Европейский дискурс другого: Культурологические модели ориентирования человека в современном жизненном мире

Общество, пребывающее в состоянии фундаментального прорыва, обладает особой притягательностью для гуманитариев. Новый мир проверяет на излом и на прочность философскую традицию. Генеральная установка: современного философского поиска выражается, прежде всего, в преодолении постметафизической философии XX века, восходящей к картезианской модели сознания. Переживает кризис и инициированная Декартом философская рациональность.

Изменения в характере философствования можно обозначить в виде трех фундаментальных смещений: эпистемологического, субъектного и языкового. Познающий и моральный субъект, ранее трактуемый как автономный, невовлеченный и. прозрачный для самого себя, теряет свою определенность. Субъективность и интенциональность утрачивают аксиоматичность, перестают быть априорно первичными. В новых дискурсах они приобретают функциональный характер по отношению к жизненным формам и языковым системамони? не конституируют мир, а сами являются элементами мира, раскрытого в языке. В связи с кризисом идеи автономного рационального субъекта становится нерелевантным понимание знания как репрезентации, в соответствии с которым познающий субъект противостоит независимому от него миру объектов. Упраздняется сама оппозиция субъекта и объекта. Уходит в прошлое традиционное отграничение теоретического мышления от поэтики и риторики, обосновывающее логическую г строгость философствования. Становится очевидным и легитимируется присутствие в философском дискурсе фигуративного измерения, непрямой коммуникации, силовых эффектов. Заметны противоречивые тенденции: рефлексивной политизации в современном гуманитарном знании и, одновременно, стирание различий между философскими школами. Это превозносит и актуализирует индивидуальную интерпретацию.

В общем смысле можно выделить две стратегии теоретического поиска. Постмодерн центрирует дискуссии по основным вопросам гуманитарного знания. Его тексты содержат радикальную диагностику времени. Мир постмодернистского состояния — это мир ацентричный, потерявший устойчивость. Наблюдается перемещение культурных контекстов, обновление национальных традиций и замещение константных ценностей плюральными аксиологиями. Постмодернистская рефлексия, которой присущ культуралистский уклон,. утверждает конец. социального и активную ангажированность индивида в плюралистичном мире.

Поздний модерн в качестве ключевого предлагает понятие «глобализация». В дискуссиях о сложном комплексе процессов, представляющем первостепенных теоретический интерес, это понятие используется для обозначения различных и не всегда связанных между собой явлений. Речь идет о формировании глобалистского измерения человеческого сознания, позволяющего рассматривать социальные процессы, в глобальной системе координат и радиально меняющего образ модерна. Названая стратегия современного теоретического поиска реабилитирует традицию, утверждает ценностный политеизм и глобальность рисков. Здесь индивиду вменяется проявлять активность доверия и рефлексивную проективность.

Постмодерн и глобализация предельно схематично формулируют основные вызовы быстро меняющегося мира, на которые европейская философия отвечает перестройкой категориальных структур, пересмотром собственных предпосылок, переопределением статуса и задач теоретического знания.

Новые тенденции в устройстве социально мира наиболее ярко проявляется в урбанистической среде. Современная ситуация в целом показывает возможность и необходимость возрастающей индивидуализации. Человек вынужден опираться на самого себя в большей мере, чем на своих близких. Развивается1 и доминирует обособление индивидов во взаимоотношениях друг с другом. В результате различия между людьми в поведении, опыте, складе характера становятся все более заметными и весомыми.

Город как доминирующая среда обитания современного человека по-особому корректирует образ мира. Мир в представлении европейца становится более обжитым, более рутинным, в конечном счете, как бы это ни парадоксально звучало, более безопасным. Растущее число альтернатив возможных действий и снижение роли естественной идентификации с теми или иными союзами вынуждают человека развивать в себе способность принимать решения, главным образом, в отношении себя самого. Человеческое поведение в урбанистической среде, прежде всего в силу ее искусственности, опирается на сознательное конструирование реальности. Здесь, опрометчиво поступать без размышления, без предвосхищения последствий на несколько ходов вперед. Жизнь становится «шахматной партией», осмысленной стратегией, сдерживание аффектов является ее основным правилом. Жизнь требует культивирования в себе умения отложить на потом то, к чему человек чувствует побуждение здесь и сейчас.

Предоставляя большого количества альтернатив, городская среда в целом содержит ряд типичных ситуаций. От человека требуется, следовательно, выработать сознательную стратегию поведения в каждом типе ситуаций и, предполагая их вероятностный набор, выстроить алгоритм поведения. Поведение выступает запланированным ответом, которого потребует ситуация. Осознанное конструирование реальности увеличивает значимость процесса приобретения социального опыта и его трансформации в запас знания. Создание субъективного мира на основе запаса знания выступает условием обоснования личной независимости и способности к высокой степени саморегуляции.

Стремление к личной независимости в городской среде вызвано не только требованием быстро решать поставленные задачи, но и потребностью к уединению. Уединение рассматривается как возможность релаксации и сосредоточения для определения дальнейших планов поведения. Человек привыкает к состоянию конкуренциис- другими. В то же время, сферы, в которых он имеет право выделяться, ограничены. Существование с другими в ограниченном пространстве городской среды предполагает и высокую степень общественной регуляции. Сохранение баланса между необходимостью и потребностью быть «как все» и возможностью и потребностью выделяться, демонстрируя приобретенные способности и навыки, для личности связано с тяжелым выбором.

Основные привычки, представленияи ценности, как средства ориентирования, обеспечивают жизненную устойчивость лишь на некоторое время. Динамичное изменение мира, окружающего человека сегодня, диктует постоянное обращение к осмыслению ориентиров поведения. Между тем, индивидуальное, а зачастую и групповое, сознание не поспевает за всеми' изменениями картины мира. Внутренние конфликты человека, вызванные трудностями адаптации и ориентации в мире, показывают, что стратегии поведения не являются необходимо гармоничными, непротиворечивыми.

Глубокие сдвиги в организации социального мира обнажают отчуждение человека от иных индивидов, больших институтов и смысловых опытов. На уровне повседневности этот процесс отчуждения снимается рутинными устойчивыми практиками. Однако, снятие не является ни абсолютным, ни полным, ни продуктивным. Наоборот, оно усиливает разрыв между индивидом и группой.

