Прощание с эпохой //Вопросы истории. 1998. № 7. С. 156−162. проблемные моменты, такие как характеристика эпохи как «культа разума», расширение понятия «культура XVIII века» за рамки Просвещения и оценка просветительских произведений не как утвердительных, а как дискуссион-22 ных .
Тему Просвещения косвенно затрагивали и те исследователи, которые занимались анализом изучения утопического социализма или идеологической подготовки Французской революции. К историографии французской социалистической мысли конца XVIII века обратился С. С. Сафронов, выделив виднейших ее представителей — В. П. Волгина и Б. Ф. Поршнева. Важной задачей советской историографии социалистической мысли автор справедливо считает опровержение охарактеризованной им «классической либерально-буржуазной концепции Просвещения XVIII века», связывая с этим интерес ее si к указанной теме. В работе В. А. Дунаевского и Г. С. Кучеренко изучение утопического социализма в СССР разбито на два этапа: до 1963 года и после. С одной стороны, подобное деление они связывают с завершением эпохи, олицетворяемой В. П. Волгиным, умершим в 1962 году, с другой — с новым аспектом изучения утопического социализма, представленным работами о виднейших его представителях. В число этих утопистов входят и представители просветительской эпохи, поэтому историография Просвещения здесь представлена лишь с одной, не самой яркой, стороны24.
Все эти исследования позволяют понять акценты советской исторической науки, ее приоритеты.
Важными для нашего исследования были и работы, посвященные теоретико-методологическим вопросам развития науки новой истории, в том числе и изучения Просвещения. Примером этого могут быть работы Б. Г. Могиль.
22 Пахсаръян Н. Т. Просвещение как тип культуры // Культура — искусство — образование: Актуальные проблемы. Материалы научно-практической конференции. М., 1996. С. 3−5.
Сафронов С. С. Основные направления историографии французской социалистической мысли конца XVIII века // Историография рабочего движения и социалистических революций зарубежных стран. Сборник научных трудов. Л., 1973. С. 44−72.
24 Дунаевский В. А., Кучеренко Г. С. Западноевропейский утопический социализм в работах советских историков. М., 1981. ницкого, Б. Г. Вебера, Г. П. Мягкова, С. П. Рамазанова, JI.H. Хмылева. Монография Б. Г. Могильницкого дает объемную характеристику политических и методологических позиций русских либеральных медиевистов последней трети XIX — начала XX веков, которые так же обращались к исследованию и.
О ^ других исторических эпох. Г. П. Мягков так же обратился к либеральной историографии всеобщей истории: он исследовал процесс формирования и функционирования «русской исторической школы» всеобщих историков. Он подробно характеризует исторические, социально-политические, идеологические и внутринаучные условия, приведшие к образованию этой школы и определению проблематики ее исследований, теоретико-методологические взгляды ее представителей26. Изучение научных школ было продолжено и в 90-е годы. В монографии С. Н. Погодина рассматриваются проблемы формирования научной школы, места «русской школы» историков в отечественной историографии и исторические взгляды ее отдельных представителей. Статья В. П. Золотарева с науковедческих позиций анализирует процесс формирования школ в области изучения новой истории и механизмы их функционирования, основное внимание уделяя стоящим во главе них историкам и их принципам работы. Б. В. Ананьич и В. М. Панеях обратились к петербургской школе историков, к ее характеристикам и судьбе, противопоставляя и сравнивая с московской школой29.
Проблеме методологических и политических ориентиров русских либеральных историков посвятил внимание Б. Г. Вебер. Его работа была одной из первых, появившихся после длительного невнимания к данной тематике. Он.
25 Могилъницкий Б. Г Политические и методологические идеи русской либеральной медиевистики середины 70-х XIX века — начала 900-х годов. Томск, 1969.
26 Мягков Г. П. «Русская историческая школа». Методологические и идейно-политические позиции. Казань, 1988.
27 Погодин С. Н. «Русская школа» историков: Н. И. Кареев, И. В. Лучицкий, М. М. Ковалевский. СПб., 1997.
28 Золотарев В. П. Отечественные школы новоевропейской истории в России и в СССР (1860−1930) // Проблемы социально-политической истории зарубежных стран. Межвузовский сборник научных трудов. Сыктывкар, 1996. С. 93−106.
29 Ананьич Б. В., Панеях В. М. О петербургской исторической школе и ее судьбе // Отечественная история. 2000. № 5. С. 105−114. ищет источники и причины интереса русских историков к Французской революции в социально-политических условиях России, выделяя в качестве противоположных два направления ее истолкования: революционно-демократическое и либеральное30. К данной группе следует отнести и работы по проблеме «кризиса» исторической науки применительно к науке новой истории31.
Большое значение имели и работы, посвященные отдельным персоналиям историков. Они неоднородны по своему составу. В их числе можно выделить ряд направлений. Одно представляют те, в которых историк рассматривается как исследователь определенного исторического периода или проблемы. Сюда, во-первых, можно отнести рецензии на исторические сочинения, позволяющие оценить отношение современников из научного сообщества к представленному исследованию, что они выделяли в качестве главных его достоинств и недостатков и тем самым более точно определить место работы в исторических условиях времени32 (поэтому одновременно они могут частично выступать и как источник). Во-вторых, к данному направлению относятся и историографические работы, обращенные к одной из сторон творчества исто.
3 л рика. В целом можно зафиксировать выборочный подход к изучению исто.
30 Вебер Б. Г. Историографические проблемы. М., 1974.
31 Ковальченко И. Д., Шикло А. Е. Кризис русской буржуазной исторической науки в конце XIX — начале XX вв. // Вопросы истории. 1982. № 1- Могилъпицкий Б. Г. Понятие кризиса исторической науки // Исторический ежегодник. Спец. выпуск. Омск, 2001. С. 11— 17- Рамазанов СЛ. Кризис в российской историографии начала XX века. В 2 ч. Волгоград, 1999; Хмылев JI.H. Проблема методологии истории в русской буржуазной историографии конца XIX — начала XX века. Томск, 1978.
