Актуальность темы
диссертационного исследования.
На протяжении последних нескольких лет тема комплексной модернизации России («модернизационного прорыва») является доминирующей в политической повестке дня. Тон здесь задают высказывания высшего руководства страны и правительственных чиновников. Абстрагируясь от оценок фактических политических решений, стоит признать обоснованность самой постановки данной проблемы. Действительно, в условиях обострения глобальной конкуренции, и скачкообразных технологических изменений, любое государство способно оказаться «за бортом» мировой политико-экономическойсистемы, попав в «зону периферии» на очередном витке развития. В этих условиях задача модернизации превращается в задачу выживания.
Кроме того, как показывает серия «цветных» и «арабских» революций, в условиях современного мира стагнирующая в экономическом и социальном плане страна не может быть и политически стабильной. Поэтому политические лидеры России имеют веские стимулы для проведения модернизационного курса.
Однако любая долгосрочная политика носит институциональный характер. Невозможно обеспечить «прорыв», управляя модернизационными процессами в «ручном режиме», без опоры на эффективные и стабильные институты. Поэтому задача всестороннего анализа институциональной среды современной России является актуальной. При этом первостепенное значение для обеспечения устойчивого экономического роста имеет институт собственности, характеристики которого определяются особенностями политического режима, сложившимися в России. Именно соотношение политического режима и института собственности создают общую среду актуального социально-экономического и политического развития, которая в дальнейшем все больше будет определять успешное (или неуспешное) инновационное развитие России.
На наш взгляд, именно институциональный (а точнее — неоинституциональный) подход является наиболее применимым инструментом анализа взаимодействия отношений собственности и политического режима" в современной России, т.к. позволяет комплексно проанализировать происходящие в этой сфере процессы.
К настоящему моменту, как в теоретических, так и в эмпирических работах, находящихся в русле неоинституционализма, присутствует несколько исследовательских посылов. Во-первых, это утверждение о значимости институтов1, которые представляют собой нормы и правила, в значительной степени определяющие поведение индив’идов, игроков и конструирующие ограничительные рамки, в которых они действуют. При этом предполагается также и обратное воздействие игроков на институты. Во-вторых, это утверждение, согласно которому одним из ключевых параметров, формирующих тип активности экономических агентов, являются права собственности2. Только при наличии реально защищенных прав собственности индивиды и организации имеют стимул к высокопродуктивной деятелъности, поскольку обладают правами на конечные результаты своей деятельности, которые не могут быть перераспределены в пользу субъектов, не принимавших участие в процессе* генерирования этих результатов. Важным также признается и наличие высокой степени спецификации прав> собственности, поскольку только при соблюдении этого условия можно добиться максимально эффективного взаимодействия по обмену правами между различными субъектами. В-третьих, утверждение о 3 высокой степени^ влияния сферы политики на экономическии процесс .
Обычно данное утверждение подкрепляется множеством V единичных примеровкогда экономические решения принимались исходя из политических соображений.
1 См. напр. работы Дугласа Норта: Норт Д. Институты, идеология и эффективность экономики // От плана к рынку. Будущие посткоммунистических республик // Под ред. Л. И. Пияшева, Дж.А. Дорн. — М., 1993., Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М., 1997., Норт. Д. Институты и экономический рост: историческое введение // THESIS — 1993. — Т.1. — Вып.2 .- С. 69−91.
См. напр.: Alchian A. A. Corporate management and property rights. // The economics of property rights. // Ed. by Furuboth E. G., Pejovich S. — Cambridge, 1974., Alchian A.A. Specifity, specialization, and coalitions. // Journal of Institutional and Theoretical Economics. — 1984. — Vol. 140. — № 1. P. 50−53., Alchian A.A., Demsetz H. Production, information costs, and economic organization. // American Economic Review. — 1972. — Vol. 62. — № 6. — P. 777−795., Alchian A. A., Demsetz H. The property rights paradigm. // Journal of Economic History. — 1973. — Vol. 33. -№ 1. — P. 16−27., Капелюшников P. И. Теорияправ собственности (методология, основные понятия, круг проблем). М., 1991., Капелюшников Р. И. Экономическая теория прав собственности. М., 1990.
См. напр.: Бессонова О. Э. Раздаточная экономика России: Эволюция через трансформации. М., 2006., Гайдар Е. Т. Государство и эволюция. М., 1995., Крыштановская О. Анатомия российской элиты. М., 2005., Паппэ Я. Олигархи: экономическая хроника 1992;2000. М., 2000., Паппэ Я. Ш. Галухина Я.С. Российский крупный бизнес. М., 2009., Права собственности, приватизация и национализация в России. // Под общ ред. B. J1. Тамбовцева. — М., 2009. и под прессингом политических акторов4. Сам термин «сфера политики,) можно конкретизировать в понятии политического режима, что и делается в настоящем исследовании, или же в понятии политической системы.
Таким образом, можно констатировать, что к настоящему моменту в отечественной и зарубежной политической науке были разработаны следующие области, непосредственно относящиеся к теме данной диссертации:
• Общая теория институтов.
• Теория-прав собственности.
• • Модели анализа политических режимов и их типология?.
Также накоплен значительный, эмпирический материал, описывающий конкретные прецеденты взаимодействия-политических и экономических акторов. ,.
Тем не менее на сегодняшний день не найдены ответы на целый ряд вопросов, либо вопросы не были проблематизированы в академическом дискурсе. Во-первых, не полностью понятен* характер воздействия политического режима на экономические явлениям процессы. Особенно это актуально для стран с динамично развивающимися политическими режимами, находящимися в процессетрансформации, к. которым может быть отнесена и Россия. Большая-часть научных работ сфокусирована на проблемах взаимодействия «бизнеса» и «власти» через изучениеединичных случаев, или же ограниченной взаимосвязанной совокупностипримеров1 такового взаимодействия, которое рассматривается вне институциональных рамок6.
4 Лучшим примером здесь представляются работы журналистского толка: Хлебников П. Крестный отец Кремля Борис Березовскийили история, разграбления России. М., 2001., Хоффман Д. Олигархи. Богатство и власть в новой России. М., 2008.
5 См. обзор: Лапина Н. Российский политический режим: оценки и интерпретации. //.Мировая экономика и международные отношения. — 2009. — № 6. — С. 17−30.
6 См. напр. диссертационные исследования: Алимпиев П. С. Взаимоотношения федеральных институтов государственной власти и крупного бизнеса в современной России: автореферат дис. кандидата политических наук: 23.00.02. Москва, 2009., Гермаш Т. А. Политическое взаимодействие государственной власти и бизнеса в России: становление корпоративистской модели: дис.. кандидата политических наук: 23.00.02. Росгов-на-Дону, 2011., Звягинцев.А.А. Бизнес-элита в политическом пространстве современной России: дис.. кандидата политических наук: 23.00.02. Ставрополь, 2008., Кирьян П. А. Взаимодействие власти и бизнеса в России: Историко-политологический анализ: дис. кандидата политических наук: 23.00.02. Москва, 2006., Кондрачук В. В. Власть и бизнес в Российской Федерации: проблемы согласования политических интересов: дис.. доктора политических наук: 23.00.02. Москва, 2005., Майер A.A. Совершенствование управления экономическим взаимодействием власти и бизнеса в регионе: дис.. кандидата экономических наук: 08.00.05. Москва, 2009., Передерни Ю. Ю. Влияние бизнес-субъектов на принятие политических решений: сравнительный анализ общероссийского и регионального уровней: дис. кандидата политических наук: 23.00.02. Краснодар, 2006., Фисенко Е. Г. Бизнес-элиты как новый актор политики в условиях трансформируемого общества: На.