Явление воспринимается как проблема, когда человек осознает нехватку чего-то. Современный человек осознает себя дезориентированным и отчужденным в пространстве культуры. Попытка преодоления отчуждения на уровне рефлексии, выполненная в рамках философской и социологической традиции, представляется недостаточной. Можно обозначить мультиплицирующуюся потребность в социокультурном анализе философских дискурсов, отражающих и выражающих состояние общества, конфликтную среду взаимодействия индивида и его социального окружения, в связи с высокой динамикой социокультурной ситуации прорыва. Европейская философия как высшее воплощение письменной эпохи завершает культуру и раскрывает ее. Историко-культурная ретроспектива позволяет отследить культурную динамику через философскую рефлексию. Поэтому ' представляется актуальным интеллектуальное усилие, эксплицирующее теоретические основания культурной установки, выражающей отношение человека к жизненному миру, поскольку изучение философско-теоретических оснований отношения субъекта к жизненному миру проясняет ориентиры его деятельности.

Объектом исследования является европейская гуманитарная философская традицияv XX века, формирующая образы мира современного человека, его культуру.

Предмет исследования — выявленные в европейской философской традиции культурные установки и координаты, ориентирующие поведение человека в жизненном мире.

Проблема соотношения философского дискурса и праксиса является одним из доминирующих направлений в истории философии. В европейской традиции появление этого сюжета приписывают Аристотелю. «Никомахова этика» содержит систематическое изложение принципов, которыми должно регулироваться поведение благопристойных граждан. Согласно автору, соответственно двум частям души имеются два рода добродетелей: интеллектуальные и моральные. Интеллектуальные — результат обучения, моральные слагаются из привычек. В представлении Аристотеля философия как директивное знание должна управлять поступками. Поэтому задачей законодателя (философа) является делать граждан добродетельными путем выработки хороших привычек.

Теория Аристотеля, которая может быть названа теорией здравого смысла, является выражением этического оптимизма. Он верит в научное знание конечных целей, а это включает веру в то, что цель является ходом развития Вселенной. Большая часть его практической этики нельзя назвать философской: она является скорее результатом наблюдения над человеческой практикой, но это сторона его доктрины согласуется с метафизикой.

С начала XVII века почти каждый серьезный шаг в интеллектуальном процессе должен был начинаться с нападок на какую-либо аристотелевскую доктрину. В Новое время поставленная проблема становится маргинальной относительно онтологической тематики в целом.

Общая установка о влиянии философии на практическую жизнь людей существенно обновляется Просвещенческим проектом. Вера в человеческий разум, провозглашение безапелляционного торжества науки над средневековой схоластикой, стратегия переустройства общества на’разумных основаниях направлены та то, чтобы подчинить идеальному разумному началу и общественный строй, и жизнь людей (общественные нравы и обычаи).

Философский дискурс производит основные высказывания проекта: «естественное право», «общественный договор», «просвещенный абсолютизм», «разумный эгоизм». Теории Т. Гоббса, Ж.-Ж.Руссо основываются на убеждении, что граждане, избавившись от сословного строя, добровольно должны ограничить свои права и свободу в пользу государства. Возникшая идея новой гражданственности требовала самоограничения личности, дисциплинирования индивидаморальный долг стал тождественен гражданским обязанностям. «Естественный закон», понимаемый как стремление к самосохранению и удовлетворению потребностей, выступает основой нравственности. Идеям христианско-религиозной морали противопоставлялись идеи эмансипации личности, раскрепощения от религиозных, сословных и иных ограничений.

Как оппозиция схоластической установке, провозглашенные правила морали основывались на здравом смысле. Проект Просвещения рассматривал идеальное общество как общество, максимально приближенное к природе. И, в то же время, свобода и поведение соотносились с высшей инстанцией: человек свободен делать то, что хочет, но вынужден делать то, что желает Бог. Идейное течение, выражающее интересы буржуазного общества, представляет именно философию (но не философов) как силу, управляющую поступками индивида.

Новая культурная ситуация складывается на рубеже XIX—XX вв. Множество столкновений — европейской культуры с азиатской и африканской, культуры образованных классов с культурой масс — становятся источником философской рефлексии. В контексте культуркритики происходит окончательное размежевание наук о природе и наук о духе. Идеалистическое направление, представляя обновленную интерпретацию учения Канта, видит философию нормативным учением, основанным на оценочных суждениях, на познании должного. Философия противопоставляется опытным наукам, основанным на теоретических суждениях и эмпирических данных о сущем. Система философии содержит надисторические взаимоотношения ценностей.

Э.Кассирер, Г. Риккерт, В. Вильденбанд признают конечной целью исторического процесса самоопределение человечества в соответствии с «этическим идеалом». Обладая культурным содержанием и благодаря особой роли в обществе, ценности должны быть отделены от побуждений, базирующихся как на природных инстинктах, так и на сиюминутных человеческих прихотях. Ценности (истина, красота, надличностная святость, нравственность, счастье, личная святость) понимаются как априорные, трансцендентальные, общезначимые.

В современной литературе тема соотношения философского дискурса и праксиса рассмотрена в разных философских направлениях и школах.

В рамках аксиологического направления, доминирующего в отечественной литературе, могут быть представлены обобщающие историческую и теоретическую проблематику работы М. С. Кагана, в которых последовательно проводится идея о непрерывном воспроизводстве бытия ценностей. Ценности выступают не как нечто, находящееся в трансцендентальном субъекте или в трансцендентном мире. Они всегда воспроизводятся в живом бытии ценностного отношения значения. Автор различает ценностное и утилитарное отношение человека к действительности. Он выделяет особый класс ценностей — экзистенциальных, — образуемых в диалогичности внутреннего мира человека и связанных с процессом осознания смысла.