3 Герье В. Понятие о власти и народе в наказах 1789 г. М., 1884 (Рец.) // Вестник Европы. 1884. Т. 2. Март. С. 406−409- Гримм Э. Д. «Очерки по истории идеи веротерпимости и религиозной свободы» А. Г. Вульфиуса. Критическое исследование // Журнал Министерства народного просвещения. 1912. Февраль. С. 357−385 Дашкевич Н. П. Разбор сочинения И. И. Иванова. СПб., 1902; Кареев Н. И. Отношения между религией и политикой у философов XVIII века. (По поводу одной новой книги) // Русское богатство. 1911. № 11. С. 1— 17- Кареев Н. И. (Рец.), Герье В. К «Французская революция в освещении И. Тэна» // Русское богатство. 1911. № 6. С. 152−153-. Сторожев В. (Рец.), Bunnep Р.Ю. «Общественные учения и исторические теории XVIII и XIX веков» // Образование. 1900. № 12. С. 58−63.
33 Алпатов М. А. П. Г. Виноградов как историк Французской буржуазной революции конца XVIII века // Французский Ежегодник. 1958. М., 1959. С. 560−575- Боголепов А. А. М. М. Ковалевский как историк политической мысли. Пг., 1916. Далии В. М. Историки Франции XIX—XX вв.еков. М., 1981; Данилова А. П. Эпоха великой французской революции рических взглядов отечественных историков: в основном это были фигуры наиболее яркие и известные, сама тема Просвещения в их творчестве изучалась опосредовано. Другое направление — работы, посвященные характеристике методологических взглядов историков. Часть из них написана современниками в память историков, представляя оценку их вклада в развитие науки34. Начиная с 1960;х годов появляются рад монографических работ и отдельных статей, посвященных анализу теоретико-методологических взглядов.
— 5 с наиболее ярких фигур отечественных историков. В постперестроечные годы было продолжено исследование затрагивавшихся ранее тем, хоты большее внимание было уделено тем вопросам, которых ранее не касались вовсе или касались поверхностно и которые вызывали противоположные оценки. Довольно значительное место занимают исследования исторических и теоретико-методологических взглядов Н. И. Кареева. Так, Б. Г. Сафронов посвящает мо.
Xfk нографию анализу понимания Кареевым исторического знания. В последующем появились статьи, в которых подробно рассматривались отдельные в научном творчестве Р. Ю. Виппера // Эпоха Великой французской революции: Проблемы истории и историографии. К 200-летнему юбилею революции: Межвузовский сборник научных трудов. Чебоксары, 1989. С. 10−26- Кареев Н. И. М. М. Ковалевский как историк французской революции // Вестник Европы. 1917. № 2. С. 211−227- Свешников А. В. А. Г. Вульфиус как историк религии // Исторический ежегодник. Спец. выпуск. Омск, 2001. С. 92−111 Ястребицкая A.JI. Историк-медиевист Л. П. Карсавин. М., 1991.
34 Васильевский В. В. В. Бауер — некролог // Бауер В. В. Лекции по новой истории. СПб., 1886. Т. 1. С. 5−15- Виноградов П. Г. М. М. Ковалевский. Некролог. Пг., 1916; Ковалевский М. М. Ученый, государственный и общественный деятель: сборник статей. Пг., 1917; Сорокин П. А. Духовный облик М. М. Ковалевского как мыслителя // Социс. 1989. № 3. С. 107−112- Он же. Теория факторов М. М. Ковалевского // Сорокин П. А. О русской общественной мысли. СПб., 2000. С. 113−128- Мусин-Пушкин А. Воспоминания о Василии Васильевиче Бауере одного из его учеников // Бауер В. В. Лекции по новой истории. СПб., 1886. Т. 1. С. 15−25- Петрушевский Д. М. П. Г. Виноградов как социальный историк. Л., 1930.
35 Кирсанова Е. С. Критика В.И. Герье позитивизма // Вопросы всеобщей истории и историографии. Томск, 1979. С. 220−233- Она же. Историзм В. И. Герье // Вопросы методологии истории, историографии и источниковедения. Томск, 1980. С. 161−165- Она же. Ис-торико-теоретические взгляды В. И. Герье. Афтореф. дис.. канд. ист. наук. Томск, 1982; Золотарев В. П. Историческая концепция Н. И. Кареева: содержание и эволюция. Л., 1988; Нечухрин А. Н. Н. И. Кареев о классификации социальных наук // Вопросы всеобщей истории и историографии. Томск, 1979. С. 181−195- Сафронов Б. Г. М. М. Ковалевский как социолог. М., 1960; Он же. Историческое мировоззрение Р. Ю. Виппера и его время. М., 1976;
36 Сафронов Б. Г. Н. И. Кареев о структуре исторического знания. М., 1995. аспекты теоретических идей Кареева: субъективизм его теории познания и его обосновании37- универсализм его исторической концепции38, методология исследования им общественных явлений, что еще раз возвращает к вопросу о его отношениях с неокантианством и позитивизмом39. Эти статьи дополняют и уточняют имеющиеся выводы. Так же больше внимания в эти годы было уделено и историческим и методологическим взглядам М.М. Ковалевского40. Исследованию теоретических взглядов еще одного известного историкаР.Ю. Виппера посвящена монография Д.М. Володихина41. А. В. Антощенко исследует политические взгляды отечественного историка с мировой известностью — П. Г. Виноградова. Важность его работ состоит в том, что исторические, теоретико-методологические и политические взгляды этого историка не нашли специального изучения в отечественной историографии. Указывая на то, что Виноградов был не только историком, но и общественным деятелем, Антощенко исследует как взаимосвязанное единство его политические, исторические и теоретико-методологические взгляды42. Целостному рассмотрению.
37 Новиков Н. В. Субъективный синтез Н. И. Кареева // Вопросы философии. 1996. № 7. С. 146−154.
38 Козловский В. В., Осипов ИД. Универсализм исторической социологии Николая Кареева // Социология истории Николая Кареева: межвузовский сборник. СПб, 2000. С. 241— 253.
39 Синютин М. В. К вопросу о методологии Н. И. Кареева // Социология истории Николая Кареева. С. 277−281.