Во-вторых, неясны механизмы взаимодействия политических и экономических институтов. В настоящем исследовании система прав собственности рассматривается как некоторый интегральный институт, опосредующий взаимодействие экономических и политических институтов. Как показано в исследовании, необходимость политологического анализа института собственности может быть обоснована не только перманентным присутствием проблемы распределения и перераспределения собственности в политической повестке дня, но и, как минимум, тем фактором, что характеристики института собственности определяли параметры ресурсов и стратегий, которые различные группы акторов могли использовать в политической борьбе. В определенной степени институт собственности определяет и типы акторов, которые могут претендовать на политическое господство.
Следует также заметить, что права собственности? могут быть рассмотрены и как социальный институт. Однако* этот аспект сознательно упускается в настоящей работе.
В-третьих, к настоящему моменту в целом не до конца прояснены принципы внутренней организации институциональной среды, или же, формулируя иначе, то, как различные нормы и правила влияют друг на друга. В нашем исследовании делается предположение о наличии структурной иерархизированности институциональной <)реды и предлагается идея наличия, режимов функционирования институтов. В частности, в отношении института собственности нам удалось выделить четыре таких режима.
Исходя из вышеозначенных соображений, настоящая работа является актуальной в теоретическом плане, поскольку в ней делается попытка частично или полностью заполнить целый ряд лакун в политической науке.
В прикладном аспекте актуальность данного исследования обусловлена тем, что в настоящий момент Российская Федерация находится в одной из, переломных точек своего развития. С одной стороны, была преодолена фрагментированность и центробежность 90-х годов, и 2000;е годы примере современной России: диссертация. кандидата политических наук: 23.00.02. Москва, 2003., Шарков Д. В. Механизмы политического влияния на развитие малого и среднего бизнеса: дис. кандидата политических наук: 23.00.02. Ростов-на-Дону, 2010. характеризуются политической стабильностью и устойчивым, вплоть до наступления финансового кризиса, экономическим ростом. С другой стороны, целый ряд проблем в политической, экономической и социальной сферах не нашли решения и были, фактически, выведены из пространства публичной политики. В аспекте нашей проблематики принципиальными являются вопросы, связанные с экономической модернизацией, достижением устойчивого экономического роста, уходом от сырьевой зависимости, формированием национального инновационного комплекса, борьбой с коррупцией. В настоящей работе будет продемонстрирована логика связи этих проблем (многие из них, на первый взгляд, носят чисто экономическую природу) с политическим режимом России. Так, доминирующий политический актор, аккумулировав в своих руках значительный объем властных ресурсов, достаточный1 для самостоятельного определения курса общественного развития, оказался неспособным предложить последовательную и отчетливую программу развития. Отчетливую, скорее, не в части постановки целей, а в части поиска механизмов достижения этих целей, что связанно с технократическим пониманием процесса целедостиженияи нивелированием политической природы целого ряда экономических проблем. Так, для решения последних требуется эффективный институт собственности, но приближение к таковому институту для доминирующего актора будет автоматически означать и утрату собственного политического господства, поскольку текущие механизмы его обеспечения крайне нуждаются именно в таком институте собственности, который мы имеем к настоящему моменту. Поэтому результаты настоящего исследования могут оказаться полезными при> решении модернизационных задач, стоящих перед Россией;
С другой стороны, институт собственности напрямую связан с политическими рисками, учет которых необходим при инвестиционном моделировании, планировании, проектном управлении, а также в других функциональных сферах бизнеса.
Таким образом, ключевую проблему настоящего исследования можно обозначить как недостаточность научно обоснованных и методологически корректно введенных критериев, параметров и классификационных маркеров, позволяющих объективно оценить феномен воздействия политического режима на трансформацию института собственности в постсоветской России. Данную проблему можно также представить и в прогностическом ключе, поскольку существует насущная необходимость в том, чтобы определить будущее направление трансформации института собственности. Другое и, пожалуй, наиболее интересное измерение данной проблемы связано с государственной политикой, поскольку перед властным актором стоит задача не только обеспечения своего политического господства, но и сохранения силового потенциала государства, достаточного для противостояния внешним угрозам, что вряд ли может бьггь обеспеченно в рамках слабой экономики. Это соображение становится еще более актуальным ввиду несостоятельности, обнаруженной в период экономического и финансового кризиса, прежнего пути развития основанного на построении «сырьевой сверхдержавы». Чтобы быть «сильными», нужно быть «экономически развитыми», а чтобы быть «экономически развитыми», нужно иметь эффективные институты. Однако экономическая эффективность последних часто противоречит политической целесообразности. Так, властный актор оказывается заложником противоречий двух логик: логики внешней безопасности й логики обеспечения внутреннего политического господства.
Объектом исследования является совокупность взаимодействий политического режима и института собственности в постсоветской России.
Предметом исследования являются способы воздействия политического режима на трансформацию института собственности в постсоветской России.
Целью исследования является оценка влияния политического режима на институт собственности в постсоветской России.
Задачи исследования:
• Определить ключевые характеристики политического режима, влияющие на институт собственности.
• Выявить характеристики института собственности на макрои микроуровнях.
• Определить механизмы, посредством которых политический режим воздействует на институт собственности на макроуровне. Предложить методику анализа, позволяющую оценивать воздействие политического режима на институт собственности. Определить устойчивые типы взаимодействий политического режима и института собственности, режимы функционирования института собственности. Выделить режимы функционирования института собственности, которые существовали в России (СССР) с 1985 г. по 2010 г., а также определить их хронологические рамки (периоды). Оценить состояние политического режима И режима функционирования института собственности в каждом из периодов.
Хронологические рамки исследования. Несмотря на то, что в настоящей работе особое внимание уделяется постсоветскому периоду (начиная с 1991 г. и заканчивая 2010 г.), в ней также представлен некоторый историческии экскурс, а следовательно, фактической отправной точкой исследования является-1985 год. Обращение к более раннему периоду вызвано тем соображением, что любой институт (институциональный кластер) имеет поступательное разв достичь понимания его текущего состояния вряд ли возможно без минимального анализа его генезиса.
Гипотеза исследования сформулирована следующим образом: ключевые характеристики и свойства института собственности в постсоветской России были определены воздействием политического режима.
Основную гипотезу исследования можно в расширенном виде представить как набор частных гипотез:
Н, — В современной России государство не обеспечивает необходимую защиту прав собственности, права собственности не являются 7 специфицированными в должной степени .