Аксиологическим проблемам, включая определение специфики ценностного отношения, посвящены работы Г. П:Выжлецова, Н. З. Короткова, В. С. Поросенкова, Ю. Б. Борева, Д-А. Леонтьева, М. А. Кисселя, В. П. Тугаринова, Г. Л. Тульчинского и др. Здесь ценность выступает идеальной моделью, на которую направлено человеческое действие, трансцендентальной целью. Поведение людей объясняется нормами как категорическими императивами. Отдельно необходимо назвать работу Л. Ф. Новицкой, предметом которой является диалектика отношения «Я» и «Другого». Автор решает проблему раскрытия механизмов и путей становления человека как существа нравственного. Становление при этом рассматривается не в виде процесса интериоризации человеком одобренных обществом норм морали, а в виде пути самосозидания субъекта автономной нравственной воли, интенционально устремленной к реализации добра как истины в контексте взаимоотношений «Я» и «Другого"1.

Широкое культурологическое видение духовного в бытии выражают работы М. М. Бахтина, А. Ф. Лосева, С. С. Аверинцева, В. С. Библера, М. К. Мамардашвшш, в строгом определении выходящие за рамки асио логического подхода. Авторы выражают идеиединства и преемственности духовной культуры, диалогического характера культуры, экзистенциально смыслового содержания культурного творчества.

Социологическое направление больше представлено зарубежными авторами. Идея о том, что философия задает человеку ориентиры поведения активно разрабатывается феноменологическим движением в социологии. Эвристический потенциал идей Э. Гуссерля был развит А. Щюцем, Г. Гарфинкелем, А.Сикурелом. Авторы отстаивают позициюсогласно которой социологии надлежит выявлять именно не нормы и правила, а процедуры, посредством которых приписываются значения. В связи с этим i сама проблема, значения встает как проблема метода, а не содержания, и основным выступает вопрос о том, как люди приходят к согласию. Феноменологическая социология описывает ретроспективно-перспективный характер значения. В жизненных ориентациях индивида всегда присутствует его прошлое и прошлое поколений, осмысление опыта. Моделирования настоящей и будущей деятельности основывается на естественной установке, схематизирующей опыт в запасе знания. Истолкование мира осуществляется по правилу типизации опыта. Идеализация непрерывности мира выделяет основные мотивы социального действия: «для-того-чтобы», «потому-что». Переживание типичных ситуаций позволяет планировать действия на основании установки «Я-могу-это-снова» и накапливать успешный опыт.

1 См.: Новицкая ЛФ. Проблема нравственного самоопределения в пространстве интерсубъективности, -Велик. Новгород: Нов. ГУ им Ярослава Мудрого, 2000.

В соответствии с веберианской дефиницией социального действия в социологии появляется рад концепций, авторы которых полагают, что человек осваивает мир через символические значенияязык позволяет понимать других и вступать с ними в коммуникациюпринятие роли другого является-необходимым условием идентичности как способности смотреть на себя со стороны. Ярким примером таких теорий является символический интеракционализм (Дж.Мид, Ч. Кули), теория ролей (Р.Тернер, Х. Беккер), театрального действия (И.Гофман), коммуникативного действования (Ю.Хабермас).

Социология знания, представленная КМанхеймом, П. Бергером, Т. Лукманом, отстаивает идеи о том, что в самонаблюдении человека: участвует планирующий рассудок. Типы поведения определяются механизмами подражания, повторения и табуированияв своей* эволюции они сменяют стадию естественного отбора стадией планирующего вмешательства. Планирование связывается с таким видом деятельности, при котором человек и общество переходят от целенаправленного изобретения отдельной вещи или отдельного института к целенаправленному-регулированию и обдуманному господству над теми связями, которые действуют между этими изобретениями едиными феноменами реальности. Реальность, с одной стороны, объективна и имеет принудительную власть над поведением индивида, но, с другой стороны, она конституируется самим индивидом (в том числе по канонам театрального представления). При помощи известных символов и исполнения разученных ранее ритуалов, человек интегрирует себя в социальную реальность.

Психологическое направление философского дискурса при изучении поставленной проблемы вызывает интерес в двух аспектах. Первый, связанный с продолжением фрейдистской традиции, — в свете обоснования причин кризиса идентичности, понимаемой как дисгармония между «Я» и социальным «Я». Этот аспект представлен широкой панорамой исследований зарубежных авторов: Ж. Лакан, Э. Эриксон, Р. Лэнг, Л. Бинсвангер, Э. Берн и ДР.

Другой аспект, принадлежащий отечественной философской традиции, связан с понимаем ориентирования поведения человека в системе воспитания и обучения. Здесь речь идет, прежде всего, о теории Л. С. Выгодского, которая имеет глубокие связи с марксизмом, стремлением к справедливому и гуманному жизнеустройству, представлениям о «хорошем обществе», как о сфере свободного развития и раскрытия творческих сил человека. Согласно его теории, рефлексивная образовательная практика позволяет понять механизм интериоризации всеобщего культурного опыта в индивидуальных способностях. В основе представления о том, что человек получает образование через рефлексию, которую в нем можно сознательно выработать, лежит термин ориентировочной деятельностиШкола, по Выгодскому, должна создавать условия для превращения спонтанной и непосредственной активности ребенка в опосредованное культурой поведение, в деятельность. Щей Выгодского были продолжены его учениками А. Н. Леонтьевым, Д. Б. Элькониным, В. В. Давыдовым.

Рассмотрение проблемного поля темы влияния философского дискурса поведение человека позволило установить тематический набор исследовательских практик, обнаружить разные варианты подходов ее решения. Необходимо обратить особое внимание на анализ постмодернистсого философского дискурса. В работах Н. С. Автономовой, АВ. Гулыги, Б. Гройса, И. П. Ильина и др. прослеживается заявление собственной позиции в рамках дискуссии об определении постмодернизма (уже закончившейся в западной историографии), соотнесение идеи прорывах реалиями российской действительности. Исследования М. К. Рыклина, В. АПодороги, В. Н. Фурса выполнены на языке, выработанным постмодернистским дискурсом. Для этих авторов постмодернизм является ситуацией реальности. В их работах рассматриваемая тематика согласуется с требованием обновления методов исследования.

Тем не менее, проблема ориентирования практически не попадает в фокус внимания исследований. Понятие ориентации не часто употребляется и почти не отрефлексировано в философии. Эту задачу ставит перед собой философия ориентации, представленная В. Штегмайером, Б. Вандельфельсом и Б. В. Марковым.