40 Бороноев А. О. М. М. Ковалевский — первый русский социолог // Ковалевский М. М. Социология. СПб., 1997. Т. 1. С. 5−18- Галактионов А. А. М. М. Ковалевский: к вопросу о русских источниках плюралистической социологии // М. М. Ковалевский в истории русской социологии и общественной мысли. СПб., 1996. С. 13−21- Голосенко И. А. Максим Ковалевский о проблеме университетского гуманитарного образования // Там же. С. 6686- Осипов ИД. Философия права М. М. Ковалевского в контексте историко-сравни-тельного метода // Там же. С. 112−119- Василик М. А., Погодин С. Н. М. М. Ковалевский как историк политической мысли // Там же. С. 119−128- Ребещенкова ИГ. Поиск идеи прогресса: М. М. Ковалевский о взглядах Кондорсэ // Там же. С. 128−146- Погодин С. Н. Великая французская революция в работах М. М. Ковалевского // Там же. С. 161−173.
41 Володихин Д. М. «Очень старый академик». Оригинальная философия истории Р. Ю. Виппера. М., 1997.
42 Антощенко А. В. П. Г. Виноградов: годы добровольного изгнания // Политическая история и историография (от античности до современности): Сборник научных статей. Вып. 2. Петрозаводск, 1996. С. 159−173- Он же. О формировании политической программы П. Г. Виноградова // Исторический ежегодник. Спец. вып. Омск, 2001. С. 78−92. теоретико-методологических взглядов и профессиональной деятельности В. И. Герье посвящена статья Д.А. Цыганкова43.
Персоналии советских историков, их вклад в изучение данной темы рассмотрены в общих историографических работах, которые одновременно могут являться и источниками информации, предоставляя сведения об их научной карьере, написанных работах44. Нужно отметить особое внимание, которое в 90-е годы стало уделяться изучению наследия Ю. М. Лотмана, и прежде всего, осмыслению предложенной им семиотической и культурологической концепции. Этот интерес реализовался как в диссертационных исследованиях45, так и в отдельных статьях46, которые рассматривают его теорию под различными углами зрения, проясняя ее, высказывая не столько ее оценки, сколько стараясь создать ее цельный образ. Именно в этом заключается их главная ценность для настоящего исследования.
Тем самым отдельные аспекты французского Просвещения нашли преимущественно опосредованное преимущественно опосредованное освещение в исследовательской литературе.
Актуальность и состояние изученности обусловили цель данного исследования — изучение характерных черт французского Просвещения, выделяемых в отечественной историографии в разные периоды ее существования. Достижение ее предполагает решение следующих задач:
43 Цыганков Д. А. Профессор Московского университета В. И. Герье // Новая и новейшая история. 2002. № 5. С. 219−231.
44Дунаевский В.А., Кучеренко Г. С. Указ. соч. М., 1981; Далин В. М. К истории изучения Великой французской революции в СССР. С. 102−119- Он же. Историки Франции XIX—XX вв.еков.- Дунаевский В. А. Указ. соч.- Очерки истории исторической науки в СССР. Т. 4. М., 1966; Комиссаров Б. Н. Проблемы Великой французской революции в трудах В.Г. Ре-вуненкова // Советская и зарубежная историография новой и новейшей истории: Межвузовский сборник. Л., 1981. Вып. 6. С. 3−22.
45 Васильева А. В. Культурологическая концепция Ю. М. Лотмана. Автореф. дис. канд. филос. наук. Ростов-н/Дону, 1997; Козлов А. В. Структурная семиотика Ю. М. Лотмана как научно-гуманитарная концепция. Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 2000.
46 Егоров Б. Личность и творчество Ю.М. Лотмана// Лотман Ю. М. Пушкин. СПб., 1995. С. 5−20- Григорьев Р., Даниэль С. Парадокс Ю. М. Лотмана // Лотман Ю. М. Об искусстве. СПб., 1998. С. 5−13- Чернов И. Опыт введения в систему Ю.М. Лотмана// Лотман Ю. М. О русской литературе. СПб., 1997. С. 5−13.
— определить место французского Просвещения в научном наследии отечественных историков-новистов;
— выяснить, какие исторические и историографические условия определяли ракурс рассмотрения французского Просвещения;
— выявить, какие идеалы, ценности, стремления исследователи соотносили с французским Просвещением и какое место в истории ему отводили.
Объектом исследования является отечественная историография французского Просвещения.
Предметом изучения является рассмотрение качественных характеристик французского Просвещения, выделяемых отечественными историками-новистами.
Методология исследования. Диссертационное исследование относится к проблемной историографии, в которой «.центральное место занимает анализ концепций различных школ и направлений по изучаемому вопросу, а в анализе концепций решающее значение имеет изучение методологии их возникновения, генезиса концепций во всех связях и опосредованиях"47. Для нее «.свойственно применение всех тех исходных положений и принципов», применяемых к истории изучения исторической науки48, то есть общих принципов историзма и историографического анализа.
Принцип историзма предполагает: признание различия между прошлым и настоящим, рассмотрение предмета исследования в контексте, для чего необходимость реконструировать ход событий и атмосферу прошлого, и понимание истории как процесса49. Благодаря этому можно оценивать факты развития науки в движении и взаимосвязи.
Принципы историографического анализа включают в себя выяснение проблематики исторических трудов, теоретико-методологических, общеисторических и мировоззренческих позиций историка, источниковой базы его.
47 Сахаров A.M. О некоторых вопросах историографических исследований // Сахаров A.M. Методология истории и историография. М., 1981. С. 151.
48 См.: Там же.
49 ТошД. Стремление к истине. М., 2000. С. 16−20. работ и характеристику общественно-политических условий создания исторического труда.
В исследовании нами были использованы следующие методы:
— историко-генетический, так как феномен французского Просвещения рассматривается нами как явление, изменяющееся в процессе развития отечественной историографии, определяются причины выделения тех или других характеристик указанного явления, предпринимается попытка определить закономерность выделения этих характеристик;
— историко-сравнительный, так как в исследовании нами проведено сопоставление понимания французского Просвещения, его основных черт в разные периоды существования отечественной историографии.
В дополнение к указанным принципам нами использовались а) антропологический ракурс рассмотрения поставленной проблемы, так как отечественная историография французского Просвещения персонифицирована, и при решении поставленных задач исследования учитывались особенности личностей историков, исповедуемые ими ценности, отношения внутри научного сообщества — все, что относится к субъективной сфере и оказывает непосредственное влияние на конечный результат и направление исследованияб) направление исследования было связано с интеллектуальной историей. Главная ее характеристика в том, что «.фокус исследования направлен на один из аспектов или на одну из сфер человеческой деятельности"50. «.Домен собственно интеллектуальной истории — исторические категории мышления, интеллектуальная деятельность и продукты человеческого интеллекта, а также историческое развитие интеллектуальной сферы (включая ее художественные, гуманитарно-социальные, натуралистические, философские компоненты) в рамках общекультурной парадигмы. Таким образом, в исследовательское поле интеллектуальной истории включается и изучение разнообразного мыслительного инструментария, конкретных способов концептуа.