Н2 — Политический режим в современной России обладает рядом особенностей, детерминирующих трансформацию института собственности, то есть изменения структуры прав собственности.
7 Спецификация прав собственности — четкое определение объекта, субъекта собственности, всех правомочий, связанных с обладанием объектом собственности и т. д.
Нз — В период с 1985 по 2010 год институт собственности, как й политический режим, обладал разными характеристиками. Изменения политического режима и характеристик института собственности происходили синхронно и взаимосвязанно.
Методологические и теоретические основания исследования.
Настоящее исследование выполнено в рамках парадигмы новой политической экономии (НПЭ). Существуют различные понимания ее сущности. Обычно она рассматривается либо как некоторый методологический подход, либо как определенная исследовательская область, лежащая между экономикой я политикой8. В любом понимании НПЭ включает в себя экономическую перспективу анализа с акцентом на индивидуальной рационализации и социологическую перспективу, где уровень анализа является институциональным.
Несмотря на критику (сосредоточенную в первую очередь на внутренних противоречиях НПЭ и ее «внеисторичности» и т. д.)9, НПЭ снимает проблему противопоставления процедурных и структурных интерпретаций политики, идеологически обоснованного и рационального поведения, «государства» и «рынка».
Использование методологии НПЭ оправдано в настоящей работе характером объекта и предмета исследования, которые не могут вшолной мере быть расчленены на чисто экономическую и политическую составляющие. НПЭ позволяет нам выстроить цепочку, где политические институты и власть (political power) формируют экономические институты, которые определяют экономические результаты (economic performance) и распределение ресурсов10. Так, в нашей модели политический режим, воздействуя на. структурные характеристики института собственности, вторичным образом влияет на экономическую эффективность и социальные параметры. С другой стороны, сам режим испытывает обратное воздействие института собственности, который задает ресурсные ограничения его функционирования. НПЭ также позволяет.
8 Weingast B.R., Wittman D. A. The Reach of Political Economy. // The Oxford Handbook of Political Economy. Published to Oxford Handbooks Online: September 2009. P. 3−25.
9Dasgupta B: The New Political Economy: A Critical. // Economic and Political Weekly. — 1997. — Vol. 32. — №. 4. — P. PE13-PE26.
Acemoglu D., Robinson J., A. Paths of Economic and Political Development. // The Oxford Handbook of Political Economy. Published to Oxford Handbooks Online: September 2009. P. 673 -692. анализировать авторитарные режимы11 и объяснять логику поведения экономических и политических агентов в них.
К представителям НПЭ можно отнести Дж. Бьюкенена, Г. Таллока, М. Олсона, Э. Даунса и др. НПЭ выросла из нескольких источников: классической политической экономиисравнительного анализа социально-экономических систем (в частности, из борьбы социализма и капитализма) — теории общественного выбора, идей Э. Даунса12. Можно выделить следующие главные аспекты НПЭ: теоретический эклектизм, стремление к эмпирической обоснованности, использование сравнительного институционального анализа, внимание к сбору и обработке информации, динамический анализ политики и экономики, концентрация на определенных темах13.
Настоящее исследование выполнено в рамках неоинституционального подхода, который интерпретируется как один из частных вариантов методологии новой политической экономии. Границы между различными вариациями самого нового институционализма14 не рассматриваются как жесткие. В этом плане работа преимущественно построена на методологии исторического институционализма с использованием элементов теории рационального выбора (Rational choice institutionalism) и институционального конструктивизма (Constructivist institutionalism). В этой связи необходимо отметить наиболее важные, с нашей точки зрения, методологические постулаты данной работы:
• Институты рассматриваются как «нормы и правила», а не как «эквилибриумы"15.
• Динамика институциональных трансформаций определяется как траекторией предшествующего развития, так и решениями игроков — выбором актора в узловых точках.
• Акцентирование внимания на ключевых моментах изменения при изучении институциональных трансформаций.
11 Haber S. Authoritarian Government // The Oxford Handbook of Political Economy. Published to Oxford Handbooks Online: September 2009. P. 693 -707.
I2Besley T. The New Political Economy. // The Economic Journal. — 2007. — Vol. 117. — № 524. — P.
F570-F587.
13 Ibid.
14 См.: The Oxford Handbook of Political Institutions. Published to Oxford Handbooks Online: September 2009.
15 В рамках данного понимания институты это соглашения и конвенции, равновесии в стандартной повторяющейся координационной игре. См.: Schotter A. Economic Theory of Social Institutions. Cambridge., 1981.
• «Калькулятивная» и «культурная» модели поведения акторов16.
• Акторы могут быть индивидуальными и коллективными, в роли последних могут выступать, в том числе, и сетевые структуры.
Степень разработанности проблемы. Основы нового институционализма были заложены в работах Р. Коуза, О. Уильямсона, М. Олсона, Д. Норта, Т. Эггертссона. Основы неоинституционального понимания прав собственности разработаны в трудах А. Алчиана17 и Г. Демсеца18. Вопросы структурной организации системы прав собственности рассмотрены в исследованиях С. Пейовича и А. Оноре19.
Идеи западных авторов нашли свою интерпретацию и развитие в отечественных исследованиях. Здесь следует упомянуть работы Р.И. Капелюшникова20, А.Н. Олейника21, В.Л. Тамбовцева22, Л.М. Григорьева23. Кроме того, необходимо выделить оригинальный взгляд Е.Г. Ясина24 на проблемы.
25 приватизации, а также его исследования, посвященные частным вопросамНепосредственный интерес для нас представляют работы Р. М. Нуреева и А.Б.
Калькулятивная" модель в качестве фактора детерминирующего поведение актора рассматривает его стремления к максимизации собственных выгод. «Культурная» модель предполагает наличие ценностных мотивов в поведении актора.
17. Alchian A. A. Corporate management and property rights. // The economics of property rights. // Ed. by Furuboth E. G., Pejovich S. — Cambridge, 1974., Alchian A.A. Specifity, specialization, and coalitions. // Journal of Institutional and Theoretical Economics. — 1984. — Vol. 140. — № 1. P. 50−53., Alchian A.A., Demsetz H. Production, information costs, and economic organization. // American Economic Review. -1972. — Vol. 62. — № 6. — P. 777−795., Alchian A. A., Demsetz H. The property rights paradigm. // Journal of Economic History. — 1973. — Vol. 33. — № 1. — P. 16−27. l8Demsetz H. Toward a theory of property rights. // American Economic Review. — 1967. — Vol. 57. — № 2. — P. 347−359.
19Honore A. M. Ownership // Oxford essays in jurisprudence. Ed. by Guest A. W. Oxford, 1961.P. 112— 128.
20Капелюшников P. И. Экономическая теория прав собственности. M., 1990., Капелюшников Р. И. Теория прав собственности (методология, основные понятия, круг проблем). М., 1991.