Новое направление в философии, взявшее за основу феноменологический метод, придает географическому понятию ориентации мощный философский потенциал, из которого могут быть в определенной мере выведены и поняты основные черты постмодернистской ситуации.

Штегмайер полагает, что сегодня понятие ориентации вытеснило в повседневности, политике и философии и почти везде понятие разумПонятийное поле ориентации — точка зрения, направление, перспектива, горизонт — все больше подменяет собой понятийное поле разума. Понятие ориентации подхватывает ту потерю смысла, которую безусловный разум модерна потерял в процессе признания своей условности.

Немецкий философ возводит философию ориентации к кантианской традиции: «Уже Кант считал, что ориентация не зависит от принципов. Она не является делом логически обоснованных предложений. Ориентации с одной стороны всегда целостныможно ориентироваться или нет, с другой стороны, многообразныможно в различных областях жизни и жизненных ситуациях следовать совершенно различным ориентациям. Следовательно можно от случая к случаю меняться среди ориентации. Поэтому ориентации являются ограниченными в пространстве и времени (хотя это не надо понимать в каком-то внешне измеримом смысле) — они есть ориентации в ограниченных областях жизни и на ограниченное время"1.

1 Штегмайер В. Основные черты философии ориентации //Стратегии ориентирования в постсовременностаСПб., 1996, С. 9.

С помощью понятия ориентации можно объяснить, почему современные философские, исторические, политические дискурсы могут обойтись без принципов, и благодаря этому, оно открывает возможность менять ориентации сообразно изменению обстоятельств.

Исследовательский проект в рамках философии ориентации начинается с вопросов: Как происходит ориентация? Что дает ориентация? От чего она зависит? Каким ориентирам следуют ориентации человека, группы, народа, культуры, эпохи? Как взаимосвязаны ориентации друг с другом, чтобы они могли в кризисных ситуациях друг друга заменить и быть заменяемы друг на, друга? Как надо мыслить мышление, чтобы постоянная перемена и обмен его собственных ориентиров стали мыслимыми?

Цель настоящего исследования — построить теоретическую культурологическую модель ориентирования современного человека в жизненном мире на основании деконструкции философского дискурса.

Поставленная цель диктует необходимость решения следующих задач:

Деконструировать образ индивида как эмпирико-трансцендентального существапоказать его устойчивые и-повторяющиеся, отброшенные и исключенные элементы;

Установить основные ценностные аттракторы как координаты ориентирования человека в жизненном мире;

Проследить развитие отношений «Я» — «другой» в европейской гуманитарной рефлексии;

Показать динамику ориентаций человека вжизненном мире на примере классической, модернистской и постмодернистской эпох;

На примере онтологии сознания Ж.-П.Сартра реконструировать картину основных проектов поведения человека в жизненном мире;

Обнаружить стратегии ориентирования человека в европейской культуре на основе постмодернистского философского дискурса.

Методология в данном случае понимается как стратегия исследования философского дискурса. Работа опирается на общенаучные гуманитарные методы исследования культуры. В работе интерпретируются тексты, выражающие смыслы европейской культуры. Выбор методологических оснований исследования исходит из необходимости экспликации гипотетических конструкций из идей, неявно высказанных в концепциях рассматриваемых философов. Поэтому реализация замысла исследования связана со стратегией деконструкции в том виде, в каком она представлена в концепциях Ж. Дерриды и М. Фуко («археологического периода»).

Укажем ее основные содержательные элементы. Деконструкция рассматривается как операция, посредством которой можно выявить структуру онтологического и эпистемологического европейского дискурса в его конкретно-исторических формах. Предметом деконструкции является текст, понимаемый достаточно широко: и как набор высказываний, и как функция определенных социальных институтов.

При помощи деконструкции выявляется, актуальность некогда созданного текста, обнаруживаетсязависимость высказываний от социокультурнойсреды, иначе говоря, от множества дискурсов: Деконструировать текст означает: выявить его внутренние противоречияобнаружить в нем скрытые и незамеченные «остаточные смыслы" — найти «логические тупики» (неразрешимости), разрывы, исключения.

Не вступая в дискуссию о различении деконструкции с критическим анализом, полагаем, что значимой является принципиальная возможность обновления метода деконструкции в зависимости от характера дискурса: его языка, содержания и формы. Настоящее исследование основано на нескольких способах деконструкции, представляющих собой методы исследования, адаптированные к изучению культурной ситуации.

Это ретроспективный анализ — аналитический метод, позволяющий связать постмодернистские идеи через голову модернистской философии с новоевропейской традицией. Охватывая рационалистическую традицию в философии в целом, становится возможным. выделить истоки одних идей, проследить трансформацию и отказ от других.

Можно назвать также экземплярный анализ — как метод, продолжающий традицию М. Фуко «археологического периода». Имеется в виду, что предметом рассмотрения выбирается отдельная работа отдельного мыслителя, но принадлежащая к проблемному полю исследования. Корректность интерпретации является необходимым условием гипотетической конструкции. Подобный анализ позволяет представить теории Ж.-П. Сартра и Ж. Бодрийяра как показательные для своего времени.

Метод аналитической презентации направлен на то, чтобы систематически представить феноменологическую теорию как одну из теорий, решающих проблему ориентирования человека в жизненном мире.

Источниками настоящего исследования является европейский философский дискурс, выраженный в репрезентативных, текстах.-Философский дискурс понимается как вершина культуры и как средство раскрытия ее имплицитного содержания.

Тексты рассматриваются в контексте эпохи. Несмотря на изменения, происходящие в философии, европейская традиция является сложившимся мыслительным пространством, поэтому предпринятое на начальном этапе исследования группирование текстовых документов является условно-схематичным. В то же время, это деление представляет дискурсивные формации, которые будут находиться в фокусе внимания, и показывает основные темпоральные узлы, исследования. Соответственно, тексты были разделены на три рубрики: классическая рациональность, модерн, постструктурализм.