50 Репина Jl.Il. Интеллектуальная история сегодня: проблемы и перспективы // Вестник РОИИ. 2001. № 1.С. 2. лизации окружающей природы и социума, то есть история субъективности «интеллектуалов» разных уровней, и всех форм, средств, институтов (формальных и неформальных) их общения, а также их все усложняющихся взаимоотношений с «внешним» миром культуры"51. Само явление Просвещения находится в рамках интеллектуальной истории, как и отечественная историография французского Просвещения. Тем самым объект и предмет настоящего исследования принадлежат к сфере интеллектуальной истории. В исследовании внимание так же обращено на взаимосвязь истории России и истории развития исторической науки, ее проблематики, так как интеллектуальная история учитывает взаимодействие между движением идей и их средой обитания52- в) культурологический ракурс рассмотрения, когда история исторической мысли и исторической науки рассматривается как специфическая форма культуры. Одной из основных характеристик существования культуры является диалог — восприятие «чужих» текстов и перевод их в свои посредством принятия их сначала элитой, затем поиска в них собственных начал и в итоге — растворение пришедших извне текстов в принимающей культуре53. И «в настоящее время принципиальным становится учет взаимодействия, которое существует между движением идей и. теми социальными, политическими, религиозными, культурными контекстами, в которых идеи порождаются, распространяются, извращаются, модифицируются, развиваются"54. Само Просвещения — явление космополитическое и диалогическое. Поэтому было важно рассмотреть поставленную проблему в рамках межкультурной коммуникации. Мы исследуем, как воспринимались идеи Просвещения в разные периоды существования отечественной исторической науки новой истории, благодаря этому можно понять ценности и стремления воспринимающей стороны, определить, какие аспекты культуры Просвещения были актуальны, а какие отвергались как чуждые.
51 Репина Л. П. Что такое интеллектуальная история? // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. М., 1999. № 1. С. 7−8.
52 См.: Там же. С. 6.
53 См.: Лотман Ю. М. Семиосфера. Культура и взрыв. СПб., 2000. С. 272.
54 РепинаЛ.П. Интеллектуальная история сегодня: проблемы и перспективы. С. 3.
Источники, использованные в работе, распадаются на историографические и исторические. К историографическим относятся работы: а) дореволюционных55 и советских историков и литературоведов56, непосредственно ка.
55 Герье В. И Французская революция. Лекции 1877/78 уч. года. М., 1877- Он же. Новая история. Лекции 1883/84 уч. года. Б. м. и г.- Он же. Новая история. Лекции профессора Московского императорского университета 1900/01 уч.года. М., б.г.- Он же. История XVIII века. Лекции, читанные в 1902/03 уч.году. М., 1902; Герье В.И. И. Тэн как историк Франции // Вестник Европы. 1878. Т. 2. Кн. 4. С. 534−570, Т. 3. С. 117−172, Т. 5. С. 235 278, Т. 6. С. 511−583- Он же. Идея народовластия и Французская революция 1789 года. М., 1904; Он же. Из прошлого конституционных вопросов о народовластии и свободе // Вестник Европы. 1905. Т. 3. С. 371−389- Он же. Французская революция 1789−1795 годов в освещении И. Тэна. СПб., 1911; Бауер В. В. Лекции по новой истории, читанные в петербургском университете. В 2 т. СПб., 1886−1888- ОР РНБ. Ф. 53. В. В. Бауер. Д. 5. Бауер В. В. Конспект лекций по всеобщей истории XVIII и начала XIX века, прочитанный в Александровском лицее. 1870-е годыФ. 53. Бауер В. В. Д. 6. Бауер В. В. Курс лекций по всеобщей истории, прочитанный в Александровском лицее. Средние века — XVIII век. 1873- Петров М. Н. Лекции по всемирной истории. Т. 4. СПб., 1913; Кареев Н. И. История Западной Европы в новое время. Т. 3. СПб., 1897- Он же. Философия культурной и социальной истории нового времени (1300−1800). СПб., 1902; Он же. Происхождение современного народно-правового государства. Исторический очерк конституционных учреждений и учений до середины XIX века. СПб., 1908; Он же. Общий ход всемирной истории. Очерки главнейших исторических эпох. Тульская обл., 1993; Ковалевский М. М. Происхождение современной демократии. М., 1895. Т. 1- Он же. Происхождение современной демократии. СПб., 1912. Т. 1−2- Он же. Англомания и американофильство во Франции XVIII века. Очерки // Вестник Европы. 1892. Т. 6. Кн. 11. С. 5−36- Он же. Политическая доктрина Франции прошлого столетия // Юридический вестник. 1892. Т. 12. Кн. 3. С. 327−368- Он же. Кондорсэ // Вестник Европы. 1894. Т. 2. Кн. 3. С. 99−145- Он же. Прогресс // Вестник Европы. 1912. Т. 2. С. 225−261- Он о/се. История политических учений нового времени. Лекции, читанные профессором Ковалевским в Петербургском Политехническом институте в 1909/10 уч. году. СПб., 1910; Виноградов П. Г. Учебник всеобщей истории. Ч. 3. М., 1917; Он эюе. История XVIII столетия. Лекции 1880/81 уч. года. Б. м. и г.- Он же. Лекции по истории Франции XVIII века, читанные в 1886/87 уч. году. Б. м. и г.- Он же. О прогрессе. Три лекции, прочитанные в Москве в аудитории Исторического музея 4, 5 и 6 февраля 1898 г. М., 1898- Шахов А. А. Вольтер и его время. СПб., 1912; Веселовский А. Н. Пьер Бейль // Веселовский А. Н. Избранные статьи. Л., 1939. С. 464−487- Он же. Эпоха чувствительности // Там же. С. 487−501- Розанов М. Н. Ж.-Ж. Руссо и литературное движение конца XVIII — начала XIX века. М., 1910. Т. 1- Он же. История литературы эпохи Просвещения в Англии и Германии. Лекции, читанные на московских высших женских курсах в 1913/14 уч. году. М., 1914; Он же. Очерк истории французской литературы эпохи «Просвещения». Пособие к лекциям, читанным в московском университете и на Высших женских курсах. М., 1916; Вульфиус А. Г. Очерки по истории идеи веротерпимости и религиозной свободы в XVIII веке. СПб., 1911; Он же. Основные проблемы эпохи Просвещения. Пг., 1923; Он же. Западная Европа в новое время. СПб., 1920; Иванов ИИ. Политическая роль французского театра в связи с философией XVIII века. М., 1895- Он Dice. История культуры XVII—XVIII вв.еков. М., 1901; Карсавин Л. П. Философия истории. М., 1993; Виппер Р. Ю. Общественные учения и исторические теории XVIII и XIX веков в связи с общественным движением на Западе. М., 1908;
56 Волгин В. П. Политический радикализм накануне Французской революции // Историк-марксист. 1939. Кн. 3. С. 13−37- Он же. Революционная идеология во Франции XVIII века, сающиеся французского Просвещенияб) их работы, только косвенно затрагивающие поставленную проблему — в) раскрывающие их теоретико.