21The institutional economics of Russia’s transformation. // Ed. by Anton N. Oleinik. — AldershotBurlington, VT: Ashgate, 2005.
22 Тамбовцев B.JI. Собственность как система. // Экономика и математические методы. — 1990. -№ 4. — С. 592−599., Тамбовцев B.JI. Собственность и эффективность. // Общественные науки и современность. — 2002. — № 4. — С. 30−38., Тамбовцев B.JT. Улучшение защиты прав собственности — неиспользованный резерв экономического роста России? // Вопросы экономики. — 2006. — № 1. -С. 22−38.
23 Григорьев Л. М. Распределение собственности и контроля в процессе приватизации: последствия для иностранных инвесторов. // Иностранные инвестиции в России: тенденции и перспективы. М., 1995., Григорьев Л. М. Проблемы собственности: от перестройки до передела. // Пути России: двадцать лет перемен. М., 2005.
24 Ясин Е. Г. Российская приватизация: еще один взгляд, (послесловие издателя) // Права собственности, приватизация и национализация в России. // Под общ ред. В. Л. Тамбовцева. — М., 2009. С. 456−462.
25 См. напр.: Ясин Е. Г. Политическая экономия и реформы ЖКХ. М., 2006.
Рунова26, а также дальнейшее развитие концепта «власть-собственность» в работах других авторов27. Отдельного упоминания заслуживает книга «Права собственности, приватизация и национализация в России"28, вышедшая в 2009 году, которая представляет собой, пожалуй, первую обширную работу, целиком и полностью посвященную проблеме прав собственности. Тем не менее, данная работа не дает исчерпывающих или-хотя бы промежуточных решений проблемы, а скорее показывает неоднородность оценок российского опыта и несовершенствонашего методологического аппарата, что наглядно прослеживается в противоречиях позиций авторского коллектива.
Следует заметить, что наша" работанесмотря на определенную преемственность, все же не продолжает исследовательскую традициюзаложенную в вышеназванных трудах отечественных исследователей, поскольку, они выполнены в рамках экономической парадигмы, что предполагает целый набор ограничений, которые мы пытаемся преодолеть, опираясь на парадигму новой политической экономии.
В этой связи для нас представляет огромный-интерес целый ряд работ, затрагивающих' смежные с нашей тематикой проблемные области. Отметим основные из > них. Прежде всего, это исторические и социологические работы, посвященные исследованию российской политическойэлиты?9. Особое место среди которых занимают исследования О.В. Крыштановской30. Именно, в них исследуются феномены «комсомольской экономики», «номенклатурного реванша», а также скрупулезно прослеживается генезис российской бизнес элиты. В определенном смысле труды Крыштановской являются продолжением.
26 Нуреев Р. М., Рунов А. Б. Назад к частной собственности или вперед к частной собственности? //.
Общественные науки и современность. — 2002. — № 5. — С.5−23., Нуреев P.M., Рунов А. Б. Россия: неизбежна ли деприватизация? // Вопросы экономики. — 2002. — № 6. — С. 10 -31.
27Цирель C.B. Методология. «Власть-собственность» в трудах российских историков и экономистов. // Общественные науки и современность. — 2006. — № 3. — С. 119 — 131. Плискевич Н.
Система «Власть-собственность» в современной России. // Вопросы экономики. — 2008. — № 5. — С.
119−126.
8 Права собственности, приватизация и национализация в России. // Под общ ред. B.JI. Тамбовцева. — М., 2009.
29 /-i.
См. напр.: Гаман-Голутвина О. В. Политические элиты России: Вехи историческои эволюции. М., 2006.
30Крыштановская О. Анатомия российской элиты. М., 2005., Крыштановская О. Трансформация старой номенклатуры в новую российскую элиту. // Общественные науки и современность. — 1995. — № 1. — С.51−65., Крыштановская О. Режим Путина: либеральная меритократия? // Pro et contra. -2002. -№ 4, — С. 158−180., Крыштановская О. Back to the USSR. // Новое время. — 2008. — № 16. С. 912. исследовательской традиции, заложенной М. Джиласом31 и М. Восленским32, работы которых также используются в нашем исследовании.
В исследовании О. Э. Бессоновой разрабатывается концепция раздаточной экономики, институциональной организации советской экономики33. Если работы Крыштановской ассоциируются с Джиласом и Восленским, то исследование Бессоновой — с произведениями Я. Корнай34. Недостатком концепции раздаточной экономики, с нашей точки зрения, является ее идеально-типический характер. В этом аспекте она удачно может быть дополнена идеями С. Г. Кордонского, прежде всего, — концепцией административного рынка35. Небезынтересными для нас являются и другие работы Кордонского.36 При теоретическом проектировании командно-административного режима функционирования института собственности мы активно использовали идеи Бессоновой и Кордонского.
Другого плана работы представлены трудами Я. Ш. Паппэ. Он анализирует влияние внешней институциональной среды на организационные структуры, которые принимает бизнес. Паппэ не удовлетворяется достаточно формальным понятием ФПГ, и вводит понятие «интегрированной бизнес-группы», подразумевая возможность интеграции субъектов и на неформальном уровне, с включением в ИБГ организаций, не всегда в традиционном понимании ассоциирующихся с бизнесом. Паппэ предлагает классификацию и выделяет характеристики ИБГ. В более поздней работе он также констатирует трансформацию ИБГ в более типичные бизнес-образования в начале 2000;х.
38 годов. Тем не менее, Паппэ затрагивает политическую проблематику лишь в ее экономическом приложении. Определенная попытка рассмотреть крупный.
39 капитал как субъект политики делается С. П. Перегудовым .
31Джилас М. Новый класс. // Лицо тоталитаризма. М., 1992.
32Восленский М. Номенклатура. М., 2005.
33 Бессонова О Э. Раздаточная экономика России: Эволюция через трансформации. М., 2006.
34Корнаи Я. Социалистическая система Политическая экономия коммунизма. М., 2000.
35Кордонский С. Г. Рынки власти: административные рынки СССР и России. М., 2006.
36Кордонский С. Г. Россия. Поместная федерация. М., 2010., Кордонский С. Г. Сословная структура постсоветской России. М., 2008.
37Паппэ Я. Олигархи, экономическая хроника 1992;2000. М., 2000.
38Паппэ Я. Ш. Галухина Я.С. Российский крупный бизнес. М., 2009.
39Перегудов С. П. Крупная корпорация как субъект публичной политики. М., 2006.
Уместным будет упоминание работы А. А. Яковлева, который40 подробно и на хорошем эмпирическом материале разбирает целый ряд прошлых и настоящих исторических реалий в экономике России, таких как «черный нал», бартер, уклонение от налогов, «челночная» торговля и проч.
Значимым для нас является исследование В. В. Волкова, посвященное силовому предпринимательству. Именно оно дает представление о том значении, которое имеет для формирования института собственности ресурс преимущественного насилия41.