При анализе дискурса используются правила, разработанные в «археологическом» методе. М. Фуко формулирует принципы «археологии знания» как особой дисциплины, которая изучает историю идей, наук и ментальностей, выявляя взаимодействие между различными видами зафиксированных в текстах речевых практиквзаимосвязь выявленных речевых практик с социокультурными обстоятельствами их конституирования и практикования. При таком: подходе смещается фокус внимания от описания широких общностей («эпоха», «век») к изучению феноменов разрыванаправление поисков сосредотачивается на точках преломления дискурса (несовместимости, эквивалентности, сцепления).

Следует отметить, что если ранее в других философских языках прерывность оценивалась как знак темпоральной разлаженности, то Фуко предпринимает реверсию знаков: для него прерывность — это позитивный элемент. Отсюда дискурс понимается не как разворачивающаяся, грандиозная манифестация субъекта, который мыслит, познает и говорит об этом, а как совокупность, в которой могут определяться рассеивания субъекта.

Дискурс определяется Фуко как набор высказываний, как чистая, практика. Субъектом дискурса является говорящий индивидуум. Группы высказываний (тематические, темпоральные, проблематические и т. д.) образуют дискурсивные формации.

Описание отношений между высказываниями предполагает установление в системе постоянных и устойчивых концептов вовлеченных в них групп высказыванийраскрытие дискурсивных единиц вне устойчивых концептовгруппировку высказыванийописание их сцепления и выявление тех единых форм, в которых они полагаются, исходя из тождественности тем.

По мнению Фуко, «правила формации имеют место не в «ментальности» или сознании индивида, а в самом дискурсеследовательно, они навязываются в соответствии с неким видом анонимной единообразности всем индивидуумам, которые пытаются говорить в этом дискурсивном поле"1. Это позволяет исследователю, использующему археологическое измерение анализа, анализировать не только проблему, но и сами формы проблематизации.

Тексты философского дискурса классическойрациональности представлены работами Р. Декарта, Дж. Локка, Д. Беркли, Д. Юма, И. Канта, Г. В. Ф. Гегеля. Они предназначены для систематического описания атомарного индивида как основного высказывания и устойчивого концепта. Согласно тождественным темам, выделенным в соответствии с проблематикой исследования, в текстах выявляются: предпринятые социокультурными обстоятельствами запреты и отбрасывания. Исключенные речевые практики, формирующие на этом этапе философии маргинальный дискурс (представленный концептом другого), представляют особый интерес.

Следующая: выделенная рубрика демонстрирует смещение фокуса" внимания. Модерн, представленный текстами Э. Гуссерля, М-Хайдеггера, Ж. П. Сартра, М. Мерло-Понти, обращается к маргинальной теме. Этот интерес у философов обнаруживается случайно, вследствие работы над преобразованиями, методологических оснований центрального дискурса. Периферийная тема другого приковывает внимание философов. Это высказывание обрамляется философской, социальной, психологической, политической проблематизацией. В настоящей работе описывается философская проблематизация концепта другого.

В дальнейшем европейский философский дискурс демонстрирует полное включение концепта другого: он разбивается на группы высказываний: На примере постструктурализма (в рубрику отнесены тексты Р. Барта, Ж. Бодрийяра, Ж. Делеза, Ф. Гваттари, Ж. Дерриды, Ж.-Ф.Лиотара) описывается активное взаимодействие речевых практик концепта. Другими словами, выявляется социокультурная ситуация, в которой другой становится полноправным, полноценным, зрелым дискурсом. Теперь он требует четкого определения отношения к группе своих высказываний. В результате, как речевая и письменная форма он может не проявлять себя, но его присутствие воспринимается как необходимое, директивное.

Пограничными, с рассматриваемыми дискурсивными единицами, выступают тексты К. Марса, Ф. Ницше, А. Камю, М. Бубера, Б. Вальденфельса, Э. Левинаса, Дж.Фаулза. Без выделения пограничных высказываний невозможно проследить взаимодействие между различными видами зафиксированных речевых практик. Они показывают сцепления с концептами, которые приняты как устойчивые, и позволяют отметить трансформацию идей точек включения.

На основании этого материала представляется возможным сформулировать основные выводы, касающиеся темы ориентирования современного человека в жизненном мире.

В настоящей диссертации тема ориентирования представлена как ключевая проблема культуры и, стало быть, современного философского дискурса. На уровне философского дискурса в теме ориентирования в наиболее законченном виде выражено качество философствования, стирающее границу между онтологическим и гносеологическим способами познания мира. Признание другого отменяет принципы классической рациональности.

Научная новизна исследования определяется недостаточной изученностью проблемы ориентирования человека в жизненном мире. В ходе исследования получены результаты, имеющие значимость для теоретического осмысления и прикладного решения проблемы в контексте культурологического знания, а именно: применен метод деконструкции философского дискурса как завершающего культурную установку явления для понимания поведенческих стратегий человека в жизненном миревыявлено имплицитное содержание: образа другого в концепции атомарного индивидаобнаружена) динамика поведенческих стратегий, выделены ее узловые пункты: отказ от трансцендентального основания, утверждение плюральной аксиологии и принципа релевантности знания. Найден и обоснован переход от проектов поведения к ситуативным саморегуляторамразработана стратегия соблазна как основного ситуативного регулятора в межличностных коммуникацияхнайдены смысловые разделения и запреты, содержащиеся в философском дискурсе, посвященном проблеме ориентирования человека в жизненном мире, и культурной установке, нацеленной — на межличностную коммуникацию.

На защиту выносится тезис о парадоксальном состояниииндивида в современном социуме, сознательно отказавшегося: от высшей целесообразности своего поведения ипотому вынужденного постоянно самостоятельно, индивидуально, ситуативно осуществлять поиск ориентиров, все время соотнося свое поведение с поведением других людей.

Проблема ориентирования представляется практически значимой и перспективной для дальнейшей' разработки. Возможно применение диссертации при создании обобщающих исследований в области современной морали. Работа может быть использована при разработке общих и специальных курсов по культурологии, социальной антропологии, а также философии и социологии культуры. Отдельные положения исследованиямогут выступать релевантной теоретической установкой для проектирования стратегий в тех сферах деятельности, где существует потребность учитывать ориентиры поведения! человека в жизненном мире, устанавливать коммуникативные связи.

Результаты исследования апробировались на кафедре культурологии Пермского государственного технического университета: гипотеза и проспект исследования обсуждались на третьей сессии методологического семинара в марте 2003 года. Основные положения диссертации изложены в 24 статьях и материалах.