Сй методологические взгляды. Вспомогательными источниками стали работы ее противоречия и ее развитие // Французский Ежегодник. 1959. М., 1961. С. 5−19- Он же. Развитие общественной мысли во Франции в XVIII веке. М., 1977; Манфред А. З. Великая французская революция. М., 1983; Французская буржуазная революция 1789−94 годов. М.- JL, 1941; Поршнев Б.Ф. Ж. Мелье и народные истоки его мировоззрения. М., 1955; Он о/се. Мелье Ж. М., 1964; Кучеренко Г. С. Ж. Мелье и передовая общественная мысль Франции первой половины XVIII века // Французский ежегодник. 1965. М., 1966. С. 5−31- Он же. Судьба «Завещания» Ж. Мелье в XVIII веке. М., 1968; Деборин A.M. Социально-политические учения нового времени. М., 1958. Т. 1- Фридлендер Г. М. История и историзм в век Просвещения // XVIII век. Сборник 13. JI., 1981. С. 66—82- Пименова Л. А. Социально-политическая позиция дворянства накануне Великой французской революции // Новая и новейшая история. 1984. № 1. С. 63−78- Она же. Дворянство накануне Великой французской революции. М., 1986; Она же. Просвещение и «дворянский расизм» (особенности идеологии и культуры французского дворянства XVIII века) // Французская революция XVIII века: экономика, политика, идеология. М., 1988. С. 59−74- Длугач Т. Б. Философия Просвещения и «парадоксы» Д. Дидро // Вопросы философии. 1984. № 8. С. 93 103- Обичкина Е. О. Крестьянство и идеологические предпосылки Великой французской революции // Новая и новейшая история. 1986. № 4. С. 46−56- Плавинская Н. Ю. «Дух законов» Монтескье и публицистика Великой Французской революции 1789−99 годов // От Старого порядка к революции К 200-летию Великой французской революции: Межвузовский сборник. JL, 1988. С. 145−155- Она же. Публикация произведений Монтескье в 17 891 799 годах // Французская революция XVIII века. С. 171−186- Разумовская М. В. «Путешествие» Бугенвиля, «Дополнение к „путешествию“ Бугенвиля» Дидро и проблема естественного права во Франции второй половины XVIII века // Французский Ежегодник. 1987. М., 1989. С. 139−159- Французское Просвещение и революция. М., 1989; Кожокин Е. М. Французская буржуазия на исходе Старого порядка // Буржуазия и Великая французская революция. М., 1989. С. 15−53- Ревуненков В. Г. Очерки по истории Великой французской революции: 1789−1814. СПб., 1996; Лотман Ю. М. Несколько мыслей о типологии культур //Лотман Ю. М, Избранные статьи. В 3 т. Таллинн, 1992. Т. 1. С. 102−110- Он же. Слово и язык в культуре Просвещения // Там же. С. 216−224- Он же. Архаисты-просветители // Лотман Ю. М. Собрание соч. М., 2000. Т. 1. С. 239−253.
57 Геръе В. И. Картина из истории французского террора // Исторический вестник. 1882. Январь. С. 169−195- Он же. (Рец.) Консерватизм у римлян. «О консерватизме римской юриспруденции. Опыт по истории римского права С. Муромцева. М., 1875» // Вестник Европы. 1875. Т. 5. С. 224−269- Он же. Республика или монархия установится во Франции. М., 1877- Шахов А. А. Гете и его время. Лекции по истории немецкой литературы XVIII века, читанные на Высших женских курсах в Москве. СПб., 1908; Он же. Очерки литературного движения в первой половине XIX века. СПб., 1913; Иванов И. И. О политике и социологии в современной Франции // Иванов И. И. Из западной культуры. СПб., 1900. С.142−165;
58 Геръе В. Очерк развития исторической науки. М., 1865- Он же. Философия истории от Августина до Гегеля. М., 1915; Петров М. Н. Новейшая национальная историография в Германии, Англии и Франции. Сравнительный историко-библиографический обзор. Харьков, 1861- Кареев Н. И. Основные вопросы философии истории. СПб., 1887- Он же. Историко-философские и социологические этюды. СПб., 1899- Он о/се. Личное начало и роковые силы истории // Вопросы философии. 1996. № 7. С. 157−163- Он же. Из лекций по общей теории истории. Историка. Пг., 1916; Он же. Основы русской социологии. СПб., зарубежных исследователей XIX—XX вв.еков, обращавшихся к теме французского Просвещения, позволяющие сравнить направление и характер работ данных историков с отечественными59, а также аналитические статьи и обзоры, предоставляющие информацию о развитии науки новой истории за рубежом и историографии Просвещения, в частности, дающие возможность оценить уровень, достигнутый отечественной историографией60.
1996; Ковалевский М. М. Социология // Ковалевский М. М. Сочинения. СПб., 1997. Т. 1- Виноградов П. Г. Очерки западноевропейской историографии // Журнал Министерства народного просвещения. 1883. Сентябрь. С. 371−385- Карсавин Л. П.