Другая категория работ, использованных в настоящей диссертации, непосредственно связана с исследованием политического режима в современной России. Так, для анализа режима мы используем, несколько модифицировав, модель В. Гельмана, С. Рыженкова и М. Бри, ранее апробированную на региональном уровне.42 Мы также опираемся на совокупность оценок современного политического режима России, содержащихся в исследованиях А.Ю. Мельвиля43, Н.Ю. Лапиной44, В.В. Соргина45, Р. Саква46, А.Ю.Зудина47, К.Г. Холодковкого48. Стоит отметить также значимое исследование М. Н. Афанасьева, посвященное клиентелизму в России49, и работы В. Я. Гельмана и Г. В.Голосова50.
40 Яковлев A.A. Агенты модернизации. М., 2007.
41 Волков В. В. Силовое предпринимательство: экономико-социологический анализ. М., 2005.
42 Россия регионов: трансформация политических режимов // Общ.ред.: В. Гельман, С. Рыженков, М.Бри. М., 2000.
Political Atlas of the Modern World. // Ed. by Andrei Melville. Moscow., 2009., Мельвиль А. Ю., Тимофеев И. H. Россия 2020: Альтернативные сценарии и общественные предпочтения. // Политические исследования. — 2008. — № 4. — С. 66−85., Мельвиль А. Ю. Интерпретации. О траектория посткоммунистических трансформаций. // Политические исследования. — 2004. № 2. -С. 64−75., Трансформация российских региональных элит в сравнительной перспективе. Материалы международного семинара. Москва: МОНФ, 1999., Мельвиль АЮ. Внешние и внутренние факторы демократических транзитов. М., 1999.
44 Лапина Н. Российский политический режим: оценки и интерпретации. // Мировая экономика и международные отношения. — 2009. — № 6. — С. 17−30.
45Согрин В. В. Противоречивые итоги президентства В. Путина. // Общественные науки и современность. — 2009. — № 1. — С. 69−87.
46 Саква Р. Дуалистичное государство в России: параконституционализм и параполитика. // Политические исследования. — 2010. — № 1. — С. 8−26.
47 Зудин А. Ю. Государство и бизнес в России: эволюция модели взаимоотношений. // Неприкосновенный запас. — 2006. — № 6. — С. 200−212., Зудин А. Ю. Гражданское общество и правовое государство. Режим В. Путина: контуры новой политической системы. // Общественные науки и современность.- 2003, — № 2. С. 67−83., Зудин А. Ю. Россия: Политика, экономика. Общественная легитимация частного предпринимательства в России. // Мировая экономика и международные отношения.- 2000. — № 10. — 65−74., Зудин А. Ю. Традиционализация и укоренение политических инноваций: к постановке проблемы. // Общественные науки и современность. — № 4. — 2007. — С. 67−79.
48Холодковский К. Итоги цикла избирательных кампаний и политическая система России. // Год планеты: Политика. Экономика. Бизнес. Банки. Образование. М.: 2004., Холодковский К. Г. Ресурсы и перспективы режима. // Итоги двадцатилетия реформ. М.: ИМЭМО РАН. 2006.,.
Настоящая работа основана на проведенных кабинетных исследованиях с использованием вторичной информации. Информационная база исследования представлена:
• статистическими материалами (данными ФС ГС)51,.
• данными аналитических отчетов52,.
• материалами электронных и печатных СМИ,.
• материалами, представленными на правительственных сайтах и сайтах компаний,.
• нормативными актами, представленными в «Консультант-плюс"53, «Гарант"54 и др.,.
• данными, приводимыми в авторитетных расследованиях55.
Научные положения, выносимые на защиту:
1) Характеристики института собственности в постсоветской России преимущественно определялись влиянием политического режима, под которым понимается специфическая конфигурация акторов политического процесса, институтов политической власти, ресурсов и стратегий борьбы за достижение и/или удержание власти. При этом ключевым фактором, определяющим направление трансформации системы прав собственности, было ситуативное официальных базах данных журналистских.
Холодковский К.Г. К вопросу о политической системе современной России // Политические исследования. — 2009. — № 2. — С. 7−22.
49 Афанасьев М. Клиентелизм и российская государственность. М., 2000.
50 См. напр.: Гельман В. Я. Проблемы и суждения. Институциональное строительство и неформальные институты в современной российской политики. // Политические исследования. -2003. — № 4. — С. 6−25., Голосов Г. В. Электоральный авторитаризм в России // Pro et Contra. — 2008. -№ 1.-С. 22−35.
51 Российский статистический Ежегодник, 2001;2009. Статистический сборник. М., 2001;2009.
52 См. напр.: Анализ процессов приватизации государственной собственности в Российской Федерации за период 1993;2003 годы (экспертно-аналитическое мероприятие) / Руководитель рабочей группы — Председатель Счетной палаты Российской Федерации C.B. Степашин. — М., 2004., Динамика российской коррупции: 2001;2005 (Сатаров Г. А., «ИНДЕМ», презентация). http://anti-corr.ru и др.
53 http://www.consultant.ru.
54 http://www.garant.ru.
55 См.напр.: Хлебников П. Крестный отец Кремля Борис Березовский или история разграбления России. М., 2004., Хоффман Д. Олигархи. Богатство и власть в новой России. М., 2008. и др. воздействие различных групп акторов, соперничающих за политическое господство.
2) Влияние политических (властных) акторов на трансформацию института собственности было большим, чем влияние бизнес-акторов. Последние не смогли оказать организованное коллективное воздействие, способствующее формированию в России института, предполагающего защиту прав собственности, их спецификацию и достижение полноты управленческого контроля над объектами собственности. В этом плане ключевым в понимании эволюции института собственности в России является анализ диспозиции акторов и их ресурсного потенциала в переломных исторических моментах, а также анализ таких свойств доминирующих акторов, как наличие/отсутствие формальной институционализации и способ легитимации своего политического господства.
3) Наличие в составе институциональной среды внутреннего стремления к иерархической упорядоченности позволяет рассматривать институт или группу институтов как кластер, имеющий «жесткое ядро"56, трансформация которого сопряжена со значительными издержками, и «пояс», изменение которого требует гораздо меньшего объема ресурсов. При этом значительного изменения функциональной направленности работы института вполне можно достичь без воздействия на институциональное «ядро», лишь за счет изменения элементов «пояса». Подобные действия можно обозначить как изменение режима функционирования института. Ограниченность таковых режимов функционирования позволяет создать их типологию. Так, в России (СССР) в период с 1985 г. по > 2011 г. можно теоретически выделить четыре режима функционирования института собственности:
• Рыночно-двмократический.
• Командно-административный.
• Сегментированный.
• Бюрократический. I.
4) В СССР и России институт собственности в период с 1985 года по 2010 год реально функционировал в трех режимах: командно-административном,.
56 Термин взят: Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. М&bdquo- 1995. сегментированном, бюрократическом. При этом рыночно-демократическии режим функционирования института собственность фактически сформирован не был.
5) Начиная с 1991 года можно выделить узловые точки трансформации института собственности, отчетливо совпадающие с изменениями политического режима (1991 год, 1996 год, 2000 год):
• чековая и денежная приватизация,.