Автор принимал участие в работе над. коллективной монографией «Система воспитания инженеров и специалистов в условиях модернизации образования: опыт, проблемы, перспективы», в двух интерактивных конференциях, организованных на сайте Auditorium.ru. Результаты исследования докладывались и обсуждались на конференциях городского, областного, всероссийского и международного уровней в период с: 1998 по 2003 год. Например, на международном форуме «Феномен удовольствия в культуре» (СПбГУ, Санкт-Петербург, 2004), международной конференции «Векторы развития современной России» (МВШСЭН, Москва, 2003), международной конференции молодых ученых «Человек. Природа. Общество. Актуальные проблемы» (СПбГУ, Санкт-Петербург, 2002), всероссийской научно-практической конференции «Периферийность вкультуре XX века» (ПГУ, Пермь, 2001), всероссийской ежегодной научно-практической конференции «Майские чтения» (ПГТУ, Пермь, 1998;2004),. межрегиональной научно-практической конференции «Образование в культуре и культура образования» (ПГИИК, Пермь, 2003), областной конференции"Политическая культура России: в. поисках консенсуса" (ПГУ, Пермь, 2002), областной конференции «Астафьевские чтения» (мемориальный центр истории политических репрессий «Пермь-36», Пермь, 2002), межвузовской научной конференции «Переходные периоды в смене культурных эпох» (ПГТУ, Пермь, 2001), городской научно-практической конференции «Философия образования и реформа современной школы» (администрация города Перми, Пермь, 2002).

Структура диссертации включает: три главы, введение, заключение, список литературы и источников.

Заключение

.

Подводяитоги исследования, целесообразно представить в сжатом виде результаты деконструкции философского дискурса, посвященного проблеме ориентирования человека в жизненном мире.

Философский дискурс — тематический набор высказываний — в открытой форме провозглашает манифест познающего и мыслящего субъекта. Деконструктивное: усилие вскрывает дискурс и обнаруживает фрагментарные единства — концепты — не пригнанные друг к другу, не согласованные друг с другом. Смещения и разрывы, показанные деконструкцией, выявляют рассеивания мысляще-познающего субъекта.

Деконструкция философского дискурса позволила выявить динамику ориентации! европейца, построить теоретическую культурологическую модель ориентирования современного человека в жизненном мире.

Рассмотрение схемы представления человека о себе самом и о других людях позволяет, выявить аттракторы ориентирования человека в жизненном мире. Аттрактор понимаетсякак" высказывание философского дискурса, обладающее притягательной: силой, имплозивностью. Он сосредотачивает на. себе внимание авторов высказываний: Аттрактор директивен по отношению к определению правил дискурса и порядка значимости других высказываний и дискурсивных формаций:

Проблема ориентирования человека в жизненном мире представлена в европейском философском дискурсе тремяаттракторами: «Я», «другой», «познание».

Концепция атомарного индивида выступает специфической установкой философского поиска, утверждающей эпистемологические возможности философии. Философский дискурс Нового времени рассматривает человека в качестве конечного и автономного субъекта всех гносеологических и прагматических стратегий. Здесь стратегия понимается как наиболее общий план действия. В новоевропейской традиции дискурс сгущается в точке «Я», которая проходит сквозь все составляющие и в которой совпадают «Я-сомневаться», «Я-мыслить», «Я-существовать».

Редуцируя собственное наследие, философская мысль пересматривает свое отношение к разуму как источнику точных суждений о действительности: Подвергается сомнению положение о том, что человеческий разум способен достичь объективных метафизических высот. Термин «трансцендентальный» используется им для обозначения мотива, который благодаря Р. Декарту является определяющим во всей новоевропейской философии. Это мотив обращения сознания, познающего самого себя и свою жизнь познающего. В своей радикальной форме этот мотив обоснован из источника «Я — сам» вместе со всей его действительной и возможной жизнью познания, наконец, вместе со всей его конкретной жизнью вообще. В этом смысле Э. Гуссерль предлагает «радикальный трансцендентальный субъективизм».

Феноменология осуществляет попытку объяснить сосуществование множества индивидов. Исходя из субъективности, Гуссерль раскрывает понятие жизненного мира как мира смыслового опыта. Необходимость в конституировании картины мира приводит к обнаружению другого, концепт которого обозначился на переднем плане современного философского дискурса. Он вытеснил классический вопрос о субъекте и объекте. Это вытеснение и выдвижение не было неожиданным и не связано с выгодой говорящего (т.е. с выгодой философского дискурса). Уже у И. Канта, можно найти размышления о чужом разуме. Проблема признания другого обсуждалась в «Феноменологии духа» Г. В. Ф. Гегеля. Фундаментальная онтология М. Хайдеггера обращает внимание на деструкцию субъектно-объектного различия. Проблема другого была поставлена и Э. Гуссерлем в аспекте интерсубъективности.

Своеобразие современных дискуссий о признании другого во многом определяется сближением философских, антропологических, социально-культурных, политических проблем. Сквозная тема всех дискуссийпризнание нередуцируемости различных форм рациональности, нравственности, этичности, культурности к универсальному базису, позволяющему оценивать эти формы как более или менее развитые модусы единой субстанции. В целом, динамика отношений «Я» — другой' позволяет раскрыть изменения в сфере ориентирования человека в жизненном мире.

Дискурс другого изменяет соотношение между я и мы-идентичностью. Основная схема Я — другой вводит в дискурс принцип обратимости: роли говорящего и слушающего способны обращаться. Как наследие концепции атомарного индивида, дискурс: другого охраняет принцип автономного существования, выражая заботу о способности отличаться от другого. Создание концепта другого с его составляющими «влечет за собой создание нового концепта перцептивного пространства, для которого придется определять другие составляющие"1.

Прежде всего, образ другого становится условием, при котором перераспределяются друг относительно друга не только субъект и объект, но также фигура и фон, окраины и центр, движение и ориентир. Другой выступает условием, при котором можно перейти из одного мира в другой. Он всегда воспринимается как некто иной, но в своем концепте другой является предпосылкой всякого восприятия, как иных, так и нас самих.