Введение
в историю (Теория истории). Пг., 1920; Виппер Р. Ю. Несколько замечаний о теории исторического познания // Вопросы философии и психологии. 1900. Кн. 3. С. 450−480- Он же. Новые направления в философии общественной науки // Мир Божий. 1903. № 11. С. 60−81- Он же. Кризис исторической науки. Казань, 1921; Лотман Ю. М. Семиосфера. Культура и взрыв. СПб., 2000.
59 Philosophy and the Revolution // The Cambridge Modern History. Vol. 8. Cambridge, 1907; Hulliung M. The Autbcritique of Enlightenment. Rousseau and the Philosophes. Cambridge, 1994; Gay P. The Enlightenment: an interpretation. The Rise of Modern Paganism. London, 1967; Hampson N. The Enlightenment in France // The Enlightenment in National Context. Cambridge, 1981. P. 41−54- Sonenscher M. Enlightenment and Revolution // The Journal of Modern History. 1998. № 2. P. 371−384- Shovlin J. The Cultural Politics of Luxury in 18th-century France // French Historical Studies. 2000. Vol. 23. № 4. P. 577−587- Ravel S.J. Gender, Enlightenment, and Revolution in Two Eighteenth-Century Biographies // French Historical Studies. 2001. Vol. 24. № 3. P. 359−379- Forman Cody I. Sex, Civility, and the Self: Du Coudray, d’Eon, and Eighteenth-Century Conceptions of Gendered, National, and Psychological Identity // Ibid. P. 379−408- Шлоссер Ф. К. История XVIII столетия. Т. 1−2. СПб., 1858- Геттнер Г. История всеобщей литературы XVIII века. Спб., 1866. Т. 2- Тэн И. Происхождение современной Франции. Т. 1. СПб., 1907; Токвилъ А. Старый порядок и революция. М., 1997; Фюре Ф. Постижение Французской революции. СПб., 1998; Шартъе Р. Указ. соч.- Дарнтоп Р. Великое кошачье побоище и другие эпизоды из истории французской культуры. М., 2002.
60 Гавриличев В. А. Великая французская революция в освещении малогерманской школы историков (50−60-е годы XIX века) // Методологические и историографические вопросы исторической науки. Томск, 1964. Вып. 2. С. 94−146- Блуменау С. Ф. Еще раз об истоках Великой французской буржуазной революции конца XVIII века // Вопросы истории. 1977. № 3. С. 195−196- Он же. «Анналы» и проблемы Французской буржуазной революции конца XVIII века // Вестник МГУ. Серия 8 (история). 1978. № 3. С. 68−88- Собулъ А. Классическая историография французской революции. О нынешних спорах // Французский Ежегодник. 1976. М., 1978. С. 155−171- Соколова М. Н. Наши современники — зарубежные историки Великой французской революции // Новая и новейшая история. 1987. № 4. С. 83— 97- Ревуненков В. Г. Современные интерпретации Великой французской революции // От старого порядка к революции. С. 8−26- Афанасьев Ю. Н., Блуменау С. Ф. Дискуссии вокруг Великой французской революции // Великая французская революция и Россия. М., 1989. С. 10−34- Плавинская Н. Ю. Просвещение и революция: современные направления исследований // Актуальные проблемы изучения истории Великой французской революции (материалы «круглого стола» 19—20 сентября 1988 года). М., 1989. С. 136−145- Хоб-сбаум Э. Эхо «Марсельезы» // Хобсбаум Э. Эхо «Марсельезы», Дойчер И. Незавершенная революция. М., 1991. С. 6−156- Блуменау С. Ф. Французская революция конца XVIII века в.
В число исторических источников входят, во-первых, воспоминания как самих историков61, так и их современников62 — коллег и учеников, предоставляющие информацию о научной, общественной жизни и взглядах исследуемых историков, об их положении в научном сообществе. Воспоминания Н. И. Кареева занимают особое место, так как сообщают информацию не только о его жизни, но и рисуют широкую палитру научной, политической, общественной жизни России второй половины XIX — первой трети XX века и выявляют отношение автора ко всем этим событиям. Во-вторых, — переписка историков, их письмами к третьим лицам, предоставляющие важную информацию об их творческих замыслах настроении, отношениях внутри научного сообщества63. Историческим источником является делопроизводственная документация Министерства народного просвещения, хранящаяся в Российском Государственном архиве (Ф. 733. Департамент народного просвещения): характеристики и отзывы о служебной и научной деятельности дореволюционных отечественных историков, позволяющие установить отношение властей к их научной и педагогической деятельностии работы французских современной научной полемике // Вопросы истории. 1998. № 9. С. 141−150- Репина Л. П. Социальная история и историческая антропология: новейшие тенденции в современной британской и американской медиевистике // Одиссей. Человек в истории. М., 1990. С. 167— 182-ДюбиЖ. Развитие исторических исследований во Франции после 1950 г. // Одиссей. Человек в истории. М. 1991. С. 48−60- Взоэюек В. Историография как игра метафор: судьбы «новой исторической науки» // Там же. С. 60−75- Ястребицкая A.JI. Повседневность и материальная культура средневековья в отечественной медиевистике // Там же. С. 84—103- Чудинов А. В. Просвещенная элита (К истории понятия) // Французский Ежегодник. 2001. М., 2001. С. 118−126- Дюма Ж. Об изучении элит в современной историографии // Там же. С. 126−138- «Круглый стол». Французская революция XVIII века и буржуазия // Новая и новейшая история. 2002. № 1. С. 80−113.
61 Ковалевский М. М. Мое научное и литературное скитальчество // Русская мысль. 1895. Кн. 1. С. 61−81- Воспоминания В. И. Герье // История и историки. М., 1990. С. 419−433- Кареев Н. И. Прожитое и пережитое. Л., 1990.
62 Мусин-Пушкин А. Воспоминания о Василии Васильевиче Бауере одного из его учеников // Бауер В. В. Лекции по новой истории. СПб., 1886. Т. 1. С. 15−25- Жирмунский В. М. Академик М.Н. Розанов. М., 1937 // Известия АН СССР. Отделение общественных наук. 1937. С. 969−973- Богословский М. М. Историография, мемуаристика, эпистолярия. М., 1987; Кизеветтер А. А. На рубеже двух столетий. Воспоминания. 1881−1914. М., 1997.