• залоговые аукционы,.
• реприватизация.
Последняя не носит открытого характера и поэтому не может быть наглядно выявлена путем рассмотрения конкретных законодательных решении, но в целом она может быть ассоциирована с серией конфликтов «власти» с «бизнесом» («Группой «МОСТ» «, «Империей Березовского», «ЮКОСом)-).
6) В настоящий момент в России сформирован бюрократический режим функционирования института собственности, который позволяет доминирующему актору эффективно обеспечивать собственное политическое господство. С другой стороны, данный режим продуцирует целый ряд негативных политических, социальных и экономических явлений.
Заключение
.
Во введении мы постарались представить проблему настоящего исследования в виде некоторого противоречия. Поскольку политический режим современной России обладает отчетливыми моноцентрическими чертами, его развитие и эволюция в значительной степени обуславливаются логикой поведения доминирующего актора, его институциональной стратегией, которая-в аспекте проблемы прав собственности содержит имманентные противоречия. С одной стороны, доминирующий актор не заинтересован в защите прав собственности и их спецификации, поскольку режим функционирования института собственности, сложившийся к настоящему моменту, позволяет успешно обеспечивать его политическое господство. С другой стороны, необходимость стимулирования экономического роста и развития, а также требование обеспечить социальную стабильность провоцируют доминирующего актора к действиям, направленным на повышение институциональной эффективности, т. е. к действиям, направленным на увеличение степени защиты прав собственности, их спецификации и повышение степени управленческого контроля. Данное противоречие — де факто, между «господством» и «эффективностью» — не может быть решено в рамках текущего' политического режима.
Обосновать тезис о выгодах, которые получал доминирующий актор от существования института собственности в его настоящем состоянии, можно ссылкой на несколько примеров, когда структурные характеристики института были использованы актором в политических целях. Первый пример — это приватизация в начале 90-х годов, когда незащищенность и слабость управленческого контроля и низкая степень спецификации прав собственности подталкивали Б. Н. Ельцина к решению обменять имущество бывшего СССР на поддержку номенклатуры. Второй пример — это «залоговые аукционы», когда доминирующий актор получил поддержку от крупного финансового капитала в обмен на практически безвозмездную передачу акций ведущих российских компаний реального сектора. Здесь следует сделать уточнение, что защищенность прав собственности означает не только защиту объектов собственности, принадлежащих физическим лицам и организациям, от посягательств государства, экономических агентов и других индивидов, но и защиту государственной собственности от произвола политиков и государственных служащих. Управленческий контроль в этом случае будет обозначать возможность предотвращения использования гражданами государственной собственности в целях, противоречащих общественным интересам. Т. е. в 19 961 997 гг. незащищенность прав собственности и низкая степень управленческого контроля дали возможность Б. Н. Ельцину использовать государственное имущество для извлечения индивидуальной политической выгоды. В третьих, в начале 2000;х годов доминирующий актор воспользовался теми зке особенностями института сначала для получения контроля над крупнейшими телевизионными СМИ, а потом для «раскулачивания» ЮКОСа. И если в первом и во втором случаях издержки понесло общество в-целом, то в последнем случае напрямую — только отдельные интегрированные бизнес-группы. Заметим, что данные три примера являются не единственными, но особенными как, но масштабу и наглядности, так и по значению, поскольку доминирующий актор, используя возможности, предоставляемые ему режимом функционирования института собственности, одновременно инициировал и его трансформацию и реструктурирование. В первом и во втором случаях сначала стал формироваться, а потом был окончательно сформирован сегментированный режим. Во второго — был осуществлен переход к бюрократическому режиму.
Ранее мы рассматривали институт собственности как зависимгут° переменную. Тем не менее, несколько смещая фокус настоящего исследования, можно заметить, что институты находятся, скорее, в состоянии взаимовлияния П° отношению к другим институтам и акторам. В этом плане изменение перспективы анализа позволяет нам определить, что система прав собственности, сложившаяся в России, будет оказывать воздействие на политический режим, экономику & социальную сферу. Графически данная схема представлена ниже.
Политическая, экономическая и социальная" Мр ——————среда.
Факторы формирования режима функционирования института собственности.
Изолировано.
Власть^) кг с 7.
Бизнес.
Режим функционирования Л.
Воздействие.
1) Акторы.
2) Элементы взаимодействия.
3) Характеристики института собственности.
A. Степень спецификации прав собственности.
B. Степень защиты прав собственности.
C. Степень управленческого контроля.
VУ.
Рисунок 2. Воздействие режима функционирования института собственности на политическую, экономическую и социальную среду.
Воздействие на политический режим. Аналитически это воздействие разумно рассмотреть, отталкиваясь от свойства институциональной среды предоставлять игрокам возможность доступа к экономическим, символическим и силовым ресурсам, а также формировать ограничения по их использованию. Текущий режим функционирования института собственности будет давать доминирующему политическому актору, во-первых, преимущества в плане, использования экономического ресурса, поскольку актор может использовать не только и не столько государственные ресурсы, сколько ресурсы бизнес-структур, предоставляемые ему безвозмездно, неофициально и в индивидуальном порядке. Ресурсы предоставляются ввиду прямой или подразумеваемой угрозы применения санкций в отношении определенных бизнес-структур. Причем, как показывает практика, санкции применяются не только на организационном уровне, но и персонализировано, как правило, через уголовное преследование. Преимущества для властного акторамогут извлекаться как в простой форме вывода финансовых активов, так и по более сложным схемам, построенным на использовании средств и организационных ресурсов бизнес-структур для социальной мобилизации. Специфическим вариантом здесь будет перекладывание на плечи бизнеса, некоторых социальных функций.
Во-вторых, доминирующий актор получает преимущества в использовании символических ресурсов — электронных и печатных СМИ. Так, все акции, связанные с подавлением: альтернативных источников власти в 2000;х годах разворачивались по сценариям, которые предполагали организованные кампании в СМИ. Следует заметить, что первой демонстрацией потенциала воздействия СМИ на общественное мнение и электоральное поведение была избирательная кампания Ельцина в 1996 году. Однако именно в 2000;х годах произошел переход от «дискретного воздействия» к «перманентному». Т. е. к настоящему моменту манипулятивное воздействие осуществляется не от случая к случаю (обычно связанного с приближением сроков выборов), а в постоянном режиме, что позволяет формировать строго заданный информационный фон. Также отличием от предшествующего этапа является явная тенденциозность и логическая последовательность информационной политики. Если ранее СМИ могли действовать разнонаправленно и результирующий вектор воздействия далеко не всегда мог быть задан вполне однозначно (наиболее яркий пример — парламентские выборы 1999 г.), то сейчас СМИ оказывают информационное воздействие схематично и сфокусированно.
Данные ресурсные преимущества формируют следующие наиболее явно наблюдаемые особенности политического режима:
• Способность проводить жесткие и мягкие манипуляции результатами выборов, которые носят все более и более плебисцитарный характер.