В то же время, другой — это парадоксальный феномен, который предъявляет себя, одновременно ускользая. Э. Гуссерль, говоря об аппрезентативной5 апперцепции (приведение-в-соприсутствие) описывает особый вид опыта: мы видим переднюю сторону вещи и додумываем все остальное. Здесь есть реверсия — скрытое содержание становится передней стороной. В результате посредством аппрезентации субъекту становится.

1 Делез Ж., Гватгари Ф. Что такое философия? — М, СПб., 1998. С.ЗО. доступным originaliter компонент другого. Однако, это не снимает проблему познания другого. Феноменология задается вопросом: а совместима ли ориентация на смысл с парадоксом опыта другого! Другой определенно располагается по ту сторону смысла и понимания.

И здесь образ другого в философском дискурсе претерпевает эволюционные изменения. Отношения перенесения служат предпосылкой возникновения таких составляющих концепта другого, которые считают, что чужое (например, чужая речь) актуально в моей собственной речи. Идея респонзивности, выдвинутая Б. Вальденфельсом, позволяет воспринимать другого не как «свое-иное», а как радикально другое. Респонзивная установка дает вступить в разговор другому именно как чужому, не пытается определить другому место в существующем порядке (т.е. в первопорядковой сфере субъекта) — не лишает другого его чужеродности (т.е. составляющего «originaliter»).

Респонзивность в речи не только дает возможность заговорить другому, но и позволяет ему ответить. Важно, что ответ будет услышан и принят. Респонзивность смещает начало дискурсивных высказываний. Другими словами, слушание чужого погружает индивида в многомерный смысловой ландшафт и он не может определить собственно ему принадлежащие высказывания. «Респонзивность состоит не просто в том, что я здесь и сейчас могу предложить в качестве ответа, но в том, что моя речь, любая речь сама начинается не здесь"2.

Проблема интерсубъективности выгодно используется экзистенциальной традицией и рассматривается в аспекте учреждения личной идентичности поверх всех интерсубъективных контекстов.

Этически ориентированная модернистская концепция Ж.-П.Сартра раскрывает противоречивую динамичность сознания: от заблуждения и самообмана через очищающую рефлексию к искренности. В этикоцентристской установке Ж.-П.Сартра жизненный мир выступает нетематическим горизонтом, окружающим тематически выделенную ситуацию. Ситуация, тематически заданная, предполагает вызов, на который должен быть выработан механизм ответа. Тематическое выделение ситуаций соответствует трем выделенным проектам. Под проектом понимается способ поведения, содержащий определенную последовательность действий, направленных к реализации конкретныхцелейдействия, в свою очередь, являются звеньями реализациистратегических целей. Для автора концепции сознание осуществляет конституирование мира на трех уровнях: дорефлесивномрефлесивном, направленном на себяи рефлексивном, направленном на объект.

Конституирование мира, посредством первого проектадорефлексивного cogito — вскрывает «зазоры сознания». Неполагающее себя сознание и модус пассивности дает, человеку необходимые скрепы, позволяющие сохранить относительную константность мира в череде постоянно меняющихся ситуаций и требований к переживанию их. Это сознание не может конституировать мир как доступный каждому, в гуссерлианском понимании. Направленное на все объекты, кроме себя самого, нететическое сознание не может конституировать другого.

Фундаментальный проект существования необходим для конструирования себя и возможности «означать». Рефлексия выступает необходимым условием проекта. Потребность человека в проекте связана с желанием иметь личный образ, что, в свою очередь, показывает: первейшим условием существования человека является желание обозначить «свое».

Проект конфликта, представляет собой опыт взаимодействия субъекта, занимающего активную позицию, — субъекта, добровольно отстаивающего границы собственной свободы и переживающего противоречия сознания. Главное внимание Сартр фиксирует на негативной, отчуждающей функции сознания как свободы.

Свобода другого не может быть полностью отчуждена потому, что в своем поведении человек ориентируется на принятые в обществе нормы и ценности. Однако, рефлексивное сознание, интенционально выраженное к объекту, в первую очередь конституирует самое себя. Высказывая мнение, что понятие трансцендентального субъекта является полезной фикцией, Сартр получает возможность показать, что ego, являясь центром, из которого происходит конституирование: мира, способно для? себя создавать нормы и ценностные ориентиры. На этом основании конфликт является основным проектомсуществованияв обществе. Являясь таковым, конфликт должен преодолевать отвергаемую реальность. Конфликт — это, в некотором смысле, ответ на вызов своего сознания. Проблематичность существования человека в мире для Сартра характеризует выбором между желанием быть для другого или обязанностью быть для себя.

Ориентирование, как видно на примере философии Сартра, связывается с ценностно-нормотворческой деятельностью и является модернистской артикуляцией концепции атомарного индивида. Дискурс другого, лишая субъекта константной человеческой природы и высказывая формулу «я такой, каким другой менявидит», привносит в повседневную жизнь субъекта множество ролей и, соответственно, множество возможностей. Этот дискурс, высказанный философской рефлексией, объясняет побуждения людей к постоянному взаимодействию. Установка на коммуникацию заставляет индивида рационально корректировать эмоциональные и аффективные реакции для успешного достижения цели:

Совпадение ориентиров индивида и другого для новоевропейского и модернистского дискурсов является условием достижения взаимопонимания. Здесь ориентирование имеет трансцендентальное обоснование: правильно действующий разумный индивид тот, кто претерпевает ситуацию. Действия такого индивида в одном случае опираются на категорический императив, а в другом — на стремление к свободе.

Трансцендентальная установка во всех случаях ясно задает вектор ориентирования. Здесь мораль связывается с совокупностью ценностей и правил действия, которые предлагаются индивидам и группам посредством различных предписывающих аппаратов (семья, церковь, образовательные институты). Эти правила и ценности явным образом формулируются в виде связной доктрины. Это может быть апелляция к Богу, утверждение свободы как буржуазной ценности. Это могут быть и маргинальные высказывания, например, «поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой».