63 ОР РНБ. Ф. 621. Архив А. Н. Пыпина. Д. 208- ОР РНБ. Ф. 685. Фонд С. Ф. Платонова. Д. 4662- Письмо Н. И. Кареева в редакцию «Малой советской энциклопедии» о его отношении к К. Марксу и марксизму // Исторический архив. 2002. № 6. С. 169−175- Российская историческая мысль. Из эпистолярного наследия Л. П. Карсавина. Письма И. М. Гревсу. (1906;1916). Публикация. М., 1994. просветителей, непосредственно представляющие «эпоху разума» — XVIII.
64 век .
В работе использованы так же источники справочного характера: Русский биографический словарь, Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона.
Хронологические рамки исследования. Исследование охватывает период с 60-х годов XIX века до начала 90-х годов XX века. Нижняя граница определяется тем, что до 1863 года эпоха XVIII века не изучалась историками, а можно говорить только об общественном интересе к данному периоду. После принятия нового университетского устава 1863 года к изучению века Просвещения обратились и профессиональные историки — университетские преподаватели. Верхняя граница связана с распадом Советского Союза и завершением периода советской историографии. В последующие годы «в атмосфере перестроечных событий. [Просвещение] становится объектом резкой критики. [исследователей], разочаровавшихся в социально-политических переворотах, поисках рационалистических способов преобразования общества"65. Появляющиеся в 90-е годы исследования требуют специального анализа с учетом новых факторов культурного, идеологического, политического, социально-экономического порядка, воздействующих на исследователей.
Научная новизна. Диссертационное исследование является одним из первых опытов изучения и систематизации характерных черт французского Просвещения, выделенных отечественной историографией в разные периоды ее существования. Дана их качественная характеристика, охарактеризован контекст изучения французского Просвещения и показано место темы в ис.
64 Вольтер. Собрание соч. В 3 т. / Под ред. Б. Т. Грибанова. М., 1998 Дидро Д. Собрание соч. В Ют. / Перевод Э. Л. Гуревича. М., 1940; История в «Энциклопедии» Дидро и д’Аламбера. Л., 1978; Монтескье. Избранные произведения / Под ред. М. П. Баскина. М., 1955; Монтескье. Персидские письма / Перевод Е. А. Гунста. М., 1956; Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре // Руссо Ж.-Ж. Трактаты. М.: Наука, 1969. С. 151−257- Он э/се. Рассуждение о происхождении неравенства // Там же. С. 40−82- Он э/се. Эмиль или о воспитании // Руссо Ж.-Ж. Педагогические соч.: В 2 т. М., 1981. Т. 1. 630 е.- Он же. Юлия или Новая Элоиза. М., 1968; Философия в «Энциклопедии» Дидро и Даламбера. М., 1994.
65 Пахсарьян Н. Т. Просвещение как тип культуры. С. 3. следовательской практике изучаемых историков. В работе впервые дан анализ взглядов на французское Просвещение таких незаслуженно забытых отечественных ученых, как М. Н. Петров, В. В. Бауер, А. А. Шахов. Кроме того, в работе произведено сопоставление характеристик французского Просвещения, созданных историками и литературоведами, что дает возможность более точно определить особенности толкования этого явления специалистами разных сфер. На примере этой темы было уточнено влияние зарубежных историков на формирование проблематики отечественной науки новой истории и решение ею отдельных вопросов из этой области.
Апробация и практическая значимость работы. Отдельные положения и выводы по основным проблемам были представлены на межрегиональных конференциях (Омск, 2002, 2003). Практическая значимость диссертации заключается в возможности использования ее материалов и выводов в учебных курсах по историографии всеобщей истории, истории нового времени, в специальных курсах, посвященных истории исторической науки России XIXXX веков, при написании обобщающих трудов по историографии нового времени, истории российской исторической науки.
Заключение
.
Проведенное нами исследование показало, что образ Просвещения в отечественной историографии претерпевал существенные изменения в разные исторические периоды. Было выделено три основных периода разработки Просвещения отечественными историками: период начального изучения его университетскими профессорами, 70-е годы XIX века — 20-е годы XX века — время расцвета науки новой истории и период советской исторической науки. Критериями выделения периодов стали разное понимание исследователями целей изучения этого явления, изменения в теоретико-методологической базе, в ценностных ориентирах исследователей, разный объем использованных источников и различное их прочтение, что приводило, в итоге, к расхождениям при определении характерных черт французского Просвещения и его места в истории.
Изучение Просвещения университетскими профессорами: В. И. Герье, М. Н. Петровым и В. В. Бауером началось после появления нового университетского устава 1863 года в контексте интереса к Великой французской революции. Идеи и сам факт Французской революции конца XVIII века еще живо переживались в это время. Этому способствовало и постановка вопроса о единстве европейской истории и принадлежности к ней России. Поэтому изучение французского Просвещения было начато именно как осмысление его влияния на Революцию и соотнесение ее с российской действительностью. При этом только для Герье французское Просвещение было предметом специального интереса, Петров и Бауер обращались к нему, изучая ход и направление развития всемирной истории. В отношении Просвещения всеми ими ставился один главный вопрос: какова его роль в начале и направлении развития Французской революции? Особенно четко этот вопрос был поставлен В. И. Герье как вопрос о складывании идеи народовластия, берущей свое начало в древности и оформляющейся в XVIII веке. Поэтому французское Просвещение для историков — это политическая идеология. Принимая идеи немецкой историко-философской мысли, они видели в Просвещении и завершение средневековья и начало новой истории, явление закономерное. Для Петрова и Бауера Просвещение — это продолжение Реформации и завершение начатого ею освобождения человеческого духа от внешних сдерживающих оков. Просвещение оценивалось как проявление перехода от религиозного к светскому, от иррационального к рациональному мировоззрению. Главные его черты определялись как рационализм, критицизм, светскость. Поэтому сначала Просвещение было связано с решением религиозных, а затем политических вопросов. Национальные варианты Просвещения связывались ими с духовным складом конкретного народа, который резче выступал под воздействием наличных обстоятельств действительности. Поэтому французское Просвещение оказывается гораздо более радикальным, чем английское.