• Возможность управления повесткой дня. Так, значимость некоторых проблем, прежде всего, в сфере международных отношений, гипертрофируется, другие же проблемы сознательно выводятся из сферы политики.
• Подавление альтернативных источников власти.
• Превращение партий в политические машины, мобилизирующие электорат в период выборов и не способные полноценно выполнять функции агрегации и артикуляции социальных интересов.
• Увеличение концентрации власти в федеральном центре за счет усиления переговорных позиций доминирующего актора в перманентом торге между центром и регионами, продуцируемом особенностями российского конституционного федерализма.
• Возникновение фактических возможностей, позволяющих реализовать конституционно предопределенное верховенство исполнительной ветви власти над законодательной и судебной ветвями.
• Бюрократизация и рост коррупции, вызванные принятием доминирующим актором избыточных функций государственного управления и социального регулирования, а также локализация функции контроля бюрократии сугубов структурах, непосредственно аффилированных с доминирующим актором, а не в структурах гражданского общества.
Подобное положение вещей, несмотря1 нанекоторую видимость устойчивости, делает режим, нестабильным и порождает значительные политические риски.
Риск бюрократизации режима и «сползания власти вниз». Доминирующий актор крайне зависим от бюрократии, которая-В'России является не только аппаратом осуществления функций государственного управления, но и аппаратом поддержания господства доминирующего актора. Последний, выйдя из поля, публичнойполитики, лишился и собственной социальной базы. Современная «власть» не является «укорененной». Легитимность режима обеспечивается за счет экономического роста (вопрос об источникахкоторого находится за рамками— нашего исследования), манипулирования СМИ и. социальной" мобилизации, достижения, политической и г социальной* «стабильности» по сравнению с периодом 90-х годов. В этих условиях актор в борьбе с бюрократией не может опереться ни на структуры гражданского общества, ни на политические партии. Политический режим становится гиперчувствительным к микрофакторам взаимодействия внутри правящей элиты, достижению лидерства конкретным человеком (Путиным, Медведевым) в своей социальной сети (клиентеле, «обойме» и т. п.) — Так, в отношениях с бюрократией актор может только лавировать на противоречиях между ее различными субгруппами, а также, имея доступ к силовому ресурсу, точечно его использовать. Однако силовой ресурс не обладает ни вещной, ни в целом отчетливой материальной формой, а сконцентрирован в конкретных организационных структурах, а их поддержка вовсе не является безусловной. Отсюда мы видим, что неинституционализированностъ доминирующего актора делает его крайне уязвимым.
Следует заметить, что в случае утраты Лидером «рычагов» контроля, механизмы принятия решений в рамках его социальной сети станут носить более коллегиальный характер. На выходе это будет, вероятно, приводить к инертности и реактивности действий доминирующего актора, поскольку только жесткое и авторитарное лидерство сможет обеспечить «продавливание» сколько-нибудь последовательного политического курса.
Риск экономического спада и экономических потрясений. С начала двухтысячных годов Россия вышла на устойчивую траекторию восстановительного экономического роста, что позволяло Правительству строить планы по удвоению ВВП и модернизации экономики, которые, впрочем, с наступлением финансового кризиса, а возможно и раньше, превратились в фикцию. Кризис наглядно показал уязвимость экономики России к внешним шокам и отсутствие в ней внутренних механизмов стабилизации. Тем не менее непродолжительность кризиса и наличие стабилизационного фонда (с 2008 г. резервного фонда и фонда национального благосостояния) позволили доминирующему актору избежать серьезных негативных экономических последствий. Однако при более продолжительном спаде цен на энергоносители и другие товары традиционного российского экспорта возможен и гораздо более плачевный сценарий. Поскольку именно успехи в экономической сфере являются основой легитимациирежима.
Риск социальных взрывов. Искажение информационного поля и дисфункция института выборов приводят к неспособности режима адекватно воспринимать социальные проблемы и находить им решения. В отсутствии политических партий или аналогичных организационных структур невозможно осуществлять учет общественного мнения. Данное обстоятельство будет приводить к постепенному накоплению «груза» нерешенных задач, что в свою очередь может дать реакцию в виде социального взрыва.
Как мы видим, институт собственности оказывает воздействие на политический режим как напрямую, так и опосредованно через экономическую и социальную сферы. Поэтому необходимо также кратко рассмотреть и косвенное воздействие.
Воздействие на экономику. Незащищенность прав собственности, низкая степень их спецификации и управленческого контроля будут приводить к следующим экономическим последствиям:
• Бегство капитала из России, недоинвестирование в ее экономику, поскольку реальная процентная ставка будет увеличиваться на величину политических рисков.
• Увеличение текущего потребления и непродуктивного накопления (по той же причине).
• Приоритет в реализации инвестиционных проектов с максимально коротким сроком возврата инвестиций.
• Раскол российского «бизнеса» по двум координатам: на получивших и неполучивших «приватизационную» («залоговую») рентуна агентов, имеющих и неимеющих политическую поддержку. Если первый раскол стабилен и состав победителей и проигравших раз и навсегда определен, то группа бизнес-игрков, пользующихся политической поддержкой, может еще не раз поменять состав участников.
• Тенденция к укрупнению бизнеса, так как только крупный капитал может воздействовать на политические риски.
• Низкая инновационность бизнеса. Поскольку инновационные проекты и без того являются крайне рискованными, их цена при присовокуплении политических рисков становится запредельной.
• Структурный дисбаланс экономики: перекос в сторону «сырьевых» отраслей. В условиях громадных политических рисков в России резонно заниматься только тем, чем можно заниматься только в России, т. е. либо добычей сырья, либо «сбором урожая» с объектов, построенных в советскую эпоху.
• Доминирование перераспределительного типа экономической активности.
• Высокие транзакционные издержки.
Воздействие на социальную сферу можно представить следующим образом:
• Социальное неравенство, раскол общества на группы выигравших и проигравших в ходе приватизации.
• Уменьшение вертикальной социальной мобильности, основанной на профессиональных навыках, компетенциях, знаниях. Поскольку квалифицированный труд не является одним из ключевых факторов успеха для организации, в отличие от неформальных контактов с государственными органами, спрос на него падает.
• Рост бытовой коррупции.
• Риск экспроприации собственности.
Таким образом, можно констатировать, что сложившаяся система прав собственности продуцирует целый ряд политических, экономических и социальных проблем. Институт неэффективен, и его существование можно объяснить вполне явным эффектом блокировки. В этой связи любопытно будет предложить несколько альтернативных сценариев эволюции института.
Прогнозная оценка. Наиболее вероятным в краткосрочном и среднесрочном периоде является «инерционный сценарий». Он предполагает отказ актора как от радикальных решений, так и от разработок поступательной эволюционной стратегии. Доминирующий актор продолжает реализацию политики подавления альтернативных источников власти, имитации политической борьбы и конкуренции, манипуляции СМИ и т. д. Все это приведет к консервации текущего положения, длительность которой будет зависеть от стабильности внешней среды как на международном, так и на национальном уровнях. В долгосрочном же плане поддерживать политическую стабильность при реализации этого сценария не представляется возможным.