Рассмотрение философского дискурса позволяет увидеть, что познавательная деятельность субъекта производит высказывания, обладающие особой смысловой притягательностью. Аттарктор «познание» направляет смыслы на решение проблем индивида, связанные с удовлетворением потребностей. Иными словами, в процессе познания индивид особенно выделяет смыслы, притягательные своей прагматичностью. Использование смыслового аттрактора его автором всегда связано с доказательством в авторской интерпретации пользы и выгоды, с наилучшим вариантом интериоризации. В этом аспекте можно говорить о производстве ценностных смыслов. Ответ на вопрос «Что есть Благо» в своем основании содержит когнитивный аспект.

В целом манифестации философского дискурса утверждают структуры власти. Современная* ситуация ацентризма задает новое видение власти как самоорганизующегося процесса конфликтующих отношений, пронизывающих весь социум. Поэтому структуры власти лишены иерархической привилегииони принципиально децентрированы и являются образованиями, специфика которых в том, что они «везде». Импульс действия, актуализируемый волей к власти, — и придание ему направления связан с опытомосвоения различных моделей поведения человека в конкретных ситуациях. Широкий спектр социального действия (как правило, фундированного освоением множества социальных ролей) требует активизации запаса знания. М. Фуко, Ж. Бодрийяр, Р. Барт и другие современные философы выводят определеннуюзависимость между тезаурусом человека и его способностью к целеполаганию и целедостижению.

Постмодернистский философский дискурс, редуцируя смещенный на письмо логоцентризм, раскрывает перед деконструкцией игровое пространство истолкования.: Он показывает, что смыслы, производимые дискурсом, распределяясь в структурах, открытой ризомы, ситуативно преломляются.

Постмодернистская философия описывает жизнь человека в дискретныхситуациях, недоступныхсистематизациии масштабному ориентированию. Она признает неспособность проектов отражать и познавать действительность и находится на пути поиска тотального отказа от них: Новым принципом ориентирования в аксиологически плюральном мире признано моделирование правил и норм поведения;

Нормы и правила не приведены более в t системное целое, передаются диффузным образом, образуют сложную игру элементов, которые компенсируют и корректируют друг друга, в некоторых случаях даже друг друга отменяют, делая, таким образом, возможными компромиссыи уловки. В этом случае под «моралью» понимается способ, под которым индивиды почитают некоторую совокупность ценностей или пренебрегают ею. В основе такой установки лежит принципы де-трансцендентализации.

Ризома ориентациив целомспособна удерживать локальные дезориентации. Разум, который ориентирует таким способом, может находиться «по ту сторону принципов». При всегда меняющихся жизненных условиях это позволяет мобильно изменять ориентации в ограниченном пространстве и времени. Ориентация из географического определения становится пространственно-временным: она складывается и из языказнаков, и из языка времени. На смену проектам постмодернизм предлагает ситуативные саморегуляторы. Ситуативный саморегулятор — это одновременно и симптом культурной ситуации и финал европейской культурной традиции, которая начинается с Р.Декарта. Наиболее ярким примером здесь может выступать коммуникативная стратегия соблазна. Стратегия в этом случае понимаетсякак возможный в соответствии с правилами игры способ действия игрока.

Соблазн фиксирует изменение принципов ориентирования человека в жизненном мире. Жизненный мир, как пространство смысла, подвергается моделированию со стороньь человека. Фундаментальный проект, ориентирующий деятельность, более не отражает ситуацию в мире и, опираясь на него, человек не имеет возможностей реализовать себя в полной мере. Скрепами в ориентированной деятельности выступает уже не система ценностей, но правила и нормы, установленные самим человеком в границах той ситуации, которую он переживает. Устанавливаемые произвольно, правила и нормы так же произвольно модифицируются и отменяются. В этом случае поведение человека в целом обретает вид игры. Привлекательность игры и ее особенности как практики социальной жизни позволяют наилучшим образом достигать цели. Не опираясь на удовольствие, игра приносит удовлетворение от процесса, в полной мере отвечает принципам обольщения. Игра, подчиняющаяся правилу и ритуалу, снимает тяжесть отчужденности. Не являясь возвратом к архаичным практикам, она, скорее, выражает стремление человека к искусственному, стремление отторгнуть себя от природы, инстинктов. Комфорт современной жизни обеспечивает удовлетворение базовых потребностей, оставляя время и обостряя желание удовлетворять потребности вторичные, искусственные. Дуально-дуэльная форма отношений возможна, когда человек чувствует свою безопасность от природы. Но в то же время, он нуждается в острых ощущениях и в этом контексте соблазн придает вкус к жизни, является «приправой».

Несмотря на декларацию тотальной критики предшествующей философии, постмодернисты не только сохранили за человеком способность к творческой и преобразующей деятельности, но и усилили этот аспект жизни человека. Критика постмодернистской философии открывает новые горизонты философствования, расширяет тематическое поле рефлексии.

Таким образом, деконструкцияфилософского дискурса позволила выявить четкий сдвиг культурных эпох. В качествеобоснования сдвигов предложено рассматривать схему ориентирования человека в жизненном мире. Классическая эпоха показывает индивида — «мыслящую статую», который стремитьсяк познанию мира и самого себя путемсомнений. Модернистская эпоха демонстрирует индивида, ищущего свое: в другом, стремящегося к пониманию другого. Поэтому для него важно сделать свое поведение ясным, точным, фундаментально проектируемым. В то же время, классическая традиция требует свободы собственного «Я». Стремление понять другого сталкивается с осознанием факта, что другой является ограничителем свободы. В недрах культурной традиции «Я» моя свобода, мое мышление, моя-трансцендентальность теряют устойчивое положение перед осознанием необходимости признать другого.

Философский дискурс, рассмотренный в преломлениик проблеме ориентирования человека, в мире смыслов, обнаруживает парадоксальное состояние индивида в современном социуме. Индивид увидел другого и признал в нем оригинальность. Ценность Другого и внимание к нему ведут к сознательному отказу от высшей целесообразности поведения. В результате индивид постоянно самостоятельно, индивидуально, ситуативно пытается соотносить свое поведение с поведением других людей. Однако, именно это дезориентирует его, мешает смыслы, вокруг которых происходит конституирование собственного мира. В результате тема ориентирования из маргинальной становится выгодной темой философского дискурса: Дискурс генерирует проблемы: диалога культур, идентичности, толерантности и др.