Этот этап характеризуется так же и широкой опорой историков на работы немецких и французских исследователей о Просвещении, которые служили для них отправной точкой исследований. Для Герье ими были работы Токвиля и Тэна, изменения в восприятии которых позволяют выявить эволюцию его политического мировоззрения. Сущностные оценки Просвещения у Герье во многом совпадают с токвилевскими. Только в отличие от Токвиля он значительно расширил ракурс рассмотрения Просвещения: не только его вклад в революцию, но и вклад в развитие гуманистической культуры, а также несколько изменил его место в предреволюционной истории, превратив фактически в пусковой механизм революции (с годами это мнение крепло, сближаясь с оценками Тэна). На Петрова и Бауера большее влияние оказали немецкие историки: Зибель на Бауера, Шлоссер на Петрова, что отчасти привело к более строгой оценке, с позиций историзма, политико-правовых идей Просвещения. Все они на Просвещение смотрели свысока, акцентируя свое внимание больше на его ошибках, разоблачая их. Они признавали и достижения эпохи, прежде всего в понимании прав и возможностей человека, но критический настрой исследователей отодвигал их на второе место.
На втором этапе расширяется круг исследователей: это историки, филологи, философы. Их методологические пристрастия склоняются в сторону позитивизма. Расширяется источниковая база за счет как включение в рассмотрение произведений большего числа просветителей, так и рассмотрения этих произведений в новом свете: как несущих не только идейный, но и эмоциональный заряд. Основные черты Просвещения не изменились: оно тоже понималось как рациональное, критическое, светское движение. Но изменилось его место во всемирной истории. В это время актуальным для исследователей стал вопрос о перспективах развития России, и осознание отставания России от Европы в большинстве сфер, но прежде всего — в сфере правовой, ведь историки придерживались либеральных ценностей. Все указанные моменты привели к тому, что Просвещение, сохраняя свою связь с революцией, в гораздо большей степени связывается теперь с развитием современной цивилизации. И французское Просвещение привлекает внимание исследователей уже не как идеология революции, а как идеология современного европейского общества. Историки осмысливают Просвещение как фундамент современной европейской политической культуры. При этом самих себя они соотносят с этой культурой и считают себя преемниками просветителей, стремясь продолжить их миссию: актуализировать идеи Просвещения в России. Филологи усматривают в Просвещении и исток современного европейского эмоционального настроя, самочувствования человека. Благодаря этому Просвещение становится более личностным, более живым. Можно зафиксировать элементы междисциплинарного подхода у историков литературы, соединявших исторические и культурологические наработки, а так же и антропологический подход, актуализировавший личности философов и воздействие философии Просвещения на личность человека. На рубеже веков восприятие Просвещения проблематизируется именно по причине признания его непосредственной связи с настоящим. Но теперь в Просвещении ищут и исток болевых точек современности. Ставятся наиболее животрепещущие вопросы для современности: нравственность (Л.П. Карсавин), веротерпимость.
А.Г. Вульфиус), средства действенной пропаганды (И.И. Иванов). Образ французского Просвещения становится более сложным и неоднозначным, но неизменно важным для настоящего.
Третий этап в развитии отечественной историографии Просвещения, представленный советской исторической наукой, изменил ракурс рассмотрения Просвещения. Вновь, как в самом начале, был сделан акцент на изучении Просвещения в связи с Французской революцией. Так как за основу было взято марксистское понимание исторического процесса, то Просвещение стало-пониматься как классовая идеология и подготовка революции. Но ставшие преобладающими ленинские оценки французского Просвещения сконцентрировали внимание исследователей на отдельных его сторонах, а именно — на радикальной, антирелигиозной и материалистической идеологии. С другой стороны, партийный заказ требовал изучать зарождение социалистической мысли. Эти два обстоятельства определили угол рассмотрения Просвещения: слева и снизу. Этот этап был ознаменован и расширением источниковой базы исследований благодаря приобретению за рубежом фондов просветителей (Вольтера, Дидро) и переводу и изданию сочинений просветителей. Как и в предшествующий этап, изучением Просвещения занимались специалисты разных сфер, но теперь они посвящали свое внимание исследованию отдельных аспектов просветительской мысли, лишь вскользь давая общую характеристику века. К тому же преобладавшими стали исследования взглядов отдельных просветителей. Синтеза не было и не было нужно: основные черты эпохи уже были определены «классиками». Следствием же стало распадение единого образа Просвещения на отдельные фрагменты, причем не равноценные. Исчезло понимание общей культурной связи Просвещения с настоящим, а осталась только предельно конкретная — с революцией. Но вместе с тем в рамках этого взгляда были высказаны неординарные идеи. Уясняя демократическую основу просветительского движения, Б. Ф. Поршнев доказывал, что Просвещение во Франции начинается не с Вольтера и Монтескье, а с Мелье, и тем самым — с резкого разрыва с предшествующей мыслью, а не посредством ее плавного развития. Поэтому Просвещение изначально оказывается радикальным течением, на протяжении всего века отстаивавшего эти убеждения перед попытками их смягчить. С другой стороны, философ В. Ф. Асмус, обратившись к анализу идей Руссо, выделяет общечеловеческие мотивы его поисков: восстановление не только юридических прав, но и нравственного достоинства человека, определенным образом возвращаясь к опыту историков литературы XIX века. Попытки преодолеть устоявшийся взгляд начинаются в 80-е годы: подробно стала рассматриваться социальная база Просвещения и Революции, на новом материале иначе оцениваться спектр распространения просветительских идей, но меняются только отдельные оценки, само понимание явления в целом остается прежним. Так как теоретико-методологическая база не была пересмотрена, то трудно было ожидать изменения отдельной концепции. В это же время совершенно иной, культурологический, семиотический подход к пониманию данного явления использовал Ю. М. Лотман. Он рассмотрел Просвещение как знаковую систему. У него Просвещение предстало одной из форм коммуникации, организации пространства. Политические, социальные характеристики Просвещения предстают как частные и относящиеся к другому способу анализа материала. Он охарактеризовал культурные коды Просвещения. Оно предстало как антитрадиционалистское по духу и смотрящее на себя со стороны явление, само себя формирующее. Благодаря этому оно стало самопроизводящимся культурным процессом, а не результатом соединения внешних по отношению к культуре процессов. Подход Лотмана имеет в настоящее время больше перспектив, так как расширяется число исследований фундаментальных оснований культуры: тендера, культурного кода, ментальных представлений. Растет стремление понять культуру как целостность, а не по отдельным ее граням. Данное исследование показало, что перспективы изучения Просвещения лежат на пути создания его цельного образа благодаря междисциплинарным исследованиям, так и через расшифровку его культурного кода.