Можно предложить некоторый набор альтернативных сценариев развития, вероятность реализации которых напрямую зависит от характеристик политического режима. Прежде всего, от сохранения его моноцентричности либо от перехода к полицентричности, а также от институционализации доминирующего актора. При этом моноцентризм и полицентризм представляются нам двумя крайними точками континуума, в границах которого возможно существование достаточно большого количества типов политического режима, отличающихся степенью концентрации власти.
В свою очередь, характеристики политического режима будут определяться следующими факторами:
• Глобальным воздействием, системой международных отношений.
• Экономическими факторами.
• Социальными факторами.
• Стратегией доминирующего актора.
В графическом виде логика построения нашего прогноза представлена на рисунке 3.
Экономические Социальные фаторы факторы.
Стратегия доминирующего актора.
Режим функционирования института собственности.
Рисунок 3. Логика построения прогноза.
Под глобальным воздействием мы понимаем систему взаимоотношений между субъектами международных отношений, оказывающими влияние на параметры функционирования политических режимов отдельных стран. Так, текущая система международных отношений оказывает сдерживающий эффект по отношению к развитию авторитарных тенденций в мире. Фактически, любое авторитарное государство будет испытывать на себе риск международной изоляции. Еще большими рисками будет сопровождаться не само функционирование «диктаторского» режима как таковое, а переход от гибридного режима к авторитарному. В этом плане в России наблюдается определенный эффект блокировки, формирующий положение вещей, при котором авторитарные.
Глобальные факторы.
Политический режим: сценарии тенденции не могут достичь окончательной и устойчивой точки собственного развития, сформировав классический авторитарный режим, по причине противоположно направленного внешнего воздействия. На микроуровне это означает то, что доминирующий актор предпочитает имитировать элементы демократии, а не институционализировать свое господство, поскольку в этом случае возникает целый ряд негативных последствий в сфере международной политики.
В, отношении экономических факторов ключевое значение имеет возможность экономической системы обеспечивать такую степень роста ВВП и реальных доходов на душу населения (с учетом распределения этих доходов), которая, с одной стороны, будет компенсировать экономические издержки, связанные бюрократизацией режима (т.е. с «коррупцией») и, с другой стороны, будет компенсировать населению утрату части политических прав. Кроме того, учитывая потенциал воздействия ФПГ (ИБГ), значимым также будет обеспечение ниш для развития «бизнеса» и его дальнейшей экспансии.
В отношении социальных факторов значимым будет рост протестных настроений. Здесь следует подчеркнуть, что в отсутствии такого медиатора как политические партии, неизбежно возникновение функциональных сбоев при трансляции общественных интересов. Значимыми для нас будут два момента: во-первых, в этих условиях протестные настроения будут иметь тенденции к радикализации, внесистемности, будут приобретать «уличный» характерво-вторых, будет наблюдаться «гидравлический эффект», т. е. постепенное накопление социального протеста, достижение критической точки и резкий выплеск. Именно поэтому социальные факторы, с нашей точки зрения, являются основными и продуцируют наибольший риск дестабилизации политического режима.
Наконец, мы исходим из предположения об обучаемости акторов и из их способности к рефлексии. Поэтому стратегия доминирующего актора не обязательно является реактивной и тенденциозной. В ключевых трансформационных точках доминирующий актор имеет возможность задавать траекторию дальнейшего развития политического режима.
В свою очередь, данные факторы формируют характеристики политического режима. Мы выделим следующие возможные траектории его развития:
1) Институционализация доминирующего актора, инициированная им самим.
2) Фрагментация доминирующего актора.
3) Раскол доминирующего актора.
4) Появление альтернативных акторов.
Нетрудно заметить, что все четыре варианта различаются степенью концентрации власти в руках доминирующего актора, при этом в последнем варианте как таковой доминирующий актор в принципе отсутствует. Предложенные сценарии являются скорее идеальными типами и в реальности могут накладываться друг на друга.
Институционализация. Здесь существует два варианта развития событий. Первый предполагает придание нормативной определенности фактическому политическому господству доминирующего^актора, т. е. переход к авторитарному режиму, что возможно только в условиях изменения факторов глобального воздействия. Второй вариант предусматривает возможность «революции сверху», демократизации режима, что возможно при продолжительном ухудшении экономической ситуации и росте социальной напряженности.
Фрагментация доминирующего актора. Данный сценарий предполагает «сползание власти вниз», т. е. усиление бюрократии. Поскольку, как мы определили в начале работы, доминирующий актор представляет из себя клиентелу, мы можем объяснить подобный переход схематично как процесс реструктурирования ресурсов. Если в настоящий момент мы наблюдаем конструкцию «сильный патрон, слабые клиенты», то при реализации данного сценария получаем «слабый патрон, сильные клиенты». Данный сценарий вероятен при сохранении в течение длительного времени стабильных внешних условий.
Раскол доминирующего актора. Неинституционализированность и сетевой характер доминирующего актора порождают его внутреннюю конфликтность. Это обусловлено существованием объективных противоречий между различными «ветвями», «кластерами» социальной сети при отсутствии механизмов решения конфликтов. Возможно довольно большое разнообразие вариантов развертывания событий, но наиболее вероятным кажется сочетание вертикального раскола и горизонтального, возникшего вследствие реакции «патрона» на автономизацию «клиента».
Появление новых или «возврат» старых акторов. Здесь речь может идти о двух группах акторов: «бизнес» (ФПГ, ИБГ) и «Общество» (политические партии, общественные движения, профсоюзы и т. д.). Появление вторых крайне маловероятно и может произойти в условиях постепенного роста социального протеста при пассивной стратегии доминирующего актора. Напротив, «реинкарнация Бизнеса» в качестве политического игрока вполне возможна, поскольку он уже в текущий момент обладает автономным организационным началом, необходимыми ресурсами и навыками. Фактически, его сдерживание происходит только за счет силового ресурса. Соответственно, при ослаблении власти доминирующего актора у «бизнеса» появится возможность отыграть позиции.
В зависимости от реализации одного из сценариев мы получим и трансформацию режима функционирования института собственности. Для удобства восприятия сценарии представлены в таблице 5.
Вероятностная оценка произведена исходя из оценок Автора исследования. г"* Варианты сценария Определяющий фактор Лкроитнвсть ¦ Щ. Режим функционировании «нет игу га собственности» йнспгтуционалюация д-го актора Авторитаризм Де мо кра тизация Выбор доминирующего актора Средняя Молвя Командно-администра і явный Рыночнодемонра тичееккй.
Фрагментация д-го актора Баланс сил между «патроном» и «клиентами» Высокая бюрократический.
Раскол д-го актора Характер раскола в вертикальной и горизонтальной плоскостях. Высокая Сегментированный.
Появление альтернативных акторов «Ьнзнес» (ФШ.ПЫ) «Общество «(Полит партии) Тип «новых» или «стары*» игроков Высокая Малая Сегментированный Рыночно демократический.
